12. План 10. Burnt at Dawn

"План 10 из вскрытого разума"
12. Burnt at Dawn (Death Blooms)



Очнулся я от лёгкого похлопывания по моей щеке чем-то колючим до неприятности. Открыв глаз, я обнаружил Визора, лежащего поверх поваленной бас-бочки и тычущего мне в лицо шерстяным носком. «Лето же», - пронеслось у меня в голове, и тут же я увидел Ронни, влачащего за собою искалеченную ногу в прорванной штанине. Тот поспешно ретировался во двор. Я прокричал ему вслед, отмахнувшись от назойливого носка:

- Эй! Помоги!

Но Рон не возвратился. Я выпростался из-под Трэшера, почесал побитый локоть и начал охаживать товарищей по членам.

- А? Чё такое? - Визор, словно заспанный, уставился на меня бессмысленным взглядом. Вдруг глаза его натурально вспыхнули, как если бы то был не простой гений нации, а Т-800 японской сборки. Я ужаснулся, как тут же сообразил: в белках его отражался солнечный свет, лившийся сквозь дырявый потолок.

- Иди в ****у, мгновенье, ты ужасно! - выразил гений. - Сваливать пора. Знаешь, что это было? Кагэбос. По наши души. Наконец, а то я уже переживать начал. Поднимай Трэшера, валить нужно. Сейчас же. Уйдём скорей из этого гнезда заразы, смерти и оцепененья.

Язык мой пошарил по нёбу. Схватив за грудки патлатого хипаря, я что было сил затряс его хилый торс.

- Ничего не знаю, - зашептал Трэшер, приходя в себя, - я выполняю план…

Визор наклонился к хипарю и влепил тому звонко и радужно.

- Бля, - только и ответил хипарь, приподнимаясь на локоть среди разбросанных ударных.

- Что, ёб вашу мать, происходит?! - возмутился я. - Где мой батя?!!

Визор взял меня под руку и плотоядно прошептал:

- Ты ведь говорил, что на всё готов. Два годаугхт назад мы могли потерять не только семьёс, но и друг друга, а ты удивляешься сейчас, что кто-то гибнет, и это в момент, когда правда взяла верх, когда, наконец, мир благодаря нам обретает счастьеугхт, когда нас есть, за что взять и на что надавить. Как долго ждал я нынешнего дня, и как ужасно он меня встречает!

- Погоди, - я начинал нервничать всё сильнее, - то есть ты хочешь сказать...

- Нас вычислили - вот, что я хочу сказать, - перебил меня туджек, разыскивая в рухляди свою обувь. - Но это - часть замысла.

Эта "часть замысла" меня крайне обескуражила. Вдвойне обескураживало отношение этого мутного гения к моей семье. Я приподнялся на корточки, прыгнул на Визора всем телом, сбил с ног и впечатал костяшки в его гибкую челюсть! За отца, сука такая! Собирался бить ещё, однако Трэшер перехватил мой кулак и больно выкрутил руку мне за спину.

- Тише, Мать, ты в шоке. Ты не ожидал. Приди в себя. - Трэшер хихикнул и, втянув носом неприятного душку, блаженно вздрогнул. - «Счастье для всех», повторяй, «счастье для всех».

- Да какое счастье?! – не верил я собственным ушам. – Покажите, ****ь, где оно! Какой, в жопу, мир?! Что вы несёте?!

Визор поднялся с таким видом, будто ничего не взрывалось минуты назад, будто он не получал по морде, будто вообще ничего не произошло, и только один я здесь несу какую-то дичь.

- В том-то и делос, что этого нигде не увидишь, Матос. Мы ж те говорили, что всё распространяется по воздуху, из уст в устаугхт, из ушей в уши. И взять нас хотят только за это, потому что организация наша, по сути, обыкновенная секта, которая не платит налог на воздух, которым дышит. Успокаугхт. Ты здесь вообще не причём.

Он второпях нашарил в углу сарая остроносый кожаный башмак, сорванный взрывной волной, и, умостив в него ногу, потянул нас из освежёванного сарая. Мы бросили Морг в хаосе и поспешно устремились неожиданно заковыристыми переулками к Чёрной Дыре, куда, по сути, отправляться было опаснее всего. О чём я гения открыто и спросил.

- Просто верь мне.

- Да как это, «просто»?!

