Чёрный Ворон. Последний дневник. 3 часть. 11 глава

  Видео издевательства над Вороном стало бомбой. Джек сразу же понял, что это золотая жила, и подсуетился: за просмотр снятого желающий должен был заплатить. Это могли быть какие-то вещи, сигареты, телефонные минуты… что имели, то и отдавали. Лицезрение жестокости — одно из немногих удовольствий в этих стенах. Среди зрителей мне особенно запомнился Гарри. Этот малолетний преступник пялился в экран с таким огнём и радостью в глазах, что сразу становилось понятно, какое у него отношение к Ворону. Улыбка во время просмотра с лица арестанта не уходила. В конце он даже проронил пару смешков.
  Меня весь этот цирк не трогал абсолютно. Единственное, что волновало, так это два вопроса. Первый: что теперь стало с Вороном? Второй: когда мы увидим его? Где он? Не могут же музыканта вечно скрывать ото всех.
  Однако день за днём мои вопросы оставались без ответов. Кроме бесчисленных обсуждений снятого видео вокруг не происходило ничего. Рабочие наряды шли один за другим. Каждый следующий день был до тошноты похож на предыдущий. Новички разбрелись по группировкам. Тот, кто обладал мышцами, влился в отряд «собак» Малена. Другие, считающие, что их обидела жизнь и теперь надо ей мстить (правда, фиг знает, как они собрались мстить жизни), стали частью «труппы» Мэйсона. Определились и те, которые примкнули к рядам «одиночек». Были и такие, которые хотели выйти на короткую ногу с Альтом, но идея оказалась провальной. Это был ещё один главарь, однако немного другого рода, нежели первые два. Но о нём позже.

  Целый день на улицу то и дело обрушивались новые и новые дождевые шквалы. По закону подлости я как раз работал на территории. Единственным светлым пятнышком был вечер. Сегодня работа заканчивалась на час раньше. А далее, после ужина, мы шли в комнату отдыха: большое помещение с диванами, телевизором, столами, за которыми арестанты обычно играли в карты и могли передохнуть от повседневной тюремной жизни. Однако радость релакса была не настолько сильной, как обычно. С самого утра меня мучил кашель, а после обеда ноги стали будто ватными, поэтому сейчас, в конце дня, я просто лежал на диване и старался не думать о головной боли.
  Вскоре ко мне подошёл Джо. Друг был явно довольный, о чём кричала его широкая улыбка: 
  — Чего лежишь? — он сел рядом. — Пойдём, телик посмотрим.
  — Не хочу. Голова болит. Что-то ты какой-то чересчур радостный.
  — А чего ж мне им не быть? — парень показал новую пачку сигарет. — Только что в карты выиграл. Завтра попробуем, что за дерьмо.
  — Попробуем, попробуем…, — я залился кашлем. — Если доживу.
  — Чего это с тобой?
  — Ты целый день полочки от пыли протирал, а я на улице пахал.
  — Я думал, что из-за дождя вам другой наряд дали.
  — Конечно, десять раз.
  — Выглядишь не очень. Температура есть?
  — Не знаю. Нет, вроде. Просто слабость.
  В следующий миг дверь комнаты отдыха распахнулась. В ней показался Морис в сопровождении Байрона. Эти две рожи я не видел с того самого дня в 121-ом кабинете. Директор пытливо оглядел помещение и пошёл вдоль комнаты, попутно что-то рассказывая специалисту по электрошоку:
  — Это ещё что за делегация? — недовольно пробурчал Джо.
  — Я думал, этот садист уже уехал.
  — Не похоже на то.
  «Начальство» направилось в нашу сторону. Я привстал с дивана, пытаясь не начинать паниковать раньше времени. Последние дни меня вечно преследовало чувство, что Морис может раскрыть нашу вылазку с Джеком. Надо было вести себя как обычно, иначе сам накликаю на себя подозрение:
  — А это Джо и Джаспер, — представил нас Кей.
  — Я читал их дела, помню, — Байрон снисходительно одарил нас взглядом.
  — Чего лежишь? — директор обратился ко мне. — Это не спальня.
  — Извините, сэр. Просто плохо себя чувствую.
  — А что такое?
  — Голова болит. Слабость.
  — С этим как раз к врачу, — Морис оглянулся на переростка.
