Катя

Кладбище встретило Андрея полуупавшей деревянной оградой и почерневшей от времени дубовой аркой, в навершье которой все так же, как и много лет назад, возвышался ржавый наклонившийся вправо маленький кованый крест. Тут, в тихом кладбищенском уголке, время, похоже, остановилось. Вспомнив детские свои годы, Андрей отметил про себя и этот упавший забор, и арку, и вечный крест, неизменно встречавший их каждый раз, как только оказывались они со старшими на этом старом замшелом погосте. Тогда, ещё в годы своего детства, ставили они, мальчишки, перед взрослыми трудный вопрос: отчего бы погнуться этому крепкому железному кресту? Ведь казалось, что никому не под силу совершить подобное святотатство. Но так и не находили они должного, сколько-нибудь правдивого ответа, и только старый дед Антип, служивший в ту пору на поручениях в местной церкви, поведал им, что это сам дьявол покусился на чью-то грешную душу и, унося её в Ад, задел крест своими огромными чёрными крыльями. Найдя это объяснение вполне правдивым, мальчишки с тех пор взирали на крест с трепетным испугом и заходили на кладбище с осторожностью, то и дело оглядываясь и прижимаясь к взрослым как можно теснее.
Андрей постоял какое-то время, погрузившись в нахлынувшие воспоминания, но вспомнив о надвигающемся дожде, пошёл в глубь погоста. В отличие от ограды и арки, само кладбище со временем претерпело сильные изменения, став ещё более заросшим и одряхлевшим. Старые деревья, податливо подчиняясь совсем не сильному ветерку, тем не менее, уныло скрипели, выдавая тем самым свою усталость, приобретённую с годами. Неопрятные пышные кусты, там и тут прорывающиеся сквозь изъеденные ржавчиной ограды, говорили о том, что сие место в последние годы совсем не жалуется людьми, забыто ими и заброшено. К своему неудовольствию, Андрей встретил, помимо всего прочего, необыкновенно большое число упавших деревьев и кованых оград погнутых ими. Все это  сильно мешало его  и так не простым поискам. По его памяти, могила бабушки должна была располагаться где то в правой части кладбища, но сколь он ни плутал меж могил, сколь ни вглядывался в унылые могильные надгробья, искомое им место никак не находилось. 
Вконец истаскавшись по кустам и оградам, Андрей наконец отыскал то, зачем сюда прибыл. Могила густо заросла чертополохом, сквозь который  хаотично проглядывала редкая просинь луговых колокольчиков, непостижимым образом обосновавшихся среди спутанных, неопрятных  трав. Андрей вытер рукавом пот со лба, и сев на колени закрыл ладонью  заслезившиеся глаза.
- Ну, здравствуй, бабушка. Долго же я к тебе шёл. 
Он неторопливо развязал котомку и, вынув краюшку чёрного хлеба, положил на камень. Уняв понемногу трепетную дрожь и вслух поговорив с милой его сердцу бабушкой, Андрей принялся расчищать могильный холм от сплошь захватившего его разнотравья. Между тем ещё недавно серое  небо быстро чернело затягиваясь грозовыми тучами. Стало стало прохладно. Кладбище, укрытое густыми кронами деревьев, и без того погружённое в тень, теперь и вовсе затянуло мрачным ненастным сумраком. Андрей окончил работу, встал с колен и после  прощания пошел прочь. Он уже прошёл половину пути, как вдруг уперся в растресканный, покосившийся черный крест, на котором неаккуратно было нацарапано имя “Катя”. Андрей остановился как вкопанный. Сверкнули первые грозовые всполохи. 
Вдруг  нахлынувшие страшные воспоминания вернули его в то время, когда деревня ещё была полна людьми, по  изъежженой повозками улице бродили предоставленные сами себе грязные свиньи а они, мальчишки, свободно носились, увлечённые своими незатейливыми детскими играми. В то время он, босоногий сорванец, оставленный уехавшими на заработки родителями бабушке, как и большинство деревенских детей, любил ходить в гости к одинокой старушке бабе Кате, жившей в старом покосившемся домике прямо возле леса. Вопреки сплетням, распускаемым неизвестно кем, о том, что баба Катя промышляет колдовством,дети ее не боялись, а наоборот, при любом удобном случае гурьбой прибегали к ней в дом, а та добросердечно кормила всех грибным супом, а чаще лесными ягодами с молоком и сахаром.
