За все прощайте Часть2 Если б не было тебя Глава7

VII
     Всю дорогу Андрей сосредоточенно смотрел в окно лимузина и размышлял. Он неопределенно вспоминал Алексея и какие-то обрывки фраз, действий и поступков из прошлого мелькали перед его глазами, выстраивая бессмысленную картинку. Алексей, попадись ему на глаза открытка с черепом и перекрещенными костями, без угрызений совести отправил бы такие чистосердечные приглашения гостям, чтобы отвесить  оплеуху отцу, чем подбирать приглашение с двойным смыслом. 

 Небывалое творилось в сознании  Андрея: ему стало так спокойно, что это спокойствие начало пугать. А в воспоминаниях все крутился и крутился разговор с Верой, как на магнитофонной пленке,  как будто хотел кто-то мудрый напомнить что-то ему, а он не  понял и теперь ищет в воспоминаниях. Может Вера и знает об отношении Алексея к свадьбе, но почему его не пропустила охрана? И от этого бессознательного вопроса тут же рассеялось  спокойствие. Только теперь он понял, что она говорила не об отправителе, а о получателе.  Андрей взял телефон и набрал номер.

- Леха, чего ко мне не зашел?

- Да ты не звал, - лениво ответил Алексей.

- А приглашение кто привез? – прижал трубку к уху Андрей, когда  в голосе его уже нарастал холодный страх.

- Какое приглашение?

  С  лихорадочной готовностью заплясали и закрутились в голове Андрея варианты, решения, в течении секунды появлялись и пропадали мрачные прогнозы, когда он снова сжал виски отыскивая, как яркий луч света среди темных облаков, единственную верную и спасительную мысль.

Теперь он знал наверняка, что ему не надо больше вопросов, а нужно только найти способ ограничить доступ к опасности:
 - Леха, срочно! - закричал Андрей в трубку,- срочно выходи на офис! Включай в моем кабинете датчики пожаротушения! Мигом!

- Чего ты так орешь? - опешил Алексей, - выхожу. Перед компьютером он находился постоянно, поэтому сию же секунду подключился к базе корпорации и спокойно ждал дальнейших приказаний.

- Что там? – кричал Андрей, часто дыша и чувствовал себя, словно убегает  от  смерча. Всем телом ощущал, как  сзади надвигается мрачная и темная воронка, а над головой сгущается непроглядный мрак.

- Один твой кабинет включить не могу, только весь этаж.

От коротких и нервных окриков Андрея, от необычности такого его поведения, он молча подчинялся, даже не понимая причины происходящего.

- Весь этаж, срочно! - кричал Андрей громким голосом страха, - срочно врубай!
 
  Не теряясь среди паролей, которые Алексей знал наизусть, бесшумная и незаметная его работа, пославшая электрический сигнал в  автоматическую систему пожаротушение, тут же вызвала полный переполох в здании офиса.

- Все Андрюха, готово,- констатировал Алексей, наблюдая через камеры за экстренной эвакуацией.

- Точно? – настороженно переспросил Андрей.

 Все еще недоверчиво и сурово он мысленно  взвешивал каждое свое решение, перепроверял любое чужое действие.
 
- Точно. Тушим твоих сотрудников,- усмехнулся Алексей, - а ты за приглашение на свадьбу спрашивал?

- На похороны, - тяжело дыша, словно чего-то напряженно ожидая, ответил Андрей.

- Все шутишь, - усмехнулся Алексей ответу, смысл которого ни с чем не мог связать, - я его тебе домой отвез.

Андрей отключил телефон.
- Срочно поворачивай к офису! – громко крикнул он водителю,- обгоняй весь кортеж и с мигалками вперед.

  Толпа народа перед офисом, но Веры нет. Точно нет, он просто чувствовал это. Не обращая внимание ни на кого, он почти бежал ко входу. Наблюдая за директором, упрямо прорывающимся к офису, несмотря на предупреждение о пожаре, сотрудники удивленно расступались.

Лифт, кнопка двенадцатого этажа. Никогда скоростной лифт не ехал так медленно. Андрей с разбегу ворвался в кабинет. Вера растерянно стояла у стола. Вся мокрая с головы до пят, перекладывала на столе бумаги. Андрей посмотрел на стол, открытки лежали у него на столе нетронутыми.

 - Почему не вышли со всеми из офиса?!- закричал на нее Андрей. Вера спокойно взглянула на него  и  застыла в страшном потрясении от  его взгляда.

- Я…,- испуганно стала запинаться она,- на пульт охраны позвонила, они сказали, что датчики санкционированы извне. Пожара в офисе нет.

Ее лицо еще сохраняло безмятежность, движения были  спокойны и неторопливы, но глаза были неподвижны и испуганы.

