Тело и Душа а может - Душа и Тело?

ГЕРОИ:
ДУША — женщина. Одета парадно
ТЕЛО — мужчина на инвалидной коляске. 86 лет


ДЕЙСТВИЕ 1

НА СЦЕНЕ: ВИОЛОНЧЕЛИСТКА ИГРАЕТ ОКУДЖАВУ, НИКИТИНА И ДРУГИЕ ХИТЫ ШЕСТИДЕСЯТЫХ-  СЕМИДЕСЯТЫХ  ГОДОВ
 
ДУША: Может прекратить все это ? Ты стал невыносим! Это возраст? Я этого не понимаю… Я не знаю, что это такое…
ТЕЛО: Счастливая! Не ощущаешь, как болят ноги к концу дня, как сердце пытается наладить ритм, как лёгкие задыхаются от отсутствия кислорода, как болит голова от шума и грязного воздуха… Счастливая… 
ДУША: Я привыкла к тебе и не хочу слышать разговоров о расставании. Тебе необходимо отдохнуть… Давай вспомним. Впрочем, только я знаю, как это всё начиналось… Еще в утробе матери я уже была с тобой. Только я знала, что ты мужского пола, развиваешься хорошо, никаких отклонений не замечала. Только одно: как только  начинала играть музыка — ты начинал улыбаться и поворачиваться с боку на бок, как бы танцуя. С тобой скучно не было…
Только твоя мама, молодая красивая женщина, не хотела ещё одного ребенка (в семье был первенец— семилетний сын)
И только волей отца ты появился на свет. Нормальный ребёнок быстро развивался, любимчик отца. Конечно, любимчик. Ведь я была с тобой… Я не буду рассказывать, как складывались наши отношения в период, когда ты становился юношей. Тебя не устраивала моя опека, мои нравоучения ты воспринимал как ограничение личной свободы. Но моя цель была направить тебя в правильное русло. Ты этого ещё не понимал и всячески противился.
ТЕЛО: Я помню эти годы: самые тяжёлые в моей жизни. В самый переломный момент наши отношения разладились. Я тебя ненавидел. Ты вмешивалась во всё: как я пострижен, как одеваюсь, что читаю, с кем встречаюсь, как учусь. Мне казалось, у меня отняли всё. Оставалась только ты, а я был механизмом для выполнения команд. Меня это не устраивало, я бунтовал. Я бунтовал не только словами, но и поступками. Я выбирал, в основном, именно то, что тебе особенно не нравилось. Стал водиться с доступными девочками, выпивать, читать порно литературу. Являться домой поздно. Если раньше я наслаждался хорошей музыкой, блестящий литературой и живописью и чувствовал твою поддержку, то тогда я стал делать всё, чтобы тебе было неприятно и отвратительно.
Теперь удовольствие я получал от жаркого поцелуя, мимолетного прикосновения, много говорящего взгляда и очередного свидания в каком-то подъезде, либо на скамейке, в садике.
ДУША: Я была в отчаянии… Все мои знания и опыт не давали никаких результатов. Ты жаждал свободы… Она наступила — ты поступил в институт. Полная свобода без родителей. И только я иногда напоминала о своём присутствии.
ТЕЛО: Поначалу всё было хорошо: знакомства, новый ритм жизни. Столица: другой шум, другой ритм, и конечно, другие увлечения: музыка и только она с головой, с сердцем целиком… Джазовый ансамбль института.
ДУША: Я помню, тоже увлекалась ансамблем, но тут же поняла, что для тебя это смерти подобно.
ТЕЛО: Я разрывался на части: репетиции, курсовые работы, зачёты, экзамены. Сначала были силы и 24 часа в сутках. Потом куда-то всё ушло. Наступил тяжёлый кризис.
ДУША: Даже я не смогла что-либо решить. Наступил первый тяжёлый удар в твоей судьбе.
ТЕЛО: Как ты могла такое допустить?
ДУША: Меня обвиняешь? Негодный мальчишка! Думала, что у тебя хватит сил и воли выплыть. Я ошибалась в тебе. Я тебе доверяла! Не смог!
ТЕЛО: Последующие дни я спрашивал себя: «Что дальше?» Ты молчала. Уже тогда мне было важно твоё отношение к произошедшим событиям. Но ты молчала — умница. Я сам должен был оценить своё состояние и сделать выбор. Я это сделал! Живопись! Да, живопись! Сначала копии, потом — копии, дальше— копии... Этим всё и закончилось.
ДУША: Я смотрела на это, как на лекарство и была довольна…
ТЕЛО: Возвращение в институт не вернуло мне стабильности и покоя. Меня бросало от одной крайности к другой. И, наконец, я решил жениться, в надежде, что это, как-то изменит мою жизнь. Ты одобрила мой выбор. Брат одобрил. Только родители крутили носом, считая, что их сын достоин лучшей пары
ДУША: Помню, свадьба на ул. Воровского, слёзы Иры и первую брачную ночь, которую вы провели врозь
ТЕЛО: Не помню первых дней супружеской жизни! Но помню мой отъезд по назначению в город Юргу, о котором мы не знали ничего. Жизнь в Юрге я пропускаю. Она  достойна отдельного рассказа. Но день приезда моей жены достоин того, чтобы о нём вспомнить сегодня.
ДУША: Я помню этот день, нет не день — ночь. Как сегодня. Позволь, я расскажу!?
Ночь. Дождь. Железнодорожная станция Юрга-1. И девушка, единственная, с большим чемоданом на перроне. Твой личный автомобиль— бортовая грузовая машина. Дорога без дороги. И, наконец, дом, в котором твоя квартира. На кухне — деревянный стол, покрытый простыней. На столе — селедка с луком, колбаса и китайские ананасы в жестяных банках.
