Нечаянная радость глава 3

                *****
Оставшись одна, Лизи погрузилась в размышления о предстоящей встрече с пожилой русской женщиной. Никогда раньше она не совершала подобных поступков.  Ни разу в жизни ей не приходилось ухаживать за престарелыми людьми. У неё вообще не было никакого опыта заботы о ком-либо. Бесспорно, она помогала родителям, проявляя к ним должный уровень заботы и внимания. Но это были родные люди, которые, даже если бы Лизи сделала что-то не так, никогда бы не высказали ей своего неодобрения. А теперь ей предстояло жить и заботиться о совершенно незнакомой женщине, выполняя все её просьбы и пожелания.
    Так уж получилось, что росла Лизи без бабушек и дедушек. Мама потеряла родителей в страшные годы Второй Мировой войны. У её папы была похожая ситуация. Его отец погиб в 1940 году во время оккупации Франции. Мать пережила его всего на четыре года. Мамины родители пропали без вести, и до сих пор о них не было никаких сведений.
  Девушка очень любила своих родителей, стараясь уделять им как можно больше внимания. Всё свободное время она стремилась провести в кругу семьи, делясь с родителями своими радостями и печалями. Но судьба и тут сыграла с ней злую шутку: оба её родителя погибли в автомобильной катастрофе несколько лет назад. Теперь Лизи осталась совсем одна в стране, которую она вынуждена была считать родной. Здесь она родилась, училась, взрослела. С этой страной была связана вся её жизнь. Но была и другая, знакомая ей из книг и по рассказам родителей страна, в которой девушка ни разу не была, однако всегда считая её своей второй родиной. Этой страной была Россия.
  Именно оттуда шли её исторические корни, ведь оба её родителя были русскими. Волею судьбы вынуждены они были оказаться за пределами России, но никогда не забывали о ней, прививая дочери любовь к русскому языку, русской истории и культуре. Может быть, именно эта любовь и была тем толчком, который позволил Лизи
решиться стать помощницей для пожилой незнакомки.
   Чем больше она думала об этом, тем яснее осознавала, что вовсе не из корыстных целей решила она стать опорой в жизни для русской женщины. Бесспорно, ей бы очень пригодился собственный загородный дом, продав который, можно было получить крупную сумму и раз и навсегда решить все финансовые проблемы. Но сейчас девушке хотелось лишь одного: чтобы эта добрая русская незнакомка приняла её и полюбила, как родную внучку. 
   В том, что пожилая женщина добрая, Лизи совсем не сомневалась. Она ясно понимала, что люди, искренне верующие в Бога, не могут нести в себе зла. А в том, что такая вера живёт в сердце незнакомки, она не сомневалась. Почему-то девушка была абсолютно уверена, что найдёт подход к незнакомой женщине. Эта уверенность придавала ей сил, вселяя надежду на светлое будущее…
   Внезапно мысли Лизи прервал голос проводника, сообщивший, что поезд подъезжает к нужной ей станции. Выйдя из вагона, девушка осмотрелась по сторонам. Её взгляд задержался на вывеске, которая гласила, что это станция Gesores. Лизи присела на скамейку и, достав из сумочки блокнот, сделала запись: «7 июля 1966 год. Начинаю новую жизнь…».
   Она убрала блокнот, поднялась и, пройдя несколько шагов, увидела стоящий неподалёку автомобиль-такси. Сообщив водителю, куда ей нужно ехать, девушка удобно расположилась на заднем сиденье.  По дороге она пообщалась с водителем, разузнав кое-что о монастыре и его обитательницах. Наконец, автомобиль въехал в деревню Фуркё, где и располагался Свято-Богородицкий женский монастырь.
   Таксист остановил машину у здания обители, помог девушке достать её вещи и, попрощавшись, уехал. Лизи нерешительно подошла к входной двери.  Вдруг навстречу ей из неё вышла монахиня, поинтересовавшаяся о намерениях девушки.
- Bonjour!  J'aimerais voir m;re Theodorе.  Dis-lui que Lizi Gordon lui demande, (1) - ответила ей Лизи.
