Хиван - амбассадор

1
Тяжелогруженый коптер наконец перевалил хребет, и Семен — сухощавый, жилистый мужик лет сорока немного расслабился, возвращаясь к прерванному разговору.
— Все равно не понимаю, чего вы с ними цацкаетесь? Вломили бы им один разок как следует, и не пришлось бы потом вот таких вот бедолаг из рабства вызволять, — он кивнул в сторону свернувшейся прямо на полу молодой девахи. — А вы им еще и платите за это!
Иван устало вздохнул. Возмущение пилота было вполне понятно. Он и сам с огромным удовольствием отвернул бы голову тому ублюдку, который довел девушку до невменяемого состояния. Вот только был ли этот самый ублюдок, а если был, то где его искать? Девушку они выкупили за совершенно символическую плату во время последнего рабского аукциона в Сууке. Причем продавец, пожилой ло-дон[Одна из двух общин независимого хавийского клана Хавадле, специализируются на караванной торговле.], довольно искренне клялся, что подобрал ее недалеко от древних развалин уже в таком невменяемом состоянии. Что уж там на самом деле случилось, кто ее обидел, выяснить не представлялось возможным. На вопросы она не отвечала, от еды тоже отказывалась и только жадно пила любую жидкость, которую ей давали. Вполне могло случиться и так, что никакого злого хавика в помине не было. Выбралась девушка из бункера в пустыне и побрела в сторону видневшегося на горизонте города, не догадываясь, что этим развалинам уже порядка сотни лет. А по дороге она могла такого насмотреться, что и у кого покрепче крышу сорвать могло.
Иван грустно усмехнулся, вспомнив, как сам провалился сюда три месяца назад. Он тогда в запале убил бандита, пытавшегося пограбить имущество, вверенное его заботам, а заодно, между делом, зарезавшего его единственного друга — отставного пограничного пса Верного. Ну и побрел отставной прапорщик погранвойск Иван Забелин в полном раздрае душевных чувств по лесу, без дорог, без цели. Куда угодно, лишь бы подальше от места трагедии. Добрел на свою голову: провалился в карстовую пещеру, приспособленную под берлогу… В общем, в Мир Цитадели он попал в окровавленной телогрейке и с медвежонком на руках. Выбрался из бункера и сразу же угодил в лапы к хавийя, которых он поначалу принял за чертей, и очень удивился за что вместе с ним в Пекло угодил несчастный медвежонок? Успел побыть и рабом, и ценным пленником, пережил покушение на убийство… Много чего он видел у хавийя и хорошего, и плохого. Но хорошего, пожалуй, все же больше. Разные они, эти дети саванны, застрявшие в каком-то средневековье. Бывают жестокими и подлыми, а бывают бескорыстными и благородными. Но так и мы тоже не ангелы. Вспомнить хотя бы мародера Ивана, с которым в госпитале пересеклись. Да он своим цинизмом и алчностью любому хавийскому работорговцу сто очков форы даст!
Но как все это объяснить совсем недавно провалившемуся боевому офицеру? Он ведь там, у себя, в составе миротворческих сил на Балканах противостоял албанским боевикам. Те тоже и бандитствовали, и людьми торговали, и наркотрафик в Европу держали… Семен сам сюда провалился прямо из зиндана, где сидел в ожидании выкупа или отправки на органы. Тоже многое повидал за два долгих месяца плена. Озлобился. Для него хавийя — те же албанские моджахеды.
И ведь таких как он много. Большинство людей сюда из умирающих миров угодило. Для них Мир без Тьмы — почти рай на земле. И хавийя для них как кость в горле, как напоминание о том, Другом, оставленном в прошлой жизни Мире. Сам Забелин Тьму не видел, он-то как раз провалился из вполне благополучного слоя, просто он там сам оказался лишним. Но рассказов наслушался вволю. Где ядерная война, где чудовищная авария, где пандемия, где природная катастрофа, но результат всегда один: вначале массовая гибель людей, потом расслоение общества на тех, кто пытается восстановить нормальную жизнь, и тех, кто ударяется во все тяжкие. А потом в мир приходит Тьма. Именно так, с большой буквы. И всё. Тьма постепенно пожирает обреченный Мир, а выжившие ведут бесконечную и безнадежную войну с порождаемыми ею тварями. Причем самыми опасными тварями Тьмы становятся как раз те, кто до ее прихода жил в свое удовольствие, наплевав на человеческие нормы и религиозные заповеди. Вот и привыкли попаданцы делить мир на черное и белое, и все, что черное — выжигать каленым железом. Выжигать без всякой жалости, ибо на кону ни много, ни мало — выживание самого человечества.
И здесь в хавийя они видят предвестников адаптантов. А это неправильно. Мир Цитадели не умирает, наоборот — возрождается. И хавийя здесь такие же попаданцы, как и мы. Причем, как говорит Палыч, более близкие к вымершим предтечам, оставившим после себя мертвые города и своеобразный ковчег — Цитадель. Да, они другие. Живут вечно враждующими кланами. Молодежь на мародёрку и на разбой подталкивают, иначе тем денег на выкуп невесты не заработать. Рабов вот держат… И никаких тебе единственно верных европейских ценностей и прав человека!
Правда, как недавно выяснилось, рабов и романцы держат, но те в основном своих же, попавших в рабство за долги или другие серьезные проступки. А это никак не мешает с ними активно сотрудничать. Да и куда деваться, если почти весь строительный бизнес в Содружестве в руках этих самых романцев. Так что у них рабство — характерная особенность самобытной культуры!
Опять двойные стандарты, которые уже завели прежние Миры нынешних обитателей Мира Цитадели в большой, безвозвратный тупик! Но, как видно, никак не отбили охоты перекраивать всех под свой, единственно правильный размерчик прокрустова ложа европейской морали.
К счастью, серьезные решения здесь принимаются не просто большинством голосов. А те, кто обличен властью, способны видеть чуть-чуть дальше, чем пресловутое большинство, требующее: «Пойдем и убьем всех плохих!» Знаем мы этот анекдот… О, а вот это как раз к месту. Может, аллегория дойдет лучше, чем долгие философствования?
— Есть такой анекдот, Семен. Приехали как-то туристы на Борнео и спрашивают у экскурсовода: «Скажите, правда, что у вас на острове людоеды живут?» Тот ручками своими замахал и возмущенно так: «Врут, собаки! Последнего людоеда мы еще месяц назад убили и съели!»
— Это ты к чему? Типа пока мы с хавиками боремся — мы меж собой не грыземся?
— Слушай! А это мудрая мысль! Возможно, Цитадель именно из этого и исходит. Но я немного о другом. Нельзя с бандитами бороться бандитскими методами, а то вместо борьбы за справедливость получим банальные бандитские разборки за передел сфер влияния.
У всех сидящих в коптере одновременно запищали ай-ди.
— Так, трясун ни ко времени. Семен, сажай давай!
— Да тут одни камни, а до Кибуца минута лета осталась! — Семен весь подобрался, сосредоточившись на управлении коптером.
Коптер максимально снизился, задевая верхушки невысоких деревьев шасси, но скорость при этом сильно увеличилась. До деревни действительно было уже рукой подать, так что долететь, скорей всего, успевали, но вот на маневр времени не оставалось совсем. Семен — опытнейший военный вертолетчик, умеющий, как говорится, ходить по головам противника, совсем недавно попал в этот Мир и всего неделю как сел за штурвал коптера. Недавно открывшиеся пассажирские авиаперелеты «Росавиа» вновь сделали профессию пилота крайне дефицитной. Вот и доверили военному летчику, только что закончившему переобучение, водить грузовой коптер по простенькому торговому маршруту: Кибуц — Суук. Но в этот раз груз особый — освобожденные рабы, и двум из них нужна срочная медицинская помощь. А Семен, похоже, еще не понял, что такое трясун.
— Сади машину, дурень, а то людей погубишь! — Иван уже кричал.
— Должны дотянуть! Должны!
Не дотянули. Свет неожиданно сменился тьмой, все стало черно-белым: и сам коптер, и пассажиры, и быстро надвигающаяся стена дома. Нереально яркий свет ударил по глазам, ослепил. Затем все исчезло: свет, краски, звуки, тело и даже само время. В тот момент, когда волна трясуна схлынула и зрение вернулось к пассажирам злополучного коптера, Иван увидел прямо перед лобовым стеклом пластиковую ограду. Похоже, в последнюю долю секунды Семен каким-то чудом смог увести машину от столкновения с крайним домом Кибуца. Вновь загудели винты. Пилот изо всех сил потянул рычаг управления на себя, но было уже поздно. От удара об ограду машину повернуло, завертело и потащило вперед. Все, что не было закреплено намертво в салоне, превратилось в летающие снаряды. Дверь от удара приоткрылась, и бедную девушку, лежавшую на полу, буквально выбросило из коптера. Наконец тяжелая машина погасила инерцию и остановилась кверху брюхом. Воздух наполнился стонами и охами, а еще каким-то громким тревожным многоголосым ревом.
Иван отстегнул ремни и кулем свалился на крышу кабины, временно ставшую полом. С ужасом увидел забрызганное кровью ветровое стекло, мельком глянул на Семена, ухватившегося за правый бок, и бросился в салон к другим пассажирам. Груз, закрепленный по центру кабины, угрожающе повис на ремнях, затрудняя движение, но к счастью не разлетелся. Отвяжись тяжелые ящики с сыром и фляги с молоком во время «кульбита», и последствия могли бы быть куда более тяжелыми, а так обошлось. Все шесть человек — законопослушных европейцев — сидели на откидных боковых местах, пристегнувшись, как и положено по инструкции. Две спортивного сложения юные шведки-близняшки уже самостоятельно отстегнулись и помогали освободиться от ремней пожилому немцу.
Забелин первым делом кинулся к молодой темнокожей женщине, прижимавшей к груди пухленькую девочку лет двух-трех. Ребенок, к счастью, отделался только испугом, мамаша прикрыла ее от беды своими немалыми телесами. А вот самой даме повезло меньше — несколько гематом и рваная ссадина в районе правого виска привели ее в бессознательное состояние. Женщина безвольно повисла на готовом вот-вот лопнуть ремне. Хорошо хоть дочку не выпустила. Передав ребенка подоспевшим девушкам, Иван крепко задумался. Негритянку (или правильнее афро-европейку?) нужно было срочно освобождать, но как? В ней добрых полтора центнера веса! Семен, судя по всему, в отключке. Ни юные шведки, ни немец, ни топчущийся в углу молодой изможденный парнишка (то ли словак, то ли словенец) ему не помощники. Мог бы, конечно, помочь здоровенный югослав, которого они случайно отбили у шехалей[Один из кланов хавийя.], но его самого еще снять нужно. Да и какой с него помощник, если это из-за него пришлось использовать грузовой коптер для экстренной доставки освобожденных рабов? Уж больно старались шехальские молодчики наказать его за побег. Ну да Бог им судья и земля пухом. Надо как-то справляться самому, но как одновременно приподнять полтора центнера безвольного тела и отстегнуть зажатый и скрытый в складках тела ремень, а потом еще не уронить даму с почти метровой высоты на пол?
— Я могу вам помочь?
Иван обернулся. В кабину коптера протиснулся молодой парень, примерно его лет, одетый в привычную для этого мира униформу — белая футболка и песочного цвета штаны с множеством карманов. Все бы ничего, но парнишка хоть и говорил по-русски практически без акцента, был явно хавийя. А ладно, не до разборок.
— Сможешь ремень отстегнуть? — Иван попытался в одного приподнять женщину.
Получилось, честно говоря, не очень. Безвольное тело лишь отклонилось в сторону.
— Давай попробуем вдвоем, а девушки попробуют отстегнуть ремень.
Иван кивнул и, переключив переводчик на шведский, объяснил близняшкам задачу. Впятером — к ним присоединился еще и щуплый славянин — дамочку удалось кое-как снять.
Оставив дочку с матерью на попечение близняшек, парни уже втроем поспешили к тяжелораненому югославу. И вовремя. Тот, невзирая на сломанные ребра и весящую плетью левую руку, умудрился самостоятельно отстегнуться и кулем свалился прямо на подоспевших ребят.
— Что ж ты так не аккуратно? Сигнала не слышал? — хавийя явно принял Ивана за пилота.
— Млять! Семен!
Забелин бросился в кабину. Тело пилота безвольно повисло на ремнях, грудь и лицо залиты кровью. Какой-то осколок, возможно винта, пробил лобовое стекло и пригвоздил Семена к креслу, повредив правое легкое. Из раны пузырясь вытекала кровь.
— Кура-Мара, елова баня! — припомнил Иван самое страшное дедово ругательство.
Семена с трудом вытащили с тесной кабины, стараясь не потревожить засевший обломок. Когда его уложил на траву рядом со стоящими испуганной кучкой пассажирами, пилот пришел в себя.
— Чья это была кровь? На стекле? — слова давались ему явно с трудом.
— Все нормально. Не переживай. Это коровцы[Местная разновидность скота.]. Знатно вы стадо покрошили! — Новый знакомец Ивана совсем не выглядел расстроенным.
Забелин наконец осмотрелся. Их коптер протаранил ограждение загона для скота и, подмяв под себя двигатели левого борта, юзом проскользил его почти насквозь и в конце завалился на крышу. По ходу дела они вспахали знатную колею, метров пятьдесят, не меньше. А заодно покрошили винтами на фарш не меньше десятка несчастных животных. Уцелевшее стадо забилось в дальний угол загона и тревожно ревело. А за ними наметилось быстро приближающееся облако пыли. Кто-то спешил из Кибуца к месту катастрофы.
Из первой подкатившей машины выскочил тощий лысый мужичок, показавшийся Ивану смутно знакомым.
— Что у вас тут? Все живы? Что с Семеном?
— Не суетитесь, Петр Николаевич. Все живы, ну кроме вашей тупой скотины.
Точно! Николаич — глава Кибуца. Забелин пересекался с ним во время своего памятного доклада о хавийя.
— Помолчи, Салем! Что тут у вас, Иван? Почему сразу не сели?!
— Пилот пытался дотянуть до селения. Он, кстати, получил проникающее ранение груди, задето правое легкое, значительная кровопотеря, нужна срочная госпитализация. У югослава, похоже, существенное ухудшение состояния, так же желательна незамедлительная эвакуация в госпиталь. Доктор Роза предполагала возможность внутреннего кровотечения. Негритянка получила травму головы и, возможно, сотрясение. Нуждается в осмотре медиком. Остальные пассажиры отделались незначительными ушибами. — Забелин осмотрелся. — В салоне еще находилась молодая женщина в невменяемом состоянии. Мне кажется, ее выбросило наружу во время аварии.
— Я поищу. — Салем вскочил и пружинящей походкой отправился вдоль следа падения.
— Сделаем! — Николаич связался по рации с администрацией и срочно затребовал коптер с фельдшером. — И пошевеливайтесь, Семен тяжело ранен!
Воспользовавшись паузой в разговоре, Иван подошел к худощавому пареньку, сидевшему рядом с югославом.
— Как он? — спросил Забелин через переводчик.
— Плохо! Слободана нужно как можно скорей доставить в больницу!
— Уже вызвали коптер. Вы с ним земляки? Тебя как зовут?
— Андраж. Нет, я словак, а он серб. Но я его хорошо понимаю. Мы вместе бежали из рудников.
— Так Слободана мы с Федором у шехалей отбили, а тебя же вроде с аукциона выкупили?
— То так. Мы когда до дороги дошли, машины увидели. Слободан в кустах скрылся, а я на дорогу вышел. Думал, может, наши, а это хавики, хорошо хоть не шехали. Ну они меня и повязали. Вначале хотели на рудники вернуть, но кто-то сказал, что в Сууке[Торговый город хавийя.] йурубы[Прозвище европейцев (хави).] за своих рабов хорошие деньги платят…
— Никого. Ни следов, ни крови, — объявил вернувшийся Салем. — А точно была девушка?
— Была. Точно была!
— Ну значит, только там ее искать, — хавийя ткнул пальцем в груду изрубленных туш сбоку от кабины. — Или под коптером смотреть.
Иван бросился к месту катастрофы, но был остановлен главой поселения.
— Если она там, ей уже не помочь. Давай о живых поговорим. У нас здесь только малый коптер остался. Пострадавших вместе с фельдшером мы в госпиталь на нем отправим, а вот с остальными как быть? На время мы вас всех в гостинице устроим, голодными тоже не оставим, но в Цитадель вас везти, извини, не раньше среды. С машинами сейчас туго, а тут еще вы работы подкинули. Так что поживете, осмотритесь. Если кто решит у нас остаться, будем только рады.
— А что с пассажирскими рейсами? Они же вроде через день с Новороссийска летают?
— Ага, летают. Обещают через месяц ежедневными сделать. Но там все места на месяц вперед раскуплены, причем чаще оптом.
— Только не говорите, что у вас брони нет, — усмехнулся Забелин.
— Бронь, конечно, есть, но у поселения и интересы свои неотложные тоже имеются. Одно дело попавших в беду спасать — тут дело святое. Другое — благотворительностью заниматься. Это тоже дело нужное, но не вперед обязательных дел.
— Я заплачу! — в голосе Забелина зазвучал металл.
— Не гоношись, парень. Нам твои гроши не к чему, тем более что мы тебе их и платим. А вот люди пусть поживут, осмотрятся. Может, кто и останется. Нам не гроши — нам люди нужны. Вы же все больше скандинавов да братьев славян выкупаете, а они после Цитадели все к себе на север едут. За два месяца у нас ни один не остался. Американцы вон уже в открытую поговаривают о сокращении своих расходов на выкуп рабов. Хотят часть средств перенаправить на поддержку развития систем гражданского общества у хавийя!
— Бред какой-то! Какая разница, какой национальности рабы? Мы что, только своих спасать будем? А шведы с поляками пусть в ошейниках, как собаки, ходят? И что еще за гражданское общество? У хавийя клановая структура! Они большими семьями живут, все друг другу кто сват, кто брат! Там оппозицию можно только из нищих гашанкадов[Неженатые юноши (хави).] типа Кобаба с Каджисом, осевших в Сууке да Абгале, создать. Только и они против старейшин не пойдут, а если сдуру решатся, то их просто вырежут. Они же пушечное мясо — расходный материал!
— Говорю же, не гоношись. Американцы с французами без выгоды не чихнут. А от вас пока одни убытки. Барыш от торговли копеечный, а из семидесяти двух освобожденных рабов в Содружестве только пятеро остались. Так что ты сам — вольная птица, а вот подопечные твои пусть пару-тройку дней в Кибуце поживут, осмотрятся. Не бойся, насильно никого держать не будем.
Пришлось Забелину подчиниться.
Коптер с фельдшером забрал пострадавших и сразу же взял курс на Цитадель, где кудесник Леонид Михайлович уже готовит операционную. Близняшек, Андража и немца увезли в Кибуц, кормить и обустраивать на постой. А Иван остался на месте катастрофы помогать разбирать обломки и убирать трупы коровец. Провозились до темноты: прочесали загон и его окрестности, вывезли все обломки, разобрали и внимательно осмотрели каждую косточку, каждый кусок нарубленного винтами мяса, но девушку так и не нашли. Ни ее, ни ее следов, ни ее останков. Как в воду канула. По всем окрестным поселениям и фермам разослали ориентировку с просьбой сообщить, если такая объявится, и усталые отправились в поселок.
Салем звал Ивана остановиться у него в холостяцком жилище, обустроенном прямо на ферме, но Забелин предпочел поселиться в гостинице. И к подопечным поближе, и от людей отдохнуть хотелось. Просто закрыться в номере и посидеть, все обдумать спокойно. Как-то в глобальной борьбе на стороне Добра он немного расслабился, поддался романтическому настроению, забыл о порочности окружающего мира. Казалось бы, вот она — работа мечты: замиряй недружественных хавийя, освобождай обездоленных и получай при этом весьма достойное вознаграждение! Он ведь даже ни разу не воспользовался своим правом на отдых. Трудился по схеме 24/7. И страшно гордился достигнутыми результатами. Да и как не гордиться? За два неполных месяца и мирный договор с Гугудабэ[Одно из двух крупных племен хавийя.] заключили, и двух бокоров[Генерал, военный и политический лидер клана (хави).] — самых ярых противников союза с Содружеством — сместили и заменили на лояльных, и прямую торговлю наладили! Почти сотню людей уже из рабства освободили! Койсы[Родовые общины (хави).] Бари, Конфур и Сабти всем своим рабам дали свободу. На следующей неделе собрались организовывать экспедицию по кочевьям бади-адэ[Самый многочисленный хавийский клан (джилиб) племени Гугундабэ.], освобожденных рабов вывозить и коммерческое сотрудничество обсудить… А Петр Николаевич взял да и опустил его с небес, да на грешную землю. М-дя, есть над чем подумать.
В гостинице Забелин никого из подопечных не застал, они все отправились на «праздничный ужин по случаю счастливого спасения». По крайней мере, так следовало из пригласительной открытки, дожидавшейся его на ресепшн. Поскольку спасенным Иван себя не чувствовал, да и праздничного настроения совсем не было, приглашение он вежливо отклонил, сославшись на усталость. Но поскольку желудок, уже привыкший к хавийскому двухразовому питанию, настоятельно требовал пищи, поинтересовался у симпатичной девушки-администратора, где можно поблизости спокойно перекусить.
— Можете в «Нептун» пойти. Там, правда, дороговато, зато все очень вкусно! А если просто перекусить, то можно в «Бочке», там пиво местное, очень вкусное. Они тут рядом на площади. Проводить?
— Спасибо большое. Я сам найду.
Выбор пал на «Бочку». Нет, с деньгами у Ивана было более чем хорошо. Тем более что «Нептун» принадлежал супруге его друга Федора Мальцева, и Лина за одну оказанную ей услугу пообещала, что теперь его будут кормить бесплатно. Просто в понимании Забелина ресторан — это посиделки в компании, а одному лучше в бар пойти.
«Бочка» оказалась очень популярным местом, он с трудом нашел свободное место за столиком у окна, по соседству с солидным седым мужчиной в очках, неспешно потягивающим пиво из запотевшей кружки.
— Добрый вечер. Не помешаю?
— Присоединяйтесь. Вы приезжий, — собеседник улыбнулся, — и, судя по поцарапанным рукам и свежей ссадине над бровью, один из потерпевших катастрофу. Значит, я имею честь выпить пива со знаменитым специалистом по хавийя Иваном Забелиным.
— Дайте угадаю. Ваша фамилия Холмс, и мама назвала вас Шерлоком!
— Нет, увы, все гораздо прозаичнее. Давайте знакомиться! — он протянул руку. — Владимир Гезира. Прозябаю на должности менеджера в этом прелестном уголке иномирья. Позвольте вас угостить?
Владимир жестами просигналил бармену заказ, тот кивнул, и уже через минуту перед Иваном стояла большая кружка пива и блюдо с зеленью и скворчащими колбасками.
Под закуску и пиво разговорились. Вначале, как и принято, «сверили Миры». Люди проваливались в Мир Цитадели из разных вариантов действительности, где-то не было Чернобыльской аварии, где-то первым в космос полетел Алан Шепард, а в родном Мире Мальцева не было второй мировой войны. А «земляка» встретить хотелось всем, вот и сложилась традиция — при встрече с потенциальным земляком, сверять насколько близко или далеко разошлись ваши ветви реальности. Их с Владимиром Миры оказались, очень близкими. Вот только в Мире Владимира в ноябре 2013 года Янукович разогнал Евромайдан с помощью армии. И хотя сам президент Незалежной стал вторым, после батьки Лукашенко, диктатором Европы, зато Украина осталась в Евразийском союзе, а россияне массово ездят отдыхать в украинский Крым, покупают украинский уголь и вместе воюют с террористами в Сирии. А в мире Ивана — нет, со всеми вытекающими последствиями.
Гезира оказался весьма интересным собеседником, так что «сверкой Миров» дело не ограничилось, впрочем, как и одной кружкой пива.
— Скажите, Иван, а что составляло основу внешней торговли хавийя до прихода вашей миссии?
— Даже не знаю. Они в основном между собой торговали, ну и в Цитадель батареи и прочую мародерку сдавали, но это так, мелочи.
— А свои источники энергии у них есть?
— Да, в Сууке стоит завод по производству стеновых панелей на автономном реакторе. И, говорят, в Хавадле такой же есть. А больше не знаю.
— Ну с этими городками понятно. Их изначально сама Цитадель строила на перекрестках кольцевой магистрали с радиальными. Такие же заводики стоят в Бартер-Тауне и Израэле. Там маломощные реакторы в сам производственный цикл встроены, от них батарей не зарядишь. Так что не срастаются у нас макроэкономические показатели.
— Почему не срастаются? У них же там натуральное хозяйство считай. Что вырастили, то и съели. Жилье тоже бесплатное. Одежда носится годами. Из бытовых приборов только освещение, холодильники и машины. На что им тратиться?
— Допускаю, что затраты у них в целом меньше чем у нас, но машины и оружие они используют? Машины денег стоят, их чинить и заправлять регулярно нужно. Оружие здесь редко ломается, но оно само не дешевое, да и патроны немалая статья расходов. Я могу и дальше продолжать, но смысл, я думаю, уже понятен.
— Простите, Владимир, вы к чему клоните? Думаете, они научились как-то деньги воровать?
— Нет. Это вряд ли. Скорей энергию. Считайте сами. Здесь в Кибуце нас всего три тысячи человек. И мы в Цитадель еженедельно грузовиками отправляем батареи на зарядку. Патроны ящиками покупаем. За это рассчитываемся молоком, мясом, зерном, фруктами. Примерно две трети всей продукции Кибуца идет в Цитадель на оплату монопольных товаров. И так каждое из двух десятков поселений Содружества. Нескончаемый поток машин. Аэродром в Цитадели уже с наплывом грузовых коптеров не справляется. А теперь прикиньте, сколько за Хребтом хавийя проживает, сколько у них стволов, сколько машин и мотоциклов? Что-то я не видел с той стороны значимого транспортного потока. Да и товаров made in Haviya тоже до недавнего времени не встречал.
— И где же они ее, по-вашему, берут?
— Не знаю. Это как раз вам предстоит установить. И если найдете, откуда хавийя берут энергию, то поймете причину такого необоснованно благожелательного отношения к ним Цитадели.
2
Утром, когда Иван вместе с присоединившимся к нему Андражем делали зарядку в гостиничном дворе, за ним подъехал джип. Высокий сухощавый мужик, представившийся Александром, пригласил от имени главы поселения их на завтрак. Второй раз отказываться от приглашения Забелин счел дурным тоном, да и вопросы у него к главе появились.
Завтракали ожидаемо в «Нептуне» небольшой компанией. Помимо самого главы их со словаком встречали двое: приятная, спортивная женщина лет пятидесяти, представившаяся Мариной, и лощеный, крепко сбитый американец Майкл.
Как водится, раскланялись, познакомились. Марина оказалась заместителем главы, а Майкл — суперкарго из Форта-Брэдли.
— Как вам наше пиво? — поинтересовался Николаич, демонстрируя свою осведомленность всем происходящим в его владениях.
— Спасибо, очень вкусное и без последствий, так что сейчас откажусь. — Забелин кивнул на стоящие на столе бутылки. — С утра предпочту молоко или кофе.
— Как скажете.
По знаку главы улыбчивая чернявая девушка, дежурившая вчера на ресепшн, поставила перед Иваном чашку ароматного кофе и молочник. Забелин удивленно посмотрел на главу.
— Да, да! Я же говорю, людей катастрофически не хватает. Юля единственная, кто у нас работает с гостями, а ресторан, как вы понимаете, с утра закрыт.
— Петр Николаевич, есть новости из госпиталя?
— Конечно. Серба вашего вчера прооперировали и в общую палату перевели. Не считая порванных связок на руке, у него было сломано несколько ребер и обильное внутреннее кровотечение, так что пару недель он точно полежит в госпитале. Семен пока в реанимации, но тоже обошлось. Жить будет. А темнокожую француженку с ребенком прямо в аэропорту соотечественники встретили. Она с ними и улетела к мужу и старшему сыну. Так что от французского анклава вам отдельная благодарность. Ее и еще двух человек, оказывается, три года назад потеряли по дороге из Цитадели. Бирюков сегодня туда же в Либервиль вылетает, хочет допросить ее о судьбе остальных попутчиков.
— Я, от лица американского анклава, присоединяюсь к поздравлениям. Хорошая работа. Но мы бы хотели узнать, как продвигается дело по освобождению наших соотечественников. Мы месяц назад передали послу список из 17 американцев, предположительно попавших в плен к этим бандитам. Найдено ли место их содержания? Каково состояние их здоровья? Какие перспективы их немедленного освобождения? — Майкл воспользовался электронным переводчиком, хотя было видно, что он хорошо понимает по-русски.
— Боюсь, у меня нет ответов на ваши вопросы. Я всего лишь атташе по культуре. Правильнее адресовать их мсье Файнбергу или вашему соотечественнику господину Пикетту. От себя могу лишь заметить, что в настоящее время мы заключили соглашение только с одной из семи независимых клановых группировок хавийя. Гугундабэ, конечно, крупнейшее племя, но в то же время наиболее удаленное от земель Содружества. Именно поэтому среди освобожденных рабов преобладают скандинавы и восточные европейцы.
— Ну так перенаправьте ваши усилия на то, что действительно полезно Содружеству! Мы настаиваем, что освобождение американских граждан — приоритетная задача! Как там у вас говорят? Вначале бизнес, потом развлечения? Вы не должны забывать, что каждый день в плену у этих террористов приносит неимоверные страдания им и их родственникам!
— Простите, Майкл, а когда пропал последний из этих семнадцати человек? — вкрадчиво поинтересовалась Марина.
— Точно не помню, но примерно три года назад. Какое это имеет значение?
— То есть три года их страдания вас не слишком тревожили? У нас тоже двадцать три человека числятся пропавшими без вести, и мы не меньше вас волнуемся за их судьбу. К тому же именно русский анклав взял на себя треть всех расходов на деятельность миссии. Но мы не требуем себе привилегий. А вот вы, как это у вас говорится: пытаетесь подоить новорожденного теленка? — Николаич злорадствовал и не скрывал этого. — Мы сами назначили посольство из лучших специалистов, так давайте хоть немного доверять их профессионализму и не требовать невозможного.
— А что же хотите потребовать вы? — Иван настороженно переводил взгляд с Марины на Николаича и обратно.
— Немногого. Вы сегодня всех освобожденных рабов отправляете прямиком в Цитадель, причем тратите на их транспортировку и лечение деньги посольства. Мы же предлагаем взять эту миссию на себя, за исключением экстренных случаев, требующих экстренной медицинской помощи. Мы готовы организовать два, а при необходимости и три рейса в неделю. Будем забирать освобожденных людей и перевозить на реабилитацию в Кибуц. Мы уже приступили к реконструкции старого школьного корпуса под пункт временного размещения.
— Простите, но зачем? — Забелин искренне удивился. — Я, конечно, понимаю, что вам нужны люди, но вы же можете просто прислать в посольство своего агитатора, эффект будет примерно тот же, но с гораздо меньшими затратами.
— Плохо, Иван, вы о нас думаете. Дело ведь не только в деньгах. Люди, которых вы отправляете в Цитадель, получают там ай-ди и подъемные, после чего остаются один на один со своими проблемами. Вы их дальнейшую судьбу отслеживаете? Нет! А вы в курсе, что уже трое из освобожденных вами рабов вновь вернулись к хавийя, причем, скорей всего, добровольно? У нас с ними будут работать психолог и медик. Зарегистрируем, подлечим, адаптируем к новой жизни, с учетом профессиональных навыков и личных пожеланий, а заодно подержим в карантине, чтобы какую-нибудь заразу из пустыни не притащили. Они ведь в рабстве часто в нечеловеческих условиях живут. Никакой гигиены. Ну и безопасники с ними здесь спокойно поработают, а не будут гоняться по всей ойкумене.
— Но почему у вас? Большинство освобожденных говорит на английском. — Майкл выглядел явно озадаченным.
— По многим причинам. Во-первых, мы ближайший от Суука населенный пункт Содружества. Во-вторых, так уж получилось, что большинство безопасников Цитадели — выходцы из русского анклава, и многие здесь постоянно проживают. В-третьих, мы посчитали и решили, что сами справимся с этой задачей, не привлекая инвестиции со стороны. Ну и потом — это наша инициатива, нам ее и реализовывать.
— Имейте в виду, мы оставляем за собой право направить своих специалистов для работы в центре передержки!
— Ваше право! — Николаич пожал плечами и подмигнул Ивану. — Но оплачивать их работу будете сами.
— Разумеется.
— Я передам ваше предложение послу.
— Передайте, Иван. А заодно передайте Юджину, что, по мнению Бирюкова, большое скопление освобожденных рабов на территории посольства не лучшим образом влияет на его безопасность.
И, кстати, раз уж вы не возражаете, мы предлагаем начать реабилитацию с ваших вчерашних подопечных. Мы вчера за ужином с ними этот вопрос уже обсудили, — вмешалась в разговор Марина. — Не так ли, Андраж?
— Да, мы с девушками вечером все обсудили и хотим поработать у вас волонтерами. Только Мартин спешит к своей семье. А у нас здесь никого нет, нам спешить некуда. Меня хавийя в баре подпоили в первый же день, как только я ай-ди получил. Проснулся я уже в ошейнике, прикованном к тросу. А Кристина и Мари вообще сразу из бункера на хавиков вышли.
— Андраж, а кто вы по специальности? — поинтересовалась Марина.
— Я фонтаны обслуживал в Кошице. Ну насосы там, трубы. А девушки учились на экологическом менеджменте.
Марина и Николаич переглянулись.
— А с нуля построить фонтан вы сможете?
— Не уверен, я не знаю, какое здесь есть оборудование. Но если будут вода, трубы нужного диаметра и подходящие насосы, то можно попробовать.
— Попробуйте. Обязательно попробуйте, а мы вам в этом поможем.
— Имейте в виду, Анджей, вам вовсе не обязательно оставаться в Кибуце. Хороший специалист вашего профиля найдет работу в любом городе Содружества. Но в Форте-Брэдли вас никто не будет держать на мизерной зарплате! — внес свои пять копеек американец.
— Спасибо, я учту.
После вмешательства Майкла серьезный разговор как-то сам по себе затих. Все сосредоточились на поглощении фирменных биточков и обсуждении кулинарных тонкостей местной кухни.
— Петр Николаевич, позвольте пару вопросов? — Забелин решительно вернул беседу в деловое русло. — Есть какие-нибудь новости о пропавшей девушке?
— Увы, нет. Но не переживайте, места вокруг обжитые, крупных хищников нет, так что никуда не денется, найдется. Мы разослали ориентировку на нее по всем окрестным фермам и пасекам, а Салем взялся еще раз с утра осмотреть все вокруг места падения. Он упорный парнишка, если какие-то следы остались, Салем обязательно их найдет.
— А откуда Салем вообще здесь взялся? Он же хавийя.
— Так получилось, — Николаич пожал плечами, видно было, что вопрос ему не слишком приятен.
— И все же. Вы же понимаете, для меня это не праздное любопытство.
— Да в плен он угодил во время одного из бандитских налетов на наш анклав. Обменять его на наших пленников не получилось. В камере годами держать — не вариант, ну не убивать же его. Так и живет на ферме, за коровцами присматривает, харчи отрабатывает. Вот и вся история.
— То есть, по сути, он — ваш раб? Почему бы его просто не отпустить домой?
— Ты слова-то подбирай! Он военнопленный, а не раб. Никто его насильно работать не заставляет! Сам вызвался. А отпустить не могу. Слишком много он лишнего знает, включая нашу систему обороны. А ну как завтра он на нас новую банду наведет? Вот вы свою работу закончите, всех хавиков к порядку призовете, тогда и пусть едет на все четыре стороны! А лучше пусть вон женится да деток заводит, тогда и ай-ди свой назад получит, и все права гражданина.
— Скажите, а много таких пленников в Содружестве содержится? Вот у вас, Майк, такие военнопленные есть?
— Нет. Мы с террористами не церемонимся. Хороший бандит — дохлый бандит!
Вот и поговорили.
После завтрака Марина повела Забелина осматривать ПВР[Пункт временного размещения.]. Благо идти было недалеко — здание старой школы располагалось прямо на центральной площади, напротив администрации.
— Мы для деток большой учебно-развлекательный комплекс построили на окраине Кибуца. Они там и учатся, и купаются, и на аттракционах развлекаются, и спортом занимаются. Там же небольшой зверинец и своя миниферма. В общем, детей оттуда с боем домой забирать приходится. А это здание хотели под гостиницу на перспективу переоборудовать. Но раз такое дело, пусть пока на общее благо послужит.
— Все равно не понимаю, зачем Кибуцу все расходы на себя брать? Все равно большинство освобожденных разъедется. Не всем колхозная жизнь по душе. Да и людей у вас маловато. Это сейчас мы по десять — пятнадцать человек в неделю освобождаем, но ситуация меняется, додавим эмира, только в Сууке сразу порядка трех сотен человек освободим. Конечно, не в один день, но освободим. А в других кланах рабов еще больше. Сможете всех принять?
— Сможем, если нужно. Уже к концу недели здесь смогут одновременно жить сорок человек, сегодня приступим к возведению на месте школьного стадиона второго корпуса, на шестьдесят человек. При необходимости, можно будет уплотниться в номерах до двухсот человек. На экстренный случай гостиницу задействуем — это еще от тридцати до пятидесяти человек. Медпункт — еще плюс двадцать… В общем, мы рассчитываем на постоянное пребывание у нас до сотни человек, но разово можем принять и триста человек. Тут скорей проблема возникнет, как их всех скопом вывезти, но и это решаемо. В данном случае то, что мы единым, как вы выразились, колхозом живем, нам на руку играет. Перераспределим ресурсы, в крайнем случае, в школе каникулы внеочередные введем. Выкрутимся. А насчет того, что нам позволят в одно лицо все это финансировать, вы не переживайте. Как вы думаете, зачем мы Майкла на этот разговор пригласили? И деньги и специалисты будут, причем наперебой от всех анклавов Содружества. Но теперь уже точно ПВР будет на нашей территории!
От дальнейшей экскурсии по Кибуцу Иван отказался. Решил пройтись до злополучной фермы, узнать результаты поисков. Да и просто пообщаться с Салемом хотелось.
Пленника на ферме он не застал. Наверное, хавийя, как и обещал, отправился искать следы пропавшей девушки. Зато застал машину-рефрижератор, загружаемую мясом и молоком для доставки в Цитадель, и напросился попутчиком. Водитель — пожилой, полноватый мужчина, представившийся Анатолием, не возражал, а Анна — молодая девушка-экспедитор — даже обрадовалась такой компании. Вещей Забелин с собой в поездку не брал, поскольку рассчитывал уже сегодня вернуться в посольство, а оружие привычно захватил с собой, отправляясь за пределы поселения. Так что связался по ай-ди с гостиницей, оплатил номер и предупредил, что уже не вернется.
Дорога, занявшая около трех часов, совершенно не впечатлила. Тихое шуршание шин по идеально ровному шоссе. Привычный взгляду степной пейзаж, постепенно переходящий вначале в полупустыню, а затем в настоящую Сахару. Редкие фермы у дороги. Несколько уходящих в сторону дорог. Стада лам и сайгаков вдалеке. Одинокие фигурки научившихся осторожности рапторов. Группки койотов, рыскающих в поисках добычи, да вездесущие ящерицы. Совсем недавно он такое даже представить себе не мог, а вот поди ж ты, насмотрелся за три месяца, уже ничего не удивляет. Скучно, однообразно. То ли дело родная приамурская тайга! На каждом гектаре несколько десятков различных деревьев, да каких: кедры в три обхвата; вековые липы, в дуплах которых гималайские мишки берлоги устраивают; разлапистые великаны — маньчжурские орехи; кряжистые дубы-кормильцы; черемуха Маака с медным, блестящим стволом и изломанной, сбитой в колтун косолапым лакомкой кроной… И все это перевито лианами винограда, лимонника, актинидии, диоскореи. А ягод сколько! Малина, барбарис, смородина, земляника, боярышник, шиповник, голубица, жимолость, брусника, элеутерококк… А краски какие! Особенно весной да осенью! А звуки! Не то что эта унылая серо-желтая пустошь с редкими вкраплениями зелени и давящей тишиной.
Иван ностальгически вздохнул и постарался сосредоточиться на веселой перебранке попутчиков. Анна в ярких красках и совершенно не стесняясь в выражениях расписывала любовные перипетии своей подружки, явно подбивая пожилого водителя пополнить ряды многочисленных поклонников нимфетки. Анатолий вяло и привычно отбрехивался, мол, «не на помойке, чай, нашел, чтоб куда попало тыкать!» Девушка и Забелина попыталась вовлечь в эту шуточную пикировку, но Иван отмолчался, понимающе ухмыляясь в отросшие за два месяца усы. Анна, явно рассчитывавшая найти в случайном попутчике новый объект для оттачивания своего язычка, надулась и стала демонстративно его игнорировать.
Во дела! Мир совсем другой, а люди все те же!
Размышляя о превратностях судьбы, Иван сам не заметил, как задремал. Проснулся он от неожиданного удара. Машина резко остановилась.
— Ну твою же мать! — Антон заковыристо выматерился. — Вот откуда она выскочила?
Все дружно полезли из кабины. Перед машиной билась в судорогах молодая лама. Иван достал подарок старого убара — резной нож из когтя раптора — и прервал мучения животного.
— Ну вот же гадство! От этой скотины одни убытки! Мясо — не ужуешь, а кабину клеить придется! И как назло, наши идиоты косорукие, когда «рефу» монтировали, поленились ящик с ЗИПом из кузова перенести! Теперь мне, чтобы до ремкомплекта добраться, придётся полмашины перегружать!
Выскочившая перед машиной лама, видимо, пытаясь уйти от столкновения, в последний момент высоко подпрыгнула. Поэтому удар пришелся в лобовую плиту выше бампера. Не рассчитанная на такие воздействия плита треснула, образовав щель в палец шириной.
— А в чем проблема? — удивился Иван. — На ходовых качествах это никак не скажется. Да и ехать осталось не больше часа. Вон тот конус на горизонте — это же вал Цитадели виднеется?
— Цитадель. И ехать до нее не более получаса. Но за это время мы столько пыли и песка наглотаемся, что мама не горюй! Да еще и сваримся! Тут кондюшник и так на пределе жужжит. Нет уж, я пока все до мельчайшей щелки не заклею, с места не двинусь!
Водитель с экспедитором переоделись в стерильные комбинезоны и полезли в рефрижератор. Ивану комбеза не досталось, и он, вспомнив подсмотренный у хавийя рецепт, отправился к ближайшим зарослям опунции. Набрал полную майку сочных кисло-сладких плодов. Вернувшись, споро разделал сбитую ламу — сказался опыт таежника. Крупные кости и голову выбросил подальше в кусты, а сочные, еще теплые куски мяса, перемешав с раздавленными плодами опунции, завернул в шкуру. Тут как раз и Антон с ремкомплектом появился.
— И что это у тебя за пирожок? Выброси! Я же говорю, не мясо — подошва. Мы по первости, когда ламы только появились, чего с их мясом только не делали. И варили, и тушили часами, и мариновать пытались! Дрянь дрянью.
— А вот хавийя нашли простой способ готовки. Если до завтра в Цитадели задержитесь, обещаю угостить очень мягким и срочным стейком из ламантятины.
— Так ты что, один из этих? Из бывших рабов? — поинтересовалась подошедшая экспедиторша.
— Ну в целом да. Я успел побыть рабом в койсе Сабти, хоть и не долго.
— А правда, что они рабов вместе со скотиной в сараях держат, а чуть что не про них — калечат?
— В принципе, бывает…
— А правда, что они всех пленных баб толпой насилуют, а мужиков просто кастрируют под самый корень?
— Врут, — Иван улыбнулся, девушка опять решила пошутить ниже пояса. — Не переживай, мое все при мне.
— Больно надо, за тебя переживать! У меня, между прочим, муж есть! А стейком из ламы правда угостишь?
— Угощу, раз обещал. Вот только надо найти, где и в чем приготовить.
— Тогда давай с нами в хостел, там для постояльцев шикарная кухня с котлом, мангалом и тандыром. Да и ценник очень демократичный — три койна за койко-место. Только мы вначале по точкам прошвырнемся. Разгрузиться надо. И так из-за вчерашней аварии опаздываем, а тут еще это! — предложил Антон.
— Ой, Ваня! А ты тоже на том коптере летел? Говорят, там трех человек винтами в мясо покрошило! Наши до ночи человеческие остатки от мяса коровцев отделяли, да так и плюнули — похоронили все в братской могиле на скотомогильнике. А Семену, говорят, ветровым стеклом башку отрезало, но в госпитале ее на место пришили! Он теперь как Игорь будет! — увидев недоумение собеседника, Анна пояснила: — Ну ты что? Это зомби такой, я о нем в детстве книжку читала.
— Вот в госпиталь заедем, и ты сама у Семена спросишь!
— Не, в госпиталь не получится, это в другой конец. Если тебе в госпиталь нужно, то я тебя в центре высажу, а там по кольцу пепелацы ходят. Сам доберешься. А вечером к промзоне подъезжай, там всякий хостел покажет, — обломал Забелина водитель.
— Договорились, — не стал спорить Иван, — только вы тогда мясо с собой захватите, его даже в холодильник убирать не нужно, пусть полежит, проквасится. А я завтра его с утра приготовлю.
3
В хирургическом отделении ничего за два месяца не изменилось. Все так же хлопотала вокруг больных фрау Эльза. Доктор Кац все так же творил чудеса, спасая жизни и конечности. Пани Инга и миз Ким продолжали свою учебу в ординатуре. Идущие на поправку больные в светлых пижамах и халатах так же коротали время в больничном скверике. Правда, пациенты были все незнакомые, а еще добавилась новая санитарка — худощавая пожилая женщина славянской внешности.
Эльза Ивану искренне обрадовалась, пригласила его в ординаторскую на кофе, где устроила допрос с пристрастием и о состоянии его здоровья, и о самочувствии Масула.
— Да все нормально. Масул быстро идет на поправку, жена и дочки его усиленно откармливают. Он снова убар койса. Всех проблем у него — Румпет не хочет ни домой возвращаться, ни замуж выходить. Девушка твердо решила врачом стать и активно учится у доктора Розы в клинике при посольстве.
— Ой, да какая у вас там клиника?! Так, фельдшерский пункт! — С доктором Розой обычно ко всем приветливая фрау Эльза, что называется, не сошлась характером. — Сюда ее нужно переводить. Здесь и университет есть, и практика на лучшем оборудовании, у лучших специалистов. Ты Масула когда последний раз видел?
— Позавчера. Мы в Сабти доктора Розу возили осматривать Маибу. Там вроде и ранение не сильное, но она после смерти сестры и казни Хаббада, похоже, сама жить не хочет.
— Лекари — шаманы! Сюда эту вдову везти нужно. Доктор Лакан быстро ей мозги вправит!
Спорить Иван не стал, хотя и был согласен в диагнозе с Розой, что как только Маиба увидит раздувшийся животик Фейлы — жены своего старшего сына, так сразу на поправку пойдет. К счастью, Вахиб и сам это понимает и, по словам Марты, очень старается. А вот у самой Марты животик уже проглядывает, а Эрлис сияет как медный чайник. Интересно, это после той ночи? Почти наверняка, хотя гордая норвежка и делает вид, что не понимает, о чем это он говорит. Блин, как-то не так представлял Иван ожидание своего первенца. А может, все-таки и правда, что он ни при чем, а это их с мужем долгожданный ребенок?
И вообще, как-то все неожиданно и неправильно с этими «белыми женами» получилось. Какое-то массовое умопомешательство или проявление Стокгольмского синдрома. Из почти двух десятков европеек, взятых мурусами в жены, причем, как правило, не спрашивая их согласия, только четыре дамы пожелали быть освобожденными из рабства. Из них две вдовы, включая Радку. Все остальные категорически отказались «освобождаться». За одной даже бывший муж приезжал, уговаривал, но так ни с чем и уехал.
— О чем задумались, Иван Степанович? — В ординаторскую вошел доктор Кац.
— Добрый день, Леонид Михайлович. — Забелин встал навстречу. — Как там Семен и Слободан? Можно к ним?
— Поправятся. Но с посещением придется подождать — спят они. Зато с вами с удовольствием пообщается Марко, он как раз вчера приехал на последнюю примерку протеза. К счастью, все подошло, так что поспешите, пока он не уехал. А потом обязательно зайдите, у меня к вам куча вопросов! Они с Бирюковым в скверик пошли! — последние слова он крикнул вслед убегающему Ивану.
В скверике было довольно пусто. На скамеечке сидел какой-то грустный романец в больничной пижаме, с забинтованной культей правой руки. Возле него хлопотали две разновозрастные дамы. За семейной сценкой с любопытством наблюдала пожилая азиатка в шейном корсете и с загипсованной ногой. Да еще в сторонке начальник службы безопасности Цитадели негромко беседовал с незнакомым кареглазым щеголем в белом френче и с изящной резной тростью.
— Блин, не успел! — чертыхнулся Иван и выглянул на прилегающую улочку. — Добрый день, Владимир. А Марко давно ушел?
Он поздоровался за руку с Бирюковым и протянул руку его собеседнику.
— Здравствуйте! Иван. Простите, что помешал.
Щеголь как-то знакомо улыбнулся и протянул в ответ руку.
— Чао, мио сальваторе! Марко Денаро! Рад снова тебя видеть! — наконец включился автоматический переводчик.
— Марко? — ошарашено переспросил Забелин. — Но как же так? Твой глаз? И шрам? Ты что, живую и мертвую воду нашел?
Марко счастливо улыбался, демонстрируя ослепительно белые ровные зубы. Узнать в этом гладковыбритом, по-армейски подтянутом франте хавийского колченогого, щербатого, одноглазого заморыша с куцей бороденкой было не реально.
— Воду? Не знаю. А это, — Марко коснулся лица холеной рукой, украшенной увесистым перстнем, — чудеса местной пластической хирургии! Глаз пока — просто стекляшка, но местные айтишники обещают вмонтировать туда камеру. Уверяют, что я смогу им снова видеть.
— Шикарно! Тебя не узнать!
— Иван, я твой должник. Будет нужна помощь, только скажи! Денаро всегда платят по счетам! А у тебя неограниченный кредит! И обязательно заезжай в Мессину, мы совсем недалеко от Новороссийска. Мой дом — твой дом!
— Спасибо, Марко! Хотя и не за что. А Мессина — это разве не в Италии?
— Мессина — столица сицилийского анклава, — вмешался в разговор Владимир. — Да уж, запутал ты нас знатно. С чего ты решил, что Марко испанец?
— А разве нет? — Иван искренне удивился. — Он же на испанском говорил! И вообще, он на Норьегу похож!
— Марко — один из лидеров сицилийской общины. В прошлой жизни он занимал немалый пост в Коса Ностра, а в этой — семь лет руководил обороной своего анклава. Когда он неожиданно исчез два года назад во время экспедиции на Сицилию, все грешили на шторм. Опытнейший боец, он один стоит десятка хавийских пиратов! Да и не встречались они в этих водах уже почти год.
— И Дьявол когда-то был ангелом! Нам просто не повезло. Мы от раханов домой возвращались, когда штормить начало. Решили в бухточке переждать, да на подводный камень напоролись. До берега вплавь добирались. Оружие пришлось бросить, а рации и ай-ди промокли. Ни еды, ни воды. Когда самоходную баржу на третий день увидели, обрадовались. Решили, что раханы спасательную экспедицию организовали. Вышли встречать всей троицей. Идиоты!
— А Радка говорила, что вас в бою ранили.
— Так и было. На барже всего дюжина человек была. Клан Хабар-гидир, торговцы и охрана. Мы, когда поняли, к кому попали, охрану разоружили и связали, но, как выяснилось, не всех. Один из торгашей на баке затаился. А у нас обезвоживание, ну мы как до воды добрались, про все забыли. Тут он нас и положил одной очередью. Парням повезло, сразу отправились на встречу с Девой Марией, а я лицом к нему стоял. Успел заметить движение и за бочки прыгнул, но не мой день был. Пули бочку насквозь прошили, и одна мне на излете лицо попортила и глаза лишила! В себя уже в Абгале пришел. Шум поднял, обещал им все кары египетские. Вот они меня, от греха подальше, купцу хавадле и продали. А когда я от него бежать попытался, он мне ногу, сволочь, отрубил и продал за гроши в Сабти. Мы как раз мимо проезжали. Да, я бы тогда убежал, но у меня сепсис начался, температура подскочила… В общем, Манда меня выходила. Малак продать меня хотел, да кому я хромой да косой был нужен.
— А потом бежать не пробовал?
— Как? — Марко кивнул на ногу. — Думал машину угнать. Справился бы как-нибудь с управлением. Но без напарника за пулеметом — шансов ноль. Пять раз мужиков пленников за это время приводили, но все не то. То старик, то малец, то пацифист долбаный. Я когда тебя увидел, обрадовался. Сразу видно — боец. Думаю, вот он — шанс! Но увы! Я семь языков знаю, а оказалось, не те языки я учил! Хорошо, что святой Калогер все же услышал мои молитвы!
С улицы прозвучал автомобильный гудок, и Марко заторопился.
— Прошу меня простить! Дела. Иван, вот моя визитка. Там мой номер ай-ди. Звони в любое время! И заезжай, обязательно заезжай в гости!
— А вас, Иван, я попрошу остаться! — окликнул Забелина Бирюков. — Разговор есть, официальный. Присядем? Я буду вести запись.
— Да, конечно.
— Расскажите максимально подробно про вашу последнюю стычку с шехалями.
— Позавчера ближе к вечеру мы в составе семи человек возвращались из Сабти на двух машинах. Примерно в семи километрах южнее моста через Вебигу увидели на обочине стандартный джип. Людей рядом не было. Федор решил проверить, что случилось. Прошли по следам метров семьсот и в распадке увидели, как трое хавийя ногами избивают белого мужчину в рабском ошейнике. Федор с Темботом залегли наверху. А я вышел на открытое место и через переводчик их окликнул, представился и потребовал прекратить избиение. В ответ был обстрелян из автоматов. После чего я укрылся за камнем, а охрана посольства ответным огнем подавила сопротивление противника. На стрельбу, несмотря на протесты оставшейся у машин охраны, прибежала доктор Роза. Она осмотрела место боестолкновения и констатировала смерть всех троих хавийя. Заодно определила их принадлежность к койсу Шабель. Избитый пленник находился в бессознательном состоянии и, по оценке доктора, нуждался в немедленной госпитализации. Поэтому мы оставили тела и машину убитых нетронутыми, а сами поспешили доставить пострадавшего в клинику при посольстве. По прибытии в Суук незамедлительно уведомили посла, эмира и Цитадель об инциденте. — Иван перевел дух. — Доклад окончен!
— Благодарю за сотрудничество, господин Забелин. Ваши показания будут приобщены к делу. — Бирюков выключил запись и покачал головой. — Вы все правильно сделали, все указывает на то, что они первыми стрельбу открыли. У них почти пустые рожки, а с вашей стороны только четыре выстрела и все в цель. Но зачем ты, дурья башка, своей бестолковкой рисковал? В героев не наигрался?!
— Да не было никакого риска. У них автоматы за спину закинуты были, чтобы избивать не мешали. Да и расстояние почти сто метров. Там трава по пояс, а в траве валун здоровенный. Я за него встал. Так что, когда они стрельбу открыли, я уже спокойно за камушком лежал!
— Ладно, молодцы. Но зачем именно тобой рисковать было?
— Так я — официальное лицо! Да и стрелок худший из нас троих!
— А как продвигаются поиски медвежонка и бункера?
— Есть основания полагать, что медвежонка подобрали мотоциклисты бади-адэ, когда вернулись к месту засады. Они, правда, это отрицают, говорят, что к их приезду не было ни нас с Радкой, ни Масула, ни медвежонка. Обвиняют в краже пастухов Бари, спасших Масула. Но я им не верю. Чего-то они не договаривают. Если только не пытаются скрыть от меня неприятную правду, что Жирх погиб…
— Не думаю. Информаторы сообщают, что в Абгале какой-то хавадле продал раханвейн странного полудохлого пса за большие деньги. Думаю, этот след надо проверить, но, к сожалению, выхода на раханов у меня нет. А что с бункером?
— Честно говоря, некогда было. Да и зачем именно этот искать? Когда анклавы взяли под контроль все старые бункеры, хавийя понастроили не менее двух десятков новых. Закроем эти. Они еще построят. Тут надо как-то кардинально подход менять. И свои бункеры можно строить, на своей территории.
— Думаешь, мы до этого не додумались? Зря. Вот только количество людей, проваливающихся в Мир Цитадели после каждого трясуна, похоже, никак не зависит от количества построенных бункеров. Просто чем больше бункеров, тем ниже их «уловистость». Во избежание гонки бункеростроения анклавы три года назад ввели мораторий на их постройку. Одна из задач вашего посольства, чтобы все кланы хавийя присоединились к мораторию и свято его соблюдали. Поэтому для начала вам нужно провести полную инвентаризацию уже существующих бункеров. А потом за каждый новопостроенный бункер уничтожать и его, и два соседних. Ну и те бункеры, что ведут не из миров хавийя, мы будем оснащать автоматическими замками и системой оповещения. Но твой бункер особый! Ты это сам почувствуешь, когда окажешься поблизости. Найди его как можно быстрей и сбрось мне координаты. Я его сам оборудую, как нужно.
— Я правильно понял, что в «мой бункер» будут проваливаться мои земляки?
— Географически, скорей всего, да. Сибиряки и дальневосточники, но из других, не всегда близких слоев.
— Это не так важно. Все равно это наши, русские. Я его найду!
— Найди, Ваня. Обязательно найди! А сейчас пойдем, твоего подопечного навестим, может, он чего полезного расскажет.
Сразу пройти к Слободану у Ивана не получилось — перехватил доктор Кац. И пока не осмотрел и не расспросил с пристрастием, не отпустил. Так что в палату он попал к самому концу разговора.
— А куда их отправили, вы случайно не знаете?
— За ними на таком же хеликоптере прилетали, как тот, что в поле срушился. Они прямо у входа в штольню сели. Тоже цыганы, вроде тех, что нас пасли, но более цивильные. Один, красивый как голландский актер, со шрамом через всю рожу и румынскими усиками, тот за главного у них был. Они когда с Фахадом о цене договорились, смартфонами померились и пленных в салон затолкали. А куда улетели, нам видно не было. Ну а нас оставшихся дальше работать погнали.
— Значит, они точно знали, кого ищут? Вы уверены? — Бирюков выглядел несколько взволнованным.
— Я не любитель хорватского юмора! — Слободан явно обиделся. — Говорю же, у них в мобильнике фотки были. С ними и сличали. Даже не спрашивали ничего. Отобрали троих и улетели.
— Спасибо, Слободан. Вы очень помогли. — Бирюков встал и уже на выходе обернулся к Забелину. — Иван, помните про мою просьбу! Не откладывайте. Чувствую, скоро нам это все может очень понадобиться!
— Добрый день, пан Слободан! Как ваше самочувствие?
— Ты случаем не болгарин? Какой я тебе пан? Я что, на сковороду похож? Зови по имени, ну или товарищ, коль по имени не нравится! — Серб присмотрелся к новому посетителю. — О, так ты ж тот парень, что с нами в хеликоптере летел? Ты там вашим ребятам, что меня от этих черкесов отбили, передавай поклон. Я им жизнью обязан!
— Передам. А почему вы только про троих говорили? Мне Владимир четыре фотографии показывал? Это же он про геологов вас расспрашивал?
— Ага, они тоже про какую-то дивчину спрашивали, но Фахад сказал, что не было ее с ними, а сбрехал или нет, не знаю. Мы-то у себя вообще баб никаких не видели.
— Ясно. А вы долго у шехалей в плену провели?
— Больше года! Пахал как русский трактор! Чтоб их черти в сербском котле в аду жарили! В штольне камень рубил, а оттуда не сбежишь. Ну да не было счастья, да несчастье помогло!
— И как же вы смогли сбежать?
— Так с неделю тому нас завалило. Трое сразу отмучились, а я с краю стоял, мне только ключицу камнем сломало. Ну как отлежался малость, меня и перевели наверх ворот крутить в помощь этому хлюпику Андражу. А он даром что словак, парень не из робких. В первую же ночь мы одному гашанкаду башку камешком поправили, оружие забрали и ходу. Знали, что искать нас вдоль реки будут, ну и устроили засаду. Думали машину отбить, а дальше уже на ней пробиваться. Только неудачно. Стекло бронированное оказалось! Пулеметчика я сразу завалил, а Андраж второго цыгана, что рядом с водителем сидел. А вот сам водила шустрый оказался. Там не развернуться было, так он прямо на нас попер. Мы сдуру в него весь боекомплект выпустили, а у него только стекло трещинками пошло! Вырвался, гад, а потом погоню навел…
— Дальше я знаю. Андраж рассказал. А что вы в той штольне добывали?
— Камни какие-то невзрачные. Только им, похоже, не столько камешки нужны были, как сами тоннели. Я вначале в другой штольне кайлом махал, но потом нас с нее в новый забой отправили, а туда крепкую дверь вставили и на замок заперли.
— А много рабов там еще осталось?
— После того как трех финнов схоронили, да мы с Андражем сбежали, там дюжина шахтеров осталась, да трое калечных из обслуги. Ну и девки еще. Сколько не скажу, но не меньше десятка. Цыгане их в своей крепости держат, для утех используют. Мы их только издалека видели, да и то редко. Мужики говорили, что вроде южнее цыганской галкады еще один лагерь рабов есть, там вроде руду какую-то добывают прямо в яме. Народ там румынится по-черному, но сам не видел, врать не буду.
— А вас где держали?
— Так там же в старой штольне и столовка, и спальня, и релаксная. Если норму смена выполнила, то жри от пуза, отсыпайся, в карты или нарды играй. Плохо, что солнечный свет только в релаксной из дырки в потолке, а так терпимо. Зато, если нет нормы — жуй баланду из кактуса и спи на голом полу в предбаннике. Вторую дверь уже не откроют.
— А кто по национальности ваши собратья по несчастью? Те, что там остались? — Иван невольно вспомнил об утреннем разговоре в «Нептуне».
— Из моей смены в живых только финн, латыш да два романца остались. А ночная смена — в основном америкосы: два мексиканца, пуэрториканец, канадец, поляк, один русский старовер из Орегона и два мормона из Южно-Американской Конфедерации. Вот последние особо обозленные были. У них дома на плантациях куча цыган работала, а тут они сами у цыгана в батраках! Трижды бежать пробовали. Последний раз тайный ход почти продолбили наружу, да поляк их сдал. Не захотел за них норму выполнять.
— Послушайте, Слободан, а почему вы хавийя цыганами называете. Они же на цыган совсем не похожи?
— Так что в Америке нига, то в Сербии цыга. А уж чернючие они почище того пуэрториканца!
4
К Семену его не пустили, да он и не сильно рвался. Жив, да и ладно. Дурень армейский, чуть всех пассажиров не угробил. А девчонка, которой и так сверх меры досталось, и вовсе по его милости пропала!
Иван потянулся в карман за ай-ди, позвонить Салему, узнать результаты поисков, но не успел. Телефон сам зазвонил раньше.
— Ahoj! To je mi Radka! Jste v Citadele? Sejdeme se! M;m pro tebe spoustu novinek! Setk;me se za hodinu v «Neptunu»![Привет! Это я, Радка! Ты в Цитадели? Давай встретимся! У меня для тебя куча новостей! Давай через час в «Нептуне» встретимся!]
— Вот же блин, а переводчик телефонные звонки не переводит! — чертыхнулся Забелин, из всей тирады он только про ресторан и понял. — Подожди, не тарахти! Я сейчас в «Нептун» подъеду, буду там тебя ждать!
