Напарник

Эх, чуваки, расскажу вам, как меня позавчера уволили из-за одного старого придурка. В жизни не видел таких придурков. В общем, всё по порядку.

Работал я на заводе по производству промышленных кабелей. Ну их там машины вырезали, шинковали, мотали на катушки, а потом эти катушки упаковывали. На каждом этапе конвеера стояло по чуваку, который отвечал за свой участок на линии производства. Я стоял на упаковке. В нашем цехе кабеля были не сильно длинные, поэтому катушки были средних размеров. Надо, короче, положить катушку на небольшую железную платформу, нажать на кнопку, машина замотает катушку полиэтиленом; я леплю бумажку, затем мы несём её на поддон. Поддон потом увозит погрузчик. Работа на двоих, не сильно тяжёлая. Так-то даже один может справиться, но недолго – устанешь. Завод солидный, хоть и небольшой; условия хорошие, только правила строгие. Нет разгильдяйства всякого. Ну как нет? Есть, но оно пресекается на корню. Алкаши и бычьё у нас надолго не задерживались.

Мне самому-то 23, молод ещё. Так вышло, что с учёбой не заладилось. Отслужил в армейке, затем какое-то время гулял. Катался по России, автостопил. В Сибири был, на Дальний Восток ездил. В Крыму долгое время тусил. Работал где попало, кем попало – думал, экая романтика, свобода. Маялся так больше года, надоело. Работал кассиром в общепите, уволился – платят мало, на заводе лучше. Вообще, хочу выучиться на сварщика или электрика – профессии хорошие, работа есть всегда, можно халтурить. В продаваны идти не хочу, не моё это – как и учёба в институте. В школе на тройки учился, всегда бесило сидеть на уроке и пялиться училке в рот. До сих пор жалею, что не пошёл в шарагу после девятого; так бы уже с профессией был.

Ну это всё присказка, а сказку щас вам расскажу. Обычно я работал с чуваком по имени Толя; мы на упаковке вместе уже много месяцев работали. Да вот случилась с Толиком беда – стопу сломал. Отправили его на больничный, а мне обещали нового напарника подыскать.

Вообще у нас народ-то приличный. Работяги, да; не какие-нибудь столичные хипстеры, но и не откровенные люмпены. Но иногда всё же случаются проколы в отделе кадров... Привели ко мне в начале смены нового напарника, деда лет 60-ти. Среднего роста, среднего телосложения, сутулый слегка. Волосы курчавые, уже седые. Бритый. В лице есть что-то очень молодое, даже детское, что ли. Вообще, странная у него была рожа. Улыбается, но улыбка, как у кастрированного осла. Глаза мутные. Пара зубов – золотые. Пахло от него табаком и чем-то кислым и мерзким.

- О, привет! – сказал мне дед. – Меня Палычем звать, а ты кто?
- Саша.
- Санёк, значит! Рад знакомству, Санёк! – и протягивает мне руку.

Ну я пожал ему руку, он схватил мою кисть двумя руками и айда трясти. Я стою, как дуралей, и жду, когда это ему надоест. Полминуты, наверное, тряс мою руку; наконец отпустил.

- Что делать-то, Сань? – и лыбится во весь рот.

Я объяснил ему, как работать. Он такой кивает, кивает, бормочет что-то: «Да-да, ага, угу-гу». «Всё понял?» - спрашиваю.

- Понял, понял! Я в соседнем цехе работаю, уже с неделю как! Там тоже, бл*ть... работа – плёвое дело! Накинул, поднажал – раз, два! Эх, работка! Люблю работку, косточки размять. Возраст-то уже не тот, но вспоминаю, как я был молодой... Мы ещё в Союзе, знаешь, работали на заводах. Я и в две смены порой работал, Родине помогал. Хорошие времена были, и бабы не бл*довали. Хотя я бл*дей так-то люблю, ох, люблю... А ты по бл*дкам ходишь, Сань? – и подмигивает мне.
- Нет. У меня девушка.
- Ооо, девушка! Красивая? Лет-то ей сколько?
- Ну двадцать, а что?
- Ничего, парень, ничего. Это пррраздный интерес, так сказать! Ну у меня тоже девушки были, но порой можно и разрядиться, с бл*дьми повеселиться, я так считаю. Коль не узнает – ничего страшного!