   Монахиня попросила подождать её и удалилась, чтобы передать просьбу девушки. Вскоре она вернулась, сообщив, что мать-настоятельница ожидает гостью. Лизи прошла следом за монахиней и, наконец, оказалась перед игуменьей Феодорой.
  - Спаси Господи! -  поприветствовала её настоятельница. – Я очень рада Вас видеть, как Вы доехали? 
- Спасибо, всё хорошо, - ответила девушка. - Мы можем поговорить? 
 - Конечно! Мне есть, что Вам рассказать, - услышала она в ответ. - Простите, Вы не голодны?
   - Нет, спасибо! Если можно, давайте начнём наш разговор, - с нетерпением произнесла Лизи.
   -  Как Вам будет угодно, - ответила ей матушка Феодора.
   - Благодарю Вас! - взволнованно сказала Лизи. –  Мне бы хотелось узнать поподробнее об Александре Григорьевне Истоминой.
   Настоятельница согласно кивнула и указала рукой на стоящие рядом кресла. Они удобно расположились друг против друга, и игуменья Феодора начала свой рассказ:
   -  Александру Григорьевну я знаю давно. Это очень добрый и отзывчивый человек.
   Она сделала паузу, перевела свой взгляд на Лизи, которая, замерев, со вниманием слушала её слова.
1. (Франц.) Здравствуйте! Я хотела бы видеть матушку Феодору. Скажите, что её спрашивает Лизи Гордон.

  -  Подробно я не смогу описать вам весь ёё жизненный путь. Да это и не нужно, - произнесла настоятельница. -  Уверена, что со временем, она сама посвятит вас во все свои
тайны. Однако, самое основное Вы сейчас услышите...
  Игуменья продолжила свой рассказ, в ходе которого перед девушкой раскрывалась жизнь пожилой русской женщины, волею судьбы оказавшейся за пределами своей исторической родины, но не потерявшей православной веры:
   -  Александра Григорьевна происходит из старинного русского дворянского рода.   После революционных событий в России и начавшейся вскоре после этого гражданской войны, будучи юной девицей, она была вынуждена покинуть родной дом.  Сначала Александра перебралась к родственникам в Молдавию, которые и определили её в послушницы в Жабский женский монастырь на Днестре. Здесь в то время подвизались семьдесят монахинь Леснинской женской обители во главе с игуменьями Екатериной и Ниной. В 1920 году, не согласившись перейти в Румынскую православную церковь, большая часть этой общины отбыла в Белград. Там же эта часть войдёт в подчинение Русской православной церкви заграницей. После краткого пребывания в монастыре Кувеждин, русская община обосновалась в  Ново-Хопово. Там тоже был монастырь, ставший впоследствии одним из центров духовной жизни русской белой эмиграции. Здесь русские монахини и послушницы пробудут следующие двадцать лет. Именно здесь в Хоповском монастыре происходит событие, полностью изменившее жизнь послушницы Александры…
    - Что же произошло? – заинтересованно спросила Лизи.
   - Ответ на этот вопрос будет долгим и длинным. – услышала она в ответ. - Но, насколько я понимаю, у нас есть время, поэтому начну издалека, и по ходу моего рассказа Вы сами всё поймёте.
    Итак, первые беженцы из объятой Гражданской войной России появляются в Сербии уже в конце 1919 года, после французской эвакуации Одессы. Однако основная часть беженцев оказывается на Балканах в следующем 1920 году. Насколько мне известно, сначала произошло падение генерала А. И. Деникина, затем захват большевиками Новороссийска и, наконец, изгнание из Крыма армии барона Врангеля.  Причиной притягательности именно Сербии для русских беженцев стало то, что они въехали тогда в сербскую землю, не стесняемые никакими квотами, визами, ограничениями, паспортами и прочим. Братская страна впускала к себе русских, не стесняя их формальностями, которые существовали при въезде в европейские и американские государства.
   В конце ноября 1920 года у стен монастыря обнаружили двух тяжелораненых мужчин в форме офицеров русской армии. Настоятельницы обители принимают решение об оказании помощи тяжелораненым людям, организовав постоянный уход за ними.
