Польская дивизия РРКА и Лукашенко-8

               








                К у л и ч  и  п о в а р



   «Белорусская пастораль» или типичное название здешних Агрогородков – уникальный способ сохранения сел и деревень… Дома с интересной архитектурой и цветовой гаммой, дороги и тротуары, велосипедные дорожки без луж и выбоин. Поселили нашу делегацию из России в скромные, но уютные номера пятиэтажной гостиницы без названия. Сопровождающая нас девушка перечисляет объекты «справа-слева».   
   -  Дома культуры со зрительным залом на 400 мест,  библиотекой и помещениями для кружковых занятий, совмещённое с административными помещениями дирекции совхоза, сельского совета и почты… Торговый центр с промтоварным магазином, магазином «Книги — сувениры» и столовой с банкетным залом… Средняя школа на 480 учащихся. Гостиница с комбинатом бытового обслуживания и аптекой… Горецкий педагогический колледж.
   Завтрак  в гостинице обрадовал нас своей скромностью, мягко говоря: сухая, холодная яичница с сухими сосисками и мутной жидкостью чайного цвета.
   - На фронте и то лучше кормили, - пробормотал старый Герой Советского Союза, генерал Николай Иванович N, мой земляк. – Пошли, Борис, в номер, моя бабка меня снабдила «генеральским пайком».
   Мой оператор Виктор заскучал, операторский канон: перед съемками «ни грамма». Операторам все прощают, кроме «расфокус» кадра. По старой привычке пошел бродить по городу с фотоаппартом в поисках интересного ракурса.
   В номере мой генерал продолжает тему казенного питания и рассказывает необыкновенную историю фронтового повара, с которым ему довелось воевать в одном полку.
   - Был в нашем полку повар – Герой Советского Союза.
   Я напрягаюсь: «работал» я по Героям Советского Союза, дважды и даже т р и ж д ы, но чтобы Герой и повар?..
   - Что ты удивляешься, на войне и не такое бывало… Любимец публики, Ваня Середа, вооружённый только винтовкой и топором, обезоружил подъехавший к советской полевой кухне немецкий танк и взял в плен четырёх танкистов.
   Вспоминаю Василия Теркина:
   - Самолёт — стальная снасть — Ухнул в землю, завывая, Шар земной пробить желая, И в Америку попасть». У Твардовского Василий, а у вас Иван.
   -  Мы подшучивали: где твой топор?.. «Товарищу Сталину подарили мой топор», - начинает повар серьезно. – «Он дрова для бани готовит лично, чтобы мину не подложили», - а заканчивает белозубой улыбкой», - генерал показывает свои золотые зубы.
   После первой рюмки разговор пошел по накатанной колее:
   - Когда я обучался в Академии Генерального штаба, узнаю из открытых источников: в августе 1941 года в районе города Даугавпилс повар Середа готовил обед для красноармейцев. В это время он увидел немецкий танк, двигавшийся в сторону полевой кухни. Будучи вооружён только винтовкой и топором, укрылся за кухней, а танк, подъехав к кухне, остановился и экипаж стал вылезать из него… В этот момент Иван Середа выскочил из-за кухни и бросился к танку. Экипаж немедленно укрылся в танке, а Иван Середа запрыгнул на броню.   
   Увидев удивление на моем лице, генерал выпивает вторую рюмку коньяка и восклицает:
   - Ты слушай, слушай!..  Когда танкисты открыли огонь из пулемёта, Иван Середа ударами топора согнул ствол пулемёта, а затем куском брезента закрыл смотровые щели танка. Далее он начал стучать обухом топора по броне, при этом отдавая приказы красноармейцам, которых рядом не было, забрасывать танк гранатами.
   - Это солдатская байка или, хуже того - выдумка под нее ведомства Геббельса, - усмехаюсь я в надежде, что это так и есть.
   Генерал встает из-за стола и достает из портфеля вырезку из газеты: Северо-Западное направление, спекорр ТАСС Б. Афанасьев – И. Дененберг.
