Обычаи и нравы в Китае

                1. Китайский календарь. Годовой цикл праздников

 Начало месяца в средневековом Китае всегда совпадало с новолунием, а середина – с полнолунием. Год делился на 12 месяцев и 24 цзе (сезона):
Зимнее солнцестояние (21/22.12),
Малые морозы (5/6.1),
Большие морозы (20/21.1),
Начало весны (4/5.2),
Талая вода (19/20.2),
Пробуждение от спячки (5/6.3),
Середина весны (20/21.3),
Ясная погода (4/5.4),
Урожайные дожди (20/21.4),
Начало лета (5/6.5),
Малое изобилие (21/22.5),
Колошение хлебов (5/6.6),
Летнее солнцестояние (21/22.6),
Малая жара (7/8.7),
Большая жара (23/24.7),
Начало осени (7/8.8),
Конец жары (23/24.8),
Белые росы (7/8.9),
Середина осени (23/24.9),
Холодные росы (8/9.10),
Выпадение инея (23/24.10),
Начало зимы (7/8.11),
Малый снег (22/23.11),
Большой снег (7/8.12).
НОВЫЙ ГОД (первый день первой луны) праздновался в первое новолуние после вхождения Солнца в созвездие Водолея (21.1-19.2). Его главный обряд – совместная новогодняя трапеза всех членов семья, включая покойных предков. Еще за месяц до праздника разворачивалась бойкая торговля новогодними товарами. На 23 день предшествующего месяца совершали обряд проводов на Небо бога домашнего очага – Цзао-вана, который отправлялся с докладом ко двору Небесного владыки. По этому случаю дома сжигали фигурку бумажного всадника, предварительно облив ее вином и смазав ей рот медом.
После жертвоприношения образ бога водворялся в  своего рода портшез из сложенных тонких бамбуковых стволов; вместе с ним выносился во двор его конь, такой же бумажный, как и его хозяин. Кресло, конь и бог поджигались под звуки молитв, и бог, объятый пламенем, уносился на небо. Бросали в огонь и солому – корм коню,  и чай – питье богу и коню. Для имитации цоканья копыт на крышу сыпали бобы. Горящие бамбуковые стволы переносили в дом и клали в очаг.
Чем ближе к празднику, тем больше нарастало волнение. Представители всех сословий спешили купить традиционные новогодние подарки: цветы, деревца, редкие фрукты. Для подарков членам своей семьи предпочитали украшения или ткани (особенно шелковые). В общем контексте «очищения» старались расплатиться с долгами. Финансовые обязательства уходящего года не должны были переноситься в наступающий, точно также как старая пыль в комнатах не должна была оставаться там на новый год. В предпоследний день старого года, захватив свои визитные карточки (представляющие собой полоски красной бумаги, на которых напечатаны имя, место рождения и домашний адрес), отправлялись делать новогодние визиты ко всем дальним родственникам, друзьям и учителям в городе. В последний день старого года женщины были заняты на кухне приготовлением разнообразных лакомств.
Когда все необходимые предпраздничные дела завершались, наружную дверь закрывали и запечатывали полосками красной бумаги, чтобы счастье дома его не покинуло. Больше не принимали никаких посетителей; весь остаток последнего дня года посвящался семье и дому. Наступало время прибытия всех домашних богов, принимающих участие в пиршестве. Отец семейства отправлялся к колодцу и клал в корзину из ивовых веточек какие-нибудь жертвы для бога колодца. Он так же клал немного чая, вина, фруктов и лепешек перед своей кроватью для бога и богини кровати. Зажигались красные свечи, которые ярко освещали красным светом спальню.
За новогодним ужином полагалось пить целебное вино, настоянное на травах и пряностях. Встрече Нового года предшествовало ритуальное очищение дома, включая обязательную генеральную уборку. Для защиты от злых духов, которые особенно угрожали человеку в это переходное время, в доме вывешивались всевозможные обереги и амулеты, чаще всего – изображение грозного повелителя демонов Чжункуя, а также талисманы, привлекающие «веянье весны». Обе стороны двери часто украшали длинными узкими полосками красной бумаги, на которых хозяин писал благопожелания, вроде: «Да умножатся слава и богатство» или «Богатство, высокий чин и большое жалование».
В канун Нового года люди разводили у себя во дворе огромные костры из веток сосны или бамбука.  Обычай этот был связан с поверьем, что треск бамбука и горящих сосновых веток отгоняет нечистую силу. 
Во время празднования полагалось совершить, стоя на коленях перед столом с жертвенной пищей, свечами и благовониями, поклонение домашним духам и предкам своего рода. Эти жертвоприношения Небу, Земле и дощечкам предков были главным моментом религиозной церемонии, происходившей в присутствии всех членов семьи. При свете многочисленных больших и круглых шелковых или бумажных фонарей хозяин опускался на колени на шелковую подушку перед алтарем с таблицей всех богов и кланялся трижды, прикасаясь лбом к земле. Так он благодарил богов за все, что они сделали для семьи и дома в течение прошедшего года. Молитва заканчивалась сжиганием большого листа бумаги с изображением нескольких десятков богов.
