Страсти по Иоанну Грозному

 Накануне премьеры нового фильма об Иване Грозном я хочу вспомнить роман Алексея Иванова "Страсти по Иоанну", который родился из сценария для фильма Павла Лунгина "Царь". Кстати, и сам Лунгин придумал этот фильм исключительно под обаянием игры Петра Мамонова в своем фильме "Остров". "Вот кто был бы замечательным воплощением Зла в образе Ивана Грозного", - подумал режиссер. Осталось только подыскать антитезу - кто будет воплощением Добра. И, наконец, на роль митрополита Филиппа был назначен Олег Янковский, это была его последняя роль...
   Подчеркиваю, по признанию творцов фильма, а позже - и автора романа, именно в этом был замысел: царю отводилась роль однозначно отрицательная, вместе с опричниной он в истории России заполнил сугубо разрушительные, аморальные страницы. Примечательно, что в роли консультанта режиссёра выступал писатель и богослов Александр Дворкин,  защитивший в своё время диссертацию «Иван Грозный как религиозный тип»; он же сыграл эпизодическую роль архиепископа Пимена.
   Я смотрела этот фильм с омерзением и отчаянием, в нем не было катарсиса, не было разрешения и надежды, один ужас злодеяний, похабных, изуверских, нечеловеческих. Это было в 2009 году, когда состоялась премьера "Царя". Должно быть, не у меня одной создалось такое впечатление  жуткой безнадеги, потому что сразу же в обществе разразился скандал. Он скатился в обсуждение проблемы между либералами -прозападниками и отечественными патриотами  -  так мы хуже всего прочего мира, мы изначально склонны к диктаторским режимам и насилию, или у них там тоже резали, убивали и пытали в конкурентной борьбе политиков за власть?
   Доводы были один другого страшнее, вспоминали пыточные камеры и костры инквизиции, Варфоломеевскую ночь, гугенотов, Кромвеля... и всё время сопоставляли цифры и даты, у кого в ту пору Средневековья больше казненных и сожженных. Несколько примиряла спорящих фраза: "Времена были такие, жестокие, что у нас, что в благословенной Европе". И неясен в таком контексте был лишь замысел режиссера: а в наше время он зачем решил этакую страсть предъявить публике, почему притащил ее из глубины веков?
   Однако автор сценария Алексей Иванов не удовольствовался экранным воплощением образа царя-злодея, он написал роман, в основу которого положил (по его собственному признанию) эсхатологическую концепцию опричнины, разработанную доктором исторических наук А.Л. Юргановым. На всякий случай даю справку: эсхатология - система религиозных взглядов и представлений о конце истории, искуплении и загробной жизни. То есть всё в этой истории не просто так, а высшие силы выступили движителем!
   Роман увидел свет вскоре после фильма, но я его прочла только сейчас. Впечатление, которое я пережила после "Царя" с его страшным Мамоновым, ничуть не слабее и от романа "Страсти по Иоанну". Иван Грозный представлен как воплощенное Зло, Дьявол во плоти, надвершие той страшной пирамиды-опричнины, которую он сотворил. Самой сути его характера, его омерзительных деяний нет ни оправданий, ни обоснований, ни причин проистечения - просто Дьявол, который противостоит истинным христианам и благородным сердцам.
   Там, где обычно на обложках размещают аннотации к романам, промелькнуло слово "мистерия" - с чем нельзя не согласиться. Но вот под заглавием написано "исторический роман" - а это уже коварный обман. Если вот эту разнузданную дьяволиаду воспринимать, как  исторический роман, в головах у читателей может произойти ...сдвиг по фазе, как минимум.
   Невольно вспоминается, что в отечественном кино уже был фильм об Иване Грозном, снятый гениальным Сергеем Эйзенштейном. Фильм потрясающей силы воздействия, без преувеличения  - новое слово в киноискусстве по многим параметрам. Великолепная операторская работа Эдуарда Тиссэ, гениальная музыка Сергея Прокофьева, глубокая, пронзительная игра актеров - и в первую очередь Черкасова, - все это объединено замыслом режиссера, идеей: как такое могло быть, что послужило причиной и к чему вело?
