Глава 29

Здесь было море. Южное - темно-синее… на самом деле, расцвеченное множеством оттенков синего, зеленоватого и серого цветов – как основного фона, переменного в динамике движения водной стихии. 

Ветер гнал по нему белые буруны – эдакими рядами волн, кое-где ломаными и даже как бы пересекающими друг друга, спешащими достичь каменистого берега и выброситься на него лохмотьями пены! Цвет волн – глубокого оттенка синего цвета, с сероватым отблеском. И эти контрастные к основному фону белые пенные ряды… обозначали особые проявления стихии – той самой, неторопливой, но при этом совершенно неумолимой, которая, наверняка, когда-нибудь подмоет окончательно скалу-основание и обрушит в синюю бездну созданный силами природы каменный балкон-террасу. Тот самый, на котором притулился-пристроился итальянский ресторанчик – модерновое белое зданьице и несколько столиков – тоже белого цвета.

Один из этих столиков стоит как-то в особинку, совсем рядом с низким каменным парапетом, не мешающим обзору с высоты никак не менее сотни футов над уровнем моря.

Средиземного моря. Это знание откуда-то пришло к тебе, в этом пространстве, которое так хорошо притворяется настоящим… Хотя и вовсе не является таковым.

Ты это знаешь. И это важно. Принципиально важно.

- Любопытно… А как ты все это поняла? – слышишь ты голос слева от себя. – Расскажи, мне интересно!

Ты переводишь свой взгляд, с темно-синей морской поверхности, испещренной бурунами, на ту, кто только что произнесла эти фразы - в некой условной вопросительной интонации.

Твоя собеседница – девушка очень эффектной внешности. Яркая блондинка, одетая в белое – брюки-клеш, водолазка, сверху кардиган крупной вязки – все в тон, но не идентично, в точности так, чтобы предметы одеяния не сливались на ней друг с другом. Красиво и очень… очень гармонично! Впрочем, есть и контрасты. А уж гармоничны они или же не совсем… Вопрос, как говорится, спорный, а ответ – на любителя.

Ее кожа – в смысле, кожа лица и рук у этой девушки – неестественно, контрастно темная по отношению к ее одежде. Нет, это вовсе не чернокожая, и даже не мулатка – черты лица у нее совсем не те! Такое ощущение, что обычная белая девушка умудрилась загореть до такого оттенка цвета своей кожи, что вполне уже можно принять ее за представительницу темной расы… Такую… светлой ее разновидности. Как минимум издалека.

- Это все, что тебя шокирует в моей внешности? – интересуется твоя странная собеседница.

- Не только, - отвечаешь ты. – Еще… твои глаза.

Ее глаза, это действительно, нечто весьма необычное. Казалось бы, чем могут удивить тебя серые глаза. У твоей Элли… Да, у нее ведь тоже глаза серого цвета. И теперь, оказывается, что серое серому рознь!

Трудно сказать, что тому причиной, но… Глаза твоей визави смотрятся более чем странно. Неестественно яркий оттенок серого цвета – возможно, по контрасту с темным цветом ее кожи… Цветом очень глубокого загара. Эффектно и… жестко. 

Впрочем…

Ты обозначаешь в ее адрес особый взгляд. Свой взгляд. Прямой и точный, по линии глаза-в-глаза. Откровенный, но без вызова. Предполагающий некую связь глубинного рода.

Твое предложение принято. Твоя собеседница, в белой одежде, и с темной кожей, обозначает встречное движение – по той же самой линии.

И еще…

Она обозначает доверие. Со своей стороны. Это, вроде бы, внушает оптимизм. Но весьма осторожный.

Твоя собеседница кивает, в знак согласия – в смысле, поддержки твоих опасений.

- Я понимаю, - произносит она, - ты вправе ожидать не самых хороших и добрых вещей от той, кто тебе незнакома. Доверие надо заслужить… хотя бы чашечкой приличного кофе!