Считалось, что в новогоднюю ночь в дом являлись все предки семьи, которые объединялись на время праздника с живущими в одну большую общину. После жертвоприношения предкам начинался праздничный обед. За столом находились только члены семьи. Исключались даже близкие друзья. Все садились вокруг переносного очага. Дети играли. Старшие пили вино, все пели, шутили, рассказывали сказки. Печальные темы находились под запретом. В полночь все падали ниц перед родителями. Начинал старший сын, а за ним следовали другие сыновья и дочери, наложницы и невестки. Еще до петухов снимали красные полоски с дверей, запуская таким образом счастье в дом.
Магазины и лавки на время праздника закрывались. В течение первых пяти дней года никто не торговал и не работал. Женщины сидели дома, чествовали богиню туалетов Цзы-гу и гадали о событиях грядущего года, а мужчины делали новогодние визиты. Каждый из первых семи или восьми дней года посвящался определенному существу: первый – цыпленку и далее по порядку – собаке, свинье, овце, лошади, корове, человеку и зерну. В седьмой день готовили суп из семи видов овощей, вырезали маленькие фигурки людей из ткани, вешали их на ширмах или прикрепляли к головным уборам.
Заключительным этапом празднования Нового года был праздник Первой ночи, продолжавшийся в течение нескольких дней (с 13 по 17) в середине первой луны.  Во время него зажигали по ночам во дворах домов и на улице множество фонарей всевозможных форм и расцветок. В городах проходили массовые гулянья с множеством уличных представлений, когда, к огорчению моралистов, «женщины смешивались с мужчинами», а в толпе гулявших мелькали разного рода гротескные персонажи вроде «фальшивых чиновников» с их шутовской свитой. Одетые в причудливые лохмотья, эти комические представители власти выполняли роль пародийных владык праздничного мира.
ПРАЗДНИК ФОНАРЕЙ. Отмечался в пятнадцатый день первой луны. Многие коротали время в новогодние праздники, изготавливая замысловатые фонари. Были фонари в виде больших шаров, правильных кубов и других геометрических фигур, фонари бумажные и стеклянные, фонари в виде китайских пагод, овец, вееров и домов. Некоторые фонари представляли собой чудо фантазии, как, например, ледяные фонари – ледяные блоки, вырезанные в форме, напоминающей человека; в верхней части фонаря размещалось отверстие, в котором горела свеча. К услугам тех, кто не мог или не хотел сам делать фонари, разворачивался «фонарный рынок». Здесь шла бойкая торговля традиционными фонарями. В ночь праздника дома и улицы украшались разноцветными фонарями различной формы, и все выходили веселиться, выставляя напоказ свои фонари. Дети надевали маскарадные костюмы, часто с ужасающими масками. Лавочники той или иной улицы организовывали процессии с драконом-фонарем. Дракон изготовляли из бамбуковых прутьев и ткани. У него были золотистые глаза и открытая пасть со свисающим красным языком, серебряные рога, длинная зеленая борода. По всему телу он был уставлен свечами. Эта процессия производила большое впечатление, когда участники умели создать впечатление настоящего извивающегося и взмывающего ввысь дракона.
Сверху, словно огромный фонарь, на гуляющих светила яркая полная луна.
ПРАЗДНИК ЦВЕТОВ (вторая луна). Считался днем цветения всех цветов.
ОБРЯД ВЕСЕННЕГО ОЧИЩЕНИЯ. Отмечался в третий день третьей луны на берегу реки или пруда. В этот день гуляли по свежей траве, катались на лодках, устраивали пикники.
ПРАЗДНИК ХОЛОДНОЙ ПИЩИ (ХАНЬШИ).  В течение трех дней не разрешалось разводить огонь. Ели заготовленные заранее ячменные лепешки, просяную кашу и свежие овощи. Все это символизировало встречу весны и начало новой жизни.  Существовал обычай обмениваться раскрашенными в разные цвета куриными яйцами и устраивать петушиные бои, класть на алтари божества полей яйца и мучные фигурки ласточек. Мальчишки, прятавшиеся позади алтарей, старались завладеть этими подношениями. В городах продавались утиные яйца с нанесенными на них искусными изображениями людей, цветов и птиц.
