Качество жизни. глас народа

Качество жизни. Глас народа
Вдоль длинного дома, мимо сидящих на лавочке у подъезда, шел высокий мужчина и вел мальчика, держа его левой рукой, в правой руке держал книгу и на ходу громко медленно ее читал:
- Найди мне такого кузнеца, чтобы он выковал мне…

Он читает с видимым интересом - что же такое он хочет выковать? (наверно – волк, и он чего-то хочет, что-то ему нужно, чего-то ему не хватает). А ребенок старается шагать быстро-быстро, не отстать от отца, крутит русой головенкой во все стороны, как только что выпущенный на свободу. Слушает сказку или нет – непонятно.

На другой день они шли опять. Мужчина так же держал ребенка за руку, а тот, стараясь идти в ногу, говорил отцу:
- Что такое скопидом? Почему он так назвал тебя?
- Скопидом – кто копит на дом, не курит и не пьет. Он пошутил.
- Почему пошутил? Ты же не куришь и не пьешь.

Вчера отец левой рукой, как обычно, держал руку сына, а в правой у него был смартфон. Он увлеченно смотрел в него. Он не слышал щебета ребенка, не до того. Читал другую, чем была в книге, сказку?

Женщины на лавочке передавали друг другу – если кто из них еще не знает – сведенья об этой семье. Мужчина – Валера, рабочий, водит с утра сына к своей матери на весь день. Она не очень здорова и не может гулять с внуком во дворе – может не углядеть и не догнать в случае чего. Вот и сидят оба дома весь день. А мать ребенка Аня, медсестра, работает в двух местах, с утра и допоздна. Очень довольны, что есть куда пристроить сынишку. Валера по дороге с работы покупает продукты и приносит матери, забирает сына и идут домой ждать хозяйку. Она придет никакая, после двух работ-то, руки скорее вымоет и на кухню. Сядет и сидит. Сыночек подойдет, прислонится и скажет, прямо как взрослый:
- А мы всю посуду вымыли, посмотри, какие у меня руки чистые - и протянет ладошки. А она спросит: как бабушка? Он, опять же - как взрослый, не отвечает, а думает. Потом спросит:
- А в воскресенье поедем?
- Куда хочешь?
- Хоть куда.
- Правильно. Хоть куда. Поедем. Куда-нибудь.
И хотя сынок не ответил на вопрос о бабушке, Аня помнит свой вопрос и спрашивает мужа:
- Как бабушка?
- Как обычно.
- Как нам повезло с ней! А то ведь просто неизвестно было что делать…
- И с твоей мамой повезло. В августе опять отвезем к ней на козье молоко. Больно хорошо.
- А оттуда привезем твоей маме картошку-моркошку.
- Как обычно.

Они довольны. Валера – тем, что успел пропылесосить ковер и протереть пол шваброй. Никита успел пыль вытереть, как всегда. И даже не спросил, зачем ее вытирать каждый день. Валера даже уже картошку вымыл. Теперь Аня положит ее в микроволновку, и через шесть минут они сядут ужинать печеной картошкой, а капуста квашения в банке (из деревни) уже на столе, бородинский хлеб нарезан и готов к обжарке на сковородке. Потом чай с вареньем. Сегодня нет селедки. Кончилась. Надо будет еще купить. После чаепития Никита возглашает: королевский ужин! Это – из сказок, которые он слушает у бабушки на пластинках. И родители согласны. На утро у Ани готовы сосиски и яйца, белый хлеб и масло.

Всё! День кончился. Наконец. Но нет – так нельзя заканчивать день. И Никиту надо приучать видеть смысл каждого дня. А смысл простой. Аня зовет сынишку и, когда он подбегает, говорит ему: день прошел – какой это был день? Он отвечает: счастливый. Почему? Потому что мы так успешно его провели, что опять встретились сейчас. Мать одобряет: да, в этом весь смысл жизни – быть вместе. Весь день мы живем ради того, чтобы вечером встретиться. А теперь отправляемся в страну сновидений.
И они идут спать. Идти надо тихо, чтобы не спугнуть сон. Он легкий, как мыльные пузыри – их бабушка делает. До завтра.

Кажется, совсем недавно будущих медсестер один хороший преподаватель учил:
- Необходимо менять обстановку. Не зацикливаться на одном моменте, особенно если он неприятен. Умейте словами описать свое ощущение и научите этому других – свою семью и пациентов. Умейте освобождаться от заботы прожитого дня – каждый вечер, от пережитой недели – в выходные, от трудового года - в отпуске. Полностью. Лучше всего – менять обстановку.
Хороший был преподаватель, хотя даже не профессор.

Сегодня отец с сыном идут мимо длинного дома опять. Отец читает в смартфоне, но оторвался и спрашивает сына:
- Ты любишь себя?
- Это кто?
- Кто?
- Кто этот Себя, чтобы его любить? Там не написано? Пап, ты бы поменьше читал. Бабушка сказала, что правду в книге не напишут. А почему правду не напишут?
- Потому что правда горькая. Опыт горький, так говорят. Тут пишут о качестве жизни. У нас вообще-то основа жизни: хорошего помаленьку. Вот и всё качество нашей жизни. Хорошего на всех не хватает. С мамой еще обсудим… в выходной.

В выходной у них прогулки. В воскресенье они втроем едут или на Воробьевы горы, или в имения Кусково – Останкино - Архангельское - Царицыно. Потом есть еще и Звенигород, и Коломна… Но в это воскресенье новая программа: они поедут на пароходе! Правда, это всего лишь речной трамвайчик, но ребенку Аня сказала волшебное слово «пароход». И добавила: если понравится, то потом поедем все вместе, с бабушкой тоже, в круиз на двое суток, на все выходные. Сынишка закричал: ура! Валера удивился и хотел что-то возразить (не дорого ли), но промолчал.

