Письмо 5. Дороги, которые мы выбираем

Александр  Голубов
Письмо датировано 05.02.2016

В Циндорфе в конце августа, начале сентября зарядили дожди, стало сыро.  А мне пришлось жить в большой палатке с раскладушками, стоящими прямо на земле.  Я очень опасался возобновления моего бронхита, но к моему удивлению я не заболел.  Правда, мне не много сырых ночей пришлось провести в палатке, скоро нас переселили в нормальные дома.  Но бронхиту обычно много и не надо.  Я отношу это к тому, что я окреп физически за прошедшие два с половиной месяца, питаясь весьма неплохо и проводя много времени на воздухе; так что, кризис, которого я так опасался, прошёл мимо.

Вообще, всё, что случилось со мной после отъезда из Союза, я рассматриваю, как чудо!  Я весьма нуждался в хорошем длительном отдыхе, в смене климата, в смене обстановки.  И всё это я получил!  Мог ли я об этом мечтать, уезжая из Москвы?  Нет, конечно!  Поэтому, иначе, как чудом это всё не назовёшь.

Из Циндорфа меня распределили в маленькое местечко в Баварии под названием Бишофсгрюн.  Оказалось, что это горно-климатический воздушный курорт!  Именно то, что мне надо было, и о чём я не смел и мечтать!...

Жить нам пришлось в маленьком отеле, отданном под беженцев, по двое в комнате.  Дважды в неделю нам доставляли каждому по картонному ящику с продуктами, из которых мы могли готовить всё на кухне по своему усмотрению.  И что это были за продукты!  Во-первых, в каждом ящике находилось меню, подписанное врачом.  И сами продукты были такого отборного качества, о котором мы в Союзе могли только мечтать.  Чего нам только не давали, разные колбасы, сыры, хлебы, сырое мясо порционное, в основном, говядина и свинина, мусульманам баранина, а также целые куры, филе индейки, рыба - свежая форель, мука, лук, чеснок, картошка, морковка, капуста, яблочные напитки, мандарины и апельсины, минеральная вода, мёд, яйца, шоколад и так далее.  А на Рождество в коробках ещё находилось и по бутылке сладкого вина, вроде кагора! 

У нас был хаусмайстер, который заботился о всех наших нуждах, вплоть до стирального порошка.  Нам выдавали по 70 марок в месяц, весьма скромная сумма, но при всех обеспеченных нуждах и этого хватало.  А дважды в год нам выдавали по 600 марок специальными талонами на одежду!  Вдобавок ко всему нам было запрещено работать в первый год!  Это было всё, что мне так было нужно тогда.  Я обычно занимался немецким языком до обеда, прочитывал ежедневно целую газету со словарём, а после обеда уходил в лес гулять.  А когда окреп, то уходил в горы на целый день с утра!

Я благодарен Германии за то, что она вернула меня к жизни!  У меня самые лучшие воспоминания о ней!

А когда нам через год разрешили работать, то мне посчастливилось найти работу в местном большом пятиэтажном спортивном отеле "Кайзерхоф" на окраине городка в бригаде мастеров на все руки, обслуживающем все нужды отеля по ремонту и поддержанию хозяйства.  Правда, через несколько дней после выхода на работу я заболел-таки бронхитом.  Пошёл к врачу (бесплатно), мне выдали бюллетень, прописали лекарство, которое я получил бесплатно в аптеке и оплатили все дни болезни 100%!  И для всего этого вовсе не обязательно было быть членом профсоюза или иметь минимум стажа работы и прочих условий, как в Союзе...

Из воспоминаний о войне: http://booknik.ru/today/stories/lish-by-zhit/***   

Моя бабушка из Кадиевки (будущий Стаханов — кстати, его она тоже помнила, говорила, пьяница был и баламут) рассказывала, что немцы очень порядочные были, при них на улицах спокойно было, а иногда даже по хозяйству помогали! Ей тогда 13 лет было.                Inna Deriy
***    Мама рассказывала, ребенком жила в оккупированной Беларуси, уехали в деревню к родственникам, где была хоть какая-то еда. Немцы раздали землю назад, скот из колхозов, можно было прокормиться. Немцев боялись как черта, помнит, как лежали в окопе под обстрелом. Помнит, как немец угощал ее конфетами и гладил по голове… Диссонанс с образом кровожадного фашиста.

