Лирн

                Совесть и честь - прекрасные обереги мира.

1.
Я увидел в окно, как бьют собаку. Она лежала на спине и выла. Меня удивило, что такая большая собака, а она была как очень крупная овчарка, не смогла приструнить какого-то грубияна? Молнией, прямо в шортах, я выбежал к собаке, оттолкнул человека: «Эй, идиот, иди отсюда!». Человек остолбенел и вдруг хищно улыбнулся:
- Оставьте свои оскорбления при себе и не лезьте.
- Иди отсюда!
- Очень разнообразно.
- Я. Больше. Не. Повторю. – сквозь зубы, разрывая предложение, сказал я.
И человек единожды моргнул, отвернулся и просто пошел прочь.
- Дружок, как ты? – я наклонился к собаке, которая, что меня обрадовало, выглядела отлично. Она повиляла хвостом и побежала о своим собачьим делам.
Я вернулся домой и хотел продолжить заниматься делами, но не смог сосредоточиться: вспоминал это моргнувшее лицо: «Точно идиот».
На следующий день шел снег, и я остался работать дома, тк спасение собаки дало о себе знать. Приближался вечер. Смеркалось. Снег так и не перестал идти. Я рисовал эскиз дизайна дома для клиента, но отложил планшет и встал за холст. Без лишней скромности скажу, что очень хороший художник. Особенно я люблю писать маслом. В этот раз вдохновение заставило меня простоять у мольберта до глубокой ночи: я рисовал вчерашнего мерзавца. Портрет я так и назвал «Идиот». Потом я сделал фото и выложить в сеть – пусть люди знают гада в лицо! Я получил огромную поддержку, и портрет быстро распространился, перебравшись из виртуальности на листовки на столбах. Социальное признание – вещь серьезная.
- Алло, Роман, как самочувствие?
- Приветствую! Спасибо, намного лучше. Если вы насчет эскиза, то он готов.
- Нет, у меня сегодня был человек, который ищет тебя, чтобы купить картину.
- Какую?
- Портрет живодера. Если ты готов его продать, прихвати его вместе с эскизом в офис.
Я был очень удивлен. Мои картины часто покупали, но захотеть приобрести «Идиота» …  Очень необычное чувство прекрасного.
«Идиота» хотела купить женщина. Она так и начала разговор:
- Сколько стоит этот портрет?
- Добрый день, - я закрыл за собой дверь, - я возьму только за материалы, это лицо не приносит мне удовольствия.
- Сколько?
- 5 тысяч.
Добавлю, что женщина была средних лет с очень густыми, черными волосами, бровями и ресницами. Женщина положила деньги на стол, я передал холста, и она ушла.


2.
Этим вечером я снова смотрел в окно, когда на заснеженной тропинке возник тот самый человек. Он смотрел на меня. Сомнений не было: он меня звал. На этот раз я оделся по сезону. Честно, я хотел, чтобы мне показалось, померещилось, чтобы идиота не было. Но он стоял на том же месте.
- Зачем вы продали лирну мой портрет?
- Как ты понял, что это я?
- Это было просто. Зачем вы продали лирну мой портрет?
- Кому?
- Лирну.
- Я не знаю никаких Лирнов! Я продал свою картину женщине и не в курсе, какая у нее фамилия.
- Это не фамилия. А портрет вы продали именно лирну. – он просто стоял и смотрел на меня, этот урод, бьющий собак.
- Убирайся! Не смей приходить! Я должен был заявить на тебя! Со своим творчеством я делаю, что захочу! А чего я точно не хочу, так это чтобы идиоты донимали меня!  - взбесился я.
- Идиот тут только вы. – он моргнул, отвернулся и пошел прочь, как и в прошлый раз.
Надо было остановить его, окликнуть, снежком кинуть наконец, но я пошел домой. Там меня ждала жареная картошка. Но вместо еды я снова принялся за масло: я нарисовал пейзаж, зимний и унылый, мрачный. У меня было ужасное настроение, но причины я не знал. Что-то меня беспокоило.
Утром я приехал на работу и сразу направился к начальнику.
- Вчерашняя дама с картиной, как ее фамилия?
- Не знаю, она не сообщила и визитки не оставила. – начальник улыбнулся. – Сегодня приедет Бобовин, эскиз ему понравился.