    Да, между первой серией, увенчанной Государственной премией, и второй - запрещенной к показу, а потом все же представленной зрителям, прошло тринадцать лет. Режиссер свою работу не завершил, он планировал и третью серию! Уже одно это говорит, как трепетно, с каким пиететом, полной погруженностью и самоотдачей он относился к своему герою, к самой теме, к поиску исторической правды.
   Никакой заданности в представлении Ивана Грозного у Эйзенштейна не было, он перевернул гору специальной литературы, в осмыслении, постижении того далекого  периода нашей истории. Это не могло не отразиться в сценарии, который сам же режиссер и написал - имел полное право! Поэтому в фильме есть интриги, коварные заговоры, отравление любимой жены царя Анастасии, козни бояр, - всё это и рождает противодействие уязвленного Ивана, переходящее в манию, вырастающее в тиранию. То есть, по крайней мере, в фильме, который иногда называют еще кинооперой, есть захватывающая драматургия, угадывается причина и следствие.
   Насколько они совпадают с реальными событиями - судить за давностью лет практически невозможно. Замечу в скобках, даже в наши времена высоких информационных технологии, всеобъемлющей дотошной фиксации всех мало-мальски значащих событий, разброс цифр и свидетельств просто потрясает. Хотя бы вокруг Сталина и его репрессий: полвека не прошло, а количество несправедливо обиженных колеблется от 50 миллионов - до 600 тысяч, почти в сто раз! Про фейковые заявления "ответственных" политиков в наши дни и вовсе говорить не приходится.
   А тут - полтысячи лет тому назад, когда книгопечатание только зарождалось, летописи писались то под повелением государей, то в силу эмоциональной впечатлительности пишущих, свидетельства путешествующих иностранцев тоже особого доверия не заслуживают. Напомню хотя бы о французском авантюристе Жаке Маржерете, наемнике Запада, который поработал в личной охране Лжедимитрия в 1605-1606 годах, а потом, вернувшись во Францию, издал свои грязные записки о России. У них был свой ракурс на всё происходящее! Да, мы найдем у британца восхищенные записки об уме, характере и красоте царя Ивана Васильевича, но и злословия в его адрес было предостаточно.
    Признаюсь, я пробежалась только по верхушкам, полистав работы Карамзина, Соловьева и Ключевского, писавших об этом ярчайшем историческом деятеле. И чем позже были писаны работы, тем сдержаннее оценки.
   С.М.Соловьев, поминая переписку царя с предателем князем Курбским, цитирует Ивана Грозного: "Что лучше - настоящий ли порядок вещей, когда государство успокоилось, пришедши в порядок при едином государе, или прежнее время, когда усобицы терзали землю?"  И даже принимает сторону царя, которому за новый порядок пришлось вести многочисленные войны с внешними и внутренними врагами.
   В.О. Ключевский вообще меня поразил восхищением острым умом Ивана IY, его  публицистическим даром, который явлен в письмах и деловых бумагах. Но он тем не менее признает факт очевидный: "Царь совершил и задумывал много хорошего, умного, даже великого, и рядом с этим наделал еще больше поступков, которые сделали его примером ужаса и отвращения современников и последующих поколений. Разгром Новгорода по одному подозрению в измене, московские казни, убийство сына и митрополита Филиппа, безобразия с опричниками в Москве и Александровской слободе - читая обо всем этом, подумаешь, что это был зверь от природы".
