Свет моих очертаний

Едкий запах крысиной отравы заполнил помещение.  Все стало ясно – трупы в кожаных доспехах, двое монахов в коричневых рясах и рыцарь в латах, оба без шлемов.   Рыцарь держал в руках длинный каменный клинок.  Его товарищ, стоявший чуть в стороне, держал на вытянутой руке что-то похожее на трубу – блестящее железное существо с жутким коротким стволом.  Оба монаха были одеты в такие же черные рясы, какие носили стражники, и оба вооружены короткими мечами с красными щитами.  На их длинных одеяниях было по несколько рядов белых ремней, а на груди висело по паре тяжелых серебряных крестиков.  По бокам от монахов стояли двое человек с факелами. Все выглядели ухоженными и отдохнувшими.  Рыцарь подошел к коню, осторожно поднял его в воздух и поднял вверх – перед ним сразу вырос длинный шатер, украшенный треугольным серебряным крестом и колокольчиком.

 Потом он подошел к воинам и торжественно сказал: «Semper ex machina».  Это означало: «Прошу отпустить нас». Люди в черных рясах опустились на колени, а рыцарь повернулся к монахам и громко сказал: «Где я, братья?  Где это место? Теперь мы есть друг у друга в сердце…» Монах взмахнул мечом. На лезвии сверкнула алая искра.  Рыцарь сделал неуловимое движение, и острое, как бритва, жало вонзилось в бок монаху – точно между позвонков. Стражники схватили мечника.  Двое других повернулись к нам.  Мы тоже развернулись и взяли оружие, но руки рыцаря не опустились. На его лице было написано глубокое изумление. По-моему, он никогда не видел такого оружия.  Потом он пристально посмотрел на меня и сказал: «Кто ты?» Я взял его меч.

 Тут до меня дошло. Я знаю ответ. «Я Хангерфорд, будущий рыцарь Ордена Подвязки», – сказал я. Монах не поверил своим глазам.  А потом вдруг захохотал. Он расхохотался как безумный.  Его тело мелко затряслось, а губы расползлись в ухмылке. Я заметил, что его глаза стали совершенно круглыми.  В наступившей тишине я услышал голос на большом церковном органе: «Et vita sentatus sui fitus, et  quod fuerit quod verum exaggere».  Оркестр умолк, и я увидел огромный распятый череп – за ним находилась высокая люстра.

 Все стихло. На краю сцены стояла статуя Девы Марии – лицо ее было полуприкрыто волосами. Рядом с ней лежал небольшой синий мешочек.  Я еще не успел испугаться, но в следующий момент потерял равновесие и упал на пол, с грохотом ударившись головой о шкаф.  Монах засмеялся, обнажив крупные белые зубы. Он смеялся так, что я понял, что он не шутит.  Его смех был слишком громким, чтобы не обращать на него внимания. Но я не смог удержаться и спросил: «Куда я попал?  Что со мной будет?» Я не собирался произносить вслух то, что собирался сказать. Но оказалось, что мне надо было как-то объясниться, чтобы монах понял.  Стараясь не шевелиться, я поднялся на ноги. Он захихикал еще сильнее.

 Я опустил глаза и увидел кокаин. На полу были рассыпаны таблетки. Монах подошел ко мне и стал развязывать мешочек.  Я медленно попятился назад. По всей видимости, монах был пьян. Но я понимал, что от меня не спрячешься и он не уйдет.  Он громко засмеялся. Я почувствовал, как его руки обвили меня за талию. Я уже знал, что он меня укусит. Поэтому не сопротивлялся.  Монах наклонился ко мне и прошептал мне на ухо: «От этого запаха иногда просыпаются звери. Вставай. Иначе они убьют тебя. Вставай».  Это слово прозвучало несколько иначе. Как бы «даешь мне ружье», но казалось, что это издевка: «Ты должен выпить этот напиток. Каждый день».

 Но я сделал вид, что не услышал этого предупреждения, и продолжал ползти. Я уже почти не боялся. Нужно было только точно знать, куда и как мне ползти.  Кивнув монаху на подушки, я подполз к одной из них. Монах присел на корточки рядом со мной и отхлебнул из бутылки прямо из горлышка.  Выпили мы одновременно. Мне ничего не осталось, как встать, и мы зашагали к дверям. Все остальное время я провалялся в постели.