   Среди тех, кто его обеспечивал, была и юная Александра. Она очень привязалась к одному из раненых, проводя подле его постели большое количество времени. Второй офицер вскоре скончался от ран, а этот, благодаря заботам и постоянным молитвам сестёр монастыря, начал поправляться. Выяснилось, что зовут его Николай Истомин. Он русский офицер, штабс-капитан. Вместе с отступающими частями Врангеля оказался в Сербии, где в городе Сремски Карловцы вскоре был размещён Главный штаб и Верховное командование вооружёнными силами юга России во главе с генералом Врангелем. Получив приказ собрать воедино разрозненные части российской армии, Истомин вместе с товарищем отправляется на его выполнение. В ходе очередного рейда они столкнулись с отрядом хорватских националистов, грабивших и убивавших сербов. Несмотря на то, что территория Хорватии входила в состав Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, сами хорваты не желали мириться с этим, требуя независимости. Они ненавидели сербов и дружественные им народы, устраивая частые набеги на их деревни, грабя и убивая население. Вот откуда два русских офицера получили тяжёлые ранения…
    - А что было дальше? – снова перебила девушка рассказ матушки Феодоры.
    Та улыбнулась и продолжила повествование:
     - Испытывая серьёзные чувства к раненому офицеру, юная послушница Александра отказалась от принятия монашеского пострига, объясняя это тем, что она мечтает о создании семьи, в которой рядом с заботливым и любящим мужем будет воспитывать своих детей. Её пытались отговорить от этих мыслей, ссылаясь на то, что подобные рассуждения не должны волновать воспитанниц монастыря, главной целью которых должно стать беззаветное служение Богу. Александра вроде бы соглашалась с этим, но в её действиях не было рвения к отшельнической жизни. В конце концов, она обращается с просьбой к матушке-настоятельнице о разрешении ей покинуть стены обители и связать свою судьбу с любимым человеком. Видя, что все уговоры бесполезны, её просьба была удовлетворена. Молодые люди вскоре обвенчались.
   Николай Истомин принимает решение об отставке и пишет письмо с просьбой на имя генерала Врангеля, которая в скором времени была удовлетворена.
   Видимо, Богу было угодно, чтобы Александра смогла и дальше принимать участие в монастырских службах, поэтому новая семья поселилась вблизи нашей обители.  С согласия мужа, Александра добровольно посвятила себя благородному служению помощи немощным, призрению сирот и воспитанию детей, ежедневно работая в созданном при обители детском приюте. Николай Истомин также стал помогать нуждающимся. Оказалось, что он искусный плотник, и плоды его ремесла были очень
ценны для нужд приюта. 
    Вскоре Александра становится заведующей приютом. Через её умелые руки прошло около полутысячи ребятишек. Сбылись мечты и о воспитании своих детей. Господь подарил ей сначала сына, а затем дочь…
    - Не может быть, - удивлённо произнесла Лизи. – А куда же они делись сейчас?
    - На всё воля Божья, - ответила ей настоятельница. – О судьбе детей Александры Григорьевны мне не известно. Война многих забрала с собой. Возможно, и они стали её жертвами.
    Она сделала паузу и перекрестилась. Девушка последовала её примеру. Матушка Феодора вздохнула и продолжила свой рассказ:
  - С началом Второй мировой войны и, последовавшей за этим немецкой оккупацией, область, в которой находился Хоповский монастырь, вошла в новое хорватское государство. Поставленный в обители хорватский управитель с женой-баптисткой разнузданно вел себя с православными сестрами, пытаясь поработить их, отнимая нехитрый скарб. Попадали сестры и под пули хорватских националистов - «усташей», воюющих из-за монастырских стен с сербскими партизанами. Среди этих партизан вскоре оказался Николай Истомин и его жена Александра. Получив в стенах женской обители необходимую медицинскую подготовку, она стала санитаркой в партизанском отряде…
    Лиза с интересом внимала рассказу матушки-настоятельницы. В её мыслях возник образ молодой женщины, прошедшей через ужасы Второй Мировой войны, но сохранившей верность мужу и любовь к Богу.
 - Простите, - робко произнесла девушка, - а можно узнать, как монахини монастыря и сама Александра оказались во Франции?