    "Читая обо всем этом..." - а читал Василий Осипович, преподаватель истории в МГУ, наверняка грандиозный труд Карамзина, предъявленный обществу сто лет ранее, по нему и судил царя. Не терпится мне упомянуть того, кто написал учебник российской истории РАНЕЕ Карамзина Николая Михайловича – Михаила Ломоносова, именно он (дивное, знаковое сочетание имени и отчества этих двоих!) был нашим первым историографом. И поминал Ивана IY довольно сдержано, отмечая прежде всего его положительную роль в становлении целостного государства, управляемого самодержцем.
   Разумеется, самый большой объем фактуры по этому столь значимому периоду рождения государственности содержится в "Истории государства российского", высоко оцененного современниками. Но уже тогда достоверность фактов, историчность изложенного писателем Карамзиным, мягко говоря, не ставилась критиками во главу угла. Его труд сравнивали с романами Вальтер Скотта (который не всегда следовал даже известным фактам и характеристикам героев прошлого), высоко ценя публицистическую направленность позиции, яркость, художественность стиля. Да и могло ли быть иначе - история в те времена почиталась, наряду с литературой, - искусством, а не наукой!
   (Мне кажется, и до сих пор она как-то не определилась со своим местом в умственных упражнениях и цивилизационных завоеваниях).
   Уже в момент публикации карамзинской истории читатель восхищался выразительностью, концентрированным эмоциональным накалом изложенного. Вполне понимал уважаемого Николая Михайловича и Пушкин, который многих его запальчивых и однозначных оценок на историческую личность или события давних времен не разделял. Тоже ведь поработал в архивах и знал им цену!
   Так то - современники, а уж ученые-историки нашего времени и вовсе считают, что ценность для науки в колоссальном труде Карамзина представляют не собственно его предания, сказы, легенды, а... примечания, извлечения из документов, которыми он солидно сдобрил свой труд. Многие источники, на которые ссылается в своих комментариях Николай Михайлович, безвозвратно утеряны в московских пожарах (особенно 1812 года), следы их остались лишь в "Истории государства российского"! А толкования, умозаключения, моральные пассажи - писательские достижения.
    Почему я так подробно говорю об этом? Я самым внимательным образом перечла главы, посвященные царствованию Ивана Васильевича, эта драматическая повесть стоит того, чтобы её прочесть, гораздо больше, нежели современные "Страсти по Иоанну" Алексея Иванова! Прежде всего, потому, что личностная история грозного царя не вырвана из исторического контекста, ей предшествует правление вдовицы Елены, которая при малолетнем царе Иване правила четыре года, оплетенная заговорами, интригами, борьбой бояр за милости и почести при дворе. Еще мальчиком он наблюдал этот змеиный клубок, нисколько не стеснявшийся его наблюдательных острых глаз. А Елена, путаясь в донесениях клеветников, казнила и одаривала, бросала в темницу и ссылала, потому что не было никакой возможности отличить истинных доброхотов от льстивых искателей!
    Как не было такой возможности и у Ивана, венчанного на трон в 16 лет.
С богом ли на устах, отступая ли от его заветов, призывая ли на службу рьяных и недостойных, казня ли честных, оболганных, шел царь напролом, одержимый идеей единоначалия. Страшные картины его казней, пожаров, удачных и неудачных войн производят неизгладимое впечатление, хотя художественность и трагичность преувеличений, летописных оборотов речи, конечно, очевидны и требуют трезвой оценки. И как роман Иванова – нельзя назвать историческим, так "История государства Российского" Карамзина - не научный труд, а исторический роман, с избирательным набором образов, действий, умозаключений.
    Николай Михайлович, в силу прогрессивных убеждений и принадлежности к аристократии, не любит Ивана Грозного. Он совершенно отказывает ему в государственном уме, и скороговоркой перечислив на трех финальных листах драмы все его свершения, заключает это драматическое повествование неожиданным резюме:
    " Добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти. Стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими; но имя Иоанново блистало на судебнике и напоминало приобретение трех царств монгольских: доказательства дел ужасных лежали в книгохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы царя-завоевателя; чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского образования; отвергнул или забыл название мучителя, данное ему современниками, и по темным слухам о жесткости  Иоанновой доныне именует его Грозным, не различая внука с дедом, так названным древнею Россиею более в хвалу, нежели в укоризну. История злопамятнее народа!"