   Все так и есть: «Экипаж танка сдался, а Иван Середа под прицелом винтовки заставил их связать друг другу руки. Когда подоспели бойцы стрелкового подразделения, они увидели танк и связанных четырёх немецких танкистов. По оценке командира 21-го механизированного корпуса генерал-майора Д. Д. Лелюшенко, «своим отважным поступком показал исключительный пример героизма».
   Как режиссер-редактор «ЦТРС Минобороны России» с многоленим стажем, я знаю немного о структурах под названием «Спецпропаганда», которые пронизывали и пронизывают любое  государство, как древнего прошлого, так и настоящего времени. Более того, тов. Сталин – выходец из Тифлисской семинарии, в которой, по его утверждению «царили иезуитские нравы и порядки». (кому интересно, см. Инет).
   Мы с генералом оба понимаем, что мифотворчество в годы Второй Мировой войны становится второй натурой не только журналистов, но и писателей, лауреатов Нобелевской премии.
   Что ж, пора подводить итоги: выдумывать и придумывать; сюжет можно выдумать, правду надо п р и д у м ы в а т ь.
   - По окончании Академии Генерального штаба, на выпускном банкете, я – молодой полковник, Герой Советского Союза, в разгар банкета, когда даже маршал Буденный пустился в пляс… подхожу к Ворошилову и спрашиваю: «Товарищ маршал, а правда, что вы, когда уходили в подполье, прятались в селе Александровка, в доме Ивана Середы». Маршал посмотрел на меня оценивающим взглядом и со своей неповторимой улыбкой восклицает: «Как же, помню, он на всю семью варил украинский борщ и даже испекал блины – повар от природы… Я на него наградной лист подписывал».
   Мы смотрим в глаза друг другу и понимаем, что в жизни и на войне случайности закономерны.
   - Однако, - заключает генерал. – Расскажу я тебе по секрету одну реальную историю , которая приключилась в 1937 году с нашим ротным поваром, фамилию не помню, по прозвищу «Кок-хохол», потому что был второй повар из татар.
   Генерал отвечает на звонок Леонида Говорова – Председателя Российского комитета ветеранов войны и военной службы:
   - Товарищ генерал армии, рассказываю: приехали, увидели и пообедали сытно с «Зубровкой» и драниками, которые прислал щедрый Батька Лукашенко к нам на стол с яйцом и сосиской… Шикарная гостиница, даю интервью «Воен-ТВ»… Доклад окончен.   
   Армейский юмор выше сатиры Аркадия Райкина. Мы пьем кофе с коньяком. Мой генерал продолжает рассказ о ротном поваре.
   - Итак: первое мая 1937 года. Праздник!..Погода изумительная, цветут яблони, груши, вишни, черемуха. По заказу офицеров штаба «кок Хохол» сварил зеленые щи из молодых щавеля и к р а п и в ы. Все в восторге, вод водку это самое то, а вершина всего – «грузинский» шашлык.
   Повеселевший командир полка дает команду и ефрейтор «Хохол» получает благодарность и представление к присвоению внеочередного звания «старший сержант». Назавтра, 2 мая – праздник Пасха. Ординарец роты, по фамилии Воевода, передает просьбу повару – испечь и освятить кулич, а в армии, как ты знаешь: просьба командира есть приказ для подчиненного.
   Для повара, деревенского парня, это нехитрое дело, практические все у него есть: мука, дрожжи, сахар, соль, даже изюм, яйца и молоко. А печи русской нет. Стояли мы в лесу, рядом деревенька колхозная. Вечером повар с тестом в кастрюле заходит в крайнюю избу и просит хозяйку испечь кулич, благо она сама, истопив печь, свои куличи ставит под свод раскаленный.
   В номер заглядывают фронтовики, друзья-приятели генерала.
   - Товарищ генерал, поступило предложение: «На обед»! – браво рапортует майор в летной форме.
   - Благодарю, я с журналистом питаюсь дома, - отказывается мой новый друг от столовой пищи.
   Далее мы с ним заходили в магазин, набирая продукты без оглядки, благо нам выдали приличные суммы на командировочные расходы в Москве.   
