08. Фрейд-зона

– Купидонов, ну вот что ты опять наделал! – Венера Урановна Милосская влетела в кабинет как фурия, с явным намерением надрать мои непослушные крылья. Правый глаз у нее дергался, руки теребили тонкий кожаный пояс, наэлектризованные волосы торчали, как после молнии Зевса. В общем сошла она ни разу не с картины Боттичелли.

 – Когда ты угомонишься, наконец, и будешь по плану влюбленности раздавать, а не направо и налево стрелы разбазаривать?! – Милосская разошлась так, что на Земле, наверное, в этот момент тысячи три разводов и измен случилось.

Я молча принял вид кота из ее любимого мультфильма про Шрека, давая воздуху остыть.

 – Они у нас подотчетные, между прочим! Строго к показателям эффективности Управления привязаны! – продолжила начальница чуть спокойнее, посмотрев в мои невинные голубые глаза.

Я вообще Афродиту знаю, как облупленную, помню еще как она из пены выходила. Ей на отчетность всегда было наплевать. Так что дело тут явно не в лишних выстрелах из табельного лука. Поэтому я стойко держал паузу и покорно сложил крылья с повинной.

– Ладно, Купидонов, шут ты белобрысый, про перерасход стрел мы с тобой потом поговорим, – Венера развалилась на моем любимом офисном ложе и брызнула знакомым ядовитым взглядом, от которого, как ни странно, смертные влюблялись в нее без памяти.

–  Лучше скажи, как ты вероятность влюбленности Бондаревой Анны Олеговны и Костенко Никиты Сергеевича проглядел? Или они опять в Сценарии какой-нибудь, лайфхак или читкод, нашли, Аид меня побери?

Так вот в чем все дело! Опять Систему взломали и влюбились не по Сценарию. Когда люди угомонятся уже? Мы же им через Шекспира, прямым текстом передали: «… весь мир театр, а люди в нем актеры…». И ясно дали понять, что они просто смотрят спектакль о самих себе и играют предназначенные роли. А они все рыпаются.

Хотя, недавно, братья, которые теперь сестры, своей киношкой нам сильно подпортили ситуацию. Мало того, что спалили, что Морфей у нас афро-грек, так теперь еще люди постоянно пытаются хакнуть систему. А нам исправляй, чтобы Базовый Сценарий не нарушился и мир не полетел в Тартар на радость Аиду. Иначе влетит нам от Высших.

– Короче, делай что хочешь, но чтобы они расстались до конца года! И никаких детей у нее в ближайшее время, – резюмировала Венера и нервно хихикнула.

Я добавил во взгляд понимания, чтобы успокоить любимого босса. А то какая-то она дерганая стала. Впрочем, есть с чего. Мало того, что любовь на Земле последнее время не в почете, так еще и на Олимпе бюджеты на разработку и внедрение режут постоянно. Так и ходим по замкнутому кругу: меньше бюджет – меньше любви у людей. А меньше любви – меньше талантов выделяют.

Ладно хоть стрелы у меня теперь по нанотехнологии сделаны, а так многие вещи приходится по старинке разруливать. Надо подумать, как этих голубков разлучить, так чтобы навсегда и без кардинальных мер. Похоже, пора звонить другу…

***

Аня проснулась от прицельного выстрела солнечных лучей через неплотно задернутые шторы и ошарашено вскочила на кровати.
– Черт! Проспала? – непроизвольно вырвалось у нее. Телефон нагло молчал и показывал 12 пропущенных вызовов от Никиты и 10.30 утра. Самолет в Париж улетел 10 минут назад.

«Надо же было проспать тот самый день, когда тебе собирались делать предложение. Так, срочно звонить Никите и покупать новый билет. Он поймет, он у меня все понимает…» -- мысли строчили в ее голове со скоростью швейной машинки.

Слава богу билеты на вечерний рейс еще были, деньги на карточке тоже. Оставалось время даже привести себя в порядок и успокоить рой навязчивых мыслей, грозивших перейти в слезы.

Но успокоиться не получилось. Сначала пришлось понервничать из-за опоздавшей машины. Потом дергаться, поглядывая на часы в ужасных московских пробках. В аэропорту ее долго не могли зарегистрировать, а сумка застряла в проверочном устройстве для ручной клади.

К выходу на посадку Аня примчалась за 3 минуты до окончания, сломя голову забежала в рукав, рухнула в кресло Аэробуса и попыталась отключиться. Не тут-то было.  Самолет трясло так, что она три раза попрощалась с жизнью. А когда за стеклом иллюминатора сверкнула молния, Аня была готова поклясться, что увидела среди грозовых туч суровый мужской силуэт, выпускающий эти молнии.

Приземлились, слава богу, без происшествий. В аэропорту Шарль-де-Голль ее встретил Никита. Они ехали в машине и держались за руки так, как будто это была их последняя поездка. Вез их странный таксист, безумно похожий на Морфеуса из ее любимой «Матрицы». Он не спросил про адрес назначения, всю дорогу молчал и внимательно изучал их через зеркало заднего вида.

Аня уже было немного расслабилась после всех событий сегодняшнего дня, но вдруг почувствовала неладное. Через секунду машину резко мотнуло, все закружилось. Стук, скрежет, удар и темнота. А потом яркий луч света ударил по глазам.

Она ошарашено вскочила на кровати, еще путая сон и реальность. Солнце прицельно било по глазам. Будильник показывал 10.30 утра. Утренний самолет в Париж улетел 10 минут назад. Вечерний рейс так и не дождался пассажирку Бондареву Анну Олеговну.

***

Морфей лежал, укутавшись в кровавый плед с чернильным подбоем и читал «Толкование сновидений» старика Фрейда, идею которой сам ему и подсунул душным июльским вечером 95-го года в одном венском кафе. Смешиваясь с треском иглы по винилу, надрывался Кинчев:  «…Красное на черном! И эпилогом – любовь…»

Я прошел через полутемный кабинет и снял хобот проигрывателя с диска пластинки. Кинчев замолк на слове «любовь», а я сказал:

– Все получилось, Морф, спасибо тебе. Разбежались они. Только хреново мне что-то, как всегда после такого. Пойдем, может, выпьем? Или ты по таблеточкам больше? Тебе красную или синюю? – дежурно подколол я его давно уже не смешной шуткой.

– Нет уж, Купидонов, это без меня! – Морфей зевнул и потянулся. – Я лучше посплю. А ты Дионису позвони, он не дурак выпить.