8. На перепутье

Это место она видела впервые, но помнила. Пологий склон, поросший могучими соснами и рваное озерцо с мутной стоячей водой. Землю застилал мягкий полог из опавших хвойных игл, а в спину задувал упорный осенний ветер. Она не помнила ни имени, ни цели. И эта пустота поражала страхом.
Она долго бродила в темноте между могучими деревьями. Лунный свет лишь иногда пробивался сквозь кроны и озарял тонкими лучами сырую землю. Её знобило от холода, но одежда не грела.
Лес вовсе не был густым, деревья стояли на почтительном расстоянии. Ели, сосны берёзы в их вечном противостоянии, и она знала их названия. Вокруг озера шла широкая поляна с насыпью белого песка. Ей удалось разглядеть небо – звёздное, без единого облачка.
Её встретило рваное озеро с островами сухого камыша. Она, оставляя следы на песке, спустилась к воде, взглянула в своё отражение. Но из воды на неё смотрела испуганная девочка одиннадцати лет. Она ощущала ложь, но не помнила, как должна выглядеть. Страх наполнил сердце. Забрал весь её воздух. Она отшатнулась, кинулась прочь, а вокруг оказался лишь тёмный беспросветный лес.
Она знала, что нужно выбраться к свету, и побежала, не разбирая дороги. Ей не хватало воздуха, и в один момент удалось вдохнуть полной грудью.

Её тело неимоверно потяжелело, она упала, потянулась к свету, но рука не шевельнулась, её пронзили иглы боли. Вскрикнув, она лишь закашлялась. Каждый вздох давался ей с трудом, тело тянуло к земле, вдавливало в постель, казалось, ещё немного и её раздавит.

Киартана мгновенно пробудилась. Озеро и лес, которые она видела, уже не казались реальными, воспоминания недолго оставались отчётливыми. Уже спустя минуту она едва могла вспомнить, что там было озеро.
Глаза не видели, но постепенно зрение вернулось. Она лежала на кровати, настойчивый ветер колыхал полотняные стены шатра. Рядом, ссутулившись на стуле, спал, опершись о посох, Мьёрн Хагорд.
Киартана сразу узнала его, хоть зрение ещё не полностью вернулась. Могучий старик крупнее любого мужчины с косматой, бурой бородой по пояс.
Она попыталась подняться, но всё её тело вновь пронзило болью, и на этот раз она не сдержала крик. Её сломанная рука была заново перевязана и стянута берёзовой щепой. Ко всем другим ранам от хлыстов и молний приложили охлаждающие и, несомненно, заживляющие мази. Её старая одежда, грязная и изорванная лежала рядом на скамье, прижатая сверху посохом и сумкой, что она забрала из дома Мериона.
Мьёрн проснулся от вскрика и поднял на неё свои тёмные добрые глаза.
– Слава Владыкам, ты пришла в себя! – воскликнул он, вскакивая со стула. – мы боялись, твоё сознание уже никогда не вернётся из-за Пелены. Не пытайся встать, ещё слишком рано. Вот. – он поднёс ей к губам чарку. – выпей отвар, он поможет твоему горлу.
Первые глотки раздирали когтями, но вскоре она смогла заговорить.
– Где мы? Что случилось...
– Умоляю, ты не должна волноваться, сейчас для тебя это очень вредно. Мы в лагере беженцев на окраине Керника, – Мьёрн понял вопрос в её измученном взгляде: – Нет, Бассы не начали войну, но занялись их излюбленным делом –грабежом.
Она знала, как много людей погибло, вспомнила о маме и Риме.
– Перестань, – остановил её Мьёрн, когда она снова попыталась встать. – Первое время будет тяжело, ты восемь дней не приходила в себя Сёстры Луны обработали твои раны, но рука, с ней пришлось потрудиться мне. Ужасное зрелище, как эти изверги умудрилась так переломать её?
Киартана не слушала. Она сразу поняла, что прошел не один день – её раны от хлыстов почти затянулись, да и рука выглядела намного лучше. Те иглы боли, что она испытала, оказались вызваны общей слабостью и быстро прошли. Её мыли, кормили и за ней убирали все восемь дней, за это ей стало особенно стыдно.
– Это была я, – возразила Киартана. – Применила заклинание, которое мне не под силу... А что Волки? Вы победили?
– Они скрылись, как только мы ворвались. Ты помнишь, что там случилось? Мы обнаружили одного из них мёртвым...
Киартана помнила, но рассказывать не хотела. Она лишь снова попыталась встать. Всё тело затекло, иглы боли врезались в мышцы, но силы быстро возвращалась. На ней была пижама по щиколотки на голое тело. Она неуверенно прошлась по палатке, а Мьёрн следил за каждым её шагом.
– Ты убила его? – наконец спросил маг.
– Да, – выпалила Киартана. – Может, уже дадите мне одеться...
– Конечно... прости. Тут есть чистые вещи, – он указал на другую стопку на скамье. – Но я решительно не советую вставать – ты слишком слаба. Отдохни ещё день, а завтра, если будешь готова, мастера и Магистр хотели тебя видеть.
Мьёрн вышел, и Киартана осталась наедине со страшными мыслями и окровавленной, изорванной одеждой.