  Байрон подошёл ближе. Запах талька и детской присыпки сразу ударил мне в нос. Мужчина приложил свою жилистую ладонь к моему лбу, прощупал шею и сказал:
  — Небольшая температура. Горло болит? — его узкие глаза уставились прямо в лицо.
  — Да, сэр.
  — Так и знал. Миндалины увеличены.
  Тут один из надзирателей, что стоял в углу комнаты отдыха, подошёл к Морису и что-то сказал тому на ухо:
  — Сейчас? — удивился директор.
  — Да. Передали по рации.
  — Некстати это…, — Кей призадумался, а затем посмотрел в мою сторону и сказал. — Мне нужно завтра четверо людей, чтобы мебель из старых кабинетов вниз отнесли. Я думал, что ты будешь одним из тех парней. Но, видимо, нет. С температурой ты шкаф не сдвинешь. Поцарапаешь ещё. Сделаем вот как: сейчас идёшь в душевую. Там, похоже, трубу прорвало опять. Уберёшь. Подсобку там открыли. Сделаешь хорошо — освобожу завтра от наряда. Отлежишься. А то вовсе расклеишься. Понял?
  — Да, сэр.
  — Иди тогда, — он кивнул надзирателю.
  Мужчина открыл мне двери.
  Я медленно двинулся к подсобке за ведром и тряпкой. Логика железная: отправить меня убирать потоп, чтобы я не заболел ещё сильнее. Красота. Хотя если мыть наш «пол» в душевой, то делать это надо с вечера, чтобы к завтрашнему дню тот хотя бы немного просох. И даже если бы потопа не было — всё одно. По-хорошему, пол должен быть из плитки, как во всех нормальных душевых, но Морис вечно жалел денег на ремонт. Какую-то старую, обшарпанную вещь директор готов был драить до дыр годами, лишь бы не пришлось выкладывать деньги на что-то новое. И если бы он делал это сам — пожалуйста. Однако свои белые ручки Кей никогда не пачкал. Я уже успел в этом не раз убедиться. Да и зачем ему работать? У него есть мы — бесплатная, бесправная рабочая сила. Вот и сейчас: мне предстояло вылизать до блеска большую, длинную комнату, пол в которой напоминал старый, потёртый линолеум. 
  От предстоящей «увлекательной» работы голова у меня разболелась ещё сильнее. На виски будто кто-то давил с разных сторон пальцами. Взяв нужный инвентарь, я медленно поплёлся с ним по коридору. Должно быть, у меня уже мигрень какая-то началась. На подходе к душевой я услышал звуки льющейся воды. На часах почти десять вечера. Там не должно никого быть. С опасением я толкнул двери и включил свет. Пол утопал в многочисленных лужах. Единым болотом это не могло стать только лишь из-за неровной поверхности. Это и спасало от полноценного потопа. Поэтому на такое задание обычно отправляли одного человека, но Джо мог бы предложить помочь мне, как это делал всегда я. По звукам я догадался, что включён был душ в последней кабинке. Хотя именно кабинками это можно было назвать в последнюю очередь: небольшое углубление в стене, оббитое старой плиткой, и сиротливо висящая ручка душа. Дверей нигде не было. Морис говорил на это следующее: «А что вы хотели? Отдельные душевые для каждого? И так есть перегородки. Здесь моются одни парни. Чего им стесняться?». Ага. Перегородки, еле до пояса достающие.
  Я аккуратно положил рабочий инвентарь на длинную скамью и, обходя лужи, пошёл к последнему душу. Вода с того просто лилась на пол. Должно быть, зажим снова слетел. Я закрутил ручку, прервав поток воды, и направился обратно к двери. Взял в руки тряпку и принялся за работу.

  Ещё немного, и я бы закончил, как вдруг на моём пути попалось какое-то пятно. Обычная вода его не брала. Чёрт. Придётся идти за средством. Сдержанно вздохнув, я отложил тряпку, выпрямился и пошёл в подсобку.

  Комната была очень маленькая, узкая, хотя три стеллажа с бытовой химией сюда сумели засунуть. Полки буквально провисали под тяжестью всех банок, которые стояли вплотную друг к другу. Еле пробравшись к нужному месту, я принялся рыться там, пытаясь найти нужную упаковку. Ну, и где она? Всегда стояла здесь!
