Срочная шифровка из Нью-Йорка в Генштаб

   
    (шпионский детектив)

                Вместо аннотации
               
                В народе есть такая байка.
                Молодой удалец кричит:
                - Люди, я поймал вора!          
                - Так веди его сюда!
                - А он не пускает!       
    
      Нечто подобное случилось с американской шпионкой ЦРУ Мэри Робертс. Прибыв в Россию под видом благочестивой шведской леди для работы  в международной фирме, она сумела завлечь в "медовую ловушку" офицера российского Генерального Штаба Владлена Знаменского, сделать его агентом американской разведки. Но и сама угодила в любовную сеть. Мэри пытается выйти чистой из воды, но это выше ее сил. Об этом и идет рассказ в предлагаемой повести.       
      
               
                * * *
       
                1.               
       Миновав контрольно-пропускной пункт полка Специальных операций Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба, посматривая по сторонам, майор Владлен Знаменский неспеша пошёл по ухоженному военному городку. У Мемориального комплекса части, на котором были помещены портреты однополчан, погибших при выполнении воинского долга в «горячих точках», он  остановился --  и,  приложив руку к фуражке, отдал честь.
        С некоторыми из погибших Владлен был в приятельских отношениях, с двумя был однокашником по Рязанскому Воздушно-десантному училищу, и теперь он задержал на их портретах скорбный долгий взгляд чёрных глаз из-под сдвинутых к переносице тонких бровей.
       Постояв с минуту, Владлен неспешно направился по мощёной цветной плиткой дорожке в штаб полка, размещавшийся в трёхэтажном здании в окружении пирамидальных тополей. 
       Предъявив пропуск дежурному по штабу, рослому румянолицему старшему сержанту, Владлен поднялся на второй этаж, прошёл с десяток метров по коридору, остановился у двери с табличкой «Командир части». Заглянув в зеркало, встроенное в стену и немо говорящее очередному визитёру: подтянись, к самому командиру полка идёшь, а не к тёще на блины, майор остался недоволен своим отражением. Из зеркала на него глядел  худой, в мешковато сидящей форме офицер, с землистым цветом щёк и потухшим взором.
      «Что же, брат, ты хотел, -- кивнул  своему отражению в зеркале майор. – Три месяца кантовался на госпитальных койках. Хорошо, что ещё совсем не окочурился».
      Стряхнув с кителя невидимые пылинки, майор приосанился, постучал костяшками пальцев в массивную дверь, чуть приоткрыл.
      -- Прошу! – раздался внушительный бас из-за двери.
      Владлен вошёл в кабинет, рубанул  строевым шагом по ковровой дорожке навстречу  поднявшемуся из-за письменного стола хозяину апартамента, резко бросил руку к виску.
      -- Товарищ гвардии полковник, гвардии майор Знаменский, представляюсь по случаю прибытия в полк из госпиталя после лечения! – звенящим от волнения голосом доложил майор.
      Полковник, уже в годах, с проседью в жёстком бобрике, но поджарый и всё ещё по-юношески стройный, с лицом, свидетельствующим, что он не привык засиживаться в кабинетной тиши -- задубевшая на ветрах и солнце бронзовая кожа, выгоревшие белесые брови, одну из которых делил пополам глубокий шрам, -- пошёл навстречу подчинённому с протянутой для пожатия рукой.
       -- Здравствуй, Владлен!  Рад, дорогой, видеть тебя в боевом строю! – улыбаясь, произнёс полковник, но в следующую секунду, поражённый видом одного из лучшего офицера полка, своего любимчика, осекся. – Как самочувствие, дорогой? Каковы выводы медицинской комиссии?
      -- Неутешительные, товарищ гвардии полковник,-- понурив голову, тихо ответил Владлен.
      -- Что конкретно? – нахмурился  полковник.
      -- Собираются комиссовать… Медицинские светила считают, что к службе в полку Специальных операций я больше не пригоден.   
       -- Что?! -- резко вскинул голову полковник, будто это его, старого вояку, собираются комиссовать, признать негодным к службе в армейской разведке.
      Он знал о беде своего подчиненного, постоянно интересовался ходом его лечения. И надеялся, что в конечном итоге майор поправится, восстановится, обретёт прежнюю спецназовскую удаль. И вот эта безрадостная весть, как гром средь ясного дня.
     … Неприятная история с молодым офицером случилась три месяца назад. Тогда полк, в котором он служил, участвовал в показных тактических учениях для руководства вооружённых сил  дружественных России стран. Высокому начальству демонстрировался на практике один из способов уничтожения крупного  отряда террористов. В частности, показывалась выброска на парашютах с самолётов Ил-76 усиленного  оперативного батальона в тыл отряда террористов, с целью последующего его уничтожения совместно с наступающими  с фронта подразделениями полка.
      Участвовала в этом учении и разведывательно-диверсионная группа майора Знаменского, подчинённая непосредственно командиру полка. Малочисленная, но к которой вполне подходила народная пословица: «Мал золотник, да дорог». Все её члены были военными профессионалами высокого класса, мастерами боевых единоборств, владели несколькими иностранными языками, прошли суровую школу выживания в экстремальных условиях летом и зимой. Спецгруппа не раз действовала в «горячих точках» за рубежом и в России -- и всегда успешно справлялась с поставленными задачами.
      Группа Владлена десантировалась с самолёта на  парашютах улучшенной модификации «Арбалет», с большим весом вооружения и материальных средств, необходимых бойцам для длительных автономных разведывательно-диверсионных рейдов в тылу противника. В боевой укладке каждого спецназовца был груз, превосходящий их собственный вес: снайперская винтовка   «винторез» с глушителем, автоматы «вихрь», реактивные средства для борьбы с воздушными целями и наземной бронетехникой, гранаты, взрывчатка, мины-ловушки, средства для жизнедеятельности в сложных погодных условиях.
      Майор Знаменский шагнул в открытую дверь Ил-76 последним в своей группе, предварительно благословив на боевую удачу каждого подчиненного дружеским шлепком ладони по плечу. Раскинув в стороны руки, разрывая телом, казалось, спрессованный воздух, и, набирая ускорение свободного падения, он понёсся в затяжном прыжке навстречу земле, разлинованной местными предметами на лоскутное покрывало.
      На расчётной высоте майор прервал свободное падение, и над спецназовцем с характерным хлопком раскрылся парашют, суля своему хозяину благополучное приземление. А тот, подтягивая и отпуская стропы в нужном порядке, стал управлять своим полётом, целясь на лужайку, где уже собирал свой парашют только что удачно завершивший прыжок его подчинённый.
       Ещё полминуты полёта – и вот она, родимая земная твердь. А там – быстрый сбор группы, многокилометровый марш пешим порядком по труднопроходимой местности на выгодный рубеж -- и «бой» с превосходящими силами террористов до атаки их  главными  силами батальона.
      Но случилась беда -- у одного из десантников подразделения, покинувшего борт самолёта сразу за группой Знаменского, по необъяснимой причине не полностью раскрылся основной парашют. Растерявшись, боец попытался раскрыть запасной парашют, не освободившись от основного. В итоге – стропы парашютов спутались, купола погасли, свернулись, и солдат с отчаянным криком упал на край наполненного купола парашюта майора.
      Создалась критическая, даже смертельно опасная ситуация: парашют командира группы с двойной нагрузкой стремительно понёсся к земле.
     «Что делать?!» -- содрогнулся, словно от удара молнии, всем телом майор. Решать нужно было  в доли секунды -- мгновенно.
     Офицер мог, управляя  парашютом с помощью строп,  стряхнуть со своего купола  «нахлебника» -- и продолжить безопасный спуск. Но в спецназовце жил дух воинского долга, братства и взаимной выручки -- и он крикнул бедолаге:
      -- Эй там – наверху! Боец! Слушай мою команду! Быстро отстегни основной и запасной парашюты, боевую укладку -- и спускайся по стропам ко мне! Действуй быстро, как учили!               
       Волевой голос офицера вывел солдата из ступора. Он взял себя в руки и быстро выполнил команду.
      Через секунды мимо майора пронеслась вниз тяжёлая поклажа виновника происшествия. А ещё через пару секунд к нему в объятия скользнул по стропам сам солдат. Купол парашюта офицера мгновенно наполнился воздухом, приобрёл правильную форму.
      Майор развернул неудачника спиной к себе, обхватил его руками, и они в тандеме, как инструктор с новичком, стали стремительно сближаться с землёй.
      -- Успокойся, боец! Будем приземляться, как учили! На четыре ноги! – кричал солдату в ухо майор под свист ветра. –  На две мои ноги и две твои! Сгруппируйся! Согни ноги в коленях, старайся коснуться земли полными ступнями обеих ног.  И мы мягко кувыркнёмся в сторону!
      -- Понял! Всё сделаю, как надо! – прокричал в ответ обрадованный солдат.
      И всё же в решающий момент боец в страхе поджал под себя ноги --  и навзничь опрокинулся на майора. В итоге два десантника приземлились с большой скоростью на ноги одного – офицера. При ударе о землю он почувствовал  страшную боль  в спине -- и потерял сознание.
      Солдат освободился из ослабевших объятий своего спасителя, пробежал по инерции несколько метров и, упав, с криком радости обнял руками родимую землю. С него взятки гладки. Жив, невредим, а там хоть трава не расти. А бесчувственного майора  раздуваемый приземным ветром  парашют поволок  по земле на край полигона, где накрыл   его своим белым куполом, как саваном.
       Генералы и офицеры, наблюдавшие за ходом учения с трибуны, не придали особого значения инциденту в воздухе. Одни считали, что такой случай предусматривался сценарием учения, другие -- находились под впечатлением зрелища массовой высадки десанта и воспринимали картину учения лишь в целом, не вникая в его детали.
       Столь необычное приземление -- в обнимку с запаниковавшим в воздухе десантником – обошлось Владлену слишком дорого.  Он получил тяжёлую травму позвоночника, был обречён на длительное и изнурительное лечение в госпиталях. Лечившие офицера медики утверждали, что  позвоночник майора испытал такую же запредельную нагрузку, если бы он спрыгнул с третьего-четвёртого этажа здания на бетонную плиту. 
     … Полковник принял беду любимого офицера близко к сердцу, как свою, попросил его рассказать подробнее о травме.
       -- О! Это, пожалуйста, товарищ гвардии полковник, -- отозвался майор. -- За время лечения я стал докой в этом вопросе. Врачи говорят, что в результате большой нагрузки на позвоночник вдоль его оси у меня произошёл перелом трёх позвонков поясничного отдела. Фактически они раздробились на части, и те сдавили межпозвонковые диски, оболочку спинного мозга, корешки чувствительных и двигательных нервов. В результате -- у меня произошла потеря чувствительности и подвижности ног.
      Полковник, не раз встречавшийся со смертью с глазу на глаз, слушал подчинённого с болезненной миной на лице, будто это его позвоночник был раздроблен, а ноги отказывались служить ему.
      Заметив это, майор добавил своему голосу мажорные нотки:
     -- Но спасибо госпитальным эскулапам, товарищ гвардии полковник: медики здорово поколдовали над моим позвоночником. И сделали, казалось, невозможное. Представляете, товарищ гвардии полковник, они создали в лаборатории биологически активное  вещество и склеили им мои повреждённые позвонки, а потом скрепили их медицинскими шурупами. И процесс срастания позвонков мало-помалу пошёл. Со временем ко мне вернулись чувствительность и подвижность ног. Хожу, пока спокойно, пробую спортивный шаг. Мечтаю как-нибудь совершить небольшую пробежку трусцой. А вот с заживлением межпозвонковых хрящевых дисков, этаких рессор, амортизаторов, дело обстоит хуже. В них нет кровеносных сосудов, и питательные вещества и кислород поступают к ним лишь путём диффузии, из верхних и нижних позвонков. А это, согласно физике, взаимное проникновение соседствующих веществ на атомарном уровне. Процесс будет весьма длительный. На восстановление потребуются месяцы, если не годы.
      -- Лечись, дорогой, сколько надо. Лишь бы стал здоров на все сто! Служба подождёт.
      Майор с благодарностью посмотрел на полковника, затем скептически улыбнулся.
      -- К сожалению, не получится, товарищ гвардии полковник. Согласно приказу Министра обороны, общий срок непрерывного нахождения военнослужащего на лечении в медицинских учреждениях и в отпуске по болезни не должен превышать четырёх месяцев. А я уже почти израсходовал их.
      -- Не расстраивайся, дорогой, -- ободряюще улыбнулся полковник. -- Согласно того же приказа Министра, я, командир полка, могу продлить тебе отпуск на лечение сроком на месяц. Не хватит этого времени – командование Главного Разведывательного Управления Генштаба продлит тебе отпуск. Оно о тебе высокого мнения. Лечись! До самого Министра обороны дойдём, а дадим тебе восстановиться.
      В порыве радости и благодарности Владлен резко встал со стула, но, почувствовав острую боль в спине, схватился рукой за поясницу.
      -- О, брат, видно, дело серьёзное с твоим с позвоночником, -- наморщив лоб, сокрушённо покачал головой полковник.
      -- Ничего, товарищ гвардии полковник, сейчас пройдёт, -- морщась от боли, произнёс майор. -- Сам виноват. Не стоило мне так дёргаться. Об этом и врачи предупреждали меня перед выпиской из госпиталя.
      Полковник усадил майора в кресло, дал ему  возможность перетерпеть физическую и душевную боль. Затем он вдруг оживился, загадочно улыбнулся:
     -- Лечись, дорогой! А чтобы процесс ускорился, хочу порадовать тебя приятной новостью.
     При этих словах полковник достал из ящика письменного стола офицерские погоны с двумя звёздочками старшего офицерского состава на них, протянул майору.
      -- Пока, Владлен, ты лечился, приказом начальника Генерального штаба, за умелые действия по уничтожению командного пункта  отряда террористов в Сирии, тебе досрочно присвоено воинское звание подполковник, -- торжественно произнёс он. – Я собирался вручить тебе эти погоны позже, перед строем всего личного состава полка. Да вот, выходит, что сейчас самое подходящее время для этого.
      Майор вздрогнул всем телом, подался корпусом вперёд, чтобы встать, но полковник чуть удержал его за плечо, чтобы тот не сделал резких движений. Когда через несколько секунд майор осторожно поднялся, полковник протянул ему руку:
      -- Поздравляю, Владлен, с внеочередным воинским званием – подполковник! Надеюсь, дорогой, оно будет своего рода бальзамом на твои раны.
    Новоиспечённый подполковник весь зарделся, несколько секунд ошарашено моргал широко раскрытыми глазами. Потом набрал полные лёгкие воздуха и, как велит Устав внутренней службы, громко произнёс:
     -- Служу России!

                2                Две трети пути  домой Владлен проехал на метро, а одну треть прошёл пешком по московским улицам и скверам – для тренировки мышц ног, которые заметно ослабли за время лечения позвоночника.
       Через час неспешной прогулки он вошёл в подъезд многоэтажного дома, что стоит неподалеку  от Садового кольца, рядом со старинным парком.
       В вестибюле «высотки», большом, ухоженном, с цветами в кадках,  Владлена встретила лучезарной улыбкой консьержка, Клавдия Сергеевна. Она метила заполучить  холостого, скромного, обеспеченного собственным жильём молодого офицера в мужья своей засидевшейся в девках внучке. По этой причине женщина при каждой встрече с офицером заводила разговор «за жизнь». И сегодня не оставила его в покое.
     -- Здрасьте-здрасьте, молодой человек! Давненько не видно было вас. Куда ж это вы, милый, запропастились? Я уж стала волноваться. Уж не захомутала ли вас какая-нибудь вертихвостка?
     -- О нет, Клавдия Сергеевна! – широко улыбнулся в ответ Владлен. – Служба, понимаете ли… Был в командировке… далече, -- безобидно соврал он. – Какие тут у вас новости?
      -- Да особых новостей, милый, нет… Разве что пожар был месяц назад в первом подъезде. Одинокий военный пенсионер сгорел в постели. Напился – и уснул, несчастный, с непотушенной сигаретой.
       -- Жалко старика, -- сочувственно закивал головой Владлен. – При встрече он всегда был  приветлив ко мне.
       -- Ах, да, ещё одна новость, -- вспомнила Клавдия Сергеевна. – Помните, на десятом этаже жила артистка? Такая крупная телом, богатая, вся в бриллиантах ходила. На Людмилу Зыкину ещё была похожа.
       -- Помню. А что?
       -- Уехала за границу, а квартиру свою сдала иностранцам. Шведам. Молодой семейной паре. Муж и жена. Вежливые такие люди, обходительные. При вселении в снятую квартиру  коробку шоколадных конфет подарили мне.   
       Тем временем двери одного из двух лифтов с шумом гостеприимно распахнулись. Консьержка сделала Владлену приглашающий жест рукой в сторону лифта.
      -- Карета, милый, подана!
      -- Спасибо, Клавдия Сергеевна, я пешочком. Хочу кости размять, -- вежливо отказался Владлен -- и неспешно пошёл по лестнице на восьмой этаж -- тоже для тренировки мышц.
       Подойдя к двери своей квартиры, он зачем-то нажал кнопку звонка, будто кто его ждал в пустующей «двушке». Звонок весело отозвался трелью соловья, и Владлен невольно улыбнулся: «Ну, хоть эта металлическая птаха приветила хозяина».
       Достав из кармана кителя ключи, Владлен открыл тяжёлую металлическую дверь, вошёл в прихожую. В лицо ему дохнуло застоявшимся запахом давно непроветриваемого помещения. «Ещё бы! – ухмыльнулся Владлен. -- Уезжал на учения на неделю, ан вернулся через целых три месяца».
       Владлен включил в прихожей свет, снял китель, туфли, сунул ноги в шлепанцы, прошёл в гостиную, огляделся. Всё было на своих местах: диван, платяной шкаф,  сервант, трюмо, стол с компьютером, журнальный столик, несколько книжных полок, телевизор на стене, в стеклянном шкафу парад кубков и медалей на лентах за победы на соревнованиях по боевым единоборствам, у балконной двери -- никелированные гантели и двухпудовая гиря.
       Интерьер жилища холостяка украшало несколько картин русского пейзажа, купленных на выставках молодых художников. Не шедевров, но вполне приличных, которых не стыдно показать гостям, разбирающимся более или менее в искусстве.
       Настоящий бедлам ожидал Владлена на кухне, особенно в холодильнике. Упаковка яиц протухла, источала ядовитый запах сероводорода, нарезки сыра и колбасы покрылись зелёной плесенью. Взбухшая сметана прорвала крышку упаковки, привольно растеклась по стеклянной полке, картофель и репчатый лук пустили белые отростки и зелёные стрелки -- хоть сейчас высаживай их в грунт под новый урожай.
       В спальне был порядок, если не считать сдвинутого с привычного места торшера,  не совсем аккуратно заправленной постели, которую он спешно покинул в полночь по сигналу «Тревога», да едва заметного налёта пыли на прикроватной тумбочке.
       Владлен распахнул настежь окна комнат и балконную дверь, переоделся в домашнее и, засучив рукава в прямом и переносном смысле, принялся неспешно наводить порядок в квартире. Дело для него было привычное: родители приучили ребёнка к порядку и чистоте в быту с малых лет, а в военном училище это стало незыблемым правилом.
       Часа за два Владлен вполне управился с уборкой квартиры, затем сходил в ближайший супермаркет, купил продуктов дня на три, перекусил, и сразу позвонил по мобильному телефону брату Александру, опередившему его с появлением на свет на целых десять лет и поэтому добившемуся более солидных успехов в службе -- уже три года как генерал, преуспевающий конструктор ракетного вооружения. Несмотря на страшную занятость на службе  научной работой, Александр заботливо опекал младшего брата, офицера-спецназовца ГРУ: родители далече, а служба у Владлена напряжённая, рискованная. Такие, как он, улетают по тревоге в «горячую точку», а там -- кто кого. Верх берёт или мастерство спецназовца – или жадная старуха с косой. А если повезёт служивому с боевой удачей, то по возвращении домой расслабляться ему долго не придётся. Только почувствует он сладость семейной жизни, а  походная труба уже снова зовёт на ратное дело.
       И сейчас, услышав по телефону от Владлена весть о благополучном прибытии в родные пенаты и что у него всё окей, Александр пришёл в восторг. Несмотря на свой высокий чин, бравый вид и боевой дух, генерал дал петуха в голосе и, похоже, окропил ясные очи слезой. Он обещал на днях обязательно нагрянуть всей семьёй к брату с визитом.
       Владлен и сам порядком расчувствовался, и прежде чем позвонить родителям в Рязань, постарался успокоиться, взять себя в руки. Дело в том, что о беде Владлена его отец и мать не знали: так решили оба сына. Зачем беспокоить дорогих людей на их седьмом десятке жизни? Тем более, что в последнее время стенокардия все чаще стала досаждать родительнице, а сыновья любили её неброской, но по-настоящему крепкой любовью.
       Во время своей госпитальной эпопеи Владлен периодически позванивал родителям по сотовому телефону. Превозмогая сильнейшую боль в позвоночнике, он насыщал голос мажорными нотками и нёс околесицу о своём благополучии в жизни и службе: жив, здоров, не кашляет, служба спокойная, без нервотрёпки,   командировок мало.
       И сейчас Владлен пошёл той же тропкой. Прочистив горло покашливанием и глубоко вздохнув, он не без волнения набрал междугородный номер телефона отчего дома.
       Абонент откликнулся очень быстро, точно на том конце провода ждали звонка именно в данный момент.
       Состоявший длинный разговор принёс обеим сторонам несказанную радость. Владлен был очень доволен, что у мамы прекратились приступы стенокардии, что отец держится бодрячком, не спешит уходить на пенсию.
       А уж как рады были за сына родители! Бог ты мой! Здоров, бодр духом, служит усердно, досрочно стал подполковником. И досуг наладил свой. Молодчина! Посещает фитнес-клуб, не чурается театров, выставок, собирается обзавестись абонементом в консерваторию имени Чайковского на цикл концертов победителей международного музыкального конкурса. Глядишь – и старшего брата обскачет!
       Одно досаждало родителей: почему сын медлит с женитьбой? Ну, обжёгся он на первой жене, Елизавете. Коварной оказалась женщина – изменщицей. И сын правильно поступил, что быстро развёлся с ней.  Но чего ж теперь дуть на воду, коль обжёгся на молоке?! Не жить же бобылем! Квартирой обзавёлся, пора обзавестись и новой женой. Ведь уходят лучшие годы жизни, а она -- так коротка. А в Москве выбор невест богатый. Можно найти красивую девушку, которая станет верной женой.
       Когда мать завела разговор с Владленом о женитьбе, он обещал ей подумать об этом, умело перевёл разговор на другую тему.
       Завершив долгий и обстоятельный разговор с братом и родителями, Владлен чуть передохнул -- и взялся за влажную уборку квартиры. Справившись с ней, он принял душ и, взяв из холодильника бутылку пива, вышел на балкон, удобно устроился на раскладном шезлонге.
       Попивая пиво, Владлен вспомнил слова матери о необходимости поскорее устроить свою семейную жизнь. И жестокая память вернула Владлена к недалёкому прошлому.
       … С женой своей, Елизаветой, Владлен познакомился в юности. Жили они в Рязани неподалеку друг от друга, учились в одной школе, но в параллельных классах.
       Лиза привлекла внимание Владлена, когда они были в седьмом классе -- стройная, симпатичная, со смелым взглядом чёрных глаз. Сердца многих ребят таяли, когда она бросала на них свой взор, а тем более удостаивала улыбки.
       Владлена она ничем не выделяла из общей массы ребят, порой вовсе игнорировала. Если в школе они встречались в раздевалке или в коридоре лицом к лицу, она проходила мимо Владлена с бесстрастным взглядом -- как мимо манекена.
       Оставались без внимания Лизы вежливое «До свидания» Владлена при выходе из школы и предложение поднести до дома «тяжелый» портфель.
       Она была увлечена старшеклассником, статным, симпатичным блондином, школьным активистом по прозвищу Ромео. Он собирался стать артистом, а пока суд да дело, участвовал в школьном драмкружке, с успехом играл в трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта» роль влюбленного юноши.
       На сцене у школьного Ромео была всего одна избранница сердца, а вне сцены – несколько, из числа школьниц старших классов.
       Долгое время в среде многочисленных обожателей белокурой бестии Лиза была лишь рядовой -- просто воздыхательницей. Но, перейдя в девятый класс, «Ромео», наконец, обратил внимание на ещё более похорошевшую девушку, приблизил её к себе.
       Они стали неразлучной парой и в школе, и после уроков. Не раз Владлен видел их обнимающимися и целующимися в укромных уголках здания школы и в пришкольном саду.
      Получив аттестат зрелости, «Ромео» уехал в Петербург, поступил в университет. Какое-то время он слал Лизе открытки с видами северной пальмиры, названивал ей по телефону.
       Но через несколько месяцев он поубавил свой пыл, а потом вовсе перестал давать Лизе знать о себе. То ли учёба заела, то ли повисла у него на шее университетская Джульетта.
       Лиза страшно переживала разрыв с любимым, похудела, подурнела лицом, чуть не бросила школу.
       Однако время лечит не только телесные, но и амурные раны, особенно если кто-то другой согревает их теплом нежного взгляда, а именно им постоянно светились глаза Владлена.
        И Лиза постепенно оттаяла, стала замечать знаки внимания сверстника, находить в его облике притягательные черты.
       По школе пошли разговоры о новой сладкой парочке.
       На выпускных экзаменах Владлен признался Лизе в любви, та -- ответила ему тем же.
       Окончив школу, оба без проблем поступили в местные вузы: Лиза в Рязанский Университет, Владлен – в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Оба деда юноши прошли через горнило Великой Отечественной Войны, и под их влиянием внук решил стать военным. А военное училище располагается в трёх кварталах от отчего дома.
       Став третьекурсниками, влюблённые сыграли свадьбу, весёлую, шумную -- родители не поскупились для любимых чад.
       По окончании училища молодой офицер получил назначение в один из полков прославленной гвардейской десантно-штурмовой  дивизии, расквартированный в Северо-Кавказском военном округе. К месту службы Владлен прибыл вместе с женой.
       Молодой паре предоставили  комнату в семейном общежитии части, а через год -- однокомнатную квартиру в престижном районе города.
       Служба у Владлена была нелёгкой, но он был вполне счастлив: полон сил и здоровья, любит, любим, имеет вполне комфортабельный домашний очаг, живёт в достатке.
       Несколько лет семейная ладья Знаменских  благополучно плыла по житейским волнам – и вдруг натолкнулась на острые рифы.
       Как-то, вернувшись домой из командировки, Владлен играл с трёхлетним сынишкой на детской площадке двора. Проходивший мимо сослуживец посудачил с ним несколько минут, а потом ляпнул такое, словно полоснул ножом по горлу:
       -- А ведь ты, Влад, байстрюка растишь.
       -- Какого байстрюка? – часто заморгал ресницами Владлен. – Это кто такой байстрюк?
       Да так в народе называют пацана замужней бабы от её любовника.
       Слова беспардонного сослуживца больно задели самолюбие молодого мужчины, наполнили его сердце сомнениями и подозрениями. Владлен и раньше замечал, что по мере роста сына, тот всё меньше походит на него. Он с Елизаветой чернявые, брюнетистые, а сын -- какой-то белёсый.
       Владлен не раз заводил с женой разговор на эту тему, но та успокаивала мужа. Мол, не волнуйся, дорогой. У большинства детей при рождении волосы обычно  светлые, а потом они темнеют. Пройдёт время – и  у нашей кровиночки станут волосу, как у нас с тобой.
       Однако время шло, а волосы у мальчика не только не темнели, но, наоборот, всё больше светлели, и по лицу его рассыпались симпатичные веснушки.
      Владлену не стало житья в собственной квартире. А тут ещё как-то дошёл до него слушок: когда он бывает в командировках, дома у него порой гостит некий статный блондинистый родственник.
       Владлен -- к жене с вопросами, и Лиза призналась ему, что не отпускает её до сих пор первая любовь, что  она не в силах  противиться сильному чувству.
       Что ж делать?!
        Насильно мил не будешь, решил Владлен. В тот же день он забрал из дома самые необходимые личные вещи, ушёл жить в офицерское общежитие, не мешкая, подал документы в суд на развод. А там быстро приняли решение в его пользу.
       Несмотря на семейную драму, а может, именно и поэтому, Владлен всецело отдавался службе, часто бывал в «горячих точках», окончил разведывательно- диверсионную спецшколу, получил назначение в Подмосковье, а потом – в столичный полк Специальных операций.
      Через год, получив в полку приличное вознаграждение за выполнение сложного специального задания, Владлен взял в банке кредит и купил в одном из престижных районов Москвы «двушку-распашонку», где и обретается по сей день. Живёт безбедно. Но в свои неполные тридцать пять уже дважды тяжело ранен. Первый раз -- изменой любимой женщины, второй раз – в результате оплошности солдата на тактических учениях.
       И вот теперь, сидя на шезлонге перед распахнутым окном балкона, Владлен обдумывал своё холостяцкое житьё-бытьё на время месячного отпуска, а также на ближнюю и дальнюю перспективы. И то, и другое было для него неясным, неопределённым.
      Ход нестройных мыслей Владлена прервала переливчатая трель домашнего телефона.
       «Кому ещё я нужен там?! – обернувшись в сторону телефона, недовольно подумал Владлен. – С кем надо уже переговорил, а с остальными -- потом».
      Однако телефон не унимался, и Владлен поднялся с удобного ложа, прошёл в комнату, поднял трубку.
      -- Слушаю…
      -- Привет, братан! – услышал он в трубке возбуждённый басовитый голос Алексея Лукашова, друга, однокашника по рязанскому училищу ВДВ и однополчанина. – Ну, ты, Влад, совсем оборзел! Выписался из госпиталя – и молчишь, как рыба об лёд! Наверное, приволок из госпиталя какую-нибудь медсестру -- и втихаря пялишь её.
       … Друзьями Владлен и Алексей стали на втором курсе училища – они были в одной роте, в одном взводе, в одном отделении. До поры до времени парни не проявляли друг к другу ни интереса, ни симпатий, хотя оба обладали недюжинными способностями. Правда, в разных сферах. Владлен в – интеллектуальном. Он был круглым отличником, начитан, в совершенстве владел двумя языками англосаксов. Отец его был преподавателем английского языка в местном университете, а мать в том же вузе обучала студентов французскому. И охочий до знаний их сынишка, как губка воду, сызмальства впитывал в себя языки народов, надменно глядевших на страну, за которую оба его деда проливали свою кровь на полях сражений с её врагами.
       Алексей же был лучшим на курсе в физическом отношении: грудь его, на зависть однокурсникам, украшал знак кандидата в мастера спорта по рукопашному бою. Но парень порой был заносчив по отношению к менее развитым в физическом отношении товарищам, держался в коллективе обособленно.
      К концу первого курса Алексей, по причине частых отлучек на разные соревнования по силовым единоборствам, запустил высшую математику -- и на очередной сессии закономерно завалил экзамен по трудному предмету. Над парнем нависла, дамокловым мечом, угроза отчисления из училища.
       Алексей стал активно готовиться к переэкзаменовке, но орешек оказался ему не по зубам: слишком большие пробелы были в его знаниях. Самоуверенный и горделивый курсант растерялся, запаниковал.
       И тогда на помощь Алексею пришёл Владлен -- без чьего либо наущения, по своей инициативе. Заниматься обоим пришлось много и настойчиво: на самоподготовке, в личное время, в выходные, по ночам, когда за окнами уже «одна заря спешила сменить другую». И Алексей выдержал переэкзаменовку.  Пусть всего на «тройку», но ведь на государственную оценку. И заслуженно перешёл на второй курс.
      Когда курсанты обмывали радостное событие, Алексей пошутил, что станет Владлену  его верным оруженосцем, как Санчо Панса у рыцаря печального образа Дон Кихота.
      В шутке этой оказалась доля провидения. На втором курсе парни подружились. Более того, Алексей прикипел сердцем к однокашнику, попал под его благотворное влияние, стал понемногу избавляться от отрицательных черт характера, серьёзно относиться к учёбе и, как следствие, с отличием окончил училище.
      Друзей-лейтенантов направили служить командирами взводов в один полк Воздушно-Десантных Войск. Там же они, почти в одно и то же время, стали ротными.
      Затем судьба на несколько лет развела молодых офицеров по разным гарнизонам, а затем -- вновь свела в одном полку. К этому времени Алексей прошёл переподготовку в одном из специальных вузов, стал классным специалистом в области создания средств радиоэлектронной борьбы, возглавлял в полку научно-исследовательскую группу.
       Дружеские отношения офицеров возобновились. При этом Алексей по-прежнему искренне считал себя вторым номером в паре с Владленом, относился к нему с уважением. Владлен чувствовал это и платил другу искренностью, добротой.
      И сейчас Владлен, несмотря на свой «минорный» настрой, обрадовался звонку друга.
      -- Привет, дружище! Рад слышать твой оптимистичный голос! -- оживился он. – Кстати, никого я не пялю: не до жиру, быть бы живу. Понимаешь, представиться тебе собирался завтра. А сегодня хотел чуть оклематься, дух перевести. А откуда ты узнал, что я дома?
       -- Земля, слухом полнится … Иду я, значит, час назад мимо штаба части, а навстречу мне – наш полкан, то бишь «батя». Чего, говорит, прохлаждаешься здесь, когда друг твой в тоске и печали дома один мается?
      -- Усёк, товарищ гвардии полковник! – козырнул я – и сразу навострил лыжи к тебе. Думаю, вдвоём легче будет дух поднимать. А вчетвером -- ещё легче! Я пару тёлок приволоку. Лады, Влад?
      -- О нет, Лёха! Приходи один. У меня от госпитальной маяты член на полшестого показывает.
       … Отношение к женскому полу у друзей было разное. Алексей, холостяк,  с привлекательной внешностью, весьма  активно вёл себя на амурном фронте, слыл в части ловеласом.
       У  Владлена  же всё было иначе.  Неудачный брак с Елизаветой, которую он полюбил всем сердцем, пылко, нежно и которая изменила ему, опустошил и обеднил содержание его внутреннего мира, выветрил из души чувственность, сентиментальность, вселил в неё холодность и недоверие к женскому полу.
       Правда, в молодом здоровом теле Владлена играли гормоны. И когда основной из них – тестостерон – начинал зашкаливать, бурлить, вызывая дурманящую истому в теле,  голодный взор молодого мужчины устремлялся на женщин. Не для чувственного наслаждения и душевного отдыха, а для сброса давления в раскочегаренных котлах сексуальных желаний. 
       Обычно он обходился молодыми ветреными девушками, ищущими себе на очередную ночь  развлечений, флирта, куража -- по принципу одноразового взаимного обмена удовольствиями, финалом которого был интим. А потом – развод. Без охов и ахов, без взаимных претензий, без обмена номерами телефонов, без планов на будущее.
     Сейчас же Владлену, находившемуся в миноре, было совсем не до любовных похождений, и он решительно отверг предложение друга насчет девиц.
   -- Ладно, аскет, приду один, -- согласился тот. – Только в гастроном заскочу.
   -- Не надо! Всё есть.
   -- Я только за вискарём!
   -- И это есть.
   -- Сегодня много не будет!
   -- Тогда – поспешай. 
    Алексей управился быстрее, чем ожидал Владлен. Едва он накрыл на стол дежурную закуску – нарезки колбасы, сыра, рыбы, -- сделал из помидоров и сладкого перца салат, как в прихожей засвиристел соловьиной трелью звонок.      
       Владлен поспешил на зов механической птахи в прихожую, открыл дверь.
       Навстречу ему, с грохотом уронив на пол тяжёлый пакет с провизией, стремительно шагнул Алексей.
       -- Влад! Дружище дорогой! Жив, курилка?!
       Заключив Владлена в железные объятия, он легко поднял друга, закружил по прихожей, чуть не опрокинув вешалку.
       -- Да не жми ты так, чурбан! Я еще госпитальный экспонат! Повредишь – будешь отвечать! – слабо оборонялся Владлен, довольный эмоциональным всплеском друга.
       -- Ничего, братишка, мы быстро доведём тебя до нужной кондиции! Через месяц поставим в строй! На правом фланге полка замаячишь! -- басил Алексей. – И член всегда на двенадцать  будет показывать.   