- Мой друг, клянусь сияющей луной, посеребрившей кончики деревьев! Честно тебе говорю: всё учтено, никто не сможет напрямик нас раскрыть, пока мы находимся в районе Чёрного Дыроса. И вообще, раскрой свой разум: если бы КГБ впрямь знало, что мы в городе, нас бы уже повязали.

- Вашу мать! - не находил я себе места. – Вашу мать! Что за херня?! Нахуя отца взрывать?!

Не слишком верилось в то, что сектантов в нашей стране отныне взрывают без суда и следствия. Государству куда выгоднее выставить тебя на толстый процент, если ты обычный налогонеплательщик. К тому же, взрывы подрывают всякую репутацию. Прошлые выборы президента доказали это.

- Они вычислили не нас, Матос. Целью и был твой папаша.

- То есть как это, папаша?

- Суть такова: им не было известно, где мы прячемся, однако ты, наш извечный товарищ, у них был на глазосах все полтора года, может ещё и слил им чего про нас, неосознанно. Тебя им брать не резон, ты вообще в данном случае как наживка, но как завлечь тебя в отчий дом? Ведь ты, разгильдяй, так и не отнёс характеристику в военкомат, а значит до сих пор считаешься топтателем кирзы в ебинях воинской части. То есть в бригаде говорят, что ты отбыл по месту жительстваугхт, а в военкомате говорят, что ты до сих пор служишь. Фактически, ты преступник, дезертир, находишься в бегах, твоё местоположение неизвестно. Случайно, а может быть и нет, ты не попался на глаз участковому, несколько раз приходившему к тебе домой, чтобы разузнать о тебе. И чтобы тебя вычислить, достаточно убить твоего отца: ты сам вернёшься домой, потому что любящий сын. Похороны, слёзы, всё такое. Ну, это гипотетически.

- Фигня, они запросто могли сымитировать его смерть, - вмешался Трэшер, - зачем по-настоящему убивать-то?  

- А ты вообще помалкивай. Какой им смысл тратить сотни денег на сомнительные мероприятия с одиноким пенсионером, когда намного проще подлить ему василия в водку, не затрагивая недопиленый бюджетос, и в дальнейшем просто следить за участком? Это самый верняк. Один глоток уложит нас мгновенно.

- Василия? Того самого?

- Под Вилейкой рудник, ёптаугхт, ты чего?

- Уроды кагэбэшные, - я сжал кулаки, - никакой добродетели…

Визор похлопал меня по плечу:

- Ничего, Мать, нам всего лишь нужно немного денег, чтобы завершить начатое. Чёрт, если бы я всё верно просчитал, деньги были бы... Я и подумать не мог, что силовики опустятся до такой мерзости... а ведь могли самолично нагрянуть... Ты только за свой дом не переживай, ага? У меня есть план.

Его речь утонула в клубах аспидного смога. Туджека я уже не слушал, только и глядел на улицу гетто, перегороженную скорой, пожарной и уазиком, который был до пределов набит одним единственным ментом.

- О. Ты смотри, Мать, никак твой бомж увял в расцвете тщетных лет.

Взгорок в углях приземистого домишки укутался чёрным дымом. Рядом старый мужик в каске сматывал пожарный рукав и бранно покрикивал куда-то в дым. Трэшер безропотно вопрошал у товарища милиционера:

- Чё это тут произошло?

Визор от увиденного заиграл мышцами лица, я вгляделся в дым и обмер.

- А ты, чмо, сам не видишь? Пожар, бляхо!

 Мужик в каске, наконец, смотал рукав и в который раз громко матюкнул стоящего в руинах Евсеева, залитого с утра ведром тормозухи, спижженной на рынке.

Да, это была лачуга моего любимого бомжа. У ней и раньше не было окон, и дверей не было, однако теперь исчезла крыша, а стены сократились в несколько раз. Увидев нас, Евсеев бросил перепалку с пожарным.

- Э-э-э, хлопцы, пажалейце ўдаўца! Жана згарэла сёння ноччу! - он завыл так жалостливо, что мне пришлось одолжить у Визора последнюю десятку. Схватив бумажку, бомж резво заковылял, избитый прошлым днём, в магазин. Бедняга.

- Как так-то?

- Да будет тебе плакать уже, Матос. Плач без меры – признак тупоумья. Пойдём лучше, выпьем. Бомжи – не самая важная субстанция в жизни.

