Станция Кафе Отправление. Глава 6я Гражданин

Гражданин в роговых очках и другие посетители

С нового места кафе выглядело более просторным и незнакомым. Прежде оно представлялось ему в оттенках раннего утра, а теперь было ощущение вечерней зелени. Сане показалось, что он даже слышит тихий шелест листвы. Как и во все предыдущие его визиты, посетителей было мало, раз-два и обчёлся. Саня отметил взглядом мужчин, что сидели за соседними столиками и, включив в представленный список себя, добавил: три.
Каждый из посетителей расположился на приличном расстоянии от другого и в комфортном одиночестве не обращал внимания на вновь прибывшего.

Одного из мужчин Понедельников узнал. В первый его визит сюда и после, когда в поисках незнакомки Саня заходил в кафе, этот гражданин, в роговых очках, держал в руках газету и казался без остатка вовлечённым в процесс. Вот и теперь листы лежали прямо перед ним на столе, а его рука время от времени помешивала в стакане чай. Да-да, то был стакан в подстаканнике из белого металла, в каких подавали чай в поездах.

Не забывая ни на миг, для каких целей он снова оказался в этом кафе, Саня с аппетитом взялся за дело. Не будет лишним заметить, что Александр Понедельников играл свою роль почти достоверно. И стоило ему лишь ненадолго взять паузу, чтобы перевести дух, как рядом с его столом вдруг обнаружилась фигура того самого гражданина в роговых очках, который минутами ранее увлечённо штудировал газету.
— Извините, что помешал,— всем своим видом гражданин демонстрировал доброжелательность. — Знаете, я обожаю читать старые газеты, у меня всегда за столом парочка таких, представляете, девятнадцатый век! — ища понимания на лице Александра, торопился объясниться мужчина. — А эти, ну те, которые у меня были, я быстро прочёл. Вот и подошёл к вам.
Саня в полном непонимании морщил лоб и, чтобы оставаться вежливым и выказать радушие, покивал и не нашёлся сказать ничего другого:
— И что?
— Краешек... Я увидел краешек,— тюкнув пальцем куда-то в воздух, гражданин указал в сторону Сани. Тот в полном смятении закрутил головой, как сделал бы это человек в чужой стране, незнающий языка и обычаев, которому срочно потребовался бы переводчик.
— Вы сидите на газете. Я увидел её чуть выглядывающий край. Если она вам не нужна, разрешите мне взять её.
Саня подвинулся. Действительно, под ним оказалась сложенная вчетверо газета.
— Это для атмосферы. Такая политика и особенности кафе.
— Подкладывать газеты? — колко заметил Саня.
— Да нет, ну что вы! Вы бы и не заметили, если бы я не обратился к вам. Это они для меня подкладывают, а мне интересно. А вот мне любопытно… — уже совершенно освоившись и присаживаясь за столик, продолжил гражданин в роговых очках, — вот для вас они тоже подготавливают какую-то особенность? — в ожидании ответа нежданный собеседник поправил очки и уставился на Саню.
— Да, есть… — при этом Саня кинул взгляд в сторону, не собираясь раскрывать свои карты.
— Ну хотя бы намекните,— не отступал гражданин.
— Еда, — выдал Саня и тут же стал наблюдать, как у собеседника меняется лицо от интереса к разочарованию.
— Еда?
— Ага, — пожимая плечами, кивнул Саня.
— Ясно… — сделав гримасу мировой скорби, мужчина покачал головой, чем ещё раз удивил Понедельникова.
Быстро отгоревав, гражданин преобразился лицом и протянул руку навстречу Сане, через стол, как сделал бы это партнёр по партии в шахматы, и представился:
— Сушинский Бальтазар.
— Александр Понедельников, — пожав руку незнакомцу, в ответ представился Саня.
После недолгой паузы на этот раз Понедельников решил первым продолжить разговор.
— Бальтазар, мне интересно, чем же так расстроило вас моё признание по поводу еды? Мне казалось, люди для того и посещают кафе.
— Не обижайтесь, Александр, да, вы правы, всё верно — еда. Но я знаю, что вы человек рассуждающий, ищущий и даже больше... Предположу, что передо мной философ.
— С чего вы взяли? — ухмыльнулся Понедельников.