- Почему не вышли?- грозно кричал Андрей. Обращаясь к ней, он смотрел куда-то в стол и был ужасен своим выражением страшного и непонятного бешенства.
 
- Бумаги ваши,- растерянно объясняла Вера, почти оцепенев от этого крика  и  испуганно выронила стопку, которую держала в руках.

Андрей стремительно подошел к столу.
- Почему в кабинете? За каким чертом остались? – снова закричал он, пристально глядя на открытки. И опять потемнело у него в голове, а Вера в страхе залопотала что-то невнятное и невразумительное:
- Они намокли. Я их убрать хотела,- и,  посмотрев на Андрея, протянула руку к открыткам.

- Не смейте трогать! - не своим голосом закричал Андрей. Возглас его был так неожидан и странен, в громоподобном голосе  звучала такая повелительность и даже угроза, что нельзя было не подчиниться.

 - Я подумала, вы из-за них расстроились,-  Вера в страхе попятилась.
 
Андрей посмотрел на нее. Он дышал тяжело, хрипло и на ее испуганный взгляд  слегка задыхаясь, но успокаиваясь, ответил:
- Бумаги это ничего.

- Вы же сказали, чтоб я их разобрала,- оправдывалась Вера. Опять он   налетел, как шквал, накричал, испугал ее, а теперь за раздражением и властностью послышался прежний голос: незнакомый и ласковый.
- Я помню. Хорошо помню.

Он подошел и, сняв пиджак, накинул ей на плечи. На мгновение у Веры появилось странное, незнакомое ощущение. В постоянно холодных глазах Андрея она увидела себя  маленькой, испуганной, но нужной. В эту секунду он смотрел на нее так, будто она вернулась из долгого путешествия.

Андрей поправил ее длинные волосы, попавшие под пиджак, и подошел к окну. Он пристально смотрел вдаль и  молчал, низко склонив голову и сейчас  вид Андрея  изменился  и он не был так страшен. Огромный и неподвижный, на фоне залитого светом окна,  казался он неживым и нарисованным. Вера долго ждала, но он молчал и даже не шевелился.

- Езжайте домой,- наконец произнес он,- переоденьтесь, машина ждет вас у офиса.
 
- Так вы знали? -  догадалась Вера,-  вы специально дождь устроили? 

Подозревая, что все происходящее продолжение какой-то подлой уловки  с платьем, Вера свирепо посмотрела на Андрея. Снова вернулась к ней неприятная догадка о каких-то скрытых его намерениях. Всей страдающей силой  любви поверила она в его сердечность, понимание, поверила в новое отношение к ней, совсем новое и совсем особенное, без притязаний властного начальника, а с расположением снисходительного мужчины.

Она смутно чувствовала, что с ним  происходит что-то необычное, но она видела его  гнев, необузданный и свирепый в своем неистовстве, как извержение вулкана; видела особенный блеск его глаз, который заставлял беспрекословно подчиняться, и опять не верила ни одному его слову.

- Да, я это специально устроил. Устроил из-за вас, - обернулся Андрей и то, что было написано на его лице было красноречивей любого ответа.

   Вера резким движением сняла пиджак и швырнула его в Андрея. Он даже не пошевелился. Пиджак упал на мокрый пол. Он переступил через него и подошел к ней, смотря на нее странным настораживающим взглядом. Была в них  и безмерная тоска, и глухое отчаянье, и покорная мольба о прощении.

 - Да вы что? - отшатнулась Вера. Она и верила, и боялась поверить этим глазам,  ей чудилось, что оттуда, из этих  глаз,  вырывается  крик, такой же безумный, как и все его поведение.

   Андрей придвинулся ближе и вдруг резко обнял ее.

 - А ну прекратите,- закричала Вера.

Андрей молчал и не отпускал ее, обнимал безраздельно и нагло неконтролируемой ничем силой отчаянья и пережитого страха.

- Идите к своей знакомой девушке, - и так стыдно ей было, как будто она  каким-то образом заставила обнять ее, как будто она унижает и топчет  его любовь, она терзает и мучает его сердце. Стыдно ей было крепких объятий, от которых млело все мокрое тело, стыдно было бешенного стука своего сердца и сладкой истомы, растекшейся по коже ручейками.

- Я к ней уже пришел,- негромко вздохнул он.

Что за изъян находит она в нем, который он сам в себе не замечает? Почему не дает приблизиться к себе, прикоснуться, и от его объятий готова разрыдаться. Какая непобедимая сила воюет в ней с ее любовью?

