Дитя природы

Советский солдат был непобедим, потому что вёл себя, как истинное дитя природы. Он ел то, что не могло от него убежать, пил всё что горело, спал стоя, как конь, и умел просачиваться. Причём неважно куда именно, в тыл противника или в сердце женщины. Рядовой Советской Армии Глеб Середа доказал это, когда был переведён в новую воинскую часть после успешного лечения в военном госпитале.
- Застывает как истукан в самый неподходящий момент… - предупредили врачи приехавшего за ним прапорщика.
После травмы головы на месте прежней службы, у него появилась странная привычка впадать в ступор при излишней нервозности. Поэтому его служба в роте охраны военного училища началась с инцидента. Дежурный сержант, взгромоздившись на табурет перед строем поставленной в две шеренги роты, громко и чётко выкрикивал фамилии солдат:
- Видов?
- Я.
- Середа?
Тишина.
- Середа!?
Тишина.
- Где этот новенький!.. Сейчас начнём по-новому!
Народ начал волноваться, все хотели спать и крутили головами. Красноармейцы обнаружили Глеба в конце шеренги, ушедшего в нирвану и не реагирующего даже на тычки стоящих рядом солдат. Увидев, что он на месте и никакого «самохода» нет, рота нервно заорала:
- Да вон он, этот Середа, давай читай дальше!
Сержант, удостоверившись, что боец действительно на месте, продолжал:
- Петров!
- Я!
- Тридцать щенков?!
- Да я Зощенков… - поправил солдат.
- Поверка закончена, всем приготовиться к отбою!
- Я!
Сержант недоумённо спросил:
- Что я?
- Середа!
Возвращался рядовой в реальность с того момента, где его заклинивало. Состояние имело другую приятную сторону. Мужские способности Середы возросли до немыслимых высот. Женщины природным животным чутьём обычно чувствуют таких самцов и поэтому не давали прохода. 
- С женщинами мне трудно находить общий язык, - театрально жаловался он сослуживцам. - Ведь я военнослужащий, привык к суровому солдатскому быту.
Слава о нём быстро распространилась по всему гарнизону. Сногсшибательный успех, которым он пользовался у окрестного женского населения, придавал ему новые силы.
- С Пашкой я гуляла два года, а с Вовой - только до вечера... - тараторила очередная подружка Верка.
При наличии в городке сельскохозяйственного техникума с соответствующей общагой Глеб имел широкий простор для всяческой аморалки.
- Ну, развратничай в свободное от службы время, кто ж тебя, молодого и до баб голодного, руку на яйца положа, осудит-то! Но нахрена ж боеготовность части злостно подрывать! - майор Груздев решил провести воспитательную беседу.
- Виноват!
- Как ты так можешь, - искренне удивлялся Груздев. - Моя первая любовь закончилась женитьбой, вторая - тоже. Теперь я на женщин просто смотреть боюсь.
- Они сами ко мне липнут…
На следующий день он заступил на пост охранять склады. Вокруг складов забор, колючая проволока в два ряда. Между рядами находился доблестный воин и прогуливался с винтовкой наперевес.
- Привет! - из деревни к нему на запланированное свидание прискакала молодая, но уже опытная студентка зоотехнического отделения Вера.
Поскольку парочка была во всех смыслах притёртая, после короткого взаимного приветствия перешли к процессу. Во всей остроте встал вопрос:
- Как?
Часовому пост покидать не полагается. Девушке через колючую
проволоку лезть тоже неудобно. После короткой возни девушка в нагнутом виде была установлена по внешнюю сторону забора спиной, а точнее тем, что пониже, вплотную к колючке.
- В школе меня очень возбуждали строки Маяковского: «Я достаю из широких штанин», - успевала сообщить она. - Сегодня все, кому не лень, достают, а толку - никакого.
Середа, благо расстояние между нитками проволоки вполне позволяло, пристроился, и процесс пошёл на загляденье. В полном соответствии с законами жанра, в самый разгар процесса на пост прибыл в сопровождении разводящего политрук части Суков. Преодолев вызванный увиденным непотребством приступ немоты, он рявкнул:
- Это что ещё за ****ство на посту?!
Девушка, сорвавшись с рабочего органа героя, ударилась в бега, поправляя на ходу лёгкую одежду. Глеб, резко выдергивая могучий орган из глубин женского тела, напоролся на острый шип колючей проволоки. И распахал мужскую гордость по всей длине, от основания до головки почти надвое.
- Наследников лишили! - дико заорал он.
Кровища хлестала, как из зарезанного кабана, проверяющий с разводящим в прострации. Пришли в себя, первую помощь оказали, медиков вызвали. Те кровь остановили, рану промыли, и орган грубо заштопали.
- В общем, ничего страшного, в принципе не случилось! - успокоил Груздева военный хирург.
Руки у него от смеха дрожали, и косметических швов не получилось. В госпитале Середа стал легендой, многие хотели его увидеть и поговорить.
- На нашем металлургическом заводе тоже был случай, - поведал один из визитёров. - Ученик слесаря, забавлялся своим «дружком» в укромном уголке с применением подручных средств. Под руку подвернулся новый шарикоподшипник, немножко меньше диаметра «дружка». Для снятия была вызвана «скорая» через пару часов, когда не стало сил терпеть и «дружок» стал приобретать лилово-желтоватые оттенки, оставаясь немалых размеров.
- Беда... - Глеб как никто понимал мучения паренька.
- А надо отметить, что обоймы шарикоподшипников делаются из весьма твёрдых сталей и вопрос его распила ножовкой или напильником не стоял...
- Сварка?
- Помнишь, где он находится?
- М-да...