В ресторане, оказавшемся непривычно просторным и с шиком отделанным, Иван скромно занял небольшой столик в углу возле входа, чтобы не пропустить чешку. Заказал себе местного пива, ржаные гренки с сыром и приготовился к долгому ожиданию. Вечерело, народ после работы большими компаниями и поодиночке подтягивался в заведение. Официанты на роликовых коньках шустро носились между столиков, принимая и развозя заказы. Не успел Иван пригубить пива, как к нему подошел солидный мужчина, в форменной одежде ресторана.
— Мсье Забелин? Я Жан Дюкасс — администратор этого ресторана. Вас ждут в отдельном кабинете на втором этаже. Если позволите, я вас туда провожу. — Жан подозвал ближайшего официанта и указал на кружку и тарелку с гренками: — Валери, поднимите заказ мсье Забелина в люкс-зеро.
— Чудны дела твои, Радка Недомова!
— Простите, мсье Забелин. Какие-то вопросы?
— Все в порядке, мсье Дюкасс, это так — мысли вслух. Ведите в свой «люкс-зеро»!
В отдельном кабинете, к некоторому облегчению Ивана (все-таки Радка и люкс — это какой-то оксюморон), его поджидал только высокий худощавый мужчина лет тридцати с гаком. Длинные темно-русые волосы собраны в пышный хвост.
— Давайте знакомиться? — Мужчина поднялся навстречу и первым протянул руку. — Костя. Я друг и, в некотором роде, работодатель Радки. Она сейчас подойдет. Решил воспользоваться возможностью познакомиться лично с новой звездой нашего уютного болотца. Надеюсь, вы не будете против, если я присоединюсь к вашей компании? В качестве компенсации этот ужин за мой счет. Идет?
— Да, без проблем, — Иван пожал плечами. — А где Радка теперь трудится?
— О, госпожа Недомова — первый официальный летописец Цитадели! У нее оказался замечательный литературный талант. Так что сейчас она работает сразу над двумя проектами: обрабатывает официальную хронологию данного мира, начиная от первых попаданцев, а заодно собирает фольклор народов Цитадели. Рвется отправиться в «кругосветную» экспедицию по анклавам за материалами. Причем начать хочет непременно с хавийя. И это одна из причин, по которой я напросился на встречу с вами. Меня всерьез беспокоит безопасность данного маршрута.
— Я так понимаю, вы — представитель Цитадели, один из аяанле — аборигенов этого Мира?
— Нет, конечно, — Костя широко улыбнулся. — Я такой же попаданец, как все. Просто возглавляю один из обслуживающих нужды Цитадели отделов. Отвечаю за безопасность электронных систем. На нашем отделе, например, лежит ответственность за сохранность ваших финансов в ай-ди. Я по просьбе Маши — нашей общей знакомой, взял Радку в свой отдел, но хакера из нее не вышло. Зато руководство нашло ей работу по способностям. А вот и наш главный летописец!
Чешка, одетая в строгую светлую униформу с эмблемой Цитадели на рукаве, степенно вошла в кабинет. Свысока оглядела присутствующих, но потом не выдержала, прыснула, разулыбалась и полезла обниматься с Иваном. Смущенный Иван потянулся было чтобы переключить в ай-ди переводчик на чешский, но девушка, оказывается, уже настроила свою гарнитуру для беседы на русском.
— Привет! Я теперь сама в Цитадели работаю! И я большой начальник, у меня целых два помощника! — Радка прямо светилась от счастья. — Правда, помощников пока нет, но я сама их буду подбирать! Вот! Представляешь?! А еще мне оплатят экспедицию по всем-всем анклавам! Я буду фольклор собирать и рассказы о первопоселенцах! Со мной еще люди поедут, ну кроме помощников. Они будут перепись проводить! Только начальство меня к хавийя не пускает! Представляешь? Говорят, что они меня в рабство могут захватить. Ты объясни Косте, что я хоёин койса Сабти. Что меня никто не тронет! А на остальных я ошейники понарошку одену и скажу, что это мои рабы, и их тоже никто не тронет! Правда же?
— Нет. Не правда. Во-первых, муж у тебя есть? А без мужа какая ты к лешему хоёин?[Мать — один из статусов женщин (хави).] По-хорошему, тебе даже в Сабти появляться не стоит. Нет, в рабство тебя, конечно, не возьмут, но замуж за ближайшего родственника Хаббада тут же выдадут. А насчет рабов и вовсе глупость. Гугундабэ от рабов постепенно отказываются, по крайней мере, от рабов-европейцев. А тут ты с целой сворой рабов, и вся наша работа псу под хвост! А если на шехалей или мудулов наткнешься, то для них рабы мурусадэ — законная добыча.
— Ну вот опять! Почему ты постоянно все мне портишь! — Радка в гневе вскочила и сжала кулачки.
— Я ничего ни порчу. Я тебя, дурочку, от беды оберегаю.
— Я тебе не дурочка! Я — официальный летописец Цитадели! И нечего мне тут командовать! Ишь, оберегальщик нашелся! — Девушка решительно направилась к выходу. — Без твоей помощи обойдусь!
— Радка! Пани Недомова! Сядьте! — вмешался в перепалку Костя. — Сядьте, если не хотите поставить крест на идее экспедиции. Цитадель не настолько заинтересована в ее результатах, чтобы рисковать людьми.
— И ты туда же!
Радка окончательно надулась, но все же вернулась на место и стала с демонстративным видом изучать меню ресторана.
— Иван, я правильно понимаю, что вы считаете экспедицию по землям хавийя опасной авантюрой?
— В том виде, в каком его предлагает пани Недомова — да! Но у нас на следующей неделе запланирована большая ревизионная поездка по землям бади-адэ. Группа Радки может к нам присоединиться. Если они будут соблюдать указания посольства, то мы сможем гарантировать им безопасность. А в Сууке для граждан Содружества и сейчас абсолютно безопасно. По оставшимся трем поселениям гугундабэ организовать поездки группы в сопровождении представителей и охраны посольства — тоже не проблема. А вот с другими кланами я бы пока не спешил. Прогресс в переговорах есть, но нужно время.
— Хорошо я доложу руководству об этой возможности.
Поужинали неторопливо, обмениваясь ничего не значащими фразами, чисто из вежливости. Радка по-прежнему дулась, а мужчины были заняты каждый своими мыслями. Только под самый конец неспешной трапезы компания немного оживилась.
— Как вы добрались из Кибуца? Рейсовым коптером? — очередной пустой вопрос Кости, чтобы просто прервать неловкое молчание.
— Нет, на попутке, они какие-то продукты в рестораны и магазины Цитадели доставляли, ну и меня прихватили. Кстати, по дороге мы нечаянно сбили молодую ламу, и я замариновал ее мясо по рецепту, подсмотренному у хавийя. Завтра хочу попробовать стейков наделать.
— Каких стейков?! — возмутилась Радка. — Тебе лишь бы хорошее мясо испортить! Ты где остановился?
— Пока нигде. Но мясо в хостеле возле промзоны. Мне там койко-место застолбить обещали.
— Что, совсем туго с деньгами? — не удержалась от язвительного замечания чешка.
— Деньги есть, но я же, по сути, первый раз в городе. До этого я за пределы госпиталя не выходил. Не знаю здесь никого и ничего, а туда попутчики позвали.
— У меня встречное предложение, — вмешался Костя. — Мы сюда большой компанией угодили, дом отстроили. Он сейчас полупустой стоит. Народ поразъехался. Я на колесах, сейчас заедем в хостел, заберем мясо, можем и попутчиков ваших прихватить, и к нам. Посидим неформально. Я своих обзвоню, кто в Цитадели, подтянутся. На мясо по-хавийски точно все сбегутся! Это сейчас самый модный гастрономический тренд! Там у нас и заночуем. Места всем хватит. Ну как? Вот и договорились. Официант, счет, пожалуйста.
— Ужин за счет заведения. У господина Забелина неограниченный кредит в нашей сети ресторанов. Личное распоряжение госпожи Мальцевой.
— Офигеть! Чем это ты так Лину ублажил?
— Просто повезло.
В хостеле забрали мясо и Анну, которая тут же начала «окучивать» Костю, правда без особого успеха. Анатолий, забивавший козла в компании других постояльцев, ехать отказался.
В «Гнезде хакеров», а именно так значилось на красочной вывеске, венчающей надвратную арку, их поджидала теплая и, сразу видно, давно сложившаяся компания из двух девушек и трех парней.
— Китти, — первой представилась невысокая стройная девушка и, повернувшись к Косте, добавила: — У нас все готово, дорогой. Мы в беседке стол организовали.
— Хорошо, спасибо, любимая. Знакомьтесь: Иван — главный специалист Содружества по хавийя, Анна — экспедитор из Кибуца. Радку вы и так все знаете. А это наши «хакеры»: Маша — главный снабженец «Нептуна», Саня и Амир — неразлучная парочка, директорат пассажирского терминала аэропорта Цитадели, и Ваня — хранитель нашего очага и содиректор дизайнерской студии «Китти-арт».
Обменялись рукопожатиями, и девчата упорхнули учиться готовить «мясо по-хавийски», Ваня вернулся к мангалу, где на подходе были аппетитные шашлыки, а остальные уселись за стол, полный закусок. Саня тут же принялся расспрашивать Ивана про хавийя, но бесконечный поток вопросов из серии «а правда, что они?..» Забелину быстро наскучил, и он перевел разговор на другую тему.
— Слушай, Амир, а как там твой «Аргамак» поживает? Запустил в производство? А то я бы прикупил.
— Пока не получается. Спроса почти нет. Он по цене в два с лишним раза выходит дороже стандартного мотоцикла. Да еще затраты на модернизацию производства отбить надо. Чуть-чуть добавить и можно джип купить, а по поселению можно и на скутере кататься — дороги везде отличные. Вот все и отказываются.
— Ну и что, по земным меркам — все равно копейки! Это же машина, а не те кустарные трахомы, на которых бади-адэ своих гела[Одомашненные ламы (хави).] пасут! Да вы бы сами давно мастерскую открыли. Если что, я готов деньгами вложиться!
— Мы хотели, но некогда. С этими пассажирскими авиаперевозками столько проблем! Спрос огромный, а опыта организации ни у кого нет. Я вон Костю просил, чтобы с Цитаделью переговорил, как-то же они управляют провалами в этот Мир, а нам бы хоть пару грамотных работников аэродромных служб! — влез в разговор Саня. — Да еще народ весь разношерстный! Недавно мужик из романцев пытался в коптере в качестве багажа двух телят коровцев провезти! Говорит, что в его Мире это была нормальная практика! Так что пока на реализацию мечты просто нет времени.
— Иван, ты забирай «Аргамака». Так забирай, без денег. Я сейчас новый себе собираю, да и некуда здесь на нем гонять. А ему простор нужен, — предложил Амир.
— Куплю с удовольствием, а так нет, за так не возьму. Ты в него столько сил и средств вложил! Да и не нужна мне благотворительность, я вполне обеспеченный человек.
— А это не благотворительность, а рекламный ход! — снова влез в разговор Санёк. — У нас же основные потребители мотоциклов — это хавики. Вот ты им наглядно продукт лицом и покажешь! А если они начнут в магазинах себе такие заказывать, то не мы за производителями бегать будем, а они за нами!
— Ну тогда и мои деньги — это не плата за товар, а инвестиция в прибыльное производство. Возьмете в долю?
— Я бы тоже вложился, — включился в беседу Костя. — Тут дело времени. Большинство попаданцев — люди за тридцать. Молодежи пока маловато, а мотоциклы — это их тема. Да и жизнь нормальная только-только налаживаться начала. Еще год-два, и спрос будет. Так что предлагаю основать акционерную компанию «Аргамак». Свист, ты же наверняка просчитывал стартовую стоимость проекта? Сколько с меня? Оформление учредительных документов готов взять на себя.
— Тогда с вас по десять кусков. Потянете? — Костя и Иван синхронно кивнули. — Соответственно у каждого из нас троих по 10 процентов, а у Амира четверть — это его интеллектуальный вклад. Остальные акции выставим на биржу, подхлестнем интерес к проекту.
— Я готов взять на себя дизайн ценной бумаги, и если сделаете начальный номинал в сто койнов, то я с радостью прикуплю парочку. — Ваня подошел к столу с первой партией готовых шашлыков.
— О чем это вы без нас сговариваетесь? — полюбопытствовала подошедшая Китти. — Свист, Амир, помогите блюдо с мясом принести!
Парни убежали, а девушка подсела к Косте.
— Давай колись, дорогой!
Но у Кости затрезвонил ай-ди, и он, извинившись, отошел поговорить, так что отвечать пришлось Забелину. А потом еще и повторять для Маши и Радки.
В разгар бурного спора, что лучше — 450 акций по сто койнов или 4500 акций по десять койнов, вернулся Костя.
— Так, внимание! У меня новость. Иван, начальство предлагает тебе вместе с переписчиками и Радкой отправиться в Суук по трассе через Хавадле, на специальном усиленном экспедиционном пикапе, чтобы потом он мог присоединиться к вашей посольской инспекции по хавийским землям. Вам в сопровождения выделяют трех людей из группы Бирюкова на джипе. Спрашивают, когда будете готовы выехать?
— Я сам хоть завтра. А если с научниками, то хотя бы день на подготовку нужно. А кто у безопасников за старшего? Мне бы с ним до поездки маршрут, вооружение, связь и прочие моменты обсудить надо.
— Это ты все завтра со своим шефом обсудишь, он тебя к обеду ждать будет. А за старшего там некто Макарыч. Знаком?
5
Весь следующий день Иван готовился к предстоящей поездке, носясь по городу на своем «Аргамаке», переименованном для краткости в «Арго».
С утра пораньше нашел по навигатору шорную мастерскую и сделал срочный заказ на изготовление багажных сумок наподобие тех, что видел у бади-адэ, но с учетом собственных нужд и конфигурации мотоцикла. А заодно заказал специальную навесную сбрую для удобного крепления автомата и крупнокалиберного ружья. Потом отправился в оружейный магазин. Приобрел то самое крупнокалиберное ружье, которое, согласно рекламе, на дистанции до ста метров способно остановить хоть раптора, хоть гоблина. Затарился с большим запасом патронами и для пистолета, и для автомата, и для новенького ружья. Купил с десяток шумовых и пяток боевых гранат. Ну и бронежилет-разгрузку пришлось покупать вместе со шлемом. А все потому, что надо было слушать Федора, когда тот настаивал лететь в полной выкладке, а не рассуждать о безопасности перелета до Цитадели. Сравнительно к своим доходам деньги на броню были потрачены совсем небольшие, но жаба все равно давила. Что делать, если ты с детства воспитан беречь копейку, а тут вчера неожиданно для себя стал пайщиком «Аргамака», выложив за гипотетическую прибыль солидный кусок своего капитала? Ставший снова четырехзначным счет, пусть и по-прежнему очень солидный по меркам Цитадели, уже не вызывал такой эйфории. Ну да «Арго» того стоит, даже если и сама компания прогорит! Все-таки это чертовски приятно чувствовать себя владельцем самого крутого на планете байка! Так что к Джегджер экономию. До зарплаты денег точно хватит.
В ремонтной мастерской заказал небольшой холодильник с креплением на багажнике — холодное питье в условиях местного климата не роскошь, а суровая необходимость. Заскочил в продуктовый и тут же набил холодильник бутылками с водой. Долго бродил между полок, выбирая высококалорийные, но малогабаритные и готовые к употреблению продукты. Шоколадных и фруктово-злаковых батончиков в этом Мире не было, так что пришлось ограничиться вяленым мясом в вакуумной упаковке и шариками из твердого и очень соленого сыра. Такие сырные шарики, напоминающие казахский курт, очень полезная вещь в жару, без них влагу в организме не удержать — все через пот выйдет. Так что купил с большим запасом, лишними точно не будут.
Потом в магазин одежды взял солнечные очки, свежую футболку и белье. Трудней всего оказалось найти замену дорожному плащу. В городе, конечно, в нем нужды не было, ветерок на скорости только слегка остужал нагретое палящим солнцем тело, но на трассе скорости другие, и даже самый теплый ветерок махом выдует все тепло. А учитывая висящую в воздухе пыль, может еще не слабо травмировать. У бади-адэ защитную роль выполняет шерстяное пончо, но в продаже такого не было. Зато нашелся какой-то рабочий комбинезон из очень грубой ткани с высоким воротом и длинными рукавами. Правда, подгонять его по фигуре пришлось в ателье, так что Забелин чуть не опоздал на встречу с Бирюковым.
Шеф ждал в «Нептуне», в пресловутом люксе-зеро, видимо, пожизненно забронированным для деловых встреч работников Цитадели. Пообедали и еще раз обсудили маршрут движения, состав группы сопровождения и порядок действий в случае встречи с раптором или враждебными хавийя.
— Обращай внимания на следы от машин. Хавики народец ленивый и консервативный. Ездят постоянно одним и тем же маршрутом. Все поселения и хозяйственные участки нанесены на карту. Те бункеры, что они признали, тоже в планшете. Так что если увидите съезд с дороги непонятного назначения, проверяйте. Вначале дроном. Только в развалины не суйтесь ни в коем случае, даже на окраину. Бункеров там точно нет, а с гоблинами ваша группа не справится.
— Я на такой случай ружье и патронов накупил. Продавец уверял, что оно с сотни метров гоблина наповал кладет.
— Иван, тебе сколько лет, что ты до сих пор в сказки веришь? Гоблина очередь из крупнокалиберного пулемета не сразу останавливает! Даже если ты всю обойму со своей пукалки в него всадишь, он успеет допрыгать и убить тебя, а уже потом, может быть, и сам сдохнет. Так что даже не думай. Это приказ.
— Есть не соваться в развалины!
— И не геройствуйте! Ваша основная задача безопасно доставить научную экспедицию в Суук. Поэтому в случае возникновения любой угрозы для яйцеголовых бросаете все и спешите в ближайшее союзное поселение. Инвентаризацию можно и позже провести, а вот людей не вернешь.
— Владимир, так у нас же Макарыч за старшего. Он и так все знает. Пусть он и командует!
— Э, нет. У Макарыча другая задача — ваше охранение, а маршрут движения, места привалов и ночевок, внутренний распорядок группы и все остальное на тебе. Ты же школу прапорщиков заканчивал? Значит, должен уметь командовать подразделением до роты включительно. Вот и дерзай. Пора взрослеть, господин атташе.
— Ну вы сравнили! Там солдаты, бойцы. Они хорошо понимают, что такое субординация и что такое приказ командира, а тут научники! Да еще две из четверых — девчонки! Мало мне Радки, так Костя мне еще какую-то бледную немощь сосватал! Какая-то Каравайка! Не, ну что, мужика не нашлось для переписи населения?
— А ты все на внешность смотришь? Зря. Кавайка хоть и, как ты выразился, бледная немощь, но прошла такую школу жизни, что тебе и не снилась. Она и с компьютерами на ты, и стреляет получше многих. Я бы на твоем месте больше за Степана переживал, он даром что пять лет в этом Мире, но за пределы зоны безопасности Цитадели выезжает впервые. Курс молодого бойца он прошел на отлично, но как себя поведет в экстренной ситуации, я не знаю. И этот Радкин помощник, Стефан, кажется? Где она его только нашла? Не знаю, какой из него писатель и журналист, но боец он никудышный. Я Макарыча предупредил, что оружие ему лучше не давать: или сам застрелится, или соседа подстрелит.
— Зато красавчик писаный! — фыркнул Иван.
— Да ты никак ревнуешь?
— Вот еще! Просто я никак не рассчитывал, что мне эту четверку на шею повесят! Я-то думал, что один по-быстрому на мотоцикле проскочу до Суука по прямой, и все! А теперь с этой обузой нам минимум три дня ехать! Отправили бы их коптером, а мы с Макарычем и «Арго» и их пикап перегнали.
— Все, хватит ныть. Они тоже не отдыхать едут. У них первый пункт маршрута Хавадле. С тобой Макарыч и пара надежных ребят. Земли достаточно мирные. Работу по инвентаризации бункеров все равно выполнить надо, вот и совместите. Так что давай собирай свою команду, ставь задачи, и завтра с утра вперед! Я постараюсь, чтобы один из коптеров патрулировал поблизости, на случай боестолкновения или экстренной эвакуации. Сам понимаешь, держать его с вами как единицу прикрытия не могу, да и толку от него, медленно летящего, ноль. Слишком уязвимая мишень для крупнокалиберного пулемета.
На том и расстались. Забелин прекрасно понимал, что ведет себя как капризный ребенок, но не мог сдержать раздражения. Ладно, два парня неумехи, на службе такие регулярно в погранвойска приходили. Отслужат годик срочной службы где-нибудь в гарнизоне, вернутся домой и, не найдя иной работы, идут в погранслужбу по контракту, думая, что раз они на срочке в караул пару раз сходили, то уже все — ветераны боевой и политической! Да не тут-то было. Наряд на охрану границы — это вам не наряд по кухне. Ничего, быстро усваивали. Кто в первый год не сломался, обычно долго служили. Но так то — парни. Там если что простым словом не доходит, можно и по матери завернуть, а то и физически поучить. Нет, до рукоприкладства прапорщик Забелин никогда не опускался, а вот устроить для непонятливых учебную тревогу и марш-бросок в полной выкладке посреди ночи — это запросто. Ради повышения боеспособности коллектива такие инициативы всегда находили самый горячий отклик у офицерского состава. А с девчатами этот номер не пройдет.
Эх! Из-за этих двух клуш поездка, представлявшаяся скоротечным увлекательным приключением, превратилась в нудную работу. И растянется это «удовольствие» дня на три минимум! Так что вечернее построение, проходившее в «Гнезде хакеров», Иван провел сухо и строго по делу. Вначале реально построил весь личный состав в полной выкладке во дворе. Придирчиво осмотрел оружие и защиту у каждого, включая Макарыча. Протестировал работу раций на основной и аварийных частотах. Проверил укладку боекомплекта и продуктов в машинах. Уточнил время выезда, маршрут и порядок движения колонны. А потом погнал вместе с двумя водителями технику на заправку, где не только залил все батареи «по самое горлышко», но еще и прикупил с выделенных денег по два комплекта батарей к уже имеющимся в машинах. Если не пригодятся в дороге, то пополнят запасы посольства, а то в Сууке заряженная батарея в два раза дороже стоит.
Вернувшись в «Гнездо», разогнал устроенную Радкой вечеринку, отправив всех спать. А сам долго ворочался, не в силах уснуть, даже аутотренинг оказался бессилен. Все перебирал в уме различные возможные нештатные ситуации и продумывал пути решения. Сам не заметил, как заснул.
Проснулся, как обычно — за пять минут до звонка будильника. Солнце только-только позолотило восточный угол неба. Народ еще дрых, и Иван не спеша, с наслаждением сделал зарядку на лужайке перед беседкой. Когда он уже заканчивал разминку, из дома вышел коренастый крепыш Коля Маркин — один из бойцов Макарыча.
— Не помешаю?
Маркин довольно профессионально прогрел мышцы и сделал растяжку, так что Иван не удержался.
— Николай, как насчет небольшого спарринга?
— С удовольствием!
Противник из штатного пулеметчика отряда получился вполне достойный, и Иван, привыкший за последние месяцы к роли сенсея, пару раз чувствительно огреб, прежде чем смог подловить Николая на болевой. Адреналин разогнал кровь и окончательно прогнал сон, а заодно и дурное предчувствие, черной тучей висевшие на душе два последних дня.
К тому времени как Иван вышел из душа, весь народ уже собрался в столовой на завтрак. Несмотря на спешку, завтракали плотно и неторопливо. Забелин планировал к обеду быть в Хавадле, а это часа четыре, если без остановок. Уж лучше сейчас полчаса потерять, чем через пару часов устраивать привал для завтрака. После завтрака опять устроил построение с последней проверкой личного снаряжения. Как и ожидалось, Радка забыла бронежилет, а Стефан еще с вечера оставил свой автомат в кузове под сиденьем, причем личной машины, припаркованной на улице.
Наконец выдвинулись. Иван на своем «Арго» во главе колонны, затем усиленный броней джип охраны с крупнокалиберным пулеметом на вертлюге, а замыкал колонну экспедиционный пикап специальной сборки, за рулем которого сидел Макарыч. Шли довольно ходко, несмотря на усиленную броню и плотную загрузку. Спаренные моторы на каждое колесо — это мощь! Дорого, конечно, каждая машина в цене, как два грузовых коптера, но уж кто-кто, а Цитадель точно может не экономить на безопасности своих сотрудников.
Первый привал сделали часа через полтора. Как не спешил Иван, но против организма не попрешь, а плотный обед и обильное питье за время езды по пустыни требовали своего. Да и вид с перевала открывался настолько шикарный, что, когда Макарыч от лица «яйцеголовых» запросил роздыху, Забелин спорить не стал.
Если на запад от хребта до самой Цитадели тянулась унылая всхолмленная пустыня с вкраплениями пожухлой зелени, то на востоке горы постепенно переходили в знакомую хавийскую степь, особо богатую на зелень здесь — в истоках Вебиги. Конечно, переход от серо-желтых тонов к нежно-салатовым очень радовал глаз, но еще большую радость вызывали видневшиеся на горизонте многочисленные прямоугольники возделанных полей.
— Тут наши славянские общины живут. Чехи, словаки, поляки, болгары, мадьяры, румыны, — в голосе подошедшего Стефана слышались ностальгические нотки. — А вон там, у подножия, эстонский хутор — талу.
— С каких это пор венгры с румынами, да и эстонцы стали славянами? — усмехнулся Забелин.
— Так это они только по языку от нас отличаются, а так по культуре, по хозяйственному укладу — наши кровные братья. Вот ты латыша от поляка по фотографии отличишь, если они не в национальных костюмах будут?
— Ну как выяснилось, я даже испанца от итальянца отличить не смог. Так что проехали. А как управляются ваши общины?
— По большому счету никак. Живут небольшими семейными хуторами, дворов на пять — десять, а то и вовсе одной семьей отдельно от всех селятся. Земли пустой в избытке, техника дешевая, спрос на сельхозпродукцию постоянно высокий. Если б не соседи хавийя — не жизнь, а рай. А так приходится скидываться и нанимать охранные бригады. Туда часть своих идет, кто в земле ковыряться не хочет, а в основном скандинавы да немцы. Периодически кто-нибудь из старейшин общий сбор созывает, чтобы спорные вопросы обсудить или сбор денег на новый проект предложить. Но кто-то едет, а кто-то дома отсиживается… В общем, демократия на грани анархии. Но живут как-то.
— Поехали, Иван! Девоньки вон вертаются. Можно трогать!
— Правда твоя, Макарыч. День тут короткий, а планов громадьё. По машинам!
6
Спустя примерно час после привала неожиданно наткнулись на перекрывающую трассу баррикаду и блокпост. Навстречу колонне вышла невысокая полная женщина с подстриженными под каре седыми волосами, жестом требуя остановиться. Очень домашняя на лицо, но в полной боевой экипировке. А из наполовину заклеенного бронеплитами окна блокпоста ее прикрывал грузный седой мужчина, вооруженный автоматом.
— Я Марианне Борген — глава Вал… — женщина осеклась на полуслове и, смущенно закашлявшись, продолжила: — Старшая данного поста. Сожалею, но вам придется вернуться в Цитадель и выбрать другую дорогу.
— Вы в своем уме?! Перекрывать центральную трассу! Вы подумали о последствиях? Я атташе посольства Содружества в Сууке. Я требую нас немедленно пропустить!
— А я официальный представитель Цитадели. Впрочем, вы это и так прекрасно знаете! — к Ивану присоединилась Кавайка. — Марианна, потрудитесь объясниться, что у вас, черт возьми, происходит! И почему вы только «старший поста»?
— А, это вы, Светлана. Значит, Цитадель уже в курсе?
— В курсе чего? Ну не тяните кота за хвост!
— Какого кота? — женщина заозиралась. — А, это опять ваши русские «прибаутки»? У нас тут война, милочка. С хавийя, разумеется. А меня сместили с должности и доверили новый ответственный пост. Этот.
— Какая война?! Вы что, с ума сошли?!
— Мы нет! А вот хавийя да. Рано утром они напали на нашу школу, убили двух охранников, директора и одного из старшеклассников, а остальных — двух учителей и двадцать семь учеников — увезли в неизвестном направлении!
— Надеюсь, вы сообщили о случившимся в Цитадель?
— Я, как вы заметили, больше не мэр Валгаллы и не глава общины. У нас теперь вообще королевство! Все вопросы, пожалуйста, к новому конунгу Улафу Рыжему.
— Так! И где же нам искать этого Рыжего Олуха? — Кавайка как-то очень технично переключила руководство на себя, оставив Ивану роль наблюдателя. — В ратуше?
— Нет. Он, как и подобает конунгу, лично повел бойцов на юг по следам похитителей. Прихватив, кстати, все тяжелое вооружение общины.
— Твою ж мать! — Кавайка бросилась к пикапу. — Степан, быстро запускай антенну, мне нужна связь с Бирюковым!
— Скажите, они отправились по трассе, или где-то есть брод через Вебигу? — Иван развернул карту на планшете.
— Мы зовем эту реку Тунд. Удобный брод вот здесь, — норвежка ткнула в карту ухоженным пальчиком, — чуть ниже впадения Гйоль.
— Давно они отправились?
— Точно не знаю, но думаю, часа полтора назад. Скорей всего, они уже на месте.
— Кавайка, надо спешить, пока эти долбаные викинги не сотворили непоправимое!
— Мне нужно минут пятнадцать, доложить обстановку и запросить подмогу!
— Боюсь, у нас нет этого времени. Оставайтесь здесь, ждите людей из Цитадели. Все равно ваша экспедиция накрылась медным тазом. Макарыч, вы со мной?
— Конечно. Давай вперед, только сильно не вырывайся, смотри дорогу, чтобы джип спокойно прошел.
Валгаллу, посмотрев на закрытый шлагбаум, объехали по проселку и сразу же наткнулись на свежий след ушедшей на юг ватаги мстителей. Гнали на максимальной для джипа скорости, но все равно не успели. Сразу от брода через Вебигу-Тунд стала слышна отдаленная канонада. Так что последние три десятка километров Макарыч выжимал из машины все ресурсы, разбивая подвеску на ухабах. Иван, которому двухколесная конструкция позволяла объезжать большинство ям, страшно нервничал от необходимости плестись на среднем газу, когда душа просила выжать гашетку до отказа.
Чем ближе подъезжали, тем яснее становилось, что стрелкового оружия не слышно. Работают только несколько крупнокалиберных пулеметов и периодически глухо ухают минометные взрывы.
— Да они что там, совсем с ума по сходили, минометы использовать! — Иван плюнул на дисциплину и выжал газ на полный, не слушая проклятий Макарыча, несшихся из рации.
Наконец «Арго» влетел на холм, с которого стало видно поле боя. Забелин остановился, чтобы оценить ситуацию и наметить план действий.
Судя по всему, мстители застали койс Гиси врасплох, с ходу ударив по надвратным башням галкады[Крепость (хави).] из тяжелых пулеметов и миномета. У ворот, точнее у чадящих развалин того, что когда-то было воротами, видны разбитые остовы четырех машин и куча трупов. Вперемешку человеческие и лоода. Человеческие останки несколько женщин хавийя под конвоем скандинавских ополченцев стаскивали к большому грузовику, раскладывая на две примерно равные кучи. Остальные жители общины, в основном женщины и дети, стояли испуганной толпой под прицелом десятка автоматчиков. С двух джипов по стенам методично строчили крупнокалиберные пулеметы, буквально срезая куски стен. Довершал разгром миномет, установленный в открытом кузове грузовика. Похоже, новоявленный конунг задался целью сравнять галкаду с землей.
— Ты что, оголтелый, совсем разум потерял? А если бы наоборот вышло? Вылетел бы сейчас прямо под пули мудулов! — Запыхавшийся Макарыч на ходу выскочил из дребезжащего подвеской джипа и подбежал к Ивану.
— Макарыч, я вниз, а вы дайте для острастки очередь перед минометным расчетом. Ну и так, прикройте если что.
— Ты что, совсем рехнулся? Там же наши!
— Нет, Макарыч. Те, кто воюет с женщинами и детьми — бандиты, невзирая на вероисповедание и цвет кожи. А ты служишь в отряде противодействия бандитизму. Вот и выполняй свою работу.
И, не слушая ответа, Забелин стартанул вниз, на ходу доставая ружье. Проезжая мимо минометчиков, он притормозил и выстрелил в воздух для привлечения внимания расчета.
— Немедленно прекратить обстрел! — проорал он в гарнитуру, предварительно настроив переводчик на универсальный английский.
Не дожидаясь реакции, направил мотоцикл к группе пленников, чуть не сбив с ног здоровенного бородача с огненно-рыжей шевелюрой, который что-то орал в лицо испуганной белокурой женщине в традиционном хавийском гунтине[Женское светлое сари, перевязанное на талии.] и размахивал пистолетом. У его ног, в растекающейся луже крови лежал гашанкад. Молодой парнишка, ровесник Санька и Амира не мигая смотрел на яркое солнце Мира Цитадели.
— Бросайте оружие! Иначе, как бандитствующие элементы, вы будете уничтожены на месте! Именем Цитадели я приказываю немедленно бросить оружие! — голос Ивана сорвался на фальцет, и он закашлялся.
— Ты кто такой? — Бородач навел пистолет на Забелина. — Здесь приказы отдаю я! Взять этого придурка!
В сторону Ивана шагнула пара автоматчиков из охранения пленников, но тут же отпрыгнули назад. Очередь, выпущенная Аникиным, выбила фонтанчики пыли у самых их ног.
Неожиданной вмешательство третей силы вызвало легкую оторопь у всех участников конфликта, и на поле боя, или скорей побоища, обрушилась тишина. Слышно было только, как потрескивает перегретый пластик и тихо всхлипывает испуганная женщина. Все пытались осознать резко изменившийся расклад сил. Вдруг оглушительно гулко ухнул гранатомет, короткий свист мины и очередной раскатистый бум где-то в центре галкады Гиси практически слился с короткой очередью из пулемета, прошившего кузов грузовика буквально в миллиметрах от ног минометного расчета. Испуганные ополченцы кубарем полетели на землю, а Аникин, искорежив ствол миномета короткой очередью, тут же перевел огонь на один из джипов, который начал разворачиваться в сторону нового противника. Экипаж джипа оказался понятливее минометчиков и, не дожидаясь второго предупреждения, дружно покинул машину. Пример оказался заразным, и некоторые «викинги» начали бросать оружие.
— Господа бандиты! Повторяю последний раз. Мы — авангард отряда специального назначения по борьбе с бандитизмом. Тот, кто немедленно не сложит оружие — будет уничтожен на месте!
Количество бросивших оружие резко возросло. Обычные законопослушные фермеры и работяги, увлеченные собственным гневом и харизмой лидера в данную авантюру, вовсе не горели желанием воевать против спецназа Цитадели. В большинстве Миров современные скандинавы забыли дикие нравы предков и привыкли безоговорочно подчиняться требованиям полиции. Так что, услышав с кем имеют дело, многие, по сути, инстинктивно подчинились приказу и, бросив оружие, начали стекаться под защиту последнего боеспособного джипа.
— Ты блефуешь! Вы не станете стрелять в своих! — Улаф наконец пришел в себя от резкой смены ролей.
— Те, кто воюет с мирными жителями, бандиты. Независимо от цвета кожи и вероисповедания! Тебя и твоих людей будут судить за разбойное нападение на мирное поселение, а те, кто посмеет оказать сопротивление, будет уничтожен на месте!
— Это мы бандиты?! Ты знаешь, что сделали эти ублюдки?
— Да, я знаю, что банда хавийя напала на школу, убила четверых человек и захватила в плен ваших детей! К сожалению, вместо того, чтобы преследовать бандитов и освобождать пленников, мы вынуждены тратить драгоценное время на пресечение другого бандитского нападения!
— Мы сами в состоянии за себя постоять и не нуждаемся в помощи Цитадели, для того, чтобы найти и покарать убийц и киднепперов! Что сделала ваша хваленая Цитадель за двадцать лет, что эти животные грабили и убивали мой народ? Ни-че-го! Но наша чаша терпения переполнена! Мы — викинги! Мы сами будем решать свою судьбу и сумеем сами защищать себя от степных шакалов! Эти твари похитили самое дорогое, что у нас есть — наших детей! Теперь нам нечего терять! Мы выжжем огнем это змеиное логово! И будем жечь их одно за другим, пока нам не вернут наших детей! — голос новоиспеченного конунга креп с каждым словом и под конец просто звенел от накала эмоций.
— Выговорился? — В отличие от Улафа Иван наоборот успокоился. — Тогда брось пистолет и топай к своим подданным. И не вздумай там митинговать, а то накрутишь себе срок за подстрекательство к бунту.
— Ты на чьей стороне?! На их? — конунг ткнул стволом в толпу пленников. — На стороне этих полуживотных, живущих разбоем? Ты кого защищаешь? Убийц, насильников и их подстилок?! — В подтверждение своих слов Улаф неожиданно ударил в висок рукояткой пистолета стоявшую рядом белокурую хоёин, которая мешком осела прямо на остывающий труп паренька.
Этого снести Иван уже не мог. Грянул выстрел, и голова Улафа Рыжего лопнула как перезревшая дыня. Похоже, зря Бирюков хаял это ружье! Опять наступила тревожная тишина. Иван не спеша слез с мотоцикла и неторопливо вложил ружье на место в кобуру. И только после этого обернулся — на него было нацелено не менее десятка стволов. Судя по лица их хозяев, они были полны решимости пустить их в ход в любую секунду. Забелин резко ускорился, сместился чуть в сторону с линии случайного выстрела и одновременно выхватил из набедренной кобуры дедову нагайку. С ее помощью он легко обезоружил трех ближайших бойцов. Еще одного, особо ретивого, вывел из строя Макарыч, прострелив ему руку.
Остальные заколебались, но оружие не бросили. Похоже — ближайшие соратники теперь уже покойного конунга.
— Ну что ж вы такие тупые и упертые! Наслушались красивых сказок и надеетесь вслед за вашим лидером отправиться на пир в Валгаллу? Зря. Ворота и Рая, и Асгарда навсегда закрыты для тех, кто убивает безоружных, кто воюет против женщин и детей. Я понимаю ваше горе и клянусь вернуть ваших детей и учителей всех до единого! Но чем дольше вы нас задерживаете своим упрямством, тем меньше шансов вернуть ваших близких живыми и невредимыми. Как вы думаете, что сделают с ними похитители, когда узнают о том, какая судьба постигла их родных и близких? Чего вы добились своим самосудом? Спасли хоть одного своего ребенка? Нет! Зато потеряли многих своих товарищей и убили кучу ни в чем не повинных людей. Что вам плохого успел сделать этот пацан? — Иван зло ткнул нагайкой в сторону убитого. — А эта бедная женщина, скорей всего, ваша соотечественница, от безысходности согласившаяся стать женой одного из хавийя! Все, я устал уговаривать. Нам надо ваших детей ехать спасать. Макарыч! Всех, кто не бросил оружие, именем закона, в расход!
Стрелять не пришлось. Даже самые отпетые поспешили бросить оружие, а из толпы, собравшийся у скандинавского джипа, после короткой возни выбросили автомат, а потом вытолкали тощего испуганного мужичка.
— Макарыч, займись, пожалуйста, задержанными. Тут я сам разберусь.
Переключив на ай-ди переводчик на хави, Забелин повернулся к растерянным жителям койса Гиси.
— От лица Содружества я приношу извинения за то, что не успели предотвратить это бандитское нападение. Обещаю, что все виновные будут наказаны по закону. Я искренне соболезную вашим потерям и молюсь, чтобы их души вознеслись на крыльях Хуур прямо к Ваку Двуликому. Но и вы должны понимать, что сами спровоцировали нападение. Ваши люди напали на поселение, убили их людей и украли детей и женщин. Пусть Джегджер сожрет печень тех, кто это совершил! Мертвых мы не воскресим, но если спасем похищенных детей, то сможем избежать новых жертв. Куда увезли пленных?
Толпа хавийя молчала, потупив взгляды.
— Поймите, если мы не спасем детей, то завтра такая же участь, — Иван кивнул в сторону руин, — постигнет все поселения вашего коло[Племя (хави).]. И Цитадель не сможет вас защитить, просто не успеет. Посмотрите, что с вами сделало одно небольшое поселение йурубов, а в Содружестве таких поселений десятки. Вас вырежут как раковую опухоль в течение одного дня, и никто из других кланов хавийя за вас не вступится, ибо вы сами первые начали воевать с детьми и женщинами! Не жалеете себя и соседей, пожалейте своих детей и братьев, которые совершили это преступление! Вот машина, там рация дальней связи. Свяжитесь с ними и, если они вернут похищенных людей целыми и невредимыми, им сохранят жизнь. В противном случае их уничтожат всех, как бешеных собак.
Блин! Ну до чего же упертые! Ивану на мгновение показалось, что он разделяет чувства Улафа. Но стоило ему глянуть на убитого мальчишку и лежащую без сознания женщину, на развалины поселения, на сваленный в кучи трупы людей и лоода, и даже тени сожаления не осталось.
— Кто ты, йуруб, чтобы мы тебе верили? Этот рыжий Нидар[Демон-палач.] спрашивал нас о том же. Вы убили наших внуков, а теперь хотите убить и сыновей?
Пожилая хавийя, похожая на доктора Розу, пыталась заглянуть Забелину в лицо, но мешало зеркальное забрало тактического шлема, который Иван использовал вместо несуществующего в этом мире мотоциклетного.
— Среди вас есть калу?[Священник (хави).] — Иван снял шлем и повесил его на руль «Арго». — Сможешь зажечь священный огонь здесь, а не в тало?
— Любой огонь идет от Вака.
Из толпы пленных вперед протиснулся довольно молодой мужчина в традиционном кофияде[Расшитая традиционными узорами цилиндрическая шляпа священника.]. Он наклонился и, сорвав прямо у своих ног пучок сухой травы, зажег его от обычной зажигалки. Иван подошел и «зачерпнув» ладошками огонь, совершил омовение.
— Я Хиван, приемный гашанкад койса Сабти, перед лицом Вака Двуликого обещаю, что если ваши люди вернут пленников, то им сохранят жизнь.
Сразу же, после первых слов Ивана, толпа хавийя пришли в движение и на передний план выдвинули раненого паренька. Забелин сразу же узнал Дагана, который пару месяцев назад участвовал в неудачном налете на Сабти.
— Да. Это он лечил мои раны в Сабти. Это он публично побил Шибана.
По толпе пронесся грозный ропот. Похоже, с именем Хиван у них были связаны не самые приятные ассоциации.
— Ты публично унизил нашего бокора, а потом и убил его! — Калу поднял руку, и ропот стих. — Ты наш враг и знаешь об этом. Но ты все равно пришел нам на помощь, когда йурубы стали резать наших женщин и детей, как масдул[Хищный ящер, похожий на велоцераптора.] режет лоода. Тебя не зря усыновил Масул. Ты настоящий хавийя! И как хавийя ты должен знать, что если ты обманешь, то проклятье ляжет на весь твой клан!
— Да будет так! Где пленники? Свяжитесь с вашими людьми, пусть едут сюда. Еще минута, и будет поздно! — Иван показал на появившиеся на западе три стремительно растущие в размерах точки.
— У нас нет ваших людей! Это был заказ хавадле, очень выгодный заказ, он позволял разом компенсировать все наши потери последних месяцев. Иначе община бы умерла, и мы стали приживалами в чужом доме. Вот убар и купился. Они отправились вдесятером, только гар-мадоу[Женатые мужчины.], никаких гашанкадов. Добычу сразу погрузили в поджидавший грузовик хавадле и увезли, а наши люди отправились прямиком к бокору в койс Вейша, просить помощи на случай ответной атаки, но, видимо, не преуспели.
— Черт! Как все плохо! Если ваш убар приведет сюда воинов, они все погибнут, и моей вины в том не будет!
Иван прыгнул на мотоцикл и помчался к Макарычу, который отконвоировал скандинавских ополченцев в противоположный край долины.
— Как тут у вас? Не бузят?
— Нет, конечно. Это же цивилизованные европейцы! А твои хавийя там ничего не учудят? Оружие так и валяется!
— Там некому. Там мужиков живых почти не осталось, а женщины у них не воюют. Да и не идиоты же они, вон коптеры на посадку заходят. В общем, вы тут разбирайтесь кого куда. Только смотри, их убар с десятком бойцов успел уйти за подмогой в соседнюю общину. Могут сдуру напасть. А я за пленными.
— Куда ты в одиночку?! Совсем сдурел, парень?!
— Они у хавадле, а это, сам знаешь, торгаши, а не воины. Явимся толпой, могут с перепуга какую-нибудь глупость учинить. Так что я лучше в одного, так быстрее и спокойнее.
— Подожди! Сейчас решим, на коптере тебя забросим.
— Не дури, Макарыч. Коптеры нужны раненых эвакуировать, а тут еще куча бездомных женщин и детей, и с задержанными разбираться предстоит. Все, я поехал.
И, не слушая возражений, Забелин выжал полный газ, направив «Арго» назад к броду. Уже подъезжая к переправе, он столкнулся с колонной из двух грузовиков и двух пикапов. Из головной машины выскочила Кавайка и жестом потребовала остановиться.
— Что там у вас?
— Опоздали. Было боестолкновение. Есть убитые и раненые с обеих сторон. Поселение полностью разрушено. Побоище мы остановили, правда, для этого мне пришлось убить их бесноватого конунга. Остальные задержаны. Сейчас туда ребята Бирюкова подтянулись на трех коптерах. А вы зачем туда?
— Марианна вновь глава поселения. С ней ее бабский актив. Увязались следом. Хотят мозги своим мужикам вправить, ну и детей забрать. Улаф даже не подумал о том, как пленных назад везти.
— Нет там ваших пленных. Они у хавадле.
— Так ты что это задумал? Ты туда за пленниками один собрался?! И как ты их вызволять думаешь? Как назад везти? Тебя что, этот Рыжий Олух перед смертью покусал, или ты сам по жизни бешеный?
— Успокойся. Все под контролем. Хавадле — торгаши. Все, что мне грозит, так это то, что обдерут до нитки. Да и не угнаться вам за мной, а каждая минута на счету.
— Тогда я с тобой! Подожди секунду, я Марианну в курс дела введу…
— Нет. Скорость упадет в разы. Да и не будут хавийя с женщиной разговаривать. Ты лучше вот что. Костя говорил, что вы над безопасностью финансовых расчетов работаете?
— Да, но причем здесь это?
— Ты можешь заблокировать счета у глав торговых домов хавадле?
— Сложно. Нужна санкция банка Цитадели, но теоретически возможно.
— Хочешь спасти детей? Тогда сделай это и желательно до того как я доберусь до этих торгашей.
— Блин, ну у тебя и хотелки! Ладно, вали уже, герой-одиночка!
7
Как не спешил, но к городу Хавадле Иван добрался только часам к четырем. Хотя нужно иметь очень развитое воображение, чтобы назвать поселение хавийского аналога цыган городом. Скорее, это было похоже на выставку современного зодчества под открытым небом. Вдоль трассы на расстоянии пары километров, на приличном расстоянии друг от друга были разбросаны шедевры местной архитектуры: и четырехэтажные замки, и огромные римские домусы, и просто безалаберные нагромождения стандартных местных жилых блоков. Общее было только одно: высокие, глухие заборы, окружающие каждую такую постройку.
— Ну и где мне искать пленников? — поинтересовался Забелин у старого толстого варана, развалившегося в тени придорожного куста. — Можешь не отвечать. Вопрос был риторический! Так, нужно выбрать самый большой и богатый особняк! Знаешь что, ящерица, а начну я с вон того домуса. У его хозяина, по крайней мере, есть художественный вкус.
На настойчивый стук открылась небольшая калитка и на улицу высунулся здоровенный чернокожий детина в рабском ошейнике. Окинув Ивана оценивающим взглядом, он на хорошем английском поинтересовался, что угодно господину.
— Господин желает переговорить с хозяином данного дома и как можно скорее.
— Хозяин не ждет гостей. Как мне о вас доложить?
— Скажи, что прибыл посланник Цитадели по очень срочному и важному делу.
— Какому именно делу?
— Будешь много расспрашивать, так и помрешь в рабском ошейнике. Дай понять своему хозяину, что у меня нет времени ждать. Если он промедлит, я постучу в соседские ворота, и тогда эксклюзивную информацию получит его сосед.
— Информация — ценный и скоропортящийся товар. Момбаса, впусти дорогого гостя.
Ворота распахнулись, и Иван въехал в просторный внутренний дворик, в котором свободно разместились: здоровенный шестиосный грузовик, два явно навороченных джипа, старенький, побитый жизнью пикап и два обычных грузовичка, наподобие ГАЗ-66. Хозяин — худощавый очень высокий гладковыбритый хавийя, одетый в какую-то невообразимую хламиду, должную, по-видимому, изображать римскую тунику, нацепил самую радушную улыбку.
— Я видел, как вы стояли на холме над городом, и я счастлив, что ваш выбор пал именно на мой дом. У вас очень необычный мотоцикл. Не хотите продать?
— Свой нет, но такие скоро появятся в продаже в магазинах Цитадели и у вас еще есть шанс стать эксклюзивным дилером «Арго» на землях хавийя. А если вы мне поможете в моем деле, то вам это не будет стоить ни одного койна, уважаемый… э?
— О! Для вас просто Сахин. А как мне называть своего благодетеля.
— Хавийя зовут меня Хиваном.
— Для меня честь принимать в моем скромном доме Дваждырожденного! — Сахин старательно изобразил глубокий поклон. — Любое ваше желание будет исполнено, как мое!
— Замечательно. Один из ваших кланов заказал койсу Гиси похищение группы детей из Валгаллы. Я молю Благого Барвако, чтобы это были не вы.
— Я — малак алла-гумар, мы не занимаемся работорговлей. Только крупный бизнес. Если кто и мог додуматься до этого, то только какой-нибудь мелкий купчишка из ло-одонов. Но и то маловероятно. Я, конечно, из уважения к вам свяжусь с соседями, расспрошу, но вы точно не там ищете! Эй, Фейсала, пробегись по соседям, узнай, не слышал ли кто о похищенных белых детях. А мы пока пройдем в эскедру, я угощу вас замечательным романским вином!
— Многоуважаемый Сахин, боюсь, вы не понимаете всей серьезности проблемы. Из-за этого произошла битва, погибли десятки людей. Община гиси больше не существует! Если до ночи мы не вернем детей, то к утру с карты мира исчезнут и остальные поселения мудулоад и шехаль. Вам просто не с кем будет торговать.
— Ваша информация, дорогой Хиван, стоит, пожалуй, значительно дороже, чем эксклюзивная продажа мотоцикла, я у вас в неоплатном долгу. — Сахин заметно посерел, но удержался от явного проявления эмоций. — Простите, я вас ненадолго покину, нужно успеть сделать несколько переводов, пока информация горячая. Нужно минимизировать потери.
— Попробуйте, — пожал плечами Забелин, — а когда не получится, не ищите проблем со связью, а поскорей возвращайтесь сюда.
Вернулся малак буквально через минуту. Его заметно потряхивало от нервного шока, и он уже не пытался отыгрывать роль вежливого римского сенатора.
— Это только у меня или у всех?
— У всех хавадле. И чтобы снять блокировку, вам нужно найти и вернуть домой всех до последнего ребенка. И не нужно мне больше врать, что вы не в курсе сделки. Слишком большие деньги заплачены мудулам. Ни один ло-ода не имеет таких средств.
— Если только кто-то не ссудил их ему. Проходи в эскедру, мне потребуется с полчаса, чтобы собрать всех глав домов.
Собрались минут за пятнадцать. Новость о заблокированных банковских счетах сильно ускорила процесс. Десятка полтора разношерстных, пестро одетых алла-гумар довольно быстро и очень эмоционально обсудили возникшую проблему на каком-то странном сленге, который не смог распознать хваленый электронный переводчик.
— Ваших людей сейчас привезут, они не пострадали. Их с извинениями и богатым диё[Выкуп (хави).] вернут в Валгаллу. Но есть проблема. Одну женщину и трех девочек купил Тумай. Он уехал примерно час назад. С ним нет связи.
— Я не встретил его на трассе.
— После того как вы разрушили его бизнес в Сууке, он перебрался в Абгаль и предпочитает держаться подальше от мурусадэ. Думаю, он отправился восточнее, через земли бади-адэ.
— Сколько их человек, и какой транспорт?
— Джип с пулеметом и грузовик. С Тумаем четыре охранника. Они будут ехать до самой темноты.
— Хорошо. В Валгалле найдите Кавайку. Передайте, что я поехал за Тумаем, и попросите, чтобы она разблокировала ваши счета.
— А сделка на продажу мотоциклов в силе?
— В силе! С вами свяжутся в ближайшие дни. Сразу, как только закончится это безумие.
След от недавно проехавшей техники нашелся почти сразу. И Иван поддал газу, не жалея «Арго». Главное успеть до заката. Мало ли что взбредет в голову на привале этому жирному ублюдку. След вился по холмистым увалам, то взбираясь на самый гребень, то огибая их по пологой дуге. Пару раз Забелин вспугнул стада диких лам. Один раз чуть на полном ходу не налетел на раптора, пирующего на вздувшейся туше крупного варана. Но в целом гонка проходила довольно уныло: спуск, подъем, спуск, подъем. При этом пейзаж, казалось, совсем не менялся. Несмотря на выкрученный почти до предела газ, Иван чувствовал себя застрявшим в гифке.
Иван как раз взлетел на очередной холм, когда ему показалось, что он различает далеко впереди столб пыли от машин сутенера. Он радостно вдавил газ, как вдруг запищал ай-ди. Пришлось останавливаться, пережидать трясун. Успокаивало лишь то, что Тумай тоже вынужден стоять, а скорость «Арго» набирает куда как лучше тяжелого грузовика.
Он успел проехать пару километров с того места, где его застал трясун, как вдруг из ближайшего распадка дохнуло лютым холодом и потянуло чем-то до боли родным. Как будто кто-то распахнул на мгновенье окно в зимнюю Приамурскую тайгу. И холод, и чувство дома почти сразу же исчезли, но на грани сознания остался какой-то маячок, указывающий нужное направление. Похоже, где-то рядом ЕГО бункер, и он только что сработал.
— Вот черт, как не вовремя!
Иван остановился, пытаясь правильно расставить приоритеты. И сутенера нужно догнать до наступления темноты, и соотечественника никак нельзя бросать на ночь в бункере. Тем более без еды и воды. Повезет, если станет пленником хавийя, а скорей всего, пойдет на поздний ужином какому-нибудь раптору.
— А, черт! Надо успеть!
Иван взглянул на клонящееся к закату солнце и свернул вправо, ориентируясь на внутренний маячок.
Успел. Хотя вначале, увидев у двери бункера раптора, решил было, что все. Опоздал. Но повезло, попаданец, видимо, успел заскочить внутрь и сейчас с трудом удерживал дверь, сотрясающуюся под ударами ожившего доисторического кошмара.
После второго выстрела ящер завалился на бок и задергался в судорогах, подняв тучу пыли.
— Есть кто живой?
Дверь бункера осторожно приоткрылась, и на Ивана уставилась черная как смоль рожа, вся перепачканная в смеси слез, соплей и пыли.
— Твою ж дивизию! Хавийя!
— Я не хавийя, я йоруба![Народ, проживающий в Западной Африке.]
— Какой же ты йуруб? — опешил Забелин.
— Обычный йоруба, из Бенина. — Парень наконец-то показался целиком.
Он осторожно перепрыгнул через еще дергающуюся тушу раптора и подошел к Забелину. Примерно ровесник и роста почти одного, только пополнее и… черный! Пожалуй, даже чернее, чем большинство хавийя. И он считает себя йурубом?!
— Микаэль, — парень первым протянул руку для знакомства. — Можно просто Миша.
До Ивана только сейчас дошло, что разговаривают они по-русски без переводчика.
— Если ты из Бенина, то откуда русский знаешь?
— Так я Хабаровский медицинский закончил. А где это мы?
— Долгая история, по дороге расскажу. Садись сзади. Нам еще надо до заката догнать и убить очень плохих людей и освободить девушку и трех детей.
— Класс! Это как в кино да? А я сразу догадался, что тут кино снимают! Вот круто, я буду в кадре!
— Точно! Ты только держись крепче, а то упадешь по-настоящему. Если хочешь есть, пошарь в сумках. — Иван прислушался к бурчанию в желудке. — И мне один батончик передай!
По дороге пообщаться не получилось, хотя Миша и пытался. Вроде и двигателя не слышно, только шелест шин по пыли, но встречным воздушным потоком слова буквально сдувало, так что только ветер в ушах свистел.
Джип и грузовик удалось нагнать через полчаса. До сумерек оставалось менее часа, но машины как раз проезжали окраины древнего города, так что можно было не сомневаться, что здесь на ночлег они не встанут, постараются отъехать как можно дальше. Внезапно машины ускорились. Заметили? Да вроде не должны. Мотоцикл от них плотно укрыт пылевым шлейфом. Тогда что? Гоблинов увидели? Иван добавил газу.
Разгадка нашлась быстро. От крайних домов прямиком на юг тянулось ровное как скатерть шоссе, пусть и переметенное местами песчаными дюнами. Решение пришло само. Иван вновь выжал газ до отказа, одновременно резко забирая вправо под защиту холмов. Там помчался параллельным курсом на юг, стараясь скрытно опередить машины. В ранних сумерках он наконец нашел подходящее место — довольно высокий холм, прорезанный древней дорогой.
— Стрелять умеешь?
— Только из «калаша»!
— Тогда держи автомат, он почти такой же. Заляг вон там на вершине. Только не высовывайся, а то кадр испортишь. Когда машины остановятся, от тебя до джипа будет метров десять — пятнадцать. Твоя цель — пулеметчик! Не промажешь? А то завтра снова все переснимать! И с предохранителя сними!
— Ага! Улет! А ты что делать будешь?
— Я их внизу встречу.
— А камера где? Куда смотреть?
— Ты на цель смотри, а не в камеру! А то все испортишь. Она тут скрытая. Все, я пошел. И смотри, раньше времени не пали! Стреляй, только когда главный злодей упадет, но раньше, чем пулеметчик в меня палить начнет! Все понял?
— А ружье?
Иван отрицательно покачал головой и приложил палец к губам. Затем снял разгрузку и шлем, положил их рядом с мотоциклом и поспешил вниз. Сел на обочине на камешек, очень удачно скатившейся когда-то давно с откоса. Постарался успокоить бешено бьющееся сердце и еще раз просчитать все возможные варианты.
Машины показались буквально через минуту. Шли с включенными фарами и Забелина, сидевшего в тени западного склона, увидели только тогда, когда он шагнул на середину дороги, широко разведя безоружные руки.
Джип остановился точно в рассчитанной точке. Пулеметчик вначале взял Ивана на прицел, но увидев безоружного йуруба в странной одежде, решил, что это очередной свежий попаданец к его хозяину сам в рабство просится, и начал лениво озирать окрестности. Зато сидевший рядом с водителем Тумай узнал его сразу.
— Хиван! Какая встреча! — Сутенер вылез на дорогу, его пухлая лощена рожа буквально светилась от счастья. — Что такой важный человек ищет ночью один на безлюдной дороге?
— Привет, Тумай! Я караулю одну жирную крысу, укравшую трех девочек и женщину.
Одновременно со словами Забелин резко, без замаха, зато со всей накопившейся злости врезал прямо между сальных глазок сутенера. Что-то хрустнуло, и Тумай стал мешком заваливаться на спину. Почти одновременно прострекотала короткая очередь, и пулеметчик окровавленной головой уткнулся в гашетку. Не теряя времени, Иван заскочил в джип и, вырубив растерявшегося водителя резким ударом чуть ниже уха, выхватил из крепления его автомат. Лучше бы, конечно, занять место пулеметчика, но пока его будешь вытаскивать, грузовик может пойти на прорыв. И тогда беда, стрелять нельзя, там женщина и дети, даже по колесам стрелять бесполезно, они тут из ячеистого полимера. А по ночи, пока он будет за мотоциклом бегать или с джипом разбираться, уйдут гады. Выключат фары, съедут с дороги метров на триста, и хрен найдешь!
Пока в голове проносился рой всяких «если», тренированное тело продолжало действовать в соответствие с планом. Резко вытолкнув бесчувственное тело водителя на дорогу, прямо под звонкую автоматную трель, Забелин сам кувыркнулся в противоположную сторону, чтобы попасть прямо на мушку второму охраннику, который успел выбраться из кабины и сейчас целился в Ивана, профессионально прикрывшись задним бортом джипа. Черт, не справился. Короткая очередь, и охранник сполз под заднее колесо. Забелин удивленно посмотрел на так и не снятый с предохранителя трофейный автомат. Еще одна длинная очередь откуда-то сверху, короткий вскрик и тишина.
Иван осторожно выглянул из-за борта джипа. Никого. Только тихие всхлипы из кузова. Осторожно, под прикрытием машины Забелин подошел к открытой настежь пассажирской дверке и заглянул вовнутрь кабины. Пусто. Стараясь не высовываться, дотянулся до панели управления и выключил фары. На семь секунд плотно прикрыл глаза, чтобы быстрее адаптировать зрение к темноте. Не спеша, обидно в последнем шаге от победы словить пулю, а реакция у ребят отменная, Иван сполз под прикрытие колеса и ужом скользнул в непроглядную мглу под машину. Осторожно выглянул. Метрах в трех от него лежал брошенный автомат, и от него в сторону кювета тянулась частая цепочка темных пятен. Пахло порохом и кровью, вот только чьей?
Вдруг со стороны кузова послышался шум осыпающихся камней. Иван быстро переполз под прикрытие заднего колеса.
— Эй, парень! Байкер! Что, съемки закончились? Там темно и страшно, и кто-то большой внизу ходит! Я так не хочу сниматься! Да и не видно уже ни черта!
— Миша, иди сюда! Я здесь! — Иван вылез из-под машины со стороны откоса, стараясь на всякий случай держаться под прикрытием колеса.
— А вот ты где! Ну что, все отсняли? Можно ехать? А то мне как-то не по себе.
— Сейчас поедем. Это ты стрелял по этим, из грузовика?
— Ага! Ой, а что, не надо было? Но ты не успевал, а они так классно подставились. Мы с парнями в лазертаг по выходным частенько резались, ну я и не удержался. Первого я наповал положил, а водителя только ранил. Он в кусты придорожные убежал, но уже без оружия.
— Молодец, Микаэль! Считай, что главная роль в этом шоу заслужено твоя! — Забелин похлопал парня по плечу и полез в кабину за аварийным фонарем. — Подожди минутку, сейчас поедем.
Включив фонарь, Забелин приподнял тент и заглянул в кузов. В углу у кабины испуганно жались к стройной молодой учительнице три девчонки лет двенадцати. Все в ошейниках, на коротких поводках, прикрепленных к специальным кольцам в полу. Иван проверил, что переводчик установлен на английский и как можно спокойнее произнес.
— Привет, девочки! Вас не укачало? Я вас сейчас освобожу, и мы поедем домой. Хорошо?
Все четверо синхронно кивнули. Забелин, стараясь не делать резких движений, подошел к пленникам и перерезал ошейники.
— Вот и умнички. Леди, вы машину водить умеете?
Снова кивок.
— Тогда не спеша перебирайтесь с девочками в кабину этого грузовика, вы на нем поедете. Только не спешите, дождитесь нас. Мы с другом тут немного приберем, погрузим к вам в кузов мой мотоцикл, он у меня эксклюзивный, жалко бросать. Кроме того, в седельных сумках у меня есть еда и вода. Вы ведь голодные? Держите фонарь! Вы только друга моего не пугайтесь. Он хоть и негр, но не хавийя. Он вас не обидит. Он вообще только час назад провалился, представляете?
