Бывших не бывает

Микаил отпустил водителя и заместителя, и решил немного пройтись пешком. Смысла возвращаться на работу уже не было. Они вышли со встречи с большим и надёжным как танк корпоративным клиентом в начале шестого и возвращаться в банк, в свой скучный отдел Микаил уже не хотел. Руководства давно уже нет, - с обеда примерно,  а рассказать об итогах встречи - вполне успешной, кстати, можно и утром. Ещё бы она не была успешной - Микаил поехал на встречу сам и прихватил зама просто, для проформы. Будучи руководителем самого блатного отдела крупного банка - отдела по работе с корпоративными клиентами - Микаил привык не доверять никому. По крайней мере в таких серьёзных вопросах. Заместитель был неплохим парнем и вполне благонадёжным, но не всегда улавливал все тонкости переговорного процесса, не знал как правильно сидеть, куда девать руки, когда брать многозначительную паузу, а когда говорить - кратко , уверенно и по существу. Обещать, уговаривать, льстить. Этому не учат ни в одном экономическом вузе. Да вообще ни в каком институте не учат. Но Микаил правильно сидел - краем глаза заметив как зам скопировал его позу - держал руки «на виду» - прямо перед собой и говорил кратко, уверенно и по делу. А в конце встречи даже смешно пошутил.
Теперь ему хотелось просто погулять. Пройтись. Совершить променад. Что угодно и как угодно, но не возвращаться в банк, да и домой ему тоже не особо хотелось.
День, начавшийся по-обыкновению в семь утра, сразу дал понять, что взаимопонимания у них не получится. Не срастётся у них, не склеится - ну, разве что в мелочах - таких вот мелочах, как прошедшая встреча. Сара-заспанная, в коротком халате и шлёпанцах стояла у плиты и жарила ему яичницу с беконом, а он тыкал в кнопочки лэптопа и читал новости. Сара выложила яичницу на тарелку, налила ему кофе в большую чёрную чашку и присела за стол напротив него. Микаил отпил глоток кофе, закрыл крышку лэптопа и посмотрел как погасло надкусанное яблоко на крышке. И началось.
Лето не за горами, уже сейчас нужно думать о путёвках, о билетах и прочих прелестях летнего отдыха.
- Лето не за горами, не за лесами, не за полями,  - подумал Микаил. Оно сразу за весной. А до весны ещё целых два зимних месяца. ;И, кстати, машину тоже неплохо бы поменять сразу после отпуска, он ведь обещал ещё год назад. И Марьям пойдёт в школу в этом году, если он не забыл и нужно купить кучу всего, для школы и не только. И у неё, у Сары, заканчиваются деньги - тех денег, что ей платят на новой работе, едва хватает на салон, массажистку и фитнес три раза в неделю и было бы неплохо, если он оставит ей немного денег «на мелочи». На старой работе платили куда больше, но Микаил же сам знает, что это был ад, а не работа. А на новой она всего две недели, и пока не раскрыла свой потенциал, но скоро её оценят и сами всё поймут. Сара говорила и осторожно поглаживала его руку под белой рубашкой, которую гладила не сама. Она никогда не гладила, не занималась уборкой и изредка готовила. Для всех этих нужд у них была домработница и по-совместительству няня Марьям. Как её зовут Микаил никак не мог запомнить. Первых двух, даже трёх, возможно, четырёх он ещё называл по имени отчеству, но после того, как сменилась седьмая - за год примерно - он сбился со счёта и перестал запоминать имена, фамилии, явки и пароли. Тем более, что няня-домработница приходила к десяти - в это время Сара отправлялась на работу и уходила в восьмом часу вечера - когда Сара с работы возвращалась,  и Микаил с ней практически не пересекался. Только по субботам, когда женщина приходила на полдня. ; И вот, кстати, список покупок на сегодня. Сара придвинула ему листок в клетку, исписанный плотным и твёрдым почерком. Микаил взглянул и стал мысленно вычеркивать лишние пункты. Мысленно получалось не очень и он вслух высказался о ненужности некоторого количества пунктов. Лучше бы он этого не делал. Разговор затянулся, вылился сначала в обиду, потом во что-то похлеще, яичница остыла, кофе стал холодным. Микаил, сделав над собой усилие, намотал остатки яичницы на вилку, проглотил кусок и запил холодным кофе. В горле сразу образовался ком. Больше всего на свете Микаил не любил холодную яичницу. Её всегда надо есть быстро, пока сливочное масло, на которой она жарилась ещё горячее и тогда яичница тает во рту. А застывшее сливочное масло в тандеме с холодной яичницей -  ком в горле. Даже если у этого кома нет больше никаких причин образоваться. А сегодня они были. И ком вольготно расположился в горле. На весь день, - подумал Микаил. И пожелав Саре хорошего дня, положил на кухонный стол несколько смятых купюр, надел пиджак, ботинки, перекинул через руку плащ и  вышел из квартиры. ;;Микаил медленно шёл по улице мимо одинаковых витрин магазинов одежды, маркетов и аптек. Январь был лояльным, солнце светило и даже немного грело, и ветра, как ни странно, не было уже несколько дней. Но утренний ком и не думал