Глава 12. Планы, планы

Однако, ставя свои желания, намерения, планы во главу угла, мы нескромно забываем о том, что программа  действий  намечается   теми,  кто забывает или не признает факт того,  что он в мире не один.  Есть и другие.
И что, у этих  самых,  никому  неизвестных «других»,   могут  быть свои  планы,  притом в корне,  противоположные нашим. 
Да и сам Мир  никуда не исчезает, если мы отправляемся спать, например,  переставая быть включенными в него,  не наблюдая за ним. Он просто имеет место быть, проводя через себя множество самых разных энергий ( тех и других, и  много каких) и отдавая предпочтение то одним, то другим, в зависимости  от  силы намерения  того, кто их транслирует в этот самый мир. 
Мир он вообще,  тот еще и наблюдатель, и игрок в одном флаконе.

Посему,  на рассвете серого утра, Дикие, вместо того, что бы отправиться на поиски моей скромной персоны, были подняты по тревоге и убыли с  Э – Дары в полном составе,  поскольку искривление  Пограничного пространства обозначилось в таком масштабе, что могли понадобиться не только Драконы, но и резервисты.  С соответствующим количеством прогнозируемых потерь и жертв. 
Так что,  планету покинули все, включая Целителя и Анпейту, оставив мне при входе в шатер, соответствующее послание,  сплетенное из цветных нитей.  А так же: пустой лагерь,   целебные мази и отвары;  и  запасы еды,  и молока.
Последнее явно на случай,  провала моего диалога  с нжати ( то ли будучи уверенными в  этом фиаско,  то ли так,  на всякий…).

Впрочем,  в  очередной раз оставшись одна, притом в  данном случае,  совершенно  одна,  да еще и  на целой планете,  я была рада этой заботе.
Хотя,  должна признать, что испытала чувство немного похожее на панику.  Ведь с одной стороны,  ситуация мне напомнила мою историю  с потерей родных на Кате и схронами, оставленными ими для меня.  И это было горьким воспоминанием.  А с другой…
Тогда  я  знала, что в мире,  кроме меня,   где-то еще есть люди. Пусть  и не слишком дружественно ко мне настроенные, пусть далеко.  Но есть.
Теперь же, на всей планете из человекоподобных, была лишь только   я.  Одна.   Без связи. Без возможности покинуть планету.
Да – с запасом еды,  да - с домом.  Но совершенно одна на целой планете.   Одиночка,  согреваемая  одной только   надеждой,  на то,  что ко мне вернуться, что меня не забудут. Не бросят.  Потому что, идти мне было некуда. И не к кому.  Ведь  «все»,  в виде меня, и так были здесь.  Я и была  всеми  людьми,  на целой планете. 
И этот дом, раскинувшись шатром на бескрайних и безлюдных  просторах цветных холмов и равнин, летел по еще более бескрайним просторам космической бездны, с одним лишь пассажиром на борту. И этим пассажиром была я.

Так что, если на Кате в груди щемило от чувства  потери и страха. То нынешний вид одиночества холодной волной прокатывался по коже, заставляя ее покрываться пупырышками,  и острыми когтями сжимал горло,  принуждая  мое сердце биться сильнее.
Но,  стоя липким комом  ужаса в груди, этот новый вид  сиротства,  все же  не мог убить  надежду на возвращение тех,  к кому  я  уже успела привыкнуть.
И это уже  было немало.
Хотя,  в своем рассказе,  я забегаю вперед.  Все эти ощущения и мысли имели место быть, но  посетили  они  меня   чуть позже.
А в начале…
                ***
В начале: рано утром, едва темное Небо Э – Дары, окрасили черные лучи ее Солнца, не разгоняя мрак, но добавляя ему зеркальный блеск,  после сытного завтрака  молоком нжати, я  стояла во весь рост, на спине одной из телок и мысленно пыталась донести до стада то, чего я от них хочу.
Это было сложно. И сложно еще и потому, что я совершенно не знала, как это общение и вообще все, происходит у Диких?
Вот договорились, например они с нжати.  И что? За  тем же молоком, они летают к стаду или стадо приходит к ним?  Но ведь идти можно долго.  Стадо ведь не пасется на одном месте.  Трава то  быстро съедается.  Стадо,  двигаясь вперед,  поедает ее. Соответственно, оно постоянно мигрирует по степи за кормовой базой.  Иногда, довольно далеко, как я думаю.  И приходить на зов могут не скоро. Что же  Дикие сидят без молока?   Или они кочуют за стадом?  Или все же летают к нжати на дойку?   
Но я то летать не умела.  И технических средств  передвижения  у меня не было.
А что бы свернуть шатер и кочевать за стадом… 
Так я еще не познакомилась  с  джангел ходами.  Не на ком мне было перевозить ни себя, не свое барахло.  Или Дикие и на нжати это делали?  В смысле, верхом ездили и в повозки запрягали… Вроде  в Атласе было такое?  Но ведь и об этом мне с ними сначала надо договориться.  А как?

