Переправа

Три крутых поворота по пыльной дороге и я открою калитку, за которой деревянный, бревенчатый, старенький домик под почерневшим шифером. Торцы бревен его стен давно потрескались и почернели. Промокая под дождем они набухали и высыхали под солнцем теряя светлый оттенок. Бревна, плотно лежащие друг на друге, не соприкасаются разделенные прослойкой болотного мха.

Мы рвали влажный мох стоя по колено в воде и кидали его в кучки на болотные кочки. Наполненные им мешки я выносил на дорогу. По спине, из мешка, смывая пот - текла вода. Деревянной палочкой она ловко проталкивала полоски болотного растения в щели между бревнами стен. Этой зимой в нашем домике будет тепло.

Нога не слушается. Правую ногу свело судорогой. Нестрашно. Есть еще левая и две руки. Полиэтиленовый мешок с вещами, которые я снял и сложил в него перед заплывом, течение уносит от меня всё дальше. Пытаясь догнать мешок - могу обездвижить и второю ногу. Хорошо, не буду спешить. Плавно, не торопясь, равномерно разводя руки в стороны, буду плыть за мешком с вещами по течению.

Пожелав удачи водителю грузовика, подбросившего меня до перекрестка, я бодро зашагал по широкой дороге выходящей к берегу. Выходные удастся провести дома. Два дня. Далее - командировка продолжится, но это будет потом.

Легкость ходьбы с пологого спуска и ожидание скорой встречи - зарождали искры счастья. Она не знает, не ждет, но очень обрадуется.

Водитель вел грузовик долго не включая свет фар - ждал пока сумерки перейдут в темноту. Никто нас не догнал и не встретился нам по пути. Тьма в которую я погрузился, когда машина скрылась за поворотом не смогла задавить задора ожидания скорой встречи с ней.

Черная вода широкой реки разделяла дорогу. Паром был на другой стороне. Не успел.
Лодка светлым пятном выделялась на темном, покинутом капитаном катере. Пытаясь сдержать отчаянье — прокричал в пустоту — Паромщик, ты на катере? - Переправь меня... Тишина.

Зеленая краска на калитке подсохла. Легкая, деревянная дверца открывалась легко. Старый, подтекающий после дождя навес, переходящий в высокий деревянный забор — снесен. Вместо него — штакетник с легкой дверкой. Неужели я больше не открою эту новую калитку? Всё кончится здесь, в этой темной воде? Она меня не ждет сегодня и мы больше никогда не увидимся?

Силы разводить руки в стороны еще есть. Ногу отпустило, но сгибать побаиваюсь — не чувствую её. Нужно догнать пакет с вещами. В кармане брюк что-то важное... Нет в нем ничего. Почему я не купил тот брелок? Его ценность породила бы мысль привязать пакет к руке шнурком из ботинка. А теперь я трачу иссякающие силы на погоню за ним, не приближаясь к берегу.

Вода через нос потекла к горлу. Я еще теплый, а вода холодная. Тонуть не трудно. Трудно держаться на границе между водой и воздухом, между жизнью и смертью. Свело судорогой вторую ногу. Руки устали. Догнав мешок с вещами, я попытался оттолкнуть его против течения, что бы он больше не вел меня в бесконечное, бессмысленное движение. В этот момент я потерял устойчивость и погрузился под воду. Всё. Больше не могу. Сдаюсь.

Скользко. Мягко. Ил. Дно.

Сжался и выпрямился. Ноги не послушались и остались ватными, лишь слабо коснувшись ила. Я смог. Доплыл. Берег близко. Плыви и живи. Вверх.

Руки резкими взмахами вынесли тело на поверхность. Легкие выдохнули холодную воду реки. Махая руками перед собой, как стремящаяся к берегу, неожиданно попавшая в воду собака, я приближался к заветной земле.

Покачиваясь, тяжело дыша, выполз из воды и растянулся на влажном песке берега. Сфагнум — фанфарами било всплывшее из глубин памяти слово. Болотный мох — сфагнум.

Немного отдохнув, прошел по берегу и вытащил из веток тальника, застрявший в них, мешок с вещами.    

Три крутых поворота по пыльной дороге и я открою калитку.