Охота, 4с

Нгун Гы имел женщину. Сегодня он был самым удачливым охотником — его копье поразило оленя, туша которого жарится сейчас на костре у входа в пещеру. И теперь другое его «копье» ритмично вонзается в тело прелестной Уано Ба. Она зачнет от него такого же удачливого охотника и смелого воина. Все остальное племя, от малышей до старцев, собралось вокруг и молча наблюдало. В это время никому нельзя произносить ни звука. Маленьких детей держали на руках, чтобы они не шумели и не бегали, младенцам совали в беззубые рты женские груди, чтобы они не орали. Тишину нарушало лишь потрескивание сучьев в костре, крики ночных птиц и хлюпанье влагалища Уано Ба, в которое глубоко проникал член Нгуна Гы.

Нгун удерживал Уано за бедра и энергично двигал нижней частью тела. Уано Ба, слегка нагнувшись, стояла спиной к Нгуну Гы и делала в такт встречные движения, отчего ее груди ритмично раскачивались. Все племя ждало криков Уано, которые возвестят об окончании акта, тогда можно будет приступить к трапезе. Заниматься елало (так в племени называли половой акт) разрешалось только охотнику, поразившему крупную добычу. Или воину, убившему на войне не менее пяти врагов. Только им позволялось выбрать себе любую женщину племени (кроме беременной или кормящей младенца)  и совершить с ней елало. Награда полагалась единожды, чтобы заслужить ее в очередной раз, надо снова стать удачливым охотником или отважным воином. Елало делали в присутствии всего племени, таков был закон рода.

Уано Ба забилась в судорогах оргазма и застонала. Нгун Гы вынул из нее член, гул одобрения вознесся к сводам пещеры.

— Ты молодец, Нгун Гы! — к охотнику подошел Батан Гы, седобородый вождь племени. — Твое меткое копье принесло нам еду, пусть и твое второе копье-для-елало принесет нам смелого воина и хорошего охотника!
Он пожал рукой все еще возбужденный член Нгуна.
— Можно приступать к еде!
Племя отозвалось радостными возгласами.


После ужина молодая девушка племени, Гева Ба отправилась к ручью омыть ноги. Она всегда это делала перед сном. Возле ручья она увидела молодого охотника Хадама Гы. Он стоял, зажав в кулаке свое «копье-для-елало», и двигал кулаком от головки к яйцам и обратно.
— Что ты делаешь, Хадам Гы, — удивилась Гева Ба.
— Я тренируюсь.
— Зачем?
— Я тоже хочу елало.
— Но его надо заслужить.
— Я обязательно заслужу это, Гева!
— Тогда тебе надо тренировать другое копье: учиться метко его бросать!
— Не сомневайся, я это умею, Гева! И вот что я тебе скажу: когда мне повезет добыть на охоте крупного зверя, я выберу для елало тебя.
— Мне бы тоже этого очень хотелось, Хадам. Мне почти каждую ночь снится, как мы с тобой делаем елало. Но вдруг на охоте удача улыбнется другому охотнику, и он выберет меня?
— Я тоже этого очень боюсь! Если тебя выберет кто-то другой, я его убью!
— За это тебя постигнет жестокая кара. Это нарушение законов племени.
— Я знаю! Слушай, Гева! Давай сделаем елало тут и сейчас?
— Что ты, Хадам! За это нас постигнет кара еще более жестокая! Боги нас тут же испепелят, прямо на этом месте!

Девушка ушла в пещеру, а юноша остался у ручья продолжать свои упражнения. Мужчинам племени не запрещалось спускать семя на землю без елало.


* * *

Оленя гнали шесть охотников. Еще двое сидели в засаде с копьями наготове. Когда олень пробегал мимо них, два копья одновременно устремились к цели. Одно пролетело мимо, зато другое вонзилось в шею животного и проткнуло яремную вену. Истекая кровью, олень пробежал еще с десяток шагов и в изнеможении рухнул на землю. Его поразило копье Хадама Гы. Когда охотники приблизились к своей жертве, один из загонщиков обернулся назад и издал клич опасности, указав пальцем в сторону леса. К ним приближалась другая группа охотников — стая серых волков. Они намеревались отнять у людей добычу. У кого еще в руках оставались копья, метнули их в хищников, остальные подбирали с земли крупные камни и тоже метали их. Не ожидая такого отпора, стая волков отступила.

Но не все охотники принимали участие в борьбе с конкурентами. Хитрый Кавен Гы, пока его товарищи отгоняли волков, вытащил из раны оленя копье Хадама и воткнул туда свое.