Но я уже не слышал. Я направился к администратору, надеясь получить номер, с которого вчера звонила женщина. И я его получил. Ледяными пальцами я набрал ее цифры.
- А я как раз смотрю на вашу картину.
В глазах потемнело, и сердце словно взлетело в космос. Я задержал дыхание:
- Вы Лирн?
- А вы нет.
Я удивился. Смахивало на хамство, но я был слишком взволнован для этикета.
- Да, потому что я Теплов.
- А я Короткова. Теперь мы знакомы.
Она выжидающе молчала. Что-то липкое скользнуло по моей спине.
- Вы же Лирн? – страх застрял где-то в легких.
- А вы человек.
Всё. Я понял, внутри себя я сразу понял, что что-то не так, а сейчас, когда это было озвучено, я не хотел соглашаться.
- А вы кто? Инопланетянин? Не дурите мне голову! – я прикрикнул и сбросил вызов.
Ураган в голове не позволял мне вспомнить всю известную мифологию. «Не может этого быть! Хотя почему не может? Нет, я даже не слышал такого слова! Или она просто стерва? Смеётся надо мной!».
- Алло, Кропоткина? – взревел я.
- Короткова.
- Ну Короткова! – и больше я не нашел слов и сбросил: решил забыть. А и забывать-то нечего! Много ли больных!
В эту ночь я не спал –смотрел в окно. Пытался отогнать от себя произошедший абсурд. Еще несколько дней прошли тяжело, как во сне. Я решил, что желание узнать намного сильнее желания забыть, и я снова нарисовал его портрет. Не так детально, в разы хуже предыдущего, тк уже плохо помнил этого человека. Но никто не захотел купить портрет. Может быть из-за того, что я не выложил его в соц. сеть, и никто просто не знал о нем. Или еще один «Идиот» просто никому не нужен.


3.
Вечером я рисовал очередной эскиз. Работа не шла. Я всё думал об отпуске, солнце и заграничных ананасах. Я и мой друг решили поехать в Бразилию и подбирали тур. Я отложил работы, откинулся в кресле: обожаю ананасы. Я решил встать за мольберт и по ошибке взял черное масло. Черную как густая шерсть. И я написал ту собаку, которую спас. Вышло очень натурально. Многих подробностей я даже не помнил, но кисть словно сама выводила зверя.
Прислоненные к стене стояли мои картины: зима, поезд, женщина в красном, идиот второй, улица, лирн. Меня словно ударило током! «Это собака! Не думай даже!».  сделал фото и снова выложил в сеть, подписав какую-то ерунду о том, как удивительно мастерство художника. Раздался телефонный звонок:
- Я хочу купить портрет.
Я сразу узнал её.
- Лирн?
- Человек?
- Зачем тебе портрет?
- Зачем тебе знать?
- Интересно.
- Неважно.
- ТЫ совершенно не умеешь разговаривать! – я вспылил от ее дерзости.
- Ложь. Иначе как бы мы говорили?
Я запнулся.
- Цена должна быть ниже: картина выполнена хуже. – произнесла она.
- Я беру за материалы. С тебя 5 тысяч.
- Хорошо. Привези завтра портрет в свой офис.
Я знал, что всё не может быть просто. Поэтому я взял дргую картину.
Я начал с порога:
- Расскажи! Я хочу знать!
- Что? – она смотрела на меня с абсолютным не интересом.
- Всё: что происходит, зачем тебе портреты, кто ты?
- Вот деньги. – она выхватила холст из моей руки и ушла.
Весь вечер я провел у окна – ждал. И не напрасно. На снегу под окном сидела огромная, черная собака. Точь-в-точь с моей картины. Увидев, что она смотрит на меня, я распахнул окно и жестом показал, чтобы она подождала, пока я спущусь. Но вместо ожидания собака выгнулась в дугу и прыгнула ко мне в окно, а я живу на 3 этаже.
В комнате она была по-настоящему огромной. И в ее пасти я увидел холст. Собака выплюнула его под мои ноги и зарычала. Я зарычал в ответ, как мог, думаю, вышло очень плохо, потому что собака встала на задние лапы, и ее рост превзошёл мой головы на 4. Собака дернулась и начала уменьшаться. Я даже знал, что сейчас окажется передо мной.
- Ты обманул меня. – женщина тряхнула густыми волосами. –Эта картина другая.