Не нравился мне этот тип, очень не нравился. Несёт какую-то чушь, матюгается  ни к селу ни к городу. Я сам иногда матерюсь, но редко, так воспитан. Мама – учительница, батя – мент, они меня держали в узде. Да, не смогли сделать из оболтуса «серьёзного человека», как ни пытались, но воспитали правильно. За это благодарен им, хотя всё ещё злюсь порой на батю, что лупил меня. Так вот, этот самый напарничек меня дико бесил с самого начала. Какая, блин, мне разница, с кем и как он спит? И какого чёрта он меня подначивает по шлюхам ходить?

- Папаша, я не шляюсь по шлюхам, точка. Давай работать.
- Да, да, давай! Эх, поработаем! Работка, работка! – и загоготал каким-то хриплым, приглушенным смехом, всё с той же глупой лыбой на лице.

Стали паковать катушки. Вроде молчит. Иногда вставлял реплики про соседний цех, мол, их там больше на упаковке, катушки тяжелее, но ему плевать, он ведь любит косточки размять, и всё в таком духе. Сказал, что ему важна команда.

- Сань, а Сань!
- Чего?
- Вот, ты и я – мы с тобой напарники, настоящие! Вместе всё сделаем!
- И?
- Да эт я так, к слову!

Работаем дальше. Я вам скажу, так-то линия производства у нас на заводе должна работать без перебоев. Никаких проволочек, ничего такого. Работа нетрудная, обычно есть кому подменить рабочего, если что. Поскольку мы работали вдвоём, то у нас никого подменять не надо было – если один ненадолго отлучится, то второй сможет за него постоять. Мы всегда так работали с Толиком – он выходил на перекуры по десять минут, потом я шёл подышать свежим воздухом столько же. Пил кофе, смотрел на девятиэтажки, выступавшие за стеной завода. Менялись так примерно раз в полтора часа.

Тут этот самый Палыч вдруг мне выдаёт:

- Ну я, это, покурить пойду. Смольну папироску! – ХЫХЫХЫХЫХЫЫ!

Я смотрю на него искоса.

- Валяй, только долго не ходи. Десять минут.
- Да не беспокойся, напарник! - Он подошёл ко мне и стал меня похлопывать по плечу. – Вот так и будем работать! Ты прикрываешь меня, я прикрываю тебя! Сработаемся, Санёк! – Он сжал мне плечо, затем отпустил и пошёл в курилку. Чёрт, ненавижу, когда меня просто так трогают. Ладно, прикрою этого придурка, постою уж десять минут в одиночку. Что он, не человек, что ли? Да и уши отдохнут от его трёпа.

Стою, пакую катушки. Проходит минута, две, три... Начинаю уставать. Что-то долго нет дедули, куда он запропастился? Смотрю на часы – уже 13 минут курит, какого хрена? Мимо прошёл бригадир, дядя Вася, как мы его называли всем цехом. Мужик неплохой, но иногда вредный, когда не в духе. В тот день дядя Вася был весь на взводе.

- Сашок? Ты один тут что ли? Где твой напарник?
- В туалет пошёл.
- Что-то долго ходит. Ладно... – пробормотал дядя Вася и пошёл дальше по цеху.
Мне очень хотелось сдать этого Палыча, но что я, стукач что ли? Сейчас придёт и поговорим.

Всё, блин, нет сил эти катушки в одиночку паковать. Сбегаю в курилку...
Пошёл я, значит, в курилку, а там Палыч треплется с ещё одним мужиком, Ефимычем. Ефимыч был механиком, чинил машины. Пил, но начальство закрывало на это глаза – очень уж ценный кадр. Впрочем, Ефимыч особо не заливал за воротник на рабочем месте – так, похмелялся, а по-серьёзному бухал после смены. В общем стоят они и обсуждают какую-то хрень. Горбачёв, водка Золотое Кольцо, самогон... Я подхожу к Палычу и ору на него:

- Ты где шляешься, дед? Я что, всю смену должен работать за тебя?
- Ой, ой, Сань, да ты не кипишись, постой с нами, отдохни...
- Идём работать, блин!