Она подмигивает тебе, прищелкивает пальцами и…

- Вуаля! – произносит она, одновременно с появлением на столе перед тобою белой кофейной чашки с вполне определенным кофейно-сливочным содержимым – белая шапочка взбитых сливок и аромат четко обозначали сей гастрономический момент. Чашечка показалась тебе смутно знакомой.

- Пей смело! – подбадривает тебя дарительница напитка сего. – Это капучино из одного итальянского ресторана, где побывали твоя Элли и ее Джон… после их военно-полевой свадьбы. Им тогда дали неделю отпуска, и они вдвоем улетели сюда… в Лигурию.

- Ага… Так это все же… Италия? – ты блеснула своими географическими познаниями.

- Да, это Северная Италия… Средиземноморское побережье. Осень, - кивнула головой твоя собеседница. – Знаешь, летом здесь жарко, а вот сейчас, осенью, очень мягкая и приятная погода, согласись!

- Да, наверное! – ты киваешь головой, а потом берешь чашку, предложенную тебе несколько волшебным образом, чтобы продегустировать ее содержимое.

И делаешь паузу, совершенно необходимую для этого.

- Да, очень вкусно! – отзываешься ты о предложенном, всего-то через пару глотков. – Спасибо, очень хороший… кофе!

- Сразу видно, что в этой жизни ты еще не была избалована разными деликатесами! – усмешка твоей собеседницы звучит в очень доброжелательном тоне. – Впрочем… какие твои годы! Еще успеется! – добавляет она.

- Но… это даже лучше, чем в том кафе, где любит бывать Элли здесь… в Рич-Виллидж! – ты выразила ей категорическое несогласие.

- Ой, ты ведь про ту забегаловку, у Баддингера? – уточняет девушка - та, кто смуглая-в-белом, - Просто прими это, как истинное утверждение – что у него получается совсем недурно, но… только по вашим местным… американским меркам! У вас, конечно же, стараются подражать тем, кто умеет лучше, и все-таки, до настоящих итальянских мастеров вам еще далеко!

- Ты это знаешь точно? – в голосе твоем звучит определенный интерес. И намек на необходимость кое-что объяснить.

Хотя… суть тебе уже понятна, но подтверждение со стороны заинтересованного лица все-таки не повредит!

- Тебя интересует, кто я такая, - понимающе кивает твоя собеседница в белом. – И вообще, что здесь происходит и что все это значит. Так?

- Примерно так! – согласно киваешь ты.

- Ну что же…

В руках у этой странной девушки появляется... Нет, не чашка. Маленький граненый стаканчик, почти до краев наполненный прозрачной жидкостью. Волшебница места сего произносит странную фразу: «Твое здоровье, дорогая моя!» Потом резко выдыхает, приподняв голову… И далее, разинув рот, эдаким залихватским движением, опрокидывает туда содержимое этого стаканчика единым глотком – кажется на вдохе. Ну а потом резко выдыхает, крякающим звуком, эдак «Гэ-х-х!»

Нечто подобное ты видела в кино, вернее, по телевизору - в каком-то из сериалов, снятых в Калифорнии. Речь там шла о временах Великих европейских войн, как бы не двухсотлетней давности. Там подобное представление устраивал русский кавалерист, с усами на лице и странной саблей, висящей на боку. Кажется, его звали «Kossack».

Ты улыбнулась такому занятному совпадению. А та, кто только что выполнила сие «стародавнее упражнение в выпивонстве», одобрительно кивнула в ответ твоим мыслям. Кажется, она читала их совершенно свободно. Впрочем, тебя это вовсе не удивляло. Именно здесь и сейчас.

- Это такой… русский обычай, - пояснила твоя странная собеседница. – Когда решаешься на какой-нибудь серьезный разговор, выпить немного… водки, да. Для храбрости.

- Ты прекрасно управляешь этим… интересным пространством. Поэтому… думаю, тебе в нем нечего бояться. И некого. Тем более, меня!

Такая мысль, высказанная с твоей стороны, заставила собеседницу в белом лишь скептически улыбнуться. Она замолчала – кажется, в нерешительности, но ты легко и просто пришла к ней на помощь. Своими вопросами - нейтральными и доброжелательными. С твоей точки зрения. Весьма субъективной.

