Разбивая сердца. Глава 11

5 месяцев спустя

*Камилла

Из окон многоэтажных домов можно было разглядеть мерцающую вывеску гостиничного комплекса «Валькирия». Построенная всего лишь полгода назад, она быстро приобрела популярность благодаря своему владельцу. Известный депутат городской думы Коршунов Игнат Федорович решил, что в этом городе есть все для развлечения, но только нет достойной гостиницы, где гости города могли бы остановиться, расслабиться и провести хорошо время. Выкупив частные дома, которые занимали место под комплекс, Игнат решил возвести настоящий мини городок. Четыре здания располагались в форме ромба. Каждое здание имело по девять этажей, подвал и крышу, а этажи соединялись между собой тонкими балкончиками с прозрачным полом, что весьма щекотало нервы. Когда ступаешь на хрупкую поверхность. Неоновая вывеска переливалась из лилового в ярко-розовый, чем привлекала внимание тех, кто любит просто глазеть на яркие огни недоступности.

Бизнес депутата Коршунова шел в городу. Когда он начал замечать, что постояльцы бронируют номера за несколько месяцев, то гордость нежно облизывала его самомнение, что сразу бросалось в глаза его супруге. В такие моменты, из ласкового мужа он превращался в никчемное создание, что требовало покорности и смирения перед ним, но миниатюрная женщина сопротивлялась, чем больше выводила из себя свирепого мужчину. Доходившие до рукоприкладства ссоры взяли над этими отношениями вверх, и женщина ушла от самовлюбленного Коршунова, чему тот в целом-то не огорчился. Наблюдать за отчетами своих приближённых, и видеть растущие цифры – его новая одержимость. Упиваясь статистке, и взлету своего дела, он возжелал бы, чтобы проститутка со скользким именем Камилла ласкала его своими губами, как будто бы он прогнул под себя эту самую славу, что так трепетно ласкала его самолюбие.

«Летящей походкой ты вышла из мая и скpылась из глаз в пелене янваpя» пропел строчки знаменитой песни Юрий Антонов, когда проститутка подняла голову отрываясь от интимного процесса, что приносит ей солидную сумму за удовольствие. Ведь ее любовник, когда раздобреет, очень щедр на руку, но только все это стоит определенных усилий. Проникая ладонь в пышную копну черных словно смоль волос, он, издавая утробный рык, накручивал упругие пряди на свою ладонь, чтобы откинуть голову назад той, что не стесняется унижения и ублажает его с тем вызовом, что свойственнее исключительно воительницами. «А может быть ты - перелётная птица и холод зимы убивает тебя»-пропел шепотом Коршунов слова любимой песни, скользя большим пальцем по пышным женским губам. Девушка нежно поцеловала его ладонь, коей он умел покарать в моменты лютого гнева. Он сделал ее своей…он поднял ее с колен.

Камилла…проституткой была лишь на словах, но за хрупкими женскими плечами история слезливого романа для домохозяек, что бредят темой богатых любовников и бедных мышек. Нет. Серой она не была, и однажды, это сыграло с ней злую шутку. Мила…Камилла…девушка восемнадцати лет с васильковыми глазами и трепетно-чувственными губами, коими она умела не только ублажать мужское достоинство, но и поскуливать, когда грубая ладонь смыкается на хрупкой шейке. В прошлом лучшая подруга дочери Игната, в настоящем его любовница, а в будущем… официантка, что подает в грязной забегаловке горький кофе все тому же Коршунову и его приторной на публику семейке. Он дал ей второй шанс выбиться в люди, когда после громкого разрыва с бывшим парнем, ее избили приятели того, кого она любила больше жизни, и как Камилла узнала позже…сломали жизнь не только ей, но и ее ребенку. Оставшись бесплодной, ненужной никому, она решила, что лучшее ее решение простой уйти…бросить жизнь, покончить с ней, но тогда-то и появился Игнат со своей поддержкой, утешениями и заботой. Она хотела заботиться, он хотел кого-то любить. Спелись.