                3                Холостяцкий сабантуй друзей затянулся за полночь. Владлен, за чаркой горькой, неспешно рассказывал Алексею о своей травме, перспективах выздоровления, поражая друга своими медицинскими познаниями, обилием примеров успешного лечения госпитальными эскулапами тяжело раненных бойцов.
       Было что рассказать  своему хворому другу и Алексею. Неделю назад он участвовал в тактических  учениях  полка, в ходе которых отрабатывались вопросы управления подразделениями в современном бою с широким применением радиопомех. На учениях Алексей опробовал в действии созданный им радиопередатчик помех, подавляющий системы управления известных комплексов высокоточного оружия вероятного противника.
      -- И ты, знаешь, Влад, первый блин вышел совсем не комом, -- жестикулируя, запальчиво рассказывал Алексей. – Передатчик показал свою жизнеспособность, хотя и были сбои в его работе. После учений я посоветовался кое с кем, покумекал усиленно, и, кажется, у меня появилась стоящая идейка. Как-нибудь на досуге расскажу, что надумал я.
      -- Леха, рад за тебя! – искренне похвалил друга Владлен. – Верю, за тобой не заржавеет. Есть у тебя конструкторская жилка!
      -- А за это, Влад, тебе, огромное спасибо! Не помог бы ты мне в училище с математикой, неизвестно, кем бы я стал. Санчо Панса всегда помнит, как ты выручил его  -- и всегда к твоим услугам.
       Эта фраза стала поводом для откупоривания второй бутылки виски и провозглашения тоста за дружбу.
      Друзья засиделись допоздна. Владлен был доволен  визитом к нему друга, но, засыпая, твёрдо решил: больше никаких «посиделок» за время отпуска ни с кем из однополчан не будет. Он наложит на себя строжайший карантин: будет меньше пользоваться телефоном, блюсти «сухой закон», вести здоровый образ жизни, постоянно заниматься, согласно рекомендациями врачей, лечением позвоночника.

                4                Отпуск пошёл на пользу Владлену. Приятное общение с семьёй старшего брата, размеренный распорядок дня, умеренные, постепенно возрастающие физические нагрузки во время утренней зарядки, посещений фитнес клуба и бассейна, прогулки в парке, короткие пробежки трусцой, сбалансированная диета и табу на спиртное – всё это благотворно сказывалось на самочувствии и здоровье Владлена. Он стал набирать вес, на прежде землистых щеках начал появляться румянец, а боль в позвоночнике всё реже тревожила его.
       А вскоре Владлен стал получать «послания» от Зигмунда Фрейда, основателя психоанализа. Проявлялись они у Владлена в виде коротких и длинных сновидений с эротическими сценами, правдоподобными и нелепыми. Обычно это происходило у него после непроизвольных воспоминаний о своей недолгой семейной жизни, интимной близости с Елизаветой, особенно в первую брачную ночь и медовый месяц.
       Владлен стал непроизвольно засматриваться  на улицах и в парке на симпатичных женщин,  в подъезде и во дворе своего дома, на экране телевизора.
       Порой сексуальная истома и желания интимной близости возникали у Владлена абсолютно на «ровном месте» -- когда у него совершенно не было мыслей о сексе, когда он занимался обыденными рутинными делами, а, подчиняясь какому-то внутреннему побуждению, вроде коварного толчка беса в ребро. 
       Владлен сразу же подавлял в себе возникшие желания, влечения. Главное сейчас укрепить позвоночник, становой хребет организма, внушал он себе, а секс никуда не денется. Наверстаю потом. Сейчас, куда ни кинь взор, всюду сексапильные тёлки разных возрастов и на любой вкус.
       Однако процесс выработки тестостерона в организме Владлена нарастал и расшатывал моральные устои молодого мужчины, помимо его воли наполнял тело сладострастными желаниями. Так, сидя в прошлое воскресенье на скамье в парке, он с минуту не мог оторвать взгляда от проходившей мимо взрослой «Мальвины», весьма привлекательной «куколки»: высокая грудь, крутые бёдра, глаза в обрамлении длинных ресниц, сочные, обильно крашеные губы, трепещущая на ветру пышная копна  волос. Ни дать ни взять – секс-бомба.
       Поравнявшись с одиноко сидящим молодым мужчиной, чертовка обдала его томным, обволакивающим взглядом – и, играя ягодицами, завлекающе прошагала мимо, как по подиуму.
       Владлен мгновенно возбудился, и ему захотелось броситься за секс-бомбой. Но трезвый рассудок его взял верх над шальным желанием. Он резко поднялся со скамьи, рванул с места в противоположном направлении, стараясь окончательно подавить  возникшее влечение быстрой ходьбой.
       Это Владлену  удалось. Однако весь остаток дня он провёл под впечатлением встречи с незнакомкой. И что бы Владлен ни делал, облик неотразимой соблазнительницы неотступно вставал перед его мысленным взором. «Чёрт возьми, прямо наваждение какое-то! -- чертыхался он. – Вот навязалась на грешную душу мою».
      Но проходило время, и Владлен мысленно задавал себе провокационный вопрос: «А может, всё-таки стоило закадрить чувиху?»   

                5                Ответ на животрепещущий вопрос Владлен получил утром, после ночи эротических сновидений, со множеством ярких картин. Убирая утром постель,  он обратил внимание на  еле заметное фигурное пятно на простыне.
       «Я ж только позавчера поменял постельное белье, -- недоумевал Владлен  несколько секунд, а потом его прошибла догадка: -- это же след моего самопроизвольного семяизвержения во время ночного блуда».
      Подобное случилось с Владленом ещё дважды на неделе, и он решил положить конец этому «безобразию». Он поменял в постели испачканную простынь на свежую -- и решительно отправился в ближайшую к дому аптеку.
      В просторном помещении учреждения было три «окошка» выдачи лекарств, и у каждого из них топтались два-три посетителя. Владлен пришлось минут пять слонялся по залу у витрин с лекарствами, ожидая, когда можно будет поговорить с аптекаршей на щекотливую тему с глазу на глаз.
      Наконец одно «окошко» освободилось от посетителей, и Владлен поспешил к нему.
      -- Что вам угодно, молодой человек? – вежливо спросила  симпатичная аптекарша, обдав посетителя ласковым взглядом  зелёных глаз.
      -- Здрасьте … Понимаете, мне нужно это самое … ну, чтобы не хотелось, -- смущённо выдавил из себя Владлен.
      -- Что конкретно?
      -- Да этого … как вам лучше сказать…
      -- Презервативы, что ли? – улыбнувшись, подсказала девушка. – или «Виагру»?
      -- Нет, напротив…
      -- Я совершенно не понимаю вас, молодой человек, -- растерянно заморгала длинными ресницами аптекарша. – Выражайтесь яснее.
       Заминку молодой сотрудницы с посетителем заметила провизор, дородная женщина среднего возраста. Она поспешила на помощь коллеге.
      -- Что вам нужно, молодой человек?! – с вызовом спросила она, выглянув из «амбразуры», очевидно, принимая Владлена за наркомана или любителя дешёвых настоек на спирту, типа боярышника.
      -- Понимаете, мне нужно лекарство, которое подавляет тестостерон, -- набравшись смелости, по-медицински выразился Владлен.
      -- «Торчак», что ли, мучает вас?
      -- Извините, вот именно.
      -- Да вы что, милый?! У нас такие, как вы, обычно «Виагру» или другие стимуляторы ищут, а вы решили убивать свою плоть! – смягчила свой взгляд провизор. -- Это же преступление, милый! Бог щедро наградил вас жизненной силой, так используйте её по назначению. Секс -- лучшее лекарство от «торчака». В вашем распоряжении – прекрасная половина человечества. Дерзайте!
      -- Да мне сейчас не до этого. Есть дела поважнее. Я серьёзно говорю вам.
      -- Ну тогда -- онанизмом занимайтесь. Помните, ещё Маяковский писал: «Онанисты, кричите ура, машина для дрочки налажена, к вашим услугам любая дыра, даже замочная скважина». Так следуйте призыву великого поэта, когда приспичит. А вообще, с вашей фактурой, вы могли бы прилично зарабатывать.
      --  Чем конкретно?
      -- Продавать свою сперму. Бесплодные семейные пары дорого платят за семя таких жеребчиков, как вы. Я могу свести вас с одной такой бесплодной парой  из числа олигархов, мечтающей о детях. Разбогатеете, дом на Рублёвке поставите, заживёте роскошно.
      -- О нет! Спасибо за консультацию, -- отпрянул от «амбразуры» Владлен – и, покраснев до ушей, опрометью  ретировался  из аптеки.   

              6                Месячный отпуск незаметно подошёл к концу, и Владлен предстал перед Военно-врачебной комиссией. Её вердикт  был серединка на половинку. Светила медицинской науки признали, что здоровье офицера заметно улучшилось. Лечащие врачи госпиталя имени Н.Бурденко совершили чудо: восстановили сильно повреждённые позвонки молодого офицера, получившего тяжёлую травму во время рискованного прыжка с парашютом.
       По мнению членов комиссии, и сам пациент оказался молодцом. Во время отпуска офицер строго следовал рекомендациям врачей: вёл здоровый образ жизни, нарастил мышечную массу, создал прочный каркас из сухожилий и мышц  для станового хребта.
       Теперь офицер может жить полнокровной жизнью, пользоваться всеми её благами, рассчитывать на долголетие. Однако путь в небо офицеру заказан, ибо строевая служба по его основной, весьма рискованной, специальности – ему противопоказана. Прыжки с парашютом и другие запредельные нагрузки на позвоночник могут привести к  фатальному исходу.
       В связи с этим медкомиссия рекомендовала командованию Главного Разведывательного Управления Генштаба перевести офицера  со строевой службы на штабную. Подошли бы ему и должности преподавателя  военной кафедры вуза, военного комиссара, сотрудника  научно-исследовательского  института Министерства обороны.
       Командование Главного Разведывательного Управления ценило майора Знаменского за высокие моральные и профессиональные качества,  знало о его настоятельной просьбе оставить на строевой службе. Однако оно не пошло на конфликт с наукой: учло рекомендации авторитетной медицинской комиссии -- и не стало рисковать здоровьем молодого офицера. И вскоре был подписан приказ о переводе подполковника Знаменского со строевой службы на штабную – в том же полку.
       … Новоиспечённый штабист обосновался в  кабинете на втором этаже здания управления полка.  Теперь повседневная жизнь офицера стала упорядоченной, размеренной. Подъем -- в семь утра, получасовая физзарядка, душ, завтрак, в восемь тридцать он на парковочной площадке у дома, за рулем новенького джипа.
        Затем сорок минут быстрой езды по проспекту, а в случае пробок на дороге, кратчайшим путём по переулкам и дворам, -- и Владлен, как штык, на своём рабочем месте, за письменным столом. И никаких ему ночных подъёмов по тревоге, прыжков в зияющий бездной проём борта самолета, опасных спусков на парашюте с предельной нагрузкой на плечах, форсированных маршах, стычек с условным  и реальным противником, травм и ранений.
       И рабочий день у начинающего штабиста не перегружен. Когда стрелка часов перешагивает за цифру семь, можно собираться домой. Опечатал сейф с секретной документацией, сдал ключи под расписку дежурному по штабу, выключил свет в кабинете – и был таков.
       Как-то погожим вечером Владлен вошёл в подъезд своего дома за незнакомой семейной парой. Один из лифтов фойе стоял на первом этаже, с распахнутыми дверьми. Чета вошла в кабину лифта и, потеснившись к тыльной его стенке, освободила часть пространства офицеру.
       -- Пожалуйста,  входите, господин офицер! – пригласил Владлена швед. – Мы все поместимся.
      Однако Владлен не стал стеснять иностранцев  своим присутствием в тесной кабине.
       -- Да вы поезжайте, а я поднимусь на следующем лифте, -- вежливо улыбнувшись, сказал он им.
       Лифт увёз пару, а консьержка Вера Сергеевна завела с Владленом разговор «за жизнь», и, между прочим, поведала ему, что это были  те самые иностранцы, шведы, которым сдала свою квартиру уехавшая за границу именитая артистка.
       Да это Владлен понял и без консьержки – по их манере держаться и говорить. И, удивительно, успел он -- за две-три секунды встречи – и разглядеть иностранцев. По его прикидке, мужчине было под сорок, женщине – тридцать с небольшим гаком. Фактически ещё девушка. Муж – ростом выше среднего, атлетического сложения, румянолицый, шатен. Супруга его – немного выше среднего роста, стройна, с красивым овалом и тонкими чертами лица, большими  васильковыми глазами в обрамлении длинных ресниц, со спускающимися до плеч огненно-рыжими волосами. Ни дать ни взять, живая кукла Барби, в лучшем понимании этого образа. Оба одеты со вкусом, но без лоска.
       А еще Владлен успел в какую-то долю секунды заметить острым взглядом профессионального разведчика-диверсанта, что шведка посмотрела на него не вскользь, а чуть задержала на его лице  заинтересованный взгляд своих широко раскрытых глаз.  И этот взгляд проник Владлену, долго постившемуся без женской ласки и внимания, в самое сердце, коснулся в душе каких-то  особо чувствительных  струн.
      Весь вечер Владлен провёл под впечатление взгляда шведки. Чтобы он ни делал, ужинал ли, смотрел ли телевизор, сидел ли за компьютером, он неизменно пытался понять, что могло заинтересовать шведку в его облике. Порой ему даже казалось, что в её глазах мелькнуло подобие приветливой улыбки.
       И всякий раз Владлен строго одёргивал себя. Мол, не обольщайся, чувак. Никто не смотрел на тебя заинтересованным взглядом. Тем более никто не улыбался тебе. А ты, простачок, губы раскатал, нюни распустил. На хрена ты сдался этой симпатичной молодой иностранке? Она замужняя, и муж у неё «валет козырной масти». Забудь её, как мимолётное видение.
     Владлен забывал на какое-то время шведку, однако затем образ её снова вставал перед  его мысленным взором. И всё шло по новому кругу.
     Да, чёрт возьми, что со мной, злился на себя Владлен. Прямо наваждение какое-то. Уж не колдовской ли взгляд у скандинавки?!
 
                7               
       При спокойном, размеренном распорядке дня у Владлена,  время от времени,  происходили  случайные встречи со шведской семейной парой: у них был, примерно, такой же режим дня, что и у Владлена. Утром, в начале восьмого, пара отъезжала с придомовой парковочной площадки на своей «Вольво» вишнёвого цвета в офис, а после семи вечера возвращалась со службы домой. Так что несколько раз в неделю, по утрам или вечерам, Владлен, обладатель нового джипа, воля не волей, встречался с иностранцами на парковке, обменивался с ними дежурными фразами, как правило, о погоде, о дорожной обстановке.
      День ото дня знакомство со шведами углублялось. Владлен узнал, что служат они  в крупной шведской  компании, ведущей в России геологическую разведку полезных ископаемых, а  её штаб-квартира  располагается в Москве. Машиной супруги управляли попеременно -- то муж, то жена.
       А несколько раз, случайно, семейная пара часть пути на службу проезжала в тандеме за Владленом. Затем на сложной дорожной развязке ведущий и ведомые разъезжались под острым углом в стороны.
       Как-то Владлен обратил внимание, что вот уже около недели машиной управляет лишь одна «половинка» пары – жена.
      «Муж, наверное, в командировке», -- предположил Владлен. И не ошибся. При очередной случайной встрече со шведкой на парковке он, мельком, как бы для приличия, поинтересовался у неё, где её благоверный.
      -- Мой Густаф отправился  в экспедицию, искать полезные ископаемые.
       -- Далеко?
       -- Ой, не говорите! --  сокрушённо покачала головой молодая женщина. – На самые Севера вашей Сибири. Час назад звонил. Говорил, что там сейчас  в полном разгаре зима. Сегодня был мороз под тридцать и сильный ветер. А Густаф работает в составе полевой поисковой  бригады, всё время на свежем воздухе.
      -- Вернётся, отогреется, -- поддержал сердобольную жену Владлен. – Синоптики обещают жаркое лето.
      -- Да, но Густаф на весь сезон полевых работ уехал. Может застрять там на несколько месяцев.
       Владлен не желал мужу симпатичной шведки зла, но слова её наполнили мужское сердце сладкой истомой, надеждой на что-то светлое, радостное.
       А вскоре Владлену подвернулся случай ближе познакомиться с понравившейся ему соломенной вдовой. Произошло это на той же парковке у дома. Когда Владлен утром в обычное время явился туда, он нашёл шведку возле своей машины в возбуждённом состоянии.
       -- Что случилось, фру? – мельком спросил он, проходя мимо.
       -- Понимаете, не заводится, треклятая. Кажется, вчера вечером я забыла выключить подсветку салона. Или фары…
       -- Помочь? – поднял брови Владлен.
       -- Буду весьма благодарна.
       -- Мы сейчас, фру, дадим прикурить вашему дилижансу.
       -- Прикурить?! Машине?! – непонимающе распахнула глаза шведка. – Это как  же понимать?
       -- А сейчас, фру, увидите, -- хитро улыбнулся Владлен.
       Он мигом подогнал свой джип вплотную к «Вольво», поднял капоты обеих машин, достал из своего багажника толстый провод, с мощными клеммами на концах, подключил их к двум аккумуляторам, один из которых стал «донором», другой – «пациентом». По образовавшейся замкнутой цепи мгновенно потёк мощный электрический ток, оживляя обездвиженную машину.
       -- Вот и всё, фру! Можно в путь-дорожку.
       -- Не знаю, как отблагодарить вас? – обдала ласковым взором статного офицера молодая женщина. – Давайте для начала познакомимся, а то мы, как имяреки. Меня зовут Мэри. Но все домашние, с лёгкой руки бабушки, с детства называют меня Мэрилин. Видите ли, бабушка была страстной почитательницей этого секс-символа Америки прошлого века и наградила меня его именем, хотя мне, конечно, далеко до него. Я – обычная шведка Мэри Андерсен.  Можете называть меня Мэри, Мэрилин, а также  по-русски – Мария, а ещё проще -- Маша.
       Женщина протянула Владлену ладонь, с двумя перстнями на пальцах, но без обручального кольца.
       Владлен посмотрел на шведку с плохо скрываемым восхищением и отметил про себя, что по внешности она, пожалуй, не уступает американке Мэрилин Монро, а  даже превосходит её.
      -- А у меня более прозаическое имя, -- зардевшись и нежно пожимая ладонь шведки, произнёс офицер. – Зовут меня Владленом Знаменским.
       -- Почему прозаическое? – в недоумении дёрнула плечами шведка. – Мне нравится ваше имя -- такое редкое, нестандартное, незаезженное. А больше мне нравится ваша фамилия – Знаменский! Она такая красивая, звучная! -- продолжала удивляться шведка. – Не то, что широко распространённые у вас, даже банальные, фамилии: Иванов, Петров, Сидоров!
       -- Хочу огорчить вас, миссис, -- сдержанно улыбнулся Владлен. – Дело в том, что отчество у меня подкачало.  Оно, как вы выразились, весьма банальное –Иванович. Я – сын Ивана.
       Мэри смутилась, но через секунду-две обрела уверенность в себе.
       -- А это не страшно, господин офицер, -- приятно улыбаясь, сказала она. -- Ваша звонкая фамилия вполне скрашивает ваше отчество.
       Владлен продолжал удерживать ладонь Мэри в своей руке, а та и не пыталась высвободить её. Молодой иноземной женщине явно нравился симпатичный российский офицер. Он приятно улыбался, чёрные глаза его манили, завораживали. Сильная рука его была нежная, тёплая, и тело шведки охватывало волнительное томление.
       По сцепленным рукам очарованных друг другом молодых людей потёк мощный ток взаимного притяжения, и они, не отрываясь, завороженно смотрели друг на друга -- глаза в глаза. На них нашло любовное озарение, и их с неодолимой силой потянуло друг к другу. Обоим хотелось обняться и слиться в долгом страстном поцелуе.
       В то же время молодые люди сознавали, что находятся в разгар утра на людном месте, под перекрёстными взглядами зевак. Опомнившись, они расцепили руки, демонстративно завершили операцию подзарядки аккумулятора.
      Однако, сев за рули своих машин, они не спешили трогаться с места – осмысливали случившееся с ними, переводили дух. Оба осознавали, что очарованы друг другом, а, может, уже влюблены, и пытались понять, к чему это приведёт.
       Через минуту Владлен повёл джип к главному выезду со стоянки, медленно проехал мимо «Вольво», как бы приглашая шведку следовать за ним. Та поняла его намёк, ответила ему улыбкой  -- и завела двигатель машины.
      Ведя джип, Владлен периодически посматривал в зеркало заднего вида – искал среди плотного потока транспорта «Вольво». И машина вишнёвого цвета то и дело появлялась в поле его зрения. Шведка уверенно вела машину, неотступно следовала за «ведущим».

             8               
       Объявленный синоптиками прогноз о надвигающемся на столицу урагане подтверждался с каждым часом. В четверг вечером небо затянули тяжёлые свинцовые тучи, ночью пошёл дождь. В пятницу утром он превратился в ливень с градом. К полудню ветер резко усилился. Шквалистые его порывы опрокидывали рекламные щиты, телефонные кабины, валили на землю деревья, сдували прохожих с улиц.
       К московским катаклизмам погоды Владлену было не привыкать, но всё же, отправляясь на службу, он запасся зонтом и плащом. А в течение всего рабочего дня его любящее сердце назойливо беспокоили мысли о том, знает ли Мэри о надвигающемся урагане, взяла ли на службу зонт, оделась ли соответственно погоде. Предупредить субъект своих воздыханий об этом он не мог: не знал номера её телефона.
       Домой Владлен поехал сразу же по окончании рабочего дня. На парковке он осмотрелся, и, к своему огорчению, не обнаружил на привычном месте «Вольво» вишнёвого цвета – и стал ещё больше тревожиться. По радио он слышал, что многие улицы столицы перекрыты поваленными деревьями, лишились электрического освещения, а низинные участки дорог затоплены по колено. Водителю со стажем мудрено преодолевать такие препятствия, сокрушался Владлен, а тут – иностранка, без году неделя в мегаполисе.
      Что делать, покусывая губы, раздумывал Владлен.
      Решил ждать Мэри на парковке. Другого выбора у него просто не было. Он поставил джип в непосредственной близи от хорошо освещаемого главного въезда на парковку, выключил фары, включил приёмник на тихую громкость, настроился на радиостанцию «Орфей», стал ждать.
      Прошёл час, другой.
      Наконец, терпение Владлена было вознаграждено: на парковку въехала «Вольво», за лобовым стеклом которой мелькнуло напуганное лицо Мэрин.
      Владлен посигналил ей фарами, и через минуту обе машины стояли рядом.
       Мэри оказалась умницей: была одета в тёплое, взяла с собой зонт. Однако, когда женщина раскрыла его, шквалистый ветер в миг смял хрупкие спицы, порвал материю и, в конце концов, вырвал из рук её хлипкое защитное устройство.
      Чуть больше времени потребовалось буйному ветру, чтобы проделать нечто подобное с зонтом Владлена, и оба они оказались в ночи под проливным холодным дождём, сопровождаемым всполохами молний и оглушительными раскатами грома.
       -- О ужас! – в испуге обхватила голову Мэри. – Что же  делать?
       Владлен хотел предложить шведке переждать буйство стихии в машинах, но подумал, что гроза может продолжаться всю ночь -- и нашёл другое решение. Он открыл дверцу джипа, схватил с сиденья плащ, накрылся им с головой и метнулся к Мэри, беспомощно стоявшей под усилившимся дождём.
      Шведка поняла замысел офицера, и, шагнув ему навстречу, проворно юркнула под плащ, тоже накрылась им с головой.
      -- Ну, что, бежим, пока целы? – с наигранной весёлостью в голосе спросил шведку Владлен.
      -- Бежим! А иного выхода у нас нет, --  тоже бодро отозвалась Мэри, зябко прижимаясь к офицеру. – Авось пронесёт!
       Владлен обнял свободной рукой Мэри за талию, и пара, не обращая внимание на феерию молний и грома, придерживая крайними руками трепещущий на ветру пологи плаща, с гиком и смехом, со всех ног понеслась к сверкавшему огнями в ста метрах дому.
      За парковкой путь бегущим преградил бурный, по колено поток воды, и Владлену, джентльмену по натуре, ничего не оставалось, как подхватить спутницу на руки и чапать по заливающей улицу небесной хляби.
       Промокшие до ниточки, продрогшие до костей, расхристанные, шумливые, они преодолели широкий водный поток и ворвались в спасительный подъезд дома.
       Консьерж, пенсионер, в облике и манерах которого угадывались былые привлекательность и удаль, встретил пару  шуткой-прибауткой, с амурным подтекстом.
       Владлену и Мэри она была необязательна – они и так были на взводе, возбуждены, переполнены нежными чувствами друг к другу. И, когда двери лифта с шумом захлопнулись и молодые люди оказались в тесном, замкнутом пространстве наедине, чувства эти выплеснулись из их сердец наружу. Повинуясь возникшему возбуждению, Владлен притянул Мэри к себе, а та -- обхватила его руками за шею, чуть откинула голову назад, как бы отдавая себя в его полную власть.
       Губы мужчины и женщины слились в страстном затяжном поцелуе.
       Упиваясь пьянящей сладостью уст Мэри, Владлен всё же сохранил в голове одну трезвую мысль: лифт уже долгое время стоит на первом этаже и его двери могут вот-вот открыться. И тогда его могут застукать в пикантной позе с иностранкой. И он судорожно нажал на панели управления лифтом кнопку самого верхнего, этажа.
       Пока лифт, выполняя волю одного из пассажиров, добросовестно карабкался вверх, пара упивалась сладкими лобзаниями. Но на двадцать четвёртом этаже он устало распахнул свои двери: «Приехали, господа хорошие!»
      Владлен и Мэри растерянно переглянулись: а что дальше? Владлен сориентировался первым: и нажал кнопку десятого этажа. 
       На десятом этаже Владлен вышел вслед за Мэри. У двери её квартиры оба они были растеряны, чувствовали себя не в своей тарелке -- как нашкодившие школьники.
       Первой пришла в себя Мэри.
       -- Владлен, хочу пригласить вас к себе на чашку кофе, -- смущаясь и тупя взор голубых глаз, -- произнесла она. -- Но прежде нам надо привести себя хоть в какой-то порядок. Мне, например, надо принять ванну, чтобы согреться. Иначе я и кофе сварить не смогу.
       -- Мэри, спасибо за приглашение! Тепло нам сейчас просто необходимо! – солидарно закивал головой Владлен, охваченный волнительным томлением. – Я тоже  порядком окоченел, и  мне тоже придётся отогреваться в ванной.  Мне нужно около часа, а вам?
       -- Да и мне столько же. Через час, мой храбрый рыцарь и спаситель, я жду вас у себя. Придёте?
       -- Ровно через час, Мэри, – и не минутой позже.

              9                Собраться за час на войну Владлену было легче, чем на свидание с вскружившей ему голову молодой скандинавкой. Сборы на вылет в  «горячую точку» -- дело привычное. Все вещи первой необходимости давно уже сложены в «тревожный» чемодан, полевая форма висит в шкафу. По сигналу «Тревога» быстро оделся, чемодан в руки и -- действуй по хорошо отлаженной схеме в ходе многочисленных тренировках.
       А свидание – дело тонкое, романтическое, тем более с особой, которая с первой встречи встревожила твоё сердце и, кажется, уже запустила туда свои коготки.
       Будучи аккуратистом, Владлен первым делом быстренько привёл в порядок обмундирование: почистил китель, брюки, повесил их сушиться на балкон, подтёр шваброй пол в прихожей – словно он ждал гостью, а не ему предстоял визит. 
       Затем Владлен уделил внимание собственной персоне. Согревшись под горячими струями душа, он обтёрся махровым полотенцем, встал нагим перед трюмо, критически оглядел себя.
       «Конечно, не Ален Делон,--  кивнул Владлен своему отражению в зеркале, -- но и не замухрышка. Вернее, нормальный! В фитнесс клубе кое-кто из «качков» с завистью поглядывают на твои кубики на животе, бицепсы и трицепсы на руках».   
       Лицу, как и положено, Владлен уделил особое внимание. Утром он брился, но, тем не менее, сейчас нашёл на щеках небольшие огрехи -- и старательно устранил их бритвой. Ему не понравились прямые баки висков, и он сделал их косыми.
       Потом Владлену не понравился запах изо рта, и он истратил на чистку красивых здоровых зубов добрую половину нового тюбика пасты «Лесной бальзам». Затем он выдавил на щеке два угря. И допустил ляп. Если раньше они были едва заметны, то теперь на их месте появились красные пятна. По этому поводу Владлен отпустил в свой адрес пару «ласковых» словечек из ядрёного армейского мата.
       Была у Владлена морока и с выбором одежды: в чём податься в гости? Явиться в костюме? Но ведь это не официальный приём, а тайная встреча жаждущих любовных утех людей. Лучше в обычном «прикиде», решил он. Но в чём конкретно?
       Покрутившись перед зеркалом, свой выбор Владлен остановил на синих джинсах и голубой шёлковой рубашке без рукавов.
       Завершая свой вечерний туалет, Владлен взял с комода флакон любимого мужского одеколона, хотел прыснуть себе в лицо, но раздумал: вдруг его запах не понравится изысканной шведке.
       Когда Владлен был при полном параде, он вдруг наморщил лоб: какой подарок принесёт он гостеприимной хозяйки. Лучше всего подходил бы букет пышных роз. Но где его взять при такой непогоде? Ладно, будь что будет, успокоил он себя.
       Уже подходя с ключами к двери, он задумался над другим важным вопросом: а есть ли у Мэри, чем гостю заморить червячка? И, усомнившись в этом, вернулся к холодильнику, достал бутылку элитного шотландского виски (знай наших), нарезки колбасы, ветчины и сыра. Не с пустыми же руками идти в гости, мысленно похвалил он себя.
       Но, закрывая дверь на ключ, Владлен приложил указательный палец к виску, прищурил глаза –  вспомнил что-то.
       Вернувшись в гостиную, он взял из комода плитку шоколада – и      пачку презервативов.
       Давно лежат без дела, тронула его губы сладкая улыбка. 
               