Палыч выдал: «Хех!.. Лан, Ефимыч, потом погутарим. Живи долго!» и поплёлся за мной.

Подходим к конвееру, начинаем паковать катушки, которых к тому моменту скопилось несколько штук уже. Я, конечно, устал, как собака, но что поделать, раз у меня такой тупой напарник? От Палыча, кстати, еле заметно пахло спиртным. Видимо, Ефимыч его угостил на халяву. Как же бесят все эти алкаши.

- Сань, Санёк... у Ефимыча сегодня днюха же. Ну мы и постояли, потолковали... он мне налил, грех не отметить же...
- Слушай, ты, если тебя начальство спалит, то уволят к чертям, и правильно сделают.
- Но Ефимыча же не увольняют...
- Ефимыч ценный кадр, ему многое с рук спускают, да и то не всегда, а ты кто? Вчера тут объявился. Хочешь бухать на рабочем месте, иди на бетонный комбинат, вся пьянь там тусуется.
- Чего ты такой злой-то, Санька? Я ж немножечко, за здоровье именнинника. Грех не отметить!
- Чего я злой? Ты серьёзно спрашиваешь?? Ёлки-палки, я тут пятнадцать минут за тебя вкалывал, пока ты трепался и бухал. Какого хрена я должен за тебя пахать?
- Не кипятись, друг, мы ж напарники, помнишь? – Палыч снова улыбнулся своей кретинической улыбкой. – Ты прикрываешь меня, я прикрываю тебя! Хочешь пойти покурить, иди, я прикрою! Отдохни, смольни цигарку!

Я взглянул на часы. Мы упаковали все лишние катушки. Я весь вспотел, плечи ныли... пойду отдохну, а этот кадр пусть попашет. Десять минут уж выстоит как-нибудь. Дольше, чем на десять минут, я не решался оставлять его одного.

- Хорошо, пойду отдохну. Десять минут.
- Окей-хокей, Санёк! Десять так десять! Я пока косточки тут разомну, гыгыг!

Я направился к кофе-машине, купил себе эспрессо с химическим привкусом, который нам полагался почти за бесплатно (5 рублей за стаканчик). Пошёл в курилку, хоть я сам и не курю, зато там можно с другими рабочими потрепаться.

В курилке почти никого не было, как ни странно. Сижу, пью кофе, смотрю мемы «в Контакте». Ко мне подсаживается Олег, водитель грузоподъёмника, мужик лет сорока. Худой, с залысинами.

- Вижу, не повезло тебе с напарником.
- Да ваще. Долбанутый в край.
- Ты с ним поосторожней, он неадекватный.

Я усмехнулся.

- Ещё бы. По нему видно.

Смотрю – к нам торопливо идёт дядя Вася, чуть ли не бежит. Лицо сердитое. Плохо дело, сейчас начнёт капать на мозги – ещё не знаю, за что, но чувствую, что будет.

- Саш, ты чего расселся тут? Кто работать будет? Пушкин?
- А за меня ж Палыч там стоит. Я вышел отдохнуть, имею право.
- Какой, к чёрту, Палыч?? Нет там никого! Да и ты не на перекур вышел, а просто так сидишь и хернёй страдаешь, нет у тебя отмаз! Давай быстро за работу.

Видимо, Палыч опять куда-то смылся. Вот урод...

Меня вообще нелегко разозлить, но этот слабоумный дедок умудрился меня выбесить.
С каждой минутой мне всё сильнее хотелось заехать ему по морде. Стучать, конечно западло, но кидать напарника тоже подло. Я не буду работать за двоих. Говорю дяде Васе:

- Этот Палыч сказал, что подменит меня, а сам оставил рабочее место, все претензии к нему. Найди его, объясни ему, что так дела не делаются...

Бригадир сморщился.

- Ладно, ладно, найду я твоего Палыча, а сейчас давай возвращайся к работе. И не отпускай его на перекуры. Пусть у меня отпрашивается, я пришлю кого-нибудь ему на замену, если что.