- Да что ж вы за люди? – я буквально не находил себе места. – Жаль его… Одиноким стал, в конец несчастным… Как я… Может, поможем как-нибудь?

- Наша золотая молодёжь ему поможет. Вот только докатится сюда философия из половинчатого евангелия, вмиг счастье привалит.

«Счастье» - единственное слово, крутившееся в голове моей, где яркими раструбами солнечных лучей попеременно вспыхивали «когда?», «для кого?» и «каким образом?». Сложно было поверить, что после всего этого адского балагана то самое счастье не утопло на дне выгребной ямы. Не сказать, чтобы я мысленно бился в конвульсиях или переживал крайне, но беспокойство свербело, скребло глубоко внутри, в первую очередь от осознания того, в какие безвылазные дебри меня затягивает произошедшая чертовщина. Больше всего я клял себя за мёртвую Надежду, ведь именно после её убийства всё, что могло рухнуть, рухнуло. Вместе с тем жаль было бомжа. Что до отца, так все свои сожаления о нём я оставил на роже Визора, и теперь окончательно остыл. Признаться, отца своего я не любил. За весь срок службы я совсем отвык от него, да и прежде мы не особенно ладили. Я старался взять себя в руки, выбрасывая из головы все ненужные, нелепые рефлексивные мысли, кроме той мелодии про ветер из советского кино. А ну-ка, песню нам пропой... Кто ищет, тот всегда найдёт... Счастье – вот, что имело значение. Я не был одинок. Со мною были мои приятели – во многом лишь это меня теперь и грело.

Гетто затерялось позади. Совершенно не хотела теряться лишь псина, раздражая меня всё больше.

- Значит, нам нужны деньги? Кажется, можно заработать на этой дворняге, - я поглядел на бегущую рядом сучку, - а то проходу не даёт. Загримировать и впулить какой мамаше под видом хаски. Щас все любят хаски. Насрать вообще. Впулить, и всё.

- Не лаугхт твоя мысль. Собачники знают толк в пародах, их не проведёшь, а профану-то наугхт нужна псина за баблос? Тебе, небось, не нужна. Да и что мы с неё поимеем? И вообще. Собака не разумна, у неё нет ни сознания, ни воли, зато она надёжнее любого, с кем ты общался последние дваугхдцаугхт лет. Собака эта и в самый чёрный свой день не набросится на тебя с оскорблениями или нытьём, какой у неё, бездомной, дерьмовый житос, ты уж поверь на досуге. Она намного круче любого бомжа, гарантирую.

Как тут было не согласиться?

- А заработать... Попляшем на дядю, как стало быть. Найдём магната, способного отбашлять за сверхтруды достаточное кол-во дензнаков, да и сделаем дело.

- Ну и где, скажи мне, магнаты с дензнаками, в Осиповичах? Проще было б твоё чарнило продавать алкашам, чем искать мышечный геморрой. Куда в этой дыре пойти-то? – Я утопил пальцы рук в свои кроткие жирные волосы. - У нас времени на это нет, да и не факт, что где-нибудь в городе не выловят и не закопают в асфальт.

- Я даю тебе все гарантии, - ответил мне Визор. – Вообще все. Не думай. Я всё продумал за тебя. Ведь это право старых хитрецов – плестись и мешкать, корча мертвецов. Будем наматывать рулосы на руку. Единственный вариаугхт, Мать. Никаких халяв.

- Так точно, Мать, - восклицал Трэшер, - покажешь им, что значит «высший рабочий класс»!

В этот момент я вспомнил об Игоряне и мысленно обругал его. Гнусный фашист просто исчез, вероятно, в поисках химии, и в момент предсмертного полового акта Надежды в Чёрной Дыре он всецело отсутствовал. Теперь он клал на наши проблемы – это был фактейший факт. А ведь мог бы и помочь, раз почётный член Дыры. Визор ему оказал дражайшие почести, значит, взыскать с него будет не трудно. Знает ведь, где евреи в Осиповичах зарылись.

- Конечно, у меня есть чарнилос в раковине бесконечный, - начал Визор, загибая пальцы, - только за это власти нас покарают куда быстрее, ты не думаешь? Ведь никогда не угадаешь, кто из довольных клиентосов решит тебя репрессировать. Битчез – они такие. А потом, они ж только и могут в долг брать; отдавать нечем, а значит и увидишь ты их единожды, если не законченные попрошайки, вроде Пепса. Ты же знаешь Пепса?.. И капитала это не принесёт. Ну а потом, кто кроме воинов света купится на чарнилос? Даже мы его не пьём, только когда приспичит невмоготу. Придётся искать более продуктивный метод. Проще найти работу, оплачиваемую поденно. Смотри: ты разгружаешь товарняки, Трэшер проггерством своим зарабатывает, а я пью пивос. Тут оно вон как – кто больше накосячил, тот и работает больше.

