Поездка в Чимкент-чужую страну

Когда пришла телеграмма, была почти ночь. Папа сидел за столом и разговаривал с соседом, а я играла в углу. Надо было ехать срочно. Мне так сказали. Мама тихо плакала и собирала вещи. Скоро пришла машина

Она мне показалась маленькой. Отец иногда приезжал на машинах домой, но это были большие машины. А это почему-то маленькая.
—Мы на этой «инвалидке» поедем? —спросила я недовольно.
—Это — не «инвалидка», — тихо сказал папа, —Поезжайте, такую дали.
И мы с мамой поехали в ночь.

Нам нужно было забрать по пути бабушку из села. Когда мы вошли, бабушка сидела молча на кровати и плакала. В доме были люди, несмотря на то, что была ночь, и все в селе спали.
Мамина сестра Нина обрадовалась нам. Теперь можно было с нами отправить бабушку в Чимкент, а так они сидели и плакали, и не знали что им делать. В далеком городе разбился насмерть брат Петр, и нужно было ехать на похороны, а денег у них не было. Пенсию колхозникам не платили.

— Ты поедешь с нами? — спросила мама тетю Нину, — Семен Матвеевич дал денег на всех, на билеты туда и обратно, хоть поездом, хоть самолетом.
— Нет! Я останусь присматривать за домами, — сказала она, — нельзя же бросить хозяйство.

Мама кивнула. В Самаре мы ждали поезда часа два-три в зале ожидания. На большом круглом столе, в детской комнате, стояла игрушечная железная дорога. Я пристыла от восторга около нее: настоящие вагоны с паровозом ездили по рельсам, можно было переводить стрелки и менять направления движения поезда. Но не успела я перевести стрелки как получила хлопок под зад и меня за руку дернули в сторону,
— Сколько можно тебе говорить, чтобы сидела на месте! Еще за тобой мне не хватало бегать!
Обиженная и надутая, я молча просидела рядом до самого прихода поезда. За мои 6 лет я впервые увидела детскую железную дорогу, и у меня тут же отняли это счастье: поиграть в нее.

В вагоне я всю дорогу слышала обычные замечания, к которым я привыкла с раннего детства.
—Не крутись! Не лазий! Не виси!
«Все как всегда. Ничего нельзя!»— думала я сердито. «Когда же я вырасту, чтобы делать в вагоне все что хочется? Вот тогда я уж полазаю везде!»

Лежа на полке, я предавалась мечтам, как я стану большой и смогу лазить на вторую полку, на третью, на боковую. А еще можно будет висеть и качаться на поручнях в проходе, сколько захочется! Вот только мне, наверное, будут ноги мешать, ведь я буду длинной, когда вырасту? Ладно, что-нибудь придумаю!»— успокаивала я себя, не теряя надежды покачаться вдоволь.

В Чимкент мы приехали днем. Помню, как меня удивило, что вместо черной земли, как у бабушки, или желтого песка, как у нас в городе, здесь была кругом желто-коричневая глина. Дом тети стоял на высоком пригорке. Улица эта была какая-то кривая, дома стояли как попало: на пригорках, в низине, и никакой прямой улицы.

Тетя, на следующий день, познакомила меня с соседскими девочками, попросила их взять меня с собой на прогулку. «Лучше бы не просила!»
Недалеко от домов были видны невысокие горы. Тоже желто-коричневые.
— А что это там? — спросила я
— Пойдем! Мы тебе покажем нашу реку.
— Пойдемте! Я реки люблю!

Когда мы подошли к воде, на моем лице отразилось столько разочарования, сколько не было и воды в реке.
—Это — река? — спросила я, показывая на желтую воду. Да, это — лужа!
— Как ты смеешь называть нашу лучшую речку лужей? — возмутилась детвора.
— Да, вы рек настоящих не видели! — продолжала я.
— Реки — это реки! — кричала я, разводя в стороны руками. Уже слов мне не хватало на них! И, вконец, рассердившись, я развернулась и пошла. «Совсем ничего в реках не понимают!» —думала я по дороге домой.

Тетя Катя, заглянув в комнату, спросила
— Что так рано?
— Я поругалась с ними! — ответила я.
— Как поругалась ? Зачем?
— Потому что они мне не речку, а лужу показали! Разве это река?!
— Нельзя ни с кем ругаться здесь! Они же могут тебе отомстить! — огорченно сказала тетя. —Надо пойти помириться! Одевайся!
— Никуда я не пойду!
— Надо идти и извиниться!
— Нет! Я — права!
— Понимаешь, они могут встретить и избить тебя. Их много, а ты одна! Собирайся!

Тетя Катя давно приехала в эту страну, уже хорошо знала и людей, их обычаи и привычки. Прожив здесь много лет, она сохраняла со всеми хорошие отношения, никогда ни с кем не ссорясь. Живя в чужой стране, надо уважать чужие правила и обычаи. Как говориться:«Со своим уставом в чужой монастырь не ходят!».

Когда мы пришли к соседям, они нас встретили молча и не очень радостно. Но тетя Катя принесла гостинцы, это смягчило обстановку, и дети уже не сердились на меня.
Эти вкусные косички из валяной тыквы мы постоянно покупали на рынке, потому что они мне очень нравились. Вкус их я запомнила на всю жизнь.
Соседские дети тоже любили их. Гостинцы были разные. Дети внимательно все рассматривали и пробовали.

Тетя сказала, что я маленькая и никогда таких рек не видела, приехала первый раз, поэтому ничего не знаю. А еще я, хоть и шестилетняя, но умею читать и писать. Тетя что-то еще рассказывала про меня с улыбкой, дети внимательно слушали и кивали головой. Теперь они смотрели на меня не враждебно, а по-доброму.

Я поняла, что бить меня не будут. И спокойно пошла домой, договорившись о новой встречи.
— Ну, вот, а ты боялась! — сказала я по дороге тете Кате. —Трусиха ты!
— Я— не трусиха!— возразила она, но я ей не поверила. Я не удержалась, обернулась и «показала нос», поиграв пальцами обеих ладоней у носа.
 — Ты ничего не поняла!— огорченно сказала тетя, — теперь будешь все время дома сидеть, до самого отъезда.
— Ну и посижу! Дома тоже интересно! — ответила я победным тоном, уж очень я не любила проигрывать.
И мы пошли дальше молча по желто-коричневой земле. Я радостно подпрыгивала. Эта земля не была мне больше чужой, потому что я чувствовала себя победительницей!