Тоскливой октябрьской ночью...

              "...Тоскливой октябрьской ночью..."

 

  Один из моих приятелей, К., был человеком, имевшим не только богатое воображение, но и обладавшим талантом лицедея. Мельпомена и Талия рыдали навзрыд, узнав, что после школы К. поступил в технический ВУЗ на машиностроительный факультет, а имеющиеся таланты повесил на плечики в шкаф и благополучно забыл о них.
  В детстве К. за сочинительство был много раз бит. Он, услыхав какую-нибудь историю, связанную со знакомыми ровесниками, пересказывал ее, украшая такими подробностями, что у видавших виды старших ребят прямо на глазах начинала пробиваться седина, а девушки, оказывающиеся поблизости от рассказчика, падали без чувств на землю. Впрочем, К. не всегда загибал рассказы в сторону леденящей сердца мистики или эпической трагедии, иногда позволяя себе порезвиться на территории комедии, и тогда слушатели держались за животы, а глаза их от приступов неудержимого хохота наполнялись слезами.
  Ему было около сорока, когда он впервые стал участником спектакля. Роль у него была второстепенная, однако своей игрой он затмил абсолютно всех, даже участвующих в постановке звезд, за что был подвергнут остракизму из актерской среды.
  К. много путешествовал, правда, путешествия имели вынужденную природу: начальство частенько отправляло его в командировки, в том числе за границу, потому что К. не был женат и легко переносил разлуку с родным городком. То ли многочисленные встречи с разными интересными людьми повлияли на его мировоззрение, то ли чтение разноплановой литературы, то ли внутренняя предрасположенность, но к сорока пяти годам К. превратился в человека, воспринимающего мир сквозь призму оккультизма, причем оккультизм имел некую театральную направленность. То есть все в жизни: явления, события, люди – были игрой потусторонних сил, шпарящих по сценарию, написанному неким полным сарказма сверхъестественным существом.
  К. как-то сказал, что неплохо бы написать сценарий своей жизни самому, однако, подумав, добавил, что вряд ли это получится, поскольку в младенчестве нет ни малейшего представления о том, что хорошо и что плохо, а писать сценарий, разумеется, нужно на всю жизнь вперед.
  Интересное мнение сложилось у К. о смерти: он считал, что человеческая сущность, временно обитающая в теле, не умирает вместе с человеком, а переселяется в некое Облако, из которого затем писатели и поэты выуживают ее и создают из нее своих персонажей. Знаток индийских верований, как-то услышавший суждения К., сказал, что его гипотеза как две капли воды похожа на представления индийцев о реинкарнации. К. возразил, сказав, что, согласно индийским верованиям, души человеческие, атманы, проболтавшись некоторое время в душенакопителе, снова вселяются (в зависимости от деяний в прошлой жизни) в либо в человеческие тела, либо во что-то более-менее живое, хотя в самом деле души живут лишь раз, а дальше они идут на создание виртуальных людей – литературных персонажей. Знаток хотел было поспорить с К. о природе реинкарнации, но К. не захотел выяснять истину и ушел.
  Однажды мы вместе с К. оказались в гостях и разговорились о природе души человеческой.
  - Знаешь, старик, - сказал К., - душа человеческая – свет, спрятанный в емкость, она принимает форму того сосуда, в котором содержится. Какую емкость тебе подсунули, таким ты и будешь, а все остальное – ерунда.
  - Может, наоборот, - поддел я его, - именно свет создает форму сосуда, в котором содержится?
  - Да нет, - он замотал головой, как лошадь, которую одолели мухи, - нет, не может быть!
  - Интересно, - задумчиво добавил К., - могут ли персонажи, бывшие когда-то людьми, стать ими снова, так сказать, одушевиться и воплотиться, а?
  - Не знаю, - ответил я.
  - Чтобы сделать нас счастливыми, а? – продолжал К.
  - Да кому мы нужны? – скептически спросил я.
  - Возможно, кому-то и нужны, - заметил К.
  Он поскреб ладонью подбородок и хотел было что-то сказать, но тут хозяйка подхватила его под руку и увела к гостям, которые жаждали послушать его сказки.
  Наступила осень. Промелькнул, шурша желтой и сухой, как шкура ящерицы, листвой, сентябрь. Началась последняя декада октября. Когда наступал второй осенний месяц, К. почему-то сразу вспоминал «A night in lonesome october» – роман Роджера Желязны, название которого было переведено как «…Тоскливой октябрьской ночью…», в котором шла речь о некой Игре, начавшейся в одном из захолустных английских городков.