Забелин вылез из кузова и огляделся, насколько позволяли быстро сгущающиеся сумерки. Миши нигде не было. Неужели раненый вернулся? Иван сдернул с плеча автомат и снял с предохранителя. Прижимаясь спиной к кузову, стал осторожно смещаться к кабине, старательно ловя любое движение. Из ближайших кустов раздались характерные звуки.
— Тьфу ты, черт нерусский! Ты что меня пугаешь? Нашел время травить. Давай шевелись, надо оружие собрать и трупы с дороги убрать, в джипе под водительским сиденьем аварийный фонарь, а я за мотоциклом.
— Они все мертвые! Мы их по-настоящему убили!
Мишку снова вывернуло.
— Миша, некогда раскисать. Это были очень злые люди. Бандиты. Давай шевелись, а то скоро на запах крови сюда все окрестные динозавры сбегутся. А то еще и что похуже! Ты же не хочешь снова с раптором встретится?
— Нет! Он ведь тоже не киношный был, да? — Страх мгновенно излечил парня от тошноты, и он бросился к кабине джипа за фонарем.
Иван уже в полной темноте, практически на ощупь взобрался на склон и двинулся в сторону, где оставил мотоцикл. Пограничная закалка не подвела, и он довольно точно вышел к цели. Споткнулся о руль, сел на корточки и нащупал свой тактический шлем. С облегчением натянул его на голову, опустил забрало и включил инфракрасную подсветку. После чего, обретя способность видеть, наконец встал в полный рост… И нос к носу столкнулся с оскаленной мордой раптора. На рефлексах нырнул вниз и вбок, уходя от стремительной атаки хищника. В падении сориентировался и перекатился поближе к «Арго». Рванул из кобуры ружье и снова откатился в сторону от очередной атаки голодной твари. Подряд грянули два выстрела, разворотив раптору грудину, но не остановили злобного монстра. Больше патронов в обойме не было. Пришлось добивать из трофейного автомата, целясь в голову.
— Так, Иван Степанович, это тебе урок на будущее, выстрелил — перезаряди! Целее будешь! — попенял он сам себе. — Вот же гад ползучий! Он мне колесо сломал!
Кое-как, дотащив калечный «Арго» до машины, он снял с него всю амуницию, а затем с большим трудом с помощью Михаила и учительницы затолкал его в кузов.
— Что там за стрельба была? Еще бандиты? — Женщина хоть и была сильно напугана, но держалась достойно.
— Нет. Всего лишь раптор. Давайте уже убираться отсюда, а то на кровь и другие набегут. Вот держите. В холодильнике свежая вода, в сумках продукты. Поедите на ходу. Оружием пользоваться умеете? Тогда держите автомат и разгрузку. Все, держитесь за нами. Все вопросы по рации. Миша, давай за пулемет. Там поищи, где-то фара-искатель должна включаться. Увидишь раптора или другую тварь на дороге, жми на гашетку.
Иван сел за руль и собрался было трогаться, когда услышал стон в придорожной канаве. Он замер, перехватив автомат поудобнее, и стал напряженно всматриваться во тьму. Кусты раздвинулись, и на дорогу на четвереньках выполз Тумай.
— Миша, ты же сказал, что он мертвый?
— Ну так он же не шевелился!
— Ты же заливал мне, что медицинский окончил? Вас что, не учили, как живого от мертвого отличить?
— А зачем? Я же стоматолог! Хочешь, я тебе зуб вырву? Бесплатно!
— Тьфу на тебя! У меня все зубы здоровые!
Пока они препирались, сутенер окончательно выбрался на дорогу перед джипом и, прикрыв глаза ладошкой от слепящего света фар, уставился на Ивана.
— Ну и что мне с тобой делать? Оставить здесь, на съедение рапторам? Или пристрелить, чтобы не мучился?
— Не надо. Я заплачу. У меня есть деньги, много денег. Я все отдам. Только довези меня до ближайшего койса.
— Нет, твоих грязных денег мне не нужно. Но я, кажется, знаю, что я с тобой сделаю. Садись в машину и не дергайся. Если мне просто покажется, что ты что-то затеваешь, то дальше ты идешь пешком с простреленными коленками. Все ясно?
Сверху гулко простучал пулемет.
— Тут какая-то большая ящерица к трупам подбиралась, — пояснил Миша.
— Все, погнали!
Проехали вперед с пару километров по древнему шоссе, и Иван резко свернул вправо в ближайший пологий распадок. Тут же ожила рация.
— Куда мы едем? Валгалла в другой стороне. Нам нужно назад!
— Леди, послушайте меня внимательно. Назад нельзя. Дорога ведет в древний город, кишащий гоблинами. На юг тоже не стоит. Там где-то ждут груз, то есть вас, подельники этого упыря. В степи ночевать небезопасно. Так что мы едем в ближайшее поселение — койс Сабти. Там мы свяжемся с Цитаделью, и утром за вами прилетит коптер, а пока вы спокойно покушаете, умоетесь и поспите на мягких шкурах.
— Вы везете нас к хавийя? — голос женщины дрожал от гнева.
— Заметьте, я вас никуда не везу. Вы одни в машине. Совершенно свободны и даже вооружены. Вы вольны ехать своим маршрутом. Никто вам не препятствует. Свои вещи я могу забрать позже. Оставьте их на сохранение Марианне Борген. Или же доверьтесь мне, и все будет так, как я сказал. Через два часа мы будем у друзей, и вы поймете, что не все хавийя такие, как Тумай.
Грузовик неожиданно выключил фары и, судя по всему, свернул куда-то в сторону.
— Эй, шеф! А девчата куда-то сваливают!
— Я знаю, им просто надо побыть одним. Думаю, скоро они нас догонят.
И правда, не прошло и пяти минут, как сзади вновь возник свет фар, а рация испуганным женским голосом попросила подождать их.
— У нас за машиной бежит раптор!
— Хорошо, мы вас ждем. Объезжайте нас справа. Миша, не упусти динозавра, он где-то за машиной!
Как и ожидалось, раптор в сопку не полез и в итоге выскочил прямо на них. Миша срезал его одной короткой очередью.
— Слушай, Микаэль, я не знаю, какой ты стоматолог, но стрелком бы я тебя взял.
— Спасибо за комплемент, но мне домой, в смысле, в Хабаровск надо. Тут, конечно, круто! Приключения, погони и все такое! Но у нас послезавтра распределение на стажировку, и я не хочу опоздать, а то пошлют куда-нибудь на Чукотку, моржам бивни полировать!
— Не хотелось бы тебя расстраивать, но назад дороги нет. Это другой, параллельный мир. Здесь нет ни Хабаровска, ни Порто-Ново, а мы все попаданцы, провалившиеся сюда из разных мест и разных реальностей.
— Знаешь, чувак! Я понимаю, что ты топовый пранкер и все такое. Как ты меня круто развел на съемки фильма! Но мне сейчас реально хреново! Я вообще не врубаюсь, как я снова оказался в Африке, да еще у сомалийского побережья. Так что давай без твоих фирменных подколок.
— Давай вернемся к этому вопросу утром? А пока считай это просто красочным сном. Нам сейчас нужно просто доехать до жилья. Согласен? Ты лучше расскажи, как сюда попал?
— Если бы я знал! Мы с парнями диплом обмывали. Выпили, конечно, но без фанатизма. Ну и дунули, честно говоря, «китайского брата», но тоже так, чисто для пробы. А потом на метро двинули на левый берег, хотели в мотеле покуражится, там классная армянская кухня и девчата-маньчжурочки с мебельной фабрики постоянно там тусуются. Но туркестанские сепаратисты опять какой-то теракт замутили. Впереди что-то жахнуло, поезд встал, и нас пешком повели назад на ближайшую станцию. А мне резко живот прихватило, ну я в какую-то кандейку заскочил, дверь поплотнее прикрыл, ну и сделал свое дело. А когда выходить стал, там эта ящерица-переросток! Хорошо, что я до этого успел балласт скинуть, а то бы точно опозорился.
— Слушай, а у вас что, метро в Хабаровске построили? Его же только в городах-миллиониках строят?
— Ну да! Так в Хабаре уже давно больше трех миллионов живет! А метро еще в шестидесятых строить начали, когда туда столицу Маньчжурии перенесли из Мудадзяна.
— Охренеть! Мы что, с Китаем объединились?
— Да ты что? Там же до сих пор чанкайшисты у власти. Мы с ними даже не дружим. Они все нам пытаются репарации предъявить за триста лет маньчжурского ига, представляешь? Подожди. Ты опять меня подкалываешь? Или ты историю КПСС прогуливал? Небось «кирпич» на самокрутки пустил?
— Зря ты мне не веришь. В моем Мире Хабаровск — краевой центр с населением порядка полумиллиона. А за Амуром у нас сразу Китайская народная республика. Последние годы мы с ними снова дружим и даже строим мосты. А Маньчжурия — это городок такой китайский напротив Читы.
— Слушай, шеф, кончай разыгрывать. Маньчжурия это Маньчжурия, хотя точно, есть одноименная железнодорожная станция в Монголии. Я ее на поезде проезжал, когда поступать в Харбин ехал. И как тебя, кстати, зовут? А то ты так и не представился.
— Иваном меня звать. И тебе лучше поверить, что я говорю правду.
— Да ну тебя! Бред какой-то! Маньчжурию и Монголию китайцам отдать! А что ж не Тибету? У них с монголами хотя бы вера одинаковая и у Далай-ламы международный авторитет, не то что у этой американской марионетки! Это же все равно, что Турцию болгарам отдать или Италию этим вашим сомалийским пиратам. Может, скажешь, что вы еще и Корею японцам подарили? — Микаэль звонко расхохотался, напугав Тумая.
— Слушай, а в Союз ты как попал?
— Как все. Выиграл грант на обучение и поехал. Хотел в Харбинский мед, но по конкурсу не прошел, а в Хабаре недобор был по квотам для студентов из братских стран. Батя предлагал во Францию ехать, их дипломы стоматологов у нас выше котируются. Но там за учебу платить надо. Весь грант бы на это и ушел. А жить шесть лет на что? А в Союзе учеба бесплатная, общага бесплатная, живи — не хочу!
— А русский откуда так хорошо знаешь?
— Так он у нас с 1974 года один из двух государственных языков.
Так за разговорами незаметно пролетело время, и навигатор приятным голосом объявил: «Поездка завершена. Вы прибыли в место назначения!» Вот только никакого «места назначения» видно не было. Иван остановил машину.
— Миша, покрути фарой. Ты где каких-нибудь строений поблизости не видишь?
— Не-а! Тут только степь кругом.
— И как после этого доверять технике?
Забелин загнал джип на вершину ближайшего холма, забрался на кабину и осмотрелся. В километре на северо-западе вроде бы проглядывало какое-то свечение. Запомнив ориентиры, Иван прыгнул за руль.
— Похоже, немного промахнулись, — и добавил в рацию: — Леди, мы уже почти приехали, чуть-чуть сбились в сторону, но через пару минут будем под крышей.
За вторым увалом стал наконец виден источник света. К великой досаде Ивана это оказался не луч надвратного прожектора Сабти, а всего лишь небольшой костер. Увидев свет фар приближающихся машин, одинокая фигура, дремавшая до этого у костра, подхватила с земли автомат и нырнула в тень под пикапом.
— Блин! Опять мимо. Микаэль, держи машину на прицеле, но без команды не стреляй. Поедем, познакомимся. Может нам дорогу подскажут.
Остановились, не доезжая метров пятьдесят. Иван вздохнул и, отстегнув магазин, закрепил автомат сбоку сиденья. Жестами дал понять Тумайю, что оторвет ему голову ежели что. Затем вышел на свет фар, демонстрируя пустые руки.
— Мы мирные путники. Заблудились в ночи.
— Иван? — Из-за кузова в свет фар шагнула Кавайка. — Кто это с тобой? Ты догнал похитителей?
— Догнал. Вон тот урод в джипе сидит. А дети с учительницей в грузовике.
Кавайка снова отшатнулась в тень.
— Да ты не так поняла! — Забелин за шкирку вытащил упирающегося Тумая из машины и рывком заставил опуститься на колени перед машиной. — Мишка, гаси светомузыку и зови девчат! Это свои!
Тент откинулся, и из кузова экспедиционного пикапа дикой кошкой выпрыгнула Радка, которая тут же с кулаками набросилась на Ивана.
— Ты гад! Почему уехал? Нас одних бросил! Меня из-за тебя чуть раптор не съел! Ты что мне обещал?! Ты обещал мне безопасность моей экспедиции! А где она, эта безопасность? Сам уехал и охрану забрал! А тут, между прочим, война! Тут стреляют! А хавадле нас даже переночевать не пустили! И навигатор врет!
Наконец она выдохлась и разревелась, уткнувшись лицом в разгрузку Ивана. Переждав истерику чешки, на свет костра стали выбираться остальные участники экспедиции. Кавайка снова вышла из-за заднего борта, Стефан неуклюже вывалился из кабины, а его русский тезка на четвереньках вылез из-под машины. К удивлению Забелина, следом на свет шагнула еще одна фигура — незнакомая полная белая женщина средних лет. При ее появлении за спиной Ивана раздался радостный вопль, и бывшие пленницы кинулись к ней обниматься.
Рыдая и размазывая сопли, они наперебой что-то рассказывали друг другу, периодически бросая гневные взгляды на съежившегося от страха сутенера и какие-то странные на Ивана. Да уж, натерпелись они за эти сутки. Ладно, хорошо, что хорошо кончается. Но и о безопасности забывать не стоит. Осторожно отстранив ревущую Радку, он вручил ее заботам бенинца, а сам споро перегнал грузовик и джип к экспедиционной машине, выстроив технику буквой П вокруг костра. Джип поставил между грузовиком и пикапом, а свет фары-искателя направил в просвет между машинами. Так меньше шансов, что какая-нибудь крупная ночная тварь незамеченной подберется. Теперь сутенера крепко связать и посадить сторожем возле джипа, перегрузить мотоцикл в пикап, и можно спокойно ложиться спать в кузове. Случись что этот трус такой ор поднимет, что мы среагировать успеем, а если не успеем, то и ладно, мороки меньше.
После встречи со своими нервное напряжение целого дня резко спало. Иван понял, что буквально валится с ног. А если даже он, закаленный ночными марш бросками пограничник, с трудом держится на ногах, то что говорить об остальных? Кого ни поставь караульным, через час точно задрыхнет! Зато Тумайю страх не даст уснуть. Значит, так и делаем. Рабский ошейник и что-то типа кандалов, сковывающих сразу и руки и ноги так, что человек мог только сидеть, обняв колени, Забелин, как и ожидал, нашел в кузове трофейного грузовика. Усадив сутенера в эту крайне неудобную позу, он, для верности, пристегнул его поводком к подножке джипа и забрал из машины ключи и оружие.
— Если что опасное увидишь, кричи! Только громко и по делу. Мы все очень устали гоняясь за тобой, поэтому если будешь кричать зря, то кто-нибудь тебя пристрелит, чтобы спать не мешал. А если промешкаешь с криком, то мы все равно проснемся, но уже от твоих предсмертных воплей.
— Так что мне тогда делать?! — сутенер тихо заскулил от ужаса.
— Думать! Думать о том, сколько человек погибло от твоей алчности. А еще молить Джегджер[Демон-людоед (хави).], чтобы даровала тебе не самую мучительную смерть. И не скули, а то я тебя с другой стороны машины привяжу. Для нас эффект тот же, но зато тише будет. Кивни, если понял.
— Кхм! — Сзади стояла Кавайка. — Иван, тут такое дело… В общем, эта женщина, Хельга — вдова Улафа, и она хочет с тобой говорить.
— Понятно. А до утра этот разговор не подождет? Ясно. Ну пойдем.
Скандинавки стояли у костра плотной группкой.
— Слушаю! Что вы хотели мне сказать? Если спасибо, то не стоит. Я просто делал свою работу. Если хотите проклясть, то не трудитесь, я не верю в богов. А если решили пристрелить, то стреляйте быстрей. Я смертельно устал и хочу спать.
— Ты убил моего мужа, но спас нашу дочь. Жизнь за жизнь. Я не буду тебя ни проклинать, ни благодарить. Мы квиты. Просто ответь мне, за что ты убил Улафа?
— Ты видишь того человека, сидящего на цепи как собака? Это он источник вашего несчастья. А твой муж со своими людьми напал на мирное поселение. В нем не было ни ваших детей, ни тех, кто напал на школу. Но конунга это не остановило. Ваш муж уничтожил их дома. Убил всех, кто оказывал сопротивление, а остальных как скот согнал в кучу и устроил жестокий допрос. Он застрелил безоружного мальчика, который был чуть старше вашей дочери и пытался убить белую женщину, жившую в этом поселении. Вы считаете этого мало?
— Вы должны простить его. Он был хорошим человеком. Он просто обезумел, когда похитили нашу дочь.
— Не думаю, что ему нужно мое прощение. А если и нужно, то гораздо важнее, чтобы его простили те, кто стал жертвой его безумства, те, кто потерял свои дома, все свое имущество, своих родных и близких. Но если вам станет легче от моих слов, то я его прощаю. А теперь давайте спать. Кавайка, часового можно не ставить. У нас есть доброволец на всю ночь.
8
Ночь прошла без происшествий, ну или все так вымотались, что ничего не слышали. Проснулся Иван довольно поздно для себя, но остальные еще спали. Стараясь никого не разбудить, прихватил автомат и первым делом выглянул в окно тента. Тумай сидел на своем месте в луже собственных нечистот и безмолвно с ужасом смотрел куда-то вперед. Что его напугало, с этой позиции было не разглядеть. Но явно не кролик. Так что Забелин тихонько закинул автомат за спину и прихватил ружье. Вспомнив вчерашний конфуз, проверил снаряженность обоймы, и только после этого аккуратно выглянул наружу, приподняв тент с заднего борта.
Прямо напротив сутенера, отделенная от него только догорающим костром, сидела какая-то жуткая тварь, размером с человека, но больше похожая на дикую помесь жабы и ящерицы. И похоже, что она готовилась к прыжку, приподняв хвост и напружинив мощные задние лапы.
Иван тщательно прицелился и трижды подряд выстрелил, стараясь попасть в сочленение массивной зубастой башки и позвоночника. Вроде попал. Тварь резко взвилась вверх и вперед, упав примерно в метре от ног пленника. Тело продолжало судорожно дергаться, а голова щелкать зубами в попытке дотянуться до жертвы, но тщетно. Перебитый позвоночник не позволял твари согласовать усилия мышц и добиться заветной цели. Вместо эффектной атаки с разрыванием жертвы на куски тело просто судорожно билось в пыли.
От выстрелов все естественно проснулись, испугано озираясь в полумраке кузова и пытаясь осознать, где находятся и что случилось. И только Кавайка первым делом схватила оружие и, щелкнув предохранителем, заняла позицию рядом с Забелиным.
— Уже все в порядке. К нам приходила в гости злая ящерка, но уже все хорошо! Кавайка, глянь, пожалуйста, как там наш караульный, а я на крышу, гляну, нет ли поблизости других гостей.
Других гостей не было, зато вдалеке на северо-востоке виднелись заброшенные здания города предтеч, а буквально в паре километров восточнее было видно то самое древнее шоссе, на котором он догнал Тумайя.
— Что за чертовщина? Мы что, по кругу ездили?
— Иван, похоже, кончился твой пленник. Сердечко не выдержало.
— Ой, Хиван! Ты убил джегджера?[Крупный хищник, обитающий в руинах, он же гоблин.] — вылезла из кузова потягивающаяся Радка. — Чур, я себе зубы заберу на браслеты! Ты же поможешь мне их вытащить?
— Ты лучше Мишу попроси. Он дипломированный стоматолог, пусть практикуется.
Миша тоже уже выбрался из кузова и теперь пытался побольнее ущипнуть себя за ногу.
— Не старайся, не поможет. Иди лучше помоги девушке. Видишь, она браслетики новые хочет! — Иван слез на землю и проверил у Тумайя пульс.
— Значит, это был не сон? И я вчера действительно убил трех человек! — Микаэля опять начало мутить.
— Миша, некогда самоедством заниматься. В этом Мире, если не хочешь кончить как этот бандит, нужно очень быстро шевелиться. Вперед, сделай девушке приятное, вырви у ящерки зубки! — Иван подтолкнул парня в сторону наконец затихшего гоблина. — Так. У вас три минуты на приведения себя в порядок, пока наш стоматолог проводит операцию без наркоза! После чего Степан помогает мне избавиться от этой падали, а Стефан с Радкой готовят завтрак. Кавайка на карауле. Всё, не спим, шевелимся. Тут до Хавадле рукой подать. Быстро завтракаем и отвозим гостей домой.
Иван перевел дух и огляделся. Что-то последнее время он стал непривычно разговорчивым и командирский голос прорезался. Интересно это профессиональная деформация или просто нервное?
Все послушно занялись порученным делом, а скандинавки вызвались добровольцами на сервировку стола. После того как у гоблина вырвали мелкие, но очень острые и зазубренные по краю зубы, его тушу вместе с трупом сутенера привязали к джипу и волоком утащили за пару километров в глубь степи. А лужу крови густо присыпали золой от костра, чтобы заглушить запах и не приманивать новых хищников. Но лагерь пришлось все же немного перебазировать, чтобы, во-первых, убраться подальше от древнего города с его неприятными обитателями. Во-вторых, не стоило стоять вот так, открыто возле дороги, мало ли кто по ней поедет. А в-третьих, воняло на старом месте безбожно, так что кусок в горло не лез.
Степан с Радкой как раз заступили на караул, сменив Ивана и Микаэля, севших завтракать, когда с юга показался коптер, летящий вдоль трассы.
— Эй, сюда! Мы здесь! — караульные запрыгали, размахивая руками и постреливая в воздух.
Иван с Кавайкой, не сговариваясь, метнулись остановить идиотов, но их уже заметили. Коптер изменил курс и ускорился. Сделав пару кругов над лагерем, пилот пошел на посадку, стараясь перекрыть машиной свободную сторону П-образного построения. Хорошо хоть сразу огонь не открыли.
— Кавайка, за пулемет. Остальные сидим не дергаемся, но оружие снять с предохранителя и держать под рукой! Говорить буду я.
Под прикрытием поднятой винтами пыли девушка змейкой скользнула за пулемет и навела его на кабину коптера.
— Держи, напарник, — Забелин протянул свой автомат Микаэлю, — если что, прикроешь.
Взяв наизготовку нагайку, здесь ее никто за оружие не считает, что очень хорошо, он шагнул навстречу открывающейся двери коптера. Как и ожидалось, в кабине сидели хавийя, причем, судя по уже знакомым кепи с заковыристой кокардой, кто-то из хирабов. Добра от них ждать не приходится. Хорошо еще, что вооружение у них только легкое стрелковое, а значит тактическое преимущество на нашей стороне. На песок спрыгнул высокий, крепко сбитый мужик с пышной бородой, разделенной надвое седой прядью. Его автомат остался висеть за спиной.
— Sorry to bother you. Does anyone speak Havi?[Прошу прощения за беспокойство. Кто-нибудь говорит на хави? (англ.)] — произнес он явно тщательно заученную фразу и выжидающе уставился на Микаэля.
— С этим у вас проблем не возникнет, — спокойно ответил Забелин, сделав акцент на «этом». — Что привело вас в земли гугундабэ? У вас тоже вышел из строя навигатор?
— Да, с навигатором творится что-то непонятное. Но мы здесь не поэтому. Мы ищем одного человека на необычном мотоцикле…
— Вы его уже нашли.
Мужчина еще раз внимательно оглядел сидящую за столом компанию и удовлетворенно кивнул каким-то своим мыслям.
— Я так понимаю, что Тумайя уже можно не искать? — он низко поклонился. — Я вижу, уважаемый Хиван, что легенды сильно преуменьшают вашу доблесть!
— Давайте обойдемся без лести. Вы же не за этим меня искали?
— Вы правы, нет времени на обмен любезностями. Этой ночью в Цитадели были убиты несколько хавийя, а в районе койсов Чета и Шабель видели коптеры йуруба. Если бы не сбой работы навигаторов и не светомаскировка, боюсь, жертв было бы значительно больше. Но самое паршивое, что йурубы установили блокпосты на всех дорогах и полностью блокировали наше сообщение с Цитаделью. Я послан за вами моим эмиром. Почтенный Дилага приглашает быть его гостем и выступить на большом гурти[Совет старейшин (хави).]. Туда же приглашены бокоры и акило[Глава совета старейшин (хави).] всех кланов хавийя. Эмир Авода и ваш названый отец уже выехали.
— Хорошо. Мне нужна минута, — Забелин повернулся к своей команде. — Кавайка, я улетаю на большой совет. Ты остаешься за старшую. Не спорь, надо как можно скорее вернуть пленников, иначе войну не остановить. Свяжись с Бирюковым, и потихоньку двигайтесь на запад-северо-запад. Не ждите их здесь. Слишком близко от логова гоблинов. Мишу посади за пулемет, он отличный стрелок. И разблокируй счета хавадле, они свою часть сделки выполнили. Все, пока!
— Я лечу с тобой! И не вздумай спорить! — Радка перешла на хави. — Я — летописец Цитадели, я обязана присутствовать на этом гурти!
Посланник эмира пожал плечами и посмотрел на Ивана, давая понять, что данный вопрос вне его компетенции, но если Хивану нужна эта баба, то он может взять ее с собой. Брать с собой Радку Забелин категорически не хотел, но и устраивать сейчас разборки с вздорной девчонкой было не с руки. Поэтому он тоже пожал плечами и полез в коптер.
— А подать руку пани?
— Ты уж определись. Ты либо пани, либо летописец.
— Одно другому никак не мешает. Ну чего ждем? Полетели!
9
Пилот был явно не слишком опытным. Коптер он вел подчеркнуто аккуратно, но очень низко и строго над наезженной дорогой, повторяя все изгибы колеи. Да и взмокшая напряженная спина не оставляла сомнений в его летном стаже.
Летели довольно долго. Первые часа полтора практически строго по прямой вдоль древнего тракта, соединявшего брошенные предтечами города. Несколько раз за окном мелькали стада одомашненных лам в сопровождении моторизированных пастухов бади-адэ и их собак. Один раз встретилось просто огромное стадо сайгаков. Напуганные неожиданно вынырнувшим из-за холма коптером, они широкой лавой потекли в сторону от дороги, подняв целую тучу пыли. Радка, сидевшая у противоположного борта, позвала Ивана посмотреть на забавную сценку, как стая шакалов успешно оттесняла раптора от недоеденной ламы. Тот хоть и был мощнее и проворней, но в одиночку ничего не мог противопоставить слаженной работе стаи наглых млеков. Похоже, безраздельному господству рептилий на вершине трофической пирамиды приходит конец.
Немного не долетая до второго древнего города, коптер свернул на юго-запад вдоль проселка, петляющего в направлении синеющих на горизонте гор. Местность понемногу стала меняться: на смену сухой степи пришла саванна, а ближе к горам виднелись и вовсе настоящие лесные массивы. Наконец пересекли одну из радиальных трасс, ведущих в Цитадель, и пилот, очевидно, увидев привычные ориентиры, поднялся машину немного выше и направил по прямой на юго-запад. За бортом раскинулись обширные разноцветные поля, на которых копошились многочисленные фигурки людей, а на севере виднелось довольно крупное поселение, похожее скорее на Кибуц или Валгаллу, а не на галкаду мурусов или хераду[Кочевье, группа шатров, обнесенных оградой из колючих растений.] бади-адэ. Обогнув с севера горный кряж, коптер направился на юг вдоль берега полноводной реки, впадающей в длинный и довольно широкий морской залив. В устье реки на ее правом берегу стоял довольно крупный, хаотично застроенный город, выдающийся в море сложным переплетением пирсов. Гавань буквально кишела множеством разнообразных плавающих посудин, от огромных морских барж до жалких парусных лодчонок, напоминающих китайские джонки. А еще дальше в море, насколько хватало глаз, тянулись густые заросли какой-то плавающей растительности, привлекающей огромные стаи крачек, чаек, бакланов, куликов и прочих пернатых обитателей морского побережья. Так что во избежание столкновения с налетевшими птицами пилоту пришлось буквально ронять машину вертикально вниз на небольшую площадку рядом с одним из портовых пакгаузов.
— Добро пожаловать в Абгаль — крупнейший город этого Мира! Дальше придется на машине. Возле тало[Общинный дом хавийя.] совсем нет места для посадки коптера, — пояснил посланник эмира. — Но тут не очень далеко.
Иван выбрался из коптера и с наслаждением потянулся, вдыхая насыщенный морским «букетом» воздух, и закашлялся. Сразу вспомнилась его не очень долгая и не слишком удачная служба на Курилах. Правда, там на многие километры, кроме сослуживцев и медведей, никого не было, а тут народ грозился ноги оттоптать. Да и букет ароматов был существенно насыщенней. Привычные запахи морской соли, прелых водорослей и рыбы разной степени свежести практически перебивались ароматом немытых тел, стекающих нечистот и каких-то экзотических специй.
Вокруг кишела обычная портовая жизнь. Солидно вышагивали в просоленных одеждах отцы семейств. Их домочадцы и изредка рабы тащили вслед за ними кто рыболовные снасти, кто корзины с уловом, кто какие-то непонятные вьюки и ящики. Спешили по своим делам мелкие клерки и торговцы рыбой. Группа важных особ — то ли купцы, то ли портовое начальство — что-то бурно обсуждала у соседнего склада. Мимо, со стороны пирсов, в сопровождении вооруженных охранников проследовал «обоз» из четырех тележек, влекомых чернокожими гигантами в рабских ошейниках. Их груз был прочно укрыт мешковиной, но по строгим геометрическим формам груза и тяжести полупустых телег было несложно догадаться, что перевозили основную валюту местного мира — батареи. На новоприбывших никто не обратил никакого внимания. Разве что кучка малышей окружила, с любопытством осматривала и трогала коптер.
От пакгауза двинулись вверх на джипе по узким запутанным улочкам, постоянно сигналя и расталкивая прохожих. Наконец портовые кварталы остались позади, в уличном строительстве наметился некий порядок, а главное сами улицы стали значительно шире. Навстречу стали попадаться и другие машины, в основном грузовики и пикапы. К тало путники смогли пробиться только минут через сорок. Когда-то просторная площадь перед глинобитным общинным домом была превращена в очень оживленный рынок, сплошь застроенный лабиринтом торговых прилавков с узкими проходами между ними.
— Дальше придется идти пешком. Внимательно смотрите за оружием и ценными вещами. Тут полно карманников. Вам, — хавийя повернулся к Радке, — лучше подождать нас здесь, можете что-нибудь себе подобрать. Мой водитель вас проводит и все оплатит!
Чешка проигнорировала предупреждение и с гордым видом первой вылезла из машины.
Кстати, совет держать ухо востро оказался очень своевременным. Не успел Иван вылезти из машины, как один паренек ухватился за его нагайку, и пока Забелин с ним боролся, напарник воришки выхватил пистолет из висевшей на ремне Ивана кобуры и попытался скрыться в толпе. При этом первый нападавший сразу же отпустил ненужную ему нагайку и тоже кинулся бежать. Банальный развод, рассчитанный на приезжего лоха, и явно сработавший не один раз. Не учли нападавшие только длину нагайки и скорость реакции Забелина. Короткий свист рассекаемого воздуха, вскрик боли и по пыли покатился неудачливый грабитель, так и не выпустивший добычу из рук. Более того, он попытался использовать оружие по прямому назначению, то ли с целью попугать, то ли реально собираясь стрелять. Он наставил пистолет на Ивана. Зря. Новый свист плети, вскрик, и подвывающий воришка уползает прочь, баюкая раздробленную кисть, а Забелин спокойно поднимает из пыли свой пистолет и не спеша засовывает его на место. Все произошло так быстро, что большинство посетителей базара даже не заметили случившегося. Но тот, кому нужно, сделал правильные выводы, и больше на приехавшую тройку никто не покушался. Протолкавшись сквозь рыбные ряды они, в конце концов, пробрались ко входу, охраняемому полудюжиной бойцов. Пришлось сдать все оружие, включая нагайку и костяной нож. Только после этого их впустили в тало. Причем, как понял Иван, попали они туда отнюдь не с парадного входа.
В просторном, ярко освещенном помещении уже сидело не менее трех десятков человек, жующих кат[Слабый местный наркотик.] и что-то бурно обсуждающих. К сожалению, электронный переводчик не умел справляться с многоголосой какофонией. С парадного, широкого входа в тало как раз входила делегация из пяти человек, одного из которых Иван сразу узнал — малак общины хавадле Сахин, собственной персоной. В этот раз он был без своей псевдоримской тоги, одетый в обычную для мира Цитадели белую футболку и песчаного цвета штаны армейского фасона, в отличие от своих пестро разряженных спутников. Но привлекли внимание Забелина не они, а живописная троица, восседающая на помосте.
В центре на настоящем троне развалился пожилой грузный и широкоплечий бородач с седыми волосами и черной как смоль, наверное, крашеной бородой. Можно было не сомневаться, что это и был почтенный Дилага — эмир племени Хираб. Справа от него в кресле отдыхал, прикрыв глаза, его главный противник Авода — эмир гугундабэ. А слева в аналогичном кресле с прямой, как доска, спиной и непроницаемым лицом сидел полномочный посол Содружества — мсье Файнберг. Судя по возмущенным голосам и гневным взглядам собравшихся хавийя, именно Жером и был объектом их бурного обсуждения.
Иван постарался не слишком вызывающе привлечь внимание посла, просемафорив рукой. Их заметили. Жером едва заметно кивнул и чуть-чуть приободрился. Зато все остальные участники собрания, включая двух эмиров, уставились на их компанию с явным возмущением. Некоторые даже начали подниматься с явно агрессивными целями. Забелин, приняв эту реакцию на свой счет, напрягся и вопросительно уставился на провожатого, но тот лишь пожал плечами.
— Я говорил, что вам не стоило брать женщину на гурти!
Ах, вот оно что. Иван поднял вверх руки с открытыми ладонями, привлекая к себе внимание.
— Уважаемые одоялы![Старейшины (хави).] Я понимаю и отчасти разделяю ваше возмущение попранием традиций! Но сегодня многое идет в разрез с вековыми традициями. Да и не может быть вековых традиций у этого нового для нас для всех Мира. Именно из-за того, что никто из нас не готов идти на уступки друг другу мы сегодня здесь и собрались. У одного очага собрались представители веками враждующих между собой племен. Рядом с вашими эмирами сидит посол Содружества народов, с которым вы вчера вступили в войну. Единственным арбитром в нашем споре могла бы выступить Цитадель, но их, как я понимаю, не пригласили. Поэтому я взял на себя смелость, привести сюда человека, который не только имеет право говорить от имени Цитадели, но еще и является вдовой вашего бокора. Вы, конечно, можете не давать ей слова, но выгнав ее, вы получите еще одного врага — Цитадель. А оно вам надо?
Собравшиеся загомонили, но уже не так решительно. Сжатые кулаки, пусть не охотно, но разжались. Вставшие вновь усаживались на места. Гнев сменился простым недовольством.
— Кто этот йуруб, что позволяет себе говорить на гурти раньше эмира?
Высокий сухощавый хавийя с седой кудрявой бородой и абсолютно лысой головой остался стоять, широко расставив ноги. Он с вызовом посмотрел на Ивана, но обращался при этом к сидевшим на подиуме.
— Почтенный Хазид. Этот йуруб прибыл сюда по моему личному приглашению, — голос у Дилаги оказался под стать внешнему виду. — Он, несомненно, нарушил порядок, но только чтобы уберечь нас от большой ошибки. Я прощаю его, пусть остается.
— Благодарю тебя, эмир. Но он не только твой гость, но и мой гашанкад. За допущенную дерзость перед лицом старших он непременно понесет наказание, размер которого определит ему его убар. Но он прав в том, что нам сейчас не до соблюдения этикета. Пусть остается. Масул, проследи, чтобы твои люди более не нарушали порядок! — Авода жестом велел Ивану с Радкой занять свои места возле убара Сабти.
— Не оскорбила ли дерзкая выходка гашанкада нашего высокого гостя? — в голосе Дилаги сквозила легкая издевка.
— Ни в коей мере, — Жером слегка улыбнулся. — Я уже привык к непочтительности с его стороны, когда он отстаивает ваши права, хотя это именно я плачу ему зарплату!
По залу прокатился легкий смешок, который неожиданно быстро перерос в громкий хохот. Напряжение несколько спало. Нет, никто, конечно, не кинулся обниматься со вчерашним кровником. Да и роптать народ не перестал, но сменилась тональность. Вместо агрессивного ворчания вокруг слышалось безобидное старческое бурчание. А пара сидевших по соседству незнакомых старцев даже снизошли до отеческого похлопывания Забелина по спине.
— Бахит! Все ли почтенные гости прибыли на гурти?
— Нет только бокора Фахада и убара Гаиба, да еще не все бади-адэ успели добраться, но их бокор Адхийир здесь.
— Тогда начнем. И пусть Бурбаир[Наставник мудрых, один из ангелов на службе Вака.] будет нашим советчиком!
10
Собрание продлилось до позднего вечера.
Вначале заслушали информацию об имевшем место конфликте. Большинство было уже в курсе, но детали происшествия и известие о смерти Тумайя вызвали бурное обсуждение. Когда же Иван, вызванный для допроса, поведал историю про джегджера, а Радка не только подтвердила, но еще и красочно расписала события сегодняшней ночи и утра, собравшиеся пришли к единодушному решению, что грозный Ээбе дал слишком легкую смерть тому, кто навлек на хавийя столько проблем.
От вопроса «кто виноват?» сразу же перешли к вопросу «что делать?». Или, слегка перефразирую пылкую речь Хазида — бокора дагодие: как мирно сосуществовать с проклятыми йурубами? Видимо, по устоявшейся традиции высказаться давали всем, от убаров самых малозначительных общин до всемогущих эмиров. Затем слово переходило к послу Содружества, чтобы тот определил свои требования или ответил на вопросы эмиров. А затем все шло по новому кругу: убары, бокоры, эмиры…
Хавийя, привыкшие кушать только два раза в день, вполне довольствовались жеванием ката. А вот Иван, который последний раз нормально ел утром вчерашнего дня, как мог, боролся с голодным бурлением в желудке и к перебранке не слишком прислушивался. И так все понятно. Требование Содружества предельно ясны: прекратить бандитские нападения на наших граждан, даже с целью похищения невест; незамедлительно дать свободу всем пленным гражданам Содружества; позволить посольству выкупить всех рабов, кроме хавийя и романцев, причем по рыночной цене, сложившейся на сегодняшний момент; передать под контроль Содружества все имеющиеся на землях хавийя бункеры и не строить новых; выдать суду участников налета на школу; допустить торговцев Содружества на рынки Хавадле, Суука и Абгаля. А вот перечень требований хавийя рос и рос с каждым выступающим. Причем частенько требования разных кланов были диаметрально противоположными. Например, хавадле дружно и очень рьяно поддержали идею свободного рынка, зато резко против такой идеи высказались бади-адэ и дагодие, а гальджеэль и вовсе требовали прекратить преследование торговцев, поставляющих кат и марихуану в города Содружества.
По всему выходило, что спор может затянуться на неопределенное время. Очевидно это было и сидевшим на подиуме. Когда подача в очередной раз была на стороне мсье Файнберга, он не стал отвечать на переформулированные, но по сути одни и те же вопросы. Вместо этого он предложил «отделить зерна от плевел».
— Мы два десятилетия жили с вами в одном Мире, но каждый по своим законам. Нам не решить всех проблем в одночасье, не установить справедливых границ и не достичь взаимовыгодных условий. Для этого всего нужно время и обоюдная готовность идти на уступки. Однако есть вопросы, которые нужно снять сейчас, чтобы жители и ваших и наших приграничных селений смогли наконец уснуть спокойно. В качестве первого шага предлагаю заключить перемирие на три дня. За это время мы найдем и предадим суду всех виновных в нападениях на хавийя, а вы в свою очередь, найдете и передадите нам участников нападения на школу. Если это будет выполнено в срок, то мы деблокируем дороги и снимем все ограничения на передвижение ваших людей по территории Содружества!
— Позвольте не согласиться, уважаемый Жером, — Дилага взял слово вне очереди. — Вы сегодня много говорили о равенстве наших народов, но сами узурпируете право судить виновных. Я не спорю, что наши люди развязали конфликт, но последствия его не сопоставимы. Вы потеряли четверых, а у нас только в Гиси двадцать четыре погибших, шесть человек убито в Цитадели, двое в Бартер-Тауне. Еще трое пропали без вести, не доехав домой. И это не считая финансовых потерь. Ваших женщин и детей вернули в целости и сохранности, да еще и заплатили диё, а кто вернет дома и имущество женщинам и детям Гиси? Отдайте нам убийц наших детей, и вы получите голову убара Даваки.
— Прошу дать слово, почтенный эмир, — с переднего ряда поднялся довольно молодой для данного собрания мужчина лет сорока.
— Говори, Саклига.
— Когда вчера утром ко мне явился этот безумец Гаиба и рассказал о случившимся, я отказался ему помогать, ибо не достойно мужчины воевать с детьми. Тогда он ушел искать помощи у шехалей. Я думаю, он нашел убежище в койсе Шабель. То, что здесь нет ни его, ни Фахада, говорит о том, что получить голову безумца может быть не так уж легко. Фахад скорее откроет ему врата, чем отдаст в руки йуруба!
Повисла неловкая пауза. Блин, да так с голоду сдохнешь! Забелин решительно встал, но благоразумно молчал, ожидая, пока ему дадут слово.
— Говори уже. — Авода устало махнул рукой.
— Главные виновники случившегося Тумай и Улаф, они оба мертвы. Хватит уже крови, хватит смертей. Остальные не заслуживают смерти. Пусть их судят свои народы и по своим законам, которые они нарушили сознательно, а не по чужим обычаям, про которые они могли и не знать. Нужно думать не о мести за мертвых, а о судьбе живых. И нам нужно не временное перемирие, а прочный мир! Причем уже сейчас, сегодня, а не через три дня. И лучшая основа для прочного мира — немедленный отказ от любых претензий, за исключением одной. Справедливость требует, чтобы ущерб, причиненный имуществу общины гиси, был возмещен в полном объеме. Готовы вы, Жером, от лица Содружества принять эти условия здесь и сейчас?
Посол пристально и с укоризной посмотрел на Ивана. Тот не отвел взгляда. Понятно, что это не тот результат, которого ждут от посла в Содружестве, но сейчас не до политических реверансов. Если до ночи не успокоить людей, трагедия Гиси может повториться как по эту, так и по ту сторону границы. Слишком высок накал взаимных обид.
— Да, я принимаю эти условия от имени Содружества. А вы, Дилага, принимаете это предложение?
Тот тоже долго и пристально смотрел на Забелина, но скорей с удивлением, а не с укором. Еще бы, они полдня убили, пытаясь выторговать наиболее мягкие условия капитуляции, а этот странный мальчишка всего одной репликой обратил их поражение в победу! Может, не врут легенды, и он на самом деле одиннадцатый аяанле на службе у Вака. Как его там называла сплетница Лойла? Кажется, Хиван-дваждырожденный. Да кем бы он ни был, хоть самим Благим Барвако, но оставлять за йурубами последнее слово никак нельзя, иначе такая победа — просто подачка, что для авторитета эмира хуже поражения.
— Хорошо, да будет так! Саклига, посчитай размер диё по койсу Гиси. Половину этой суммы оплатит абгаль, ибо в случившемся есть и моя вина. — Довольный собой Дилага победно осмотрел публику и заметил по-прежнему стоящего Забелина. — Ты можешь сесть, Хиван. Или у тебя есть что еще сказать?
— Только если мне позволят великие эмиры.
— Похоже, почтенные одаялы, сегодня Бурбаир выбрал своим рупором этого гашанкада. Говори!
— Мудрость лидеров двух наших народов позволила нам остановить войну, но, к сожалению, не устранила ее первопричину. Те противоречия, о которых сегодня не раз говорили и почтенные одаялы, и уважаемый посол, они никуда не делись. И если мы не найдем устраивающего всех решения, война вспыхнет вновь. И в следующий раз мы можем не успеть ее остановить.
Зал загудел. Нет, ну что себе позволяет этот мальчишка? Все же уже решили! Обо всем договорились! Седой йуруб и эмир дали слово! Кто после этого посмеет повторить поступок безумного Гаиба? Зачем опять возвращаться к началу? Хватит говорильни! Время ужинать и возвращаться к своим семьям!
— Что ты предлагаешь, Иван? — Похоже, мсье Файнберг уже готов был согласиться с сидящими в зале.
— Нам нужно уже сегодня начать движение навстречу друг другу. Хотим мы или нет, но нам обязательно придется пройти этот путь или погибнуть, отдав еще одну планету Тьме. У Содружества есть четко сформированные требования и уполномоченный человек, имеющий право говорить от лица Содружества. У хавийя сегодня нет ни того, ни другого. И только большой гурти вправе определить, кто из эмиров будет говорить от лица всех хавийя с Содружеством.
— Нет, Хиван. Не дело эмира решать денежные вопросы, если только это не размер диё. Я дал слово сегодня, а Авода еще раньше. Мы удержим горячие головы от нападений на йурубов. А вот границы угодий, владение имуществом, включая рабов, торговые дела и прочие вопросы — это компетенция малака. А малак у каждого койса свой. — Дилага выдержал паузу, чтобы все успели проникнуться безысходностью в данном вопросе. — Если только мы не поступим по примеру йуруба. Сидящий здесь почтенный Жером не малак и не эмир, но он говорит от лица всех, кто живет к северу от Хребта. Давайте назначим своего посла, который защитит наши интересы в спорах с йурубами.
— Но тогда вам придется принять и исполнить любое решение, которое примет ваш посол, так же как в Содружестве будет принято и исполнено любое мое решение на переговорах с вами!
Спор вспыхнул с новой силой. Основной мыслью было, что кому бы ни доверили должность посла, он будет, прежде всего, защищать интересы своего койса. Наконец очередь дошла до Саклиги.
— Я знаю только одного человека, которому я готов доверить право говорить за мудулов. Он наш враг и сын нашего врага, и знает это. Но это он остановил расправу над Гиси. Это он добился справедливости в отношении вдов и сирот. Я отдаю свой голос за Хивана Дваждырожденного.
На время наступила полная тишина. Все переваривали неожиданного кандидата. Затем поднялся гвалт: «Разве возможно?», «Приемыш, гашанкад!», «Что он может понимать?», «Недопустимо!».
— Позволят ли эмиры мне сказать свое слово? — голос Сахина легко перекрыл гвалт. — Я тоже отдаю свой голос за Хивана. Отдаю не по тому, что он мудрый и справедливый. Может, оно и так, а может быть, и нет. Просто другого кандидата у нас нет и не появится.
Последний аргумент решил дело. Робкие попытки Забелина взять самоотвод только подлили масла в огонь. Хиван получил голоса всех без исключения. Правда, с единственным ограничением, предложенным осторожным и опытным Жеромом.
— В Содружестве принято все серьезные решения утверждать на большом совете. То соглашение, которое мы подготовим с моим коллегой — амбассадором[Ambassadeur (франц.) — посол, посланник.] народа хавийя, приобретет силу закона для всех граждан Содружества только после ратификации Советом. Посланник — это голос народа, а Совет — его мудрость.
Последние слова вызвали среди присутствующих большое и веселое оживление. Похоже, переводчик просто не смог перевести «амбассадор» на хави, и народ явно развлекался, пытаясь сделать это самостоятельно.
— Амба басодоэр![Стремящийся к похвале (хави).]
— Амар кабашодар![Исполнитель приказов (хави).]
— Ама сафарад![Или посол (хави).]
— Ама басодаэр![Или лысый (хави).]
Последний вариант вызвал бурный смех.
— Да будет так. Хиван-амбассадор, мы даем тебе месяц. В следующее новолуние большой гурти соберется вновь, на сей раз в Сууке и мы выслушаем проект соглашения. А сейчас я предлагаю отпраздновать наше решение приятным ужином.
По команде эмира в тало стали заносить большие блюда с незнакомой Забелину едой и корзины с пучками ката. Иван наконец-то наелся от пуза.
После затянувшегося ужина, когда участники гурти стали разъезжаться по домам или устраиваться на ночлег у местной родни, к Ивану подошел тот самый посланник эмира, который привез его в Абгаль, с приглашением быть гостем в доме почтенного Дилаги. Но Забелин вежливо отказался. Не пожелал он идти ночевать и к родственникам названного отца. Зато с радостью принял предложение Сахина поселиться по соседству в лучшем местном отеле «Речной берег».
— Вам понравится. Очень уютные отдельно стоящие апартаменты в тенистой роще на высоком берегу. И все что пожелаете, вам без промедления доставят в номер. Если согласны, я вас подвезу.
— Спасибо, я с радостью, но вначале мне нужно успеть переговорить с Жеромом. Подождете?
— Поздно! Пан посол уже улетел в Цитадель. — Радка, уходившая куда-то сразу после начала пира, подошла к Ивану с самым решительным видом. — Он просил передать, что тебе на месяц предоставлен отпуск с сохранением содержания. И ищи сразу большой дом. Я еду с тобой, а завтра к нам присоединятся остальные члены экспедиции! Только охрану нашу сюда не пустят, поэтому Масул договорился, что тебя будут сопровождать трое его бойцов.
— О черт! Радка, мне сейчас не до сопровождения вашей экспедиции! Ты же видишь — ситуация резко поменялась, мне нужно срочно готовить соглашение!
— Вот именно поэтому мое место рядом с тобой! Это же такая возможность самой описать все детали исторического соглашения! А Кавайка со Стефанами не помешают, они будут работать по своему плану. И не спорь, все уже согласовано, утром они выезжают. Кстати, скажи спасибо, я договорилась, чтобы твой байк отремонтировали!
— Нет, ну твою ж дивизию! — Иван повернулся к Сахину. — Скажите, а в «Речном берегу» найдется домик на семь человек?
— Конечно! У меня у самого в свите пятеро, не считая слуг.
— Отлично! Тогда мы едем с вами. Радка, стой здесь, я сейчас!
Иван поспешил к стоящей возле алтаря группе хавийя. Похоже, Авода со своей свитой раскланивались с хозяином встречи. Если уж ему так и так навяжут охрану, то лучше, если это будут люди, к которым он сможет повернуться спиной, не опасаясь предательства, а в Сабти до сих пор остались скрытые сторонники Хаббада. Иван жестами привлек внимание названного отца.
— Аба![Отец (хави).] Радка сказала, что ты собираешься выделить мне вооруженную охрану?
— Да, конечно. Негоже амбассадору, — Масул посмаковал новое слово, — ездить без свиты!
— Тогда у меня просьба. Отправь сюда лучше Каджиса с братом — это мои помощники бади-адэ из Суука. Пусть завтра выезжают на своих мотоциклах и ищут меня в «Речном береге». Я собираюсь передвигаться на своем мотоцикле, так что от них будет больше пользы.
11
Сахин не обманул. Отель и впрямь оказался роскошным. За полсотни койнов в день в распоряжении Ивана оказался большой участок, обнесенный двухметровым забором; дом с просторным холлом, кабинетом и четырьмя спальнями; два небольших домика, очевидно, для слуг и для охраны, просторная стоянка на четыре машины и, самое главное, настоящий тенистый сад, выходящий прямо к реке. Там на берегу Иван и уснул прямо в шезлонге.
Проснулся Забелин довольно рано и, поеживаясь от утренней прохлады, сделал зарядку. Размявшись, он ополоснул лицо из реки и потопал в дом. Радка, похоже, еще спала, и Иван, стараясь не шуметь, пробрался в рабочий кабинет. Хотел спокойно посидеть, подумать, набросать план действий на ближайшее время. Странно, но окно в кабинет было приоткрыто, а стоявшая на подоконнике глиняная статуэтка, изображающая бедуина верхом на верблюде, лежала на полу разбитой.
— Нет, ну нельзя же быть такой неуклюжей! И что вообще сюда эту чертовку в юбке понесло?
Иван подобрал статуэтку. Нет. Не склеить. Жалко, явно ручная работа. Он потянулся и закрыл окно, нечего дневную жару в комнату запускать. Где-то слева громко хлопнула дверь. Сквозняк или Радка проснулась? Он вышел из кабинета и нос к носу столкнулся с заспанной чешкой, одетой лишь в белую футболку, натянутую на груди. Взгляд Ивана зацепился вначале за два острых бугорка, которые, казалось, вот-вот прорвут тонкую материю, затем невольно скользнул ниже на длинные стройные ножки и светлый пушок в том месте, где эти ножки встречались друг с другом, а заодно и с короткой импровизированной ночнушкой. Иван тут же отвернулся, но было уже поздно. Кровь прилила к лицу и отбойным молотком застучала в ушах. Во рту у парня мигом пересохло, и он, проглотив тугую слюну, заставил себя посмотреть в лицо девушки.
— Ты чего шумишь в такую рань? — Смущенной Радка не выглядела, то ли забыла, в каком виде стоит перед ним, то ли специально провоцирует.
— Я не шумел! Подожди-ка, — ошеломленный неожиданной демонстрацией женских прелестей Иван только сейчас заметил, что чешка вышла из правой спальни.
Он метнулся к закрытой двери в левом крыле, распахнул ее и выглянул в распахнутое настежь окно. Справа, среди деревьев вроде бы мелькнул какой-то силуэт. Но уверенности не было. Дувший вдоль реки ветерок весело играл длинными утренними тенями.
— Похоже, у нас были гости! Ты ничего не заметила?
— Нет, я спала. Здесь такие большие и удобные кровати!
Радка стояла в дверях, облокотившись о косяк, отчего и без того короткая футболка задралась еще выше. Иван честно старался смотреть только в лицо девушке, но взгляд сам опускался ниже и ниже.
— Ты как хочешь, а я пошла досыпать! — Она не спеша повернулась в дверях и, смачно зевнув, потянулась, продемонстрировав Ивану крепкую аппетитную попку.
Забелин аккуратно прикрыл окно, молча вышел на аллею, ведущую к реке. И только отойдя метров на десять от дома, наконец, дал волю эмоциям.
— Вот же ж… панночка! В дом то ли вор, то ли убийца забрался, а она передо мной жопкой вертит!
В голову запоздало постучалась мысль: «Эй, хозяин, а чего ты теряешься? Беги, дурень, она лежит там вся такая томная, тебя ждет!» А может, и правда, ну его к черту этого воришку, тем более где его искать? Забелин даже сделал пару шагов в сторону дома, но потом сам себя отдернул. Чай не кобель за каждой юбкой бегать! Да и потом, это ж Радка! С ней связываться себе дороже! Такой палец (кхм, кхм) в рот не клади! Такая не только руку по локоть откусит! Такая потом тебя с потрохами сожрет!
Иван быстрым шагом дошел до того места, где вроде бы видел постороннего. Трава действительно была примята, а тонкая нижняя ветка ближайшего дерева надломлена. Надлом был совсем свежий, пасока только-только проступила на ране, собираясь в каплю. Иван прошелся по едва заметному следу. Незваный посетитель добежал до самой воды, оставив в прибрежном иле четкий отпечаток стандартного местного башмака примерно сорок третьего размера. Похоже, он плохо ориентировался на местности и случайно влетел в воду. Далее след уходил вдоль берега на север к забору, отделяющему его участок от соседних апартаментов. Может, какой-нибудь раб или слуга пытался поживиться в соседнем богатом доме, решив, что он пустует? А может, и нет. Надо будет поинтересоваться на ресепшн, кто арендовал соседние апартаменты, и при случае познакомиться с хозяином да уточнить, не шлепал ли кто из его челяди сегодня утром в мокром правом ботинке. Самому вторгаться на чужую территорию явно не стоит.
Иван вернулся к лежаку. Секунду поколебавшись, разделся догола и щучкой нырнул в воду. Вода оказалась теплой, как парное молоко! Он всласть поплавал, понырял, прогоняя остатки возбуждения и смывая дурные мысли. Довольный вылез на берег и долго стоял в тени деревьев, предоставив ласковому ветерку сушить его тело. Потом неторопливо оделся и зашагал к дому с твердым намерением позвонить и заказать плотный завтрак на две персоны с доставкой в номер. В принципе, еду можно было готовить и самому, в доме для слуг имелась отдельная кухня, но это на будущее, надо вначале закупить то, из чего готовить. Его забрали со стоянки, что называется, тепленьким, и все его имущество вместе с «Арго» остались в трофейном грузовике.
— Ну и где ты ходишь? Я уже вся изголодалась! — Радка, вполне благопристойно одетая в униформу Цитадели, встретила его в холле. — Пойдем скорее завтракать, пока жара не наступила, а то мы без машины, а такси в Абгале нет. Я нашла неподалеку классную романскую таверну «Веселый центурион».
— А может, лучше завтрак с доставкой в номер закажем? Я сейчас позвоню на ресепшн, и никуда идти не нужно.
— Ну уж нет. Тут только хавийская кухня, а в таверне настоящая фракийская похлебка и чечевичная запеканка под соусом гарус. М-м-м! — чешка даже глаза закатила от удовольствия. — И вообще, кончай лодырничать. Позавтракаем и пойдем на местный рынок, я там вчера такое классное монисто видела!
— Какой рынок?! Мне работать надо!
— Нам все равно в тало идти, а рынок там рядом!
Есть такие люди, которым проще отдаться, чем объяснить, почему ты этого не хочешь. И Радка — как раз из таких. Так что завтракали в таверне. Правда, романская кухня гастрономического восторга у Ивана не вызвала. Пресловутая фракийская похлебка оказалась банальным борщом, причем куда хуже того, что подавали в «По-домашнему», а переваренную гороховую кашу, политую вонючим рыбным соусом, напоминающим вьетнамский «ныокчам», есть не стала даже сама Радка.
На рынке Ивана, похоже, запомнили. По крайней мере в этот раз грабить их не пытались. Монисто никто не купил, что не удивительно, учитывая запрошенную продавцом цену.
— Восемь сотен за побрякушку? Да за эти деньги можно раба купить!
— Почтенный гар-мадоу, ты посмотри, это же древность времен Птолемеев! Здесь таких не делают! Даже в старом Мире такие монисто по весу на золото меняли! Сейчас, когда Тьма уже поглотила большую часть Куша и вплотную подошла к Вратам, доступа к мастабам Та-кемета больше нет. Так что эта цена только из уважения к вашей прекрасной хоёин! Да благословит Аравелло[Покровительница матерей.] ее чресла!
Седой, тощий и какой-то пыльный продавец и сам был похож на египетскую мумию, только что извлеченную из мастабы. Иван предусмотрительно отключил переводчик и отозвал чешку в сторонку.
— Радка, а ты точно хочешь носить украшение, выкопанное из гробницы?
— Глупый! Это же настоящая царская реликвия! Покупай и даже не торгуйся!
— Вот еще! С чего бы это я его покупал? Тебе нужно, ты и бери!
— Где это видано, чтобы девушка сама себе украшения покупала? Да и нет у меня таких денег. Короче, не жадничай и не позорься перед людьми! Воспринимай это как вложение в свой авторитет. Тебе же теперь с малаками говорить придется, а они все торгаши, цену вещам знают. Я его на все переговоры надевать буду, пусть видят, что ты солидный человек, с которым можно иметь дело!
— У меня этой солидности девать некуда и без твоих побрякушек!
Забелин еще поворчал для порядка, а потом все-таки купил проклятое монисто, правда, предварительно сбив цену до пяти сотен. Ожерелье оказалось весьма увесистым, килограмма три, не меньше. Верхний ряд состоял из двух дюжин мелких желтых монет неправильной формы с изображением слона, запряженного в колесницу, а на четыре нижних нитки было нанизано около сотни более крупных монет серебристого цвета с изображением стоящего в профиль орла. Все это перемежалось вставками из ограненных цветных камешков, зажатых в лапках очень реалистичных жуков-скарабеев.
— Ну что ж, хотела? Носи! — Иван не без злорадства водрузил пыльный раритет на шею девушки.
Смотрелось и впрямь великолепно, хотя и несколько нелепо на скромном форменном комбезе.
— О благой Барвако! Сама кандакия Аманишакет[Царица Куша на рубеже новой эры.] спустилась на нашу грешную землю! Не желает ли почтенный гар-мадоу приобрести пару ножных браслетов, идеально подходящих к этому ускху?[Традиционное древнеегипетское ожерелье-солнце.]
— Нет, нет и нет! И не смотри на меня так. Все равно под штанами их видно не будет! А не подскажет ли почтенный одаял, где найти малака абгалей?
— О, его дом легко узнать, он третий справа от центрального входа в тало, только там его нет. В это время Мадаха всегда в порту в своей конторе. Ищите самый большой склад на центральной аллее.
— Спасибо, уважаемый одаял. Радка, пойдем искать контору малака! Как-то не совсем так я представлял свою работу в качестве амбассадора.
— Подожди. Ты что, собрался вот так пешком топать к Мадахе? Ты что, совсем дурной? Так не делается. Это урон твоей чести! Значит так, слушай меня и не спорь. Сейчас вернешься к торговцу антиквариатом и купишь какую-нибудь красивую брошь за пятьдесят койнов. Не смотри на меня так, это не мне, это на жертву. Давай. Я тебя здесь подожду, возле лавки готового платья!
Брошь обошлась Ивану в шестьдесят койнов, ниже ушлый продавец цену сбрасывать никак не хотел. Еще в пятнадцать койнов обошлась ему узорчатая шаль, без которой Радка отказывалась куда-либо дальше идти. Потом пришлось обходить половину базара и еще кучу каких-то построек, чтобы наконец войти в тало с парадного входа, «как подобает по статусу».
Калу как раз стоял у «черного входа» и что-то сердито втолковывал двум гашанкадам, стоявшим с понурым видом. Заметив посетителей, он жестом отослал парней и не спеша отправился на встречу йурубам.
— Что привело Хивана Дваждырожденного в эту скромную обитель Вака? — в голосе калу чувствовались неприкрытая ирония и явное раздражение.
— Как всякий правоверный сын Двуликого Бога я бы хотел преподнести ему скромный дар, — он отстегнул с груди Радки брошку, которую чешка успела примерить, — и попросить Бурбаира не оставить меня своей милостью.
После того как обряд очищения был проведен, и брошка упокоилась в кармане священника, настроение калу значительно улучшилось.
— На твои плечи волей одаялов возложена тяжелая ноша! Но ты избрал правильный путь, ибо, только уповая на милость Вака Всемогущего, дано нам пройти наш жизненный путь и не оступиться!
— Все так и есть, и я прошу мудрого калу быть моим наставником на этом пути. Помогите мне встретиться с малаком и крупнейшими купцами абгалей у этого святого алтаря. Будьте божьим оком при нашем разговоре.
— Хорошо. Просьба твоя разумна. Я обзвоню достойных. Оставь мне номер своего ай-ди, к вечеру я позвоню и сообщу о времени встречи. И не забудь, важные дела — большие жертвы!
— Ну вот, видишь? А ты собирался лично тащиться через эти грязные трущобы в поисках малака! Слушай что тебе говорит летописец Цитадели и все будет хорошо! Кстати, раз до вечера мы все равно абсолютно свободны, пойдем на рынок, я там приглядела классный гунтин. Не морщись, я, так и быть, сама его куплю. Не могу же я постоянно ходить в форме, а мои вещи только к вечеру привезут.
