Третий не лишний. Картина 5

                Загорается свет. Та же комната.
              В комнате стол, покрытый скатертью, на столе стоит фотография
             Николая Макаровича с чёрной траурной  лентой, тарелка с блинами.
                За столом сидит Екатерина Романовна.

          ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Сегодня уж сорок дней, как нет моего Коленьки. Ушёл сокол мой, оставил меня одну-оденёшеньку. Не подумал, как буду жить без него. Давай, Мухтар, помянем душу его, чтоб хорошо ему было на небесах, легко. (Даёт блин собаке, ест сама.) Ушёл Коленька, даже поговорить не с кем. Целыми днями всё молчу, молчу, слово сказать не кому. Его нет, а газеты приходят. Вон целая стопка набралась, а читать не могу, больно буковки маленькие. Сколько в мире новостей, всё пишут и пишут, а чего пишут, кто их знает. Был бы Николай Макарович, он бы мне рассказал, разъяснил, что к чему. Надо хоть Мишке-соседу отдать, может, сгодятся на что.
На улице уже похолодало, а у Коленьки ни пуловера, ни тёплого шарфика нет. Хотя, ему уже ничего не надо! Мухтар, ты ближе к природе, узнай у него, может,  что надо? (Собака отворачивается и ложится задом к ней.) Значит, не  надо! Ну, не надо и не надо…
А как пел мой Коленька. Помнишь, Мухтар? В молодости все девчонки на него засматривались, а выбрал он меня. А потом мы вместе пели. Он, наверное, слышит нас на небесах-то? Как думаешь, Мухтар?
          МУХТАР. Гав!
          ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Конечно, слышит. Я тебе, сейчас, Николай Макарович, песню спою, которую ты любил. Вот послушай.

                Поёт песню.

          ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Изболелось у меня всё внутри по тебе, Коленька. Скоро, видать, встретимся. Да и делать мне здесь нечего одной. Мухтара я к Клаве в магазин пристроила. Она его не обидит.

                Мухтар заскулил.

          ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Что ж делать, Мухтарушка? С собой я забрать тебя не смогу.

             Подходит к входной двери, открывает замок, чуть приоткрывает дверь.
               Садится в кресло. Мухтар беспокойно бегает от входной двери
                к Екатерине Романовне и обратно, лает.

          ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Пусть сегодня дверь открыта будет, ты не беспокойся, Мухтарушка, зато замок  не сломают, как стучаться будут. Какой дом без замка? Это уже не дом. (Гладит собаку по голове.) Я тебе ещё не говорила… Я, наверное, уйду сегодня к моему Коленьке. Чувствую… Человек, как собака, тоже чувствует. А, может, и не чувствует… Был бы рядом Коленька, он бы подсказал как правильно – чувствую я или нет. Вчера Клаве отнесла две новенькие простыни, да три полотенца. Семья-то у неё увеличилась – дочка сына родила. Да что-то рано родила – шестнадцать ей всего. А кто отец – не знают. Ну, хоть внук будет! Счастливая Клавка! У меня-то, кроме тебя – никого нет. А так хотелось понянчить внука или внучку! Хоть на ручках подержать! Не пришлось… Не держит меня уже здесь ничего…не радует… Добра вон сколько накоплено! А куда копила? Для кого? Павлу с Люськой это не надо. Да им и я не нужна. На похороны к Николаю Макаровичу приехали, побыли день и уехали. Всё дела, дела. На девять дней даже не остались, сказали, у себя в городе помянут. Сегодня сорок дней, а Павел даже не позвонил. Видать, забыл. К Коленьке пора, соскучилась…(Мухтар беспокойно бегает рядом с ней.) А ты не беспокойся, я не боюсь. Для меня большая радость его увидеть. Что-то я волнуюсь сегодня! Откуда бы это? Иду как на первое свидание. А оно ведь так и есть - вроде первое. Там-то мы с ним впервые встретимся. Радостно как-то.

                Свет гаснет.
                В темноте слышится вой Мухтара.
                Звонит телефон.

             Наступает тишина. Тихо звенят хрустальные колокольчики.
                Входная дверь открывается.
               За дверью в голубом свете в белых одеждах стоят
                Николай Макарович и Екатерина Романовна.

          НИКОЛАЙ МАКАРОВИЧ. Мухтар, иди к нам!
          ЕКАТЕРИНА РОМАНОВНА. Иди, Мухтарушка, мы тебя ждём. Пойдём с нами.

                Собака выбегает к ним.
                И все уходят.
                Тихо звенят колокольчики.
                Голубой свет медленно гаснет.


                КОНЕЦ