По субботам Валера с матерью и Никитой уходят из дома и идут, как считает Никита, куда глаза глядят. Когда они выходят из подъезда, он говорит отцу:
- Пап, ты посмотри, куда сегодня твои глаза глядят.
И они идут и едут в Ботанический сад или на ВДНХ, или в парк Останкино. Это называется: экскурсия. Идут медленно. Никита бегает вокруг них, то забегает вперед, то отбегает в сторону, но отец всегда видит его. Долго сидят на скамейках. Обязательно закусывают где-нибудь по дороге, хотя бабушка возражает: домой приедем и поедим, но Никита возражал:
- Что ты, что ты, это же ритуал! Это часть экскурсии. Всё включено – называется. Я слышал, соседи хвалились, они ездили в Турцию, там все включено. Дорога и питание. И у нас тоже.

Бабушка соглашается:
- Значит, я дожила до новой жизни. Раньше так не баловались.

А всё Аня. Она завела это правило: по субботам она убирается у свекрови и приносит ей продукты на неделю, а Валера ведет Никиту с бабушкой на прогулку, выводит их из затвора, а то жизнь долгой покажется. Зато в воскресенье – прогулка!
В ожидании этих волшебных выходных незаметно пролетают суровые будни.

Соседи видят их, воскресным утром выходящих, и удивляются: куда они направляются каждый раз? Молодые – вот и не сидится им, не удержишь. В старости и захочешь – не побегаешь.

Вышла Тамара из третьего подъезда, подошла, присела. У нее хорошая дочь, работает в турагентстве, каждое лето отправляет мать в Болгарию на «всё включено». А недавно купила ей новую куртку! Совсем новую.

Тамара сказала:
- Ой, девчата, что будет…
- Не пугай, говори сразу. Тебе наверно дочка сказала…
- В Китае вроде заразу обнаружили. Там такой карантин устроили, всех закрыли по домам. Как бы до нас не добралась.
- Опять Китай… А был гонконгский грипп.
- А что нам Китай, где Китай и где мы.

- Да, только Москва – порт пяти морей и всех стран на свете. Оно для туристов очень хорошо, но как бы бизнес этот совсем не накрылся.
- Неужели закроют границы?
- А надо бы в таком случае.
- Как бы нас с вами не закрыли. Как в Китае.
- У нас это немыслимо. Это что же – всеобщее заключение? Арест всех прямо на дому? По месту проживания или прописки? Кто рискнет это объявить – тот сразу станет враг народа, это точно. Сталин до этого не додумался. А уж как его клянут. Только при нем не было бездомных и нищих. И у всех была работа.
- Да ладно, девочки. В Москве жить можно. Можно заказать продукты – принесут. И лекарства принесут, некоторые лекарства дают бесплатно, и без очереди, заранее назначают срок. Так можно. Не, у нас нас не закроют.

На другой день сидящие на лавочке услышали от Валеры, который ведет сынишку домой, опять о «качестве жизни». Мужчина обсуждал с кем-то невидимым по невидимому телефону, что это такое. Женщины невольно прислушались, о чем это он? Какие темы поднимает! Качество жизни. А что это такое? Не успели высказаться, как на дорожке около них шли и остановились муж с женой, молодые. Он хлопнул себя по бокам и сказал: а где мои трусы? Одни на мне, вторые я снял и бросил в стирку, а где еще одни? Жена молчала.
На лавочке молчали.

Вышла женщина с шестого этажа. Спросила:
- Что-то невесело выглядите, молчите. Как выходные прошли?
- Прошли и ладно.
- Ой, вы, как эти.. это… Вчера к моему внуку друг пришел, принес очередную игрушку, дорогую, хвалится: сделано в Германии, сделано с умом. И говорит: уж не как в России. У нас принцип такой: сделано и ладно. Я так удивилась: слово «ладно» означает «хорошо», «всё ладом», например.
- Это вы привыкли в начальной школе объяснять детям простое значение слов. А есть и другие смыслы. Так как погостили у вас сыночек с женой?

- Погостили хорошо. Сноха осталась недовольна, сказала: пельмени пустые.
- Это как понять?
- Мясной начинки мало.
- Да-а… А вы, как погостите у них, когда они позовут вас с внучкой посидеть, скажите ей, что у нее соль не соленая и сахар не сладкий.
- Да что вы… Никогда. Я слова не говорю поперек, лишь бы жили. Женился и ладно. Лишь бы жили. Те времена прошли, когда сноха боялась свекрови. Теперь свекровь боится. Да ладно, лишь бы жили. А то сплошь разводы, тут и там мужик чужого ребенка нянчит, а кто с его ребенком – он не знает, может, и никто, может, та баба – завяжи горе веревочкой – и забыла про него. Родила и ладно.
- Да мы тут о качестве жизни слушаем… А сейчас женятся-то кое-как – так и живут, и разводятся. Вот на нашей площадке, в квартире напротив - Тася, заведующая булочной, как услышала от сына, что женится, сразу решила уехать на месяц и уехала, а молодым закупила продуктов. И что же - через месяц приезжает – квартира пустая. Молодые пожили неделю душа в душу, а однажды утром она сказала:
– Ой, хлеб кончился.
Он сказал: не может быть, мама столько наготовила всего… И никто не захотел спуститься вниз, дойти до угла и зайти в булочную. Надулись друг на друга, она уехала к маме, он поскучал и уехал к бабушке. И так и не сошлись, а потом развелись.

- А у моей дочери подруга вышла… недавно.. и развелись уже. А почему? Как познакомились, так и расстались. Познакомились в троллейбусе, он ей на ногу наступил, она его покрыла, потом спохватилась, он извинялся, вместе с ней вышел на ее остановке, проводил … и оба приняли это как знак судьбы. И пожали свою судьбу. Теперь ропщут на нее. Судьба подвела.