— Кто поразил зверя? — спросил вождь охотников, вернувшихся с добычей.
— Это сделал я, Батан Гы! — ответил хитрый Кавен.
— Неправда! — крикнул Хадам. — Оленя убил я.
— Он лжет, — возразил Кавен Гы. — Смотрите все, из раны оленя торчит мое копье! А копье Хадама пролетело мимо! Сегодня я выбираю женщину для елало.
— Вот видишь, — Гева Ба подошла к Хадаму. — Нам не удастся сегодня сделать елало.
— Но оленя убил я! Кавен Гы подменил копье, пока мы отгоняли волков. Ты веришь мне?
— Я верю.
— Если Кавен Гы выберет для елало тебя, я убью его. И пусть меня постигнет жестокая кара.


Вечером, когда тушу добычи водрузили на вертел, всех молодых женщин нагими построили в круг. Кавен Гы стоял в центре круга. Он снял набедренную повязку — по традиции ему полагалось коснуться возбужденным «копьем-для-елало» живота своей избранницы. Кавен Гы обошел всех девушек, а когда он остановился напротив Гевы Ба, Хадам занес над головой копье.

— Нет! — увидев это, закричала Гева.

Она покинула круг, подскочила к Хадаму, вырвала из его рук копье и, обхватив его ногами, прижала к животу. Если женщина садилась верхом на копье, это означало, что она не желает быть матерью и навсегда отказывается от елало. Племя нарушило тишину громкими возгласами не то недоумения, не то негодования.

— Ты хочешь навсегда оставаться нело (целомудренной)? — спросил Геву вождь Батан Гы.
— Да! — уверенно ответила девушка. — Я не хочу елало с Кавеном Гы. Он — обманщик!
— Но это его копье было в теле оленя. Обвинять во лжи недостойно. Он выбрал тебя. Или ты принесешь от него потомство, или тебе зашьют нижние губы, оставив только маленькую дырочку для мочеиспускания и выделения кровей. И ты навсегда останешься нело.
— Я согласна.
— Хорошо. Завтра устроим обряд. А ты, Кавен Гы, выбирай другую женщину!

Кавен Гы коснулся членом другой девушки, она вышла в круг, нагнулась и повернулась задом. Кавен сжал ладонями ее груди и воткнул «копье-для-елало» в ее истекающее соками влагалище. Все племя затихло, наблюдая за ритуалом.


После ужина Гева Ба пошла к ручью. Там ее поджидал Хадам Гы.
— Тебя завтра подвергнут мучениям, — сказал он.
— Я не могла поступить иначе. Я хотела елало только с тобой и больше ни с кем. Если бы ты убил Кавена, племя бы покарало тебя — предало жестокой казни. А я в следующий раз досталась бы пусть не Кавену, так другому охотнику. Хоть Нгуну Гы.
— Гева! Давай убежим! Прямо сейчас!
— Но куда? Где мы будем жить? Чем питаться?
— Ничего! Найдем другую пещеру! Проживем! Я хороший охотник, добуду для нас еду!


Они бежали долго. Уже начинало светать. Назад возвращаться нельзя. Раз они провели ночь вне племени, их уже считают мертвыми, а по возвращении примут за духов и не дадут им ни еды, ни крова. Усталые они брели по лесу. Неожиданно из зарослей выскочил молодой кабан. Меткое копье тут же сразило его.

— Еда у нас есть. Осталось найти жилище.
— Мы можем сплести шалаш из прутьев, листьев и веточек.

К полудню жилье было готово. Шалаш они соорудили на берегу небольшого озера. Внезапно небо потемнело, солнце заволокло тучами. Они сидели друг напротив друга в своем новом жилище.

— Мне страшно, Хадам! Мне холодно! У нас нет огня.
— Зато мы вместе!

Хадам уложил Геву на спину и возлег на нее.

— Что ты собираешься делать? Ты хочешь елало? Но боги покарают нас!
— Я добыл еду для нас. Я удачливый охотник и имею право на женщину.
— Но… Ой! Мне больно!

Член Хадама, прорвав преграду, вошел во влагалище Гевы. И тут прогремел гром. Начиналась гроза.

— Гева, очнись!

Хадам тряс девушку за плечи. Она была без сознания. Пока он трудился, совершая елало, грохотал гром и сверкали молнии. Гева решила, что боги гневаются, и от страха лишилась чувств. Хадам  кончил, его второе копье обмякло и превратилось в обрывок лианы, а Гева лежала, не двигаясь. Он испугался, что Гева умерла, и пытался ее оживить.

— Очнись, Гева! Это просто гроза. Боги не сердятся, мы живы. Зато у нас есть огонь!

Гева открыла глаза.

— Огонь?
— Да. Боги нам подарили его. Смотри!

В сотне шагов от их шалаша пылало огнем сухое дерево — в него ударила молния.

— Какое счастье! Боги не сердятся! У нас есть еда, жилище, и огонь. Мы принесем его ближе к нашему дому и будем кормить сухими ветками, чтобы он не погас.
— Да! И делать елало когда захотим…