Вояж, где прокатил Ковид

Вояж, где прокатил Ковид

Тем апрельским утром Евгений проснулся практически счастливым. На дворе была Пасха, 19 апреля 2020 года. Сладко потягиваясь, он вспоминал Всенощную службу, которую «одолел» в храме примерно до часу ночи. Хотя в храм он ходил каждую пасхальную ночь и участвовал в крестном ходе, простоять в толпе верующих внутри самого храма после долгожданного «Христос воскресе!» больше часа не выдерживал никогда. Но причиной его настроения было не только Светлое Христово Воскресенье. Именно сегодня должна была стартовать вторая часть его «личного европейского проекта», как шутливо обзывал он будущее мероприятие. Успешно «обкатав» на новогодние праздники долгожданную французский «шенген»-мультивизу, Евгений сразу после поездки решил во что бы то ни стало посетить Евросоюз до истечения срока действия визы. Полугодовой «мультик» заканчивался 25 июня, а первая часть ежегодного отпуска начиналась 20 апреля. Вот как-то сам собой и нарисовывался вояж по маршруту Брянск-Литва-Польша. Об автобусных евротурах Жека вспоминал почти с содроганием, самолёт из-за дороговизны был малоинтересен, оставался относительно недорогой поезд. К тому же Евгений с младых ногтей грезил «железкой», и поезда были его любимым видом транспорта. А сама дорога из точки А в точку Б была не менее интересна, чем достигнутая точка. В сумке лежал билет на поезд Адлер-Калининград от Брянска до Нестерова, маленького приграничного с Литовской Республикой посёлка в Калининградской области. Почему до Нестерова? А в целях экономии! Дело в том, что первым европейским городом в вояже должна была стать столица Литвы Вильнюс. Как известно, Калининградская область отрезана от остальной российской территории кольцом иностранных государств. Поезд же из Брянска идёт туда через Белоруссию и Литву. Вильнюс, естественно, ближе по километражу Калининградской области. Так зачем же брать билет до станции, которая находится дальше по пути следования поезда, чем пункт назначения? Всё дело в тарифах. Поезд имеет остановку и в Вильнюсе, вот только дотуда действует международный тариф, тогда как, скажем, до находящегося трёмястами километрами дальше Калининграда- внутрироссийский, в два раза меньший. Получается, что ехать дальше, а платить меньше. А зачем брать билет до дальнего Калининграда, если можно взять до ближайшей пограничной российской станции, а выйти в Вильнюсе? Такой станцией и было забытое богом Нестерово,  билет до которого обошёлся в 1700 рублей против почти пяти тысяч напрямую до Вильнюса. 

Разговевшись куличом и яйцами, поцеловав жену и детей и получив напутствие от тёщи, Евгений вызвал такси и выдвинулся на вокзал Брянск-Орловский. Поезд прибывал через полчаса, но можно было не спешить- он стоял в Брянске больше часа и отправлялся в десять минут двенадцатого. Не спеша нашёл свой плацкартный вагон и занял указанное место. Народу было немного, попутчиком была одна лишь бабулька на боковушке. Еды в дорогу Евгений взял символически- два куска кулича, три яйца да пару бутербродов с сырокопчёной колбасой, решив, что сильно проголодаться не успеет. «Если что, по пути куплю»- решил он. Ехать было около четырнадцати часов. Евген снял матрац, распаковал выданное бельё и застелил «шконочку». Наконец отправились. Поезд был неспешный, шёл с частыми остановками на малозначительных полустанках, но вагон достался чистый и ухоженный. За окном проплывали знакомые брянские пейзажи, часа через два сменившиеся не менее знакомыми смоленскими. Проехали Жуковку, Дубровку, в Рославле Жека вышел на платформу поразмяться. Время было как раз обеденное, в вагоне он вытащил нехитрую снедь и перекусил, запив всё стаканом вкусного поездного чая в фирменном подстаканнике. В предвкушении большого путешествия снедь казалась особенно вкусной. Проехали Починок, пересекли Днепр и поезд «заплутал» по кривым Валутиной горы. Вышли на магистральный ход Москва-Минск, вдалеке по левую руку возник узнаваемый «скайлайн» с доминантой Успенского собора и змеящейся по холмам древней крепостью- поезд подъезжал к городу-герою  Смоленску, родному городу Евгения. Около пяти вечера «причалили» к перрону станции Смоленск-Центральный, здесь тепловоз меняли на электровоз, поэтому стоянка была долгой, около часа. Женик вышел на перрон, с тёплой ностальгией посмотрел на стоящий на разворотном кругу трамвай КТМ-5 (ах…сколько он гонял в детстве на этих трамвайчиках) и решил прикупить покушать. Прошёл под своды монументального вокзала с огромными полотнами на стенах,  живописующими ратные подвиги героического  города, и купил в буфете беляшей и минералки. Пожрать Евген был не дурак. Наконец прицепили электровоз, и поезд помчался на запад, в сторону Беларуси, взяв «европейский вектор». Через два часа Евген стоял на перроне Орши- восточных ворот Беларуси, как гордо было выложено на фронтоне вокзала. Здесь он взял пару бутылочек белорусского пивка и неспешно выпил в вагоне. Горький хмельной вкус напомнил ему о временах молодости и его реконструкторских приключениях в Беларуси.

Состав мчался по болотно-лесистой местности, промелькнул Борисов. Вот и Минск. На часах было уже пол-десятого вечера, окончательно стемнело, справа по ходу показался ярко освещённый Чыгуначный вакзал в стиле хай-тек, а за ним- ампирное здание Пригородного вакзала. Стоянка была минут двадцать, парень вышел на привокзальную площадь и втянул в себя железнодорожный воздух. Последний раз он был здесь с женой и детьми в бесснежном январе 2018-го. Хотя нет, вру, в снежном январе 2019-го, и опять с женой. Только тогда они заходили с противоположной стороны- их брянский туристический автобус пару раннеутренних часов ожидал на автостанции «Дружная», расположенной с другой стороны путей от привокзальной площади, московских пассажиров с поезда Москва-Минск и пересадки в польский автобус, который уносил их в составе тургруппы в Венгрию. Как же он мучился от похмелья в ту ночь со 2 на 3 января…Тут Евген спохватился- ведь в Литве как стране сильно пьющей продажа алкоголя ограничена восемью часам и вечера, неплохо бы «затариться» на белорусской территории. Благо, минимаркет был рядом- Евген знал, где. Там он выбирал между водкой и настойкой, взял «чекушку» настойки, ибо «белая» белорусского производства не очень. Ну и, конечно, 0,5 какого-то джин-тоника. Сел в вагон, тронулись. Евген вспоминал…

А ведь этого путешествия могло бы и не быть, если бы не стечение обстоятельств. В январе мир узнал о новой посетившей его напасти- короновирусной инфекции, или COVID-19 по международной медицинской классификации. Зародилась зараза где-то в Китае, выявлена впервые в декабре прошлого года у пациента в городе Ухань, провинция Хубэй. Предположительно человек заразился от летучих мышей, употребляемых им в пищу, купленных на местном рынке. Сначала никто, кроме китайцев, серьёзно к заразе не относился- какая-то очередная китайская эпидвспышка, мало ли таких уже было даже в 21 веке. Атипичная пневмония, птичий грипп, свиной грипп- всё было родом из Китая. Вирус был похож на атипичную пневмонию- появившуюся в 2003 году и непонятно куда исчезнувшую в следующем довольно смертоносную заразу. Болезнь имела мощное начало, количество заражённых в огромном густонаселённом Ухане быстро росло, и уже в конце января 11-миллионный город и три города поменьше были закрыты властями на полный жёсткий карантин. Все подъездные пути были заблокированы- поезда перестали ходить, а шоссе были перекопаны тяжёлой техникой. Просидеть безвылазно жителям пришлось 72 дня. Людей заблокировали попросту в своих квартирах и домах, не выпуская на улицу. Авиасообщение, междугородние и городские автобусы и метро были полностью остановлены. Мировое сообщество было возмущено жестокостью принимаемых властями мер, но когда китайцы считали людей? Принятые меры себя оправдали, и с середины марта эпидемия в Китае пошла на спад, а к моменту отъезда рост случаев и вовсе остановился. По большей части, распространение болезни ограничилось провинцией Хубэй, но задело и другие восточные провинции. Всего COVID в Китае переболело 83 тысячи человек, умерло 4,6 тысяч, остальные вылечились или выздоровели сами. Летальность составила 3-4%, что довольно много по мировым меркам. И тут полыхнуло в Европе. Постоянно снующие между Китаем и Европой пассажиры авиалайнеров занесли заразу сразу в несколько западноевропейских стран. В 20-х числах февраля были выявлены первые заболевшие в регионах Ломбардия и Венето на севере Италии,  распространение эпидемии здесь приняло характер пожара, причём с первых же дней пациенты начали умирать. Причём куда как более массово, нежели в Китае. Через несколько дней власти закрыли Ломбардию на жёсткий карантин, приняв беспрецедентные меры. Сотни тысяч туристов ринулись на юг из охваченных COVID-19 северных провинций. Но на следующий день правительство закрыло на карантин уже всю немаленькую Италию от Турина до Палермо. Страна оказалась не готова к наплыву больных, не хватало ни медперсонала, ни аппаратов ИВЛ. К тому же темпераментные итальянцы проигнорировали в первую карантинную неделю предписания властей и продолжали ходить по барам, традиционно обниматься и целоваться при встрече. А через пару недель начали массово умирать от вызванной вирусом двусторонней пневмонии, развивающейся в течение буквально нескольких часов. Наиболее уязвимы оказались пожилые люди старше 70 лет, в Италии они сразу начали отдавать богу душу десятками. Следующую волну заражения вызвали многочисленные горнолыжники, возвращающиеся с альпийских курортов Италии. Они завезли заразу во Францию, Германию, Чехию, Хорватию, страны Бенилюкса, Великобританию и другие европейские государства. К середине марта во всей Западной и Центральной Европе заполыхал пожар короновируса, и 15 марта Всемирная организация здравоохранения признала ситуацию пандемией - эпидемией мирового масштаба. Инфекция поразила также Японию, Южную Корею (там заразу разнесли проповедники и паства одной из церквей) и Иран, где заболеваемость насчитывалась уже десятками тысяч случаев. Впоследствии вирус перекинулся на США, где заболеваемость стала расти в геометрической прогрессии и вскоре обогнала Китай по количеству заражений. Чрезвычайной стала ситуация и в Испании, которая пошла по «итальянскому» пути заражения с высокой смертностью. Дело в том, что в этих двух станах высокая продолжительность жизни и много престарелых людей 85-90 лет, поражаемых в первую очередь. Пострадавшие страны ввели чрезвычайные карантинные меры. Ещё в феврале начались отмены международных рейсов между государствами, в марте они приняли массовый характер и к апрелю небо над большей частью земного шара стало свободным от самолётов- ситуация, невиданная с начала развития авиации. Населению было предписано соблюдать режим социального дистанцирования, носить средства защиты органов дыхания (маски, респираторы), перчатки, обрабатывать руки и мобильные телефоны антисептиком, не посещать места массового скопления людей. Ситуация быстро ухудшалась, большинство европейских стран ввели режим чрезвычайной ситуации. Людей обязали сидеть по домам, разрешалось выходить лишь за продуктами, в аптеку, больницу, вынести мусор или выгулять собаку. Такие меры вводились в наиболее заражённых регионах, но вскоре целые государства уже жили в таком режиме, его назвали «самоизоляцией».  Некоторые регионы ввели комендантский час, когда вообще никому нельзя было показаться на улице.  Закрылись все торговые точки, кроме продуктовых и аптек, опустели огромные торговые моллы, фитнес-клубы, бассейны, спа-центры. Непонятливых итальянцев начали штрафовать за нарушение режима на огромные суммы, вскоре и вовсе перекрыли все улицы блок-постами полиции и карабинеров, те же меры были приняты и во Франции. Большинство европейских стран закрыли границы, и Евросоюз (кроме восточной части) фактически временно перестал существовать. Все закрылись как-то в одночасье, и в разных странах застряли сотни тысяч туристов, правительство договаривались о вывозе людей между собой и высылали за ними чартерные самолёты. Внутри некоторых государств было приостановлено железнодорожное, авиа- и автобусное сообщение. Украина 18 марта ввела чрезвычайное положение, закрылись метрополитены в Киеве, Харькове и Днепре, прекратилось полностью ж/д сообщение и междугороднее автобусное, в Киеве запретили ездить в трамваях, троллейбусах и автобусах свыше 10 человек, а потом и вовсе транспорт стал возить только врачей и работников оперативных служб. Повсеместно был прекращён доступ прихожан в храмы, священники проводили службы в одиночку при закрытых дверях. Папа Римский служил пасхальную мессу в пустом соборе Святого Петра, а знаменитое послание «Граду и миру» вообще транслировалось в онлайн-режиме. Сошествие Благодатного огня в Храме Рождества в Иерусалиме в Великую Субботу как раз накануне поездки произошло не в забитом, как обычно, людьми храме, а при полном отсутствии паствы, кроме десятка полицейских и пятёрки ведущих службу священников. Во время предшествующей Сошествию молитвы было так тихо, что слышно, как во внутреннем дворе храма пели птицы. Хорошо, что огонь вообще сошёл- можно было надеяться на лучшее. Досрочно прекратились все спортивные состязания, планируемые были перенесены. После недельных колебаний МОК перенёс Олимпийские игры в Токио на 2021 год. Последний раз игры переносились во время Второй мировой войны. Повсеместно замер самый популярный вид спорта- футбол, все первенства национальных лиг УЕФА прекратились. Вся Европа следила за белорусским чемпионатом, который волевым условием президента Лукашенко был продолжен.

