Он украл для меня целый мир

Не хватит и тысячи слов, чтобы сказать, как прекрасен этот мир.

И пусть сгорит в этом ведре воспоминание о тебе и обо мне, о всех тех днях, когда мы были вместе,

Давай попробуем ещё разок, дадим друг другу шанс и всё изменится.

>>>>>>

Нет, это определённо какая-то чушь. И кто только сказал, что рифма у меня прекрасно ложится на бумаге. Ерунда какая-то! Я вновь комкаю листок бумаги и отправляю тот в корзину, когда в дверь стучится и в комнату заходит отец.

- Слушай, я понимаю, что ты не хочешь сейчас никого видеть, да и вообще разговаривать, - его голос был таким, будто он сейчас заплачет, прямо здесь. - Но, ты хотя бы попробуй дать самой себе шанс, я уже не говорю о себе.

- Пап, пожалуйста, уйди. Я не хочу слышать очередную лекцию о том, как тебе тяжело, - внутри себя я понимаю, что обхожусь ужасно с ним, но, не знаю как вам, а сейчас, после того, как умерла мама... У меня просто в голове другие вещи не укладываются. Хочу просто спокойно дожить остатки этой чёртовой жизни и уйти туда, куда меня определят. Не особо буду против, если это окажется сам Ад. Если честно, там мне самое место.

- Я лишь просто хочу тебе ещё раз напомнить, что люблю тебя. - В последнее время частенько слышу это от него. Раньше такого не было. Быть может, он наконец понял, что может потерять ещё одного человека.

- Да, как истинный отец. Я прекрасно понимаю, и тоже тебя очень люблю. Прости, что так резка с тобой, - мои предпочтения, впрочем, как и настроение, меняются со скоростью летящего снаряда, который только что выпустили из пушки.

- Ладно, отдыхай, Елена, я зайду позже, - слегка киваю ему и снова поворачиваюсь к зеркалу, которое висит напротив меня. Дверь закрывается, а на моих глазах возникают слёзы.

Как же так? За что всё это? Чем же я тебя так сильно обидела, что ты отобрал у меня маму? И теперь отбираешь ещё и мою собственную жизнь. Забери лучше мою боль. Думаешь, тебе всё можно? Думаешь, ты в праве распоряжаться моей жизнью, а, Всеведущий? Да кто ты вообще такой? Я задавала один вопрос за другим, но ответов на них по-прежнему не поступало.

Взгляд зацепился за любимую гирлянду в виде звёздочек желтого цвета, за фотографиии, которые были когда-то сделаны вместе с семьёй за границей, за плакаты любимых групп. Интересно, а эти люди знают, что такое боль? Наверно, нет. Хотя я могу ошибаться.

Ещё мгновение и я соскакиваю с места, беру небольшую коробочку, сдираю все фотки, плакаты и даже гирлянду со стены, пихаю туда же свою тетрадь, которая, как я полагала, поможет мне пережить и потерю мамы, и потерю самой себя. Натягиваю джинсы, теплый красный свитер поверх домашней футболки, ещё раз смотрю на теперь уже голые стены и бегу прочь из дома, на задний двор.

>>>>>>

Пушистые снежинки приятно холодят поверхность кожи. Невольно я вспоминаю о том, как часто мы устраивали семейные праздники в самый разгар зимы на этом дворе. Да, частенько мешали соседям, но это только по началу, в итоге они и сами были не прочь таких сборов.

Я уже не помню их, если честно. В соседский дом давным давно переехали другие люди, семья из трех человек. Видела их последний раз как раз перед тем, как мама покинула этот мир.

Господи, за что же всё это? Почему именно мы? Неужели ты, такой великий и могучий, вдруг позавидовал нашему счастью, что решил свою проблему, отобрав практически всё? У отца забрал маму, и теперь ему достаются мои вечные психи, которые приходится терпеть. Порочный круг? А если и я уйду?! Его ты оставишь одного, а после, когда пройдёт ещё лет тридцать, тоже заберёшь себе, вдоволь поиздевавшись, да? Как же это бесчеловечно с твоей стороны. Хотя, есть ли вообще у тебя эта самая человечность.

- Елена, - тело словно током дёрнуло, я уронила коробку и посмотрела перед собой. - Прости, я не хотел тебя напугать.