ПРАЗДНИК ЧИСТОГО СВЕТА (ЦИНМИН). Отмечался на пятый или шестой день четвертой луны. К этому времени на деревьях и лугах появлялась первая зелень и расцветали персиковые деревья. К празднику готовили «весенние лепешки» с мясной или овощной начинкой. В то же время цинмин считался днем поминовения предков – «праздником подметания могил». Но это посещение кладбища не было скорбным или траурным, оно происходило в атмосфере непринужденного, подлинно праздничного веселья. Глава семьи с утра отбивал поклоны предкам у домашнего алтаря и приносил им жертвенную еду. Затем члены семьи, захватив с собой заготовленную провизию и все необходимое для обряда жертвоприношения – курительные палочки, жертвенные деньги (бумажные деньги, на которые было нанесено изображение монет), хлопушки – отправлялось к семейному кладбищу. Придя на место, они первым делом приводили в порядок могилы: убирали сорную траву, поправляли могильный холмик, обновляли надписи на могильных плитах. Могилы украшались молодыми побегами ивы (пучки ивовых ветвей вешали также под крышей дома и на воротах; женщины и дети втыкали веточки ивы в волосы). По правую руку от могилы выставляли подношения Небесному владыке и Божеству земли. Закончив чествование Божества земли, глава семьи и его помощники ставили по обеим сторонам надгробной плиты зажженные свечи, а перед плитой – курильницу с пучком курительных палочек. Тут же раскладывались жертвенные яства. Глава семьи, опустившись перед могилами на колени, произносил короткую молитву и отбивал три поклона. Вслед за ним поклонение совершали по очереди все домочадцы. В дар душам умерших, а также богам сжигались пачки жертвенных денег, причем перед этим на них нередко выливали чашу вина. Вся церемония заканчивалась оглушительными разрывами хлопушек. В городах весенний праздник служил поводом для увеселительных прогулок. К услугам гуляющих были многочисленные лотки с вином, чаем и фруктами, тут же давались различные цирковые и театральные представления. В этот день было принято в последний раз запускать воздушных змеев, что символизировало изгнание нечисти. Кроме того, повсеместно высаживались деревья.
После празднования Цинмина в поле высевали рисовую рассаду.
ОМОВЕНИЕ СТАТУИ БУДДЫ. Праздник отмечался в восьмой день четвертой луны, то есть в день рождения Шакьямуни (http://www.proza.ru/2013/11/29/403). Кульминацией этого праздника становилось уличное шествие со статуей Будды, которое возглавлял настоятель местного монастыря, при участии монахов, благочестивых мирян, а также многих зрителей. На улицах раздавали щедрую милостыню, повсюду виднелись лики Будд в кипарисовых рамах.
ПРАЗДНИК ИСТИННОЙ СЕРЕДИНЫ (ДУАНЬУ) или ПРАЗДНИК НАЧАЛА ЛЕТА. Отмечался в пятый день пятой луны (в конце июня – начале июля). Главной обрядовое едой праздника были сваренные на пару пельмени с начинкой из клейкого риса и различных приправ, завернутых в листья. Эти пельмени, имевшие форму треугольника, называли цзунцзы. Начинку цзунцзы обычно заворачивали в листья бамбука. Праздник отмечался в каждом доме совместной трапезой, и каждая семья старалась к этому дню поставить на стол мясные и изысканные рыбные блюда. Хозяева дарили еду своим работникам. Полагалось есть соленые яйца. Пили вино, смешанное с растолченным реальгаром (этому красноватому камню приписывались целебные свойства), а также настоянное на стоголовнике и аире (оберегало от ядовитых укусов). На руку или на грудь повязывали разноцветные нити пяти цветов – «нити вечной жизни». На лице или на лбу детей писали знак ван («правитель»). Одевали на них передники с вышитыми на них изображениями ядовитых тварей и тигра – усмирителя нечестии. Женщины нанизывали на красные или разноцветные нити вырезанные из тонкого шелка фигурки тигров, ласточек, а также цзунцзы и прочие счастливые символы. Все это вешали детям на спину или носили сами. В Южном Китае особое значение придавалось сожжению бумажных кукол, олицетворявших членов семьи. Редкий дом в дуаньу не был украшен листом желтой бумаги или бронзовым медальоном с изображением верховного даосского владыки и повелителя всех духов Чжан Тяньши. Вывешивались также изображения другого популярного в китайском фольклоре повелителя демонов Чжункуя в сопровождении его юной сестры. Очень часто над воротами можно было увидеть тыкву-горлянку – символ здоровья и вместилище всех лекарственных снадобий. Вырезанное из шелка изображение тыквы вешали горлышком вниз, чтобы ее целительное содержимое изливалось на ворота и не допускало к дому вредоносные веянья. Кульминацией праздника в Южном Китае становились гонки «лодок-драконов». Организационным фокусом регаты были местные храмы.