Из старого она ничего не надела, только нашла письмо Мериона, но и оно оказалось в крови. Несколько капель застыло на шве, и по ним Киартана поняла, что письмо вскрывали. Всего лишь растрескавшиеся пятна крови, но паника подступила к горлу. Она вновь перечитала его. Несколько добрых слов учителя придали ей сил и отогнали дурные мысли.
Новая одежда оказалась велика, но выбирать не приходилось. Брюки простого пошива, рубашка на солдатский манер и туфли на низком каблуке. Силы быстро возвращались и спустя час, Киартана уверенно вышла на свежий воздух.
Солнце ударило ей по глазам. Лагерь расположился меж двух полос леса, вдалеке виднелся город. Свет золотил шпили башен. Керник всегда славился блеском и изысканностью, его даже называли северной Вестонией.
Палатки поставили рядами вдоль тропинки, а в центре, в круге находилась кухня и несколько тентов для собраний. Всюду носились солдаты и сёстры Луны в длинных белых халатах.
Возле огромной палатки у костра сидело два молодых незнакомых мага. Простые серые мантии носили только подручные, но у одного подбивка плаща была приметного ярко зелёного цвета. Он держал посох из белого дерева, а второй из вяза.
– Здравствуйте... – робко заговорила Киартана.
– Здравствуй, – ответил тот, чей посох был из вяза, а второй, в плаще с зелёной подбивкой, недовольно фыркнул. – прости моего товарища, он сегодня немного не в духе.
– Не в духе? – взвился второй. – Мы чуть не погибли! Я не для того шел учиться на мага, чтобы рисковать жизнью ради деревенщин. Вот узнают отец с матушкой, чем нас заставляют заниматься, мигом Оксифура на место поставят. И ведь я не один так думаю, Джозеф. Скажешь, готов умереть за неё?
– Ты Ричард, помолчал бы. Знал же, что за работа нас ждёт. Извини, пожалуйста, – он обратился к Киартане. – Меня зовут Джозеф Кратт, а этот неприятный тип – Ричард Оскол. Ты, верно, хочешь есть?
Она в правду была голодна, и потому незамедлительно согласилась.
– Я Киартана... – назвалась она, пока Джозеф накладывал ей ароматную гречневую кашу с мясом.
Он положил крупный кусок мяса сверху и с улыбкой отдал чашку Киартане. Она не помнила, когда ела в последний раз, и каша показалась ей самой вкусной на свете. Ей сразу вспомнилось испытание Мериона, и то, как в лесу она ела убитого волками оленя вместе со стаей.
Ричард был высоким, хорошо сложенным и надменным, Джозеф выглядел более умным, чем сильным и постоянно улыбался.
– Вы мастера Ордена? – спросила Киартана.
– Нет, – усмехнулся Джозеф, – пока лишь подручные. Мы закончили академию семь лет назад и пока не отыскали кристаллы.
– Знаете Мьёрна Хагорда? – спросила Киартана, но поправилась, заметив, как Джозеф и Ричард переглянулись. – он приезжал однажды в мою деревню к мастеру Мериону. Так вы уже восемь дней здесь?
– Приходится, – опередил Джозефа Ричард. – Ты верно совсем не знаешь, что происходит в мире, девочка. Бассы наступают, а Владыки сокращают армии на севере, вот почему этот отряд прорвался так далеко на юг. Боюсь, теперь Алькадию вновь заполонят беженцы...
– Значит, начнётся война? – испугалась Киартана.
– Конечно...
– Не говори глупостей, Ричард! – оборвал его Джозеф и обратился к Киартане. – Не слушай его, отряд Бассов разбили, они почти все погибли! – Твоя рука, она сломана? – заметил Джозеф, но сразу поправился. – Прости, я не должен спрашивать, ты, наверное, много ужасов пережила.
– Я не правильно применила заклинание, – машинально ответила Киартана.
– Заклинание? Мне не послышалось? – рассмеялся Ричард. – В тебе нет ни капли силы, ты обычная крестьянка, где же твои родители, наверное, они уже заждались...
Было поздно отступать, и Киартана решилась рассказать правду.
– Я применила заклинание, что мне не по силам без посоха. Я сильнее вас обоих! – разозлилась Киартана, но Ричард только громче рассмеялся.
– Стоило бы тебя проучить за то, что причисляешь себя к магам! – Ричард ударил посохом о землю, и его оголовье загорелось серым дымчатым светом. И только беспокойный взгляд Джозефа заставил его смягчиться. – но раз ты девочка и ранена, спущу, на этот раз... Только уйди с глаз долой пока я добрый...
– Не пугайся, Ричард немного не сдержан, сама понимаешь – голубая кровь... – Джозеф положил руку ему на плечо. – Он тебе ничего не сделает.
Ричард направил на неё посох. Поднялся ветер, солдаты прекратили разговоры и уставились на них, но ни один не вступился за неё. Наступила напряженная пауза, как вдруг полог шатра магов зашевелился и оттуда вышел сам Мьёрн. Все солдаты тотчас продолжили разговоры меж собой.
Он окинул всех троих взглядом. Никто, ни Ричард, ни Джозеф, ни Киартана не посмели заговорить.
– Киартана, ты уже тут? – воскликнул Мьёрн. – знакомство с подручными прошло без ссоры? Они хоть дали тебе поесть?
– Да... – вымолвила она, опасаясь сказать лишнего.
– Мастер Мьёрн, мы покормили её, не волнуйтесь, – ответил Джозеф не поднимая глаз.
– Готова? – спросил её Мьёрн. – Пойдём. Магистр и мастера хотят поговорить с тобой.
Мьёрн жестом пригласил Киартану внутрь, и она даже успела сделать пару шагов.
– Мастер Хагорд, – обратился Ричард, – она заявила, что владеет магией и сильнее нас с Джозефом, но я не ощутил в ней силы. Это правда, или девочка – лгунья?
Мьёрн с укором посмотрел на Киартану, которая хотела сбежать, забиться в самый дальний угол, лишь бы не видеть на себе столько испытывающих взглядов.
– Её сила иного рода, Ричард. И она вовсе не сильнее вас, я надеюсь... – с улыбкой ответил Мьёрн, подталкивая Картану внутрь.

Шатёр оказался намного просторнее, чем казалось снаружи. В центре за массивным круглым столом сидели маги в богато расшитых мантиях и с могучими бородами. Всю землю устилал ворсистый ковёр величественной красоты, и Киартана не решилась наступить на него грязными башмаками, но Мьёрн подтолкнул её вперёд.
– Подойди ближе, – ласково обратился Грион Фаэдра. – Сядь с нами за стол, если готова к разговору. И прими искренние соболезнования. Мы спешили из Алькадии как могли, но всё равно опоздали.
Киартана неуверенно шагнула в центр и оказалась у стола, напротив пустого стула. С ней говорил старик лет семидесяти в изысканной мантии из самой дорогой ткани, которую она встречала лишь на базарах Керника. Он держался твёрдо, уверенно, гордо.
– Не стоит всем подряд говорить о том, что ты учишься на мага... – с укором заявил Мьёрн.
Он помог ей сесть и сам занял стул рядом.
– Но они ваши подручные...
– Не спорь, – грозно оборвал её Магистр Оксифур, – многие маги очень консервативны. Мы дали согласие на твоё обучение только если ты сохранишь свою личность в тайне!
– Ладно вам, Магистр, девочка испугана и исполнена скорбью, – снисходительно заговорил Игонор Фраил в совсем простом плаще и с угрюмым лицом, искажённым глубокими морщинами. – Я соболезную, Киартана. Ужасно, что всё так случилось. Твои друзья и мама погибли...
– Много людей пострадало? – ей больше не хотелось плакать, Киартана отбросила гнетущие мысли.
– Много, – жестко ответил Магистр. – Но ничего уже не исправить. Нас беспокоят Волки, юная леди. Вы должны рассказать нам всё.
Киартана окинула взглядом мастеров. Ей стало ясно – от неё ждут отчёта, будто она уже закончила Академию, а теперь провалила их задание. Она смотрела мастерам в глаза и не находила поддержки.
Было тяжело вспоминать, но Киартана хотела всё рассказать. Она знала – промолчит сейчас, и страх будет преследовать всю её жизнь. Маги переглянулись, и Киартана заметила страх в их глазах, когда она назвала имя Матиас Иври.
– Он убил Рима... Ударил воздушным лезвием, а я ничем не смогла помочь... Я до сих пор ощущаю его кровь на руках... – она говорила отрешённо, вновь переживая все страшные моменты. – Затем я отправилась в дом Мериона, где... нашла маму... – маги не требовали от неё большего, но Киартана заставила себя закончить. – Мне не удалось никого спасти... Потом я вышла из дома, собралась бежать, но Волки ждали меня. Это всё.
– Мне жаль, мисс Киартана, – сочувственно и совсем не грозно обратился Оксифур. – Спасибо, что поделились. Нам предстоит многое обсудить, а вы, я полагаю, очень устали и должны отдыхать.
– Я провожу тебя, – тут же предложил Мьёрн.
Он обнял её за плечи и повёл на улицу.
День выдался тёплым и ярким, но солнце вновь не грело, словно она опять оказалась под иллюзией Матиаса. Ричард и Джозеф проводили её поражёнными взглядами.
– Я должна проститься с мамой и Римом, – решила она. – Где мне найти лошадь?
– Ты ещё не оправилась...
– Я должна! – отрезала Киартана. – Сегодня.
– Хорошо. Вижу, ты всё решила, – он опустил огромную ладонь ей на плечо и посмотрел с добротой. Невозможно было избежать этого взгляда. – Я найду тебе лошадь. Утром. А сегодня отдохни.
Она только кратко кивнула и скрылась за пологом палатки.
Сестры Луны сменили повязки, и Киартана впервые увидела свои раны. Хлысты оставили широкие алые полосы. Их сестры Луны обильно покрыли терпкой мазью, и уверяли, что через пару лун они полностью исчезнут. Молнии оставили на коже тонкие ветвистые белёсые ожоги. Киартана провела рукой по бугристой, навсегда изуродованной коже. Её никогда не волновала внешность, но шрамы останутся ей напоминанием, клеймом, от которого не избавиться.