- Вы в офис пришли и не смейте меня обнимать,- ко всему прочему,  Веру очень раздражал мокрый и жалкий вид: ей надо  быть суровой, грозной и настойчивой, а она  смешная и глупая, как мокрая курица. И она не поняла, дрогнул у него голос или он просто прошептал:
- А я не обнимаю, я грею,- и он обнял ее еще крепче,- вы же промокли.

- Я вам не платье, меня сушить не надо,- сердито говорила Вера, пытаясь оттолкнуть его. Впервые она ощутила, какая железная у него хватка, в его объятиях она не могла даже пошевелиться. Нужно было собирать все силы, чтобы не перестать дышать.

- О ценном сотруднике забочусь любым способом, который посчитаю нужным, а платье  я  подарить хотел,- уточнил Андрей.

Но в его голосе, когда он говорил, в его взгляде, обращенном на нее, была такая нерешительная нежность и  так легко было ее уловить, что Вера отчего-то безумно испугалась.

- Я не собираюсь вам себя дарить, поэтому  к вашей знакомой девушке вас и отправляю,- зло закричала она, высвободила руки и дышала глубоко и часто, как будто задохнулась от этих слов, от этой непростительной нежности.

Андрей вдруг дерзко поднял голову. Так сильна была в  эту минуту его  мужественная, скупая искренность, что смелым и прямым получился вопрос:
- Дарить не хотите, может вас можно купить?

 И без того  измученное сердце Веры, ощутило в глубине, как острую иглу, как ей показалось, унизительную  насмешку и она с размаху  влепила ему пощечину.

 По инерции Андрей откинул голову, посмотрел в сторону, потом повернулся и упрямо посмотрел ей в глаза.
- Это не ответ,- решительно произнес он.

Вера  с недоумением часто заморгала, все еще держа руку в воздухе.

- Вы, подлец, Андрей Евгеньевич,-  она просто   застыла на месте от такого нахальства.

Несколько минут он молчал, ожидая продолжения, а Вере казалось, что она все высказала – и очень красноречиво. Андрей вдруг еще крепче обнял ее.
- А ну прекратите,- закричала она, упирая ладони в его грудь.

Но Андрей, словно ничего не слышал: с неодолимой тоской  прижался щекой к ее волосам и будто замер.  И Вера вдруг сейчас почувствовала это банальное ощущение дежа-вю.

Где-то, когда- то, на самом деле или во сне, но она помнит эти руки, это сбивчивое дыхание и необъяснимое онемение, не позволяющее ей сейчас сделать хотя бы вздох. И Андрей чувствует в эту секунду, что только усилием воли сдерживает непонятно откуда ворвавшуюся страсть и тоже вспоминает, где и когда он мог прикасаться к этим мокрым волосам, к этому испуганному телу.

- Вера Юрьевна, где я вас мог видеть?- пристально посмотрел на нее Андрей с подозрением.

  Они много говорили, но  заурядны и скупы были деловые разговоры; они редко находились вместе, но оба знали что существует что-то, что сближает их и  с какой-то  безнадежной тоской  пытались вспомнить  друг  друга.
 
- У меня, тоже, Андрей Евгеньевич, создается такое же впечатление,-  Вера теперь стояла, боясь шелохнуться. И ей показалось тоже, что она где-то встречала его раньше, только не могла сразу вспомнить, где именно, а может, просто боялась себе признаться.

- Может, подскажете мне? - Андрей  тоже  мучительно вспоминал.

 Наполнив страданием сердца судьба рассеяла их в разные стороны,  но наперекор ей  он непрестанно искал; и ни Вера, ни даже сама жестокая судьба не могла  догадаться, что ему оставила память совсем другое лицо:  несчастное и заплаканное  со следами размазанной туши, да глаза, полные боли. С того самого дня фоторобот, лежавший аккуратно сложенным в блокноте, он так ни разу  и не открывал, будто боялся, что даже таким прикосновением он осквернит ее чистый, светлый образ.

- Подскажу, -  Вера занервничала, - впечатление крайне неприятное.

 Она и подумать боялась, что в нем находит так много знакомого и намекнуть ему хотела, но не осмеливалась прямо сказать, и подавляла в себе воспоминания, заставляла их тихо уходить обратно в прошлое, откуда они смутно и размыто появлялись. В том прошлом он был  туманным и страшным образом, умершим и забытым человеком и только  ночью посещал ее кошмарные сны.

    Андрей нахмурился, совсем не ассоциируя ее с той робкой, кроткой девушкой, которая так боязливо зашла в его дверь:
- Вы опять грубите.

- Потому что вы так себя ведете,- сердито прошептала Вера, опасаясь взглянуть в ее измененное  волнением лицо.

 Все одинаково страшно и одновременно дорого было для нее в этом сильном и неподвижном мужчине: и лицо, и взгляд  и руки, прочувствовавшие ее до костей, словно обвились вокруг нее, как кольца голодного удава.