- Расскажи мне! –удивительно, что она была в одежде, в фильмах и книгах при превращении герои были не столь удачливы.
- На надейся, что тебе поверят. Для всех ты – спаситель собаки.
- Я хочу знать для себя. Я спас тебя не ради славы! Я её вообще не ищу. Откуда ты знаешь, какой я? – я был раздосадован ее репликой. Она, словно почувствовав, отступила назад:
- Люди отличные иллюзионисты, лжецы и предатели. Я знаю людей. Не нужно нас воспринимать как сказку, фей или гномов. Нас сотни под вашим носом, но вы слепы – не замечаете, с кем делите жизнь. – у нее был серьезный взгляд.
Может, вместо того, чтобы строить воздушные замки, следовало бы лучше узнать мир? Я не знал. Но передо мной стояла женщина, только что бывшая огромной собакой. Она села в моё кресло и продолжила:
- Лирны, так нас зовут, живут с людьми очень долго. Мы охраняем вас, спасаем, заботимся, потому что ни одно существо не способно дать нам то, что дают люди. Вы хотите быть нужными, и ваша потребность настолько сильна, что она, по неведомым вселенским законам, создает нас. Каждый раз лирн появляется там, где больше всего в нем нуждаются. Выходит, что лирны – это сочетание верности, преданности, честности и дружелюбия.
Она долго молчала, изучая мою комнату, видимо, давая мне время на осмысление.
- То есть вы едите эмоции?
- Нет, едим мы пищу. Благодаря людям возникают новые лирны, словно из преобразователя: человеческая потребность быть нужным конвертируется в живую энергию, говоря простым языком. На сама деле механизм сложнее. Факт: лирнов создают люди, и убивают тоже люди.


4.
После ее ухода, мне следовало называть её Альма, и да, портрет я ей отдал, на душе было тоскливо и пусто. Вырисовывалась страшная штука: человек, который очень сильно хочет быть нужным, может сотворить себе некое существо, сам того не зная, и оно будет ему бесконечно предано. До тех пор, пока человек, этот или другой, не убьет это существо, пока не причинит такую боль, что физическое тело просто не сможет существовать. Тогда лирна просто не станет. Альма сказала, что каждый лирн рождается однажды, никакой реинкарнации, перераспределения материи – нет.  Это не укладывалось в голове!
Лирны всегда появлялись в форме собак, взрослых и крупных. Каким-то образом лирн знал, чья потребность его создала, и искал встречи с этим человеком. А потом как в фильмах: встреча взглядами, виляние хвоста, перехватывание дыхания, искра. И после этого лирн и человек должны бы жить счастливо, но приходит смерть. Либо лирн умирает (жестокость или старость), либо человек. Но во 2 случае лирн обретает возможность воплощаться в человека, внешность которого будет очень схожа с умершим.
Очень страшно и глупо. После смерти своего человека лирны не могут больше ни к кому примкнуть и живут стаями, ищут себе подобных на улицах, в приютах. Альма сказала, что, когда я вижу человека с глубоким взглядом, печалью на лице и добротой в сердце, я вижу лирна.
- А человек под моим окном, кто это? Зачем тебе его портреты?
- Это Принц.
- Принц чего? У вас и государство… – я не закончил.
- Это его имя. В любой семье есть паршивая овца. Принц – наша овца. Его портреты я сожгла (мои брови выдали удивление). Потому что мы не любим его. Лирны не признают Принца своим. Хотя это однозначно так.
- Я сейчас задам закономерный вопрос: что сделал Принц, если его портреты сжигают?
- Хочу, чтобы ты понимал тяжесть разговора… - Альма смотрела словно сквозь меня. – Он загрыз своего человека, убил того, кто его создал, кого должен был беречь.
- Как это? – наверное, с этим вопросом я выглядел дураком.
- Зубами, Роман. Но это было что-то ужасное и невообразимое. Понимаешь, ТАКОЕ против нас, против нашей природы?  А Принц… Уничтожил человека, который искренне к нему привязался. Каждый из нас в тот момент чувствовал острую боль. Очень больно. Так жаль того человека, он такие смешные домики доя птиц делал из коробок… Я не знаю, что произошло с Принцем, но форму собаки он больше принять не смог.