                10                Хозяйка съёмной квартиры встретила гостя, обременённого внушительным пакетом, во всем блеске своей привлекательности. За истекший час она успела принять контрастный душ, сделать для лица маску из мёда, сока лимона и обезжиренной сметаны. И теперь кожа на её щеках и лбу была матовой, нежной и свежей, как у лепестков только что срезанной с клумбы розы. А голубые глаза её наполнились ещё большей синевой, будто она подкрасила их настойкой васильков.
       На Мэри был короткий, едва запахнутый небесного цвета халатик, наполовину обнажавший её груди и стройные ноги выше колен.
       -- О! А вы пунктуальны, Владлен! – восторженно воскликнула она, награждая гостя  обворожительной улыбкой.
       -- А как вы думали?! – вскинул брови кавалер. – Я -- всё-таки служивый человек, а в нашем деле без точности нельзя.
       -- Проходите, пожалуйста, будьте, как дома. Кажется, так говорят у вас?
       -- Да, -- согласился Владлен, осматриваясь по сторонам.
       Мэри поняла взгляды гостя -- и провела для него короткую экскурсию по квартире. Четырёхкомнатная, улучшенной планировки, просторная, она не очень понравилась Владлену. Апартаменты были меблированы антикварной мебелью вперемежку с современной, ширпотребовской. Видно, хозяйка, сдавшая иностранцам квартиру, прежде жила на широкую ногу, а потом оплошала, стала потихоньку «раскулачивать» антикварные гарнитуры, предположил Владлен, а квартиранты из-за бугра ещё не обжились, как следует.
      На стенах комнат в золочённых рамах висели крупные репродукции картин известных русских художников. Одна из них – «Алёнушка», имевшая второе название «Девушка у пруда», --  была самой большой и выполнена рукой настоящего мастера.
      Задержав взгляд на картине, Владлен подумал, что творение великого художника В.Васнецова было особенно близко творческой натуре Заслуженной артистки, возможно, чем-то напоминало её личную судьбу.   
       Вместе с этим глазом опытного разведчика Владлен по достоинству оценил широкий диван под картиной. «Здесь обоим будет удобно», -- решил он.
       Хотя Владлена приглашали на чашку кофе, им и не пахло в апартаментах -- не успела хозяйка. И только теперь, поняв оплошность, она заметалась между холодильником и журнальным столиком, стоявшим возле дивана.
       Гость был не в обиде. Он сходил в прихожую за своим пакетом с провизией, стал помогать хозяйке, и через пять минут столик был уставлен тарелками с довольно приличной закуской.
       Владлен откупорил бутылку виски, плеснул бурой жидкости в фужеры. В принципе, пить спиртное Владлену и Мэрилин было не обязательно. Оба они были опьянены сказочно свалившейся на них любовью, и их неудержимо тянуло друг к другу. Губы их помнили сладость страстных поцелуев в лифте, а охватившие их возбуждение, влечение друг к другу, усиливались, нарастали с каждой минутой общения.
       Они выпили, закусили, но без особого наслаждения, хотя были голодны. Их больше мучил голод любви. И первой поддалась ему Мэри. Она обвила шею Владлена руками и порывисто приникла своими ищущими губами к его губам, и любовники слились в страстном поцелуе воедино.
       Уста их долго не могли насытиться сладостью губ друг друга. И первой прервала поцелуй опять Мэри. Она сбросила с себя халат, бюстгальтер, трусы, а потом стала помогать Владлену снимать рубашку и джинсы.
       Опрокинувшись на спину, Мэри потянула на себя Владлена.
      -- Подожди секунду, Маша, -- проговорил  Владлен, чуть отстранившись от шведки. И, нагнувшись, поднял с пола джинсы, вытащил из кармана пачку презервативов, стал зубами разрывать её плотную обёртку.
      -- Не надо, милый, резины, -- остановила Мэри возлюбленного.
      -- А если забеременеешь? – вскинул брови Владлен.
      -- Успокойся, дорогой. Я выпила противозачаточные таблетки.
       Владлен обнял Мэри, стиснул её в объятиях так, что та застонала.
       Любовников охватило беспамятство, и они провалились в бездну наслаждений и счастья.               
                11                Огонь любовной страсти, охвативший Владлена и Мэри, не ослабевал всю ночь. Эмоции переполняли влюблённых, и они, самозабвенно упивались ласками, затяжными поцелуями, сексом. За ночь они лишь пару раз отрывались друг от друга, чтобы выпить и перекусить, а потом спешили заключить друг друга в объятия, сомкнуть жаждущие уста -- и добротный диван начинал жалобно стонать в такт ритмических движений их тел.
      Во время секса у Владлена не раз возникало чувство жалости к мужу Мэри. Бедолага, уродуется в холодной Сибири, чтобы обеспечить жене-красавице безбедную жизнь, укорял в эти минуты себя Владлен. А я, прохиндей, беспардонно трахаю его «благоверную», в его же квартире и, возможно, на его же любовном ложе.
      Однако всякий раз Владлен задавал себе жёсткие контрвопросы: а тебя жалели, когда наставляли тебе рога?! Жалел ли тебя тот, который трахал в твоей пастели твою жену, когда ты находился в «горячих точках», подвергался опасности, испытывал тоску по любимой?! 
      Нет, никто тебя не жалел, отвечал сам себе Владлен. И то, что ты делаешь сейчас, это справедливая компенсация за причинённые тебе страдания, ущемлённые гордость и самолюбие. Так что прими встречу с Мэри как подарок судьбы -- и не суди себя.
       Субботний день у Владлена и Мэри ушёл на восстановление физических сил, углубление знакомства, визит в супермаркет за провизией -- и пламя неистовой страсти в съёмной квартире на десятом этаже пылало всю ночь с неослабевающей силой.
       Чтобы не очень беспокоить жильцов квартиры, находящейся под апартаментами Мэри, влюбленные догадались подложить под ножки дивана по паре гламурных журналов, и тот прекратил жалобные стоны.
       В воскресенье обессиленные любовники отдыхали – впереди был понедельник, самый трудный день недели. Они пытались осмыслить произошедшее с ними, находили охватившую их страсть божественным ниспосланием, самым счастливым мигом их жизни. В то же время понимали, что между ними лежит пропасть, которую им не преодолеть – и старались не думать об этом.
      Держа друг друга в объятиях, они углубляли знакомство. Мэри поведала возлюбленному о том, что, хотя она подданная Швеции, но питает искреннюю любовь к России. Дело в том, что её дальние предки были обрусевшими шведами, держали в Петербурге завод по производству антикварной мебели. После Октябрьского переворота в России они вынуждены были вернуться в Швецию, где также занялись производством всё той же мебели. Детство, юность и студенческие годы Мэри были безоблачными, счастливыми. Отец её был директором преуспевающей фирмы, мать работала в городском муниципалитете. Родители жили в любви и согласии, произвели на свет двух отпрысков, мальчика и девочку, которой является она, Мэрилин, собственной персоной.
       -- А как ты в совершенстве освоила русский язык? – спросил Владлен. – Ты же говоришь по-русски без акцента.
   -- Милый, к этому привела меня простая жизненная коллизия, -- ответила Мэри. – В нашей многочисленной родне, в том числе и в нашей семье, сохранилась благодарная любовь к России, и русский язык нередко звучал и между родителями, и между их гостями, выходцами из России. И я невольно прониклась любовью и к России, и к русскому языку. Кроме того, в школьные годы я дружила с девочкой, мать которой в своё время эмигрировала из Советского Союза в Швецию и преподавала в нашей школе русский язык и литературу. Предмет этот мне легко давался. Я участвовала в школьных и городских олимпиадах – и не раз выигрывала их. И по совету родителей я поступила в Стокгольмский университет на факультет славянских языков и литератур, который окончила с отличием.   
       -- Муж, наверное, страдает по тебе в командировке? И как только он решился оставить тебя здесь одну надолго? Наверное, страшно ревнует к мужчинам вашей фирмы.
       -- О нет, милый!
       -- Но почему? – поднял в удивлении брови Владлен. – О женщинах такого типа, как ты, очень точно выразился в своём стихотворении один наш великий поэт: «На тебя заглядеться не диво. Полюбить тебя каждый не прочь».
       -- Спасибо, дорогой, за весьма лестный комплимент, -- наградила Владлена лучезарной улыбкой Мэри. – А чьи конкретно эти стихи?
       -- О! Это стихотворение замечательного русского поэта Николая Алексеевича Некрасова. «Что ты жадно глядишь на дорогу в стороне от весёлых подруг?! Знать сердечко забило тревогу, всё лицо твоё вспыхнуло вдруг», -- с выражением процитировал Владлен начало стихотворения. – Смотри, Маша, как просто и красиво сказано! Гениально! А?
      -- Да, милый! Первая строка стихотворения сразу берёт за сердце! – искренне восхитилась Мэри. – Даже защемило в груди. Жаль, что в программу нашего университета не входило творчество этого поэта. Но я наверстаю упущенное. В офисе нашей фирмы есть библиотека русской литературы, и я непременно обзаведусь там томиком поэзии Некрасова.
       -- Умница, Маша, -- похвалил Владлен. – Но вернёмся к моему вопросу о ревности мужа. Я хочу знать, почему муж твой не ревнует красавицу-жену к другим мужчинам.
      -- По простой причине, -- буднично ответила Мэри. -- Видишь ли, милый, каждый из нас – сам по себе. Мы живём с Густафом каждый в своём мире, свободны друг от друга во всём. И в сексе в том числе! Густаф больше любит мальчиков, чем девочек. Короче говоря, он гей!
       -- Зачем же ты вышла замуж за него? – ещё больше изумился Владлен.
       -- А я узнала об этом, уже будучи замужем.
       -- Расскажи подробней.
       -- Густаф работал в фирме отца -- был одним из его менеджеров. Когда отец серьёзно заболел, Густаф задумал завладеть его фирмой, женившись на мне. Стал приударять за мной. И то, и другое ему удалось. Он женился на мне, а когда отец умер, прибрал к рукам его фирму. Однако руководителем он оказался слабым, и фирма стала сдавать позиции. Густаф набрал кредитов на миллион, а распорядиться ими по-умному не смог. И фирма наша вскорости разорилась, была поглощена более крупной.
      -- А как же вы оказались в Москве? – участливо спросил Владлен.
      -- Всё та же жизненная коллизия привела сюда. Я узнала, что работающей в России крупной шведской геологоразведочной фирме срочно требуется на высокооплачиваемую работу человек с отличным знанием русского языка. Я предложила свои услуги, успешно прошла конкурс, и мы с Густафом приехали в Россию -- за длинным рублём. Надо же расплачиваться с кредиторами. Работаю в финансовом отделе фирмы.   
      Услышанное шокировало Владлена, теперь многое в поведении Мэри ему стало ясно.
      -- Что же вы совсем не живёте половой жизнью? – обескураженно спросил он.
      -- Практически нет. Пробовали, но лучше бы не пробовали: совсем безвкусно, даже противно -- одна маята. В фирме у него есть  друзья-гомики. Один из них души в нём не чает. Думаю, милый, теперь тебя не будут терзать угрызения совести за блуд с замужней женщиной.
      -- Маша, расскажи что-нибудь тайное из своей жизни, -- попросил Владлен.
      -- Да какие, милый, могут быть тайны у меня? Разве что мелкие, пустяковые  девичьи секреты. Они тебе нужны?
      -- Нет, конечно!
      Мэри покрыла лицо Владлена поцелуями, закуталась в его объятиях, положила его ладони себе на грудь.
      -- Милый, я исповедалась тебе, как на духу, -- произнесла она, чуть повернув голову к лицу Владлена. -- А теперь мне хотелось бы узнать, кое-что о тебе. Ведь я по уши втрескалась в тебя. Ты запал мне в душу с первого взгляда. Чуешь, как сладостно бьётся мое сердце под твоей рукой?!
       Владлен тоже почувствовал приятное волнение в груди, испытал счастливые мгновения жизни. Он крепче прижал к себе возлюбленную, стал – долг платежом красен -- рассказывать о себе.
       Но как человек – он себе на уме. Поэтому рассказывал о себе коротко. Родом из Рязани …  там же окончил военное училище … служил в разных частях … был женат … женился по любви, но жена наставила ему рога … развёлся … теперь один-одинёшенек, свободен, как вольный ветер.
      -- А чего ж не женишься второй раз? – с укором подняла обворожительные глаза на милого Мэри. – Женишок-то на славу!
      -- Да всё, Маша, как-то не резон. Знаешь, у нас о таких говорят так: обжёгся на молоке – дует на воду.
      -- А родственники у тебя в Москве есть? – поинтересовалась Мэри.
      -- Есть. Брат старший. Давно семейный.
      -- Генерал?
      -- Да. А откуда ты знаешь?
      -- Да я несколько раз видела вас вместе. Как-то с балкона видела, как вы с шиком подкатили к подъезду дома на «Мерседесе». Другой раз видела, как он приезжал к тебе, с двумя детьми, а ты встречал их у подъезда. А потом ты же и провожал их. Брат такой породистый у тебя, представительный. Вы оба так здорово смотрелись!
      -- Смотри, какая наблюдательная ты, -- изумился Владлен. – Молодец!
      -- Да нет, просто я случайно видела вас.  Он, видно, большой начальник? Да?
      -- Не очень. Можно сказать, рядовой генерал. Всего по одной звезде на пагонах у него. У иных генералов – их по две-три-четыре.
      -- А чем он занимается на службе?
      -- Не знаю. У нас, военных, не принято совать нос в чужую епархию.
      -- Да я просто так спросила. Ты не обижайся на меня, но брат твой для меня -- сбоку припёка. Главное – ты! Я за тебя переживаю, любимый. Парень ты на загляденье, но после работы выглядишь усталым, а иногда -- просто утомлённым. Не подорвёшь ли здоровье на своей чёртовой работе? Расскажи, чем занимаешься там?
      -- Не волнуйся, дорогая, работа у меня неопасная, нетрудная, как говорят в народе, непыльная. Так себе -- штабная. В основном с бумагами вожусь.
      -- Смотря какие бумаги, -- возразила Мэри. – Есть такие, от которых ум за ум заходит. Вот как у меня. Ежедневно приходится возиться сотнями ведомостей, справок, отчётов, сводных таблиц – и всё делать надо бегом и абсолютно точно. А с какими бумагами ты работаешь?
      -- Да со всякими. Но я особенно не вникаю в них. У меня есть толковый молодой заместитель, и я не перегружаю себя работой, -- соврал Владлен.
 
                12                Медовый месяц у влюблённых набирал обороты. Свои отношения Владлен и Мэри держали в секрете от близких, знакомых и жильцов дома. На работу и службу утром они выходили из подъезда порознь, с интервалом в несколько минут. Так же порознь отчаливали они на своих машинах со стоянки.
       Однако порой часть пути Владлен и Мэри преодолевали в тандеме -- друг за другом. А если позволяла дорожная обстановка, любовники умудрялись вести машины в двух соседних рядах, на одном уровне, на расстоянии вытянутой руки.  Они награждали друг друга улыбками, слали воздушные поцелуи.
       Но возвращались домой вечерами Владлен и Мэри, как правило, в разное время: начинающий штабист задерживался на службе, старался глубже вникнуть в тонкости новой воинской специальности.
       Чтобы лучше блюсти конспирацию, Владлен подарил Мэри кнопочный телефон, работающий без сим-карты и который не имеет никаких функций, кроме одной – разговорной. Теперь он мог в любое время поговорить инкогнито с возлюбленной, когда вдруг на службе перед мысленным взором его встанет её обворожительная улыбка или соблазнительный изгиб стройного тела Мэри. Мог он и сам получать от неё с «потайного» телефона любовные послания. 
       Вечерами влюблённые собирались вместе, обычно в квартире Мэри. К этому времени она успевала приготовить на ужин что-нибудь  вкусненькое, а Владлен приходил не с пустыми руками.
       Ужин, под шампанское или красное сухое элитное вино, затягивался допоздна. И не из-за чревоугодия, как это бывает у иных. Дело в том, что Мэри, помимо красоты, была наделена создателем тонким умом и любознательностью. Она видела в молодом русском офицере не только привлекательного, но и умного, начитанного человека, с широким кругозором. Во многих гуманитарных познаниях она ставила его выше себя. И по этой причине любила за ужином посудачить с ним о политике, проблемах современного общества, литературе, искусстве, природе.
       Однажды она попросила Владлена поближе познакомить её с Москвой.
       Владлен взял под козырек -- и не стал тянуть резину. И в ближайшую субботу он организовал для любимой экскурсию на Останкинскую башню, чем поверг её в крайнее восхищение. Со смотровой площадки, на высоте в трёх с лишним сотен метров Мэри сделала множество снимков красивых видов Москвы, а потом её ждал романтический ужин в ресторане «Седьмое небо».
       В следующий выходной состоялась длительная обзорная автомобильная экскурсия по Москве. Влюблённые проехали в автобусе по многим знаменитым улицам столицы, прогулялись пешком по территории Храма Христа Спасителя, по Красной площади, побывали на смотровой площадке на Воробьевых горах.
       А в другое воскресенье, в жаркий летний день, пара с утра отправилась в Серебряный бор, в уникальный экологически чистый заповедник в черте столицы. Здесь Москва-река образует гигантскую пойму, берега которой заросли хвойным лесом, а роза ветров такова, что сюда меньше всего поступает воздушных потоков из мегаполиса.
       После недели усидчивой работы с бумагами в душных кабинетах, Владлен и Мэри отдыхали на природе с юношеским задором и полной отдачей: играли на спортивных площадках в волейбол, баскетбол, загорали, купались в реке, катались на лодке.
       Однажды, в разгар дня в Серебряном бору произошёл случай, который открыл глаза Мэри на другие черты характера её возлюбленного – благородство, готовность прийти на помощь попавшему в беду человеку и даже самоотверженность. Катер, управляемый нетрезвым шкипером, тяжело ранил плававшую девушку на стрежне реки, и она пошла ко дну. На берегу было много здоровых молодых мужчин, но никто из них не бросился в воду спасать несчастную – опасались, как бы самим не попасть под винты сновавших туда-сюда судов, катеров.
       А вот Владлен, не раздумывая, бросился в воду, стал нырять, искать на дне девушку. Он периодически выныривал, появлялся над водой, судорожно хватал ртом воздух, и снова скрывался под водой. При одном погружении он находился под водой около трёх минут, и все наблюдавшие с берега эту сцену решили, что и смельчак погиб.
      В страхе за любимого с Мэри случилась истерика: она бегала по берегу, призывала молодых мужчин бросаться в воду и спасать утопающих, а то просто руками сталкивала их в воду, пока сама чуть не лишилась чувств.
       Какого же было удивление приунывших зевак, когда из воды вдруг показалась голова и плечи девушки, а затем -- и голова её спасителя. Одной рукой он поддерживал девушку на плаву, лицом кверху, а другой -- усиленно грёб к берегу.
       Через минуту он вынес бездвижное тело девушки на берег реки.
       А сюда, на шум и гам отдыхающих, уже спешили взволнованные штатные спасатели , подъехала машина  «Скорой помощи».
      Поступок Владлена не прошёл бесследно для него самого: от долгого кислородного голодания при нырянии у него кружилась голова, его тошнило, вырвало, и он с трудом оклемался.
       Когда же «Скорая» увезла девушку, и администрация пляжа стала искать её спасителя, Владлен предложил Мэри быстренько сматывать удочки, что они и сделали.
       Дома, за ужином, когда любовники вспоминали случай на реке, с Мэри вновь случилась истерика. Рыдая, она сбивчиво рассказывала Владлену, как страшно испугалась, когда он долго не выныривал из воды, заламывая руки, уверяла, что он самый благородный человек на всём белом свете, клялась, что не забудет его до самого смертного часа, что бы с ней в жизни ни случилось.
      Владлен тоже расчувствовался, превратился в пылкого юношу, отвечал Мэри взаимным признанием в любви, успокаивал, как мог, обещал устроить ей в ближайшее время круиз по «Золотому кольцу России». Любовная идиллия завершилась долгим сладостным сексом.
      Всецело увлечённый амурными делами, Владлен несколько охладел к другу Алексею Лукашову. Тот не раз напрашивался к нему в гости, предлагал посидеть в ресторане или в кафе. Но Владлен отказывал другу в совместной пирушке, и, краснея за вранье, говорил, что он ещё не совсем окреп, обещал позже наверстать упущенное. 
             13
     Владлен был в забытье, когда почувствовал хлёсткие удары по щекам. С трудом открыв слипшиеся веки,  он огляделся, и понял, что лежит на спине, а руки его крепко связаны скотчем и, как у покойника, покоятся на груди.
       Ноги Владлена тоже были связаны скотчем, и так крепко, что щиколоткам было больно, а  икры сводила судорога, по коже бегали мурашки.
       «Где я? Что происходит со мной? Почему я связан?» -- эти и другие вопросы один за одним искрами беспорядочно вспыхивали в воспалённом мозгу Владлена. Он не находил на них ответа – и сознание его снова затуманилось, глаза безвольно закрылись.
      И тотчас Владлен снова почувствовал хлёсткие удары по щекам и резкий, отрезвляющий запах. Он открыл глаза, вгляделся в лицо склонившегося над ним мужчины – и содрогнулся всем телом --  перед ним стоял муж Мэри Густаф Андерсен, а рядом с ним незнакомый мужчина. Густаф держал в руке ватный тампон, пропитанный нашатырным спиртом, и совал его под нос Владлену.
       -- Что вам нужно от меня? – с трудом спросил Владлен.
       -- Это я должен задавать тебе вопросы, русский Иван! -- взревел Густаф. – Как ты оказался в моей квартире, подлец?!
       -- Что? В вашей квартире?! – переспросил Владлен.
       -- Вот именно!
       Вращая глазами, Владлен огляделся и – пришёл в ужас: действительно он был в съёмной квартире шведской семейной пары Андерсен. Взору его предстала до боли знакомая обстановка гостиной, а сам он лежал на спине  в костюме Адама на широком, облюбованном им в первый же визит сюда диване. А рядом с ним ... О ужас! Лежала в позе эмбриона обнажённая Мэри -- и тихо стонала.
       Владлен дёрнулся всем телом, чтобы прикрыть свою срамоту, но, связанный, в полном смысле выражения «по рукам и ногам», не мог пошевелиться и лишь в бессилии заскрипел зубами.
       -- Что вам нужно от меня? – повторил свой вопрос Владлен.
       -- Ты совершил страшное преступление! Ты обесчестил мою жену! Зверски изнасиловал самого дорогого мне человека на свете, -- стал чеканить слова обвинения Густаф, словно отбивать ключом Морзе. – Ты, подлец, дорого заплатишь мне за это!
       -- Я не насиловал вашу жену, -- припоминая вчерашнюю вечеринку, возразил Владлен. – У нас все было по взаимному согласию.
       -- Что!? – по-волчьи осклабился Густаф. – Ты ещё и лгун, русский Иван! Мэри, расскажи, как всё было!
       Мэри села, брезгливо отодвинулась от обнажённого Владлена на край дивана, взглянула на него с отвращением -- и, всхлипывая, стала рассказывать:
       -- Милый Густаф, вчера я вернулась домой со службы довольно поздно – в офисе было много работы. Поставила на парковке нашу машину на своё место, поднялась на лифте на десятый этаж, стала открывать ключами дверь – и вдруг неожиданно, как чёрт из табакерки, возник этот русский хам. Схватил меня сзади в охапку, втащил в прихожую, захлопнул за собой дверь. И стал приставать ко мне. 
       Волна эмоций охватила женщину – и она разрыдалась в полный голос на всю квартиру, так что могли услышать и соседи.
      Владлен смотрел на Мэри безумными глазами, пытаясь понять, что за преображение произошло с его любимой? В своём ли уме она ?! Не нашло ли на неё какое-нибудь умопомрачение? Ведь вчера вечером всё было, как обычно. За ужином они вполглаза смотрели по телевизору фильм о любви, раскупорили бутылочку французского марочного вина, и, под неспешные бокалы сладкого напитка, говорили о героине фильма, обманутой её любимым. И тут Мэри заявила, что в студенческие годы на неё большое впечатление произвёл, обязательный к прочтению в университете, роман русского писателя Тургенева «Вешние воды», чем-то перекликающийся с только что увиденным фильмом и что она не прочь перечитать его ещё раз.
       Владлен был приятно удивлен: с юношеских лет он считал этот роман одним из лучших не только в творчестве Тургенева, но и вообще в мировой литературе, и теперь вместе с Мэри долго и увлечённо вспоминал перипетии шедевра великого русского романиста.
       Аккордом, венчавшим вечерние посиделки влюбленных, как всегда, был секс, который доставил обоим сказочное наслаждение, а заснули они в сладких объятиях друг друга.
      И вот теперь перед Владленом была не ласковая женщина, которая прежде млела от его  взгляда, которая спешила ответить ему сиянием распахнутых голубых глаз, а разгневанная мегера, фурия, готовая хищно вцепиться в него своими острыми когтями.
       Густаф ласково погладил жену по спине, взял со столика бутылку минеральной воды, наполнил стакан, протянул Мэри. Когда та, лязгая зубами о край стакана, опорожнила его и чуть успокоилась, Густаф велел ей продолжить рассказ.
       Глаза Мэри вновь блеснули злобным огнём, и она продолжила изобличать насильника:
      -- Этот русский Иван стал уговаривать меня отдаться ему. Я, Густаф, конечно, отвергла его домогательства. Он настаивал, обещал много денег, потом стал запугивать. А когда и это не помогло, сорвал с меня платье, повалил на диван, стал зверски насиловать.
       При этих словах Мэри подняла с пола разорванное платье, швырнула его в лицо Владлена и так разрыдалась, что в ушах того зазвенело.
       -- Это неправда, не было этого, -- слабо возражал Владлен, всё ещё будучи в полузабытье, не понимая, то ли он находится на грани засыпания, то ли пробуждения от кошмарного сна.
       Поняв состояние Владлена, Густаф налил в стакан той же минеральной воды, достал из холодильника небольшой флакон, плеснул из него в стакан бурой жидкости. Взболтав  содержимое стакана, швед поднёс его к губам «насильника».
       -- Выпей, Иван, прочисти мозги!
       Владлен с подозрением отвернул голову от стакана.
       -- Не бойся, это не отрава, -- произнёс Густаф -- и сам сделал пару глотков из стакана.
       Владлен согласно кивнул головой, и швед влил ему в рот содержимое стакана.
       Через несколько минут пленнику, действительно, полегчало, и он обрёл способность трезво оценивать реальность.
       И она оказалась ужасной. Владлен понял, что угодил в медовую ловушку, искусно расставленную шведской семейной парой -- попал как кур во щи.
       -- Развяжите меня! – потребовал он.
       -- Что за тон, наглый прелюбодей?! – ощерился Густаф. – Хочешь пулю в лоб!? – Он ловким профессиональным движением руки выхватил из-под мышки пистолет с глушителем, больно ткнул его дулом в лоб распростёртого Владлена. – Ещё хоть слово произнесёшь таким тоном -- и тебе конец, русский подполковник!
       Ощутив на лбу холод металла, Владлен понял, что ревнивому импульсивному мужу ничего не стоит нажать на курок пистолета.
      -- Этого вам делать нельзя ни в коем случае! -- произнёс он, напрягая голос.
      -- Это почему же? – вставил руки в бока Густаф. -- Кто мне запретит?
      -- Меня будут искать, -- твёрдо заявил Владлен. – И вы, иностранцы,  будете первыми подозреваемыми.
      -- Ой-ой, напугал! – злорадно усмехнулся Густаф. – Пойми, всё будет шито-крыто! Мы убьём тебя тихо и быстро избавимся от твоего трупа. И учти: я не буду тратить время, чтобы расчленять твое мускулистое тело, фасовать его части в пакеты, а потом ночами разбрасывать их по помойкам.
      -- И что же тогда вы предпримете?
      -- Есть более радикальное средство, чтобы жестоко наказать насильника, -- с кривой усмешкой покачал головой Густаф. -- Тебя постигнет участь знаменитого конголезского революционера Патриса Лумумбы. Сейчас мы бросим тебя  в ванную, выльем на тебя канистру концентрированной серной кислоты. Кстати, мне даже не придётся тратить время на твоё раздевание -- ты уже обнажён. И через три часа твоё бренное тело, расщеплённое химической реакцией на молекулы и атомы, смешается с другими помоями в общем московском подземном коллекторе. И тогда -- ищи ветра в поле, -- театрально развёл в стороны руки Густаф.
      -- Белыми нитками шит ваш план, -- заявил Владлен. – Мой друг знает, где я нахожусь. Он станет искать меня, и через пару часов всё тайное станет явным.
      -- Поэтому, русский Иван, я покараю тебя более изощрённым способом, -- опять больно тыкнул Владлена в лоб Густаф пистолетом.
      -- Это как же?!
      -- Сейчас я вызову по телефону полицейских из ближайшего их Управления,  представителей нашего посольства в Москве, с десяток аккредитованных в столице известных иностранных журналистов, в том числе из газет «Вашингтон пост» и «Дейли телеграф». Они предупреждены нами, находятся на взводе – и с нетерпением ждут нашего звонка. Представляешь, какая  авторитетная компания соберётся здесь?!  Обалдеть, да и только! А затем, в присутствии понятых, из числа соседей по нашей с Мэри квартире, будет составлен громкий протокол: об изнасиловании российским офицером шведской подданной -- в её же собственной квартире. И сегодня, слышишь, русский Иван, сегодня же об этом узнает весь просвещённый мир. Позор и проклятья падут на твою бездумную башку. Ты опозорил российскую армию, всю Россию! Ты понимаешь это?! Конечно, понимаешь. И, я думаю,  тебе уже хочется застрелиться! Как офицер доблестной американской армии, я вполне сочувствую тебе. Могу одолжить пистолет.
       Симпатичное лицо Владлена исказила гримаса отчаяния и безысходности. Стыд и гнев огнём сжигал его сердце и душу.
       Что же делать, если Густаф осуществит задуманное, покрывшись холодным потом, терзался Владлен. Боже мой, какой же я идиот! Так бездарно вляпаться в дерьмо! Ведь, действительно, опозорюсь на весь мир. Из армии мгновенно вылечу, как пробка из бутылки шампанского. И многие годы, если не всегда, буду воспринимать окружающий мир, вместе с отморозками, через окно тюремной камеры. Может, действительно стоит прикончить себя. Вот сейчас плюнуть этому наглому иностранцу в рожу, а там будь что будет.
      Густаф   внимательно следил за реакцией пленника, и чтобы ускорить её, сказал:
     -- Русский Иван, есть ещё один вариант. Тоже жестокий, хлёсткий! Мы можем сейчас создать видеоклип о твоих развратных действиях и выложить в его величество всемогущий Интернет.
      -- Как это? – не сразу оторвался от горестных дум Владлен.
      -- А так! Сделаем сейчас тебе усыпляющий укол, развяжем руки и ноги, взгромоздим тебя сверху на Мэри – и снимем на камеру, с твоим членом и голым задом. И пойдёт гулять клип по безбрежному Интернету. На потеху всему миру.
       Словно в подтверждение возможности такой процедуры, из спальни вышел мужчина, чуть старше Владлена, в цвете сил и здоровья, с видеокамерой в руках.
      -- Я готов! – кивнул он Густафу.
      -- Ну, ты, русский Иван, каков твой выбор?! – устремил на Владлена чёрные, похожие на дула спаренных  пулемётов, глаза Густаф.
       Наморщив лоб и прищурив глаза, Владлен лихорадочно думал, как поступить. На убийство шведы, вряд ли, пойдут, рассуждал он. Все-таки в мегаполисе избавиться, с концами, от трупа, коим я могу стать, проблематично, тем более для иностранцев. На это могут пойти лишь головотяпы. А вот устроить принародно пикантный спектакль, в котором лично я, российский офицер, буду главным действующим лицом, это вполне реально. И тогда …
       Что будет «тогда», Владлен побоялся думать.
     -- Что вам нужно от меня? – тихо, без вызова спросил он.
     -- Вот это уже лучше, -- констатировал Густаф. – Ты осознаёшь, что находишься в полной зависимости от нас?! Что твоя судьба и жизнь в наших руках?!
     -- Да, -- горестно поджав губы, согласно кивнул Владлен.
     -- Есть выход, чтобы тебе одним махом избавиться от всех проблем, и воспрять из пепла, как сказочная птица Феникс, -- торжественно произнёс  Густаф.
     -- Какой же? – вскинул голову Владлен.
     -- Время у нас ограниченное, поэтому буду предельно краток с тобой, -- оживился швед. -- Наберись мужества и предельного спокойствия. Сейчас я вылью на тебя ушат холодной воды. В переносном смысле, конечно. Дело в том, что я не швед, а американец! И я не геолог Густаф Андерсен, а американский военный разведчик по имени «Марк»! И, как ты догадываешься, занимаюсь я  в России шпионажем в пользу моей великой страны.  Поле моей деятельности весьма обширно, практически вся  страна. Круг моих интересов – вооруженные силы России, её военный и экономический потенциал, планы ведения войны. Мы знаем, что ты  служил разведчиком-диверсантом в полку Специальных операций Главного Разведывательного Управления Генерального штаба российской армии. Знаем также, что, в связи с травмой позвоночника на учениях,  ты недавно перешёл на штабную службу в том же полку. И мы хотим завербовать тебя в агенты  американской военной разведки.
      -- Что?! – дёрнулся всем телом, точно от удара молнии, Владлен, поражённый до глубины души мгновенным преображением шведа в американца, а ещё больше – в американского военного  разведчика. То, что услышал он, шокировало его, чуть не лишило чувств.
      -- Эй, русский Иван! -- потормошил Владлена за плечо «Марк». – Смотри, не отдай концы! У нас к тебе весьма важное и неотложное дело! Трезво оцени обстановку -- и будь рассудителен!
       -- Вы действительно предлагаете мне стать вашим агентом? – осевшим голосом спросил Владлен, чуть придя в себя.
       -- Да! Именно так! – отчеканил «Марк».
       -- Но я не располагаю секретной информацией особой важности, в кабинеты Генерального штаба не вхож. Я ведь просто банальный боевик, хоть и не на плохом счету у командования полка.
       -- И это нужно нам. Мы давно приглядывались к твоей разведывательно-диверсионной группе. И в Афганистане, и в Ираке, и в Сирии.  Надо признать, есть чему поучиться у тебя, -- вдруг сделал комплимент «Марк». – Ты демонстрировал в  конфликтах с сильным противником высший класс!
      Владлену показалось, что он проваливается в тартарары, и он смертельно побледнел.
      -- Но-но, на тот свет ещё успеешь, а сейчас -- хватайся за жизнь! – подбодрил «Марк» пленника.
      Владлен напряг все силы – и через минуту ему удалось выйти из сомнамбулического состояния, обрести способность трезво оценивать обстановку, принимать адекватные решения.
       -- Ну что ж! Придётся признать поражение, -- сокрушённо произнёс он. -- Ваша взяла! Как говорят, мосты сожжены и отступать мне некуда. Я согласен на ваше условие. Но сначала мне нужно вернуться в мою квартиру.
      -- Зачем?! Чтобы позвонить в полицию?! В Главное Разведывательное Управление Генштаба, в Федеральную Службу Безопасности?! Или своему командиру полка?! Или дружкам своим?! – с укоризной усмехался «Марк». – Чтобы вызвать сюда подмогу и арестовать нас?! Смотри, «Фрэд»,  русский Иван, держит нас с тобой за дураков, -- обратился  он  к сотоварищу. – Смотри, какой ушлый этот тип!
       -- Эй, русский Иван, я тоже  американский военный разведчик -- с вызовом произнёс «Фрэд». -- Заруби себе на носу: из этой квартиры ты можешь выйти только двумя способами. Первый! На своих двоих ногах, если добровольно согласишься стать нашим сотрудником -- агентом американской военной  разведки! Второй способ! Очень  быстро  истечёшь по канализационным трубам в общегородской подземный  коллектор нечистот в виде внушительной слизистой желеобразной массы, если откажешься от нашего предложения.  Выбирай, русский Иван! Или – или! Помни, игра,  идёт по-крупному: или жизнь – или смерть!
       «Надо соглашаться, а потом как-нибудь выкарабкаюсь из этой западни, -- подумал Владлен и, придав голосу бодрость,   сказал:
       -- Ну что ж, «Фрэд»! Дело моё, вправду, швах. Карты мои биты -- и крыть мне нечем. Я согласен.
      -- Вот и отлично! – оживился «Фрэд». – Не ты первый и не ты последний, кто попадает в такую историю. И среди них есть и наши парни. Для успокоения твоей совести расскажу одну историю. Сравнительно недавно молодой морской пехотинец сержант Лоуренс Клайтон, входивший в подразделение охраны американского посольства в Москве, влюбился в красивую русскую девушку Сюзанну Валентову, работавшую в посольстве машинисткой. Несколько лет сержант передавал копии секретных документов возлюбленной, которая, как выяснилось потом, была агентом Федеральной Службы Безопасности России.  Так что сейчас мы можем вполне законно сквитаться с тобой за нашего морского пехотинца. Баш на баш!
     -- Это каким же путём? – насторожился Владлен.
     -- Сейчас узнаешь! -- вскинул  голову «Фрэд». -- Сейчас мы проведём с тобой некую процедуру. Я знаю, что ты мастер рукопашного боя и подозреваю, что в ходе этой процедуры у тебя может возникнуть соблазн освободиться. Не советую! Мы тоже не из племени пигмеев. Давай обойдёмся без фокусов. На кону – твоя судьба. Вся твоя жизнь! Одно твоё неосторожное движение, и ты в миг окажешься на том свете, предстанешь на суд праведный перед   самим Господом  Богом.
      -- Я понял, -- согласно кивнул Владлен.
      -- Дружище, развяжи нашему визави руки и налей-ка нам по глотку виски, -- бросил «Фрэд»   «Марку». – Нам надо прочистить  мозги --  для ясности мышления.
       «Марк»  сунул пистолет в кобуру, достал из кармана нож, удалил с запястий и щиколоток Владлена хрустящую клейкую ленту. Затем подошёл к журнальному столику, плеснул из початой бутылки в  бокал какой-то жидкости, протянул пленнику. 
       -- На, взбодрись, Иван!
       Владлен еле поднял затекшей рукой бокал, чуть пригубил его.
       Но через минуту, вместо бодрости, он почувствовал слабость во всём теле -- и голова его безвольно склонилась на бок.
       Этого как раз и надо было американцам. Они быстро сделали Владлену инъекцию психотропного вещества в шею, ввели его в состояние транса, одели на его податливое тело китель майора  американской военной разведки, усадили на стул, за которым на стене развернули звёздно-полосатый американский флаг. Затем дали пленнику в руки лист с текстом и предложили зачитать его вслух.
       Владлен  пробежал глазами по тексту, но не понял его содержания: в голове стоял шум,  сознание  было затуманено.
       -- Иван, давай читай! – торопил  «Фрэд». – Время у нас на вес золота! Ну же! Читай громко и с выражением!
       -- «Я, подполковник Российской армии Владлен Иванович Знаменский, -- стал читать текст пленник, -- добровольно поступаю на службу в Разведывательное управления Министерства обороны Соединённых Штатов Америки, обязуюсь честно и добросовестно служить великой стране…»
       На этих словах Владлен поперхнулся –   его сознание на миг прояснилось --  и он чётко осознал, что он, офицер Российской армии, совершает воинское преступление, изменяет Родине.
       Собрав силы в кулак, Владлен резко поднялся, отшвырнул ногой  стул,  кинулся к «Фрэду», снимавшему сцену на  видеокамеру. Но зашатался от слабости и стал падать на пол. «Марк» еле успел подхватить ослабевшее тело визави   под мышки, грубо усадил  его на поднятый   стул.
      «Фрэд» подбоченился, уставился на Владлена испепеляющим взглядом, изобразил на лице крайнее изумление.
      -- Мы ж договорились, русский Иван, что ты будешь действовать без эксцессов! А ты, что делаешь?! Решил идти ва-банк?! Поздно, игра окончена! Через полчаса твоё фото, устное и письменное заявление о готовности сотрудничать с Разведывательным управлением министерства обороны Америки появятся в его штаб-квартире в Пентагоне. Поздравляю! Теперь мы с тобой -- соратники, коллеги. Для начала хорошо запомни раз и навсегда вот что: я, «Фрэд», «Марк» и Мэри являемся твоими прямыми  и непосредственными начальниками. Как говорят на языке разведчиков, твоими резидентами! И не вздумай умничать: бежать на Лубянку, в Федеральную Службу Безопасности, в полицейский участок или к своему командиру части -- с доносом на нас. А заодно --  и  с признанием собственной вины в измене родине, с сердечными раскаяниями и мольбами. Запомни, ты -- под  нашим прозрачным колпаком! Если начнёшь дёргаться, куражиться, прятаться, мы непременно выложим в Интернет клип с твоими сексуальными похождениями, а затем найдём тебя -- и сурово покараем, где бы ты ни находился! Ты понял меня?! 
      -- Понял, -- сдавленным голосом ответил Владлен.
      -- Вот и отлично! – довольно заметил «Фрэд». -- Надеюсь на твоё благоразумие. Твой труд мы будем щедро оплачивать, в российской или  американской валюте -- как пожелаешь. А сейчас, коллега, давай обмоем знаменательное событие в твоей жизни – начало работы  агентом американской военной разведки.
      «Фрэд» налил в три бокала виски. Один протянул Владлену, другой – Мэрилин, третий -- взял сам, поднял его кверху, изображая картину провозглашения тоста. Он и Мэрилин напустили на лица довольные улыбки, а «Марк» запечатлел троицу на камеру -- на фоне звёздно-полосатого американского флага.
      Сделав глоток, «Фрэд» деланно улыбнулся Владлену.
     -- Не расстраивайтесь, мистер Знаменский, -- вдруг смягчил он тон, перейдя на «вы». -- Жизнь продолжается. Согласен, формально вы предали родину, но ведь обрели неизмеримо большее – будете работать на Америку, великую страну, оплот и светоч демократии, свободы и мира на земле. Мы сфотографировали вас в форме американского офицера-разведчика. При вашем согласии и добросовестном отношении к выполнению своих агентурных обязанностей звание подполковника американской военной  разведки будет официально присвоено вам  в течение нескольких лет. У вас появится реальная возможность стать полноправным гражданином Америки. Об этом ведь мечтает любой житель мира, в том числе и бедной России. Мистер Знаменский, сегодня мы  пережили весьма волнительный катаклизм. Вопросы ко мне есть?!
      -- Вопросов много -- вагон и маленькая тележка, -- сдавленным голосом произнёс Владлен, думая, как сформулировать первый. – Каковы будут мои обязанности?
      -- Если говорить в общем и в целом, то это разведывательная деятельность в пользу великой державы – Америки! – стал  разъяснять «Фрэд». -- Деятельность, прежде всего, по политическим, военным и экономическим вопросам -- во всём их многообразии. Вы -- военный профессионал высокого класса, и на поприще американского агента у вас будет всё хорошо получаться. Работать будете в паре с Мэри. Она опытный кадровый сотрудник американского Центрального Разведывательного Управления. Вдвоём вы будете составлять первичное организационное подразделение разведывательной  службы – «боевую пару». Она будет старшим  партнёром, вы – младшим. Будете во всём беспрекословно подчиняться ей, строго выполнять её поручения. Мэри тщательно проинструктирует вас, обучит конспирации, оснастит необходимыми в нашем деле аппаратурой и веществами.   
       -- В том числе и кислотой, которая растворяет труп человека на молекулы  и атомы за три часа? -- съязвил Владлен.
       -- В том числе и этим веществом, -- подтвердил «Фрэд». – Хорошая вещь. Не пренебрегайте химией. Может пригодиться.
       -- И оружием снабдит меня?
       -- И оружием, если потребуется. Но, думаю, у вас есть именной пистолет. И, конечно, «Макаров». С ним вам будет привычнее.
       -- Это точно, -- согласился Владлен, думая, с каким бы удовольствием влепил бы сейчас из своего «Макарова» пулю в лоб самоуверенного американца.
       -- И оба вы будете подчиняться нам: мне и «Марку»,  вашим непосредственным начальникам. Это вам ясно, мистер Знаменский?
       -- Вполне, -- с кислой миной на лице кивнул Владлен.
       -- И я, мистер Знаменский,  хочу решить с вами один организационный вопрос, -- взглянул на Владлена «Марк». -- Разведывательную деятельность в России я и Мэри осуществляем под прикрытием шведской геологоразведочной фирмы, в качестве благочестивой шведской семейной пары, приехавшей сюда за высоким заработком. На деле же – я нахожусь в фиктивном браке с Мэри. Но для всех сотрудников фирмы и обитателей  этого дома  мы должны выглядеть такой же благочестивой скромной парой: Густафом Андерсен и Мэри Андерсен. Мэри служит  в московском офисе фирмы, а я буду в основном мотаться по весям России  в составе полевой геологоразведочной  бригады, лишь изредка появляясь в офисе и дома. В связи с этим, в моё отсутствие в Москве,  вам не стоит вдвоём мозолить глаза соседям по квартире в коридорах,   в подъезде дома и на стоянке машин. Конечно, за исключением редких случаев. Например, в качестве случайно встретившихся   порядочных и добрых соседей. Это ясно вам?
      -- Разумеется, -- кивнул Владлен.
       «Марк» на пару секунд задумался, как бы решая сложный вопрос, потом продолжил: 
      -- Однако, наедине, в интересах наилучшего выполнения оперативных заданий, между вами, партнёрами, возможен флирт -- и даже секс. Но только с согласия Мэри. И никакого насилия! Помните, она старший партнёр, а вы младший, вы её подчиненный. Заботьтесь о ней, оберегайте её, как зеницу ока. Вы поняли меня, мистер Знаменский?
       -- Очень даже, мистер «Марк».
       --  Мэри, у тебя есть вопросы к подчинённому? – спросил «Фрэд».
       -- Вопросов нет, хочу сказать ему несколько слов.
       -- Пожалуйста, -- согласно кивнул  резидент.
       -- Владлен, хочу поздравить тебя с переходом на нашу сторону! – волнуясь, но по-дикторски чётко произнесла Мэри. – Извини за спектакль, который я тебе тут устроила. Но это было крайне необходимо и сделано, в том числе, и ради нас с тобой! Теперь мы – соратники, коллеги, политические единомышленники. Надеюсь на наше совместное плодотворное сотрудничество на благо и во славу Америки – и лично нас с тобой!
       -- Отлично, Мэри! Лучше и не скажешь – похвалил «Фрэд» подопечную и обратился к новоиспечённому  агенту: -- Итак, Владлен Иванович, пора перейти к  резюме! Мы договорились, что все вопросы по оперативной деятельности вы решаете непосредственно под руководством вашей старшей напарницы Мэри. И только с ней. Но может случиться так, что мне и «Марку», вашим резидентам, вдруг потребуется, минуя Мэри, срочно напрямую связаться с вами. Назовите, пожалуйста, нам номера ваших  телефонов  -- стационарного, домашнего и сотового.
       Владлен медленно продиктовал «Фрэду» номера телефонов, а тот зафиксировал их на своём сотовом. Это же сделал и «Марк».
       -- А я могу звонить вам в случае надобности? – на всякий случай поинтересовался Владлен у американцев.
       -- Ко мне, пожалуйста, -- первым отозвался «Марк» и продиктовал Владлену номер своего мобильного телефона. – В разговоре со мной называйте меня «Марком». Ведь официально мы с вами просто хорошие соседи по дому.
       -- А вам я могу, в случае крайней необходимости, звонить? – обратил свой взор Владлен на «Фрэда».
      После некоторого раздумья, американец  назвал рекруту номер своего мобильного телефона.
      -- А как мне величать вас?
      -- При личном общении  для вас я --  просто «Фрэд». А вот при общении по телефону с вами у меняя будет псевдоним – «Владимир Владимирович». 
      -- А фамилия, случайно, не Путин? – нашлись силы у Владлена для шутки.
      -- Нет, я всего-навсего тлишь ваш резидент, а не президент, -- усмехнулся игре слов «Фрэд».
      -- Но ведь Владимиров Владимировичей  в нашей стране немало, -- не унимался Владлен. – Как бы случайно не вступить в разговор с совершенно посторонним Владимиром Владимировичем и не попасть впросак.
      -- О! Мне нравится ваша въедливость, -- оживился «Фрэд». – Чувствуется военная косточка в вас. Бдительность у разведчика всегда должна быть на первом плане. Мы сможем с вами далеко пойти. Давайте на всякий случай прямо сейчас обговорим версию нашего знакомства с вами. У вас картины дома есть?
       -- Да, несколько картин есть.
       -- Отлично! – воскликнул «Фрэд». -- В нашей с вами легенде  я буду  художником русского пейзажа, торгующим своими работами на популярном у москвичей Вернисаже, что возле Дома художника, против входа в парк Горького. А вы будете молодым человеком, пожелавшим приобрести картину для улучшения домашнего интерьера. Так вот, однажды вы приглядели у меня на  Вернисаже одну из моих картин, а нужной суммы денег у вас с собой не было. Вы пришли за картиной на следующий день, а она уже была продана. Тогда я пообещал вам нарисовать её копию. Такая легенда устроит вас?
       -- Вполне, ибо у меня не раз возникала мысль приобрести еще пару-тройку  картин, -- заметил Владлен. -- Да всё некогда было.
       -- О, мы думаем в унисон! --  улыбнулся «Фрэд». -- И когда мне нужно будет свидеться с вами, я позвоню вам и назову свой пароль. Он будет несколько длинноват, но зато с фишкой: «Молодой человек, это художник Владимир Владимирович. Я выполнил ваш заказ. Картина готова, но цена её стала дороже. Если вы согласны, приезжайте за ней в любое время». 
       -- А каков же отзыв? – спросил Владлен. – Что я должен ответить вам?
       -- Очень просто: «Владимир Владимирович», никому не уступайте мою картину. Я заплачу вам за неё дороже первоначальной цены». И мы тут же договоримся о месте и времени  встречи. Заодно договоримся и о  вещественных паролях:  как мы будем одеты, какой предмет будет у каждого из нас в руках.
       «Фрэд» заставил Владлена дважды повторить пароль и отзыв.
       -- А каков будет пароль, если  вдруг мне самому потребуется позвонить вам по какому-нибудь экстренному случаю? --  поинтересовался Владлен. -- Кого мне спросить?
       -- Да спросите всё того же художника русского пейзажа, -- вскинул голову «Фрэд».
       -- А каков будет пароль?
       В раздумье «Фрэд» приложил палец к губами – и через  пару секунд произнёс:
       -- Мистер Знаменский, пароль  будет звучать так: «Владимир Владимирович», это некий почитатель вашего таланта. Когда будет готова заказанная вам мной картина?» Отзыв будет тоже прост:  «Картина готова, молодой человек. Но цена её стала дороже. Если вы согласны, приезжайте  за ней в любое время». И мы  тут же обговорим место и время встречи, а также вещественные пароли.   Вопросы ещё есть ко мне? 
      -- Всё ясно.
      -- Тогда за дело, Владлен Иванович! Завтра вам на службу. Как и прежде, проявляйте в службе старание, инициативу. Будьте общительны с сослуживцами. Ведите себя в полку, как «свой среди своих»! Но всегда помните, вы в полку – наш человек! Агент  Разведывательного управления Министерства обороны Америки! Добывайте секретную информацию по нашим конкретным заданиям и по собственной инициативе. Действуйте так, чтобы комар носа не подточил. А сейчас – одевайтесь, по-тихому отправляйтесь к себе -- и приведите себя в порядок.
       Все трое американцев сопроводили Владлена в прихожую. Мэри приоткрыла дверь, выглянула в коридор, кивком головы дала знак мужчинам, что коридор пуст.
       «Фрэд» и «Марк»  щёлкнули каблуками, вытянулись перед Владленом в струнку -- и вышколено вскинули руку к виску.
      -- Честь имею, коллега! – друг за другом чопорно и театрально произнесли  они  воинское приветствие на манер русских офицеров былых времён.
      «Да пошли вы на х… со своей честью», -- мысленно послал   американцев Владлен по весьма популярному в русском народе адресу,  и, втянув голову в плечи, юркнул в коридор.
      … Мэри быстро организовала в гостиной фуршет: накрыла  стол  закуской, которой запаслась загодя в избытке.
       -- Друзья, выпьем за успешное начало операции «Блондинка»! – по праву  главного резидента  торжественно провозгласил «Фрэд».      
       В гостиной глухо звякнули хрустальные бокалы, и трижды прозвучало: «Hip-hip-Hyrray!», весьма похожее на удалое русское «Гип-гип, ура!»   

