Три притчи

1. СТАРУХА
Лежит старуха, не шевелится почти.
Бледная.
Почти не дышит.
Все вокруг нее на задних цыпочках прыгают.
С ложечки поят.
Всё, думают, пропала старуха.
Отжила.
А старуха собралась с силами, да как пёрнет на всю избу.
Аж порозовела вся.
А через полчаса на кровати присела, ноги свесила.
А потом встала, до кухни доковыляла.
Тут уж и свои домашние докумекали - оклемалась старуха.
Раз - ей на загривок коромысло!
- Сходи-ка бабушка за водой, чего так стоять-то.
Належалась уже.

2. ГОЛОДНЫЙ
Бродит голодный безработный по улицам большого города. Ищет работу. И вдруг объявление "Работа!!!" Он бежит скорей туда. Прибегает. Ему говорят, что платить будем хорошо (и прямо говорят сколько, а это Ог-гого-го!), но работа специфическая.
- Я на все согласен!
- Не спешите так. Вам. Придется есть говно.
- !!!!!?????
Не беспокойтесь. Все будет по благородному. Говно будет подаваться на чистых красивых тарелочках, тщательно продезинфецированное, посыпанное особым порошком, чтобы запах был не очень уж. Ко вкусу скоро привыкните. Поешьте и запишите в особую такую книжечку ваши впечатления.
Ужас что, думает голодный, а с другой стороны больше я уже не выдержу, загнусь совсем. Зато получу первую получку, пойду в ресторан и нажрусь там в три горла. И соглашается.
День работает. Два работает. Сначала было противно. Но потом втянулся в трудовой ритм.
Отработал до аванса и в ресторан. Заказал самых деликатесов. Много. Глядит на тарелку, а есть не может. Чувствует, что сыт уже по горло. Уговаривает себя - поешь хоть немножечко, хоть маленечко. Поешь нормальной пищи и пойдешь храбро искать новую работу, не такую специфическую. Но понимает, что привык уже к говну. И в работу уже втянулся - научился разбираться в сортах говна. И кажется ему эта ресторанская пища пресной и слишком уж какой-то традиционной, что-ли, устаревшей, что-ли.

3. СОВЕРШЕННЕЙШИЙ
Когда совершенейший перерадеет обо всех человечествах, он станет дико озираться по сторонам в поисках о ком бы порадеть еще и увидит у себя под ногами свою домашнюю кошку.
И примется радеть о своей домашней кошке.
Когда кошка от радения сдохнет, примется радеть о собаке.
Когда и корова и свиньи околеют, вспомнит о всяческих птичках, о воронах, о волках в лесу, о дождевых червяках и всем ближним совершеннейшего станет слегка полегше.
Они, ближние совершеннейшего, снова заведут корову, свиней, только будут держать их подальше от глаз совершеннейшего.
Совершеннейший же, не найдя дальнейших предметов радения, станет радеть о мельчайших зверюшках в своей утобе и умрет от кишечных колик.
Тогда ближние совершеннейшего тихо прошепчут:
- О-хо-хо...
А потом громко проорут:
- Эй! Эй! Эй!
А потом задумчиво поборбмочут:
- Ну-ну-ну..
А потом уверенно провозгласят:
Фсё, робяты, таперчи можно!
И тогда все уже закрутится, все завертится, затрещит, заскрежещет, захлюпает.. . .

Ираида Осипова:
- Вот, Юрий Олегович, как Вы нас всех приложили! Можно подумать, что Вы не отсюда...
Басаа Валера:
- Э-хе-хе, чудненько, однако.