Уже близился рассвет, я так и не закончил работу. Честно если, я и не мог думать ни о чём. У меня под самым носом творятся чудеса, а я будто спал! Учился, работал, жил словно во сне! А в момент, когда невероятное существо Альма позволила погладить ее густую, чёрную шерсть, я очнулся, хватая губами воздух. Если бы не следы зубов на принесенной картине, я бы рехнулся…
- Алло, Альма?
- Роман?
- Не спишь еще? – я не знал, как надо начинать разговор с лирном.
- Задай свой вопрос.
- Почему вы просто не убьете его? Ну или что вы делаете с провинившимися?
- Убить… - она помедлила. – А вот дело в том, что лирны не могут убивать. Это как тебе пытаться есть не ртом, а пяткой – невозможно.
Пришел мой черед молчать.
- Я уже сказала тебе, что Принц – паршивая овца, брак, ошибка. И на будущее: не путай лирнов с животными. Хоть мы и в обличии, схожем с собаками, мы не они, понимаешь, человек?
В ответ я кивнул. Альма поняла и отключилась.
Мама была права, когда говорила, что моя жизнь будет удивительной и полной сюрпризов.


5.
Никакой динамики, исключая мыслительную, в моей жизни не было около месяца после прихода Альмы. Я думал, очень много думал. Настолько много, что не могу работать.  Я передал проект коллеге и взял отпуск. Я купил билет на первый попавшийся автобус и отправился в чужой город.
Дорога была очень долгой, я и не мог предположить, что 3 суток дороги – так тяжело. Когда я приехал на конечную, стало совсем уныло. Город оказался крайне непривлекателен: ледяной ветер, пасмурное небо с угрюмыми тучами, люди с такими же угрюмыми лицами. Мне было стыдно и неловко перед другом, ведь мы должны были вместе лететь за ананасами. Но друг был понимающим, может, именно его терпение позволило нам стать друзьями…
Начинался мокрый снег – следовало бы найти гостиницу. Кое-как, по навигатору, я нашел ее. Местные не разговаривали и не были радушными. Неудивительно: будь в моем городе такая гостиница, я бы тоже не стремился ее рекламировать приезжим. Коробка из серых блоков, серые окна, серые деревья, даже свет был каким-то серым, серая большая собака, серый снег,..
!!!
серая большая собака? Я повернулся, и, точно, у куста сидела очень крупная, с серой шерстью собака. Её глаза скользили по округе, собака чуть задержала взгляда на мне и снова отвела. Но в этот миг я был как будто счастлив! В голове промелькнули теплые воспоминания, возникли очень добрые мысли, возвышенные идеи о верности, нравственности, словно эта собака восполнит все, чего мне не достает, этот пес сможет дать мне дружбу. А потом собака отвернула голову, и волшебство кончилось. Без сомнения, передо мной был лирн, и он искал своего человека. Наверное, кому-то в этой гостинице было до того одиноко, что в мире возник новый лирн.
Эта встреча глазами потрясла меня, и я хотел отдохнуть. Я снял номер, не такой уж и ужасный, как ожидалось, бросил сумку и позвонил администратору: очень хотелось ананасов. В духе захудалой местности, я другого и не ожидал, у них были только ананасовые леденцы, но они меня совсем не интересовали.
Уже смеркалось, когда я выглянул из окна. Лирн всё еще ждал, упрямо смотря на дверь гостиницы.
Времени натекло 20 дней, когда зазвонил мой телефон:
- Роман.
- Привет, я удивлён твоему звонку.
- Почему? У меня есть руки и телефон.
Помолчали.
- Где ты?
- Уехал отдохнуть.
- От нас?
- Не знаю, как правильно назвать,- я запнулся. – Понимаешь, я думал, что есть люди, остальное – вымысел.
- Еще есть животные!
- Обязательно. Я лишь веду к тому, что лирны… Вас для всех не существует!
- А для тебя?
- А для меня вы есть. И мне надо решить, я схожу с ума или я избранный?
- Оба варианта неверны. Тебе просто повезло узнать что-то, что находится за границей видимого мира.
- Так или иначе, я точно не сумасшедший.
Мы снова помолчали.
- Тебе надо вернуться. Я хочу тебе показать кое-кого.
- Это важно?
- Думаю, что да. Люди очень сентиментальны. Пожалуйста, не затягивай.


6.