- Ты была русской? Как давно и как долго?
 
- Однако! – звучит в ответ. – Ты выбрала самые нелогичные и самые жесткие вопросы, какие только могла бы придумать!

Далее был тяжелый вздох. И протянутая рука. Правая.

- Меня зовут Флоранс, - произносит твоя собеседница-в-белом.

- Лиза, - отвечаешь ты, пожимая руку этой странной девушки.

- Что ж, Лиза, - произносит она, – будем знакомы! Ты искала меня. Помнишь? Вот мы и встретились. Ты ведь этого сама пожелала, ведь так?

- Да, - отвечаешь ты, - примерно так!



Твоя память возвращается к разговору, состоявшемуся накануне днем, между тобой и твоей Элли. Ты тогда спросила у нее, кто такая Флоранс. Это имя… очень ярко мелькнуло у нее в голове, среди прочих… мыслей, образов и прочего такого ментального – да так, что ты считала его совершенно непроизвольно, не имея никакого желания копаться в мыслях своей Старшей. Но так уж получилось. Элли тогда постаралась уйти от ответа, просто отреагировав на явно неприятное для нее обращение серией объятий и поцелуев. В этом был явный намек – нет, скорее уж требование, нечто вроде: «Откажись от вопроса! Отступись! Остановись! Не мучай меня понапрасну! Пожалуйста!»

Но ее девочка – в смысле, ты! – была непреклонна.



...



- Элли, скажи мне! – настаивала Лиза. – Я ведь… чувствую, что мне нужно знать… в том числе и это, да! Ты же хочешь это все мне рассказать, вот только…  ты сейчас чего-то боишься! Элли! Я тебя люблю и не стану рассказывать об этом никому больше! Пожалуйста! Я ведь точно знаю, что это все как-то связано со мною, касается каких-то моих личных проблем… или, во всяком случае, риска того, что они, эти самые проблемы, могут возникнуть! Да-да, Элли! Я знаю, что это все касается и меня тоже!

Крайний аргумент, между прочим, подействовал – но, как-то очень уж своеобразно. Элли обняла свою воспитанницу еще крепче. Буквально прижала ее к себе. И потом, отчаянным стыдливым шепотом, произнесла нечто странное:
- Флоранс … это имя моей темной ипостаси… Той, что является частью меня… по моей вине!

- Что?! – недоуменно спросила Лиза.

Ей показалось, будто ее Старшая, то ли опять нафантазировала себе некую «вину» - на пустом месте и по сомнительному поводу, как уже часто с нею бывало! - то ли недоговаривает слишком многое. Второе, кстати, было куда более вероятно. Тем временем, ее Старшая тяжело вздохнула и продолжила свои разъяснения не менее странным, чем уже высказанное.
 
- Да, я виновата… перед нею, - продолжила Элли сбивчивым шепотом. – Все это случилось тогда из-за меня, из-за моей… трусости, глупости, неосторожности! Ведь могла бы и потерпеть… И тогда, и потом… Но что уж тут поделаешь!

Она, кажется, всхлипнула – во всяком случае, девочке послышался именно такой звук. Но сдержалась, снова вздохнула и высказала свое крайнее резюме – по этому поводу, и на сейчас.

- Лиза, милая моя девочка! – произнесла Элли. – Это проблема… Но это только моя личная проблема, а вовсе не твоя забота! Вряд ли ты сможешь мне в этом помочь…

Ее, Лизы, Старшая сделала паузу, и еще… Кажется, она снова сдавленно всхлипнула.

- Господи, ведь я обо всем этом… да почти что уже позабыла! И вот это все… вновь напомнило о себе… Да еще при таких вот… обстоятельствах! - с горечью произнесла она. – Лиза, милая! Пожалуйста, дай мне возможность подумать… Хотя бы переспать с этой проблемой, ночь-другую! А пока… давай отложим эту тему. Я обещаю, что расскажу тебе обо всем… Тебе и только тебе! Это важно! Но чуточку позже. Пока что я еще не готова. Дай мне несколько дней, хорошо?