***

Бабушка говорила, что немцы были ничего, культурные, а вот румыны — только ховайся. Так она румын и не любила до конца жизни.

Greesha

***  Отец, 1941 г. р., рассказывал про оккупацию Донецка. В их дворе стояли немцы. Вели себя культурно, подкармливали, особенно детей. Но за малейшую провинность или нарушение оккупационных законов следовало жесточайшее наказание. На улицах вроде бы не стреляли, были какие-то суды.                Corvalol

***
Моя мама, москвичка 1941 года рождения, рассказывала, что первый раз увидела яблоко не на картинке, а вживую только в семь лет. А папа рассказывал, что во время оккупации в украинской деревне один немецкий офицер пожалел его, собирающего картофельные очистки, привел в солдатскую столовую и накормил супом...  Дед не очень любил рассказывать о войне, никогда не говорил об ужасах, тяготах и смерти. Любил только две истории про везение и человечность. Одна, как он лег плашмя, а немецкий танк проехал поверх, не задев его. А вторая, как он встретился с немцем глазами, а тот не выстрелил.  Julia Lis

***  Поговорила по телефону с мамой, она дитя войны. Рассказала мне несколько семейных страшных историй. В 42 году моя бабушка работала связной у белорусских партизан. Она тогда была беременной, и часовые смущались ее обыскивать. Жили они в то время в тихой деревне под Могилевом — за годы войны деревню дважды освобождали и захватывали. Моя двухлетняя тетя Клавушка погибла во время советского освобождения: маленькая мама уронила ее от взрывной волны во время бомбежки. Малышка ударилась головой об угол кроватки. Маме тогда было четыре года. Немецкий доктор — мама помнит, что он был очень добрый и хороший — три недели пытался спасти Клавушке жизнь, но требовалась операция, а условий не было, и ребенок погиб...                Yulya Balaeva

***
Бабушка 1938 года рождения рассказывала, что во время оккупации их села приходил к ним один немецкий солдат и постоянно приносил сахар ее брату, объясняя, что тот похож на его сына…  Веpa Семенова

Ребята, я могу двумя руками подписаться под этими словами!  Я жил в Германии!  Это самый близкий нам народ, по крови, по духу!  И мы (Россия) когда-то весьма дружили с ними и никто тогда нам был не страшен.  Но, сумели нас рассорить известные подлецы известного племени и с тех пор начались наши беды.  И с тех пор эту вражду искусно поддерживают...

Я сам всегда спрашивал о немцах ещё в Союзе, когда встречался с людьми, проговаривавшимися, что они были под оккупацией.  И никто не сказал плохого слова о них.  Правда, если я не вызывал доверия, то отмалчивались, плохого сказать нечего и врать не хочется, а хорошее сказать страшно…  Вот, с этим страхом и живём до сих пор...

Вспомнил случай со мной, когда я получил вызов на интервью в американском посольстве во Франкфурте-на-Майне, до которого добираться из нашей деревушки было непросто.  Надо было доехать на автобусе до ближайшего городка за 15-20 км и дальше поездом.  Не помню уже, почему я решил добираться до городка пешим ходом.  Кажется, спешить было некуда и я решил просто посмотреть окрестности. 

Где-то на середине пути я остановился в укромном живописном местечке, чтобы поесть из того, что захватил с собой.  Вскоре показались гуляющие пожилые мужчина и женщина.  Оказывается, рядом находится дом отдыха, где они и отдыхали.  Попросили разрешения присесть на лавочку, где я сидел.  Разговорились, я им рассказал, кто я и откуда и куда путь держу, а они что-то о себе.  Кажется, мужчина был на войне и воевал в России, не помню уже где.  Но когда они поднялись уходить, то оставили на скамейке для меня банкноту в 20 Марок.  Я запротестовал, говоря, что мне не нужны деньги.  Но они настояли, говоря, что я в дороге и всё может случиться...  Вот, такие вот дела.  Люди, они везде люди.  Что я и хочу вам втолковать, ибо помню всю эту несусветную  пропаганду у нас - разделяй и властвуй…