     Можно бы в завершение припомнить еще "Князя Серебряного", написанного поэтом А.К. Толстым под большим впечатлением от карамзинской истории, что лично мне мало приятно. Можно перечесть гениальную поэму М.Ю.Лермонтова "Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова" - и прийти в совершеннейший восторг. Но не довольно ли эмоциональных, художественных впечатлений от такой яркой неоднозначной  истории 500-летней давности?
    Поделюсь лучше совершенно неожиданными заметками о правлении Ивана Грозного наших сегодняшних айтишников, поразивших меня больше, чем Иванов, Карамзин и Ключевский вместе взятые. Их работа "Богатство. Как получить экономическое и военное превосходство", - свежайшая, это экономическое расследование, наложенное на исторические реалии с достопамятных времен до наших дней (!!!) Книга издана в 2018 году моим любимым издательством ЛитРес, ее написали выходцы из нашей страны: Николай Люстигер и Евгений Хата. Свое российское образование они успешно пополнили в именитых университетах Запада, плодотворно поработали на ниве бизнеса, были замечены в основателях крупнейших компаний, достигли успехов в манипуляциях с биткойнами...
    Да я не о том говорю! Не знаю, с чего вдруг они решили написать эту потрясающую книгу, в которой подспудно и явно вещают россиянам: да не тянитесь вы за Западом, не ищите примеров для подражания! У вас и без учителей всё прекрасно получалось, и учителей умели брать, и сами многому могли научить.
   Совершенно замечательная глава этой книги посвящена правлению Ивана Грозного, в которой они говорят о его свершениях. Это надо читать! Я просто наслаждалась этим перечислением фактов, достоверность которых не подлежит сомнению.
   Николай и Евгений пишут, что в эти годы возводились крепости и монастыри, строились города Каргополь, Тургасов, Тотьма, Устюжня... числом более 160; крепости Тульская, Коломенская, Казанская, города-крепости Елец, Воронеж, Курск, Белгород, Самара, Уфа, Саратов - не перечислить всех! Так вот только на строительство Смоленской крепости ушло более 320 тысяч пудов полосового железа, 15 тысяч пудов - прутового, один млн. гвоздей, 320 тысяч свай. Развивались ремесла, выросла металлургия, артиллерия тех лет значительно превосходила артиллерию любой европейской страны.
   Организация стрелецких полков была первым шагом на пути создания регулярной армии. Результатом военного превосходства стало присоединение значительного количества новых земель: в годы правления Ивана Грозного территория государства увеличилась более чем в три раза.Очень интересные данные и о том, что огромное количество иностранных специалистов работали в то сумрачное время в России, делясь своими изобретениями, проектами, умениями. И набираясь, в свою очередь, ума от смекалистых наших мастеров.
   Иванов завершает свой роман восклицанием царя, восседающего в пыточном городке: "Где мой народ?" В книге "Богатство" глава об Иване Васильевиче начинается замечанием, что это в истории - единственный царь, которого подданные умоляли вернуться на престол.
    Я предвижу вопли против всех этих цифр и фактов: "Вы что, оправдываете тиранию, злодеяния против человечности, кровавый режим?!" Не оправдываю и не сопоставляю, потому что невозможно сравнивать количество жертв междоусобных войн, экспансивного поведения стран, которое продолжается поныне. Убивать - плохо, созидать - хорошо.
Я против лозунгов, против книг и фильмов для ...одноклеточных, когда решение предлагается категорично и однозначно, не предполагая раздумий, размышлений и поисков.  Истина рассеяна по многочисленным источникам, и собирать ее по крупицам надлежит самому.