- Хорошо, - шепнула ей в ответ девочка по имени Лиза. А что еще ей оставалось?
 
- Вот и замечательно… Вот и славно… - пробормотала в ответ ее Старшая – на редкость сконфуженным тоном голоса своего. – Спасибо, моя дорогая, спасибо, моя девочка! – добавила она, пытаясь закрыть неловкую тему – и для себя, и для своей воспитанницы.

Вышло ли у нее в точности так, как она задумывала и хотела? Конечно же… не совсем. Просто потому, что ей досталась весьма любопытная девочка, чья привычка интересоваться более чем странными вопросами и обстоятельствами бытия была совершенно неукротима! Именно по этой самой причине, уже лежа в постели и осмысливая бурные события сегодняшнего дня – где хватало и слезного, и ласкового, и болевого… всякого! – девочка по имени Лиза Лир твердо решила докопаться до истины… естественно, с благой целью всемерно помочь своей Старшей. Было ясно, как Божий День, что миссис Эллона Мэйбл то ли боится этой самой Флоранс – что еще, куда ни шло! – то ли даже заискивает перед нею – а уж это вообще, ни в какие ворота не лезет!   

И во всем этом было необходимо разобраться – срочно-немедленно, раз и навсегда, досконально и точно!

Уже поздно вечером, лежа в постели и припомнив тот разговор – путаный и странный до фантастичности! – Лиза попыталась сделать для себя некоторые выводы.

Первое, что она для себя уяснила: некая «темная сущность», как бы живущая внутри ее, Лизы, Старшей, это вовсе не метафора. Это некое… метафизическое явление, которое сама миссис Эллона Мэйбл полагает живым и даже мыслящим. Главное, что оно, это существо… или явление… реально существует. Во всяком случае, для нее.

Второе… вот это уже можно было обозначить не утверждением, а вопросом. Кто такая Флоранс? В смысле, кто она, эта сущность, на самом деле?

Лиза где-то и когда-то слышала про способность неких демонических существ бесплотного роду и незримого племени – если можно так выразиться! – подселяться в разум слабого человека, подчинять его мысли и даже дела своим намерениям и целям. Она даже слышала, что такие незримые существа могут, иной раз, даже полностью направлять повседневное поведение эдакого человекообразного зомби.

Но здесь была загвоздка. И даже не одна, и не две, а целых три.

Загвоздка number one. Элли очень сильная и смелая. И в этом сомневаться не приходится. Нет и не может быть такого демона, что смог бы, сумел бы ее поработить.

Загвоздка number two. Элли искренне верует, а это, согласно канонам ее католической веры, почти что исключает всяческие «зомби-эффекты с подселением демонов».

Загвоздка number three. Недавний сон Лизы включал в себя общение с Тем, Кто обязательно предупредил бы ее, Лизу, о любых проблемах духовного рода. Но… никаких предупреждений от Него Лиза тогда вовсе не получила. Возможно, она чего-то не запомнила – в том своем сновидении-странствии-общении. Но предупреждение, об опасностях такого рода, Он заставил бы ее запомнить. Для ее же, Лизы, безопасности.

Но… ничего такого не было. Совсем. А значит…

Вот лично для нее, для Лизы, никаких особенных опасностей нет, и не предвидится. 

А какой же из этого следовал вывод?

Один и очень простой. Логичный. По своему, конечно.

Лиза должна… просто обязана вмешаться в эту ситуацию – естественно, на стороне своей Старшей! Необходимо как-то связаться… встретиться с этой самой сущностью – той, кого ее, Лизы, Старшая, обозначила именем Флоранс.

Кстати… красивое имя! Вот с него и начнем!

Некоторое время тому назад – не далее, как позапрошлой ночью! – Лиза имела занятный опыт общения мистического плана… во сне! Имело смысл попробовать повторить такое общение. С акцентуацией внимания на той, кто, наверняка, находится совсем-совсем рядом, просто в иной плоскости бытия - в его ментальной проекции. И начинать надо, естественно, с посыла, с внутреннего движения в сторону адресата.