Игнат нежно погладил румяную щеку Милы и ухмыльнулся. В глазах цвета ярких васильков отражалось все, что он так сильно любил: жизнь, справедливость, любовь, нежность. В глазах темно-синего цвета утопало все, как в глубоком море, как в бездонном, глубоком море, где не найти конца, края. Не познать его глубину, не узнать его покой. Облизнувшись Мила обвела своим горячим, мягким языком крайнюю мужскую плоть и Коршунов закатил от удовольствия глаза. В оральном сексе она была бесподобна, а ему больше и не нужно, да и не позволит она прикасаться к себе. От ритмичных движений губами, до прикосновения глоткой оставались секунды, но она знает, когда млеет мужское тело. В ее руках все превращалось в земной рай, в доступное наслаждение. Пальцами овивая твердый стержень Мила сжимает его и пошлёпывает головкой по губам, чем дразнит, вовлекает в игру недоступности. Она готова…она хочет дать ему вкусить свой запретный плод, позволить почувствовать себя, как игрушку для взрослых мальчиков. Выпрямившись на кожаном диване, Камилла снимает атласное, облегающее хрупкое тело темно-зеленое платье оставшись совершенно обнаженной.

Он видел такой ее впервые. Изящные изгибы, что могли ему только сниться были доступны, стоит протянуть ладонь и прикоснуться это сотворение природы. Тонкая талия, плоский, впалый живот напоминал ему подростковую красоту еще несозревшей девчонки, что робеет от слова «секс» и краснеет от настойчивых приставаний. Плоская грудь, скрываемая за тканью кружевного бюстгальтера фиолетового цвета с белой оборкой, была к лицу своей обладательницы и только неестественно полные бедра завлекали в свою вселенную, что скрывалась между бархатной кожи чувственных ног. Мила игриво приспустила лямку кружевных трусиков и задорно засмеялась. Она была хозяйкой положения, она была его госпожой сама того не понимая.

-Папа!-раздался настойчивый стук в дверь.-пап, ты здесь?
-Кристина,-мужчина резко подобрал платье любовницы и швырнул ей в руки.-черт.-шепотом произнес он заправляя рубашку в брюки.-секунду. Что ты встала? Одевайся. Она не должна нас застукать.
-Не долж…-Мила вздрогнула.-ты не сказал?
-Я по твоему дурак?-он ухмыльнулся.

Ноги девушки подкосились. Снова обманутая, снова гнусная ложь и предательство. Она надела платье, и села за диван, чтобы стать не заметной для людей, чтобы на несколько секунд спрятаться от глаз той, кого давным давно считала лучшей подругой. Конечно, Кристина была всегда в роскоши, и оно понятно. Первая в классе получила права, вышла замуж за сынка друга отца, и теперь занимала одно из высших положений в обществе, да и дружба к тому времени забылась. Невысокого роста девушка обладала приятной фигурой, и выглядела моложе своих лет, и только деловая хватка отличала ее сверстниц и бывших одноклассников. Немногие знали, что «Валькирия» — это сотворение исключительно ее и старшего брата, а их отцу просто нравилось то, что было для него табу в силу его полномочий. Белокурые волосы Кристины собраны в высокий хвост, а детская, рванная челка прикрывала и без того небольшой лоб. Полные, небольшие губы имели нежный оттенок кофейной пенки, и она гордилась своей обычной, но такой притягательной внешностью.

