Упавшее яблоко 4

Семенов прошелся и по другим соседям, но те либо не открыли, либо говорили, что ничего не слышали. Лишь одна женщина с усталыми глазами сказала, смотря куда-то поверх Эдуарда:
- Странная она была, жиличка эта.
- Что в ней было странного? - уцепился за оценку сыщик.
- Да так и не сказать, будто тайна в ней какая-то.
- Червоточинка…
- Что?
- Я о своем. Вот, позвоните, если вспомните, - протянул он визитку.
У автомобиля крутились чумазые ребятишки. Еще немного подворного обхода и пришлось бы вызывать эвакуатор.  К подруге ехать было рано, а вот к окончанию смены на птицефабрике как раз успеет.
Он подъехал за полчаса до окончания смены, пришлось покружить по незнакомому городу, кто только загружает мозги в навигаторы? Фабрика находилась в семи километрах от въезда в город, рабочих доставляли спецтранспортом – старыми «Икарусами». Сотрудники службы безопасности придирчиво рассматривали лицензию, куда-то звонили, а потом долго извинялись, что не могут допустить детектива на территорию.
- Мне бы с коллегами Зорькиной пообщаться.
- Так сейчас они выйдут, вон автобусы стоят, ждут, - кивнул молодой охранник.
- А как я узнаю, кто работал с ней?
- Подойдите к водителю, покажите фотографию, должен узнать. Каждый автобус идет до своего района.
- А какой идет до Горной? – назвал Семенов улицу, на которой жила Евгения.
- Это где же такая?
- Да за автовокзалом. Туда не ходят, но ездила она вон на красненьком, оттуда ближе добираться, - включился в разговор пожилой охранник.
Водитель был настроен добродушно.
- Помню я ее, худенькая, грустная всегда, молчаливая.
- Может, замечали, у нее подруги были?
- Да кто их знает, моя задача народ до города доставить, а уж кто с кем и куда – не моя забота. Ты вот что, как рассядутся, дам тебе минут десять - опросишь, извини, больше не могу.
Автобус заполнялся уставшими людьми. Кто-то прислонялся к стеклу и закрывал глаза, кто-то включал телефон и застывал у экрана.
- Спрашивай, спрашивай, - подбадривал водитель.
- Здравствуйте, меня зовут Эдуард Олегович, сотрудник детективного агентства, прибыл из столицы, чтобы расследовать убийство вашей коллеги Евгении Дмитриевной Зорькиной. Прошу тех, кто работал с Евгенией, уделить мне несколько минут в любое удобное для вас время.
В салоне стихло.
- Ну что, девоньки, стесняетесь, - подключился водитель, - расскажите и поедем с ветерком.
- Да рассказывать нечего, - пробурчала дама пенсионного возраста. – Молчаливая она была, ни с кем не общалась, ничем не делилась.
- Ой, да не поверю, бабоньки, вы любого разговорите. Вот я вам все про себя рассказал.
- Так-то ты, ты – мужик нормальный, - подхватила ярко накрашенная блондинка на первом сидении. – А Женька, будто немая была.
- В последний день перед выходными в раздевалку все бегала, к телефону. Звонка ждала от кого-то. А больше ничего не знаем. Поехали, Михалыч, что время тянуть.
- Ну извини, чем богаты…
- Спасибо, я вот тут телефон оставлю, звоните. Если что вспомните, - Семенов протянул пачку визиток яркой блондинке.
- А если не вспомним, то просто позвоним, - засмеялась та в ответ.
Эдуард выскочил из автобуса.

 Вика  третий день не ходила на работу, сказалась больной, благо есть те, кто устроит больничный. Она заполнила бар, и теперь опустошала его, смакуя каждый глоток. Женщина куда-то забросила телефон, отключила компьютер и танцевала под композиции Kiss до изнеможения, отхлебывая из пузатых бокалов. Жадно прислушивалась к себе, ожидая облегчения, но легче почему-то не становилось.
Ее больше нет! Нет серых, почти прозрачных глаз, глядящих куда-то внутрь. Женька не испепеляла, нет, она – замораживала.
- Что ты там видела внутри меня? – кричала Вика стенам со свежим ремонтом, плюшевому дивану с призывно раскиданными подушками, панорамному окну, за которым притаился старый город. Она бросила в него бокал с вином, но тот не долетел, разбился, растекаясь багровой лужицей.
- Кровавое озеро, - смеялась Вика, - кровавое озеро.
А Сашка, ее Сашка, сейчас в тюрьме! От этой мысли стало совсем плохо, и Вика вновь налила бокал, опустошив бутылку.