Т.е. вопросов, было явно больше, чем ответов.
И это я на тот момент, еще не знала о том, что осталась одна на всю планету.  И о том, что меня просили не трогаться с места, тихо дожидаясь возвращения Драконов.
Так какая уж тут кочевая жизнь, вслед за стадом, когда надо посидеть на попе ровно?
Именно,  что никакой.
Но,  о последних событиях я  ничего не знала и, честно промучив с вечера свою голову вопросами без ответов, с утра решила не заморачиваться,  а спросить у самих нжати:  как быть?  Мысленно объяснив им, что мне нужно  от стада в принципе.

Так я и сделала, встав ранним, темным утром во весь рост, на одной из коров, и мысленно обратившись к стаду: « Маси, - мысленно начала я, пытаясь настроиться на их энергетику. – тут такое дело. Я живу в шатре, среди воинов Диких, на берегу моря. – сообщила я нжати, стараясь представить и удержать  в своей голове как можно более четкую картинку и лагеря, и своего обиталища и пейзаж вокруг него. – И у всех у них есть свое стадо. Которое дает им молоко, мясо, шерсть, шкуры. А у меня нет. Я беру как бы чужое. Но они хотят, что бы у меня было все свое. Потому отправили меня к вам.»
Я выдохнула, увидев, что все внимание стада обращено на меня. И более того, на паре последних предложений, нжати уставились на меня вопросительно, чуть наклонив головы на бок.
И я,  вздохнув, продолжила, отвечая на их мысленный  вопрос,  и чувствуя себя, отчасти, круглой идиоткой: « Нет. Они не жадные. И не отберут у меня  то, что дали. Но у каждого есть свое. Кроме меня. А я чужая. Не их семья.  И получается,  словно нищая. Мне как подаяние дают. Но ведь не вечно же его давать. Надо свое иметь. Вот меня к вам и отправили. Договариваться. Так как? Что скажете?» - немым вопросом закончила я свое пламенное обращение к стаду, внимательно оглядывая  присутствующих.

М..  Должна заметить, что выслушало меня,  высокое собрание,  не перебивая.  Внимательно выслушало. 
Правда, мне показалось, что  с  некоторой  долее иронии. По крайне мере, мне чудились насмешливые огоньки, мелькающие в их  огромных  глазах. Да и морды стали какие-то шкодные.  А  общая энергетика была столь снисходительной, что я почувствовала себя, все – таки  -  дурой.
Ну, а если  и  не ею, то  блондинкой,   то  уж точно.
Посему, после своего душещипательного монолога,  и  стояла -  чуть опустив голову,  и густо покраснев,  до самых кончиков ушей.

Пару минут ожидания тянулись мучительно долго…
И,  судя по энергетическим  молниям,  прошивающим мое тело, словно  разрядами  электрического   тока,   стадо, закрывшись от меня,  обменивалось между собой мыслеформами (?)  и было совершенно неясно, то ли меня сейчас сотрут в порошок за глупость и наглость,  а то ли просто пошлют… подальше?
Наконец, альфа, обратил свое внимание на меня,  и я словно оказалась внутри картинки, но картинки возникшей в моем мозгу.
Бык поинтересовался:  действительно ли я хочу кого-нибудь из них пустить на мясо и шкуру?

Еще более густо покраснев, я честно ответила, что нет. Они все мне нравились. Нравилось тем, что большие,  лохматые,  добрые. Что я могла почесать  им холку,  зарыться в их теплую шерсть,  что  могла покататься на них верхом.
И что Дикие тоже,  вроде бы,  просто так никого не резали. По каким-то причинам стадо само им отдавало кого-то из своих. Может слабого?  Того, кому не выжить?  Тогда – да.  Ведь  есть мне тоже надо.  А  ем я пока или чужое, или свое - добытое охотой. 
И если  охота  постоянно будет удачной и у меня на нее постоянно будут силы, то нет проблем.  Но охота не всегда бывает удачной,  да  и я иногда болею. Так что, запасы нужны. Иначе  Дикие мне могут начать пенять за нахлебничество. Но я не хочу,  есть чужой хлеб.  Мне нужен свой. 
А так,  меня бы радовало молоко и возможность вычесать с них шерсть.  Я бы потом спряла ее и связала бы одеяла. Тем более, что  те  вещи,  которые   Дикие  мне отдали,   у меня вроде бы  не собираются отбирать.
Закончив свои сбивчивые пояснения, я невольно поежилась.  И от того, что звучали они довольно сумбурно и бестолково, и от воспоминания  о недавней  болезни,  кольнувшее  сердце холодной иглой.

