По обеим берегам Леты

  На прогулке говорили о дистанте - минусах и плюсах, возможностях и неудобствах.   
  Всего хватает, но для предпенсионеров, людей малоподвижных, никуда не спешащих, самое то.
  Можно учиться у кого захочешь. Или взять курсы игры на гитаре, фитнеса, йоги, перейти на стопроцентно правильное питание - теперь рука дотягивается.
  Вот тибе, бабка, и зримое изменение мира - небо осталось в алмазах, а реальность претерпела.

  Разумеется, живой ручеек необходим - непосредственное, личное общение - рукопожатия, свет, цвет, вкус и запах, объятия, кровь, пот и слезы трудно обменять на виртуал.
  И не нужно, но расширить интеллектуальные горизонты, дотянуться до небес и пополнить облачный атлас, вполне.

  Галерея практически завершена - это эссе о людях, сыгравших значительную роль в моей судьбе.
  Отец, мама, деды и родственники,  учителя и ребята со двора,  спортсмены, ученые, артисты, музыканты, поэты, друзья детства и юности.
  Мой Челябинск - узкая полоска земли по обеим берегам улицы Спартака - начиная с Танка и кончая обкомовским дачами.
  Кинотеатры, магазины, фонтаны, скверы, дворы, памятники, рестораны, библиотека, институты и школы.
  Но главное, Селеби-грани - люди - мои, свои, наши.
  Такие или сякие, веселые или печальные, умные, смелые, добрые или несчастные, заблудшие, горькие или совсем пропащие. 

  Архитектура, дизайн, комфорт, свежесть и чистота, благоустройство и уют не самые сильные стороны нашего города.
  Тем не менее для меня он остается единственным воплощением слова "город" - символом и местом, правда, чуточку расширенный кусочками Ленинграда и Феодосии, Свердловска и Тюмени, парой дворов Москвы и отрезком Ялтинской набережной.
  И я, завершая шестой десяток, утверждаю, Челябинск - Вечный город, особый и неслучайный, город у которого есть душа, бытие, достоинство и собственное лицо, мало того, всемирная роль и великая судьба.
  То, что это не раскрыто до сих пор или почти нераскрыто, мало, недостаточно, лишь увеличивает силу притяжения.

  Город  полон магии, загадочных символов, скрытых смыслов  и неопознанных значений, а проще, волшебства - таит удивительное и скрывает небесное, но если прислушаться можно различить и многое, и многих.
  Голос царя Давида и Отче наш, Песнь песней и Оду к радости, Скрябинские палитры и Арсенальные переборы, залпы тысячи орудий и скорбный плач по убиенным.
  Увидеть лестницу Якова и загадочную пентаграмму перекрестья на площади Революции, зиккураты и мавзолеи, храмы и расщепленный атом.
  Мало услышать или увидеть - где там, важнее ощутить в себе, принять как свое и почувствовать как собственное, органичное, неотъемлемое, и ощутив возрадоваться, ибо это и есть голос подлинного места - тихий шепот собственного присутствия.
  Селеби поэтичен и музыкален, и в диспозиции здесь  септаккорд - гармония и лист Мебиуса одновременно, а в диагнозе вечность, так было, так есть.

  Снизу вверх, отталкиваясь от земли, добро и зло, в итоге - правда. Маятник.
  Сначала точка, потенция, шорох, а далее прорыв - размах и пафос, и только после - равновесие, ибо качается от печали до радости, движется вокруг Вечности, то приближаясь, то удаляясь.
  И Челябинский строй идет напрямую от Экклесиаста, многие мудрости - многие печали, трагизм вечного цикла от бытия в небытие и обратно.
  Так быть или не быть?

  Быть, недвусмысленно отвечает божественный текст, быть, обязательно быть, вторит ему Вечный город.
  Нет толку в труде, но надо трудится, быть вовлеченным в праведное дело.
  Нет смысла в развлечениях, но надо пребывать в радости, печали, грусти или страдании, поскольку не быть означает уныние - бездарное, никчемное существование, унижающее и умаляющее достоинство человека.

  Вне движения и полноты все будет суета сует, и человек в высоком смысле не случится, только индивид.
  Согласитесь, лицо и личность возникают там, где сознание, бытие, мысль и чувство сопротивляются склонению, смерти или унижению.
  По обеим берегам Леты.