Лунное затмение. 57 глава

   То ли Вика, поев, расслабилась, то ли и правда устала, но когда Елизавета Фёдоровна, решив всё таки поговорить с дочерью, вошла в палату, девушка лежала на Димкиной кровати и крепко спала. Елизавета Фёдоровна немного постояла рядом с дочерью, погладив её по голове, но будить не стала.
 - Что ж, надеюсь парень проснётся вполне адекватным. Иначе,  я не позволю развиться этой любви. Глупости, что ты в любви понимаешь? Выскочила замуж за этого Сашу, был бы он хотя бы русским или евреем, а то непонятно кто, серость. Вышла за него только потому, что... Ну и нравы у нынешней молодёжи. Раньше даже целоваться стеснялись, а тут, до свадьбы ложатся в постель. Где же я упустила тебя, дочь? Всё работа, работа... никакой личной жизни, - думала Елизавета Фёдоровна.
   Сев в кресло, она задумалась, вспоминая себя молодой. С будущим мужем учились вместе, правда, факультеты разные были. Ухаживал Дмитрий красиво, цветы дарил, шоколад... была середина пятидесятых, они долго учились, много занимались. Впервые Дмитрий поцеловал её на последнем курсе института, неумело так... трепетно. А ведь им было далеко за двадцать пять. Тогда он и в любви ей признался, а она заплакала. Свадьбу сыграли после окончания института. Елизавета Фёдоровна вспомнила их брачную ночь и невольно улыбнулась. Вспомнила, как стыдно им было. В первые годы, после свадьбы была такая любовь... между занятиями они  иногда бегали в кино, гуляли, проводили вместе каждую свободную минуточку, разговаривали и любили друг друга ночи напролет... им завидовали однокурсники.
   И вот прошло двадцать восемь лет. С годами любовь становилась спокойнее, что ли, утихала, осталась привычка, необходимость друг в друге. Близость между ними случалась все реже, таяла, словно дым. Но они стали, как одно целое и конечно, уже не могли жить друг без друга. Нет, конечно, Елизавета Фёдоровна до сих пор любила Дмитрия и он любил, она это точно знала. Но работа отнимала всё их время, некогда было сходить ни в кино, ни в театр, да просто погулять в парке и то некогда.
   Может у учёных у всех так, кто знает... на первом месте работа, впрочем и на втором месте тоже работа и даже на третьем... А семья, как само собой разумеющееся, так... есть семья и ладно. Дочь выросла красавицей и умницей, Елизавета Фёдоровна не могла на нее нарадоваться. Но когда Вика заявила, что выходит замуж... и за кого? Нет, совсем не такого мужа видела Елизавета Фёдоровна рядом со своей красавицей дочерью. А ведь Вику сватали для своих сыновей и профессор Самойленко, и академик Мадрахимов, но он узбек и Елизавета Фёдоровна сразу дала понять, что её дочь... ну, неважно.
   - Уж лучше бы она вышла замуж за Бекзода, сына Мадрахимова. Сейчас он закончил ТашМИ,уехал в Москву защищать диссертацию. У парня большое будущее врача. А Саша? - думала Елизавета Фёдоровна.
   Только вот сплетен она не выдержала и пришлось согласиться на брак с ним. Что уж теперь? Хорошо, что они расходятся. Елизавета Фёдоровна задумалась, кажется, она так и не поняла, что же натворил Саша, за что арестован и почему они разводятся.
   - Может это Дима во всём виноват? - внимательно глядя на Вику, прошептала женщина.
   Дмитрий Константинович, взяв из кабинета документы и бумаги, вернулся в послеоперационную и не увидев Елизавету Фёдоровну, был удивлён и недоволен. Ведь он просил её не оставлять Диму одного. В таком состоянии, с ним в любую минуту может случиться непоправимое.
   - А ещё говоришь, я врач... - пробурчал Дмитрий Константинович и подошёл к Димке.
   Он долго осматривал его, приглядывался к синякам на лбу, прощупал легонько точки на голове, осмотрел зрачки и проверил пульс. Потом облегчённо вздохнул и улыбнулся.
   - Молодец, парень. Надеюсь, до утра ты откроешь глаза, - прошептал Дмитрий Константинович, проходя к столу и открывая папки с бумагами.
   Через два дня предстояла плановая операция, Дмитрий Константинович рассматривал снимки головного мозга молодой девушки, схемы и показания РЭК и ЭХО. Девушку привезли с травмой головы буквально перед Новым годом. Родственники девушки нашли её по телефону, обзвонив больницы. А в больницу пострадавшая попала... впрочем, это не интересовало Дмитрия Константиновича, сам процесс операции, вот что его волновало. Оно конечно, жаль было девушку, которую, видимо, ударили по голове сзади и видимо, не только это, над девушкой изрядно поизмывались. Но это дело доблестной милиции и конечно гинекологии, а никак ни его.
   Вернулась Елизавета Фёдоровна, Дмитрий Константинович поднял голову с укором посмотрел на жену.
   - Как же ты оставила больного одного? Я же попросил тебя, Лиза! - сказал Дмитрий Константинович.
   - Он спал... и потом, ничего же не случилось. Ты здесь никого вокруг и не видишь, кроме него. Я о дочери беспокоилась, пошла её проведать. Всё! Я устала и ухожу в своё отделение. А завтра у меня выходной, кстати и у тебя тоже. Но ты ведь останешься с ним, верно? - кивая головой в сторону Димки, сказала Елизавета Фёдоровна.