Впрочем,  залипать  на  этом эпизоде своей жизни  я не стала. На данном этапе,  у  меня  были дела и поважнее.
Тем более, что моя судьба  опять  обсуждалась  стадом.  Да что там  обсуждалась  –  она  зависела  от  их  решения.
Ведь  отказ нжати в моей просьбе,  в лучшем случае,  сулил мне  возвращением  к  Диким,  ни с чем.
Что было бы  меньшим из зол.
Да.  Мне было бы стыдно  перед ними.  Но я бы попыталась с другим стадом наладить контакт.  И может быть, там бы мне повезло.
Но это был,  лучший вариант развития событий.
В худшем – меня сейчас просто поднимут на рога,  раскатав затем на молекулы по этому куску  бескрайней степи.
Так что,  ожидала я ответ нжати со смирением, прекрасно осознавая,  что  реши они меня прихлопнуть,  как  наглую, надоедливую,  глупую  муху  и все: ни убежать, ни защититься я, и не  сумею,  и не успею.
Поскольку   имела возможность  лицезреть  то,  с какой ловкостью  и  скоростью  перемещаются эти огромные животные, в тот момент,  когда на них нападало игривое настроение и они начинали скакать и резвиться, словно малые дети.
Поэтому, ставка на мои быстрые ноги, однозначно была бы проигрышной.
Ну, благо,  что  ставок тут  никто не делал,  а у меня хватало мозгов не строить иллюзий,  обманывая саму себя, относительно собственных возможностей,  по крайне мере на данном этапе жизни.

Обманывать  саму себя,  вообще неблагодарное занятие,  должна заметить.  И к тому же – заведомо проигрышное,  притом  для собственной  же личности.  Как и сожаление об утраченных возможностях. То и другое лишает тебя будущего.
Сие философские мысли, стали  «очень вовремя»  закрадываться  в мою голову,  пока стадо  в  очередной раз  устроило междусобойчик,  закрывшись от меня энергетическими щитам и обмениваясь мыслеформами. 
Однако,  все когда-нибудь кончается, закончилось и совещание нжати.
После чего,  главная из коров, встретившая меня в свое время, вместе с быком на холме,  аккуратно  ткнулась  мне носом в физиономию  и шумно  выдохнув в нее,  отчего меня чуть не опрокинуло на спину,  сообщила что-то типа того, что они подумают  о моей просьбе.  А пока,  чуток подвезут до дома, хотя и не до самого.  А лишь до берега моря.  Дальше я дойду сама.
Такой оборот дела, меня весьма обрадовал.  Так что я с облегчением  согласилась на столь щедрое предложение (  ведь пусть и не ответили согласием, но и в лепешку  не раскатали).

И   как только  я уселась на нжати поудобнее, стадо отправилось в путь.  Притом развив приличную скорость.
В итоге, не прошло и полу часа, как я уже стояла в точке моего расставания  с  Роханом,  перед моим походом к нжати.
 Где,  скользнув по длинной шерсти коровы на землю и попрощалась со стадом,  перецеловав их в огромные носы, и нежно погладив по пушистым мордам.
Ну, а пробежать пять километров до лагеря, вообще не составляло труда.
В лагере же, меня,  против ожидания,  поджидало опустевшее стойбище и плетеная записка,  приколотая к пологу моего шатра.
Скользнув глазами по узелкам замысловатой  вязи,  я тяжело вздохнула,  грустно  оглядывая  опустевшее стойбище,  безлюдные холмы  и пустынные воды залива.
Переставший быть обитаемым мир, уходил далеко  за горизонт, обжигая меня одиночеством.
Нервно не то вздохнув, не то всхлипнув, я понуро откинула полог шатра, в надежде на то,  что все это окажется просто шуткой. Проверкой меня Драконами.
Но погасший очаг, как-то  отметал  прочь  эти надежды,  давя  на меня  пустотой и холодом обезлюдевшего помещения.
 Зато,  заставлял действовать,  избавляя от шевелящегося внутри страха:  всеми брошенного ребенка.
И  тяжело вздохнув  от невозможности погрустить, жалея себя, я принялась  разжигать огонь, наполняя свое одинокое жилье жизнью  -  от  присутствия в нем, человека.