-Ты какая-то напряженная,-Игнат наполнил высокий стакан прохладной водой из графина.-что-то случилось, Кристин?
-Папа, мы поговорили с Кириллом, и решили, что гостиничный комплекс несет убытки, а о прибыли мы уже давно не говорим. Самое оптимальное решение – продать все это дело.-Кристина вздохнула.-поделим деньги, и уже после можно будет решать, что и как делать дальше. Вложиться куда-либо всегда есть время.
-Хм. Вы с Кириллом решили? А вы не хотите спросить меня? Вы не хотите спросить, что думаю об этом я?-Игнат Федорович обмяк и плюхнулся на диван.-я вложился в этот комплекс.
-Прости, но вложился Вадим и Влада.-вздох.-и даже не вздумай говорить, что Влада ничего не сделала. Девчонка бросила все, чтобы внести долю в строительство этого комплекса.-Кристина наполнила стакан водой.-ты подумай, и если все пойдет хорошо, то вторую гостиницу мы оставим, а эту продадим. Папа, пойми, что невыгодно иметь такую большую гостиницу. К тому же,-она вынула из подмышки планшет.-я подвела подсчеты и произвела статистику.-девушка расстегнула первую пуговицу своего кораллового пиджака.-с момента открытия «Валькирии» мы ни разу не заселили гостиницу полностью. Из четырех домов мы заселяли только два, и то наполовину. Ты понимаешь, что мы теряем прибыль на выплате налогов и этот комплекс не окупается?
-Кристина, я хочу подумать.-Игнат громко поставил стакан на стол.-все это так неожиданно, что я не готов дать тебе ответ. Я подумаю, может быть, посоветуюсь с твоей матерью и уже потом решим.
-Когда ты собирался рассказать, что у тебя любовница?-Кристина с невозмутимым видом отпила глоток воды.-мама все рассказала.
-А мама не рассказала, что сама уже давно живет с другим мужчиной?-Игнат ухмыльнулся.-снова будешь винить меня в своем «неудачном» детстве? Снова станешь обвинять меня?
-Если хочешь правды, то да, но для начала, прекрати разговаривать со мной, как с маленькой. Я не стану бросаться в истерики от того, что вы с мамой пускали всю мою сознательную жизнь пыль в глаза. Никаких криков, истерик и всего остального. Ты всю мою жизнь, пытался донести до меня, что я лучше сверстников и остальных людей, но только…-Кристина вынула из кармана телефон и в архиве нашла фотографию, что выдавала отцовскую измену.-почему тогда ты выбрал не свой круг?

*Лола

Когда раскрываются двери этого заведения, то можно считать ящик Пандоры раскрытым. Заведение под названием «Кошачий триумф» некогда внушал доверие, пока власть над этим местом не взял на себя один из членов банды, в которой царила не просто атмосфера страха, напряженности, но и беспредела. Воротила по кличке «Сокол» имел непростой характер, и люди вокруг него выли. То самое явление, когда человек говорит, что у него характер, а мы говорим, что он просто м*дак. И мы оказываемся правы.  Сокол (он же Глеб) не был птицей высокого полета, но мнил о куцем хвосте, как о павлиньем. Изюм этого мужчины в том, что его окружали в основном глупые женщины. Чем грубее он с ними обращается, тем более велика вероятность, что они приползут на четвереньках, виляя хвостом, как виляет щенок своему хозяину.

Открывая дверь обеими ладонями, он останавливается на входе в зал, и внимательно осматривает своих посетителей. Каждый знаком ему лично, а кого-то видел впервые. Подозрительно относился к новичкам, презирал зрелых женщин способных дать ему отпор, и терпеть не мог тех, кто меняет свою постель. В частности, те девицы, которые вчера ублажали его, а сейчас не брезгую другими. Считал это своего рода предательством их краткосрочных отношений. Всем своим внешним видом он напоминал аиста из-за своего роста, и ловкой худобе. К удивлению, но женщины находили его впалый живот эстетично красивым, и бредили таким же. Это некая стадия шизофрении, нынче зовущаяся модой.

Сокол проходит в зал, засунув руку в карманы брюк, и медленно приближается к месту напротив сцены, где очаровательные женщины привыкли вилять бедрами, оголяя свои мягкие места, но только они равнодушны к этому парню. Для них он наживка, но не хищник, да и он не претендует на их внимание. К чему пытаться добиться расположение потасканной танцовщицы, когда есть доступная официантка? Ведь если верить его логике, то самые доступные – самые простые, а значит, спокойно отнесутся к своему низкосортному покрою, но сейчас он не для этого здесь. Ему не интересны девицы, вульгарные пляски, фривольные женские заигрывания. Соколу все равно на мышек. Сейчас он сыт. Женщины кружатся вокруг него, стараются угодить, но он равнодушен и отстранен, ибо ждет не их…меня.

Я медленно спускаюсь с высокого барного стула, захватив с собой коктейльный стакан с оставшимся напитком, и на опуская немного задравшегося на скользких колготках платья, медленно ступаю к нему обходя каждую попавшуюся мне девицу. Им, наверное, чудно, что я решилась показаться Соколу на глаза, и считают они меня чокнутой, а другие, возможно, смелой. Чувственно прикасаясь его напряжённого плеча, я заставляю его вздернуться, резко обернуться. Мы встречаемся глазами. Пауза. Секунду. Минута. Его тонкие губы исказила на мгновение робкая улыбка…