Любить-то любили дети ходить к бабе Кате в гости, да только не частили, и воспитание и скромность тут были вовсе ни при чём. Всё дело было в племянниках старушки, которых все в деревне боялись как огня. Эти два непутёвых двадцатилетних парня сильно злоупотребляли вином и то и дело дрались по любому поводу, хулиганили и воровали всё, что плохо лежит или оставлено на время без присмотра. Отец их уже давно сидел в тюрьме за убийство соседа опять же по пьяни, а мать окончательно спилась и таскалась где ни попадя, лишь бы там наливали. Мальчишек растила баба Катя, и, несмотря на любовь и заботу, данные им  ею в полной мере, они выросли полнейшими негодяями, про которых люди говорили не иначе как “гнилая кровь”. Хуже всего было то, что братья часто били тётку, называя её старой безмозглой дурой, и она, приходя на церковные службы, прятала от людей синее опухшее лицо. Отстояв службу, Катя неизменно испрашивала у батюшки помощи и защиты, но тот лишь наказывал усерднее молиться, после чего она, утирая платком слёзы, медленно брела домой, где её поджидали вскормленные ею же мучители. 
Оттого, что невыносимо ей было терпеть племянничьи кулаки и ругань, всё больше пропадала она в лесу, собирая грибы и ягоды. Раньше петухов просыпалась Катя и, надев на плечи большой берестяной короб, шла далеко в лес на свои излюбленные места. Братья же беспрестанно шарились по деревне, выискивая, где бы что стащить и выпить. По правде сказать, деревенских мальчишек братья сильно не обижали и если и заставали у Кати дома, то разве что материли на чём свет стоит или давали крепкого подзатыльника с напутствием катиться к чертовой матери. Им не нравилось, что тетка по доброте душевной кормит эту босоногую мелюзгу, от которой никакого прока.
Как- то Андрей с Прошкой, заметив на улице пьяных братьев, бредущих неведомо куда, воспользовались моментом и побежали к бабе Кате в надежде угоститься ягодами с сахаром. Подбежав к её дому и вскочив на деревянный карниз, друзья осторожно постучали в окно, за которым вскоре появилась всклокоченная баба Катя, приглаживающая рукой непокорные волосы. Завидев мальчишек, она заулыбалась и приветливо замахала худой рукой приглашая заходить.
- Заходьте, заходьте, поядите ягодках сладках, - услышали они ее глухой голос сквозь оконное стекло.
Мальчишки радостно бросились к двери и вскоре уже с аппетитом уплетали землянику с черникой, густо залитые коровьим молоком и засыпанные сахаром. Баба Катя меж тем выспрашивала у них деревенские новости, хорошо памятуя о том, что босоногая мелюзга шныряет тут и там, и между прочим узнает то да сё интересное. 
- Дядя Коля Чикан не поделил с дядей Федей Ануфриевым место под забор, однако, - важно докладывал новость Прошка, - дядя Федя сдвинул его маненько да откидал Чикановы дрова, так между ними такая кутерьма пошла! Дрова летали, как из пушки. Попало, однако, дяде Феде прямо в губу, так он чертыхался и всю лавку юшкой заплевал. А Чикан завалил покамест забор и злился кулаком, угрожая на будущее.
- Так как жа так они? – охала баба Катя и подкладывала большой деревянной ложкой ребятам ягод.
- А ещё... - Прошка не успел договорить: на улице за стеной послышалась возня, и по скрипучему крыльцу тяжело загрохотали сапоги. Мальчишки мигом сорвались с лавки и ловко шнырнув в сени, спрятались в тёмной  кладовой уже не раз  служившей  им укрытием.  Долбанула о стену входная дверь, и в дом ввалились пьяные, качающиеся, как трава на ветру, братья. Прогромыхав сапогами по коридору, они ввалились в комнату, с порога начав матом ругать испуганную бабу Катю. Алексей зачерпнул ковшом воды из ведра и, жадно глотая, буравил забившуюся в угол тетку взглядом. Не допив до конца, он бесцеремонно выплеснул воду на пол. 
- А что, Вась, водятся деньжата у нашей любимой тетки.
Развалившийся на лавке Вася поддакнул:
- У этой… у этой водятся, у этой обязательно водятся.
- Так что бы ей взять и купить нам вина, раз такое дело? – Алексей широко заулыбался пьяной кривой улыбкой.
- Да... - согласился Вася, - почему бы тебе не купить нам вина? – он, качаясь, встал и, вытянув руку, ткнул указательным пальцем в бабу Катю. - Ты!
- Опять пьяные нажралися, ироды, когда жа вы уж нажрётися, – баба Катя направилась к выходу.
- Ах ты сука!- Алексей размахнулся и изо всей силы бросил в неё  ковшом, который угодил в стеклянные окошки шифоньера и по полу звеня полетели разноцветные осколки.
- Да что же ты, бандит, делаишь! – баба Катя взвизгнула и устремилась к двери но расторопный Алексей схватил ее за рукав и, замахнувшись, что есть силы ударил кулаком по лицу.
- Что разговорилась, старая дура! Не уважаешь!
Баба Катя, оглушённая тяжелым ударом, рухнула на пол. Не дав ей опомниться, братья начали бить её ногами.
- Говори, старая дура, где деньги спрятала! Все одно заберем! – Тяжёлые удары градом сыпались на тщедушное тело старушки.
- Вася, бери дверь!
- Чего?