  В Игре принимали участие представители двух древних Сил. Одна желала, чтобы на землю вернулось Зло, некогда изгнанное прочь, а другая, разумеется, ей всячески препятствовала. Назывались они Открывающие и Закрывающие. В День Всех Святых происходила решающая схватка между Открывающими и Закрывающими, в результате которой либо Зло, бесясь в злобе, продолжало оставаться где-то вне нашего мира, либо возвращалось на землю. С тех пор как Зло было изгнано, Открывающие, алчущие зла, ни разу не смогли одолеть Закрывающих.
  К. настолько вжился в роман во время его чтения, что сибирский провинциальный городок, в котором он жил, превратился в точно такой же, только британский, полный истинно английского колорита. Он искал среди попадавшихся навстречу прохожих персонажей романа, ничуть не удивляясь тому факту, что вместо вокзала стоит ратуша, а четырехэтажки становятся невысокими крытыми черепицей двухэтажными коттеджами с узкими окнами, и иной раз ему казалось, что он заметил в толпе кого-нибудь из приобретших известность литературных героев. Персонажи были весьма живописные, тут Желязны постарался, выбрал самых ярких из всех когда-либо начертанных на бумаге. Было видно, что он посвятил проработке романа приличное время. Мэтр, что тут говорить! А К. попался в ловушку одушевления персонажей. Все знают, что так делать нельзя. Потому в одушевлении есть один огромный минус: человек, совершивший одушевление, выходит из кармы. Силы, действующие на остальных, на него не влияют. Он выпадает из обреченности загнанного в колесо сансары.
  Несмотря на подверженность октябрьским галлюцинациям, К. был наблюдательным человеком. Ему казалось, но не явно, а так… исподволь, из глубины души… что все-таки есть какой-то подвох: ненастоящие они все. Персонажи. Люди. Город. И что основы его мировоззрения не всегда находятся на позиции разума. И что пора перестать щетиниться на мир. Тоскливые октябрьские туманы и нудные затяжные дожди, раздвоение личности по месту жительства, а также раздвоение жительства по месту личности, расставание с очередной пассией приводили К. в конце месяца к потустороннему состоянию души. Для того чтобы не впасть в депрессию, а то и вовсе не съехать с катушек, К. позволял себе один раз в год сходить в бар и выпить несколько кружек светлого октябрьского эля. Неважно, выпивал К. одну кружку или уходил из бара, неровно ступая отяжелевшими ногами по холодному асфальту, на следующий день как осенняя хандра, так и одушевление покидали его прочь, не оставив после себя ни следа.
  Бар, в который К. ходил развеять грусть-печаль, назывался Irr.pub. Что означало Irr: имеющий принадлежность к ирландскому или связанный каким-либо образом с иррациональным, К. не знал. Возможно, из-за того, что Irr.pub позиционировал себя как паб, музыка в помещении играла громче, чем то нужно во время общения. Кричать не приходилось, но соседа по столу было слышно плохо. Хотя сама музыка была мелодичной, а ее подборка была сделана со вкусом. К. садился за стойку, осматривался, отыскивая в интерьере паба произошедшие за год перемены. Изредка перекидываясь словом с барменом, он неторопливо потягивал пиво и завороженно смотрел сквозь льющийся по оконному стеклу дождь на текущие и дрожащие, колеблющиеся, как пламя свечи на ветру, фигуры прохожих, и тонущие в дожде нечеткие контуры соседних зданий да расплывающиеся длинными красными искрами огни стоп-сигналов. Смотрел вглубь помещения, наблюдая, как полупустой зал под вечер набивается под завязку веселой молодежью, степенными людьми среднего возраста, пожилыми горожанами в толстых кепках и теплых плащах, и все вместе, налившись пивом, галдят между собою по самым разным поводам. Шум в пабе во время перерывов между песнями становился похожим на грохот прибоя на каком-нибудь далеком волнорезе в порту затерянного посреди океана крохотного островка. Все были довольны жизнью, и даже если кто-то неосторожно наступал кому-то на ногу, то в ход шли улыбки и дружеские объятия вместо ругани и пощечин.
  За стойку рядом с К. села женщина. К. увидел ее, как только она вошла в зал. И смотрел, как она идет к бару. Не смотрел – любовался. Это была очень привлекательная женщина!
  Она сделала заказ и огляделась. Пару минут обдумывала что-то. Снова заговорила с барменом.