Мьёрн разбудил её рано утром. Она оставила всё лишнее, не хотела брать даже посох, но в последний момент передумала и пристегнула его к сумке. Киартана никогда не умела ровно держаться в седле, но теперь ей предстояло добраться до деревни и вернуться обратно – необходимость придала ей уверенности.

Она ещё издали заметила сизые столбы дыма. Не от костра или пожара – такой дым поднимается от пепелища.
Киартана прежде не видела мест памяти, но узнала сразу. Сотни кольев с воспоминаниями были вбиты в песчаную насыпь, устланную еловыми ветвями. Родные и совершенно не знакомые люди написали свои пожелания рунами. Многие столбы покосились, некоторые успели упасть. Людей вспоминали, охраняли рунами и пожеланиями, сохраняли память о тех, чьи колья останутся стоять. Рим мог быть здесь. Она села на землю прямо посреди дороги и погрузилась за Пелену.
Мир преобразился. Она окунулась в серую дымку, и вокруг вновь появилось множество Теней, дымчатых, едва осязаемых. Затем они начали проявляться, но ни одна из них не была Римом. Киартана ходила меж ними, пока они пытались уловить её запах, дотянуться руками. Тени шептали, не понимая, где они находятся и что происходит.

Рим смотрел в сторону леса, наслаждаясь видом. Она погрузилась глубже, и всё вокруг стало чётким. Солнце очертило тени деревьев, ветер вновь приносил терпкий запах смолы, а не вонь гари. День казался светлым и безмятежным.
– Рим? – с надеждой позвала Киартана.
Он услышал и оглянулся. На его шее и груди багровели ровные разрезы от воздушного лезвия Матиаса. Но кровь не шла из ран, и, казалось, Рим знал, что умер. Он улыбнулся и сделал к ней пару шагов.
– Ты нашла меня? – заговорил он, как ни в чём не бывало. – Я уже и не надеялся тебя увидеть...
Рим неожиданно подошёл и обнял её. Она положила руки ему на спину и почувствовала под ладонями не просто тепло, а жар.
– Должно быть, я очень горячий... Мне скоро уходить. Осталось последнее дело, – он посмотрел в её заплаканные глаза. – Последнее откровение. Я не нашёл сил признаться, но теперь должен сказать. Надеюсь, ты простишь... – Рим испугал её. Он говорил отрешённо и спокойно, будто ничто в мире его уже не волновало. – Я не был искренен, и позволил влюбиться в меня. Ты была мне сестрой, а любовь – всегда лишь привязанность.
Рим отступил на шаг и повернулся обратно к лесу, где солнце с облаками и ветром играло лучами света. Киартану ошеломило откровение, но ничуть не испугало, а наоборот порадовало.
– Знаю... – улыбнулась она, осознав, что Рима больше нет, – и прощаю тебя.
Рим покидал её и этот мир раз и навсегда. Она снова вспомнила их первую встречу, и как они разговаривали всю холодную ночь, кутаясь под одним пледом.
– Вот время и пришло... – отрешённо заговорил он. Рим стал менее чётким, размылся и всё сильнее светился изнутри. Он потерял связь с этим миром и уже не смотрел на Киартану. – Найди маму... – прошептал он одними губами, так и не обернувшись, и спустя миг растворился в лучах солнца, оставив лишь воспоминания.
Киартана бросилась к тому месту, где он стоял, но лишь отчаянно сжимала ладони, в попытке поймать воздух. Мир перевернулся. Рим уже был совсем не таким, каким она его помнила, ему не была интересна её судьба, не был интересен мир. Он смотрел вдаль, за деревья, но Киартана там ничего не увидела, и в итоге Рим покинул её навсегда.

Киартана въехала в деревню и шагом провела лошадь вдоль главной улицы. Почти все дома полностью выгорели, лишь в некоторых остались стоять печи, словно древние исполины Холмов, выросшие посреди обугленных останков. Даже очень большие дома оказались полностью разрушенными. Бассы подожгли деревню со стороны леса, но в такую жаркую и ветреную погоду, и ну одного, даже самого отдалённого дома не было шанса.
Жуткая картина навеяла страшные воспоминания погрома. Снова вдалеке тревожно загудел рог. Она остановилась у луж крови, затоптанных лошадьми, её глаза вновь наполнились слезами. Она ощутила нестерпимую горечь в груди, спасения от которой нигде не было.

Огонь пожрал всё. От огромного особняка осталась лишь куча пепла. Из земли, словно из болота, торчали почерневшие искореженные приборы, которым огонь не страшен.
Останки дома ещё дымились, источали тепло и воняли гарью. Она аккуратно прошла внутрь, стараясь не наступать на мусор. От скорбного зрелища веяло отчаянием – массивный, непоколебимый особняк пал под мощью неосязаемого, но беспощадного огня.