- Дверь сымай с петель, дурак.
- Зачем?
- Сымай!
Братья сорвали дверь с петель и бросили на лежащую бабу Катю.
- Пляши, Васяха! - Алексей подтолкнул брата. Вася неловко наступил на дверь, но не удержался и упал, сильно ударившись головой о лавку. Алексей громко засмеялся и прыгнул громыхнув сапожищами на дверь из под которой раздался страшный хрип несчастной.
- Вот как надо! Говори, где деньги спрятала, дура! - он несколько раз подпрыгнул.
Катя молчала. Алексей откинул в сторону дверь и, взяв несчастную за ноги, потащил в коридор. Мальчишки сквозь щель между досками с ужасом смотрели как мимо них протащили тело. Через какое-то время Алексей вернулся в дом. Вася что то бурча под нос сидел за столом, зажав окровавленными руками разбитую голову. 
- Закрыл её в хлеве с боровом, пущай посидит денек, наберется уму-разуму. Ты что братан башку разбил?
- Ага, – Вася утер лицо рукой, размазав по нему кровь.
- Ладно, пошли сходим к Чикану, поможем забор развалить Федькин. Чикан нальёт, - Алексей  потянув за шиворот поднял брата, и оба, шатаясь, пошли на улицу. 
Долго ещё мальчишки боялись вылезти из кладовки. Первым осторожно выглянул отважный Прошка. Убедившись, что в доме никого нет, ребята что есть мочи бросились огородами наутёк. Добежав до старого пруда, они дождались темноты и, строго-настрого договорившись молчать, разошлись по домам. 
Утром по деревне разнеслась весть, что боров ночью на смерть пожрал бабу Катю. Чуть ли не вся деревня собралась возле её дома. Ближе к обедне из города прибыл важный полицейский чин в сопровождении старосты и еще какой то мужик про которого вскорости стало известно что он сыщик.Полицейский, рассевшись на заботливо принесенной кем то табуретке  принялся без конца вытерать шею носовым платком, а сыщик, одетый в блестящие лаковые ботинки, согнувшись, на пороге хлева всё указывал пальцем вооруженному светильником старосте, куда светить. Потом отошел сделал рисунки, записи в блокнотике и задумчиво произнеся вслух: «Какого ж рожна она поперлась в этот хлев?» пошел с полицейским к старосте обедать.
Андрей с Прошкой постояли в толпе и вскорости убежали снована пруд где и просидели целый день. К вечеру гудящие, как пчелиный рой, деревенские мальчишки встретили бредущих  друзей и рассказали, как из хлева выносили объеденный боровом труп старушки.
- Он её так поистоптал! Так вывалял! А потом ещё и обожрал! – наперебой рассказывали они. - А Ляксейка с Васей завалили борова и закололи его длиннющим ножом. Он так визжал, а они его сапогами по рылу! Ну и поделом ему гаду. 
Прошка с Андреем в ответ на рассказ молчали и выслушав друзей сразу отправились по домам.
На следующий день выдалась непогода. С утра зарядил холодный неприветливый дождь. Бабу Катю отпели в церкви и на телеге отвезли на кладбище. Братья-душегубы продали на сторону зарезанного борова жестоко убившего их тетку и так напились, что остались валяться дома, пока сердобольные бабки да нанятые за вино мужики хоронили бабу Катю. За маленькой похоронной процессией увязались и Андрей с Прошкой. Они простояли вместе со всеми до самого конца, слушая батюшкину молитву и выворачивающие душу старушечьи причитания. Когда дело было кончено и деревянный крест занял свое место, Замятиха – близкая подруга бабы Кати -оставила наказ уже совсем пьяному мужику написать на кресте имя и фамилию усопшей. Сунув ему в карман бутылку, Замятиха поспешила вслед за старухами. Андрей с Прошкой мокрые до нитки все стояли, глядя, как пьяный мужик гвоздём нацарапывает на кресте имя «Катя». Кое-как осилив последнюю букву, мужик плотно приложился к бутылке и, не допив совсем чуть-чуть, так и сполз по кресту на могильный холм, с которого, уже не чуя себя, тягуче свалился в грязь.
***
Андрей поёжился и сжал рукой ворот пиджака. Вокруг бушевал сильный ливень. На чёрном небе, сопровождаемые громкими раскатами грома, тут и там блистали извилистые молнии, порой врезающиеся то  в крыши стоявших вдалеке  амбаров, то в кроны старых, едва державшихся на ветру деревьев. Кругом летали сорванные со своих мест листья и падали поломанные ветви. Под сапогами Андрея уже образовалась приличная лужа, а он всё стоял, глядя на заросшую кустарником  могилу. Он сделал шаг к кресту и зачем-то смахнул с перекладины воду. Полусгнивший крест еще больше  наклонился. Андрей поправил его, достал из котомки последний кусок хлеба, положил перед крестом на землю, прошептал: «Прости баба Катя,» - и пошёл прочь.