      Наиболее сильно пострадали Италия (большая заболеваемость и высокая смертность), Испания (то же самое), Франция (высокая заболеваемость), Германия (высокая заболеваемость, но низкая смертность), Нидерланды (количество заболевших невелико, но очень высокая смертность), Иран. Ну и США - они оказались, как всегда, впереди планеты всей- на момент Женикового отъезда более 500 тыс. заражённых и около 30 тыс. умерших. В Японии и Южной Корее вспышку удалось притушить благодаря ранней выявляемости. В больницах наиболее пострадавших государств остро не хватало всего. Не хватало мест в моргах для умерших, и на площадях итальянских городов и Нью-Йорка (половина заболевших в США зарегистрировано в этом городе) выставили трейлеры-рефрижераторы в качестве временных моргов, а в Мадриде под морг приспособили огромный ледовый дворец. Но куда драматичней была ситуация в испанских и итальянских домах престарелых, откуда в ужасе от возможного заражения сбежал весь персонал, оставив стариков умирать. Они и умирали, а потом полиция и военные вывозили оттуда множество тел пациентов, задохнувшихся от COVID в своих постелях. В Италии и Франции в наиболее пострадавшие регионы была введена армия для поддержания правопорядка, в североитальянском Бергамо колонна из военных грузовиков вывозила трупы жертв короновируса на кладбища. Прощаться с умершими и отпевать, кстати, тоже не разрешалось, упаковывали тело в спецплёнку, клали в гроб- и на кладбище, там лимитированное количество родных и близких прощались (гроб открывать не разрешалось)- и под землю. Словом, мир переживал самый серьёзный кризис после Второй мировой войны. Картинка по телевизору резко отличалась от той, прежней Франции, которую Евген посещал ещё пару месяцев назад, в январе. Самое свинство заключалось в том, что взывающей о помощи Италии помогать никто не торопился, наоборот, все стремились отжать необходимое друг у друга, а вопли итальянского правительство о помощи игнорировали . Чехи, например, изъяли в аэропорту Праги партию масок, перебрасываемых в качестве помощи африканским странам из Китая. Лишь Россия и Куба откликнулась на мольбы Италии, и в Бергамо были отправлены 16 бортов с российскими военными инфекционистами и техникой и кубинскими врачами. В довершение ко всему ввиду глобального «схлопывания» промышленности и транспорта рухнули до пугающих и неприличных величин цены на нефть, потянув за собой и рубль. Доллар и евро резко подскочили. Евгению повезло, у него был запас наличных евро. Обвалились по всему миру биржевые индексы, массово разорялись турфирмы, точки общепита, отельеры, резко скакнула безработица. На менее пострадавшем, но более бедном юге Италии начались голодные бунты и погромы продуктовых магазинов, забурлила акциями неповиновения Франция. Вы скажете, куда же попёрся Евгений в такой бардак?

 В Европе осталось всего две страны, не вводивших строгих карантинных мер - Швеция и Беларусь. Швеция избрала путь «коллективного иммунитета», когда большинство населения должно было переболеть и создать иммунную защиту своих организмов, невзирая на неизбежные жертвы. Такой же путь изначально избрала Британия, но после того как начались массовые смерти и заболели премьер-министр с наследным принцем Чарльзом, программу резко свернули и ушли в глухой карантин. А Лукашенко и вовсе являлся коронодисседентом, не верил в существование вируса и утверждал, что от болезни хороши хоккей, работа на тракторе «Беларусь», банька и 50 грамм водки после неё. И там, и там люди заражались, некоторые погибали, но внешне жизнь продолжалась своим чередом - работал транспорт, все магазины и кафе, в Стокгольме и Минске на улицах были толпы людей. Какие-то меры предпринимались, но больше в качестве рекомендательных- социальное дистанцирование там, масочки-перчаточки… В Беларуси даже не отменили футбольный чемпионат, причём на стадионы допускались болельщики. Миллионы европейских фанатов из Британии, Испании, Италии стали почитателями доселе неизвестных белорусских клубов типа «Слуцка» или борисовского «Шинника». Литва и Польша тоже пострадали несильно и держали границы между собой открытыми, у них была договорённость с Беларусью о том же. Среди наглухо закрытых на карантин государств образовался коридор Минск-Вильнюс-Варшава с возможностью беспрепятственного проезда, разумеется, с соблюдением всех пограничных формальностей (а между Вильнюсом и Варшавой так и вовсе свободного). И надо же было так получиться, что Жека изначально планировал ехать примерно таким же путём. Граница России и Беларуси тоже были условно открыта, хотя с многими государствами она были «на замке». Во всяком случае, ж/д сообщение с Калиниградской областью не отменили. В Россию заразу завезли туристы, возвращающиеся из европейских стран, в основном Италии, Испании и Франции, здесь тоже ввели карантинные меры, но самоизоляцию никто особо не соблюдал. Ввиду того, что заболеваемость и смертность были на невысоком уровне, жёстких мер вводить не стали. Точнее, ввели (Россия без этого не Россия), но «строгость законов на Руси смягчается необязательностью их исполнения», как сказал классик. Акцент правительство сделало на строительстве специализированных больниц, которые быстро заполнялись. Пришлось срочно перепрофилировать под ковидных пациентов отделения обычных больниц- ничего не поделаешь. Из-за этого «нековидные» не получали плановую медпомощь, отменялись операции, кроме самых экстренных. Заболеваемость росла, но смертность оставалась на рекордно низком уровне- в разы ниже, чем в Евросоюзе и тем более США. Более половины случаев в России протекали бессимптомно, и лишь проведённые тесты помогали выявить COVID. На самом деле, в России было гораздо больше заболевших, но они так и не были выявлены ввиду неполного тестирования. В провинции тестирование на короновирус назначали редко даже при явных признаках острого ОРВИ, и только по решению медиков. Боишься «короны», хочешь сделать тест добровольно- «вэлкам» в частную клинику, где тест сделают за плату. Но всё равно драматического сценария удалось избежать. Несмотря на ограничительные меры, больные появились и в Брянской области, несколько сотен человек. Их планово госпитализировали в переоборудованные специально для заболевших новой напастью госпитали, мест хватало, и через десять дней после первого заболевшего появились излечившиеся, которых выписывали десятками. Позже на Брянщине количество больных перевалило за тысячу и продолжило увеличиваться. На свой страх и риск Россия продолжала держать границу с Беларусью открытой. А Литва (надо отдать ей должное) пропускала российские поезда в Калининград. Но ситуация могла измениться одномоментно, и проницаемая граница захлопнулась бы в одночасье. Однако чертой характера Жеки был здоровый авантюризм, и он решил-таки «докатать» шенгенскую визу, пока «обрубки» Евросоюза предоставляли такую возможность.

Тем временем поезд подъезжал к перрону станции Молодечно. Евген дождался, когда проводник откроет дверь и дежурно протрёт поручни, и спрыгнул на перрон. Город весь был окутан цветением вишен, слив и груш, ароматы цветущих садов перемешивались с запахом дыма от растапливаемых углём вагонных титанов. Побродив минут десять по платформе, Евген зашёл обратно в вагон и лёг на шконочку в ожидании границы. Время подходило уже к полуночи, но засыпать было бессмысленно, ибо через полтора часа предстояло прохождение литовской границы с полноценным «шмоном». Проехали райцентр Сморгонь, и через двадцать минут поезд остановился на пограничной белорусской станции Гудогай. Стояла полная тишь, и было слышно, как во тьме тёплой белорусской ночи высвистывают свои рулады первые соловьи. Наконец раздалось хлопанье открываемых дверей- в вагон вошли белорусские пограничники. Точнее, пара пограничников с собакой и таможенник. Погранцы собрали паспорта и предупредили у выходящих в Вильнюсе о необходимости шенгенской визы. Таможенник навскидку просмотрел вещи парочки пассажиров и удалился. Через десять минут Евгению вернули загранпаспорт, на предпоследней странице красовался свежий штамп в виде чёрного паровозика и надписи «ГУДАГАЙ», символизирующего, что он покинул территорию Беларуси на ж/д транспорте. Поезд отправился, неторопливо пересёк белорусско-литовскую границу и через пятнадцать минут остановился у перрона станции Кяна. Прошли погранцы, они смотрели у транзитных пассажиров УТД- упрощённый транзитный документ для пересечения литовской территории и вторично предупредили о наличии действующей шенгенской визы для выходящих в Вильнюсе. До Вильнюса оставался час пути, Евген собрал и сдал постельное бельё, скатал и забросил на третью полку матрац. Затем заказал у проводницы стакан чая с бергамотом и неторопливо попивал его, глядя в чёрное окно. Наконец горизонт осветился множеством огней- поезд подъезжал к Вильнюсу. Проехали без остановки Науйойи-Вильну, переехали по мосту Нярис и остановились на вильнюсском вокзале. Проводница открыла дверь и выпустила Евгена в литовскую ночь. Шёл третий час, Жека выскочил на перрон и бодро зашагал в сторону подземного перехода- там располагался пост погранслужбы. Ещё пять минут- и в его паспорте алел въездной штамп «VILNIUS», открывающий двери в Евросоюз. Ура, второй раз в Европе за неполные четыре месяца! Неторопливо прогулявшись по вокзалу, Евгений вышел город, закинул дорожную сумку на плечо и направился по Каунасской улице по направлению к центру города в забронированный заранее хостел Grata by Centrum. По дороге заскочил в продуктовый, взял там закусить, заодно разменяв полста евро. Заселился в приличный номер, там опустошил чекушку за удачный приезд, закусив купленным сандвичем. Вышел прогуляться в тёплую ночь, прошёлся полчасика да и вернулся спать.