ПРАЗДНИК КАНУНА СЕДМИЦЫ (ЦИСИ). Отмечался в седьмой день седьмой луны. В этот день всюду на ночь раскладывались и развешивались парча, вышивки и цветные гирлянды, расставлялись вина, закуски и фрукты, в главных залах курились ароматы. Праздник совпадал с периодом жатвы, созревания фруктов, со сбором шелковых коконов и переводом домашнего скота с летних пастбищ на зимние. В празднике присутствовали темы ночи, воды, в которой купаются феи, и, наконец, женской красоты. Женщины чествовали божества, освещавшие семейную жизнь, в их числе Покровительницу брачных покоев. На жертвенных столиках выставляли семь различных видов плодов, в том числе обязательно тыкву или дыню. Подношения феям включали в себя лепешки из пшеничной муки с добавлением орхидей, листьев хризантем, семян баклажанов, бобов и пр. Многие женщины выставляли на ночь баночки с пудрой, которая вследствие вмешательства фей, должна была приобрести чудодейственные свойства.  Старшие женщины молили фей о даровании членам их семей богатства, долголетия и потомства. Женщины старались в слабо освещенном месте – при луне, под столом, при зажженной курительной палочке – продеть нитку в иголку, и те, кому это удавалось, могли рассчитывать на репутацию искусной рукодельницы.
ЧЖУНЪЮАНЬ. Один из трех главных праздников мертвых. Отмечался в середине 7 луны. Его главными героями были «сиротские» души, не получающие от потомков должных жертвоприношении. Забота о таких душах считалась общим делом живых. Крестьяне в этот день выставляли по обеим сторонам ворот дома снопы проса и конопли. Возвращение предков отмечалось поклонениями на семейном алтаре. Набор жертвенных яств включал в себя чай, вино, лапшу, рис и мясные блюда, всевозможные фрукты, сладости. Буддийские и даосские монахи в местных храмах служили сложные, растягивавшиеся на несколько дней молебны о «всеобщем спасении». С помощью заклинаний, огромных фонарей, вывешенных у входа в храм, и длинных бамбуковых шестов они привлекали к храму  всех «голодных духов», витавших в округе, служили молебен за их упокой и препровождали обратно в ад. Перед храмами на специальных помостах раскладывали угощения для неуспокоенных душ. После того как обитатели преисподней насыщались ароматами жертвенных яств, последние становились добычей бедняков и нищих.
ПРАЗДНИК СЕРЕДИНЫ ОСЕНИ (ЧЖУНЦЮ). Отмечался в середине 8-ой луны (в конце сентября). Сопутствующие ему обряды отмечали окончание уборки урожая, а его собственно календарное значение определялось осенним равноденствием. Праздник этот – ночной, ассоциировавшийся с луной, ее холодом и призрачным светом. Для горожан он превращался главным образом в дружескую пирушку с гуляньем под луной, которая светила особенно ярко на осеннем небосклоне. Созерцать озаренный луной пейзаж и пить вино в ночь Середины осени считалось настолько важным, что богатые люди нередко выстраивали для этого специальные террасы или павильоны (отдельно для женщин и мужчин). Обычай требовал ставить на стол разнообразную снедь и наедаться до отвала, что символизировало изобилие и процветание дома. В жертву предкам приносили мясные блюда (в особенности свинину и утятину), чай, вино, сладости и всевозможные плоды (тыкву, дыню, помело, арахис, водяной орех, хурму). На специальный жертвенник (его сооружали женщины во дворе дома) так же ставились свечи, ароматические палочки, тринадцать лунных лепешек и пять полных тарелок с дынями, гранатами, виноградом, яблоками и персиками. Главной обрядовой едой были т.н. лунные лепешки – довольно крупные, до 30 сантиметров в диаметре, круглой формы, выпеченные из сероватой пшеничной или рисовой муки с добавлением сахара и различных специй – миндаля, кунжутного семени, апельсиновой кожуры, тыквенных семечек.  На поверхности лепешек изображали Хозяйку луны, лунную жабу, лунного зайца. Праздник сопровождался всевозможными представлениями и игрищами. В городах и их окрестностях давались театральные спектакли. В отдаленных деревнях жители сами развлекали себя плясками и театрализованными представлениями.
ДЕНЬ ВОСХОЖДЕНЬЯ. Отмечался в девятый день девятой луны. В этот день было принято отдыхать на вершинах холмов и пить рисовое вино, настоянное на лепестках хризантем. 
ОБРЯД «ОТПРАВЛЕНИЯ ЗИМНЕЙ ОДЕЖДЫ».  Отмечался в 1-й день десятой луны и символизировал начало зимы. В этот день путем сжигания (во дворе или около могил) бумажных имитаций одежды, домашней утвари и жертвенных денег отправляли одежду мертвым предкам.
ЗИМНЕЕ СОЛНЦЕСТОЯНИЕ. Этот праздник приходился на одиннадцатую луну. Младшие члены семьи, одетые во все новое, кланялись старшим, а соседи, друзья и родственники поздравляли друг друга. Ели клецки из сладкого теста.
МЕСЯЦ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ. Приходился на двенадцатую луну; в это время приносили жертвы всем духам. В 8-й день месяца ели постную кашу, сваренную из семян восьми видов злаков и орехов. Она знаменовала обильный урожай в следующем году. Праздничный новогодний период начинался двадцатого числа двенадцатого месяца и длился около трех недель.