   В ответ игуменья Феодора улыбнулась: 
  - В 1949 году огромными усилиями удалось добиться виз на въезд во Францию. В следующем году оставшиеся сестры обители обосновались сначала в Сен-Клу.  Незадолго до переезда игуменья Нина скончалась, а я приняла эту обитель. Чуть позже удалось нанять дом для монастыря здесь в окрестностях Парижа, в селе Фуркё. Самое интересное, что именно здесь нам суждено было вновь встретиться с Александрой Истоминой, которая неожиданно оказалась в стенах нашей женской обители. На все вопросы она отвечала, что ей с мужем пришлось пройти через многие ужасы войны.
   - Удивительно! – восхищённо произнесла Лизи. - Что же было дальше?
   -  В 1929 году было образовано Королевство Югославия, - продолжила своё повествование настоятельница. - С началом Второй мировой войны Югославия заявила о нейтралитете, надеясь на хорошие отношения с обеими воюющими группами стран. Это было не лучшее для Югославии время. Ее раздирали межнациональные конфликты. Она не имела реальных союзников. В военном отношении она была слабой.  Поражение Франции в июне 1940 года, оккупация Германией ряда европейских стран, давление Италии, Венгрии, Румынии и Болгарии склонило правящие круги Югославии перейти на сторону союза Германии, Италии и Японии.   Этот шаг вызвал негодование населения и югославской армии.  Почти сразу же группа офицеров, связанная с английской разведкой и поддержанная населением, свергла правительство и обратилась за помощью к Англии и Советскому Союзу. В ответ на это был разработан гитлеровский план «Наказание» — бессмысленное разрушение Югославии. С начала апреля 1941 года десятки эскадрилий немецких бомбардировщиков несколько дней подряд безнаказанно бомбили Белград.  К середине апреля Югославия капитулировала. Страна была расчленена и как государство перестала существовать. С молчаливого одобрения Гитлера происходило взаимное истребление славян, разжигалась вражда на религиозной почве.  От националистов исходила инициатива карательных экспедиций против всех, кто сопротивлялся фашистскому «новому порядку». Каждый день мы подвергались угрозе гибели от рук озверевших «усташей». Всё это в свою очередь повысило активность югославских антифашистов.
    Николай Истомин не мог ни оказаться в их числе, поэтому вместе с женой он уходит сражаться в числе югославских коммунистических партизан Иосипа Броз Тито.
   Эта борьба с переменным успехом велась по май 1945 года и завершилась полной победой и освобождением Югославии от оккупации.
    В свой дом в Ново-Хопово Истомины не вернулись. Полагая, что они погибли во время немецкой оккупации, мы с сестрами оплакивали их. Каково же было наше удивление, когда восемь лет назад она появилась в нашей обители.
     - Как это произошло? – сгорая от любопытства, спросила девушка.
     - Оказывается, в Париже проживали родители Николая Истомина, эмигрировавшие из России после октябрьской революции 1917 года. Ему было известно об этом, так как он поддерживал с ними переписку. Всё то время, что Истомины жили вблизи Хоповского монастыря, Николай мечтал о встрече с ними, но, по неизвестным мне причинам эта встреча постоянно откладывалась. Встретиться с родителями ему удалось в конце мая 1945 года. Здесь они проживут почти тринадцать лет, прежде чем Александра Григорьевна появилась в нашем монастыре. Незадолго до этого  её дорогой муж мирно скончался и был похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в южном пригороде Парижа, где нашла упокоение элита русской эмиграции. Пятью годами ранее там же были похоронены его родители. Таким образом, доблестный штабс-капитан навсегда воссоединился с ними.
    После его смерти Александра случайно узнала о том, что наша обитель теперь располагается неподалёку от Парижа в селе Фуркё. Продав парижскую квартиру, она вскоре оказалась в стенах нашей обители. Мы полагали, что она, наконец-то, захочет принять монашеский постриг, но Александра Григорьевна не спешила с этим решением. Мы не стали настаивать, так как в тот момент она находилась в крайне подавленном состоянии. Было видно, что утрата близкого человека сильно повлияла на её душевное состояние.
