Пильгерстан

  Пильгер перекрывал все - огромная игла, сработанная довоенным круппом, раз разом вгрызалась винтом в раскаленную заготовку. Быстро, жестко, горячо и напористо - шум и ярость, жар и грохот тысячи орудий.
  Иерихоновы трубы, бесшовные, но у Леньки в мастерской, где мы точили и датчики, и разговоры, было на удивление тихо. Незабываемо тихо.
  Саша в тысячный раз внедрял ультразвук - толщиномер, который должен показывать насколько геометрически неточна дырка. Разностен.
  Не поверите, внедрил.

  Как-то поехали на картошку. Всей кафедрой - осень, хляби, рядки и закусон.
  Каунов рассказывал за еврейский вопрос - по-тихому, но подробно, начиная с конца девятнадцатого века, а может даже, середины.
  Волосы дыбом, особенно подпольно-революционная деятельность - вот тебе и ботаники с циркулем, лево-правый блок. Короче, совсем за чертой.
  По  возвращении сперва показал полуразрушенную синагогу, где вершил многие пользы завод медицинского оборудования, а напоследок  выдал секретную папку с Петушками - все говорят: Кремль, Кремль...

  Я деревенский житель-
  Под Истрой моя обитель,
  Звучит, лишь послушай, божественно
  Деревня моя – Рождественно!

  Шоссе Волоколамское…
  Церкви, селенья, поля
  И поворот направо
  У Никонова монастыря.

  Реки перевивы зеленые…
  Места давно намоленные.
  Напев из Бужарово в Бабкино…
  Звон колоколов слышен,
  В Лечищево из Ламишино.

  Поля, перелески снова
  И вот деревня Дьяково,
  А дальше – рукой подать
  Мой скит, моя благодать,

  Где каждое утро девственно,
  Храм и деревня Рождественно.

  Это Сашины стихи,  когда с тобой говорит свое - улица, природа, погода.

***

  Язык - это свое и чужое вместе. Своя мысль, выговоренная родным, несобственным языком. Даже фраза "я-есть".
  Высказывание, внутреннее, непубличное, обращенное к себе, по-любому содержит несобственное - закон и логос.
  Поэтому говоря шепотом, самим собой, ощущаем присутствие - другое, много, бесконечность, и в самом удаленном одиночестве мысль и речь, есть соучастие, сотворчество или соединение. Места и времени, состояния души и тела, объекта и субъекта, ноумена и феномена.

  Иногда попадаю в неосмысленность или незаполняемость пустоши, иногда в пустоту, начисто лишенную теплоты и движения.
  Тело остро реагирует на скуку-неверие, проще, отсутствие - смысла, надежды, радости, сверхзадачи или вовлеченности.
  На месте дом и улица, аптека и фонарь -  вроде, все как всегда, нет, ноет под ложечкой и руки ходуном, дурные мысли косяком, страхами полнится психология и вообще, яблочко, куда ты катишься...

  Предчувствие- а вдруг, а как, а может, и мир перемещается в несобственное, а привычное, надежное и подручное скукоживается до размеров тела. Или болячки.
  Полнота зависит от вовлеченности, непредсказуемости и рисков. Ставка - пан или пропал.
  Если  ленцой, подстраховкой и гарантией, более того, обязательно и определенно положительной реакцией на любой результат, встречайте, имитация.
  Вроде, в деле, но не всерьез, а так, скорее, по приколу или от нечего делать - лучше, скажите спасибо, что вообще рядом.
  Ленинский субботник, общественная нагрузка - так и быть, схожу в школу, институт, на работу или поликлинику, женюсь, раз так приспичило, чуть позже спущусь в магазин, а завтра, уговорили, вынесу мусор - будете должны.
  Издевательство.

  Почему хочется увидеть одного, а другого нет, хотя через день все наоборот - от первого воротит, а второй желанней всех живых.
  Почему именно здесь и сейчас  жизненно важно прочесть это или послушать то, а через полчаса, наплевать.
  Что, кто меняет и меняется - психология, эмоциональное состояние, давление, магнитное поле, погода или невзгода.
  Фокус сознания, усилие души - положительное, отрицательное, не суть - точка, вход, порт - погрузка и разгрузка, рейд, причал и открытое море, горизонты и небесная навигация.
  Концентрация в фокусе усилия, давление, пар, гудок - полный вперед, и вдруг слева по борту айсберг - стоп, машина.

