Больничная история

Я уже много раз и здесь тоже распиналась, насколько я была несчастна в постоянном лежании по разным больницам. Что следовало бы уже и ограничиться написанным, и  не напоминать себе и другим о своем больничном детстве.

Но все это сродни старому прыщику, который вроде уже и сходит. Просто не трогай его еще несколько дней, так он и сам отпадет вместе с коркой на нем. Так как раз в эти дни все и царапаешь старую ранку. Ковыряешь с дурным наслаждением, чтобы скорей отвалился не сам, а при твоей усердной помощи. Вот и дерешь постоянно эту болячку. И чешешь и трешь, не давая отпасть в нужное время самой.


Помню прекрасно, что нас, как детей, никто не думал кормить по пять раз на дню, как это делают теперь в дорогих богадельнях. Но четыре раза  нас точно кормили. Да еще и на ночь давали по стакану кефира. Возможно, его и следовало бы считать  нынешним пятым разом. Да вот только  тот кефир. Его так старательно посыпали сааром сверху. Так его невозможно было в рот взять тому, кто сахар не терпит совсем. Я иногда пыталась выбрать стакан? где этот сахар уже на дно стакана упал. Но и там. Вкус кефира был напрочь испорчен привкусом сладким. Я даже пыталась привлечь внимание медсестер к своему неприятию сладкого на дух.Иногда они даже мне обещали давать мне нормальный кефир, как исключение. Но каждый вечер снова обо всем забывали.И сладкий кефир повторялся опять.


Так третий прием пищи днем назывался "полдником". И выдавали его после сна после обеда. Это был самый волнующий момент из всего лежания. В эту еду перед нами ставили тарелки с передачами от родных и друзей. И  тут не только ты хоть через еду встречался с родными. Там еще и  съесть многое требовалось как можно скорей. Родители всячески старались приносить редкие на ту пору фрукты. И на тарелках лежали всякие разности вроде винограда и груш. Бывали там и персики и бананы по сезону  на улице. Про яблоки я просто молчу. Они никогда на Руси не считались деликатесом.Но их тоже усердно таскали бедным деткам.

И обычно именно в этот светлый момент встречи почти с  родным домом. У наших столов с тарелками передач появлялась очередная медсестра с призывами. Дескать, есть за одним из столов некий маленький ребенок. Ему никто ничего не принес. И уже очень давно. Так давайте каждый отдаст ему часть своего угощения скорей. А то ему совсем нечего есть из тарелки. И проходя по рядам, она в тарелку, что держала в руках, скидывала с наших тарелок все самое вкусное для голодающего ребенка за одним из столов. И так она усердно кидала наши дары. Что обычно одной тарелки уже никак не хватало. Тогда очень ловко наполнялась нашими бананами и вторая тарелка для бедного ненакормленного нашими продуктами ребенка за одним из столов. При этом. Если лежало у меня там два банана от мамы. То забирались сразу оба. Если спелая груша,  то тоже ребенку.

И очень часто после этого рейда я смотрела в  свою тарелку с передачей от мамы. А там оставалась  только веточка винограда с уже испорченными ягодами. И ничего, кроме этой веточки, мне не оставалось. Зато перед ребенком, которому уже очень давно никто ничего не приносил, стояло аж несколько тарелок с нашими гостинцами от родителей.  И этот Мальчиш-Плохиш все сидел и выбирал с недовольной рожей. Что он съест сразу, а что оставит на следующий раз.

А ведь все это мне покупала мама на свою небольшую зарплату.  И деньги платила, чтобы мне принести самое вкусное. И все это уходило для бедного ребенка, которому никто ничего не принес.

 Я понимаю, что этим ребенку ничто не заменит родителей или друзей. Но нам ведь после этих рейдов милосердия и самим ничего не оставалось.  И мы отдавали, чтобы не прослыть позорным жадиной среди ребятишек.

Так  и воспитывали в нас с самого раннего детства чувство взаимовыручки и взаимопомощи. Помогло почти всем!