И вот он стоит у открытого окна и выкуривает сигарету. В комнате стоит стойкий запах мужского терпкого парфюма, который через секунду смешивается с ароматом свежезаваренного кофе. Заполняющие комнату звуки, доносящиеся из радиоприемника, делают эту ночь незабываемой. Голос джазовой певички шепчет «Поцелуй меня крепко», и я, словно повинуясь этим самым завораживающим голову джазовым принципам, медленно ступая к своему ночному гостю. Он посмотрел на меня и затушил окурок. Дым, словно пламя дракона, медленной струйкой выходит в сторону открытого окна, растворяясь в воздухе, которым он дышит. Мне хочется утонуть в этом круговороте дыма, воздуха и запаха его горячего тела. Я аккуратно протягиваю ему небольшую кружечку с кофе, и он улыбается. Улыбка хищника перед жертвой. Есть ее он не хочет, только играть. Только грязно играть, заведомо зная, что проиграет.

Когда он целует меня в висок, то я частенько ловлю себя на мысли, что каждая девочка в детстве мечтает об этом самом плохом парне, который груб, брутален и, безусловно, нагл с тобой, но разорвет любого, кто посмеет как-то не так на тебя посмотреть. Все это сахарная вата, но почему же так трудно любить такого мужчину. Это словно жить на пороховой бочке с неизвестным временем ее взрыва. Этот тип знает все твои слабости: как ты вздрагиваешь от прикосновения его губ на шее, как ты сладко прикусываешь губу наблюдая за его по-настоящему кошачье грацией, насколько она только может быть доступна мужчине. Это сложно объяснить, но еще сложнее это чувствовать.

Но еще сложнее приходиться мне, так как я частный сыщик, а он тот, кто далеко не единожды переступил закон, но только я люблю его. Как может любить дитя правосудия этого дьявола преступного мира? Я смирилась с участью переживаний. Та же пороховая бочка для него, на которой сижу только я. Словно именно я посланная ему Богом должна однажды взлететь в воздух забрав попутно все его грехи, за который там буду отмаливать прощение. Эта история настолько типичная, что я даже не буду рассказывать о том, как мы познакомились, и как этот грязный тип оказался в моей постели постоянным гостем. Почему именно он научил меня летать и больно падать на зад, когда засранцу требуется свалить посреди ночи, не завершив начатое дело до конца. В своей криминальной среде он асс, но только со мной дает осечки отвратительного подростка, чья задница напрашивается на рожон отшлёпывай от самого крепкого ремня. Впрочем, не о наших сексуальных приключениях пойдет речь, ибо грязное белье должно оставаться за стенами дома.

Одетый в белую майку и свои расклешенные брюки, он играет лямкой подтяжек и изредка коситься на меня, словно боясь увидеть блеск одиночества в них. Мне не хватает его. Я хотела бы задыхаться каждую секунду от его присутствия, чувствовать, как не хватает воздуха, и как начинает темнеть в глазах. Чем занимается он? Хм. Это уже вопрос его конфиденциальности и моей скрытности.

И в тот момент, когда я смотрю на свое отражение, то вижу далеко не подростка. Женщина, потрепанная жизнью женщина. Мои глаза. Они не излучают того подросткового блеска, каким награждены девочки лет шестнадцати. Они словно померкли. Сгорели в огне жаркого ада, и сейчас жизнь в них выдает лишь этот ненавистный мною зеленый цвет. Смешно, но я его ненавижу, в то время, как другие делают все, чтобы его приобрести. Забавно, но обладательниц зеленых глаз называют целеустремлёнными, напористыми, а иногда даже упрямыми. Только проблема в том, что я сама не могу точно сказать, что хочу от жизни. Это словно некая аксиома обо мне, и будущем. С одной стороны, оно совершенно нелогичное, но с другой, будет использоваться мною в качестве весомого доказательства в споре на тему «Что ты делаешь со своей жизнью?».

Несколько легких штрихов, и темно-серые тени заполняют веко. Когда ближе к ночи они осыпаться на щеки, то я буду похожа на проститутку, которой попользовались и просто попросили уйти, а ведь она плакала, и просилась остаться, но жестокие клиенты прогнали ее. Прогнали, как голодную собаку. По правде говоря, я так скверно отношусь к происходящему, что мне хочется выть волком. Я устала. Я ужасно устала от происходящего, но бросать все – не выход. Это словно адвокат, которому надоело защищать клиента в нападках властного обвинителя, встает и просто покидает заседание, опираясь на то, что устал. Нет. Я не могу все взять и бросить. Это ведь предательство и тем более, как я могу подводить людей, которые в меня верят? Это уже парадокс меня и толпы.