- Чарли? - это сын той самой семьи, с которой мы делим общий двор. Нет, вы не подумайте, что я сейчас начну кидаться на человека с грубыми словами и так далее, просто это и впрямь было неожиданно.

- Да, - про себя я замечаю, что у него очаровательные кудряшки и ямочка на щеке. - Мы давно не виделись, у тебя всё в порядке?

- Всё ли у меня в порядке? - повторяю как бы невзначай его вопрос. - Нет, Чарли. Не всё в порядке.

- Ты замёрзла, - до этого мгновения я не ощущала холода, лишь после его слов определила онемение на кончиках пальцев рук. - Не хочешь зайти в дом, у меня есть мятный чай и мёд? - Почему у него такие грустные глаза.

- А я не помешаю твоим родителям?

- Я живу здесь один, мои родители уже давно уехали отсюда. Помогали мне перевозить вещи, - уточняет зачем-то. - Я учусь неподалеку. Только и всего, - смотрю, как опять же мне кажется, с долей огорчения и некой печали. Зачем мне эта информация? - Так что, ты пойдёшь со мной, или будешь здесь мёрзнуть? - Может, ему просто хочется с кем-то поговорить, всё-таки парень живёт один и, стоит сказать, не в маленьком городе. Меня хватает только на кивок, во время которого он подходит, поднимает мою коробку с уже ничего не значащими вещами, и накрывает пледом, который до этого покоился на его плечах.

- А как же ты? - впервые я думаю о ком-то, кроме себя самой.

- Три метра до дома не сделают с моим крепким иммунитетом ничего катастрофического, а вот тебе, думаю, не помешает ещё парочка одеял. Ты дрожишь, как осиновый лист, - я опускаю голову, чувствуя себя маленькой девочкой, которая разбила мамину вазу. Мамину вазу...

Слёзы снова подступают. Как же не вовремя, только не при нём, а то ещё сочтёт за слабохарактерную. Кажется, я об этом слишком поздно подумала, потому что меня разворачивают к себе и заглядывают в глаза.

- Что случилось? Почему ты целыми днями плачешь? - такого вопроса в свой адрес я никак не ожидала. Солёные капельки застыли на месте.

- Откуда ты знаешь?

- Прости, но, я часто наблюдаю за тем, как ты каждый день тлеешь на глазах. Твоя кожа стала белее снега, глаза впалые, ужасно красные, а сама ты и вовсе иссохла, будто тебя морили голодом восемьдесят лет на чердаке, не давая выйти, - Чарли провёл своими горячими пальцами по моей щеке. - Вон какие черты острые. Одни кости, обтянутые кожей.

- Просто... - я не могу подобрать слов, потому что мне тяжело. Если скажу ту разу вслух, точно не выдержу.

- Просто у тебя погибла мама, - печально констатирует сосед, а я наконец позволяю себе посмотреть ему в глаза.

- Умерла, - механизм запущен, дорожки от слёз набирают обороты, а кожу неприятно жжёт.

- Мне не нравится это слово, прости. Погибла - не такое больное, если честно, - грустно улыбаясь, сказал он.

- Ты тоже кого-то потерял? - решаюсь спросить, когда хозяин дома вспоминает о том, что мы до сих пор на улице.

- Не родителей, но тоже кое-кого очень важного.

- Любимого человека? - Не унимается моё больное любопытство.

- Нет, тётю, - совсем спокойно отвечает Чарли.

>>>>>>

Мы зашли в дом, наполненный уютом. Чарли усадил меня на мягкий диван в кухне и ушёл ставить чайник.

- Она была для меня даже больше, чем родители. Всегда защищала меня от них, вплоть до моего совершеннолетия, потому что я тот ещё оболтус, - он грустно улыбается, видимо, вспоминая, а я просто наблюдаю. Почему-то от его слов становится немного легче. - Тётя так могла преподнести любую мою выходку, что сдавались все. Она была самым жизнерадостным человеком среди всего нашего семейства. А ещё по выходным она всегда пекла яблочный пирог.

- Мне жаль, что ты потерял её, - хотелось сказать больше, но к чему теперь слова, если нет тех, кому они адресованы.

- А мне жаль твою маму, - чайник неприятно засвистел, но внешний раздражитель был быстро ликвидирован. - Да, она была нечто большим. Словно ангел. Хотя я их и не видел.

