6. 6 Пифагор и жрецы Аполлона

                Из книги «Великие Посвящённые»  Эдуарда Шюре:

(стр. 236) «Пифагор явился в Дельфы после того, как обошёл все храмы Греции. … Всюду его встречали, как власть  имеющего; ожидали его также и Дельфах. Искусство прорицания приходило там уже в упадок, и Пифагор решил возвратить ему силу, глубину и обаяние.

Он появился в Дельфах не столько для поклонения Аполлону, сколько для просвещения его жрецов, для воспламенения их энтузиазма и для пробуждения их энергии. Действовать на них – значило действовать на душу самой Греции и подготовить её будущее.

К счастью, он нашёл в храме чудное орудие, словно подготовленное для него Провиденьем.

Молодая Феоклея принадлежала к коллегии жриц Аполлона. Она происходила из семьи, в которой звание жреца было наследственное. Величавое впечатление святилища, священные церемонии и торжественные гимны, праздники Аполлона пифийского и гиперборейского питали её юность.

Она была, вероятно, одной из тех молодых девушек, которые питают отвращение к тому, что привлекает всех остальных. Они не любят Цереру и боятся Венеры, ибо тяжелая земная атмосфера тревожит  их, и физическая любовь, смутно предчувствуемая, кажется им насилием над душой, разбиванием их целомудренного существа.

И наоборот, они необыкновенно чувствительны к таинственным влияниям, к астральным воздействиям. Когда луна освещала тёмные рощи вокруг Кастальского источника, Феоклея видела повсюду скользящие белые тени. При дневном свете она слышала голоса. Когда она глядела на лучи восходящего солнца, их световые вибрации погружали её в экстаз, и ей слышались невидимые хоры. И в то же время она была совершенно равнодушна ко всем внешним проявлениям культа; статуи богов оставляли её совершенно безразличной, но она испытывала ужас при жертвоприношении животных.

Она ни с кем не говорила о  видениях, которые нарушали её сон. Она чувствовала с предвиденьем ясновидящей, что жрецы Аполлона не обладают тем высшим светом, в котором нуждалась её душа.

Она почувствовала присутствие посвящённого, которого ждала её душа, она узнала своего Учителя.

После первого же взгляда, которым они обменялись, после  первого сказанного слова, невидимая цепь связала жреца Самосского с молодой жрицей, которая молча слушала его, жадно воспринимая каждое его слово.

Пифагор достиг в то время полной зрелости. Он носил белые одежды по-египетски и пурпуровую перевязь на лбу. Когда он говорил, его серьёзные, глубокие глаза проникали в душу собеседника, вызывая в нём глубокое волнение, сам воздух вокруг него казался более лёгким и проникнутым духовностью.

Беседы Самосского мудреца с высшими представителями греческой религии имели очень важное значение. Вопрос шёл не только об искусстве прорицания и о вдохновениях, но и о будущем Греции и судьбах всего мира. Знания и силы, которые он приобрёл в храмах Мемфиса и Вавилона, придавали ему высокий авторитет. Он имел право говорить как власть имеющий с руководителями Греции, и он выполнил это  со всею силою своего гения и со всем энтузиазмом сознанной миссии. 

Он развернул перед их глазами мистерии великой Изиды, земной и небесной, матери богов и человечества. Он провёл их через все необходимые испытания и под конец дал им проникнуть вместе с собою  в светлую область Озириса.

Вслед за тем, он раскрыл перед ними тайны халдейских магов, их оккультные знания, сохранявшиеся в массивных храмах Вавилона, где они вызывали живой огонь, в котором появлялись образы демонов и богов.

Слушая Пифагора, Феоклеа испытывала потрясающие ощущения. Всё, что говорил он, отпечатывалось огненными буквами в её сознании, и всё это казалось ей одновремённо и необычным, и знакомым. Поучаясь у него, она точно вспоминала забытое. Слова Учителя заставляли её перелистовать страницы вселенной, словно страницы книги. Боги не являлись более перед ней под человеческим ликом, но в своей истинной сущности, которая создаёт формы и даёт душу этим формам. Она возносилась и опускалась вместе в ними в пространстве.

Иногда её казалось, что она выходит из своих границ и расплывается в безконечности. Таким образом, воображение её проникало в невидимый мир, и те следы его, которые она находила в своей собственной душе, говорили ей, что в нём – истинная реальность, а физический мир не более, как одна видимость. И она чувствовала, что её внутренние глаза скоро раскроются, чтобы непосредственно читать в невидимом.

С этих высот Учитель возвратил её внезапно на землю, заговорив о несчастьях Египта. … Придёт время, когда солнечный Бог покинет этот храм, когда варвары разрушат его, так что камня не останется на камне, и когда пастухи поведут свои стада пастись на развалинах Дельф.

При этих  мрачных пророчествах лицо Феоклеи изменилось. Она склонилась к земле и охватив руками ближайшую колонну, с остановившимися глазами, погружённая в свои внутренние видения,  походила на гения Скорби, плачущего над погибшей Грецией.

«Но – продолжал Пифагор – эти тайны должны быть погребены в глубинах храмов. Посвящённый привлекает смерть или отдаляет её по своему произволу. Образуя магическую цепь соединённой силы воли, посвящённые могут воздействовать и на продление жизни народов. От вас зависит задержать роковой час, от вас зависит процветание Греции, вы можете вызвать в ней сияние Аполлона. Народы формируются по воле своих богов, но боги открываются лишь тем, которые их признают.

«Что такое Аполлон? Глагол Единого Бога, вечно проявляющийся в мире. Истина есть душа Бога, а свет есть Его тело. Мудрецы, ясновидящие и пророки видят Его; обыкновенные люди видят лишь тень Его».

                Первые видят Живую Сущность Его, а вторые лишь физическую форму.

«Прославленные духи, которых мы называем героями или полубогами, пребывают среди этого света. Вот истинное тело Аполлона, этого солнца посвящённых, и без него не совершается ничто великое на земле. Подобно магниту, привлекающему железо, мы нашими молитвами, словами и деянием привлекаем божественное вдохновение. От вас зависит осиять Грецию глаголом Аполлона, и тогда Греция преобразится в безсмертном свете!»

Подобными речами Пифагор старался внушить жрецам Дельфийского храма значение их великой миссии. Феоклея поглощала эти речи с молчаливой и сосредоточенной страстью. Она видимо преображалась под чарами мысли и воли Учителя. Среди изумлённых старцев она стояла, вся – вдохновение и духовный восторг -  с глазами расширенными и сияющими, словно перед ней проносились чудные видения светлых духов.

Пифагор оставался среди них целый год и лишь после того, как жрецы были посвящены во все тайны оккультного учения и Феоклея была вполне готова для своей миссии, - он направился далее в Великую Грецию».