Конечно же, только платьем дело не ограничилось. Под него нужна была подходящая обувь, потом походящая сумка, затем женское белье, следом купальник, ну и халатик, а к нему шлепки…
В общем, к обеду Радка обзавелась новым гардеробом, а Забелин стал еще на три сотни беднее. Досадно было до зубовного скрежета. Чешка действовала по беспроигрышному сценарию: выбирала вещь, мерила и, если считала, что она ей идет, просто забирала и уходила, предоставляя Ивану самому решать финансовые вопросы с продавцом, а на все попытки серьезно поговорить только отмахивалась и переходила к следующему прилавку. Вначале Забелин порывался просто уйти, предоставив наглой девице самой решать свои проблемы, но услышав, как Радка предлагает очередному продавцу прислать счет в «Речной берег» на его имя, предпочел остаться. Так он хотя бы мог поторговаться и хоть немного сбить цену, а то аппетиты у местных торгашей при виде богатой белой хоёин росли непомерно.
В обед перекусили в небольшом романском трактирчике со звучным названием «Попина деликате Кибо». Если отвлечься от использованных в интерьере современных материалов, то заведение очень напоминало трактир в какой-нибудь фэнтезийной компьютерной бродилке. Те же массивные столы, широкая барная стойка, полки с бутылками и кувшинами, свисающие пучки ароматных трав, кольца колбас, цельные копченые окорока, вяленая и копченая рыба… Иван невольно огляделся в поисках доски с объявлениями о побочных квестах. Или здесь принято брать задания у бармена? А вообще довольно уютно, очень милый декор в римском стиле: амфоры, расписные тарелки, шлем центуриона. Вообще складывалось впечатление, что весь общепит в городе находился в руках романцев. Да и самих потомков Ромула в городе было довольно много, более того, встречались и явные метисы. А хозяйка заведения, похоже, и вовсе была квартеронкой. Очень колоритная особа: дородная матрона средних лет со смуглой кожей, смоляными кудрями и припухлыми губами, но при этом с классическим римским профилем и усиками над верхней губой. Она как раз принесла заказанное пряное охлажденное вино со свежими фруктами, орехами и сырными шариками в меду.
— Не желает ли почтенный гар-мадоу еще чего-нибудь? Может быть, желаете отдохнуть после обеда? Есть комната с кондиционером и роскошным ложем. Могу также предложить массаж, девушку или юношу.
— Спасибо, думар[Хозяйка (хави).], этого достаточно! — не удержавшись, поинтересовался: — О чем говорят сегодня в городе?
— Новостей хватает! Все обсуждают нападение на Гиси. Проклятые алеманы вырезали там почти всех женщин и детей, а мужчин забрали в рабство! Неслыханная жестокость! Но наш эмир, вместо того чтобы наказать нечестивцев, заключил с ними позорный мир! Говорят, что во время гурти прямо из священного огня появился новый аяанле Хиван — Анбашо дар[Не там рожденный (хави).], белый как облако и огромный как слон, с молнией в руке! Это он заставил Дилагу отказаться от войны, сказал, что это наказание нам за грехи наши. А теперь он заберет всех рабов йурубов и принесет их в жертву грозному Ээбе! — Довольная произведенным эффектом, хозяйка наклонилась к гостям и зловещим шепотом поделилась секретом Полишинеля: — Говорят, что некоторые рабы скинулись и в складчину наняли человека, чтобы убить Хивана и освободить рабов, приготовленных к жертвоприношению. Тот ночью прокрался в загородный дворец, где обосновался аяанле, но посланник грозного Ээбе сделался невидимым и сам со спины напал на убийцу. Аслан еле спасся!
Похоже, разработчики игр не врали, хозяйки таверн — неисчерпаемый источник сплетен. Вот и личность несостоявшегося киллера прояснилась. Аслан значит, что ж учтем. С трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, Иван постарался перевести разговор на менее личную тему.
— А не слышала ли почтенная думар что-нибудь о людях, ушедших из Гиси вместе с убаром Гаибой?
— Конечно! Говорят, он сражался как лев и лично убил не одну сотню северных варваров, но и сам получил множество ран! Его, уже бесчувственного, горстка уцелевших на руках унесла прямо к Вратам, чтобы похоронить героя на Родине в Долине Царей. Он ведь прямой потомок в сорок седьмом поколении самого Великого эмира Гесиги.
— Прости чужестранцу его невежество, но о каких Вратах ты говоришь?
— Подземные Врата в койсе Шабель, через которые все мы бежали в этот мир, спасаясь от ужасов Тьмы. Ты, видать, из тех, кто попал в наш мир через земляную яму, раз не знаешь элементарных вещей. Ты, наверное, приехал из Бартер-Тауна, торговец?
— Я? — Иван на секунду задумался, врать не хотелось, но и правда тут будет не совсем уместна. — Я из Новороссийска, это еще дальше на запад. Так получается, что через ваши Врата можно вернуться назад, в ваш старый Мир?
— Конечно! Там же остались и Стража врат, и воины Последнего легиона, и пастыри, и Священный круг!
— Со стражами и легионом понятно. А что за пастыри такие?
— Это поклонники Пана[Небесный пастух.]. Они спасают оставшихся людей, свитки и древние реликвии, а потом переправляют их сюда. А мы в обмен даем им пищу, энергию и оружие.
— А как работают эти Врата?
— Чего не знаю, того не знаю! Я думар, а не калу.
— Ну а как ты сюда попала? Расскажи о себе, — вмешалась в разговор Радка.
— Я попала сюда полторы дюжины лет назад. До того, как случилась эпидемия, моя семья жила близ Гермополя, у нас были огромные виноградники и своя винодельня. И семья была большая, но в живых остались только я со старшим братом. Когда пришла Тьма и ее твари, мы бежали на юг, так как говорили, что в Абиссинских горах все чисто. Это оказалось ложью. Мы долго скитались, обходя пятна тьмы и питаясь на брошенных полях и в садах. Однажды брат погиб в пасти какого-то монстра из Тартара, и я осталась совсем одна. Жила как крыса, пряталась и от людей и от тварей, но мне все же повезло, на меня наткнулся отряд пастырей. Они отвели меня и еще два десятка таких же несчастных на плато Сымен к Вратам. Когда нас собралась дюжина дюжин, нас отвели в очень глубокую темную пещеру, где уже стояли три священника, а у их ног сидели связанные рабы в странной одежде, подобной той, что надета на тебе. Мы очень плотно набились в пещеру, а потом пастыри ушли и унесли с собой свет, и когда последний лучик света растаял за поворотом, то запахло кровью. Потом стало холодно, как будто рядом прошла тварь Тьмы, а затем все как при трясуне. Вышли мы уже в этом Мире.
— А те калу и их пленники, они тоже перенеслись?
— Не знаю. Я их не видела, да и как увидишь? Темно там было. А как вышли из пещеры, так нас почти сразу развезли по родственникам. Мой отец из абгалей, так что я сразу сюда попала. Пять лет половину заработанного отдавала в оплату за проход через Врата.
— А кем ты работала? — Глаза Радки горели азартом, еще бы, такая шикарная история в ее коллекцию.
— Ну а ты как думаешь, хоёин? Кем могла работать одинокая девушка в этом портовом городе? Ладно, заболталась я. Вон еще клиенты подошли. А ты, торговец, заглядывай ко мне как-нибудь на днях, не пожалеешь! Или звони, мои девочки приедут, куда скажешь. — Она ушла, оставив на столе визитку заведения.
12
Ближе к вечеру все собрались в арендованной усадьбе. К удивлению Ивана, вместе с экспедицией приехал и Микаэль, сам за рулем трофейного грузовика, который он с помощью Кавайки оформил в собственность.
— Надеюсь, ты не в обиде?
— Нет, конечно, но зачем ты сюда-то приехал?
— Так я же кроме вас никого не знаю. Да и куда мне? К русским, чтобы снова быть черной цаплей? Снова в Интуристе в ливрее стоять? Не хочу, по студенчеству хватило.
— Ну ты мог к французам уехать или в Цитадели остаться. Врачи, а тем более стоматологи здесь в дефиците. Открыл бы свою клинику…
— Это на тысячу франков? Да и не хочу я зубы дергать. По крайней мере, не сейчас. Мне повезло угодить в сказку, а ты хочешь, чтобы я целыми днями сидел в кабинете и гнилые зубы сверлил? Нет уж. Деньги у меня пока есть, транспорт тоже. Поезжу, осмотрюсь, а там уже думать буду. Если не выгоните, я бы лучше с вами, а то одному боязно. Если что, я могу с парнями в охране быть. Ты же знаешь, стреляю я неплохо!
— Хорошо, оставайся, — Иван усмехнулся своему коварству. — Назначаю тебя личным бодигардом к нашему главному летописцу. Ты только переоденься под местного и переводчик хави скачай. По зарплате чуть позже определимся, когда разберемся, кто и за что здесь платит.
— А что тут определяться? — К парням подошла Кавайка. — У меня безлимит от Цитадели на нужды экспедиции, так что если Мишка тебе нужен, зачислим его в штат вместе с твоими парнями на ставку охранника. Ты, кстати, какую спальню занял?
— Пока никакую. — Перехватив удивленный взгляд девушки, поспешил пояснить: — Я вчера так вымотался, что на берегу в шезлонге уснул.
— Тогда твоя спальня сразу слева от кабинета. Там кровать двуспальная. А Степашки в соседней разместятся, там как раз две шконки. Мы с Радкой в правом крыле.
— А я?
— А ты, Миша, либо с Каджисом и Кобабом в домике охраны, либо в одиночестве в доме прислуги! — Забелин похлопал бенинца по плечу. — Ты теперь на службе.
— И раз уж ты на службе, то бери свой грузовик, зови Каджиса, и едем в город за продуктами. А ты, Иван, займись наймом прислуги. Мы здесь минимум на две недели застрянем, так что нужна хорошая повариха, пара сторожей и уборщица, а то пока мы будем по окрестностям кататься, тут все грязью зарастет, что не растащат. И еще, Радка тут похвасталась, как она тебя на подарки развела. Ты мне на ай-ди перебрось распечатки покупок, я все возмещу, кроме обедов, конечно. Все, мы поехали.
Иван осмотрелся. Все заняты делом. Степашки разгружают экспедиционный пикап. Вон и его сумки потащили в «господский» дом. Радка в холле сервировала скромный ужин из привезенных запасов. Кобаб занял пост на воротах. Ну что ж, все правильно. Одно дело заботиться о себе, совсем другое организовывать жизнь общины. Так и где же мне искать прислугу? Позвонить на ресепшн? Или вот есть визитка трактирной маман, она наверняка в теме.
— Блин, нестыковочка получается!
Забелин вспомнил, что программа-переводчик не работает при телефонном разговоре. Попросить Радку? Или Кобаба? Да нет. Нужно самому решать, чай не мальчик уже. Иван запрыгнул на свой «Арго» и, махнув дежурному бойцу, чтоб открывал ворота, поехал в город. На ресепшн наверняка ведь дороже получится.
— Заодно и в тало заскочу, узнаю у калу, что там с нашей завтрашней встречей! — успокоил он свою совесть, недовольную столь грубым нарушением правил безопасности.
В «Попина деликате Кибо» был полный аншлаг. В основном здесь собрались различные портовые работяги, причем несколько человек было в рабских ошейниках, что никого не смущало. Козырный столик в углу у окна, за которым они сегодня обедали, занимала троица каких-то незнакомых европейцев. Несмотря на отсутствие свободных столиков, Забелину явно обрадовались, к нему устремились сразу две из трех девушек-официанток, обслуживавших клиентов.
— Что угодно почтенному гар-мадоу?
Первой к гостю подлетела стройная высокая африканочка с шоколадного цвета кожей и вызывающе торчащими аккуратными грудками, одетая лишь в короткую юбочку, обшитую пучками соломы. Ее напарница — пышнотелая романка, закутанная в длинную до пят белую тунику, встала рядом, с улыбкой ожидая, к кому из них обратится гость.
— Я хочу переговорить с хозяйкой.
Девушки молча переглянулись, и романка вернулась к своей работе, а африканочка побежала куда-то наверх. Вернулась она буквально через минуту.
— Почтенная Абгалюс Квинта ждет вас.
Могла бы и не говорить, хозяйка собственной персоной спускалась навстречу гостю. Зато имя теперь знаю, решил Иван, и постарался не слишком откровенно пялиться на грудь девушки.
— Я знала, что ты вернешься! Что желаешь: массаж, женщину, все вместе? Или сначала поужинаешь?
— Благодарю, но не сегодня. Сейчас мне нужен твой совет, думар. Я новичок в вашем городе и не знаю к кому обратиться, чтобы нанять прислугу на пару недель. Мне нужна кухарка, горничная и пара крепких парней для охраны.
— Ты обратился по нужному адресу, гар-модоу! Какие буду пожелания к кухарке и к горничной? Беленькая, черненькая, полная, худая?
— Безразлично, лишь бы первая вкусно готовила, а вторая содержала дом в чистоте. Единственное условие — не нужно рабов. Только свободные люди.
— Почему? Рабы намного дешевле!
— Деньги не главное. За хорошую работу я готов даже переплатить. Считайте это моим капризом. Я сам, хоть и не долго, носил ошейник и с тех пор не терплю рабства.
— Satur venter ignoro pauperem![Сытый голодного не разумеет (лат.).] Куда прислать прислугу?
— Пусть завтра утром подойдут в «Речной берег» и спросят Хивана.
— Ты служишь аяанле? — В глазах хозяйки смешались испуг и жгучее любопытство.
— Нет, почтенная Абгалюс Квинта. Я и есть Хиван. Так мы договорились?
— Утром у ваших ворот будет очередь из желающих бесплатно служить грозному аяанле!
— А вот этого не нужно. Во-первых, я простой смертный, а во-вторых, мы же договорились, что ты сама подберешь людей.
 
Возле тало стояло несколько машин и роскошный паланкин, подле которого прямо в пыли сидела четверка здоровенных негров в рабских ошейниках. Один из них при виде Ивана вскочил на ноги и, низко кланяясь, спросил:
— Master, do you speak English?
Иван изменил настройки переводчика в ай-ди.
— Здравствуйте, говорите, я вас слушаю.
— Простите мою дерзость, господин. Не могли бы вы позвонить моей супруге Долорес и передать, что я жив?
Господи, что ж надо сделать с человеком, чтобы он так унижался перед незнакомцем, тем паче, когда незнакомец тебе даже до плеча не дорос?
— Тебе не зачем извиняться, брат. Диктуй номер телефона Долорес, я прямо сегодня сообщу ей о тебе. Где она, кстати, живет?
— В Розо, господин, это в Доминике! — увидев, как Забелин покачал головой, бедолага зачастил: — Не волнуйтесь господин, у меня есть немного денег, их должно хватить на международный звонок. Я попрошу хозяина перевести весь мой заработок за три месяца на ваш счет. Просто я выяснял, отсюда нельзя позвонить, вы ведь вернетесь в Европу, там это несложно. Я знаю, я два года работал в Испании. Пожалуйста, господин. Долорес ждет ребенка, ей нельзя волноваться.
— Как тебя зовут?
— Алекс, господин.
— А кому ты служишь, Алекс?
— Мой хозяин — почтенный малак Мадаха, да преумножит господь его богатства! Так господин выполнит мою нижайшую просьбу?
— У меня есть идея получше, только вначале мне нужно поговорить с твоим хозяином. А пока присмотри за моим мотоциклом, пожалуйста.
Возле алтаря собралось человек пятнадцать, судя по одеждам и манере держаться, местные олигархи. Не успел Забелин толком осмотреться, как два дюжих амбала заступили ему дорогу.
— Тебе лучше уйти, грязный йуруб! — Видимо, на случай если иноземец не понимает хави, он ухватил Ивана за плечо и стал выталкивать за полог.
— Думаю, это не тебе решать, гашанкад. Отойди лучше в сторону, а то еще замараешься.
Не хватало, чтобы его сейчас публично унизили перед собравшимися! Иван положил правую руку поверх лапы бодигарда. Тот радостно усмехнулся и вцепился в плечо с утроенной силой, но вместо того, чтобы пытаться отодрать его руку, мелкий йуруб чуть присел и крутанулся вокруг своей оси, не выпуская его руку. Хрюкнув от боли в вывернутой руке, верзила вынужден был вначале согнуться в поясе, почти коснувшись носом собственных ботинок, а затем, получив удар под колени, замер в самой унизительной позе. Его напарник шагнул было ему на выручку, но был остановлен громким окриком.
— С дороги, болваны! Вы что, всерьез решили помешать аяанле войти в храм Вака? — С помоста в центре святилища поднялся старый знакомец Сахин. — Почтенный Хиван, прости неразумным их дерзость. Проходи, ты как раз вовремя.
Отпустив посеревшего от ужаса парня, Забелин не спеша прошествовал к алтарю и совершил огненное омовение.
— Простите мне мое невольное вторжение. Я просто хотел уточнить у почтенного калу, удалось ли ему договориться о завтрашней встрече с вами, но раз уж мы все здесь собрались, то, может быть, мы не будем откладывать неизбежное?
— Скажи, Хиван, тебя избрали посланником хавийя, но чьи интересы ты намерен отстаивать? — обратился к нему очень пожилой хавийя, похожий на мумию, страдающую от подагры. — Говори честно, если хочешь откровенного разговора.
— Хороший вопрос, почтенный одаял. Я сам его себе задаю с того самого момента, как на меня взвалили эту ношу. Я не знаю точного ответа. Моя новая семья по эту сторону Хребта, мои друзья — по ту. Мне хотелось бы стать беспристрастным арбитром, но боюсь, это выше моих сил. Тем более что я знаю, чего хотят йурубы, но понятия не имею, чего хотите вы.
— Мы все знаем, что требуют от нас йурубы. Освободить рабов, уничтожить бункеры и открыть наши рынки для их товаров, — высказался невысокий лысый бородач с фигурой отставного борца. — Я не понимаю другого, почему мы вообще должны выслушивать их желания? Я вот хочу, чтобы они мне реактор подарили. А Мадаха хочет новую спину. Как думаешь, Хиван, подарят? Почему мы должны жить по их правилам?!
— Я, почтенный одаял, вижу как минимум три причины. Во-первых, их требования разумны. Они не пытаются навязать нам свои законы, они требуют лишь признать их равными. Они вовсе не требуют отменить рабство, они хотят лишь свободы для своих близких. Разве вы не поступили бы так же, если бы ваши дети томились в плену? Во-вторых, их предложения выгодны. Они же не просто предлагают допустить их товары на ваш рынок, они предлагают сделать весь рынок свободным. Чтобы вы могли, если пожелаете, открыть свои магазины в Новороссийске и Либервиле. Чтобы думар Квинта могла кормить своей фракийской похлебкой живущих в Цитадели аяанле. Чтобы почтенный малак мог спокойно вылечить свою спину в госпитале, а его сын поступил учиться в Университете Новороссийска. Чтобы из Абгаля и Суука летали регулярные рейсы по всем городам Содружества… Есть и третья причина: это единственный способ удержать наш Мир от войны. И ведь совсем не важно, кто победит в итоге, ибо проиграют все. Потому что победителю предстоит сражаться с Тьмой, и вы лучше меня знаете, что ее не победить. Мне некуда бежать. А вам, почтенные одаялы?
— Есть и четвертая причина, про которую уважаемый Хиван умолчал, щадя наше самолюбие, — взял слово Сахин. — Мы уже с этим столкнулись. На стороне йурубов Цитадель. И достаточно одного его слова, чтобы вы в мгновенье ока стали нищими. Когда пара неразумных алла-гумар ввязались в грязное дело с похищением детей алеманов, у всех хавадле обнулились все счета! Но по одному его слову все вернулось как было, после того как проблема разрешилась.
Зал загудел как растревоженный улей.
— Тихо! Что раскричались как чайки на туше тюленя? — Голос у малака, в отличие от телосложения, оказался очень мощным. — Ты ведь держишь нас за горло мертвой хваткой, Хиван. Зачем тогда все эти игры в справедливость?
— Потому, что я гашанкад общины сабти. И я действительно ищу справедливости. Да, вам все равно придется дать свободу всем йурубам, но вы можете назначить справедливое диё за их освобождение, как если бы они были бади-адэ или вэйн. Вы можете закрыть свои рынки для части или даже для всех товаров Содружества, но будьте готовы, что и они сделают то же в отношении ваших товаров.
— А что с бункерами? — слово взял толстый хавийя в пышных ярких одеждах. — В них проваливается немало романцев. Вы же не требуете освобождать их из рабства?
— Только потому, что они сами содержат рабов. Если мы договоримся, и вы за разумную плату станете встречать и привозить в Цитадель всех новых попаданцев, требование может быть частично снято. Сохранится лишь запрет на строительство новых бункеров, ибо такой запрет уже действует во всех анклавах по ту сторону Хребта.
— А какую плату Хиван считает разумной?
— Э нет, уважаемые одаялы, я не торговец, я ваш голос. И это вы мне должны сказать, какую плату вы сочтете разумной, и в каких пределах я могу торговаться с Содружеством, чтобы ваш бизнес остался прибыльным.
— Мне нравится твой подход к делу, Хиван. Думаю, мы договоримся. Дай нам посовещаться и уже завтра утром мы будем готовы озвучить тебе наши пожелания, — голос малака заметно повеселел.
— Благодарю вас за понимание, почтенные одаялы! Одна личная просьба к вам, почтенный Мадаха, пред тем как я покину ваш гурти. Не продадите ли вы мне прямо сейчас своего раба по имени Алекс. Мне как раз очень нужен крепкий стражник.
— Да, я слышал о попытке покушения на тебя этой ночью. Но зачем тебе этот умалишенный? Тупой как лоода. Даже говорить не может, только бормочет что-то на какой-то дикой смеси романского и алеманского. Какой с него охранник? Он годен только вместо осла таскать мое больное тело. Вон возьми того болвана, что заступил тебе дорогу. А можешь обоих забирать. Лучше скажи, в Цитадели правда могут излечить мою спину?
— Я не врач, но уверен, что если не излечить полностью, то значительно облегчить ваши страдания они наверняка смогут. А что до охранника, то я предпочту немого тупому.
— Твоя правда! Забирай! Забирай бесплатно, пусть он будет небольшой компенсацией за утренний инцидент. А его место займет тупой охранник.
Выйдя на улицу, Иван сразу же направился к Алексу, на ходу достав из-за пазухи костяной нож. Но тот шарахнулся от него, упал на колени и в таком положении стал отползать.
— Простите, простите глупого раба, могучий Хиван!
— Да что с тобой, Алекс? Ну-ка встань немедленно!
Негр посерел лицом, но все же поднялся на подкашивающиеся ноги, покорно опустив голову.
— Понятно. Наслушался жутких сказок про кровожадного Хивана и поверил? Так вот, я не аяанле. Я простой человек, — Забелин слегка повысил голос, чтобы слышали все, а толпа вокруг них собралась немаленькая. — Как и ты, я когда-то был рабом, поэтому я пришел, чтобы дать вам свободу. Свободу, а не смерть. И ты будешь первым. Эту ложь про жертвоприношения придумали ваши хозяева, чтобы сохранить свой статус. Наклонись, пожалуйста, я сниму твой ошейник. Вот и все. Ты свободен и волен идти куда хочешь.
Алекс ошалело огляделся и потрогал шею, ставшую вдруг непривычно голой.
— Идти? Куда я пойду, без денег, без документов? Милостыню здесь не подают, а я слишком стар для борделя и слишком труслив для арены Колизея. Спасибо, Хиван, но я, пожалуй, останусь носить почтенного малака. Это совсем нетрудно, зато у меня есть хорошая еда и крыша над головой. Свобода — ценный дар, но лучше бы ты просто позвонил Долорес.
— Да уж, ситуация! Надо будет продумать систему поэтапного освобождения рабов, с одновременной их регистрацией и трудоустройством. Спасибо, Алекс, ты только что спас нас от кучи проблем! Вообще-то я хотел предложить тебе место охранника, но, похоже, для тебя есть более подходящая работа. Правда, для этого тебе придется вначале слетать в Цитадель и получить собственный ай-ди. Ну так как, останешься носить малака или рискнешь поработать на меня?
— Спасибо, Хиван, но я лучше останусь на своем месте. Я ведь ничего толком не умею. До того, как попасть к пиратам, я работал простым уборщиком в Гибралтарском тоннеле. А почтенный малак очень добрый хозяин. Теперь, как свободному человеку, он будет платить мне больше, и я смогу немного денег перечислять Долорес. У нас в Доминике очень трудно найти приличную работу и жене очень нужны мои деньги.
Можно было бы поспорить, постараться убедить, уговорить упрямца, но Забелин сам сказал, что он волен сам выбирать свою судьбу. А за базар, как говорится… М-дя. Ну была бы честь предложена.
— Если передумаешь, найди меня в «Речном береге».
Он уже сел на «Арго» и вставил карту-ключ в замок зажигания, когда из толпы к нему шагнула светловолосая, но довольно смуглая женщина, одетая по-мужски в белую футболку и карго-штаны с множеством карманов. Лет двадцать пять — тридцать, невысокая, сухощавая и очень жилистая. Могла бы считаться красоткой, если бы не уродливый шрам, ломаной линией тянущийся от обрубка левого уха и до подбородка. На руках тоже многочисленные шрамы. Глядя на нее, Иван сразу же вспомнил своего дворового кота Пухана, которого каждую весну возили на ветеринарную станцию в Облучье зашивать новые боевые раны. Встав перед мотоциклом, она продемонстрировала шею, не обремененную рабским ошейником. Серьезный противник!
— Возьми меня охранником, Хиван. Меня не надо выкупать, я сама себя выкупила, но если ты действительно пришел освобождать рабов, я стану твоей тенью и убью любого, кто встанет на твоем пути! Можешь мне не платить, я привыкла служить за кусок родхи[Пресная лепешка (хави).] и бутылку воды.
Толпа взволнованно загудела. Похоже, воительницу знали и уважали.
— Как тебя зову, валькирия?
— На арене меня звали Рука Нидара. Когда-то давно в борделе дразнили Фракийской шлюхой, пока я не свернула одному недоумку шею. Мой здешний отчим называл меня Курух. Мне самой больше нравится имя Хуур. Но ты можешь звать меня, как тебе угодно.
— А как звали тебя раньше, в том твоем Мире?
— Очень-очень давно, в прошлой жизни, когда еще была жива мама, она звала меня Марийкой.
Иван еще раз посмотрел на покорно сидящего в пыли в ожидании хозяина здоровяка Алекса, перевел взгляд на решительно заступившую ему дорогу женщину. В этот момент в кармане затрезвонил ай-ди. Иван было напрягся, ожидая трясуна, но потом сообразил, что это просто вызов.
— Да, слушаю.
— Иван, ты что, из ума выжил? — голос Кавайки буквально звенел от гнева. — Ты в курсе, что утром тебя чуть не прикончили? Что нанят киллер, чтобы тебя убить? Ты куда один уехал? Где ты находишься? Мы сейчас подъедем!
— Отставить панику! Во-первых, я не твой подчиненный, а посланник хавийя. Во-вторых, это не вы меня, а я вас охранять приставлен, а в-третьих, я не один, а с телохранителем. Так что я сейчас сам приеду, и мы обо всем поговорим. — И, не дожидаясь новых обвинений, повесил трубку.
— Ты говоришь на булгарски?! — с трудом подбирая забытые слова, поинтересовалась Марийка.
— Не совсем, но, думаю, сможем обходиться без переводчика. Да уж! Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд! — припомнил он любимую присказку зампотыла. — Ну что ж, садись, Марийка, сзади. Поедем к новому месту службы. Хоть моя интуиция и орет во весь голос, чтобы я ни за что не соглашался. Боюсь, что вы очень быстро споетесь, и ваше бабское трио мне еще плешь проест!
— Не бойсе, аз не ям косы. — Она уселась сзади и крепко обхватила Ивана за талию, будто боялась, что он уедет без нее.
13
Доехали без приключений, хоть и пришлось пробираться по забитым людьми улочкам. Вечерело, и народ спешил засветло вернуться домой, кто с затянувшейся работы, а кто-то уже с гулянки в таверне. Пьяных видно не было, зато в воздухе пряный запах ката мешался со сладковатым конопляным дымом.
В ворота усадьбы въезжали уже при свете фар. Встречать их вышел полный состав экспедиции.
— Знакомьтесь, это Марийка — наш новый охранник, — поспешил отсечь ненужные претензии Иван. — Это Кавайка, она здесь за главную. Все вопросы по зарплате, ночлегу, обмундированию и вооружению решай с ней. На воротах Каджис, он пока старший по организации охраны. С ним решай вопрос по ночному дежурству. Вас пока четверо, но с утра еще двое подойдут. Пока все. Пойдемте ужинать, а то я с голоду умираю. За ужином с остальными познакомишься, и новостями обменяемся.
Спорить никто не стал. Стол буквально ломился от свежих фруктов, зелени, тушеного мяса и различной рыбы.
— Кавайка, вы что, весь рынок скупили?
— Это не я. Это твой Миша десяток корзин всякой травы набрал, да еще и на свои кровные.
— Ничего вы не понимаете! Это же как дома! Они все свежие, прямо с дерева или с грядки! Знаете, как я в Хабаровске страдал от этой тепличной подделки? Да и стоят они здесь копейки. Представляешь, Иван, корзина манго за полтора франка! Эх, сейчас бы еще имбирного пива!
— Имбирного нет, а вот обычное ячменное по бутылочке на нос могу выделить, если Иван не возражает.
— Почему я должен возражать? Если оно еще и холодное, то я буду просто в восторге. Кобаб, Марийка, а вы что в дверях встали? Садись за стол. Пиво будете?
— Неправильно это, чтобы прислуга с хозяевами за одним столом ела.
— Кобаб, ты эти замашки брось! У нас нет хозяев и прислуги, просто у каждого своя работа. Мы одна команда. Один койс. Так что садись, ешь, потом сменишь брата на воротах.
Охранники переглянулись и робко присели с краешка, не притрагиваясь к еде.
— Давайте ешьте плотно, ни на кого не смотрите. Вам еще в ночь дежурить. И с собой на пост прихватите. Ночь длинная. — Кавайка, на правах хозяйки, подошла и лично положила в тарелки охранников по большому куску местной «баранины», а заодно пододвинула поближе лепешки и тарелку с фруктовым салатом. — Можете считать это приказом.
Под пристальным вниманием остальной команды новенькие неохотно и робко приступили к еде. Чтобы не смущать их еще больше, Забелин отхлебнул пива и принялся рассказывать о результатах своих переговоров с местными олигархами.
— То есть ты все уже решил без меня?! — возмущению Радки не было предела.
— Извини, так получилось.
— Извини? А что я в летописи запишу? Извините, но главные переговоры прошли без меня, я в это время на стол накрывала. Я готовилась, наряды покупала, монисто это дурацкое полировала, чтобы Кобаба очаровывать. Так, да?
Чешка схватила питахайю и попыталась швырнуть ее в сидящего напротив Ивана, но Марийка перехватила ее руку и больно сжала. Питахайя упала на пол, а Радка вскрикнула и, заплакав, убежала в свою комнату. Следом за ней ушла и Кавайка, а бодигардша спокойно вернулась на свое место и продолжила не спеша есть.
— Зачем, Марийка? Это же не нож, это просто питахайя. Ну не убила бы она меня этим фруктом.
— Если бы был нож, я бы сломала ей руку, а так просто помешала кинуть. Глупые женские капризы. Ты делаешь очень важное дело, а она истерит из-за того, что ей не дали в новом наряде покрасоваться, — хотя говорила женщина спокойно и ровно, но напряжение в голосе все равно чувствовалось.
— Ты не понимаешь. Она не просто капризная дурочка. Она главный летописец Цитадели. Ее работа описывать все важные события, для того чтобы потомки помнили о наших делах и не повторяли наши ошибки. Мы договорились вместе пойти завтра на переговоры, и эти наряды ей были нужны, чтобы подчеркнуть мой статус. Но, к сожалению, получилось так, как получилось. Если ты хочешь помочь делу освобождения рабов, ты должна охранять не только меня, но и всю нашу команду. Ты теперь член нашего койса, гашанкад, и все враги находятся снаружи. Внутри койса врагов нет.
— Хорошо, я схожу и извинюсь.
— Боюсь, этого мало. Но если ты расскажешь ей историю своей жизни, то, думаю, она тебя простит.
Марийка ушла, зато почти сразу вернулась Кавайка, но лишь затем, чтобы бросить на мужиков гневный взгляд, захватить пива и закуски.
— Это надолго, — покачал головой Стефан. — В итоге выяснится, что все мужики козлы, и это именно мы во всех их бедах виноваты!
— Может, сходим куда-нибудь? Как-то не хочется ни за что ни про что оказаться крайним, — поддержал Микаэль.
— Тогда, Кобаб, бери с собой пиво и закуски и иди меняй брата, пусть присоединяется к нам на берегу. А мы набираем, кому что нравится, и на речку, там, в шезлонгах и продолжим вечеринку.
Расположились с комфортом, расставив лежаки полукругом. Хорошо! Почти полная луна поднялась на безоблачное небо из-за далекого горного кряжа, стало довольно светло. Читать, конечно, не будешь, но лежаки и собеседников видно вполне. Разве что за пределами лужайки повис быстро сгущающийся мрак. Почти черные силуэты деревьев закрывают и саму усадьбу, и окружающий ее забор, но темнота не давит, а наоборот, создает вполне уютную обстановку. Определенную интимность посиделкам придает и блестящая на воде лунная дорожка. Прохладный ветерок разгоняет дневную жару, а где-то под дальним берегом плещется крупная рыба. В руках бутылка холодного пива, рядом корзина с кучей мясных и рыбных деликатесов. Чисто мужская компания единомышленников, и есть что отметить. Неторопливые традиционные разговоры о прошлой жизни. При этом ни комаров, ни мошек. Благодать!
— Слушайте, а что мы в темноте сидим? Давайте костерок разведем! — потревожил идиллию неугомонный Микаэль.
— Не вариант. Ветки ломать явно не стоит. Да и сырые они, от таких дров больше дыма, чем огня. И вообще, здесь на песке костер разводить — настоящее свинство.
— Можно из пристройки мангал принести. Я там же угли и жидкость для розжига видел, — присоединился к разговору Степан. — Тезка, пошли, поможешь все притащить!
Степашки утопали в подсобку, тихонько переговариваясь и подсвечивая себе фонариками.
— Скажи, Миша, а у тебя девушка там была? — Ивана потянуло на лирику.
— Девушек было много. Я же как-никак в меде учился, к тому же я — «чоколадный зайчик»! Но вот такой, чтобы в ЗАГС и на всю жизнь, нет. Мы в прошлом году к корейцам в Йонгиль ездили, я там с одной девахой познакомился — огонь баба! Вот на ней бы я женился не задумываясь! Но, увы, она уже замужем была. Муж в Посьете на траулере ходил, вот она меня и приютила. Эх, как вспомню, сам себе завидовать начинаю!
— Йонгиль? Это в Северной Корее или в Южной?
— Это на самом севере КорССР, Ёнбёнский район.
Что-то блеснуло в кустах на том берегу реки. Людей там нет. Зверь какой-нибудь? Может, раптор? Забелин слегка встревожился, а ну как переплывет речку и кинется? Так, а с собой, кроме пистолета, ничего.
— Каджис, будь добр, сходи в дом за автоматами, и парням скажи, пусть оружие захватят, а то что-то мы расслабились.
Забелин пристально всмотрелся в то место, где видел блик, и прислушался, жестом призвав Мишку к молчанию. Запаха от этих тварей практически никакого, если не считать вони из пасти, а вот бесшумно двигаться они не умеют. Да и светло довольно, так что если полезет в воду, то и увидим, и услышим. Но кусты не шевелились, бликов больше не было, и Иван постепенно успокоился.
Он взял свою бутылку и сделал приличный глоток, чтобы успокоить нервы. В этот момент за речкой что-то снова блеснуло, вспыхнуло огоньком, затем сухо треснула сухая ветка, одновременно где-то лопнула бутылка, щеку полоснуло чем-то горячим, а справа надсадно охнул Микаэль. Еще не поняв, что случилось, Иван на рефлексах скатился с лежака. Вовремя! Вторая вспышка и фонтан щепок из того места, где секунду назад была его голова. Не тратя времени на слова, Забелин столкнул бенинца с шезлонга.
— Стреляют, ползи в кусты!
И сам, подавая пример, откатился глубоко в тень, на ходу доставая пистолет и снимая его с предохранителя. Несколько раз прицельно выстрелил по кустам, стремясь заставить снайпера сменить позицию, и сам отполз немного в сторону. Со стороны дома кто-то бежал на выстрелы.
— На свет не выходить! — крикнул Забелин. — На том берегу снайпер. Рассредоточиться и ползком, под прикрытием кустов выдвигайтесь на позицию. Он где-то на час правее коряги и на два пальца выше. Надо придавить его огнем!
В кустах снова полыхнуло, и в глаза Забелину больно брызнуло песком. Он снова перекатился. Меткий гад! На звук стреляет, или у него тепловизор?
— На месте не сидеть! После выстрела сразу меняем позицию!
Перекат. Вовремя! Только горячим воздухом обдало. Иван ужом юркнул за ствол ближайшего дерева. Где-то слева заработал автомат. Снайпер не ответил. То ли убит, то ли охотится конкретно на Ивана? Как проверить? Высунуться? Хотя нет. Есть идея побезопасней! Прикрываясь стволом дерева, он выкрутил громкость динамика на ай-ди на максимум и оттолкнул его подальше от себя, под соседний куст.
— Внимание! Я постараюсь его выманить! — прошептал он в гарнитуру, а динамик ай-ди воспроизвел речь в стороне и с нужной громкостью.
Сработало! Сразу три вспышки с того берега, и в ответ дружный стрекот из четырех стволов. Кучно! Очертания куста, за которым прятался снайпер, заметно изменились. Интересно, готов?
— Не расслабляемся, он может быть не один!
Еще две вспышки. Бьет конкретно на голос Забелина. Значит, тепловизора у него нет. Это хорошо. Но сам он прячется за какой-то пуленепробиваемой преградой, и просто так его оттуда не выкурить. А это очень плохо. Еще хуже, что у него могут быть сообщники, и они вполне могут в данный момент обходить с тыла. Свои подозрения Иван озвучил вслух и тут же получил несколько пуль в ответ. Хорошо, что про возможности гарнитуры противник не догадывается, а то бы давно уже достал. Вон от куста снова ветки полетели.
Неожиданно кто-то тронул его за ногу. Он резко крутанулся на месте, беря на прицел новую цель, и тут же, не удержавшись, охнул. Левое ухо как шампуром проткнули.
— Извини, не хотела тебя пугать, — прошептала тень голосом Марийки. — Скажи своим, чтобы пока не стреляли. Я его достану.
Не дожидаясь ответа, она растворилась в тени. Блин, ну вот куда дура лезет? Как она его достанет? Если только на соседний участок проникнет и оттуда, сбоку выцепить сумеет. Но причем здесь наша стрельба? А ладно, все равно нынешняя позиция проигрышная во всех смыслах.
— Так, стрельбу прекратить. Ползком отходим в дом. Внутри свет не зажигать, двор осветить максимально. Каджис, вы с братом держите ворота закрытыми, но первыми огня не открывайте. На стрельбу могут напарники снайпера подтянуться, а могут и просто соседи заглянуть. Отходите, я прикрою…
Пока он говорил, с десяток пуль взрыхлили почву, практически вывернув куст и отбросив далеко в сторону ай-ди. Связь с гарнитурой прервалась. Блин, похоже, каюк аппарату! И не дотянуться, выстрелами его прямо на открытое место выбросило, даже видно, как лунные блики играют на темном экране. Так, выждать пару минут, чтобы Марийка успела выйти на позицию, и снова вызвать огонь на себя, вот только лучше бы к этому моменту укрыться за деревом побольше, а то ухо до сих пор огнем горит, хоть плачь. Огляделся, насколько позволяла позиция. Подходящее дерево нашлось метрах в тридцати, почти у самого забора. Забелин пополз, стараясь вжаться в почву и не делать резких движений. Добрался и, укрывшись в тени дерева, перевел дыхание. Сердце стучало где-то в глотке, а в ушах звенело от адреналинового допинга, зато ухо и щека практически перестали болеть. Прикинул, сколько прошло времени. Пожалуй, пора.
— Эй, киллер! У тебя что, патроны кончились? — по-русски рявкнул Иван и вжался головой в выемку между корней.
Не кончились. По стволу часто застучали чем-то тяжелым, а за шиворот посыпалась труха и кусочки коры. Да что у него там за оружие такое? Ствол в нескольких местах на вылет пробило! Причем снайпер, похоже, об этом то ли знал, то ли догадывался, но бил он по убежищу Забелина методично и целенаправленно. Еще немного, и ствол просто рухнет на Ивана, скошенный пулями. И вот тогда все. Попробовать отползти подальше назад? Блин, у него тут все уже пристреляно, Чуть высунься, и пуля твоя. Открыть встречный огонь и под его прикрытием перекатиться к другому дереву? Оно хоть и тоньше, но, похоже, немного прочнее. Да, наверное, это лучший вариант. Иван замер, собираясь с духом.
Неожиданно с того берега раздался какой-то то ли вскрик, то ли всхлип, и стрельба прекратилась.
— Не стреляйте! Это я, Марийка!
На противоположный берег из кустов выбралась человеческая фигура и сразу без остановки вошла в воду. Иван, на всякий случай пригибаясь и стараясь держаться в тени, поспешил навстречу. Течением женщину вынесло прямо к его ногам. Та плыла на спине без рук, которые были чем-то заняты. Забелин шагнул глубже в воду и помог Марийке подняться.
— Все. Больше стрельбы не будет. Это был Аслан. Он всегда в одиночку работал.
Женщина что-то бросила на берег и ополоснула руку в проточной воде. Забелин рискнул достать фонарик и посветил. На берегу лежала мокрая голова какого-то хачика. Из обрубка шеи на песок сочилась кровь вперемешку с водой. Забелина слегка замутило. Он перевел луч фонаря на женщину.
— Не ранена?
— Он был хороший боец, но не чета мне. Слишком увлекался ружьями.
Она продемонстрировала свой второй трофей — снайперскую винтовку, переделанную из ручного пулемета. Так вот почему пули дерево прошивали!
— Ты уверена, что у него не было сообщников?
— Уверена, — видимо, заметив сомнение в лице шефа, нехотя добавила: — Я его хорошо знала. Он когда-то был моим наставником на арене. Он ни с кем ни чем никогда не делился. Это он взял заказ на Хивана. Говорили, что это рабы наняли его в складчину, это — ложь. Аслан очень дорого брал за свою работу. Завтра, когда узнают о смерти Аслана, заказчики станут искать другого исполнителя, но в Абгале уже не найдут, а приезжему нужно будет время для разведки обстановки. Так что примерно сутки у нас есть.
— А если Аслана не найдут?
— Тогда, — Мирийка усмехнулась, — у нас есть минимум три дня! А если сымитировать еще пару покушений, то и неделя! Но об этом никто не должен даже догадываться. Даже наш койс.
— О чем ты говоришь? Похоже, моя пуля слегка зацепила Аслана в плечо, и он ушел, бросив винтовку. А ты сплавала и проверила.
— Хорошо, я сплаваю и проверю, чтобы все было именно так. Вернусь к утру. Пусть кому надо увидят, что он сам уехал с места и ненадолго заходил в свое убежище.
Марийка, прихватив жуткий трофей, снова уплыла в темноту, а Забелин закинул винтовку за плечо и пошел искать свой ай-ди. Аппарат нашелся довольно быстро и даже включился, к огромному облегчению хозяина. Иван набрал Кавайку и не спеша направился к полянке с шезлонгами.
— Привет! Отбой тревоги. Это был Аслан. Я его все-таки зацепил. Он бросил ружье и удрал. Марийка говорит, что он одиночка, так что на ближайшие сутки новой атаки можно не ждать. Пришли кого-нибудь забрать корзины и пиво…
Он споткнулся обо что-то и, посветив фонариком, увидел голову Микаэля, лежащего лицом вниз. Из его уха вытекала кровь, почему-то синего цвета.
— Млять!
Он наклонился к телу, и перевернул его на спину. Прижал пальцами под нижней челюстью. Пульс вроде был, хотя и еле-еле заметный.
— Кавайка, нам срочно нужен коптер на Цитадель! Микаэль ранен. Тяжело. Судя по всему, в голову!
14
Никакого коптера они, конечно же, не нашли. Чтобы летать ночью над незнакомой, враждебной местностью, да еще в условиях, когда в любой момент может накрыть трясун, нужен профессионал высокого класса. Если такие пилоты и были, то все они сейчас трудились на регулярных рейсах «Росавиа». А до утра без экстренной помощи Микаэль мог и не дожить. Парень по-прежнему пребывал в коме. Пришлось везти раненого в кузове его собственного грузовика. Для этого уложили в кузов двуспальный матрас и все подушки, что нашлись в доме. Иван сам сел за руль, прихватив в качестве охранника Кобаба, а Радке доверил быть сиделкой при ее несостоявшемся бодигарде. До радиальной трассы ехали не слишком спеша по укатанной грунтовке, стараясь не сильно трясти раненого. Зато когда часа через два наконец выбрались на местный аналог шоссейной магистрали, Иван вдавил педаль газа в пол.
К посольству приехали за полночь, но никто не спал. Предупрежденные по рации Кавайкой, они толпой встречали машину прямо у распахнутых настежь ворот. Не успел Забелин вылезти из-за руля, как к нему кинулась Румпет. Обняла, прижалась, с тревогой посмотрела на наскоро замотанную бинтами голову. Иван, немного смущаясь, приобнял слегка похудевшую и вытянувшуюся девушку, чмокнул в макушку.
— Привет, сестренка. Это пустяк, царапина. Мишке сильно досталось.
— Что попусту толчетесь, олухи? А ну-ка, подсадите бабушку в кузов! Румпет, воду давай и чистые тряпки! И света дайте побольше!
Доктор Роза, даже не поздоровавшись с Забелиным, сразу же принялась за осмотр пострадавшего. Румпет с обожанием глянула на названного брата и поспешила вслед за начальницей. Остальные обступили Ивана, здороваясь, интересуясь повязкой на голове и расспрашивая о деталях случившегося. Пришлось снова в деталях пересказывать события вечера, естественно, используя придуманную ими с Марийкой концовку истории.
— Что-то ты темнишь, Иван. — Пикетт профессионально распознал фальшивые нотки. — Как-то все на театральную постановку похоже. И эта твоя супервумен. Ты ее давно знаешь?
— Нет. Я же говорю, что перед возвращением в отель познакомились.
— Ее все знают! — влез в разговор Кобаб. — Это же Рука Надира! Живая легенда. Ее лет десять назад за убийство клиента приговорили к смерти на арене, так она голыми руками двух своих палачей убила, правда, и самой сильно досталось! Ее тогда Аслан, он наставником гладиаторов был, выкупил и к себе взял. Она потом дважды гладиаторский кубок завоевывала!
— А сейчас она по-прежнему на арене выступает?
— Нет. Два года назад ее против джегджера выставили. Убить его она убила, но и он ее сильно поранил. Шрам на лице видел? Она, как поправилась, ушла с арены. Вначале вместо Аслана гладиаторов тренировала, а потом поссорилась с Толстым Порциусом и ушла на вольные хлеба. Говорят, она бригаду из бывших рабов сколотила и с ними в древних городах мародерствует.
— А с Асланом она, значит, в дружбе? — поинтересовался Пикетт.
— Нет. Ненавидели они друг друга, хоть и уважали. Поговаривали, что вначале они любовниками были. Но это Аслан ее на бой против джегджера с одним ножом выставил, при этом сам все свои деньги против нее поставил и Порциуса убедил. А она возьми да выживи! Так что тут вся их любовь и кончилась, — ухмыльнулся Кобаб.
— Все равно что-то не срастается в вашем рассказе.
— Хватит галдеть! Больному покой нужен. Носилки давайте. Румпет, готовь операционную! — высунулась из машины Роза. — Иван, иди сюда, помоги слезть.
— Доктор, что там с Мишкой? Жить будет? Пулю извлекли?
Он помог женщине спуститься и, поддерживая под руку, повел в сторону медицинского блока.
— Не части! Нет там никакой пули. Кусок пластика ему в висок прилетел, похоже, донце от бутылки. Не радуйся, травма тяжелая: перелом височной кости с повреждением внутреннего уха. Может оглохнуть на левое ухо. Кстати, что это у тебя тоже левое ухо замотано?
— Царапина.
— Значит, царапину на щеке ты пластырем заклеил, а ради царапины на ухе ты целый тюрбан намотал? Так, давай разматывай, показывай свою царапину!
— Нечего там смотреть. Ожог там, а от него ухо вдвое разнесло, как пельмень стало.
— Ладно, иди спать! Не до тебя сейчас. Утром зайдешь, посмотрю на твой ожог.
— Некогда мне спать. Мне к утру вернуться нужно, а то слухи пойдут, что меня ранили, а то и убили. Тогда вся работа насмарку! Так что я батареи поменяю и сразу назад.
— Мсье Забелин! — окликнул Ивана посол. — Сразу после перевязки я жду вас у себя с докладом о случившемся!
— Беги, неугомонный! Не до тебя сейчас. — Роза высвободила руку и твердым шагом направилась вслед за носилками с раненным бенинцем.
— Простите, Жером. Давайте я здесь все вкратце изложу и поеду. Мне утром нужно быть на месте.
— Утром мы тебя коптером закинем в Абгаль. Так будет быстрее и безопасней. А сейчас пошли, поговорим у меня в кабинете. Время еще есть. Пить будешь?
— От пива бы не отказался!
— Юджин! Захвати нам пива и коньяка, пожалуйста.
Разговор получился тяжелым для Забелина. Досталось ему и за то, что сразу же не сообщил в посольство об утреннем инциденте, и за наем в охрану сомнительных личностей, и за раздолбайство…
— То есть вы вот так на бережку и расположились. Не выставив охранение, не проверив подступы? А потом еще позволили раненому киллеру спокойно уйти, отправив за ним следом его бывшую ученицу и любовницу, за час до этого навязавшуюся к вам в охранники? Будь я на месте этого Аслана, я бы всю вашу компашку на месте положил. Ты, кстати, его винтовку привез? Нет? Зря! Очень любопытно взглянуть на эту переделку.
Иван покаянно покачал головой.
— Если что меня в этой истории и удивляет, — внес свою лепту Жером, — так это то, что ты до сих пор жив! Ты не думал, что это твоя Марийка, скорей всего, вначале сама спровоцировала вашу прогулку на берег, а потом сидела и корректировала огонь киллера.
— Зачем это ей? Она, если бы хотела, могла мне еще по дороге, когда мы на мотоцикле ехали, шею свернуть или просто пристрелить.
— Что-то ты ее уж больно как-то защищаешь. Ты, часом, не влюбился?
— Нет. Блин! Ладно, будет вам правда. Только из стен этого кабинета она выйти не должна! В общем, пока он в меня палил, Марийка речку переплыла и убила Аслана голыми руками, а мне его ружье и голову принесла. А про ранение и бегство это я сам предложил слух пустить, чтобы заказчики думали, что Аслан жив и подольше нового киллера не нанимали. Вот она и отправилась снова за речку, чтобы обставить все в соответствии с легендой. Я ей верю.
— Идея не лишена смысла, но тогда вам нужно дня через два устроить новое «покушение».
— Мы так и планировали.
— Жером, если ты не возражаешь, то я лечу с ними. Оценю на месте обстановку, к девчонке присмотрюсь и с «покушениями» разберусь.
— Два дня тебе хватит? Хорошо, давай так и сделаем. Ладно. Эту тему закрыли. Теперь рассказывай, что ты планируешь в качестве посла хавийя предпринять?
— Завтра, а точнее уже сегодня у меня встреча с их бизнес-элитой. Они должны были определить конкретный размер диё за каждого пленника, а также решить вопрос, насколько открытым они хотят видеть свой внешний рынок.
— То есть они приняли наши условия?! — в голосе посла звучало недоверие.
— Конечно. Но есть три момента.
— Почему я не удивлен?
— Во-первых, я убедил их признать вас… нас равными им, а это значит, что платить придется за всех пленников, так же как мудулы выкупали у сабти своих людей. — Видя готовность посла возразить, Иван предупреждающе поднял руку. — Но зато эта цена будет единой для всех и гораздо меньше той, которую, скорей всего, установили бы за выкуп рабов.
— Хорошо, послушаем, насколько она будет меньше, тогда и поговорим. Что там во-вторых?
— Во-вторых, они предлагают самостоятельно обслуживать имеющиеся на их землях бункеры, а всех собранных европейцев и американцев за определенную плату привозить в Цитадель.
— А не получится, что они часть из них утаят и обратят в рабов?
— Исключать отдельные попытки, конечно, нельзя, но я предупрежу их, что после определенной в соглашении даты, один только факт наличия в койсе «белого» раба будет достаточным основанием для полного аннулирования его счета.
— Так значит, эти слухи про блокировку счетов хавадле имеют под собой реальное основание? — уточнил Пикетт.
— Да.
— Мощный рычаг. Я думаю, мсье посол, мы можем с этим согласиться. Это позволит нам сэкономить не только финансовые, но и людские ресурсы. Чем держать десяток своих бригад на чужих землях, лучше уж оплатить работу их собственных бригад.
— Согласен. Я поручу мсье Сото просчитать экономическую целесообразность. Что ты приберег на десерт?
— Есть большая проблема с освобождаемыми рабами. Нужны лагеря временного содержания. Людей нужно элементарно накормить, предоставить ночлег, помочь определиться с местом жительства и работой. В Кибуце уже разворачивают лагерь на триста человек, но этого мало. Нужны какие-то пункты поддержки прямо на местах. А то получится, как с Алексом. Я его вчера освободил из рабства, а он остался таскать паланкин малака.
— Почему?
— Не уверен, но мне показалось, что он просто боится нас. Боится неизвестности, боится, что сменит один вид рабства на другой, возможно, более жестокий. И он такой, я уверен, не один. Хозяева рабов активно распространяют про нас в целом и про меня в частности самые жуткие слухи.
— Да. Это проблема. Придется растягивать процесс по времени и из ранее освобожденных рабов формировать «агитбригады». Спасибо за информацию. У нас будет время подготовиться и все просчитать. Кстати, послезавтра должны подойти автобусы и мы сразу же собираемся отправиться в рейд по землям бади-адэ. Ты с нами?
— Хотелось бы, но нет. Мне еще нужно как-то с дагодие и гальджеэль договориться! Они практически чистые земледельцы, и там, по моим данным, все поля рабами обрабатываются. Блокировкой карт их не прижмешь. Они крестьяне, их товар — зерно, а оно ценнее электронных койнов. Если что, просто перейдут на бартер.
— Мы можем предложить им в обмен на людей трактора со всем навесным оборудованием.
— Трактора?
— Еще не видел? Поляки недавно на рынок с ними вышли. Хорошая штука, внешне напоминают первые модели John Deere, но мощнее в десяток раз. По цене как пара рабов, а по эффективности каждый стоит уймы работников. Мы сейчас на них заказ сделаем, чтобы десятка два машин под рукой была. Надеюсь, за месяц успеют собрать. Можем даже тест-драйв устроить для хавийя, три машины уже в славянском анклаве на полях трудятся.
У Юджина зазвонил ай-ди.
— Слушаю. Да. Хорошо. Спасибо, мсье Шутихин, отдыхайте! — Он отключил звонок и с облегчением вздохнул. — Операция прошла успешно. Жить будет.
— Тогда на сегодня все. У нас еще есть часа три на сон, — подытожил Пикетт.
15
Вылетели рано утром на свежеприобретенном коптере посольства. Забелин красовался аккуратной повязкой, скрывавшей его пострадавшее ухо. Доктор Роза все же успела осмотреть и обработать ожог. А вот завтракали всухомятку уже в полете. Летели быстро и по прямой, чувствовалась опытная рука. Пилота — русскоговорящего израильтянина Бориса — Жером сманил с должности инструктора авиашколы Цитадели. В полете разговорились, оказалось, что Иван с Борисом земляки.
— Родители в девяносто третьем из Биробиджана по программе Сохнут уехали. Я тогда тинейджером был. Ну там друзья-приятели, первая любовь, сам понимаешь, ехать не хотел. Мы тогда с Коляном бизнес небольшой замутили — машины на стоянке у рынка мыли. Так я за день приносил больше, чем батя на Дальсельмаше в месяц имел…
— Подожди, Борис. А тебе сколько лет?
— Тридцать три.
— Что-то не срастается. Получается, что в девяносто третьем тебе шесть лет было.
— Что ты мне больную голову делаешь? Как шесть, если я с восемьдесят первого? Я сюда три с половиной года назад угодил, как раз накануне своего тридцатого дня рождения.
— А у вас там какой год был?
— Пять тысяч семьсот семьдесят второй от сотворения мира, — Борис улыбнулся и подмигнул Забелину. — Ой, да ладно, можешь не делать такие большие глаза. По григорианскому календарю это таки две тысячи одиннадцатый от рождения Иешу га-Ноцри.
— А я три месяца назад попал сюда из две тысячи девятнадцатого! Это что, тут время медленней идет, или у нас летоисчисление разное?
— А я знаю? Не морочь себе голову за это дело. Лучше расскажи как там Бирик, говорят, все евреи в Израиль, а все русские в Краснодар уехали, и там сейчас одни китайцы живут?
— Многие уехали, но многие и остались, а часть назад вернулась. А китайцы в последние годы все больше туристами катаются за дешевым золотом, качественным шоколадом и крепким пивом…
Так незаметно и долетели за разговорами. Сели в паре километров от Абгаля, прямо на дорогу, где их уже встречал пикап экспедиции, вызванный по рации. Пересели и сразу же помчались в «Речной берег».
— Кавайка, знакомься. Юджин Пикетт — обеспечивает безопасность посольства. Юджин, это Кавайка, руководитель экспедиции Цитадели.
— Со Светланой мы заочно давно знакомы, и мне очень приятно познакомиться теперь лично. Примерно так я вас себе и представлял. Скажите, а по поводу инцидента от официальных властей кто-то уже приезжал?
— Нет. Только администратор отеля поинтересовался у меня утром при выезде, не у нас ли была стрельба ночью? Я сказала, что кто-то обстрелял с другого берега нашу зону отдыха, но никто серьезно не пострадал. Он обещал прислать рабочих оценить ущерб, убрать последствия и заменить поломанные лежаки.
— И все? Даже не извинился? — удивился Забелин.
— Нет. У меня вообще сложилось впечатление, что он скорей ждал извинений от нас.
— Марийка вернулась?
— Да, примерно час назад. Она уверена, что это был Аслан, тот самый киллер, нанятый по твою голову. Марийка преследовала его до проселка, где у него была спрятана машина, но он успел уехать раньше. Затем она отправилась напрямую к нему домой, но он там так и не появился. Аслан ранен и потерял любимое ружье, так что думаю, заляжет на дно дня на два-три, а потом попробует повторить покушение.
— Ничего, теперь мы будем готовы.
— Надо найти заказчиков и заставить их отменить заказ. А то в следующий раз это может оказаться просто мина в людном месте или шахидка какая-нибудь. Как ты к такому подготовишься?
— Думаю, что до этого не дойдет. Но идея хорошая. Надо будет поразмыслить на эту тему. Я, пожалуй, Сахина попрошу помочь. Он не местный, но город и людей хорошо знает, а в моем здоровье у него есть весомый коммерческий интерес. Я ему пообещал эксклюзивные права на реализацию «Арго» на рынках Хавийя.
— А я думаю, что не лишним будет отправить Каджиса погулять по местным злачным местам. У него очень удачно получается находить нужную информацию и людей! — заметил Пикетт.
— Одного брата отпускать нельзя. Обязательно на драку нарвется. Мы только в паре хорошо работаем! — ухмыльнулся Кобаб.
— А кто на охране останется? — возмутилась Кавайка.
Но хитрый бади-адэ только усмехнулся и почмокал губами, предвкушая оплаченный забег по притонам и борделям. Эта девочка, конечно, временный малак их маленькой общины, но Юджин — тот, кто дает им с братом постоянную работу и платит очень хорошие деньги. А он сказал, что нужна информация. Так что на ближайший день у него очень большие и очень приятные планы, а на страже и Степашки могут постоять!
В воротах отеля их встречала целая делегация. Толстый чернобородый абгаль в пышных одеждах что-то шумно втолковывал пятерке гораздо более скромно и традиционно одетых посетителей. Из-за его плеча выглядывал сухощавый седой романец — администратор «Речного берега».
— Почтенный Хиван. Для меня огромная честь принимать вас в нашем отеле! Но ваши вчерашние посетители причинили мне огромный ущерб, не сопоставимый с той скромной платой, что я беру за аренду. Еще одна такая ночь, и я разорен!
Иван уже открыл рот, чтобы возмутиться, но Пикетт удержал его за плечо.
— Уважаемый гар-мадоу, вам не о чем беспокоиться и тем более не стоит тревожить амбассадора своими мелкими проблемами. Я, Юджин — мажордом господина Хивана. Пришлите мне счет на этот номер, и я все оплачу. Надеюсь, конфликт исчерпан, и мы можем ехать дальше?
— Конечно. Конечно. Только небольшой вопрос. Вот эти люди говорят, что вы наняли их на работу. Если это не так, я немедленно их прогоню.
Иван вспомнил, что из-за вчерашней суеты совсем забыл предупредить администратора о нанятой прислуге. Только вот почему их пятеро? Ладно, потом разберемся.
— Да, пропустите. Это мои люди.
Машина покатилась вперед, а свеженанятая прислуга потрусила следом.
«Охонюшки хо-хо! Видел бы меня сейчас мой батя, — подумал Иван. — Как я с людьми себя веду. Как с хозяином отеля через губу разговариваю. Как прислугу нанимаю, да еще за собой бегать заставляю. Я бы, пожалуй, неделю стоя тюрю хлебал, так как сидеть было бы очень больно, а более твердую пищу мне бы жевать было нечем. С этими громкими должностями я уже сам на себя не похож! Сижу с умным видом, глобальные вопросы решаю, будто бы поумней меня народу рядом нет. Казалось, вот сейчас по-быстрому помогу умным людям понять культуру и традиции своих новых соплеменников, заключим мир и договоримся о взаимовыгодной торговле, и все! Можно будет любимым делом заняться. Питомник, наконец, открыть! Дрессурой заняться. Вожатых готовить… А вместо этого я с каждым днем все больше и больше увязаю в каких-то бюрократических проблемах. Переговоры, покушения, освобождения пленных, блокировка счетов, трактора… А мечта все дальше и дальше. Времени нет даже на то, чтобы прояснить судьбу единственного родного существа в этом мире — медвежонка Жирха. Все остальные из каких-то других Миров. Вон тот же Боря. Вроде земляк из Биробиджана, но про Путина вообще ничего не слышал. Он даже не уверен, кто при нем был последним президентом России — то ли Греф, то ли Касьянов. Бирюков говорил, что след Жирха ведет сюда в Абгаль, а я здесь третий день и до сих пор не нашел возможности навести о нем справки! Стыдно, Иван Степанович! Стыдно…»
— Эй, Иван. Приехали. Некогда спать! Пойдем, дел невпроворот: народ от тебя новостей ждет, планы надо наметить, людей вон на работу принять, да и позавтракать не помешает.
— Мы уже перекусили.
— Рада за вас, а вот нам пока кусок в горло не идет! Так что давай, просыпайся!
Начать пришлось, конечно же, с приема работников. Кухарку — полную горбоносую романку средних лет со звучным контральто, и молоденькую стройную улыбчивую, но молчаливую хавийку, претендующую на должность горничной, взяли без разговоров. А вот с троицей родных братьев из клана Хабар-гидир пришлось немного повозится.
— Я приглашал только двух охранников, почему вас трое?
— Почтенный Хиван. Прости нашу дерзость. Я Вейн — старший из братьев, а это близнецы Яр и Ахан. Они так похожи, что даже мать их путает! Я не смог сам выбрать одного, чтобы не обидеть другого. Ткни пальцем в любого из них, кого сочтешь лишним, и он тотчас же уйдет.