- А так тебе и надо, - замахнулась женщина на картину, висящую на стене, - так и надо, замороженный. Нашел себе бабу теплую, чтобы совсем в мамонта не превратиться. Наташка, бедная Наташка! А что было делать мне? Мне, которой ты плакался все эти годы, кому ты стал самым дорогим, единственным близким человеком? Что же я в тебе нашла, чем ты так привязал-то? Простой мужик – работяга, все, что заработал – небольшая квартирка, даже машину приличную купить не мог! А все это я делала для тебя, для нас, - Вика бросила пустую бутылку о стену.
В этот момент прозвенел звонок. На пороге стоял незнакомый молодой человек, немного полный для своего возраста. Вика с трудом сфокусировалась на госте.
- Ты кто? – спросила она, наконец.
- Эдуард, Семенов Эдуард, детектив.
- Детектив? – протянула она. – Ну проходи, детектив. Выпить хочешь?
- Нет, спасибо.
- А я выпью. Гляди-ка, детектив, - хрипло засмеялась хозяйка. – Ну, детектив, что узнать хочешь?
- Хотел бы узнать о подруге вашей.
- И тебя только Женька интересует, даже после смерти продолжает притягивать к себе мужиков, стерва, - второй бокал полетел в комод.
- Виктория, думаю, что вам уже хватит, - Эдуард подхватил женщину на руки и понес в ванную.  Включил холодную воду и наклонил ее голову над раковиной.
- Пусти, - отфыркивалась она, вырываясь, - пусти.
Но Семенов держал крепко, вспоминая приемы точечного массажа.
- Отпусти мои уши, придурок, - закричала Рыбакова вполне трезво.
Эдуард отправился на кухню, кофе нашел быстро. Минут через пять появилась и хозяйка, села на стул, прижимая полотенце к лицу.
- Где ты этому научился?
- Пришлось. Вот кофе, выпей.
- Почему ты у меня хозяйничаешь, детектив?
- Считай это гуманитарной помощью, - Эдуард уселся напротив, сжимая в руках чашку.
- И что, ты думаешь, что я растрогаюсь и расскажу, кто убил Женьку?
- Можешь эмоции опустить, расскажи беспристрастно.
Виктория хмыкнула:
- А ты наглый.
- Ничуть. Я обаятельный, если присмотреться. Не хочешь о подруге, расскажи о себе. Чем занимаешься?
- Бухгалтер я.
- Хорошее занятие.
- Кто же спорит, но я не просто бухгалтер, я – хороший бухгалтер.
- Видно, - кивнул Эдуард на стены.
- Да, и это тоже.
- А что же тебя, хорошего бухгалтера, связывало с работницей птицефабрики?
- Одноклассницы мы, и Сашка с нами учился. Из нашего класса в Верестюжинске почти никого не осталось, а те, кто остались, спились давно. А мы и в школе дружили: Женька, Сашка и я.
- Треугольник.
- Треугольник, - вздохнула Вика. – Может, выпьем?
- Не стоит. Виктория, а почему ты одна?
- Ну ты даешь, я знаю тебя несколько минут, а ты уже задаешь такие вопросы.
- Я вот тоже один, развелся три года назад.
- И я развелась.
- Ты такая красивая.
- Ага, особенно сейчас, - она всхлипнула, но быстро взяла себя в руки. Он видел, как напряглось ее тело, как в струну вытянулась спина. – Красивая, умная, успешная, богатая по нашим меркам. Вот и скажи мне, Эдик, что вам, мужикам, надо?
- Не знаю, это словами не передать, но ты привлекательная.
- Давай еще соври про богатый внутренний мир!
- А он у тебя бедный?
- Ты откуда, детектив, из столицы?
- Угадала.
- А возьми меня с собой, найдешь убийцу Женьки, и поедем, у меня и внутренний мир богатый, и наружный тоже, - Виктория распахнула халатик.
- Посмотрим, - Эдуард накинул на нее брошенное рядом полотенце.
- Да больно ты мне нужен!
- А кто тебе нужен? Свиридов? – Эдуард решил бить наугад. Женщина смутилась, встала, запахнув халат, вышла в комнату. Семенов пошел за ней. Он застал женщину, наливающую вино.
- Тебе хватит, - потянулся он к бокалу, но она оттолкнула его руку.
- Уходи.
- Хорошо, я приду завтра.
- Ты ничего нового не услышишь.
- Это мы еще посмотрим, - проговорил сыщик уже в салоне своей машины.
Продолжение следует.