Вот вам, когда-нибудь было стыдно за собственные поступки, и одновременно за них распирала ли вас гордость? Вот эта смесь разноплановых чувств, которая заставляет разрываться на части, теряя непослушную личность. Все это я испытываю несколько раз в неделю, а точнее 6/7 с точностью 23/24 часа в сутки. Нет. Я не преувеличиваю масштабы своей душевной ломки. Я всего лишь описываю свою тягу ко всему недозволенному и неопознанного мной. Это словно наркоман, который хочет все больше и больше почувствовать свой идеальный экстаз начинает употреблять все более и более сильные препараты. Как заядлый курильщик начинает выкуривать вместо своей положенной нормы в виде двух сигарет в день целых четыре, и при этом, он убежден, что все осталось прежним, а полученная лошадиная доза никотина лишь формальность. Как любвеобильный мужчина пытающийся ощутить свою постельную нирвану, начинает искать усмирения своего телесного дракона в пещерах других жарких женщин. И, что удивительно, когда эта сама нирвана ударит ему по затылку, то он успокоиться. Наркоман достигнет своего апогея и умрет от передоза, никотиновый зависимый просто отравится дымом своего наркотики, а меня пристрелит не криминальные люди, а мое стремительно желание оказаться жертвой.

Я не могу понять, что заставляет взрослых мужчин смотреть в сторону таких, как я. Малолетка с напыщенным фарсом, и диким желанием пустить пыль в глаза. Разве этого желают люди, уполномоченные властью, харизмой и невероятной силой духа? Каждый раз, выезжая на очередное дело, мне приходится думать о том, что скрывает за своими крепкими плечами тот или иной мой клиент. Думаете, я проститутка? Нет. Моя работа тесно связана с криминалом, но я не торговка телом. Мой грешок стоит за разоблачением, и созданием щекотливого компромата на властных, значимых шишек нашего общества, но истоки моя жизнь берет не с момента, что я вот такая я вот строптивая дочка самодовольного мужчины, которая решила показать себя в деле, и теперь самоудовлетворяется всей ситуацией. Нет. Это не про меня. 

Глеб открывает дверь спальни, и приятный холодок дотрагивается спины так, словно это его ладони только что скользили от плеч к лопаткам, и ниже к пояснице. Знаете, что самое удивительное в этой битве за криминальный трон? То, что этот мужчина любит меня своей специфичной любовью. Это словно ходить по канату, когда не умеешь, но ты пытаешься, и каждый твой, действительно, уверенный шаг вперед награждается не только возгласами восхищенной толпы, но и его хвалебный кивком. Что я думаю про Глеба, как о мужчине? Это истинной породы настоящий гриф. Вы, наверное, привыкли считать, что если гриф, то падальщик, но нет. Эта птица благородна, осторожна, терпелива и хитра. Никогда не станет нападать первый, и добивать жертву это не его клише, хотя он мог бы. Верный. Моногамия для него важнее, чем утехи с распутными женщинами, что прибавляет ему очков в привлекательности. По своей внешности — это обычный мужчина. Ростом чуть выше ста семидесяти пяти сантиметров, с идеальной, гордой осанкой. Не худощавый, но и полным назвать его нельзя. Он подтянутый. Обладатель гладкого, крепкого торса. Но не накачен. Свободные вещи сидят на нем гармонично, а иногда и сексуально. Вот, например, как сейчас. Эта его черная футболка, свободно прилегающая к телу. Хочется нырнуть ладонями под нее. Только помешает дурацкая жилетка.

