Я буду жить вечно

В 96 году с подругой мы были в Москве. Нам было по тридцать-прекрасный возраст. Самое время найти себя и работу. Летний вечер, Тверская улица, денег почти нет. Днем от жары спрятаться негде. Когда стемнеет- легче. Вышли из кафе, присели у магазина. Молча смотрели по сторонам. Незнакомые люди, чужие автомобили. Но  на душе легко и спокойно . Так бывает, когда никуда не торопишься и знаешь ,что следующим утром вас никто не разбудит и можно делать все, что твоей душе угодно. Возникший, словно из под земли, грубый, увешанный оружием, милиционер не испортил моего хорошего настроения. Чего мне было бояться?! Но подруга занервничала, конечно.

    Отвезли  в отделение, пригласили, теперь уже вежливо, в большой, уставленный пыльной списанной мебелью кабинет.  Здесь мы были  не одни: симпатичная серьезная армянка, три или четыре совсем молодые девицы. С противоположного от пишущего милиционера конца  столаа сидела  женщина за тридцать. У окна дремали двое подвыпивших. Я переговорил от скуки со всеми, пока неумный лейтенант заполнял протокол на одну из девиц. Та оказалась очень болтливой, и казалось всему этому не будет конца. Пробыли мы с подругой в этом заведении два часа. Народ и власти обвиняли нас в отсутствии регистрации по месту нашего временного жительства. За это время узнал, кто здесь и за что привлекается. Девицы,также как и мы с подругой, не имели регистрации. К тому же они оказались продажными и без признаков или намеков на хотя бы начальное образование. Говорить с ними было скучно. Они пытались шутить. Милиционеру их глупый юмор нравился. Но не остальным. Выпившие ерзали. Армянка думала о своем. Вероятно, о незавидном будущем в местах, где ложатся поздно и встают рано. Моя любимая хлопала глазами. Думаю, ей мерещились инквизиция, цепи и сырые казематы.

           К чему я об этом вспомнил. Та женщина, которой было за тридцать, убеждала меня, что не знает, почему и за что здесь оказалась. Высокая, ухоженная, одета от хорошего портного. Меня заинтересовал ее наряд , но еще больше взгляд - потерянный и виноватый.  Скоро выяснилось - хотела покончить с собой и склоняла подругу к тому же. Чего только на свете не услышишь!

     В то время я радовался жизни, старался пить ее полными глотками, и был совершенно убеждён, что я, мои родные, все мы будем жить вечно. Обо всем этом скоро забыл, но в последнее время часто вспоминаю