                14               
       Владлен вернулся в свою квартиру в три часа ночи в крайне угнетённом состоянии. Весь воскресный день и ночь понедельника он провёл в мучительных раздумьях о постигшей его метаморфозе. Еще вчера он был русским, до мозга костей преданным Отечеству офицером, а сегодня -- он уже изменник Родины, предатель, агент самой могущественной и агрессивной державы, которая готовится уничтожить его страну мгновенным глобальным ядерным ударом.
      Владлен успокаивал себя мыслью, что никогда не сделает малейшего шага, чтобы навредить Отечеству, всегда будет своим среди своих -- в помыслах и в повседневных делах.
      Офицер десятки раз приходил к этому выводу, но при мысли, что в Вашингтоне, в штаб-квартире Разведывательного управления Министерства обороны США хранится досье, в котором есть  видео – и аудио документы, подтверждающие его добровольное желание сотрудничать с этим ведомством,  он весь покрывался холодным потом, ощущал режущую боль в сердце. Для него это было равносильно, если бы на лбу его выжгли несмываемое клеймо -- «предатель».
      Владлен тут же начинал душевное самоистязание, клеймить себя позором за то, что он, опытный разведчик-диверсант, ушлый малый, проявил беспечность, завёл шуры-муры с замужней иностранкой, попал под её чары, втюрился, как изнывающий от сексуальной истомы школьник-акселератор -- и в конечном итоге угодил в шпионские сети. «Браво, товарищ подполковник! – язвил он себе. – Аплодисменты вам!»
      При этом Владлен не раз вспоминал своего друга Алексея Лукашова, который часто внушал ему святую мужскую мудрость: «не «трахай» баб, где живёшь, и не живи, где «трахаешь».
      Слова друга прежде казались Владлену досужей выдумкой, а вот теперь он на собственной шкуре убедился в их жизненной справедливости, жалел, что не прислушался к дельному совету.   
       На почве мучительных переживаний у Владлена не раз возникала мысль о самоубийстве. Он даже раз ночью  быстро встал с кровати,  достал  из сейфа пистолет, зарядил, приставил дуло к виску. Но прежде, чем он успел нажать на спусковой крючок, в голову ему пришла отрезвляющая мысль: «Сам я избавлюсь от мучений, но обреку на всю оставшуюся жизнь самых дорогих мне людей, моих родителей, на  безутешные страдания». И он, заклеймив себя позором, раз и на всегда отказался от этой затеи.       
       Много времени Владлен потратил на то, чтобы определить, как америкосы могли проникнуть  в квартиру. Он знал, что у «Марка» были ключи от неё. Но Владлен  хорошо помнил, что  вечером перед застольем, он, по обыкновению, в целях безопасности, закрыл балконную дверь на шпингалет, а тяжёлую металлическую дверь в квартиру надёжно запер изнутри на два замка и стальную задвижку, которой можно пользоваться только изнутри помещения, но никак извне.
      Значит, рассуждал Владлен, дверь была  открыта изнутри. Но кто мог открыть её? В квартире были лишь двое -- я и Мэри. Ложась спать, я был абсолютно трезв, а после затяжного сеанса любви у меня практически ни в одном глазу не осталось хмеля. Значит, дверь единомышленникам открыла Мэри. 
      Да, но почему  я не слышал, как она  могла, незаметно выскользнуть ночью из моих объятий, в которые сама же закутывалась? Ведь, я чуток во сне, как мифический трёхглазый сторожевой пёс Цербер. Может, она по приказу резидента опоила меня  каким-нибудь зельем, а когда я ослабел и уснул, открыла дверь заговорщикам,  мастерски сыграла роль изнасилованной жертвы.
      Это наполняло душу Владлена нестерпимой болью, сбивало сердце с нормального ритма. «Вот стерва! -- возмущался он. -- И какая коварная! Строила , мне глазки, вешалась на шею, угадывала малейшие мои желания, а на самом деле копала подо мной глубокую яму».
      В усталом мозгу Владлена постоянно возникал  вопрос: «Как жить дальше?» За две ночи он почти  не сомкнул глаз. Но к утру понедельника он принял  важное решение: ни командиру полка, ни контрразведчикам не сообщать о своей вербовки в агенты американской военной разведки. «Сам залез в капкан, сам и выберусь из него. Или дух из меня вон».
       … Утром в понедельник Владлен с пристрастием выполнил физзарядку, принял душ, нагладил обмундирование и  вышел из подъезда своего дома, если не как свежий огурчик, то, по крайней мере, подтянутым, собранным, с отливающей синевой щёк после тщательного бритья.       
      Все дни недели он был предельно деловит. На службе задерживался допоздна – как раз «назревали» полковые тактические учения, и он ушёл в работу с головой.
      За эти дни у него не было ни одной встречи с Мэри. Сам Владлен не искал встречи с коварной заокеанской искусительницей, так ловко облапошившей его. Нимб вокруг  светлого лика возлюбленной померк в глазах Владлена, а в душе его клокотала неприязнь к ней.
      Не беспокоила Владлена эти дни и Мэри, видно, взяла паузу, чтобы дать возлюбленному привыкнуть к мысли, что теперь он является агентом американской военной разведки, находится с ней по одну сторону баррикад в противостоянии США и России.
      Но в пятницу, когда Владлен, вернувшись со службы, парковал на стоянке у дома джип, к нему неожиданно подошла Мэри.
      – Здравствуйте, мистер Знаменский! – как ни в чём не бывало произнесла она, сдобрив лицо обворожительной улыбкой. -- Кажется, вы избегаете меня? Не так ли?
      -- Нет, не так! Просто повода не было для встреч, -- холодно и жёстко ответил Владлен, избегая встречного взгляда  Мэри. -- К тому же теперь мы – лишь деловые партнёры.  Вы в нашей паре – старшая, я – ваш подчинённый.  Так решил наш резидент. Вы ставите мне задачи, я отчитываюсь перед вами за их выполнение. А задач пока мне никто не ставил. Между нами могут быть только сугубо служебные отношения -- и ничего личного.
      -- Это вполне устраивает меня! – парировала Мэри реплику напарника. -- И вот ваше первое «сугубо служебное» задание: организовать для нас двоих круиз по «Золотому кольцу России».
      -- Разве это деловое задание?! – скривил в ухмылке губы Владлен. – Когда я прежде предлагал вам этот круиз, я имел в виду отдых. Просто развлекательную романтическую поездку.
      -- Да! Тогда это было бы именно так, -- согласно кивнула Мэри. -- А теперь обстановка изменилась. Теперь круиз приобретает сугубо деловое значение.
      -- И когда он нужен?
      -- Чем раньше, тем лучше: к концу недели обещают похолодание. Хорошо бы  отправиться в круиз на этих выходных.
      -- У вас есть воинское звание? – спросил Владлен.
       -- Нет. В нашем Центральном Разведывательном Управлении работают в основном гражданские сотрудники. И в их числе я – по добровольному найму.
      -- Как тогда  прикажете обращаться к вам?
       -- Можно по имени, в любой его вариации, -- спокойно ответила американка.
       -- А как отвечать вам при получении приказа? Слушаюсь? Так точно? Будет сделано на блюдечке с каёмочкой? – ёрничал Владлен.
      -- Как хотите, мистер Знаменский. Дело ваше. Лишь бы дело было сделано добротно.
      -- Хорошо! Завтра, ровно в девять утра, я буду в своём джипе у бокового входа в парк! Жду вас там.
     -- Вот и отлично! -- довольно произнесла Мэри, наградив напарника вышколенной улыбкой. – Договорились!
      А тот был хмур и «не заметил» знака внимания напарницы. Хлопнул дверцей джипа, поехал на заправку.
      Но, оказавшись за шлагбаумом парковки, всё же бросил взгляд в зеркало заднего вида – Мэри стояла на том же месте, глядела джипу вслед и, кажется, выглядела растерянной.
      Какое-то неведомое существо сжало сердце Владлена цепкой лапой, а потом – мягко и нежно расслабило когти.   