  — Да что за день сегодня такой? — зло выдохнул я.
  — Какой, какой… херовый. Разве здесь бывают другие?
  В панике я резко обернулся. Вперёд. Назад. Влево. Вправо. Никого. Я протёр лицо руками. Лоб просто пылал. Видимо, температура решила добить меня окончательно, подарив слуховые галлюцинации. Шикарно. Только этого для полного счастья не хватало:
  — Да. Действительно. Херовый день, — говорил я сам с собой, продолжая копаться на полке. — И других тут не бывает. Верно, — вдруг одна банка выскользнула из моих потных рук. Я наклонился, поднял её и уже хотел вернуть на место, как вдруг в образовавшемся просвете разглядел чью-то фигуру. Подождите… такая же серая форма, как и у всех. Вот идиот! Ну кто так шутит?! — Джо! Ты придурок! Это не смешно! Мог, кстати, и раньше прийти. Я уже почти закончил.
  — Кто такой Джо?
  Я замер. Нет. Это не мог быть Джо. Голос слишком ломанный:
  — Что за тупые шутки? — крикнул я, внутри начиная закипать. — Джек? Мэйсон? Это вы?
  — Сколько имён… а тебя как зовут?
  — Ты сам прекрасно знаешь, идиот!
  — Почему сразу «идиот»? Мы же с тобой тест на IQ не проходили. Может, я умнее тебя.
  Тембр был слишком приглушённый. При такой громкости я не мог понять, кто это. Ладно. Хочет играть? Поиграем:
  — Меня зовут Джаспер.
  — Привет, Джаспер, — фигура обернулась ко мне, не показывая лица, и помахала рукой. От шока и паники я и забыл, что сзади меня стоит стеллаж. Сделал быстрый шаг назад, чуть не свалив всё содержимое полок на себя. Кожа незнакомца покрывала лишь половину ладони. Яркое, кровавое, открывающее вид на мясо — это пятно врезалось мне прямо в глаза.
  Не выдержав, я бросился бежать к двери. Ухватился за ручку. Та, как обычно, заклинила, не поддаваясь движению. Я принялся дёргать её что есть силы. И тут из-за соседнего стеллажа вышел тот самый незнакомец. Весь комплект одежды заключённого промок насквозь, как и сам человек — Ворон. Его блондинистые волосы в беспорядке свалялись на голове. На мокром, измождённом, бледном лице парня пестрели кровавые разводы. На висках виднелись будто ожоги, и кожа в тех местах, казалось, покрывается коркой. Одна рука была беспечно опущена вниз, по пальцам которой скатывались алые капли крови. В другой же музыкант держал ту самую упаковку, за которой я и пришёл сюда. Вокалист двинулся в мою сторону. Я всё же сделал шаг назад, окончательно подперев и так закрытую дверь своей спиной:
  — Полагаю, ты это искал, — музыкант протянул мне упаковку.
  — С… спасибо, — процедил я сквозь зубы и взял моющее.
  Ворон сразу же отвернулся и снова подошёл к стеллажам:
  — Это ты в душевой был? — наконец-то понял я.
  — Дедукция Шерлока подсказала? — он перебирал упаковки на полке медленно, разглядывая каждую из них.
  — Ты мылся в одежде?
  — Нет. Я мыл одежду.
  — Ладно, — я старался собрать в своих ответах всю уверенность, делая вид, что слова этого парня мне кажутся вполне понятными. — Ты забыл за собой выключить воду, — моё замечание было встречено безразличным молчанием.  — Что ты ищешь?
  — То, что хорошо пахнет, — Ворон нагнулся и достал с нижнего яруса стиральный порошок для простыней. Открыл упаковку, поднёс её к носу, а затем, еле заметно улыбнувшись, пошёл с ней к выходу.
  Дверь легко покорилась блондину. Я понял, что он направился в душевую и заторопился следом.
  Ворон приблизился к тому самому последнему душу, снова включил воду, открыл упаковку с порошком и насыпал почти половину её содержимого себе на одежду. Затем встал под струи воды. На ткани сразу же стала образовываться пена.
  Я стоял перед ним, молча снося это безумие. Хотелось казаться крутым, но удивление всё же мало по малу срывало маску:
  — У нас есть прачечная, — решился сказать я. — Там можно постирать одежду. В стиральной машине.