Наутро проснулся с лёгким сушняком и спустился к завтраку, который прилагался бесплатно к бронированию. Завтрак был в формате «шведского стола» и недурён, Евгений взял яичницу с колбасой, пару вкусных чесночных булочек и кофе с различными джемами в мелкой расфасовке. Сытно подкрепившись, Евген посмотрел на часы- было девять утра. Расчётный час был с двенадцати до часу дня, и можно было можно бегло обозреть достопримечательности, не отягощая себя сумкой. Вышел из своего временного пристанища, включил на телефоне оффлайн-навигатор и двинулся к воротам Аушрос. Полюбовался старинными воротами- единственным сохранившимся участком средневековой городской стены и вошёл через них в крупнейший европейский Старый город. Осмотрел костёл св.Терезы, св.Казимира и вышел к Ратуше. Дальше прошёл к костёлу Святого Духа и вышел к президентскому дворцу. Затем через Кафедральную площадь вышел к проспекту Гедемина и побрёл по нему. Немного прошёлся,  посмотрел на часы, понял- время поджимает, и потихоньку пошёл по направлению к хостелу, по пути посетив Еврейский квартал. Там осмотрел памятник врачу Цемаху Шабаду, любимцу детей- прототипу доктора Айболита, с ним встречался Чуковский в 1912 году. Вернулся в хостел, собрал сумку и покинул сие гостеприимное заведение. Евгений решил зайти на вокзал- сдать сумку в камеру хранения. По пути его поразили образцы стрит-арта- огромные настенные изображения нарисованного бразильскими художниками Жёлтого человека и рисунок на стене ресторана, изображавший целующихся Путина и Трампа по образцу знаменитых Горбачёва и Хонеккера на уцелевшем отрезке Берлинской стены. Точнее, целовались они раньше, затем кто-то рисунок замазал, но теперь он восстановлен несколько в другом контексте- американский президент «накуривает» российского «паровозом» от косяка с травкой. Евген сдал сумку, купил билет на вечернюю электричку до Каунаса и налегке отправился гулять дальше. Время было уже обеденное, Жека решил быстрее чапать обратно в Старый город, дабы отведать там литовской кухни. Прошёл старейший рынок Хале, от царящих здесь запахов жратвы брюхо заурчало сильнее. Затем осмотрел костел Всех Святых, находившийся уже в пределах центра города. Свернул на бульвар и вышел к собору св.Екатерины и монастырю бенедиктинок. Затем по улице св.Игнатия и Доминиканской вышел к доминиканскому монастырю и повернул на узенькую и извилистую Стеклянную улицу. Тут Евгений понял, что терпеть уже не может- запахи съестного витали в воздухе у местных кафе. Он сел за свободный столик и заказал себе бокал пива «Vilnius Alus» и порцию «цепеллинов»- зраз из смеси сырого и варёного картофеля с мясной начинкой под сметаной со шкварками, а на первое «шялтиборщай»- подобие холодного свекольника с яйцом. С удовольствием умял всё, выпил пива и заказал ещё бокал. Наконец, расправившись с едой, двинулся дальше на осмотр достопримечательностей. В целом литовская кухня имеет черты русской, тоже обилие картофельных и мясных блюд. Вышел к восстановленному после обретения независимости Нижнему замку, поднялся на фуникулёре к Верхнему замку, от него чудом уцелела лишь одна башня. Там сейчас филиал Национального музея, Евгений взял билет и осмотрел экспозицию, затем полюбовался панорамой Вильнюса со смотровой площадки. С одной стороны, за Нярисом, открывался вид на небоскрёбы Нового города, с другой- оранжевочерепичный Старый город. В Новый город можно было и сходить, но было уже «в лом». Вечерело- самая пора посетить Ужупис. Так называется территория, отданная в пользование всякого рода богемным деятелям- художникам, поэтам с писателями, стрит-арту и прочим хиппарям и неформалам. Переводится она как Заречье, находится с другой стороны Старого города, и идти дотуда прилично, приходилось вновь пересекать весь центр. По пути поглазел на самую эффектную достопримечательность Вильнюса- комплекс готического костёла св.Анны и массивного Доминиканского костёла. Наконец, дошёл до Няриса,  пересёк его по мосту и вошёл в Ужупис. В 1997 году район был провозглашен республикой со своим собственным флагом, президентом, конституцией и даже армией. Сейчас Ужупис имеет свою валюту, гимн, таможню, послов, консулов и т.д. Конечно, все это в полу шуточном контексте, потому Новый год Ужупис отмечает 21 марта, а 1 апреля – День независимости. С часок побродил по богемному району, поужинал в одном из кафе,  поглазел на картины, граффити и инсталляции. Но Евгений устал настолько, что дошёл до ближайшей остановки и на вокзал поехал на троллейбусе с недешёвой по российским меркам стоимостью проезда. К тому же он был транспортным фанатом и потестировать местные троллы очень хотелось. Наконец, забрав сумку из камеры хранения, он проследовал к электричке, оказавшейся продвинутой и двухэтажной. До Каунаса была полтора часа пути, и Евген думал, глядя в окно «Если изначально казавшимся мне пресным Вильнюс на самом деле так впечатлил, то что же ожидать от логова литовских националистов Каунаса?».

Уже совсем стемнело,  поезд выкатился из столичной черты и бодро прибавил ход, проехали Лентварис. Смотреть в оконную тьму было бессмысленно. Евгений думал о Каунасе. Город во времена первой (межвоенной) независимости был столицей Литвы с 1919 по 1940 год ввиду того, что Вильнюс был захвачен Польшей и включён в её состав. В настоящее время город практически мононационален, 95% населения являются литовцы. Но так было далеко не всегда- в Российской Империи (1897 год) в Ковно литовцы были лишь на 4-м месте, на первом же вообще были евреи, затем поляки и русские. При начале 1-й независимости (1919 г.) поляки были третьими после поляков и евреев. После обретения столичного статуса (1923 г.) литовцы наконец вышли на первое место, на втором остались евреи, а поляков осталось только 4%- ну ещё бы, после литовско-польской войны и захвата ими Вильнюса в Литве поляков возненавидели и погнали из Каунаса ссаными тряпками. Русских в городе тоже почти не осталось после событий гражданской войны. Перед утратой независимости ввиду вхождения в СССР (1939 г.) литовцы составляли 60%, евреи- четверть и почему-то увеличилось количество поляков. В ходе Великой отечественной войны еврейское население города было полностью уничтожено, причём немалую часть евреев уничтожили сами литовцы. Русское население города во все времена оставалось в меньшинстве. Русским после периода имперского Ковно в Каунасе жилось не очень-то уютно, они всегда ощущали скрытую, а иногда и открытую враждебность литовцев. Ему в детстве рассказывала мама, что она в школьные годы была на экскурсии в Прибалтике, и в Каунасе её неприятно поразил один факт- в магазине её демонстративно отказалась обслужить литовская продавщица, когда мама обратилась к ней на русском. Типа, не понимает языка. Для советской пионерки факт вопиющий- ну ещё бы, советские люди- дружная семья народов, а тут такое! Неудивительно- в 1944, сразу же после освобождения Литовской ССР от фашистов повсеместно развернули партизанскую войну «лесные братья»- развёрнутая сеть литовских националистов. Причём до конца 40-х эта борьба была открытым противостоянием, несмотря на явное несоответствие сил сторон. У «братьев» была сеть баз во всех районах лесистой республики. Действовало даже офицерское училище. Но всё это было лишь до того, как сотрудники госбезопасности более-менее разобрались с ситуацией и узнали Литву поподробнее. Ведь в 1940-41 гг. у Советов не было времени узнать Литву- от вступления в СССР до захвата немцами прошло меньше года. В начале 50-х борьба начала сходить на нет- крупными подразделениями «братья» уже действовать не решались, практиковался террор против литовских милиционеров, председателей колхозов, партийных активистов и т.п., а также русских переселенцев. Надо сказать, что даже в годы «застоя», самые спокойные в СССР 1970-80-е, количество иных национальностей в Литве не превышало 20%. Литовская ССР была, наверное, самой моноэтничной из советских республик. Но «братья» сами оттолкнули от себя своё населения тем, что уничтожали ни в чём не повинных членов семей местных литовских активистов, включая детей. Их база в конце 40-х была подорвана ещё одним фактором- высылкой Сталиным из республики неблагонадёжного элемента. К середине 50-х в целом с «братьями» удалось справиться, однако последний боевик с оружием в руках был убит лишь в середине 60-х. В 60-е годы были массовые волнения по национальному признаку- литовцы бузили против советской власти и русских в целом, а в 70-е и вовсе 19-летний Ромас Каланта в знак протеста против советской власти в Литве совершил самосожжение в центре города. В общем, такой народ- никому не рады, ну, кроме амеров, с этими все прибалты стараются дружить. Естественно, небескорыстно. Во все годы существования СССР западные спецслужбы использовали завербованных литовцев в шпионских антисоветских операциях, а литовцы никогда не считали свою землю Литовской ССР, а оккупированным независимым государством. Полноценной советской республикой Литва так и не стала, несмотря на красивую «витрину». Советы с нуля развернули в прежде в основном аграрной стране, состоящей из пары крупных городов и прочих еврейских местечек, высокотехнологичную промышленность- станко-, машино-, судостроение, радиоэлектронную. Впрочем, вся эта промышленность, кроме судостроительной, благополучна рухнула с обретением независимости, а особенно со вступлением в Евросоюз- литовские товары никому там не нужны, свою, западноевропейскую продукцию сбывать нужно.

Тут Евген очнулся от дум и увидел равномерное мелькание фонарей за окном- поезд въехал в Каунасский тоннель, самый старый в Российской Империи. Уже в тоннеле электричка стала притормаживать и медленно выкатилась из западного портала к перрону каунасского вокзала. Евгений выскочил из вагона и зашагал в гестхаус, расположенный рядом с вокзалом по направлению к центру. Гестхаус оказался мансардой пятиэтажки, впрочем, довольно комфортабельной. Сил оставалось лишь на то, чтобы принять душ и рухнуть в постель. Сон долго не приходил, сказывались накопленные за день впечатления…

