Она была красавицей

          
        Сегодня пришлось по делам фирмы проезжать станцию метро «Владыкино», и я решил сделать там остановку, чтобы зайти на кладбище, где уже 20 лет лежит Она.
        То катастрофическое начало постсоветской эпохи и вспоминать не хочется, но это не забывается и, наверное, никогда не забудется из-за многочисленных людских жизненных трагедий, в том числе близких людей.
417
        В 70-х, когда я был директором Всесоюзного Дома народного творчества Министерства культуры СССР, у нас работала в клубном отделе одна из красивейших женщин Советского Союза Лариса Михайловна Шпак. До этого она училась в Московском государственном институте культуры, и её фото однажды поместили на обложке журнала «Огонёк»; на красавицу студентку обрушился вал писем со всей страны и с зарубежья. Мужики буквально обалдели от её красоты.
        Она выбрала себе в мужья капитана второго ранга, подводника, затем штабного работника. Перед свадьбой два чемодана признательных писем поклонников долго горели в костре... В 1976 году, после рождения дочери, она пришла ко мне устраиваться на работу. Была хорошим специалистом, выезжала в командировки по стране и за рубеж, проводила различные всесоюзные мероприятия по проблемам культуры. В 1984 году меня перевели на работу в центральный аппарат Министерства культуры СССР, но связи со своим старым трудовым коллективом не прерывал, да и по виду деятельности часто с ней сталкивались.
        И вот наступил разрушительный 91-й год, всесоюзные министерства и организации были разогнаны, тысячи людей, отличные специалисты, стали безработными. Лариса, с её красотой и большим жизненным опытом, сидела дома без работы. Муж к тому времени уже вышел на пенсию, дочь была студенткой. Деньги у людей в Сбербанке сгорели… Ельцин тогда всех безработных заставил от нужды торговать. У каждой станции Московского метро, я хорошо это помню, на десятки метров от входа стояли ряды торгующих всем, что только можно было продать. Лариса Михайловна, надев от стыда тёмные очки, надвинув
418
на лоб шляпу, стала распродавать свои украшения, одежду, вещи… Стыд, боль унижения, обида, безысходность в тот трагический осенний день 1994 года зашкалили в её мозгах, и она умерла от кровоизлияния. На похоронах собрались многие бывшие наши работники Дома народного творчества. Помню, что у её гроба я тогда говорил о том, каким она была хорошим человеком, специалистом, матерью, женой… Говорил и о том, что её убил существующий режим. Разве можно было на хрупкие женские плечи обрушивать столько невзгод. Это безразличие антинародной власти к простому человеку, низведение его до скотства, принуждение в период настоящего голодомора заниматься от необходимости разными гадкими делами, чтобы прокормить себя и семью, такое отношение к людям, проработавшим на государство всю свою жизнь, – преступно! Эта власть-преступница убила её и сотни тысяч таких же советских людей. И я надеюсь, что антинародный режим за это обязательно понесёт наказание…
        Все эти годы, когда я оказывался в той округе, заходил на кладбище и всегда обращал внимание на то, как её красивые глаза смотрят печально с портрета на памятнике и провожают, как мне показалось, нас, живых, с укором немигающим, застывшим навечно взглядом.
        Очень хочется, чтобы в жизни нынешних культпросветработников страны, да и у всех людей, больше никогда не случались подобные истории, как у меня, потерявшего любимую работу в Министерстве культуры СССР в 49 лет, и как у ставшей безработной и отверженной незабвенной красавицы Ларисы.

2015 год
419