— А с того, что сюда другие не приходят. Вы видели хотя бы раз в этом кафе полный зал посетителей? Нет? Вот и я не видел. Столов-то поглядите сколько, а людей нет. И не в прибыли дело, и не в управлении. Я уверен, что они вас уже удивили. И вы прекрасно понимаете насчёт этого места, но разобраться немедля и во всём не спешите — приглядываетесь, созерцаете. Ну вот, значит, философ или сыщик, — и, видя,что Саня собирается вновь возразить, поспешил сказать:— Нет, и не говорите, никакой вы не сыщик, философ — говорю вам. Ну всё же я увёл вас от вашего вопроса. Так вот... Еда. Мне кажется, это слишком просто для вас.
Поднявшись из-за стола, Бальтазар удалился, а затем вернулся, держа в руке стакан с чаем в серебряном подстаканнике, и сел на прежнее место. Он бережно взял газету, что ещё недавно лежала под Саниным задом, развернув её, продолжил:
— Я расскажу вам о себе. Если, конечно, вы не возражаете.
Саня не возражал.
Прежде чем начать, Сушинский достал из футляра салфетку и протёр очки.
— Я начну свой небольшой рассказ с самого начала, а оно, как известно, у каждого из нас в детстве. Так вот уже в школьные годы я понял о жизни всё, во всяком случае так мне тогда казалось. И дело было не в юношеском максимализме, а в том, что я был из очень бедной семьи. Не удивляйтесь, и в прекрасных местах для детства, каким являлся СССР, были язвы неравенства. Конечно же, тогда были другие бедные, а уж тем более и другие богатые, нежели сейчас.
Моя мать работала формовщицей на заводе, и,хотя зарплата у неё была небольшая, трудилась она, как сказали бы, не покладая рук. Помню, как мама часто уходила в ночные смены, а утром возвращалась и, растирая распухшие ноги, засыпала прямо на моём стуле. Так она пыталась уделить мне внимания, пока я собирался в школу. И всё работала, работала... А в то же самое время отец мой пил горькую по-чёрному. И в отсутствие матери наша квартирка превращалась в забегаловку и ночлежку одновременно для его приятелей, собутыльников. И пропивал отец вместе с компанией больше, чем мать могла заработать.
Я же учился, как бы это сейчас назвали, в престижной школе. И был в этой школе особенным, — Бальтазар ухмыльнулся, поправил очки и продолжил:— У моих одноклассников родители принадлежали сплошь к советской элите: номенклатура, партработники, начальство всех мастей, а у одного из наших мальчиков папа и вовсе был прокурор. Представляете? Ни одного выкормыша из рабочего класса... Один только я. Да ещё и Бальтазар... Все Вовки, Ромки, Димки, а я — Бальтазар, — здесь он опять заулыбался и не спеша глотнул чая.— Я вас не утомил рассказом?
— Нет, что вы! Мне интересно, — искренне поспешил успокоить Сушинского Саня.
— Ну и, понятное дело, социальное неравенство переполнило этот школьный горшок и выплеснулось наружу. Не стану вас утомлять дальнейшими событиями, вы и так прекрасно можете их представить.Но вот однажды во времена моей службы в армии нас, солдат-срочников, повели на экскурсию. То был захолустный музей, какие обязаны быть у города, имеющего хоть какую-нибудь историю. Там на глаза мне попалась провинциальная газета, датирована была та газетёнка второй половиной девятнадцатого века. От нечего делать читаю то, что выведено крупным шрифтом: «Бальтазар Сушинский, купец, меценат, владелец двух мануфактур». Далее хвалебная статья и слова благодарности от имени градоначальника и жителей города за возведенный им пансион для сирот и церковь, — Сушинский отметил интерес на лице Понедельникова и продолжил:— Сушинский я по матери, и Бальтазаром-то меня окрестили, потому что слышала она рассказ своей тётки о каком-то нашем знатном предке.
Я-то думал, что сказки всё это, а оказалось,истинная правда. Когда вернулся из армии, занялся вопросом серьёзно, вдобавок и времена поменялись... Всё точно, так и есть. Это мой прапрадед. О нём даже несколько телепередач сняли как о меценате и одном из лучших представителей купечества. Представляете, какая отрада? Я воспринял эти факты как реабилитацию самого себя и с этих самых пор полюбил старые газеты.

