Лучший взводный старшина Василий Королев

               
               
               
                Сильные порывистые ветры, слякоть, непросыхающие на дорогах лужи, изрядно подтаявшие сугробы, скворцы, пугливо выглядывающие из скворечников, редкие прохожие, низкие темные тучи-это нынешняя затяжная весна в Очурах. Иду по улице Новой, она на восточной окраине села, ищу дом №25, кв 2 А.О, да это не дом, а домище! На мой звонок выходит за калитку хозяйка и приветливо приглашает зайти. После улицы в теплой комнате-блаженство. Меня рассматривают с любопытством два пикенеса. Хозяин, Василий Кузьмич Королев, садится неподалеку  в удобное кресло, рядом  его супруга Татьяна, и мы начинаем неторопливую беседу. 
               
               
               
                "Василий Кузьмич, вы были в Чернобыле 20 лет назад 26 апреля, расскажите, как все было",- прошу я. "Случилась там страшная, непоправимая трагедия, последствия которой, как в Хиросиме и Нагасаки, будут сказываться еще сотню, а то и больше лет.               
               
               
                Жили мы тогда с семьей в городе Канте в Киргизии, мне было 38 лет. В Чернобыле взорвался четвертый блок атомной станции. Нас, мужчин 30-45 лет, и тех, у кого уже было двое детей, призвали в военкомат. Там объяснили, куда и зачем мы едем, обещали, что выдадут специальные защитные костюмы, но, к слову сказать, ничего , кроме бумажных респираторов, так и не выдали.               
               
               
                Приехали в воинскую часть, народу было около 11 тысяч солдат сверхсрочной службы. ! сентября  стояли мы в 75 километрах от атомной электростанции. Работали вахтами по 15 дней. Я был назначен командиром взвода.               
               
               
                Утром , в 5 часов, нас на автобусе везли на станцию, она от Чернобыля, небольшого украинского городка, в 25 километрах. В окна автобуса с удивлением наблюдали, что в пустых домах везде горел свет, светились и уличные фонари. Если смотреть сверху, создавалась видимость, что город живет обычной жизнью. На самом деле всех эвакуировали, остались только беспомощные старики.               
               
               
                Эвакуировали и жителей Приняти-это городок энергетиков. Лес в округе весь порыжел. Огороды заросли бурьяном. На фруктовых деревьях висели большие яблоки, в лесу выросли огромные грибы. Это радиация. Все заражено. Все опасно.  Уже тогда мы поняли, что бетон, который мы укладывали, и бетонные плиты-все ерунда, а не защита.               
               
               
                После вахты степень облучения, полученную нами, измеряли приборами. В моем военном билете стоит отметка 5, 8 бэр. Но эти показатели сильно занижены. Радиация-невидима и коварна, неумолима и безжалостна. С нами работал сварщик из Киргизии, был здоровый парень, а оттуда уезжал больной, всего трясло. Прожил он после этого два года.               
               
               
                Особо опасной была работа на четвертом блоке. С помощью крана наверх поднимали плиты, но там, наверху, кто-то должен был отцепить 4 крюка. Эта операция занимала всего 10 минут, за нее платили тысячу рублей. Деньги по тем временам немалые. И находились добровольцы, они расплатились за это жизнью или мучительными болезнями.               
               
               
                Со всего Советского Союза приехали люди на ликвидацию аварии. Кормили нас "на убой". Икра красная и черная, шоколад. В столовой блюда на выбор, все вкусное, калорийное. Вот вернулись мы по домам и стали ждать обещанное: квартиры. освобождение от всех налогов на пятьдесят процентов, скидку за свет, уголь, газ , телефон. Но ничего этого не получили.               
               
               
                На пенсию я пошел в 50 лет. Начислена она за проработанные мною годы машинистом тепловоза. С этого года получаю 1060 рублей на лекарства. За все время разговора грусть не сходила с лица Василия Кузьмича. Он ни разу не улыбнулся. Да и чему радоваться ликвидатору Чернобыльской катастрофы? Тому, что оглох, что сохнет рука и два пальца на ней холодные, что потерял зубы, болят суставы, и в 58 лет нет сил, лишь постоянная слабость. Его, привезенные с аварии 600 рублей, пропали во время реформы 90-х годов.               
               
               
                В нашем Алтайском районе все чернобыльцы имеют третью группу инвалидности. Ему в Абакане на комиссии написали: "Здоров." Воспринял это, как унижение своего достоинства. Наград за свой подвиг не имеет. Есть только значок ликвидатора аварии. Да фотографии, свои и ребят, многих из которых уже нет в живых. На обороте одной из них подписано: "На память моему лучшему взводному старшине первой статьи Королеву Василию, 10.12.87.Сережа.Новосибирск."          
               
               
                В день страшной трагедии собирают бывших чернобыльцев в Белом Яре, райцентре, накрывают стол, дарят подарки, говорят добрые слова. В прошлом году туда приехало пять человек. Сколько же будет в нынешнем?! С болью в сердце вспоминают они события тех дней, особенно жалеют молоденьких пацанов срочной службы, которых бросали в самое пекло, они и жили на самой станции, обеспечивая ее охрану!               
               
               
                Жить бы да радоваться Королевым! Сбылась их давнишняя мечта! Построили уютный, светлый дом по собственному проекту и собственными руками. Пять лет неимоверных усилий! В доме такой уют, комфорт и покой, что кажется, каждая минута пребывания в нем действует, как целительный бальзам. На окнах желтыми огонечками цветут розы, красным пламенем полыхает герань. Кошка кормит котят, двух своих и одного соседского котенка, у которого умерла мать.               
               
               
                Всем хватает места. Ждут из Саяногорска маму, 80 -летнюю Анну Ивановну, она уже не может жить одна. Для сына Андрея готовы комнаты на втором этаже дома, осталось только лестницу туда смастерить. В доме есть вода, санузел. С высокого крыльца видны основательные хозяйственные постройки, огород, сад, в ограде цветники и аллея, с одной стороны обсаженная березками, с другой-липами. За огородом начинается лес, на север тянутся степи, а далеко, на западе, видны Саяны. Хорошо! Хочется думать только о хорошем.               
               
                2006 год, апрель