Проснулся он по своим меркам довольно поздно, на часах было без двадцати восемь. Поскольку кормёжка в гестхаусе предусмотрена не была, он провёл утренний туалет и спустился вниз, чтобы максимально осмотреть город до выселения- расчётный час здесь был в 12 дня. Позавтракать он решил кофе с какой-нибудь выпечкой. На выходе из гестхауса выпил стаканчик мокаччино из автомата (сразу вспомнилась короновирусная драма в Италии) и осмотрелся для рекогносцировки на местности. По проспекту Витовта двигался поток машин, пробегали ярко-зелёные троллейбусы чешского и польского производства- «час пик» был в разгаре. Взгляд его упал на типовое здание с платформами на другой стороне. «Автовокзал- догадался Штирлиц»;. Туда Евген и направился, собственно, ему надо было на следующий день попасть в Польшу, а кроме как автобусом сделать это было малореально. Оставался ещё автостоп, но его Евген никогда не приветствовал ввиду ненадёжности. Он привык из точки А в точку Б добираться в точно рассчитанное время. Был, правда, ещё классный вариант- поезд Каунас-Белосток, но в Белосток не сильно хотелось, да и поезд в этот день не ходил. Евген пересёк проспект и зарезервировал билет до Эльблонга, и правильно сделал- автобус был проходящий из Гродно и свободных мест было всего два. Сделав важное дело, Жека зашагал дальше по направлению к центру, включив навигатор. Телефон был заряжен полностью и поставлен на режим экономии- до полудня хватит, а там ещё в гестхаусе подзарядим перед выселением. Наконец он дошёл до пересечения с аллеей Лайсвес и свернул налево. Взгляду сразу же предстала величественная церковь Михаила Архангела, некогда православный храм гарнизона Ковенской крепости, а ныне католический храм, но типичной православной архитектуры. Храм оказался закрыт. Ладно, погнали дальше по Лайсвес аллее. Его взгляд зацепился за туринфоцентр, он работал с девяти утра. На его глазах дверь отворилась, хотя было ещё без десяти. Он взять туристическую карту, пригодится. На газонах аллеи зеленела молодая травка, деревья робко выпускали первые листочки, щебетали птички. «Чудесное утро, хорошо что «корона» сюда не добралась»- подумал Женик. Тут он увидел указатель
«;aliakalnis Funicular» и стрелку налево. «О, фуникулёр Жалякальниса, один из двух в Каунасе. Пойду прокачусь, как раз собирался при планировании вояжа»- обрадовался Жека и повернул налево, на улицу Адама Мицкевича. Фуникулёр был открыт ещё до войны, во времена Первой республики, нижняя станция осталось с тех пор неизменной. Вагоны тоже оказались стилизованы под довоенные и обшиты деревянными панелями. Менее чем за две минуты Евген преодолел все 142 метра рельсового подъёма и оказался у базилики Вознесения Христова- необычного культового сооружения с удивительной историей. Оно больше похоже на американский небоскрёб 1910-х,  чем на классический костёл. Высота здания составляет 70 метров, построено оно на высочайшей точке города- холме Жалякальнис. Заложили сие сооружение ещё в 1918 году, в год обретения Литвой независимости, но строить начали только в 1932-м. К 1940-му грандиозный ультрасовременный храм был почти закончен…но Литва снова потеряла независимость, будучи поглощённой СССР. Во время войны немцы использовали здание под склад, а в послевоенное время недостроенное здание советская власть приспособила под производственный корпус радиозавода, где с 1956 года начали выпуск телевизоров марки «Шилялис». Чтобы ничего не напоминало о бывшем костеле, небольшую часовню и кресты на крыше снесли. Зато главную 70-метровую башню украсил советский лозунг «Слава КПСС». Лишь многие годы спустя, после обретения Литвой независимости, костёл был наконец достроен и в 2004-м году освящён. В нём одновременно может находиться 5000 человек, и костёл с большим отрывом является крупнейшим храмом Прибалтики. Евген поднялся на скоростном лифте на крышу костёла и осмотрел панораму весеннего Каунаса, сделав несколько селфи на фоне города. «Хорош город, эх, хорош, но русских не любит»- прикинул Евген. Спустившись с крыши, Жека опять вернулся к нижней станции фуникулёра. Пройдя по улочке дальше, он увидел здание знаменитого Музея чертей. Но на пасхальной неделе посещение такого заведения было особо греховным делом, и Евген ограничился внешним осмотром. Затем он повернул назад и вернулся на аллею, где сделал селфи рядом с памятником Витовту. Было уже около одиннадцати утра, пора выписываться из гестхауса. Евгений дошёл по навигатору до ближайшей остановки и дождался троллейбуса, идущего на вокзал. Он забрал сумку, оставил ключи в условленном месте в подъезде и на вокзале сдал её в камеру хранения, а сам вернулся к памятнику Витовту. Ещё километр вперёд по аллее- и он оказался в Старом городе. Утренний перекус давно уже переварился, и Евген присел в первой попавшейся кафешке с целью плотно перекусить. Ну-ка, чем тут кормят в Каунасе? Заказал на первое суп в хлебе, на второе жемайчу- блины из картошки в мундире с мясной начинкой со сметаной и шкварками, а на десерт взял жемайчю блинай и кофе. Пива в этот раз не хотелось, т.к. погода стояла прохладная. Закончив с обедом, Евгений двинулся дальше и пришёл в самый центр- Центральное староство. На центральной площади он осмотрел кафедральный собор святых Петра и Павла. Затем пришла очередь Ратуши, прозванной каунассцами «Белым лебедем» за характерный цвет и форму. Это красивая 53-метровая башня раньше служила городским магистратом, теперь же здесь расположены ЗАГС, музей керамики и смотровая площадка. Евгений переместился на юг, к реке, и оказался у Каунасского замка- старейшего каменного замка Литвы. От исторических построек сохранилась всего одна башня с кусочком стены, остальной участок стены является новоделом, и, честно говоря, смотреть там особо не на что. Затем по мосту Витовта пересёк Неман и попал прямиком к нижней станции второго каунасского фуникулёра- Алексотас. Его вид был не настолько прилизанным, как первого посещённого. Открыт фуникулёр был после Жалакяльнисского, в 1935 году, и уцелел в войну, а затем бережно поддерживался в первоначальном состоянии. Евген как раз успевал на последний рейс (фуникулёр работает до 16:00) в подлинном историческом вагончике красного цвета с жёлтой крышей поднялся на вершину холма Алексотас. Оттуда ему открылся прекрасный вид- справа за Неманом оранжевели черепичные крыши Старого города, а слева виднелась стрелка Немана (Нямунаса по-литовски) и впадающей в него Вилии (соответственно Няриса). У Женика была слабость- очень уж любил он стрелки рек,  не удержался и на этот раз, вернулся обратно через мост и потопал налево. Стрелка рек «обеих столиц» (на Вилии стоит Вильнюс) находится в живописном парке Слияния. Евген прошёл по набережной Немана, вошёл в парк и пересёк его насквозь, выйдя на самую оконечность стрелки. Впереди расстилалась водная стремнина, из-за спины по правую руку тихо струились мутноватые воды Вилии, по левую бурлил более тёмный поток Немана. Они сливались, но ещё некоторое время не смешивались и бежали рядом две струи разного цвета. Женик посидел на бережку, перевёл дух и прикинул, куда бы ещё сходить. Времени было около пяти вечера, автобус же отправлялся в полночь. «Форты Ковенской крепости»- озарила его догадка. Но их ещё предстояло найти. Он вроде бы помнил, что крепости как монолитной структуры не существовало, она состояла из цепи фортов, окружавших город. Построенная в 1879 году царским правительством, она была одной из лучших и мощнейших крепостей Российской Империи. Всего было построено девять фортов, размещённых двумя кольцами вокруг Ковно плюс укреплённый внутренний вал, крепость располагала также аэродромом и радиостанцией, построенными в последние годы её принадлежности Империи. Гарнизон крепости перед Первой мировой войной составлял почти 90 тысяч человек. Фортам пришлось выдержать осаду германских войск в июле-августе 1915-го. Героической борьбой прославили себя гарнизоны I, II и III фортов, устаревших и построенных из кирпича. Атаки немцев они отбивали в течении двадцати дней, но были в итоге разрушены огнём осадной артиллерии огромных калибров. Гарнизоны фортов с началом обстрелов лишились связи друг с другом, но упорно продолжали отбиваться, не сдался никто. Лишь с полным разрушением этих фортов их пришлось оставить.  Остальные, более современные бетонные форты, не проявили такого же героизма и упорства и были захвачены немцами в течение дня после падения героических фортов,  с потерей  их пал и город. Евген потратил немного трафика и уточнил расположение фортов в Яндекс-картах. Из героических фортов наиболее доступен был Форт II, располагавшийся к югу от города, за Алексотас и аэродромом, в глубине частного сектора. Но Женик не знал, как туда добираться, да и доступность литовского частного сектора оставляла сомнения- как  они отнесутся к визитёру, вдруг ещё собак спустят. Поэтому он решил съездить на печально известный Девятый форт, располагавшийся на противоположной, северной окраине города и входящий в состав Музея оккупации. В этом форте фашисты и их приспешники- литовские националисты расправлялись с еврейским населением города в период с 1941 по 1944 год. Женик через весь Каунас добрался сюда на автобусе. Экспозиция музея оказалась на удивление тщательно и качественно исполнена, но кроме фашистских оккупантов немалая часть её отведена советским временам и «застенкам НКВД». Там Евген и провёл время до темноты- с форта открывался вид через изумрудные поля на окраинные новостройки и маячащую вдалеке громаду костёла Воскрешения. Уже в сумерках Женик сходил прогуляться по этим новостройкам, зашёл в магазин и перекусил сэндвичем. Пора было выбираться в сторону автовокзала. Он сел на автобус и вернулся в город. Тем временем было уже 10 вечера, и Евгений долго прохаживался по привокзальным кварталам в ожидании своего автобуса. Огромный циферблат на фронтоне здания,  выходящем на проспект Витовта, ярко светился в темноте. Наконец без десяти полночь к посадочному перрону подкатил минский автобус, Женик нашёл своё место и при отправлении немедленно «отрубился» от дневных пеших походов.

Эльблонг расположен в Варминьско-Мазурском воеводстве Польши, недалеко от границы с российской Калининградской областью. По прямой от Каунаса до него 300 км, и логичнее ехать через Калининград, оттуда в сторону Польши проложена отличная магистраль. Но это две дополнительные таможни и полноценных погранперехода Евросоюз-Россия и Россия-Евросоюз, следовательно, труднопрогнозируемые потери времени на каждом. Поэтому путь нашего автобуса лежал в объезд кусочка России с юга по извилистым узким дорогам Северной Польши и насчитывал 460 км. Прибытие в Эльблонг планировалось в пол-девятого утра, и тут Евген неплохо экономил на хостеле, пусть даже ночёвка в автобусе- не самый удачный вариант. Можно было, конечно, поехать из Каунаса в Калининград на ночном автобусе, осмотреть днём город, а вечером двинуть в Эльблонг и там заночевать. Но Евгений не хотел тратить время на погранично-таможенные процедуры, а главное- дни действия шенгенской визы на посещения собственной, российской территории, которая доступна и по внутреннему паспорту. Евгений проснулся, когда автобус стоял на автовокзале в Мариямполе, отдалившись от Каунаса пока только на 50 км. Минутой спустя парень опять спал, благо автобус был еврокласса, что означает «очень комфортабельный». В следующий раз Евген проснулся уже под утро на автовокзале Сувалок, это было уже Подлясское воеводство Польши. Литовско-польскую границу он проспал, и немудрено- она обозначена только небольшим знаком «Polska» на трассе Via Baltic, по которой двигался автобус. Двинулись дальше, через пару десятков километров съехали с «Балтики» на местные дороги и поехали в строго западном направлении. За спиной разгоралась заря. На рассвете въехали в маленький старинный городок Элк, это уже в Варминьско-Мазурском воеводстве, здесь была санитарная остановка. Проехали по спящим узким улочкам, по дамбе Элкского озера и покатили дальше на запад. Началась Мазурия- край лесной и озёрный, глухоманная окраина Польши, южная часть бывшей Восточной Пруссии (северная, как известно, принадлежит России и представляет собой Калининградскую область). Проехали Ожиш, потом Миколайки, за окном было совсем светло.  Автобус двигался неспешно, в приоткрытое водительское окно струился напоённый ароматами хвои лесной воздух, то и дело с левой и правой стороны открывалась озёрная гладь. Через час прибыли в Ольштын- центр Варминьско-Мазурского воеводства, отсюда до Эльблонга оставалось 100 км. Постояв минут 15 на ольштынском автовокзале, двинулись дальше. В Оструде автобус сменил направление с западного на северное и начал приближаться к конечной точке. Проехали Миломлын, Пасленк, вот наконец и Эльблонг. Автобус въехал в город с юга и далее продолжал путь по Грюнвальдской аллее. В глаза бросилось наличие в городе трамваев, они бойко летали по аллее наперегонки с автобусом. Автовокзал оказался в очень удачном месте- на той же Грюнвальдской аллее, причём рядом с железнодорожным вокзалом. Женик выпрыгнул из автобуса на элблонгский асфальт, вдохнул полной грудью свежий утренний воздух, размял затёкшие за ночь ноги. Ночлег в отеле «Сова» он забронировал ещё дома, а сам отель очень удачно расположился прямо напротив автовокзала. Женёк огляделся- вокруг был вполне современный город, за Грюнвальдской аллеей виднелись дома центра, новостройки вперемешку с уцелевшими довоенными. За спиной находилось здание вокзала и станционная инфраструктура, за железнодорожной линией высились жилые высотки позднесоветского вида, слева шумела оживлённая автотрасса, ведущая на южный выезд из города и гданьский автобан. Автобус прибыл в пол-десятого утра с получасовым опозданием, но заселяться было ещё рано, расчётный час был с 14:00. Евген решил не терять времени и отправился на ж/д вокзал за билетом на Мальборк, на который было отведено несколько часов. Билет был куплен за 11 злотых на «медленный» поезд, покрывающий расстояние до находящегося в 30 км Мальборка за 45 минут. Были ещё «быстрые», доезжающие за 24 минуты, но ближайший отправлялся около полудня. Женёк прогуливался по привокзальной площади воздухом в предвкушении посещение знаменитого тевтонского Мариенбургского замка. Всё пока шло по плану.