   И пытаясь вспомнить, ладони Андрея сами собой заскользили по ее спине: -  так нежно, так страстно и бесстыдно, что уже бессмысленно пытаться скрыть что-то  друг от друга под одеждой.

- Отпустите меня немедленно! - закричала Вера вся содрогаясь  от стыда и  смущения.

 - Не могу. Пока не вспомню, не могу,- Вера не могла видеть выражение лица Андрея, а он, будто слепой, смотрел куда-то в себя и кожей ладоней пытался вспомнить, то, что скрывала  от него память.

- И не вспомните никогда, потому что видеться мы с вами нигде не могли! Потому что вы все свои встречи за деньги покупаете,- зло закричала Вера.

Она недоумевала, что он мог задумать и какую очередную ловушку готовит для нее.
Андрей обнял ее еще сильнее, обнял до озноба, до полного изнеможения.
- Где-то видел и даже обнимал,- сосредоточенно  заметил он, стоя в нескольких шагах от правды.

Он хотел что- то у не спросить, но она не хотела его слушать: точные и конкретные вопросы отпугивали ее  и как-то странно и страшно приближали его к пугающему прошлому.

- Да что с вами такое? - закричала она и изо всех сил  оттолкнула Андрея. 

Ответ ей был не нужен. Одного только она хотела, чтоб эти воспоминания  были спрятаны и похоронены  за пределами настоящего и ни одна живая душа не тревожила их.  Она решительно повернулась и  вышла из кабинета.

У дверей в приемную она столкнулась с Сергеем. От пугающей суматохи в офисе, от непонимания  всего происходящего, от сознания, что ситуация не подчиняется ни воле ни рассудку, Сергею становилось плохо и оттого  особенно страшно. Не отдавая себе отчета он схватил ее за плечи.

- Вера, ты как?- заглядывая ей в глаза, озабоченно спрашивал он,- как себя чувствуешь?

- Вы с ума все сегодня посходили,- сбрасывая его руки, закричала Вера. Сгоряча она  не заметила, сколько страха было  в его заботливом вопросе, и нервно пошла по коридору.

..Андрей не вспомнил, не успел вспомнить. Он пристально посмотрел на свои ладони, как будто что-то должен был схватить но не успел. Такое ощущение бывает во сне, будто берешь что-то важное из сна, сжимаешь в руке, а просыпаешься – пустая ладонь и только пальцы ногтями больно  врезаются в кожу.

 Андрей вздохнул и подошел к столу.  Он зацепил грифелем  остро отточенного карандаша  одну из открыток и свалил ее. Она медленно упала, залетев под стол.
- Что за дрянь?- удивленно заметил Андрей, наклоняясь и разглядывая пол. На полу рядом с открыткой паркет был засыпан  белым порошком.

  Дверь распахнулась,  вошел Сергей и сразу же  понял по  задумчивому лицу Андрея, по хмурым глазам и какой-то нервной складке в уголках рта, что он  даже не удивлен  его приходом и думает о чем-то о своем.

- Зачем приехал?- угрюмо  поинтересовался Андрей не поднимая головы.

Это Сергея не обидело и даже не возмутило, конечно, он обещал, но в отношении всего случившегося в силу вступаю форс-мажорные обстоятельства.

- Алексей позвонил. Я догадался, на охрану, а они сказали, что ты лабораторию вызвал,-  Сергей озабоченно смотрел на него, ожидая объяснений.

- Полюбуйся,- Андрей отошел в сторону, указывая на белое пятно под столом.

  Сергей подошел, осторожно присел на корточки рядом.

- Кого выводили? – озабоченно спросил он, слишком взволнованный, чтобы сейчас самому пускаться в рассуждения, но трезвый и ясный взгляд на события Андрея,  и неожиданное предупреждение, которое тот получил из женских уст, уже давно приготовили верный ответ.

- Теперь наудачу. Или тебя, или меня, или обоих сразу,-  Андрей подошел к окну, - а я, болван, даже дома корреспонденцию не проверил.

 Охотно соглашаясь  и не пытаясь оспорить, что  в такой ситуации, случись она в его присутствии тоже был бы не   намного расторопен  или более сообразителен, Сергей произнес:
- Я получил и все равно бы не догадался.

  Андрей обернулся, сам собой напрашивался ответ, если даже он проморгал, то Сергей наверняка бы вляпался в неприятности:
- Хорошо, что тебя не было, а то бы схватил от удивления, начал читать и от радости слезы размазывать, тут бы тебя паралич и разбил,- произнес он вслух.

