Молодость моя Белоруссия

(записки «челнока»)

Кто не знает задушевной песни? «Белоруссия-я-я…» Для меня — не просто красивые слова. И как жаль: не увиденные красивые места… Хотя помню: торжественный, праздничный центр Минска, западные Гродно, Брест, загадочное гомельское озеро Сож… Алые зори. Туманы. Вкусную еду в кафешках, простите за чревоугодие)))
Ах, любимая Белоруссия! Ты казалась островком стабильности, порядка, даже какого-то благоденствия... Сейчас стоишь на пороге перемен, что всегда больно бьет по живому. К счастью, я не принадлежу к журналистам, ныне отрабатывающим «белорусскую повестку»…
А про «молодость» — из песни слов не выбросишь. Когда же это было? 90-е. Начало.
                ***
Бывают встречи с людьми, которые каким-то непостижимым образом дадут совет на «миллион». Таким оказался разговор с девушкой на лисичанском рынке РТИ; она подкинула мысль о торговле перчатками. Я удивилась: цена на кожгалантерейное изделие сопоставима с «ценником» «кожанки»?.. Ходовой товар, места много не занимает. И завертелось…
Почему — Белоруссия? Может, сказался прежний опыт поездок в Брест за польскими шмотками. Или — вернее — понравилась, приглянулась, полюбилась? Товарами? Обстановкой? Людьми?.. 
…
Перчатки преимущественно я покупала в Горске. Есть такой городок на Луганщине, недалеко от Первомайска, с шахтами, достопримечательной школой… Там в универмаге, что рядом с автостанцией, подружилась с продавцом, дородной женщиной Ниной (отчество уже не помню). Достать хорошие кожаные и замшевые перчатки, да еще десяток-два, было непросто. Спасибо Нине, это удавалось…
Из Белоруссии тоже не возвращалась с пустыми руками. Некогда популярная польская джинса, как товар, ушла в прошлое. Но можно было привезти что-то «эдакое», уж не помню, чем наполнялись сумки. Косметика, трикотаж, бижутерия (и фурнитура к ней), сумки, колготки, разные безделушки… В общем, так и получалось: приезд с одними «самоварами», выезд — с другими.
…

У меня все было расписано чуть ли не по часам. На работе в «загибающемся» НИИ со вторника-среды и до конца недели брала отпуск без содержания (или «отгулы за прогулы»:) ). Выезд утренним поездом «Мариуполь-Минск», он останавливался в Лисичанске (ходил через день), или вечерним «Луганск-Сумы».
Как-то ради поездки я сдала кровь. При оформлении отгула начальница отдела кадров спросила: «Как ты себя чувствуешь?». Вслед за моим «Хорошо!» вдруг прозвучало: «Не бреши!» Вечером у меня, и правда, закружилась голова, я свалилась… Но мне нужно было на что-то жить и покупать квартиру…
                ***
Почти сутки колыхания в «минском» становились «кайфом» с обязательными ритуалами. Какие бы сны, притащившись к поезду в шесть утра и завалившись на полку, ни «смотрела», я подскакивала в Купянске и выбегала за таранкой.
Дальше — шумный Харьков с получасовой стоянкой. А в Бахмаче (туда прибывали часов в десять вечера, но пропустить это было нельзя!) — пассажиров на перроне ждали особые вкусности… Как не купить горячую картошечку, посыпанную укропчиком, и стопудово, — вареные раки!..
…
Утренний приезд в Гомель, торговля. Если удачно, то — ночь в гостинице. Потом еще день торговли, ночь переезда из Гомеля в Минск… Вновь торговля и закупка какого-то скарба. Возвращение домой через Харьков…
Ой, сейчас смешно вспоминать (как можно было в это влезть?!) — приперла из Минска телевизор «Горизонт». Почти новый «телек», выпущенный вроде в январе’92, той же зимой меня «нашел». Отдавали дешево, и я, не представляя «приключений»-злоключений с перевозкой в другое государство(!), решила: «Беру!» Как в той поговорке: за морем телушка – полушка, да перевоз — алтын…
Проводница, пожилая белоруска, не пустила меня с грузом в вагон. Предлагала ей деньги, упрашивала!.. Да не только я — чуть ли не весь вагон ее умолял! Я ведь еще работала, и крайне нужно было вернуться именно тем поездом, чтоб на следующий день выйти на работу…  Но у нее было железное «не положено!..».