                2. Гигиена

 Китайцы умывались, обтирая лицо и руки мокрым полотенцем. Существовал обычай ежедневно мыть ноги в специальном ведре. Для более тщательного мытья ходили в баню. Состоятельные люди в жаркое время года устраивали при доме купальни. 
Китайцы не испытывали стеснения, когда им требовалось отдать дань природе. В исторических записках упоминаются люди, которые принимали друзей, сидя в туалете, и сообщается, что многие государственные мужи и ученые имели привычку писать и читать, находясь там. Служанка сопровождала хозяина, отправлявшегося по нужде, и несла миску с водой и полотенце, чтобы потом он мог вымыть руки.

                3. Дружеская встреча

Китайцы, подобно древним грекам и римлянам, высоко ценили дружбу.
Принимать друзей подобало не во внутренних покоях дома, а в саду, на фоне живописного вида. Гость и хозяин должны были несколько раз уступить друг другу право войти в сад, после чего первым входил гость. Отвесив приветственные поклоны и несколько раз предложив хозяину сесть первым, гость в конце концов первым усаживался на почетное место. Кресла для хозяина и гостя ставились на солидном расстоянии друг от друга и боком: каждый из собеседников видел не столько своего партнера, сколько пейзаж, открывавшийся перед его взором. Хорошим тоном считалась содержательная, немногословная беседа.  Порой для выражения своих чувств или своей мысли достаточно было строчки стихов, одного аккорда, и безбрежный простор общительности восполнял недосказанное и непрозвучавшее. Обильных закусок не подавалось. Их заменяла чашка чая – простейший символ радушия и духовной утонченности. Хозяин должен был ждать, пока гость первым пригубит свою чашку, а гостю следовало хвалить вкус хозяина. Уходя, гость дарил хозяину какой-нибудь подарок.
В дни больших праздников друзьям и сослуживцам следовало «засвидетельствовать свое почтение», оставив карточку у дома друга или начальника.

                4. Утонченность

Китайцы были люди высокой культуры. Они умели чувствовать природу и получать удовольствие от прекрасного. Особенной утонченностью отличалась образованная элита.
«Вы сидите один в глухой ночной час? – пишет средневековый автор. - И в этом случае для вас найдется немало приятных занятий: созерцать огонь, любоваться луной, обозревать звездное небо, слушать шум дождя, шорох ветра в кронах деревьев, стрекотание насекомых или крики петухов…»
«У окна хорошо слушать шум дождя в бамбуковой роще. Сидя в беседке, хорошо слушать шорох ветра в соснах. В кабинете хорошо слушать, как растирают тушь. При луне хорошо слушать звуки лютни. В снегопад хорошо слушать, как заваривают чай. Весной хорошо слушать звуки свирели. Осенью хорошо слушать звуки рожка. Ночью хорошо слушать, как выбивают белье…»
В этой совершенно непринужденной «аскезе радости» каждое мгновение хранит в себе вечность бесконечно сложного мира и потому является высшей реальностью. Выше мгновения нет ничего, и мудрость – это только умение сообразовываться с ним. Такая мудрость требует музыкальной чувствительности духа. Ведь музыка бытия звучит по-особенному неповторимо.
Знатоки вдыхали «испарения» картин, старинные бронзовые сосуды ценили не в последнюю очередь за их запах, фарфоровые чаши и декорированные камни в саду слушали, ударяя по ним палочкой. Искусные музыканты, архитекторы, врачи, даже повара Китая руководствовались одним и тем же принципом: истинное бытие вещи скрывается в «следе» и «аромате», которые она отдает окружающим предметам.
В средневековом Китае утвердился подлинный культ изящных, древних вещей. Их высоко ценили, ими дорожили, их созерцание доставляло подлинное наслаждение.
Предметом особой гордости для ученого мужа были старинные бронзовые сосуды для жертвоприношений. Их использовали в качестве курильниц или держали в них зимой живые цветы.
Высоко ценились древние изделия из яшмы. Китайцы считали яшму настолько священной, что ограничивались минимальной обработкой естественного камня, придавая ему, например, круглую (символ Неба) или квадратную (символ Земли) форму. Такие яшмовые диски и пластины использовались в религиозных церемониях.
Из слоновой кости вырезали веера, скипетры, заколки, палочки для еды, статуэтки божеств и святых, шкатулки, рамки для картин, подносы, фигурки для игры в шашки, клетки для сверчков.
Резчики по дереву любили использовать ствол и корень бамбука. В быту были распространены резные деревянные экраны, резные спинки кроватей, всевозможные подставки.
В эпоху Тан появились лаковые изделия. Лаком покрывали колонны, посуду и прочие предметы домашнего обихода, музыкальные инструменты. Благодаря добавке красителей существовали лаки всех пяти цветов: красного, желтого, синего, белого и черного. Многоцветные лаковые изделия стоили дорого, но каждый ученый стремился иметь хотя бы две-три подобных вещи.
Широкое распространение в танскую эпоху имели также цветные эмали. Однако элите Китая, ценившей больше всего благородную «бесцветность», перегородчатые эмали были не по вкусу.
Точно так же довольно сдержанно элита оценивала изделия из золота и серебра.
Высочайшего развития достигает художественное ткачество и вышивка. Каждую девочку, даже из высшего сословия, обязательно учили вышивать. Вышитые пологи над кроватью составляли обязательную часть приданного невесты. (Мотивы вышивок были самые разнообразные: драконы, резвящиеся среди цветов, лотос и тростник, спелая вишня, персики и виноград, водяные травы с рыбками, дикие гуси в облаках, пионы, драконы и фениксы, дворцы и павильоны).