  К., отвлекшись от созерцания образчика женской красоты, продолжил меланхолично наблюдать мир за стеклом. Выпитое пиво напоило тупостью голову, отчего казалось, что он и окружающий мир – одно целое. В этот момент он точно знал, что все в мире растет из одного корня, поэтому свобода, равенство, братство – правильно и хорошо, а стяжательство и эгоизм – плохо и недопустимо. «Все мы братья и сестры», - думал К., - «а то и того больше, в смысле, ближе. Одно целое, только выглядим по-разному». И он додумал: «Хотя по нам заметно, что из одного корня».
  - Наблюдаете мир за стеклом? – спросила его соседка.
  К. повернул голову и отстраненным взглядом посмотрел в глаза незнакомке.
  - Именно так. Мир за стеклом.
  - Вы из тех, кто запаковывает, или из тех, кто распаковывает? – задала еще один вопрос соседка.
  К. долго смотрел в глаза незнакомке.
  - Я Владимир. Просто Владимир. Как город в Подмосковье.
  - Меня зовут Мария. Такое у меня имя.
  - Очень приятно.
  - Взаимно.
  - Думаете, мир дуален до самых основ своих?
  - Можете доказать обратное?
  К. прищурился с интересом.
  - Давайте временно выйдем из игры, - предложил он. – И поговорим о чем-нибудь менее глобальном. О том, что скоро ляжет снег. Все вокруг станет свежим, чистым. Воздух будет пахнуть по-особенному. Не знаю, почему. После того как ложится снег, воздух всегда пахнет особенно. А коли снег лег – значит, зима началась.
  - Вовлекаете в другую игру?
  - Пусть так! В игру под названием «Счастье в обыденном». В нашем непостоянном мире можно быть твердо уверенным только в одном: завтра будет новый день. Который несет в себе новые возможности. Ведь это здо;рово, когда есть возможности. Это значит, что движение вперед продолжается. Значит, что человечество не сдается китайским товарам и бесплатному вай-фаю.
  Мария улыбнулась, глаза ее стали теплыми. Как у бабушки К. Принятие и любовь. Нерушимая вера. Вековая мудрость.
  - Можно я задам вопрос? – сказала Мария.
  К. кивнул.
  - Как вы здесь оказались? Вы завсегдатай?
  К. отрицательно покачал головой.
  - Раз в год мне нужно попить пива в спокойной обстановке. Сегодня как раз тот день. А вы? Часто здесь бываете?
  - Раз в год мне необходимо попить пива в спокойной обстановке. И дальше по тексту.
  К. внимательно посмотрел на Марию.
  - В это время года пиво искажает пространство-время. Мягко так, ласково, ненавязчиво. Показывает с незнакомой стороны. После чего происходит сдвиг. Небольшой, но постоянный. Получив импульс, человек потихоньку выбирается из кокона. Маленькими неловкими рывками.
  - И все личины, - подхватила Мария, - которые носил человек, остаются в пустом, лишившемся хозяина коконе.
  Несколько минут они молчали. Мария, прищурив один глаз, смотрела сквозь кружку в окно.
  - Осеннее настроение, - сказал К., - это заключительная глава приключенческого романа, в которой главный герой получает по заслугам. Как правило, по заслугам получают отрицательные персонажи, но наш герой нестандартный. Он хоть и положительный, но получает по заслугам, потому что ломает стереотипы. Однако в нашей параллели скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Герой совершил все необходимые действия, в сумме рекомые подвигом, и вот-вот его должны вызвать и воздать. День проходит за днем, а его не вызывают. Он в недоумении. Потом решает сделать так: подождать еще пару дней, а если не вызовут, то и пусть; так или иначе, вне зависимости от того, получит он вознаграждение или нет, вскоре он отправится своим геройским путем дальше совершать геройские дела. Подумаешь, посмеялась Судьба на этот раз, но мы-то как были героями, так и остаемся, поэтому нет причин вешать нос. Мы еще постоим за правое дело, накажем супостатов, развенчаем ницшеанских сверхчеловеков! Он уходит в параллельный мир и совершает множество славных деяний. И будет совершать их до тех пор, пока не кончится время.
  - Или однажды герой встретит девушку и полюбит ее, - мечтательно сказала Мария, когда К. умолк, - они проживут счастливую жизнь, у них будет много детей и внуков, и подвиги он будет совершать ради своей семьи. А один день в неделю герой будет посвящать самосовершенствованию. И однажды нужная дверь откроется. Та, что находится внутри. Но выходит наружу.