- А я вчера в поликлинике встретила бывшую соседку, раньше жили рядом, разговорились. Спросила ее, как поживают на пенсии. Она сказала, что жить можно, деньги даже остаются, если ничего не покупать. Им, например, соседка принесла большую сумку яблок – в саду у нее уродилось много, не знает, куда деть. А другая совсем бесплатно принесла картошки. Это ей из деревни кто-то привез. Но муж накануне купил баночную селедку, так денег сразу стало меньше. Вот и делай вывод. Она не ропщет. Всё зависит от соседей.


- Вывод понятный: покупай, пока работаешь.
- Если работа есть.
- А откладывать не получится. У нас не выходит. Я всю жизнь копила-копила, вдруг власть объявила: доходы нетрудовые. А кто мне их подарил? Мои деньги в сбербанке пропали. Мои родители сколько раз копили – то обмен денег, то реформа… У нас в стране денег не накопить. Заработал – скорее купи необходимое. Иначе не выживешь. Так вот и выживаем. А вы о качестве жизни. Живем и ладно.

- Это называется мобилизационный режим жизни. Внук на уроке жизнеобеспечения проходил. Так я узнала, какой жизнью мы жили и живем: мобилизация. Как на войне. То за коммунизм, то за мир во всем мире. А на что нам этот весь мир сдался? Своей земли не хватает? Или воды? Говорят, Рейн у них там в Германии семь раз очищен. Это что – река? Сточная канава. И до нас дошло: Волга мелеет, посредине уже большие суда не проходят, так что - их волоком теперь? До бурлаков доживем? Река Кубань высохла. Это ведь ужас. И ни звука - как быть? Да тревогу надо бить! А они всё о других странах пекутся. А в другой стране о нас что-то не сильно беспокоятся.
Вот в нашем подъезде Катя с третьего этажа приезжала за наследством – тетка умерла, квартиру оставила – так говорила, что в Америке не знают, что это за Россия и где она находится. У нее, у Кати, жилет такой пуховый, так ее там спрашивают, где взяла, такой не продают. Она уж сразу всю реальную историю рассказывает: у меня, говорит, есть подруга в Уральских горах, у нее есть коза, она стрижет шерсть, прядет пряжу и потом вяжет. Все ахают. Спрашивают: далеко те горы? На севере? Понятия не имеют. Там людей интересует только свой двор, своя местность, свой околоток. Его и берегут. Здравые люди. А мы можем переживать – кто что о нас скажет.

- Моя школьная подруга, всего немного старше меня, паникует каждый вечер. Звонит мне, пересказывает свой день, а там ничего, кроме смятения. Она врач, а пришлось стать торговкой, она и психует, стыдится - вдруг кто ее узнает, Позор. Работать далеко от дома – далеко ехать, а у нее внучка. Я как ее уговариваю: давай разберемся, как мой участковый говорит: у тебя пол сухой, с потолка не капает? Вода в кране не бежит сама по себе? В квартире тепло? Никто в дверь не ломится? За стеной никто особо не кричит? Не страшно? Нет опасности? Значит: тихо, тепло, сухо, спокойно. Спи спокойно.

- Какой чудный у вас участковый.
- Да он меня так пристыдил… Я ему говорю: глотаю-глотаю таблетки, а толку… А он говорит: да вы не представляете себе, какое вы чудо! Сколько вам? И вы, имея эту ношу на плечах, ко мне пришли сами, без провожатого, вы видите меня и слышите меня, и я вас понимаю. Вы можете высказать, что хотите, и получить от меня утешение. Это такое благо! Сколько людей не могут двигаться, слышать и видеть, и еще и сочувствие получить. Согласны? И мне стало стыдно.

- Этот участковый недолго у вас проработает. Слишком хороший для нас.

- Да. Он поучает: ходите. Если вы не будете ходить и притом без присядки, то таблетки и не выкупайте, не помогут. Ноги - мотор для сердца. Под лежачий камень вода не течет.

- Прямо, как наш молодой дьякон в церкви. Сестра рассказывала, такие проповеди говорит. Тоже движение проповедует. Сказал, что Иисус Христос всегда был в странствии: сразу по Благовещении Дева Мария пошла (пешком!) в дом Захарии к своей родственнице Елизавете, чтобы убедиться в предсказанном ей Ангелом о рождении Иоанна Крестителя. Накануне рождения Божественного Младенца Дева Марии идет в Вифлеем. Вскоре после Его рождения Иосиф получает откровение и бежит с младенцем и Матерью Его в Египет. Потом оттуда возвращаются в Назарет. А позже – всю жизнь Он провел в странствии.
И в России святой Сергий Радонежский всегда ходил, именно ходил - пешком. Даже в Нижний Новгород ходил, когда ради примирения закрыл там все храмы. А другие святые, стремясь отказаться от земных благ, прежде всего запрещали себе движение и становились столпниками: Даниил Московский и другие.

- Да. Движение – жизнь. Надо шевелиться.

В августе Аня с мужем пошли в двухдневный поход по собственному маршруту. Едут на электричке до какой-нибудь остановки, где понравится – выходят и идут пешком.

А как вышло – она оформила свекрови путевку в санаторий, в собесе, бесплатную, а Никитку отвезли в деревню на свежие овощи. Свекровь, казалось бы – московская бабушка - но ахнула при виде чемодана с колесиками – кучу денег отвалили, на что? Аня возразила: не позорьте нас, не отказывайтесь. Это в деревню мы с рюкзаками, а в санаторий… как же иначе.