                5. Развлечения и игры
 
Китайцы умели не только работать, но и отдыхать. Немалое место в их жизни занимали развлечения и игры. В праздничные дни повсюду давали представления акробаты, жонглеры, эквилибристы, силачи, фокусники, мастера стрельбы из лука и прочие бродячие актеры. Немалый успех выпадал также на долю дрессировщиков. Из дрессированных зверей чаще всего можно было увидеть обезьяну и мышей. Популярны были номера с дрессированными муравьями, ходившими военным строем, черепахами, залезавшими друг другу на спину, составляя некое подобие пагоды, или рыбками, исполнявшими танец в тазу. Высоким мастерством блистали иллюзионисты, умевшие глотать ножи и изрыгать пламя, соединять бумажные клочки в целый лист бумаги, доставать цветок лотоса из пустой чашки и фонарь из-под разостланного ковра, вынимать тыквы из живота мальчика, превращать ремень в змею, а туфли – в кролика или делать так, что в котле с кипящей водой плавали рыбки. Есть упоминания о заклинателях змей. Представления сопровождались музыкой и звуковыми эффектами: имитацией ударов грома, голосов животных и птиц.  Особенно много цирковых номеров устраивалось во время празднования Нового года.

В средневековом Китае существовало множество занимательных игр, позволявших заполнить досуг или украсить встречу с друзьями. 
ТОУХУ. «Метание в кувшин» стрел во время пира. Особым искусством обладали те, кто мог поймать отскочившую стрелу и метать ее вновь и вновь до сорока раз.
ЛЮБО. В комплект игры входило 6 длинных палочек из бамбука, 12 фишек прямоугольной формы (из них половина была белыми, а половина – черными) и игральная доска, на которой были нанесены 12 продольных линей («путей») и 2 поперечные, «реки» с  2-мя «рыбами». Бросая палочки, игроки передвигали фишки, а их целью было завладеть «рыбами» или «совой» противника.
ШУПУ (кости). Играли на специальном коврике, поочередно бросая пять костей, имевших черные и белые стороны. Если все пять костей выпадали черной стороной, игрок получал 16 очков, если четыре – 14 очков и т.д. В эпоху Тан появились современные шестигранные кости, на каждой грани было обозначено определенное число очков от 1 до 6. Четыре очка были выделены красным цветом и считались особенно счастливыми. Обязательное число игроков должно было превышать 2 человек.
ОБЛАВНЫЕ ШАШКИ (ВЭИЦИ). Доска для игры была расчерчена 19 вертикальными и горизонтальными чертами, что давало 361 поле. Каждый из двух играющих имел по 180 шашек, обозначающих силы инь и ян. Задача состояла в том, чтобы взять в окружение как можно больше шашек противника. Наряду с занятиями музыкой, каллиграфией и живописью игра в облавные шашки была частью досуга «возвышенного мужа». Она требовала хорошей памяти, решимости и умения разыгрывать хорошие комбинации.
СЯНЦИ. Эта игра чем-то напоминала шахматы. Каждый из играющих имел по 16 фигур (простых воинов, офицеров, укрепления и пр.).
ШЭНГУАНЬДУ. Доска делилась на 64 квадрата, соответствующие разным чинам и званиям, начиная с обладателя низшего ученого титула и кончая должностью императорского советника. Бросая кости, игроки в случае благоприятного результата могли подниматься по служебной лестнице и отбирать очки («деньги») у тех, кто занимал более низкое положение.
ДЕТСКИЕ ИГРЫ. Дети с удовольствием играли в жмурки, в солдаты-разбойники, в волан (его подбрасывали ногой). Девочки любили игру в волчок. Не только дети, то также взрослые с удовольствием запускали воздушных змеев или качались на качелях.
НОЖНОЙ МЯЧ. Суть игры очень проста: игроки, разбившись на две команды по очереди пытались забить тряпичный мяч в ворота. В танскую эпоху ножной мяч был необычайно популярен. В него играли даже придворные сановники.
Китайцы были весьма азартными людьми. Поэтому они испытывали сильную тягу ко всякого рода «боям».
ПЕТУШИНЫЕ БОИ. Бойцовские петухи в столице исчислялись тысячами, и лучшие из них стоили целое состояние. Часто петушиные бои можно было наблюдать в чайных. Бойцы снабжались железными шпорами и защитными шлемами.
ПЕРЕПЕЛИНЫЕ БОИ. Стравливали перепелов по утрам, когда птицы голодны, высыпав перед ними несколько зерен риса. Дерущиеся перепела издают громкий клекот. В отличие от петухов не дерутся насмерть.
БОИ СВЕРЧКОВ. Их устраивали в осеннюю пору. Хорошие боевые сверчки строили огромных денег. Лучшими боевыми качествами обладали сверчки с голубыми шеями и золотистыми крылышками. Существовали так же породы желтых, темных и белых сверчков. Держали сверчков в бамбуковых трубках; для поединка их сажали в одну клетку и стравливали с помощью метелки из поросячьего хвоста. Нанеся врагу смертельную рану, сверчок издавал громкий победный клич.