На последней фразе Бальтазара в кафе объявились трое: мужчина средних лет, подросток и молодая женщина. Они проследовали до облюбованного Саней столика, того самого, что, со слов Пышки, на сегодня был заказан, и без суеты расселись по кругу. Паренёк расположился спиною к Понедельникову, мужчина занял место, с которого хорошо был виден весь зал, женщина выбрала место, с которого он мог видеть только её профиль. В этот момент к вновьприбывшим подошла официантка. Саня узнал в ней ту, что обслуживала в его первый визит сюда. Эта девушка негромко заговорила, очевидно, принимая заказ.

— Вижу, Александр, вы меня совсем не слушаете, — вдруг Бальтазар снова дал о себе знать. — Неинтересно?
— Ну что вы... Очень даже... Теперь есть над чем подумать. Вы книги писать не пробовали? Мне кажется, был бы прекрасный сюжет.
— «Подумать»— как верно вы заметили... — новый Санин знакомый вынул из карманчика брюк часы на золотой цепочке, открыл крышку и взглянул на циферблат. Саня оценил дорогой брегет.
— Это наследство от знаменитого родственника? — пошутил Саня и, к удивлению, попал в точку.
— Да, эту вещь мне передала моя тётка перед самой своей кончиной. Вот, полюбуйтесь!— Бальтазар продемонстрировал собеседнику именную надпись, выгравированную на крышке часов. — Ну вот... пришло время мне уходить, — Сушинский вложил часы обратно в кармашек и поднялся. Он протянул Понедельникову руку: — Рад нашему знакомству, уверен, что мы обязательно увидимся ещё, — и, прихватив газету, удалился.

— Хм,— удивился Саня тому обстоятельству, что Сушинский предпочёл выйти не в ту дверь с табличкой и неизменной надписью «Случается,бывает», а в ту, в которую Александр вошел.
«Какой странный мужик этот Бальтазар... — подумал Саня, как только за гражданином в роговых очках закрылась дверь. — Но с явной харизмой».
Понедельников пока никуда не спешил, так как в его голове отложились наставления Зинаиды Васильевны, а урок так и не был пройден.

Он быстро переключил своё внимание на троицу, что появилась в кафе немногим ранее: «Интересно, кем доводятся эти трое друг другу?» Саня занялся делом. И, во-первых, чтобы не вызвать подозрений и неверных толкований о нём у тех, кто лишил его места за любимым столиком, принял решение применить к ним свой секретный метод. Тем более что в этом деле, а мы говорим сейчас о наблюдении, Понедельников считал себя спецом. Сколько раз ему удавалось оставаться незамеченным в разглядывании хорошеньких и ничего не подозревающих представительниц слабого пола. Главное, демонстрировать полное равнодушие, и вот ты остаёшься незамеченным, так сказать, инкогнито. Вот и сейчас, сканируя пространство, применял Саня боковое зрение. Да-да, наступил тот самый случай, когда эффективный способ наблюдения за объектом непременно должен был ему помочь. «Странная компания... Семья? Мужик — глава семейства, а эти двое — его дети?»Спец быстро сдался. Хилые возможности секретного приёма (смотреть вскользь) сошли на нет. Настала очередь следующего метода, который значился у него под номером два. Саня окинул взглядом интерьер, включив в обзор и объекты своего наблюдения.