Постепенно дрожь в теле сходила на нет.

- Не жарко?

- Если только совсем чуть-чуть, - отозвалась я и приняла большую белую кружку с ароматным чаем и мёдом в красивой чашечке. - Спасибо.

- А что ты пыталась сделать с этой коробкой, - Чарли указал на коробку, которая покоилась на подоконнике, украшенном такой же гирляндой, как у меня.

- Я пыталась отпустить от себя боль.

- При помощи бочки и спичек? - я кивнула. - Это не поможет, а только сделает хуже, Елена. Ты уничтожишь память, но боль останется. А когда захочешь обратно восстановить кусочки, то тебе придётся делать это уже в голове, - он поставил свою кружку и пошёл за моей коробкой. Бережно поставил на стол передо мной и начал доставать из потёртой коробки сначала все плакаты, а затем кое-какие зарисовки, фотографии и тетрадь. - Ты такая счастливая на этих фотографиях.

- Просто, - я чувствовала, как голос начинает дрожать. - Мы на них все вместе, - в очередной раз дала волю своим чувствам и искренне не понимала, как вообще рядом сидящий человек терпит такую плаксу. Или всё дело в том, что он - большой и сильный, а я - слабая и с тонкой душой?

- Поплачь, поплачь, - он сел рядом со мной и обнял одной рукой, а второй разложил на моих ногах фотографии. - Станет легче, если вся ненужная вода из тебя выйдет, - не знаю, хотел он этим что-то определённое сказать или обидеть. - Посмотри, - перед моими глазами лежала фотография с нашего последнего Нового Года. Как и каждый, мы его провожали и встречали на заднем дворе нашего дома. Где-то на дне черепной коробки я услышала ту самую мелодию, которую так любила ставить мама. Ради неё я даже выучила её от и до. Очень красивая. Наверно, фотография была сделана как раз в тот момент, когда мы переходили всей семьёй на второй куплет. Мои пальцы пробежались по гладкой поверхности и остановились на лице мамы. Какая она... - Я знаю, что это очень тяжело. Но маме этим не помочь. Всё, что ты можешь сделать - сохранить счастливые воспоминания о ней, - я посмотрел на Чарли.

- Мне её так не хватает, - не было никаких сил держать то, что рвалось наружу.

- Тише, тише, - он прижал меня к себе и тихонько начал гладить по мягким волосам. - Это пройдёт, верь мне, - я непонимающе заглянула ему в глаза. - Ты не будешь вечно грустной, - своими пальцами он стирал мокрые дорожки с моих щёк.

- Знаешь, а я ведь даже пыталась писать стихи, - и к чему я только это говорю.

- Покажешь? - спросил он с долей надежды.

- Вон там, в коробке, синяя тетрадь, - указала я глазами. Чарли взял её, положил на свои колени и вернул обратно руку ко мне на плечо.

В комнате воцарилась тишина. Я смотрела на его манипуляции и реакцию на написанное в тетради. Это завораживало.

- Я просто в какой-то степени такой же одинокий, как и ты, Елена.

- Что? - не поняла я.

- Ты подумала о том, что люди, страдающие от потери ближнего или любой другой, никому в итоге не нужны. Ты ошибаешься. Есть люди, которые несчастнее тебя в разы, но они не одиноки, как, впрочем, и ты сама, - он говорил это так, будто уже тысячи таких людей видел. Я молчала, будто в рот воды набрала. - И нет, я не читаю чужие мысли. Это всё интуиция, да и сама по себе ситуация на это наталкивает, - я кивнула. - Но почему все твои записи перечёркнуты?

- У меня очень плохо получается, не идёт рифма. Да, - я слегка задумалась, - и глупости это всё.

- Вовсе нет. Тебе просто нужно подумать о чём-то определённом, тогда твоя рифма пойдёт как по маслу. Всё дело в твоей голове, понимаешь? Ты думаешь сразу о многих вещах, поэтому всё мешается между собой и получается, мягко говоря, белиберда, - нет, эти слова вовсе не заставили меня резко встать, обозвать его и уйти. Напротив, я улыбнулась и не через силу, как это происходит последние несколько месяцев, а по-настоящему.

- Может, ты мне поможешь? - мой язык опередил мысли.