Киартана села посреди дома в сажу и грязь, и погрузилась за Пелену. Мир преобразился, и на определённом уровне, она вновь оказалась в целом, ещё не разрушенном особняке. Она стояла в зале. Огонь горел в камине, трещали дрова. На улице шёл дождь.
В тот день они с Римом, Аластором и Мерионом сидели внизу весь вечер и разговаривали, но Киартана покинула всех и поднялась наверх. Мариса сидела в кресле в своей комнате, читала письмо родителей и плакала. Киартана раньше не знала, как маме тяжело, но тогда впервые увидела её в слезах. Марисе хотелось вернуться домой на север, пусть даже под гнётом Бассов, охваченный страхом и отчаянием.
Киартана подошла ближе, и мама подняла на неё глаза.
– Ты пришла проститься? – Мариса смотрела сквозь неё.
– Да, мама... Прости, я не могла прийти раньше...
– Это не важно. Главное, что с тобой всё хорошо. – Мариса провела пальцами ей по щеке. – Ты очень храбрая и сильная, ты добьешься всего, чего только пожелаешь, но умоляю – не желай отмщения, не живи ради мести, не упивайся ею. Месть погубит тебя.
Мариса отвернулась к окну, её, казалось, как и Рима звало нечто незримое.
– Обещаю... – прошептала Киартана.
– Ты не мне должна обещать, поклянись себе. – Мариса коснулась её сердца. – Только ты вяжешь нити своей судьбы.
Мариса, как и Рим начала размываться, но вдруг, почти исчезнув в свете, твёрдо взяла её руку.
– Есть и другие миры, прошу, следуй за своим сердцем! – Мариса отпустила и вновь отвернулась к пологу дождя за окном.
– Другие миры?
– Прости... – отрешённо прошептала Мариса. Она продолжала смотреть в дождь и видела всё отчётливее то, что для Киартаны оставалось скрыто.
– Нет, ничего... – Киартана подошла сзади и обняла маму в последний раз. – Прошу и я тебя, будь счастлива там, куда бы ты ни попала...
Мариса начала растворяться, и Киартана ощутила пустоту, будто песок ушёл сквозь пальцы. Она ещё долго стояла неподвижно, и смотрела отрешённо в темноту дождя за окном. Киартана пообещала себе не то, о чём говорила маме – она пообещала больше не плакать, и никогда не давать воли страху, никогда не отступать. Пообещала всегда решительно действовать и не держаться в стороне. Хотелось отомстить, но, веря словам мамы, Киартана решила этого не делать.
Она, не найдя кости на пепелище, срезала воздушным клинком подходящую ветвь клёна, обожгла её, вырезала руну защиты, и вонзила ветвь посреди развалин, обозначив могилу. Затем нашла четыре увесистых камня и положила по сторонам света.
Солнце опустилось за верхушки деревьев. Их прощание затянулось, но ей предстояло ещё одно дело. Мерион писал о шкатулке.
Киартана задержалась над могилой ещё на пару минут, и, выдохнув, решительно направилась на поиски. Прошлась по пепелищу, обходя самые крупные обломки. Там, где была комната Мериона, всё оказалось расчищено. Ранее Киартана этого не заметила, но теперь обратила внимание на эту странность. Всюду еловыми ветвями пытались замести следы.
«Её искали... – испугалась Киартана. Страх уже не позволял свободно дышать, и сердце стучало всё отчётливее. – Кто и зачем? Письмо мог прочитать Мьёрн, но он бы не стал что-то скрывать от неё. Здесь были и другие маги. Его могли вскрыть сёстры Луны...»
Киартана ещё раз прошла по пепелищу, в поисках ответов.
«Мериона отправили на задание, а спустя две лны на деревню напали Бассы и Волки... Тёмная заря... Матиас говорил о пророчестве и назвал меня Тёмной Зарёй... Мерион хотел сообщить нечто важное, но я не нашла письма и снова не прошла его испытание. Не забрала шкатулку перед пожаром...»

Киартана закрыла глаза и попыталась ощутить её среди гор обгоревших вещей. Но та всегда стояла не в кабинете Мериона, а на чердаке. Она прошлась до нужной стены, и тотчас уловила её в толще пепла, среди обгоревших и искорёженных приборов.
Изящная шкатулка шириной с две ладони и высотой в три пальца не пострадала. Дерево не сгорело в огне, лишь отчётливее проявились узоры и рунные знаки. Киартана знала – в ней секрет, но это была одна из вещей, которая ей не удавалась.

Солнце клонилось к закату, и следовало уже вернуться в лагерь беженцев, но она собиралась сделать ещё одно – хотела сама проститься с этим место и отдать последнюю жертву. Она спустилась к реке, взяв с собой только нож, сошла на дощатый помост, и увидела в отражении своё лицо испачканное сажей. Пышные рыжие волосы – она всегда гордилась ими, ухаживала и никогда не срезала, но теперь пришло время с ними расстаться. Она сжала нож в руке и поднесла к виску.
Орудовать левой рукой оказалось непросто, но решительность придала ей сил. Она поклялась больше не плакать, и теперь не проронила ни слезинки. Локон за локоном волосы летели в воду, течение тотчас подхватывало их и несло вниз по реке. Её последняя жертва.

Мьёрн ждал в лагере.
– Твои волосы! – воскликнул он, заметив вместо шикарной копны кривые обрубки.
– Не стоит беспокоиться, мастер Мьёрн, – но он продолжал смотреть с большим удивлением. – Раз мне придётся притворяться юношей в Академии, так будет лучше.
Киартана сурово посмотрела на мага, и он, наконец, согласился с её решением.
– Конечно, я уже покидаю тебя, – всполошился Мьёрн, – и передаю сестрам Луны. Только ещё одно...
Киартана насторожилась. Она держала в руке сумку со шкатулкой Мериона, испугалась, что Мьёрн спросит о ней.
– Завтра лагерь сворачивается, утром ты должна быть готова к отъезду. Я подручными сопровожу тебя в Алькадию, – Мьёрн улыбнулся и вышел.

Её разбудил шум и топот солдат. Она быстро оделась и собрала вещи в сумку. Лагерь снимали, многие беженцы уже отправились к тракту, другие ещё набивали баулы и мешки пожитками, но вскоре все должны были покинуть это место.
Подручные Мьёрна собирали палатку магов, орудуя посохами, а сам он руководил, и издали заметил Киартану.
– Доброе утро. Скоро мы отправимся в путь, – с улыбкой сообщил Мьёрн.
Палатка быстро съёжилась, сложилась в плотный ком в метре над землёй. Мьёрн небрежно направил посох на неё, и брезент сам перевязался поясами, потом маг поручил Ричарду отнести её к повозке, а Джозеф, обратился к Киартане:
– Здравствуйте, мисс, – он грациозно поклонился. – Ваши волосы? Они были так хороши, но вы решили срезать их, как такое возможно?
– Юная госпожа будет притворяться юношей в Академии Ордена, – буднично пояснил Мьёрн.
– Здравствуй, Джозеф, – собралась с силами Киартана. – И тебе привет, Ричард. Никакая я вам ни мисс. Прошу, называйте меня просто по имени.
– Здравствуй, Киартана, – надменно обратился Ричард. – Мастер, всё готово. Там на тракте вереница повозок, как только появится просвет, мы должны туда вклинится, чтобы успеть до постоялого двора к вечеру.
Мьёрн кратко кивнул, и трое магов направились к простой повозке, запряженной двумя вьючными лошадьми. Мьёрн пристально смотрел, а Киартана не знала, что делать, пока он не обратился:
– Можешь привязать лошадь к повозке, и поехать с нами, или скакать рядом...
– Лучше я буду с вами в повозке, – тотчас согласилась Киартана.
Ричард недовольно фыркнул:
– Не много ли ей чести? – он надменно посмотрел ей в глаза. – Мастер, она будет обучаться в Ордене?
Киартана растерялась и не нашла, что ответить, взглянула на Мьёрна, тот улыбнулся и обратился к подручным:
– Вам придётся хранить её тайну. Сам Магистр Оксифур дал добро Мериону, и потому мы не станем более это обсуждать. Вам понятно?
– Да мастер, – хором ответили подручные.
– Киартана, – обратился Мьёрн. – Ты выбрала себе мужское имя? – Она не думала об этом и лишь покачала головой. – Тебе стоит придумать его, пока мы не прибыли в столицу, для документов.