Лиза прикрыла глаза и представила себе… нет, не лицо. Профиль своей Старшей. Ее силуэт на сером фоне. И тень… не черную, нет… темно-серую тень, которая, вопреки всем законам оптики, не отбрасывалась вниз, по условной горизонтальной поверхности, но вещественным… или каким-то полувещественным образом отражалась несколько в сторону, некой темной расплывчатой фигурой. Вовсе не страшной, просто… неопределенной – в части формы и вида. Лиза припомнила те слова, которые Элли сказала ей… про эту самую Флоранс. Попыталась снова их услышать – но не ушами, а «изнутри» себя, и как можно громче. Прослушав – вернее, «отыграв» эту запись-воспоминание в адрес придуманного ей образа «тени», Лиза обратилась к ней сама – напрямую, мысленно и громко! 

- Флоранс! Я знаю, ты здесь, в этом доме! - заявила она. – И сейчас ты слышишь меня!

Девочка сделала паузу и прислушалась к темноте, нее открывая глаз. Что-то изменилось… вокруг нее – не только внутри нее, но, похоже, и снаружи тоже. Казалось, что темнота вокруг, именно та, что - или же КТО? - стала видна ей изнутри себя, при зажмуренных глазах! Она теперь… как-то ожила и, похоже, внимательно слушала девочку, ожидая продолжения ее речи.

И Лиза продолжила.

- Флоранс, я желаю говорить с тобою! – провозгласила девочка. – Я хочу… понять тебя! Я хочу, чтобы ты показала мне себя – такую, какова ты есть, без прикрас! Возможно, мы найдем с тобою общий язык, и ты… согласишься оставить мою Элли! – сказала она. – Я не знаю, что там случилось между вами, но я все-таки хочу, чтобы ты ее простила!

Лиза сделала паузу в своей речи. Она вздохнула и добавила немного, так сказать, от себя.

- Я верю, что ты хорошая, - сказала она. – Я готова принять тебя такой, какая ты есть и… Я хочу с тобою подружиться!

Высказав изнутри себя такое предложение, Лиза попыталась расслабиться и, чувствуя, что сама уже проваливается в сон, девочка снова произнесла это имя: «Флоранс!»

Она позвала ее, в надежде на то, что адресат зова откликнется на ее призыв.

Она не ошиблась.



...



- Ну? - слышишь ты голос этой странной девушки в белом, со смуглой кожей, чье имя доверила тебе твоя Старшая. – Ты вспомнила?

- Вспомнила, - отвечаешь ты.

- Ну и что скажешь, дорогая моя?

Этот вопрос звучит более чем многозначительно. Но ты чувствуешь себя уверенно, даже в этом пространстве.

Нет. Не то.

В этом пространстве ты чувствуешь себя куда увереннее, чем в обыденной своей жизни.

Да… Ты в курсе того, что это самое пространство… оно вполне тебе привычно.

Ты это знаешь. И та, кто угостила тебя здесь чашечкой капучино, это знает тоже. Такое вот… знание в умолчаниях. Взаимное и обоюдное.

- Я задала тебе вопросы, - напомнила ты, - насчет твоего прошлого. Русского прошлого, – многозначительно уточняешь ты.

- Это неприятные воспоминания, - качает головой твоя собеседница. – Можно… мы поговорим об этом позже?

- Ты очень похожа на Элли. Она точно так же боится рассказывать… О тебе.

Ты не издеваешься над нею, просто констатировала факты. Известные тебе от обеих… участниц ваших странных отношений. 

Однако при этом ты задела ее… пожалуй, еще сильнее, чем вопросами о происхождении ее «русских» манер.

Цвет лица той, кого Элли обозначает именем Флоранс, неуловимо изменился. Наверное, так краснеют подобного вида смуглые натуры. Стыдятся ли они при этом, раздражаются или гневаются – Бог весть! Нужен определенный опыт, чтобы определить разновидность проявления эмоций у такого… существа. Пока что у тебя его, в смысле, такого опыта, нет. Однако, как уже сказала эта самая Флоранс: «Какие твои годы! Еще успеешь!»