Едкая шутка Андрея заставила Сергея  усмехнуться, и  беспокойство  его спало, уступая место его патологическому любопытству. 

- Похоже на героин,- он встал и потянулся ко второй открытке на столе.

- Не  вздумай лизнуть! - Андрей почти прыжком оказался рядом и перехватил его руку у запястья.

 В дверь вошли сотрудники лаборатории, молча, только искоса поглядывая друг на друга,  уже подозревая, что столкнуться с чем то новым и нетипичным, потому как анализаторы воздуха работали в штатном режиме.

- Почему не вышли из кабинета? – спросил один из них.

   Андрею не считал необходимым до такой степени поддаваться обстоятельствам, чтобы предпринимать совершенно бесполезные меры предосторожности.

- Если бы на дыхание действовало,  еще на проходной заметили бы,-  уверенно решил он.

Надев резиновые перчатки лаборанты стали снимать пробы.  Какие то чемоданчики, колбы, пробирки, реактивы неизвестно откуда появились на полу и белый порошок, словно заживший своей собственной жизнью, стал то шипеть, то вскипать пузырями, то бурлил и пенился, то внезапно менял цвет.

 После недолгого наблюдения Андрей подошел ближе:
- Что скажете?

- Пока ничего. Но точно яд, предположительно реакция со слизистой,- ответил один из них. Сказал так просто, словно не это смертельно опасное вещество держит в колбе, а сахарную пудру.

Сергей потер запястье, которое с не рассчитанной силой сжал Андрей.
- Я разозлился,-  и действительно стал  раздражен: один день его не было рядом с Андреем и такая оплошность. Догадаться практически невозможно.

- Подошли ближе некуда,  - подтвердил его опасения Андрей,- разверните открытки.

Один из лаборантов взял открытку с пола. Осторожно, едва касаясь  пальцами плотной бумаги, хоть и был в резиновых перчатках, развернул ее. Ни надписей, ни знаков, ни вкладышей, лишь остатки белого порошка, схваченного легкой клейкой массой.

- Пусто? – удивился Сергей,- что это может значить?

- Значит, что знали про свадьбу, но не знали у кого,- Андрей задумался и был у него такой странный вид, точно он уже знал то, что ему рассказывают, и только проверял услышанное.

 Лаборанты собрали свои колбы и инструменты и вышли из кабинета. Андрей повернулся к Сергею, давая понять, что ждет версий.

- Из газет могли узнать,- без запинки ответил  Сергей, предполагая, что последние  светские известия  и события, связанные с  членами совета директоров корпорации, не знает только ленивый.

Андрей отрицательно покачал головой, в этом случае все обстояло бы гораздо иначе:
- Почему тогда не подписали?

Надо признаться, что для Сергея никакие внушительные доказательства не могли  полно и сразу, как в  Андрее, погасить  глупое и скверное желание верить, что  кто-то из сотрудников умышленно выдает нехитрую информацию, которая в чужих руках становиться опасной, скорее случайно или по словоохотливой  природе – женской например.
 
-  Вера знала, и я ей не говорил у кого, - настороженно предположил он.

  Андрей задумался. Любой вариант стоило проработать в качестве версии, но этот противоречил сам себе:
- Она не могла, она меня предупредила.

- Она знала? –  Сергей недоуменно развел руками.

Часами он  наблюдал за ней и было у него тайное желание найти способ отдалить ее кроткую, ранимую душу от опасного во всех отношениях Андрея, и только теперь  понял  глубочайший смысл его упрямства, как будто никогда не видел того, что легко разглядел в ней тот.

 - Она догадалась,-  Андрей внимательно рассматривал вторую открытку, лежащую на столе и  нарочно все время представлял Веру беспощадной убийцей, которая не удержалась от безумного желания проверить его сообразительность, и потом  опрометчиво осталась в кабинете, чтобы наблюдать его бешенство. Слишком хладнокровной  или слишком двуличной  надо быть, чтобы при таком глупом промахе  выдержать его дикий натиск.

 Сергей придвинул стул и сел. Рассеянное его внимание хватало только самые заметные детали:
- Она ведь открытку не подняла.

- Я ее только что сбросил, чтобы проверить,-  Андрей опять подошел к окну.

Ее странные подсказки не открывали всей правды, а только смутно предостерегали против чего-то опасного, а понимание чего пришло к нему гораздо позже.

- Так ты даже не был уверен? –  Сергей откинулся на спинку стула и уставился на пол, засыпанный белым порошком так, как смотрят на ядовитых  змей в террариуме.

 Андрей помолчал, будто собираясь с мыслями:
- Я даже ничего бы не заподозрил, если бы она мне про цветок не сказала.