Киартана задумалась. Они ехали по тракту в окружении других повозок. Люди говорили о многом, о том, что не одна деревня пострадала – ещё три сожгли Бассы в тот день. Больше двух сотен всадников прорвались через линию разграничения. И только в одну деревню подоспели маги на помощь.
Киартана долго слушала чужие разговоры и всё больше убеждалась, что настоящей целью Бассов были они – ученики Мериона. Только в их деревне видели Волков, в ужасающих шкурах и с волчьими головами на лицах.
«Он знал наши имена... – вспомнила она. – Матиас Иври...»
Она не могла выбросить Рима из головы.
«Рим Мримор, прости, что не послушала... Обещаю прожить яркую жизнь за тебя...»
– Мастер Мьёрн, – решилась она, – я выбрала себе мужское имя. Хочу, чтобы меня звали, как моего хорошего друга, ученика Мериона, что погиб от рук Матиаса Иври... Рим Мримор.

День неожиданно медленно тянулся. Киартана даже на базаре в Кернике не видела столько людей, повозок, лошадей. Столько разных судеб. Она почти не говорила, но много слушала. Они ехали среди других беженцев, и истории были самые разные – от простых, когда люди собрались в путь, только услышав слухи Бассах, до тяжёлых, трагичных, слушать которые оказалось невыносимо.
Но были и те, кто не мог даже заговорить о случившемся. Другие тайком обсуждали их страдания, но никто не винил этих людей в молчании. И Киартана вскоре поняла, что она одна из них – она услышала разговоры и о ней.
Они оставили позади, по левую руку южные границы леса Нурон. Проехали несколько постоялых дворов и таверн в предместьях Алькадии. Местность постепенно превратилась из череды холмов, покрытых густым еловым лесом, в пустынное плато, простирающееся до самого горизонта на юг и восток, а с запада, заканчивающееся горным хребтом.
Море ещё не проглядывалось на юге, но уже приносило солёный свежий запах вместе с ветром. Дорога шла прямо, не петляя, повозки впереди подняли огромное облако пыли, что мешало разглядеть столицу.
Все таверны на пути, были заняты, о чём говорили таблички, выставленные к дороге. И к вечеру люди начали возмущаться. Но, казалось, Мьёрн ничуть не беспокоился.
– Мы прибудем в таверну после заката, но, надеюсь, до полуночи, – развеял он её страхи. – Утром мы отправимся порознь. Мне предстоит вернуться к делам Ордена, а тебе, в первую очередь, нужно познакомиться с Алькадией и встретиться с Гильдой.
– Да, – согласилась Киартана. Мама никогда не отпускала её гулять одной даже в Кернике. – Я уверенна, что одна непременно заблужусь. – тотчас поправилась она.
– Джозеф покажет тебе город, – кивнул Мьёрн.
– Не волнуйся, – улыбнулся тот. – Я вырос в Алькадии и знаю там всё. Тебе понравятся её узкие улочки и просторные площади.

Солнце медленно спускалось к горизонту, а дорога всё не заканчивалась. День был ярким, безоблачным, томным, а вечер оказался таким контрастным, что Киартана почти позабыла обо всех печалях. Она смотрела на закат, как и многие другие. Солнце медленно опустилось за горизонт, и на сердце стало тепло и спокойно. Киартана поклялась больше не печалиться из-за прошлого, а вспоминать только хорошее.
Киартана уже начала засыпать, когда они свернули во двор таверны. Конюх со смешным именем пообещал принести вещи наверх и позаботиться о повозке. Он поприветствовал их глубоким реверансом и попросил пройти внутрь. Из холла два проёма вели в широкие залы друг напротив друга, за массивным столом сидел управляющий с роскошными усами, ввысь поднималась витая лестница с алым бархатным ковром. Снаружи Киартана не заметила, сколько было этажей, но, подняв голову вверх, удивилась высоте потолка. Казалось, лестница бесконечно вьётся ввысь. Киартана остановилась посреди коридора, пока Мьёрн расписывался в домовой книге.
Одна из арок вела в затемнённый зал с баром и десятком столов, откуда приглушённо звучала виолончель. Множество людей общалось внутри. Одни веселись, смеялись над шутками, другие грустили в одиночестве. Люди появлялись из ниоткуда и исчезали, лишь стоило ей моргнуть. На секунду ей показалось, она видит Гвинессу. Алое пышное платье и терпкие духи привлекли внимание. Но девушка с роскошными огненными волосами не была ей знакома. Она улыбнулась, но в той улыбке Киартана заметила грусть.
– Идём? – окликнул её Мьёрн. Он ждал у лестницы, а девушка исчезла, стоило потерять её из виду.
– Да... – отрешённо ответила она и поднялась вслед за магами.

Утро оказалось пасмурным. Киартана проснулась в шесть, как и привыкла в доме Мериона, но ей впервые не пришлось идти набирать воду в бочки. Она долго лежала и глядела в потолок, не зная, чем заняться.
Приведя себя в порядок, она села и стала наблюдать в окно за людьми во дворе гостиницы и на дороге. Вереница беженцев всё не заканчивалась, люди в страхе бежали в столицу. Пыль от тысяч колесниц, наконец, утихла, и Киартана впервые увидела Алькадию. Её белые шпили врезались в небо, разрезая его на части. На них колыхались знамёна, а от всего города, как от большого улья, в этой утренней тишине слышался далёкий размеренный гул. Но над всем надменно нависла башня Ордена.

Ближе к семи из таверны вышли Мьёрн с Ричардом, их повозку быстро подготовили к отъезду. Они отправились в город, так и не узнав, что Киартана смотрит. Она знала, что они ещё увидятся, но ей не хотелось расставаться не попрощавшись. Повозка скрылась за деревьями, и ей стало грустно. Страх начал расти из самой глубины сердца. На секунду ей показалось, её оставили одну, бросили в огромном городе.
Джозеф постучал около девяти. Киартана давно была готова идти, и только ждала, когда он о ней вспомнит. Они вместе спустились вниз.
Проходя по холлу, на секунду она увидела человека, вовсе не похожего на остальных. Лишь на мгновение, после чего потеряла его из виду. Киартана пристально всмотрелась в полумрак, где, даже в столь раннюю пору, общались десятки людей, но больше не видела его. Человек, одетый в строгий костюм, без единой пылинки, держал в руке пластинку, похожую на металл, смотрел в неё, а она светилась, и в этом свечении, Киартана заместила странные символы.

Они вышли во двор, и видение быстро забылось. Но Киартана, поддавшись нестерпимому порыву, подняла голову и прочитала название на вывеске:
ТАВЕРНА НА ПЕРЕПУТЬЕ
Они оседлали лошадей и поскакали к Величественной Алькадии. Джозеф ехал первым, прокладывая путь среди повозок и неспешных всадников, Киартана очень старалась не отстать. Она погрузилась в размеренный, отдалённый мир, и видела только Джозефа впереди, всё остальное на миг попадало в поле зрения, и затем исчезало бесследно и навсегда, слышала лишь равномерный стук копыт и глубокое ровное дыхание лошади, чувствовала только её мощные движения. Она осознала её красоту и силу, и рассмеялась от всего сердца.