                15                Умытая ночным дождём столица помолодела, встретила субботнее утро всеми цветами радуги. Солнце весело щурилось из-за многоярусных кучевых бело-розовых облаков, похожих на сказочные каравеллы с надутыми парусами; в старом ухоженном парке лёгкий ветерок шаловливо раскачивал кроны вековых исполинов, в густых декоративных кустах наперебой щебетали птицы; воздух был ещё  прохладен и свеж, ибо основная масса производителей  углекислого газа  -- автомашин -- еще покоилась по обочинам улиц.
      Ожидая Мэри в джипе у чугунной ограды парка, Владлен с интересом наблюдал за суетой пчелиного роя на развесистом кусте дикой алой розы, а боковым зрением, не поворачивая головы, держал под прицелом назначенное место встречи.
      Все эти дни его точила острая обида на Мэри за притворную любовь, изощрённое коварство. И себя  он постоянно уничижительно  клеймил  позором за то, что оказался банальным простофилей, принял медную монету за золотую.
      И вот сейчас, ожидая напарницу, Владлен обдумывал тактику поведения с ней во время круиза. Он решил, что впредь будет предельно собран с этой умелой искусительницей, воздержится от малейших любезностей в её адрес, сам не будет обращать внимание на её комплименты, если они последуют. Он думал и о том, как ему правдоподобно прикидываться исполнительным агентом, умело играть в кошки-мышки.
      Мэри подошла ко входу в парк ровно в девять ноль-ноль. На ней была короткая, до пояса, кожаная куртка чёрного цвета, синие, обтягивающие фигуру, джинсы, белокурые, с золотым отливом волосы  её были собраны в конский хвост, на плече её висела модная сумку. И вся она, в это солнечное светлое утро, словно на зло Владлену, казалась необычайно привлекательной, стройной, гармоничной. Как-то по телевизору Владлен слышал, как об одной такой красотке говорили, будто она скроена искусным ваятелем по лекалам самого  Микеланджело.
      -- Хороша стерва! -- невольно вырвалось из груди Владлена. – И не случайно её приняли на службу в Центральное Разведывательное Управление Америки. Такая чертовка кого хочешь обольстит и сведёт с ума, не то что меня, вахлака.
       Но он тут же подавил в себе всплеск восхищения  обликом напарницы, вышел из машины с наигранно скучающим видом, сдержанно поздоровался, открыл перед ней сразу две дверцы -- мол, выбирай себе место.
      Мэри поняла намёк Владлена, хитро улыбнулась -- и уселась на переднее сиденье, бросив сумку на заднее.
      -- Ну что, мистер Знаменский, поехали, – спокойно предложила она. – Вы -- пилот, я -- штурман.
      -- Идёт, -- сухо согласился Владлен. – Но, Мэри, должен предупредить вас, что по «Золотому кольцу России» можно путешествовать разными маршрутами. Одни туристы начинают с западного крыла кольца, другие – с восточного, одни посещают все областные центры, другие – лишь на выбор несколько или даже один. Например, Владимир или Сергиев Посад. Какой маршрут выбирает наш штурман? Что вас больше интересует? Памятники культуры России? Её история? Народное творчество?
      Любой вариант устроил бы Владлена, но то, что услышал он, повергло его в крайнее изумление.
      -- Меня больше всего интересует «Золотое кольцо» противовоздушной и противоракетной обороны Москвы, -- ничтоже сумняшеся, произнесла Мэри.
      Владлен ошарашенно уставился на напарницу, а та -- невозмутимо продолжила:
      -- А что, собственно, напарник, вас так смутило? Теперь подобные задания – это ваша рутинная работа. Смелее входите в свою новую роль. Давайте прокатимся именно по этому кольцу, а в пути – вы расскажете мне о его назначении и состоянии. Буду весьма благодарна вам.
      -- Хорошо, задание понял, -- кивнул Владлен, и, заведя двигатель, повёл джип по улицам Москвы в северо-восточном направлении. И, пользуясь тем, что дороги пока были ещё мало загружены, начал, неспешно, с небольшими перерывами, просвещать напарницу.
      -- Видите ли, Мэри,  кольцо противовоздушной обороны вокруг Москвы, называемое в народе «Золотым», стало создаваться в конце сороковых годов прошлого века, когда в Соединённых Штатах Америки был разработан план войны против Советского Союза под кодовым названием «Дропшот». --  Своего рода план ядерного апокалипсиса! Пользуясь монополией на ядерное оружие и превосходством вашей бомбардировочной авиации над советской, вы планировали сбросить на нашу страну свыше трёх сот атомных и с полмиллиона обычных бомб. Это позволило бы вам уничтожить почти всю нашу промышленность и более ста городов. И, конечно, в их числе Москва была бы целью номером один.
      Владлен скосил взгляд на напарницу, и к своему удивлению заметил, что та слушает его со вниманием. И, как показалось ему, даже чуть-чуть подавшись корпусом к нему.
      Ведя джип по суженному участку дороги – по причине ремонта -- Владлен на некоторое время умолк, но напарница бросила ему:
      -- Так что же дальше было?
      --Учитывая всё это, советское правительство предпринимало энергичные меры для совершенствования противовоздушной обороны страны, и, в первую очередь, Москвы. В итоге вокруг нашей столицы было создано кольцо защиты неба. Оно состояло из двух поясов. Первый (внешний) идёт по окружности с радиусом 80 километров от центра Москвы, второй (внутренний) с радиусом 45 километров от центра. По окружностям были расположены зенитные ракетные комплексы, включающие в себя радиолокационные станции обнаружения воздушных целей, технические базы, позиции огневых средств, командные пункты.
      Когда «туристы» пересекли Московскую кольцевую автомобильную дорогу, Владлен прервал рассказ, остановил джип на ближайшей автобусной остановке, которая была безлюдной.
     -- Мэри, прочтите на щите название остановки, -- попросил он спутницу.
     -- «Военный городок», -- выглянув из машины, прочла та вслух надпись на щите. – Но городка я не вижу. Здесь пустырь, заросли бурьяна. Ан нет, вон вижу вдалеке какие-то развалины.
      -- Здесь размещался первый наш зенитный ракетный комплекс -- «Беркут», -- пояснил Владлен. -- Справа и слева от него, на расстоянии пятнадцати километров друг от друга, по окружности, стояли такие же комплексы. Это и был наш внутренний пояс обороны неба.
      -- А почему был? – скосила Мэри, кося  глаза на «пилота».
      -- Да потому, что зенитные комплексы просто устарели. Они были стационарными, находились в бункерах, -- буднично пояснил Владлен. – Ваши бомбардировщики Бэ-пятьдесят два, так называемые воздушные крепости, могли успешно обходить их стороной. Поэтому на смену неподвижным зенитным комплексам у нас пришли подвижные, весьма эффективные, типа «Двина» и «Печора». А бункеры остались ненужными -- их оставили на произвол местного населения.  А оно быстро превратило их в руины. Время стремительно шло – и только что названные мной комплексы устарели и на смену им пришли новые: «Витязь» и «Триумф». Да вы, наверное, даже очень наслышаны о них! О них знает весь мир. Вот они-то и несут сейчас, в составе Первой армии противовоздушной и противоракетной обороны, боевое дежурство по охране неба Москвы. По большому и малому кольцам. Эти комплексы чрезвычайно мобильные, подвижные.   Скажем, сейчас комплекс «Триумф» вон в той роще, что справа от вас, а прозвучит команда, и через пять минут он уже будет на марше в другой позиционный район. У Америки пока нет таких, -- победоносно взглянул на напарницу Владлен.
      -- Ошибаетесь, мистер Знаменский! – горделиво вскинула голову Мэри. – У нас есть отличные ракеты «Пэтриот»! Многие страны закупают их у нас.
      Мэри вдруг дёрнула напарника за рукав, приложила вытянутый указательный палец поперёк  своих губ -- подала знак молчать.
      Владлен непонимающе уставился на женщину.
     -- «Пилот»,  давайте пройдем к останкам бункера, -- предложила та. – Я хочу представить, каким он был в лучшие свои годы.
      Водитель и пассажир вышли из машины, пошли по бурьяну к развалинам.
      -- Послушайте, напарник,  вы ведёте себя, как упёртый русский патриот, -- раздражённо заметила Мэри,  шагая рядом. – А между тем вы дали клятвенное обещание верно служить Америке, стали агентом её военной разведки.  Надо смириться с новой ролью, не ершиться и перестраиваться.    Вырабатывайте новую психологию. Это сложно, но нужно.
      «А мне приятно слышать, что я -- упёртый патриот! – довольно,  ухмыльнулся Владлен. – И таковым останусь, поскольку убеждения свои менять не намерен».
        Но говорить об этом напарнице он не стал, а лишь заметил ей:
       -- Что ж, теперь  одни дифирамбы прикажете мне петь  вашей распрекрасной державе?!
      -- Не обязательно. Но в любом случае вы должны быть лояльны к Америке, и в нашей среде всячески демонстрировать это! И хочу предупредить вас, напарник: ваш прекрасный джип может находиться на электронном контроле.
      -- У кого?
      -- У наших резидентов – «Фрэда» и «Марка».
      -- Да ну!? -- округлил глаза Владлен. -- Блефуете?
      -- Давайте проверим.
      Напарники вернулись к джипу, уселись на свои места. Мэри достала из кармана джинсов миниатюрные женские часики, встряхнула их трижды, положила на край сиденья Владлена. Циферблат часиков уже светился еда уловимым голубым неоновым светом.
      В удивлении Владлен нервно дёрнул корпусом, обхватив руками руль, забарабанил пальцами по его ободу, сокрушённо закивал головой. «Недотёпа, как же ты сам не догадался об этом?! – стал поносить он себя. – Ведь этого следовало ожидать. Ввязался в шпионские игры, так будь начеку, предельно собран, взведён, как курок оружия. Кому-кому, а тебе в первую очередь нужно было подумать о хитроумных «жучках» и «клонах» вокруг себя. Но кто и когда организовал слежку? И где конкретно в джипе спрятаны «жучки»? В колесах? В руле? В зеркале заднего вида?»
      Мэри, следившая за мимикой Владлена, улыбалась уголками губ, понимающе легонько кивала головой, как бы поддакивая ему.
      Закончив внушительную нотацию самому себе, Владлен взглянул на напарницу:
  -- Мэри, каков наш дальнейший курс?
  -- Едем в Балашиху.
  -- А что там вас интересует?
  -- Понятное дело -- военные объекты. Там, говорят, немало интересного есть.
  -- Есть кое-что.
  -- А конкретно?
  -- Например, Штаб Командования противовоздушной и противоракетной обороны Войск воздушно-космической обороны страны, -- уверенно продекламировала Мэри. -- Ещё есть Военная академия Ракетных Войск Стратегического Назначения. Кажется, имени Петра Великого. Ещё кое-что есть по мелочи.
      Владлен поджал губы, не поворачивая головы, скосил глаза на Мэри. «Смотри, какая ушлая пиндоска, -- с неприязнью подумал он. – Пальца в рот ей не клади – откусит».
  -- И что вы собираетесь делать в Балашихе? – спросил он.
  -- Надо бы сфотографировать первые два объекта.
  -- Это опасно! Там всё под перекрестным прицелом видеокамер самой современной оптики.
  -- А мы нигде не будем останавливаться. Проскочим на скорости мимо их зданий – и этого будет достаточно.
  -- И этого же будет вполне достаточно, чтобы видеокамеры запечатлели номер моей машины. Чтобы потом кое у кого из контрразведчиков Федеральной Службы Безопасности  возник вопрос ко мне: «А что это, товарищ подполковник, вам нужно было такого-то числа в такое-то время в Московской области? Около двух важных стратегических объектов? А? Отвечайте». Так что, мисс, не советую вам играть с огнём. Нужные вам «фотки» можно сделать позже, не подвергая себя опасности, скажем, из окна такси.
      Несколько секунд Мэри исследовала напарника пристальным взглядом, потом лицо её осветилось мягкой улыбкой.
      -- А вы молодец, мистер Знаменский, -- заметила она. – Оказывается, у вас есть задатки толкового агента. Семена начинают прорастать.
      -- Осталось только хорошенько поливать их водичкой, -- съязвил Владлен.
      -- И это будет. В ближайшее время я проведу подробный инструктаж, снабжу вас кое-какой аппаратурой. Получите первую зарплату. Хотите в рублях или в долларах? Какой у вас месячный оклад?
      -- Семьдесят тысяч, плюс надбавки, -- не сразу ответил Владлен.
      --Так мало? – искренне удивилась Мэри. – В нашей армии столько получает сержант. Мы будем платить вам гораздо больше. Что от вас нам нужно? Пунктуальное выполнение заданий. Всячески будут приветствоваться и оплачиваться щедрее ваши инициативные действия. Мы об этом ещё поговорим. А пока, раз поездка в Балашиху отменяется, едем прямо по шоссе, через двадцать километров -- остановка!
      Джип набрал скорость. По обе стороны дороги замелькали  различные хозяйственные строения, коттеджи, красивые и аляповатые, вперемежку с доживающими свой век убогими деревенскими домами,  сельскохозяйственные угодья, а потом -- потянулись густые хвойные леса.
      Мэри достала из кармана куртки смартфон и по навигатору стала следить за местностью.
      Две сотни резвых «лошадок» джипа легко преодолели двадцать километров по «хай вею» менее, чем за полчаса.  Однако вскоре им пришлось изрядно попотеть: «штурман» назначил новый маршрут движения. Джип свернул с автострады на просеку и пошёл малоприметной грунтовой дорогой, усеянной ухабами, глубокими рытвинами, наполненными водой, жидкой грязью.
          Урча двигателем, джип валко переваливался на колдобинах с борта на борт, во многих местах утопал в жидкой грязи выше колёс, остервенело буксовал в глубоких вымоинах. А там, где дорога была очень узкая, ветви деревьев и кустов нещадно хлестали по дверцам и стеклам джипа, словно не желая пропускать незваных гостей в заповедные места.
       Минут через сорок трудной езды впереди показался просвет в узкой просеке, и, наконец, джип выехал на открытую местность. Взору путников предстал унылый пейзаж. Перед ними лежало  озеро, размером в три футбольных поля, с заболоченными берегами, и впадающая в него речушка. Водоём окружала хилая буро-зелёная растительность, с разбросанными то там, то здесь голыми стволами деревьев. У озера не было слышно ни птичьего гомона, ни звериного крика, ни человечьего голоса. В нос бил отвратительный едкий запах, вызывающий тошноту.
      -- И стоило ради этого пейзажа жилы рвать!? – с укором взглянул Владлен на Мэри.
      -- Очень даже, -- отозвалась та.
      -- А что дальше? – спросил Владлен. – Будем созерцать мёртвый пейзаж?
      -- Нет, действовать будем!
       С этими словами Мэри перегнулась меж спинок сидений назад, достала свою сумку, извлекла бутылку минеральной воды, пластмассовые стаканчики, наполнила их, один из них протянула Владлену.
       -- Мистер Знаменский, а можно обращаться к вам по имени?
       -- Да, пожалуйста.
       -- И я предлагаю вам называть меня, как прежде – Мэри, а лучше -- Мэрилин. Я хоть и не Мэрилин, но уже давно свыклась с этим именем. И слово Маша ласкает мой слух.
       -- Предложение принято, -- всё ещё сухо произнёс Владлен.
       Когда напарники выпили по стаканчику воды, как бы скрепив соглашение, Мэри достала из кармана куртки обрывок шпагата, обвязала им горлышко бутылки, вышла из машины. Найдя на брегу удобное место, она ловко метнула бутылку в озеро,  наполнила стеклянную ёмкость водой.
      Владлен не стал спрашивать у Мэрилин, зачем нужна ей эта отрава. Включил навигатор своего смартфона, и тот привёл его, по речушке, к расположенному в трёх километрах крупному промышленному комбинату, который и отравлял местность.
      С такими же потугами джип вернулся по просеке на автостраду, где, чумазый с «головы до ног», стесняясь своего вида, робко встроился в общий поток транспорта, чая поскорее встретить на пути мойку.
      Через полчаса «туристам» повезло. Они подъехали к посёлку с крупным строительным рынком и приличным торговым центром. Здесь джип приобрёл первозданный вид, а путники подкрепились в кафе.
     Владлен намерился тут же освободиться от электронной слежки путём скрупулёзного обыска своего «коня», но напарница удержал его от этого опрометчивого шага: «Не надо злить резидента».
      Владлен призадумался на минуту -- и смекнул, что «жучок» этот впоследствии может пригодиться ему в игре с америкосами, отказался устраивать «шмон» верному другу.
      Передохнув с четверть часа, «туристы» выехали на автостраду и на максимальной скорости помчались в северном направлении. По обе стороны дороги им открывались великолепные равнинные и холмистые ландшафты Подмосковья, вобравшие в себя всю палитру природных красок.
      Любуясь пейзажами, «туристы» изредка переговаривались на нейтральные темы. Отношений между собой они не затрагивали, видимо, отложив эту процедуру на  будущее. Но уже в их диалоге звучали слова Владлен и Мэрилин.
      Когда джип «отмахал» полторы сотни километров, Мэрилин вооружила глаза массивными очками в чёрной роговой оправе, попросила Владлена свернуть с автострады вправо, на малоприметную грунтовую дорогу.
      Владлен повернул джип, куда велено – и сразу понял, в чём дело. В двух-трех километрах по курсу, на холме с пологими скатами, за дрожащим маревом нагретого воздуха, он увидел лес металлических ферм и мачт, в совокупности образующих подобие огромного антенного поля.
      Остановив  джип под развесистым деревом, Владлен  собрался достать из багажника полевой бинокль, чтобы рассмотреть всё получше, но Мэрилин удержала его, протянула ему свои очки.
      Владлен вздел очки на нос -- и немало подивился: простое, на первый взгляд, оптическое устройство, обладало, по крайней мере, десятикратным увеличением прямого изображения предметов. С его помощью Владлен хорошо рассмотрел на холме ажурные металлические фермы разной конструкции, их расположение, паутину проводов, множество других предметов -- и понял, что не ошибся в своей догадке. Действительно, взору его открывалось некое антенное поле, огороженное по периметру забором колючей проволоки в два ряда кольев и знаками «запретная зона».
      -- А что же  дальше, Мэри? – спросил Владлен, вернув очки хозяйке.
      -- Разворачиваемся -- и возвращаемся на автостраду. В очки вмонтирован сканер радиочастот и фотоаппарат, и я зафиксировала всё, что нам надо было -- буднично ответила напарница.
      В дальнейшем напарники выполнили ещё три ёмких спецзадания, прежде чем к вечеру, прилично уставшие, въехали в стольный град Владимир, привольно раскидавший свои жилые кварталы по берегам реки Клязьма.
      Владлен прежде бывал здесь и сразу направил джип по нужному адресу: улица Чайковского, 27, многоэтажная гостиница «Золотое кольцо» -- здесь всегда можно с комфортом устроиться на ночлег.
      Поставив джип на охраняемую парковку, напарники, скованные, не знающие, как дальше строить отношения между собой, вошли в просторный вестибюль гостиницы. И, как они предполагали, на ресепшн их сразу приняли за сладкую семейную парочку и предложили одноместный комфортабельный номер.
      Еще неделю назад от такого предложения Владлен и Мэри были бы в восторге, но теперь в их отношениях была трещина, если не сказать пропасть. Владлен считал, что Мэри предала его любовь, отдала его в руки врагов, а Мэри была убеждена, что сделала для любимого благое дело.
      Время шло, постояльцы медлили с выбором номера, вызывая у администратора и его секретаря недоумение. И сотрудники отеля пришли в ещё большее изумление, когда, наконец, «глава семейства» сделал выбор: два одноместных номера.
      Добросердечные администратор и секретарь отеля смекнули, что между понравившейся им симпатичной парой произошла размолвка -- и решили, хитроумным способом, проложить им тропку к примирению: подобрали им два одноместных, смежных номера, на седьмом этаже, с прекрасным видом на деловой и исторический центры города.
      Заполнив регистрационные документы и получив ключи от номеров, Владлен и Мэри зашли в свободный лифт -- и, к своему большому изумлению, нажали одну и ту же кнопку на панели кабины лифта, вышли на одном и том же этаже.
      Оба смутились, растерянно посмотрели друг на друга: ситуация походила на ту, когда три месяца  назад они, продрогшие, промокшие до ниточки в бушующую над Москвой вечернюю грозу, поднялись на лифте на десятый этаж своего дома и остановились перед дверью квартиры Мэри.
     -- Владлен, всё возвращается на круги своя! – озарилась улыбкой Мэри. – Его величество случай подталкивает нас друг к другу. Вас это не удивляет?
      -- Да, чёрт возьми! Деже вю какое-то! Даже этаж тот же – десятый! Только грозы нет, небо чистое, ясное. Ну что ж, Мэри,  давайте обживать свои номера.
      Переглядываясь, они стали неспешно открывать ключами двери своих номеров. Первым справился с делом Владлен. Входя в номер, он оглянулся – Мэри, округлив глаза, растерянно смотрела на него, словно не веря, что он сейчас скроется за дверью.
      В душе джентльмена шевельнулось чувство жалости к напарнице, обида на неё стала притупляться.
      -- Мэри, приглашаю вас на ужин в ресторан, -- всё ещё нерешительно сказал Владлен.
      -- Весьма благодарна! Так хочется кушать.
      -- На сборы час хватит вам?
      -- Вполне!
      -- Через час я зайду за вами.      

                16                Метрдотель ресторана встретил симпатичную пару улыбкой во весь рот:
        -- Проходите, дорогие гости, весьма рады видеть вас. Что устроит вас? Стол в общем зале или отдельная кабина?
       Владлен огляделся. Интерьер зала понравился ему, публика благочинная, в основном молодёжная, возле эстрады под джаз танцуют пары.
       -- Сядем здесь? – указав на свободный, на двоих, столик у окна, обратился Владлен к Мэри.
       Напарница одобрительно кивнула головой.
       Едва пара уселась за стол, как к нему поспешила молоденькая официантка, в старинном северорусском наряде, в кокошнике, с объёмной папкой меню в тяжёлом кожаном переплете и с золотым теснением. Раскрыв фолиант, она положила его на стол перед женщиной.
       -- Выбирайте, дорогие гости. Я к вашим услугам.
       Мэри предоставила право выбора Владлену.
       Через пять минут стол был заставлен тарелками с закусками, украшением которых была бутылка игристого вина из французской, известной всему миру, провинции.
       Несмотря на хрупкость девичьей фигуры, официантка ловко откупорила массивную бутылку, изящно изогнувшись, наполнила бокалы гостей шипучим напитком.
       -- За что пьём? – подняв хрустальный бокал, испытующе взглянула на Владлена Мэри.
       -- За  успех тура, -- буднично ответил тот.  – За что же ещё!
       -- А я предлагаю выпить  за, --  Мэри осеклась, прищурила глаза, как бы  обдумывая, говорить или не говорить напарнику то, что у неё на уме. Через секунду глаза   её  расширились, и в них блеснул огонёк решимости. Она качнула головой,  смело взглянула на Владлена   и произнесла: – А я предлагаю тост за нашу любовь!
       -- За любовь?! – словно от кости в горле поперхнулся Владлен, и даже чуть отпрянул от Мэри. – Да что вы такое  говорите?!
       -- Да, за любовь! -- твёрдо повторила напарница -- и накрыла своей рукой лежащую на столе свободную руку Владлена.
       -- Вы же предали нашу любовь! – с надрывом в голосе произнёс Владлен.
       -- Давайте поговорим спокойно, без лишних эмоций, -- приложив руку к груди,  умоляюще произнесла Мэри.
       -- Хорошо, давайте, без эмоций поговорим -- согласился Владлен, хотя глаза его смотрели холодно, жёстко и с недоверием.
       – Так вот знайте, Владлен, находясь в ясном сознании и доброй памяти, -- с придыханием произнесла Мэри, -- я заявляю вам: я по-прежнему люблю вас. А вы думайте обо мне, что хотите.
       -- Может, вы просто от скуки играете в любовь?! – встретил напарницу прямым пристальным взглядом Владлен. -- Кто вы?! Я ничего толком не знаю о вас. В начале наших отношений вы рассказывали мне, что ваши предки были обрусевшими шведами, жили в Петербурге, а потом вернулись на родину. Рассказывали, что вы с детства прониклись любовью к России и к русскому языку.  Тогда я по наивности   поверил вам, а ваш рассказ оказался сказкой про белого бычка. Оказывается, вы американка и к тому же ещё и сотрудник могущественной разведывательной организации.  Почему же теперь я должен верить вам?!
       -- Потому что, Владлен, обстановка в корне изменилась, -- взволнованно произнесла Мэри. – Теперь у нас одна стезя, и я расскажу вам откровенно всю правду о себе -- от альфы до омеги. Вот послушайте мою исповедь. Прежний мой рассказ вам о том, что мои предки были обрусевшими шведами, а потом вернулись на родину в Швецию – это блеф. Неправда и то, что мой отец держал там фирму по производству мебели, разорился, а я вынуждена была выйти замуж за его менеджера Густафа Андерсена. Это -- легенда, придуманная моим руководством именно для вас, на период наших начальных отношений, -- пояснила Мэри. -- И я не могла, просто не имела права изменить её. Кроме того, я тогда ещё не была безумно влюблена в вас. Тогда вы мне просто нравились как брутальный, полный сил молодой мужчина.
       -- А кто же вы на самом деле? – спросил Владлен, поставив нетронутый бокал с вином на стол.
        Мэрилин осмотрелась по сторонам, облокотилась на стол, подалась грудью вперёд.
       -- А на самом деле я – коренная американка Мэри Джейн Робертс, уроженка   Нью-Йорка, --  не спуская преданного взгляда с Владлена, говорила Мэри. – Нахожусь на службе в Центральном Разведывательном Управлении Соединённых Штатов Америки. Пару лет назад моё начальство решило направить меня для продолжения тайной службы в Россию. Конечно, не напрямую из Америки, а окольным путём и под личиной европейки, в частности, шведки. Ибо я тогда поддерживала отношения со шведом Густафом Андерсеном, с которым познакомилась на отдыхе на Канарах, – и вскоре вышла за него замуж. И, естественно, автоматически приобрела шведское гражданство. Брак наш с Густафом был недолог: он погиб в автокатастрофе. Через некоторое время в Швецию прилетел американский военный разведчик «Марк». Мы  заключили с ним фиктивный брак. «Марк» получил шведский паспорт, взяв «мою» шведскую фамилию Андерсен и имя почившего в бозе Густафа. Прямой путь в Россию, с европейскими паспортами, нам был открыт. Под видом шведской семейной пары -- Густаф и Мэри Андерсен -- мы завербовались в работающую в России шведскую геологоразведочную фирму – и оказались в Москве. Здесь я  и «Марк» должны были  провести под руководством  военного атташе нашего посольства в Москве «Фрэда»  операцию под кодовым названием «Блондинка». То  есть -- завербовать вас в агенты Разведывательного управления американского министерства обороны, что и было сделано.
      -- И начало этому делу положили вы, тайно от меня открыв дверь в квартиру своим сотоварищам, – со страдальческой миной на лице произнёс Владлен. – Если выразиться сентиментально, то можно сказать, что вы допустили их к нашему ложе любви.
         -- Владлен, если б вы знали, какой дорогой ценой достался мне этот шаг, -- проникновенно произнесла Мэри, щуря глаза и покачивая головой. – Ведь первоначальным планом операции предусматривалась ваша добровольное согласие на  вербовку. Например, путём  вручения вам дорогих подарков,  крупной суммы денег, любовного обольщения, наконец, лёгкого шантажа. Но глава  посольской резидентуры «Фрэд» посчитал, что на это могут уйти годы. И  решил ускорить ход вашей вербовки -- силовым способом. Меня обязали в кульминационный момент операции впустить в квартиру «Фрэда» и «Марка». Я понимала, что по отношению к вам поступаю подло, гадко, как последняя тварь, но я не могла не выполнить строго приказа начальства. Отлично представляю, как были вы тогда шокированы моей притворной ролью! Догадываюсь, что подумали тогда обо мне, да и о женщинах вообще!
       Мэри вздохнула всей грудью, на несколько секунд погрузилась в себя, потом сказала:
      -- Отодвигая в ту роковую ночь задвижку двери своей квартиры и впуская наших сотрудников, я понимала, что наношу и себе тяжёлую рану. Как бы делаю себе в самое сердце инъекцию яда. Ведь к этому времени я успела влюбиться в вас по уши. Вы стали для меня тем принцем, о котором мечтает каждая женщина с подросткового и юношеского возраста. Бог свидетель, Владлен, к тому времени вы стали мне самым дорогим человеком на свете.
       По телу Мэри пробежала нервная дрожь, лицо её стало мертвенно-бледным, из глаз по щекам потекли обильные слёзы. Она закрыла лицо руками, и с минуту находилась в таком положении.
       Владлен протянул Мэри салфетку. Она вытерла слёзы, разгладила руками щёки, облизала влажные губы и продолжила: 
       -- Но я, Владлен, -- кадровый солдат внешней разведки Америки. И я выполнила свой воинский долг, выполнила приказ командира. И вы, Владлен, как военный человек, должны понять меня. Не так ли?!
       -- Так, -- согласно кивнул головой Владлен. – Долг – святое дело. Устав гласит, что приказ командира должен быть выполнен точно и в срок.
        Мэри вгляделась в лицо Владлена, пытаясь понять, правду говорит он или иронизирует, и в глазах её  блеснул огонёк надежды.
       -- Понимаете, Владлен, впуская в свою квартиру «Фрэда» и «Марка», я действовала не только в интересах нашей операции, но и преследовала личную цель. Я хотела навсегда привязать вас к себе. Как дорогую, даже бесценную вещь. Так хотелось быть вместе с вами, и теперь я не хочу отпускать вас от себя.   
       -- Заарканили, как мустанга и хотите держать в стойле, -- ухмыльнулся Владлен. -- Всё решили сами, не спросив меня. Мерси Боку.
       -- А вы тоже виноваты в этом, -- с укоризной  взглянула на напарника Мэри. -- Вы оказались  банальным ловеласом. С первых встреч начали соблазнять слабую женщину. Разными хитрыми уловками: ласковым взглядами, лучезарной улыбкой, обходительностью, волнующим голосом. И при этом всегда -- напоказ молодёжная стать, стройное тело. И я, глупая, клюнула на вашу удочку, глубоко заглотила вкусную наживку. Так что вы ответственны за то, что приручили меня к себе. Не будь всего этого, мы бы сейчас не сидели за этим столом. Вот такая вынужденная краткая исповедь моя вам. Вы верите мне?
       Владлен  пристально посмотрел на Мэри – и был поражён выражением её расширенных глаз. Ему казалось, что от них лучами исходит свет нежности, преданности, верности, любви.
       «Говорят, что глаза человека являются зеркалом его души, -- подумал Владлен. – Если это так, то, по-моему, Мэри сейчас вполне правдива, говорит, что думает». И в груди его вдруг поднялась тёплая, обволакивающая волна, обида на Мэри стала таять, как утренний мартовский ледок под лучами восходящего солнца. Сердце его сладко сжалось на миг, а потом застучало ритмично, с силой толкая в жилы горячую кровь.
       Но во Владлене ещё остался трезвый рассудок. «Стоп-стоп, чувак! –  вдруг скомандовал он сам себе, отрезвляясь от любовного дурмана. -- Это мы  уже проходили, трали-вали. Может, напарница снова завлекает тебя  в  медовую  ловушку. Не раскисай, вахлак! Зачем   тебе  преданность и  верность американки?! Не в жёны же она тебе напрашивается. Предлагает любовь, а любовница она завидная. Так и пользуйся ею в своё удовольствие.  Глядишь --  и приручишь её к себе, заставишь плясать под свою дудку».
      Владлен приосанился, обрёл уверенность в себе.
        -- Ну что ж, Мэрилин! – поднял он бокал. -- Тост провозглашён! За любовь –так за любовь! Пьём до дна.
       Выплёскивая вино, напарники звонко чокнулись бокалами, осушили их до дна. Хмельной напиток быстро ударил им в головы, вселил в них лёгкость, игривость. Они шутили, смеялись, награждали друг друга комплиментами, танцевали под джаз.         
       -- Маша, а как тебя угораздило стать разведчицей? – спросил Владлен, когда они вновь сели за стол. – Твоя фактура позволяла тебе стать прекрасной актрисой, балериной, знаменитой моделью, наконец, женой толстосума с Уолл-Стрита. Сейчас блистала бы в высшем американском обществе. А ты выбрала весьма рискованную и трудную профессию. Почему?
       -- О, Владлен,  это -- мой крест! -- воскликнула Мэрилин. – Жизнь заставила меня выбрать эту профессию. То, что я расскажу сейчас, может шокировать тебя. А я не хочу этого.
       -- А я  переживу, Маша, пожалуйста, рассказывай!
       -- Тогда слушай. Дело в том, что с самых малых лет я лютой ненавистью ненавижу твоих соотечественников. В частности, советских людей.
       -- Во как! -- вскинул брови Владлен. – Чем же досадили они тебе?
       -- Они повинны в гибели моих двух родственников по прямой мужской линии:  деда и отца. 
       -- Маша, а как это произошло? – сочувственно уставился на напарницу Владлен. – Ведь между Америкой, с одной стороны, Советским Союзом и Россией, с другой стороны, никогда не было прямых конфликтов. Напротив, когда Северо-американские колонии вступили в войну с Великобританией за независимость, -- я помню это ещё со школьного курса  по истории, -- Россия тогда приняла принятую Конгрессом декларацию о нейтралитете, хотя английский король Георг Третий настойчиво просил русского царя помочь ему войском. Наш царь отказал ему. А теперь, Маша, представь, что могло бы случиться, если бы царь наш помог королю? А то, что возможно американского государства как такового и по сей день не существовало бы на карте мира. Во второй мировой войне Штаты и Советский Союз были союзниками в борьбе против фашистской Германии. В последующие годы  отношения между ними охладели, но до войны дело не доходило.
       -- Однако  время от времени  наши военнослужащие всё же скрещивали свои шпаги на поле брани, -- протестующе вскинула руку Мэрилин. – Вспомни Корейскую войну. Тогда наши и ваши лётчики встречались в корейском небе как враги.  Нечто подобное происходило позже во Вьетнаме и Афганистане. И вот во Вьетнаме моего деда, славного аса, сбил советский доброволец офицер-ракетчик, -- с грустью произнесла Мэри.
       -- Но ведь тогда, Маша,  вы  открыто и  грубо вмешивались в жизнь этой страны, – с укором взглянул на Мэрилин Владлен. – Тогда ваши летающие крепости  массированными  бомбардировками сметали с лица земли вьетнамские города и деревни -- вместе с их жителями. Тогда ваши самолёты поливали их поля и джунгли отравляющими веществами и напалмом, превращая всё в мёртвую зону. Поэтому наши добровольцы из числа зенитных ракетчиков помогали вьетнамцам отстаивать их право на жизнь и свободу. Вот, видимо,  дед твой и попал под их огонь. А что с папой случилось?
       -- Он погиб в Афганистане,  в разгар гражданской войны там, -- сокрушённо покачивая головой, -- сказала Мэрилин. --  Он был там военным советником моджахедов, боровшихся против правительственных войск. Вертолёт, в котором он летел, был сбит огнём зенитного пулемёта подразделения вашей Сороковой армии, воевавшей на стороне правительственных войск.  А мне тогда было всего два годика.
       Напарники умолкли, как бы отдавая дань памяти погибшим. Долгую паузу прервал Владлен.
       -- Маша, а разве твои родичи погибли на американской земле? – как можно мягче спросил он. – Например, защищая страну обетованную от внешнего врага?  Защищая от супостата свою частную собственность, своих жён, детей,  в том числе твою маму, тебя, других членов семьи?  Нет и нет. Они погибли вдали от родины, на чужой земле, в агрессивных войнах за политические цели своего государства. Пожалуйста, запомни эти ключевые  слова:  погибли на чужой территории. Знаешь, Маша, у меня  дед по материнской линии тоже погиб на войне: он участвовал в защите  Смоленска  от фашистских захватчиков.  И голову свою он сложил на земле, на которой родился, на которой вырос, на которой остались его потомки, в том числе и я, его внук. Скажи, Маша, есть разница в гибели наших дедов?
      Мэри вскинула голову, было хотела сказать что-то, но тут же сникла. Чтобы вывести её из затруднительного положения, Владлен спросил:
       -- Маша, а почему именно ты возложила на себя миссию мести, а не кто-то из мужчин вашей семьи? Ведь месть – дело мужское.   
       -- А этому делу как раз и собирался посвятить себя мой брат-близнец Рональд, -- живо откликнулась Мэрилин. -- Однако судьба распорядилась иначе. В десятилетнем возрасте он упал с велосипеда на каменистой тропе, повредил колено, стал хромоногим. А в семье нас, детей, двое. И господний перст указал на меня: стань воительницей! И стала ей. Решила проникнуть в стан врага – и мстить ему изнутри. Я росла в неполной семье, без отцовской ласки. Спасение от домашней тоски искала в общении со сверстниками. В детские и юношеские годы активно участвовала в скаутском движении, а слово «скаут», ты знаешь,  на русский язык  переводится как «разведчик». Я участвовала в играх скаутов на природе, в походах,  овладевала навыками выживания в трудных условиях. В средних классах старшей школы я стала осваивать русский язык, а затем основательно занялась им в Техасском государственном университете, на факультете славянских языков и литератур. И ты знаешь, Владлен, он мне легко давался -- и я с увлечением изучала его. Получив учёную степень бакалавра по русскому языку и литературе, я добровольно завербовалась в Центральное Разведывательное Управление Америки. Окончила его университет. Ты, наверное, знаешь, что это специальная  разведывательная школа. Там я прошла серьёзную школу агентурной работы -- и, в конце концов, оказалась в России, и сижу перед тобой. И я счастлива, что теперь мы вместе работаем на великую страну – Америку.
        «Ну, уж  прямо сейчас разбежался и поскакал я во весь опор служить твоей разлюбезной Америке, -- усмехнулся про себя Владлен. – Тешь пока себя этой сладкой мыслью, а мы будем работать  с отрицательным знаком качества».
        Тем временем ресторан стал как-то быстро пустеть, хотя вечер только начал переходить в ночь, а джаз ещё добросовестно отрабатывал гонорар.
       -- В чём дело? – поинтересовался Владлен у метрдотеля. – Куда народ исчезает. Для кого оркестр старается?
       -- Уважаемый, сегодня в природе день особый! Сейчас идёт звездопад Персеиды. Он назван так в честь какого-то мифического героя. Явление, возникающее при сгорании в атмосфере Земли мелких метеорных тел, например, осколков комет или астероидов. Это одно из самых ярких астрономических зрелищ природы. И весьма романтическое, я вам скажу. Происходит оно раз в году -- именно сегодня, именно в этот час, – охотно и со знанием дела пояснял главный распорядитель зала. – Сегодня, в «звездный дождь», можно загадать сокровенное желание – и оно обязательно сбудется. Вот народ и предпочёл зрелище бифштексам да салатам, слинял из ресторана лицезреть «звёздный дождь» да загадывать заветные желания.
       Владлен и Мэрилин в общих чертах знали о подобном редком явлении природы, но ни разу не наблюдали его воочию, и теперь решили восполнить пробел. 
       Расплатившись с официанткой, они покинули ресторан, вышли из отеля. Ночной город встретил пару дыханием свежего ветра, россыпью огней освещения и цветных подсветок улиц, памятников, церквей, гуляющей  публикой.
       Многие люди, задрав голову кверху, всматривались в звёздное небо, в разных местах которого на миг загадочно вспыхивали тонкие полоски прозрачного света -- следы сгораниях метеорных тел, величиной с пылинку.
       Насладившись светомузыкой центра города, Владлен и Мэрилин спустились к набережной реки и пошли вдоль берега по пешеходному туристическому маршруту.
       На одной из смотровых площадок напарники присели на скамью, чтобы загадать желания. Не успели они собраться с мыслями, как оказались лицом к лицу с шумной гоп-компанией из четырёх подвыпивших парней.
       -- Оба-на! На ловца и зверь бежит! – воскликнул хриплым баском широкий в кости парень, похоже, главарь компании.
       -- Что вам надо от нас? – спросил Владлен.
       -- Да самую малость, -- ухмыльнулся главарь.
       -- Что конкретно?
       -- Ключи от машины… 
       -- Как видишь, я безлошадный.
       -- Не гони пургу, фраер залётный. Мы видели, как давеча ты с шиком подогнал свой джип к гостинице. И часики твои золотые совсем не смотрятся на твоей руке. Они подошли бы вон нашему красавчику, -- кивнул главарь на стоявшего рядом с ним жилистого детину, с восточным окрасом в лице.
       -- Не много ли захотел?! – резко встал с места Владлен.
       -- Нет! Нам еще с куколкой твоей охота поиграть, -- осклабился выглянувший из-за спины главаря дебелый бородатый мужик. -- Грех тебе одному пользоваться такой сладкой киской.
       -- Уразумел, фраер?! – бодливо вскинул голову главарь. – Давай выворачивай карманы!
       -- Это же грабёж! – возмутился Владлен. – И вам не сойдёт это с рук!
       -- Зубило, освободи фраеру карманы! – полуобернувшись, бросил главарь четвёртому корешу. -- Там, наверное, и нал есть немалый.
       Зубило, рослый, накаченный парень, с ирокезом на голове и  оскалом крупных зубов, вышел вперёд, смачно плюнул в ладони и, поигрывая бицепсами, решительно шагнул к потенциальной жертве.
       -- Ты, фраер, выворачивай карманы – или ты труп! – по-волчьи оскалился он и принял подобие боксерской стойки, чтобы нанести сокрушительный удар.
       Одного короткого мгновения, сравнимого со вспышкой метеора в небе, хватило Владлену, чтобы понять, что сложилась патовая, если не сказать, матовая ситуация, и что, если он хочет жить, надо немедленно действовать.
       -- А это мы ещё посмотрим! – с вызовом бросил Владлен -- и лёгким скачком принял скрытую боевую стойку: согнутые в локтях руки  выставил вперёд, спину чуть ссутулил, весь напружинился.
       Такая позиция «фраера» показалась накаченному бандиту ущербной, и он, не мешкая, резко выбросил вперёд правую руку, чтобы сокрушить его ударом в голову.
       Однако он не знал, что стойка, которую занял его визави, позволяла тому не только активно защищаться, но и агрессивно атаковать. Что тот сделал успешно: левой рукой он блокировал выпад  бандита,  а правой -- быстро нанёс ему «кросс» в челюсть. 
       «Качок» звучно клацнул зубами. Свет для него мгновенно померк, и он кулем рухнул на гранитную плитку набережной.
       -- Да я за кореша тебя щас на части порву, -- по-кошачьи легко метнулся к Владлену «красавчик», действительно, приятной наружности, смуглолицый, жилистый детина.
       Этого нападающего Владлен встретил уже в боевой классической стойке: левая рука впереди корпуса тела, правая, наиболее сильная, – сзади, как бы в резерве. Несколькими быстрыми встречными выпадами левой руки, джебами, Владлен остановил лихой наскок «красавчика», а затем правой рукой молниеносно нанёс ему в подбородок встречный удар, кроссфит, вложив в него инерцию семидесяти пяти килограммов мышц и сухожилий своего тела.
       Бандит раскинул в стороны руки, на секунду застыл в стоячем положении, а потоми звучно опрокинулся навзничь, задрыгал ногами мелкой дрожью по плитке.
       «Хотя бы подонок не  окочурился совсем, -- подумал  Владлен. -- А то будет  мучать  совесть за убийство, хотя и непреднамеренное. Не душегубец же я -- крещенный!»
       А зря пожалел бандита Владлен: в шайке все были полными отморозками – в следующий миг на него бросился, с диким гиком и ножом в руке, главарь шайки. А в это время бородатый образина подскочил к Мэрилин, обхватил её сзади левой рукой, прижал к себе, а правой рукой приставил к её горлу грозно сверкнувший в свете электрического фонаря широкий нож.
       -- Ну всё, фраер, харакири делать буду тебе! Сдохнешь в мучениях! – выкрикнул вожак, поигрывая ножом и совершая обезьяньими прыжками вокруг Владлена подобие «танца с саблями» А.Хачатуряна. – А бабу твою мы в бордель сдадим, -- добавил он. -- Хороший барыш будет.
       Владлен сильно струхнул. Не за себя. Бывал он в переделках и покруче. За Мэрилин испугался. Если бы кто взглянул на него в этот миг, отметил бы мертвецкую белизну его лица. Сердце его бешено колотилось, готовое вот-вот вырваться наружу из груди и разбиться на осколки. Мэрилин, его старшая напарница по шпионажу в пользу Америки и одновременно любимая женщина, находилась в смертельной опасности. Случись что с ней серьёзное, как он отчитается перед своими заокеанскими хозяевами? И как он будет жить без неё?
       Что будет тогда, Владлен побоялся даже помыслить -- и с безумным отчаянием рванулся к захваченной Мэрилин. Но его остановил её  душераздирающий крик на английском языке:
       «Дорогой, если меня убьют, знай: я любила тебя всем сердцем!  За меня не волнуйся. Сам, милый, не плошай!» 
       И то, что сделала Мэрилин в следующий миг, повергло Владлена, а заодно и главаря банды, в крайнее изумление. Она вся сжалась, чуть подалась вперёд и -- нанесла острым локтем сильный и резкий удар бородачу в грудь, как раз между его нижними рёбрами, называемыми в медицине плавающими -- прямо в солнечное сплетение. При этом вложила в удар, за счёт стремительного раскручивания корпуса, всю массу своего тела.
       От резкого и сильного удара бандит застыл с открытым ртом, потом стал жадно хватать воздух, как выброшенная на берег рыба. Схватившись за ушибленное место, он согнулся в пояснице, и этим воспользовалась его пленница. Мэрилин схватила бандита за уши, наклонила голову к низу -- и нанесла коленом несколько резких встречных ударов в лицо. Грузный, упитанный джентльмен удачи свалился, как из-за угла мешком пришибленный, на каменную плитку.
       Увидев жесткую расправу над подопечным, главарь банды с ожесточением бросился на Владлена. Размахивая ножом и нещадно матерясь, он кружил вокруг «фраера», делал пируэты, короткие и глубокие выпады, стараясь нанести ему смертельный укол или порез. 
       Однако бандит не на того нарвался. За свой недолгий век Владлену не раз приходилось вступать в схватку с вооружённым холодным оружием противником. И теперь офицер действовал хладнокровно, уверенно. Уклоняясь корпусом  назад и в стороны от выпадов главаря, он  утомил его, вывел из себя. И, улучив подходящий момент, неожиданно нанёс по голени опорной ноги нападающего лоу-кик, хлесткий удар подъёмом стопы своей правой ноги.
       Главарь вскрикнул от болевого шока, на миг потерял равновесие и пространственную ориентировку, но устоял.
       Через секунду последовал еще один удар, такой же мощный и в то же место, и бандит, как подкошенный, рухнул  с переломленной ногой наземь.
       Мэрилин с криком радости бросилась к Владлену, обняла его,  но её эмоциональный всплеск  был преждевременным. К этому времени «качок» оклемался, поднялся с брусчатки, с диким гиком бросился на пару -- и резким толчком сбил её с ног.
       Падая на спину, Владлен не успел сгруппироваться, чтобы смягчить удар о гранитную плитку, но успел подстраховать Мэрилин – он дернул её на себя, и она мягко «приземлилась» на его тело. Да так, что тот вскрикнул от острой боли в позвоночнике и в локте правой руки.
       Ожидая следующего нападения «качка», Владлен пытался рывком подняться с плитки, но, к своему ужасу,  не смог сделать этого: сильно саднила спина, не «слушался» ушибленный локоть.
       А «качок» уже понял состояние поверженного противника. Глаза бандита загорелись злобным огнём, и он сделал шаг вперёд, чтобы добить ногами жертву.
        Но прежде, чем он успел замахнуться ногой, Мэрилин,  откуда только взялись у неё силы, из лежачего положения совершила бросок кобры -- и ткнула бандиту растопыренными пальцами правой руки  в глаза.
       Накаченный вахлак взвыл от дикой боли, ослеп, но пощады ему не было. Мэрилин с размаху нанесла ему сильный удар ногой в пах, а когда тот со стоном согнулся, взмахнула сцепленными в замок руками, как дровосек колуном при рубке дров, обрушила их на подставленную шею бандита, шумно выдохнув воздух из легких.
       Мэрилин тут же склонилась над беспомощным возлюбленным, чтобы оказать ему помощь, но пришедший в себя бородатый бандит метнулся к ней. Он замахнулся, чтобы сокрушить обидчицу могучим ударом, а та, злобно хмыкнув, опередила его. Пружинисто вскочила и нанесла носком туфли сильный прицельный удар под коленную чашечку передней ноги нападающего.
       Лицо бандита исказила гримаса острой боли. Склонившись вперёд, он обхватил ушибленное место ладонями. А этого как раз и ждала Мэрилин. Она с ожесточением нанесла в незащищенное лицо бородача несколько сильных ударов подъёмом стопы правой ноги, а потом, толкнув его руками, опрокинула навзничь.
       Превратившись в жестокую воительницу-амазонку, она обвела хищным взглядом ристалище -- «кто еще на новенького?!» -- и в миг извлекла из кармана миниатюрный нож, со складным, довольно длинным лезвием. И встреться ей в этот миг даже сам Голиаф, она бы точным ударом выпустила бы ему кишки наружу.
       К счастью, бандиты были в полной прострации, и Мэрилин  склонилась над приходящим в себя напарником, стала покрывать его лицо страстными поцелуями.

