Зуд

Геннадий Александрович мирно качался в кресле, как неваляшка. Да и по форме он напоминал именно эту детскую игрушку.

Бывший адмирал не мог жаловаться на размер пенсии, чем также напоминал о расширенном тулове пластиковой забавы. Обстановка тоже напоминала об пассивной зарплате старика.

Везде шкуры диких животных, полученные не свинцовыми пулями, а плакированными монетами. Оранжево-багровая шаль пламени, что свисала с чугунной готической решётки камина, согревала ноги. Еженедельно ублажаемая руками владельца полка с госнаградами блистала в своём искусственном великолепии. Персидские ковры с тайландскими бирками прилегали к полу настолько естественно, словно это не шерсть, а мягкая сухая трава.

Геннадий Александрович попивал сонно прянную настойку из Вьетнама, но вдруг где-то глубоко под лопаткой, куда и длинными пальцами не дотянуться, засвербил мягко холодок.

Ожидая от восточноазиатской водки обратного эффекта, адмирал немного насторожился, однако сладкая горечь в горле быстро увела поток его мысли в другую сторону.

Однако не прошло и минуты, как колючий морозец проскользил, чуть касаясь, вдоль пояса, словно женщина холодными руками приобняла любимого мужа. Геннадий Александрович был вдовцом с тринадцатилетним стажем.

Ситуация повторилась — старик не стал зацикливаться на необычности этих температурных процессов, найдя спасительное объяснение в не меньшей необычности напитка.

В течении часа Геннадий Александрович продолжал ощущать прохладу в разных частях спины. По началу, как и прежде, он игнорировал её, но постепенно в его сердце закрадывалось шипучее беспокойство.

— Странно. — рассудил адмирал — Пойду докину дров в камин…

Старик сделал выпад ногами и чуть отсоединил спину от кресла — как вдруг тут же прильнул к нему обратно, застыв с удивлением в глазах. Какой-то странный зуд пронзил старика вдоль позвоночника. Словно кто-то тяжело дышал ему в спину.

Адмирал вжался жёстко в кресло и сглотнул застоявшуюся слюну.

— Прямо как тогда… — предался мрачным воспоминаниям Геннадий Александрович.

Однако, встряхнув головой, он приостановил нахлынувший поток “ностальгии”.

Адмирал вздохнул и снова попробовал привстать. Но зуд снова крюком вцепился ему в спину —  и Геннадий Александрович прижался к мягкой спинке.

— Странное ощущение. — осмысливал он ситуацию.

Какое-то время Геннадий Александрович неподвижно сидел. Несколько раз он подумывал встать, но так и не решился на сей поступок.

Дряблые его ляжки постепенно потели и прели. Стопы немели и холодели. Шея затекла и выла.

Адмирал терпел. В былые времена он не терпел, а сейчас терпел.
Так бы он и сидел, если бы у него не заурчал ворчливо живот. Да и журчание чуть ниже подмывало поднять помятый таз.

Геннадий Александрович стиснул зубы, вжал скулы, волевым усилием поднялся и застыл в этом причудливом моменте ожидания худшего. Кожа сзади зудела и кололась. Колени Геннадия Александровича немного тряслись. Непонятно от старости или от страха. Хотя первое от второго недалеко ушло…

Так старик простоял с минуту, а потом робко потопал в сторону ванны. Рукой он потянулся к ключице и мягкими пальцами попытался почесать, однако попытка оказалась неудачной.

Чесотка постепенно нарастала и становилась всё назойливее и назойливее. Словно эти крюки стягивались и мощно закручивались.

Адмирал пробирался сквозь мебели, дёргаясь и как бы вжавшись внутрь.

— Ыыых! — фыркнул старик, вскинул лапы, скрючив пальцы, и резким выпадом спины примостился к стене. Его съедал зуд.

Геннадий Александрович задел случайно плечом полку с регалиями и одна из наград хорошенько брякнула об пол.

Старик не сразу обратил на это внимания, погрузившись полностью в осмысление самоощущения.

Вроде бы, зуд поутих. Однако на лбу набухали капельки пота при мысли, что придётся рано или поздно отлипнуть и дойти до туалета.

— Чертовщина… — бранился адмирал.

Только тогда он увидел, что его любимая железка валяется на полу, маняще поблёскивая. Геннадий Александрович подобрал её, внимательно осмотрел и расстроился, увидав на торце небольшой скол. В тот момент мысли о “чертовщине” ненадолго развеялись и адмирал привстал.

Спину его тут же поразила градом незримых стрел зуд. Или даже уже не зуд… Это было что-то новое. Чесотка переросла в колючую едкую боль. Словно чей-то острый нож навис над немощным пенсионером.Помогало только прислонение к любому пространству. 

— Неужто это вы? — спрашивал себя старик, смотря на своё отражение в медали.

Молодые ребята, трусость адмирала, тот приказ…

Отрывки кровавого военного артхауса проносились в глазах Геннадия Александровича. Невидимая желчь подступила к его горлу. Ему на языке горчило от собственной мерзости.

Позже он сглотнул и отчаянно попытался подняться, но и в этот раз жгучая боль победила.

Адмирал, безнадёжно выдохнув, протянул ноги и стал ждать. Ничего другого ему не оставалось.

Старик тяжело дышал, пока его выедала изнутри дилемма. Но в итоге он всё таки выбрал пописать под себя.

И вот он мокрый, напуганный и пристыженный призраками прошлого сидел на полу под полкой с наградами. Фантомно где-то в районе мозжечка продолжали ёкать лица призывников. Некоторые не успели жениться, а уже станцевали… Но не с любимой, а в могилу.

— Я не хотел, чтобы так вышло! — взвыл адмирал — Не хотел!

В воздухе застыла титановая тишина.

Геннадий Александрович вздохнул, стиснул пальцы и привстал с криком:

— Брехня полная! Не может быть такого!

Самонадеянно скалясь, он стоял. Боль вроде бы отступила…

НО ВДРУГ!

Спина вспыхнула жжением с новой неожиданной силой. Своей железной хваткой она опустила Геннадия Александровича на пол, в котором тот лелеял найти облегчение.

Старик корчился в адской агонии. Ногтями он вцепился в пол и стянул пальцы, из-за чего на досках остались мелкие царапины.

Жидкий гул кислым кипятком лился ему в ухо.

— АААА! ЫЫЫ! РА!!!! — кричал адмирал, но кроме мертвых зверей его никто не слышал.