  - Да, это один из возможных путей, - кивнул К., - тут каждый выбирает, исходя из внутренней предрасположенности.
  - А главный герой? Какой он путь выберет?
  К. улыбнулся.
  - Герой не рассматривал такой вариант, но, если героиня столь же умна и привлекательна, как вы, с радостью рассмотрит.
  Тут уже улыбнулась Мария.
  - Тем более, встреча с девушкой мечты является явным признаком проявления Судьбы, поэтому принимается как награда, - добавил К.
  - А если награда-то… не подарок?
  К. философски пожал плечами.
  - Герой не делит награду на абстрактную награду, то есть некий символ, и ее различные проявления. Для него награда – цельная. Он принимает ее с уважением. Высшие Силы вручили, не абы кто, им видней! Наверняка не просто так!
  - Вы фаталист?
  - Нет, что вы! Мы же говорим о главном герое.
  Они сидели, потягивали пиво и беседовали, пока К. случайно не бросил взгляд на часы. Увядший людской поток за окном был связан с тем, что время уже подходило к полуночи.
  К. привел в порядок мысли, откашлялся и сказал:
  - Мария, вы очаровательны, очень привлекательны, необыкновенно хороши собой и имеете, по меньшей мере, тридцать три раза по тридцать три достоинства! Хочу сделать вам предложение. Предложение это вызвано возникшей симпатией.
  Сейчас довольно поздно. Скоро паб закроется. Мне нравится с вами общаться. Давайте переберемся ко мне. Живу неподалеку. Минутах в десяти ходьбы.
  Повторюсь, упомянув, что симпатия связана с внутренним отзывом на вас. Однако вы красавица, поэтому, вероятно, можете посчитать, что я, так сказать, клюнул на внешность. Предположение это лишь отчасти истинно. Поясню свою мысль. Во-первых, внешность никто не отменял. Можно сказать, что внешность – гарантия того, что собеседование состоится. Во-вторых, в некий миг откровения к каждому мужчине приходит простая истина, что у женщины к очаровательной внешности нужно дополнение в виде внутреннего содержания. Неважно, какого, это дело вкуса, главное, чтобы было. Чтобы отклик возник. Или не возник, тут как повезет. Для появления отклика внешность уже не имеет значения. Такое вот единство двойственностей.
  - Что же мы будем у вас делать? – спросила Мария, улыбаясь.
  - Все, что пожелаем, за исключением опрокидывания небес на землю и совершения прочих необдуманных поступков.
  - Встречаются ли на пути к вашему дому драконы и великаны?
  - Нет, драконы давно уже перебрались на ПМЖ в Америку, а великанов, всех до одного, задержали правоохранительные органы и вывезли на Крайний Север. Для освоения природных богатств нашей щедрой земли, закованной в объятья вечной мерзлоты. Сначала на УАЗиках, а дальше, по бездорожью, на оленях. Или собаках. Впрочем, некоторые мифические существа балуют вечерней порой своим присутствием улицы, правда, существа эти добрые, не обидят. Пошутят, это да. Но по-хорошему. Впрочем, герой изучил карту и знает все боевые магические места. Не успеете еще как следует напугаться, как придем в пункт назначения. Главное, пару раз кряду выкинуть на кубиках «шесть-кош».
  Мария бросила на К. быстрый взгляд и кивнула.
  - Решено. Идем!
  К тому времени октябрьский дождь, ливший во всю широту своей дождливой души, спрятался обратно в тучи, а тучи спрятались в небе где-то в промежутках между звездами. Они шли по асфальту, омытому укатившейся в низины водой. Фонари желтым светом проявляли здания и деревья, воровато спрятавшиеся во тьму. Улица была похожа на фальшивую декорацию. Ночная жизнь осталась в темноте. Беззвучно ворочалась, ожидая, когда погаснет свет, чтобы выйти и, хищно улыбнувшись, отправиться по своим делам. Припаркованные на обочине машины, тихонько мигая огоньками сигнализаций, обсуждали очередное дорожное происшествие. Трансформаторная будка едва слышно молилась своему электрическому Богу. Казенные строения двусмысленно поблескивали золотом табличек, висящих на входе. Редкий штакетник, отделяющий тротуар от газона перед домами и местами прячущийся в буйной поросли облетевших кустов, был мостом, соединяющим оба берега реки Бесконечность. Не было ни ветерка, время остановилось.