Иван только сейчас присмотрелся к двум не слишком крупным, но очень жилистым парням. Поскольку одеты они были максимально различно в рамках местной моды, то их поразительное сходство не сразу бросилось ему в глаза. Ну и кого из них выбрать? Этого — в бандане и вылинявшей куртке армейского образца, или вон того в кепи и темной футболке? А может, лучше старшего брата домой отправить?
— Ладно уж, оставайтесь все трое, — вмешалась Кавайка и тут же пояснила Ивану свою позицию: — У нас тут киллер где-то бродит, а Пикетт сейчас начнет твоих парней припахивать, вдобавок мы еще и Мишку потеряли. Впору не трех, а пятерых брать!
Иван только махнул рукой. А парни счастливо разулыбались, с уважением поглядывая на странную хоёин. Смотри-ка, такая пигалица, а самому амбассадору указывает! Но тут их глаза и вовсе полезли из орбит. Из господского дома выскользнула и направилась в их сторону Рука Надира!
— Марийка, бери на себя командование охраной и принимай помощников, — Забелин кивнул на братьев. — Разберешься с ними и сразу подходи на завтрак, будем планы на ближайшие дни обсуждать, заодно расскажешь, как погоня прошла.
Основным вопросом за завтраком было состояние Микаэля. Несмотря на краткое пребывание в команде, он успел расположить к себе народ, и без его восторженной наивности было как-то скучно. Все уже знали, что операция прошла успешно, но народ жаждал подробностей из первых рук. Наконец с расспросами закончили и перешли к главному — планам работы экспедиции.
— Я как минимум два дня здесь собираюсь поработать. Оформлю письменно все требования и предложения местной знати, переговорю с Сахином по поводу каких-либо особых пожеланий от хавадле. Заодно постараюсь договориться об аналогичных встречах с бизнес-элитами дагодие и гальджеэль. Если получится, сюда приглашу, если нет — поеду к ним. Из охранников мне одной Марийки хватит, остальные в вашем распоряжении. Только ей мотоцикл неплохо было бы купить. — Иван повернулся к входящей в холл бодигардше. — Марийка, ты на мотоцикле ездить умеешь?
— Умею.
— Ну вот и отлично. А вы можете брать Пикетта, Каджиса с Кобабом и работать по своему графику. В Абгале для вас довольно безопасно…
— По какому такому «своему графику»? — возмутилась дремавшая до этого всю дорогу Радка. — Ты что, опять за свое? Даже не вздумай никуда без меня ездить! И не надейся, что Марийка в этот раз тебя защищать будет! Да и наш график на начальном этапе с твоим полностью совпадает. Нам нужно офис снять где-нибудь в центре, людей толковых, лучше из освобожденных рабов, нанять и обучить, и рекламу дать как можно шире. А это, как я понимаю, все в ведении местного малака? Так что давай пока не разделяться. Мы тут, правда, надолго застрянем, так что к соседям ты без нас поедешь. Мобильный сканер у нас пока только один, как, впрочем, и обученный на нем работать оператор.
— Хиван, — в дверях появился дежуривший на воротах Кобаб, — там Сахин приехал, говорить с тобой хочет. Пустить?
— Конечно.
Забелин поднялся и отправился встречать гостя. Сахин выглядел очень встревоженным, но увидев идущего ему на встречу Ивана, разулыбался.
— Воистину ты — бессмертный аяанле! Или это ваши медики творят чудеса?
— Привет! Ты о чем? Со мной все в порядке, отделался легкой царапиной.
— Хорошо, как скажешь! Но мои люди сами видели, как тебя увезли ночью на машине на север. Ты валялся в кузове почерневший, как гангренозный труп, а в изголовье рыдала твоя светловолосая хоёин. Поговаривают, что Аслан попал тебе прямо в левый висок. А уборщики видели натекшую лужу крови возле лежака. Ладно, кому нужны слухи, если я своими глазами вижу тебя живого и здорового Хивана! Говорят, Аслану тоже досталось? Крови он потерял изрядно, чудо, что до машины добраться сумел! Но если выживет, обязательно вернется. Он не из тех, кто оставляет недоделанным дела.
— Об этом я как раз хотел поговорить с тобой, но может быть, зайдешь, позавтракаешь с нами?
Сахин не отказался. Его, как почетного гостя, усадили между Иваном и Кавайкой. Правда, он не столько ел, сколько с интересом разглядывал пеструю компанию, собравшуюся за столом.
— Я вижу, ты смог нанять Руку Надира. Очень умно! Если кто и в силах справиться с Асланом, то только она.
— Сахин, а нельзя ли выйти на заказчиков? Не на тех рабов, которые наняли Аслана, а на настоящих.
— Можно попытаться, — малак хавадле ухмыльнулся. — Я так понимаю, что ты хочешь попросить об этом меня?
— Да. Если нужны деньги…
— Деньги, конечно никогда не помешают, но в данном случае это и в моих интересах тоже, так что я попробую сам решить этот вопрос. Могу я еще чем-нибудь помочь амбассадору?
— Если только подскажешь, когда и где точно назначена встреча с местной бизнес-элитой? А то я вчера на радостях про это не спросил.
— Да когда угодно. Можем хоть сейчас поехать к Мадахе и обо всем переговорить. Мы вчера засиделись допоздна. Я даже заночевал у него, поэтому о стрельбе узнал только утром. Ох, и переполошились все! — Сахин звонко захохотал. — Поехали скорей! Мне не терпится увидеть их рожи, когда они увидят снова воскресшего Хивана Дважды-, нет, теперь уже Триждырожденного!
16
Посмотреть действительно было на что! Когда кавалькада из трех мотоциклов и двух машин остановилась у дома малака абгалей, небольшая площадь перед тало, и без того вечно забитая народом, превратилась в настоящий растревоженный улей. Похоже, новость об убийстве Хивана успела уйти в народ. И теперь явление его живого и почти здорового, меленькая повязка не в счет, вызвала настоящий фурор. А местный пантеон окончательно пополнился новым аяанле на службе благого Барвако. Впору новый камень у священного очага устанавливать Хивану-амбассадору — защитнику сирых и поборнику справедливости. Мадаха сам, прихрамывая и сильно сутулясь, поспешил на встречу прибывшим.
— Теперь я верю, что ваши врачи смогут вылечить мою спину! — заявил малак, едва они расселись в его кабинете. — Давай побыстрей закончим с делами, хочу уже сегодня выехать в Цитадель.
— Вы определились с ценой диё и прочими платами?
— Конечно. Вот здесь все предложения. Постарайся держаться верхней цены, а если сможешь убедить йурубов платить выше ее, то половина лишки твоя. По рынку тоже все просто: если нам выделят в ваших городах места для торговых факторий, то мы сделаем то же самое для ваших купцов. Хабар-гидир, шехаль и мудулод будут соблюдать договор, если не опустишь ниже нижней планки. Единственно койс Шабель на связь не выходит, но ему деваться некуда, присоединится. С малаком дагодие я поговорил, он ждет тебя. Но учти, там все намного сложней. Мы без рабов легко обойдемся, нищих хватает, а они не намного дороже рабов стоят. А вот у них рабы — основная рабочая сила. Так что думай. Могу я еще чем-то помочь?
— Позволь, Иван, — вмешалась в разговор Кавайка. — Уважаемый Мадаха, уделите мне пару часов своего времени, а я, в благодарность, обеспечу вашу доставку в клинику Цитадели на коптере. Так будет быстрее, и спине вашей не придется страдать от тряской дороги.
— Хиван, кто твоя скромная в нарядах, но не в разговорах спутница?
Иван невольно улыбнулся. Действительно, на фоне расфуфыренной Радки, стандартная униформа Цитадели смотрелась более чем скромно. Да и сравнение самих девушек было явно не в пользу Кавайки — худенькая, с неестественно бледной кожей и мальчишеской фигуркой, она явно внешне проигрывала румяной и очень даже фигуристой в нужных местах чешке.
— Это Кавайка — официальный представитель Цитадели и руководитель исследовательской экспедиции. Мне поручено обеспечить их безопасность и помочь в работе. Так что если поможешь ей, то поможешь и мне.
— Странные вы люди, йурубы. Неужели мужиков не хватает, что вы женщин на мужскую работу берете? Ну да ладно, помогу твоей изящной кавайге[Кавайга — чашка (хави).] и от коптера до Цитадели тоже не откажусь! — Малак повернулся к девушке: — Послушай, хоёин, твое имя не слишком красиво звучит на хави. Давай я буду лучше звать тебя Габарка[Девушка (хави).].
— Тогда уж лучше Хаварка[Акула (хави).], — вмешался в разговор Сахин. — Это она по команде Хивана блокировала наши счета.
— Да хоть груздем назовите. Для начала мне срочно нужен в аренду просторный, оборудованный для приема большого количества людей офис поближе к центру Абгаля, примерно на месяц, обязательно с кондиционером, с широким входом с улицы и сквозным проходом. Желательно, чтобы рядом мог сесть коптер, ну или хотя бы свободно подъехать грузовик или пикап. Тот коптер, который прилетит за вами, привезет партию новых ай-ди, их надо будет доставить в офис. А это где-то около тонны.
— Простите, хоёин, вы что, собрались торговать у нас ай-ди?
— Нет, малак, мы будем регистрировать тех, кто еще не имеет своего ай-ди, включая женщин и детей от 12 лет. Восстанавливать ай-ди тем, кто его по какой-то причине утерял, а также анкетировать всех желающих, у кого на руках есть собственный ай-ди.
— Если есть деньги, вы можете арендовать хоть само тало, но я думаю, что вам хватит небольшого прилавка на рынке. У меня внук достиг возраста гашанкада, но я предпочту свозить его в Цитадель, там помимо ай-ди он получит еще и тысячу койнов.
— Не волнуйтесь, здесь он получит ту же сумму, а если заполнит анкету, то на сотню койнов больше.
— Спасибо, но я так, для примера, про внука…
— Почтенный Мадаха, давайте я поясню еще раз. Я официальный представитель Цитадели. Мне нужен офис, в котором я с помощниками буду выдавать всем новичкам ай-ди на тех же самых условиях, что и в самой Цитадели. Это касается всех: женщин, детей, освобожденных рабов. Хавийя, йурубов, без разницы. У всех у них на счету будет по тысяче койнов. Те, кто потерял свой ай-ди, например, когда попал в плен, получат дубликат, причем вся сумма, находившаяся у него на счету, будет ему возвращена. Те же, у кого уже есть на руках ай-ди, смогут получить по сотне койнов, если честно ответят на несколько вопросов анкеты, что займет не более десяти минут. Причем родители могут заполнить анкету и на своего ребенка, не достигшего двенадцати лет, и так же получить сотню.
— Умеете вы удивлять! К тебе же весь город хлынет!
— А это вторая просьба, не столь срочная, но не менее важная. Нужно, чтобы кто-то установил очередность и поддерживал порядок в этом деле. Я готова оплатить их работу. И еще, мне в офис понадобится десяток толковых европейцев, свободно владеющих хави. Я готова лично выкупить их из рабства и положить хорошую зарплату.
— Кстати, о рабах. Они тоже смогут получить ай-ди и тысячу койнов? — вмешался в разговор Сахин.
— Нет. Но если ты дашь рабу свободу, то пусть приходит и получает свой ай-ди и подъемные.
— Ха! Кто помешает мне вновь надеть на него ошейник на выходе?
— А вот для этого я нанимаю охрану и ищу здание со сквозным проходом. Свободный человек сам вправе решать, вернуться ему к прежнему хозяину или отправиться спецрейсом в Содружество.
— Есть у меня подходящий ангар неподалеку. Он сейчас пустует, так что достаточно прибраться да нужное вам оборудование установить. Там и подъезд хороший, и места предостаточно. Вызывай свой коптер, и пошли смотреть. Если устроит, то и о цене, и о работниках поговорим.
Кавайка с Мадахой тут же ушли, оставив остальных гостей скучать в обществе одного из сыновей малака. Мрачный коренастый парнишка лет восемнадцати даже не делал попыток их развлечь, то ли стеснялся, то ли просто не любил йурубов. Следом ушел и Сахин, сославшись на необходимость разобраться с заказчиками убийства Хивана. С Иваном остались только Радка да Марийка, с не менее мрачным видом стоящая у входной двери. Молчание затягивалось. Радка что-то строчила в своем планшете, а Забелин обдумывал сложившийся расклад.
Получается, что Цитадель вмешалась в процесс переговоров, существенно изменив расстановку сил. Вот еще бы понять — к добру или к худу. На первый взгляд, вроде бы инициатива очень полезная. Как ни крути, выдача ай-ди с тысячей койнов в придачу неплохо стимулирует хавийя дать свободу своим рабам. Средняя цена раба полторы — две тысячи, так что если у раба есть личные накопления, а хавийя своим рабам хоть и немного, но платят, то вместе с полагающимися подъемными у него есть реальный шанс самостоятельно выкупиться из кабалы. Вот только останется он при этом голым и босым. А так за его освобождение Содружество заплатит, и все подъемные при нем останутся! Вот и думай, чьи деньги лучше сберечь: конкретных людей или абстрактных налогоплательщиков. Интересно, а что там олигархи запросили?
Забелин развернул бумажку и тупо уставился на строчки каких-то непонятных значков, отдаленно напоминающих индийскую вязь. Ничего не понять. Хотя цифры обычные, так что главное понятно и так. Они хотят от тысячи двухсот до семисот пятидесяти койнов за освобождение раба. А эти двести пятьдесят — это, скорей всего, плата за доставку будущих попаданцев. Вроде как разумно, только вот по сравнению со стандартным диё за пленника это много или мало? А что гадать? Можно же у паренька спросить.
— Скажи мне, гашанкад, какое диё вы обычно платите за голову пленника?
Парнишка вдруг резко посерел, глазки испугано забегали с Хивана на Марийку и обратно. На миг показалось, что он готов прямо с места прыгнуть в окно, спасая свою жизнь, но тут же его плечи опали, взгляд угас.
— Я правда не хотел этого делать, но адер[Брат отца (хави).] настоял. Он сказал, что Хиван — оборотень, верный слуга Кори исмарис, одурманивший сладкими речами убаров. Что его нужно убить, но сделать так, чтобы гнев его хозяина пал не на нас, а на рабов. Не убивайте меня, отец меня любит, он заплатит вам, сколько скажете!
— Успокойся, никто тебя убивать не собирается. Да и не сделал ты ничего плохого. Ты же просто выполнил поручение своего дяди. Как его, кстати, зовут?
— Кого? Меня? Меня Умми зовут.
— Хорошо, Умми. А как зовут твоего дядюшку, который поручил тебе нанять Аслана?
— Кияно. Его зовут Кияно. Он старший брат моего отца.
Иван переглянулся с Марийкой, та кивнула, мол, знаю такого, и собралась на выход. Иван покачал головой.
— Не надо лишать Сахина удовольствия оказать нам услугу. Тем более преждевременная кончина брата почтенного малака никак не пойдет на пользу нашему делу. А все-таки кто-нибудь мне скажет сколько обычно платят диё за пленника?
— Если взяли в бою, то до полутора тысяч, а если на нем крови нет, то могут и пятью сотнями ограничиться. — Радка наконец подняла глаза от своего планшета.
— Значит, они взяли среднюю цену. Нормально.
— О какой цене речь? — поинтересовалась только что вошедшая Кавайка.
— Не бери в голову, это я так вслух размышляю. Получилось с помещением?
— Не совсем то, о чем я мечтала, но по функционалу сгодится. Так что мне нужна ваша помощь по развертыванию пункта регистрации. Промерить все, спланировать, мебель закупить, персонал подобрать…
— Хорошо, поможем, хотя я бы предпочел профессионалов нанять.
— Ага, и полдня убить на то, чтобы объяснить им мои хотелки? Да с вашей помощью мы безо всяких профи за пару часов справимся.
— Как скажешь. А где, кстати, наш радушный хозяин?
— В ангаре остался. ЦУ раздает своим работничкам. Это был склад для водорослевого комбикорма. Почти пустой, но запашок, скажу я вам! В общем, мы договорились, что до обеда они все там приберут, дополнительное освещение и кондиционеры установят. Пойдем, сам все увидишь.
Из всех плюсов помещения Иван отметил только два: оно большое и расположено вдоль центральной трассы, ведущей на выезд из города, так что подъехать под загрузку можно было хоть к северным, хоть к южным воротам. Все остальное пошло в минус: запах, пыль, отсутствие вентиляции, слабая освещенность, необходимость каждый раз открывать огромные ворота для входа и выхода, отсутствие санузла… Ну да хозяин — барин. А вот и Мадаха. Довольный, улыбается. Еще бы! Он очень удачно впарил глупой йурубке простаивающий в межсезонье склад, да еще наверняка за приличные деньги! Пожалуй, самое подходящее время личный вопрос порешать.
— Почтенный Мадаха, пока вы не уехали, не поможете мне в одном личном деле?
— Конечно, все что в моих силах! Если Хивану тоже нужен офис, я подберу самый лучший в городе!
— Спасибо, без офиса я пока обойдусь. Мне нужна информация об одной сделке. Месяца два — два с половиной назад здесь в Абгале торговец хавадле продал раханам очень необычного щенка, за весьма приличную сумму…
— Скорей уж за весьма неприличную сумму! Тысяча койнов за полудохлого пса!
— А кто были продавец и покупатель?
— Продавец — Хунгур, он из ло-донов, мелкий торгаш, каких много. А вот покупатель очень необычная личность. Все зовут его просто серен[Капитан (семит.).], имя он никогда не называет. Он здесь нечастый гость. Поговаривают, что он типа убара раханвейн, но это вряд ли. Хотя у этих дарод все не как у людей!
— Дарод?
— Ну да. Дигиль и раханвэйн — дарод, а не хавийя. Ты что, не знал? Мы одного корня, но очень дальняя родня. У нас даже язык разный! Понять, конечно, можно, особенно написанное, но с трудом.
— А где мне найти этого серена?
— Не знаю. Спроси о нем в их пакгаузе. Это у самых причалов. Ты сразу поймешь, возле него все контейнерами с батареями заставлено. С простыми тураями[Рядовой (семит.).] даже не пытайся говорить, ищи сразу кацина[Офицер (семит.).]. Его Абор зовут, но ты лучше называй его просто по должности. У них так принято. Хотя вряд ли он тебе что-нибудь толковое ответит. У них если не секретка, то субординация. Лишнего слова не вытянешь.
— А они тоже через Врата в этот Мир пришли?
— А ты хорошо осведомлен, если про Врата знаешь. Про них даже упоминать вслух не принято. Но тебе я отвечу. Нет, они не из нашего Мира. Поговаривают, что они вообще местные, хотя я в это не верю. А почему тебя эта сделка интересует? Подожди, так это не щенок был? Это твой зверь? Настоящий Нанди?[Мифический собако-медведь, якобы встречающийся в Восточной Африке.] Тогда понятно, почему такая цена! Продешевил Хунгур, я бы за такой трофей втрое больше предложил!
17
День прошел в суматохе. Иван раз десять пожалел, что не настоял на привлечении специалистов. У него вообще создалось впечатление, что Кавайке просто доставило огромное удовольствие вся это возня с украшением и обустройством временного офиса по собственному вкусу. Она даже несколько пальм в кадках умудрилась где-то достать!
— Не бухти, Забелин! Мне здесь не меньше месяца с утра до вечера торчать, и я хочу, чтобы все было не просто комфортно, а уютно. По-домашнему, понимаешь? Это же не только мне нужно, но и тем, кто здесь работать будет, кто сюда за новеньким ай-ди придет. Чтобы на контрасте. Вау! Добро пожаловать в Цивилизацию! Я именно поэтому фасад перекрашивать отказалась. Наш центр должен стать для них порталом в новую, лучшую жизнь! Ради этого не зазорно и немного грузчиком поработать. Степа! Ты куда постер потащил?! Кто его там увидит? Сюда неси, будем у входа вешать.
И такая дребедень целый день! Даже обед с доставкой в ангар заказали! Очень удивив при этом свою новую кухарку. Хавийя традиционно питаются только утром и вечером, а в полуденную жару просто перекусывают охлажденными фруктами и молоком из холодильника. А тут в разгар готовки заявляется Степан со странными запросами. Жрать им, видишь ли, подавай в неурочное время!
— Надо будет нашу кухарку научить готовить настоящий таратор[Холодный суп, распространенный в Восточной Европе.], а то что это за еда: питахайя, стакан молока и горсть орехов? Два часа прошло, а я снова голодный! — сокрушался Стефан. — Скажи, Кобаб, а йогурт здесь купить можно?
— Можно купить лабан, это похоже на жирный густой кефир из верблюжьего молока, — вмешалась Радка. — Только здесь все равно огурцов нет, так что настоящий таратор не получится.
— Ладно, вы пока спорьте, а я в порт схожу по делам. Марийка, ты со мной? — Иван наконец решился на дезертирство с трудового фронта.
— Эй, ты куда?! — хором всполошились Радка с Кавайкой.
— Я ненадолго, мне нужно кое-что проверить. Это по поручению Бирюкова, так что я иду, а вы остаетесь. И это не обсуждается.
И они гордо удалились под обиженные взгляды девушек и завистливые взгляды замученных Степашек. Мотоцикл брать не стали, в лабиринте припортовых кварталов он только мешать будет. Да и идти тут всего ничего — километра три, максимум — четыре. Кстати, на улице оказывается не так уж душно, как казалось, пока вкалывали в охлажденном кондиционерами ангаре. Налетевший с моря бриз, хоть и не радовал ароматами, зато хорошо освежал. Так что шли не спеша, прогулочным шагом, любуясь периодически мелькающем в просвете морем и впитывая своеобразный колорит местной непритязательной жизни.
Нужный ангар Забелин увидел издалека. При этом многочисленные ящики с батареями были ни при чем. Просто очень трудно не заметить островок порядка в этом море хаоса. Высокий белый забор с камерами наружного наблюдения и витками колючей проволоки поверху. Перед массивными раздвижными воротами надолбы в шахматном порядке, так что машиной с разгона ворота не протаранить. За оградой серо-желтое казенное здание без единого окна. На крыше здания защищенная с боков пулеметная турель, видимо, для отражения воздушных атак. Там же оборудовано две укрепленные стрелковые позиции. Но самое главное, что и пулеметчик, и стрелки на крыше, и часовые у ворот, все они реально несли боевое дежурство! Не спали, не сидели на расслабоне, а реально охраняли объект!
Местные работяги, проходя мимо базы раханвейн, никак на происходящее не реагировали. А то, что это именно военная база, а не просто охраняемый склад, у бывшего прапорщика сомнений не было. Достаточно было взглянуть на по линеечке высаженные кустики; аккуратную, свежее подновленную разметку, регламентирующую направления движения транспорта и людей; на четко расчерченное место для вертолетной, точнее, коптерной посадки. Правда, в последнем случае вместо привычной буквы «Н» в центре овала стояла строчная буква «р». Но это уже мелочи. Армейский стиль угадывался безошибочно.
Интересно, чего они так усердствуют в условиях дружественного им порта? Конечно, батареи в этом Мире — живая валюта, но вон же шесть ящиков свалено прямо у крайнего надолба, и никого это не волнует. Нет, тут что-то другое.
— Марийка, а от кого они так защищаются?
— Раханы? Да от самих себя. Они же дурные, все в солдатиков играют. Не обращай внимания, просто держись от них подальше.
— Не получится. Мне к ним надо.
— Зачем?! Рабов у них нет, они собственных солдат так гоняют, что у абгалей последний раб не выдержал бы и в бега подался. Торговать они тоже особо не торгуют, только батареи заправляют в обмен на продовольствие.
— Батареи? — Иван припомнил недавний разговор с Владимиром. — А где они берут энергию для заправки?
— Кто же их знает? Они пустые батареи на баржи грузят и куда-то увозят, а назад баржи уже с заряженными приходят.
— Все чуднее и чудней! Однозначно мне с ними надо поскорей познакомиться.
— Стой! Охраняемая зона! Вход посторонним запрещен! — известил их стоявший у ворот боец с одной лычкой на рукаве, едва они подошли к надолбам.
Его напарник при этом молча потянул автомат из-за плеча, переводя его в положение для стрельбы.
Иван остановился и продемонстрировав пустые руки.
— Мне нужен ваш кацин, у меня к нему важное и срочное дело.
— Ждите там, я доложу самалю![Сержант (семит.)] — он прижал руку к уху и, не сводя с посетителей взгляда, что-то негромко забормотал в гарнитуру. — Самаль просит уточнить цель вашего визита, чтобы определить уровень компетенции.
Легко сказать! Как тут определишь цель? Не станешь ведь рассказывать этому болвану историю Жирха. Иван задумался.
— Так что мне доложить Самалю?
— Скажи ему, что у вашего кацина есть частная информация, за которую я готов щедро заплатить.
Деньги в таких случаях — универсальная отмычка, и сработала она без осечек. Кацин лично явился к воротам, чтобы встретить потенциальных покупателей.
— Мое время дорого стоит, — заявил он с ходу, не утруждая себя соблюдением этикета. — О какой информации и каких суммах идет речь?
— Два с лишним месяца назад ваш серен купил у одного торговца ло-дона полуживого щенка, заплатив за него тысячу койнов. Я готов удвоить сумму, если почтенный Абор сообщит мне о судьбе животного и поможет встретиться с его хозяином.
— Зачем тебе этот щенок?
— Дело в том, что это мое животное, и у меня его украли!
— Чем докажешь?
— А тут и доказывать нечего. Это единственный медвежонок в этом мире. Я сюда вместе с ним провалился, и тому есть куча свидетелей.
— Значит, ты и есть тот самый дрессировщик. Прав был Вейдис, ты сам пришел. Это хорошо. Ты нам нужен. Взять его!
Оба бойца, стоявших на воротах кинулись к Забелину, игнорируя бодигардшу. Зря. Легли рядышком, не добежав до цели пару метров и расставшись с автоматами. Иван, честно говоря, даже среагировать не успел.
— Не осложняй мне работу, дрессировщик. Тебя приказано доставить на базу, значит, ты там будешь! Ты же сам хотел встретиться с сереном, вот я и организую тебе встречу, причем совершенно бесплатно.
Кацин благоразумно остался стоять в воротах, но ствол его пистолета смотрел точно в лоб Ивана.
— Благодарю, но я предпочту заплатить, зато встретится с ним на моих условиях! — Забелин отступил на шаг, выходя за пределы периметра базы, и ухмыльнулся. — Если я так нужен, то стрелять ты не станешь. А серену передай, пусть позвонит мне на этот номер.
Он не спеша подобрал с земли камешек и прямо в придорожной пыли крупно написал номер своего ай-ди.
— Если не будет быковать и хвататься за ствол, то мы наверняка договоримся. У меня к нему не меньший интерес, чем у него ко мне. Марийка, брось автоматы, зачем тебе этот мусор, если ты на джегджера с одним ножом выходила?
Они повернулись и тем же прогулочным шагом отправились назад. А куда спешить? Это Степашки у Кавайки на зарплате, вот пусть они ей столы по фэншую и расставляют!
— Иван, этот серен очень опасный тип. Он тоже помечен джегджером, — Марийка коснулась своего шрама. — Раханы все поголовно солдаты, включая женщин, а серен у них командует спецназом.
Не успели они отойти от базы раханов и пары кварталов, как затрезвонил ай-ди.
— Кани ва серен! Вахан у ваханахай ин аад ла куланто![Это капитан! Мне нужно с тобой встретиться! (хави)]
— Черт! Опять забыл, что переводчик не работает в режиме звонка! Марийка, на, переговори с ним. Узнай, чего он хочет, только, пожалуйста, вежливо.
— Он приносит извинения за недоразумение, случившееся на базе. Виновные будут наказаны. Он хочет встретиться и все обсудить. У него есть очень выгодное предложение для вас. Спрашивает, когда и где вы готовы с ним встретиться?
— Передай, что я буду рад его видеть ровно через неделю в Сууке, в посольстве Содружества.
— Серен интересуется, нельзя ли ускорить вашу встречу? Он готов уже завтра прилететь в Абгаль.
— Ничего, три месяца ждал, неделю еще потерпит. Это не переводи. Просто скажи, что мне вначале нужно закончить работу по прежним обязательствам. — Подождал, пока Марийка закончит разговор, и пояснил: — Тут подготовиться надо, а то у армейских всегда так: если вежливо получить желаемое не удалось, то нужно попробовать отжать это силой! А новая перестрелка нам совсем не нужна. Что ты можешь рассказать про этого типа?
— Его мало кто видел, но слухов о нем ходит множество, вот только много ли в них правды?
— Ну если нет достоверной информации, то и слухи — пища для размышлений. У нас говорят, что дыма без огня не бывает.
— Говорят, года три назад его отряд сцепился с самим Беликоу — это такой мифический человек-оборотень, которым тут детей пугают. Так тот обернулся джегджером и порвал в лоскуты весь отряд. Только серен и уцелел, и даже сильно поранил оборотня, но и сам заработал шрам через все лицо.
— Красив как голландский актер, со шрамом через всю рожу и румынскими усиками? — припомнил Иван описание командира раханов, прилетавших в Шабель за геологами.
— Ты с ним уже встречался?
— Нет, так его мне один знакомый серб описал. Теперь у меня к этому серену еще больше вопросов. Кстати, ты так и не рассказала, как прошла погоня за Асланом?
— Все по плану.
— Хорошо спрятался? Не найдут?
— Машину могут найти, но вряд ли быстро, а его самого — никогда.
— Это хорошо. Ты случайно не знаешь, где в Абгале можно купить мотоцикл?
— У тебя же ай-ди в руках! Посмотри на карте.
— Ага, нашел. Это недалеко от рынка. Ну что, пойдем тебе коня покупать? И давай немного ускоримся. Нам еще нужно успеть тебе сегодня собственный ай-ди выправить, а завтра с утра отправимся к дагодие.
18
С дагодие Иван провозился четыре полных дня. Во-первых, пришлось объехать все три их поселения и говорить на каждом гурти отдельно. Причем в ближайшем к Абгалю поселении Туладе Забелин убил целый день. Упрямый пожилой, но очень кряжистый Кандар — малак общины, твердо стоял на своем:
— Эти тупоголовые хирабы вместе с хитрозадыми гугундабэ могут катиться в пасть к Джегджер! Мы ни на кого не нападали, никого насильно не захватывали! Всех своих рабов я честно купил за хорошие деньги! Хотите выкупить этих, нет проблем, но тогда продайте мне других. А иначе кто поля будет обрабатывать? Рис сам себя не посеет, кукуруза сама собой не вырастет, кунжут сам себя не соберет! А если я этих козлопасов зерном не обеспечу, они с голодухи авскабаду[Морская трава, выращиваемая на силос.] начнут жрать!
И все попытки Забелина убедить упрямца, что наемные работники работают лучше и качественнее рабов, или что один трактор способен заменить не один десяток работников-людей, отскакивали от него как горох от стены.
— Хороший ты человек, Хиван. Добрый, но глупый. Мир так устроен, чтобы один человек мог на мотоцикле кататься с телохранителями, десять человек должны не разгибая спины пахать с утра до вечера. Я к рабам хорошо отношусь. Сам не меньше их работаю, и все мои дети так же поступают. Но если я дам им вольную, хоть рабам, хоть детям, они завтра все в город сбегут в погоне за легкой жизнью. Девки будут в борделях ноги перед чужаками раздвигать, а их братья буйных клиентов от них отваживать. А что, не пыльная работенка! Это тебе не рис в воду сажать! Да вот только кто их кормить будет? Эти койны ваши, их даже увидеть нельзя, так как ты ими наешься? А про машины свои даже не заикайся, они мне только весь урожай мне перетопчут! Ну ты сам головой подумай, как твой трактор будет рис собирать? Колесами, что ли? Глупости это все!
Единственное на что Кандар легко согласился — это слетать на север к полякам.
— Если за день обернемся, то отчего ж не слетать? Может, удастся у них семена ячменя прикупить. Хочу свою пивоварню ставить. Я в Цитадели пробовал — хороший напиток, правильный! Жажду утоляет, усталость снимает, а работе не мешает, если не злоупотреблять. Слетаю, посмотрю, как вы там без рабов обходитесь.
С остальными двумя было намного проще только потому, что Иван даже не пытался убеждать их добровольно отказаться от рабства. А бесплатно слетать далеко на север, посмотреть, как йурубы без рабов поля обрабатывают, на это и уговаривать никого не нужно было. Наоборот, пришлось ограничивать число желающих сообразно вместимости посольского коптера.
Демонстрация получилась более чем эффектной. После того, как на глазах хавийя трактор вначале убрал и обмолотил около гектара ячменя, а потом, сменив за пару минут навесное оборудование, вспахал пару гектаров целины и засеял их кукурузой, их вера в неизбежность эксплуатации рабского труда в сельском хозяйстве сильно пошатнулась! А уж когда этот же трактор смог рисовый чек нарезать, посадить рассаду и через помпу водой заполнить, Забелин понял, что победил.
Осталось только чуть-чуть додавить за торжественным ужином, намекнув, что при свободной торговле поляки быстро вытеснят их с продуктового рынка за счет более низких затрат не производство. Да они и сами это поняли. Особенно после того, как на робкую просьбу Кандара продать немного семенного ячменя (кто же захочет конкурентов плодить?) им тут же подарили по мешку отборных семян. Как раз из той партии, что на их глазах была намолочена трактором.
Так что на четвертый день сторонам осталось только согласовать с прилетевшим Себастьяном — казначеем посольства — курс обмена рабов на трактора. Быстро это сделать не получилось. Казначей желал менять один трактор с комплектом навесного оборудования на полсотни рабов, а малаки считали справедливой цену в пять рабов за комплект. В итоге к вечеру, совсем охрипнув, стороны ударили по рукам на цифре 28, но обучение трактористов за счет Содружества.
Дело было сделано и можно было выдвигаться на переговоры к гальджеэль, которые специализируются на выращивании местных наркотиков: конопли и ката. Но Себастьян уговорил Забелина не спешить.
— Давай хотя бы по одному трактору в эти общины поставим, людей вывезем, а там и у тебя переговоры легче пойдут, и у нас запарка кончится. А то не успеваем людей размещать. Считай, от бади-адэ уже почти сотню человек в Кибуц переправили, еще где-то полсотни в самом Сууке выкупили, а тут из Абгаля в течение двух дней сразу шестьдесят семь человек самостоятельно откупились и тоже требуют срочной транспортировки домой. В общем, зашиваемся мы, Иван, трех дополнительных водителей с собственными длинномерами наняли, двух поварих и завхоза, но все одно не успеваем. Посольство стало похоже на тунисский базар. А если сейчас еще шехали с мудулами подтянутся освобождать рабов, то мы точно не справимся и поимеем гуманитарную катастрофу.
— Тогда я с вами полечу, мне в Цитадель надо. Информация есть интересная для Бирюкова. И с Пикеттом переговорить не помешает. Надо с ним связаться по рации и попросить его вернуться в посольство. Он пока там все равно без дела сидит.
— Не скажи! Вчера прямо днем на тебя новое покушение было. Легко ранен один из охранников, если бы не Юджин, все могло бы совсем плохо закончиться.
— Покушавшегося удалось задержать?
— Нет. Ушел, к сожалению.
— Хорошо, но Пикетта все равно отзывать нужно. Кстати, наши мотоциклы в коптер войдут?
— Это ты у Бориса спрашивай.
Вошли, хотя и не без проблем.
— Слушай, Боря, а как ты в Цитадель угодил? Палыч говорил, что с Ближнего Востока сюда ходу нет.
— Так там и людей нет. Там еще в 2008 году все Тьмой накрыло до самого Памира. Кто успел в Европу бежал, ну или в Штаты, если денег немерено. Мы в Испании осели, оттуда я и провалился.
— Ни фига себе! У вас что, эпидемия была? Тьма же только на месте массовой гибели возникает, и то не всегда.
— Это точно. Тут надо, чтобы жестокость нечеловеческая и жертв множество. А у нас там и эпидемия была, и пандемия, а главное геноцид там был, массовый. Шиитов вырезали сотнями и тысячами, ну а заодно и иудеев, и христиан. Но тех немного, большинство успело из Халифата удрать, пока гражданская война шла.
— А за что шиитов резали?
— Да кто их разберет? Вроде как за чистоту веры боролись. Типа, нужно самим от скверны очиститься, а затем нести свет веры остальным гяурам. Вот и доочищались.
В посольство прилетели поздно. Несмотря на уверения казначея, особого столпотворения Забелин не заметил. Правда, на заднем дворе, где Иван обычно проводил тренировки по рукопашному бою, установили навес, под которым сейчас сидели и лежали десятка полтора людей.
Иван первым делом сунулся к медикам, но выяснилось, что Микаэля отправили в клинику Цитадели, Румпет улетела с ним, а доктор Роза час назад ушла спать. Так что в больнице, кроме незнакомой санитарки, находились только местная девчушка, укушенная змеей, и пара свежепровалившихся студентов из Праги. Последние, по словам словоохотливой медсестры, пали жертвой пьяной страсти. Познакомились они на вечеринке в клубе, где оттягивались по полной, ну и решили уединиться в кабинке уличного туалета, а вышли уже посреди пустыни в Мире Цитадели. Теперь лечатся сразу и от последствий алкогольной интоксикации, и от стресса, и от солнечных ожогов.
В малой столовой, предназначенной для персонала посольства, застали только Палыча. Атташе по науке что-то активно печатал в своем планшете, периодически сверяясь со стопкой мятых бумаг. Вошедших он заметил, кивнул, а Ивану еще и дружески улыбнулся, но занятия своего не прервал. Мешать ему не стали. Набрали еды и сели ужинать на внутренней террасе, наслаждаясь прохладой, идущей от бассейна. Ели молча. Себастьян и Иван вдоволь наговорились днем, а Марийка по жизни болтливостью не отличалась, но один вопрос все же требовал решения.
— Себастьян, где Марийка может разместиться?
— Трудный вопрос. Свободных комнат у нас не осталось. Даже Шутихин свою комнату уступил водителям, а сам к Пикетту перебрался. Так что пустой только твоя комната стоит.
— Не переживай, я посплю под навесом, — успокоила его Марийка.
— Вот еще. У меня просторная комната. Как-нибудь разместимся.
— Добрый вечер! — К столу подошел Палыч. — Простите, случайно подслушал концовку разговора. Иван, пока Пикетта нет, можешь его койку занять, а девушка пусть размещается в твоей обители.
— По рукам! А чем вы так увлечены были? Диссертацию пишете?
— Если бы! Переводил на русский язык и в электронный формат анкеты свежего пополнения. Смею вам доложить — адова работенка! Хотя и встречаются сюжеты достойные пера Шекспира! Представляете, мы тут выкупили несколько девушек из дома терпимости. Так вот у одной из них оказался очень преданный поклонник — сын хозяина заведения! Но это еще не все! Парнишка сбежал из дома и требует предоставить ему гражданство Содружества, чтобы он мог не расставаться с любимой! Он даже анкету заполнил. Естественно, что на хави! Вот где я намучился!
— А сама девушка как к этому отнеслась?
— В том-то и дело, что никак! — Палыч развел руками. — Мальчишка ей вроде бы нравится, но тащить с собой в новую жизнь такой «сувенир на память» она не хочет. В общем, прогонять я его не стал, сидят под навесом, воркуют. Утром доложу Жерому, пусть сам с ними поговорит и решение принимает.
— Все, я в душ и спать! — первым поднялся из-за стола Себастьян.
— Здравая мысль. Я, пожалуй, тоже последую вашему примеру, — подхватил идею Палыч.
— Идите. Я сейчас Марийке свою комнату покажу и догоню. Чур, душ надолго не занимать!
Небольшая, по-спартански обставленная комната, основной деталью которой была большая кровать, Марийке понравилась. А увидев, что за полупрозрачной перегородкой расположен санузел с душем, она впервые на памяти Ивана улыбнулась.
— Ну ты тут осваивайся. В холодильнике должно было остаться пиво. Если что, я буду в комнате через одну от твоей.
— Можешь остаться здесь. Кровать большая. Я не храплю.
Не дожидаясь ответа, Марийка разулась, стянула через голову майку и сняла штаны, предоставив Ивану любоваться стройным мускулистым женским телом, очень гармоничным, несмотря на многочисленные шрамы.
— Ты пока решай, а я в душ!
Иван не удержался и пару минут простоял, любуясь женским силуэтом, изгибавшимся под струями воды. Что-то часто его последнее время женщины соблазнить пытаются. А может, наоборот, держат его за подружку, потому и не стесняются? И как проверить? Сунуться и получить в ответ пощечину и разрыв дружеских отношений?
— Ну что застыл? Тут места для двоих вполне хватит.
Действительно хватило, правда, пришлось довольно тесно прижаться друг к другу, что в принципе никого не расстроило. Вода казалась ледяной, но все же не настолько холодной, чтобы остудить их пыл. Так что спать легли не скоро, успев еще дважды поплескаться в душе. Заснули переплетясь обнаженными телами, как два борца в партере.
19
Встали по привычке на рассвете. Размялись на заднем дворе, стараясь никого не разбудить. Поспаринговали немного, вызвав бурный ажиотаж среди рано проснувшихся обитателей пересыльного пункта. Один пожилой мужчина даже попросил разрешения присоединиться.
Иван окинул просителя взглядом. Лет шестьдесят, седой и быстро лысеющий, чуть выше среднего роста, с небольшим пузиком, нос крючком, густые черные брови, морщины на лице легко складываются в благодушную улыбку. На вид армянин или азербайджанец, но заговорил на испанском. Представился как Антонио. На спортсмена не очень-то похож. Не зашибить бы дедушку ненароком. Хотя на дурака он тоже не походит.
— Будем рады, дон Антонио.
Антонио оказался настоящим мастером, что стало понятно уже во время разминки. Такой растяжкой даже майор Десятник — тренер Ивана по рукопашке — похвастать не мог. Вначале безо всякого напряга Антонио погонял по площадке Ивана, потом без передышки перешел к Марийке. На первых порах бывшая гладиаторша заставила старичка уйти в глухую оборону, но уже через минуту он приспособился к ее манере боя и перехватил инициативу.
— Два один! Победа за старшим поколением! — подытожил Забелин. — Спасибо за науку, отец! Не хотите с нами позавтракать?
— Это тебе спасибо, ихо! Я не голоден.
Испанец улыбнулся на прощанье и не спеша отправился под навес к остальным временным обитателям посольства.
— Доброе утро, Иван! Мсье посол приглашает вас с сеньоритой присоединиться к нему на завтраке, — окликнул их Себастьян из окна своей спальни.
Завтрак накрыли в малой столовой.
— Доброе утро коллеги. Себастьян, мы только что познакомились с вашим соотечественником! — с порога заявил Иван.
— С сеньором Себа? Я читал его анкету, он вроде детей тренирует, но мы с ним из слишком различных Миров. У них там восстановили монархию в Испании! Представляете?
— О земляках позже поговорим. Мсье Забелин, может, вы представите нас вашей очаровательной спутнице?
— Конечно, простите! Это Марийка, она, — Иван замешкался, пытаясь для себя уточнить статус девушки, — мой товарищ и телохранитель. А это коллектив посольства Содружества. Мсье Файнберг — наш посол. Сергей Павлович — атташе по науке. А с сеньором Сото ты уже знакома.
— Вот и познакомились. Приятного аппетита. Мсье Забелин, Сабастьян в целом рассказал мне о ваших успехах. Я так понимаю, что большая часть работы уже выполнена. Осталось найти общий язык с гальджеэль, раханвейн и дигиль, и мы можем выходить на подписание соглашения.
— Только гальджеэль. Остальные два клана — не совсем хавийя. Они дарод. С ними придется договариваться отдельно.
— Подожди. А в чем отличие? — вмешался Палыч. — Язык у них вроде один.
— Не совсем, но главное не это. Тут отличие скорей как у итальянцев с романцами. Раханы, как я понял, сплошь вояки. Причем вояки современные. Никаких тебе койсов, никаких гашанкадов или гар-мадоу, только солдаты, сержанты и офицеры. Армейская дисциплина.
— Это многое объясняет, — задумчиво проговорил Палыч.
— Что, например?
— Долгая история, но если в двух словах, то года три с половиной назад мы с ними сцепились за реактор. Получилась небольшая война. Меня тогда очень удивило как быстро и грамотно они подтянули подкрепления, а потом организовали отход. Да и вооружение у них было не характерное для обычных хавийских гоп-стоп компаний. Значит, это было армейское подразделение.
— Точно. Еще точнее — их спецназ. Кстати, послезавтра сюда на переговоры должен прилететь командир этого спецназа, он же — офицер по особым поручениям. У них какой-то нездоровый интерес к моей персоне.
— Что ж, пусть прилетает. Поговорим. А что с дигиль? — вновь перехватил инициативу посол.
— Не знаю. Хавийя считают их колдунами. Как я понял, напрямую они ни с кем особо не торгуют. Все идет через раханов.
— Тогда давайте начинайте работать с этими гальджеэль, будем выходить на соглашение. Пора заканчивать с этим авралом.
— Себастьян, наоборот, просил подождать, а то вы тут не успеваете людей принимать.
— Уже нормально. Валгалла подключилась, они сами забирают всех скандинавов, а это почти треть всех освобожденных рабов. И Новороссийск уже сегодня запускает пассажирское паромное сообщение с Абгалем. Паром будет ежедневно курсировать между поселениями, причем всех освобожденных рабов они будут перевозить первоочередным порядком и естественно бесплатно. В самом Новороссийске развернули ПВР на триста человек. Мальцев со своими ребятами тоже заканчивает ревизию кочевий бади-адэ. Остались самые удаленные, там рабов немного. Вчера всего троих освободили. Остается Суук, но здесь мы справимся.
— А шехали с мудулами?
— Эти освобождать рабов не спешат. Я думаю, что даже после подписания соглашения на них придется хорошенько надавить, чтобы понудить к его исполнению. Так что можете хоть сегодня лететь к гальджеэль.
— Спасибо, но я бы вначале хотел обсудить несколько вопросов с Пикеттом и с Бирюковым.
— Хорошо. Юджин уже в дороге, а с мсье Бирюковым ты можешь сам после завтрака связаться.
В этот момент в комнату, мимо ругающийся на хави кухарки, прорвалась свора из шести разновозрастных щенков атласской овчарки. Радостно потявкивая, лопоухие пушистики кинулись к Жерому и Палычу, но и остальным сидящим за столом перепало их внимание. Со стола, к возмущению Ивана, в весело раззявленные пасти полетели самые лакомые куски.
— Жером, Себастьян, Палыч! Вы зачем собак портите? Это же не чихуахуа и не мопс. Это служебная порода. С ними строго надо. И вообще, из них Федор собирался выводить охотничью породу для работы по водоплавающей дичи!
— Не переживай ты так! Мы их, пока по кочевьям мотались, больше полусотни купили. Вчера из Форта-Брэдли кинологи приезжали, отобрали штук двадцать на племя, остальных забраковали. А из оставшихся собак большую часть освобожденные рабы с собой разобрали. Очень положительный психологический эффект для перенесших длительный стресс людей. Да и этих, скорей всего, не сегодня, так завтра разберут! — успокоил Палыч. — А в поселениях, сам понимаешь, их по-любому ждет судьба плюшевых домашних любимцев. Максимум некоторым повезет пастухами поработать, но и то вряд ли. Сам знаешь, коровцы местную растительность не очень жалуют, потому в стационарных загонах на комбикормах и содержатся.
— Ну уж нет! Я вот этого беленького с рыжими ушами себе оставлю! — решительно заявил Себастьян. — Иван, поможешь его натаскать на охоту на кроликов? У меня до прихода Тьмы канарская борзая была, Линда. Мы с ней каждый год до сотни кроликов брали. Я вас таким конехо-аль-ахильо[Кролик по-ламанчски.] угощу! Юм! Иди сюда, чико! Какая у тебя пышная грива! Я назову тебя Фабио!
— В этом есть смысл! Только вы — испанцы, хоть и живете на родине кроликов, ничего не смыслите в охоте на них! Лучшие охотники получаются из девочек! Так, вот ты рыжая, ты у нас кто? Девочка! Отлично. Я ее забираю. Салли, ко мне! Да не ты, глупышка!
Между Жеромом и Себастьяном завязалась шуточная перепалка по поводу национальных традиций, собак и кроликов, а Иван задумался. Как-то неправильно все получается. Это он должен был заниматься новой породой, а не какие-то местные юсовцы! Вон даже посол с казначеем собственными собаками обзавелись, а он — собачник по профессии и призванию, не может пока себе позволить взять на воспитание щенка! То есть профессиональный дипломат будет собакой заниматься, в то время как он вынужден мотаться по поселениям хавийя и до мозолей на языке наставлять их на путь добродетели. Какая гнусная ирония судьбы! А может, плюнуть на все и взять себе вот хотя бы этого кобелька, льнущего к его ноге в надежде на лакомый кусочек или людскую ласку? Нет. Собакой заниматься надо, по возможности режим соблюдать, а у него на это времени совсем нет. Придется опять отложить реализацию мечты. Ничего! Вот подпишет соглашение, и все! К дьяволу всю эту дипломатию, не его это! Осядет в Новороссийске или Сабти, обзаведется питомником и будет готовить служебных собак. А еще можно школу рукопашного боя открыть, здесь это тоже востребовано. Денег на это уже сейчас хватает. Все, решено, заканчивает с соглашением и подает в отставку! Пусть политикой профессионалы занимаются!
— Марийка, а вы не хотите обзавестись очаровательным питомцем? — поинтересовался Палыч, который за время, пока Иван витал в облаках, тоже успел застолбить себе щенка. — Смотрите, как эта милашка на вас смотрит.
— Я не люблю собак. Слишком часто они хотели меня убить и в том и в этом Мире.
— Про «в том» — понятно. У нас тоже после прихода Тьмы стаи бродячих собак тоже были опаснее пионеров! А здесь?
— Здесь есть такое развлечение в Колизее, когда против безоружного гладиатора, провинившегося непослушанием, выставляют свору бойцовых собак. Правда, не этих, лохматых, а черных, гладкошерстных, типа ротвейлеров-переростков. До смерти задрать, как правило, не дают, но порвать могут очень сильно, — Марийка продемонстрировала несколько уродливых шрамов на левом запястье.
— Палыч, а о каких пионерах ты говорил?
— Все забываю, что ты из чистого Мира провалился. Так у нас называли самых распространенных и, если можно так сказать, самых безобидных тварей Тьмы. Они всегда первыми заводятся.
— Как заводятся? Сами, от сырости?
— Не от сырости, а от темноты. Поблизости от Тьмы людям приходится любое помещение хотя бы раз в день освещать, иначе там появляются твари. Вначале пионеры, а потом и что похуже полезет. Но это все драма, к счастью, не имеющая отношения к нашему Миру. А вот то, что Марийка рассказала о своем гладиаторском опыте — крайне интересно и не менее драматично!
— Согласен! Это же получается, что у абгалей еще одна порода крупных собак есть!
Глаза Ивана загорелись азартом. Если удастся разжиться щенками, то американцы ему не конкуренты. Пусть они там из овчарок спаниелей делают, а он будет готовить собак-телохранителей! Ему эта работа ближе.
— Не у абгалей, а у романцев. Их там совсем немного в вольерах под ареной содержится. Даже не знаю, размножаются они или нет, но про щенков я ни разу не слышала. Да и не нужны они тебе. Это тупые злобные твари.
— Взрослых, конечно, уже не переделать, хотя и их поведение можно скорректировать. Зато, если такого щенка правильно воспитать, он станет самым преданным телохранителем или сторожем.
— У тебя уже есть преданный телохранитель. И я лучше, хотя бы потому, что трех таких тварей я голыми руками убила, прежде чем до Толстого Порциуса дошло, что так меня наказывать — себе дороже! Если хочешь собаку, ты себе лучше такого вот возьми, а тех не надо. То не собаки, то джегджер в собачьей шкуре.
Иван покачал головой. Нет смысла спорить. Он-то понимает, что нет хороших или плохих пород, как нет и изначально добрых или злых собак. Есть собаки умные и глупые, послушные и капризные, ласковые и осторожные. Но злыми или добрыми их делает среда, в которой они растут, их стая, их вожак! Если вожак — человек, то именно он в ответе за то, кто из щенка вырастит: злобный цепной пес, послушный помощник или капризный ребенок на четырех лапах. А заложенные в породу характеристики в состоянии лишь усилить или ослабить эффект воспитания. Но Марийке это не объяснить, она просто никогда не знала нормальных собак.
20
Бирюков прилетел первым. Его группа находилась поблизости, расследуя одно из трех загадочных исчезновений хавийя, возвращавшихся домой из Цитадели, сразу после злополучного похищения детей. Так что прибыли буквально через час после звонка Забелина.
— Рассказывай! — потребовал Владимир, едва они остались наедине.
— Бункер я нашел, правда, случайно. Сейчас сброшу координаты. Я как раз невдалеке проезжал, когда в него Микаэль провалился, и на меня прямо сибирским холодом пахнуло.
— Это хорошо, что холодом пахнуло. Очень хорошо. А Микаэль — это тот хавик, что с вами в Абгаль уехал?
— Он не хавийя, он йоруба. Кениец короче, но провалился он из Хабаровска.
— Из твоего Мира?
— Нет. Его Мир совсем странный. У них там Маньчжурия, Монголия и Восточный Туркестан после войны вошли в состав Советского Союза. А Пекин там — приграничный китайский городок!
— Странно. Ладно, пока оставим. На досуге обмозгую. Что-нибудь еще?
— Да. Я нашел Жирха, ну то есть не его самого, но его следы. Где-то через неделю после нападения на нашу колонну один бродячий купец из ло-донов продал полуживого медвежонка в Абгале за тысячу койнов раханскому офицеру по особым поручениям.
— А зачем этому рахану понадобился медвежонок? Да еще за такие деньги?
— Как я понял, это была ловушка на меня. А вот зачем я им так сильно нужен, понятия не имею, но уже послезавтра имею все шансы узнать из первых рук. Мы договорились с этим офицером, что встретимся здесь, в нашем посольстве.
— Офицер по особым поручениям раханов… — Бирюков задумался. — А как выглядит этот хавик, знаешь?
— Только по описанию. Но, судя по всему, это именно тот человек, про которого рассказывал Слободан. Шрам в пол-лица и тонкие жидкие усики.
— Наслышан. Это Барат Ялали. Осторожней с ним. По моим сведениям, это очень опасный тип. Он обычно всегда получает то, что хочет. Если не может купить или украсть, будет пытаться отжать силой. Но здесь, в посольстве, у него руки коротки. Это хорошо. Будешь говорить, постарайся прояснить судьбу геологов и сразу после переговоров найди способ меня известить об их результатах. И надо как-то выкупить твоего медвежонка, если нужны деньги на это, не мелочись. Я все возмещу.
— Даже если он покалечен? Зачем?
— Даже если он парализован и ест только через капельницу! Детали сейчас не важны, но возможно, с его помощью мы сможем вернуться в твой мир.
— Для этого его придется принести в жертву?
— А ты зря времени не терял! — Бирюков улыбнулся. — Успокойся, чтобы заякорить Врата, действительно необходима жертва, но ты уже принес в жертву его мать. Так что к твоему Миру привязка у Врат есть, а чтобы поставить якорь здесь, лучше использовать кого-нибудь из местных отморозков, которых не жалко. Да и то лишь в том случае, если есть желание создать постоянно действующий портал между мирами. Я рассчитывал использовать медвежонка в качестве дополнительного маячка. Его с большой вероятностью вернет именно в тот Мир, откуда вы пришли, а не в Мир Микаэля например. Ну и нас вместе с ним. А твой Мир мне нравится, он как ни один другой похож на тот Мир, из которого я изначально провалился.
— Вы хотите вернуться домой? — искренне удивился Иван. — Разве здесь плохо?
— Нет, пока не хочу. Но может так случиться, что мне придется спешно покидать этот уютный Мирок. Вот я и хочу иметь запасной вариант. Обещаю, куда бы нас ни занесло, мы позаботимся о твоем питомце и обеспечим ему самое достойное содержание из всех возможных.
— Но зачем обязательно Жирх? Я ведь подойду ничуть не хуже?
— Лучше. Намного лучше. Но зачем тебе бежать вместе с нами? Ты здесь, как я понимаю, гораздо более востребован, чем дома. А вот если действительно устанешь от местного колорита, ну или жизнь заставит, ты не забывай про свой бункер. Не знаю, как долго он сохранит свою связь с тобой, но думаю, что не менее года точно. Тебе достаточно войти в бункер, плотно прикрыть за собой дверь и страстно пожелать оказаться дома.
— А жертва?
— Жертва облегчит процесс. Но как показывает опыт, можно обойтись и без нее, по крайней мере, в течение нескольких недель после активации портала. Кстати, кто тебе про Врата рассказал?
— Одна романка в Абгале. Хавийя так сюда попадают. В их Мире Тьма захватила огромные территории, и специальные отряды патрулируют у ее границ, собирая уцелевших. Как только наберут около полутора сотен, так и переправляют их сюда, принося приведенных из этого мира рабов в жертву. А тех, кто прошел вратами, потом заставляют отрабатывать переход. На вырученные деньги покупают оружие, боеприпасы, вещи и продукты, которые отправляют назад, в свой Мир.
— А выход этих врат в Шабеле?
— Да. Оттуда всех прибывших отправляют по родственным кланам.
— А твой информатор, она откуда об этом узнала?
— У нее там все сложно с происхождением, так что она отчасти абгаль. Она сама этим путем прошла.
— Спасибо. Порадовал. Очень ценная информация для размышления.
— Это еще не все. В Кибуце я познакомился с одним интересным товарищем, вашим тезкой. Он там то ли экономист, то ли менеджер.
— Владимир Гезира? Да, знаю такого.
— Так вот, он задал мне одну загадку.
— Про то, откуда хавики энергию воруют? Слышал, — отмахнулся Бирюков. — Мы все проверили, даже ближайшие руины. Нет у них неучтенных реакторов, только те, которые в Сууке и Хавадле обеспечивают работу местной инфраструктуры. Видимо просто их потребности в энергии существенно ниже наших.
— Тогда откуда раханвейн берут энергию для заправки батарей?
— Покупают, в том числе и у нас в Форте Баринова.
— Большие объемы?
— Приличные. Ты к чему клонишь?
— В Абгале раханвейн — основные поставщики заряженных батарей. Везут баржами. Причем я сам покупал комплект на мотоцикл, обошлось едва ли дороже, чем в Цитадели.
— Уверен?
— Да. У забора их военной базы их целые штабеля уложены.
— Военной базы?
— Ага. Самой натуральной. С недрёмаными часовыми, с белеными бордюрчиками и разлинеенным плацом. Раханвейн не совсем хавийя, и они из другого, индустриального мира.
— Они тоже через Врата пришли?
— Не знаю, но обязательно постараюсь узнать.
— Постарайся. Это действительно важно. Вообще все, что связано с раханвейн, архиважное, раз они нашли способ заряжать батареи, минуя официальные источники Цитадели. Постарайся наладить контакт с этим офицером, может, через него что-то удастся прояснить. У тебя все? Или есть еще пара козырей в рукаве?
— Нет. Остальное мелочи.
— Хорошо, тогда с этим закончим. Теперь о приятном. Я приглашаю тебя на день рождение дочери. Я слышал, что ты наконец обзавелся дамой сердца, обязательно возьми ее с собой! Все остальные тоже будут с женами и мужьями. Сбор завтра в нашем доме в Новороссийске к часу дня. Шутихин, Мальцев и Пикетт тоже приглашены. Коптер я за вами пришлю. А послезавтра рано утром я вас назад в Суук закину, чтобы ты на встречу со своим раханским офицером не опоздал. Договорились? Или можешь сейчас со мной лететь. Мы только в пару мест по работе заскочим и уже к вечеру дома будем, успеешь сегодня в море поплавать. Ты же помнишь, у нас прямо к дому примыкает шикарный пляж!
Еще б не помнить! Они тогда с Мальцевым ненадолго прилетали по делам в столицу русского анклава, и Владимир пригласил их к себе пообедать, ну и, как водится, дела обсудить. Пригласить-то пригласил, а сам вынужден был «минут на пятнадцать» отъехать. Пятнадцать минут растянулись на добрых два часа, вот и решили время зря не терять — в море искупаться. Учитывая уединенность пляжа и отсутствие плавок, решили, что называется «понудить», а тут, в самый разгар веселья, на пляж неожиданно пришла Анастасия с дочкой. Они только что из Цитадели прилетели и тоже возжелали освежиться. Хорошо хоть в этот момент они с Федором в воде плескались. Пришлось, краснея до кончиков ушей, просить Настю принести полотенца. А потом выслушивать от Светика удивленное: «А почему вы в мокрых юбках ходите?» Потом, когда запоздалый званый обед все же состоялся, ему кусок в горло не лез, а Федьке хоть бы хны! Зараза, хоть бы предупредил, что Анастасия — это жена Бирюкова и что она может приехать в любой момент!
— Спасибо, заманчиво, но у меня тоже пара незавершенных дел, так что я лучше завтра вместе со всеми.
Бирюков по своей привычке тут же умчался, ни с кем не прощаясь, только с Палычем на ходу перебросился парой фраз. Занятой у него шеф! Убежал, а ты теперь ломай голову, что ребенку подарить? Прошлый раз, когда они встречались со Светланой и ее очаровательной мамой, девочке очень понравился его резной нож из когтя раптора, но вряд ли это достойный подарок для трехлетней леди. Девочкам положено в куклы играть. Хотя кто мешает совместить? Иван набрал номер доктора Розы.
— А, объявился! Слышала, что ты в посольстве. Давай бегом на перевязку!
— Уже все и так зажило! Я по другому поводу. Мне нужен хороший хавийский резчик по когтю раптора.
— Хочешь еще один нож?
— Нет, мне подарок нужен, девочке трех лет, я хочу ей куклу подарить. Такую, как те, которыми в Сабти девчонки играют. Только голову кукле я хочу заказать резную, из когтя раптора.
— Интересная идея. Я поспрашиваю, кто возьмется.
— Только это… Кукла уже завтра утром должна быть у меня. Заплачу, сколько скажут, но нужно срочно!
— Эх, молодежь! Куда вы все спешите? У вас еще вся жизнь впереди, а вы так несетесь, будто уже завтра за вами Хуур прилетит. Ладно, попробую помочь твоему горю, Иван-царевич.
Не успел Забелин положить трубку, как приехал Юджин.
— Привет, Иван. Ты на день рождения Светланы приглашен? — Пикетт с ходу перешел к делу. — Отлично, и будет еще лучше, если ты задержишься в Новороссийске хотя бы на недельку. С Жеромом я все решу. В Абгале тебе пока лучше не появляться. Что-то мутное с этим заказом на тебя.
— Кияно не хочет сознаваться?
— Нет, с этим трусом никаких проблем не возникло. Проблема в другом: Кияно клянется, что тоже лишь посредник, и я склонен ему верить. Тем более Мадаха уверен, что у братца просто не могло быть денег для оплаты услуг Аслана. Он у него практически на полном иждивении.
— Тогда кто заказчик?
— А вот это вопрос. К Кияно обратился некий европеец, представившийся Брендом, который неплохо заплатил ему за посредничество и при этом скинул твою голографию. Последнее крайне интересно, так как указывает на его доступ к архивам Цитадели.
— Я так понимаю, таких людей не очень много?
— Правильно понимаешь. Я передал Кавайке его описание: невысокий, худощавый, рыжие волосы, зеленые глаза, аристократический профиль и застарелый шрам через глаз, — при этом Юджин неотрывно смотрел за реакцией Забелина, но тот только пожал плечами. — В общем, они со Степаном уверенно опознали в нем некого профессора Вайрида — генетика из Цитадели. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?
— Нет. Я никогда не встречал никого, кто подходил бы под описание и имя мне тоже не знакомо.