- Да, конечно, с удовольствием, но чуть позже. Уже поздно, - я глянула не на часы, как мой собеседник, а в окно. За последним на тёмном фоне красиво опускался снег, одевая наши ели во дворе в белый цвет.

- Так красиво, - сосед сначала посмотрел на меня, а после и в окно.

- Да, очень. Хотела бы я быть этим снегом.

- Возможно, в следующей жизни? Пойдём, отведу тебя домой. - Нехотя я встала с нагретого места.

- Ну что, снеговичок, я с тобой прощаюсь, - он прикоснулся кончиком своего пальца к моему носу, заставив меня зажмуриться и слегка улыбнуться. - Доброй ночи.

- Доброй ночи, Чарли, - мне не хотелось прощаться с ним, было тепло и уютно.

>>>>>>

Не понимаю, почему всё хорошее должно обязательно заканчиваться. Неужели, это твоя цель - сначала дать, а потом взять и забрать?

- Елена, - позвал папа с кухни. - Всё хорошо?

- Да, папа. Ты прости меня за сегодняшнее утром, - на лице родителя читалось недоумение, но потом все его морщинки разгладились, и он улыбнулся.

- Знаешь, мне тоже её не хватает. Но давай постараемся сохранить только самое хорошее, ладно? Мне нужно уехать, сегодня ночная смена, - я кивнула, пожелала доброй ночи и отправилась наверх.

Чёрт, я же коробку забыла! Внезапно шорох за окном вытянул из собственных мыслей. Я чуть дар речи не потеряла от увиденного, повернувшись к окну. На ели, которая тут стояла чёрт её знает сколько. На ней, держась за ствол одной рукой, а второй придерживая мою коробку, в раму ногой упирался Чарли. Я стояла и не смела пошевелиться думая, мало ли что на нервной почве могло показаться. Лишь когда за окном рука соскользнула со ствола, я за долю секунды поняла, что это реальность, и подбежала к окну. Я благодарна за то, что такой быстрая, потому что как только открыла окно и схватила за запястье горе-соседа, его рука и вовсе отпустила дерево. Я потянула на себя, и мы кубарем полетели на пол.

- Ты холодный. И от тебя деревом пахнет, - начала я перечислять свои ощущения. - И мне холодно, снег за шиворот попал, - бедолага с улицы тихонько хохотал. - А ещё ты тяжёлый, и вообще... Что ты тут делаешь?

- Возвращаю ценности своему хозяину, - он приподнялся на руках, на меня упало ещё немного снега, и я пискнула. - Прости, но без этого никак.

- Ничего, это всего лишь снег, - Чарли встал и помог подняться мне.

- Я тут принёс ещё кое-что, - указал на коробку. - Давай снова сделаем из твоей комнаты... - он потерялся на середине предложения.

- ...воспоминание? - помогла я.

- Да, давай сотворим твоё воспоминание.

Я не могла поверить своим глазам, правда. Коробка стала даже как-то больше, чем была до этого. Теперь в ней лежали две абсолютно идентичные гирлянды, и на мой вопрос "Зачем?" Чарли только забрал у меня из рук и повесил над кроватью одну, а над окном - вторую. Фотографий тоже прибавилось, многие из них я и вовсе не припомню у себя.

- Откуда у тебя... - трясущимися руками я доставал одну за другой и давала парню, который в произвольном порядке помещал их на стену. Всё происходило в полной тишине, а я заново смотрела на то, как моя стена отражает чуть ли не всю мою жизнь, когда рядом была мама.

Когда не малая дюжина фотографий была умещена на мой синеватый фон, я в содружестве со своими мыслями выдохнула "Спасибо".

Чарли подошёл ко мне и прижал к себе. У меня было ощущение, что я так давно его знаю, что он так давно знает мою семью и всё то, о чём я могу думать.