                17               
      Получив с избытком романтического «наслаждения», отходя от стресса, туристы поспешили в гостиницу -- в новом качестве их личных отношений. Если раньше Владлен, несмотря на все заверения Мэрилин в любви к нему, сомневался в искренности её слов. По его мнению, это мог быть её, совместно с резидентами, очередной «ход конём» -- подстава.  Или, скорее всего, она просто  увлечена им, охвачена временной страстью, нашла в нём идеального сексуального партнёра – и всё это принимает за любовь. То теперь Владлен по-новому смотрел на свою пассию. Ведь она произнесла слова любви в минуту смертельной опасности, когда на кону стояла её жизнь, а это говорило о глубине её чувств.
      Нечто похожее произошло и в сознании Мэрилин. За время общения с Владленом она подметила, что, помимо внешних достоинств, в характере его есть такие важные черты, как самоотверженность, благородство. Это то, что у русских выражается девизом: «Сам погибай, а товарища выручай!»
      Так поступил он на отдыхе   в Серебряном бору, спасая тонущую в Москве-реке незнакомую девушку, так поступил и в схватке с бандитами --  распластавшись при падении под ней  живым «матом». 
      … Вернувшись в свои номера, туристы принялись «зализывать» раны. Владлен ощупал, с дотошностью и профессионализмом врача, свой позвоночник. Он отметил, что при падении произошло крайне болезненное ущемление корешков нервов позвонков. Но, к счастью,  сами они не пострадали. И это главное. А с болью он уже давно на «ты» -- научился терпеть и преодолевать её.
       Владлен тут же достал из дорожной сумки бандаж из прорезиненной ткани, который, на всякий случай, всегда держал там, и, закрепив упруго облегающую повязку на пояснице, уменьшил нагрузку на позвоночник.
     Затем,  уперев руки в бока,  он осторожно прогнулся вправо, влево, назад, вперёд – и замер, ещё раз оценивая состояние  станового хребта.
      «Не ахти как, -- щуря глаза и глядя в потолок, отметил он про себя. -- Но мы ещё повоюем». И тут же усомнился в этом: локоть правой руки сильно саднил, опух.
      К подобному выводу пришла и Мэрилин, стоя обнажённой у себя в номере перед трюмо. У неё болели обе груди, которые сильно сжимал своей лапой дюжий бородатый бандит при её захвате. На них были огромные синяки. К тому же у неё  болели  кисти рук и запястья. Опьянённая злобой к бандиту, она слишком сильно размахнулась и так резко саданула его по  накаченной шее сцепленными в замок руками, что растянула связки кистей рук, отшибла себе пальцы. И теперь, массируя и растирая кремом руки, она упрекала себя за оплошность. Надо было добивать бандита ногами, а не руками --  ведь в понедельник придётся много работать на компьютере.
      Приведя себя в рабочее состояние, младший напарник заказал в ресторане ужин в номер и пригласил старшую напарницу к себе: восполнить потраченные силы на смотровой площадке, полюбоваться с балкона продолжающимся звездопадом Персеиды.
      Повторный ужин затянулся. Владлен и Мэрилин вспоминали перипетии схватки на смотровой площадке, любовались метеорным дождём, загадывали желания, говорили о любви друг к другу.
      Когда дело дошло до секса, Владлен сказал старшей  напарнице извиняющемся тоном:
       -- Машенька, я сегодня не совсем дееспособен.
       Мэрилин хитро улыбнулась и, щадя травмированный позвоночник младшего напарника, взяла инициативу в свои руки. Она бережно уложила любимого на спину в кровать и -- в позе «наездницы» -- аккуратно сделала ему длительный эротический массаж.
       Пациент был весьма доволен медицинской процедурой, ибо быстро признал её большой исцеляющий эффект. 

                18                В планы начинающих туристов на воскресенье входила поездка в город Суздаль, входящий в «Золотое кольцо России» и расположенный в тридцати километрах от стольного града Владимира. Отправляться в этот старинный город, являющийся великим музеем под открытым небом, насчитывающий более двух сот исторических и архитектурных памятников, они собирались пораньше – сразу после завтрака.
      Однако благим намерениям напарников не суждено было сбыться. Спать они легли поздно --  и банально проспали воскресное утро. Завтракать в  ресторан они пришли, когда  основная масса туристов уже обедала там.
      Помимо этого, к полудню погода проявила свой норов: поднялся сильный ветер, небо затянули серые облака, а вскоре пошёл нудный упористый дождь. И напарники благоразумно решили отложить знакомство со славным городом на ближайшее будущее.
      Понежившись несколько часов в постели перед телевизором и пообедав, напарники покинули «приветливый» город Владимир -- и взяли курс на столицу. Благо что дождь чуть ослаб, а ветер присмирел.
      Со старта Владлен пустил своего застоявшегося коня в карьер, но на первом же выщербленном участке автострады, когда машину затрясло мелкой дрожью,  он сморщился от резкой боли в пояснице.
      Это не ускользнуло от взгляда Мэрилин. Она попросила Владлена остановить джип на обочине, и, когда это было сделано, заявила, что поведёт машину сама.
      Владлен заупрямился, но Мэрилин была категорична, и её напарник отправился на пассажирское сиденье, рядом с ней.
      Джип помчался по автостраде с прежней скоростью. Владлен весь обратился во внимание, готовясь, в случае оплошности водителя, немедленно прийти ему на помощь.
      Но вскоре понял, что зря ерзает на своём сиденье. Его пассия уверенно крутила «баранку», правильно ориентировалась в дорожной обстановке, умело обходила малейшие «огрехи» асфальтового покрытия автострады.
       Видя за рулём симпатичную автоледи, некоторые дорожные альфонсы пытались заигрывать с ней, но та оставляла их с носом: горделиво уходила на высокой скорости вперёд или ловко юркала в другой ряд.
       На лице Владлена постоянно поигрывала довольная ухмылка над неудачниками: знай наших!
       Однако один «альфонс» оказался чересчур навязчивым: отставая от джипа, он снова пытался настичь его. И, когда это ему удалось -- из-за замедления общего потока транспорта перед постом ГИБДД, -- у Мэрилин  засосало под ложечкой. В открытом окне поравнявшейся с джипом «Тойоты», марки «полевой крейсер»,  она увидела, на расстоянии вытянутой руки, главаря банды, с которой вчера «любезно» познакомилась на набережной  Владимира.
       Напарники думали, что тогда всыпали бандитам «по первое число», но ошиблись: те оказались живучи, быстро очухались -- и сегодня взялись за привычное дело.
      Несмотря на огромный фингал под глазом, на губах главаря банды играла улыбка ковбоя, только что заарканившего резвого мустанга в ходе длительной погони, а общее выражение лица говорило: «Ага, попался, кто кусался!»
      За спиной пахана маячили двое его подельников, один из которых выразительно чиркал себя ребром ладони по горлу, суля эту горькую участь беглецам.
       Когда «Тойота» почти вплотную приблизилась к джипу, вожак банды  крикнул
автоледи:
       -- Привет, коза-дереза!  А мы соскучились по тебе и твоему козлу. Сделай дяде одолжение. Затормози на обочине. Поговорить надо.
       Настроение у «туристов» сразу испортилось. Они  поняли, что  week end для них окончательно испорчен,  что им придётся вновь доказывать нахалам своё реноме.
       -- Отвали, ушлый! – склонившись к Мэрилин, бросил бандиту в окно Владлен. – Вторую печать для симметрии захотел получить? Сейчас схлопочешь!
      Глаза бандита загорелись злобным огнём, крупные зубы обнажились в хищном волчьем оскале. В порыве гнева он стремительно выкинул в сторону правую руку, чтобы схватить или ударить «козу-дерезу», а та -- была готова к подобному.   Опередив нападающего на сотую долю секунды, она молниеносно полоснула растопыренными пальцами левой руки по его физиономии, и, оставив на ней кровавый след, ударила по «газам», благо что пост ГИБДД уже остался позади.
      -- Затормози-ка, Маша, у рекламного щита, – попросил Владлен напарницу. -- Поменяемся местами. Не бабье это дело с мужиками воевать.
      -- Влад, сидеть на месте! -- резко бросила Мэрилин. – Береги позвоночник! Тебе завтра на службу. Я сама разберусь с хамом!
      -- Да ты понимаешь, что говоришь?! – возмутился Владлен. – Ты, женщина, будешь «разбираться» с мужиками, а я, мужик, – буду наблюдать, кто кого. Сейчас же тормози!
      -- А ты не забыл, кто у нас в паре старший?! – передернула плечами Мэрилин. – Я имею в виду не в личное, а в служебное время. А мы сейчас с тобой как раз на службе. Так что, дорогой,  сиди, где сидишь, и не дёргайся! И, поняв, что хватила через край, сбавила тон. – Не волнуйся, любимый! Я справлюсь. Я с авто на «ты» с десяти лет. И, знаешь, на американских дорогах хамов не меньше, чем на ваших. И я за свою жизнь не одному обломала рога. А троих, особо назойливых, отправила на небеса… к праотцам. И этой банде место там же.
      -- Ты что мелешь, Маша?! – покосился на напарницу Владлен. -- Ведь это массовое убийство! За это пожизненный срок светит. Или блефуешь?! 
      -- Ни сколько, милый! Дело в том, что с этой бандой теперь ты «породнился» навсегда. Теперь она прилипнет к тебе, как банный лист. Она сможет достать тебя и в Москве, и где угодно. И учти: ты один, а их четверо. А я не хочу терять тебя. И как подчинённого в нашем трудном и опасном деле, и как любимого мужчину.
      Как бы в подтверждение своих слов, Мэрилин обласкала Владлена долгим нежным взглядом, заговорщически подмигнула -- и легонько толкнула его локтем в бок.
      -- Милый, всё будет окей!
      В ответ Владлен обречённо вздохнул и покачал головой, как бы говоря: ну что с вами, бабами, поделаешь. Но все же поддержал напарницу:
      -- Маша, помни, я с тобой!
      А Мэрилин уже закусила удила. Ведя джип по второй от разделительной линии полосе, она сбавила скорость, и, поглядывая в зеркало заднего вида, ждала, когда на скоростной полосе появится злополучная  «Тойота».
      И вскоре машина с бандитами замаячила в зеркале заднего вида джипа. С каждой минутой она была всё ближе и ближе. И вот уже Мэрилин увидела нетерпеливо выглядывавшего из кабины на дорогу главаря банды.
      Решив поиграть на нервах у преследователей, Мэрилин на миг высунулась из кабины, оглянулась и выразительно помахала рукой, мол, «чайник», обходи, чего резину тянешь.
      Сигнал был принят, и «Тойота» рванула вперёд. Но, когда она стала доставать джип, тот неожиданно занял её полосу и подставил ей свой зад – «хамски» подрезал.
      Раздался визг тормозов «Тойоты», а джип тотчас убрался с «чужой» полосы на соседнюю -- и стремительно ушёл вперёд.
      Мэрилин ещё дважды подрезала «Тойоту», а когда дождь усилился, перестроилась в крайний правый ряд автострады, на перекрестке дорог свернула вправо, на просёлок, сбавила скорость.
      Бандиты, видимо, решили, что вчерашние их обидчики пытаются таким маневром улизнуть от них, и тоже свернули с автострады на просёлок, пустились в погоню. Вскоре они настигли «беглецов», и даже обогнали их.
      -- Милый, смотри в оба! – бросила Мэрилин напарнику. – Они ищут удобное место, чтобы остановить нас и устроить расправу.
      И оказалась права. Сразу за мостом через речку с обрывистыми берегами водитель «Тойоты» ударил по тормозам. Машина  решительно преградила джипу путь.
      Но ещё более решительно действовала «обречённая» на расправу и спасающая свою жизнь автоледи. Она мягко «причалила» джип к краю бампера неподвижной «Тойоты», проволокла её метров пять, развернула  под углом к дороге --  и,   газанув,  спихнула  с высокой насыпи. И  тяжёлый «полевой крейсер», кувыркаясь,  полетел  под откос. На брегу он замер   с вращающимися колесами вверх тормашками.
      Через несколько секунд произошёл взрыв бензобака, и машину  объяло пламенем, вверх поднялись клубы  чёрного  дыма.               
      Владлен и Мэрилин выскочили из джипа, чтобы осмотреться, сориентироваться в обстановке. Внизу, на берегу речки, чадно горела «Тойота». Бандитов, ни живых, ни мёртвых, вокруг машины не было. Либо они мгновенно погибли в салоне при взрыве бензобака, либо ещё мучались там в предсмертной агонии.
       Автострада еле просматривалась вдалеке за плотной сизой дымкой дождя, а грунтовая дорога по обе стороны от моста была абсолютно пуста.  Ни вблизи, ни вдали очевидцев «рукотворной» автокатастрофы не было видно.
       -- Маша, быстро мотаем отсюда! – скомандовал Владлен, и напарников словно ветром сдуло с места чрезвычайного происшествия. Они проехали по просёлку несколько километров до заброшенной фермы, а оттуда, по другой дороге, выехали на автостраду, по которой по-прежнему хлестал сильный дождь, влились в общий поток транспорта.               
       Постепенно   Владлен и Мэрилин оправились от шокового состояния, стали приходить в себя, осмысливать случившиеся с ними. Они понимали, что совершили тяжелейшее преступление, но в то же время предельно ясно и недвусмысленно осознавали, что иного выхода у них просто не было. Если бы не они прикончили банду, то она бы сделала это с ними с превеликим удовольствием и в изощрённой форме.
       -- Маша, а как ты додумалась во время бешеной гонки с бандитами свернуть на просёлок? – спросил Владлен.
       -- А я и не думала, -- отозвалась напарница. – Некогда было думать!  Решение на съезд с автострады созрело в голове у меня мгновенно, едва я увидела в твоём навигаторе этот спасительный просёлок. И тогда  же родилась идея спихнуть «Тойоту» с высокой насыпи в речку.
       -- Смотрю на тебя, Маша – и диву даюсь.
       -- А в чём дело, милый?
       На вид – ты ангел во плоти. При взгляде на тебя невольно приходишь в умиление. Но есть в характере твоём редкие мужские качества: авантюризм, коварство, жестокость. По-моему, не всякий молодой американский гангстер отважился бы вступить в схватку с четырьмя бандитами. А ты, очертя голову, ринулась в бой – и жестоко расправилась с ними.
      --  Милый, а я же рассказывала тебе, что окончила Университет Центрального Разведывательного Управления Америки. А это – специальная школа под невинным названием «Ферма»,  с двухгодичным сроком обучением курсантов. Находится она на знаменитой  базе американских вооружённых сил Кэмп-Пири. Там наравне с мужчинами я училась не только тонкостям агентурной работы, но и   выживать в экстремальных условиях, переносить огромные психологические и физические нагрузки, быть в дружбе с любым автотранспортом. В частности, уметь совершать «кувырки» на своей машине, таранить чужие авто, сталкивать их с дороги в кювет.  Там же прошла курсы силовых единоборств. У нас широко практиковались учебные рукопашные бои между сверстниками. И  я частенько делала отбивные котлеты из своих соперниц. Несколько раз дралась и с мужчинами. Участвовала в допросах пленников с пристрастием, даже в учебных пытках.
       -- Что, иголки под ногти загоняла несчастным? – набычился Владлен.
       -- Нет, мы применяли более гуманные способы: запугивали их, лишали  сна, плохо кормили.
       -- Скажи, Маша,  ты любила Густафа? – вдруг не по теме задал вопрос Владлен.
       -- Откровенно говоря нет, милый. Я же вышла за него не по любви, а по расчёту. Чтобы получить шведское гражданство. Да и руки он по ревности распускал.
      -- А скажи мне, суровый агент, американской внешней разведки, -- пристально посмотрел на напарницу Владлен, -- почему так быстро, после женитьбы на тебе, ушёл из жизни Густаф?
       -- Я же рассказывала тебе, милый. У его внедорожника испортились тормоза, и несчастный на большой скорости врезался в бетонный столб.
       -- А не помог ему кто-нибудь испортить эти самые тормоза?
       -- Не знаю, -- пожала плечами Мэрилин. – Я тут ни при чём.
       «На воре шапка горит», -- хотел сказать Владлен, но удержался.
        -- Может, «Марк»  «помудрил» над тормозами Густафа? – спросил он.
       -- А зачем это ему?
       -- Чтобы ускорить его  уход на тот свет, жениться на его вдове -- и получить  заветный шведский паспорт.
        – Возможно,  это так. А что это ты, милый, так всполошился  за Густафа? – мельком взглянула на Владлена Мэрилин.
       -- Ты же, Маша, приехала в Россию, чтобы мстить  моим старшим соотечественникам за гибель своих предков.  А я – наследник тех старших товарищей, коль Россия является преемницей Советского Союза. А  вдруг и у моего джипа когда-нибудь ненароком откажут тормоза.
       -- Э, нет, милый,  тормоза твоего джипа всегда будут исправны.
       -- Почему же?
       -- Потому, что я люблю тебя.
       -- За что же, Маша?
       -- В тебе есть много того, что свойственно истинному англосаксу, причём американского розлива.
  -- Например? – хмыкнул в улыбке Владлен.
  -- Интеллигентность, ум, смелость, решительность, стать, -- чуть щурясь, перечисляла Мэрилин. – У тебя римский профиль, и на лицо твоё хочется постоянно глядеть. К тому же ты двумя иностранными языками владеешь. А английским – так даже с американским акцентом. Ты отличный кавалер. Смотри, как ловко, в два счёта и три прихлопа, ты обольстил меня.
   -- Льстишь, напарница, но всё равно приятно, -- заулыбался Владлен.       
      Между тем, когда за спиной путников остался один из сложных перекрестков, Владлен обратил внимание, что Мэрилин выбрала не самый кратчайший путь домой – и сказал ей об этом.
     – Милый, мы едем в Ясенево, а оттуда -- в Битцевский лесопарк.
     -- Зачем? – вскинул брови Владлен.
     -- Чтобы покуролесить вокруг небоскрёба, что возвышается посреди огромного Битцевского лесопарка. Ты же знаешь, что там находится штаб-квартира Службы внешней разведки России. Так сказать, прямой антипод американского Центрального Разведывательного Управления, в котором я служу.
      -- А ты «поброди» по Интернету, -- посоветовал Владлен. – Там всё узнаешь об этой фирме. Даже на снимки из космоса можешь полюбоваться. 
      -- А я хочу посмотреть на антипода нашего  Лэнгли с земли.
      -- Маша,  вокруг территории этой знаменитой службы -- охранная зона. Комплекс зданий окружён двойным забором. По его периметру дежурят патрульные наряды. 
      -- А мы не будем лезть на рожон -- поглазеем на здания издали. Это позволяют новейшие технические средства. Это, во-первых. Во-вторых, мне известно, что вокруг запретной зоны разбросаны дачные посёлки сотрудников Службы внешней разведки. Не всё же время им охотиться за чужими секретами в разных странах и вербовать  там интеллектуальных туземцев в свои агенты. Надо и отдыхать им. Ведь это только один ваш Феликс был «железным», а остальные все из плоти. Им дачная жизнь только на пользу идёт. Служивые и отставники любят на солнышке понежиться, да похрустеть зелёным огурчиком с собственной грядки они не прочь. А ещё им и чад своих на свежий воздух вывозить надо.
     -- Это дело святое, -- согласился Владлен. -- И что дальше?
     -- Послушай, мой дорогой напарник, не плохо бы тебе купить здесь дачный участок. Или хотя бы снять коттедж на лето. Да и зимой здесь можно отлично отдыхать. Я читала в газетах, что Битцевский  лесопарк – излюбленное место тысяч лыжников Ясенево.
      -- Купить здесь дачный участок?! – с укоризной поглядел на напарницу Владлен, едва не покрутив пальцем у виска. – Ты что говоришь, киса?!  Здесь, если и продается участок, то только «своим». Как говорится, из рук в руки! Людям своего круга, одной крови. «Варягов» здесь не может быть по определению.
      -- А вот не скажи, дорогой! – с ехидцей парировала Мэрилин. – Недавно здесь купила коттедж девушка … из Киевской области.
      -- Что?! – повысил голос Владлен. – Думай, что говоришь, напарница! Разве может кто-то из Службы внешней разведки продать участок человеку враждебного нам государства?!
      -- Так сделка уже состоялась.
      -- Откуда это Джеймсу Бонду в юбке известно это? – с издевкой усмехнулся Владлен. -- По тайному подземному кабелю сообщили тебе прямо из штаб-квартиры Центрального Разведывательного Управления Америки?! Из разведывательного центра имени Джорджа Буша-старшего?!
     -- Не смешно, дорогой! – уколола острым взглядом Владлена Мэрилин. – Я прочла это в газете «Московский комсомолец». Читаешь такую?
      -- Нет, терпеть не могу пустобрёхов! -- завертел белками глаз Владлен. – В газетке той за жареный факт мать родную продадут.
         Между тем в природе произошла смена «декораций»: поднялся было притихший ветер, небо затянули свинцовые тучи, засверкали молнии.
      В это время  джип резво катил по наклонной Голубинской улице, с которой в ясную погоду открывается хороший вид на комплекс зданий штаб-квартиры Службы внешней разведки России. Но сейчас высокие белые здания еле просматривались за серой пеленой густого дождя.
      -- Стоп, машина! – шутливо скомандовал Владлен. – Маша, сегодня  «кина» не будет. Разворачивай оглобли, едем домой.
      -- Да! К сожалению, ты прав,  милый, -- согласилась Мэрилин – и, крутым поворотом руля на перекрёстке, лихо развернула джип на сто восемьдесят градусов. -- Но мы обязательно наведаемся сюда в ближайшем будущем. Да, милый?
      -- Как прикажешь, товарищ старшая напарница! -- отчеканил Владлен и тут же поправился:  -- Как прикажете, госпожа старшая напарница!
       -- А меня больше устраивает первый вариант, -- в ответ милому улыбнулась Мэрилин.
                19                Двухдневный туристический вояж оказался утомительным для напарников и в моральном, и в физическом смысле. Сексом они были сыты, поэтому благоразумно решили провести ночь в одиночестве -- в собственных квартирах и в своих постелях.
      Чтобы избежать кривотолков жильцов дома, Мэрилин покинула джип за квартал до него, заглянула в универсам за продуктами, серой мышкой проскользнула в подъезд «высотки», а затем  -- в лифт.
      Владлен, по той же причине, явился домой часа на полтора позже: съездил на автомойку и автозаправку, в аптеку, где купил новый поддерживающий пояс для поясницы, занимался уборкой салона джипа на парковке.   
      Приняв душ, Владлен наскоро приготовил  ужин. И хотя это была любимая им яичница на сале, а он «хлопнул» стопку сорокаградусной, поел он  на скорую руку, без аппетита: к нему вернулось острое осознание своего трудного  двойственного положения. С одной стороны, он состоит на действительной службе в Российской армии, с другой – является  агентом американской военной разведки.
      Этим своим положением Владлен терзался всю минувшую неделю. Однако, если ещё два дня назад он был лишь номинальным агентом Разведывательного управления министерства обороны США, то есть числился таковым, но ещё не был действующим, то вчера и сегодня он уже выполнял шпионские задания, наносил вред своему государству.
      «Большой ли?» -- задумался Владлен, щуря глаза и подперев, на манер скульптуры Родена «Мыслитель», рукой подбородок. Он мысленно прошёлся по всем «горячим» точкам, привлекшим внимание Мэрилин, смотрел на них глазами рядового обывателя и весьма заинтересованного человека. И, к своему удовлетворению, отмечал, что не особенно-то распускал язык. По существу, он кормил напарницу таблетками «плацебо» -- то есть сообщал ей общеизвестные сведения под видом конфиденциальных, полусекретных.
     Однако Владлена беспокоили настырность и повышенная любопытство напарницы к российским военным объектам. Он понимал, что как разведчица, она именно этим и должна заниматься. Но, считал он, не так беспардонно и в тоже время не так беспечно.
      Вспомнив желание напарницы «покуролесить» вокруг здания Службы Внешней Разведки, Владлен скривил губы в ехидной ухмылке, мысленно адресовал ей нелицеприятный месседж: «Послушай, Мата Хари американских кровей, сама погоришь, как швед под Полтавой, и меня, желторотого агента, подведёшь под монастырь».
      А вот весть о том, что девушка из Киева купила в дачном поселке Службы Внешней Разведки земельный участок, расстроила Владлена. Во-первых, думал он, это может быть чревато неприятностями для самой Службы, и, во-вторых, полагал он, следующим его агентурным заданием, скорее всего, будет поиск и установление контактов с этой таинственной киевлянкой.   
       Владлен нашёл в Интернете снимок из космоса территории штаб-квартиры СВР и обнаружил в непосредственной близости от неё четыре дачных поселка.
      «Это явный ляп высшего руководства страны, -- с укоризной покачал Владлен головой. -- Неужели подальше от Кольцевой автострады не нашлось землицы в Московской области для дач действующих и отставных сотрудников столь могущественной организации?!»
      И тут Владленом овладела злость на себя. «Ты, хренов стратег, соломинку в чужом глазу видишь, а в собственном и бревна не замечаешь?! – упрекнул он себя. – Лучше скажи, как ты мог попасться на удочку этой красотке-шпионке?! Сексуальная истома замучила?! Так трахал бы отечественных ****ей! Нет, ему, видите ли, заморской дивы попробовать захотелось. Запретного плода вздумал  вкусить. Пошёл фраер  по тонкому льду – и провалился в омут с головой».
       Владлен мысленно костерил себя, а в глубине души его просыпался внутренний голос, зрел немой протест. «Ну что ты мелешь?! – возражало в нём второе «Я» первому. – Не хотел я никакой заморской дивы, специально не заводил шуры-муры с иностранкой. Просто судьба свела меня с ней. Мне скоро тридцать пять стукнет. А спроси меня, сколько лет  из них я был счастлив во взрослой жизни. Да ни одного года! Ни одного месяца! Хотя женился по любви. Но  я был у Елизаветы вторым по счёту мужчиной. Первому она отдала всё: порывы души, пламень сердца, девственность. А мне достались одни головешки от их любовного костра. Но и их она растоптала ногами. В душе у меня тогда что-то умерло, чувства и влечения уснули, в сердце поселилась боль одиночества. Отраду находил в службе, в общении с родственниками и сослуживцами. А к женщинам отношение стало двоякое. В качестве сердечного друга, предмета обожания они меня не интересовали. О них я вспоминал лишь тогда, когда в этом возникала физиологическая потребность. Тогда на моём горизонте появлялись особы разных «мастей», но, как поётся в известной песне, «не было любви хорошей у меня». Ни одна из них не оставила в душе следа, словно память о них унесло сквознячком в открытую форточку.
      А американка возбудила во мне страсть, «оживила» мёртвое, сердце, и я полюбил её всеми фибрами своего существа. Я впервые в жизни испытал мгновения подлинного счастья. И что важно, американка тоже воспылала страстью ко мне! Взаимное любовное озарение произошло, как сверкание двух  молний навстречу друг другу».
      «Ой-ой, смотри, как расчувствовался, сейчас слезу пустит наш Ромео, -- съязвил голос трезвости Владлена. – Знай, американка не сгорала страстью к тебе, просто она мастерски сыграла роль влюблённой Джульетты. Пленила тебя, простофилю, круглого дурака, своей красотой, умело завлекла в сексуальные силки. И ты попался в них, и теперь, как ни верти, как ни крути, ты агент американской военной разведки. Соберись с духом, думай, как снять с шеи удавку».
       Душевные терзания Владлена затянулись далеко за полночь.  И когда ум  за разум стал заходить у него, видно, по подсказке сверху, он вдруг вспомнил  своего закадычного друга --  Алексея Лукашова.
      «О! С ним надо посоветоваться. Санчо Панса, что-нибудь дельное посоветует».
      С этой мыслью, горемычный,  и провалился под утро в сон.
               