В походы они ходили еще до родов. А когда Аня забеременела, то на выходные уезжали в соседние города. Поздно вечером садились в поезд до Питера, рано утром там выходили на Московском вокзале и шли по тихим улицам в полном безмолвии, словно одни на свете, к Иоанновскому монастырю, к мощам святого Иоанна Кронштадтского. Прикладывались к мощам, поднимались в храм. Потом ехали на кладбище к могиле святой Ксении Петербургской. На обратном пути закусывали в булочной на остановке - такие там пирожные… Там услышали от соседа по столику признание: каждый год по делам ездит в Ленинград, а в Петербурге в этом году впервые.

Перед отъездом вечером в субботу шли в Александро-Невскую лавру к мощам святого князя Александра Невского. Отец Ани был Александр.
Ночевали сначала в Иоанновском монастыре, заранее с ним списывались по интернету. А потом набрели на монастырь на Васильевском острове и стали там останавливаться на ночлег, там и завтракали. И как раньше обходились без интернета? Немыслимо. Такое удобство.

Вообще жить в Москве очень удобно, все концы близко. За ночь в вагоне можно и выспаться, и уехать куда угодно.
Техника и сильно расширила мир, и резко сузила его. Мир реально стал тесен. Самолеты раскинули крылья над всем миром и соединили концы земли. «Крылья сложила палатка, закончив полет. Крылья расправил в полете ковер-самолет» - словно эхо, пропели громко наушники у соседа по сиденью в автобусе. Она ехала по вызову больной. Та жила с дочерью, уже немолодой, но бодрой. Придя к ним, Аня вымыла руки, сделала свое дело и хотела уйти, но ее задержали. Больная что-то тихо сказала дочери, и та попросила Аню:
- Не уходите, пожалуйста, подождите, совсем недолго, на минутку, мама боится остаться без вас. Вдруг лекарство не подействует. Я чай поставила, вот варенье.
Включила телевизор. На канале культура кто-то читал: «Интересы их были сосредоточены на них самих, не перекрещивались и не соприкасались ни с чьими.
Они знали, что в восьмидесяти верстах от них была «губерния», то есть губернский город, но редкие езжали туда, потом знали, что подальше, там, Саратов или Нижний, слыхали, что есть Москва и Питер, что за Питером живут французы или немцы, а далее уже начинался для них, как для древних, темный мир, неизвестные страны, населенные чудовищами, людьми о двух головах, великанами, там следовал мрак — и наконец все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе землю.

И как уголок их был почти непроезжий, то и неоткуда было почерпать новейших известий о том, что делается на белом свете: обозники с деревянной посудой жили только в двадцати верстах и знали не больше их. Не с чем даже было сличить им своего житья-бытья: хорошо ли они живут, нет ли, богаты ли они, бедны ли, можно ли было чего еще пожелать, что есть у других.

Счастливые люди жили, думая, что иначе и не должно и не может быть, уверенные, что и все другие живут точно так же и что жить иначе — грех».

Женщины молчали. Тихо лежала больная. В мыслях Ани билось одно: эхо. Только подумаешь о чем – ответ готов, со всех сторон несется ответ, в том или ином виде. Даже интернет не надо включать. Диктор объявила, что читали из романа Гончарова «Обломов». Хорошо читали - женщины вздохнули одновременно. Вот жили - завистливо сказала молодая хозяйка и добавила: наверно, и болели меньше.

Услышав вечером вопрос мужа о качестве жизни, Аня тут же невольно стала вспоминать, не сказал ли по этому поводу тот преподаватель в училище… И тут вспомнила: Обломов. Гончаров! Сказала, что перешлет мужу кусочек из его романа. Он в обед на работе открыл и ахнул: столько текста!

«Как все тихо, все сонно в трех-четырех деревеньках, составляющих этот уголок! Они лежали недалеко друг от друга и были как будто случайно брошены гигантской рукой и рассыпались в разные стороны, да так с тех пор и остались.
Как одна изба попала на обрыв оврага, так и висит там с незапамятных времен, стоя одной половиной на воздухе и подпираясь тремя жердями. Три-четыре поколения тихо и счастливо прожили в ней.
Кажется, курице страшно бы войти в нее, а там живет с женой Онисим Суслов, мужчина солидный, который не уставится во весь рост в своем жилище.

Не всякий и сумеет войти в избу к Онисиму, разве только что посетитель упросит ее стать к лесу задом, а к нему передом.
Крыльцо висело над оврагом, и чтоб попасть на крыльцо ногой, надо было одной рукой ухватиться за траву, другой за кровлю избы и потом шагнуть прямо на крыльцо.
Другая изба прилепилась к пригорку, как ласточкино гнездо, там три очутились случайно рядом, а две стоят на самом дне оврага.
Тихо и сонно все в деревне: безмолвные избы отворены настежь, не видно ни души, одни мухи тучами летают и жужжат в духоте».

Валеру спросил напарник: про что читаешь.

- Да вот жил здоровенный детина в избушке на одной ножке, мог бы любую избу построить, но привык уже.
- И что? Привык, понятно, живет - и ладно.
- А ты слышал, - добавил другой: привычка - вторая натура. И еще: привычка свыше нам дана, замена счастию она. И так и есть.
В интернете Валера искал «качество жизни», открылось: «Вода, еда и укрытие – основные условия выживания». Выживание. Выживание и жизнь – это одно и то же? Если речь идет о выживании, то вопрос надо ставить не о качестве, а о количестве жизни и сколько протянет человек при такой жизни. Тут вопрос: а кому нужна его жизнь?

Выживают на войне. А у нас? Известно, что Россия – страна рискованного земледелия. А может вообще страна рискованной жизни? А где совсем не рискованно? Там трясет, там заливает, там пустыни, там горы или вечная мерзлота. Зато у нас всего помаленьку. И хорошего тоже –помаленьку. Так что «помаленьку» - это принцип нашей жизни.