Мужчина был, что называется, в рассвете сил. Его фактура сразу бросалась в глаза.
«Колоритный мужик», — оценил Саня.
Большую лысеющую голову обрамлял венок то ли седых, то ли окрашенных в белый колор волос. При этом волосы у блондина были непослушны, не лежали на голове, а вились во все стороны. Ко всему мужчина был обладателем жгуче-рыжих усов и таких же будто накрашенных бровей. Крепкое телосложение усача было подчёркнуто хорошим деловым пиджаком. Весь этот экстерьер выдавал в нём скорее иностранца, нежели соотечественника.

«Нет, вряд ли... — продолжил внутренний диалог Саня. — Дети что-то на отца совсем не похожи. А что если это типичный мезальянс», — такой расклад казался ему более логичным. Роли теперь распределились так: мужчина — глава семейства, мальчишка — его сын от предыдущего брака, а эта молодая особа — новая супруга или его пассия, так сказать... Понедельников довольно ухмыльнулся.

И что же дальше? А дальше Сане вдруг показалось, что эта дамочка за соседним столиком повернула голову и посмотрела прямо на него.

«Вот это номер! А на семейном кораблике-то непорядок... Свистать всех наверх! Пока капитан занят делом, его симпатичный матрос машет флажками, посылая, так сказать, сигналы другим капитанам»,— колко подметил Саня и посмотрел на девушку в ответ (или, как сам он называл этот приём,— «ответный визит вежливости»).
В момент, когда его глаза остановились на девушке, Александр Понедельников неожиданно и в то же время со всей очевидностью увидел: за тем столом сидела его Ассирийка.

Нет, их взгляды не встретились. По её виду было понятно, что она не узнала его. Девушка по-прежнему демонстрировала Александру свой прекрасный профиль и только.
Мужской взгляд быстро отметил отливающую золотом пышную прядь волос, белую кожу на красивой и длинной шее.

Конечно же, в этот раз она была другой, никаких намёков на архаичность и модных нарядов из Древней Месопотамии — перед ним представала современница.

На какое-то время Саня впал в оцепенение. С одной стороны, его переполняла радость от неожиданной встречи и от того, что она нашлась, что не пропала и с ней всё хорошо. Но была и другая сторона: он не знал, как ему поступить, чтобы не навредить той, которую он называл Ассирийкой, учитывая деликатность момента. Обратить на себя внимание и даже подойти и объясниться, нет, не в любви. а в том, что он художник, что она... там панно... Ситуация глупая.

К этому времени Александр был достаточно сыт, всё благодаря творожной запеканке. Опустела и крынка с простоквашей, и теперь ему приносили только чайничек с зелёным чаем. Прошло ещё часа два, прежде чем Саня дождался момента, когда все трое, поблагодарив официантку, засобирались к выходу. Саня решил идти следом, а там как пойдет. Уже известная нам своей жизнерадостностью толстушка объявилась вовремя, Саня быстро расплатился, достав из кармана несколько купюр. Он не отрывал взгляда от выхода. Там, любезно придерживая дверь, блондин с рыжими усами уже собирался пропустить вперёд Ассирийку. Та на мгновение бросила взгляд на Саню и едва заметным движением помотала головой. Саня всё понял, девушка не хотела, чтобы он пошёл за ними, и тем самым подала ему ясный сигнал, что она его узнала.
Граммофон вдруг выдал что-то непотребное для человеческого уха и зашипел, гоняя пластинку по кругу. Пышка вспомнила про подарок, специально приготовленный от заведения Сане, так сказать, дорогому посетителю. Саня хотел было отмахнуться, мол, спешит, торопится, но не тут-то было. Прекрасное и большое тело перекрыло ему пути к отступлению. Подарком оказалась коробочка, перевязанная ленточкой, внутри находились пчелиные соты.