— Тем не менее, похоже, ты ему очень сильно насолил, потому что одним Кияно профессор не ограничился. Сахину удалось найти еще троих получивших от Бренда деньги на организацию твоей ликвидации. Прошу заметить, речь идет о четырехзначных суммах. Мы убедили их отозвать заказы. Точнее, реальных исполнителей было только два: известный тебе Аслан и романский беспредельщик Чип. Последний взял деньги сразу у двух заказчиков, но зная об Аслане, не спешил напрягаться. Еще один заказчик, на твою удачу, просто присвоил деньги профессора. Но и это еще не все! Позавчера вечером какой-то черный парень в рабском ошейнике заявился прямо в апартаменты в «Речном береге». Хотел лично с тобой встретиться, а когда его не пустили, выхватил пистолет и открыл огонь. Правда, стрелок никудышный, из двадцати двух выстрелов всего одно попадание, и то — в ногу Яру. Хотя и из Яра стрелок тоже никакой. Все как раз ужинали, пока на пальбу выскочили, киллера и след простыл.
— Так значит, это из-за этого криворукого неудачника вы предлагаете мне в Новороссийске отсиживаться? — искренне удивился Забелин.
— Нет, конечно. Его уже ищут и, думаю, сегодня — завтра обязательно найдут, причем пусть молится, чтобы это были не родственники Яра. Проблема в другом. Каджис говорит, что ходит слух о пяти нанятых киллерах.
— Скорей всего, преувеличивают.
— Может быть и так, но пока все не проверим, тебе лучше отсидеться подальше от земель хавийя. Так что настраивайся на отпуск.
— Увы, не получится. Послезавтра мне надо быть здесь. У меня назначена встреча с одним крайне интересным представителем раханвейн.
— Здесь, это в посольстве? Или…
— В посольстве. Ребята они резкие, так что я решил подстраховаться.
— Хорошо. Я могу присутствовать при разговоре?
— Не уверен. Мне показалось, что у него интерес персонально ко мне, так что не знаю.
— Ладно, я в любом случае буду поблизости.
21
Машины экспедиции вернулись уже по темноте, зато успели полностью «зачистить» от рабов кочевья бади-адэ и нанесли на карту все расположенные в их землях бункеры. Урожай последних дней вышел не слишком богатым — привезли только семь человек. Из них трое провалились буквально за день до приезда посольской экспедиции. Как выяснилось, кочующие семьи бади-адэ, как и большинство северных кланов хавийя, добывали рабов, карауля у отстроенных неподалеку бункеров, но себе их почти не оставляли, предпочитая продавать работорговцам. Продавали даже молодых женщин, так как пленницы плохо приспособлены к тяжелой жизни пастухов лам. Старейшины практично рассудили, что получить деньги на диё и выкупить в жены повзрослевшему гашанкаду пусть некрасивую, но трудолюбивую дочку соседа куда лучше, чем заполучить в невестки красивую обузу. Не факт, что сами гашанкады были с этим согласны, но кто ж их будет спрашивать в патриархальном обществе? Немного иначе обстояли дела в Харунте — столице клана, которая хоть и построена была в соответствие с кочевыми традициями, но, по сути, являлась вполне оседлым поселением, раскинувшимся на берегу озера. Но и здесь европейских рабов было немного.
Федор счел завершение экспедиции вполне достойным поводом для небольшого сабантуя и смог убедить в этом Жерома с Себастьяном. Так что пока новоприбывших разместили, опросили и накормили, в зале для приемов накрыли столы. Хорошо посидели за разговорами да тостами, так что спать легли уже под утро.
У Забелина армейская привычка сработала, проснулся как всегда в шесть тридцать и отправился на задний двор усиленной тренировкой выгонять из организма остатки сна вместе с пивными парами. Так что, когда к девяти утра во дворе посольства сел большой коптер, присланный Бирюковым, он был уже сыт, умыт, побрит и нарядно одет. Заказанную куклу он получил еще вчера вечером, и теперь сверток с подарком находился под надежной защитой молчаливой Марийки. С утра они успели поссориться из-за нежелания женщины надевать что-либо иное, кроме карго-штанов и футболки, и теперь, стоя у коптера, Марийка всем видом демонстрировала, что едет она с Иваном только в качестве телохранителя.
Следом за ними к машине вышли Федор с Юджином, сонные, страдающие от последствий вчерашних посиделок. Они вчера под пиво взялись сравнивать достоинства русской пшеничной водки и американского кукурузного бурбона и от теории довольно быстро перешли к практике. Теперь мучаются. Мальцев при этом прижимает к груди переноску с очаровательным рыжим крольчонком (и где только добыл?), а Пикетт то ли без подарка, то ли спрятал его в своем кейсе, с которым никогда не расстается.
Последним подошел бодрый и свежий Шутихин. Палыч довольно улыбался и придерживал подмышкой небольшую, но довольно толстую папочку.
— Готовы? Тогда прошу на борт! Нам еще людей в Абгале забрать нужно.
Пилот — худощавый незнакомый Забелину мужчина средних лет, говорил по-русски чисто, но с каким-то странным акцентом. Машину он вел уверенно и на приличной скорости, так что меньше чем через час сели в окрестностях «Речного берега». Стефан подвез к месту посадки Кавайку и какого-то высокого тощего парня, которого представила как своего мужа.
— Сергей Шлангин, — парень первым протянул Забелину сухую крепкую руку. — Можно просто Шланг.
Судя по всему, с остальными пассажирами новоприбывшие были давно знакомы. По крайней мере, обошлись без взаимных представлений. Уселись в углу салона и продолжили свой неспешный разговор, а Иван последовал примеру Федора — задремал под монотонное гудение шести винтов.
В Новороссийск прилетели, еще двенадцати не было. Все попутчики тут же разъехались по домам и делам, оставив на аэродроме Ивана с Марийкой. Ну как оставили? Каждый звал с собой, но Забелин, во-первых, не хотел никому мешать, а во-вторых, нуждался в уединении, чтобы спокойно помириться с Марийкой. Не дело идти на праздник в таком настроении. Тем более на детский.
— Прогуляемся? Тут минут пятнадцать до моря.
— Как скажешь, хозяин.
— Да какой я тебе хозяин! Ну что ты, в самом деле, себе напридумала? Ты мне в любой одежде нравишься, а без нее еще больше. Можешь ходить, как хочешь и в чем хочешь, я не возражаю. Просто ты же женщина, ну неужели тебе самой не хочется хотя бы примерить что-то кроме армейской униформы?
— В красивые платья меня в бордели наряжали, чтобы соблазнительней для клиентов выглядела.
— Ну я не знаток женской моды, но почему-то уверен, что в ближайшем магазине мы найдем кучу моделей женской одежды помимо платьев и юбок.
— Мне и так удобно.
— Хорошо, как скажешь. Но купальник тебе все равно купить нужно. Там шикарный пляж. Не голой же тебе купаться.
— Я не люблю воду, тем более морскую, от нее всегда воняет.
Разговор обещал сильно затянуться, ибо шел уже даже не по второму, а по третьему кругу. Но тут они как раз подошли к витрине магазина одежды. Марийка слегка сбилась с шага, разглядывая нарядные манекены.
— Давай так, зарплату твою я тебе на ай-ди сбросил. Деньги твои, хочешь трать, хочешь копи. Просто зайди, оглядись, а я пока вон в той кафешке тебя подожду, пива выпью.
Забелин успел не спеша выпить уже две кружки разливного местного пива и теперь нервно поглядывал на часы, борясь с желанием поискать куда-то запропастившуюся Марийку. Когда время и терпение были на исходе, в кафе буквально вплыла шикарная дама. Стройное тело затянуто в белоснежный комбинезон, изящные алые туфли на небольшом каблучке, блузка цвета морской волны полностью закрывает руки до самых запястий, но при этом оставляет открытыми шею и плечи. Поверх наброшена полупрозрачная пелерина в тон к туфлям и помаде. Черные как смоль волосы уложены в ассиметричное каре. Глаза укрыты за большими солнцезащитными очками. На сгибе руки объемная кожаная сумка, разумеется, тоже сочного алого цвета. Движения уверенные, стремительные.
Иван непроизвольно встал, когда женщина решительно направилась к его столику. В голову пришла неприятная мысль, что, возможно, Марийка чего-то натворила в этом бутике и теперь ему предстоят разборки с хозяйкой заведения.
— Ну что, пошли? — голосом Марийки поинтересовалась дама.
Иван молча плюхнулся на стул, ущипнул себя за руку.
— Я буду называть тебя — царевна Лягушка! — наконец выдавил он.
— Почему лягушка?
— Есть такая русская сказка про счастливую любовь.
— Если про счастливую, ладно. Но мне все рано не нравится быть лягушкой. Я помню, видела их в детстве, такие скользкие и пучеглазые, в болоте живут. А правда, что в Цитадели могут шрам с лица убрать и ухо новое пришить? — неожиданно сменила тему девушка.
— Могут. Одному моему другу даже ногу пришили.
— И он теперь ходит?
— И даже не хромает! Вот закончим с соглашением и поедем в клинику. А сейчас давай такси вызывать, негоже леди пешком по пыли топать, да и опаздываем мы!
 
Компания у Бирюковых собралась довольно пестрая и многочисленная. Кого-то Иван знал хотя бы шапочно, кого-то видел впервые. Стараясь соответствовать новому имиджу свой спутницы, Забелин чинно поздоровался со всеми, обмениваясь по ходу рукопожатий парой нечего не значащих фраз. При этом его променад сопровождался недоуменными, а порой осуждающими и даже завистливыми взглядами окружающих. Марийку не узнали.
Заметив стайку детишек, окруживших девушку-аниматора, направился туда и вручил крафтовую куклу имениннице.
— Спасибо! Она очень красивая! — серьезным тоном заявила Светлана, бережно принимая подарок. — А как ее зовут?
— Не знаю. Назови ее сама. — Опыта общения с маленькими детьми у Забелина не было совсем.
— А как зовут твою жену? Она тоже очень красивая.
— Марийка.
— Красивое имя. Тебе нравится? Мне тоже, я буду тебя звать Марийкой, — заявила она кукле и убежала к детям.
— Спасибо. Замечательный подарок. Ты сам ее сделал?
Забелин обернулся, сзади стояла улыбающаяся Анастасия.
— Увы, нет. Я заказал ее одному мастеру из яров.
— Не возражаешь, если я покажу ее одному знакомому? Александр пытается наладить производство различных игрушек для детей, а это такой интересный образчик хавийского творчества.
— Конечно! Если что у меня и номер ай-ди мастера есть. Ой, совсем забыл о манерах! Знакомьтесь, это Марийка — моя невеста! А это Анастасия — мама Светланы.
— Знаешь, Иван, я, пожалуй, на время украду твою спутницу, познакомлю ее с нашим «женсоветом». А ты сходи, успокой мужиков, они уже головы сломали, гадая, с кем это ты пришел.
Женщины упорхнули в сад, а Забелин направился к фуршетным столам, подбирать себе напиток. Пива больше не хотелось, местный аналог колы ему не понравился. Иван предпочел бы охлажденное молоко ламы, или лоода, но здесь это пока недоступная экзотика. Заметив блюдо с нарезанным арбузом, соблазнился сочной ярко-красной мякотью. Вкус не разочаровал, и он, подхватив поднос с ломтиками, направился к отдыхавшей в беседке небольшой компании, в которой узнал Мальцева и Власова.
— Привет! Не помешаю? Угощайтесь!
— Зачетный подгон, но недостаточный. Колись, что за кралю ты с собой притащил. Почему я ничего не знаю? — глазки Федора азартно блестели.
— Федя, ты чего? Марийку не узнал? — делано удивился Иван. — Рот закрой, а то муха залетит!
— Тут нет мух! — на автомате отозвался Мальцев. — Если это Марийка, то кто с нами в коптере летел?
— Я знаю? Ладно, не делай такие большие глаза! Шучу, я только что сжег ее лягушачью шкурку. А если серьезно, то просто хороший косметолог и грамотный подбор одежды, и не капли магии.
— Просто косметолог? За час? Слушай, история про лягушачью шкурку и то достоверней выглядит!
— Добрый день, не помешаю? Александр, но все меня Стариком зовут. Я привык, — представился седеющий, но еще крепкий мужчина лет шестидесяти.
— Присаживайтесь! — предложил Власов, сдвигаясь в угол и освобождая место на скамейке. — Сергей, Федор, Иван, Петро и еще один Сергей.
— Спасибо! Приятно познакомится. Я собственно к Ивану с деловым предложением. Точнее даже с двумя. Можем здесь поговорить, или…
— Давайте здесь. Угощайтесь! — Забелин подвинул гостю поднос с арбузными дольками.
— Спасибо, но нет! — гостя заметно передернуло. — Я на эти чертовы арбузы даже смотреть не могу!
— Чым вам кавуны не дагадзили? В дзяцинстве абъелися? — полюбопытствовал белокурый хлопчик, представившийся Петром.
— О, земляк! С Минска? — искренне обрадовался Старик.
— Так, не! Я з Беластока.
— Так это ж в Польше?
— Таксама скажаш! Мы яшчэ в трыцаць дзевятым вызвалилися ад ляхав! Так што не так з кавунами?
— Долгая история. Но если вкратце, то я из-за них сюда угодил! Возил дочку на малую родину в Ставрополье. Ну, как водится, родня съехалась. Пир горой! Столы буквально ломились от изобилия: мясо разное, шашлыки, плов, салаты, пироги, различные соления… Ешь — не хочу, но нам с дочерью очень понравились солёные арбузы. Кисло-сладкие такие, они прямо во рту таяли. В селе теперь их засаливают в стеклянных банках, а раньше всегда в бочках. Правда, давно это было… Лучшая закуска ставропольских казаков! — Александр непроизвольно причмокнул губами. — Захотели с собой взять, маме отвезти в Минск, пусть тоже попробует. Вот и полез я за арбузами в погреб, старый дурень! Погреб прадедовский, такой основательный, с крутыми ступеньками, бетонным полом, округлым потолочным сводом, извёсткой обмазанный. В общем, спустился, взял с полки запыленную трёхлитровую банку с нарезанным кусками арбузом, а тут то ли ветер, то ли кто из гостей дверь в погреб закрыл. Темно стало, хоть глаз коли, а потом меня вдруг холодом обожгло, пол качнулся, и я на бок грохнулся. Думал землетрясение. Успел только слегка сгруппироваться, чтобы банку эту проклятую не разбить. Мягонько так приземлился прямо в песок. Думаю, что за чертовщина? Откуда столько песка насыпало? В темноте, не вставая, на карачках, пополз к лестнице, а нащупал дверь. Открыл и чуть не ослеп. Я в погреб вечером в саду спустился, а вышел в разгар дня посреди пустыни. Огляделся, а вокруг бескрайний тоскливый простор, ни следа жилья. Появилось острое желание хлопнуть себя ладонями по щекам и, подогнув колени, присесть, широко раскинув в стороны руки: Ку! Кин-Дза-Дза, блин… Со мной сюда целый стеллаж с этими арбузами провалился. Так я там три дня сидел, ими питался, да о своем сумасшествии неожиданном раздумывал, пока меня случайно Володя со своими ребятами не подобрал. Наелся арбузов на всю оставшуюся жизнь! Черт бы побрал эти арбузы!
Рассказывал Александр живо, эмоционально и с самоиронией, помогая жестикуляцией. Вроде и трагедия, но подана так, что хохотали до слез.
— А что за дело у вас? — отсмеявшись, поинтересовался Забелин.
— Во-первых, я прошу вас с женой мне немного попозировать.
— Неожиданное предложение. Что, прямо сейчас?
— Если вас сильно не затруднит, то да! — Александр улыбнулся так искренне и открыто, что отказать было не возможно. — А пока вы будете позировать, я бы хотел обсудить с вами сотрудничество по производству и реализации в землях хавийя детских товаров. Вы ведь, как я слышал, полномочный посол хавийя в наших землях?
22
Серен позвонил перед самым обедом, так что Иван успел подремать после завтрака, компенсируя веселую, но бессонную ночь. «Прощание» с Марийкой затянулось до самого утра. Вчера бывшая гладиаторша вновь почувствовала себя полноценной женщиной и теперь желала как можно скорей вернуть себе утраченную красоту. К ее счастью одним из гостей Бирюковых оказался Фредерико Майо — тот самый хирург, который восстановил лицо Марко Денаро. Анастасия все уладила на месте, и поутру парочка разлетелась в разные стороны. Иван в посольство в Сууке, а Марийка вместе с доктором Майо на личном «Стриже» Бирюковых — в Цитадель.
— Я вас слушаю! — Иван откровенно наслаждался подарком Шланга — установленным на ай-ди обновлением, обеспечивающим синхронный перевод телефонных разговоров.
— Хиван, я в Сууке. Давай встретимся в «Веселой вдове», я угощаю.
— Боюсь, что не получится, уважаемый серен! Хотите поговорить? Приезжайте в посольство. Пообедать здесь можно ничуть не хуже. К тому же я угощаю. За свою безопасность не беспокойтесь, мы ищем дружбы, а не войны.
— Моя безопасность меня не беспокоит. Я не люблю лишних ушей! Но если ты настаиваешь, пусть так. Я скоро буду.
Он пришел один. Еще далеко не старый, но с седыми висками на выжаренном на солнце морщинистом лице. Довольно рослый и крепко сбитый. Взгляд слегка исподлобья, очень острый и тяжелый, казалось, что еще чуть-чуть, и этим взглядом, как лазером, можно будет металл резать. Особая примета — шрам через все лицо, тянущийся от внешнего угла левой брови до мочки правого уха, никуда не делся. Жидкие усики, напрасно пытающиеся замаскировать шрам в районе носа, тоже на месте. Одет в новенькую белоснежную униформу с тремя золотыми шпалами в петлицах. На голове кепи, аналогичное тому, которое носят шехали, но буквы другие. Держится уверенно и настороженно. Да, серьезный тип.
Сели в уютном небольшом кабинете, обустроенном как раз для таких приватных переговоров. Забелин, как и обещал, натащил туда заранее охлажденных фруктов, орехов и молока, неумело сервировав столик.
— Зачем я вам понадобился? — Иван не стал тратить время на расшаркивание.
— Ты дрессировщик. Хороший дрессировщик. А у нас есть для тебя работа по твоему профилю. Цена значения не имеет. Если справишься, сможешь до конца жизни жить безбедно. А если справишься быстро, то сможешь купить весь Абгаль с потрохами. Интересует?
— Пока не очень. Кого нужно дрессировать?
— Мы зовем их сохет, эти суеверные дикари — джегджер, а вы гоблинами.
Иван припомнил ту мерзкую тварь, что довела до сердечного приступа подлеца Тумайя, и непроизвольно передернул плечами.
— Это нереально.
— Реально. Еще как реально. Вот этот шрам мне оставил сохет, которого выпустил на нас ваш командир Бирюков. Мы тогда затравили его, как крысу в норе, но никак не ожидали, что он спустит на нас свое чудовище.
— Послушайте, серен! Я знаю эту историю. То было стечение обстоятельств, гоблина случайно заперли в одной из комнат, а потом выпустили, шуганув шумовой гранатой, чтобы на вас бежал.
— Может быть, может быть! А вот это тоже случайное стечение обстоятельств?
На стол легло несколько хорошего качества снимков, явно сделанных с воздуха. Какой-то огороженный дворик, под навесом виден ряд клеток. Судя по попавшему на фото человеку с ведром, наполненном кусками свежего мяса, клетки довольно крупные. А вот в ворота въезжает грузовик, с аналогичной клеткой в кузове, хорошо виден высунувшийся сквозь прутья чешуйчатый хвост, хотя не факт, что гоблина. Возможно это хвост раптора или крупного варана. На третьем снимке сомнений нет: двое связывают чем-то обездвиженного гоблина. Еще трое профессионально прикрывают подходы. В кадр так же попал угол грузовика с клеткой в кузове.
— Где это?
— Форт Баринова. Так что, возьмешься?
— Я не знаю, зачем Баринову понадобились живые гоблины, может, он на них оружие или яды тестирует, но я твердо уверен, что ручного гоблина вывести не получится. Поймите, для дрессуры нужно, чтобы в животном уже была заложена инстинктивная программа подчинения. Причем важно понимать, кому в природе подчиняется данное животное: вожаку, матери или, например, более крупной особи. Тогда эту программу можно обмануть, самому занять место лидера. И пока вы будете демонстрировать питомцу нужные сигналы доминирования, он будет вам подчиняться. Но, насколько мне известно, у гоблинов напрочь отсутствует какая-либо иерархия. Они индивидуалисты и признают только одно право — право сильного! Причем постоянно это право друг у друга оспаривают. У них даже материнский инстинкт практически не выражен.
— Инстинкт самосохранения есть у всех, даже у сохета. Они чувствуют боль и умеют бояться.
— Я так понимаю, что по этому пути вы уже пытались пойти самостоятельно, но не слишком удачно?
— Да. Нам не хватило знаний, чтобы сделать их управляемыми. В условиях стационара они четко и правильно выбирали цели, подлежащие уничтожению, и не реагировали на дружественные цели, но стоило перенести действие в натуру, как они тут же выходили из-под контроля.
Иван покачал головой.
— В принципе это решаемая проблема. Если постоянно менять расстановку целей на полигоне, постепенно увеличивать его площадь и также постепенно приближать к естественным условиям, то можно добиться определенных результатов. Вот только зачем? Это огромнейшие материальные и людские затраты, а эффективность гоблинов в качестве бойцов весьма сомнительна. Один раз, конечно, может сработать, но потом противник будет готов и просто перестреляет их на расстоянии. Да и с кем вы собрались воевать? Уж не с русским ли анклавом?
— Это не для войны, а для обороны. И затраты в данном случае оправданы. Большего сказать не могу, пока ты не согласился на сотрудничество и не дал подписку о неразглашении.
— Хорошо. Допустим, я соглашусь поехать с вами. Допустим, подпишу ваши бумаги и попробую разобраться на месте с вашей проблемой. Но это может занять довольно продолжительное время и не факт, что закончится успешно. Каков будет мой статус при этом? Будет ли мне позволена свобода перемещения, или я буду у вас на правах почетного пленника?
— Мы бы предпочли, чтобы на период работы над проектом ты не покидал без особой нужды территорию базы.
— Тогда тема закрыта. Я вынужден отказаться. Но, пользуясь моментом, хотел бы обсудить с вами еще два вопроса. Во-первых, Жирх — мой медвежонок. Меня вы нашли, и он вам больше не нужен. Я бы хотел его выкупить. Надеюсь, он жив?
— Жив. Что во-вторых?
— Во-вторых, я бы хотел узнать о судьбе трех геологов, которых вы месяца три назад вывезли из койса Шабель. Они, как я понимаю, тоже задействованы в вашем секретном проекте?
— Ты правильно понимаешь. С ними все в полном порядке, они ни в чем не нуждаются и добровольно остаются на территории базы.
— В последнее мне что-то не верится.
Серен пожал плечами и встал.
— Твоего медведя тебе вернут завтра. Я доложу командованию о твоем требовании свободы перемещения, а с геологами сможешь увидеться, когда получишь допуск к проекту.
Похоже, рахан не принимал отказов, но готов был к обсуждению условий. Забелин проводил серена до ворот и вернулся в комнату. Хотелось без суеты обдумать полученную информацию.
Итак, что мы имеем? У раханов есть некий секретный проект, в котором задействованы пленные геологи, и для обороны проекта им зачем-то нужны ручные гоблины. Причем нужны настолько сильно, что они готовы тратить неограниченные ресурсы для достижения результата. А еще мы имеем информацию, что в Форте Баринова зачем-то содержат в клетках живых гоблинов. Интересно, а Бирюков об этом знает? И стоит ли об этом знать Пикетту? Похоже, есть повод наведаться в Цитадель.
Но лучше завтра с утра. А сегодня самое время заняться собственными финансами. Бесплатно шрамы с тела Марийки никто удалять не будет. На аванс за операцию ушли все его деньги. Оставил себе пару сотен на текущие расходы, до зарплаты хватит. Шрамов у гладиаторши много, так что на одном окладе атташе все не вытянуть, даже с учетом надбавки за тренерскую работу. Кстати, далеко не факт, что после заключения соглашения с хавийя Содружество надолго продолжит финансирование посольской миссии. Чтобы закончить ревизию бункеров и выкуп рабов, месяца хватит. Ну еще месяц на утряску мелких деталей, а потом все, прощай насыщенная и сытая жизнь. Здравствуй, безработица. А на кармане — вошь на аркане. Все возвращается на круги своя! Хотя нет, теперь у него есть Марийка! А она достойна большего, чем скучная жизнь в Сабти женой дрессировщика сторожевых собак. Нет, ее нужно увезти от хавийя, подарить ей дом на берегу моря, не хуже, чем у Бирюковых, кучу модных шмоток и непременно белую яхту. Чтобы ничего не напоминало ей о прошлой жизни! Нужны деньги. Много денег. И не разово, а чтобы постоянный приток, и сидя на попе их не заработать.
Хорошо, Александр вовремя подвернулся со своим предложением. Надо идти к Тахрибу договариваться. Лучше бы, конечно, договориться с Аакилом, но вэйны детскими игрушками заниматься не станут, не их уровень. Хотя с Аакилом тоже есть о чем поговорить, только тут товар лицом показать следует. Решено, нужно ехать на «Арго»! Только вначале заскочить к Юджину, выдать откорректированную версию разговора с сереном, ну и в известность о своих планах поставить. Ограничения на перемещения по Сууку для членов посольства давно отменены, но и наглеть не стоит. Какими бы статусами и титулами его не окружали, а он все же на работе и атташе по безопасности вправе знать, где Забелин гуляет в рабочее время.
Откорректированная версия Пикетту не понравилась, но сильно давить на Ивана он не стал. Правильно. Переговоры носили частный характер и к безопасности миссии отношения не имеют, так что довольствуйтесь тем, что дают. Идею Забелина навестить местных малаков он одобрил и тут же начал набиваться в попутчики, пришлось пойти на хитрость.
— Простите, Юджин, но мне кажется не слишком уместным, если на переговорах амбассадора хавийя с лидерами хавийских же общин будет присутствовать йуруб, пусть даже и общий хороший приятель.
Сработало.
Иван выкатил из-под навеса свой эксклюзивный мотоцикл. Осмотрел его и, вздохнув, пошел за водой и тряпкой. Надо было его за домом ставить, а то от садящихся и взлетающих коптеров на него столько пыли нанесло, будто он не три дня, а три года простоял. Оттер до блеска, дал хорошенько просохнуть и только тогда выкатил «Арго» на улицу. Ехать, конечно, всего ничего, пешком бы быстрее обернулся, но тут дело принципа, нужна демонстрация товара.
Поехал нарочито неспешно в сторону лавки малака, но потом передумал, развернулся, дал газа, устремившись по полупустой улице на выход их города. За городом притормозил, съехал на грунтовку, по широкой дуге огибающую Суук, и опять ускорился, позволяя всем желающим полюбоваться хищными обводами, скоростью и маневренностью машины.
Расчет оправдался сполна. Когда обогнув по кругу город, мотоцикл выбрался на центральную улицу и покатил к дому малака, его уже встречала заинтересованная толпа зевак. Да и оба местных малака стояли здесь же.
— Привет, Хиван. Где ты такого красавца купил? — глаза Аакила горели азартом.
— Нравится? Обратись к Сахину. У него эксклюзивное право на поставки «Арго» в земли хавийя, ну или в магазинах Цитадели можешь поспрашивать.
— А свой мне не уступишь? — влез в разговор Тахриб.
— Нет, уважаемый, я друзей не продаю! Не вздыхай так тяжко, у меня есть для тебя одно предложение, которое поможет поднять настроение и наполнить твой кошелек.
— Это хорошо. Так почему мы еще стоим на этой пыльной улице, посреди толпы бездельников? Пойдем в мою лавку и все осудим.
— А может, прогуляемся до «Веселой вдовы»? Я угощаю! — Забелин припомнил приглашение серена, так и не тронутое угощение и решил посмотреть на облюбованное раханом место.
Заведение оказалось вполне уютным, видимо, специально предназначенным для ведения кулуарных бесед. Просторный зал поделен ширмами на отдельные кабинки. Негромкая и ненавязчивая музыка не мешает говорить, но, если не повышать голос, то уже в паре метров слов не разобрать. Самое оно для деловых переговоров.
Идею открытия в Сууке магазина детских игрушек с прямыми поставками от производителя Тахриб одобрил влет. Оказывается, он и сам о подобном подумывал. В последнюю свою поездку в Цитадель он набрел на киоск с выпущенной Александром продукцией и даже кое-что купил в подарок детям, но магазин был без продавца, с автоматической кассой. Так что договариваться о поставках было не с кем, а потом как-то забылось. Но вот платить посреднику, а тем более давать ему процент с продаж, как это обещал Александр, прижимистый малак не хотел ни в какую.
— Не понимаю, Хиван, за что я тебе платить должен? За то, что ты мне дашь номер телефона? Ха! Я через неделю все равно в Цитадель собирался. Потрачу пять минут и сам узнаю номер хозяина завода. Вот если бы ты мог мне гарантировать эксклюзивное право на торговлю игрушками, тогда можно было бы говорить о вознаграждении! Если нужны деньги, ты мне свой мотоцикл продай, я хорошую цену могу дать. Надумаешь, обращайся. И не забудь за обед заплатить!
Пришлось скрепя зубами соглашаться. Вот же жмот! Иван так расстроился от сорвавшихся планов на пополнение собственного бюджета, что даже не стал с ним обсуждать открытие производства игрушечных кукол. С Тахриба станется и здесь бортануть автора идеи. Нет уж, лучше он производство в Сабти наладит. Там, похоже, свой резчик по кости не хуже. Кто-то же вырезал подаренный названным отцом нож? А туловища для куклы любая фодлей[Девочка до 12 лет.] сделать может! Сгонять, что ли, прямо сейчас? Иван бросил взгляд на датчик заряда батареи. Восемьдесят шесть процентов, нормально. Часа за два доберется, час там, два обратно. Нормально. Если не рассиживаться, то до темноты как раз успеет вернуться. По-хорошему, нужно бы в посольство заскочить предупредить, но это потеря времени. Так можно и не успеть до темноты. А, ладно, что с ним может случиться днем на центральной трассе?
Иван вскочил на «Арго» и понесся в Сабти, строя грандиозные планы и наслаждаясь встречным ветром и свободой. Долетел как на крыльях часа за полтора. А вот быстро уехать не получилось. Вначале выяснилось, что Гурай вместе с женой и все син-дэр еще на поле и вернутся к вечеру. Потом угробил кучу времени, уговаривая местного резчика отложить свои дела и сделать лицо и руки для куклы. Потом выяснилось, что подходящей кости для этого у резчика нет, а те что висят в каждом загоне для скота — обереги, и трогать их нельзя. Блин, ну что за день такой не удачный? Хоть бери и отправляйся охотиться на раптора, вот только времени на это совсем нет. К счастью, выручила Марта. Увидев мечущегося по галкаде Ивана и узнав причину беспокойства, она сжалилась и вынесла подходящий коготь.
— Держи. Сыну на оберег готовила, но до этого еще есть время, так что успеешь вернуть.
23
Назад выехал, несмотря на все уговоры, когда солнце уже коснулось вершины Хребта. Утешал себя тем, что двадцать километров до трассы он успеет посветлу проскочить, а на трассе можно и с фарами ехать. Дорога как скатерть! Ничего, доберется. Главное дело выгорело! Причем и родному койсу дополнительный заработок обеспечил, и перспективы латания собственных финансовых дыр появились. В боковой сумке уютно устроились целых три образчика продукции. Куклы, пожалуй, даже лучше той первой, подаренной Светлане, получились. Особенно удачной оказалась идея резать из кости руки целиком, а не только кисти. А после того, как по совету Ивана, резчик сделал шарниры в локтях, вышло не хуже хваленой куклы Барби!
Наконец выскочил на трассу, врубил дальний свет и, пригнувшись к рулю, выкрутил рукоятку газа до упора. Ветер весело засвистел в ушах, прорываясь в щели тактического шлема. Эх, до полного кайфа не хватает привычного рокота мотора! Темнеет в Мире Цитадели быстро. Вот вроде только что солнце окончательно спряталось в горах, а уже темно как ночью, и весь мир сузился до короткого конуса света пляшущего перед мотоциклом. Завораживающее зрелище! Вроде и степь кругом, деревья — редкие гости, а кажется, будто за полосой света стоит сплошная стена из вековых елей, настолько осязаема граница света и тьмы.
Представляя себя болидом, прорезающим бездну космоса, Забелин успел пролететь около трети пути, когда в свет фар неожиданно выскочил сайгак и заметался впереди, шарахаясь от стен темноты. Вот глупая скотина! Иван немного сбавил скорость и попытался объехать справа испуганное животное, но одновременно с этим сайгак резко подпрыгнул вверх, одновременно шарахнувшись в сторону от стены темноты, резко приблизившейся слева. Забелина как катапультой вышвырнуло из седла. Короткий полет в темноту и болезненный удар о землю, мгновенно выключивший сознание неудачливого байкера.
Из блаженства беспамятства его вырвала резкая боль в левой икроножной мышце. Иван вскрикнул, открыл глаза, точнее, попытался это сделать. Что-то мешало. Ресница склеились и никак не хотели разлепляться. Боль вновь обожгла ту же ногу, но чуть ниже. Он рывком перевернулся на спину и попытался сесть, одновременно оттирая левой рукой глаза от присохшей корочки, правой рефлекторно потянулся к кобуре. Повернуться и разлепить глаза удалось, а вот остальное не очень, помешала резкая боль в груди, похоже, сломаны ребра, да и с рукой проблемы — едва слушается. Плохо! Все это пронеслось в голове Забелина, пока он разглядывал в неверном свете разгорающегося утра некрупного обнаглевшего варана, твердо решившего позавтракать его ногой.
— А ну, пошел! — попытался крикнуть Иван, но вместо этого выплюнул комок грязи вперемешку с кровью и болезненно закашлялся.
Варан отскочил, испугавшись кашля, но убедившись, что кроме шума от жертвы никакой угрозы не исходит, вновь попытался урвать кусок человеческого мяса. Пришлось напрячься. Кое-как достав пистолет левой рукой, он дважды выстрелил в обнаглевшую ящерицу-переростка. Попал. Варан подпрыгнул, попытался укусить себя за обожженный бок, а потом юркнул в ближайшие кусты.
Так, с самой острой, точнее острозубой, проблемой разобрался! Забелин откинулся на спину, расслабился, насколько позволяла боль, и постарался проанализировать последствия аварии. Пошевелил ногами, норма, значит, позвоночник цел. Саднят колени и бедра, левая стопа болит, похоже на растяжение, но это мелочи. Левая рука тоже в порядке, если не считать содранной кожи, а вот с правой беда, не слушается. Кажется, ключица сломана и с кистью что-то неладное, опухла сильно и не гнется. Теперь голова. Шлема нет, слетел при падении, но свою роль выполнил. Череп цел, только ссадина с правой стороны. Крови натекло много, но не смертельно. Подташнивает и голова слегка кружится — явно сотрясение. А вот грудине досталось, сломано ребро и, похоже, не одно. Повреждено легкое. Но в целом легко отделался, учитывая скорость мотоцикла и силу столкновения.
Шевелиться совсем не хочется, но надо! Скоро поднимется солнце, и он окажется как на сковороде, да и на запах свежей крови не только варан может пожаловать. Нужно срочно добраться до мотоцикла. Там вода, оружие и рация. Вот только как? Ползти — не вариант, все «ползательные поверхности» пострадали больше всего, пока он на брюхе трением гасил кинетическую энергию. На четырех конечностях тоже проблема — правая рука плетью висит. Придется все-таки встать, несмотря на головокружение и растянутую левую ногу.
Получилось не сразу, но он смог. Выпрямился, стараясь не слишком нагружать пострадавшую ногу, огляделся и тут же резко плюхнулся на задницу, не заботясь о собственном и без того не важном здоровье. Спешно дотянулся до оставленного на земле пистолета и замер, стараясь успокоить бешеное сердцебиение. Нехилый выброс адреналина получаешь, заметив в полусотне метров от себя принюхивающегося динозавра!
Раптор не заставил себя ждать, увидел воочию источник аппетитного запаха и поспешил навстречу завтраку. То, что завтрак с этим может быть не согласен, он давно привык, но то, что жертва вдруг больно плюется огнем, его слегка озадачило. Нет, аппетита он не растерял, тем более что первые три пули прошли вскользь по чешуйчатой шее, но четвертая больно ужалила в челюсть, заставив потрясти головой. Хищник затормозил и с любопытством уставился на окровавленный кусок вкусного мяса, пытаясь понять, есть ли какая-нибудь связь между желанной добычей и неожиданной болью.
Глаз раптора оказался буквально в метре от зажатого в руке пистолета, и в этот раз Забелин не промазал даже с левой руки. Как минимум две из трех пуль вошли в глазницу, взорвав радужку. Хищник дернулся, как-то по куриному заорал и помчался вперед, чудом не раздавив Ивана. Забелин на адреналине вскочил, забыв про свои болячки, и проследил, как динозавр несется по степи, постепенно забирая влево, в сторону вытекшего глаза. Если не упадет, то меньше чем через минуту вновь вернется сюда и в этот раз, скорей всего, просто затопчет своего убийцу. Надо идти. Забелин со всей доступной скоростью похромал в сторону шоссе. Там мотоцикл, там вода, там оружие, там патроны.
До места утреннего пробуждения Ивана раптор не добежал буквально метров десять. Свалился в пыль, подмяв под себя безвольно свесившуюся голову, и остался лежать грязной, конвульсивно вздрагивающей кучей. Иван зачем-то вернулся, уселся рядом и принялся вырезать ударный коготь с ноги хищника. Потом опомнился, сплюнул кровавый сгусток, с трудом поднялся и, постанывая сквозь стиснутые зубы, поплелся к своему мотоциклу лежащему метрах в ста, на противоположном склоне дороги. Удивительно, но «Арго» почти не пострадал, только батарея существенно разрядилась, вхолостую вращая всю ночь заднее колесо. Если бы не правая рука, можно было бы садиться и, не слишком спеша, ехать дальше. К сожалению, регулировка газа выведена на правую ручку, а она у Ивана не слишком пригодна к использованию. Так что самостоятельную поездку придется отложить.
— Мля! Что такое не везет, и как с этим бороться?
Иван уставился на остатки холодильника, когда-то крепившегося за задним сиденьем. Хрупкий пористый пластик не пережил удара и рассыпался на куски, раскидав содержимое по пыльной обочине. Забелин доковылял до ближайшей замеченной бутылки с водой. Теплая, но лучше, чем совсем ничего. Прополоскал рот, напился. Вернувшись к машине, достал губку, предназначенную для мытья мотоцикла, намочил и принялся осторожно оттирать засохшую кровь и грязь с головы и конечностей. Надо не откладывая обработать раны антисептиком, а то можно и заражение крови получить. Воды не хватило, пришлось высматривать в пыли новую бутылку и ковылять за ней. Отмыл и, шипя от боли, обработал раны спиртовым раствором йода. Потом безжалостно порезав запасную футболку, соорудил некое подобие повязки Дезо, зафиксировав правую руку. Надо бы и на грудь наложить стягивающую повязку, но это совсем нереально с одной рукой. Левая нога к тому времени тоже сильно опухла и, чтобы восстановить кровообращение, пришлось снимать ботинок. Как смог наложил эластичный бинт. Все, теперь только докричаться до помощи. Увы, рация не доставала. Выставив на ней автоматический режим SOS, Иван забросил как смог далеко ее вверх по склону. Кто знает, может, этой пары метров ей как раз и не хватает, чтобы докричаться до своих.
Забелин сходил за третьей бутылкой. Соорудил на голове тюрбан из слегка смоченной водой тряпки. Поменял магазин в пистолете, снял автомат с предохранителя и дослал патрон в патронник. Наконец уселся поудобней, облокотившись на «Арго», убедился, что и вода, и оружие под рукой, расслабился и приготовился к долгому ожиданию. В том, что его хватились, сомнений не было. Плохо, что уехал из города, не предупредив в посольстве, но мотоцикл приметный, многие видели, как он направлялся на север. Пикетт не дурак, он сразу сложит два и два и свяжется с Сабти. Те подтвердят его поздний отъезд и по маршруту отправят либо броневик охраны, либо посольский коптер, а возможно еще и Масул по его следам людей отправит. Час, максимум полтора, и его найдут. Интересно, кто первым?
Иван сам не заметил, как задремал, а может просто потерял сознание. Пришел в себя, только услышав гул садящегося невдалеке коптера и почувствовав, как поднятый винтами ветер сечет лицо пылью. Значит, Борис его первым нашел. Он улыбнулся пересохшими губами, не открывая глаз. Воды и так мало, чтобы ее на промывание глаз от пыли тратить.
— Ва махай куланка аан филайн! — произнес смутно знакомый голос. — Вахай умуката кадар ин анига и фиисан…[Какая неожиданная встреча! Похоже судьба благосклонна ко мне (хави).]
Забелин хотел поправить гарнитуру, но вовремя сообразил, что она осталась валяться где-то рядом с убитым раптором. Поэтому он просто приоткрыл глаза, посмотрел на жутко оскалившегося серена и, вытащив ай-ди, включил переводчик, выкрутив громкость на максимум.
— Прости, я задремал и не расслышал, что ты сказал.
— Я сказал, что тебе все же придется посетить нашу базу. Идти сможешь?
Забелин прикинул сложившуюся диспозицию. Можно попытаться достать рахана из автомата. Он на коленях, только на спуск нажать, с такого расстояния очередью он его даже с левой руки зацепит наверняка. Вот только что дальше? В коптере наверняка его люди остались. Расстреляют его как мишень в тире, и кто тогда за операцию Марийке заплатит? Нет, сейчас рыпаться не стоит, придется ждать удачного момента. Вот же влип!
— Сходил, млин, за хлебушком!
— Что?
— Помоги подняться, говорю.
Серен наклонился, взял с колен несопротивляющегося Ивана автомат, поставил на предохранитель и закинул себе за спину. Пистолет тоже убрал в карман. После чего присел рядом, подставляя плечо. Помог подняться и, придерживая за пояс, повел к коптеру.
— Мотоцикл бросить придется, в коптере для него места нет, — поставил он Ивана в известность.
— Снявши голову, по волосам не плачут! — вздохнул Забелин, принимая помощь от выскочивших из летательного аппарата двух хорошо экипированных бойцов.
Коптер небольшой, четырехмоторный. Все места заняты раханскими солдатами, но для Ивана одно из кресел освободили, прежний пассажир безропотно уселся на полу возле кабины. Обыскивать пленника никто не стал, ну и правильно, какой в этом смысл? Даже для полностью здорового и хорошо вооруженного человека устраивать бой в воздухе с восьмью вооруженными и хорошо тренированным бойцами — чистое самоубийство, а калеке об этом и думать не стоит. Ладно, глядишь, и на нашей улице праздник будет!
Едва серен вернулся от мотоцикла с ружьем и подсумком, как сразу взлетели, взяв курс прямиком на юг. Один из бойцов протянул Ивану фляжку.
— Выпей, полегчает.
Почему бы и нет? Хуже уже не будет. Напиток оказался солоноватым, без капли алкоголя, но, похоже, с обезболивающим эффектом.
24
Под мерное гудение пропеллеров Иван снова отключился, а придя в себя, долго лежал, пытаясь понять, где оказался. Белый потолок и стены, окон нет. Приглушенный желтоватый свет, причем его источник совершенно не понятен. Такое впечатление, что то ли его потолок излучает, то ли сам воздух люминесцирует. Кондиционера тоже нигде не видно, но воздух свежий, в меру прохладный. Бокс небольшой, и он в нем единственный пациент. Правая рука в гипсе от плеча до самых кончиков пальцев. На груди тугой корсет. Левая нога, похоже, тоже в гипсе, под одеялом не видно. К левой руке тянется капельница, еще какие-то трубки уходят под одеяло в районе живота, но куда там подключены, не видно. Сесть не получилось, похоже, тело зафиксировано на кровати. Слева на тумбочке его ай-ди. Дотянулся, посмотрел на время. Ого! Шестнадцать тридцать семь. Ничего себе напиточек у бойца во фляжке! Считай, весь день продрых.
Итак, он явно в госпитале на пресловутой базе раханвейн. Пленник, но не раб. По крайней мере, ошейника на нем нет. Да и не будет никто раба в отдельном боксе держать под кондиционером. Да и ай-ди рабам не оставляют. Хотя толку от него тут? Время посмотреть, в игрушки поиграть, за покупку расплатиться… Сотовая связь в Мире Цитадели только локальная. Между поселениями можно общаться лишь при помощи коротковолновых раций, ибо космическая эра здесь либо никогда не начиналась, либо давно закончилась вместе с цивилизацией предтеч.
— Не о том думаете, Иван Степанович! — вслух попенял себе Забелин.
Очень уж захотелось нарушить гробовую тишину, царившую в его камере. Действительно странно, ни птичьих голосов, ни шагов в коридоре, ни гудения кондиционера хотя бы. Даже койка не скрипит! Но нет — не оглох. Собственный хриплый голос, гулко отразившийся от пустых стен, услышал хорошо. Уже легче.
Чувствовал Иван себя весьма хорошо. Ничего не болело, хотя скованность мешала. Не походишь, конечно, да и куда тут ходить? Комнатка три на три метра. Дверь, едва угадываемая в стене напротив изголовья, ни ручки изнутри не имеет, ни замочной скважины. Наверняка открывается дистанционно. Ага, а вот и камера видеонаблюдения. Так что лежим, не дергаемся, поскорей набираемся сил. А сил для возни с гоблинами понадобится немало. И времени тоже. А вот времени-то у него как раз и нет. Он, кровь из носу, должен через две недели представить на Большом гурти проект соглашения с Содружеством! И что обидно, все ведь готово, все согласовано. И Марийка ждет от него финансовой помощи. К концу месяца он должен еще три тысячи перевести Фредерику. Хотя…
Серен говорил о готовности платить за услуги дрессировщика, вот пусть и платит. А если он согласится платить, то придется играть роль паиньки и честно выполнять условия контракта. Жаль, не успел с Бирюковым пообщаться, ничего не узнал про опыты, проводимые в форте Баринова. Теперь это не скоро получится, если вообще удастся. Учитывая секретность проекта, не исключено, что по минованию надобности от Забелина просто избавятся. Нет человека — нет опасности разглашения секрета. А хавийя не из тех, кто церемонится с йурубами. Мы для них скот — лоода. А что делают с бараном, ставшим не нужным? Вот, то-то и оно! Значит, нужно как можно жестче торговаться. Причем требовать авансом на счет Марийке. Если не удастся сбежать, пусть хотя бы ей деньги останутся. Но лучше все-таки попробовать удрать.
Так, строя различные прожекты побега, Иван снова уснул. Проснулся он от приглушенного звона посуды. Рядом с кроватью стояла молодая симпатичная смуглянка, больше похожая на цыганку или индианку, чем на хавийя. Белый халат с тремя зелеными лычками на рукаве. На голове форменное кепи со странной вышитой загогулиной вместо кокарды, тоже зеленой. В ухе, похоже, блютуз-гарнитура.
— Добрый вечер. Я помогу вам поужинать.
Точно, переводчик! А они от прогресса не отстают.
— Как вас зовут, красавица?
— Обращайтесь ко мне просто «самаль». Подождите, я приподниму изголовье.
Есть из ложечки было неприятно. Забелин, пожалуй, и сам бы справился, даже левой рукой. Но спорить не хотелось. Раз решил играть в пай-мальчика, то почему бы не начать прямо сейчас. Кормили его полужидкой наваристой кашей с небольшими, но частыми вкраплениями овощей и мяса. Жирновато, несколько пресно, но в целом весьма съедобно. В общем, типичный армейский кулеш.
Закончив кормление больного, самаль вытерла ему рот влажной салфеткой и, поставив стакан с недопитым молоком на низкий прикроватный столик в пределах досягаемости пациента, поинтересовалась:
— Может быть, вы желаете добавки? Или хотите фруктов?
— Спасибо, я сыт. Мне бы только ай-ди подзарядить, а то батарея почти села.
Девушка молча поднялась и направилась к двери, которая беззвучно открылась при ее приближении. Вернулась она буквально через пару минут с какой-то плоской коробочкой, оказавшейся довольно емким пауэрбанком. Подсоединила к нему ай-ди и впервые улыбнулась.
— Если я понадоблюсь, то в изголовье есть тревожная кнопка. Отдыхайте.
Она что-то переключила на стойке с капельницами, и уже через пару минут Забелина неудержимо стало клонить в сон.
В следующий раз он проснулся как раз к завтраку. В этот раз девушка была постарше и пополнее. Типичная хавийка. Униформа такая же, только лычки на рукаве халата всего две. Приподняв изголовье, девушка, представившаяся рабатом, поинтересовалась:
— Вас покормить, или вы предпочитаете есть самостоятельно?
— Я лучше сам.
Девушка выдвинула откуда-то из-под кровати откидной столик, как раз и предназначенный для такого случая, и выставила на него две глубокие, закрытые крышками тарелки, вазочку с фруктовым салатом, горку небольших, еще горячих лепешек и стакан молока. Рядом положила ложку и даже вилку. Сама уселась поодаль и тут же залипла в свой ай-ди, не обращая на Ивана никакого внимания. Иван снял с тарелок крышки. Так-с, что тут у нас? Ага, ароматная густая мясная похлебка и какие-то отварные бобы с рыбной подливкой и очищенными хвостиками крупных креветок. Пожалуй, в клинике Цитадели его кормили похуже.
Сразу после завтрака его навестил врач. Только начавший седеть нескладный и некрасивый, сухопарый высокий мужчина с орлиным носом и лопоухими ушами, скорей всего, мулат. Одет в уже привычную униформу с одной шпалой в петлице. Над нагрудным кармашком зелеными нитками вышита какая-то надпись на хави. Быстро и как-то автоматически осматривая пациента, врач что-то негромко выговаривал принесшей завтрак медсестре. Гарнитуры у него с собой не было, так что причина его недовольства осталась для Ивана загадкой. Девушка слушала отповедь молча, стоя по стойке смирно. Закончив оба дела одновременно, доктор встал, откинул одеяло и отсоединил от Ивана несколько катетеров, а затем и фиксирующие ремни отстегнул. Немного поразмыслив, отключил капельницу и вытащил из вены иглу, залепив рану свежим пластырем. Еще раз критически оглядел Забелина и спросил, с диким акцентом, но вполне понятно по-русски:
— Вы хотите остаться тут или быть переведен в общую палату?
Ого! У него есть право выбора! Это дорогого стоит! Хотя тут и выбирать нечего!
— Я хочу в общую палату.
— Хорошо. Рабат отвезет вас к другим пациентам.
Отдав команду санитарке, врач не оборачиваясь покинул палату. Рабат показала вслед ушедшему доктору язык и что-то тихо и зло сказала на хави. Слов Иван не расслышал, но и так было не сложно догадаться, что со словами благодарности это не имело ничего общего.
В общую палату Забелина доставили прямо на кровати, которая оказалась на колесном ходу. За дверью был длинный широкий коридор, с еле заметными проемами дверей по обе стороны, причем и со стороны коридора не было заметно никаких ручек или замочных скважин. В принципе о том, что это двери, можно было догадаться только по висящим на них табличкам с надписями все той же странной вязью, отдаленно напоминающей старинный индийский алфавит. Любопытство Ивана по поводу способа открывания дверей разрешилось буквально через минуту. Подвезя пациента к одной из ничем не примечательных дверей, рабат поднесла к косяку правую руку с каким-то браслетом, и дверь тут же беззвучно отъехала в сторону.
Общая палата оказалась точной, только увеличенной копией предыдущей, те же светлые стены без окон, тот же приглушенный желтый свет, только кроватей три, точнее, теперь уже четыре. Две из них свободны, а на занятой спал какой-то смутно знакомый тип с забинтованной головой и обрубком левой руки поверх одеяла. Услышав легкое поскрипывание колес новоприбывшей койки, мужик открыл свободный от повязки правый глаз, криво оскалился и сиплым от сна голосом поинтересовался:
— Что, Ванек, тоже решил по раханским руинам пошакалить? И тоже неудачно?
Забелин удивленно уставился на соседа по палате. Дежавю! Перед ним был тот самый тезка из Киева, с которым три месяца назад они познакомились в клинике Цитадели. Тезка промышлял в компании двух напарников мародеркой, с риском для жизни шарясь в руинах городов предтеч. Тогда им не повезло. Один его напарник погиб, а второй, Армен, чуть без ноги не остался. Сам Иван тогда отделался легкими ушибами да царапинами, но теперь, похоже, не повезло уже ему.
— И тебе добрый день, тезка. А где Армен?
— Не напоминай мне об этой черножопой крысе! Кинул он меня, козел горбоносый. Забыл, как я его сотню раз из дерьма полуживого вытаскивал. Только жареным запахло, бросил напарников и в бега вместе с самым жирным хабаром подался. Что б ему мои бабки поперек глотки встали! Хрен с ним, а ты как тут оказался? Ты же вроде сытно при посольских пристроился, чего тебя в руины потянуло?
— Да я и не лазал никогда в твои руины. Я ночью на мотоцикле возвращался и с сайгаком столкнулся, а раханы меня подобрали и сюда привезли. А с тобой чего случилось? Расскажи.
— Так рассказывать нечего. Тут рядом город был, не сказать что большой, но очень интересный. Вояки, видать, стояли. Техники много, батареи, склады с армейскими добряками… Ну ты понял. Особо отмороженные раньше сюда пробовали сунуться, но хавики тут плотно сидели. Посты у них по всему городу. Да и гоблинов толпы, будто медом им здесь намазано. В общем, тухляк полный! А тут слушок прошел, что у нас с черномазыми перемирие, ну грех было не воспользоваться. Собрал я бригаду из пяти достойных, как я думал, бойцов, ну и подались сюда. До Саада с купцами добрались, там прикинулись нариками, так эти лохи нам даже проводников до Даро дали, прикинь! Ну от проводников мы технично свалили и на восток подались. В горах залегли и в бинокль все посты раханов срисовали, заодно точки наметили, куда заглянуть следует. Поутру тихо проскользнули и в один склад залезли…
Тезка замолчал. Чувствовалось, что он соскучился по общению и сейчас наслаждался возможностью выговориться, но делиться со случайно встреченным знакомством ценной информацией не спешил. Прищурился своим глазом, ожидая реакции Забелина на неозвученное содержимое склада. Не дождался и продолжил:
— В общем, на целый выводок нарвались гоблинов. Шаха с Татарином сразу в клочья порвали. А остальные отойти успели, но не далеко. На шум патруль хавиков подоспел, ну и неувязочка вышла, кто-то стрельнул с перепугу, а они в ответку Казбека завалили, ну и мы в долгу не остались. Короче, оторвались мы от них и даже кой-какой хабар унести сумели, но, млять, уже на выходе из города опять на гоблина выскочили. Эта сука в засаде сидела. Я первым шел, только рукой прикрыться и успел. Видал, как он меня изувечил? — мародер потряс культей левой руки. — Отрубился я, а когда в себя пришел, рядом только два трупа: Бурого и того зеленомордого урода, что на нас выскочил. Ни ары, ни рюкзака с хабаром! Сволочь носатая, даже руку мне жгутом не перетянул, так в закат свалил. Если бы хавики не подобрали, я бы через полчаса совсем кровью истек. Сил совсем не оставалось, сам я даже жгут затянуть не мог. Ни шо, выберусь отсюда, я этого горбоносого найду и спрошу за все! Слушай, Ванек, ты же вроде как с властями вась-вась? Скажи, мне ведь, как инвалиду, пенсия положена. Куда вот с этим обращаться? В Цитадель? Или в Новороссийске можно все выправить?
— Пенсия? — искренне удивился Иван. — Впервые здесь про такое слышу. Обычно пенсии правительства назначают своим гражданам. Тем гражданам, которые ему налоги исправно платят. А вот ты гражданин какого государства? Ты своими доходами с кем-нибудь делился?
— Ты эту демагогию брось! Мне в Цитадели ай-ди выдали? Выдали! А это считай — паспорт! И бабки я все через их долбаную систему банковскую прогонял, хотели бы снять с меня налоги, давно бы сняли. Так что не надо ля-ля! Я достойный член обсчества, легальным бизнесом занимался. И пострадал на производстве, можно сказать. Так что пенсию мне вынь да положь!
— Может, ты и прав. — Забелин пожал плечами. — Раз ты себя гражданином Цитадели считаешь, то тогда тебе за пенсией именно туда и надо!
— А ты, Ванек, посодействовать по своим каналам не можешь? Ну чтобы все по уму было? А то ведь, сам знаешь этих бюрократов, всяк норовит тебя нагнуть и поиметь!
— Нет, я совсем по другой части! Ты лучше скажи, что это за помещение такое, ни одного окна?
— Так откуда под землей окна возьмутся?
— Мы, что в подземной тюрьме?
— Хрен знает, как они это помещение называют, но тут все под землей. Ты в «Фоллаут» играл? Ну вот, это типа подземного убежища.
— Подожди, получается, раханы его нашли и под свои нужды приспособили?
— Не знаю. Да и какая к чертям разница?
— А разница в том, что нам отсюда сбежать нужно будет. Так что чем больше знаем, тем выше шанс на успех.
— Зачем бежать? Подлечат и сами отпустят. Лишь бы счет за лечение не выставили, а то я к ним в пациенты не просился! Сам же говорил, что у нас с хавиками мир и любовь!
— С хавийя — возможно, но раханвейн — не хавийя, а дарод. Похожи, но не они. Так что нет у нас с ними никаких договоренностей. Могут, конечно, и отпустить, но я в их альтруизм как-то не сильно верю. А ты?
— Хреново! Но ты же посол или как там твой титул называется, вот и договаривайся, чтобы все по уму было! А то развелось дармоедов на наши денежки! Работать не хотят, а зряплаты себе рисуют такие, что мама не горюй!
Вот и поговорили! Забелину, конечно, хотелось объяснить этому зарвавшемуся мародеру, где он видел его беспочвенные претензии, но зачем? Он все равно останется при своем. Да и прав он отчасти. Хотя бы в том, что прежде чем готовить побег, нужно вначале попробовать договориться.
25
Целую неделю выслушивать нытье тезки — это, я вам скажу, испытание! Нет, не так — Испытание! Иван уже сотню раз пожалел, что не остался в том первом боксе. Но что сделано, то сделано.
Дни тянулись тягостно и уныло. Раз в день приходил доктор, равнодушно осматривал пациентов, давал какие-то указания медсестрам и уходил. Трижды в день их по очереди навещали все те же самаль и рабат, что, судя по всему, соответствовало воинским званиям сержанта и капрала соответственно. Девушки приносили лекарства и еду. Кормили сытно, хотя пресновато и довольно однообразно: кулеш, подливка с лепешками, молоко и фрукты. Изредка меню разнообразилось тушеными морепродуктами. Но в целом грех жаловаться. Иван заметно поправился и зарос по самые глаза бородой. Хотел было попросить бритву и воду, но бриться лежа не слишком удобно, а вставать ему категорически запретили.
Наконец настал долгожданный день, когда с ноги сняли гипс, и доктор разрешил короткие прогулки по палате. Учитывая, что корсет с груди и большую часть гипса с правой руки сняли еще раньше, сразу после операции на ключице, оставив загипсованной только предплечье и запястье, чувствовал себя Забелин вполне готовым к возобновлению утренних разминок. Правда, о полноценных тренировках пока речи не шло, слишком сильно атрофировались мышцы за время вынужденного простоя, но другого занятия все равно не найти, так что Иван использовал для разминки каждую свободную минуту.
— Ну-ну! Давай старайся! За здорового раба они больше койнов получат! — насмехался киевлянин.
Ему тоже сняли большинство повязок, обнажив заживающие шрамы на голове, правом бедре и левом плече. Судя по ним, досталось мародеру не слабо, и не окажись рядом патруля раханов, шансов довести его до Цитадели не было никаких. В отличие от своего дальневосточного тезки заниматься зарядкой жертва гоблина не собиралась. Да что там зарядка, он даже в туалет сам ходить не спешил, предпочитая звать медсестру с уткой. Больной извращенец!
После одной из таких процедур, не желая дожидаться, пока невидимый кондиционер выветрит из палаты фекальные миазмы, Забелин поинтересовался:
— Простите, самаль, а нельзя ли мне выйти из палаты? Я никуда не сбегу!
— Конечно можно! Третья дверь направо по левой стороне — тренажерный зал, а напротив — комната для релаксации. Если хотите, я принесу вам более подходящую одежду для занятий спортом.
Пораженный Иван нашел силы только кивнуть. Вот же болван, столько времени терпеть не слишком комфортное соседство, вместо того чтобы просто спросить!
Вместе со стильным спортивным костюмом и тапочками, напоминающими короткие борцовки, Иван получил пластиковый браслет красного цвета, дающий доступ к тренажерке, душевой и комнате отдыха. С этого момента в палату он возвращался только для осмотра врачом, еды и сна.
Особенно ему понравилась комната отдыха, отделанная в морском стиле. Огромный во всю стену морской аквариум, тихая умиротворяющая музыка на фоне шелеста прибоя, влажный воздух с запахом морской соли и йода. Даже свет подобран соответствующий — яркий, солнечный. Но самое шикарное — интерактивный пол, изображающий этот самый прибой, накатывающий на песчаный пляж. Если наступить, то на песке остается след, смываемый следующей волной! А еще по песку, между песчаными валунами бегают чудные некрупные крабы, которые, стоит сделать шаг в их сторону, тут же ныряют в пенный прибой. Понятно, что и прибой и крабы — всего лишь компьютерная графика, но до чего реалистичная! Иван подошел к одному из валунов и присел, чтобы полюбоваться на море. И тут же провалился. Валун оказался довольно мягким и упругим креслом, подстраивающимся под формы сидящего человека. Полный восторг, особенно после длительного заключения вдвоем с вонючим нытиком.
А вот тренажерный зал разочаровал. Ни силовых, ни ударных тренажёров не было. Даже турника или брусьев не наблюдалось. Только шведская стенка; пара беговых дорожек; пародия на велосипед, но без сиденья; что-то наподобие парковых степперов, но поизящнее; непонятная конструкция, похожая на пыточную дыбу и массажное кресло. Впрочем, оно и понятно, это же больница, а не спортзал, так что пришлось довольствоваться тем что было.
Постепенно к Забелину стала возвращаться прежняя физическая форма, а вместе с ней и оптимистическое настроение. Правда, сильно огорчало отсутствие связи с внешним миром и неопределенность его положения. В принципе, он считал себя вполне готовым к выполнению тренерской работы, но когда он попробовал заговорить об этом с доктором, то тот резко его осек.
— Я врач, вы — пациент. Я решаю, когда вы здоровы, а когда вы больны. Совет не нужен.
На четырнадцатый день пребывания Забелина в подземном госпитале, во время отдыха в релаксной его навестил незнакомый офицер с пальмовой ветвью в петлице. Невысокий, рыхлый, с большой залысиной и толстыми губами. В отличие от всех предыдущих раханов, назвался он не воинским званием, что сразу выдало в нем особиста.
— Добрый день, Хиван! Меня зовут Баас рэр-Элай. Как вы себя чувствуете?
— Здравствуйте. Я практически здоров. И очень хочу прояснить свой статус. Скажите, Баас рэр-Элай, я ваш пленник?
— Можно просто Баас или расан. Нет, конечно, вы, скорее, почетный гость. Как только доктор ако-Лэйсан сочтет вас достаточно здоровым, вы будете вольны нас покинуть или остаться, если пожелаете.
— А я могу как-то ускорить процесс выздоровления? Честно говоря, крайне надоело бездельничать, особенно учитывая огромное количество незаконченных дел. Да и друзьям хотелось бы послать весточку, что я жив и практически здоров.