Наша жизнь – точно эхо - подумала Аня, когда на работе услышала:
- А вы помаленьку, помаленьку… - убедительно говорила медсестра в соседнем кабинете, обучая старушку какому-то приему.

Вчера дома Валера рассуждал, что главное в жизни - «помаленьку». Не ждать чего-то особенного, не рваться никуда. А то кто в горы, кто на крыши рвется, кто в подземелье – смысл жизни там потеряли? Бредут в потемках или над бездной…Может, надо, чтобы каждый знал, что его дома ждут.

В перерыве кто-то включил телевизор. Аня не смотрела, но услышала:
- Бисмарк утверждал, что сила русских – в их неприхотливости.

Опять. Вот оно наше «помаленьку», вот и требования к качеству жизни. Живы и ладно. К чему это заговорили там? Она прислушалась. Речь шла о мелочах быта. Многие неправильно чистят зубы – поперек зубов, а надо пройти зубной щеткой сверху вниз каждый зуб, памятуя, что чистит не паста, а эта самая щетка - и показана: вот она. Реклама. Да, правильная реклама. Мы неправильно умываемся. Мы не моем нос, мы его ополаскиваем, а надо его отдельно протереть с мылом.

Сразу вспомнилось, как свекровь – давно, в начале перестройки, когда исчезло многое, и мыло тоже, шла по рынку у метро, и вдруг ее окликает женщина за прилавком и подзывает и спрашивает: небось, учительница? Привыкла умываться утром? А мыла-то нет – и протягивает ей кусок хозяйственного коричневого мыла. Свекровь взяла, поблагодарила (скорее за то, что ее приняли за учительницу). А та женщина сказала ей вслед:
- Жалко мне вас сейчас. Не выживете. Почему? Вы умываться с мылом привыкли.

В тот день она пришла домой, включила сразу радио – для фона. Читали «Тихий Дон» Шолохова. Как раз ту сцену, где Мелехов возвращается домой, видит бегущую к нему жену и понимает, как она рада ему, как готовилась к встрече. Он определяет это по тому, что видит -она умылась с мылом.

Не слабо? – сказала она сама себе. - Не посетила салон спа, не маникюр особый сделала, а умылась с мылом. Он увидел это по цвету кожи. Дорогим было мыло? Или не было привычки умываться с мылом – опять же по причине его дороговизны?

Когда Аня слушала свекровь, вспомнила из школьной программы, как в «Молодой гвардии» (у Фадеева) немецкий офицер, поселившись в доме краснодонцев, спрашивает, как они умываются. Ему сказали: мы во дворе поливаем друг другу на руки. И принесли воды в кувшине. Он удивился: какое варварство.

Вечером, уходя, Аня рассказала об этом эпизоде старшей медсестре. Та ответила неожиданно.
- Вы думаете, немец надеялся увидеть рукомойник? Тот, в который заливают воду и добывают ее путем нажатия снизу стержня с пуговкой на конце? Нет. Он имел в виду водопровод. Моя крестница побывала в США по программе для наших старшеклассников на условиях полного содержания там на средства тамошнего правительства. Ее привезли на плантацию клубники и пояснили, что она может есть ягоды прямо с грядки. Это бесплатно, потом она может нарвать сколько хочет и положить в пакет, его отнесут в контору, взвесят и оплатят по очень низкой цене, так как она сама собирает – такая там практика. Тогда за нее заплатят, сама она не платила там вообще. Она сорвала несколько ягод, не успела поднести их ко рту, как ей указали на какой-то шест неподалеку. Она подошла – оказалось: к шесту прибит знакомый нам рукомойник, к нему по земле тянулся шланг. Это был водопровод.

- И что же вы всё сидите? – спросила Мария Алексеевна с седьмого этажа своим наставительным учительским тоном.

– Да, – смущенно откликнулись женщины, - вы уж в церковь съездили, службу отстояли, а мы ни с места. - Так у нас… заслуженный отдых. Мы свое отработали, – ответили нестройные голоса.

Одна сказала:
- А у меня в духовке каша томится. Три часа. А я воздухом подышу.
Другая добавила:
- А у меня на плите курица. Тоже не меньше трех часов… что же – возле плиты все сидеть? Хоть с народом пообщаюсь.
– А главное - у нас всё есть. В церкви всё просят у Бога: дай! Дай! А у нас всё есть.

Мария Алексеевна пояснила:
- В таком случае, если вы не нуждаетесь в просительном молебне, - надо заказать благодарственный молебен. Иначе получается, что вы сидите и ждете, пока у вас всё отнимется.

Она высказалась и пошла. А на лавочке замолчали. Не по себе от таких слов. А ведь ей восемьдесят. Это точно. Недавно она высказалась: вот я и разбогатела – на пять тысяч. Значит, ей исполнилось восемьдесят. Тогда и дети к ней приезжали. Она молодец. Сама везде ходит без палочки. Не ходко идет, но ровно. Кто-то вздохнул: вот ей Бог и дает. И дети не забывают. Сын оплачивает ее коммуналку, и она может тратить деньги на церковь, а дочь по субботам, пока мать в храме, приезжает, привозит продуктов целую машину и убирает в квартире. Хоть и маленькая у нее квартирка. Но все равно силы надо прикладывать.

- Еще бы дочка не ценила мать. Мать и получила для нее квартиру - тогда это все знали: такое событие: учительница получила квартиру. За высокую грамотность учеников. Завуч подал на нее жалобу в райком партии, что она перегружает школьников, вводит пятый урок и делает его уроком русского языка. Спросили родителей - те и не знали ничего. Ничего ей не платили и не просили, и дети не жалуются. Секретарь спросил завуча: а если родители нанимают репетитора и платят - это не перегруз? Тот отговорился: ими пусть опека занимается. Тогда секретарь решил эту проблему. Он вызвал Марию Алексеевну и спросил: ордер или орден. Она подскочила: ордер, конечно. Он удивился – что вы так бурно реагируете? А у нее дочь собралась замуж. А где жить? Квартиру не купишь. Машину – пожалуйста, а квартиру - стой погоди. Разве уж такую машину купить, чтобы и жить в ней.