  — Нет, — спокойно отвечал блондин. — Она не грязная.
  — Но тогда зачем ты…?
  — Мне не нравится запах.
  — Ладно. Я думал… ты ещё в лазарете.
  Ворон зло сверкнул на меня глазами:
  — Нет. Меня там больше нет.
  — Да, я вижу… Я… сейчас тут закончу дела и могу отвести тебя ко всем, в общую комнату.
  — Зачем?
  — У нас нельзя ходить по одному.
  — Ты тоже тут один.
  — У меня есть разрешение… задание. Меня отправили сюда. Директор отправил, — я стоял и оправдывался перед ним, словно провинившийся школьник у доски.
  — Может, у меня тоже есть такое разрешение.
  — Правда?
  Ворон выключил воду, отжал форму за края кофты и штанов и, выйдя из самой «кабинки», сказал:
  — Нет.
  — И что ты будешь сейчас делать?
  — Я устал.
  — Хорошо. Можем поступить так: сейчас я отведу тебя в прачечную. Закинешь свою одежду в сушилку, а я пока закончу тут. А затем… вернёмся к остальным. Оттуда все идут в спальню.
  — Зачем мне туда?
  — Как это «зачем»? Ты же сказал, что устал.
  Ворон молча направился к выходу:
  — Подожди. Одному туда нельзя. И… ты же не знаешь, куда идти…
  — Разберусь, — небрежно оборвал меня музыкант и скрылся в дверях.
  Я снова последовал за ним. Толкнул двери и оказался в совершенно пустом коридоре. Как он мог так быстро уйти? Я побежал к ближайшему повороту, надеясь, что он там. Вывернул и тут же налетел прямиком на директора в сопровождении двух охранников:
  — Простите, сэр, — промямлил я, отойдя назад на несколько шагов.
  — Джаспер, что это за пробежка? Я думал, что ты работаешь!
  — Я уже почти закончил… почти всё сделал…
  — Это не отменяет моего вопроса! Почему ты тут носишься?
  — Я бежал за парнем… он ушёл и...
  — Подожди, — нарастающий гнев Мориса в момент потух. — Что ещё за парень?
  — Ворон.
  — Он был здесь?
  — Да.
  — Куда пошёл?
  — Я не знаю. Думал, что в эту сторону.
  — Мы сами только что с того коридора. Значит, сюда он пойти не мог, — директор осмотрелся. — Убери инвентарь, закрой всё и иди в комнату отдыха.
  — Да, сэр, — я развернулся и пошёл к душевой. Через несколько секунд ходьбы возле меня пробежал один из охранников. Обернувшись, я заметил отдаляющуюся спину другого надзирателя, убегавшего в сторону столовой. Морис растерянно стоял посреди коридора, что-то судорожно ища в телефоне.

  Вернувшись, я сразу же растолкал Джо, который успел задремать на моём месте, и, шепча, рассказал ему о произошедшем:
  — Бредишь, — в ответ друг недоверчиво нахмурил брови. — Чтобы с нашей охраной заключённый сам ходил, где ему вздумается? Быть не может.
  — Я клянусь тебе: так всё и было!
  — Похоже, температура тебе мозги расплавила.
  — Время вышло! — раздался по комнате грубый, командный рёв одного из надзирателей. — Построились!
  Нас повели в спальню.
 
  Крикс медленно прохаживался вдоль кроватных рядов. За это время мы должны были успеть раздеться до трусов, сложить одежду в аккуратную стопку на тумбочку и повесить вывернутые наизнанку носки на спинку кровати.
  К последним шагам надзирателя все пятьдесят заключённых уже стояли у жёлтой линии, готовые к вечернему осмотру. Я ожидал очередной муторной, дотошной процедуры проверки, но глаза Крикса сегодня не так пристально бегали по нашим телам, оглядывая каждого чуть ли не с ног до головы. Мужчина то и дело косился на дверь, ведущую в коридор. Арестанты его мало волновали, поэтому достаточно быстро он крикнул: «Отбой!» — и вышел из спальни. Его шаги затихали в акустике здешних коридоров.