Туджек даже не улыбнулся.

- Давай покурим, ёпт. - Трэшер отпер калитку во двор Чёрной Дыры и зажёг крепкую. - Я тебе, Визор, говорил, что с проггерством завязал к фуям. Дешёвый это труд нынче, когда все программисты кругом. Дешёвый и никому не нужный. Вернее нужный, но настолько говнистый… Ты не сердись, но в плане работы я всецело разделяю позицию Матушки. Мышцы как-то напрягать не охота. Я бы мэра ограбил. Или банк.

Визор желчно косился в мою сторону, терпеливо выжидая контратаки. Не дождавшись, заключил, вытянув в изящном мановении длинную жилистую руку, словно поэт на сцене театра:

- Мышцы напрягать неохота, зато охота жить!.. Ничего. Природа слабодушна и рыдает, но разум твёрд, и разум побеждает. Сейчас мы организуем кадавросы, и в запасе у нас останется… Хм… Примерно неделя, а может и больше. За это время мы должны насобирать денег, чтобы заручиться поддержкой наших товарищей.

- Какая-такая неделя? – я сплюнул в траву, неуклюже затягиваясь суррогатным табаком. - Какие в жопу «кадавросы»? Ты с этим долбским заебал в корень! Ты можешь с людьми по-человечески?!

- Всё просто, Мать. Здесь в игру вступает Максим Владимирович, - возвестил туджек, набирая номер на тачскрине затёртого гаджета. - Максим Владимирович? Ну как ты там? Слушай, мы тут гореть собираемся, заживо. Да, вот, сегодняугхт. Вечерком, ага. Так что прощайте, дорогой наш Максос Владимирович, и лихом нас не поминайте. Всё-всё.

Визор сунул гаджет в карман и довольно уставился на нас, потирая руки.

- Мы ещё в Дражне будучи, с нашим дорогим товарищем поддерживали связь, он помощь нам сулил, так что всё устранит личнаугхт. А мы можем быть свободны.

- Что, так запросто?

- Всё гениальное просто, ёба! Мне только нужно начеркать запискос о самоубийстве, но тут всё идеально, мы же сектанты, а натуральные религиозные фанатики, ты новости посмотри, каждый день самосожжения устраивают на площадяугхт. Почему бы нам не устроить самосожжение в огороде? Забор у тебя что надо, соседосы – нелюдимые говнюки, а значит и проблем не возникнет. Трупы в таких случаях находятся где-то спустя семь-десять дней, я статистику читал. Хотя, в наших ебинях это может затянуться на месяц. Но не суть – всё равно из ОВД до КГБ один звонок. Максим Владимирович скоро подъедет, там всё обсудим по-быстросу.

Выдыхая мутный поток дыма, Трэшер зычно добавил:

- И через неделю станем счастливыми. Как и все, кто познал нашу правдочку.

- Почему я вам не верю? - несдержанно вопрошал я. – Наверное, потому что вы не можете мне ничего порядком объяснить. А может, не хотите?

- Ну, ты ж понимаешь, это тебе не напёрсточный шахер-махер, тут сложнейшая система, боюсь в армосе твой мозг настолько отупел, что тебе сейчас не понять. У меня есть список литературы, я потом тебе покажу, - Визор выдернул бычок из моих рук и приложился, - только сначала нужно сделать все дела и... Чёрт, у нас всего неделя, потом нас схватят и будут пытать... Хотя, тебе-то что? Ты на нашем фоне, что прыщ на фоне сибирской язвы, обыкновенный убийца-душегуб. Отделаешься парой переломов... Можешь, кстати, устроиться ассасином на полставки к какому-нибудь местному барыге. Опыт у тебя есть.

Не успели мы захлопнуть за собой все смертоносные входные Чёрной Дыры, как туджек уже ломился в зал, где я заприметил чьи-то две болтающиеся над половиком ноги в дорогих брендовых кедах.

Мы вытягивали из петли Ронни. Его сердце не билось.