-Лола…-произнес своим басистым голосом Глеб.-ты обижаешься, верно?
-Я?-улыбнувшись ответила я.-на что я могу обижаться?-невольно начинаешь замечать, что когда ответ на вопрос витающий в голове кажется на редкость глупым, ты начинаешь что-то вертеть в руках.-подожди, ты хочешь снова уйти?
-Да. К тому же, я должен быть на месте через час, а времени у меня остается сорок минут. Крошка, ты же понимаешь, что это наша не последняя встреча.-он подошел ко мне, и обняв со спины коснулся прохладными, липкими губами моей шеи.-я вернусь. Я обещаю.
-Твоя жена однажды узнает обо мне, и что дальше?-вздох.-и вообще, почему гангстер вроде тебя, вообще женился? Где подводные камни, милый?
-Ну-у-у-у…-Глеб облизнулся.-не каждый день приходиться жениться на дочери босса. Можешь себе представить, что этот брак из себя представляет.-он заурчал.-мое сердце всегда с тобой, и ты это знаешь, киска.
-Хм.-я улыбнулась.-хочешь сказать, что твоя жена толстая, страшная и похожа на безмозглую корову? Или то, что она сухая и серая словно рыба? У вас мужчин есть только два варианта.-мои губы приняли ироничное положение.
-Да, ты права. У нас есть только два варианта, но в них ты ошиблась. Есть любимые и нелюбимые женщины.
-Женщины.-повторила тихим голосом я, словно смакуя само слово.-когда ты придешь?
-Малыш, как смогу. Ты же знаешь.
-А еще я знаю, что ты опять уйдешь на несколько недель.-ответила я.-что прикажешь делать мне?
-Ты собиралась вновь начать расследования.-он улыбнулся.-ты приступи с утра. Зачем тебе тянуть? Пресса будет рада, если ты наконец-то выдавишь им что-то этакое. Ведь они собиратели грязного бельишка тебя обожают.
-Хочешь сказать, что я выворачиваю чужое белье на всеобщее осуждение?
-Хочу сказать, что ты делаешь свое дело попутно раскрывая тайны. Пусть и самые грязные. Ты здесь не виновата.-он вял шляпу со стола, и направился к двери.-закройся за мной, малышка.
-Не называй меня малышкой.-прошипела я.
-Ладно, будешь папиной принцессой.-он улыбнулся.-я бы сказал папочкиной.
-Иди уже. Папочкина принцесса.-буркнула я закрывая за ним дверь.

Его удаляющаяся фигура во мраке ночи заставляла мое сердце сжиматься. В комнате все осталось так, словно Глеб все еще здесь. Этот запах парфюма, кофе, еще до конца не затухшая сигарета. Пленительный яд для таких, как я. В целом-то, он прав. Снова взяться за расследования это бальзам на душу, но стоит ли он моих нервов. Я закрыла свое бюро после последнего инцидента. Мне поручили найти пропавшую танцовщицу из одного очень скверного бара. Я нашла ее, но только ей оставалось станцевать только в пляске с самым родителем зла на смертном одре. Какой-то влюбленный мерзавец решил лишить ее ног, чтобы красотка больше не светила ими перед другими. Тогда я впервые столкнулась с мертвым человеком так близко, насколько это вообще было возможно. Бульварные обыватели еще долго шепотом произносили мое имя, словно я виновница голода, разрухи и смерти. Это, как минимум неприятно, и как максимум тошнит.

Кто такая я на фоне его солидной супруги? Лишь мышка сыщик, которая из кожи вон лезет, чтобы покуражиться в обществе серьезных людей. Конечно, она одевает свои изумрудные платья, и кружиться в них выходя на бульвар, а я в своем строгом, черном платье не могу составить ей конкуренцию. Ее фигура аккуратна, и она могла бы стать лицом любой пляжной организации, а я со своей лишь стоять у прилавка с дешевыми сосисками. Впрочем, суть не в этом, да и меня это не расстраивает. Когда зазвонил телефон я не сразу подошла к нему. Если звонит Глеб, то он звонит ровно минуту, а потом перезванивает.

-Хэй, киска,-раздался голос Глеба на конце.-ты должна быть в постели, крошка.-он засмеялся.-почему еще не спишь?
-Не спится.-ответила я намотав провод на палец.-просто не хочется. Выпила много кофе, вот и не хочу.
-Ты чего поникла? Слышу нотки грустного голоска.-он цвиркнул зубочисткой во рту.-кто успел тебя обидеть?
-Слушай, я все таки хочу поспать.-сделала вид, что зеваю я.-завтра тяжелый день. Давай потом.
-Но, малышка…
-Нет. Все потом.-я не стала дожидаться его прощания, и просто положила трубку.

Между тем новости открыто крутили новые вести о тяжелом разрыве местного депутата с супругой. Неверный супруг и запечатление его шакальей натуры – мое хобби вне серьезных расследований. Должно же у человека быть хобби?