  Я закрыл глаза и сосредоточился на звуках за дверью спальни. Чутьё мне подсказывало, что совсем скоро должно что-то произойти. Я не хотел пропустить это «что-то». Минута за минутой… сознание начало проваливаться в сон. Сначала я то и дело просыпался, но…

  Обычно с наступлением следующего дня те мысли, которые душат под вечер, растворяются в утреннем свете, но только не сегодня. После осмотра и завтрака нам выдали необходимые инструменты и отправили на улицу убирать территорию. Если бы я был тем самым наивным парнем, коим являлся год назад, то спросил бы у Крикса: "Почему иду работать вместо того, чтобы лежать? Вчера же Морис говорил о возможном отдыхе". Но с отдачей задания стало ясно, что обещание директора просто сотрясло воздух и растворилось непонятно где.
  Я всё прокручивал в голове вчерашнюю встречу с Аддерли. Джо, который работал вместе со мной, недолго терпел мою молчаливость:
  — Ну и что с тобой?
  — То есть? — я «вынырнул» в реальность из своих мыслей.
  — О чём задумался? Ты на завтраке был сам не свой.
  — Да я так… просто… 
  — Говори.
  Помявшись, я всё же задал мучающий меня вопрос:
  — Как ты думаешь… Аддерли уже нашли?
  — Опять ты про этого придурка. Хватит уже.
  — С чего ты взял, что он придурок? Тест на IQ ты не проходил с ним. Он может быть умнее тебя.
  Друг посмотрел на меня, как на полного осла:
  — Хватит летать в облаках…
  — Почему сразу «в облаках»? Он был там один. Его никто не мог найти. Директор, охрана — они ходили и не знали, где искать. Неужели это ни о чём не говорит?
  — Прекрати. Ворон — это единичный случай.
  — А если нет? Просто подумай. Что если в этом всём есть та сторона, которую мы просто не видим?
  — Джас, прекрати…
  — Представь нас на свободе! Представь, что мы можем ходить, куда вздумается. Можем есть, что хотим, а не то, чем тут отравить пытаются.
  — Это, конечно, прекрасно. Тут спорить не буду, но мечтать о таких вещах раньше, чем за месяц до освобождения — бессмысленно. Нам с тобой ещё два года тут траву мять. Так что вернись в реальность. И начинай работать этими долбанными граблями, а то получается, что я тут один ишачу, пока ты стоишь и мечтаешь.
  Я перевёл взгляд на жухлые листья, в беспорядке разбросанные под ногами, и начал медленно водить по ним железными прутьями, пытаясь собрать их в одну кучу.
  — Я же говорил. Это была обычная случайность, — усмехнулся Джо, обернувшись к дверям.
  Крикс вывел на территорию Ворона, закованного в наручники. Следом показались ещё два надзирателя. Мужчина повёл парня к месту, где лежал весь уборочный инвентарь, и, подойдя достаточно близко, освободил музыканту руки:
  — Бери инструмент и начинай работать, —прорычал Крикс, указывая на листья.
  Ворон спокойно отвернул голову от охранника и осмотрел территорию. Взгляд его пустых, уставших глаз остановился на мне. "Как так вышло?! Я же рассчитывал на тебя!" — громыхали слова в моей голове. В один момент мне показалось, что блондин услышал мои мысли: он словно понял, что не оправдал возложенных на него ожиданий и отвёл взгляд в сторону.
  Надзиратель грубо пихнул вокалиста в плечо:
  — Эй! Идиот! Я сказал: взял грабли и начал работать!
  Ворон обернулся к мужчине и после нескольких неловких секунд молчания взял инструмент, отошёл от нас с Джо в сторону и начал сгребать листья. Я ожидал, что охранники теперь уйдут, но те остались стоять на своих местах, пристально следя за всеми нами. Это означало прекращение всех возможных разговоров. Каждый из нас молча работал, не поднимая головы. Но всё же я не переставал задаваться вопросом: что помешало ему бежать?
  Обед. Сегодня, за долгое время, я шёл в столовую не с привычным чувством голода, а с ощущением, что вот-вот случится что-то плохое. Сейчас Аддерли впервые окажется в окружении не только меня и Джо, а всех заключённых. Те могли уготовить ему разнообразные варианты «приветствия». Сначала я пытался следить за Вороном, но стоило нам зайти в здание, перемешавшись с другими арестантами — фигура вокалиста будто растворилась. На подходе к столовой живот стало крутить от волнения. Я не хотел присутствовать на том, что могло произойти. Ведь какое бы развитие событий ни ожидало впереди — что я смогу сделать? Один против всех заключённых — глупо.
