Записки очевидца. Под лавочкой

Уже смеркалось, когда мы с моей собакой Дэни возвращались с вечерней прогулки. Мы в этот день гуляли рядом с кукурузным полем у гаражей вместе с другими собачниками нашего посёлка. Увлеклись разговорами и не заметили, как небо завалило густыми, тёмными тучами и пошёл мелкий, нудный дождик. Потом спохватились и двинулись к дому.
Когда подходили к футбольной коробке из-за туч было совсем темно, впереди мелькали только силуэты людей, спешащих так же как и мы, подальше от дождика домой. И тут от первого подъезда нашего дома стали, как то неровно двигаться двое. Вначале я не могла разглядеть, кто это был. Судя по всему, мужчина вёл под руку женщину, когда подошли ближе стало понятно, что он не вёл её, а тащил вдоль палисадника, потому что она была очень пьяна. Он дотянул её до скамейки между нашим и соседним деревянным двухэтажным домом, грубо посадил, перед этим поддал ей хорошего пинка и, качаясь, удалился обратно в подъезд.

Через пару минут мы с собакой были уже у дома. Пьяная женщина сидела, покачиваясь на скамейке от нас слева и в свете фонарей мне удалось разглядеть её получше. Это была соседка с третьего этажа Людмила. Работала на рынке в палатке с овощами продавцом. Муж её, нынешний военный пенсионер, трудился теперь охранником в гаражах. Они часто выпивали вместе, но в таком виде я видела Людмилу впервые.
Пока я доставала из кармана ключ от квартиры, она сидела и всё покачивалась, что-то бубнила себе под нос, потом вдруг захрипела и стала сползать вниз на землю. Я подскочила к ней в тот момент, когда она уже скатилась со скамейки в липкую грязь, замешанную мелким дождиком. Наклонившись над ней, я увидела её посиневшее одутловатое лицо и испугалась. Она шлёпала губами и хрипела, закрыв глаза, часто дышала и всё время двигалась по земле, будто пыталась куда-то уползти, лёжа на спине. Я присела на корточки и приподняла её голову и в этот момент, на счастье, вышла соседка Алла Львовна из своего деревянного дома. Её подъезд выходил как раз к этой самой скамейке. Она шла с какой-то плёнкой в руках, чтобы укрыть в палисаднике свои роскошные розы от дождя. Увидела нас и подошла.
- Что тут случилось? – спросила она, наклоняясь к Людмиле.
- Муж вытолкал её из дома и посадил сюда на лавку. Но, думаю, что ей очень плохо. Она синяя вся.
- Давай попробуем поднять и посадить, - сказала Алла Львовна и мы начали приподнимать женщину, но голова Людмилы сразу свалилась вниз на грудь и она задёргалась ещё сильнее, так, что мы вдвоём не смогли её удержать.
Пока мы возились с женщиной на третьем этаже нашего дома скрипнула оконная створка, в окне появилась пьяная физиономия Людмилиного мужа Гены, который громко стал материться на нас, а потом на весь двор заорал:
- Отойдите от этой твари, пусть в грязи валяется!.. – и снова раздался мат.

Алла Львовна в ответ на это махнула рукой, достала из кармана свой старенький мобильник и стала набирать номер «Скорой помощи!». Прямо целая вечность прошла, так мне показалось, пока они ответили. Она объяснила по телефону, что женщине с алкогольным опьянением сильно плохо и, что она на третьем месяце беременности. Я даже опешила от такого её заявления.
- Как?! – спросила я в изумлении.
- Вот так! У них своих уже двое и за ними, как следует не следят, а тут ещё беременная и пьёт, как извозчик. И он. тоже хорош, напоил, а потом из дома выкинул, сволочь! – и Алла Львовна со злобой глянула на окно их квартиры. – Хорошо, что дети сейчас у бабки под Владимиром на каникулах, хорошие такие пацанята, жалко…
По телефону нам ответили, что если такое состояние у женщины, до их приезда нужно обтирать лицо её холодной водой, но с земли не пытаться больше поднимать. Так она и лежала до приезда медиков в этой глинянно-песочной жиже у скамейки, рядом с лужицей, которая уже начала появляться вследствие идущего дождя.
Алла Львовна держала над нами зонтик, а я, присев на корточки, обтирала Людмиле лоб и лицо мокрым полотенцем, который принесла соседка, подложила ей под голову плоский паралоновый валик, который тоже дала Алла. Всё это продолжалось, пока не приехала машина с медиками. Они здесь находились недалеко, поэтому и ждали мы не очень долго.
Из машины вылез молодой фельдшер и медсестра средних лет, глубоко вздохнули, пощупали ей пульс и тут же стали грузить на носилки.
Людмилу увезли, а её супруг так и не вышел во двор, хотя наблюдал из-за занавески всю картину случившегося.
Я пришла домой с озябшим и промокшим Дэни в очень кислом настроении. Не могло у меня уложиться в голове такое равнодушие мужа. Как он мог жену свою, в таком состоянии выставить во двор, пусть даже и поскандалили они, всё возможно, но ведь она уже была не в себе? И даже не вышел потом, когда её «Скорая» увозила.
На другой день стало известно, что Людмилу привезли в больницу в тяжёлом состоянии алкогольного опьянения. Её откачали, спасли наши медики, но ребёнка она потеряла. Через три дня к Суркову, её мужу, нагрянула полиция и служащие из отдела Опеки. Суркова забрали, предъявили ему обвинение «за оставление человека в опасности», за ведомо зная, что он беспомощный и поместили в СИЗО соседнего с нами городка.
Теперь прошло уже две недели с того момента, дети пошли в школу, только Людмилины сыночки к нам в посёлок не вернулись. Их забрала к себе бабушка, мама Людмилы. Приехала как то утром за их вещами, погрузила всё в такси и, не сказав никому ни слова, с очень мрачным лицом отсюда уехала. Хорошо, если деток не заберут теперь в приют, а оставят бабушке на попечение. Опять же, если она создаст им достаточно хорошие условия. Но то, как они жили здесь, видя состояние своих нетрезвых порой родителей, это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Пусть уж лучше живут теперь в деревне в деревянном доме с печкой и огородом, чем видят равнодушие и нелюбовь отца и полную моральную деградацию матери.

Каждый раз теперь проходя мимо этой скамейки у дома Аллы Львовны, всегда перед глазами стоит та ночная картинка, лежащая в грязи женщина и орущий из окна мужчина, как апофеоз нашего современного и толерантного мира с очень плоскими понятиями о добре и зле.

Август 2020 года.