Огонёк

Я медленно плыву по воздуху, раскачиваясь из стороны в сторону. Внутри все то горит, то потухает. Мне нравится когда горит. В эти моменты моё сознание становится ясным. До земли остается уже не так много. Там я вижу что-то неровное, торчащее вверх. Мне хочется поскорее приземлиться и поесть.

Неожиданно на очередном вираже мне становится совсем плохо, внутренний огонь почти гаснет, я теряю сознание и уже не уверен, что очнусь… Мой брат умер еще на самом верху. Но вот я долетаю до земли и внутренняя энергия начинает восстанавливаться. Я дышу глубже и глубже и понемногу прихожу в себя. Вокруг все какое-то неровное, прямо около меня торчат во все стороны ворсинки. Мне очень хочется есть. Чем больше во мне огня, тем невыносимее становится мое желание поглощать.

Я протягиваюсь к ближайшим ворсинкам, начинаю их жадно впитывать в себя. Сначала они не поддаются. Все сначала не поддаются. Но мой жар настойчив, я должен питаться, чтобы выжить. И вот одно за другим волокна начинают поддаваться и медленно тлеть под моим напором. Чем больше я съедаю, тем больше во мне силы, и тем больше мой голод.

Когда от ковра почти ничего не остается, я оглядываюсь в поисках следующей цели и вижу диван. Снизу мне видны очертания человека, вот он мой шанс подружиться! Я медленно ползу по боковой ручке вверх, выше и выше. Отвлекаясь от поглощения невкусной обивки дивана, я разглядываю предметы вокруг. Меня раззадоривает мысль, что я доберусь до того письменного стола, стоящего в углу комнаты. Он выглядит массивным, мне кажется, что дуб на вкус получше этого фанерного дивана. От этой мысли я начинаю потрескивать от удовольствия.  А еще я вижу, что там стоит красивая белая рамка с позолотой, а в рамке фотография. На ней улыбчивая женщина и два мальчика с ее голубыми глазами. Как бы мне хотелось с ними подружиться! Может, я смогу их найти… позже.

Я уже почти залез на диван, человек начинает шевелиться. Я стараюсь делать все тихо, чтобы не потревожить его сон, но мне так хочется с ним познакомиться, что я начинаю карабкаться изо всех сил. Добравшись наконец наверх, я вижу перед собой мужчину, сразу становится понятно откуда у детей такой волевой подбородок и высокий лоб. Мужчина крепко спит, лицо расслабленно. С дивана свисает рука, а в ней дотлевший окурок. Значит, выжил только я. От этой мысли мне становится так одиноко, что я прыгаю на мужчину, желая его обнять.

Но он не поддается, как и все сначала. Поэтому я обхожу диван по краешку и касаюсь мужчины то там, то здесь, все сильнее желая его обнять. Коснувшись его голой спины, я снова вынужден одернуть себя. Мужчина вздрагивает и протягивает руки к лицу. Он чешет нос. Я снова касаюсь его, на этот раз я попробовал лодыжку. Волоски поддались сразу, моя сила растет, но недостаточно, чтобы обнять человека. Нога взлетает, вместе с этим раздается дикий вой. Я оглядываюсь, мужчина уже сидит и смотрит на меня. Его глаза округлились, а ноздри расширились. Он кашляет и пытается встать с дивана, но пошатывается и встает не с первого раза. На вторую попытку он становится ногами на ковер, которым уже владею я, и еще раз вскрикивает. Он делает несколько шагов и к моему счастью почти падает, но нет, все еще держится.

Шатаясь, еле передвигая ноги, он хочет уйти. Я все еще занят диваном и никак не успеваю догнать мужчину. Он уходит, а я рассматриваю на его теле красные пятна от моих объятий.

Я не спеша передвигаюсь по комнате, открывая для себя все новые и новые блюда. Вот за немецкими обоями, шкварчащими под моим напором как братвурсты, я нахожу сосновый брус. Трогать его, медленно овладевая им, одно удовольствие. Я задумываюсь и ко мне приходит картинка того леса, из которого его привезли… Он так тянулся к солнцу… Я даю обещание его согреть, ведь я лучше солнца, я рядом, а оно далеко.

Я подхожу к окну и вижу мужчину, он все также медленно плетется, кашляя. Окно на вкус противное, как рыбный суп в детстве. И пахнет не очень и на вкус гадкое.
Добираюсь, наконец, до стола. Он действительно вкусный. Поочередно касаюсь то стола, то стены, пытаясь понять, что мне нравится больше. Решаю для себя, что дуб - это высокая кухня, а сосна - просто очень хорошая.

Рамку с позолотой тоже пришлось съесть, она была как конфетка - маленькая и вкусная. Но я запомнил лица и пошел их искать. Я в мгновение ока пробегаю по коридору и оглядываюсь посмотреть, как турецкие ковры на полу подо мной превращаются в чернейший пепел, как кофе, сваренный на горячем песке в Стамбуле.
Одновременно я захожу в детскую и на кухню. Плюшевые мишки на вкус оказались как сахарная вата - такие же воздушные и сладкие, но кухонный пластик микроволновки, холодильника и кофеварки все испортили. Гоночные машинки тоже оказались какой-то китайской гадостью. Зато книжки на вкус были как шоколадки с привкусом волшебства.

Первый поглощенный мной телевизор еще пах мультиками. Но последующие явно отдавали компостной ямой. Возникшие передо мной картинки, показывающие жестокость тех, кто выше, и глупость, тех кто ниже, впервые заставили меня отнестись к предмету не к как к еде, а как к уничтожаемой вещи.

Постепенно я пробрался наконец и на второй этаж, вещи поддавались моему жару все быстрее, такой успех меня пьянил и я танцевал, что было сил. Но тут одна часть меня нашла миленький комочек, лежавший посреди комнаты второго этажа. Я аккуратно подкрался, чтобы поиграть, и начал пощупывать комочек. Но он никак не откликался. Мордочка собаки была безжизненна. Это меня так расстроило, что я взревел, так громко, что окна в доме лопнули и я вырвался на улицу.

Здесь я увидел людей. Они кидались в меня чем-то, пытаясь сделать мне больно. Но они были все равно что Моськи для слона. Я хотел броситься к ним, обнять их, но они успели удрать. За забором стоял тот мужчина и то потирал спину, то махал мне кулаком. Это меня начало злить! И я добрался до газового баллона. Вот тогда-то они наконец поняли, с кем имеют дело! Как рванули то! Я предлагал им дружбу, а они меня отвергли!

Я уже было хотел переброситься на дом рядом, когда приехали красные машины и окружили меня. По лицам выскочивших людей я сразу понял, что добра от них мне не ждать. Тогда я начал гореть еще ярче, распаляя себя, чтобы они испугались и убежали, как все остальные. Но они сдаваться не собирались. И спустя пару минут в меня уже летели тонны воды, но я был сильнее их и бой продолжался много часов.
Хуже всего было то, что мне нечем было питаться, мой дом закончился, а к другим меня не подпускали никак. Ах  если бы я успел перекинуться туда раньше… Я должен был быть умнее…

Но вот уже утро, а я медленно плыву по воздуху, раскачиваясь из стороны в сторону. Я хочу скорее долететь до земли и поесть. На земле мой жар никого не пугает. Я тянусь к засохшей травинке, но мой пыл гасит сапог неизвестного пожарного… а я так хотел есть и дружить...