Билет на тот удобный для меня поезд до Лисичанска пропал. Пришлось ждать «Калининград-Харьков». От перрона далеко уходить не стала, меня и мой телевизор «замЯтала зима, замятала», засыпало снегом… Коробку потом пришлось выбросить и завернуть «обновку» в покрывало)))
«Наш» поезд, точнее, «наш» проводник взял меня без билета. Телек ночевал на второй полке. И таможню проехали, и прибыли до Харькова, где таким же макаром я села на поезд Сумы-Луганск, продолжив приключения…
Телевизор прослужил исправно, я долго с ним не расставалась. Где-то, лет через «надцать», после двух квартирных переездов, он остался в кадре моей обстановки…
                ***
Да, это было заметно: белорусы казались жесткими относительно порядка. Если в магазине установлено, к примеру, отпускать по две вещи в руки, то ни за какие деньги-коврижки, продавцы не шли на «преступление» (хотя, кажется, им ведь надо реализовать товар!).
К счастью, мир не без добрых людей. В одном из гомельских «шопов» продавец, женщина в возрасте, отступала от правил и «нагружала» меня, довольную, по-полной. В каждый приезд я обязательно шла туда, и была с покупками…
С подачи той доброй гомельчанки в моем «ассортименте» появились модные тогда разноцветные женские лосины. Везла их прямым сообщением в … Минск, а то, что не продалось в белорусской столице, — к себе в неньку…
…
В Гомеле я потеряла паспорт. Так мне «помогли» донести сумку. Сумка была приличная, бежевая, с коричневыми вставками, с документами и товаром.
Наверное, повезло, что на железнодорожном вокзале к моей особе был неравнодушен некий мент, кажется, «возрастной», Валентин(?). Не было случая, чтобы по приезду он не осчастливил меня встречей и общением. Любовь без границ! Обычно я ржала с него, но в этой ситуации он помог: без паспорта мне продали обратный билет и выписали какую-то бумаженцию. «Помощники — такие, — ворчал Валентин. — Группа работает. Попадутся…»
В Украине с бланками паспортов в те годы была проблема, и дальше я уже ездила с истрепанной, словно вынутой из одного места, «справкой вместо паспорта».
                ***
Удивило в Белоруссии отношение к пьяницам. Я любила заходить в одно гомельское кафе, брала там обед, тающие во рту блинчики, масло, сметану в стакане…. Чисто, аккуратно, готовят очень вкусно…
На моих глазах в кафешку заваливалась «пьянь», которую обслуживали со всеми «почестями». Парадокс! Заходит «никакая» старушка (может, постоянный клиент?), начинает по пьяной лавочке «выступать». Но с ней вежливо разговаривают, с угождением сажают за стол, миленько приносят заказ, слушают ее бред — обращение, как с дорогим гостем…
Аналогично на рынке: пьяные в хлам «кадры» притаскивают некие вещи (не краденные — свои), и удивительно, это не вызывало отторжения. Показывают, к примеру, грязноватые штаны, говорят, что «все добрыя, здоровыя», и ни у кого нет брезгливости (всё норм!), потому что … и правда, «все здоровое» и … чистое…
Как не улыбнуться, вспомнив белорусские словечки, «тыщача» и подобные!..
…
На рынке в Гомеле сдружилась с местной предпринимательницей Ларисой.
Распродавшись, я покупала с рук доллары, ведь белорусские «зайчики» мне были не нужны (хотя пару «зайцев», как сувениры, осталось))) Однажды «прокололась» — взяла фальшивый полтинник, сделанный из пятидолларовой купюры. Ноль подрисован, а «дядька» на купюре не Грант, как нужно, а Линкольн…
Лариса (тоже расстроенная — у нее сперли с прилавка «бюстик») стала утешать, дескать, не все потеряно. Объяснила: 5 долларов — все же имеют цену, но (сама видишь!), купюру сознательно испортили («теперь это уже не 5 долларов, а непонятно что»), а значит, «умелец» уверен в сбыте… Я последовала ее советам и да, печально, — пришлось взять грех на душу и тоже пойти на риск, обман, сбагрив по-дешевке фальшивку…
                ***
Рабочей точкой в Минске был стадион «Динамо». И удивительным образом, там, на вещевом рынке, я «не потерялась». Все складывалось замечательно, в огромной массе торгующих тоже нашла благодетельницу. Нину.
Уже стерлись из памяти ее черты лица. Помню, статная женщина, с какими-то ладно закрученными на голове волосами, хорошей прической. Жена военного. Вдова… Или — недавняя вдова, тосковала по мужу? Кажется, она продавала мохеровые шарфы.