Альма, Альма, Альма. Внешне абсолютно обычная женщина, конечно, исключая огромную копну волос. На улице я бы даже не обернулся. Но сейчас я знал, какое уникальное создание, чудо вселенной, сидит напротив меня в своих туфлях с бантиками.
- Роман… Лирны погибают в очень больших количествах. Нас не надо спасать или стараться преумножить. Всё идет своим чередом – мир в равновесии. Я веду к тому, что люди очень непостоянны и жестоки, особенно к животным. Человеческие матери бросают детей, мужья бьют жен, внуки сдают стариков в специальные учреждения… Мир страшен. И лирны, чьи жизни оказались длиннее жизни их людей, вынуждены постоянно перемещаться, быть в постоянном движении. Если ты догадался, помимо того, что мы стареем, мы подвержены неестественным и насильственным смертям: нас отстреливают, травят, на нас ставят эксперименты, сажают на цепи, сбивают машинами… Ник, зайди к нам! – позвала Альма.
В комнату зашел когда-то рыжий мужчина. И он был очень похож на моего отца.  Мужчина шумно втянул носом воздух. Я моргнуть не успел, а передо мной уже стоял дряхлый, седой пес с проплешинами. Я чуть не упал! Это был он!
- Это Ник, лирн твоего отца, Роман.
Я узнал его и без объяснений. Отце умер 4 года назад, я думал, что и Ник тоже, ведь я искал его, я надеялся целый год, я верил, что найду Ника, которого так любил мой отец. И вот, оказывается, что мужчина передо мной – лирн, которого создал мой одинокий и печальный отец. Кошмар! Как огромна была потребность у отца в верности!
Я прислонился к стене, и Ник проговорил:
- Не грусти, парень, я знал все его секреты. Он был счастлив. Я смог дать ему то, чего он так желал. Твой отец был очень добрым, понимаешь, он даже не гладил собак, после моего появления. Это редкость. Огромная. – Ник как-то по-собачьи дернулся.
В очередной раз мой мир перевернулся. Альма тихонько постукивала пальцами по столу:
- Тебе следует забрать Ника домой. Ник очень стар, но он помнит все секреты своего человека – это может быть очень увлекательно.
Слова звучали твёрдо, но я знал, что выбор за мной.
Я был удивлен. Я, конечно, могу его взять, но в каком виде? Есть ли особенности ухода? Правильно ли будет услышать о секретах отца? Вероятно, на моем лице отразилась тревога, потому что Ник засмеялся, очень тепло, по-доброму:
- Не переживай, я люблю куриный суп с лапшой. И человеком, и псом. Я и не такой уж и немощный.
Мне стало уютно от его взгляда и слов, и я спросил, в какой форме Нику будет удобнее передвигаться, он выбрал собаку. Позднее он объяснил это тем, что мир проще, если тебе все равно, какого цвета твоя кровать, пахнет ли тебя изо рта.
Если я правильно понимал Ника, то он был очень счастливым лирном: счастливым псом и смешливым дедом. Он много рассказывал о моем отце, его жизни. Я чуть не разревелся, когда Ник говорил о том, насколько он осчастливил своего человека своим появлением. И я верил ему. Я знал, что лирны не лгут.
Однажды наши разговоры зашли дальше, и Ник отвел меня на площадку в парке, где мой отец любил лежать с книгой. Это было очень трогательно. Мы сидели на той площадке, лирн был в обличии человека.
- Ник, а ты счастлив?
- Конечно, Роман! Мы всегда счастливы. Даже когда нас бьют, даже когда наш человек умирает. Лирн создан для счастья. Мы вообще не способны на негатив, агрессию. Любой лирн всегда верит в лучшее, если его настигли тяжелые времена. Вот такой беспечный романтизм и оптимизм. Единственная ель лирнов – верность, удовлетворение потребности своего человека в том, чтобы быть нужным.
- Ник, а почему же тогда Принц… Не такой?
- Хм…Я бы мог многое наговорить или налаять, - он засмеялся,- по части своих соображений. Или назвать какую-нибудь популярную версию. Но мне кажется, это ерунда и домыслы. Ни у всего в жизни есть объяснение или мотив.


7.
Ник был очаровательным: такой взрослый, но такой по-детски игривый и чуднОй. Я однажды купил ему мячик, который он захотел.  Так он его проглотил и пришел ко мне в человечком обличии и написал на листе бумаги: «СЕЛ  МЯЧЬ  ДОКТОР». Конечно, ветеринар достал мячик, но Ник не стал забирать его домой – обиделся.