- Говорят, в Америке есть такие. Как автобус. Живут и можно ездить. Как раньше цыгане жили в шатрах на телеге.
- Да, американцам есть с кого пример брать.

- А мой сын построил себе… и не дом, а сразу два дома, называется: дача, один дом называется баня, а на самом деле двухэтажный дом для гостей. Он мне снимки показывал, а не приглашал. Ни разу. И не звал, и я там не была. А ведь я ему всё отдала, после мужа что осталось – машина, дорогая, гараж, дача. Всё ему отдала, он продал и построил себе дачу, а я не нужна. А всё сноха, всем недовольна. Я ей шикарную юбку подарила - толстит. Шубу отдала свою, дорогую – недовольна, сказал, что в такой шубе только с собакой гулять. Так она никуда и не выходит, кроме как с собакой, не работала ни дня, из декрета в декрет, а потом просто так. Говорит, что я ее контролирую. А как не контролировать, если она даже спичку к газовой горелке неправильно подносит. Еще пожара не хватало. Учила, конечно. Да она не очень училась, всё фыркала.

- Да, я вас понимаю. – сказала женщина со второго этажа. - Я двоих родила, а к чему? Чем я им сейчас могу быть полезной? На работу… я бы могла еще шваброй поработать, но по возрасту не примут нигде. А если я бесполезна, то зачем я им? Зачем родила?
- А сын вам не помогает? кем он работает?
- Не знаю.
- Как это так? Не спрашивали?
- Спрашивала. Сказал: меньше знаешь, крепче спишь, а я после таких слов совсем спать перестала. Но и не переспросишь.
- А зять?
- Не знаю, неудобно спрашивать. Я спросила дочь, она сказала: что ты под кожу лезешь своими вопросами. Живут и ладно. В Италии лето проводит с детьми, говорят, там дешево.
- Значит, не нуждаются.
- Ну, как могут не нуждаться, если дочь с тремя детьми не работает? Выходит – сидит на шее у мужа. Я должна ей помочь, а не могу. Такая тоска нападает. Зачем я их рожала.

- Передавали, что одна, в области, недавно родила четырнадцатого и не жалеет, и еще наверно родит.
- Раз в области – значит, свой дом, а тут за коммуналку успевай платить.
- И не жалеет, и не ропщет.

- Той семье не помешает базовый доход. Его собираются внедрить у нас. Правда – спорят, не развратим ли молодежь, да ведь сколько подашь. В Швейцарии предложили что-то многовато, отказались, чтобы не воспитать дармоедов.
- У нас тоже была когда-то борьба с тунеядством. Сейчас бы вспомнить и применить – сколько молодых парней и девок не работают. Девки-то понятно, чем промышляют, а парни – крадут что ли? Или своё продают? Как моя бывшая соседка рассказала – ее сын продал машину, компьютер, телевизор и диван, спит на полу. Взял кредит – просто по паспорту дали. А платить? Она все документы носит с собой, чтобы он не заложил квартиру. Он позвал девку к себе, а она и деньги получила, и ограбила его мать, выгребла ее украшения. Полиция дозналась, девка созналась.

- А Елена Петровна, из пятого подъезда, в свои семьдесят плюс одна семью содержит. Хорошо, что вместе живут. Дочь сократили, ее муж – известный тренер, стал арбитром, в больших соревнованиях участвовал, а сейчас не зовут, а сын их в школе еще. Вот и порадуешься пенсии. Она каждый рубль считает и каждому рублю рада. Им бы этот доход очень подошел.

- И Юле (из восьмого подъезда) тоже, мы с ней одно время были соседками, живет на пенсию, а зарплату посылает за сына. Он на излечении где-то в другой области. Может, и помогут. А то совсем спился. А там и врач есть, и психолог. А как лечат – она не знает. Ездить туда нельзя, звонить оттуда домой могут очень редко. А ведь как страдал здесь. Бывало. Позвонит мне (я уже не работала) и скажет: купите мне пожалуйста, пол-литра, сам я не могу выйти. Мне и не продадут, я умираю. И так хрипит – слышу, вдруг умрет. Шла и покупала, в дверь бутылку просуну - он и дверь открыть стеснялся. Самого себя стеснялся. Я думала: хорошо, что еще стесняется.

- Да, пенсия невелика, но великое дело – пенсия. Ой, девочки, а ведь мы неблагодарные – не чтим покойного Хрущева, а ведь это он дал нам пенсию. При Сталине пенсий не было. Были выплаты за выслугу лет. Кто отработал двадцать лет, мог уволиться и жить на двадцать рублей, по рублю за отработанный год. Никто не уходил, конечно, но все же такие деньги были. И только учителям и железнодорожникам. Сталин считал, что учителя держат народ, а железная дорога - народное хозяйство. А Никита Сергеевич всем дал пенсию. И то не помним. А попробуй кто отнять ее – его имя не забудут.

- Никто не посмеет, не рискнет. Ни за что. Никогда.
- И зачем? Что – он себе в карман что ли положит?

Из подъезда вышел полковник в отставке. Сказал:
- Можно, присоединюсь к вашему вече?

Присел и включил свой радиоприемник. Раздался низкий голос… Какой красивый голос...О чем это он? о ком? О чем передают? Включите погромче.