  - Нужно было предупредить, - сказала шепотом Мария, - что вы живете в сказке!
  - Сам не ожидал, - тоже шепотом отозвался К.
  Немного погодя он добавил:
  - К вам присматриваются. Не знают, как себя с вами вести.
  - Какая тихая ночь, - сказала Мария. – Ночь, свободная от времени и других ограничений. Одно-единственное мгновение, длящееся бесконечно.
  - Иногда в игре наступает перерыв, - сказал К., - и тогда люди могут разглядеть еще что-то кроме карт, фишек и стола, за которым проходит игра.
  - Редкие перерывы необходимы, - согласилась Мария.
  - Интересно становится не тогда, когда перерыв заканчивается, - заметил К., - а когда игра теряет значимость. Человек пытается вспомнить, зачем он играл, но смысл вдруг исчезает, рассыпавшись на мелкие битые черепки. Земля уходит из-под ног. И человек остается наедине с собой, потому что сигналы извне больше не поступают. Он без страха глядит вперед и делает свой первый осознанный шажок. В пустоту.
  - И пустота наполняется, - сказала Мария. – Аминь!
  На лавке, стоящей возле крыльца подъезда, в котором жил К., лежал огромный мужчина, весь замотанный в бинты, и жалобно стонал.
  - Видите, вот оно, первое приключение, - сказал К.
  - Кто это? – спросила Мария.
  - Наверно, пациент доктора Франкенштейна.
  - Он опасен?
  - Если в него верить, то да. Точнее, если верить в его черные злобные замыслы. В его ненависть к людям.
  - А если нет?
  - Тогда это обычный обитатель какой-нибудь клиники, сбежавший от скучных белохалатных докторов и строгих медсестер с минимумом макияжа на лицах.
  Мария взяла за руку К., когда они проходили мимо лежащего на лавке мужчины, заворчавшего, как сытая собака.
  Когда они поднимались по лестнице, из квартиры на втором этаже быстро вышел человек в темном плаще и кепке, а вслед за ним еще один, тоже в плаще, только голову его украшала шляпа-котелок – редкое в наши дни явление. Человек в кепке закрыл дверь на замок, спрятал ключи в карман и подошел к К.
  - Само небо послало вас навстречу! Готовы ли вы составить нам компанию в одном деликатном деле?
  К. кивнул, сжав руку Марии.
  - Тогда идемте немедля! Это неподалеку!
  Он быстрым шагом устремился вперед. Вслед за ним, не отставая, шел мужчина в котелке.
  - Это Великий Детектив и его спутник-доктор, - прошептал К. Марии на ухо. – Его легко узнать по манерам и одежде.
  Они довольно долго шли по незнакомым местам, словно действительно оказались в Англии.
  Человек в кепке остановился, достал из кармана револьвер. Тотчас в руках его спутника тоже возникло оружие.
  - Не думаю, что придется стрелять, - успокаивающе произнес Великий Детектив. – Мерзавцы любят жизнь так же, как и все остальные, а может, еще сильнее. Но припугнуть не мешает. Держите ухо востро и не спускайте глаз с проулка! Если они решат сбежать, то побегут через этот ход. Не рискуйте, спрячьтесь и дождитесь нас.
  После чего он скользнул в темный проулок, спутник – вслед за ним.
  - Подождем, - сказал К.
  На улицу выполз туман. Словно хищное море, утопившее не одну сотню кораблей, он проглатывал дома один за другим, пряча их в своем бездонном чреве.
  - Настоящая Англия, - прошептала Мария, - туманный Альбион. Я чувствую, как по лицу стекает вода. Не туман, а настоящий дождь, идущий в горизонтальнои направлении.
  - Тсс! – шепотом сказал К. и приложил палец к губам. – Слышите?
  Мария замерла.
  - Да, - через некоторое время ответила она. – Кто-то бежит в нашу сторону.
  - Давайте спрячемся за изгородью, - прошептал К. и взял Марию за руку. – Идемте!
  Не успели они перелезть через изгородь, как мимо них быстро пробежал вынырнувший из проулка человек. Пробежав метров пятьдесят, он обернулся и выстрелил из револьвера. В ответ раздались два выстрела, прозвучавшие практически одновременно. Человек снова бросился бежать. Раздался еще один выстрел, и бежавший, споткнувшись, растянулся прямо в центре небольшой площади.
  Через несколько мгновений перед ними прямо из воздуха возник Великий Детектив.