                6. Лечебная практика

 Принципы китайской медицины изложены в трактате «Внутренний канон Желтого Владыки» (I в. до Р.Х.). Китайские лекаря не предавали большого значения анатомии и настороженно относились к хирургическому вмешательству. Объяснялось это тем, что они видели в теле субстанцию не столько физическую, сколько энергетическую. Это «тонкое» внутреннее тело, скрытое в физическом теле и недоступное зрению, представляет собой как бы сгусток разных видов ци (http://www.proza.ru/2010/12/21/340), вовлеченных в процессы взаимных влияний и непрерывных метаморфоз. Уже в древности целью мудрой жизни считалось «привлечение новой силы и удаление старой, дабы не замирал поток в средоточениях плоти». Субстанция ци тоже имеет свое янское и иньское качества: первое представлено «питательным ци», текущим в энергетических каналах, второе – «защитным ци», которое находится в тканях. Циркуляция энергии в организме соответствует различным биологическим циклам, имеющим параллели в природном мире. Тело человека есть микрокосм, «маленькие Небо и Земля». Жизнь – это совокупность необозримого множества ритмов и циклов мировой энергии, имеющей шесть основных видов: инь и ян, Ветер и Дождь, Мрак и Свет. Здоровье – это состояние баланса и гармонии жизненных сил организма, а болезнь есть результат разлада, или расстройства жизненных функций. Целью лечения было восстановление естественной гармонизированной циркуляции энергии.
Осмотр больного включал выслушивание дыхания, обоняние исходящих от него запахов, рассмотрение цвета лица, языка, прощупывание пульса на запястье. Обычай запрещал врачу непосредственно осматривать тело пациентки, так что последняя рассказывала о симптомах своего недуга через полог кровати и показывала больное место на фарфоровой статуэтке обнаженной женщины. Наиболее распространенным способом лечения было воздействие на жизненные точки организма. Делалось это при помощи бронзовых игл. Применялось так же прижигание порошком из полыни для прогревания каналов и нормализации тока ци. В средневековом Китае процветала торговля лекарствами. Редкая улица старого города не имела своей аптеки. Важное значение придавалось также лечебной гимнастике (направленной на увеличение гибкости тела и растяжку мышц для правильной циркуляции ци) и дыхательным упражнениям.
Еще в древности были сформулированы Пятнадцать правил здоровой жизни: 1) лицо нужно побольше массировать; 2) волосы нужно почаще расчесывать; 3) глаза должны постоянно двигаться; 4) уши должны быть постоянно настороже; 5) зубы верхние и нижние должны постоянно соприкасаться; 6) рот должен быть всегда приоткрыт; 7) во рту всегда должна быть слюна; 8) дыхание должно быть легким; 9) сердце должно быть спокойным; 10) сознание должно всегда присутствовать; 11) живот нужно почаще гладить; 12) спина должна быть всегда выпрямленной; 13) грудь должна быть всегда вогнутой; 14) речь должна быть немногословной; 15) кожа должна быть всегда увлажненной.