- Он гениальный певец! Какой бас! Особенно про клопа. Нет. Про блоху. Блоха хаха-хаха-хаха-хаха блоха! - На днях он, веселый такой, сидел за рулем, легко несся в потоке, парил в движении и вдруг...захохотал – неужто сшиб какую-то машинешку, она только колесами закрутила в воздухе- ха-ха- ха-ха! Сам он вывалился от удара, встал и захохотал: вот даванул! хахахаха! Ему сказали: умер тот. Кто? Блоха? Хаха! Дави блоху – хуху – лови блоху, дави блоху. Чтоб не скакала! И перед носом не мелькала! Дави блоху- хуху. Чтоб не скакала. - Ему так хлопали! И кто стоял на асфальте, и кто рядом вышел из машины на шоссе. Такой певец! Такой бас! Он распорядился: всех оплатить - и кто хлопает, и кто там свалился. Денег хватит на всех. Угощаю всех! Ловить блоху, поймать блоху, поить блоху – ура блохе, ХЕХЕ. Ведь если б не было блохи - о чем и петь, о чем стихи? Кого ловить? Кого давить? Тех блошек надо разводить, а не скорбеть, что сдохла вдруг – блоха - хаха.

- Кого-то сбили? опять?
- Если водитель пьян, виновата машина – она не должна заводиться, если от водителя исходит запах алкоголя.
- У нас таких машин еще не придумали.
- А у нас все ездят на наших машинах? А иномарки? Или покупаем старье? Почему?

- Потому, - сказал полковник, - что вахтовым способом у нас живут не только беднота, но и миллионеры. Они здесь, в этой стране, как они говорят, работают, а живут с семьей в Англии где-нибудь. Туда и отсылают денежки. А нас с вами спасает национальный оптимизм. Он у нас в крови. Вот сейчас вы уверенно говорили, что пенсию не отнимут, даже не отщипнут, что в комнатках вас не закроют. Это мне сильно напомнило октябрь 1941, когда Москва уже фактически бежала, немец был рядом, в конторах жгли бумаги, кто мог уносил ноги как мог. И вдруг такая радость прокатилась: ребята, стойте! Гудериан с танками идет! Уже рядом! Все воспрянули. Гудериан - это же армянин! Это наш! Как маршал Баграмян. Я был тогда совсем мальчишка, но хорошо помню, как дядя-инвалид дома заплакал, когда я прибежал и закричал: Гудериан с танками близко. Оказалось: Гудериан – немец. Конечно, нам всегда хочется, как в сказке: день простоять и ночь продержаться. А там и наши придут. А где они – наши? И кто – наши? Какие они сегодня эти наши? Сказки – наш любимый жанр. Конечно, наша власть не допустит и закроет границу с Китаем, выставит заслон в аэропортах и на вокзалах, там отделит приехавших издалека и поместит их (а не нас с вами) в карантин, конечно, никто не пошлет дронов (самолетики-беспилотники) отслеживать вышедших из подъездов на волю, и те не будут отстреливать нас, если вдруг решимся выйти из затвора. Конечно. И никто не скажет нам с вами, что нам пора и честь знать, зажились тут, лишние рты-дармоеды бессильные. И правда: нас с вами могло бы уже и не быть. Мария Алексеевна вымаливает. А вы думаете иначе? На войне не бывали. А кто войну прошел, тот уже не атеист.

- А у меня сноха ходит в церковь, все посты соблюдает, и сын ее не ругает. Даже не смеется. А ее подруга говорит: блажит. А я говорю: лучше пусть блажит, чем курит или пьет. Вот.

- А моя сноха доктор наук. Сын машины чинит, в автосервисе, а женой гордится. Она его уважает и зовет: кормилец. А на днях такое рассказала. Их директор в их научном институте собрал всех ученых и продиктовал: пишите заявление о переводе на полставки. Но зарплата останется прежняя. Ученые - люди умные, знают, что с руководством не спорят, написали заявления и ждут. А тот объяснил: президент отдал приказ удвоить ученым оклад. Он же и финансирование удвоил, вышла огромная сумма. Нельзя же все это всем вывалить. Половину директор оставил себе как фонд развития, часть - на выплату грантов, часть - на расходы администрации. Никто не пострадает, у всех останется прежняя зарплата, и рабочий день той же длины. Но на фоне теперь как бы половинной занятости (все теперь числятся на полставки, то есть заняты половину рабочего дня, а по возрасту им, дескать, иного и не выдержать) зарплата как бы удвоилась. Приказ президента выполнен.

- А гранты получат гранды, - сказал один профессор.
- Недовольные могут поступить в КВН, – ответил директор, – на полставки. Там люди веселые, они там что-то находят,- находчивые.

- Не боится за такой финт схлопотать пайку. При Сталине этот номер не прошел бы. И директор это знает, вот в чем дело.
- И сколько теперь он сам получит?
- При Сталине получил бы срок, а сейчас - сказала бухгалтер: счет на миллионы. Как у телеведущего или певца.
- Ему теперь впору и про блоху вам спеть, господа ученые, нищеброды умненькие. Хорошо, у кого муж слесарь. Или таксист.
- Или танкист.

- Скажите, пожалуйста, будет все-таки еще война?
- На этот вопрос ответ готов давно: войны не будет. Но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется.об этом надо помнить тем, кто сейчас меры принимает против вируса.

- Нашему руководству надо во всем брать пример со Сталина. Как что – сразу вопрос: а как бы он поступил? После войны уж какая была разруха - а ни к кому на поклон и за советом не пошли. Говорят, в Китае маски для лица шьют и тапочки. У нас бы раньше все ателье тут же – по решению обкома - перешли бы на казарменное положение и обеспечили бы всех жителей того региона, города или села, бесплатно, в почтовый ящик бы опускали. И все - на свои рабочие места. И попробуй ослушаться. Власть на месте.