  - Идемте! – бросил он. – Возможно, придется везти его к доктору. Мой спутник не сможет оказать помощь: преследует второго преступника.
  Приблизившись к распростертому на земле телу, К. увидел, что это не человек и вообще неизвестно, кто. Или что. Лежащая на земле чернота не имела в себе ничего материального, разлившись по булыжникам мостовой, словно плотный черный туман.
  - Осторожно! – Великий Детектив выбросил руку вперед. – Мы опоздали! Теперь нам придется туго. У вас есть шарф? – спросил он у К.
  К. снял с шеи кашне.
  - Завяжите глаза вашей спутнице! – приказал Великий Детектив. – Иначе она ослепнет!
  К. завязал глаза Марии.
  - Закройте глаза и ни в коем случае не открывайте их! – сказал, обращаясь к К., Великий Детектив. – Держитесь за мой плащ! Святая Дева, помоги нам!
  К. взял Марию за руку, и они отправились вслед за Великим Детективом.
  Под ногами сначала была мостовая: шаги гулко отдавались от стен домов. Потом они вышли на грунтовую дорогу, подававшуюся под каблуками. Вскоре под ногами зачавкала грязь. Затем они пошли по колено в воде, но, не смотря на то, что был конец октября, вода была теплой.
  Выйдя из воды, они стали подниматься по лестнице. Один десяток ступеней, второй, третий, ступеням не было ни конца, ни края. Однако шагнув на очередную, К. почувствовал, как нога его проваливается в пустоту, и он, потеряв равновесие, падает вниз.

  К. находился на площадке второго этажа в собственном подъезде: он узнал это по приметно отломанному куску штукатурки над одной из дверей и фигурному плафону светильника. Рядом стояла Мария, на лице ее было написано удивление.
  - Это и есть шутка тех, кого вы назвали мифическими существами? – спросила она.
К. потрогал брюки – ткань была сухой.
  - Да, так они шутят, - ответил он.
  Они поднялись на пятый этаж. К. открыл дверь, пропустил Марию, зашел сам. Закрыл дверь. Помог Марии раздеться.
  - Добро пожаловать в мою скромную пещеру! – с чувством сказал К.
  - Мне кажется, или сказка еще не закончилась? – улыбнулась она.
  - Судить вам, - в ответ улыбнулся К.
  Мария медленно зашла в комнату, осматривая каждый уголок на предмет соответствия неким женским ожиданиям. Прошлась, не спеша, по периметру и остановилась перед К.
  - Ваша квартира подходит вам, - сказала она. – Вы похожи между собой. Наполнены одинаково.
  К. шагнул к Марии.
  - Настал момент, когда слова больше не нужны, - сказал он и нежно обнял Марию. – Ни для защиты, ни для нападения, ни для поиска истины, ни для чего-либо еще.
  - Не нужны, - легко согласилась она.
  - Все-все-все, - перебил К. норовившую добавить что-то Марию. - Слова закончились, их больше нет, - сказал он. – Разве вы не чувствуете?
  Мария только тихонько вздохнула в ответ.
  К. нежно поцеловал ее в уголок рта.

  Когда К. заснул, Мария скользнула в ванную, закрылась и набрала номер.
  - Это я, - сказала она.
  - Да, все прошло хорошо, -  ответила она, выслушав собеседника. – После магического воздействия мне удалось вернуть К. обратно в нашу параллель.
  - Да, я поняла, - она кивнула.
  - Как, я должна остаться? – спросила она погодя. – Но ведь моя задача – помогать несчастным!
  - Теперь твоя задача – сделать его счастливым, - прозвучало в трубке.
  - Слушаюсь! – бойко отозвалась Мария. – Кстати, он мне нравится.
  - Значит, проще будет ее выполнить, - сказал собеседник.
  - Через тридцать-сорок лет он умрет, и что тогда? – спросила Мария.
  - Не умрет, - ответил собеседник. – Теперь он один из нас.
  - Как так? – прошептала Мария.
  - Он подвергся магическому воздействию, - сказал собеседник. – Разве ты забыла, что бывает с теми, кто отведал магии? Ты ведь тоже когда-то была человеком, как и я.
  - Таких, как К, много, - сказала Мария. – Почему именно он?
  - За него замолвил слово Желязны, тот самый Желязны, который ради смеха закутался в бинты, - ответил собеседник. – Да и одушевление никому не нужно. Колесо сансары должно вращаться в правильном направлении. Иначе нам, персонажам, трудно будет выполнять свою миссию: делать людей счастливыми!