Действительно, судя по всему этот опыт у тебя обязательно будет. Можно сказать, что его вовсе не избежать. Тебе.

- Ты обиделась? – вопрос, который ты задала ей, по сути непростой… и, наверное, не такой уж точный. Но, кажется, ты угадала!

- В общем-то, да, - отвечает тебе она. – А что? Имею право!

- Прости!

Ты отодвигаешь свою чашку в сторону и по столу и берешь смуглую свою собеседницу за руку. Такой простой жест… на удивление сработал. И теперь она, повернувшись к тебе, задает свои вопросы. Значимые. Для нее.

И первый из них, пожалуй, ключевой, для понимания сути. Вашей и взаимно. 

- Ты уже поняла, кто я такая и что именно здесь происходит?

- Ну… То, что я вижу перед собою сейчас и ощущаю – визуальное, слуховое и тактильное пространство, созданное тобою из воспоминаний Элли, - ты произносишь сие утверждение весьма уверенным голосом. А потом продолжаешь серию выводов, в которых ты тоже уверена - причем, достаточно точно и твердо!
– Ты живешь здесь и… видишь реальный мир ее глазами и чувствами. И ты используешь их для выстраивания некоего… подобия внешнего мира здесь, внутри ее разума. Не знаю, зачем тебе это надо… Возможно, так тебе чуточку легче… существовать… В этом защитном коконе, внутри ментальных оболочек моей Элли. Или ты просто любишь питаться чужими чувствами и эмоциями. Бывают и такие… существа.

- Паразиты, - добавляет твоя собеседница слово, которое ты… скажем мягко, «недосказала», постеснялась произнести. – Но ты ведь знаешь… Ты же чувствуешь, что я вовсе не такая!

- Я чувствую это, - подтверждаешь ты. – Но скажи мне, ради Бога, дорогая Флоранс, отчего ты, заблудшая душа, не желаешь оставить мою Элли в покое? Не желаешь покинуть ее и… вернуться в обычный круговорот воплощений таких существ, как ты? 

- Ой, Лиза, Лиза… - огорченно качает головой та, кого ты понемногу уже привыкаешь называть по имени. – Все-таки, возраст этого нынешнего твоего воплощения дает о себе знать! Ты никак не готова принять недостаточно очевидное, но единственно логичное допущение, как единственный вариант реального объяснения происходящего!

- Ну, так объясни мне, непонятливой, что здесь происходит на самом деле. И по какой такой причине, душа, имеющая навыки игры с ментальными оболочками людей, находится здесь, в ментальной сфере Эллоны Мэйбл и создает все эти… фантомные пейзажи из ее воспоминаний и ощущений?

Ты задала этот длинный вопрос в несколько ироническом тоне. Желая услышать обрывок истины в жестком эмоциональном отклике, который сейчас провоцировало интонационное и словесное содержание твоего спича. 
 
Однако реакция твоей собеседницы оказалась вовсе иной. Девушка, смуглая и в белом, как-то грустно улыбается и мягко гладит твою руку своими пальцами – с явным удовольствием.

- Бедная ты моя девочка, великодушная, добрая и наивная! – произносит она, почти без иронии в голосе. – Ты ведь так и не поняла одной простой вещи – что я остаюсь здесь вовсе не по своей воле! Что разум и воспоминания той, кого ты уважительно именуешь Старшей, стали моей тюрьмой! Что ключ от замка, запирающего ворота, был когда-то в руках у девочки по имени Элли Джеймсон. И она его... не то, чтобы потеряла! Она его просто выбросила - как говорится, в пустоту и нафиг! И теперь отыскать этот самый ключ к моей свободе почти невозможно! А ей самой - это в принципе без надобности. Так что, заперта я здесь крепко. И сбежать отсюда...

Ты слышишь ее тяжелый вздох. А после... ты ловишь ее взгляд - который звучит почти как крик, куда как громче, чем стон, который только что сорвался с уст твоей собеседницы:

- Помоги!