Синее небо над Синим морем. Глава 7

Армен подошёл ко мне так близко, что я снова почувствовала его запах. Тот самый, от которого у меня заходилось сердце, ухая вниз, и подводило живот, как у студентки на экзамене у доцента-мачо. Кожа Армена пахла остывающим после жаркого дня морским песком, хорошим табаком и немного базиликом. Он снова вернул меня к жизни, этот его аромат, а прикосновение мягких и сильных ладоней я, наверное, не забуду до смертного одра. Армен снова касался меня, как будто не было этого страшного безвременья непонимания, он поднял моё лицо и близко-близко и очень внимательно посмотрел в глаза. Потом коснулся тёплыми губами носа, как делал только он один и чуть подтолкнул вперёд, к калитке. Вадим, позвенев небольшой связкой ключей, нашёл нужный, щёлкнул замком, и мы пошли гуськом по ярко освещенному, узкому коридору - впереди Вадим, потом Нинель, я, Армен и замыкала процессию Светла. Она несла небольшой медицинский чемоданчик, впрочем, такой же был и у Армена.

Шли мы на удивление долго, минут пятнадцать точно. Коридор вилял, разветлялся на ещё более узкие, тёмные ходы, нырял под низко нависающие камни, огибал какие-то светлые наросты, вдруг расширялся, превращаясь в небольшие пещеры, со стен которых щерились на нас жутковатые летучие мыши, и снова становился узким, цивильным коридором, почти больничным. Такие бывают в нижних полуподвальных этажах старых больниц, вроде чистые, покрашенные, но вызывающие нутряное беспокойство и желание убежать. Светла, как будто услышала мой внутренний голос и успокаивающе меня коснулась, тронув за локоть.

-Не бойся. Сейчас дойдём. Это они, когда эту инфекцию запускали, тут хотели клинику строить. А потом передумали, забросили. Решили оставить этот посёлок для коров. Ой, прости. Не обижайся, привычка дурная. Ну вот. Мы тут все доделали потихоньку. Людей же надо спасать...

Наконец, коридор закончился, я, кстати, заметила, что за нами, пока мы шли, постепенно пропадал свет, видимо стояли датчики на движение. Вадим снова прогремел ключами, открывая узкую и высокую металлическую дверь, потом приложил к ней свой странный перстень, на который я ещё тогда, у арки обратила внимание, приняв его за обручальное кольцо, потому что такое же красовалось на пальце у Светлы, и, обернувшись в проёме, улыбнулся.

Помещение, в которое мы попали, было похоже внутренности космолета из старых фантастических фильмов. Такой маленький предбанничек, если это можно так назвать, весь в белом пластике, практически без мебели, только узкие полки матового стекла занимали одну из стен. На этих полках лежали какие-то сверки, и стояли флаконы с прозрачной жидкостью. А вот стена напротив входной двери была устрашающей. Представляете дверь стиральной машины? Такой, продвинутой, стоимостью где-то за лимон, с чёрным здоровенный клапаном-клавишей? Увеличьте ее раз в десять - получите как раз эту самую дверь.

Армен снял с полки пакет, развернул и протянул мне длинную хламиду с капюшоном, переходящим в прозрачный намордник. В свертке были ещё бахиллы, похожие на сапоги до колена, но из плотного материала и белые матерчатые перчатки.

- Это переходная одежда, Лид. Там, внутри, ещё раз переоденешься. Тебе это не надо, в общем, ты не заразишься, но они, те, кто там, внутри хватают все. Иммунитет нулевой, любой пришлый микроорганизм для них - смерть. Да и оттуда.. На себе эту дрянь вынесешь, тому, кто не болел, мало не покажется. Я не болел, кстати. И Вадим. Никто, кроме Светлы. А у нее пол организма теперь на честном слове... Так что, имей ввиду.

Светла слегка улыбнулась краешком губ, и я только сейчас заметила, как странно она держит спину - прямо, напряжённо, как будто боится сломаться. И уголок левого глаза чуть отпущен вниз и рта... Так было у одного моего знакомого, когда его бабахнул микроинсульт. О, Господи...

В этой одежде привидений мы зашли внутрь, тяжёлая дверь плотоядно чвакнула за спиной и возникло полное ощущение чистилища. Стекло и пластик, стальные полы со сливами, стальные выгородки тесных кабин, в которых стены и потолки изрешечены острыми капсулами струйников... И запах. Едкий запах дезинфектанта, который, мне кажется, до сих пор не выветрился из пор моей кожи, с того страшного времени лечения...

Процедура оказалась проста до безобразия. Мы разом разделись, сняв переходную одежду и голышом разбежались по кабинам. Промытые воняюшей дрянью и тщательно высушенные, напялили в следующем отсеке комбинезоны, шлемы и перчатки, вышли из точно такой же двери, но уже с другой стороны. А вот тут нас ждала совершенно обычная, мирная обстановка сельской больнички. Сестринский пост, где дремала сестричка-космонавт и пара-тройка дверей. При виде нашей делегации соня вскочила и, быстро перебирая крохотными бахилами, открыла нам одну из комнат.

Армен, как-то сразу превратившись в того самого доктора из нашей прошлой, нормальной, счастливой жизни, по-хозяйски вошёл в палату и остановился у единственной занятой кровати. Поманил меня рукой, приоткрыл простыню, которая накрывала человека с головой.

-Это твой реципиент. А ты его ангел. Потому что без тебя ему осталось жить от силы часов двенадцать. Ну, может, сутки...

На кровати лежал скелет. Впалые щеки уже отдавали синевой, губы обтягивали угловатую челюсть, глазные впадины зияли. Он был лыс, причём волосы, похоже выпадали прямо с кусками кожи, потому что вся голова была в язвах. Но, я узнала его... Передо мной, заживо сгнивая, превращаясь в тлен и небытие, лежал Алексей. Мой ласковый и нежный зверь. Мой рыцарь незапамятных времен. Мой любимый и единственный... Чтоб он горел...

А позади, встав на колени перед кроватью, рыдала Нинель. Я поняла, почему мне казалось, что я её знаю... Вот только я не поняла, как она воскресла. Ведь моя прекрасная свекровь, со слов мужа, давно покинула сей мир...