Джозеф замедлился и повернул с тракта, продолжая двигаться рысью. Киартана нагнала его и вопросительно кивнула.
– Я хочу, чтобы ты насладилась всеми местами Алькадии. Смотри! – он указал вдаль.
За редким лесом Киартана заметила десятки рукотворных холмов с Вечными деревьями на вершинах. Вид усыпальниц завораживал. Холмы возвышались на десятки метров, занимали огромную площадь и простирались до самого горизонта. Помимо Вечных деревьев в их вершинах, там не росло, ни одного другого дерева, ни единого кустарника, только идеально ровный травяной покров. Солнце проступило из поредевших облаков и ещё резче очертило границы. Огромные, раскидистые дубы, клёны, сосны и секвойи тянулись ветвями к небу. Ветер, не способный сломить, лишь поглаживал их, и ветви, покачиваясь, провожали его, словно доброго друга.
– Усыпальницы Великих магов. – пояснил Джозеф. – только избранные нашли там своё пристанище. Ты не найдёшь ни одного имени на холмах. Маги никогда не жаждали известности, и считали, что поступки намного важнее. Они были правы, теперь их деяния почитают все. Каждый год в День Памяти к холмам выстраиваются процессии скорбящих. Уже давно там никого не хоронили. Много лет маги гибнут лишь в войнах с Бассами, а их тела остаются на севере... – Джозеф стегнул лошадь и припустил по пустынной тропе меж берёз, ведущей вдоль холмов на запад.

Стены медленно наступали. Гостиниц и постоялых дворов становилось всё больше. Белокаменные стены казались непреступными. Вдоль них шла улица с вереницей домов, небольших рынков под открытым небом. У ворот толпились кучи людей: пешие с пожитками, всадники, упряжи, и, конечно же, множество солдат, что следили за порядком и не пропускали за стену кого попало.
Джозеф не остановился у северных ворот с другими беженцами, а направился на запад, где толпа оказалась намного меньше. По левую руку вдоль улицы шли дома, а за ними возвышалась белокаменная стена с круглыми башнями, уходящими ввысь. Ещё никогда Киартана не видела ничего столь великого.
Солнце всё увереннее и чаще вырывалось из плена облаков. На площади перед западными воротами они остановились. Стена уходила на юго-восток, а улица шла дальше на юг. Киартана впервые увидела море – чёрную безграничную бездну, но её поразила Башня. На фоне её величественной монументальности даже стена Алькадии теперь казалась игрушечной. В основании башни она еле заметила другие здания Ордена и острова, соединённые мостами.
В порту и у побережья стояли пришвартованными сотни кораблей. Люди на таком расстоянии казались трудолюбивыми копошащимися муравьями. Крики, стуки, стрекот механизмов – всё сливалось в общий гармоничный шум.
– Это предместья. Здесь живут приезжие и рабочие, – улыбнулся Джозеф. – Но, чтобы увидеть и почувствовать настоящую Алькадию, нужно попасть внутрь. Стена защищает пока только от беженцев, но если начнётся война, мы первыми узнаем. Гул десятков горнов, ты ни с чем не перепутаешь.

Джозеф намеренно выбрал эти ворота – они оказались на самом высоком месте города. Вниз убегали вереницы широких и узких улиц. Вдали, почти на горизонте, белела стена, возвышаясь над всем остальным.
– Видишь холм на востоке? – указал Джозеф. – Чистые просторные улицы, особняки на склоне. На Пеллеорском холме живёт элита. А в центре видишь огромную площадь? Каждую ночь там карнавал. А рядом Палас, единственный в городе парк, но туда пускают только избранных, – на её удивлённый взгляд он лишь развёл руками. – Здесь ты не встретишь равенства. Каждый хочет подняться выше других.
Внутри почти не было парков или деревьев. Лишь на некоторых площадях стояли редкие дубы. Киартана успела заметить дворец Управления и богатый район, где огромные великолепные дома разделялись самыми широкими улицами, и каждый перекрёсток охраняло по статуе.

Мост на остров Ордена оказался не менее монументальным, чем стена или даже башня Ордена. Он одним пролётом перекидывался с материка на остров, начинаясь и заканчиваясь крепкими опорами с шестью колоннами, украшенными резьбой по камню. Мост был настолько широк, что по нему могли проехать четыре повозки разом. Джозеф лишь на секунду притормозил на нём, позволяя Киартане нагнать его, и пустил лошадь дальше.
Перед ней во всей красе поднялась к самому небу обсидиановая башня Ордена. Она воистину была построена великими мастерами древности, и конечно не без помощи могущественной магии. Джозеф спешился, и они прошли пешком по парку, под сенью могучих дубов, до самой башни.
Джозеф сел на одну из лавок в тени и Киартана последовала за ним.
– Здесь очень красиво, – отметил он. – Как видишь, Орден открыт людям. На островах нет ни заборов, ни запретов, но в Башню могут войти только маги. Ты, наверное, сильно устала?
– Нет, всё в порядке, – с трудом ответила Киартана, на самом деле чувствуя себя отвратительно.
– Я скоро покину тебя, если не найдешь Гильду, приходи сюда, я буду ждать до заката на этом самом месте.
– Это излишне, – Киартане не хотелось отрывать Джозефа от его обязанностей. – Я найду её дом.
Джозеф мягко улыбнулся, раскланялся и удалился, а она ещё долго грустила в одиночестве. Несмотря на яркий день, её сердце сжирала печаль, которую Киартана никак не могла унять.

Солнце светило в спину, освещало гладкие чёрные плиты в основании башни. Ветер лишь колыхал деревья и приятно обдавал свежестью. Она хотела остаться в парке, никуда не идти, не искать Гильду, а просто грустить. Но чем дольше она смотрела на безмятежно прогуливающихся вокруг людей, тем сложнее ей становилось сдержать обещание данное самой себе – больше никогда не плакать.
Киартана, наконец, решилась, твёрдо поднялась на ноги и взобралась на лошадь. Мерион написал, где дом Гильды. Она галопом проскакала по почти пустым улицам до Луча Астр. Узкая улочка, петляла меж широких проспектов. Пришлось спешиться, чтобы не мешать торговцам.
Только там она заметила, что вокруг кипит жизнь. Уличные торговцы, желающие нажиться на продаже безделушек предлагали ей испробовать и купить бесполезное барахло. Нищие на коленях в мольбе протягивали ей руки. Прохожие, что вечно спешат по важным делам, недовольно отшатывались от лошади в узких проходах.
Звуки, запахи и яркие отблески безделушек на лотках торговцев, всё смешалось в единую симфонию без единого огреха.

Этот дом она заметила, только выйдя к фасаду. Ничем не примечательный особняк в два этажа среди других точно таких же. Но Киартана сразу поняла – это то самое место. На табличке у перекрёстка одна улица звалась Луч Астр, а другая Линия Серафима. Киартану поразило и то, что около этого дома не сидело ни одного торговца или нищего.
Она прошлась вдоль фасада, но не смогла заглянуть внутрь через полог плотных штор. Двери оказались распахнуты, в темноте Киартана тоже ничего не заметила, оставила лошадь в надежде, что её никто не уведёт, и робко шагнула внутрь.