- В общем, собрали консилиум, включавший хирургов, урологов и учёных по металлообработке... Парень был освобождён от «оков» путём последовательного раздавливания двух обойм подшипника с помощью высокоточного гидравлического пресса.
- Сталь очень прочная, - согласился сталевар Середа, - но хрупкая.
Когда через месяц он выписался из санчасти, то прямиком отправился на гауптвахту с формулировкой:
- За злостное нарушение правил караульной службы.
Глеб даже пытался возражать:
- На посту не курил, не пил, пищу не принимал, не читал, и вообще ничего из того, что прямо запрещено соответствующей статьей Устава караульной службы, не делал!
На что Груздев ответил:
- Устав категорически запрещает часовому отправлять естественные надобности.
- Надобность, и впрямь, вполне естественная! - неохотно согласился Середа.
После возвращения его популярность только возросла, так как реконструированный рабочий орган, и до того внушавший окрестным барышням благоговение, приобрел ещё более внушительные характеристики.
- Хотя больше, казалось, некуда… - невероятно удивилась Верка.
Политрук Суков вызвал его на проработку. Суков был мужичонка короткого роста, с длинным чубом, закрывающим правый глаз. Проклиная его и обширную родню, Глеб попёр в кабинет. Переступив порог и открыв рот для рапорта, он впал в очередной ступор. 
- Ширинка у военного человека самое взрывоопасное место... - только и успел сказать политрук.
Из полуоткрытой двери начали раздаваться какие-то непонятные звуки, мягко перетекающие в отборный мат. От тех фразеологических оборотов, в которых состыковывались всевозможные части человеческих организмов, сопряженные глаголами интимного направления, покраснели стены штаба бывшего военного училища. 
- Я тебя в дисбат отправлю! - красный, как сигнал светофора, замполит, хватаясь рукой то за сердце, то за кобуру, что-то хрипел у стола.
Дрожащей рукой ухватил графин, который стоял в окружении шести погибших ранее стаканов, и мощным броском направил его в голову Середы.
- Отвечать старшему по званию! - заорал он на него.
Графин, как и стаканы, разлетелся вдребезги о стену, а Глеб даже не моргнул глазом, мысленно бороздя бесконечность вселенной. Но замполит о странностях его сознания не знал, и принимал всё за чистейшее игнорирование. Сползая по столу, он заметил в приоткрытой двери любопытствующих солдат и из последних сил прохрипел:
- Ко мне.
Ухватив товарища за ремень, они вытащил его в коридор, а потом оттащили в роту. Где тот продолжал общаться с высшим разумом. Через три часа батальон был выстроен по тревоге. Бледный замполит, от которого воняло валерьянкой, как от дивизионного госпиталя, выполз на плац и натужно потребовал, чтобы Середа вышел из строя. Вердикт гласил:
- За неподчинение приказам рядовой Середа направляется на гарнизонную гауптвахту, с арестом на трое суток!
Глеб понуро кивал головой и отвечал «есть» и «так точно», потому
что был просвещён о своих подвигах. Замполит, видя, что его слова наконец-то доходят до подчинённого, распалялся всё больше:
- Да я тебя под трибунал отдам!
Середа занервничал, и вновь впал в ступор. Увидев остекленевшее лицо, замполит на основе старых воспоминаний схватился за сердце и рухнул прямо на плацу. В госпитале он провалялся полмесяца. По возвращению замполит поставил пред командиром части вопрос:
- Или я, или этот урод!
Командир вызвал Середу, тот занервничал, Сукова снова отправили на больничный.
- Ещё один такой приступ я не переживу! - пожаловался он Груздеву после возвращения.
После накачки командира Глеб на время притих, но потом не выдержал. В их гарнизоне были маркитантки, которые пользовались извечной тягой мужчин к продолжению рода. Оголодавшие солдаты были весьма снисходительны к их физическим несовершенствам.
- Ведь, где армия там и женщина! - наиболее известной из дам такого сорта являлась мороженщица, которую бойцы ласково звали «тётя Простуда».
Была она страховидна, многодетна и мужа не имела. В тёплую пору она каждое утро вытаскивала ящик с мороженым на аллею неподалёку от штаба военного училища и ждала ухажёров.
- Женщина я современная и сама предложила выяснить условия на берегу, - она всегда обсуждала с подругами по несчастью недостатки очередного любовника, - а он оказался слабонервным слюнтяем!.. Как только такие получают офицерские погоны?
Вокруг неё постоянно вились озабоченные курсанты, пока, наконец, очередной счастливец не увлекал добычу в ближайшие кусты. Периодически любовников ловили. «Простуда» имела обыкновение любить в полный голос, и тогда замполит на совещании с возмущением говорил:
- Нужно разобраться с развратными действиями полового характера, совершаемые в непосредственной близости от штаба части и страшно сказать - рядом с памятником Ленину!
С возрастом мороженое закончилось, но привычки тела остались. Середа теперь за территорию учебного центра не пускали, и он снизошёл до бывшей мороженщицы. Груздеву доложили о поимке на «Простуде» Глеба и его терпение лопнуло. Он решил принять меры и объявил построение части. Командир встал перед строем и приказал:
- Рядовой Середа выйти из строя!
- Есть! - он бодро шагнул вперёд.
- Товарищи красноармейцы! От имени командования части поздравляю рядового Середу со вступлением в законный брак с гражданкой «Простудой». Начальнику штаба срочно оформить все необходимые для этого документы!
- Слушаюсь! - взял под козырёк офицер.
Цирковое представление было прервано по техническим причинам. Глеб упал в обморок и ударился головой об асфальт, а когда очнулся, выяснилось, что он потерял болезненную особенность впадать в ступор при сильном волнении.