Вчера

            Вчера Серёга расстался с кооперативом. Зашёл, буркнул: «Привет» и, не застав Сан Саныча, оставил записку, что больше ничем не сможет ему помочь. Когда Зам поливал его грязью, ни Сан Саныч, ни Председатель не захотели сказать своё слово. А, может, тоже не доверяют? Серёга так работать не мог. Поэтому ушёл. И снова – без средств. Он-то уедет на сборы, а семья? Снова останется за полярным кругом вспоминать поездки на юг? Теперь придётся надеяться на сына, который возвращается из армии. Если сразу включится в работу, то не пропадут. А ему, видимо, после Кронштадта придётся  съездить к однокашнику на тот берег. Он слышал, что Максимов там большая шишка: в рыбакколхозе, похоже, в главные выбился? Главным капитаном! Серёга вспомнил, как Максимов в курсантские годы ловко показывал фокусы на картах. Значит, наделён был каким-то даром. А когда Серёга ходил в море ещё третьим штурманом, Максимов прилаживал уже старпомовские нашивки. Пойти к нему и изобразить на лице радость от встречи? И начинать снова с третьего штурмана? Если возьмёт? А то и с боцмана…
     Нелёгкое это дело изображать улыбку. Но что делать, раз «доносил последние штаны».
     Сколько же прошло с тех пор, когда повесил свой китель на плечики? Лет десять, побольше? Вспомнит ли он прежние «навигацкие» науки? Нелегко это в 40 лет. Но что делать? Надо снова впрягаться и обеспечивать свою взрослеющую дочь. На сына надежд мало. Серьёзную профессию он так и не обрёл. Да и время нынче смутное. Попробовал сам в кооперативе, да обломилось…   
     На его удивление, встреча с Максимовым прошла гладко. Тот даже полез в холодильник, чтобы налить по рюмке. И восстановление в штурманской должности не составило особых трудностей. Серёга помнил, как проложить курс на навигационной карте. В молодые годы даже кто-то из лоботрясов, курсантов судоводительского отделения, просил, пока преподаватель ещё не всех помнил,  сделать за него курсовую прокладку. С учётом течений, дрейфа от ветра и магнитных склонений… Серёга быстро утвердился в роли третьего штурмана, но был направлен прежде на судно, которое надолго зависло в ремонте. Но бог с ним, какие-то деньги уже начисляли и даже подкармливали в заводской столовой.
     Не торопясь, на вахтах Серёга вспоминал прошлую морскую жизнь, замешанную на романтике и первых стычках с капитаном траулера. В те времена ещё рыболовецкие суда были большие, и бороздили все моря и океаны. Визу открыли Серёге не сразу, но успел он побывать и в Канаде, и в Уругвае, и в Экваториальной Африке… У берегов Африки на промысле хека серебристого тогда всё и закончилось. Капитану не нравилась независимость третьего штурмана, его собственное отношение на привычные промысловые вещи, и он в матерной форме помощника своего выгнал с мостика. Серёга и сам от себя не ожидал, но заявил капитану, что на мостик больше не подымется. А тогда ещё и помполиты ходили в море… Помполит пытался Серёгу уговорить не делать глупостей. Но куда там… Помощника этого нерадивого списали с судна, на его место определили четвёртого штурмана, и отправили на транспортном судне в родной порт Мурманск защищать честь и достоинство…
     Боль от того инцидента у Серёги так и не прошла, и он вскоре ушёл с флота. Сначала к геологам, а затем потянуло его к работе творческой. Он осваивал любительское кино, учился заочно в институте культуры, пока профсоюзы и застойное правительство выделяли ещё деньги на культпросвет работу.
     Грянула перестройка, съедая прежнее отношение к клубной работе. Съедая самое дорогое, что было у советского народа, гарантии, когда смело смотрели в будущее, и то незнание, как живут люди за рубежом. Серёга, не обладая изворотливостью предпринимателя, сменил ещё не одну работу, пока ему не посоветовал один из преуспевающих однокашников обратиться к Максимову.
     Но со временем портились отношения и с Максимовым. Сколько же можно ходить в третьих штурманах? Да с такими капитанами, которые не знают даже английского языка. Серёгу подымали по каждому пустяку, когда приходилось расходиться с иностранным судном или утрясать портовые формальности. А в родном колхозе ему подсказывали: не ходи ты к Максимову с пустыми руками. Он любит подарки! Но Серёга долго не решался "сделать подарок", и ещё 5 лет проходил в младших помощниках. Но однажды его заело, и он после очередного конфликта написал «грамотную» бумагу на трёх листах, довольно деликатную, но жёсткую. И очередного капитана неожиданно отправили на ступеньку ниже, а Серёгу на ступеньку выше. И стал он тогда вторым помощником, который не только занимается рыбалкой и навигацией, а заведует продовольствием и валютными отчислениями. Через пару рейсов Серёга пошёл ещё выше. К удивлению многих он быстро освоил оборудование траулера, которое колхоз приобрёл у норвежских соседей, и быстро решил свои материальные проблемы. Но больше порадовал свою жену…
     Подошло время, и после отпуска пришлось Сергею Григорьевичу проходить ежегодную медицинскую комиссию. Неожиданно терапевт с кардиологом обнаружили какие-то нарушения в работе сердца и отправили на обследование в областную больницу. Григорьич пытался всех убедить, что он в молодости серьёзно занимался спортом, сердце привыкло к серьёзным нагрузкам и в спокойном состоянии бьётся очень медленно. И не нужно ему вставлять стимулятор. Ну да, присутствует аритмия, но Сергей никогда за болезнь её не считал, да и серьёзные боли не обнаруживались. Но врачи море закрыли! Мало того, что закрыли море, они отправили в отдел кадров соответствующую бумагу. Первым желанием было комиссию эту купить – другие времена, другие нравы. Но зачем продолжать здоровье гробить. Рыбалка занятие нервное и опасное. Соседи-норвежцы очень не любили, когда русские воруют рыбу, занимаются браконьерством. И всячески это пресекали, вплоть до ареста проштрафившихся судов и лишения дипломов зарвавшихся навигаторов.
     Нет! Такой вариант не подходит! Надо искать работу на берегу. До звания капитана дальнего плавания оставалось сделать один шаг. Он этот шаг сделать не успел, и его снова понесло мутной волной перестройки. И из Сергея Григорьевича он снова превратился в Серёгу.   
 
                14 сентября 2015 года