***

  Ты где, даже не сразу узнал - голос был знакомым и совсем не древним, неужели... Каунов, ты?
  Наконец объявился - чуть прихрамывает, так и раньше припадал, поседел, что естественно, на сантиметр сбавил роста - сущая ерунда, а так все тот же, неугомонный и подвижный.
  Вечерком посидели от пуза, как когда-то тогда - при кровавом режиме, разумеется на кухне, под водочку, сало и селедочку, маринованные огурчики и черный хлеб, без упирания в телефон, фотки или селфи.

  Поговорили с размахом, зацепили революцию, его родню, которая за красных, родню, которая за белых, за Ленина и Сталина, шестидесятников и защитников Белого Дома.
  Широким цугом. Евтушенко, Скрябин, Мессерер  и куча других менее известных знакомых. Их жизни и судьбы, семидесятки и сороковки, атомный проект, Белоярка, Политехнический - короче, хорошо от слова совсем.
  Атлантида, которую сами и потопили. Вспомнили мысли и чаяния, вражды и дружбы, работы и прорывы, геройства и безумства.

  Но вот что интересно, еще до начала всяких подробностей, историй или восклицаний, согласились с тем, что человечество уменьшилось всерьез. Грубо и зримо - не, количеством выросло, а вот вечных человеков убивалось в разы.
  Да какой в разы, десятки, если не сотни, может быть, тысячи или миллионы.
  Современность их съела. Или не выросли, не вылупились, не развились - отрицательная эволюция, имитация, скроенная под выгоду и поэтому уживается все - толерантная личина с абсолютной внечеловечностью, без всякого диссонанса или тяжести, душевных мук и тягостных раздумий.
  Человек, как источник прибыли или удовольствий - есть объект постоянного манипулирования, это обязательно - то есть, несвободы.
  Контур полыхает и светится "хорошим", а нутра нет вообще - так сполохи, которые привычно извлекаются  наружу в виде стерео-психологизмов и там публично оперируются.
  Безсубъектность в дизайнерской оболочке.

  Саша топил за молодые проделки.
  Как летал в Ташкент, чтобы разыграть барышню - ночью, в свете луны появлялся в окне и сразу исчезал. Сон, дивный сон.
  Или просил друга от его имени позвонить по межгороду "привет, это Саша" и прокатывало, ибо  слышимость нулевая, поди пойми, а сам уже стучал в стекло переговорной. Телепортация.
  Как с памятного, перестроечно-антисемитского выступления на съезде писателей утащил на руках  Окуджаву, а потом, уже в девяносто третьем, тот подписал знаменитое письмо сорока двух.

  Встреча с Лисиным,  тогда еще, бог знает в каком семидесятом, начальником цеха, где вместе занимались дистанционным контролем горячих слябов.
  Таганка, Современник, НТТМ, выборы, губернаторство, первый Израиль - самый первый, еще до восстановления дипотношений, откуда евреи без визы или разрешения отправили прямиком в Рим.
  Крымский сейнер в девяностые - ушел из политики, но не в тайгу, а в море.
  Бурное собрание акционеров на Метизном, создание банка Резерв и биржи по имени Чуб, выпуск векселей, инновации и внедрения.
   Кооперативы, предприниматели, писатели, поэты, режиссеры, ученые - бесконечная череда состояний - калейдоскоп, но главное, везде личное участие, полная, стопроцентная вовлеченность - страсти и споры, ругань и единение, и ставка больше чем жизнь.

***

  Человек - штука хитрая. С одной стороны, слово "я" исчерпывает смысл сущего целиком, с другой, всякое проявление - феномен.
  Отражение, голос, пот и запах, тактильность и речь, взаимодействие и психология - качества, признаки, черты и особенности.
  Целиком понимаю, по частям - не очень, не совсем и не всегда, получается, многообразие.
  "Я-целое" - сущность, инвариантная во времени и пространстве, болезни и здравии, языке-логосе или думке-мечте, и хотя само язык не создает, живет, бытийствует, мыслит, сопротивляется склонению или существует в потоке, и наружу выдает длинную череду феноменов. Подчас совершенно неожиданных, непредсказуемых или несвоевременных.
  Жизнь взаймы.