— О, об этом можете не беспокоиться. Ваш посол поставлен в известность, что вы находитесь у нас на излечении. Он передал пожелания в скорейшем выздоровлении и просил сказать, что с соглашением все в порядке. Скорей всего, к концу текущей недели оно будет ратифицировано сторонами, а его реализация уже идет полным ходом.
— Спасибо! — искренне поблагодарил Иван. — А нельзя ли мне с кем-то из них увидеться?
— Не доверяете? В принципе, это разумно, хотя и напрасно. Я с вами предельно честен. К сожалению, действующий режим секретности не позволяет нам допускать посторонних на базу, а вы пока не подписали соглашение о неразглашении, чтобы допустить вас в командный модуль, где расположена радиорубка. Но если хотите, я попрошу вашего тезку навестить вас в свободное время, возможно, он сможет развеять ваши опасения.
— Вы про моего соседа по палате? — поразился Забелин.
— Ну что вы! Конечно, нет. Я говорю об Иване Зарубине, он у нас возглавляет геологическую службу. Вы им интересовались у серена Ялали.
— Было бы здорово! Хорошо, Баас, задавайте ваши вопросы, обещаю отвечать честно или молчать. Вы ведь за этим сюда пришли?
— Вы опять ошиблись. Я действительно пришел побеседовать с вами, Хиван, но с противоположной целью — ответить на ваши вопросы, думаю, их у вас накопилось очень много. Спрашивайте, не стесняйтесь!
Забелин задумался. Вопросов действительно уйма, не знаешь с чего начать. Хотя…
— Скажите, Баас, а как вы приходите в этот Мир?
— Как и все, через лоно женщины, — особист улыбнулся. — Но я понимаю, о чем вы. Вы можете мне не верить, но мы местные.
— В каком смысле, местные? — затупил Иван. — То есть вы и есть предтечи, а это ваши города лежат в развалинах? А Цитадель как же?
— Давайте я немного просвещу вас по истории этого мира. Для начала нужно принять во внимание, что накануне катастрофы наш мир не был единым целым. Существовало несколько конкурирующих, а то и откровенно враждующих кланов. Вы уже слышали про стерилизующий вирус?
Иван кивнул.
— Так вот это было «оружие судного дня» одного из очень далеких от этих мест кланов. Нет, не подумайте, никто их не пытался уничтожить, просто вирус случайно вырвался на свободу, а они об этом знали, но долгое время молчали. Когда волна бесплодия охватила планету, было уже поздно. Правда, не все регионы оказались пригодными для распространения вируса. В приполярных и засушливых районах он распространялся только при прямых контактах, и это нас спасло. Но мы понимали, что долго такое положение не сохранится. Вирус быстро мутирует. Тогда и возникло несколько программ по сохранению генофонда человечества. Наши ученые просчитали, что примерно через сто лет патогенность вируса начнет спадать, ввиду отсутствия живых носителей. Кроме того, появятся природные враги, способные противостоять его экспансии. И в целом не ошиблись. Значит, нужно создать убежище, способное на автономное существование на протяжении этого периода, и собрать в нем элиту человечества, обеспечив всем необходимым. Таким убежищем и стала Цитадель, экстренно возведенная в самом засушливом районе планеты.
— А вы? — не удержался Иван от вопроса.
— Как вы понимаете, в Цитадель попали далеко не все желающие. И далеко не все остались удовлетворены таким раскладом. Наши ученые, очень кстати, выявили полезный для выживания факт: дети, не достигшие пубертатного возраста, вирусом не поражаются и даже не являются его носителем. Информацию, конечно же, засекретили, но военная элита, имевшая доступ к гостайне, этим воспользовалась. В Комале — это городок по соседству, у нас была военная база, очень подходящая для этих целей. В силу особенностей рельефа, большая ее часть находилась глубоко под землей. В общем, база была спешно переоборудована под нужды спасения и сюда были свезены почти четыре тысячи детей: девочек в возрасте до семи лет, а мальчиков — до 10 лет. В отдельном изолированном корпусе поселились учителя и воспитатели — рэры. Все взаимодействие с учениками происходило дистанционно, а в случае необходимости рэры входили в помещение базы в скафандрах, через обеззараживающие шлюзы. Параллельно рэры вели поиски вакцины против вируса и искали иммунных животных. Базу полностью изолировали от внешнего мира, а обреченные родители спасенных детей превратили Комаль в огромный склад, набитый всем необходимым для тех, кто доживет до возрождения цивилизации.
— Подождите, но за столетие у вас должно было родиться пятое поколение, а четыре тысячи детей слишком мало, чтобы избежать близкородственного скрещивания. Простите, оговорился. Я конечно же имел виду близкородственные браки.
— Поразительно! — особист удивленно посмотрел на Ивана. — Вы ученый? Странно, а мне докладывали, что в своем мире вы были воином-дрессировщиком!
— Ну что вы! Какой из меня ученый, просто это азы кинологии, их обязан знать любой заводчик.
— Кхинологий? — удивленно переспросил особист, очевидно, переводчик не смог справиться с данным термином.
— Ну да, это такая наука, изучающая собак. Их породы, разведение… Но мы уклонились от темы. Так как вы боролись с инбридингом? Неужели искусственно формировали пары?
— Да, но это как раз нормально. А вот то, что пришлось допустить межкастовые браки — это уже не нормально! Но даже это не спасло. Каста ученых почти вымерла к моменту выхода на поверхность! — Басс резко осекся. — Пожалуй, это уже закрытая информация. Но прежде чем мы сменим тему, я бы хотел обратиться к вам с одной просьбой. Тем более что вы сами затронули данную проблему. Нам нужен ваш генетический материал. Если вы не против, то вечером к вам придет несколько девушек из касты воинов. Мы будем крайне признательны, если вы сможете оплодотворить одну, а лучше нескольких, по вашему выбору. Если хотите, можете считать это платой за ваше лечение.
— Каста воинов? У вас кастовая система? И сколько же всего каст? — ушел он от щекотливого предложения.
— У нас пять основных каст: учителя, ученые, воины, техники и слуги. Низшие касты, кроме того, имеют внутреннее деление на профессиональные гильдии, но не стоит забивать этим вашу голову. Так что вы ответите на мою просьбу?
— Да, но я не один в палате…
— Не переживайте, если вы согласитесь, мы переведем вас в отдельную палату.
— А моему тезке вы тоже сделали такое же предложение? — Забелин снова попытался оттянуть принятие непростого решения.
— Вы про этого бандита? Нет, конечно же, нет! Боюсь, уровень его интеллекта слишком низок даже для Мусорщиков. Так что вы решили?
Иван задумался. Еще месяц назад он бы пришел в восторг от открывшихся перспектив. Но теперь у него есть Марийка. С другой стороны сам же решил, что нужно быть паинькой, чтобы поскорей выбраться. Сидя здесь и строя из себя невинность, он денег на восстановление внешности любимой никак не заработает, а тут еще и за свое лечение платить придется. Да и перспектива не видеть приевшегося соседа с его извечным нытьем — сильный аргумент! Это ведь не для удовольствия, для дела, по необходимости. Вот только…
— Скажите, Баас, а ваши медики знакомы с инсеминацией и экстракорпоральным оплодотворением?
— Конечно, меня скорей удивляет, что с этими терминами знакомы вы! Опять азы кинологии?
— Отчасти. Скорее общая эрудиция.
— Пожалуй, ваш материал вполне можно использовать и для касты ученых. Странно конечно, что вы добровольно отказываетесь от самой приятной части процесса зачатия, но я принимаю ваше решение. Самаль проводит вас в процедурную и поможет взять сперму. Для уверенности в результатах процедуру придется повторить через пару дней. После этого я вас вновь навещу, и мы продолжим нашу беседу. До свидания, Хиван!
26
Зарубин пришел только через два дня, когда Иван уже отчаялся его ждать. Молодой коренастый мужчина, примерно одного с Забелиным роста. Пижонская бородка несколько отличалась от той, что на фотографии, но острый оценивающий взгляд никак не перепутать.
— Ну что, давай знакомиться? — Бородач первым по-приятельски протянул Забелину руку, хотя голос его звучал с легкой издевкой. — Как я понимаю, мне представляться не надо? Мне передали, что ты меня искал. Ты какое отношение имеешь к Цитадели?
— Да никакого, — смутился Иван.
— Странно, а мне передали, что меня разыскивает… Как это точно звучало? А! Амбассадор Цитадели в землях хавийя! Но если ты не из Цитадели, тогда чем вызван твой интерес к моей скромной персоне?
— Ах, вот оно что! Не знаю, какие у вас терки с Цитаделью, но меня просил вас найти Владимир Бирюков, он утверждал, что вы с ним друзья еще по Углегорску.
— Володя? Тогда понятно. Прости, что я так наехал, как-то не подумал, что он мог подключить кого-то к поискам. Да и зачем? Я же направлял ему письмо. Все объяснил. И это, давай на «ты», если не возражаешь, а то как-то не по-русски. Так зачем он меня ищет, и что это за история с амбассадором?
— Давай. Насколько я знаю, никаких вестей от вашей четверки не было с момента похищения. Так что его интерес вполне понятен. А я действительно сотрудник посольства, только не Цитадели, а Содружества, ну и хавийя меня определенными полномочиями наделили, но это так, к делу совсем не относится. Так что с вами приключилось? Что мне Бирюкову передать, когда, точнее, если выберусь.
— Выберешься. Раханвейн не беспредельщики, у них все по закону. Они тебя уломать попытаются, поскольку ты им позарез нужен, проблемы тут крупные с гоблинами. Но если откажешься, держать не станут, разве что счет за лечение выставят конский. Ты главное на подписку о неразглашении не соглашайся, а то там один из пунктов — добровольный отказ от общения с внешним миром на три года! Похоже, эта рэр-Харин воспользовалась этим пунктом, чтобы отложить отправку моего письма Бирюкову на этот срок. Вот же сучка крашеная!
— Так вот в чем дело! А я-то гадаю, как они проконтролируют, что я лишнего никому не скажу! А кто такая эта рэр-Харин?
— Формально она просто старший рэр. Рэр здесь типа парторга и особиста в одном лице. Но на деле она держит в руках всю власть на Базе, Комендант ей в рот смотрит. Без ее одобрения ни один серьезный проект не может начаться. Жуткая старушенция. Говорят, она то ли внучка, то ли правнучка Первого Коменданта и лично помнит времена, когда рэры жили в изоляции и изредка приходили в громоздких скафандрах. Хотя врут, наверное, все же больше сотни лет прошло. Да шут с ней, со старушенцией. Ты лучше расскажи, что за дела там у вас происходят? Я так понимаю, что Володя таки додавил анклавы на создание Содружества?
— Сами «додавились», когда русский анклав заявил об открытии своего посольства в Сууке!
Иван вкратце пересказал события последних месяцев.
— Круто все завертелось! — восхитился Зарубин. — А что Цитадель? Неужели в стороне осталась и никаких палок в колеса не вставляет?
— Не совсем, недавно они в Абгале свой центр регистрации открыли, перепись хавийя ведут активно. Жером считает, что так они противодействуют экспансии Содружества, сохраняя за собой контроль над этими землями, но как по мне, так это скорее помощь, а не противодействие.
— И все? Никаких убийств, никаких покушений на членов посольства?
— Вообще-то без этого не обошлось. Какой-то профессор Вайрид — химик из Цитадели, якобы заказал меня хавийским киллерам. Но я убей не пойму, чем я мог помешать местному ученому сообществу!
— Вайрид такой же местный, как мы. Он — Странник.
— Странник?
— Ага, есть такие типы, что способны произвольно перемещаться между Мирами. Но это ты лучше у Володи спроси, он лучше меня расскажет. Он с такими встречался в прошлом своем Мире.
— Обязательно спрошу. А о себе расскажешь?
— Кое-что расскажу, но нас наверняка слушают, а я давал подписку, так что прости, но на некоторые вопросы ответить не смогу.
— Тогда расскажи, что сможешь. Начни с вашей экспедиции.
— Хорошо, но начать придется издалека. Не секрет, что основа здешней экономики и база для безраздельного господства Цитадели — электроэнергия. Точнее реакторы, обеспечивающие нас этой энергией. Так вот, реакторы эти работают за счет холодного термоядерного синтеза. Абсолютно экологично, довольно безопасно и долговременно. Но не вечно. Постепенно топливо в них заканчивается, а вот перезарядить их — проблема. Само топливо, как я понял, не дефицит. Дефицит — сверхпроводники, для них нужен ниобий, и довольно чистый. А все разработанные месторождения тантала — там высокое содержание ниобия — находятся достаточно далеко от Цитадели. Из-за трясуна до них почти нереально добраться. Однако в местных горах есть все признаки наличия касситеритового месторождения, а ниобий там часто в примеси. Касситерит — это оловосодержащая руда и, похоже, в нашем случае в ней довольно много ниобия. Но нужна доразведка месторождения и оценка запасов. Просто до катастрофы здесь никто из геологов всерьез не работал. Хватало сырья в более комфортных климатических зонах. Нас, как ты понимаешь, наняла Цитадель это месторождение разведать и оценить запасы. Но, так уж получилось, что буквально через пару недель нас захватили шехали и отправили рабами долбить скалу, а раханвейн нас выкупили и предложили работу по специальности. У них была та же проблема — их реакторы требовали перезарядки, а для этого нужен ниобий!
— Прости, Иван, но почему вы предпочли в качестве нанимателей раханвейн, а не Цитадель?
— Все просто. Раханы борются за свой собственный Мир, а Цитадель преследует свои, зачастую весьма далекие от этого Мира цели.
— Почему? Это же ученые, точнее потомки лучших ученых, собранных со всего света.
— Так действительно когда-то было. Но очень давно. Уже более полувека данный Мир стал экспериментальным полигоном для Странников. А их интересы в этом мире довольно специфичны. Ты же знаком с трясуном?
— Конечно.
— А ты не задумывался о его первопричинах?
— Вроде это как-то связано с множественностью миров и с нашим прохождением, через их слои.
— В целом верно. Вот только до катастрофы ничего подобного не было. Никто не планировал заселять Мир Цитадели пришельцами из параллельных миров! Ожидалось, что вышедшие из убежищ люди сами станут ядром новой цивилизации. Однако где-то в период карантина в Цитадель проникли Странники, которые предложили заселить мир беженцами из «темных» миров. Идея понравилась, и далеко на севере в пустыне были созданы целые поля низкочастотных антенн, создающих эффект прорыва пространственно-временного континуума. Все это требует гигантских энергетических затрат, так что дефицит энергии уже не за горами, а для его преодоления нужен ниобий. Выбирая между нуждами раханов, желающих возродить цивилизацию, и Цитаделью, где правят чужаки, для которых наш Мир — всего лишь полигон для рискованных экспериментов, я однозначно выбираю раханов.
— Подожди, как же так? Ведь Цитадель спасла этот Мир. Там оплот науки и технологии все оттуда. Они разработали вакцину от вируса бесплодия. Да и идея с заселением пришельцами не так уж плоха. Я беседовал на эту тему с Палычем, он уверен, что для подавляющего большинства это был спасительный шанс…
— Для овец чабан тоже образец отцовской заботы: защищает, лечит, кормит и холит, но сам понимаешь, не от избытка альтруизма. Жизнь, тезка, не театр и не Боливуд, где злодей обязательно с дьявольской внешностью и зловещим смехом!
— Да, я все понимаю, я уже давно не «юноша пылкий со взором горящим». Юношеский максимализм я перерос. Но почему ты решил, что Цитадель — Зло?
— Долгая история. Сомнения у меня и раньше были, но после того, как я узнал про Странников, на смену сомнениям пришла уверенность. Ты просто не представляешь, что это за твари. Мы для них не люди, а так: то ли копии, то ли тени, то ли отражения настоящих людей. Их цели по определению не могут быть чистыми!
— Почему копии? То есть там, на Земле, остался другой Иван Забелин? Он никуда не пропал? А я просто объемная ксерокопия?
— Это ты у Бирюкова спроси, он в этих делах лучше меня разбирается. Но я не думаю, что это так происходит. По крайней мере, когда Володя с Настей из Углегорска ушли, никаких их копий там не осталось. Да и мне, если честно, плевать есть где-то еще Иван Зарубин, или я один такой. Это мой Мир! Я здесь живу! Я мыслю, я чувствую! И я не собираюсь становиться подопытным кроликом в руках кого-либо, а тем более Странников!
— А все-таки, откуда ты про этих Странников узнал? Не думаю, что они о своих способностях на каждом углу кричат!
— Не кричат, — Зарубин пожал плечами, — но и не слишком таятся. Так что за время подготовки экспедиции я кое-что успел услышать и понять, а здесь и вовсе все вопросы отпали! Ты уже слышал про клановую структуру у раханвейн? Ну вот, базу эту вояки организовывали, а у них отношения с учеными, наверное, во всех мирах одинаково напряженные. Начать с того, что в команде рэров оказались лишь медики, химики и инженеры. Ни геологов, ни физиков, ни генетиков. Ну и с половозрастным составом они намудрили. В общем, это уже, наверное, закрытая информация, но главное — не секрет: к выходу на поверхность у них практически только медики и остались, да и те — все вырожденцы. Вот на этом их Странники и подловили. Предложили открыть портал в умирающий мир, где близкие им племена дигиль смогли сохранить научный потенциал. Не бесплатно, конечно, но про цену я не знаю. Зато знаю, что совет рэров сделку одобрил, но с большим трудом. И в дальнейшем со Странниками они старались дел не иметь.
— Так значит, дигиль — наемные научники у раханов?
— Не совсем. Деталей я не знаю, но, на мой взгляд, там что-то вроде партнерства.
— Слушай, Иван. Если раханы и дигиль местные, ну или почти местные, то почему они не используют местную технику? Палыч говорил, что там вся электроника жива, но система кодирования слишком странная. Никак дешифровке не поддается, да и хранители информации размагнитились со временем.
— Ага, тут еще трясун здорово постарался. Современная электроника производится со специальной защитой от резких перезагрузок, а вот предтечи такого не предусматривали. А дешифровать и не получится. Там, как я смог понять, не двоичная кодировка, но я не спец в этих вопросах. Да и вообще спецов таких нет. У раханов программистов даже изначально в штате учителей не было, а без помощи учителя разобраться в их учебниках для вузов практически нереально. А у дигиль совсем другие принципы программирования. Говорят, был один юный гений из дигиль, который разобрался в местной системе, но года четыре назад он пропал во время какой-то вылазки. По этому поводу тут отдали под трибунал весь командный состав той операции. Вроде бы только начальник местного спецназа остался на своем месте за личный героизм, но и то после этого случая так и ходит в капитанах, несмотря на большую выслугу. Очень уж тяжелая потеря!
— Забавно! А как звали пропавшего ученого? Случайно не Салемом?
— Да шут его маму знает! Но если хочешь, могу спросить. А что за Салем?
— Да так, не бери в голову, случайный знакомый. Просто почему-то вспомнился. Странный такой малый, и в Содружество он попал как раз года четыре назад. Ну его. Ты лучше расскажи, что с остальными членами группы? Слободан говорил, что девушки с вами не было. Где Лиду искать?
— Линду, Линду Смирнофф. Она шведка. Честно говоря, я надеялся, что ее наши подобрали, но раз ты спрашиваешь… — Зарубин помрачнел. — Ее с нами не было, когда на нас шехали выскочили. Мы тогда колонковым бурением занимались в распадке, а она в лагере оставалась. Она же геохимик, что ей на буровой толкаться? Она бы сейчас здесь нам очень пригодилась, на камералке, а то от этих дигильских химиков толку, как с козла молока!
— Кстати, а как ваши поиски касситерита? Вы же по идее в горах должны его искать, а у нас там последнее время постоянные авиапатрули, в связи с последними событиями. Вас бы по-любому заметили!
— Должны, да не получается. Но нам тут и тех кернов, что тогда набурить успели, пока хватает. Тут такие буры! Мощь! Нам на Земле такие машины и не снились! Я пока разрезы рисую по данным бурения да с химиками воюю, а парни пробуют дырявить окрестные холмы.
— Ясно. Зарплату-то вам платят, или вы на положении пленников?
— Платят и неплохую. У них тут с энергией и, соответственно, с финансами пока полный шоколад, лет на пять еще с гарантией хватит. Вот с продуктами у них немного проблемно. Их подземные оранжереи сильно пострадали то ли от землетрясения, то ли от трясуна. Часть галереи обрушилась, и теперь там царство гоблинов. Почти весь хавчик из Абгаля везут…
Дверь в комнату отдыха, где мирно беседовали тезки, неожиданно распахнулась. На пороге стоял крайне взволнованный рэр-Элай.
— Простите, что прерываю вашу беседу, но это крайне важно! Что вам известно о Самале Эль-Багади дис-Коринф? Он жив? Он в плену?
Оп-па! А это уже интересно! Вот так пастушок! Ох, не зря он Забелину припомнился, ох, не зря! Это же в корне меняет расстановку сил! Если Самаль единственный, кто способен заставить работать местные электронные мозги, то цены такому специалисту реально нет! При таких раскладах можно не только без проблем на волю выйти, но еще и поторговаться о дополнительных бонусах. Вот только что в Содружестве скажут? Захотят ли передать столь ценного кадра потенциальным противникам? Тот еще вопрос!
— Простите, Баас, — Забелин усмехнулся, вспомнив их предыдущий разговор и прикинув, как подороже «продать» столь ценную информацию. — Слишком много вопросов. И далеко не на все из них я могу ответить, ибо это закрытая информация, а у вас нет к ней допуска. Но могу вас уверить, что Самаль жив, здоров и не томится в застенках. Месяц назад я с ним лично беседовал. Я готов организовать переговоры по его возвращению, если он пожелает, конечно. Но и от вас потребуются определенные уступки.
— Какие?
— Вам придется отменить для Зарубина и его людей ограничения на общение с внешним миром, ну и обеспечить мне свободное возвращение в посольство.
— Хорошо, я доложу ваши требования Совету. Значит, вы отвергаете наше предложение по работе дрессировщика?
— Нет, отчего же? Я готов поработать над вашей проблемой, но на своих условиях. Подписывать соглашение о неразглашении я не буду. Мне ваши секреты не интересны, если только они не угрожают Содружеству. Если вы еще до моего отъезда организуете мне встречу с вашим специалистом, занимающимся проблемой гоблинов, или как вы их называете «сохет», то я постараюсь в течение, скажем, недели подготовить несколько вариантов решения вашей проблемы и представлю их вам на обсуждение. Но сразу предупреждаю, что дрессированных монстриков, приносящих по команде «апорт» палку, вы не получите. Это нереально!
— Тогда не будем терять время. Я пришлю к вам начальника охраны и переговорю с ако-Лэйсаном. Если он не будет сильно возражать, и Совет примет ваши требования, то уже завтра вы сможете отбыть в Суук. Сколько вам понадобится времени для организации переговоров о судьбе Салема?
— Думаю, недели хватит и на подготовку предложений по проблеме гоблинов, и по вопросу Салема. Но если я отправлюсь вместе с Иваном Зарубиным, то решение можно будет существенно ускорить.
— Не понимаю, как одно связано с другим?
— Очень просто. Для всех в Содружестве Зарубин и его команда — ваши пленники, сколько бы вы не утверждали обратное. Демонстрация доброй воли и чистоты ваших намерений — хорошее начало для переговоров. Вы же слышали весь наш разговор? Значит, в курсе, что у нас с вами общий враг, а у нас говорят, что враг моего врага — мой друг!
Несмотря на заверения Бааса, в этот день начальник охраны так и не пришел, что и понятно, ибо на базе произошло ЧП. Буквально через час после ухода Зарубина к ним в палату привезли сразу трех новых пациентов. В казавшейся просторной комнате сразу стало тесно. Запахло кровью и болью. Все трое сильно пострадали от нападения гоблинов во время будничной работы в многократно проверенном и перепроверенном складском помещении. Но этим еще повезло, их, можно сказать, слегка зацепило, когда атакованные подоспевшим патрулем гоблины пытались прорваться на свободу. Точней зацепило двоих, а третьего просто придавило штабелем ящиков, за которым он прятался, сломав ногу и несколько ребер. А вот трем их товарищам повезло куда как меньше. Двоих гоблины буквально порвали на месте, а третьему откусили ногу и вспороли живот. За его жизнь сейчас боролся незаменимый ако-Лэйсан, но, по словам заплаканной рабат, шансов у парня практически не было.
Забелину очень хотелось расспросить пострадавших ребят, но их в ожидании очереди на операцию погрузили в сон. Так что вместо показаний очевидцев пришлось выслушивать домыслы своего киевского тезки.
— Эти лошары ни хрена собственный город не знают! Тут же под всем городом подземные тоннели понарыты! Ну там канализация, кабели разные и трубы. Не, ты не подумай, за сто лет там повыветрилось все давно, даже следов дерьма не осталось. В рост там, конечно, не пройти, а местами, где колодцы ливневые были, и вовсе песок разгребать приходилось, чтобы проползти дальше. Но главное, по ним можно в любое здание скрытно пробраться. Бурый в своем Мире сантехником главным в мэрии своего Задрюпинска был, он за это и кликуху свою гнилую заработал. Так вот, он сразу срисовал, где могут быть входы-выходы. Мы в эти катакомбы еще за городом нырнули, а вылезли точнехонько в нужном складе, где военные добряки хранились. Жаль чушкана, он хоть по жизни и был обиженным, но башка у него варила!
— Подожди, тезка, не тараторь! Вы что, все патрули тупо под землей обошли, и они вас не заметили?
— Так я тебе о чем? Там поверху никак не пробраться, у них и посты и камеры! Хан у нас за эту тему отвечал, так он что-то про тройное перекрытие базарил! Только клали мы на их посты! Говорю же, тупые они! Все поверху высматривают, а не шарят, что по подземным ходам все их склады обнести можно! — Иван заржал в голос.
— А когда по коммуникациям пробирались, вы следы жизнедеятельности гоблинов видели?
— Ты про говно, что ли? Не, гоблинского дерьма не видали, но воняло местами знатно, а в одном отнорке яйца были, на черепашьи похожие, кожистые такие. Но гоблинские они или какой другой твари, не скажу, я тебе не ботаник.
— А те гоблины, что на вас в складе напали, они уже были в помещении, когда вы вошли, или потом появились?
— Я без понятия. Хотя… мы там с полчаса ковырялись, а двери все заперты были и на окнах решетки. Так что верняк — следом за нами они туда пролезли. Слышь, а может это из-за Казбека? Этот придурок те яйца в боковом тоннеле сапогом подавил, а еще парочку с собой захватил, типа пожарить их вечером по приколу! Точняк! Эти твари за своих змеенышей мстить притопали! То-то я удивился, что их сразу трое на нас вылезло! Вот урод Казбек! Пусть радуется, что ему хавики башку прострелили, а то я ему за свою руку шкуру лоскутами снимал бы!
27
Не было бы счастья, да несчастье помогло! Из-за вчерашнего ЧП обоих Иванов было разрешено досрочно выписать. Оказывается, первоначально ако-Лэйсан наотрез отказал Совету рэров в выписке русских пациентов. При их кастовой системе решение врача мог отменить только медик более высокого чина, но таковых на базе не оказалось. Складывалось впечатление, что доктор и две медсестры — это и есть весь медицинский персонал.
Как понял из обмолвок и намеков Забелин, на этой подземной базе вообще почти не осталось людей, только штаб-квартира, техники, уборщики и охрана. Остальные переселились на открытый воздух — либо в поселение к дигиль, либо в новую наземную базу на каком-то острове. Там сейчас строился нормальный город, со своим сельским хозяйством и промышленностью. Туда постепенно перемещались все материальные запасы, заложенные в Комале заботливыми предками. Как раз во время погрузки в машины очередной партии товара группа техников и подверглась нападению. Раненых нужно было лечить, а большинство оборудования уже уехало на остров, и остальные палаты стояли законсервированными. Так что тезкам повезло, доктор счел, что выписать двух йурубов проще, чем расконсервировать палату. О чем не преминул сообщить лично, прозрачно намекнув, что рассчитывает, что к вечеру их духу в госпитале не будет.
Начальник охраны пришел вместе с рэр-Элаем сразу после обеда, когда пара тезок блаженствовала на «валунах» в комнате отдыха. Не то чтобы их так уж напугали намеки ако-Лэйсана, но после того, как в их палату из реанимации прикатили шестую койку со стонущим и дурно пахнущим кровью и лекарствами пациентом, даже киевлянин решил перестать разыгрывать лежачего больного и соизволил встать. Правда, за время его лежания мышцы сильно атрофировались, и Забелину пришлось почти на себе тащить его вначале в туалет и душ, а потом в релаксную.
— Страшко, вас ждут в процедурной! — с порога вместо приветствия заявил рэр. — Давайте поторапливайтесь, и не надо разыгрывать из себя немощного инвалида, я все знаю про ваши ночные прогулки.
Калечный мародер, состроив недовольную рожу, встал и почти не хромая направился на выход. Встретив возмущенный взгляд Забелина, тезка нагло осклабился и продемонстрировал оттопыренный средний палец.
Убедившись, что дверь (а они здесь звуконепроницаемые) плотно закрылась, пришедшие так же расположились в оригинальных креслах зоны отдыха напротив Ивана.
— Прошу прощения за вынужденную задержку. Сами понимаете, форс-мажор! Шесть техников, причем трое — безвозвратные потери! Мы не можем себе позволить такое расточительство! Это ставит под угрозу срыва все планы, — Баас даже не пытался скрыть эмоции. — Хиван, вы просто обязаны найти способ приручить этих проклятых сохетов! Это сааль Шурэ Дисоу, он возглавляет нашу охрану. Я попросил его быть с вами предельно откровенным, но прошу вас не злоупотреблять нашим бедственным положением, ибо вы так и не согласились дать подписку о неразглашении.
Иван внимательно посмотрел на пожилого темнокожего мужчину с двумя пальмовыми ветвями в петлице. Сухощавый, жилистый, выше среднего роста с аккуратной, седеющей по краям бородкой на абсолютно лысом черепе. Даже бровей нет! Выглядит очень уставшим и несколько скованным, что, впрочем, не удивительно, учитывая вчерашние события. Никаких сомнений в том, что именно его назначили козлом отпущения. Интересно, что его больше тяготит: присутствие рэра или необходимость искать помощи у чужака?
— Хорошо, Баас! Я задам саалю только один простой вопрос. Скажите, Дисоу, что вы знаете о подземных коммуникациях под городом?
— Коммуникациях? Вы про всякие трубы и кабели? Причем здесь это? Мне рекомендовали вас как специалиста дрессировщика из воинской касты, а не Мусорщика! У меня люди гибнут! За этот месяц мы уже восьмерых потеряли, и это только от стычек с сохетами, а тут еще ваш соотечественник-бандит убил расаля и ранил двух тураев! А вы спрашиваете меня о каких-то трубках в земле?
Возмущенный сааль вскочил на ноги и, если бы не рэр, наверняка ушел, громко хлопнув дверью. Хотя последнее было бы весьма сложно осуществить, учитывая конструкцию здешних дверей.
— В таком случае позвольте еще один, так сказать, уточняющий вопрос?
— Не обижайтесь, Хиван. У сааля выдался очень трудный день. Давайте без экивоков, спрашивайте уже!
— Каков по-вашему диаметр того, что вы называете «трубками в земле»?
— Понятия не имею, но если хотите, я пришлю вам расаля Мусорщиков, он должен знать.
— Не стоит, я и так вам скажу. Диаметр коммуникаций достаточен, чтобы человек мог в них свободно перемещаться, пусть и не выпрямившись в полный рост, а уж для гоблинов, то есть сохетов, это как коридор в вашем убежище! Причем прошу заметить, что коммуникации проходят под всем городом и имеют выходы в каждом, я подчеркиваю — В КАЖДОМ здании. Более того, именно там ваши сохеты, скорей всего, откладывают яйца и выводят потомство! Обследуйте подземные тоннели, выжгите заразу и надежно замуруйте все входы, и всё — ваша проблема решена! Вам нужен мусорщик, а не дрессировщик!
— Вы уверены? — только и смог выдавить ошарашенный Баас.
— Более чем. Именно по одному из таких тоннелей в город и пробралась шайка моего тезки. Стражко кажется?
— Страшко, — автоматически поправил рэр. — Но почему об этом ничего не сказано в Учебниках? Не могли же первые рэры ничего об этом не знать?!
— Почему же? Вполне могли и не знать. В подземной базе все коммуникации либо по стенам проложены, либо непосредственно под полом проходят. А в городе рельеф, дороги, инфраструктура… коммуникации, кроме как под землей, не проложишь. Город, как я понимаю, уже потом построили, после того как базу законсервировали?
— Я этого червя Янтара в его же дерьме закопаю! Я из него чучело сделаю и у входа в сортир поставлю в качестве держателя для подтирки! Я все их сучье племя!.. — Сааль умчался, и остаток его угроз был отрезан закрывшейся дверью.
Баас покачал головой и что-то резко сказал в наручный браслет. Похоже, он был не только ключом, обеспечивающий доступ в различные комнаты, но и коммуникатором.
— Я так понимаю, Янтар — это глава гильдии Мусорщиков? — полюбопытствовал Забелин.
— Да, и ему в ближайшие пару дней лучше не попадаться под руку саалю.
— Но он же не виноват. Даже если он что-то и знал про тоннели под городом, не он строил систему безопасности!
— Это так. Более того, даже если бы он попытался что-либо рассказать Шурэ Дисоу или другому военному специалисту, его бы даже слушать не стали. Но увы! У сааля появилась замечательная возможность сорвать на ком-то досаду, и глава Мусорщиков — самая подходящая кандидатура. За него никто вступаться не станет.
— Даже если он действительно сделает из него чучело?
— Нет, конечно. До такого не дойдет. Убийство, даже если это убийство мусорщика — преступление, и сааль это знает. Так что набьет морду или ноги переломает, да и то если поймает! — отмахнулся Баас. — Давай ненадолго отложим наш разговор, я лично извещу Совет о твоей версии. Думаю, они это оценят. Если желаешь, дальше по коридору дверь в жилой модуль, я прикажу подготовить тебе комнату, чтобы ты мог отдохнуть, пока ждешь решения.
— А долго ждать?
— Час или чуть больше.
— Тогда я лучше здесь подожду.
— Странно, как тебе не надоедает эта бутафория? Никогда не понимал, что вы, поверхностники, находите хорошего в созерцании огромного массива не пригодной для питья воды?
Баас ушел, оставив Ивана созерцать, как к ногам с тихим шелестом подкатывает очередная «бутафорская волна непригодной для питья воды», и размышлять над превратностями бытия низших каст. Похоже, кастовая система сыграла очень злую шутку с народом раханвейн.
Ждать долго не пришлось. Как только надобность в «табабараха хиван» отпала, смысла в дальнейшем пребывании на базе Забелина не было никакого, и Совет рэров это понимал.
— Совет принял решение. За помощь в решении нашей проблемы на ваш счет будет перечислено пять тысяч койнов. Надеюсь, этой суммы достаточно для компенсации понесенных вами неудобств? Вот и хорошо. Еще десять тысяч мы готовы вам выплатить в случае беспрепятственного возвращения Самаля Эль-Багади дис-Коринф, причем половины суммы мы вам авансируем на текущие ваши расходы. Вы можете вылететь прямо сейчас, вашего медвежонка и вещи принесут к коптеру. Или, если хотите, можете погостить у нас до завтра, комнату вам выделят, и улететь вместе с Зарубиным. Он попросил сутки на улаживание срочных дел.
— Спасибо! Я предпочту ночевать в своей комнате в Сууке. А что с моим соседом по палате? Я могу забрать его с собой и отправить в Содружество посольским транспортом.
— С Иваном Страшко все сложнее. Он обвиняется в вооруженном нападении на наш патруль. После полного выздоровления его ждет суд, и, судя по результатам баллистической экспертизы найденного при нем оружия, это именно он убил расаля Эмида и ранил одного из тураев. Если защита не найдет веских доводов, боюсь, его ждет смертный приговор.
— То есть вы его лечили и даже изготовили протез на левую руку, только чтобы потом повесить?
— Нет, конечно. Мы не дикари. В камеру приговоренному по системе вентиляции в ночное время подается веселящий газ в больших дозах. Поверьте, он умрет совершенно счастливым. Что касается лечения, то он пока не осужден, никто не имеет права ущемлять его в естественных правах. Так что лечение будет закончено и только после этого состоится суд.
— Скажите, а я могу нанять ему адвоката?
— Защитника? Конечно, если желаете, но зачем? Мы сами предоставим ему защиту или оплатим услуги защитника, которого он пожелает вызвать.
— И все же я настаиваю. Он гражданин Содружества. Хороший или плохой, но гражданин. Я не говорю, что он не должен нести ответственность за свои действия, но я хочу быть уверен, что все его права соблюдены.
Баас молча пожал плечами, но возражать не стал.
— Посидите здесь немного, я отдам нужные распоряжения. Когда все будет готово, вас проводят на посадку. Было приятно с вами общаться. Надеюсь, следующая наша встреча будет еще более приятной и радостной для обеих сторон.
Рэр ушел, а Забелин поспешил к Страшко. Тезка ему решительно не нравился, но бросать вот так соотечественника, по сути уже приговоренного к смерти, было как-то не по-людски. Как и ожидалось, мародер нашелся в процедурной, где он выносил мозг молоденькой самаль жалобами на придуманные недуги.
— Ну шо? Как прошли переговоры на высшем, мля, уровне? Судя по твоей кислой роже, тебя поимели на сухую и кончить не дали!
— Иван, я сейчас улетаю. Я попрощаться зашел.
— Попрощался? Ну и вали, не мешай мне убеждать девушку в пользе быстрого необременительного перепихона.
— Иван, тебя собираются судить за убийство старшины и ранение солдата из того патруля, который пытался вас задержать.
— Не, я не при делах! — Страшко напрягся, но постарался не выдать своих чувств. — Их Казбек с Арой завалили. Вот пусть им и предъявляют свои претензии. А я вообще так — мимо крокодил! Я, может, в их сраный город и не заглядывал, просто гулял рядом…
— Иван, они провели баллистическую экспертизу. Парней положили из твоего автомата. Прощай. Я постараюсь нанять тебе хорошего адвоката.
— Э, стоять! Ты куда! Ты не можешь меня здесь так бросить! Ты же долбаный посол, ты должен меня защищать! Я не хочу кормить клопов в их зиндане!
— Нет, тезка. Никто тебе ничего не должен, но я все же попробую тебе помочь тем, что найму адвоката.
Не слушая воплей и матов, летевших ему в след, Забелин вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь.
Его уже ждали. Незнакомый молодой парень с одной синей лычкой на рукаве форменной куртки. Он был без блютуз-гарнитуры, но и без перевода было понятно, что он здесь, чтобы проводить Ивана к коптеру. Шли долго, не менее получаса, постоянно поворачивая и то поднимаясь, то опускаясь на этаж или два. У Забелина сложилось впечатление, что его специально ведут окольными путями, чтобы запутать. Но он и не пытался запоминать дорогу, он считал дни. По всему получалось, что сегодня двадцать девятый день после большого гурти. Дилага давал ему на все про все месяц, а значит завтра состоится ратификация соглашения. Отлично, он как раз успевает переговорить с Жеромом и с утра вместе с ним отправится в Абгаль. А после этого нужно будет уговорить посла дать ему коптер до Цитадели. Деньги, слава раханам, на счету есть, так что за операцию Марийке он может рассчитаться сразу. Еще нужно будет к Александру заглянуть, куклы показать. Ну и к Свистку с Амиром наведаться не помешает, договориться о поставках Сахину «Арго»!
Размечтался так, что не заметил, как вышли под вечернее небо. В лицо дохнуло перегретой пылью и почему-то запахом нечистот и мокрой псиной. Коптер стоял на просторной площадке, закрытой со всех сторон высоким забором. Слева громоздилась гора каких-то ящиков и лежало его имущество: снятые с мотоцикла седельные сумки, оружие и разгрузка, поверх всего этого лежали нагайка и костяной нож. А это что? Клетка? Почему такая маленькая? Жирх? Забелин шагнул к накрытому тканью параллелепипеду около метра в ширину и в высоту и метра полтора в длину, являвшемуся источником звериного запаха и глухого ворчания. И в этот момент раздался тревожный зуммер ай-ди. Трясун? Он глянул на своего провожатого, тот пожал плечами и уселся прямо на покрытие взлетной площадки. Иван сел рядом, облокотившись на стеллаж из ящиков. Привычно задрожала земля, накатил космический холод, картинка на миг померкла, а потом стала негативной, в уши ударил зловещий шепот…
Очнулся Иван с тяжелой головой. Похоже, не долечился. Это надо же от простого трясуна сознание потерять! Огляделся. Рядом с земли с ошарашенным видом пытался встать его провожатый. Парня явно вело в сторону. Тоже слабак, или тряхнуло непривычно сильно? Тогда повезло, что взлететь не успели. Они что тут, за трясунами совсем не следят? Хотя предыдущий вроде сегодня утром был? Или всё-таки вчера?
В клетке, до которой Забелин так и не успел дойти, обижено рявкнули. Иван отбросил размышления и на неожиданно ватных ногах поспешил отдернуть ткань. Под ней действительно оказалась решетчатая клетка, склеенная из пластиковых прутьев в палец толщиной, а в ней забившийся в угол рычащий нескладный медвежонок. Размером с русского спаниеля, с крупной головой, широкими передними лапами и дистрофичным крупом. Шерсть грязная, тусклая, торчит в разные стороны, как щетина затасканной щетки. На атрофированных задних лапах и вовсе скаталась в колтуны вперемешку с фекалиями. Узнать в этом убожестве милого плюшевого медвежонка, ехавшего с ним в Суук почти пять месяцев назад, было не реально. И все же это был он — его маленький Жирх. Забелин был в этом уверен. И дело даже не в том, что второго медведя в Мире Цитадели просто нет. Он просто чувствовал это, каким-то восьмым или девятым чувством. Так же, как почувствовал в свое время тот бункер. Их с Жирхом бункер!
— Ничего, Жирх, мы тебя отмоем, пролечим, витаминчиками пропоим, ты у нас снова красавцем будешь! А задние лапы — это ничего, мы тебе колесный протез сделаем, будешь по посольству наперегонки со щенками носиться. Будешь ты у нас мото-мишка!
Успокаивающе приговаривая и не обращая никакого внимание на злое ворчание зверя, Забелин открыл клетку и вытащил упирающегося Жирха наружу. Тот было попытался укусить протянутую руку, но передумал. А оказавшись на руках, попытался спрятать лобастую голову под мышку Ивану и отчаянно захныкал, подвывая и жалуясь на свою несчастную судьбу. Потом изо всех сил, до боли обхватил руку вновь обретенной «мамочки» и затих, периодически вздрагивая и поскуливая.
— Ну все, все! Успокойся, Жирх. Все будет хорошо, я теперь тебя никому не отдам, — приговаривая, Забелин постарался по удобней перехватить потяжелевшего питомца. — Пожалуй, килограмм восемь в тебе точно есть!
— Здравствуй, Хиван! Нужно лететь. Нам бы сегодня до темноты успеть домой вернуться.
Иван оглянулся. Рядом с ним стоял серен Ялали и пара его ребят, все в полной выкладке. Еще двое бойцов заканчивали погрузку его имущества в коптер.
Задерживаться Иван не стал. Увидев, что бойцы взялись грузить клетку, помотал головой.
— Этот ужас оставьте себе! Можете в нее штрафников своих сажать, а Жирху у меня на руках спокойнее.
— Штрафников?
— Ну нарушителей дисциплины или нерадивых солдат.
— Ужас! Это же издевательство над людьми! — поразился суровый серен.
— Ничего, — Иван пожал плечами, — Жирх тоже почти человек, а вы его там четыре месяца держали!
28
Все иллюминаторы в коптере были задернуты плотными шторками, видимо, из соображений секретности. Но Ивану и так было не до любования красотами, он пытался удержать на руках и успокоить своего вновь обретенного питомца. Жирх, истомившийся в тесной клетке и одиночестве, пытался наверстать упущенное и вовсю елозил по «мамке», стараясь лизнуть в лицо и беспрестанно жалуясь на судьбу. Уже через пару минут Забелин был весь исцарапан острыми коготками, измазан с ног до головы в медвежьем дерьме. Он изо всех сил уворачивался от назойливого стремления медвежонка непременно лизнуть его в губы, ибо из пасти питомца несло чуть ли не хуже, чем от его густо унавоженного крупа.
— Чем вы его кормили?
— Не переживай, Хиван. На твоем звере не экономили. Он получал только первосортное свежее мясо! — Серен был явно доволен собой. — Жаль, что ты не будешь готовить дрессированных сохетов, они бы нам очень пригодились.
Иван чертыхнулся. Это же додуматься надо, кормить грудного медвежонка одним мясом! Чудо, что он вообще выжил, для нормальной работы перистальтики кишечника ему клетчатка нужна. Не удивительно, что у него перманентный понос и гнилостный запах из пасти. Идиоты! Но толку сейчас им что-то объяснять? Ничего, пролечим, рацион нормализуем, а там и лапами займемся. Подушечки теплые и слегка подрагивают от прикосновений, значит кровоснабжение и иннервация в норме. Причина паралича либо в крестцовом отделе позвоночника, где прощупывается заросший шрам, либо и вовсе психологическая — от пережитого стресса. В любом случае шанс на восстановление есть! У Пикетта жена Лена — ветеринар, надо будет с ней проконсультироваться, а заодно поговорить о долгосрочном сотрудничестве. За время валяния на больничной койке Забелин окончательно решился уходить из посольства и заниматься своим профессиональным делом — разводить служебных собак! А раханвейн — потенциальные клиенты, так что не стоит ругаться с ними из-за неправильного рациона медвежонка. В конце концов, откуда этим жертвам кастовой системы, выросшим, что называется, in vitro, знать о питании животных?
— Заведите лучше собак. От них пользы больше, и можно не опасаться, что в один не самый прекрасный момент они нападут со спины.
— Ну ты сравнил! Сохет сожрет дюжину твоих собак и не подавится!
— Если собак выдрессировать должным образом, то пара-тройка псов с легкостью заставят сохета крутиться на одном месте. Тебе останется его только пристрелить. Но главное достоинство собак не в этом. Они могут заранее предупредить тебя о приближении чужого. Или могут помочь найти и уничтожить все кладки яиц сохета.
Серен задумался.
— Это может любая собака?
— Конечно. Но чтобы она работала профессионально, ее нужно готовить к этой работе с детства, как вы готовите своих бойцов.
— И ты можешь подготовить нам таких собак?
— Могу, но не только вам. Когда закончится эта история с заключением мирного договора, я собираюсь открыть в окрестностях Новороссийска школу-питомник для служебных собак и их вожатых. Присылайте своих бойцов, я научу их работать с четвероногими напарниками. Если надо, натаскаем их на поиск сохета или охрану периметра, или на спасение людей из-под завалов. На самом деле собаки могут успешно решать очень различные задачи. Их обоняние в тысячи раз лучше нашего, они буквально видят своим носом! Причем видят под землей и за стенами! Могут через день, а то и два пройти по оставленному объектом следу…
Оседлав любимого конька и не встречая сопротивления, Забелин принялся грузить командира раханского спецназа информацией. И даже беспокойный медвежонок на руках не мог ему в этом помешать. Серен вначале жадно слушал, стараясь запомнить ценную информацию и найти ей практическое применение при выполнении стоящих перед его подразделением задач, но уже через час его пыл угас, и он только изредка невпопад обреченно кивал. А куда ты денешься с летящего коптера?
Неожиданно во время полета у коптера засбоил навигатор, так что дальше лететь пришлось по наземным ориентирам: вначале вдоль русла Вебиги, потом придерживались кольцевой дороги. Иллюминаторы открыли, и серен сделал вид, что внимательно следит за дорогой. Так что Ивану, пришлось обиженно умолкнуть, он ведь еще столько важного хотел рассказать!
При заходе на посадку в посольстве ожила рация ближней связи.
— Посольство запрашивает коптер! Вы входите в воздушное пространство Содружества! Немедленно назовитесь и сообщите цель вашего визита, либо покиньте нашу территорию! В противном случае вы будете атакованы! Повторяю! Назовитесь или покиньте нашу территорию!
— Что за на фиг? Серен, дайте мне рацию! Внимание на земле, отставить стрельбу! Это Иван Забелин! Что за чертовщина у вас творится?
— Привет, бродяга! С возвращением! — голосом Федора Мальцева отозвалась рация. — Можете садиться!
Сели рядом с коптером Бориса, подняв облако пыли. К удивлению Забелина встречать его вышел только Мальцев.
— Ну здравствуй! Ты как нельзя вовремя! — Федор тепло приобнял друга, но тут же испугано отстранился. — Фу! Ну амбре от тебя! Я смотрю, ты таки нашел своего медведя? Это он так воняет? Иван, скажи своим ребятам, пусть лучше глушат свой вентилятор. Завтра домой полетят. Сегодня уже темнеет и с навигацией черт-те что творится, а в городе неспокойно. Посольство, по сути, на осадном положении.
Серен все же решил лететь до базы в Абгале, и их коптер резко ушел в верх и вбок, сразу, без виража устремляясь на юг.
— Что тут у вас происходит? Это что, из-за завтрашнего Большого гурти?
— Иван, твой гурти был вчера! Кстати, прошел очень успешно. Жером вернулся сияющий, как новогодняя елка, видать, уже в мыслях вселился в новую виллу на берегу Балатона.
— Как вчера? У меня был месяц, сегодня только двадцать девятый день…
— Иван, ау! Ты, похоже, сильно головой приложился! Ты про григорианский календарь забудь, а заодно и про юлианский! Они здесь по лунному месяцу живут. А вчера было очередное новолуние!
— Ой, мля! А я и забыл! Подожди, но если гурти прошел планово, то из-за чего весь сыр-бор?
— Тут в двух словах всего не расскажешь. Ты давай иди, устраивай своего зверя и сам устраивайся, а то там у тебя в комнате твой крестник обосновался. У нас тут опять цыганский табор, все друг на друге сидят. Ты помойся обязательно и одежду смени. Через полчаса все собираемся в главной столовой, там новостями и обменяемся. А то у меня от твоих «духов» аж глаза слезятся!
Мальцев ушел, морща нос и сокрушенно кивая головой, а Забелин потопал в свою комнату, посмотреть, кого это старый профессор к нему в крестники записал. По комнате заполошно метался Микаэль, спешно собирая в охапку разбросанные повсюду вещи.
— Привет, Ваня! Ну и запашок от тебя! Меня тут пока в твоей комнате поселили, но я уже сложился, я к Степашкам пойду.
— Не суетись, Мишка! Вместе переночуем. Чай не подеремся. Знакомься, это Жирх. Ты сильно не шуми, а то он у раханов натерпелся, собственной тени боится. Мы сейчас с ним душ примем, от всякого нехорошего отмоемся, а ты пока, не в службу, а в дружбу, сгоняй на кухню, поищи там две миски и одну из них постарайся наполнить чем-нибудь наподобие каши с мясной или рыбной подливой. Кулеш тоже сойдет.
Медвежонок, попав под струю воды, заверещал как резаный и попытался сбежать, но страх потерять с таким трудом вновь обретенную «мамку» пересилил страх перед незнакомой стихией. А после того как Иван закончил срезать колтуны и стал массирующими движениями отмывать остальную шерсть, процедура Жирху даже понравилась. Он стал смешно отфыркиваться и пытался встряхнуться по-собачьи. Выходило, правда, не очень — мешали парализованные задние лапы.
Когда они наконец выбрались из душа, каша, обильно сдобренная кусочками мяса и политая густой подливой, уже ждала их на полу, а вот Микаэля не было. Уговаривать покушать Жирха не пришлось, он с такой жадностью накинулся на еду, будто голодал все четыре долгих месяца. Вылизав миску, он чуть-чуть полакал воды и шустро пополз к Забелину, обнял «мамкину» ногу, тяжко вздохнул и тут же уснул, то причмокивая, то испугано постанывая во сне.
Осторожно высвободившись из медвежьих объятий, Иван сунул взамен своей ноги в лапы Жирху сверток со своей подранной во время аварии одеждой. Педантичные раханы вернули ему даже это рванье, вот и пригодилось. Глянул на часы, уже опаздывает! Нехорошо.
Большая столовая, или правильнее зал официальных приемов — центральное помещение в здании посольства, использовалось крайне редко. Обедать сотрудники посольства предпочитали в малой столовой, а для питания транзитных посетителей — преимущественно освобожденных из рабства граждан Содружества — и вовсе использовался навес на заднем дворе. Палыч предложил было задействовать для этих целей зал приемов, но Себастьян выступил резко против и смог отстоять неприкосновенность главного зала. Сейчас, рассматривая изящную лепнину на стенах, тяжелые бархатные портьеры, украшенные ручной вышивкой, манящие парчовой обивкой вычурные полукресла, окружающие массивный овальный стол с клумбой живых цветов в своей сердцевине, Иван вспомнил помойку, устроенную транзитниками на месте пункта временного размещения и мысленно поаплодировал прозорливости казначея. Вообще-то, Забелину никогда не нравилось барокко, но здесь — в Мире Цитадели, где все делается из чисто утилитарных соображений, этот островок показной роскоши, скрытый за высокими арочными дверями, действительно радовал глаз.
Сегодня, наверное, впервые с момента постройки, зал был полон народа. В дальнем от входа углу о чем-то жарко спорили Жером Файнберг и Себастьян Сото. Рядом, с фужером в руке, стоял Юджин Пикетт и делал вид, что беседа посла с казначеем его нисколько не занимает. Русская часть посольства, представленная Сергеем Павловичем Шутихиным, Федором Мальцевым и Темботом Черкасским, спокойно ужинала, изредка обмениваясь короткими фразами. По соседству с ними кучковались члены экспедиции Цитадели, причем вместе с Кавайкой, Радкой и Степашками стояли Микаэль и оба хавийских телохранителя — братья Каджис и Кобаб. Дальше за столом сидели, о чем-то тихо беседуя, доктор Роза и Валаал (интересно, о чем так увлеченно могут говорить главный медик посольства с владельцем элитного борделя?), а чуть в стороне от них тихо дремал в кресле пилот Борис. Остальных пять человек — двух девушек хавийя и трех парней европейской внешности — Забелин не знал, но здраво предположил, что это дополнительно нанятый персонал — медсестры и водители. Вся эта сцена здорово напоминала какой-то светский раут из фильмов про викторианскую Индию, только на мужчинах форма посовременней и пробковых шлемов не хватает.
Появление Ивана вызвало настоящий фурор. Все задвигали креслами, устремляясь на встречу вошедшему, и на Забелина обрушился шквал приветствий, рукопожатий и похлопываний по плечам. Только Борис остался в стороне от толкучки, ограничившись вялым маханием рукой.
— Все! Все! Рассаживаемся, господа и дамы! — вмешался Жером в затянувшийся процесс приветствий. — Давайте дадим нашему герою спокойно покушать, а потом все вместе послушаем о его злоключениях.
Народ неохотно вернулся за стол. Ивана торжественно усадили между Палычем и Юджином.
— Да я не особо голоден. Вы лучше расскажите, что у вас тут происходит? Почему посольство на осадном положении?
— Э, нет! Про сегодняшнюю ситуацию мы поговорить еще успеем, тут только ты один не в курсе, а вот о твоих приключениях интересно послушать всем! — оборвал поток вопросов Палыч. — Давай не тяни, рассказывай, почему ты посреди ночи оказался в сотне километрах от посольства и как освободился от раханвейн?
Народ за столом одобрительно загудел. Пришлось подчиниться. Врать Иван не хотел, да особо и не умел никогда, так что рассказал правду и о желании заработать на операцию Марийке и их совместную дальнейшую жизнь; и о столкновении с сайгаком; и о лечении на базе раханов; и о решении проблемы с гоблинами; и о встрече с Зарубиным; и о своем тезке, ожидающем суда и, вероятно, смертной казни. Правда, о Салеме и причинах повышенного интереса к нему он умолчал. Как, впрочем, о Странниках и о конфликте геологов с Цитаделью. Не хотел при Кавайке и ее людях поднимать эти темы. Да и остальным не все следует знать. Так что по его словам выходило, что отпустили его после того, как надобность в нем отпала. Ложью это не было, выглядело вполне логично, а про мотивы раханов его не спрашивали, других вопросов хватало.
— Погоди, — прервала его Кавайка, — как, говоришь, фамилия этого мародера?
— Страшко. Иван Страшко — киевлянин. Палыч, вы должны его помнить, он с нами в палате лежал.
— Страшко, говоришь? Не этот случаем? — Кавайка развернула к нему экран своего планшета.
С голографии, явно сделанной при регистрации, на зрителей испуганно смотрел очень лощеный, но сильно помятый тип. Несколько полнее оставшегося на базе раханвейн оригинала и без уродливого шрама, зато с висюлькой в левом ухе, но, несомненно, очень похож.
— Если у него нет родного брата, то это точно он — мой киевский тезка.
— Ага, он такой же киевлянин, как я француженка! — Кавайка была явно взволнована. — Мы этого гада сюда с собой притащили. Он у нас в городе сутенером был, один из самых мерзких. Ваня-Страх! Они с напарником девчат насильно на наркотики сажали, а потом за дозу заставляли клиентов обслуживать. По нему черти в Аду давно плачут!
— А с собой вы его зачем потащили? — поинтересовался Федор.
— Это ты у Бирюкова спроси. Он сказал двоих для перехода приготовить, а зачем второй — не объяснил. В общем, Иван, ты не парься по его поводу. Это такая гниль, что если раханы его кончат, то мир только чище станет, но он такая изворотливая тварь, что я не удивлюсь, если он снова сухим из воды сможет выйти.
— Я правильно понял, у них клановая структура общества военного типа? — вмешался в разговор Пикетт.
— Да. Слушай, Юджин, я не понимаю, как так: вы два десятка лет живете с ними бок о бок и никто до последнего времени толком не пытался разобраться с тем, кто такие хавийя и чем они отличаются от дарод?
— Ты просто плохо себе представляешь, что такое первые годы в постапокалипсическом мире! — ответил за Пикетта Палыч. — Тем более населенном рапторами, варанами и гоблинами. Люди просто выживали, стараясь прокормиться и обустроиться. А если учесть, что и сам этот Мир со всеми его чудесами типа Цитадели, трясуна, электромобилями и прочими диковинами был, да и остается, абсолютно непознанным, то не удивительно, что для вчерашнего сварщика, торговца или фонарщика проблемы соседей, причем заметь, недружелюбных соседей, волнуют постольку, поскольку это помогает выживанию. Вот ты же в пограничной страже служил? А много ты знаешь о семейном укладе и быте ваших соседей китайцев? Что они на завтрак кушают? Сколько жен имеют? Кого в армию служить берут? А ведь ты из чистого Мира, и с китайцами вы наверняка в гости друг к другу ездили! А тут эти хавийя живут себе где-то за Хребтом и, пока к нам не лезут, пусть хоть Сатане поклоняются, хоть собственных младенцев едят. Понимаешь?
— А Цитадель как же?
— А что Цитадель? Они наверняка в курсе всех основных событий, они же все финансы контролируют и регистрацию новоприбывших ведут. Но только это знание, так сказать, для внутреннего пользования. Делиться своими знаниями они не собираются.
— Это так? — Иван повернулся к Кавайке.
— Ну в общем и целом, да. Каждый отдел занимается строго в рамках своего проекта. Каждый сидит в своей лаборатории, проход в другие секции только по особым разовым пропускам, любые контакты даже со смежниками категорически не приветствуются! Костя мог бы рассказать больше, наверное, но даже он, насколько я знаю, не был за пределами нашей компьютерной секции.
— А как же этот профессор Вайрид, который меня заказал? Откуда ты его знаешь, он же химик?
— Не химик, а генетик. Он один из кураторов, мы для него программку делали просчета вариаций возможных изменений фенотипа при внесении модификаций в геном.
— А много там таких кураторов? — вкрадчиво полюбопытствовал Иван.
— Не знаю. Я пятерых видела, но лично знаю только двоих: Вайрида и Сигурда — это куратор нашей компьютерной секции.
— Сигурд у них не только компьютерами заведует, он вообще по безопасности, — вставил Федор свои пять копеек в разговор.
— Ясно! И это… Если с разбором моих косяков мы закончили, то может, мне кто-нибудь расскажет, что у вас тут происходит?
— Если бы мы сами понимали! — пожал плечами Жером. — Вчера на гурти все прошло очень гладко. Нам даже удалось несколько улучшить условия, уж больно хорошо себя зарекомендовали трактора, да и организация регулярных пассажирских авиарейсов помогла. Спасибо Анастасии Владимировне! Правда, на гурти не явился Фахад — бокор шехалей, отправил вместо себя одного из старцев. Этот взбалмошный старик молчал все время, пока шло совещание, а потом встал и заявил, что койс Шабель не будет исполнять Соглашение и что Фахад приглашает всех поборников древних обычаев присоединиться к его священной войне с йурубами. Участники гурти его высмеяли, посоветовав не злоупотреблять больше катом, а Фахаду напомнить, что неподчинение решению Большого гурти ставит его вне закона, так что воевать ему придется не только с йурубами, но со всем миром. А эмир Дилага тут же назначил новым бокором шехалей убара койса Либах. Так что всерьез этот демарш одного отдельно взятого койса никто не воспринял.
А сегодня утром стали поступать сообщения, что к Фахаду отовсюду стекаются фалаго — «непримиримые». В основном это юноши, не успевшие заработать диё на невесту. Даже с Сабти в Шехаль ушли два гашинкада. К обеду у него, по слухам, было уже около пятисот бойцов. Потом пошли еще более тревожные вести, что туда же свозят невыкупленных рабов и свежезахваченных попаданцев. Поговаривают, что Фахад задумал открыть врата, чтобы впустить в Мир Цитадели воинов какого-то легиона и каких-то стражей и с их помощью установить свой порядок в этом Мире. Я не до конца понял, что эти воины собой представляют, но судя по эмоциям наших хавийских друзей — это серьезный козырь. Так что на всякий случай мы уведомили об этом и Содружество, и Цитадель. А из Цитадели пришел приказ срочно эвакуировать из Абгаля Кавайку с ее людьми. Борису пришлось три рейса сделать, чтобы перевезти всех людей и оборудование. Содружество объявило сбор ополченцев.
— Все равно не понимаю. Если официальные власти с нами заодно, то почему мы в осаде. Не могли же эти повстанцы захватить Суук?
— А вот эта часть самая непонятная, но пусть об этом лучше мсье Пикетт сам доложит.
— Мы очень вовремя вывезли своих людей. Вначале в Абгале, а теперь и в Сууке стало не спокойно. Есть случаи нападений на граждан Содружества. Буквально перед самым трясуном, замечу очень мощным и внеплановым трясуном, колонну грузовиков из Бартер-Тауна неизвестные обстреляли буквально в десятке километров от Суука. Если бы не трясун, их бы, скорей всего, полностью разграбили, невзирая на возможные последствия. Однако случившийся феномен напугал нападавших больше чем торговцев, и те смогли вырваться из засады. Сейчас они уже дома подсчитывают потери. Похоже, не все фалаго ушли к Фахаду, часть осталась, чтобы творить безобразия что называется «в тылу». Вот и заведению почтенного Валаала досталось. Один из клиентов напал на работавшую там по контракту гражданку Содружества. Хулигана задержали, но его дружки штурмом взяли «Цветок пустыни», избили охрану и освободили своего товарища. При этом они кричали, что наденут рабские ошейники на всех йурубов и их приспешников. Так что Валаалу пришлось бежать вместе с девушкой к нам. Она сейчас в клинике.
— Что вы думаете делать дальше?
— Завтра с утра эвакуируем всех лишних людей в Кибуц и усилим меры безопасности. — Юджин пожал плечами. — Я надеюсь, что за пару дней эмиры наведут порядок среди своих гашанкадов. Налицо все предпосылки гражданской войны, и мы, несомненно, окажем властям любую посильную помощь в наведении порядка, но сами ввязываться во внутренний конфликт хавийя мы не будем.