Её поразила обстановка и убранство. Мягкий ковёр с высоким ворсом на полу. С картин надменно смотрели неизвестные ей люди в богато расшитых одеждах. На тумбах дорогие вазы со свежими цветами. Украшения и изящные клинки на стенах под стеклом.
Коридор оканчивался лестницей с алым ковром. Стол управляющего и арка, ведущая в бар, напомнили ей Таверну на Перепутье, но зал был явно меньше, и внутри никого не оказалось. Лишь несколько столов и неприметная дверь в кухню за баром. Но в камине горел огонь, и часы над ним стучали без устали.
Дверь позади неё отворилась почти бесшумно. Киартана едва не вскрикнула и резко повернулась. В комнате за скрытой дверью, в полумраке за столом сидел старик и боялся поднять глаза. На неё выскочила молодая женщина. Она окинула Киартану небрежным взглядом, захлопнула дверь, повернула ключ в замке, и та полностью слилась со стеной.
Лет двадцати пяти, властная, с идеальной фигурой, зажатой корсетом, в сиреневом шелковом платье, она держала в зубах изящную трубку и оценивала властным взглядом Киартану, пока та пыталась найти слова.

– Кто ты? – потребовала женщина, осмотрев Киартану. – Для беженок и бродяжек у меня нет места, а для работы ты слишком мала!
Киартана испугалась её сурового вопроса: «Что если она перепутала дом, вторглась в чужую жизнь, и эта женщина вовсе не та, о ком писал Мерион. Его очередное испытание».
– Простите, вы Гильда Анаринэ? – прошептала Киартана, на что женщина недовольно фыркнула в ответ.
– Да, так меня зовут, – согласилась она. Гильда вальяжно направилась к бару. – но не думай, что одно знание моего имени увеличивает твои шансы. Зачем ты пришла? Отвечай, или мне придётся выставить тебя вон!
– Я Киартана...
Гильда налила себе в широкий стакан бурой жидкости с резким запахом.
– Твоё имя меня не интересует, деточка, – она затянулась, глотнула виски и только после выпустила дым. – Ты пришла работать?
– Мерион прислал...
Гильда поперхнулась очередным глотком. Она ещё раз пристально осмотрела Киартану. Подошла вплотную, властно взяла за подбородок и всмотрелась в лицо, взъерошила обрезанные волосы, заметила посох на поясе.
– Ну да... – заговорила она будто сама с собой, – я и забыла твоё странное имя. – усмехнулась Гильда, обходя вокруг, – простая одежда, сумка через плечо, испуганный взгляд и... посох. И как я должна была угадать? – Киартана не сразу поняла, что Гильда обращается к ней, но та не стала ждать ответа. – Знаешь, давай считать, что прошлого разговора не было. Ты приехала издалека, устала. Сейчас я попрошу подготовить комнату. На самом деле Мерион много о тебе рассказывал, но ты вовсе не такая, как я себе представляла. – она постоянно вертела в руке изящную трубку и не переставала осматривать её. – И скажи на милость, где твои роскошные рыжие волосы, которые маг мне обещал?
– Я их срезала... – нехотя ответила Киартана. Она вовсе не устала, но Гильда ей как-то сразу не понравилась, хотелось как можно быстрее остаться одной.
– Хм, – Гильда ещё раз обошла вокруг. – А Мерион? Сам он приехал в Алькадию?
– Нет... он на задании...
– Как долго? – не давала спуску Гильда.
– Три луны...
– Что ж, вижу, тебе не комфортно, понимаю. Сейчас попрошу Карла, подготовить комнату, а после покажу и расскажу всё, что тебе следует знать... – на секунду она застыла, продолжая всматриваться Киартане в глаза, а затем совершенно неожиданно выкрикнула в коридор. – Карл! – но ответа не последовало.
– Подожди здесь, – попросила Гильда, выскочила в коридор и убежала вверх по лестнице.
Сказать, что Киартана была обескуражена их знакомством – ничего не сказать. Девочка поняла, что её представление о Гильде разбилось вдребезги о реальность.

Она представляла себе Гильду, со слов Мериона, похожей на маму, но та оказалась совсем другой. И обстановка в доме ей не понравилась, всё выглядело надменным, вычурным. Она прошлась по бару, осмотрелась. На полках стояло множество бутылок с алкоголем. И если Мерион позволял себе иногда выпить приготовленное им самим пиво, а её мама вместе с Ольгой Федоровной любили покупать на праздники бутылочку игристого вина, то здесь располагался поразительный ассортимент спиртного. Киартана подняла стакан, что налила себе Гильда, принюхалась. Неожиданно резкий запах ударил ей в нос, и пришлось как можно быстрее поставить стакан на место. И в очередной раз Киартана убедилась, что Гильда далеко не так хороша, как она себе представляла.
На лестнице послышались спешные шаги, и Гильда вновь ворвалась в бар.
– О, прости, сегодня почти никого нет. Скажи ты случаем, не голодна? – теперь Гильда старалась произвести на неё хорошее впечатление, и Киартана решила вести себя подобающе, хоть и уже сложила о ней довольно скверное мнение.
– Да, простите, я бы не отказалась чего-нибудь съесть. Сегодня удалось только позавтракать, а уже далеко за полдень... – она выглянула в окно, и Гильда проследила за её взглядом.
– Действительно, – согласилась она, – оставь вещи прямо здесь, никто их не тронет, положи к стене, и пойдём, найду какой-нибудь еды.
Киартана положила сумку у стены, но посох взяла с собой. Она не боялась Гильды, хоть та ей и не понравилась, и всё же, не хотелось никаких неожиданностей.
– Я не переношу магов и не позволю колдовать в моём доме, – заметила Гильда, кивнув на посох, – это первое правило. Оставь его, – но Киартана лишь крепче схватилась за посох на поясе. Гильда недовольно выдохнула, но пригласила её в зал. – Здесь у меня небольшой бар. Обычно тут отдыхают гости. Да, я тебе не сказала, этот дом – моя маленькая гостиница. Я держу её как средство от скуки, – Гильда открыла небольшую дверь за баром и пригласила пройти первой. – Тут у нас кухня, столовая для прислуги и выход во двор. Ты же прибыла на лошади? Надеюсь, Карл уже завёл её в конюшню, – Гильда подмигнула, – или ты думала, что я, как и ты, позабыла о твоей лошади,?
– Спасибо, – только и смогла ответить Киартана. Она и, правда, забыла.
– Так, на улицу я тебя сейчас не поведу, всё потом. Найду нам что-нибудь поесть, честно говоря, я тоже умираю от голода.