   - Ночью в полку объявляются «Боевая тревога»!.. Дом горит в деревне. Пожарная команда и наша рота мчится к дому, который сгорел практически до тла. Все началось с возгорания  сажи в печной трубе. Сгорели хозяйка и ее двое детей, мальчик и девочка, муж ее работал в городе на заводе… Когда военные вернулись в часть, один только повар наш бродил вокруг пепелища. И вдруг, он видит под кустом смородины к у л и ч, свой кулич!..
   По мобильному телефону звонит завотделом Президента Беларуси по работе с Ветеранами войны, полковник в отставке, интересуется самочувствием стариков, размещением и качеством питания.
   - Бывал я, и не раз, на торжественных приемах в Кремле. Однажды Борис Николаевич лично мне налил полный Сталинский стакан водки «Столичной», проверяя «на вшивость». Я отказался, сославшись на кодировку Кашпировского. После этого случая меня больше на кремлевские банкеты не приглашали.
   В трубке раздается раскатистый смех.
   - Леонид Ильич Брежнев обожал нашу белорусскую «Зубровку». Так что «Столичная» вам не грозит, а Кашпировскому мы позвоним, он кодировку снимет. 
   Генерал продолжает свой рассказ.
   - Повар выполнил поставленную ему задачу, он успевает забежать в сельскую церковь, и батюшка кропит святой водой его кулич… Однако он не знал, что тогда в храмах дежурили наблюдатели от райкомов партии и комсомола… Его быстро вычислили, ему бы попросить любую старушку, она бы и освятила, а он, наивный и перевозбужденный гибелью семьи, вбежал в церковь в военной форме. Кто бы мог подумать, что в глухой смоленской деревне все стоит на контроле.
   Генералу звонит сын, он – полковник ГРУ.
   - Отец, в Ленино прибывает польская делегация, кто-то назойливо интересуется именно тобой. Ты курировал Польскую дивизию имени Костюшко? – спрашивает он. – Говори, не стесняйся, на день рождения я купил тебе криптофон с надежной защитой.
   - Прошло шесть десятилетий, кому теперь это интересно?
   - Не скажи, на Западе муссируется версия, что товарищ Сталин использовал поляков как пушечное мясо под Ленино.
   - Вернусь в Москву, все расскажу, а ты внуку передашь суть трагических событий, которые проходили тогда здесь, на этой многострадальной земле.
   Генерал прерывает разговор и взволнованный звонком сына, продолжает:
   - Странное поколение пришло нам на смену. Сидят упитанные люди за компьютером, кофе с бальзамом «Ванна Таллин», сигареты или вейп, «парят», за окном морозный день, в квартире тепло, уютно рядом с женой и детьми. О войне знают по лживому кинематрографу и поклоняются выдуманному писателями и режиссерами  генералиссимусу товарищу Сталину. А один поц по каналу Центрального телевидения восхваляет Бенито Мусоллини, якобы он евреев не у н и ч т о ж а л.
   - Какова дальнейшая судьба «вашего» повара? – спрашиваю я, с тревогой глядя на взволнованного генерала.
   Николай Иванович кладет под язык таблетку валидола.
   - Это были з в е р и, доведенные сильными мира сего до скотского состояния. «Я р о с т ь благородная» - это же не дурак сочинил. И это состояние пропитало всех, начиная с солдата и до маршалов… А что творилось в блокадном Ленинграде?.. И на Северном Кавказе?.. 
   - Мустанги, мустанги, табуны одичания, - цитирую я Андрея Вознесенского.
   - Повар, татарчонок, все рассказал следакам. Дело дошло до самого Льва Мехлиса, надеюсь, он тебе известен. Все свалили на темного «Кока-Хохла», который благополучно убыл в известном направлении и сгинул где-то на Колыме. Возможно расстреляли. Пострадали и офицеры-политруки, особисты и тыловики.
Татарчонок становится Старшим поваром и получает звание старшины.
                П р о д о л ж е н и е  с л е д у е т

Фото/инфа - Инет