                20               
      Понедельник -- день тяжёлый. Даже для штабного работника. Надо с текущими делами справиться и «залежи» минувших субботнего и воскресного дней разгрести.
      Этим и занимался старательно весь день Владлен. И, хотя на душе у него было муторно, он к вечеру выполнил весь объём накопившейся работы, устало разогнул «согбенную» спину. И, не  мешкая,  позвонил по внутреннему телефону Алексею Лукашову.
      Друг только на днях вернулся из длительной командировки, с восторгом обрадовался звонку Владлена и засыпал его вопросами о житье-бытье.
       Владлен отвечал сдержанно, и Алексей сразу понял, что у друга неприятности, и, скорее всего, со здоровьем.
       -- Влад, как дела с позвоночником? – спросил он.
       -- С этим делом более или менее нормально. А вообще есть одна проблема.
       --  Я зайду к тебе сейчас?   
       -- Жду, Алексей.
       -- Через пять минут друзья встретились в кабинете Владлена, обнялись, перекинулись несколькими фразами. А ещё через полчаса они были на набережной Москвы-реки, уединились на свободной скамейке. И Владлен, словно на исповеди, подробно, в деталях, рассказал другу, как стал агентом американской военной разведки, о злосчастном приключении  с бандитами во Владимире.            
       Алексей слушал Владлена с бледным лицом, изредка горестно покачивая головой. О некоторых фактах произошедшего просил друга рассказать подробнее, сам был щедр на комментарии.
       Расстались офицеры поздно. Если бы на набережной было немного посветлее, каждый из них  заметил бы, что в  чёрных волосах друга появились блёстки седых волос. Одно горе свалилось на двоих.
       … На следующий день друзья после службы вновь встретились на набережной Москвы-реки, устроились на свободной скамье. Владлен, как и вчера, выглядел подавленным, Алексей же чувствовал себя более уверенно.   
       -- Да, дружище, попал ты в крутую переделку! – заметил он с ходу. – И шпионом стал и в криминал вляпался. Видно, бабой с яйцами  оказалась твоя пассия-америкоса. Удивляюсь, как хватило ей смелости и умения совершить таран машины с бандитами, хотя ангел смерти давно по ним скучает. Они б ещё много бед натворили.  Но, наверняка, будет заведено уголовное дело. Хорошо, если всё будет  шито-крыто.
       -- Я тоже на это надеюсь, хотя, по правде говоря, у меня кошки скребут на сердце, -- сказал Владлен. --  И, кроме этого, не знаю,  как  дальше жить мне  в качестве предателя Родины. Может, завтра прямо с утра явиться к командиру полка – и всё начистоту выложить ему?! Вот, мол, товарищ гвардии полковник, стоит перед вами сукин сын. Вы ему недавно звание подполковника досрочно присвоили, а он америкосам продался. Или мне прямо в Главное Разведывательное Управление Генштаба податься?   «Товарищи, дорогие, где тут у вас «Смерш»? Чистокровное признание хочу сделать».
       -- Послушай, Влад, не надо ёрничать, -- остановил эмоциональный всплеск друга Алексей. – Никакой ты ни сукин сын и не предатель. Можешь смело явиться с повинной в любой соответствующий властный орган. Во-первых, никаких секретов ты америкосам ещё не выдал. И, во-вторых, явишься туда не с пустыми руками. С ходу сдашь им трёх американских шпионов. Так что с тебя взятки будут гладки, а ты останешься при своих козырях. То есть останешься в той же должности, в том же звании. А можешь добиться ещё большего.
       -- Это каким же путём?
       -- Если затеешь с америкосами игру.
       -- А что ты имеешь в виду, Лёш?
       -- Всячески демонстрировать им своё желание активно сотрудничать с ними, показывать им, что  мечтаешь об американском гражданстве, о службе в их армии. И на этой основе попытайся проникнуть в это шпионское  гнездо, укорениться там, стать  своим среди чужих.   
       -- Заманчиво, Лёш. Но не знаю,  справлюсь ли с этим.
       -- А у тебя хорошая помощница есть – твоя напарница, -- хитро улыбнулся Алексей. -- Хотя по статусу она старшая в вашей паре, но она влюблена в тебя, и это многое значит. Продолжай глубже влюблять  её в себя. Говоришь, она любит секс? Так трахай её чаще. У тебя есть, чем работать. Что ни говори, а старик Фрейд  прав: во главе всех устремлений человека в любой  деятельности лежит половой член. Поэтому почаще говори ей ласковые слова. Ведь психологи утверждают, что женщины любят ушами. Кстати, как ты называешь свою америкосу при обращении к ней.
       -- По имени. Мэри, Мэрилин, Мария, Маша. В зависимости от настроения.
       -- Что за анахронизм! – придал лицу возмущённое выражение Алексей. – Влад, сдай в утиль это старьё. Запомни, как современные Дон-Жуаны обращаются к возлюбленным: солнце моё, душа моя, счастье моё, кисонька, лапочка, рыбка. Ну скажи, Влад, разве  не затрепещет сладко сердце и не защемит между ног у твоей америкосы, когда она услышит от тебя  одно из этих слов?
       -- Что ж, Лёш, проверим, -- заулыбался Владлен – и тут же  посерьёзнел. --  Шутки шутками, а меня беспокоит одно обстоятельство. А именно: я впутываю тебя в свою нелицеприятную историю. Согласно «Закона о недоносительстве»,  ты, как офицер, должен немедленно сообщить начальству, что я стал агентом американской военной разведки. А ты не только не доносишь на меня, но и активно помогаешь. И за это ты можешь серьёзно поплатиться. А зачем тебе весь этот геморрой? Карьеру испорчу тебе, не оклемаешься потом. 
       -- Что за ахинею ты порешь, Влад! – ощерился Алексей. --  Я должен на друга  доносить начальству?!  По шее получить захотел?! Стал бы ты вправду предателем, я бы без доноса поволок тебя, куда следует.   
      -- Прости, пожалуйста, Лёша, -- сдавленным голосом произнёс Владлен. – Я знаю тебя, как самого себя, но формальность я всё-таки должен был соблюсти. А вообще я знаю, что есть у  меня  верный оруженосец Санчо Панса.
      -- Ладно, друг, сочтёмся славой, -- произнёс Алексей. – Вот тут у меня одна идейка созрела. 
       -- Говори, слушаю, -- оживился Владлен.
       -- Сейчас твоя напарница живёт одна в четырёхкомнатных хоромах.   Давай устроим за ней тотальную слежку. Я смогу  установить в её квартире самую совершенную аппаратуру видео-и ауди  слежения.  И  ты сможешь в режиме онлайн наблюдать, с кем она общается в данный момент, а также, чем она занималась в твоё отсутствие. Может,  гости именитые будут наведываться к ней. 
       -- О, это идея, дружище! – восхитился Владлен. – А как это практически сделать?
       -- Очень просто. Твоя задача – сделать оттиски замков входной двери квартиры. Я изготовлю по ним ключи. И, когда,  под видом экскурсии, вы  на денёк-два  покинете Москву,  я установлю  в пенатах твоей напарницы аппаратуру слежения.   У меня есть супер-пупер «жучки».
     … Уже смерклось, набережная пустела, в домах засветились окна, по реке плыли подсвеченные огнями теплоходы, а друзья, склонив голова к голове, всё еще обсуждали дела грядущих дней.

                21               
       За два часа до окончания рабочего дня от служебных дел Владлена отвлёк мелодичный звон кнопочного сотового телефона -- звонила Мэрилин.
       -- Слушаю, солнышко моё, -- елейным голоском отозвался Владлен.
       -- Что? – взвизгнула Мэрилин. – Как ты назвал меня, милый?
       -- Солнышко моё.  А что тут необычного? Ты же у меня жгучая с золотым отливом блондинка.  И всегда греешь  своим теплом.
       -- А ты прежде не называл меня так, милый. Что случилось?
       -- А ничего не случилось. Просто соскучился по тебе – ведь целую неделю не виделись. Вот, естественно, и напросилось на  язык ласковое слово.               
       -- Дорогой, у меня даже дыхание перехватило от твоего сюрприза.  И, знаешь,
  я тоже скучаю по тебе. Сижу за компьютером, а перед взором моим  стоит  образ твой!  Милый, у меня тут проблема одна возникла.
       -- Я весь внимание, солнышко.
       -- Не мог бы ты прямо сейчас отвезти меня с работы домой? Свою машину я отдала на весь вечер сотруднице по работе – встречать в аэропорту мужа.  А сейчас плохо чувствую себя.
       -- С превеликим удовольствием, солнышко! – воскликнул Владлен. -- Назови адрес офиса и, на всякий случай, номер его городского телефона.
      … Через полчаса  Владлен подрулил свой джип к столбу с уличными часами у «Делового Центра», приютившего шведскую геологоразведочную фирму. Здесь уже прохаживалась Мэрилин, и  Владлен услужливо распахнул перед ней дверцу джипа.
       Мэрилин выглядела уставшей, что  не могла скрыть даже дорогая её косметика.
       -- Что с тобой, кисонька? – неподдельно озаботился Владлен.
       -- Не знаю, милый. Наверное,  перетрудилась. Хочется на природу,  к воде.  Не мог бы ты устроить мне прогулку по  парку Горького? 
       Владлен не мог не выполнить  просьбу своей старшей напарницы.
       -- Да что за проблема, кисонька! Поехали!
      … День был погожим, и в парке было многолюдно. Наряду с москвичами, по его аллеям степенно дефилировали гости столицы, в том числе иностранцы, на многочисленных игровых площадках, на террасах ресторанов, баров и кафешек тусовалась неугомонная молодёжь разных возрастов, в тёмных закутках зелёных насаждений находили уединение влюблённые. 
      На фоне многоликого и многоголосого плебса напарники, державшиеся за руки, выглядели довольно эффектно. На американке были синие джинсы и лёгкий голубой блейзер, подчеркивающие её стройную фигуру. Золотистые волосы её красиво свисали длинными прядями на плечи, шагала она лёгкой походкой грациозной газели, ритмично постукивая каблуками туфель по плитке.
      Владлен, переодевшийся в своём кабинете в гражданское, тоже был хоть куда. В джинсах и рубашке с короткими рукавами, рельефно обтягивающей его широкую грудь, он выглядел настоящим атлетом-гимнастом. И не случайно многие прохожие с завистью поглядывали на красивую пару. Кому было за пятьдесят, с грустью вспоминали свои прошедшие молодые годы. А юные и молодые мужчины и женщины мечтали стать с годами похожими на членов процветающей пары.
       Чтобы не блуждать по огромной территории, куда кривая вывезет, пара первым делом познакомилась с картой парка на специальном стенде, сфотографировала её, на всякий случай, на сотовые телефоны. И, минуя шумные места, прямиком направилась в Нескучный сад. Здесь, «пообщавшись» с другим стендом, они узнали историю создания популярного у москвичей парка -- из усадеб знаменитых в прошлом российских дворян Трубецких, Голицыных и Орловых, облюбовавших в своё время для обустройства жилья высокий правый берег Москвы-реки.
      Около часа пара ходила ускоренным шагом и бродила по пересечённой местности, холмам и буеракам сада. Напарники получили приличную физическую нагрузку --  и это пошло им на пользу. Особенно Мэрилин. Она заметно посвежела, щёки её покрылись симпатичным румянцем.
       --  А теперь, милый, пора немножко заняться делом, -- заметила  она Владлену.
       -- Чем же конкретно, кисонька? 
       -- Понаблюдаем за вашим «Пентагоном». Вон, что величественно возвышается на противоположном берегу. – Говорят, здесь частенько бывает сам ваш президент.
      -- Да, бывает. Но это не «Пентагон», кисонька. Это Национальный центр управления обороной страны. На набережной он числится под номером двадцать два дробь два, а в обиходе военный люд называет его «Третьим домом». А «Пентагон» находится на Арбате. Военная братия именует его «Первым домом». 
      Пара покинула Нескучный сад, гуляющей походкой перешла на  Пушкинскую набережную, устроилась за столиком на открытой веранде летнего кафе. Мэрилин вооружилась массивными «солнцезащитными» очками, и, попивая из стакана «Боржоми» и наслаждаясь фруктовым мороженым, с интересом посматривала по сторонам, на проплывающие по водной артерии столицы  теплоходы с  шумными отдыхающими,  на громаду зданий Национального центра управления обороной России на левом брегу Москвы-реки.   
       -- Зря стараешься, солнышко! -- заметил Владлен минут через десять спустя. – Все секреты в зданиях Центра надёжно спрятаны. Там   даже для журналистов и военных атташе иностранных государств экскурсии проводят, хотя у тех нюх особый. Я одну такую видел по телевизору. Ушли гости с экскурсии , не солоно хлебавши. А ты, кисонька, нашла что-нибудь  интересное там?
      -- Кое-что, милый, нашла, -- невозмутимо ответила Мэрилин -- и протянула напарнику очки.
      Владлен надел очки, взглянул на красивый комплекс зданий Национального центра – и прикусил язык. Очки напарницы, на вид простой солнцезащитный прибор, обладал огромным увеличением наблюдаемых предметов. Владлен отчётливо, будто с расстояния десяти-пятнадцати метров, видел все детали строений: барельефы, карнизы, оконные переплёты, изображения знамён и орденов на фронтоне центрального здания комплекса.
      Совершенная оптика позволяла взгляду Владлена даже проникать  сквозь двойные стёкла окон. Он видел на потолках комнат хрустальные люстры разной формы, а на стенах -- портреты великих русских и советских полководцев. В частности, П.Румянцева, А. Суворова, М.Кутузова, Г.Жукова, А.Василевского, К.Рокоссовского, Президента России В.Путина. На подоконниках Владлен замечал портфели, дипломаты, вентиляторы, чайники, графины с водой, на некоторых – цветы в горшках.
       В окне на третьем этаже центрального корпуса любопытный взгляд Владлена запечатлел двух беседующих генералов: генерал-майора (по одной звезде на погонах) и генерал-лейтенанта (по две звезды на погонах). Младший по званию чин рассказывал старшему, что-то смешное, возможно, анекдот или правдивый случай из армейской жизни, похожий на байку. Старший товарищ заразительно смеялся, обнажая в широкой улыбке два ряда зубов, красоту которых предательски портили в трёх местах золотые коронки.
      Глянув в другое окно, Владлен догадался, что смотрит в некую аудиторию. На переднем плане он видел несколько рядов разномастных затылков офицеров, а на втором плане – генерала, у политической карты мира, по которой он водил длинной указкой.
      Владлен пытался разглядеть, на какой стране замерла указка генерала, но его отвлекла Мэрилин:
       -- Милый, посмотри на огромные витражи, высотой в шесть этажей, по обеим сторонам от центрального корпуса. Посмотрел?
      -- Да, солнышко, посмотрел. Слева изображён древний русский воин, с мечом, справа – современный боец, с автоматом Калашникова и ребёнком на руках. Я не раз проходил мимо этого комплекса зданий -- и любовался делом рук настоящих мастеров!
      Мэрилин выразительно хохотнула.
      -- Милый, ты наивный мальчик… в чине подполковника! Или знаешь, но  скрываешь от меня. Это же огромные антенны, сделанные в виде витражей!
      -- Фантазируешь, солнышко.
      Мэрилин  щёлкнула едва заметной кнопкой на дужке, соединяющей окуляры очков -- и в глазах Владлена сильно зарябило – сказывалось воздействие электромагнитного поля на оптику. Он вынужден был снять очки.
      -- Ну, что, милый!? – задорно улыбнулась Мэрилин. – Убедился? Скажи, а куда смотрят эти антенны?
      Владлен крутнул головой.
      -- На восток.
      -- Правильно. Там половина России. Уверена: на тыльной стороне здания есть такие же антенны, и смотрят они на запад.
      -- Возможно. Ведь орёл на гербе России двуглавый! Ему положено зреть в обе стороны. Особенно на запад! А тебе, солнышко, надо отдать должное: ты птичка высокого полёта! – похвалил без всякого подхалимажа Владлен напарницу.
      -- А то, милый мой! – приосанившись, горделиво отозвалась Мэрилин. – Мы же -- янки! Знай наших! А теперь –  мы едем домой. Я приглашаю тебя в гости к себе. Давненько ты не бывал у меня.
       -- А кто ещё будет твоим гостем, кроме меня? – спросил Владлен. 
       -- Только ты – и наша любовь.    

              22 
      Чтобы не мозолить глаза жильцам дома, как советовал «Марк»,  Владлен высадил Мэрилин из машины за квартал до «высотки». Напарница прямиком отправилась в съёмную квартиру, а Владлен  зашёл в ближайший супермаркет за продуктами, а затем в магазин «Детский мир»  -- за пластилином. Он планировал провести сегодня  «спецоперацию».
      В холле подъезда его, как обычно, остановила консьержка Клавдия Сергеевна, не оставляющая надежд выдать за приглянувшегося ей одинокого молодого офицера задержавшуюся в девках внучку.
      -- Что ж вы, милый, все бобылем ходите? – посочувствовала она жильцу-скромняге. – Вот сейчас ужин самому стряпать придётся. А был бы женатым, так ведь тёплый ужин давно бы на столе дожидался хозяина. И с чарочкой …
      -- Ой, Клавдия Сергеевна, да не до женитьбы мне. Работы невпроворот! – скороговоркой ответил Владлен -- и шмыгнул в лифт.
      Дома он задержался всего на полчаса. Быстренько  принял душ, прошёлся бритвой по щекам, придав им отливающей синевой глянец, стрельнул струей одеколона в лицо, облачился в лёгкий спортивный костюм. Затем он выложил половину купленных продуктов в холодильник, другую -- оставил в своём пакете. Туда же он положил и упаковку пластилина.
    «А не замышляют ли америкосы снова какую-нибудь пакость против меня? --  задумался Владлен. И тут же ответил сам себе: -- Вряд ли. Самое главное они уже сделали – завербовали меня в свои агенты. И теперь будут манипулировать мной и в основном через посредство Мэрилин».
       Но, подумав ещё немного, Владлен открыл сейф,  достал  дарственный пистолет «Макаров», сунул его в карман. «На всякий случай», -- успокоил он себя, и, закрыв квартиру, вышел с пакетом в руках в коридор. Здесь Владлен прислушался к гулу работающих лифтов, дождался, когда они пойдут на нижние этажи. И, когда это произошло,  шмыгнул на лестничную площадку -- и тенью скользнул по порожкам вверх.
      На десятом этаже шельмец тоже был крайне бдителен: озираясь по сторонам и прислушиваясь, он выдержал паузу и, как прежде было условлено с Мэрилин, послал ей с помощью звонка любовное сообщение:  чередуя в определённой комбинации короткие и длинные его трели.
      Хозяйка апартаментов уже ждала гостя и быстро откликнулась на его звонок. Она тоже успела прихорошиться -- и встретила гостя во всём блеске своей красоты, выглядела просто обворожительно. Щёки её были покрыты нежным естественным румянцем, чувственные губы, без помады, были свежи, как спелые вишни, а голубые глаза смотрели на гостя любящим манящим взглядом.
      Владлен сразу оказался в плену обаяния Мэрилин. Однако, помня, куда и зачем пришёл, он стал первым делом детально изучать просторную квартиру напарницы. Балагуря, не скупясь на шутки-прибаутки, он  прикидывал в уме размеры прихожей, кухни, комнат, окон, как бы невзначай опробовал все запирающие устройства на них, запоминал расположение мебели, электронных и электрических приборов. Чтобы бы потом  составить детальный план квартиры напарницы и представить его Алексею. Цепкая профессиональная память позволяла Владлену с фотографической точностью надёжно запоминать множество цифр и деталей. А сделанные, в обнимку с Мэрилин, «селфи», на фоне разных интерьеров квартиры, по его мнению, могли стать отличным дополнением к будущему плану.
      Через полчаса  напарники вместе сервировали стол для ужина в гостиной. Мэрилин сходила в кухню и вскоре вернулась в зал с двумя бокалами  коктейля «Манхэттен».
      -- Милый, в качестве аперитива, давай выпьем, -- предложила она.
      -- О, прекрасно, солнышко! – воскликнул он, хлопнув в ладоши. – Я пару раз пил этот нектар в ресторане. И по усам текло, и в рот попадало, но так и не распробовал, что это за напиток!
      А сам подумал, не то ли это зелье, что напрочь отключило ему сознание в ночь, когда его, беспомощного бедолагу, обратили в агента американской военной   разведки.
      Надо проверить, решил он, и пустился на хитрость.
      -- Солнышко, а нет ли у тебя  лимончика?
      -- Сейчас, милый, -- ответила Мэрилин и пошла в кухню. Вскоре она  вернулась к столу с порезанным на дольки лимоном на блюдце.
      Этого времени хватило Владлену, чтобы быстро и незаметно произвести рокировку бокалов на столе.
      Через пару минут напарники со звоном сдвинули бокалы.
      -- За что пьём? – спросил Владлен.
      -- За любовь!
      -- Прекрасно, солнышко! – поддержал тост Владлен, а про себя подумал: «Проверим, настоящая она у тебя или – лживая. Если подсыпала в бокал какую-нибудь гадость, сама себя высечешь, как унтер-офицерская вдова, а я воспользуюсь твоей слабостью».
      Смакуя коктейль, напарники не спеша опорожнили бокалы, продолжили сервировать стол. Владлен с нетерпением ждал, когда же Мэрилин начнёт слетать с «катушек» и покажет своё истинное нутро.
      Время шло, но  ничего особого с  Мэрилин не происходило. И у Владлена отлегло от сердца, лёд подозрения и недоверия к напарнице стал постепенно таять. И, когда настало время второго тоста, он сам предложил выпить за любовь.
      …Вечеринка затянулась допоздна, доставила обоим напарникам наслаждение. Хозяйский диван, скрипя пружинами, долго молил любовников о пощаде, но те сподобились сжалиться над несчастным лишь в полночь.
      Мэрилин, удовлетворённая, блаженная, счастливая, «закуталась» в объятия Владлена -- и сразу провалилась в глубокий сон. А её напарник ещё долго бодрствовал, выжидая удобного момента.
      Наконец он тихо покинул любовное ложе, с лёгкостью лунатика скользнул в прихожую, проверил, так ли закрыта входная дверь, как он лично закрыл её в начале вечеринки.
      Затем он достал из ранее оставленного здесь пакета с вещами брикет пластилина, в виде куска туалетного мыла, сделал в нём оттиски трёх лежавших на тумбочке ключей от входной двери, завернул его в полотенце, сунул в пакет, вернулся на диван.
       Хотя заснул Владлен поздно, встал он рано: ночь прошла, а впереди был будний день, с его заботами, тревогами, неизвестными поворотами судьбы. Он принял душ, тихо прибрал в гостиной разбросанные вещи, убрал со стола продукты в холодильник, собрал в пакет пустые банки и упаковки, выбросил в мусоропровод. Затем он приготовил завтрак. Сжарил две яичницы на сале, сделал из имеющейся в холодильнике овощей и зелени салат, разбудил Мэрилин, пригласил к столу.
      Завтрак удался на славу. Всё было чин чином: ласковые взгляды, улыбки, шутки и смех.
      Владлен предложил Мэрилин отвезти её на работу. От радости та даже захлопала в ладоши. Дорогой любовники радовались солнечному утру, вспоминали вчерашний поход в Нескучный сад, шутили, одаряли друг друга ласковыми улыбками.
      Однако, когда через полчаса Владлен остановил свой джип под уличными часами у «Делового Центра», где наряду с другими фирмами обосновался  и офис Мэрилин, на её глазах вдруг блеснули слёзы.
      -- Что с тобой, солнышко? – спросил Владлен, подспудно чувствуя за собой какую-то вину. – Я обидел тебя, чем-нибудь?      
      -- Что ты, дорогой, -- устремила напарница на Владлена  любящие глаза. – Ты подарил сегодня мне прекрасное утро. Я так счастлива. Даже какое-то время чувствовала себя твоей женой. Спасибо. Как жаль, что родились мы в разных странах.
      Владлен не знал, что ответить любовнице, тоже почувствовал волнение в груди.
      Однако неумолимое движение стрелок часов заставило любовников вспомнить о рутине повседневной жизни,  о долге службы.
      -- До свидания, кисонька, -- произнёс Владлен -- и поцеловал Мэрилин в губы.
      -- А оно будет сегодня? – вскинула вопрошающие глаза Мэрилин на любимого.
      -- День покажет, -- неопределённо ответил Владлен. – Я не знаю, что ждёт меня на службе. Если всё будет нормально, вечерком я заеду за тобой.
 

            23
       Друзья  встретились  утром на полковом плацу. До начала рабочего дня в их распоряжении было пятнадцать минут, и они прошли в  беседку, в виде красивой ротонды по соседству с  великолепным розарием, присели на скамью. Кроме них в беседке никого не было. 
       -- Как операция «ИКС»? -- улыбнулся Алексей.
       -- Наилучшим образом! – в тон другу ответил Владлен. -- Осваиваю азы агентурной работы. Вот полюбуйся…
       С этими словами Владлен достал из полевой сумки свёрток с оттисками ключей квартиры напарницы, протянул Алексею.
       -- Хорошая работа, -- по достоинству оценил качество оттисков Алексей, тщательно рассмотрев брикет пластилина. –  Ну и ключи, соответственно, будут идеальными.
       Понравился Алексею и представленный ему план квартиры, в которую ему предстояло проникнуть. В эскизе, помимо  размеров помещений, дверей и окон,  был и набросок расположения в комнатах и в кухне мебели, электротехнических и электронных приборов, схема их подключения к  сети питания. Алексею даже малейших разъяснений не потребовалось.
       … Вечером друзья вновь встретились в беседке. Здесь Алексей вручил Владлену две связки изящных стальных ключей разного профиля, соединенные незамысловатыми брелоками.
       Владлен пристально  рассмотрел ключи, остался доволен их филигранной обработкой.
       -- Сам точил, Алексей? – спросил он.
       -- В подобных случаях, Влад, как и в любви, «третий» всегда лишним оказывается, -- улыбнулся в ответ Алексей. – Сам, конечно, в своей мастерской выточил. Два экземпляра. Один – тебе, один – мне. Кстати, в охотку с металлом поработал. Если, дружище, ты устроишь своей пассии культпоход на грядущие выходные, я поставлю её хату на постоянный видео и звуковой контроль. Что скажешь?
       Владлен поднялся с места, принял строевую стойку и, энергично бросив руку к виску, картинно произнёс:
       -- Товарищ гвардии  майор, объявляю благодарность за отличную службу!
       -- Служу России! – весело отозвался Алексей. -- Санчо Панса никогда не подкачает.
       Друзья пообщались ещё минут десять – и, довольные друг другом, расстались.  Алексей ушёл, а Владлен остался в беседке. Он решил ковать железо, пока оно горячо -- позвонил Мэрилин.
       -- Я вся обратилась во внимание, милый, -- услышал он в трубке переливчатый голос напарницы.
       -- Как, чувствуешь себя, солнышко моё?
       -- Ты знаешь, милый, постоянно чувствую себя уставшей,  надоело корпеть над бумагами. И в глазах от компьютера рябит.
       -- Да и  я боюсь превратиться в своём штабе в бумажного червя.  Может, махнём  на выходные куда-нибудь? А?
       -- А куда, например, милый?
       -- Можем, солнышко,  двухдневный авто круиз по «Золотому кольцу» затеять. Русский румянец на щёчках нагуляешь. 
       -- Круиз такой же крутой, как во Владимир? – рассмеялась Мэрилин.
       -- О! Нет, кисонька! Найдём  тихие заповедные места. Мало ли в Росси городов и весей! И, во избежание дорожных катаклизмов, сами за руль садиться не будем. Поедем в комфортабельном туристическом автобусе. В прошлые выходные мой сосед по штабному кабинету  совершил с семьёй круиз  по маршруту Москва—Ярославль. Рассказывал, что и сам он, и  семья его просто в восторге от путешествия. Как ты смотришь, кисонька, если и нам сподобиться на это? 
       -- Милый, я согласна с твоим предложением и полностью полагаюсь на твой опыт.
       -- Всё, решено! И я прямо сейчас заказываю по Интернету две путёвки! – твёрдо констатировал Владлен.
       -- Милый, у меня сейчас родилась одна идея.
       --  Рассказывай, кисонька.
       -- Когда я училась в Техасском гуманитарном университете, на факультете славянских языков и литератур, моя любимая учительница планировала издать в Америке Словарь русских фразеологизмов.
       -- А где же она их набралась? – удивился Владлен.
       -- Она долгое время жила на Брайтон-Бич. Это район компактного проживания русско-язычной диаспоры в Америке. Находится он на юге Нью-Йорка, на берегу Атлантического океана -- и в народе слывёт под названием «Маленькая Одесса».  Здесь самая широкая инфраструктура обслуживания на русском языке: рестораны, кафе, газеты, концертные залы, радиостанции, а летом -- пляжи. Так вот, всё своё  свободное время моя учительница посвящала собирательству русских фразеологизмов.  К сожалению,  пожилую женщину  подкосила тяжёлая болезнь. Незадолго до смерти,  она завещала мне свои наброски. В них несколько сотен словесных изысков  твоего народа. После долгих колебаний я  решила продолжить дело своей учительницы, но дальше благих намерений дело так и не пошло – в виду постоянной занятости. Так вот,  может в предстоящем турне я смогу, наконец,  заняться сбором русских  фразеологизмов. Если мне удастся издать на родине такой сборник, я могу получить учёную степень магистра, или даже доктора наук по русской литературе.
       -- О, кисонька, дельная мысль пришла в твою светлую головку! – похвалил  Владлен. – Можешь в этом деле рассчитывать на самую активную мою помощь. Прихвати в тур  наброски твоей  учительницы и новую толстую общую тетрадь в клеточку -- для новых фразеологизмов. 
       -- Милый, буду весьма и весьма благодарна тебе. За  добро отплачу тебе сторицей. 
       … Через день Владлен и Алексей вновь встретились утром,  перед началом службы, в полковой беседке.
       -- Дружбан, в субботу, в девять утра, я отправляюсь с напарницей в двухдневный автотур по «Золотому кольцу России», -- сообщил Владлен Алексею. --  Если хочешь взглянуть на мою распрекрасную америкосу,   то приходи к метро «Выставка Достижений Народного Хозяйства». А точнее – к  гостинице  «Космос». Смотри нас у автобуса «Мерседес».
       -- Буду -- как штык! – браво щёлкнул каблуками Алексей.

                24               
       Однако не говори «Гоп»,  пока не перепрыгнешь: над туром нависло чёрное облако. В четверг Владлену позвонила по телефону Мэрилин и сообщила, что не  может отправляться в путешествие.
       -- А что случилось, кисонька?! – испугался Владлен. – Позавчера ты была рада вести о туре, а теперь -- в полном  миноре.
       -- Милый, сегодня утром звонил из Америки брат Рональд и сообщил неприятную весть: мама болеет.
       -- А что с ней?
       -- Ревматизм мучает... Не могу же я веселиться, когда родной человек страдает.
       -- Кисонька,  мы же не будем  отплясывать во время тура вуги-вуги или  рок- эн-ролл, -- заметил Владлен. – И отдохнём, и полезным делом займёмся, как и планировала ты сама. В частности, пополним твою тетрадочку  фразеологизмами. Кстати, прямо сейчас можешь записать в раздел «Дело», например, вот эти …
       --  Стоп, милый, одну минутку, сейчас тетрадь возьму … Готово – диктуй.
       --  «Ближе к делу», «Дело на мази», «Дело мастера боится», -- с выражением продиктовал Владлен.      
       Разговор затянулся на полчаса -- и  Мэрилин согласилась на турне.
       … Напарники встретились субботним утром в парке на привычном месте. Владлен, как джентльмен, прибыл сюда первым. Поставив дорожную сумку на скамью,  он прохаживался возле неё взад-вперёд, держа под прицелом взгляда черных глаз, вход в парк.
       В эту пору парк был безлюден. Лишь в стороне на скамье, скрючившись от россы и холода, лежал то ли бомж, то ли горький пьяница.
       Мэрилин не заставила Владлена долго ждать себя, появилась в  парке всего через пару-тройку минут после него. Отстукивая дробь каблуками туфель по дорожной плитке, она ла лёгким быстрым шагом навстречу напарнику, издали поприветствовав его взмахом рукой. На ней были голубые джинсы, короткая лайковая синяя куртка. На шее был повязан газовый шарфик, золотистые волосы были собраны в конский хвост. Через плечо её была перекинута красивая небольшая дорожная сумка. Выглядела Мэрилин эффектно, если не сказать экстравагантно.
       Владлен невольно залюбовался Мэрилин, но тут же одёрнул себя: «Ну ты, провинциальная непосредственность, не распускай нюни. Выпрями спину».
       До станции метро «Выставка Достижений Народного Хозяйства» напарники ехали четверть часа  на троллейбусе. Немного возбуждённая, Мэрилин принялась расспрашивать Владлена о предстоящем турне, но напарник дал ей знак прикусить язык. В соседнем ряду салона, как раз против них,  сидел неряшливо одетый мужчина – и, похоже, прислушивался к их воркованию.   
       К гостинице «Космос»  у станции метро  «ВДНХ» напарники прибыли за двадцать минут до начала тура. Покинув троллейбус, они прошли пешком полквартала и легко нашли нужный автобус «Мерседес». Зарегистрировавшись у экскурсовода-гида, они оставили свои сумки на забронированных за ними местах --  и вышли из автобуса, чтобы, как сказал Владлен, размять перед дальней дорогой свои кости. 
      Но если Мэрилин приняла слова напарника за чистую монету и фланировала  по асфальту у автобуса --  туда-сюда --  с полной отдачей, то сам он преследовал другую цель: дать возможность Алексею оценить внешние достоинства его заморской пассии. Тот должен был появиться у автобуса с минуты на минуту.
       Однако время шло, а Алексей ничем не выдавал своего присутствия на стоянке автобуса. Конечно, Владлен не собирался увидеть здесь друга при полном  параде и с букетом роз. Он думал, что тот будет наблюдать за ними с расстояния, возможно из-за какого-нибудь угла здания или  прикинется обычным прохожим. Шагая рядом с Мэрилин,  Владлен  обстреливал внимательными взглядами каждого встречного мужчину.
       Но всё было напрасно. Время быстро истекло, и экскурсовод потребовала, чтобы все туристы заняли свои места.
        Расстроенный Владлен взял Мэрилин под локоток и повёл к автобусу. И здесь  с ними произошёл неприятный инцидент. Встречный пожилой очкарик  довольно  прилично зацепил плечом Мэрилин. И ещё права начал качать: «Смотреть надо в оба … Понаехали тут всякие …»
       Владлен хотел «по-мужски» объяснить нахалу, кому тут надо «смотреть в оба». Но Мэрилин, опасаясь повторения «владимирского» инцидента,   удержала напарника.
       Когда «Мерседес» набрал ход и выехал за Московскую Кольцевую Автомобильную Дорогу», на сотовый телефон Владлена пришло СМС-сообщение: 
«Дружбан, прости  старого очкарика за причинение вреда твоей пассии. Счастливого пути».
      