покидать насиженное место. Ни после обеда, ни даже после четырёх кружек кофе, выпитых за день. Микаилу это не нравилось. Оставалось последнее средство, последнее, но проверенное. Микаил редко пил спиртное, обычно по семейным праздникам, по каким-то особым случаям. Сегодня случай был особый. Нужно было показать кому в горле кто в доме, вернее в горле, хозяин. Смыть его, протолкнуть по сжавшемуся горлу вниз, в желудок, а вместе с ним и неприятный осадок от утреннего разговора. Микаил не очень хорошо знал этот район города, но был уверен, что рано или поздно, на пути попадётся какой-нибудь колоритный кабачок - таких масса в Баку на каждой улице. И кабачок действительно попался. Не роскошный, но в меру презентабельный - это было видно сразу - и двери и окна и даже вывеска были не броскими, не аляповатыми, а вполне себе сдержанными. «T;sad;f. Qastro Bar» было написано на вывеске и Микаил, толкнув дверь, вошёл. ;Зал был небольшим и уютным, с тяжёлыми деревянными столами и мягкими креслами, свет был приглушён. Микаил передал плащ девушке-хостесс, она повесила его на вешалку за своей конторкой и проводила его к столику. Зал был условно поделен на две половины. Первый зал быть чуть светлее второго, заходящее солнце билось в окна и разбрасывало по полу и стенам яркие блики. Зал был пустым, но из второго зала, который располагался в глубине помещения, за декоративной перегородкой в стиле шушабанд доносились голоса.;Подошёл официант и Микаил попросил его принести дабл Джеймсон и энергетик. В соседнем зале, похоже, был занят тоже только один столик и судя по доносившимся голосам за ним сидела компания мужчин. Сквозь резные отверстия перегородки Микаил мог даже разглядеть их силуэты. Мужчин было трое, они разговаривали не то, чтобы громко, но Микаил слышал их разговор. Поначалу он не прислушивался особо, ну разговаривают мужики о чём-то таком, о чём принято разговаривать в такого рода заведениях в мужской компании. О машинах, футболе, делах и похождениях. Микаил отпил большой глоток виски, разбавленного энергетиком, прикрыл на мгновение глаза и допил остатки, жестом попросив официанта повторить. И как-то неожиданно для себя прислушался к разговору. ;
- Нет никаких бывших. Не бывает. Самого понятия нет. Ну, посудите сами - «бывший чемпион мира». Он не бывший! Он чемпион. Он завоевал этот титул раз и навсегда. Другое дело, что завоевал он его сколько-то лет назад. И после него появились новые чемпионы. И чтоб не называть его старым чемпионом, придумали приставку «экс», вернее никто ничего не придумывал. Русские заимствовали у англичан, те у латинян. А латиняне, возможно, позаимствовали словечко из фалискского или сикульского языков, куда он вполне мог попасть от Умбров. А уж у кого подглядели слово Умбры, одному Богу известно. Возможно у него и подсмотрели, и стащили пока он спал.  А Бог не мог пользоваться термином «бывший». Экс -означает прежний.  Даже в политике так.  Ведь сэр Уинстон Черчилль никогда не станет бывшим премьером, но всегда будет прежним. И великим. А уж если в политике так, значит так тому и быть.  Кстати, давайте выпьем за Черчилля! Он был действительно велик! Он один из немногих великих политиков, который был хитер как лис, но при этом иногда говорил правду. Чего стоит его знаменитое: «I have nothing to offer but blood, toil, tears, and sweat»!* За Черчилля и за наших экс! Хотя правду они нам не говорили никогда и особым величием не отличались. ;;Микаил услышал как они чокнулись рюмками, потом послышался звук отодвигаемого кресла - один из мужчин встал и прошёл куда-то вглубь помещения, видимо в туалетную комнату. Пару секунд было тихо, потом один из оставшихся за столом мужчин спросил у другого:
- Что с ним? Что за философию развёл? Или что это было - лингвистика?
- Ты не в курсе? Они расстались, - ответил другой.
- Давно?
- Пару недель как. С тех пор он философствует и пьёт. А я составляю ему компанию.
- Ну… Этого следовало ожидать. А он чего хотел? Она замужем.
- Да не знаю я чего он хотел. Думаю, он и сам толком не знает. Новых ощущений что ли, чёрт его разберёт. Но я очень хорошо знаю чего хотела она. Выжимала из него все соки. Во всех смыслах. Дорого, очень дорого она ему обходилась… Это он сейчас такой спокойный и рассудительный, хоть и не просыхает почти. А какой он был последние полгода, ты же помнишь.
- Помню. Взрывался по поводу и без. Ну, давай выпьем что ли, пока его нет? За Джанго освобождённого!
- Давай.
- А за неё пить не станем. Просто пожелаем ей удачи.
- Удачи тебе, Сара Даирова! И удачной охоты!.;;Микаил залпом выпил неразбавленный виски, встал и медленно вышел на улицу. Прошёл пару шагов и тут в глазах у него потемнело. Он ухватился рукой за стену здания, его согнуло пополам и стошнило. Стошнило прямо на ботинки. На его любимые Мартинсы - брутальные, стильные. И прочные. Как его брак. С Сарой.


;;* Мне нечего предложить [британцам] кроме крови, тяжкого труда, слёз и пота.