А вот ситуация с распространением короновируса была далеко не столь радужная. За те несколько дней, которые Евгений отсутствовал на Родине, резко осложнилась эпидемиологическая обстановка. В Москве пошёл резкий, скачкообразный прирост заболевших-  болезнь проявилась у вывезенных из-за рубежа граждан РФ и контактировавших с ними лиц, регистрировалось уже около тысячи случаев за сутки. В отличие от большинства европейских стран, в России болели все возрастные группы, в реанимацию могла загреметь и старушка, и тридцатилетний спортсмен, прежде здоровый, как бык. Срочно началось усиленное производство аппаратов ИВЛ и закупка их в других государствах, а также возведение временных госпиталей на тысячи коек силами военных. Населению настоятельно советовали носить индивидуальные средства защиты- маски и перчатки, а также чаще протирать руки антисептиками-санитайзерами. И первое, и второе, и третье в свободной продаже отсутствовало, найти можно было у спекулянтов за хорошие деньги. Появились первые летальные случаи, причиной которых стал коронавирус, умирали в основном больные с сопутствующими тяжёлыми патологиями- диабетом, сердечно-сосудистой недостаточностью. Начали закрываться некоторые магазины, хозяева которых проявили разумную осторожность. К 22 апреля по всей стране были отменены все спортивные мероприятия, кроме шахматных турниров- их успешно проводили онлайн.  Но ничего этого Евген не знал- мобильный интернет в роуминге был дорог, а вай-фай в каунасском гестхаусе отсутствовал. Надежды на преодоление информационной блокады Евгений возлагал на эльблонгскую «Сову», там роутер должен был быть по-любому. Ну а пока прибыл его поезд, Евген занял свободное место в купе. Интерьер вагонов в польских поездах заметно отличался от российского-  здесь купе были сидячими на 6 мест, 2 ряда по 3 кресла напротив друг друга, дверь купе была стеклянной. Через 45 минут неторопливой езды Женик вышел на мальборксом перроне. Мальборк представляет собой небольшой городок тысяч на 40 населения, расположен он в дельте Вислы на её протоке Ногат. Какого ляда же Евгешу потянуло в эту глушь? Дело в том, что в городе находится крупнейший из замков, выстроенных в средние века Тевтонским орденом- Мариенбург. Замок этот более века служил магистру ордена резиденцией. Строить его начали тевтонцы в XIII веке, а в начале XIV века сюда переехал великий магистр. В 1410 году состоялась Грюнвальдская битва, в ходе которой тевтонское воинство было разгромлено объединённым польско-литовским войском, в состав которого входили и русские полки. Антитевтонскую коалицию составляло Великое княжество Литовское (ВКЛ) и Королевство Польское. ВКЛ тогда было на пике своего могущества и занимало огромную территорию от Балтийского моря до Чёрного. В состав княжества входили и западные русские земли вместе с Брянском и Смоленском. Именно смоленские полки, бившиеся в составе войска ВКЛ, решили исход сражения, сдержав первоначальный мощный натиск тевтонцев. После Грюнвальда замок успешно перенёс двухмесячную осаду, но Тевтонский орден уже не мог оправиться от поражения и пришёл к экономическому упадку. В середине XV века замок был отдан тевтонцами за долги баварским наёмникам, а те продали его польскому королю Казимиру IV Ягеллончику. Так замок закрепился за Польшей. В годы Второй мировой войны в захваченной нацистами Польше замок служил объектом паломничества Гитлерюгенда и Союза немецких девушек, а в конце войны разрушен в ходе городских боев с Красной армией. Польские власти тщательно восстановили замок по рисункам и уцелевшим фрагментам, и сейчас он выглядит наиболее аутентично, почти как в средневековье. От вокзала до замка ходу было немногим более километра, и через 20 минут Евгений уже стоял на берегу Ногата у окошка кассы- замок ныне является музейным объектом, ежегодно проводится фестиваль исторической реконструкции «Осада Мальборка». Билет стоил 20 злотых, и Женик не спешил с его покупкой, решив поначалу осмотреть замковые укрепления по периметру. Замок оказался великолепным образцом готической архитектуры- два ряда мощных краснокирпичных стен разной высоты с высокими башнями со шпилями, покрытыми оранжевой черепицей, опоясывали внутренние замковые сооружения из такого же красного кирпича. Обойдя замок по периметру, Евген взял билет с аудиогидом (ещё 8 злотых), пересёк деревянный мостик и вошёл внутрь замка. Кирпич зданий и укреплений гармонично «оттеняла» покрывающая их местами зелень плюща, смягчая их брутальный вид.  Замок внутри оказался откровенно пустоват, и за час Евген обошёл весь музейный комплекс. Приближалось время обеда, и уже нужно было перекусить, а он даже не завтракал- как-то забыл. Увидев внутри вывеску ресторана «Пивничка», Женик почувствовал приступ зверского голода, но обедать тут не стал- наверняка сдерут втридорога за замковую еду. Подниматься за 8 евро на смотровую башню он тоже не стал- он что, польских городков не видел? На выходе из замка ароматами еды манил местный «Макдональдс», но вкушать международную пищу Евген не стал, хотелось польской кухни. Он нашёл какой-то общепит типа столовой под названием «Млечный бар», заказал там порцию журека- традиционного польского супа на мучной закваске со свиными потрохами, чесноком и половинкой яйца, а на второе взял галонку- тушёную свиную рульку с тушёной же капустой. Пива он заказывать не стал- Женик не любил польское пиво и вообще считал, что варить правильное пиво поляки не умеют. Более-менее можно здесь пить лишь «Живец», его как раз варят в Эльблонге. Обед вышел очень сытным, запил его Евген кружечкой свежесваренного кофе, расплатился и неторопливо потянулся к станции. Обед выше не очень-то дешевым, рублей в 600 на наши деньги. На станции он взял обратный билет на «быстрый» поезд, домчавший его обратно в Эльблонг менее чем за полчаса. Поезд оказался классической электричкой, весьма резвой по российским меркам.  Евген заселился в «Сову», с наслаждением скинув поднадоевшую дорожную сумку. Было пол-четвёртого дня, и весь вечер был впереди. Что ж, вперёд на исследование Эльблонга, пока светло.

Город этот насчитывает около 130 тыс. жителей и стоит на одноимённой реке, входящей в систему Эльблонгского канала. Расстояние по прямой до российской границы- 40 км, а своими северными окраинами город чуть-чуть не дотягивается до Вислинского залива Балтийского моря. Но город всё-таки доступен для морских судов по реке Эльблонг, впадающей в залив неподалёку, и работает морской порт. Интересно то, что Вислинский залив отделён от открытого моря Балтийской косой, и корабли проходят через Балтийский пролив, находящийся в территориальных водах России. Эльблонг является центром тяжёлой промышленности, тут изготавливают судовые турбины и винты. Город пострадал во время ВМВ, в нём до последнего сражался окружённый немецкий гарнизон, ведь это была Восточная Пруссия, неотъемлемая часть Германии, а город назывался Эльбинг.
В городе работает вторая по старшинству в Польше трамвайная сеть- даже в Варшаве ещё не было трамвайного сообщения, а здесь уже бегали маленькие юркие трамвайчики. Маленькие- потому что колея здесь узкая, 1000 мм. Евгений подключился на рецепции к гостиничному вайфаю и скачал схему маршрутов трамвая. Затем он вышел на улицу и отправился к трамвайной остановке Dworzec (Вокзал)- именно с трамвая он решил начать знакомство с городом, запланировав обзорную экскурсию, благо маршрутная сеть было под это «заточена». Сначала дождался «четвёрки» и на ней доехал до конечной Druska (в переводе на русский- соль), расположенной на въезде в город с востока. Но поскольку вся линия идёт по Грюнвальдской аллее, а паренёк въезжал в Эльблонг с востока, то всю проезжаемую местность он уже видел утром. На Druska он опять дождался «четвёрки» и через весь город добрался до северной конечной Ogolna (Общая). Конечно, он купил три билета ещё на остановке Dworzec, каждый обошёлся в 2 злотых 80 грошей, что по российским меркам дороговато. Путь проходил в основном по кварталам многоэтажек, напоминающих позднесоветские, в центральной части преобладала старая, довоенная архитектура-  вошедший по итогам Второй мировой войны в состав Польше город был тщательно восстановлен новыми властями по старым источникам. Северная же конечная располагалась в районе скучных серых высоток, но южнее были заметны аккуратная приятная 1-2-этажная коттеджная застройка. Обратно же Евген отправился на «единичке», проходящей через «Старувку»- исторический центр города. Ещё до центра проехали вдоль корпусов машиностроительного завода Alstom Power, а затем непосредственно через центр- вот тут было уже красиво. Уже вечерело, зажигались фонари, и Женик решил отложить осмотр города пешком на утро. Ну а сейчас он вышел на Вокзале, зашёл в привокзальную «Жабку», где купил чекушку «Зубровки» и литр «Живца», и отправился в «Сову». Там Евген перекусил в ресторации большой порцией бигоса (тушёная капуста с копчёностями) и пол-литром чешского пива Pilsner Urkwell. Затем отправился в свой номер в предвкушении чтения потока новостей из России- вай-фай работал здесь отлично.