  Получив свой обед, я развернулся к столам, как вдруг с удивлением обнаружил, что Ворон сидит на моём месте. Парни, что проходили мимо него, оглядывались на блондина, рассматривая так, будто впервые в своей жизни человека увидели. Вокалист же никак не отвечал им глазами. Он медленно крутил в руках салфетку и искоса поглядывал на свой поднос. Видимо, желания есть у него не особо было. Та страшная рана на ладони теперь же была прикрыта бинтом.
  Заметив нового соседа, Джо нахмурил брови и тихо бросил в мою сторону:
  — Это ещё что за приколы?
  — Пусть сидит, — отвечал я, медленно идя с другом по столовой. — У нас же есть свободные места. И у него есть право…
  — У него есть право пойти на хер. Он на твоём месте!
  — И что? Я просто сяду рядом.
  — Ты идиот или прикидываешься? У всех на виду этот наркоман занял твой стул, а ты просто посадишь свою жопу рядом?
  — Мне не принципиально…
  — Представляешь вообще, как это выглядит? Ты, можно сказать, прогнулся под него.
  — Не обращай на это внимания. И другие не станут. Я не хочу скандала, Джо. Пожалуйста.
  — Как знаешь. Я тебя предупредил.
  Дойдя до нашего места, мы с Джо медленно сели, поставив подносы на стол. Друг сразу принялся за еду, желая избежать неловкости. Однако это замешательство целиком и полностью досталось мне. Я взял в руки ложку и несколько секунд исподлобья косился на вокалиста. Тот не проявлял к нам интереса, продолжая сидеть с опущенной головой. Я уже хотел начать есть, как вдруг Ворон спросил:
  — Я занял чьё-то место?
  — Нет, — ответил я и сразу же словил на себе укоризненный взгляд Джо. — Ты…, — на моё неуверенное мычание вокалист поднял взгляд. — Ты будешь есть?
  — А надо?
  — Ну, вкус, конечно, хромает, но… лучше поешь. У нас работы много дают. Нужны силы.
  — Можешь не есть, — Джо вклинился в разговор, смотря в свою тарелку. — Тогда сдохнешь быстрее.
  — Приму к сведению, — холодно ответил ему блондин.
  — И раз уж ты спросил: да, — Джо перевёл взгляд, полный вызова, на вокалиста. Тот ответил ему немым вопросом в глазах. - Чего уставился?
  — Жду объяснения по поводу твоего набора слов.
  — Я тебе сейчас набор зубов в руке обеспечу!
  — Джо, хватит, — я попытался успокоить друга.
  — Он тебя позорит!
  — Это как же? — поинтересовался Аддерли.
  — Я не с тобой разговариваю! Закрой пасть! Ты занял его место! — друг указал на меня.
  — Зачем ты мне соврал? — взгляд музыканта будто похолодел.
  — За столом есть свободные стулья, я просто сел на один из них, и всё.
  Блондин уже хотел пересесть, но я прижал его ногу своей под столом, пытаясь сделать этот жест как можно менее заметным для окружающих:
  — Всё хорошо. Сиди. Мне не важно, — пришлось пересилить всю свою неуверенность и скованность, чтобы посмотреть в глаза Ворону. Ведь только так я мог действительно донести до него важность того, что не стоит акцентировать внимание на этом у всех на глазах.
  Рядом со мной на стул опустился Том. Парень выглядел более чем удивлённым:
  — Вот это сюрприз, — он поставил на стол свой поднос. — У нас пополнение?
  — Придурок, — тихо огрызнулся Джо.
  — Это снова мне предназначается? — холодный тон вокалиста понемногу начал пропускать оттенки эмоций.
  — Опять рот раскрываешь, когда не просят.
  — Послушай, парень… как тебя зовут?
  — Не твоё дело, кусок мяса.
  — Как его зовут? — Ворон обратился ко мне. — Ты выглядишь более адекватным.
  — Ты меня сейчас неадекватом назвал? — Джо сжал ложку.
