Трепанация

Среди суровой полярной зимы довелось мне, корабельному врачу, дежурить хирургом в отдаленном гарнизонном госпитале. Весь госпиталь занимал первые этажи в двух жилых пятиэтажках-"хрущевках". В одном - хирургия, в другом - терапия с поликлиникой впридачу.

День тогда выдался суровый, мело всерьез, и к вечеру с подветренной стороны домов снег уже подбирался к окнам второго этажа. Вот в этот-то вечер и принес здоровенный мичман к нам в приемный покой найденного мальчишку. Нашел возле тропинки, проходящей под десятиметровой скалой. Говорит, уже замело пацана, просто споткнулся об него, так и нашел. Повезло, значит, мальчишке.

Ладно, положили, раздеваем. Первая мысль - замерз. Нет, теплый, даже горячий, одежда солидная, тепло держит. На вид лет семь. Без сознания. Температура 38. Что-то невнятно бормочет, под закрытыми веками дергаются глазные яблоки. Непонятные судороги - как будто под кожей стайка каких-то насекомых туда-сюда бегает. Пульс под сотню. Давление толком не померять, у него ручонки чуть толще моих пальцев. Сухожильных рефлексов нет. На вид и на ощупь никакой грубой патологии или травмы нет. Я такого никогда не видел. Честно скажу - страшно стало. Что делать? Позвонил начальнику отделения, призвал на подмогу. Больше никого нет, их, хирургов, в госпитале всего два - начальник да старший ординатор, который в отпуске. Ни просто ординатор, ни младший ординатор штатом не предусмотрены. Пока начальник добирается, позвал рентгенолога, благо он в том же доме живет, ему только спуститься. Решили снимок черепа сделать - а что еще? Как раз к приходу нашего главного хирурга снимки поспели. Прицепили их на негатоскоп и смотрим, умный вид делаем. Рентгенолог, все-таки специалист, первый заподозрил: а вот здесь, мужики, на своде черепа, не трещинка ли? Ракурс не совсем удачный, совсем с краю снимка, давайте-ка переснимем.

Топаем мы дружной толпой обратно в приемник, а навстречу нам сестра с вытаращенными глазами и вся в панике. Мы ее чуть с ног не сбили, в три прыжка - за ширму, а пацан в судорогах бьется, как при столбняке, так его выгнуло. И вдруг - раз - и обмяк. Первая мысль: черт! черт! УШЕЛ!!!

Ан нет. Дышит. Плохо, неритмично, поверхностно, но дышит. Молодец! Но чувствуем мы, что времени у него и у нас осталось мало. Очень мало. И если мы чего-нибудь прямо сейчас не придумаем, то будет все совсем плохо. Садимся и советуемся.

В общем, диагноз у нас сформировался единогласно - ушиб мозга. С отеком. Опыта в этих делах у нас троих - ноль. Ну, книжки читали, понятное дело. На сто километров вокруг - снег метра полтора толщиной. Метель завывает. Из оружия - скальпели, зажимы и корнцанги. Чего вы хотите - гарнизонный госпиталь, больше чем аппендицит - редкость. А учили нас когда-то, что при отеке мозга надо делать разгрузочную трепанацию. И даже картинку видели в учебнике. Правда, черно-белую.

В шкафу нашли коловорот и набор фрез к нему. В ящике стола - пилу Джильи, это такая специальная проволока для перепиливания костей. Помыли, простерилизовали. На наше счастье, оказалась дома и согласилась помочь милая девушка-анестезиолог. Так называемый "гражданский специалист". Как она решилась давать наркоз ребенку... я до сих пор восхищен ее героизмом. Рентгенолог согласился держать оборону в приемном и взывать о помощи в большой мир. А мы намылись, перекрестились и - пошли.

Как мы сверлили и пилили, рассказывать не буду. Потели и дрожали отчаянно. Когда в рану выперла пузырем твердая мозговая оболочка, поняли, что не ошиблись. И анестезиолог нам большой палец показала. Жить будем.

Рентгенолог таки был услышан. К утру в сопровождении вездехода приехал из Мурманска реанимобиль с бригадой. К нам в операционную зашел натуральный космонавт с лампочкой во лбу, биноклем чуть ниже и с чемоданом замечательных блестящих инструментов. Потеснил нас, быстро всё завершил и сказал, что мы молодцы. Не пойди мы на риск, он бы был здесь уже не нужен.

Мальчишку аккуратно упаковали, загрузили в машину и вслед за тягачом двинулись в обратный путь. А мы на ватных ногах пошли сдавать мое дежурство.