Горького - 15

   Этот адрес из памяти не уходит - Пермь, ул.Горького - 15 - госпиталь инвалидов войны. Он был  долгие годы моим вторым родным домом. Дело в том, что там было хирургическое детское ортопедическое отделение на втором этаже рядом со взрослым. Я обожала свою палату №7 на шесть человек для девочек-подростков, в которую перешла из соседней на 20 человек для младших детей. Сколько лет я наблюдала из окна за счастливой жизнью другого мира: трамвайное кольцо окружало госпиталь с конечной, а для многих пересадочной остановкой из Балатово в Мотовилиху, а во дворе дома напротив постоянно играли нормальные дети без костылей и инвалидных колясок. А по иронии судьбы с другой стороны на ул. раньше Коммунистической находились знаменитое Пермское хореографическое училище.
   У нас было своё братство ущемлённых жизнью мальчиков и девочек в основном из детского интерната для инвалидов, от которого я категорически отказывалась, видя интеллектуальный уровень его воспитанников, понимая, какое там примитивное обучение, а я уже с детства мечтала о высшем образовании, заявив маме, что если она меня туда сдаст, то покончу с жизнью, и мама смирилась. Я всегда мечтала быть, как все нормальные дети, но, увы, жизнь распорядилась по-другому.
   А госпиталь - это лучшее, что было у меня, несмотря на запредельную боль после многочисленных операций. На нашем этаже был современный небольшой кинозал, где каждый день показывали фильмы, хорошая сцена, где однажды, когда в хореографическом училище случилась какая-то авария, занимались дети, для нас - госпитальных уродцев, небожители. Видела девочкой свою ровесницу Надю Павлову - будущую балетную знаменитость. А ещё в госпитале была настоящая библиотека, которую я обожала, как и моя знакомая Фая Сычёва, безумно любившая стихи, как и другие интернатские девочки, переписывая их в тетради, удивляясь моему к ним равнодушию.
   Прошли годы, я работала в аптеке, когда случайно увидела в зале своего уже очень пожилого хирурга Мархеля Евгения Петровича, прошедшего войну, зав. хирургическим отделением. Он меня конечно не узнал, сколько перед его глазами прошло таких детей. С трудом всё же вспомнил, как он сказал, красивую девочку с заваленной учебниками тумбочкой, а он на обходе всегда требовал, чтобы был идеальный порядок. Я изучала всё самостоятельно, панически боясь отстать от одноклассников, месяцами находясь в госпитале. Первый его вопрос при нашей встрече был, замужем ли я? Получив, понятно, отрицательный ответ, грустно покачал головой, будто бы он был в этом виноват. Лишь сказал, что мои ноги были для него загадкой. Обычно все его экспериментальные операции полностью удавались, а со мной, как коса нашла на камень, все восемь операций ничего не дали.
   Немного о нашем общении с инвалидами войны. Люди были разные, многие очень любили нас. Помню одного детского писателя, собиравшего нас ежедневно и читавшего свои очень интересные повести. Жаль, что не узнала его фамилию. А про войну они рассказывали неохотно. На праздники мы читали стихи, пели песни лежачим инвалидам. Со стороны это наверное выглядело трагично - дети и взрослые - тяжёлые инвалиды.
   Я давно не живу в Перми, там много изменений, и не знаю, что теперь в доме по ул.Горького - 15.