Я побрёл к машине. Конвеер завален катушками, чёрт их побрал... Грёбаный старикан, как можно быть таким мудаком?!

Пару минут спустя появился Палыч; дядя Вася кричал ему что-то вслед. Палыч понуро взялся за одну из катушек и спросил меня, смотря с упрёком и горечью:

- Ты чего, напарник? Ты меня сдал, что ли?.. Мы ж договаривались, я прикрываю тебя, а ты...
- Ты дебил? Ты совсем идиот, дед? Какого, бл*ть, х*я? Ты меня должен был подменять, ты! Вместо этого бригадир подходит ко мне и *бёт мне мозг, в то время, как ты где-то шляешься! Опять ходил к Ефимычу бухать?
- Да нет, нет, я лишь пописать ходил...
- Ё-К-Л-М-Н... Где ты раньше был? Почему не мог потерпеть, пока я не вернусь?
- Та я пописать лишь хотел, Сань...
- Ещё раз что-то такое натворишь, тебе писец, понял?

Палыч вздохнул и принялся молча паковать катушки. Впрочем, надолго его не хватило, и он вновь начал трепаться. Союз, девяностые. В девяностых он любил на заводе попахать и потом закатиться в кабак или шалман. Девочек любил полапать за сисечки... Он же не пидор какой-то. Я стоял молча и не отвечал ему. Ну вот вообще. Думал, в какой-то момент ему надоест и он заткнётся. Не помогло.

- А я на комбинате тож работал!
- (молчу).
- А знаешь почему ушёл? Потому что там пидоров много было! Пацаны с зоны откидывались, а с собой петухов приводили. Вот петушки реальные, как девочки... петушочки, сразу видно, что попка рабочая... Ну они там и работали, но я ж не пидор, чтобы контачиться с ними. Я и ушёл оттуда.
- Бл*ть, старикан, закрой рот, мне насрать на твоё, бл*ть, отношение к е*учим пидорам, нах*й, ты можешь, бл*ть, заткнуться? Хоть минутку помолчать, нах*й?!

- Алё! – услышал я голос у себя за спиной. На меня в упор смотрел дядя Вася, положив руки на бока. – Это что за слова, ё-моё? Ты ж знаешь, у нас не матерятся! Если начальство услышит, по башке получишь и ты, и ты (тыкает пальцем в Палыча), и я! Говори нормальным языком, блин! (а сам время от времени матерится, сволочь...)
- Да не могу я его терпеть! Он такую херню несёт, его иначе не заткнуть!
- Не мои проблемы! Если бы оба работали, а не трепались, всё было бы нормально!
- Можно тебя на пару слов, Василий? – спрашиваю его приглушенным тоном. Дядя Вася нахмурился, кивнул и отошёл в сторону, я – за ним. – Работай пока! – крикнул он Палычу, - щас Саша придёт. Что случилось? – Васиий устало взглянул на меня.
- Поставь кого-нибудь вместо меня, он псих полный, не могу с ним работать.
- Некого мне поставить, сегодня народу мало... Его потому и кинули из соседнего цеха к нам.
- Да он меня довёл уже своими баснями, ну не могу я его терпеть. Поменяй меня на кого-нибудь, или его...

Дядя Вася нервно закачал головой и замахал руками.

- Некого мне поставить вместо вас обоих, Саш, не-ко-го! Завтра не будешь с ним работать, обещаю, а сегодня отстои до конца смены, уж потерпишь старика один день. Скоро обед, отдохнёшь. Сегодня у нас проверка, мастер на нервах, большие начальники обходят цеха. Ну, сам понимаешь.
- Всё-таки если вдруг сможешь как-то сменить его или меня, смени. Этот Палыч невыносим.
- Ладно, ладно... Не обещаю, но если вдруг как-то, то так и быть. Давай, иди работать.

Я вернулся на рабочее место. Палыч еле шевелился, опять конвеер был завален катушками.

- Быстрее не можешь работать, а? Шнелля-шнелля, как немцы говорят.
- Немцы? А вот помню, на районе была девочка хорошенькая, немочка. Мы её всей компанией как-то расчехлили. Как настоящие друзья!

Молчу. Спокойно, Саш, считай до трёх. Раз... два...