- Какой цветок? – удивленно посмотрел на него Сергей, как будто  все это время видел  вместо открытки лист белой бумаги.

Андрей обернулся и было загадочно и страшно то, что  скрывалось за символом:
- На открытке хризантема.

- Ее любимый цветок? –  Сергей наклонил голову и прищурился.

Андрей отрицательно покачал головой, уже зная верный ответ:
- Ее любимый – цветок всех влюбленных.

- Это еще какой? –  Был ли Сергей еще под градусом  или уже  с утра успел добавить соответствующие возлияния, но соображал туго и медленно.
   
- Любит – не любит,- загадочно  ответил Андрей, утверждая взглядом больше, чем словами, -  а хризантема – цветок смерти.

 Сергей засмеялся. Чем больше он слушал, тем рассеяннее и несерьезнее становился его взгляд:
- Чушь это, Андрей.

  Оторвавшись от   окна, с подоконника которого еще капала вода, Андрей поднял с пола  пиджак, отряхнул и, пройдясь по кабинету, накинул его на спинку  кресла.
 
- Лаборатория мне через два часа скажет, чушь или нет,-  Андрей был серьезен и хмур,- а я знал, но даже не вспомнил бы, если бы она не сказала.

  В наступившей паузе Сергей переваривал все только что услышанное. Не умея рассуждать про себя и скрывать свои тайные мысли, к собственному удивлению и даже к некоторому огорчению Сергей понял что действия Андрея  были    продиктованными совсем не деловой необходимостью и уж совсем не соображениями личной безопасности.

- И ты  догадался, и примчался, чтоб она открытку не раскрыла, - задумчиво решил он.

  Андрей стоял и смотрел в сторону, о чем то задумавшись, когда вместе с необычным голосом Сергея  что-то внутри с силой прожгло его, и сам собою выскочил ответ:
- Догадался,-  и он  пристально посмотрел Сергею  в глаза,- и не вздумай ей рассказать!

И вот здесь, с этой минуты, Сергей наконец-то понял, что с Андреем  началось твориться что-то особенное, что тому все труднее скрывать. Сергей заерзал на стуле, но все же решился спросить:
- А платье для нее заказал?

- Хорошо твои доносчики работают,- усмехнулся Андрей.

Он хоть и хотел произвести впечатление на  Веру, но старательно  искал пути расстроить свои же собственные планы. Много раз он отговаривал себя брать ее в командировку, но как только собирался сказать ей об этом убеждал себя, что действует только в интересах корпорации, хотя даже платье, которое заказал для нее на фуршет, выбрал самое дорогое, красивое и на свой вкус.

  Заметив, что Андрей не смутился,  Сергей продолжил:
- Давай, признавайся.

Объясняя же себе его настойчивость тайным удовольствием  что он об этом  давно  начал догадываться, Андрей добродушно спросил:
- Серега, ну может у меня быть хоть один секрет от тебя?

 Сергей на минуту замешкался с ответом. Видя  хладнокровное лицо, твердость и искренность Андрея, спокойствие его духа  он в тайне  поражался его длительной скрытности.
- Ты знаешь, что это в целях твоей же безопасности, но один разрешаю.

- Так вот это пусть будет моим секретом,- подмигнул ему Андрей, без слов понимая невысказанное.

 Потом он отвернулся и стал сосредоточенно думать.  Кто мог это все устроить? Что это должен был быть за извращенный мозг, что  за особенная человеческая натура, которая может быть труслива и ядовита одновременно, которая равнодушна к чужой смерти и боли, которой не страшны  ни месть, ни возмездие; человек, который не боится ни в Бога, ни в дьявола и при всем при этом знает его так хорошо, что не удержался, чтобы не поглумиться над его эрудицией?

- Паша,- неожиданно  выговорил он.

 Сергей встал со стула так поспешно, что  тот с грохотом упал на пол.
 - Андрей, не может быть,- удивленно, но гневно воскликнул он.

- Точно, Паша, - повторил Андрей.

 Словно заколдованный, завороженный, загипнотизированный мстительной яростью,  Паша без колебаний сделал бы это и ни разу даже не засомневался, не   взглянул бы в то далекое прошлое, когда они были братьями.

Сергей подошел к нему вплотную. Вполне серьезно Андрей относился к любого рода информации, порой за  шутками, игрой слов и скрытыми мыслями  основательно во всем разбирался и всего доискивался, часто перебирая  доказательства мог усомниться даже во вполне правдоподобной  версии отсекая ее короткими деловыми замечаниями, а тут даже не медлил с ответом.

- Почему уверен?