Гильда пригласила её за стол, нашла запеченной курицы, достала из печи котелок с горячей рассыпчатой кашей, из шкафа тарелки, вилки и поставила всё на стол. Кухня была самой обыкновенной, как и в доме Мериона, но вот Гильда знала толк в готовке. На полках стояли склянки с множеством специй, всюду висели пучки сушёных ароматных трав.
– Ешь, прошу, – улыбнулась Гильда и сама жадно накинулась на цыпленка.
Картана последовала её примеру. Она попыталась взять вилку правой рукой, но после трёх часов скачек, место перелома сильно тянуло болью. Тогда Киартана перехватила вилку в левую руку и неуверенно начала есть. Цыплёнок был хорош, но вот каша оказалась просто великолепна.
– Ты прости за вчерашнюю курицу, хорошо я хоть кашу утром сделала, а то пришлось бы перебиваться объедками, – Гильда всё смотрела на неё. – А что случилось с твоей рукой?
Киартана вздрогнула от неожиданности и выронила вилку на стол. Но под властным взглядом Гильды аккуратно засучила рукав, открыв её взору локоть, затянутый в шины из берёзовой щепы. Гильда взяла руку своими нежными ладонями и внимательно осмотрела. Всё это время она молчала, хотя прежде не замолкала ни на миг.
– Я надеялась, трагедия обошла вас стороной... – она отпустила руку. – Мьёрн неплохо постарался. Прошло ведь дней десять?
– Как вы узнали?
– Новости быстро приходят в Алькадию.
– Вы только увидели мою руку, но сразу поняли, что я пережила нападение Бассов, и что меня лечил Мьёрн? – не унималась Киартана.
– Позволь пояснить, – Гильда намеренно тянула время, крутя трубку между пальцами, – я узнала о нападении Бассов ещё семь дней назад, сложно представить, они уже в двух днях от столицы. Ты называешься Киартаной, у тебя сломана рука и её вылечил маг, только Мьёрн Хагорд способен на такое, или я в чём-то ошиблась?
– Вы всегда делаете поспешные выводы? – Киартана выпалила, не задумавшись, а спустя мгновение пожалела о том, что сказала, но её слов было уже не вернуть.
Пока Киартана пыталась подобрать слова извинений, повисла долгая, мучительная пауза. Она всё не решалась заговорить, опасаясь, что Гильда прогонит её.
– Проницательность и открытость – хорошие черты любого человека, – улыбнулась Гильда. – И мне жаль, что я не оправдала твоих ожиданий. Полагаю, Мерион не говорил обо мне ничего дурного, вот ты и решила, будто я идеальна. Что ж, это не так. Идеальных людей не бывает, и даже Мерион, будь уверенна, способен тебя удивить.
– Простите меня, мисс Анаринэ. Это мои поспешные выводы, – извинилась Киартана. Она прикрыла рукавом переломанную руку и продолжила есть.
– Не стоит так официально, зови меня просто Гильда. Я наслышана о твоём... характере, и не стану обижаться из-за пустяков. Но тебе следует выучить несколько правил. Первое ты уже знаешь – никакой магии в доме, – она кивнула на посох, с которым Киартана по-прежнему на рассталась. – Комната и вещи – лишь твоя забота. Ты должна содержать всё в чистоте и порядке. Стирать и штопать будешь сама. Не смей разводить тут бардак.
Киартана согласно кивнула.
– Третье, – продолжила Гильда. – Может в Ордене ты и должна притворяться мальчиком, но у меня ты станешь самой красивой девушкой Алькадии, я об этом позабочусь. Здесь ты будешь носить только лучшие платья.
Киартану это поразило, но ей не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.
– И последнее. Ни в коем случае никогда не отвлекай меня по пустякам и не мешай гостям. Для всех ты будешь моей дальней родственницей. Никто кроме меня не узнает, что ты обучаешься в Ордене.
Киартана сильно удивилась, и уже собиралась спросить, почему так, но Гильда опередила её:
– Не-а, – пригрозила она куриной костью. – Без лишних вопросов. Согласна на все условия или нет?
– Согласна... – смирилась Киартана.
– И ещё пара моментов. Не выходи в город ночью, это не безопасно, не слоняйся по дому без дела – будешь мешать гостям, лучше сиди в своей комнате. И да, никогда без спросу не уходи, я буду волноваться. Так, – Гильда резко поднялась из-за стола. – Я с тобой убила кучу времени. Остальное расскажет Карл, и покажет твою комнату, я его предупредила. Доешь – помой посуду, а мне пора заняться делами.

Гильда выпорхнула из кухни так быстро, что Киартана не успела ничего ответить, и осталась наедине с кучей вопросов. Она ещё не доела кашу, когда в кухню, через другую потайную дверь совершенно бесшумно вошел Карл – старик дворецкий, пахнущий нафталином и выветрившимися духами. Он был чем-то похож на Мериона, но в идеально выглаженном костюме, а не старой истрепанной мантии.
– Добрый день, госпожа Киартана. Моё имя Карл, – он учтиво поклонился одной головой. – Я выполняю различные обязанности в доме мисс Анариэ. Я позволил себе отвезти лошадь в конюшню, и поднять вещи наверх. Если вы закончили, Я могу показать вам дом.
Он видел, что Киартана не доела, но был излишне настойчив.
– Я должна вымыть посуду, – терпеливо ответила она.
– О, мисс Анаринэ очень требовательна. В таком случае, я буду в гостиной, и непременно дождусь, пока вы выполните её поручение.

Киартана уже начала понимать устои в доме Гильды. Каждый тут занимался своим делом, и помощь не приветствовалась. Но и Карл, и сама Гильда показались Киартане довольно властными людьми. Девочка быстро доела и помыла обе тарелки. В доме Гильды всё было наилучшим, и даже порошок для мытья посуды пах не варёным жиром, а лимоном и мятой.
Она ещё, когда только вошла в гостиную сразу заметила и картины в позолоченных рамах и вазы ручной работы из бронзы, гранита, мрамора, ископаемого стекла, и украшения из серебра, золота и платины, усыпанные алмазами. Этот дом, совсем обычный снаружи, внутри оказался настоящим чудом. Киартана вышла в прихожую и осмотрелась. Её вещи и правда исчезли, а за столом напротив входа теперь сидел дворецкий и читал толстый манускрипт.

– Госпожа Киартана, боюсь мисс Анаринэ нас покинула по срочным делам, но вы можете положиться на меня в любых вопросах. Хотите подняться в комнату? И я вас уверяю, тут вам ничто не грозит, не стоит ходить по дому с палкой.
Киартана всё ещё держала руку на посохе, с которым не хотела расставаться, даже находясь в полной безопасности.
– Карл, прошу, зовите меня просто Киартана, я ничем не заслужила к себе столь официального обращения. И да, покажите мою комнату, если можно.
Карл уверенно поднялся со стула и жестом попросил Киартану идти первой.
Наверху дом не стал менее шикарным, даже наоборот, теперь Киартане казалось, что внизу специально были выставлены дешевые безделушки. Коридор шел сквозь весь дом. Карл провёл её до конца и открыл последнюю дверь по левую руку. Комната оказалась небольшой, но уютной. Солнце через узкое окно освещало кровать, стол для письма, две полки и шкаф напротив входа.
– Ваша комната, мисс. Надеюсь, вы останетесь, ей довольны. Вам что-нибудь ещё нужно?
– Нет, Карл. Оставь меня одну.
Он почтенно поклонился только головой и вышел не проронив ни слова.

Киартана села на кровать и, наконец, отбросила посох, здесь он был ей не нужен, бросила сумку на пол и расслаблено легла, раскинув руки в стороны. Она снова обрела дом, но это ей напомнило о прошлом, не хотелось ничего, только лежать и смотреть в серый дымчатый потолок, покрытый еле заметными рисунками.
Она устала от переживаний, страданий и утрат, хотелось позабыть обо всём и просто лежать, столько времени, сколько ей отведено в этом мире. Как никогда она ощущала свою слабость, что скопилась в сердце, апатия наполняла её, как вода наполняет лёгкие, страх ушёл, и его место заняла грусть, печаль. Она знала, что не стоит им потакать, но больше ничего не хотела решать. Именно сейчас она могла бросить всё, нарушить все обещания, что давала себе.
Не хотелось ничего, только лежать на кровати и смотреть в потолок, пока лучи солнца медленно плывут по стене. Она осталась одна во всём мире. И эта грусть была тоже только её.