- Сань! А давай после смены выпьем и шлюшку закажем на двоих! Мы ж напарники!

Я подскочил к нему, схватил за воротник серой, вонючей от пота рубашки и стал трясти. Палыч дрыгался у меня в руках, как тряпичная кукла. На его физиономии застыла виноватая улыбка. Я рычал, или даже, блин, шипел от злости:

- слушай, ублюдок, ещё раз что-то такое мне скажешь, я тебе все кишки вышибу, скотина, маразматик старый, идиот проклятый, п*зда тупая, я тебе, бл*, уши откручу и в жопу засуну, закрой е*ало, понял меня, понял??
- Отпустиии! Простиии! Мне стыдно! Стыдно! – жалобно проскулил Палыч. Я резко отпустил его, он запнулся и упал. Неуклюже встал; рожа у него была такая, будто он вот-вот заплачет.
- А я думал, мы друзья... А ты вон как... Но ты прости, я ж не хотел...
- Всё, заткнись, работай.

Мы молча продолжили трудиться. Палыч стоял с угрюмой гримасой и рот больше не открывал. Прошло десять минут, пятнадцать... Я посмотрел на часы. Скоро обеденный перерыв. Наконец-то смогу отдохнуть от присутствия этого дебила. «Вот бы он с Ефимычем нажрался в обед, не смог бы работать, а потом его мастер бы поймал да уволил», - злорадно подумал я. Остаётся надеяться, что так и будет. Или же что дядя Вася всё-таки найдёт мне замену и переведёт меня на другую стойку, пусть и более тяжёлую.

С тревогой я отметил про себя, что угрюмость потихоньку спадает с лица моего напарника, освободив место для всё той же полоумной улыбки. Вот уже он напевал что-то себе под нос, таская катушки с конвеера на упаковочную машину.

- Бурум-бурум, бым-бым, бурум-бурум... ЙЙЙЙИХХ! – внезапно вскрикнул он. Рабочие с соседнего конвеера покосились на нас, а Палыч продолжил лопотать:
- Работка, работка! Поработаем, да-да, поработаем, ура! Санька, ты классный мужик! Отличный напарник!

Не реагировать. Я один, вокруг меня никого нет... Даже вот этого сутулого старика, который перестал работать, подошёл ко мне чуть ли не вплотную и легонько ткнул меня серым кулачком в плечо, говоря следующие слова:

- Сань, а ты мужичков имел когда-то? Петушков ласкал?

Тут я  не вытерпел и съездил ему по роже. Палыч отлетел. Я подошёл к нему и вдарил ему ещё раз по его мерзкой, отвратной извращенской харе, разбив нос, затем пнул его в живот.

- ТЫ СУКА Ё*АНАЯ, Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛ, МРАЗЬ, ЗАКРОЙ СВОЮ ПАСТЬ, ПИДОР СРАНЫЙ!!

Палыч заголосил, катаясь по полу... Я стоял, тяжело дыша и сжав руки в кулаки.
Спокойно, спокойно... Краем глаза я увидел мастера, гневно шагающего по направлению ко мне, рядом с ним какой-то толстяк в костюме, за ними торопливо семенил дядя Вася, пытавшйся с виноватым выражением лица что-то объяснить мастеру. Всё, приплыли.

***
В общем, уволили меня с завода к чертям собачим. Хорошо хоть в ментуру не обратились... Мастер на меня орал, тот тип в пиджаке с умным видом затирал мне про то, что на их предприятии насилие неприемлемо, что я дикарь, орангутанг и мне здесь не место. Дядя Вася пытался как-то за меня вступиться, но тщетно. Мастер обматерил его, а затем и меня. Вот ведь сволочи, сами матерятся, а нам запрещают. Так-то это правильно, я и сам не матерюсь почти. Просто в тот день очень уж меня разозлил этот пожилой извращенец. Жалею ли я, что меня уволили? Да, но что поделать, так сложилось. Жалею ли, что врезал пожилому человеку? Ни капельки, так ему и надо. Сейчас придётся новую работу искать, что слегка некстати, но что поделать... Вчера зато отдохнул, весь день в Доту играл. Ничего, всё будет хорошо.