— То есть мы просто сидим и ждем? — поинтересовался Жером.
— Да. Я предлагаю немедленно вашим приказом ввести особое положение на территории посольства. Мобилизовать всех сотрудников на несение боевого дежурства и запретить им покидать расположение посольства. Я не исключаю попыток штурма посольства.
— Подождите! Какая мобилизация? Какое казарменное положение? Я не могу! Мне в Цитадель срочно нужно! С Бирюковым переговорить по… — Иван замешкался, подбирая слова, — по геологам и по раханвейн. Это тоже жизненно важная информация, там одна из сотрудниц, похоже, в руках Фахада осталась. Ну и деньги мне надо на лечение Марийки перевести.
В зале повисла неловкая пауза. Коллеги отворачивались, прятали взор.
— Нет, вы не подумайте чего. Я не убегаю, не отказываюсь работать. Просто это действительно очень важно. Я всего сказать не могу, но это не менее значимо, чем оборона посольства. И откладывать это никак нельзя. Если бы было можно, я прямо сейчас бы улетел! А насчет Марийки, это я так, попутно, раз все равно в Цитадель лететь, а дело то одной минуты…
— Ваня, — прервал завесу молчания Палыч, — ты насчет Марийки не беспокойся. Ей твои деньги уже не нужны.
— Что? Что с ней?! — Забелин вскочил, уронив свое кресло.
— Нет. Ты не так понял. С ней-то как раз все в полном порядке. Ты только не нервничай. Она теперь Мариана Майо.
— Почему? Зачем она имя сменила? И как это отменяет необходимость оплаты операций? Палыч, что ты меня путаешь?!
— Не тупи, Ваня! — хлопнул его по плечу Федор. — Замуж она выскочила за того испанского хирурга, с которым нас Анастасия познакомила. Так что он теперь с нее плату за лечение не деньгами берет!
— Федя! — аж подскочила Кавайка. — Ну зачем ты так?
— Что так? Такое надо сразу с корнем вырывать, чтобы быстрее быльем поросло, а не как вы по капельке цедить. Бросила она тебя, Иван. Воспользовалась и бросила. Давно бросила. Они уже почти две недели как расписались. На свадьбу приглашали! Только из наших никто не поехал!
— Как замуж? Почему?!
Иван попытался сесть в кресло, не заметив, что оно упало, и шумно плюхнулся на пол, больно зашибив спину об одну из ножек. Посидел с минуту, бездумно уставившись вдаль и потирая ушиб. Молча поднялся, неторопливо поставил полукресло на место и направился к выходу. От дверей обернулся.
— Я спать. День очень тяжелый выдался, — сказал он ровным спокойным голосом. — Михаэль, ты идешь?
— Не! Я лучше со Степашками! У тебя там воняет жутко. И я, если честно, твоего медведя боюсь!
Иван кивнул, показывая, что принял к сведению полученную информацию, и вышел из зала, плотно притворив за собой высокие арочные двери.
29
Утром за завтраком в малой столовой собрались только посольские. Кавайку с ее командой Борис увез в Кибуц еще на заре, а Валаал вместе с братьями-бодигардами ушел сразу после затянувшегося ужина. В этот раз Забелин впервые припозднился к завтраку — провозился с Жирхом, не желавшим и на минуту отпускать от себя «мамку». Вошел, когда Пикетт уже заканчивал доклад об обстановке.
— …усиленные патрули. Убары должны собраться в полдень. Ожидается, что непримиримые будут объявлены вне закона, а главный калу предаст их анафеме, ну или как там у них это называется? После этого будет объявлен сбор ополченцев для подавления мятежа. Авода грозится вырезать всех фалаго, как больной блютангом[Блютанг или катаральная лихорадка — вирусное заболевание жвачных животных.] скот.
— Я должен поехать туда и попытаться остановить кровопролитие! — с порога заявил Иван.
— Доброе утро, мсье Забелин. Мы не можем вмешиваться во внутренние дела хавийя! Если вы отдохнули, мы включим вас в график дежурств…
— Вы действительно не можете, а я обязан. Напоминаю, мсье посол, сегодня я еще в отпуске. Вы сами мне его предоставили сроком на месяц, а мы с вами живем не по лунному календарю, так что на работу мне только завтра. А пока я по-прежнему гашинкад койса Сабти и амбассадор хавийя. И это я виноват в том, что завтра сотни моих соплеменников будут убивать друг друга. Вы понимаете, что в этой войне отцы будут вынуждены убивать своих собственных сыновей? Вы знаете, чем это закончится? Фахад уже победил! Даже без Стражей Врат и без Последнего легиона. Чем бы ни закончилась война, мы будем всеми проклинаемы на этой земле. Даже если фалаго всех до одного вырежут, то уже завтра их младшие братья с благословения собственных матерей пойдут за них мстить. И мы в их черных списках будем в числе первых. Авода большой специалист по стратегии и тактике межклановых войн, но он ничего не смыслит в войне гражданской. Подавить силой непримиримых — все равно, что тушить огонь маслом! Есть только один способ остановить братоубийственную войну — убедить фалаго сложить оружие и вернуться по домам.
— И как ты собрался это сделать? Ты уверен, что у тебя будет возможность хотя бы просто открыть рот? Что тебя не пристрелят, как только узнают?
— Не знаю, Палыч. Но я совершенно уверен, что это единственный способ остановить братоубийство, а значит я должен попытаться.
— В том, что гражданскую войну нужно остановить, ты, несомненно, прав. Но для этого не обязательно совать голову в пасть раптору. Нужно ехать, встречаться с Аводой и Делагой, пусть они собирают делегацию из уважаемых старейшин и священников и отправляют их в Шабель. Их Фахад, возможно, и послушает, а тебя просто пристрелит, не дав рта раскрыть!
— Не пристрелит. Фахад далеко не идиот. Смотрите, как он нас переиграл! Он не фанатик, он просто использует подспудный протест молодежи, играет на их настроении. Вспомните, он пытался с нами договориться еще до того, как мы добрались до Суука. Фахад будет торговаться, выгадывая для себя эксклюзивные условия. Возможно, захочет признания его эмиром. Возможно, потребует сохранения рабства. Это уже не важно. Как только непримиримые узнают о том, что их вождь сам ищет союза с Содружеством — он проиграл.
— Тогда я еду с тобой!
— Нет, Федя. Ты белый, тебя они точно убьют без разговоров, а заодно и меня, так как я не смогу остаться в стороне и вступлюсь за йуруба.
— Тогда с тобой поеду я. Я черный, и я — йоруба и гражданин Содружества.
Забелин оглянулся на подошедшего сзади заспанного Микаэля.
— Ты что здесь делаешь? Ты же должен был улететь с Кавайкой?
— С какой такой радости? Я нанимался охранником к амбассадору, а не к девочкам из Цитадели. И кто-то же должен прикрывать твою бледную задницу, а у меня это пока неплохо получалось!
Спор продлился почти целый час, но каждый настоял на своем. Выехали вдвоем с Михаэлем ближе к обеду, на двух мотоциклах, причем бенинец позаимствовал Марийкин байк. Хотели выехать раньше, но пришлось задержаться, чтобы сконструировать и пристроить на «Арго» перевозку для Жирха. Оставлять медвежонка было не на кого, да и не хотелось. Обещал, что больше не бросит, а слово держать надо!
Перед самым выездом Забелин отвел Мальцева в сторонку и посвятил его в историю с Салемом, а заодно кратко изложил рассказ Зарубина о Странниках.
— Слушай, Вань, ты бы лучше сам с Бирюковым об этом поговорил. Это очень важно. Возможно, даже важнее, чем гражданская война у хавийя! Давай я сейчас договорюсь, и мы тебя коптером в Кибуц отправим, а Володя туда прилетит. Если что он тебя на коптере прямо к Шабелю потом доставит вместе с мотоциклами!
Забелин на секунду заколебался, но потом махнул рукой.
— Не имеет смысла. Сегодня к вечеру прилетит Зарубин, и Бирюков все узнает из первых уст. Это я так, на всякий случай перестраховываюсь. Все, мы поехали. Я хочу еще до вечера попасть к Фахаду, что с учетом расстояния и возможных блокпостов и так не просто.
— Ладно, давай! Удачи вам! Рацию тебе починили. Если что, кричи! Я буду лично на связи дежурить.
На выезде из посольства их ждал очередной сюрприз. Точнее два сюрприза — Кобаб с Каджисом. Оба на мотоциклах, с оружием, одетые в лучших традициях своего племени бади-адэ.
— А вы чего тут стоите?
— С тобой поедем, Хиван.
— Зачем? Вы думаете, что сможете защитить меня от сотен фалаго, если те решат меня прикончить?
— Просто негоже амбассадору без свиты кататься. А мы с братцем ни за что не упустим возможности так повеселиться! И личный повод прокатиться к Фахаду у нас есть, Джагугом зовут. Брат наш младший, только в прошлом году из уилалов[Мальчики до 15 лет (хави).] вырос, а туда же! В фалаго подался.
 
Против ожиданий дорога до самых предгорий была свободна. Перед съездом на грунтовку остановились, плотно пообедали и накормили Жирха. Медвежонок, который поначалу бурно возмущался, не желая сидеть пристегнутым к какой-то непонятной железке, в дороге быстро успокоился. Вцепился когтями в кожаную подушку, прикрепленную к спине Ивана и крутил головой, периодически потешно взрыкивая на проносящиеся мимо пейзажи.
После остановки поехали не спеша, давая возможным наблюдателям непримиримых спокойно все разглядеть и доложить куда надо. В том, что такие наблюдатели у Фахада имелись, сомневаться не приходилось. Пару раз Иван и сам замечал антенны дальней связи, выглядывающие из-за ближайших холмов, а один раз видел стоящего под деревом метрах в ста от дороги бойца: совсем еще мальчишку, со слишком большим для его роста автоматом.
Наконец буквально в паре десятков километров от Шабеля дорогу им перегородил блокпост из набитых песком мешков и выглядывающего поверх баррикады ствола ручного пулемета, установленного на вертлюге в кузове пикапа. Поверх прицела на них смотрела безусая физиономия с испуганными глазами и грозно сдвинутыми бровями. А вот вышедший из-за мешков мужчина был вполне взрослым, хотя и ненамного старше Забелина. Крепко сложенный, довольно высокий, с аккуратной курчавой бородкой и припухшими, как будто заплаканными глазами.
— Кто такие? Что нужно?
— А то ты сам не видишь? Аяанле Хиван Триждырожденный Амбассадор приехал, чтобы говорить с убаром Фахадом! — с гордым презрением громко объявил Каджис.
Из-за мешков выглянули две чумазые мальчишеские рожицы, и с любопытством уставились на приехавших. Старший блокпоста цыкнул на пацанов, но те и не подумали прятаться. Он показал им кулак и обернулся к Ивану.
— Извини, Хиван. Не до тебя сейчас бокору. Там даже к рации никто не подходит. Освободится, даст команду, тогда пропущу. А пока здесь ждите.
— Да уж, ну и бойцы у тебя! — Кобаб кивнул на привставшего из-за пулемета, чтобы лучше все видеть, мальчишку. — Это с ними ты собрался остановить бессмертного аяанле?! Если все фалаго такие грозные, то я, пожалуй, и сам их всех по домам автоматным ремнем разгоню!
— Нет. Вчерашних уилалов Фахад специально на дальние подступы отослал. Все взрослые воины построены, чтобы отбить атаку тварей Тьмы, если кто-то сможет прорваться вслед за Стражами Врат. А не пройдете вы потому, что тут все заминировано, — старший поста кивнул в сторону мешков с песком. — У меня приказ в случае попытки прорыва все взорвать. Это заодно послужит сигналом о нападении.
— И ты готов взорвать свой пост вместе с собой и тремя гашанкадами, чтобы только не пропустить четверых переговорщиков? — искренне удивился Каджис.
— Да! Таков приказ, и я его исполню! — торжественно объявил фалаго.
— Что делать будем, Хиван? Похоже, этот сын Нидара действительно нажмет на кнопку! — Каджис выглядел растерянным.
Иван не спеша огляделся. До блокпоста дорога вилась по довольно пологому каменистому склону. Баррикада из мешков двумя заходящими друг за друга крыльями полностью перегородила проезд от кювета до кювета. На машине ее объехать довольно проблематично. Но они-то на мотоциклах. Если вернуться метров на сто вниз по склону, можно без проблем перевалить канаву и объехать пост по неширокой дуге хоть слева, хоть справа. Почва там каменистая, скрытно заложить мины там проблемно. Да и откуда у них время и такое количество мин, чтобы перекрыть весь периметр?
— Здесь мы не поедем. Возвращаемся.
— Что, вот так просто развернетесь и уедите?! Приятно иметь дело с умными людьми! — старший блокпоста приосанился и победно оглянулся на притихших за баррикадой пацанов.
— Да, почтенный гар-мадоу. Мы не хотим вашей смерти. Счастливо оставаться! — Забелин повернулся к растерянным спутникам. — Поехали!
К чести спутников, никто из них не стал препираться с Хиваном на глазах у противника, а когда они поняли его маневр, то и вовсе развеселились. В отличие от ошарашенных такой выходкой «непримиримых», обиженно взирающих на кавалькаду мотоциклистов, просто объехавших их неприступный блокпост.
Забелин усмехнулся и, не удержавшись, остановился и приветливо помахал рукой растерянным фалаго. В этот момент их накрыло. Земля заходила ходуном. Мир померк. Тело закрутило мощнейшим торнадо, выворачивая суставы и ломая кости. В голове звенел злобный шепот мириадов проклятых душ, и накатил страх. Дикий, жуткий, невероятный страх! А за ним пришла Тьма. Иван буквально костным мозгом ощутил ее промораживающее дыхание, а затем с искренней благодарностью провалился в блаженное беспамятство.
Очнулся Забелин от боли, но не от физической, на удивление ничего не болело, а от душевной. Он просто нутром чувствовал, что случилось что-то очень-очень нехорошее. Чувство необратимой потери буквально выворачивало его душу наизнанку. Получается, он ошибся и самонадеянно привел своих спутников к гибели на мине? Но тогда почему у него ничего не болит?
А может, он уже умер? Не работает ни один из органов чувств! Хотя нет! Он что-то чувствует во рту, похоже, это вкус крови. А еще чем-то пахнет, кажется зверем. Нет, не просто зверем, а медведем! Более того, пахнет, или точнее воняет свежим медвежьим дерьмом. И звук! Очень знакомый звук — поскуливающий плач испуганного медвежонка. Ну где же зрение, когда оно так нужно?! Забелин напрягся изо всех сил и открыл глаза. Темно, абсолютно темно, хотя нет, вот вроде что-то едва различимо перед самым его лицом, похожее на лохмотья бурой шерсти…
«Млять! — мысленно взревел Иван. — Это что получается? Это что типа „mission failed“ и теперь „game over“, а респаун у меня в долбаной медвежьей берлоге? Интересно, а память мне сохранят при повторном прохождении? Бред какой-то! А все то, что случилось со мной за последние полгода — это разве не бред? Может, я сейчас выберусь тихонько на свежий морозный воздух и пойду к сторожке. Похороню Верного, а труп того фраера оттащу сюда и суну на свое место, будет Жирховой мамке по весне мясной подарок. А следы вьюга так заметет, что никакой ФЭС не отыщет. А нет тела, как говорится, нет и дела. Следаку скажу, что хачик очухался и сам ушел по дороге. Пусть попробует доказать обратное!»
Внутренний голос попытался было робко возразить: а как же посольство, миссия, домик на берегу моря?
«А на хрена это мне все одному? Да и какой из меня к лешему амбассадор? Заведу щенка и буду в тайге шишковать да имущество сторожить! А то в армию подамся: сыт, одет, обут и беспокоиться ни о чем не нужно! Ради чего мне возвращаться в этот сумасшедший мир, где тебя только и норовят либо сожрать, либо пристрелить, либо ошейник на тебя надеть?»
И тут коварная память выдала серию картинок. Вот Румпет застыла в ужасе перед неумолимо приближающимся раптором. Вот Микаэль пытается спрятаться в бункере от прожорливого динозавра. Вот Эльза пытается прикрыться детскими ладошками от сального взгляда жирного Тумая. А вот сам Тумай, с наглой улыбкой вышедший ему навстречу из машины, а в кузове грузовика испуганные дети из Валгаллы. Ну уж нет! К черту зимовье и шишкование! Да он еще сотню раз перетерпит встречу с пулеметом Шибана, чтобы только вновь иметь возможность добраться до мерзкой рожи сутенера! Но чтобы открыть портал, медведицу нужно убить!
Иван напрягся, пытаясь вернуть осязание хотя бы в правую руку. Он хорошо помнил, что в ней должен быть зажат тот самый клинок, которым кичливый фраер убил его четвероногого друга. Напрягся и действительно почувствовал, что правая рука прочно сжимает какую-то рифлёную рукоять. Он сосредоточился на руке и постарался ткнуть ножом в медвежий бок, но ничего не получалось! Все на что хватало его сил — это немного провернуть рукоять вокруг оси! Ну же! Давай!
— Это что сейчас было? — раздался вдруг испуганный голос Микаэля. — Мы что, на фугасе подорвались?
— Микаэль? А ты что тут делаешь?
И в этот момент наваждение спало. Чувствительность вернулась к Забелину. Все встало на свои места! Он лежит на боку вместе с заглохшим мотоциклом, упираясь затемненным забралом тактического шлема в какую-то кочку с жесткой сухой травой, а на заднем багажнике плачет Жирх, с которым от испуга приключилась «медвежья болезнь».
Он приподнялся, высвободил из-под мотоцикла левую ногу и пошатываясь встал. Огляделся. Рядом у лежащего мотоцикла сидел, держась за голову, Мишка. Чуть впереди, придерживая друг друга, поднимались из пыли братья бади-адэ. Вроде все живы и даже крови не видно. Неужели блокпост взорвали? Да нет, вон они тоже с земли встают ошарашенные. Опять внеплановый трясун? Похоже, но странно, что оповещение не сработало. Что остается?
— Врата! — в голос крикнул Иван. — Фахад открыл врата! Каджис, вы когда Врата проходили, вас тоже трясло?
— Не помню, Хиван. Мы тогда маленькими были. Но врата и после открывали, но чтобы трясло, я не слышал.
— Черт! Пока не доедем, не узнаем! Давайте, парни, поднимаемся! Успокойся, малыш, я тут с тобой. Сейчас я твой конфуз аккуратно смою, и мы дальше поедем!
Поехали не спеша, поскольку возвращаться на дорогу Иван не захотел. Зачем? Там могут быть и новые блокпосты и мины. Да и не хотелось выезжать прямо в лоб противнику, особенно после случившегося. Лучше вначале оглядеться со стороны, понять, что там происходит. Вот и колесили по нагорью, объезжая валуны и постепенно забирая восточнее. Там, судя по карте, примерно в километре от койса Шабель располагался довольно высокий отлогий холм, с которого можно провести рекогносцировку местности.
Карта не обманула. Правда, она не показала, что на самом холме размещался НП фалаго, но это не страшно. Парням, а это опять были вчерашние уилалы, сбежавшие к Фахаду в поисках приключений, было явно не до наблюдения за вероятным противником. Они были заняты тем, что пристально разглядывали что-то происходящее на западе, и, похоже, им это очень не нравилось. Прибывшим взрослым мужчинам мальчишки искренне обрадовались, даже не заподозрив в них вероятного противника, а возможно просто забыв о своей увлекательнейшей игре в непримиримых.
— Показывайте, что там у вас случилось? — прервал Забелин их сбивчивый на три голоса рассказ.
Переводчик не справлялся с многоголосицей, да и вообще «лучше один раз побачить, чем сто раз послухать», как любил говаривать незабвенный одноклассник Коля по прозвищу Вуайерист. Хотя по совести говоря, смотреть было не на что. Нет, сама галкада никуда, конечно же, не делась. Вон и ворота с четырьмя надвратными башенками видны, и постройки возле входа в штольню, и карьер. Вот только людей не было. Совсем не было. Здания были, машины, даже стадо лоода на склоне, а вот людей не было ни одного. Зато было марево, мешающее рассмотреть детали. Воздух в этом месте колебался, как над костром, размывая очертания предметов. И подходить ближе почему-то совсем не хотелось. Потягивало оттуда чем-то нехорошим, не запахом… а вот как при трясуне, тем самым звоном в ушах и словно холодом в позвоночнике, страхом.
— А где все люди? — поинтересовался залегший рядом Микаэль.
— Они там стояли у входа в пещеры, а потом что-то как бы рвануло, и мы попадали. Жуть, прямо Хуур крылом накрыла! А потом встали, а тут вот! И никого… — сбивчиво пояснил один из мальчишек.
— Ладно! — решил Иван. — Вы тут понаблюдайте, а я с Бирюковым связаться попробую.
Он отошел за холм и развернул антенну рации. Настроился на волну командира местного спецназа, но в наушниках шли только помехи. То ли горы экранировали, то ли муть, лежащая над Шабелем. Зато Федор ответил сразу, наверное, и вправду дежурил на рации не отходя. Он как всегда не стал заморачиваться с позывными.
— Привет, Ваня. Ну что там у вас? Добрались до Фахада?
— Не совсем. Мы на холме в километре от Шабеля, но тут пусто. Людей нет. Мальчишки, что здесь караул несли, говорят, что после последнего трясуна все куда-то исчезли. Возможно, укрылись внутри тоннелей. Близко подходить не хочется, над тем местом марево какое-то очень нехорошее висит, обзору мешает и… не знаю, холодом от него тянет, что ли!
— Да, тряхнуло знатно. У нас Борис на связь перестал выходить. Да и вообще со связью черт-те что творится. Ты подожди немного, я Юджина позову, он, помнится, что-то рассказывал такое про мутные пятна над городами. Я быстро!
Неужели Тьма? Да нет, не похоже на то, что про нее рассказывали. Никаких грозовых облаков, никакой стены мрака. Но может, это только пока? Может, этот только зародыш Тьмы?
От тяжких размышлений Забелина отвлек мальчишеский голос.
— Хиван! Аяанле Хиван, тебя там Каджис зовет!
Иван глянул на пока молчащую рацию и метнулся к своим товарищам. Те, присев за невысокими кустами, пристально наблюдали за поселением.
— Что тут у вас?
— Да ничего. Показалось Каджису! — отозвался Микаэль.
— Не показалось! Я тоже видел! — отозвался один из мальчишек.
— Вон, Хиван, сам смотри! — наконец подал голос виновник переполоха. — Левее большого валуна, возле входа в штольню. Видишь? Вон к аришам[Ариш — прямоугольное жилище хавия.] прислуги пошел!
Забелин пристально всмотрелся в указанном направлении. Глазастый парень! Сам бы он ни за что не заметил в дрожащем мареве этого мужика, осторожно пробиравшегося к постройкам возле входа в штольню. Похоже, он там не один. Кто-то еще там мелькает между домов.
— Собаки с ним, что ли? — вслух полюбопытствовал Забелин.
— Откуда у них собаки? — удивился Кобаб. — Это, наверное, лоода бегают.
— Не похоже на лоода. Слишком крупные и вытянутые, — откликнулся Каджис.
— А где остальные? Почему он один там ходит? — испугано спросил один из мальчишек.
— Действительно странно… — вслух подумал Забелин и бросился к рации за ответами.
— Иван! Ответь, твою же за ногу! — надрывалась рация голосом Мальцева.
— На связи!
— Фух! Ты чего не отвечал?
— Да тут тип какой-то объявился возле штольни, ходит, каких-то странных собак выгуливает.
— Как выглядит? — влез в разговор Пикетт.
— Да шут его знает. Тут больше километра до него, да еще марево это странное. Не видно толком ничего, просто силуэт темный, но, кажется, широкоплечий такой и сутулый. А может, просто пригибается, не видно ни черта.
— Плохо. Очень плохо. Похоже, что Фахад доигрался. Это Пятно! — последнее слово Юджин произнес так, что сомнений в том, что это именно «Пятно», а не какое-то «пятно», не было.
— Пятно? Это что, Тьма? Я ее как-то по-другому представлял: грозовой фронт от земли до неба, а тут просто дымка, марево какое-то, и все. Правда, холодом оттуда веет. Могильным холодом.
— Не совсем. Это только предвестник Тьмы. В моем мире такие Пятна возникали на месте массовой гибели людей из-за эпидемии суперкори. Тьма пришла в эти места позже, через несколько лет, когда наш мир расслоился. Причем после расслоения большинство местных остались жить в чистом мире, там мутные пятна и твари исчезли. А все чужие оказались в слое, где на смену мутным пятнам пришла Тьма. Там твари мутировали в созданий тьмы, а носители синдрома Дабл-Ар-Эс превратились в одержимых…
— Чужие? — переспросил Забелин.
— У нас так попаданцев называли, которые из других миров после эпидемии проваливаться массово стали. Хотя получается, что в этом мире мы и есть чужие, а местные тут только Цитадель и раханы. Так что в случае расслоения мы имеем большой шанс оказаться в этом… Федор, как ты там называл ваш мир?
— Отстойник.
— Это потому, что он уже отстоялся? — попробовал уточнить Иван.
— Нет. Потому что жизнь там была полный отстой. В общем, это как клоака, только со стоячей жижей…
— Ладно, это все потом, — перебил Пикетт. — То, что вы приняли за коренастого мужика с собачками — это, скорей всего, демон с трупоедами.
— Точно, вспомнил! Бирюков рассказывал! — вклинился в разговор Федор. — А появлялись они в темных закрытых помещениях возле мутных пятен, если там пролита свежая кровь! В Отстойнике ваши трупоеды в гончих мутировали, а вот про демонов у нас не слышали.
— Да. Только до расслоения они вполне материальными были, чешуйчатые, с черной кровью. Это уже когда Тьма пришла, они в облака тьмы превратились.
— Получается, что этот ублюдочный бокор сюда дорогу Тьме открыл! — в голосе Мальцева слышались ненависть и отчаяние. — А это почти наверняка значит, что сегодняшние непримиримые, если они только выжили, это завтрашние одержимые. И перебить этих тварей лучше сейчас, пока они еще сил не набрались и с Тьмой не спелись. Причем гасить их лучше предварительно выманив на свежий воздух! Там как? Можно к этому пятну подойти поближе?
— Можно даже в них заходить, хотя это и неприятно, — подтвердил американец.
— Значит, завтра с утра нужно собирать людей и зачищать местность под ноль! — подвел итог Федор.
— Иван, там оставаться не безопасно. Если те твари появились, значит, живых людей там уже не осталось. Возвращайтесь в посольство! — раздался в рации голос Жерома. — Имейте в виду, эти твари очень опасны и необыкновенно живучие!
— Принял. Отбой связи.
Забелин отключил рацию и вернулся к остальным.
— Там еще кто-то появился. Похож вроде на человека, но мелкий какой-то, — встретил его на подходе Микаэль, — он мимо агболе[Традиционное жилище йоруба.] когда проходил, то не выше подоконника был. Может, это кто-то из детей?
— Нет! Дети и женщины в галкаде спрятались! — откликнулся один из постовых.
— Значит так. Это Пятно Тьмы. Все, кто попал под «выброс», либо погибли, либо превратились в тварей. Оставаться здесь дальше опасно. Подсаживайте пацанов к себе на мотоциклы и давайте двигать в Суук.
— Нет, Хиван. Там Джагуг. Без него нам домой ходу нет! — Каджис решительно направился к мотоциклу.
— Мы остаемся, Хиван! — поддержал брата Кобаб.
Юные фалаго согласно загалдели. Переводчик сумбурно выхватывал отдельные бессвязные фразы, но суть понятна — мальчишки не слишком верят Хивану и рвутся в бой, выручать своих товарищей. Подумаешь, пыльное марево висит и пара каких-то тварей в сопровождении собак разгуливает. Что им бояться? У них есть автоматы, и их больше. А с такими крутыми бади-адэ они этих тварей как мух прихлопнут! Если аяанле так боится, пусть здесь подождет, они быстро вернутся!
Ну и что теперь делать? Запретить он им не может. Уговорить тоже не получится — они его просто не слушают! Вон, не переставая галдеть, видимо, для храбрости, поспешили вслед за моторизированными братьями. Бросить этих дурачков и уехать? Нет. Совесть потом загрызет! Но как же не хочется туда лезть! Он не только задницей, он прямо реально всем телом, до мерзкой дрожи в коленках, чувствует неприятности в этом во всех отношениях мутном месте!
Иван переглянулся с Микаэлем, которого, похоже, одолевали те же мысли. Обречено вздохнул и, проверив крепления ремней Жирха, неспешно покатил свой «Арго» вслед за удаляющейся группой хавийя. Догонять их он не торопился. Зачем? Случись что, он их огнем и отсюда прикроет, для огнестрела полсотни метров — не расстояние. Так хоть пространство для маневра есть, а то плотная кучка горе-вояк — легкая добыча для любого противника!
Так, растянувшись метров на сто — сто пятьдесят, и дотопали до границы Пятна, ни кого не встретив. Минут пять просто молча стояли перед дрожащим маревом, собираясь с духом и поеживаясь от внутреннего холода, несмотря на знойный вечер. Казалось, что все вокруг вымерло. Птицы не щебетали, вездесущие мелкие ящерицы не грелись на камнях, и даже ветер, казалось, умер, забыв шевелить траву и взбаламучивать дорожную пыль.
Идти вперед очень не хотелось. Глупо это и бесполезно. Очевидно же — нет там никого живого. Даже демонов с их ручными монстриками не видно. Возможно, ушли, а то и вовсе привиделись! Но и стоять тут в преддверии очень коротких по эту сторону гор сумерек — еще большая глупость. Хавийя явно не откажутся от своей дурацкой затеи, так что лучше самому до темноты все проверить. Оставаться здесь на ночь, даже не разведав местность и не зная, чего ожидать? Ну уж нет!
Тяжело вздохнув, Забелин первым пересек призрачную границу мути. Никакой разницы не заметил. Воздух слегка рябил, тянуло замогильным холодом, давило чувство опасности и ощущение злобного взгляда в спину. Но со всем этим он уже как-то успел свыкнуться, пока неторопливо спускался с холма. Так что зло сплюнул себе под ноги, установил «Арго» на откидную подножку, перекинул автомат за спину, взял в руки ружье и, не слушая жалобных воплей медвежонка, решительно направился к зеву штольни.
Тишина, даже Жирх замолчал. Только легкий скрип мягких подошв да частый стук пульса в ушах.
— Как по кладбищу идешь, — негромко вслух, чтобы просто услышать голос, проговорил неожиданно осипшим голосом Забелин. — И запах…
Он принюхался. Пахло чем-то сладковато-органическим. Нет, это все же не трупный запах, тот даже в слабой концентрации вызывает рвотный рефлекс. Здесь что-то другое, неуловимо знакомое и интуитивно воспринимаемое, как очень опасное.
— Большой змеей пахнет, — так же шепотом отозвался у него за спиной Микаэль.
Иван оглянулся. Вся компания кралась вслед за ним плотной группой. Он остановился и повернулся к ним лицом.
— Ну и что вы столпились как отара лоода? Рассредоточьтесь, постройки вон осмотрите! Двигайтесь парами. Один смотрит, другой…
Договорить Забелин не успел. Откуда-то сверху, то ли с соломенной крыши ближайшей постройки, то ли откуда-то из-под нее, на стоящего крайним мальчишку-фалаго бросилась какая-то небольшая черная обезьяна и с ходу вцепилась ему в шею.
Все произошло так быстро, что никто, кроме стоявшего лицом с готовым к стрельбе ружьем Ивана, не успел среагировать. Забелин тоже немного замешкался, опасаясь зацепить кого-нибудь из близко стоящих людей, но, когда подвергшийся нападению парень шагнул в бок под весом твари, он наконец выстрелил. Раскат выстрела показался нестерпимо громким в окружавшей людей звенящей тишине и как будто прорвал плотину, наполнив картину нападения живыми звуками: истошным, булькающим стоном боли, испуганными криками, беспорядочными, суматошными выстрелами и шипящим свистом, как будто из огромного воздушного шарика выпустили воздух через небольшое отверстие.
Мальчишка сидел на земле, сипло булькая разорванным горлом и безуспешно пытаясь зажать фонтанирующую сонную артерию. Микаэль первым бросился на помощь раненому. Отбросив автомат, йоруба достал из наплечной сумки аптечку и с помощью пары бинтов попытался наложить на рану тампон, но не успел. Сразу три твари выскочили из-за хозяйственной постройки и бросились на растерянных людей. Эти были куда крупнее первой и выглядели так, будто какой-то безумный генетик смог скрестить собаку и раптора.
Иван успел один раз выстрелить и даже попал. Он видел, как, схлопотав в бок крупнокалиберный жакан, существо, бросившееся к Микаэлю, завалилось в пыль, бессильно загребая лапами. Но тут же сам полетел в пыль, сбитый второй тварью. Та походя вырвала своей длинной, полной акульих зубов пастью кусок мяса из его левого бедра и закончила то, что не успела сделать «обезьяна», буквально оторвав бедному фалаго голову. Из дальнейшей схватки Забелин выпал, потеряв сознание от болевого шока.
Пришел в себя от резкого аммиачного запаха.
— Ну наконец-то! — голос Микаэля прямо звенел от облегчения. — Я уже думал, что тебя придется вместо медведя на багажнике крепить! Давай сваливать надо!
Иван осмотрелся. Он снова на холме в километре от входа в проклятые штольни. Рядом только йоруба да Жирх, по-прежнему восседающий на багажнике «Арго». Остальных в быстро сгущающихся сумерках видно не было. Правильно истолковав его взгляд, Микаэль пояснил.
— Двух парней эти твари порвали. Остальным тоже досталось, — он кивнул на пропитанную кровью повязку на предплечье левой руки. — Особенно Кобабу. Ему терапсид брюшину вскрыл. Бр-р. Неприятное зрелище, кишки наружу полезли. Я как смог замотал, но ты же знаешь, я — стоматолог, а не хирург. До Суука его точно не довезти, а Борис со своим коптером на связь не выходит. Так что Каджис с Иахаром потащили раненого в Шабель. Крепость в стороне от Пятна, так что есть надежда, что люди там выжили. Ну а нам с тобой туда хода нет. Будь ты йуруб или йоруба, все одно! Порвут как бык красную тряпку! Я тебе обезболивающее вколол, кровь остановил. Надеюсь, ехать ты сможешь. Оставаться здесь нельзя, там в тоннелях какая-то движуха началась. А мы сейчас не то что от звероящера, мы сейчас от того лысого дрилла, что первым напал, не отобьемся!
Не поспоришь. Иван с трудом приподнялся и со стоном перекинул раненую ногу через сиденье, больно задев медвежонка. Тот обиженно захныкал, но отвлекаться на его утешение не было ни времени, ни сил. Надо успеть отъехать как можно дальше пока действует обезболивающее. Забелин включил зажигание и сразу же выкрутил средний газ, резко трогаясь с места, стремясь максимально использовать последние лучи скрывшегося за Хребтом светила, чтобы, не включая фару, отгородиться от Пятна холмом.
Удалось! Почти бесшумно перевалив на восточный склон, мотоциклисты включили свет и на максимально возможной скорости устремились прочь от проклятого места. Ехали, не разбирая дороги, общим курсом на юго-восток. Надеясь если не достичь Суука, то хотя бы убраться подальше.
— Давай остановимся. Мне нужно перевести дух и на время ослабить жгут. Я уже совсем ногу не чувствую, — объявил Иван примерно через час езды.
Напарник, и сам бледный от боли и потери крови, спорить не стал. Он молча слез с мотоцикла. Опасливо косясь на медвежонка, помог слезть Забелину. Затем, по-прежнему молча, достал две каких-то капсулы. Одну проглотил сам, запив водой из фляжки, другую протянул Ивану вместе с водой.
— Много не пей, а то снова кровотечение откроется! Да и воды у нас почти не осталось…
Микаэль пережал какой-то сосуд выше раны и на пару минут ослабил жгут. Забелин еле сдержал крик боли: в онемевшую ногу вгрызлись тысячи раскаленных жвал термитов. Так что, когда напарник снова затянул жгут, перекрывая кровоток, он облегчено вздохнул. А может, просто снова начало действовать обезболивающее? Потянуло в сон. А что, место неплохое. Проехали они изрядно. Вдалеке слева, за стеной густой растительности слышится журчание небольшой реки. Если туда добраться, то можно будет и от крови и пота отмыться, и выспаться в прохладе.
Микаэль идею ночного привала поддержал, и они не спеша покатили к реке. Над горизонтом поднялась огромная луна, дававшая достаточно света, чтобы оглядеть окрестности. Метров на двадцать — тридцать вдоль реки тянулась полоса густой растительности. За ней, в редких просветах, можно было разглядеть небольшую бурную речушку в полсотни метров шириной, змеящуюся между довольно крутых, обрывистых берегов. Укрыться от посторонних глаз можно легко, но вот ни воды набрать, ни умыться не получится.
— Нужно водопой искать! — сделал вывод кениец. — Тут сайгаков много, да и лам хватает. Где-то они обязательно должны были натоптать пологий спуск к воде.
Иван не спорил. Он уже так устал, что готов был обойтись и без воды и без прохлады. Да что там, он готов был прямо здесь лечь на жесткую траву и отключиться. Он уже собрался объявить об этом, но вдруг сон как рукой сняло. По позвоночнику ледяным ершиком прошлась волна могильного холода, а Жирх испугано заплакал. Забелин посмотрел на юг, туда, откуда тянуло неземной стужей и заорал:
— Гони, Мишка! Гони на полную!
Метрах в двухстах от них на пологом склоне холма отчетливо прорисовывалась в лунном свете коренастая человекообразная фигура с непропорционально длинными руками и массивной головой. Но напугало Забелина не это. Рядом с ней чернели четыре вытянутых приземистых силуэта, в которых не сложно было узнать трупоедов. Демон махнул лапой, и твари бросились наперерез беглецам. Забелин прикинул расстояние и скорость и понял, что через двадцать — тридцать секунд они будут здесь и мгновенно закончат начатое возле штольни. Поэтому и выжимал из «Арго» все что можно, рискуя налететь на камень и сломать себе шею. Уж лучше так, чем тебя заживо сожрут эти твари!
Примерно через минуту Иван рискнул на мгновение обернуться. Микаэль, вжавшись в руль, тоже выжимал из своего байка все возможное, а правее его, отставая на сотню метров, несся один из трупоедов, постепенно сокращая расстояние. Других тварей видно не было. То ли отстали, то ли просто не попали в поле зрения. Еще пара-тройка минут такой гонки, и боя не избежать. Но стрелять на ходу — бессмысленно, а пока остановишься, достанешь оружие, снимешь с предохранителя, прицелишься, успокаивая выпрыгивающее из горла от адреналинового всплеска сердце, трупоед тебя гарантированно достанет. Ему свое оружие расчехлять не надо, все и так готово к немедленному применению!
В этот момент мотоциклы вылетели на довольно широкую и плотно утрамбованную полосу земли, скорость сразу возросла. Дорога, здесь? Странно, но очень удачно!
Пролетев метров триста по прямой, Забелин был вынужден притормозить и срочно принимать непростое решение: продолжать движение прямо или вслед за дорогой сворачивать к воде? В первом случае кусты и камни, а во втором — река снова заставят снизить скорость, а значит, дадут твари возможность добраться до добычи. Иван выбрал воду. Вдруг эти твари боятся воды? Хоть какой-то, но шанс, а на бездорожье она их точно нагонит — это просто вопрос времени. Забелин свернул влево, и мотоцикл, неожиданно запрыгав на колдобинах, влетел в реку, отрастив водяные крылья и сильно потеряв ход, уходя на глубину. К счастью, дно оказалось каменистым, а речка не слишком широкой и глубокой. Инерции «Арго» хватило, чтобы выскочить на пологий противоположный берег, а вот топорный байк Микаэля застрял, едва преодолев половину пути. Пришлось кенийцу спешиться и толкать мотоцикл, стоя по колено в воде.
Забелин тоже спешился и торопливо достал ружье, чтобы прикрыть товарища. Вовремя! Передовая тварь с разбегу влетела по грудь в воду и отскочила. Похоже, водные процедуры в ледяной горной речке пришлись ей не по вкусу! Но не успел Иван обрадоваться, как близость добычи пересилила нежелание мокнуть и мерзнуть. Тварь бросилась в воду и прыжками кинулась к не успевающему выбраться на берег Микаэлю. Поздно! Забелин успел выровнять дыхание и поймал голову твари на мушку. Дважды оглушительно хлопнул выстрел, и труп трупоеда исчез за изгибом реки.
В тот момент, когда Микаэль наконец выбрался на берег, а Иван закончил перезаряжать свой «зверобой», на берег выскочили три опоздавшие твари. Не дожидаясь новой атаки, Забелин разрядил в трупоедов весь магазин, хорошо зацепив одного из них и перебив лапу второму, после чего бросил ружье в кобуру и поудобней перехватил автомат, снимая его с предохранителя. Стрелять не пришлось. Получив отпор, твари скрылись в приречных зарослях.
— Ты как? — поинтересовался он у йоруба. — Ехать сможешь?
— Думаешь, они вернутся? — поинтересовался Микаэль, возвращаясь от реки с полными фляжками.
— Почти уверен. Если до сих пор не отстали, то и дальше не отвяжутся. Я на холме демона видел, это он трупоедов на нас натравил. И не факт, что эти «собачки» были у него последними. Так что нужно двигать дальше.
— Демон? Ты о чем?
— Прости, забыл, что ты, как и я, из «чистого мира». В общем, это такой гориллоподобный ящер из тварей Тьмы. Помнишь того мужика, которого Каджис у штольни заметил? Вот это он и есть.
— А трупоеды? Это ты так этих терапсид называешь?
— Не знаю, кто такие эти твои терапсихи, но те твари, что нас преследуют — трупоеды. Их так Бирюков и Пикетт называют, они с ними еще в прежнем мире навоевались. Ладно, хватит болтать, добавь газу и давай дальше по этой странной дороге покатим. Интересно, куда она ведет?
— Она никуда не ведет и скоро кончится! Это не дорога. Это сайгачья тропа. Они нашли водопой и удобный брод, вот и мигрируют из года в год одним маршрутом, сбиваясь на подходе к реке в плотное стадо. Так меньше шансов быть унесенным течением или попасть на обед к крокодилу или бегемоту.
— Миша, ну какие тут крокомоты?! Это Мир Цитадели, здесь даже мух нет!
— Мух и крокодилов нет, а инстинкты остались! О! Вот и конец твоей «дороги». Куда дальше?
Дорога, или точнее миграционная тропа сайгаков действительно неожиданно кончилась. Очевидно, такое расстояние от водной преграды антилопы считали достаточно безопасным и разбредались в разные стороны по степи для кормежки. Надо и беглецам выбирать свое направление. Иван вспомнил карту и принял решение.
— Давай на север. Тут параллельно реке «радиалка» идет на Суук. Так что мы ее никак не пропустим! Да и от тварей так будем подальше держаться.
С юга по-прежнему сквозило леденящим кровь холодом.
30
Дорогу заметили издали. Да и трудно не заметить двухметровую стену, выросшую перед тобой. Минут двадцать потратили на поиск удобного места для подъема, а потом просто на приличной скорости под острым углом перевалили через водоотводную канаву и взлетели по откосу на трассу. Остановились рядышком, отдыхая и оглядываясь.
— Всё! Считай, выбрались. Где-то через час в посольстве будем. Туда эти трупоеды не сунутся, а если сдуру полезут, то мы их из пулемета сможем десятками косить! — облегченно заявил Микаэль.
— Не кажи гоп, пока не перепрыгнешь!
Ледяные иглы по-прежнему впивались в позвоночник Забелина, более того, последнее время чувство опасности возросло, а чувство чуждого, злобного взгляда буквально выпивало остатки сил. Да и источник этого давления как-то расплылся. То ли их охватывали кольцом, то ли…
Никаких «то ли». С юга в их сторону неслось сразу не менее десятка черных силуэтов, растянувшихся полумесяцем. Причем крайние в строю трупоеды уже почти достигли придорожного кювета в метрах ста впереди и позади беглецов.
— Черт! Накаркал! Не проскочим! Давай на север, там где-то дорога на Гиси должна быть, если не промахнемся, то по ней сможем оторваться и потом уйдем на Валгаллу! — последние слова Иван кричал, уже слетая по насыпи на полной скорости.
Забелин ругал себя последними словами. Расслабились после реки, катили не спеша, а потом еще торчали соляными столбами на самом видном месте — дух переводили! Вот и нарвались! Эх, буквально десяток секунд, и все! Их бы уже было не догнать! Скорость по идеально ровной трассе даже у Мишкиного мотоцикла такая, что ни одна тварь не достанет. Полчаса, максимум час, и они бы уже были бы в безопасности, а теперь…
Дорогу на Гиси они нашли и даже неплохо оторвались от погони. Вот только ненадолго. Пришлось снова останавливаться, ослаблять жгут и пить обезболивающее. А затем, вновь почувствовав проснувшимся седьмым чувством приближение смертельной угрозы, спешно затягивать жгут на онемевшей ноге и гнать вперед, стараясь оторваться.
Дорогу Забелин запомнил плохо. Ехал вслед за Микаэлем уже даже не на силе воли, а на родовом гуранском упрямстве. Одурманенная избыточным приемом обезболивающих голова почти ничего не соображала. Все силы уходили на то, чтобы не свалиться с «Арго» и не потерять из виду напарника. Сзади обижено и как-то тревожно хныкал медвежонок, но сил даже на пару ласковых успокаивающих слов уже не было. Краем сознания Иван отметил проплывшие в отдалении руины разгромленного северными мстителями селения, даже ощутил запах паленого пластика, но и все. Эмоций не было никаких.
Наконец, когда справа начал сереть горизонт, дорога привела их к броду через Вебигу. Или все же корректнее называть ее Тунгом? Эта мысль вяло проплыла по тихой болотине сознания Ивана, не вызвав даже мелкой ряби чувств или образов. Так — просто риторический вопрос. А вот «Арго» воду очень даже замутил! Не справившись с резко возросшим давлением на руль, Забелин потерял равновесие и рухнул в воду, придавив мотоциклом многострадальную левую ногу.
Воды на перекате было не много, едва ли до колена, но это когда стоишь, а не когда валяешься в ледяной воде на боку, не имея сил выбраться из-под двухколесного друга. Все что получилось сделать — перебросить правую ногу и, приняв полусидячее положение, отстегнуть от сиденья почти захлебнувшегося Жирха. А вот удержать подросшего питомца сил уже не было. Вырвавшись из рук своего кормильца, Жирх мигом ушел с головой под воду, а потом неожиданно вынырнул метрах в пяти ниже по течению и, отчаянно заработав передними лапами, поплыл к берегу. Но прежде, чем он достиг берега, течение снесло его вниз. Иван беспомощно наблюдал, как барахтающийся медвежонок исчезает в предутренних сумерках за поворотом реки.
— Вставай, Ваня! — попытался поднять его, подхватив подмышки Микаэль.
— Жирх! Миша, Жирха течением унесло! Его спасти надо! Я сам выберусь. Ты по берегу беги, он к левому берегу плыл!
Но напарник, не слушая его причитаний, упорно пытался вытянуть Забелина из-под «Арго». Наконец, сообразив, что так ничего не получится, бенинец перевернул мотоцикл на другой бок. Молча вытащил друга на берег, а следом выкатил и его байк.
— Ехать сможешь?
— Мне Жирха отыскать надо! — упрямо отозвался Иван, слегка оклемавшийся после ледяного купания и выплеска адреналина.
— Найдем, — устало вздохнул Микаэль, — если только терапсиды нас раньше не найдут!
Забелин прислушался к себе. Чувство опасности отступило. Нет, не пропало совсем, но как-то притухло, то ли из-за расстояния, то ли из-за усталости и тревоги за судьбу питомца. Хочется надеяться, что все же виной тому солидный отрыв, но медлить нельзя в любом случае!
— Трупоеды пока далеко! — уверено заявил Иван.
Он, пошатываясь, поднялся и, сильно припадая на одеревеневшую левую ногу, направился к своему байку. Увы, купание не прошло для «Арго» бесследно. Верный двухколесный друг никак не реагировал на поворот ключа. Погоня за изящным дизайном сыграла с техникой злую шутку — аккумуляторный отсек оказался недостаточно надёжно изолирован от воды.
— Вот же непруха! Еще и ружье в реке утопил!
Он чертыхнулся. Вгляделся в бурное течение реки, зло сплюнул и, откатив умершего железного друга в сторону от дороги, кряхтя от боли в ноге, уселся сзади Микаэля.
— Давай не спеша вдоль самого берега! — попросил он бенинца.
— Он же парализованный. Надеешься на чудо?
— Жирх плыл к берегу. Я сам видел.
Микаэль пожал плечами и неторопливо покатил вдоль прибрежных кустов.
— Ближе никак.
— Да и ладно. Он обязательно отзовется!
И Забелин принялся вполголоса звать своего питомца.
Жирх нашелся только примерно через час безуспешных поисков. К тому времени Иван успел охрипнуть и перемазаться в прибрежной глине. Трижды ему казалось, что он слышит плач медвежонка, и он, рискуя свалиться с обрыва, ломился сквозь кусты к берегу. Увы, всякий раз надежда оказывалась ложной. Забелин уже было совсем отчаялся, когда приметил в рассветном небе пару стервятников или тех, кто занимает их нишу в этом мире, круживших над одним местом, метрах в двухстах позади.
— Возвращаемся! — хлопнул он по плечу Микаэля.
— Куда? — устало и как-то безразлично спросил бенинец. — К переправе или сразу в Шабель?
— Нет. Всего лишь вон к той излучине.
— В батарее заряда осталось 15 процентов!
— Тут вдоль берега до Сабти осталось километров 50, не больше. Хватит с большим запасом. Но если боишься, то просто постой тут. Я сам схожу.
— Ага, сходишь! Сиди уж, осел упрямый!
Жирх, наполовину выползший из воды, неподвижно лежал на сползшей в воду осыпи.
Не обращая внимания на боль в левой ноге, Иван скатился по откосу к своему питомцу. Медвежонок был жив, но совершенно безволен. Забелин даже испугался, что паралич перекинулся с задних конечностей на все тело, но тут же сообразил, что все дело в переохлаждении и запредельной усталости. Он и сам уже едва держался на ногах и только с помощью Микаэля смог взобраться на береговую кручу.
— Ты смотри, нашел! — искренне удивился, но явно не обрадовался бенинец. — А как повезем? На этом байке креплений для зверя нет.
— Придётся его мне на спину привязать.
— Ну уж нет. Ты и без него того и гляди с мотоцикла свалишься! Придется ему в приседельной торбе прокатиться. И не спеши. Я вначале жгут сниму и перевяжу, а то без ноги останешься. Сосуды уже должны были тромбами закрыться. Постарайся ногу не нагружать!
Спорить сил не было, да и холодок тревоги, на время поисков поутихший, начал вновь расползаться по позвоночнику. Так что, постаравшись устроить находящегося в беспамятстве медвежонка с максимальным возможным комфортом, они покатили по прямой на восток, спеша добраться до родного для Ивана койса Сабти.
Дальнейшую дорогу Иван помнил плохо. Изможденный мозг мешал в одну кучу воспоминания, сонные миражи и кусочки реальности. Вот он с улюлюканьем несется на лихом мустанге по прерии, вот уже марширует по плацу, вытягиваясь в струнку и чеканя шаг перед трибуной, на которой стоит его боевой дед. А вот он с Анжелкой летит на новенькой «ямахе» по пустой федералке, только почему-то он на заднем сидении. Вот их тормозит огненно-рыжий дэпээсник, только он почему-то в какой странной средневековой одежде изумрудного цвета. Он стоит, опираясь на перила моста, а рядом с ним послушно сидит пара жутких трупоедов. Что-то кричит голосом Микаэля испуганная Анжела и резко разворачивает «ямаху». Забелин пытается ее успокоить, нет, ну что волноваться? У него и права и документы на байк в полном порядке! Да и правил они не нарушали…
Но его не слышат. Картинка меняется: он на лихом рысаке несется в конной лаве, навстречу неведомому врагу, а наперерез ему летит… велоцераптор из «Парка Юрского периода». Что-то истерично кричит подполковник Баев — командир школы прапорщиков, и Иван оказывается в тряском кузове дежурной «шохи», спешащей вдоль линии ИТС[Инженерно-технические сооружения.] на очередную сработку. Потом были какие-то стада антилоп. Он в пробковом шлеме верхом на жирафе, а диктор голосом Дроздова что-то ласково бубнит о чудесах африканской саваны…
Саванна сменилась Сахарой. Ласковое тепло — нестерпимым пеклом, а вместо доброго дедушки Дроздова появился грязный черт и сиплым голосом стал от него чего-то требовать.
— Вставай! Да вставай же ты! Мотоцикл сдох! Бежать надо! Здесь не отобьёмся!
В ногу вонзилась игла, и Забелин наконец очнулся от полудремы. Он лежал на песке у подножия холма. Над ним склонился Микаэль, а чуть в стороне лежал мотоцикл, от которого слышался плач Жирха.
— Живой значит! Жрать хочет! Мишка, у нас молоко есть?
— Какое к черту молоко?! Какой жрать?! Нас самих сейчас жрать будут!
— Кто? — искренне удивился Иван.
— А кто первым доберется, тот и сожрет!
— Куда доберется?
— Сюда! Да приходи ты уже в себя! Нам какое-нибудь укрытие искать надо! На хвосте и терапсиды, и раптор, а ты о жратве думаешь! Ты меня вообще слышишь? Батарея в ноль села, дальше только пешком!
— А мы где вообще? Далеко до Суука?
Забелин сел и постарался собрать разбегающиеся мысли в кучу.
— Да хрен его знает! — отозвался йоруба. — На мосту засада была. Я на северо-восток рванул, хотел по прямой до Сабти добраться, но похоже, мимо проскочил.
— Сабти на юго-востоке от моста, там после съезда дорога на юг поворачивает. Много ты успел проехать?
— Не знаю. Я время не засекал. Но сейчас почти полдень, а на мосту мы рано утром были. Что делать будем?
— А у нас есть выбор? Пойдем на запад к дороге. Я медвежонка возьму, а ты захвати всю воду, что найдешь. Да и съесть чего-нибудь не помешает. Что у нас с патронами?
Микаэль проверил магазины к автомату.
— У меня полтора рожка.
— У меня оба полные. Не густо, учитывая какие эти твари живучие, но что есть, то есть. Ты их давно видел?
— С час назад трех штук с холма разглядел. Но уверен, они нам прочно на хвост сели. Сами ни за что не отстанут.
Забелин прислушался к своему внутреннему чувству. Тот самый могильный холод, который он впервые почувствовал у Шабеля, никуда не делся, но едва ощущался. Зато слева тянуло каким-то родным холодком. Скорей даже морозцем. Здоровым таким бодрым зимним утром тянуло и кедровой смолой пахло. Это чувство он уже испытывал.
— Нам туда! — Иван махнул рукой на северо-запад. — Тут неподалеку бункер, через который мы с тобой сюда угодили. Там и от пекла укроемся, и от тварей спасемся. А если его успели тревожной сигнализацией оборудовать, то и помощь вызовем!
Кое-как перевязав поудобнее ремни переметных сумок, Иван взвалил их на плечи и с трудом выпрямился. Не слишком удобно, но зато руки свободны, и Жирх, который до сих пор пребывал в полукоматозном состоянии, находится перед глазами. Попробовал шагнуть и упал на задницу. Онемевшая левая нога не слушалась и казалась деревянным протезом.
— Подожди, я сниму жгут и наложу обычную повязку, кровь должна была уже остановиться.
Микаэль разрезал жгут, и Забелин не сдержал стона: казалось, что по сосудам ноги потек расплавленный металл.
— Терпи! Герои умирают молча!
— Ты бы лучше не зубоскалил, а какой-нибудь костыль мне нашел!
— Ты видишь здесь подходящее дерево? — Микаэль обвел рукой окрестности. — И я не вижу. Придется мне побыть твоим костылем. Вставай. Лень — мать всех пороков!
Иван с трудом поднялся и, опираясь на плечо друга, поковылял в сторону манящего зимнего «запаха». Порванная трупоедом нога отвечала на каждый шаг болью, но зато понемногу начала слушаться команд мозга.
— Иван, а далеко до твоего бункера? — поинтересовался африканец примерно через полчаса ковыляния по однообразному пустынному мелкосопочнику. — И как ты тут вообще ориентируешься?
— Ты можешь мне не верить, но я его просто чую. Оттуда зимним морозцем и кедровой смолой тянет. Как будто дверка плохо прикрыта и от нее сквознячок идет. А вот как далеко, не знаю, но, похоже, где-то уже совсем близко. Когда последний холм обходили, я прямо ощущал, что с курса сворачиваем.
— Так ты у нас экстрасенс? — ухмыльнулся Микаэль, но тут же его тон стал серьезным. — Смотри, следы от колес! И вон еще! А вон там не бункер ли? Офигеть! Ну ты даешь, прям Нострадамус! Не, ну точно! Вон и скелет того раптора белеет! Вот нам повезло, там и от жары, и от хищников укроемся! Давай, хромай быстрее!
— Стараюсь. А насчет «повезло», это вряд ли. Не бывает, Миша, такого везения. Гнали они нас сюда. Гнали специально, как пастушьи собаки гонят баранов.
Микаэль неожиданно встал столбом, и Забелин еле удержался от падения.
— Ты чего?
— А ведь похоже, ты прав. Но зачем им это?
— Не знаю, Миша. Не знаю, но догадываюсь. Врата им нужны. Проход в наш Мир. Такие же, как те, что связывали Мир хавийя с Миром Цитадели.
— Подожди, ты же сам говорил, что бункеры — это дорога в один конец. Что назад никак. Врал, что ли?!
— Не кипятись! Не врал. Просто тогда я еще сам не знал, что есть способ «заякорить» ворота, сделать их проходимыми в обе стороны. И давай не будем стоять столбами. Двигайся, пока местные «песики» нас подгонять не взялись!
— Никуда я не пойду! Я не баран, чтобы добровольно на бойню идти! Лучше здесь сдохну, чем открою дорогу тварям в мой Мир! Там дерьма и без Тьмы хватает! Или ты знаешь, как успеть раньше них удрать отсюда? — на последних словах голос Микаэля задрожал от волнения.
— Для того чтобы открыть врата, нас нужно принести в жертву. Причем сдохнуть мы должны внутри бункера в полной темноте, тогда те, кто будет рядом с нами, перенесутся в наш Мир. Наш единственный шанс — успеть запереться в бункере до прихода пастуха с его милыми песиками.
— А если он сможет дверь взломать? Мы же окажемся в мышеловке!
— Дверь ломать ему нельзя. Как потом полной темноты добиться? Но если все же… есть у меня план «Б». Если совсем тяжко станет, я… — голос Ивана дрогнул, — я Жирха в жертву принесу. Нас тогда должно в мой Мир забросить… Так что вперед боец! Хватить сопли жевать! И по сторонам смотри в оба! Они, по идее, нас должны постараться у самого бункера перехватить!
Забелин прислушался к своим ощущениям. Бункер вот он. От него ощутимо веет свежестью и лесом. А вот могильный холодок почти не ощущается. Может, у него просто паранойя? Никто их в ловушку не загонял? Просто свезло в очередной раз? Ну уж нет! Лучше перебдеть, чем недобдеть! Да и вариантов все равно нет. Им нужна тень и защита от многочисленных опасностей этого Мира. А их здесь и без тварей тьмы хватает! Кстати, а вот и яркое тому подтверждение — начисто обглоданный и отполированный песком и ветром череп раптора, лежащий у приоткрытой двери бункера. Приоткрытой?
— Млять! Мишка, бросай меня и давай бегом! Я сам потихоньку доковыляю, а ты в темпе освобождай двери от нанесенного песка, а то все наши планы трупоеду под хвост.
— Ага, щас! Вместе доковыляем. Ты меня, если что, из-за двери спокойно из автомата прикроешь! А так только сдохнем усталыми!
Добрались до бункера без приключений. Иван опустил на пол рядом со входом сумки с продуктами и с то ли спящим, то ли впавшем в кому медвежонком, а сам, переборов желание упасть без сил на прохладный пол, выбрался мимо разгребающего песок Микаэля на ступеньки. Отодвинув в сторону обглоданный череп динозавра, он устроился поудобней, положив автомат на верхнюю ступеньку спуска в бункер. Уже привычно прислушался к внутреннему чувству. Тварей тьмы поблизости не было. По крайней мере могильного холода не чувствовалось. Но все же что-то было не так. Тревога не только не уходила, но, наоборот, нарастала, и Иван до рези в глазах всматривался в окрестности, выискивая ее причину.
— Эй, параноик! Ты там не уснул еще? Я песок отгреб насколько смог. Давай, помоги мне толкнуть дверь, должна закрыться!
Забелин в последний раз окинул взглядом совершенно пустынный горизонт и, облегченно вздохнув, повернулся к напарнику.
В этот момент грянул выстрел, и Микаэль, удивленно распахнув глаза, стал медленно оседать на песок, а из уголка его рта, пачкая темно-коричневый подбородок, потекла струйка алой крови. Иван рефлекторно взглянул вверх и выматерился. На насыпной крыше бункера стоял тот самый тип из его полусна-полубреда: невысокий, рыжеволосый, в стилизованной под средневековье одежде. А вот пистолет в его руках был вполне современный. И нацелен он был в грудь Забелина.
— Чудесный день, не правда ли? — улыбнулся незнакомец и нажал на курок.
Выстрела Забелин не услышал. Чудовищный удар в грудь выбил из него и воздух и сознание. Уже улетая в космический вакуум на встречу мириадам манящих звезд он услышал скрежет двери, шелест песка и насмешливый голос:
— Ты не спеши умирать, мне тебя еще внутрь затащить к твоему черномазому дружку нужно успеть!
Кто-то ухватил его за ногу и потащил вниз по ступенькам. После второго удара затылком об ступеньку в башке зазвенело, но зато космическая бездна отошла на второй план и зрение вернулось к Забелину. Хотя дышать он по-прежнему не мог, а собственное тело едва ощущалось и совершенно не слушалось. В этот момент его резко, но почему-то безуспешно, дернули за ногу.
Над ним склонилась ухмыляющаяся физиономия в обрамлении огненных волос.
— Ты что, братца Иванушку на лопате решил поизображать? Или думаешь, что это меня надолго задержит? И хватит притворяться дохлой крысой! Я тебе в броник стрелял, так что ты еще поживешь, пусть и не долго.
Рука незнакомца перехватила его за ворот футболки и стала разворачивать по часовой стрелке, явно намереваясь в этот раз втащить его в бункер головой вперед. Черт! Как же больно и обидно! Уж лучше бы на нем не было ни бронежилета, ни бронефутболки! Глядишь бы уже отмучился, а так только…
Бронефутболка? Часы с шокером? Стоп! А это шанс!
Иван заставил себя слегка поднять левую руку и крутанул запястьем. Чуть слышный щелчок. Короткий крик боли, и подергивающееся в коротких судорогах тело рыжего рухнуло рядом с ним, больно ударив по раненой левой ноге.
Забелин заставил себя подняться на четвереньки и, даже не взглянув на парализованного электрошоком противника, по-прежнему не дыша, пополз в бункер. Нужно успеть заблокировать дверь до того, как этот странный тип, повелевающий тварями хаоса, придет в себя.
Он успел. Только повернув до отказа ручку, запирающую изнутри бункерную дверь, Иван наконец попытался вдохнуть и, теряя от боли сознание, почувствовал, что снова падает в ледяную пустоту космической бездны, где его уже поджидают улыбающиеся Микаэль и Жирх. А еще услышал шум садящегося поблизости коптера. Вот только так и не смог понять, что из этого реальность, а что — предсмертный бред угасающего сознания…