 Даже беглый взгляд на ленту «Яндекса» внушил Евгению тревогу. Вирус продолжал выкашивать людей, теперь уже на первое место по заболевшим вышли США, там фиксировалась ещё и высокая летальность. Забитые пациентами больницы, нехватка коек и аппаратов ИВЛ, нехватка костюмов биозащиты и даже элементарных масок для медперсонала, нехватка самого медперсонала, временные морги-рефрижераторы на городских площадях, вырытые экскаваторами могилы для невостребованных мертвецов- всё это внушало, мягко говоря, тревогу. В Европе подобное происходило теперь в Великобритании, вышедшей на первое место по летальности. Беларусь пока держалась бодрячком- Лукашенко по-прежнему отрицал смертельную опасность коронавируса, Россия пока тоже не принимала жёстких мер, хотя выявлялось уже более тысячи заразившихся в сутки по стране, а Москва приблизилась к 10-тысячному рубежу заболевших. Стране, можно сказать, повезло- взрывной рост заболеваемости удалось растянуть по времени, и это время было использовано правильно. Спешно были построены новые госпитали для будущих заразившихся, выделен коечный фонд действующих стационаров разных направлений, палаты оборудованы аппаратами ИВЛ, повсеместно вербовались медработники, им были выделены для выплат-вознаграждений серьёзные федеральные деньги. По поводу удара вируса по России компетентные врачи иллюзий не испытывали- он уже начался, но хотя бы успели подготовиться. По крайней мере, об этом уверяли СМИ российского обывателя. Под такие новости Женик ухлопал чекуху и пивас и сгонял ещё за добавкой в «sklep»- так здесь называется продуктовый магазин. Наконец в  час ночи забылся пьяным тревожным сном.
Проснулся Евген в пол-восьмого утра, ярко светило утреннее солнышко и пели птицы во внутреннем дворике. Он вспомнил- сегодня 23 апреля, четверг, и забронирован хостел в Гданьске, вследствие чего нужно было осмотреть налегке пешком Эльблонг до выписки из «Совы». Но червячок сомнения не давал покоя- а вдруг Польша закроет границу из-за пандемии. Поэтому Евген инстинктивно что ли держался пока недалеко от границ с Калининградской областью, чтобы в случае чего оперативно оказаться на погранпереходе. он встал и сразу же зажмурился от головной боли- мешать «Зубровку» и польское пиво было не  лучшей идеей. К тому же ещё мучил сушняк, а минералки,  как всегда, не было.  Евген решил позавтракать в гостиничной ресторации, хотя завтрак здесь не был включён в стоимость проживания. Но Букинг очень хвалил местную кухню, и Евгений без сожаления расстался с 25 злотыми за вкусную и обильную кормёжку. За эти деньги он получил картофельное пюре с яичницей и жареными колбасками плюс порцию «перогов»- местных вкуснющих вареников. Плотную трапезу Евген запил бутылкой местной минералки, а потом ещё заказал чашку натурального кофе,  хотя оно уже влезло с трудом. Судя по ощущениям, обед уже мог и не понадобиться, да и похмелье ввиду обильной еды и питья ощущалось уже слабо. Он вышел из ресторации и направился по Грюнвальдской по направлению к «старувке», идти было километра полтора. Зайдя с юга в исторический центр, он прошёл его насквозь и вышел к Браме Тароговой,  или попросту Торговым воротам, служащим в старые времена северным въездом в город. Ворота являются частью бывшей городской стены и представляют собой краснокирпичную готическую проезжую башню с острой черепичной крышей высотой метров в пятьдесят. Ворота находятся через дорогу от проходных завода Alstom Power, от них Женик двинулся в обратном направлении в сердце Старувки. Осмотрел и посетил Кафедральный собор св.Николая, прошёлся по Костёльной тропе, осмотрел сохранившиеся фрагменты тевтонского замка Эльбинг, а тут и старый город закончился. Евген вышел на Славянскую площадь, сел на трамвай №1 и вышел из него на остановке «Zdr;j», что охзначает «родник». «Надо же, как у нас в Бежичах около дачи название остановки»- удивился Женик. Была у него задумка прокатиться на речном трамвайчике по Эльблонгскому каналу, там есть из-за перепада высот удивительные участки, где корабль посуху по рельсам перекатывают от воды к воде. Он перешёл по мосту реку и оказался у здания пассажирско-туристического терминала речморвокзала. Но его опасения подтвердились- со вчерашнего дня турпоездки по каналу были отменены ввиду пандемии клятого вируса. Больше в Эльблонге оставаться смысла не было, и Женик возвратился трамваем в «Сову» с целью собрать вещи и покинуть город. Он планировал перекусить в одной из уличных кафешек, но из трамвая заметил любопытную деталь- все кафешки Старувки сворачивали уличные шатры и очищали летние веранды, уносили посуду, скатерти, убирали выносные меню. Тревожные подозрения заставили сердце биться чаще. Женик понял, что поесть в городе вряд ли удастся. Приехав в «Сову», Евген зашёл первым делом в ресторацию, вопреки опасениям заведение работало. Он заказал себе порцию фляков- национального супа из говяжьих рубцов, а на второе- порцию утки с яблоками с гарниром из картофельного пюре. Пани на выдаче, мило улыбаясь, заявила, что с завтрашнего дня ресторация закрывается на карантин на неопределённый срок, и сегодня последний шанс попробовать их «смачнейшую» кухню. Трапезу Евгений закончил чашкой натурального кофе с «маковцем»- кусочком макового рулета с орехами. Поднявшись к себе, он собрал сумку и решил проверить бронирование в Гданьске. «Букинг» показывал, что бронирование подтверждено и гостя ожидает отель «Амбер» (янтарь по-русски). От сердца немного отлегло- может, карантинные меры не будут жёсткими и древний Гданьск покажет себя во всей красе. Женик сдал ключи на рецепции и двинулся на вокзал. Оказалось, что поездом до Гданьска добираться почти вдвое дольше и дороже, чем автобусом- по автодороге до Гданьска чуть более 50 км, а по железке- все 80. На автовокзале царило нездоровое оживление, часть рейсов была отменена. Отстояв небольшую очередь в кассу, Женик купил билет на автобус, отправляющийся  через полчаса, за 25 злотых, что дорого по российским ценам. Час, проведённый в автобусе, запомнился всеобщим трёпом про короновирус на щебечущей польской мове- автобус был заполнен почти целиком. Выехали из города в западном направлении, через 10 км пересекли Ногат- рукав дельты Вислы, а заодно и границу Поморского воеводства, центром которого является Гданьск. Ещё через 22 километра  пересекли по мосту и саму Вислу в нижнем течении. Через полчаса автобус достиг восточной окраины Гданска и помчался по городским улицам. Справа за окнами промелькнули очистные сооружения городского водоканала и рукав Мартва (Мёртвая) Висла. Въезжали в центр города по ул.Эльблонгской. Чтобы попасть на автовокзал, пришлось объезжать весь Старый город. По прибытии на гданьский автовокзал Евген сразу же поспешил на улицу Варшавских повстанцев. Приятной особенностью польских городов является тот факт, что, как правило, автовокзалы располагаются рядом с железнодорожными вокзалами, и на передвижение между ними кучу времени тратить не приходится. Так было и  здесь - напротив автовокзала возвышалось старинное кирпичное здание станции Гданьск-Глувный. От автовокзала до хостела было около 2 км, и Евген решил преодолеть их пешком по зелёным весенним улицам. Историческую красночерепичную застройку вокзального района сразу же сменил парковый ландшафт, и Евген полкилометра шагал под сенью дерев под пение птичек. Затем вышел на улицу Повстанцев- там зелень сменилась историческими домами, а затем и многоэтажками. Он нашёл свой хостел, но на двери была прилеплена какая-то распечатка. Евген подошёл поближе…и обомлел- надпись на польском и английском языках гласила «Уважаемые постояльцы! В связи с распространением новой коронавирусной инфекции хостел не осуществляет приём гостей с 23 апреля на неопределённый срок. Просим извинения!». А ведь в планах Жеки было посещение Гданьска, Торуни и Варшавы с последующим выездом из Польши на белорусскую территорию через Тересполь-Брест. Объявление сие прозрачно намекало, что польские власти могут закрыть госграницу в любой момент. Нужно было незамедлительно покидать польскую территорию. Евген не стал терять времени, сел на автобус и прикатил на ж/д вокзал - времени на осмотр Гданьска и балтийского побережья не оставалось совсем. Во избежание зависания в Польше на неопределённое время от посещения Торуни и Варшавы пришлось спешно отказаться. Выбираться правильнее всего следовало по кратчайшему пути к границе с Калининградской областью, а значит- по уже проезженному маршруту в обратном направлении. Евген оперативно сел на поезд и через 2 часа был на вокзале Эльблонга. Там перешёл на автовокзал и узнал, что все рейсы в Калининград отменены, оставался лишь последний на 6 вечера до пограничного посёлка Бранево. Пришлось взять билет на эту маршрутку. Полтора часа ожидания - и Евгений двигается дальше на восток. Маршрутка оказалась переполнена, более половины туристов составляли русскоязычные граждане. Ехать дальше до погранперехода Гроново водитель категорически отказался, и пришлось искать такси из местных. За 10 злотых такси подвезло к самой границе, и Евген занял очередь на выезд из Польши. Точнее – на выход в пешем порядке. А перед ним уже была изрядная очередь из таких же российских туристов. Однако через 10 минут по громкой связи прозвучало объявление,  что граница Польши закрывается на выезд и въезд в 22 часа по местному времени. Евген в надежде, что успеет проскочить, зря прождал в очереди перед пограничной будочкой - ровно в 10 вечера последняя машина с российскими номерами покинула территорию Польши и граница закрылась. Женик отошёл от окошка пункта пропуска- непонятно было, какие шаги предпринимать дальше. Ситуация, мягко говоря, была неприятная. Между тем на погранпункте скопилась толпа в пару сотен человек и люди всё прибывали и прибывали. Многие были с маленькими детьми. Кто-то из толпы сообщил информацию, что ровно в полночь Россия закрывает границы со странами Евросоюза. Евген подключился к едва работающему вай-фаю  и перепроверил информацию в Яндекс-новостях, всё подтвердилось, действительно с 0 часов 24 апреля въезд в Россию граждан стран Евросоюза был приостановлен. Российских граждан на родину ещё впускали, но их уже не выпускала Польша. Евген рисковал оставаться в чужой стране на неопределённый срок. Оставалась лишь два варианта вырваться на Родину. Первый, быстрый, был абсолютно нелегален - самостоятельный переход границы этой же ночью. Но такая попытка была чревата высоким шансом попасться в руки польскому либо российскому наряду либо заблудиться и опять же попасться пограничникам, но уже позже, уставшим и грязным. К тому же, в случае теоретически успешного перехода границы трудно было бы объяснить визовым службам Евросоюза при следующем посещении стран Шенгенского соглашения отсутствие выездной визы в текущей поездке. Это неминуемо привело бы к солидному штрафу и запрету въезда на территорию стран Союза на длительный срок. Но был и легальный вариант- Беларусь не намерена была закрывать границы от соседей и принимала гостей как из Польши, так и пропускала в Россию без ограничений. Летали и белорусские авиакомпании, несмотря на практически полное прекращение международного сообщения в остальной Европе. Первый способ Евген отмёл как очень рискованный, оставалась Беларусь. Встала животрепещущая проблема- где переночевать? Возвращаться в Эльблонг смысла не было, отели там скорее всего тоже повыселяли всех постояльцев и закрылись. Евген прикинул и оптимальным вариантом для себя нашёл ночёвку на ж/д вокзале в Бранево, до которого было около 6 км. Он отверг предложение таксиста, предложившего поездку за 30 злотых, и отправился пешком в обратном от границы направлении. Через час парень был уже в Бранево. В городке было 2 вокзала- Бранево-Брама и собственно Бранево, и оба «на отшибе». «Просто Бранево» было поближе, и Евген направился туда по тёмным переулкам  вдоль путей. Тут тоже оказался старинный краснокирпичный вокзал и - самое главное - он был открыт, в окнах горел свет. Народу тут было тоже немало, всё те же незадачливые туристы, в большинстве- из Калининградской области. Женик уселся прямо на пол (многие так сделали) и призадумался. Денег у него пока хватало, времени тоже как минимум до окончания майских праздников, виза истекала аж в конце июня - словом, можно было пока не париться и находиться в Польше. Но жить тут было негде - отели, хостелы и гестхаусы закрылись. И это перекрывало все плюсы путешествий во время самоизоляции - ночевать на улице не хотелось, да и доступ к Интернету становился проблематичен. Евген поговорил с туристами и решил пробиваться к границам Беларуси. Он выбрал для себя комбинированный железнодорожно-автобусный маршрут, а в случае необходимости мог воспользоваться автостопом. Слава Богу, на вокзале работал вай-фай и были розетки для подзарядки смартфона, но на них уже образовалась очередь. Смартфон имел больше половины заряда, Евген записался в очередь на зарядку- всё равно поезда ночью не ходили. Он открыл карту и прикинул, что оптимальным местом для перехода белорусской границы будет пункт пропуска «Кузница-Брузги» на границе Подляшского (Белостокского) воеводства и Гродненской области. Существовали и другие пункты пропуска, но пешком пускали только через него, да ещё через «Тересполь-Брест». До уже знакомого Женику тереспольского перехода было значительно дальше, добираться пришлось бы через Варшаву. Впрочем, до Кузницы тоже было немало. А международные автобусные и железнодорожные маршруты, скорее всего, если не отменены, то будут отменены со дня на день, так что приходилось рассчитывать на пешие пункты пропуска. Евген быстро проложил маршрут, он примерно совпадал с предшествующим въездным из Литвы. Первым делом нужно было добраться в центр Варминско-Мазурского воеводства Ольштын. Первый поезд туда отправлялся в 6 утра, касса открывалась в пол-шестого. Он решил немного подремать, ведь был уже второй час ночи.