Нина носила дорогую натуральную шубу, но странно было видеть, что она не упускала брошенных на дороге бутылок… Иногда она просила поднять тару (может, для чистоты улиц?) меня…
Почему-то она доверяла мне, заезжей девице. Я ведь тогда не была ни журналистом, ни поэтом-творцом. Разве что Творцом своей челночной реальности. Минчанка-Нина помогала от души.
«У нас не так, — рассказывала я ей «новости». — У нас тоже — барахолка на стадионе, в Лисичанске. Но народ в основном идет с утра… Или после того, как скупятся на продуктовом базаре. А уже к часу можно расходиться, никого нет…» Нине наш «расклад» понравился, она посетовала, что тут, в Минске, «пока все выдрыхнутся, к полудню только сходятся…»
…
После торговли мы приезжали в ее хорошую квартиру, возле Комаровского рынка, двух- или трехкомнатную. Там я в случае чего оставалась.
Нина «открыла» мне магазин фабрики «Милавица» с шикарным нижним бельем и купальниками. Но там, естественно, действовали те же законы: какой-то лимит вещей в «одни руки». Мы, пытаясь отовариться, приходили в несколько заходов, по-новой занимали очереди, «вторыми» моими «руками» была Нина…
С дочерью они не ладили. Взрослая доча не скрывала свою неприязнь ни к матери, ни к ее гостям. Тем не менее, Нина все равно каждый раз приводила меня в квартиру, кормила. Как-то познакомила со своей «подружайкой» Галей. Дочкины бзыки ей были совершенно по «барабану».
…
— Я вызываю милицию! — однажды заявила дочура, когда я уже задремывала в комнате Нины.
«У тебя есть какие-то документы?» — полушепотом спросила она.
Звонок заливисто прозвучал веселым мотивчиком, типа «Турецкого марша», и с ним — моя мысль, очевидно, произнесенная вслух: «Представление началось…» Через минуту все собрались в прихожей.
…Повествование дочери о том, что ее мать, вдова военного, превратилась в базарную торговку и приводит в квартиру бомжей…
Менты, заполняющие бумаги, разглядывавшие мою «справку вместо паспорта»…
Рассказ Нины о том, что ей нравится торговать на рынке, как она возрождается, чувствует биение жизни…
Потом менты зашли в ее комнату для «досмотра» моих вещей. Дальнейшее админвоздействие на меня свелось к самому, что ни на есть, сочувствию. Как оно? Из Украины? Не страшно ездить? Одной?.. Нина говорила им о сложных отношениях с дочерью, может, надо разменяться…
                ***
А потом был приезд, когда набрав привычный номер, я услышала в трубке стальной, не оставлявший просвета, голос: «Нины нет. Она выехала надолго». Разумеется, интернета, мобилок тогда не было.))
Побрела, в расстройстве, на «Динамо»… И каково же было мое удивление, когда встретила там … «приехавшую» Нину))
…«Лосины, перчатки — это не совсем то, — подсказывала она мне. — Они должны быть дополнением к чему-то основному. Тебе надо приезжать с чем-то более серьезным. Думай: что это может быть?..» Но, увы, ничего не придумывалось…
…
Как- то я приперла в Минск мужской свитер, который в свою очередь приперла из Львова. Особенностью этой модной вещи были кожаные латки на локтях. Так вот, на первый взгляд, все выглядело цивильно, но на одном рукаве (я заметила потом!) латка закрывала настоящую дыру… В Минске, на «Динамо» сие «счастье» удалось сплавить))…
К слову, во Львов я съездила за товаром лишь раз, побыла на двух рынках (тоже один, вещевой, огромный, не обойдешь)… А на маленьком, «Краковском», случилась «невдача»: из кармана вытащили кошелек. Денег потеряла немного, но жаль, пропал билет на обратный поезд, за которым я простояла полтора часа, а с билетами было туго(((
Однажды в Минске мне пришлось прибегнуть к помощи рыночных объявлений. На весь стадион из динамика звучало моё: «Девушка, купившая перчатки, вернитесь к продавцу! Вы купили перчатки … распарованные». Никто не возвратился, а у меня остались две … на одну ладошку.
                ***
Со временем я стала оставлять непроданные перчатки в минских магазинчиках «под реализацию». Все было хорошо, честно. Но однажды… Я не нашла знакомого ларька в центре, на проспекте Скорины…
Обидно, но что сделаешь? Нина стала меня ругать: какая я «шляпа», оформлено на фиговом листке, как можно такое допустить? Видно было, что она расстроилась («Это вообще… Нет слов…»). Я уже махнула на это рукой. Но только не Нина.