- Света говорила, что собаку отравить хочет, значит, яд у него уже был, а я ей сам сказал, что до собаки не добраться,-  Андрей  сосредоточенно тер ладонью переносицу. Так, вероятно, сильна была Пашина злость, так  ненасытна жадность, так безбрежна ненависть,  что не было в мыслях  его ни капли здравого смысла, в душе – ни луча света, что могли бы заставить его образумиться и осветить мрак его ярости.

- Если уверен, я звоню,- сказал Сергей и пристально посмотрел на Андрея и  всякие чувства в нем  замолчали, даже названия охранных  служб позабылись, а только безмолвные и невысказанные мысли, такие яростные, словно каждая в гневе раздваивается, как язык очковой змеи.

 Андрей скрестил руки на груди и оперся о стену. Начни они действовать жестко и  произойдут такие изменения,  что всякое спокойное существование станет невозможным: надо будет нападать либо защищаться, но никак не конструктивно работать.
- Серега, это же война.

- Мы сильнее, Андрюха, мы победим,- Сергей подошел к стене, на которой висел символ корпорации – схематично изображенный лабрадор, с  уверенностью ясно  понимаемой цели он уже видел в его прыжке гнев всей мощной структуры.

Андрей подошел и положил ему руку на плечо вкладывая странный и противоречивый  смысл в ответ:
- Я его уже победил.

 Широкая, напряженная  спина Сергея  твердо приняла эту дружескую, тяжелую руку.
- Если бы победил, он бы такого не творил,-  он перевел взгляд на Андрея. Обиды тот прощал охотно, но никогда, сколько Сергей себя помнил, не бывало, чтобы Андрей оставлял безнаказанным предательство, а тут и покушение, и презрение, и насмешка в лицо.
 
- Чтобы научиться побеждать, надо уметь проигрывать, а Паша этого никак не поймет,-  Андрей  убрал руку, и было видно, что это неприятная тема для него.
 
- Так давай его накажем,- настаивал Сергей.  Всем своим существом он бесплодно протестовал не понимая,  зачем Андрею  нужно, не участвуя больше в делах Пашиного концерна, страдать, терять сон и здоровье, способность работать.

- С Пашей воевать не буду,-  Андрей отвернулся. Брат, друг, кум – для этих понятий у Андрея не было прошедшего времени и поэтому Паша был неприкосновенен.

- Почему? –  Сергей недоумевал, когда заходил разговор о Паше, ему всегда  трудно  было представить, что он говорит с одним и тем же человеком, так менялся Андрей, так замыкался в себе и становился чужд  всем эмоциям сразу.

Андрей стал возле стола и ритмично отстукивал кулаком дробь: неровный и глухой звук, зловеще напоминающий стук сердца о ребра:
- Он до меня не достанет, и будет вас выводить.

- Ничего, я справлюсь,-  Сергей был настроен решительно. Ему нужен был живой Андрей, а не мертвый, и  ни один из членов совета не представлял для него ни малейшей ценности.

- Он выводить вас будет по одному. Ты телефон набирать успевать не будешь, как он весь совет положит,-  Андрей обернулся, полный скрытого недовольства, затаенного раздражения и внутренней силы. Только у Сергея хватало упрямства спорить с ним. Андрей никому не разрешал оспаривать его вето. Сергей же по наивности считал, что если нельзя, но очень хочется, то можно.

- Так придумай что-нибудь. Должен же быть какой-то выход? Мы не можем ему этого спустить, -  Сергей всматривался в лицо Андрея, снова и снова пытаясь понять причину, изводившую его друга уже столько времени.

- Чтоб придумать, я здесь должен быть! Без меня, вы все для него открытая   цель, а у меня сейчас моим проектом руки связаны, - и Андрей с размаху стукнул по столу так сильно, что разлетелись бумаги, аккуратно сложенные Верой в стопку.

- И что ты будешь делать?-  Сергей сел на стул и неодобрительно покачал головой, предполагая, что Андрей  уже определил приблизительно  в своем блокноте отмеренный каждому срок, потому и не осуждает  этот проступок.

- Пусть пока  рычит, я не боюсь,-  Андрей сел в кресло  и в этом уверенном взгляде в этих больших глазах, как черные кристаллы, блестели  бездонные зрачки, обведенные узким карим кружком, или может просто, огромные черные, глубокие  и непроницаемые глаза, в которых не было страха, даже было больше, в них господствовала отвага.

   Сергей  сделал вид, что верит его наивному неведению:
- Андрей, он же еще может попытаться.

- Так ты и ищи, я же жду, что ты меня обрадуешь, найдем информатора и устроим публичную казнь, чтоб больше никому не повадно было,- яростно сверкнув глазами,  ответил Андрей.