Промучившись в полудрёме до пяти утра, Евгений разлепил глаза и кряхтя поднялся с холодного пола. Да, это вам не уютный хостел! В туалет уже выстроилась небольшая очередь -   вокзал Бранево давно не был так популярен;. Приняв наскоро гигиенические процедуры, он занял очередь в кассу и в ожидании её открытия вышел на платформу. Уже рассвело, на улице было хмуро, дождливо и ветрено, ещё и очень холодно. Природа отыгрывалась за бесснежную тёплую зиму весенними заморозками. Удалось взять билет, вскоре подошёл и поезд из пяти вагонов, который буквально пришлось брать штурмом. Это был проходящий из Гданьска, заполнившийся возвращающимися туристами в Гданьске, Эльблонге, Мальборке и более мелких населённых пунктах. Поезд шёл по не самому короткому маршруту, забирая народ с балтийского побережья восточной части Польши. Все три часа до Ольштына пришлось ехать стоя в тамбуре, любуясь польской природой через не самое чистое окно. Все разговоры в основном вертелись на тему «Как вернуться обратно в Россию». Дорога пролегала среди аккуратных зеленеющих сельхозполей и огибала перелески, покрытые весенней зелёной дымкой. Всё в этом краю дышало идиллией, и трудно было поверить, что весь мир атакован невидимой коварной бедой, изменившей сам ритм жизни человечества. Никаких особых достопримечательностей по пути не встречалось, лишь небольшие городки. В девять утра поезд прибыл на станцию Ольштын-Глувный. Евгений поинтересовался на находящемся рядом автовокзале о наличии билетов до Августова, Сокулки либо Белостока в пограничном Подляшском воеводстве, но все билеты были разобраны ещё рано утром. У маршрутчиков на привокзальной площади тоже все места были заняты, а пассажиров сверх количества мест водители брать наотрез отказывались - здесь за это предусмотрен серьёзный штраф. Оставался поезд, и Евген вернулся на вокзал. В том направлении в пол-двенадцатого отправлялся прямой Гданьск-Белосток, но билеты на него размели ещё в Гданьске. Но в час дня отправлялся местный Ольштын-Элк, и Женик взял билет на него- проехать полторы сотни километров в направлении границы в сидячем положении однозначно лучше, чем трястись стоя в тамбуре больше 200 км до пограничного Белостока, рискуя быть ссаженным или получившим штраф от местной «контры». В ожидании поезда Евген решил перекусить, но это была непростая задача. Ввиду пандемии весь вокзальный общепит был закрыт, в окрестностях национальные харчевни и «млечные бары» также не работали. Евген набрёл на «Бургер Кинг»- и, о чудо!- он работал «на вынос». Женик заказал большую порцию наггетсов, соус и большую «Миринду», и устроился на скамейке в близлежащем скверике. Позавтракав, вернулся на вокзал, поймал вай-фай, и начал мониторить новости. По пересечению границы пока изменений не было, но поток вестей с Родины озадачил. Правительство с 25 апреля ввело до окончания майских праздников всеобщий режим самоизоляции, в случае его несоблюдения угрожая вводом режима чрезвычайного положения. Самоизоляция не была прописана в российских законах и подзаконных актах, и что сие такое, никто толком не понял. Президент объявил о необходимости всем гражданам страны оставаться дома и не выходить на работу, в связи с этим закрывались промышленные предприятия и различные конторы, кроме самых необходимых. Разрешалось покидать жилище лишь для посещения ближайшего продуктового магазина, аптеки, медицинского заведения для оказания неотложной помощи, прогулки с домашним питомцем не далее 100 м от дома, а также выноса мусора. Выходить на работу разрешалось только при наличии справки от работодателя или специального пропуска, выданного муниципальными властями. В общественных местах необходимо было соблюдать социальную дистанцию – расстояние между людьми не должно было превышать 1,5 метров. Предписывалось после каждого выхода из дома мыть руки и лицо и как можно чаще обрабатывать руки дезинфицирующими растворами - санитайзерами. Только такие меры, по мнению ВОЗ, могли остановить бушующую пандемию, уменьшив прирост заболевших. Дело в том, что лекарства против нового вируса не существовало, имеющиеся жаропонижающие, антибиотики и иммуномодуляторы терапевтического эффекта не давали, а создание вакцины была делом перспективным, но не быстрым. Необходимо было принудительными мерами разобщить людей. И уже в тот же день закрылись все магазины, кроме продовольственных, торговые центры, рынки, оптовые базы, а также салоны красоты, парикмахерские, парки, музеи, автосалоны, кафе и рестораны. Ночные клубы, фитнес-центры, бассейны, спортивные секции закрылись ещё раньше, в марте. Очный учебный процесс был свёрнут, и все учебные заведение перешли на дистанционную форму обучения, а дело это оказалось непростым, особенно для родителей школьников. Работающими остались лишь продуктовые магазины и супермаркеты, салоны сотовой связи, магазины электроники (на выдачу интернет-заказов), сети быстрого питания торговали только на вынос и осуществляли доставку. Работали также алкомаркеты. Некоторые регионы Сибири и Севера ввели сгоряча «сухой закон», но буквально на следующий день по требованию Минпродторга значительно его ослабили или вовсе отменили, опасаясь стихийных алкогольных бунтов местного населения. Все вынужденные закрыться точки бросились осваивать интернет-торговлю и доставку. В Москве и области были отменены услуги каршеринга. В преддверии Радоницы был введён запрет на посещение храмов и кладбищ. Впервые в православной российской истории для посещения паствы были закрыты абсолютно все храмы, службы совершались священнослужителями в одиночестве при закрытых дверях. В Москве, Подмосковье, Питере и ряде регионов были введены электронные пропуска для выхода из дома, которые оформлялись через интернет на сайтах госуслуг, на Кубани была введена система разноцветных бумажных пропусков- каждый цвет предусматривал определённый уровень доступа, а в Татарстане для выхода из дома вводились сканируемые полицией QR-коды. От таких новостей попахивало Апокалипсисом, и неприятный морозец пробегал по коже.

А тем временем заряд телефона вновь ушел ниже трети от максимального, и Евген быстренько зарядил его, тут розеток было в наличии достаточно. После малосонной ночи в Бранево тянуло спать, но он решил подремать в поезде на Элк, а в Ольштыне было что посмотреть, и он отправился в город- до поезда было больше двух с половиной часов. Евген снова доверился сервису Maps.mi и пошёл по навигатору. Самой интересным местом здесь был Ольштынский замок, расположенный в излучине р.Лыны, примечателен он тем, что в XVI веке администратором здесь служил сам Коперник. Расположен замок довольно далеко от вокзала, на западной окраине Старого города, и навигатор предложил любимый транспорт Евгена - в Ольштыне имелся трамвай. Женик купил в автомате билетик и сел на подошедшую «двоечку», а затем пересел на «единичку», идущую в Средместье. Евген осмотрел замок, являющийся великолепным образцом готической архитектуры, доступ внутрь по понятным причинам был закрыт. Затем прогулялся по компактному Средместью, где его восхитила архитектура Новой ратуши, воздвигнутой в 1915 году и стилизованной под средневековую готику. Кабы не информация из Википедии, никогда бы Женёк не догадался, что это, по сути, новодел. Ещё одной достопримечательностью узнаваемой древнепольской архитектуры оказался огромный собор  Святого Якуба XVI века, великолепные интерьеры которого, увы, были недоступны для посещения из-за общемировой заразы. Опустевший Старый город Евген обежал за час,  но первоначально запланированное посещение крупнейшего ольштынского торгового центра Galeria Warminska отменил – последний располагался в 2,5 км южнее, в обратную от вокзала сторону, и Евген боялся опоздать на поезд, до которого оставалось не более часа. Да и был риск «поцеловать замок» спешно закрытого из-за пандемии «храма торговли». В привокзальной «Бедронке» на обед он взял пачку сосисок, свежую булку и три апельсина, всё это собирался съесть в поезде, а заодно и поспать. Благо у него была резервация на отдельное место, за которую пришлось немного доплатить. Наконец подали поезд, Евген нашёл своё место, и с опозданием на 10 минут двинулся дальше на восток. Он очистил и съел ожидаемо вкусный испанский апельсин, после чего «отрубился», даже не успев пообедать. А поезд тем временем неспешно следовал по Мазурскому поозерью, петляя по лесам да межозёрным дамбам, описав полукруг с севера над крупнейшим в Польше озером Снярдвы. Через 2 часа Евген проснулся уже в черте Элка на подъезде к вокзалу. Он чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Выйдя на вокзале, Евген сразу же двинулся к расписанию с целью планирования дальнейшего продвижения к границе. По прямой до белорусской границы оставалось всего лишь около восьмидесяти километров, и логистичнее всего было двигаться прямо на восток, к г.Августов, от которого до границы было не более 35 км. Но в районе Августова был лишь один маленький пункт пропуска, и, по данным сайта государственного таможенного комитета Беларуси, он не работал. Рядом, правда, находятся Сувалки и там рядом есть пункт пропуска, но в неактуальную для нынешних планов Литву. До искомой Кузницы от Августова тоже не особо далеко, чуть более 50 км, но прямых дорог от Августова нет. Открыв скачанную в Ольштыне карту дорог востока Польши, Евгений прикинул, что логичнее всего будет продвигаться на юго-восток на Белосток, куда ведут железная и шоссейная дороги, а оттуда уже на Кузницу в северо-восточном направлении. По прикидкам, получался крюк в 150 км, но напрямую можно было двигаться лишь пешком или самолётом;. Кстати, существовал прямой маршрут Элк-Гродно-Смоленск, о чём Женик вспомнил и поспешил на автостанцию, дабы проверить расписание. Но этот маршрут был ожидаемо отменён ввиду коронавируса. Автобусных билетов до Белостока не было, все проходящие и местные рейсы были забиты стремящимися вырваться из Польши туристами. В Элке скопилось немало желающего пересечь границу в восточном направлении народу, однако на основных коридорах Варшава-Бяла Подляска-Тересполь-Брест и Варшава-Белосток-Кузница-Гродно людей было куда больше. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось на украинском участке польской границы в Люблинском и Подкарпартском воеводствах на юге страны. Там тысячные толпы украинских гастарбайтеров буквально штурмовали погранпереходы с целью возвратиться в Незалежную, боясь быть захлопнутыми в Польше без крыши над головой и средств к существованию.

Для Евгения оставался единственный и самый надёжный вариант перемещения - железная дорога. Поезд на Белосток отправлялся буквально через десять минут, Евген успел взять билет без места впритык к отправлению. Он вихрем добежал до платформы, и поезд оказался старым знакомцем, на котором он доехал сюда из Ольштына. Оказалось, по прибытии в Элк поезду поменяли маршрутные таблички, и после получасовой стоянки он продолжил путь по маршруту Элк-Белосток. Обычно поездов было больше, и ходили в основном местные электрички с эмблемой Подляшского воеводства, но в связи с ковидом движение было резко сокращено до трёх-четырёх поездов в день. Свободных мест в имеющихся четырёх вагонах уже не было, и люди стояли в проходе. Евген же занял место в тамбуре хвостового вагона, в случае духоты рассчитывая на лайфхак, подсмотренный в видео одного трэвел-блогера. В полчетвертого объявили отправление, прозвучал резкий свисток машиниста, и поезд отправился, резко набрав ход. Женик заметил интересную особенность восточноевропейских железных дорог- все пассажирские составы из вагонов, влекомых локомотивом (не электрички и не дизель-поезда), после трогания со станции очень быстро набирают скорость и так же резко сбрасывают скорость перед остановкой. То есть, поезд покидает горловину станции и прибывает на неё на скорости, близкой к крейсерской. На РЖД же поезд трогается плавно, почти незаметно, неспешно набирает скорость, выходя со станции на 30-40 км/час, а разгоняется уже на перегоне. Сбрасывать скорость локомотив же начинает перед въездной стрелкой. Наверное, связано это с малой составностью европейских поездов (2-7 вагонов, редко до 10). Евген тем временем дождался, когда поезд отдалился от вокзала, и нажал на кнопку около задней хвостовой двери, отчего последняя с тихим шипением отворилась, открыв ему прекрасный обзор из хвоста поезда на уносящиеся вдаль польские поля и леса. Под стук колёс он организовал трапезу из бутербродов с сосисками- одним ольштынским апельсином сыт не будешь. Проехали небольшой городок Граево, бывший во времена вхождения в Российскую империю одним из крупнейших пограничных ж/д пунктов пропуска с немецкой Восточной Пруссией. Затем был городок со смешным названием Моньки, как оказалось, по фамилии прежних местных помещиков-землевладельцев, а затем одни поля до самого Белостока. За полтора часа поезд проделал свой не очень длинный маршрут и в начале шестого вечера Евген вышел на перрон белостокского вокзала, отличавшегося от увиденных в северной Польше и больше похожего на российскую средних размеров станцию где-нибудь в Черноземье или на Смоленщине. Оно и не удивительно, после раздела Речи Посполитой в 1795 году город отошёл к Пруссии, затем по условиям Тильзитского мира в 1807 году достался Российской империи и был в её составе долгое время, пока во время Первой мировой войны в 1915 году не был захвачен немцами. После поражения Германии и чехарды революционных перемещений 1918-20 годов (Литва, БНР, Советская Россия, Польша) по условиям Рижского договора, завершившего советско-польскую войну, город остался за Польшей, или, как её называли официально сами поляки, II Речью Посполитой. Когда в начале Второй мировой войны в 1939 году Польша пала под гитлеровским сапогом, в ходе Западного освободительного похода Белосток был занят советскими войсками и по пакту Молотова-Риббентропа отошёл СССР, став центром новой Белостокской области. Но советским он оставался недолго- в первые дни Великой отечественной войны в июне 1941-го приграничный город был захвачен нацистами. В 1944 году Белосток был освобождён Красной Армией и вернулся в состав СССР. В сентябре этого же года город с окрестностями по договору был передан обратно Польше, был произведён также обмен населением- проживающие на территории СССР поляки выселялись в Польшу, а советские белорусы из бывшей Белостокской области- в СССР. Но ввиду частой невозможности точного определения национальности у проживающего здесь населения до сих пор национальный состав города разнороден, помимо поляков проживает много белорусов, как,  впрочем, и поляков в приграничных белорусских областях- Гродненской и Брестской. Костёлов и православных церквей в городе примерно поровну, здесь находится самый большой в Польше православный храм Святого духа. Город является одним из центров Польской православной церкви, в центре возвышается Свято-Николаевский кафедральный собор. По меркам Польши город довольно крупный, около 300 тысяч человек, из всех посещённых в вояже польских городов крупнее был только спешно покинутый Гданьск. Город является центром Подляшского воеводства, а заодно и пивоварения- часто попадающееся на витринах пиво «Zubr» варится здесь. Ввиду того, что посещение Белостока изначально не входило в планы Евгена, о местных достопримечательностях он не знал ровным счётом ничего. Да и осматривать их он не собирался ввиду сильной усталости и острого желания проскочить в Беларусь через захлопывающийся кордон. И вообще, как оказалось, там стандартный польский набор - красивый дворец каких-то магнатов, пара высоких костёлов, православных храмов и синагог, и рыночная площадь стандартной планировки. Всё это Евген уже видел во многих польских городках, ну, за исключением православных церквей. К тому же город являлся самым крупным в Польше, не имеющем трамвая, а это безусловно ослабляло интерес Евгена к сему месту.