    Через некоторое время её пребывания в нашем монастыре мне довелось пообщаться с ней. Как Вы уже знаете, мы были знакомы и раньше, и теперь мне хотелось как-то поддержать хорошо знакомого человека. Александра Григорьевна отвечала на мои вопросы крайне сдержанно. Видно было, что воспоминания доставляют ей душевную боль. В какой-то момент я невольно поинтересовалась судьбой её детей.  Услышав об этом, она побледнела, по её щекам покатились слёзы. Ничего не ответив мне, она, молча, удалилась. Я не пыталась больше затрагивать эту тему, но, думаю, что её детей забрала безжалостная война.
   Игуменья Феодора прервала свой рассказ и осенила себя крестным знамением.
   - Вот и всё, что я могу Вам рассказать, - завершила она свой рассказ и снова перекрестилась:
  - Господи, в милости Твоей власти духовное чадо мое Александра, помилуй и спаси ее имени Твоего ради. Господи, наставь ее на истинный путь заповедей Твоих и вразуми ее и просвети светом Твоим Христовым во спасение души и исцеление тела. Господи, сохрани ее под покровом Твоим Святым от летящей пули, стрелы, ножа, меча, яда, огня, потопа, от смертоносной язвы и от напрасной смерти. Господи, огради ее от видимых и невидимых врагов, от всяких бед, зол и несчастий. Господи, даруй ей благодать Святого Духа на многие лета жизни и здравия.
   На последних словах молитвы Лизи вслед за настоятельницей осенила себя   крестным знамением.
    - Вот и славно, - улыбнулась ей игуменья, - святой крест от всех бед хранит.
   Она позвонила в колокольчик и пред ней тотчас предстала одна из сестёр обители. Переговорив с ней, игуменья Феодора вновь обратилась к Лизи:
  - Сестра Досифея проводит Вас до дома Александры Григорьевны. Желаю Вам успехов и храни Господь.
   Получив благословение, девушка поклонилась настоятельнице и, попрощавшись, вышла следом за ожидавшей её монахиней.

                *****
   Они прошли по деревенской улице, уходящей в сторону от женской обители, и вскоре оказались возле небольшого аккуратного домика.
   -  Здесь живёт Александра Григорьевна- объяснила Лизи сопровождающая её монахиня.
    Девушка уже не удивилась, услышав русскую речь, поняв, что сестра Досифея тоже имеет русские корни. Следом за ней она вошла во двор. Её взгляд на какой-то миг задержался на стене дома, отметив, что выложена она из какого-то местного камня, скорее всего известняка. Лизи знала, что этот камень легко поддаётся обработке, поэтому он довольно часто применяется для построек.
   Следуя за сестрой Досифеей, она оказалась внутри дома. Внутреннее убранство было скромно, но вместе с тем создавало какой-то особенный уют. Пройдя через небольшую прихожую, Лизи оказалась в гостиной, где в удобном старинном кресле с книгой в руках сидела пожилая женщина, облачённая в светлое длинное одеяние.
   - Спаси Господи, Александра Григорьевна, - поприветствовала её вошедшая монахиня. – А я к Вам с гостьей.
   Она повернулась и, указывая рукой на Лизи, добавила:
   -  Эта та девушка, о которой Вам говорила матушка Феодора. Она желает помогать Вам по хозяйству.
    - Благодарю вас, сестра Досифея, - улыбнулась в ответ хозяйка дома.
  Она внимательно посмотрела на Лизи. Та, замерев от волнения, стояла перед ней, нервно теребя ручку дорожной сумки. В голове витали тревожные мысли:
   - Она меня не примет. Да и правильно сделает. С какой стати этой пожилой женщине нужно впускать в свою жизнь незнакомую девушку. А вдруг я какая-нибудь аферистка или того хуже? Впрочем, совсем и не вдруг…
    Боже, как пристально она на меня смотрит. Такое впечатление, что она догадывается о том, что у меня имеются корыстные цели на счёт её жилплощади.
     Нет, будь я на её месте, ни за что бы ни согласилась принять в свой дом незнакомку…
   Пожилая женщина смотрела на неё спокойным взглядом, от которого девушке стало неловко. Казалось, что она прочитала её мысли и теперь, в молчании, обдумывает своё решение. 
    От этих мыслей лицо девушки залила краска стыда, она виновато склонила голову. В этот миг её глаза уловили лёгкую улыбку на лице сидящей напротив женщины. Лизи вздрогнула и внимательно посмотрела на Александру Григорьевну, с удивлением обнаружив, что та действительно приветливо ей улыбается.  От этой улыбки девушке вдруг стало так легко, что она невольно улыбнулась в ответ.