   - Что с тобой, Лиза? Ты ведь врач... и никогда не была такой бездушной. Я не узнаю тебя, опомнись! Дмитрий перенёс тяжелейшую операцию, он сейчас нуждается в нас и... ты ведь знаешь, если не наблюдать за его состоянием, может случиться непоправимое. И потом... в конце концов, наша дочь любит его, а он любит нашу дочь, - говорил Дмитрий Константинович, с недоумением глядя на жену.
   Елизавета Фёдоровна села на стул и устало опустила голову.
   - Прости... Ты прав. Видимо, я просто устала. Мне необходимо отдохнуть. Я, пожалуй, пойду. Скажешь Вике, я у себя в кабинете буду, - нахмурясь сказала Елизавета Фёдоровна и поднявшись, медленно направилась к двери.
   Дмитрий Константинович молча проводил жену взглядом и тяжело вздохнув, сел за стол. Бросив взгляд на Димку, лицо которого оставалось неизменным, профессор открыл папку с историями болезней пациентов своего отделения. Вика проспала до шести часов вечера. Сладко потянувшись, она немного полежала, потом резко встала и подошла к окну. Смеркалось.
   - Сколько же я спала... вечер уже... не рань же, в самом деле, - пробормотала Вика, подходя к умывальнику. Быстро умывшись, он вытерла лицо и руки полотенцем, висевшим на спинке Димкиной кровати. Выйдя из палаты, она быстро прошла в послеоперационную. Дмитрий Константинович стоял у окна, заложив руки за спину.
   - Папа? Всё хорошо? - спросила Вика, не отрывая взгляда от Димки.
   - Вика? Да, всё хорошо. Отдохнула? Кажется, у тебя завтра экзамен? Последний? - спросил Дмитрий Константинович, оставаясь у окна.
   - Как Дима? Он ещё не приходил в себя? Ты ведь ничего от меня не скрываешь? - не отвечая на вопрос отца, спросила Вика.
   - Дима по-прежнему, ты же видишь, я рядом с ним, хорошо, тяжелобольных больше нет... вернее не совсем тяжелых. Ну что я могу скрывать от тебя, дочка? - наконец подойдя к Вике и взяв девушку за плечи, произнёс Дмитрий Константинович.
   - А мама где? - спросила Вика, подходя к кушетке и наклоняясь над Димкой.
   - Думаю, сейчас она уже пошла домой. Сказала, что отдохнуть хочет, - ответил Дмитрий Константинович, хотя Вика его и не слушала.
   - Капитан Рахимов звонил, шестого января суд. Ты пойдёшь? - спросила Вика, подняв голову и посмотрев на отца.
   - А должен? - спросил Дмитрий Константинович.
   - Капитан этого не говорил. Ты лучше с ним оставайся, я сама схожу. Не оставляй его одного, - ответила Вика.
   - Ты ведь посидишь с ним? Я скоро вернусь, поем и вернусь, - сказал Дмитрий Константинович, собираясь выйти.
   - Да, конечно, я останусь с ним, не оставлю его... пока он не очнётся, - ответила Вика, прошептав последнюю фразу.
   Дмитрий Константинович вышел, а Вика дождалась, когда за ним закроется дверь, нагнулась над Димкой и прильнула губами к его пересохшим губам.
   - Прошу тебя, просыпайся, любимый. Поцелуй меня сам, ты так нежно целуешь. Меня никто так не целовал, Димочка! Ты ведь меня слышишь? - целуя его опять и опять в безжизненные губы, тихо говорила Вика.
   Девушка не отводила взгляда от парня, внимательно смотрела на его лицо, которое и узнать после операции было трудно. Вдруг Вика заметила, или ей это показалось... как легонько дрогнули глаза Димки. Вика застыла, боясь и дышать. Она так пристально вглядывалась в его лицо, что от напряжения её глаза защипало. Она быстро протёрла их.
   - Ой, мамочки... Дима? Димочка? - громче произнесла Вика, боясь пошевелиться.
   Но Димка лежал, как и прежде, словно крепко спал.
   - Неужели мне показалось? Но я ясно видела... нужно папу позвать... - пробормотала Вика, выбегая в коридор.
   - Папа? У него глаза дрогнули! - воскликнула Вика, открывая дверь в палату интенсивной терапии, где всё ещё был накрыт стол и Дмитрий Константинович ужинал холодным ужином.
   Он тут же встал, вытер рот и руки салфеткой, бросил её на стол и быстро вышел вслед за Викой.
   Войдя к Димке, Дмитрий Константинович нагнулся над ним, приподнял ему веки, пощупал пульс.
   - Вроде, всё по-прежнему, - посмотрев на Вику, сказал Дмитрий Константинович, но услышав тяжелый вздох, тут же вновь наклонился над Димкой. 
   - Дима? - позвал профессор.
   - Димочка? Дима? - вскрикнула Вика, подбегая к Димке и наклонившись над ним.
   Наступило напряжённое молчание. Вика едва сдерживалась, ей хотелось обнять Димку, прижать к себе... Дмитрий Константинович терпеливо ждал, почему-то растирая пальцы руки Димки.
   - Папа! Опять! Ты видел? Его ресницы дрогнули... Дима? - закричала Вика, заплакав.
   - Вика, дочка? Успокойся, наберись терпения, - попросил Дмитрий Константинович Вику, приподняв ей подбородок и заглядывая в глаза.
   - Ещё неизвестно, с чем он очнётся... - подумал Дмитрий Константинович, вновь вглядываясь в лицо Димки.