В комнате— железная узкая военная кровать на пружинах и деревянная тумбочка…
 ТЕЛО: И вдруг, за окном, выглянуло солнце— будто мы переселились в другой мир, мир красок… Проснулась во всей красе река Томь. Отразила солнечные лучи. «Я проснулась»— сказала она. Состояние счастья вошло в нашу комнату, — первую нашу комнату в этой жизни. Я пропускаю почти год жизни в Сибири. Этот год нуждается в отдельном рассказе. Ты согласна со мной? Как правило, возвращение на родину — события радостное. Но ностальгия  по прошлой жизни тоже существует...
 ДУША: Я вспоминаю твои попытки найти работу во времена, когда евреев на работу не брали. И - чудо! Проектный институт, где главный инженер - еврей, личность странная, — был фанатиком джаза. Узнав, что ты — скрипач, сказал: «Беру!», и добавил: «на самую низкую зарплату». Это была победа.
ТЕЛО: Да, победа! Я вернулся к своей страсти. Я репетировал. Иногда учился проектировать. К этому времени у меня родился сын. Жили мы в квартире родителей жены, самой маленькой комнате втроём.
 ДУША: Нет. Вчетвером. Ты забыл про меня. Слушай, мне надоели твои мемуары.  Всё то, что ты рассказываешь, я знаю в деталях, лучше тебя! Прекрати!
ТЕЛО: Это не Мемуары. Это — исповедь. Я имею право на исповедь. Мне не перед кем исповедаться, ты — мой духовник. Потерпи, прошу, мне это необходимо. Мне необходимо чтобы внучка знала своего деда не только, как деда. А как личность, со всеми его недостатками и преимуществами, как человека своего времени.
За десятилетие — смена места работы в 2-3 институтах. Должности: старший инженер, руководитель группы, главный специалист. Музыка ушла на второй план. Возродилась живопись, и  ещё как!
ДУША: Да, это я тебе посоветовала способ обрести спокойствие и равновесие, практически, в коммунальной квартире.
Этюды — вот тот способ реализовать эту нестабильность
 ТЕЛО: Да, это ты, умница, придумала.  Каждую субботу и воскресенье утром, я, гружёный этюдником, отправлялся на этюды. Для семьи  это стало святым: «папа пошёл на этюды». Возвращался к обеду, с минимум двумя этюдами улиц и зданий Киева. Это лекарство меня вылечило, кроме того — я учился рисовать у самого себя. И когда сегодня я пересматриваю эти, около 200 листов, акварели и рисунков углем, — то я вспоминаю те дни морального возрождения.
ДУША: Я очень рада, что тебе помогла!
ТЕЛО: Обожаю тебя!..
Еще одно чудо хочу вспомнить. Я, никогда не писавший ни стихов, ни рассказов, ни романов, вдруг сел за стол и стал писать рассказы. Этот — двадцатый. Это твои проделки, обожаемая? В каждом рассказе кусочек меня. А иначе быть не может.
A 2 выставки художественных работ человека, никогда не учившихся живописи? Понимаю твое желании продлить мне жизнь… Тебе удалось! Браво! Но в жизни есть силы способное отнять эти годы, подаренные мне. Это — болезни и людские взаимоотношения. Таких людей называют душегубами. Несколько лет я уже потерял.
ДУША: Мне очень жаль! Но эти потерянные годы вернуть уже нельзя. Как бы мне этого не хотелось. Есть законы жизни, которые нарушить невозможно.
ТЕЛО: Моя исповедь далось мне непросто, но преследовала определенную цель — вспомнить вместе с тобой победы и поражения всей моей долгой жизни. Но человеческий век не бесконечен. Уходить надо вовремя, чтобы у близких не возникло чувство отвращения к телу, которое они когда-то так любили. Ты видишь в каком я физическом состоянии? инвалидная коляска, плохо вижу, плохо слышу, — полная развалина, — сам себе отвратителен… И потому я обращаюсь к тебе, как самому близкому другу, сыгравшего главную роль в моей жизни. Прошу! Умоляю! Настало время! Дальше— нельзя! Я не выдерживаю! Смилуйся! Останови моё сердце —это будет благороднейший поступок по отношению ко мне!
ДУША: Ты с ума сошёл! Я понимаю твоё состояние и сочувствую тебе. Но делать этого не буду. Никогда не делала. Грех это. Нам —запрещают.
ТЕЛО: Только ты это и можешь сделать. Во имя нашей 86-летний дружбы. Зная меня, мою жизнь, и это будет гуманно. Прошу!
 ДУША: Я подумаю…
ПАУЗА
ДУША: Хорошо. У тебя — 40 секунд
ТЕЛО: Большое спасибо! Жаль, что больше я не услышу твоего голоса, а жизнь прекрасна, несмотря ни на что! Я оставил список что — кому. Проследи, пожалуйста, чтобы всё было правильно… Прощай! 

НА СЦЕНЕ: ВИОЛОНЧЕЛЬ ТИХО ИГРАЕТ «Strangers in the Night» Фрэнка Синатры.
ЗАМЕЧАНИЯ К ПОСТАНОВКЕ:
ВО ВРЕМЯ СПЕКТАКЛЯ: звучит музыка соло виолончели, т хиты 60-70 ых  годов и репертуара Окуджавы, Никитина, и др.,
В ПАУЗАХ:  Шарль Азнавур, Эди;т Пиа;ф, Ив Монтан. 

Март, 2019