Как-то мы рисовали на асфальте мелками; оказалось, что Ник не умеет рисовать, но он был таким счастливым, выводя силуэты домов, собак, людей.
Меня восхищала скорость и грация, с которой лирны перевоплощались. Ник не был исключением: даже в его возрасте он был очень шустрым. Но в то утро он не смог принять облик собаки, чтобы пойти гулять. Он попросил меня позвонить Альме. И она приехала ближе к обеду. Я чувствовал напряжение, но лирны были спокойны. Альма ела торт, когда я не выдержал:
- Что вы скрываете?
Альма посмотрела на меня в упор:
- Время Ника вышло. Скоро лирн твоего отца исчезнет.
Я чуть не умер! В горле запершило, слезы подступили. Увидев мою реакцию, Ник засмеялся:
 - Люди так эгоистичны! Это очень забавляет. Ты должен праздновать, Роман, праздновать, что в мире появилось столько счастья! Это естественный ход вещей. Жаль, что вас этому не учат в школах.
Я не мог это терпеть. Этот взгляд, эту седую голову:
- Ты стал моим другом! Ты не имеешь права уйти!
Тут уже заговорила Альма:
- Роман, ты понимающий человек, и ты в жизни не создал ни одного лирна. Ты не должен огорчаться.
- Да какая разница? Как вы не понимаете! Ник мой друг! Он не должен бросать меня! – я перешел на крик.
- Мы не в силах изменить законы вселенной. Я говорила тебе, что лирны стареют и умирают.
- Мне все равно! Я не хочу расставаться с лирного моего отца! Ник, я запрещаю тебе исчезать!
Ник подошел ко мне, обнял и сказал своим смешливым голосом: «Роман, ты настоящий друг». И пропал. То есть он просто исчез! Пусто! Вот только что он стоял тут! А теперь его нет!
_ Ты человек, а вам свойственно горевать, - отметила Альма, - а нам нет. Любое происшествие – к счастью. Да и у этого лирна была хорошая жизнь. Я мог остаться с тобой, если тебе это нужно, - ее голос был тихим, но я слышал его настолько громко, что звенело в ушах.
 Мне нечего было сказать Альме. Уйдет она или останется – разницы нет, потому что сейчас я тосковал о другом. И я был зол на Альму. Она не поддержала меня, не заставила Ника остаться. Она ничего не предприняла. А я ведь ее спас! Почему она так холодна!
Мне следовало куда-то деть вещи Ника. Их было мало, но разбор израсходовал очень много сил. Одежду я отвез в пункт переработки, а собачье я решил отдать в приют, куда и направился.  Сотрудница приюта была крайне навязчива, что было совсем неуместно. Я не знал, как от нее отделаться, поэтому согласился посмотреть собак. Не знаю, почему я просто не ушел, почему не отказал, не нагрубил…
Мы шли сквозь стены вольеров, и, пожалуй, это было что-то среднее между очень-очень тяжело и слишком тяжело. Собаки выли, скулили, рычали, чтобы привлечь меня. Сотрудница тоже не замолкала. А я подумал: вдруг я могу встретить тут лирна и забрать его домой! Эта мысль настолько подняла мне настроение, что я даже улыбнулся в ответ на какую-то тупую шутку.
Минута, 5, 7, еще поворот, снова вольер – я понимал: лирнов тут нет. И я резко вспылил: «Вы вообще молчите когда-нибудь?». Девушка ничего не ответила, а просто заплакала. Но мне не было ее жаль. Я просто ушел.


8.
Я решил, что буду много работать или найду женщину, а что по поводу спорта? Или чтения? Чем там люди убивают боль? И я действительно много работал, ходил на свидания, записался в тренажёрный зал, составил распорядок чтения. Но всё как-то не заладилось: везде фигурировали собаки. Я проектировал собачий лагерь, любезничал при свечах с любительницей собак, занимался с тренером, у которого на форме был бульдог, а книги вообще изобиловали собаками. А, когда я решил изморить себя физически и пошел разгружать вагоны, грузом оказался собачий корм. В этот вечер я не смог дозвониться Альме. И новая волна тревоги обрушилась на меня. Я стал дерганный какой-то, ненормальный! Но как можно судить человека, который обладает уникальным знанием, тяжесть которого понятна лишь этому человеку?
