Без названия пока. Госпиталь

   Мы брели с Джеки по солнечному и пустому больничному двору. Территория Королевского Госпиталя выглядела неухоженной, дворник давно умер. Я еще была слаба, но чувствовала все же, что болезнь постепенно отступает. Джеки, хвала богам, была здорова. Вирус, ураганом промчавшийся по городу и скосивший большую часть его обитателей, животных никак не коснулся. И теперь они, предоставленные сами себе, толпами наведывались на больничный двор в поисках пропитания.

   Во всей огромной многокорпусной больнице людей осталось десятка полтора-два, тех, кто выжил и тех, кто почему-то не заболел. Иногда, очень редко, в госпиталь приходили люди из города, но быстро уходили. По отрывистым сведениям, добирающимся до нас из полувымершего мегаполиса, госпиталь считался там очагом заражения.

   Доктор Зуев, оказалось, так его звали (он мне почти земляк), тоже был среди выживших. Он переболел в легкой форме, сам себя вылечил и теперь пытался помочь тем, кому нужна была его помощь, делая вылазки в город.

   Накануне он привел с собой пятилетнюю чернявую девочку. Она была здорова, грязна и испугана. А еще она не говорила ни на одном известном обитателям больницы языке. Она как-то сразу ко мне прилипла, и на пару с Джеки, переселившейся ко мне в палату, не отставала от меня ни на шаг. Вот только на улицу она почему-то выходить боялась и теперь смотрела на нас сверху из окна.

   Я помахала ей рукой. Она просияла щербатой улыбкой.

   Зуева я нашла у хирургического корпуса. Он сидел на скамейке под кустом бересклета и курил.

   - Привет, Джеки! - обрадовался он встрече, - Ну, как вы? Как малышка?
   - Хорошо, - ответила я, присаживаясь рядом, - мне надо поговорить с вами, Алекс.
   - Ну, что ж, время у меня есть... 

   Джеки села подле меня и положила мне голову на колени. Я потрепала ее за ушами.

   - Прошло уже две недели, как я уехала из дома... уехала всего на два-три дня...
   - Там вас потеряли...
   - Да. Думаю да... они там все очень волнуются. Скажите мне, как доктор, опасно ли мое возвращение?
   - С большой вероятностью, - вздохнул доктор, - Я заметил, что вирус оказался фатальным только для коренных жителей Милабурга, все приезжие так или иначе смогли его побороть. Но никто не может дать никаких гарантий. Я мог бы сделать анализ, но...
   - Ясно, - сказала я чуть слышно, - мне придется остаться здесь... Только бы... весточку домой как-нибудь передать...
   - Мы что-нибудь придумаем, - сказал Зуев.


   Никогошеньки не встретив в солнечных коридорах госпиталя, я вернулась к себе. В комнате, служившей мне жилищем, маленькая девочка играла с картинками, раскладывая их веером вокруг себя. При этом она что-то лопотала на непонятном языке, словно бы разговаривала с кем-то.  Я присмотрелась и поняла, что это не просто картинки, а мамины поисковые карточки. Видимо, выражение моего лица в этот момент было далеко от благодушного, потому что глаза заметившего меня ребенка испуганно округлились и влажно заблестели.

   Чтобы еще сильнее не испугать девочку, я поманила ее к себе, достала из рюкзака пудреницу и протянула малышке. Та, робко, как шугливый зверек, дотянулась до пудреницы, взяла осторожно и сразу ретировалась с ней на кровать, откуда еще некоторое время смотрела настороженно, как я собираю с пола карточки, не решаясь переключится на новую игрушку. И только, когда к кровати подошла Джеки, обняла ее и оттаяла.

   Их было двадцать восемь штук. Двадцать восемь фотографических карточек с текстом на обороте - кто, что, где, при каких обстоятельствах, координаты для связи... восемнадцать взрослых и десять детей, затерянных во времени и пространстве... и двое... двое из этих детей были мы! мы с Вишней!

   А Пол?

   Я судорожно стала перебирать карточки в поисках изображения добродушного бородача с голубыми глазами, но его среди них не было... Зато был отец. Молодцеватый парень с квадратным подбородком, одетый в военную форму. Его лицо еще светилось той наивной довоенной самоуверенностью, какая была свойственна всем молодым людям, знавшим лишь мир.

   А еще... там был Мелих... Наш смешливый лопоухий Мелих, которого мы оплакивали шесть лет назад после обвала моста. А ведь тела его так и не было найдено... На обороте было на писано: “Этьен Дантон. Год рождения. Пропал такого-то числа такого-то года возле дома в провинции Льенн, был одет... с собой имел... Свободно говорит на трех языках, владеет навыками фехтования, на правом предплечье имеет обширный шрам от ожога....” 

   Все так - и полиглот, и фехтовальщик, и ожог размером с тетрадь...
   А ниже было подписано уже рукой матери “НАЙДЕН”.
   Найден!
   Как же так? Ведь тело его не нашли?

   Вполне возможно, что он был перехвачен поисковой бригадой на подъезде из Пригорода к мосту. В таком случае этот обвал был им даже на руку. Никто не хватился не вернувшегося в интернат подростка. В школе решили, что он утонул... А его просто вернули в настоящую семью. Хорошо, если так. И пусть мы больше никогда не увидимся, главное, что он живой.

   Но тогда почему они не нашли меня? Они ведь были совсем рядом? И почему они все же не искали Пола, если в последний раз нас с сестрой видели с ним?

   Возможно, ответы на какие-то свои вопросы я могла бы прочесть в мамином дневнике, но... я все никак не решалась...

   Я еще раз внимательно перелистала все карточки, но больше никого в них не узнала. Зацепила только еще она карточка - Рома Громов, 10 лет, пропал в Старом Городе по дороге в школу в … В тот же год, месяц и день, когда я переступила порог старгородского интерната! 

   Ничего не понимаю... Никогда не думала, что в Старом Городе такое возможно.

 

   Вечером Зуев принес нам консервы и воду.

   С наступлением темноты, я старалась не ходить по коридорам больницы. Их пустынное эхо вызывало во мне жуткую оторопь. За каждым углом мерещился оживший покойник. Возможно, следовало бы перебраться на проживание в город, но мне казалось, что в обезлюдевших муравейниках я ощущала бы себя куда как хуже. А здесь все-таки был Алекс, который продолжал нести свою бессменную вахту.

   - Ах какие у нас косички! - потрепал доктор по голове девочку.
   - Да, вот, - сказала я, - надо же было чем-то заниматься весь день, — вот и наплели.
   - Я тут узнал кое-что, - сказал Зуев уже серьезно, — по вашему делу.
   - Что?
   - Почта пилигримов работает.
   - Не может быть! Их не коснулась пандемия?
   - Она коснулась всех, кого-то в большей, кого-то меньшей степени. Но письма доставляются в срок, это факт. Сегодня один из моих пациентов получил такое письмо.
   - Но... получил — это одно, а отправлять - совсем другое. Как его отправить?
   - Почтой. Тут не надо изобретать изобретенное.
   - Алекс, вы сможете присмотреть завтра за девочкой?
   - Да.
   - И за Джеки.
   - Конечно.