                7. Погребение

Если в доме умирал человек, первым делом его переносили в главную комнату и клали на специальную кровать, которую называли «водяной постелью», поскольку в ней покойника обмывали. Воду для этого приносил старший сын. Обычно тело обтирали тряпицей, стараясь не дотрагиваться до него руками. Обмытое тело оставляли лежать в «водяной кровати» головой к двери три дня. На воротах дома вывешивали траурное объявление, написанное на белой бумаге, гадатель определял благоприятный день для похорон. Из комнаты выносили мебель, со стен снимали украшения, окна заклеивали белой бумагой. Семейный алтарь выносили в другую комнату или закрывали белой (цвет траура) бумагой. Каждый из присутствующих вкладывал в руку умершего свой волосок в знак того, что в новом рождении они будут вместе. Но одновременно ноги покойного перевязывали красным шнуром, а глаза ему закрывали. По традиции на покойного надевали как можно больше одежды, и обязательно нечетное число. На голову натягивали шапку или повязку, на ноги – сапоги. Надевать полагалось все новое, поэтому погребальные одежды (халат) шили на скорую руку из ткани низкого качества. Обрядив умершего в погребально платье, его накрывали белой простыней, поверх которой расстилали отрез красной ткани. Рядом зажигали лампадку. Тут же ставили столик с жертвенными яствами.  Чтобы отвести от дома новые смерти над покойником подвешивали мертвого петуха или просто сжигали бумажную фигурку, изображавшую мертвеца. Над жертвенником сжигали бумажную повозку и паланкин, на которых умерший отправлялся на небеса. Если человек умирал на улице, его не вносили в дом, а буддийские монахи или даосы служили заупокойный молебен, после чего душа умершего «поселялась» на домашнем алтаре. Друзья покойного обязательно приходили выразить свое соболезнование. Они трижды кланялись умершему, потом его старшему сыну и дарили деньги в белых конвертах. Спустя три-четыре дня после смерти тело усопшего клали в гроб, изготовлявшийся обычно из толстых сосновых или кипарисовых досок. Когда покойника помещали в гробу, даоский священник или какой-либо другой распорядитель церемонии привязывал к его руке веревку, за которую брались, предварительно обернув ее жертвенными деньгами, все родственники умершего, после чего священник перерезал веревку перед каждым участником обряда и все куски разрезанной веревки сжигали. Отныне покойник окончательно покидал мир живых. Вместе с телом в гроб клали множество талисманов. Дно гроба посыпали золой, символизировавшей огонь, который освещал усопшему дорогу в загробный мир, и семь медных монет (символизировавших Полярное созвездие). В гроб ученого мужа клали рукописи различных сочинений. Тело обкладывали мешочками с известью и рисовой бумагой. В руки клали несколько лепешек. В изголовье гроба клали две подушечки с пером петуха и собачей шерстью. Тут же лежали обереги: зеркало, весы, старинные монеты, чайные листья. В рот покойника вкладывали рис на дорогу, а в богатых семьях – жемчужину, которая не позволяла нечестии проникнуть в тело. Перед алтарем клали вареный рис, а также голову, ноги и крылья цыпленка. Крышку гроба забивал двумя-тремя гвоздями самый уважаемый человек из числа родственников покойного. Гроб оставляли в главной комнате.
Накануне выноса тела родственники проводили ночь у гроба, а утром, после поднесения покойному жертв и вина, его выносили головой вперед во двор. Во дворе тоже расставляли столы, на которых ставили ритуальную табличку и полный набор жертвенных кушаний. Играла древняя погребальная музыка, слагавшаяся из пронзительных гудков дудок и глухих ударов барабана. Из специальной чаши на землю лили вино, а один из присутствующих зачитывал написанное на желтой бумаге послание к душе умершего, которое тут же сжигали. Носильщики совершали поклонение духу катафалка. Затем похоронная процессия отправлялась в путь. Впереди шел человек в белом траурном одеянии, «расчищавший» дорогу. За ним – трубачи и слуги, разбрасывавшие жертвенные деньги и державшие в руках фонари из белой бумаги. Следом двигались траурный оркестр, паланкин со статуей «божества, открывающего путь», паланкин с поминальной табличкой усопшего, родственники покойного с «посохами плача» и стягами, на которых писали имя умершего. Старший из родственников должен был облачаться в одежду из самого грубого холста и надевать соломенные сандалии. Младший сын нес бумажный алтарь, который сжигали во время погребения. За ним восемь носильщиков несли гроб. Женщины шли за гробом. В большинстве случаев друзья и родственники покойного поворачивали домой еще до прибытия на место захоронения.
Публичных кладбищ не было. Каждая семья старалась отыскать для родовых могил наиболее благоприятное место, руководствуясь советами геоманта. Однако обычай запрещал хоронить покойных в городской черте.  Как правило, могилы размещались на склоне холма. Многие семьи предпочитали месяцами дожидаться наиболее благоприятного дня для захоронения, и в течение этого времени гроб находился на временном кладбище – как правило, близ буддийского храма.
В назначенный гадателем час гроб опускали в могилу, и старший сын просил душу покойного перейти в поминальную табличку с его именем. Он же должен был бросить в могилу первую горсть земли. На могиле насыпали холм с нишей для жертвоприношений. Перенесение души в поминальную табличку символизировалось обрядом «помечания хозяина». Самый уважаемый родственник усопшего или гадатель ставил красной тушью, смешанной с кровью петуха, точки вверху и внизу таблички, обозначая тем самым Небо и Землю, а потом наносил красной тушью последнюю черту иероглифа чжу (хозяин), приговаривая: «Помечаю хозяина, да будет дух хозяина жив!»
Первое время после смерти человека по нему служили различные заупокойные молебны. Наибольшее значение имел цикл обрядов «семи седмиц», который справляли семь раз каждые семь лет после смерти. В такие дни перед поминальной табличкой выставлялись жертвы, а приглашенные монахи служили заупокойный молебен. На 60-й день после смерти в дар душе усопшего сжигали бумажный мостик, или лодочку, чтобы помочь ей переправиться через две реки на пути к следующему перерождению. Поминки устраивали по прошествии года и трех лет. Максимальная продолжительность траура (одежды, сшитые из белого холста) составляла 25 месяцев. Малый траур продолжался 13 месяцев. Во время траура по отцу или матери сын спал на циновке. Обычай запрещал ему стричься и прикасаться к женщине.

(В. Малявин  «Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин»).

Китай и Великая степь  http://www.proza.ru/2011/02/18/339