  Тут к нам неожиданно подсел Леонард. Или же просто Ленни: щуплый, очкастый вор-ботаник. Было у него одно хобби, которое другие арестанты не то чтобы не принимали… скорее, осмеивали — чтение. Если предоставлялась такая возможность — Леонард сразу же тянулся к книгам. Ему было абсолютно не важно, что за автор, какое произведение — сам процесс доставлял парню куда большее удовольствие, чем копание в этих деталях. Конечно, библиотеки у нас в колонии не было, но гора старых книг пылилась в одном из кабинетов, который открывали иногда. Туда почти никто никогда не шёл. Никто...кроме этого вора. Подобное пристрастие давно поместило его в ряды изгоев, поэтому тот факт, что сейчас он сам подсел к нам, привёл меня в замешательство. Ворон молча покосился в сторону очкарика, однако ничего не сказал. А Ленни тем временем начал быстро есть свой суп, отвратительно чавкая узким ртом:
  — Ты чего хотел? — я уже не выдержал этих звуков.
  — Ничего, — процедил в ответ Леонард, не прекращая жевать. — Я ем.
  — А тебе это обязательно делать именно здесь?
  — У вас же свободно.
  — Как и во многих других местах, — ответил Джо. — Проваливай.
  — Мы тут разговариваем, — дополнил я.
  Ворон посмотрел на меня с вопросом в глазах. Пожелание «сдохнуть», обещание обеспечения собственных зубов в руке — всё это мало походило на разговор.
  — Я вам не помешаю, — улыбнулся малолетний вор и перевёл взгляд на музыканта. — Я давно хотел сказать. То есть подойти. Ну… в плане… подойти, чтобы сказать.
  — Что? — Ворон болезненно скривил лицо в непонимании.
  — Когда у меня был телефон — я читал про тебя. И про группу тоже. А потом смотрел здесь новости, когда телевизор включали. И вот теперь ты здесь… это означает, что ваша миссия окончена?
  — Миссия? — лицо вокалиста вытянулось пуще прежнего.
  — Ну да. Она самая. Если вы уже закончили свою часть работы, то когда ждать вторжения?
  Ворон осмотрелся по сторонам:
  — Где у вас тут охранник?
  — Зачем тебе? — не понял Джо.
  — Как это «зачем»? В колонию псих забежал.
  В ответ на это мой друг тихо проронил пару усмешек, пытаясь казаться невозмутимым.
  — Ты не переживай, — Ленни постарался дружелюбно улыбнуться, откусив кусок хлеба. — Я не смею осуждать тебя. Да и… если на то пошло… то я вообще считаю, что анархия — это путь к революции нашего общества. И деятельность вашей организации тоже этому способствует.
  — Какой ещё организации? — блондин окончательно потерялся в словах очкарика.
  — Прости. Я не знаю, как именно вы себя называете. Хотя когда-то искал в сети и по районам спрашивал, но ничего не откапал. Так… как тогда сказать правильно? Союз? Братство? Объединение?
  Я не выдержал и тихо рассмеялся вместе с Джо и Томом:
  — Джаспер! — Ленни обратился ко мне со всей серьёзностью, на которую был способен. — Это не повод для шуток! Ты не представляешь, какой важной и масштабной работой они занимаются!
  Ворон тихо простонал, запрокинув голову:
  — Не расстраивайся, — я обратился к музыканту, не в силах сдержать улыбку. — Он не опасен.
  — Что он от меня хочет? — блондин посмотрел в мою сторону.
  — Ничего. Просто он считает, что ты участник тайной банды, которая готовит переворот. Вот и всё.
  Аддерли удивлённо и одновременно удручённо вздохнул, опустив глаза на свой поднос, а затем встал и пошёл к выходу. Охранники, стоявшие по углам, тут же оживились:
  — Эй, куда собрался?!
  — Я здесь больше не останусь! — раздался в ответ громкий бас Ворона.
  — Стоять!
  Несколько охранников подбежали к музыканту, быстро заломив тому руки. Крикс медленно приблизился к арестанту:
  — Ты что себе позволяешь?
  — Я не буду больше сидеть с этим психом! — вырывался блондин.
  — А кто-то спрашивал твоё мнение?
  — Вы слышали, что говорит этот парень? — вокалист как мог указал на Ленни.
  — И что же он говорит?