- Ты спросила, откуда у меня все эти фотографии, - я кивнула куда-то в шею, но из объятий не освободила. - С того момента как я переехал сюда, твоя мама была первым человеком, с которым я познакомился. Ты прав, она удивительный человек, и на свете добрейшего я не встречал никогда. Даже моя родная мама не идёт в сравнение с ней. Честно, - я слушала и вновь заходилась слезами. - Она знала, что ей придётся покинуть тебя, Елена. Не знаю, почему она сказала это именно мне, видимо, знала, что когда-нибудь это соединит между собой нас с тобой, - в его словах не было и намёка на извращение или что-то в этом роде, я просто продолжала слушать, а главное - я ему верила. - Ваша семья стала для меня частью собственной жизни, пускай и на расстоянии. Каждый раз, когда мне удавалось застать вас вместе, я фотографировал. Этого никто не видел. Но, перед тем, как твоя мама ушла из жизни, я показал ей это. Она лишь печально улыбнулась и точно так же, как и ты сейчас, стояла и обнимала меня, каждую минуту говоря слова благодарности. Знаешь, ты очень похожа на неё. Вся, без остатка. Жаль только, что та самая песня, что звучала в ваш последний Новый Год...я так и не смог её найти, - я подняла голову и снова посмотрела на него.

- Достаточно и того, что ты сделал, - я указала глазами на стену. - Это настоящая сказка. Я не знаю, как тебя благодарить. Ведь, ты украл для меня целый мир, который был сосредоточен вокруг одного человека. Да, у меня есть папа, но мы практически не видимся.

- У вас всё наладится с ним, на это тоже нужно своё время, - я вновь закрываю глаза.

>>>>>>

В голове отчётливо слышится та самая мелодия, которую заставила полюбить меня мама. Я распахиваю глаза и сажусь на своей кровати. За окном всё ещё ночь, так же тихонько кружится снег, оседая на колючие лапы елей. Я встаю не в силах понять, что это такое только что было. Мой взгляд цепляется за отражение в зеркале, и я резко поворачиваюсь, отшатываясь. Неужели мне это не приснилось? Те самые фотографии, которые я видела во сне, и вторая гирлянда, украшающая раму окна изнутри. В серединке, среди всей истории прикреплён небольшой конверт с синей, как мои обои, печатью. Руки открывают, а глаза, увидев текст, становятся мокрыми и падает первая слеза.

"Елена, теперь это твой мир, который принадлежит полностью только тебе одной. Фотографии, которые ты видишь рядом со своими, были правда сделаны мной. Как? Этого ты никогда не узнаешь. Потому что меня тоже нет. Да, возможно, что я тот самый Чарли, но меня нет. Во всяком случае в соседнем доме. Ты можешь найти меня во всём, даже в самой себе. Я дарю тебе часть своей жизни. Надеюсь, что вскоре ты встретишь человека, живого человека, который сможет дать тебе нечто большее, чем сейчас это делаю я. Просто улыбнись, прошу тебя".

И я правда улыбаюсь, потому что произошедшее не кажется мне сном. Смотря на фотографии я понимаю, как внутри меня разносится тепло, становится материальным, как каждая история, что несёт определённая фотография, оживает вновь. Рана, что была открытой, начинает затягиваться, а я не понимаю почему. Неужели часть тебя так действует?

Три недели спустя

- Ты готова, Елена? - Папа треплет по волосам и даёт мне в руки свечку.

- Да, я готова, - принимаю огонёк и закрываю ладошкой, чтобы ветер на унёс пламя, а вместе с ним и мою любовь к человеку.

- Тогда, оставляю тебя наедине с ней, - я киваю и целую папу в щёку. - Я буду на кухне, расставлю всё, пока гости не пришли.

- Хорошо.

Ну вот и всё, мама. Ещё один год уходит, а вместе с ним и моя боль. Не представляю, как это выглядит со стороны, просто говорю то, что в душе. Я перелистываю очередной лист с ошибками и не только на новую страницу. Очень надеюсь, что ты по-прежнему сморишь на меня оттуда. Спасибо тебе за то, что не давала опустить руки, когда я упорно этого добивалась...

- Ой, - раздалось за спиной, я обернулась. - Прости, пожалуйста, я помешал тебе.

- И спасибо за Чарли, мама, - человек, стоявший в паре метров, приблизился ко мне. Моя свечка потухла.

- Спасибо вам за неё, - закрыв фетилёк рукой, Чарли провёл пальцем по колесику зажигалки и вновь появился огонь. - Поставь, Елена, - возле мамы появилась вторая свечка, что полностью пролила свет на фотографию. Чарли обнял меня вновь, так же, как и когда-то во сне.

- Ты украл для меня целый мир, но почему в нём нет тебя? - Я боялась задавать этот вопрос, но всё же решилась.

- Есть. Теперь есть.