- Да, на местах была власть. Реальная и конкретная. И сейчас власть есть. Но какая… Мой брат попал в аварию. Ехал из Мытищ в Москву в свой институт, машину вел, как обычно, очень осторожно, и вдруг ему показалось, что в глаз что-то попало, он пожаловался жене (она сидела рядом), она сказала: остановись. И они вышли, немного взобрались на склон обочины - и в их маленькую машину врезалась на полном ходу огромная черная машина с темными стеклами. Брат чуть не лишился чувств. Так растерялись, что не знали, что делать. Выручили проезжавшие - они вызвали кого нужно, приехала и скорая. Полиция отвезла брата с женой в участок и предложили написать о происшествии как о несчастном случае. Брат отказался. Ему ответили: пожалейте старика, это он был в той машине. Брат сказал: тоже старик? Ему резко возразили: старик, но не тоже. Знали бы вы, кто его сын!

Оказалось – тот старик уже несколько раз был лишен прав, и машины лишен, он угнал машину сына. Этот сын приехал в полицию в пятом часу, когда мой брат уже заявил, что терпит пытки: с утра без пищи и воды, без возможности принять лекарства, но не сдастся – ради того, чтобы спасти другого человека за рулем от этого старика. И что же он услышал, когда явился тот сын! Брат его не видел, только слышал.

Полицейский сказал:
- Да тут у нас один профессор… кислых щей… о пытках уже заявляет… ехал на малютке. Его ваш отец срезал. Всего делов-то. Машина, правда, всмятку. Но такая и машина…
- А он правда профессор? – прозвучал спокойный голос уверенного в себе человека. Брат сказал: это был голос не начальника, это голос помещика Троекурова в псарне.
- Да какая разница? Наверно, правда. Зачем ему врать? Это ничего не меняет. Он не хочет изменить показания, иначе ему не дадут новый кредит под очередную малютку какую-нибудь.

Тот сын, видимо, открыл интернет, нашел, наверно, фамилию брата и коротко скомандовал:
- Отпустить профессора. Принять его заявление.

Брат вышел и сказал:
- Значит, власть у нас есть. И власть на месте. Реальная и конкретная. Это звон злата.

- А как сейчас в армии – господин полковник?
- Нет, я товарищ. Хоть и в отставке. А мы с вами все вместе – ветераны. Ветераны жизни.

В армии раньше честь имели. В партии были понятия: сознательность и скромность. Вступить в партию было непросто. Быть исключенным из партии – много хуже, чем быть беспартийным. Исключенный падал на самое дно или ниже. Поэтому сохранялась высоко планка нравственности. А в армии – как обычно: есть материальная часть, и есть живая сила. В нее включались люди и лошади, любая тягловая сила (были и верблюды в Сталинграде, и собаки на Севере). Материальная часть – вооружение и прочее. Мы с вами, матушки, - реальная живая сила. По числу жителей нашего дома - в десять подъездов и девять этажей – наш дом – это батальон, пять таких домов - полк. Наша с вами материальная часть – хорошая, пригодная для проживания. А живая сила разрозненная. Это не порядок. Особенно в виду возможной экспансии заразы из Китая. Тут надо четко разделять: есть зараза (вирус, микроб) и есть паника, то есть общественное поведение. В Китае закрыли всех по домам. И что выявилось? Произошел смотр населения: есть дармоеды, малолетки и старики, ненужные на производстве, и есть труженики, без которых остановятся ТЭЦ и непрерывные производства, необходимые, чтобы их не захватила Япония. А нас никто никогда не захватит. Нам некого опасаться. Мы любому врагу всегда поперек глотки. Война всегда идет с живой силой противника. Ее легко победить, если она разрозненная. Нам надо объединиться. Объединиться с соседями по лестничной клетке, по подъезду и всем домом. Мы – батальон. Связь держать по сети, в интернете создать группу, а кто-то – по телефону, в интернет выходить через внуков. Общение по телефону - благо!

Сила компартии была в том, что она была сетью. Затронута одна, самая маленькая ячейка ее – тревога по всей сети. В поврежденном месте - сразу починка. Советская власть держалась сетью, именно сеть создавала единство. Давайте и мы создадим свою сеть. Все вместе мы – армия ветеранов. Помните: мы - ветераны жизни. У каждого из нас большой жизненный и профессиональный опыт. Мы можем и хотим быть полезными - кто знаниями, кто навыками. Учитель, врач, юрист, инженер и кулинар – каждый может помочь школьнику, бесплатно, затратив время, которое у него есть, и получив живое участие со стороны нового поколения.

Чтобы избежать паники, нужен порядок. Как создавалась Русь? Призывая варягов, русичи писали о себе: страна наша велика и обильна, а наряду нет. Наряд – это порядок. Это слово было живо до недавнего времени, бригадир рано утром обходил дома колхозников, стучал по ставням и кричал наряд каждому на работу. Наша работа сейчас – поддерживать друг друга.

- Ой, знаете – я вспомнила, нам... давно… на лекции по атеизму преподаватель рассказывал, как о курьезе, что в аду среди мучений страдальцы получают утешение, если слышат голоса других, хотя бы и тоже страдающих людей. Утешение не от злорадства, а от сознания, что есть еще живые люди, и они недалеко. Голоса соединяют их. Хотя страдают и те, и другие. Но голоса живые. Вот в чем суть. Я не умею это высказать. В общем - давайте все обменяемся телефонами.

На пароходике (по Москве-реке) Никита все обошел, старательно осмотрел всё вокруг и за бортом, и внимательно слушал лекцию по местному радио, сидя между отцом и матерью. Аня положила руку на верхнюю планку скамьи над его головой, Валера протянул свою руку и ладонью накрыл руку жены. Ощутив тепло, она признательно улыбнулась. Так они сидели, держа щит над головой сына.