Итак, оставался последний рывок к границе. На вокзале Белостока собралась внушительная толпа желающих вырваться на восток от наступающего из Западной Европы Ковида. До Кузницы было всего ничего, 50 километров. Заблудиться было совершенно невозможно- пассажиропотоки отчётливо стремились к границе. Евген рассчитывал оказаться в Кузнице ещё до темноты,  но это оказалось не столь простым делом. На поезда, отправляющиеся в 6 и пол-восьмого, билеты были уже раскуплены, к тому же поезд на 19-30 был на сегодня последним. Оставался автотранспорт, и Женик двинул на автовокзал, находящийся по другую сторону путей. Но и билетов на автобус не было, выручило наличие маршрутки, отправляющейся в 8 вечера. Как догадывался Евген, она была альтернативой опоздавшим на последний поезд. Популярность направления объяснялось не самим наличием пункта пропуска, сколько находившимся на полпути к границе городу Сокулка. На более близкую маршрутку, отправляющуюся в 18-15, билеты уже размели. Ну на 8 так на 8- прикинул Евген. Желательно было поужинать, а ещё Жеке остро захотелось ВЫЖРАТЬ! Аж кольнуло под ложечкой- срочно нужно спиртное. Ну с этим в Польше проблем не было во все времена, местные славились как пьяницы отъявленные. Но и закусить нужно было тоже. Привокзальный Макдональдс работал на вынос- и это было хорошо, в ковидное время не до фляков с пирОгами. Он решил затариться крепким алкоголем в привокзальной «Бедронке», и, перейдя мост, набрать еды в «Мачнике», а затем где-нибудь на лавочке совместно всё это употребить. Зайдя в «Бедронку», Женёк поразился пустоте местных полок и беспорядку- поляки «мели» всё подряд, от туалетной бумаги и бытовой химии (порошки, зубная паста и т.п) до разных круп, консервов и прочих продуктов долгосрочного хранения, а также целыми телегами вывозили пиво. Но с крепким алкоголем было всё в порядке, и Евген взял 0,5 бутылку «Зубровки» и кольцо краковской колбасы. Затем он переправился обратно через пути, взял в «Мачнике» шримп-ролл и «Фанту» и уселся на парапете автовокзала всё это поглощать. Рядом крутилось немало подозрительных личностей бомжовского вида, и Евген старательно прятал бутылку. Потом он сообразил, что не взял стаканчик, но вспомнил, что в сумке была кружка. Он налил грамм 150 водки, залпом её влил в себя, и запил «Фантой». Посидел минуты четыре, перевёл дух, и откусил кусок ролла. За оставшиеся полтора часа он выдул зубровку, съел ролл и полкруга колбасы, и запил купленной в «склепе» бутылкой «Зубра». В голове созрел пьяный каламбурный лозунг «Запьём зубровку «Зубром». Немного развезло, Женик влез в маршрутку и на выезде из города отрубился. Проспал он и Сокулку, а проснулся уже в Кузнице от громких вопросов водителя «Пан выходит?». Пан вышел и поплёлся за пассажирами в сторону погранперехода. Почему-то раскалывалась голова, во рту пересохло, да и общее состояние было каким-то мутным. На проход в Беларусь стояла очередь, но не очень большая, человек в 20. Парень занял очередь и решил «сбросить» оставшиеся 18 злотых и «догнаться» ещё. На расположенной неподалёку заправке сети «Орлен» он купил ещё 0,2 водки и банку слабоалкогольного коктейля, зашёл за угол магазина и выпил залпом водку и запил коктейлем. Затем бодрым шагом пошёл в сторону пункта пропуска. Вдруг резкая боль пронзила голову, затошнило, в глазах потемнело и поплыло…и парень больше ничего не помнил.
Очнулся он в каком-то кабинете, где пахло больницей. Он лежал на кушетке, сильно болела голова и почему-то язык. Евген совершенно не соображал, где он находится. Над ним склонилась миловидная пани в медицинском халате и что-то спросила. Перевести с польского в таком состоянии он не смог и спросил, где он. Пани позвала мужика, оказавшегося полицейским, и что-то сказала ему, кивнув на Евгена. «Пан из Беларуси»- спросил полицейский на чистом русском. «Из России»- промычал Евген, разлепив запёкшиеся губы. Минут 10 эти двое о чём-то шушукались, а к Жеке медленно возвращалась память. Пани медсестра что-то прощебетала полицейскому, и он продолжил: «У пана около заправки произошёл эпилептический приступ, он находится в больнице города Кузница, куда его привезла «скорая», а мы пана подобрали. Вам необходимо сделать укол». Евген кивнул, недоумевая, как он оказался в Польше, и медсестра медленно ввела ему в ягодицу ужасно болючую субстацию. «Магнезия»- почему-то догадался Евген сквозь путанное сознание. Затем застегнул штаны и сел на кушетку, ёрзая- место укола болело. Полицейский продолжал- «При вас есть документы». Евген кивнул и стал искать наплечную сумку, но её рядом не было. Томясь нехорошим предчувствием, он спросил, не видели его сумочку, на что полицейский сказал, что его подобрали без каких-либо носимых вещей. Евген похолодел и рванулся на выход, но полицейский схватил его за локоть- «Куда пан собрался глухой ночью, да ещё без документов?». Евген ответил, что нужно искать сумку, ведь там его паспорт, за каким-то хреном взятое с собой водительское удостоверение, а также две дебетовые карты с немалым запасом денег и сотовый телефон. И это за исключением всякой мелочёвки типа бонусных и дисконтных карт разных торговых сетей. Во что бы то ни стало надо было найти сумку. Полицейский (на бейдже он автоматически прочитал его имя- Мачей) усмехнулся, мол, местные воры его обчистили, вот и вся недолга, ищи-свищи теперь ветра в поле. Не нужно, мол, было зубровкой надираться - пан Мачей этот запашок за весту учует. А затем поинтересовался, куда вообще пан собирался, небось, за кордон в Беларусь. И тут мозг Евгеши резко восстановил всю картинку произошедшего. «Конечно»- чуть не прорыдал Женик- «как же мне пересечь границу без документов». Мачей усмехнулся и развёл руками- пан может не беспокоиться насчёт границы. А затем Евген услышал то, чего боялся - Польша полностью закрыла границы со всем мировым сообществом на неопределённый срок и выезд в Беларусь стала невозможен. «А если депортация в Россию?»- мелькнула обнадёживающая мысль. Сметливый Мачей, видно, прочёл вопрос в глазах Жеки и медленно помотал головой «Депортации не будет, Польша полностью закрыла небо, в том числе и для внутренних рейсов. Собирайся, парень, в участок, пока посидишь там как лицо без документов, а утром разберёмся». Евген оделся и понуро потопал за Мачеем по прохладным ночным улицам маленького городка. Идти было недалеко, Евгена ввели в участок, Мачей перекинулся фразой с дежурным и усмехнулся чему-то. Капрал наскоро обыскал Евгена и отправил для заполнения протокола о задержании. Оформив протокол,  его отправили в местный «обезьянник» коротать ночь. К счастью, последний был пуст. Входя, Евген слабо улыбнулся своей мысли «Вот куда приводят мечты». Мутило, сильно болел прокушенный язык и начинали болеть мышцы ног, сведённые в приступе нечеловеческой судорогой. А ещё начиналось похмелье. Он тяжело добрёл до расположенной в углу шконки, рухнул на неё и в думах о том, что он будет дальше делать на чужбине без денег и документов, забылся тяжёлым сном без сновидений.

Пробуждение было резким. Откуда-то сверху лился солнечный свет и кожу гладил ласковый тёплый ветерок. Вкусно пахло кофе и, внезапно, блинами. Не открывая глаз, Евген вспомнил вчерашние злоключения и слабо удивился солнцу и вкусным запахам, совсем не характерным для полицейского обезьянника в польском захолустье. Наконец он решился открыть глаза…и был потрясён. Камера изменилась до неузнаваемости- натяжной потолок, розовые обои, тюль… Интерьеры показались ему смутно знакомыми, как, впрочем, и голоса,   доносящиеся издалека.  Голова побаливала, к тому же присоединился какой-то непонятный сушняк, н о- странно- язык совсем не болел. Евгеша огляделся, через мгновение резко выпрямился на кровати- да-да, самой настоящей кровати и понял всё. Сон! Весь его евровояж от начала до конца оказался сновидением. А головная боль и сушняк объяснялись тем, что после пасхальной службы в одном из брянских храмов накануне ночью решил позволить себе пригубить коньячка, да, как всегда, не рассчитал с дозой. Впрочем, в храм по случаю карантина всё равно прихожан не пускали, впервые в истории православия на Руси службы во всех храмах шли при закрытых дверях силами одного лишь духовенства и подвизающихся при храме необходимых мирян. Следовательно, сегодня Пасха- великий и радостный праздник, а значит, на кухне его ждут дети, жена и тёща, блины и кулич! Сегодня то самое 19 апреля, на которое Женик думал взять билеты до Нестерова, пока в марте его планы не перечеркнул Ковид. Женик вспомнил яркие детали сна и поёжился от перспектив застрять без бабла среди расово чуждых «пшеков».

На самом деле, никакого бескарантинного коридора Москва-Минск-Варшава наладить не удалось. Польша и Литва закрылись практически одновременно с остальной Европой, Россия парой дней позднее, и лишь Беларусь действительно держала свои границы открытыми. Уже с середины марта покинуть пределы России без очень веских причин стало невозможно. Да и покидать никто не горел желанием, потом неизвестно, как и когда вернёшься. А дни с 31 марта по 5 апреля президент вообще объявил выходными с сохранением заработной платы, продлив впоследствии их до 30 апреля. В то же время были введены «приснившиеся» строгие правила самоизоляции. Большая половина населения страны сидела без работы, а зачастую и без зарплаты - вопреки воле президента, большинство работодателей платить зарплату за невыполняемую работу не собиралось. По этому поводу в Сети ходил анекдот, типа, заходит президент в бар и провозглашает «Всем пива за счёт заведения!». А те, кто поддерживал своих работников, зачастую больше «минималки» (около 12 тыс. рублей) в месяц платить не могли. Евген к таковым работникам не относился - как федеральный чиновник, он работал «на удалёнке» (термин стал особо моден), а фактически посещал контору в режиме неполного рабочего дня. Но в данный момент он находился в отпуске, получив накануне «отпускные» в полном объёме. Но он ещё не знал, что эти деньги вплоть до июня ему придётся растягивать. Встав, он досадливо поморщился, вспомнив про необходимые для его китайского кроссовера комплект новой летней резины, новый аккумулятор, а также закраску вылезшей за зиму коррозии. Ну, ладно, сэкономленных на вояже денег должно хватить на автомобильные дела. Только вот закавыка- магазины «не первой необходимости» все подчистую закрыты из-за ковида. Почистив зубы и умывшись, Евгений прошёл в зал. На ученическом столе старшего сына разместился свежекупленный новенький ноутбук для видеоконференцсвязи в ходе налаживаемого дистанционного обучения. Тут, конечно, пришлось потратиться самому и попросить из заначки жены. Словом, если бы  вояж  состоялся, то на весенние покупки в семью пришлось бы потратить такую же сумму, как и на путешествие, а это пробило бы в семейных финансах брешь, и это не считая суммы, которой пришлось бы оставить жене на питание и мелкие бытовые нужды. Евген удовлетворённо хмыкнул, потянулся и вышел на балкон. В глаза било ласковое весеннее солнышко, а произрастающие на изумрудном свежеподстриженном газоне нового микрорайона молодые деревца радовали едва проклюнувшимися листочками. Круто развернувшись, Евген направился на кухню уплетать приготовленные тёщей блины с «заныканной» со вчерашнего дня в холодильнике баночкой красной икры.