Я стоял и смотр в окно, когда увидел собаку, смотрящую прямо мне в глаза. Лирн! Я распахнул окно, и пес сразу же впрыгнул и перевоплотился в девушку.
- Рада приветствовать, Роман! Мое имя Джесси.
Я был ошеломлен ее красотой, конечно, я понимал, что передо мной лирн, не человек, но скрыть свое восхищение я не смог:
- Чем могу помочь?
- Нет, помочь могу я, а ты должен быть готов принять мою помощь.
Однозначно, женщина, создавшая этого лирна, была фантастической.
- И в чем же?
- Я могу пожить с тобой.
- Для чего? – я был шокирован, ведь один лирн уже умер, если можно так сказать, у меня дома.
- Тебе не о чем переживать! Я молода. Если тебя что-то смущает, могу предложить тебе Шарика в качестве компаньона. Чему ты улыбаешься? Люди думают, что мы обычные собаки, вот и дают нам собачьи имена.
- Если честно, я забыл, как тебя зовут, но я не забыл, как в одно мгновение исчез Ник. – я начинал злиться.
- Джесси.
- Да хоть Борька! – я закипал, - для ваших радостных морд ничего не изменилось, всё идет своим чередом! Один кончился, два появились!
- Людям полезно выплескивать эмоции.
- Послушай, профессор с хвостом! Уходи обратно, откуда пришла. И передай Альме, что я жду е звонка! – рявкнул я и зачем-то топнул ногой. Это выглядело очень глупо. Джесси даже засмеялась, отчего я тоже заулыбался, хотя не хотел этого.
- Роман, Альма не может позвонить, она и так засиделась тут.
Что-то изменилось во мне с того дня, как я увидел ИХ за своим окном. Куда пропал уравновешенный дизайнер, хороший друг и уверенный в себе мужчина? Быть может, я такой и есть? Агрессивный, истеричный, грубый? Это и есть моя суть? Или так повлияли обстоятельства? Меня словно уничтожало вот это смирение лирнов, я не готов был и не хотел мириться с обстоятельствами. Я говорю не о смерти, а обо всем укладе жизни лирнов. Они, такие необычные, невероятные, тратт свои жизни так никчемно! Разве не лучше было бы не подстраиваться под мир, а изменять его? Отучать людей быть жестокими, поощрять правильно поведение и наказывать жестокость? Мне, видимо, до того не близко мировоззрение лирнов, что я начал меняться сам, чтобы протестовать.
Я посмотрел на Джесси, которая все еще ждала моего решения или просто понимающе молчала.
- Послушай, моя жизненная философия очень отличается от вашей, и мне совсем чуждо отсутствие у вас желания защищаться.
- Это не философия, Роман. Вдумайся: ты пытаешься донести до меня, что лирны должны меняться? Зачем? Мы – дети ваших чувств, мы изначально созданы помочь, поддержать. В мире много тех, кто хочет учить, поучать и показывать, как правильно жить. И тебе, Роман, не следует путать людей с лирнами. Ты до сих пор не создал лирна и не создашь, потому что ты знаешь, что такое свобода, но не знаешь, что такое преданность.
Джесси выпрямилась, подошла к окну, но не открыла его – ждала моей реакции.
- Ты не права. Это не свобода, а самодостаточность.
Джесси только улыбнулась в ответ. Ничего другого быть не могло: лирны принимали все, что с ними происходит, как должное. Смирение! Смирение! Смирение!
- Нам не по пути больше, - снова вскрикнул я, - Вы даете, а потом уходите! Вы еще хуже людей! Безответственные! Смолчать, стерпеть, ничего не решать – это ваш путь? А потом что? Вы как пластырь на открытом переломе!
Джесси открыла окно, без резкости и злости добавила:
- Нам не по пути, ты прав, - обернулась собакой и выпрыгнула на снег.


9.
Больше ко мне никто не приходил из лирнов. Я и не жалел. Конечно, изредка я вижу их на лицах, но никаких чувств они у меня не вызывают. Я просто случайно прикоснулся к тайне, а тайна случайно прикоснулась ко мне.  И наши дороги больше не сойдутся: я выбираю свои идеалы.

31 августа 2020.