Каждую подробность изучил он в Паше, каждую его характерную черту, любое низменное желание предугадывал и мог легко защитить себя от его черной злобы, от мести и предательства, но появился кто-то, кого он не знает: хитрый и умный, расчетливый и жестокий, чье ядовитое дыхание он чувствует у себя за плечом и вот именно от этого неведомого врага нет у него защиты и оружия.

- Прощаешь, значит, его,- сокрушенно покачал головой Сергей понимая, что за его упорством  скрывается какое-то тайное намерение, безумный и отчаянный расчет.

- Не прощаю, а время даю одуматься,-  Андрей отвернулся в кресле, - а ты иди, давай, домой, у тебя выходной.

И словно не было той страшной опасности, что несколько минут назад грозила его жизни он смотрел  упрямым, невидящим взглядом в стену, словно выдавливал Сергея своим молчанием из кабинета  и тот делался таким же бесполезным и несуществующим для его глаз, как и стена.

Да и не мог он объяснить Сергею, которому  вся его жизнь была доподлинно известна, что гнетет его не ненависть, а боль. Не в силах поднять он руку на брата, но и насытить его непомерную жадность – не в силах.

 Думая же, что  Андрей проигрывает в воображении  их несостоявшуюся смерть и оттого так холоден и хмур, Сергей закинул ногу на ногу:
- Я все равно уже приехал.

- Про зубы забыл? –  Андрей обернулся и пристально посмотрел на него, вспоминая что-то свое: далекое и печальное.

Давно для Сергея забылись старые обиды, да и взаимные угрозы перестали оказывать свое пугающее действие после стольких лет совместно разделенных передряг и он в ответ усмехнулся:
- Ты же шутил.

- Я свои обещания выполняю,- без тени улыбки, только и всего ответил Андрей и ни слова не прибавил, так и не открывая тайны страдающего сердца.

  Сергей встал, притворно ворча и жалуясь на устроенный им беспорядок, произнес:
- Вот и сиди теперь один в своем мокром кабинете, гриб-дождевик.

- Нет, ну вы посмотрите, вы что, друг у друга учитесь?- сердито заворчал Андрей, наносным недовольством поторапливая Сергея, - одну только отучил клички мне давать, теперь тебя отучать надо?

Сергей усмехнулся, все таки дома было лучше: сытно, сухо, спокойно и еще отчетливо вспомнился прозрачный чуть отпитый графин с водкой на столике перед телевизором, а от командования  Андрея пора было уже и отдохнуть.

Он демонстративно козырнул  и вышел, но побыть одному Андрею так и не удалось: через несколько минут вошли люди в халатах обеззараживать кабинет, за ними работники хозяйственного отдела стали убирать, электрики – отключать и проверять электроприборы, и собралась вокруг него куча разных людей: одни сидели и что-то свинчивали и скручивали; другие вытирали мебель и полки, спасая намокшие книги и бумаги, порой  искоса смотря на Андрея, который не переставал во всем этом переполохе работать, кто-то принес и положил отчет из лаборатории, но Андрей даже не раскрыл его и без того зная все, что ему было знать необходимо.

Недалеко от него раскладывала бумаги и вернувшаяся Вера. По тому, как взволнованно она избегала его взгляда, по румянцу на щеках было  видно, что она совершенно не поняла, что произошло, а истолковала все по своему.  Но Андрей работал  спокойно, по годами отработанной привычке и  покушение для него являлась только этапом на пути бесконечно несостоявшихся смертей. Вечером Вера постучала в дверь кабинета.

- Андрей Евгеньевич, я вам больше не нужна? - она растерянно остановилась в дверях. Андрей стоял в полной тишине у окна с рюмкой в руке, а на столе стояли стаканы с водкой, накрытые хлебом. Она даже не решалась сосчитать, сколько их. Андрей обернулся:
- Идите, Вера Юрьевна, я не задерживаю,- ответил он и опять отвернулся.
 
Но эта нелепая ситуация опять заставила Веру впасть в оцепенение, как будто она сделала что то непростительно дерзкое, узнала что-то очень личное и трагическое.
  - Вера Юрьевна, идите,- настойчиво продолжал Андрей, но в его голосе и в том, что он не хотел смотреть  на нее, она  уловила целую бездну печали и горя. Она    невольно подошла ближе.

- Вы ждете кого-то?- растерянно поинтересовалась она.

- Вера Юрьевна, я говорил, что мне есть, за что выпить в одиночестве, поэтому идите,- повторил он и тишина стояла такая, что  если бы внезапно упала какая-нибудь папка, едва ли Вера не закричала от неожиданности. Она молча и подавленно  вышла. «Что же могло случиться, -  думала она,- и его странное поведение» и  необычное чувство сострадания не покидало ее весь вечер.

Продолжение: http://proza.ru/2020/09/20/747