«Вот номер исполкома, — пододвинув телефонный аппарат, сказала она. — Звони!» «Зачем?» Но говорить о бесполезности многоопытной «подруге дней суровых», простите за тавтологию, было бесполезно.
Какой-то сотруднице я изложила свою незатейливую историю: дескать, приезжала, оставляла товар, и вот…
На удивление, в минском, столичном(!) исполкоме к моей байке отнеслись очень серьезно: сразу же дали телефон отдела предпринимательства того района (или как называлась та структура?) — «позвоните туда…»
Не веря в благополучный исход, я повторила ту же «песню» другим работникам… Уточнив, где именно находился киоск на Скорины, специалистка ошарашила меня, сказав: «это предприниматели такие-то, их точка сейчас — там-то», и дала их номер телефона!..
Вопрос решился за три минуты с помощью двух телефонных звонков! Я была в шоке! Непостижимом для меня, радостном шоке!.. И сейчас, спустя годы, после немалого пути в журналистике в Украине, уверена: у нас приезжий человек не смог бы так просто решить проблему.
                ***
…До сих пор удивляюсь, как мне везло с продажами, ведь в Белоруссии, насколько я знала, работали две кожгалантерейные фабрики: в Минске и Гродно! Тем не менее, перчатки продавались. Как правило, у меня были женские осенние (одна лишь тоненькая кожа, с узорными дырочками на запястье), и зимние, с мехом или беленькой подкладкой, и также — утепленные мужские. Покупались лучше женские, но «шли» и мужские. Черные продавались лучше коричневых…
…
Тогда все так совпало. Поистине сложился счастливый паззл. Я была раздавлена сложным жизненным периодом. Обрушение всего и вся, гнетущее состояние расставания, обычные «атрибуты» страданий... Хотелось забыться, слишком тяжело было на сердце…
Поездки даже «спасали». С возвращением, после четырех-пяти дней странствий, казалось, проходила целая вечность. Спасибо, Белоруссия! У меня все получалось! И я вылечилась!
…
Потери, сомненья, обиды —
Обманной свободы цена.
А что его дальше — не видно.
Но разве мне ясность нужна?

Опять не сложилось и — с Богом! —
Уеду в туманную даль.
Меня успокоит дорога,
И ветер разгонит печаль.

Я в стуке колес открываю
Размах одичавших полей.
И как улетевшие стаи,
Тревоги отчаливших дней.

О прошлом уже не жалею,
Мечтаю, смеюсь и пою.
Случайное счастье лелею
И верю в удачу свою!
…
Позже торговля в Минске сошла на нет, не было смысла там задерживаться (побывала и в Могилеве, Гродно, Витебске). Может, пара поездок прошла с заездом в Смоленск, а оттуда — в Москву…
Да, в памяти остался холодный, «рыгающий» Смоленск — мужчины, парни ДЕЛАЛИ (обделывались!) на лавочках, остановках…
Там тоже были «стихийные» ряды на рынке, белорусы привозили молочку. В каком-то смоленском магазинчике недалеко от рынка я оставила четыре пары перчаток (о чем сохранились листочки-квитанции!), но сложилось так, больше туда не попала…
А однажды, благодаря Минску, меня занесло в Вильнюс. Вернулась домой оттуда «родным» Калининградским поездом.
…
Позже, когда я перешла на торговлю рыболовными удочками, тоже «наведалась» с ними в родную Беларусь. Это был провал: «сябры» в Полоцке выпускали черные, прочные «телескопички», лучшего качества, чем северодонецкий «Стеклопластик»…
                ***
Закончилась «сага» с перчатками также внезапно, как началась. Рынок заполонили китайские вещи, дешевый ширпотреб.
Нина из Горска ничем не могла помочь. Как-то, приехав, я узнала, что с ней плохо, она лежит в больнице с сердцем (на реализации у нее был какой-то мой товар) … Но позже мы встретились в магазине…
Последним «ударом в спину» стала покупка перчаток на Харьковской кожгалантерейной фабрике — подсунули натуральный брак…
…
Как там по-французски: est-ce vraiment moi? Могу ли сейчас мчаться, сломя голову, на поезд? Где та бесшабашная вера «в удачу свою»? Даже на фотке с «Горизонтом», пожалуй, совсем не «та», «новогодняя», я…
В новом веке поездок в далекие, но родные, края не было. Не знаю, как сейчас дела у Нины, Ларисы… Как поживает Нина из Горска? Меня греет, что Горск остался в Украине.
А Белоруссия… Она навсегда. Спасибо тебе, добрая, замечательная страна!