   - Ну, вот и славно, - нарушил тишину голос хозяйки дома. – Я рада приветствовать Вас в своём доме. Надеюсь, что путь сюда не был утомительным?
  - Нисколько, - с улыбкой ответила ей Лизи. - Я тоже рада Вас видеть! Меня зовут Лизи, Лизи Гордон. Я хотела бы предложить Вам свои услуги.
  - Это я уже поняла, - услышала она в ответ. – Рада Вашему решению. Надеюсь, что Вам здесь будет уютно.
  Видя, что девушка нашла общий язык с хозяйкой дома, сестра Досифея откланялась и поспешила вернуться в обитель.
  Оставшись наедине с пожилой женщиной, Лизи вновь охватило волнение:
  - А справлюсь ли я с этим делом, ведь у меня нет ни малейшего опыта?
   Она перевела свой взгляд на Александру Григорьевну, ожидая, что та подскажет ей дальнейшие действия.
   Словно прочитав её мысли, женщина ещё раз улыбнулась и произнесла:
  - Матушка Феодора сообщила мне, что Ваше настоящее имя Елизавета. Позвольте мне называть Вас именно так…
  Девушка согласно кивнула.
  - Вот и хорошо, - продолжила хозяйка дома. – Прошу Вас, не волнуйтесь, у Вас обязательно всё получится. Просто будьте собой. Не старайтесь казаться лучше, чем Вы есть на самом деле. Я не люблю фальши. Спешу Вас заверить, что я очень неприхотлива в пище, да и в других вопросах меня мало что интересует. Так что, не бойтесь, всё будет хорошо, и да поможет Вам Господь!
   Лизи благодарно улыбнулась. От слов хозяйки дома ей стало необычайно легко. Женщина смотрела на неё настолько нежно и тепло, что девушке на миг показалось, что она находится рядом с родным и близким человеком.
   - Благодарю Тебя, Господи, что привёл меня в этот дом, - мысленно произнесла Лизи. – Мне давно уже не было так уютно и хорошо!
   - Сейчас я покажу Вашу комнату, - прервал её мысли голос Александры Григорьевны.
   Она поднялась с кресла и, опираясь на трость-клюку, шаркающей походкой направилась к одной из комнат. Девушка последовала за ней и спустя несколько мгновений оказалась в небольшой светлой комнате. Её стены были оклеены светлыми обоями с растительным рисунком. Украшением стен также являлись картины с сельскими пейзажами, а также небольшие по размеру, сделанные своими руками вышивки с изображениями цветов, аккуратно вставленные в застеклённые рамки.
    Выглядело всё довольно мило.
Потолок был окрашен краской светлых оттенков. На нём для придания контрастности использовались декоративные потолочные балки тёмных тонов. Этой же цели служили кованные настенные светильники и люстра. Единственное окно было оформлено   лёгкими занавесями с однотонным узором, представляющими собой два прямых полотнища, с подхватами в виде лент. У окна располагался изящный круглый стол на резных деревянных ножках. Он был покрыт льняной скатертью, по краю которой был вышит орнамент из полевых цветов. По обе стороны стола стояли два стула, обивка которых имела схожий с обоями растительный рисунок.  У правой стены расположилась кровать с кованными железными спинками, застеленная светлым однотонным покрывалом, на котором горой возвышались подушки, прикрытые связанными крючком салфеточками с несложным узором. Над кроватью висела полка, на которой стояло несколько книг. Угол правой стены занимал небольшой шкаф, двери которого украшали знакомые цветочные мотивы. У противоположной стены располагался старинный комод, над которым висело большое овальное зеркало. Возле комода примостилось плетёное кресло-качалка с небрежно наброшенным клетчатым пледом.
    - Здесь, Елизавета, Вы будете жить, - снова нарушил тишину голос хозяйки дома. – Моя комната находится за этой стеной.
   Она показала рукой на левую стену.
   - Как Вы уже заметили, дом у меня небольшой, - продолжила женщина свою речь. - Он состоит из кухни, гостиной, двух спален и небольшой кладовой. Располагайтесь, а потом мы вместе пообедаем.