  — Я — участник тайной банды! Анархия наша цель! Вторжение в систему власти! Как вторжение чёртовых инопланетян, понимаете?!
  На момент в столовой повисла тишина, но она тут же сменилась всеобщим смехом: арестантов, охраны, поварихи… всех. Ворон резко перестал вырываться. Широко распахнутыми, но не менее разочарованными глазами он быстро осмотрел помещение, остановив взгляд на Ленни. Малолетний вор сидел жутко смущённый, опустив подбородок:
  — Ты чего молчишь? — я толкнул его в плечо. — Скажи им, что ты только что говорил Ворону!
  — Не могу, — прошептал в ответ тот.
  — Почему это, мать твою, не можешь?!
  — Это тайна! Никто не должен знать об этом!
  — Ворон уже рассказал…
  — Это уловка. Ему никто не поверит. Он своим способом пытается сохранить тайну.
  — Ты что, больной?! Что ты несёшь?! Быстро говори, что плёл тут!
  — Вот это воображение! — смеялся Крикс. — Может, у тебя ещё снежный человек под окнами ходит?
  Ворон молча стоял перед ним, отчётливо осознавая: что бы он ни сказал — градус веры будет равен нулю:
  — Если ты ещё не понял, блондинчик, — снова продолжил охранник, подойдя к Аддерли вплотную. Смех вокруг притих. — Ты не в летний лагерь приехал. Это колония. А ты — заключённый. В этих стенах есть свои правила, и ты их нарушил. Нельзя вставать из-за стола без разрешения. А знаешь, что положено за нарушение правил? Правильно. Наказание, — мужчина сделал шаг назад. — На колени! — музыкант стоял не шевелясь. — На колени, сволочь!
  Тут один из надзирателей, что держал руки Ворона, достал из-за пазухи дубинку и ударил ею по ногам вокалиста. Тот на момент оскалился от боли, но остался стоять, как и прежде. Мужчина понял, что явно не рассчитал силы. Он передал своему оппоненту право полноценно держать арестанта и с размаху нанёс ещё один удар. Его Аддерли выдержать не смог, резко опустившись на колени.
  — Не нужно мне тут свой грёбанный характер показывать, — продолжил Крикс. — У нас нельзя вставать, когда тебе вздумается! И срать я хотел, зачем ты это сделал! Сиди на своей тощей заднице, пока все не доедят! Понял?! — Ворон молча, но смело смотрел ему прямо в глаза. — Отвечай! — мужчина ударил рукой музыканта по лицу. Охранники удержали парня, не дав тому упасть, а затем один из них грубо схватил Ворона за волосы и поднял голову вверх, обнажив вид на кровоточащую губу. — Я жду ответа! — и снова удар. — Я спрошу ещё один, последний раз, — Крикс подошёл к вокалисту, выхватил из хватки арестантов одну руку заключённого, на которой был виден бинт, и сильно вывернул ту до хруста. Крик музыканта разлетелся по столовой. — Я научу тебя порядку, — надзиратель отпустил руку заключённого и заговорил громче, обращаясь ко всем нам. — Внимание! Благодаря вот этому человеку и его отношению к закону, — он указал на Аддерли. — Всем отставить подносы! Обед окончен! Ни ложки, ни куска больше! — по помещению пролетел шорох исполнения его слов. — Вы лишаетесь сегодняшнего отдыха! Работать будете, не поднимая головы, до отбоя! И о посещении на этой неделе можете забыть! А теперь встали и построились у выхода!
  Заключённые начали вставать из-за своих столов и выстраиваться у двери. Полная шеренга была готова меньше чем за минуту. Гарри, который оказался к Ворону ближе всех, якобы случайно задел того ногой, пытаясь наступить блондину на лодыжку. Крикса это позабавило, выбив на его лице желчную улыбку. Музыкант резко обернулся и, наверное, хотел что-то сказать, но тут рука державшего его охранника быстро развернула его за волосы обратно:
  — Тебе кто разрешал отворачиваться?!  — улыбка с лица Крикса так и не сошла. — Будешь ворочать своей тупой башкой, когда тебе дадут команду! — он кивнул охраннику, стоявшему у двери.
  Тот повернул ручку, и мы начали медленно выходить.
  Аддерли остался один на один с надзирателями.