  Александра Григорьевна неспеша удалилась, оставив Лизи одну. Девушка опустила на пол дорожную сумку и ещё раз внимательно осмотрела комнату. Ковровая дорожка была изрядно потёрта, да и сама поверхность пола «была украшена» причудливым узором, состоящим из многочисленных трещин. Подойдя к кровати, Лизи заметила на её кованой спинке следы ржавчины. Изношенное покрывало имело пятна потёртости, а на надкраватной полке виднелись следы пыли. Но, несмотря на свою простоту и некую запущенность, по мнению девушки, комната выглядела изящной, а следы ржавчины и пыли только подчёркивали то, что все эти вещи много лет верой и правдой служили человеку.
   Разложив вещи и переодевшись, Лизи вышла из комнаты. Хозяйка дома снова сидела в своём кресле, перебирая в руках деревянные чётки.
   - Пришло время обеда, - произнесла она, увидев девушку. – Уверена, что Вы составите мне компанию за столом.
   - Конечно, - улыбнулась ей Елизавета, - признаться, я уже успела проголодаться.
   - Вот и замечательно, - улыбнулась ей в ответ пожилая женщина, - надеюсь, моя стряпня придётся Вам по вкусу.
   -  В этом я даже не сомневаюсь, - ответила Лизи и немного смущаясь, добавила: - Пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты» или зовите по имени, а то мне как-то неловко.
   - Хорошо! – снова улыбнулась Александра Григорьевна. – Будь добра, разогрей обед и подай его к столу. Суп на плите, а основное блюдо в духовке. 
   Девушка прошла на кухню, где обнаружила кастрюльку с традиционным луковым супом, а также противень с овощной запеканкой. Выглядело всё очень даже аппетитно.
Лизи быстро разогрела пищу и подала её к столу.
   - Давай вместе помолимся перед едой, - предложила хозяйка дома.
Девушка согласно кивнула головой и следом за своей новой спутницей стала   произносить слова молитвы.
   - Ну что ж, Лизонька, приступим к трапезе, - по окончании моления с улыбкой произнесла Александра Григорьевна.
   Еда оказалась очень вкусной. Несмотря на то, что все блюда были абсолютно постными, девушке всё очень понравилось. Она с аппетитом съела тарелку лукового супа, а затем положила себе кусочек овощной запеканки.
   - Как тебе нравится гратен? – спросила у неё хозяйка дома.
   - Простите, - не поняла её Лизи. –  Вы имеете в виду эту запеканку? 
   - Французский гратен, по сути, и есть русская запеканка, - объяснила пожилая женщина. - Только ингредиенты режутся для неё тончайшими ломтиками. Это нужно не столько ради эстетики подачи, сколько для того, чтобы они лучше пропитывались соком. Гратен можно приготовить из чего угодно. Мой вариант - картофель и корень сельдерея.
  - Простите, - смущённо ответила девушка, - до сих пор не могу запомнить всех названий. У нас дома такое блюдо называли запеканкой.
 Она положила в рот очередной кусочек и через несколько секунд продолжила:
 - Это очень вкусно. Постараюсь запомнить название и рецепт и в дальнейшем радовать Вас подобным блюдом.
  - Хорошо! – улыбнулась Александра Григорьевна. – Я расскажу тебе все известные мне секреты французской кухни. Надеюсь, что и ты сможешь угостить меня своим любимым блюдом.
  - Конечно, - улыбнулась ей в ответ Лизи. – Я неплохо готовлю и, надеюсь, смогу Вам угодить.
  - Не беспокойся, - услышала она в ответ. – Я уже говорила, что неприхотлива в пище, так что любое твоё блюдо будет, кстати. Единственное, как ты уже поняла, я не ем мяса, так что с этим придётся смириться.
  - Это не беда, - сказала девушка. – Я его тоже не часто ела, так что особой разницы и не замечу.
   - Тогда давай убирать со стола, а затем, с твоего разрешения, побеседуем, - произнесла хозяйка дома, - мне хотелось бы узнать о тебе поподробнее, да и тебе самой, уверена, есть о чём меня расспросить.
   - Вы правы, - ответила Лизи и, собрав посуду, отправилась на кухню.