                25               
       Автобус выехал на федеральную дорогу «Холмогоры», вполне оправдывающую своё название.  Широкая асфальтированная лента выписывала  на местности огромную правильную синусоиду: то шла в гору, то сбегала в низину. Путь туристов лежал через небольшие деревни, дачные посёлки, сельско-хозяйственные угодья. Временами к автостраде почти вплотную подступали хвойные леса с красавицами елями, а потом взору вдруг открывались идиллические пейзажи холмистого ландшафта Ближнего Подмосковья.
       По ходу автобуса экскурсовод-гид не скупилась на комментарии. Однако, видя, что большинство туристов уткнулись в смартфоны и планшеты, умерила свой пыл, включила радио, настроила его на станцию «Монте Карло», вещающую  мировые музыкальные хиты, принялась  любезничать с молодым водителем.
       -- Ну, что, кисонька, доставай тетрадочку своей учительницы с фразеологизмами, -- шепнул напарнице Владлен. – Посмотрим твоё наследство.
       Мэрилин извлекла из сумки объёмистую потрёпанную тетрадь в коленкоровом  переплёте, вручила Владлену. Тот принялся листать её – и вскоре на лице его  появилось скептическое выражение.
       -- Что-то не так, милый? – с тревогой спросила Мэрилин.
       -- Да, кисонька, -- кивнул Владлен. -- При всём уважении к памяти твоей любимой учительницы, вынужден огорчить тебя: по-моему, она пошла по совершенно  неверному пути. В частности,  к фразеологизмам  относила все устойчивые сочетания русских слов: пословицы, поговорки, крылатые слова, афоризмы, речевые штампы.  А ведь между этими словесными формами есть разница. Так, пословица представляет собой законченное предложение с утверждением чего-либо, с назиданием или выводом. Например, такое: «Куй железо, пока горячо», «В гостях хорошо, а дома лучше». А фразеологизм – это совершенно иное. Это устойчивое словосочетание, смысл которого не определяется значением отдельно взятых слов, входящих в него. Его надо понимать только в переносном смысле. Например, выражение  «Отставной козы барабанщик» означает совершенно  никчемного  человека -- замухрышку.  А фраза «Ни в зуб ногой»  означает, что кто-то абсолютно ничего не понимает из услышанного. На слух эти словосочетания воспринимаются как абракадабры, но с определённым смыслом. Эти речевые формы имеют синоним  – идиомы.
       -- А  что же  мне  делать теперь? – растерянно захлопала длинными ресницами  Мэрилин.
       -- Кисонька, делай то, что и прежде собиралась делать, -- успокоил напарницу  Владлен. -- Коллекционируй  только  фразеологизмы, то есть идиомы. А для начала ещё раз мысленно поблагодари свою учительницу  за её «наследство» и хорошую идею, затем добросовестно выпиши из её тетради в свою все фразеологизмы. Только их. И в дальнейшем  заноси сюда только словосочетания с переносным смыслом – идиомы. Работать придётся много.  Внимательно читай литературу, прессу, прислушивайся к разговорам людей, телепередачам.
       Парень и девушка, сидевшие впереди напарников и беспрестанно пригибавшиеся, чтобы в очередной раз поцеловаться, вдруг покончили с этим занятием -- и стали прислушиваться к разговору сидящей позади их пары.  Наконец, девушка обернулась к беседующим попутчикам.
       -- Извините нас,  но мы стали невольными свидетелями вашего разговора,  и он заинтересовал нас, -- сказала она, улыбаясь. – Я ведь учительница  русского языка и литературы  начальных классов – и навострила уши. Будем знакомы. Я –Софья, а это -- мой муж Андрей.   
       Состоялось знакомство, и между парами завязался непринуждённый разговор на дорожные темы. Туристы и  не заметили, как «Мерседес» резво подмял под себя семьдесят пять километров ухоженной автострады. И вскоре за  окнами автобуса потянулись улицы крупнейшего города Московской области Сергиева Посада.
       -- Дорогие туристы, подъезжаем к сокровищнице Русской православной церкви Троице-Сергиевой  лавре и крупнейшему мужскому монастырю, организованному Преподобным Сергием Радонежским почти семьсот  лет назад, -- взяла бразды правления в свои руки экскурсовод. -- У входа в лавру вас ждёт квалифицированный гид. Желающие могут побродить по городу. На то и другое у вас всего два часа, пожалуйста не опаздывать.
       Владлен и Мэрилин выбрали первый вариант. Но, прослушав историческую часть экскурса гида,  купили в киоске «Путеводитель по лавре»,  включающей более пятидесяти зданий, самостоятельно знакомились с ней. Большое впечатление на обоих  оказали главные храмы лавры Троицкий и Успенский соборы, в росписи которых принимали участие Андрей Рублёв  и Даниил Чёрный.
       Владлену, кроме того, довелось, как бы вживую перелистать некоторые страницы военной летописи Руси. В частности, он отметил, что старинный мужской монастырь до сих пор представляет собой превосходную крепость. У неё высокие и толстые стены с бойницами, на их изгибах стоят угловые башни, что обеспечивает хороший обзор окружающей местности. В вокруг монастыря вырыты рвы,  тайные подземные выходы  для вылазок и атак неприятеля. Недаром в средние века монастырь участвовал в отражении нашествия татаро-монгол, а его иноки Пересвет и Ослабля участвовали в ритуальном поединке с богатырём-ордынцем Челубеем перед началом Куликовской битвы. А в Смутное время защитники монастыря почти полтора года успешно противостояли польско-литовским интервентам.
      Мэрилин, по вере католичка, поразилась внутреннему убранству православных церквей, особенно иконостасам – их нет в католических храмах. Вместо них там используются скульптурные изображения.
       В соборе Успение Пресвятой Богородицы Мэрилин пришлось испытать настоящее потрясение. В субботний день здесь  многие  православные туристы поминали  своих родителей, живых и почивших в бозе, -- «За здравие» или «Упокой». Пользуясь случаем, Владлен тоже решил помянуть  своих родителей --  и предложил  Мэрилин последовать его примеру. Та посчитала, что ей, католичке, нельзя  делать это в православном храме.
       -- А давай, кисонька, это  сделаю я , -- предложил Владлен Мэрилин, и  под её диктовку  записал в соответствующие  бланки  имена её матери и отца.
       Когда напарники подошли  к специальной стойке, чтобы оплатить поминовение, Владлен попросил монахиню повторить эту процедуру и на следующий день -- в воскресенье.
      -- Уважаемый, а вы не хотите заказать «Сорокоуст»? – спросила  монахиня, смерив пару оценивающим взглядом.
      -- А что это такое?
      -- Это означает, что  ваших родителей будут поминать  в этом храме на церковных службах  сорок дней подряд. Троих – «За здравие» и одного -- «За упокой». 
       -- О, как здорово! – восхитился Владлен. -- Большое вам спасибо за подсказку! – Но неужели такое возможно? 
       -- Молодой человек, мы с вами  находимся в великом храме, и здесь никто не осмелится пустословить. Да, поминовение будет повторяться сорок дней  подряд. Поэтому и называется «Сорокоустом». Правда, это будет стоить вам недёшево.
       -- Ну и что ж! Ведь речь идёт о здоровье наших дорогих людей, -- произнёс Владлен -- и щедро расплатился. А затем  протянул служительнице церкви ещё крупную  купюру.
       -- С Богом! – кивнула на прощание Владлену монахиня. – Всё будет исполнено строго по чину.
       Когда напарники выходили из храма, по щекам Мэрилин текли слёзы.
       -- Милый, я не забуду этого до самого смертного часа  своего, -- произнесла она.
       Она хотела сказать ещё что-то, но её душили слёзы – и она прильнула к груди Владлена.
       … В Переславле-Залесском, куда тот же автобус доставил туристов, Владлена и Мэрилин ожидало немало интересного. Обоих поразила сохраняющаяся в городе уникальная атмосфера средневековой Руси, обилие красивейших храмов и монастырей. Они погуляли по исторической части города, побывали в местном кремле, в музее-усадьбе Петра Первого, где хранится знаменитый «Ботик», с которого впоследствии началось создание российского флота.
       Пообедав в ресторане местной гостиницы, вполне приличной для российской провинции, Владлен и Мэрилин расположились в комфортабельном номере, несколько часов плотно занимались вопросами будущего Словаря фразеологизмов. Накануне тура Владлен «заглянул» в Интернет, чтобы самому разобраться в теме – и пришёл в ужас. В русском языке около десяти тысяч фразеологизмов. «Плавать» в этом океане слов по силам только языковедам с учёной степенью и настоящим знатокам русской речи, а не ему, вояке, и амбициозной шпионке-напарнице. Владлен понял, что ему следовало сразу посоветовать Мэрилин отказаться от этой затеи, едва она завела речь о ней, а он -- наоборот,  подобострастно подержал её. А теперь отступать было поздно. «Взялся за гуж, не говори, что не дюж», -- сам себе не раз внушал Владлен – и «Ломал голову», как выйти из трудного положения. 
       От дела напарников оторвал стук в дверь номера.
       В номер вошли Софья и Андрей.
       -- Извините, пожалуйста, нас за вторжение, -- стесняясь, произнесла девушка,  -- сегодня у нас праздник. Исполняется ровно год, как мы расписались. Для нас это знаменательное событие. И мы хотим отметить его в ресторане. Приглашаем вас принять участие в нём. Мы  были бы очень довольны, если бы вы стали на нашем скромном торжестве нашими гостями.
       -- Вроде «свадебных генералов»? – улыбнулся Владлен.
       -- Нет, вроде посаженных родителей, -- уточнила Софья. – Мы с Андреем – сироты, детдомовские, а, кроме вас, у нас тут нет знакомых.  Мы с Андреем видим, что вы красивая счастливая семейная пара, и своим присутствием на нашем торжестве можете осенить и нас на такую счастливую жизнь.
      Напарники растерянно переглянулись, пришли в замешательство, изобразив немую сцену.  Оба подумали об одном и том же: они любовники – и только.
       Первым обрёл дар речи Владлен:
       -- Софья,  что же случилось с вашими родителями?
       -- Они погибли в автоаварии, а я -- уцелела.
       -- А что с вашими родителями случилось? – посмотрел на Андрея Владлен.
       -- Аналогичная история. Их машину сбил пьяный водитель, выскочивший на встречную полосу. Только , в отличие от Софьи, я не был с родителями в машине. Был с сестрой дома.
       В раздумье Владлен понурил голову, Мэрилин, поражённая услышанным, тоже молчала.
       Видя это, Софья и Андрей приуныли, сникли, и Владлену стало жалко молодожёнов.
       -- Что ж, друзья, мы принимаем ваше предложение, -- ответил он за двоих. – Только нас смущает роль посаженных родителей. Мы просто не представляем, как вести себя в этой роли.
       -- А у вас абсолютно никаких обязанностей не будет, -- заметила Софья. – Мы просто поужинаем, поговорим. Ждём вас, товарищи, в ресторане ровно через час.
       … В назначенное время Владлен и Мэрилин переступили порог довольно приличного ресторана. Новоиспечённые юбиляры оригинально подошли к выбору блюд. На  столе у окна,  с видом на город, за которым они ждали гостей, теснились тарелки с рыбными блюдами местной кухни петровских времён: салат «шкиперский», щука фаршированная, судак «по-купечески», корюшка копчёная.
       «Посаженные родители» тоже не ударили лицом в грязь: преподнесли юбилярам шикарный букет алых роз, заказали соответствующую рыбным блюдам дорогую выпивку. К тому же Владлен эффективно отсалютовал начало ужина громким выстрелом пробки из бутылки «Шампанского» в рогатую хрустальную люстру, провозгласил красивый тост в честь юбиляров.
       За столом потёк неспешный разговор «за жизнь». Чтобы не рассказывать о себе, Владлен и Мэрилин стали расспрашивать молодожёнов о жизни, а те не таились, были откровенны. Судьба свела их в детдоме. Там же к ним пришла любовь. Уходя во взрослую жизнь из детдома, они получили по однокомнатной квартире, поступили в педагогический институт. Работают в одной школе, она –преподавателем русского языка и литературы, он – преподавателем по математике. Мечтают построить загородный дом, заиметь много детей.
       -- Сначала дочку родим, -- заметил Андрей.
       -- Вы серьёзно? – спросил Владлен. – Но ведь каждый мужчина мечтает прежде всего обзавестись сыном. Это прямое свидетельство его мужской состоятельности. Мужчина может быть очкариком, «ботаником», слабаком, но если у него есть сын, он может свысока смотреть на атлета, способного «заделывать» только дочерей. По-моему, говоря так, вы страхуетесь на всякий случай.
       -- И сын, непременно будет у нас, -- поддержала мужа жена. – Но сначала святая семейка будет у нас: София, Вера, Надежда и Любовь. А потом сыновья пойдут.  И первым будет Андрей.
       Затем Владлен и Мэрилин с интересом слушали рассказ молодожёнов об их любовной истории. Как они положили глаз друг на друга в юношескую пору, как ухаживал за Софьей Андрей, где и как впервые прозвучало слово «Люблю», как произошёл первый поцелуй.
      Ужин оказался вполне романтическим не только для молодой пары,  но и для зрелой.  От того и секс у неё был  долгим и сладким.
      … Во второй день путешествия по «Золотому кольцу России» пары были неразлучны. Вместе они бродили по улицам древних городов Ростова Великого и Ярославля, неразрывно связанных со становлением русского государства, любовались архитектурными ансамблями многовековых женских и мужских монастырей, соборов со светло-серыми, зелёными и голубыми куполами, совершили прогулку на катере по озеру Неро, прошлись по красивой набережной Волги.
       Возвратились в Москву пары  в одном купе фирменного поезда  «Ярославль». Расстались они на Ярославском вокзале столицы, как родные. У Софьи даже на глазах блеснули слёзы. Да и Андрей чуть не окропил очи влагой.
      Напарники решили немного пройтись по вечернему городу после четырёхчасовой езды в поезде. По пути они продолжили разговор о замышляемом Мэрилин Словаре русских фразеологизмов. Им удалось определить критерии отбора идиом, принципы  их расположения  в Словаре и толкования. Было решено, что Мэрилин будет собирать только яркие и обобщающие русские фразеологизмы  этого и  прошлого веков, а в названии Словаря будет слово «краткий».
      За разговорами  незаметно пролетел час, и напарники оказались у своего дома.  Сексом они были сыты по горло, завтра предстоял самый трудный день недели. Поэтому любовники обменялись долгим поцелуем – и, умиротворённые, разошлись по своим квартирам.

                26
               
         Позвякивая ключами, Владлен открыл металлическую дверь своей квартиры, переступил порог -- и самым  внимательным образом осмотрел прихожую: не видно ли здесь следов «работы» Алексея? Каких-нибудь приборов,  проводов?
       Нет, здесь было всё «чисто».
       Сняв туфли и сунув ноги в шлёпанцы, Владлен  вошёл в гостиную, тщательно осмотрелся – и не нашёл  ничего похожего на электронный аппарат. И только,  подойдя к письменному столу, увидел рядом с компьютером его подобие: металлический контейнер, по размерам и форме со спичечный коробок, с тоненьким проводком, идущим от него под стол. – Грани контейнера были абсолютно гладкими и лишь на верхней имелась кнопка.
      Ну и чудо электроники  создал  Алексей,  усмехнулся Владлен. Он было собрался тут же опробовать  его, но  удержался. «Чего горячку пороть?! – подумал он. – Переделаю  все  дела, а потом «С чувством, с толком, с расстановкой» займусь, как советовал Грибоедов устами своего персонажа».
       Владлен принял душ, поужинал, погладил брюки и свежую рубашку к завтрашнему выходу на службу. «Вот и вся недолга», -- наконец, сказал  он  себе -- и решительно сел за  письменный стол. Подняв крышку компьютера, он нажал кнопку  на устройстве  – и даже  отпрянул от  экрана. На нём появилось довольно чёткое изображение гостиной квартиры Мэрилин и её самой.  Она сидела на диване в необычной позе: поджав колени к подбородку, уронив на них голову и обхватив руками ноги. Почти, как сказочная Алёнушка на картине В.Васнецова, висевшей на стене за её спиной. На журнальном столике перед ней в пепельнице дымилась сигарета, что несколько удивило Владлена. Как-то она призналась ему, что в студенческие годы покуривала лёгкие сигареты, а потом бросила это, по её словам, пагубное занятие – раз и навсегда. При Владлене она никогда не курила, от неё не пахло табаком, и он поверил ей. А теперь он понял, что напарница всё-таки  покуривает в тайне  от него.
       Мэрилин находилась в фокусе обзора видеокамеры, обладающей высокой разрешающей способностью, и Владлен мог в мельчайших деталях рассмотреть гамму чувств, отразившихся на хорошо освещённом хрустальной люстрой её лице. Здесь были и печаль, и растерянность, и отчаяние, и даже безысходность.
       «Что же на уме у неё? – задумался Владлен. – Ведь ещё час назад всё было нормально. Строила планы на будущее, шутила, смеялась – и вдруг стресс на ровном месте! Может, скучает по дому, по родным? А может, взбучку от резидента «Фрэда» получила?»
       Владлен пошёл на кухню, сварил в турке кофе и минут через десять вернулся с чашкой в руке к столу. К его большому удивлению, изображение на экране компьютера совершенно не изменилось. Мэрилин, будто окаменев, сидела неподвижно в прежней позе, и на лице её отражалось состояние глубокой тоски и печали.   
       Владлену стало жаль Мэрилин, однако он тут же подавил в себе это чувство. «А она пожалела тебя, вахлак, когда в ту роковую ночь напоила отвратным зельем и, беспомощного,  бросила  в лапы своих сатрапов?! – зло заговорил в нём голос обиды. – Пожалела ли она тебя, безжалостно превращая  предателя родины своей?! И это тогда, когда ты полюбил её всем сердцем, и она клялась тебе в вечной любви».
       «Но ведь она по-прежнему нравится мне», -- заговорил  в душе Владлена сладкий  голос любовника. – Ведь я ещё не старик и внешне привлекателен для женского пола. Во мне ещё бродят шалые гормоны, и они порой зашкаливают за норму. В американке  меня привлекает всё: и лицо, и фигура, и её ум. На неё приятно смотреть в анфас и профиль. А как хороша она в постели! С ней приятно общаться и по телефону, и наяву. Она умная, повидавшая свет женщина, и я кое-чему учусь у неё».
       «Да не слушай ты этого подобострастного, угодливо-покорного холуя американки, -- советовал голос обиды Владлена своему настоящему Эго. – Относись к ней  холодно-вежливо, без сердечной привязанности, как к красивой подстилке.  Льсти ей -- и больше думай, как выбраться из её капкана».    
       Владлен выпил невкусный остывший кофе, и чтобы больше не полемизировать сам с собой, выключил устройство, позвонил по сотовому телефону Алексею.
       -- Как там дело рук моих, корефан? – первым делом поинтересовался Алексей.
       -- Высший класс! – весело отозвался Владлен. – Это то, что нам надо позарез! Ты выстрелил в самую десятку! С меня -- магарыч! Жду заказ.
       -- Да ты не ломай голову, дружище! Обойдёмся без изысков! Я бы не отказался от любой нашей беленькой сорокаградусной. Надо же отечественного производителя поддерживать!

               27                Друзья встретились всё в той же  полковой беседке в середине следующей недели, после службы – Алексей три дня находился безвыездно на полигоне части.
       -- Ну, что, Влад, вижу  автотур пошёл тебе на пользу! -- произнёс Алексей, пожимая руку друга. – Посвежел, помолодел  этак лет на пять. Если не смотреть на  погоны твои, так за капитана или даже за старлея можно принять тебя. 
       -- Да и ты, Алексей, не похож на чахоточного, -- не остался в долгу на комплименты Владлен, --  по-прежнему   блистаешь в образе  покорителя  женских  сердец. Скажи, а как ты  смог в субботу так быстро преображаться то в одного, то в другого типа? Где учился  мастерству грима?
       -- Нигде я не учился, -- улыбнулся Алексей. -- Доморощенный  гримёр я. Купил  в магазине набор дешёвой косметики, пару париков. Дома сел перед зеркалом, помалевал физиономию так и сяк. Наконец, что-то получилось.
       -- И неплохо! – хмыкнул Владлен. – И в парке, и в троллейбусе -- и особенно у метро и экскурсионного автобуса. Я, бля, дефилирую  с америкосой  по стометровке  у «Мерседеса» туда-сюда, стараюсь показать тебе её в анфас и профиль, а тебя всё нет и нет. И я от нетерпения весь злобой изошёл. А ты вон какую фортель отколол. Прямо настоящую пантомиму закатил. У меня даже мелькнула мысль  врезать очкарику в физиономию, да я возраст его пожалел. Хорошо, что не врезал, а то б на твой железный кулак нарвался.
       -- Нет, Влад, я  бы не стал   омрачать ваше турне по «Золотому Кольцу России», -- рассмеялся Алексей. –  Я бы доиграл  роль очкарика до конца, а поквитался  бы с тобой позже.
       -- Ну, ладно, друг, для ясности замнём этот несостоявшийся конфликт между нами, -- хлопнул в ладоши Владлен, -- а теперь, рассказывай, как показалась тебе моя америкоса?
      Владлен закинул нога за ногу -- и с благостным выражением на лице приготовился слушать.
       Между  тем  Алексей  не спешил с ответом. Прикусив губу и  чуть повернув голову в сторону, он прикидывал в уме, с чего начать.
       -- Чего тянешь резину? 
       -- Да я соображаю, как сказать, чтобы не обидеть тебя.
       -- Ах вот как?! -- опешил Владлен. – Он ожидал услышать если и не восторженную похвалу в адрес его пассии, то по крайней мере положительную оценку. А тут вдруг, вообще, дело табак.
       -- Лёш, да ты не бойся обидеть меня, -- открыто улыбнулся Владлен. --  Говори, что думаешь. Может, поможешь мне остудить любовный пыл к америкосе, научишь встречать её холодно-вежливым взглядом.
       -- Ну, в общем, Влад, я не в восторге от заморской дивы, -- наконец, собрался с духом Алексей. – Не понимаю, чем могла зацепить она тебя. Встреться она мне на улице, я бы «не повернул головы кочан, и чувств особых не изведал».
       --  Но почему? – искренне удивился Владлен. – Она стройна, мила. У неё правильные черты лица.
       -- Согласен с тобой. Как говорят в народе, вышла рожей и кожей. Всё у неё есть. И носик точёный, и губы чувственные. Но лично  меня она, как говорят в народе,  светит, но не греет.
       -- Разве этого мало, чтобы слыть красавицей? – в недоумении развёл в стороны руки Владлен. -- Да за такой носик и за такие губки сотни наших баб отчаянно ложатся под нож пластических хирургов. И деньги сумасшедшие платят.  Чего же в америкосе нет?
       -- Да я и сам толком не знаю, -- выразительно сморщил лицо Алексей. – Ты, друг, близко к сердцу не принимай слова мои. Я ведь Дон Жуан не графских кровей. А так себе -- заурядный кобель. Но думаю, что у каждой женщины должна быть какая-то изюминка, притягательная фишка.
       -- А что ты подразумеваешь под этими терминами? – спросил Владлен.
       -- Может, «на щёчке родинка, а в глазах огонь», -- в раздумье отвечал Алексей, -- или талия в рюмочку, или неуловимое обаяние в лице, которое постоянно хочется отгадывать, или, наконец, характерец, как неугомонной «Пепиты дьяболо» -- из известной оперетты.
       -- А какая же изюминка у твоей последней пассии?
       -- Понимаешь, -- почесал затылок Алексей, -- у неё необычные … корейско-русские глаза.  Когда смотришь в них, чувствуешь, как  в груди поднимается тёплая волна и начинает приятно щемить.
       -- Хотелось бы и на твою кралю  взглянуть,  чтобы понять, что за особый взгляд у неё, -- заметил Владлен.
       -- Да нет проблем, Влад! Сделаем как-нибудь сеанс смотрин  -- и  без всяких пантомим.
       --  Ну ладно, Лёш, про баб языки почесали, а теперь расскажи, как удалось тебе создать для меня электронного «соглядатая» за чужими секретами. Я просто в восторге от него.
       -- Да очень просто, Влад, -- поудобнее устроившись на скамье, начал обстоятельно рассказывать Алексей. – В субботу едва ваш  автобус влился в общий поток транспорта и скрылся из виду, я сел в свою машину, убрал с лица грим, переоделся в униформу московского связиста,  позвонил тебе по сотовому, чтобы ты не подумал, что я проспал встречу с вами, -- и помчал к твоему дому. Там  поставил на стоянке свой джип рядом с твоим. В фойе  подъезда кабина консьержей была закрыта, и я свободно прошёл к лифту, поднялся на десятый этаж. Достав из кармана ключи от апартаментов твоей особы, заметно волновался: а вдруг не подойдут? Однако все три ключа один за одним сработали безотказно.
       -- Ещё бы! – хмыкнул Владлен. – Мастер, каких поискать надо!
       -- Закрыв за собой дверь, первым делом решил проверить, нет ли в квартире средств видео - и ауди контроля, -- продолжил Алексей. -- Включил регистратор электромагнитного излучения, обошёл все помещения. Стрелка прибора, как мёртвая,  на нуле стоит – чисто в квартире от «жучков»!  Ни скрытых видеокамер, ни микрофонов  в хоромах нет. И я сразу приступил к работе. Интерьер помещений позволял мне скрытно установить в них свои «жучки». Ведь все комнаты, как ты знаешь, явно перегружены мебелью, что скрывает от взора значительную площадь стен, пола, многие углы. 
       К тому же квартира напичкана электрическими и электронными приборами. Про кухню я умолчу. Там электроприбор на электроприборе сидит и электроприбором погоняет. Да и в комнатах не лучше: рогатые люстры, бра, два  плазменных телевизора, а на полу – провода, удлинители, размножители  -- и так далее.  А на письменном столе твоей пассии – настоящий бедлам: настольная лампа, домашний телефон, радиоприёмник с двумя стерео колонками, компьютер. Было, где разгуляться мне. И я подсуетился. Вмонтировал в телевизоры в гостиной и в спальне по миниатюрной видео камере и микрофону. Да и в прихожей установил по этому гаджету. Прелесть этих «жучков» состоит в том, что питаются они не от автономных аккумуляторов, ресурс которых ограничен, а от электросети квартиры. Как бы паразитируют на ней. Это последний «писк» изобретательской мысли наших электронщиков. Тонкие, как паутинки, проводки от гаджетов я встроил в общий кабель квартиры, выходящий в общий межэтажный распределительный щит в коридоре. А оттуда проводок потянулся по шахте на восьмой этаж, в твою квартиру, к тебе на письменный стол. Вот и вся катавасия.
       -- Ну и молоток ты, Лёш! – восхитился Владлен. – Когда я в воскресенье включил  твой «прибор», поразился высокой разрешающей способности видеокамер. На лице америкосы я видел даже малейшие изменения её мимики.
       -- На этом, Влад,  я не закончил свой визит  в апартаменты твоей  напарницы, -- продолжал Алексей. -- Пользуясь случаем, я произвёл обыск её владений.  И, знаешь, не зря. В ящиках письменного стола я нашёл несколько твоих фотографий, сделанных америкосами во время твоей вербовки. И одну из них слямзил для тебя.
       С этими словами Алексей достал из внутреннего кармана кителя фотографию среднего размера – и протянул другу.
       Владлен взял её в руки – и из груди его вырвался стон. На фотографии хорошего качества он был изображён в момент его вербовки «Фрэдом», «Марком» и Мэрилин в американского военного шпиона. Он собственной персоной стоит в форме майора армии США на фоне развёрнутого на стене звёздно-полосатого  флага и что-то говорит.
       «Наверное, обещаю верно служить Америке», -- подумал Владлен -- и хотел разорвать в клочья позорящий его документ. Но  Алексей  успел вовремя схватить друга за руку.
       -- Оставь, Влад, на всякий случай, -- сказал он. --  Ведь эта фотка не только изобличает тебя, но в какой-то степени и оправдывает. Посмотри на своё лицо. Взгляд у тебя здесь совершенно бессмысленный, потерянный. Чувствуется, что ты находишься в состоянии изменённого сознания. Похоже, что под воздействием психотропного вещества. 
       Владлен подумал несколько секунд -- и внял словам друга. Тяжело вздохнув, он положил фотографию, которую всё же успел чуть надорвать, в карман кителя, а Алексей продолжил рассказ:
       -- В том же письменном столе, Влад,   я нашёл  целый арсенал  гаджетов для скрытого шпионажа. В частности, сканер электромагнитного излучения в виде миниатюрных часиков, очки, по сути дела бинокль с мощным увеличением прямого изображения наблюдаемых предметов.
       -- Я знаю о них, Алексей, -- заметил Владлен. – Она использовала их при мне. Когда  по  её просьбе мы куролесили на моём джипе по  Ближнему  Подмосковью и в парке Горького.  Я знаю, что у неё есть ещё миниатюрный перочинный нож,  который буквально в  секунды можно превратить в холодное оружие с длинным обоюдоострым лезвием.  Есть у неё и шпильки для волос, которые легко превращаются в подобие бандитской заточки. 
       -- Это всё цветочки, Влад, -- саркастически усмехнулся Алексей. -- А у америкосы  настоящие ягодки есть. В одном из ящиков комода в спальне, под пачкой нательного белья, я нашёл миниатюрный семизарядный дамский пистолет американской фирмы «Таурас».  Он создан из полимерных материалов, благодаря чему имеет минимальный вес – всего сорок граммов. А ухлопать человека из этой малютки можно с расстояния в сто метров. Шпионское оружие имеет обтекаемую форму, легко и незаметно может помещаться даже в кармане  летнего платья женщины. В том же комоде я нашёл штучку похлеще первой – авторучку-пистолет, заряженную двумя патронами приличного калибра. Так что, друг мой, будь осторожен со своей начальницей. Смотри, не попади ей под горячую руку. Сам рассказывал, как эта амазонка без малейшей тени сомнения отправила на тот свет четырёх бандюганов.
       -- А чего тут удивительного, Алексей?! – заметил Владлен. – Ведь она потомок первопроходцев   на землю обетованную, которые   вовсе  не церемонились с  индейцами, снимая с них скальпы, а позже  -- линчуя негров.   Придётся мне  постоянно быть с америкосой начеку, -- улыбнулся Владлен.
       -- А зачем у тебя в друзьях числится Санчо Панса?! – подыграл ему  Алексей, картинно  разводя руки в стороны. – Этот малый позаботился о твоей постоянной безопасности.
       -- Это каким же образом, друг?
       -- А я аккуратно извлёк из гильз патроны, ссыпал из них порох в целлофановый пакетик,  закрыл квартиру, вышел во двор дома, в детской песочнице взял горсть песка, вернулся в квартиру, высушил на электроплите песок, помолол его в кофемолке, расфасовал по гильзам, вставил пули в гильзы.  Патрончики приобрели первозданный вид. Будто только что с заводского конвейера сошли.  Пусть твоя америкоса тешит себя мыслью, что вооружена до зубов. А порох мы с тобой исследуем как-нибудь при случае позже. Ты думаешь, Влад, это всё? – криво усмехнулся Алексей.
       -- Откровенно говоря, думал, что всё, -- признался Владлен.
       -- Э нет, дружбан. В кладовке квартиры твоей напарницы я  обнаружил пятилитровую банку концентрированной серной кислоты. Похоже, что в случае твоего отказа от вербовки, америкосы вполне могли воспользоваться ею. Как и угрожал тебе той ночью резидент. 
       -- Чёрт возьми, а ведь это похоже на правду! – скривился  Владлен. – Действительно, той роковой ночью  я подвергался в квартире любовницы реальной смертельной опасности.
       -- Я отлил из банки в специальный контейнер граммов сто кислоты – для последующего анализа, -- пояснил Алексей. – А в одном из ящиков письменного стола нашёл пакет с зелёным порошком.  Тоже отсыпал толику себе на анализ. В холодильнике я нашёл флакон густой тёмной маслянистой жидкости. Этикетка на нём извещала на английском языке, что это настойка лепестков красной розы, она пахла отвратительно. Рядом с флаконом находилась стеклянная баночка с таблетками красного цвета.  Того и другого я тоже взял понемногу на анализ. Моя корейско-русская пассия, на которой я зациклился,  работает в лаборатории наркологического диспансера.  Так что анализы будут точными.

                28
               
       Владлен вышел из полковой служебной машины у своего дома, перекинул через плечо дорожную сумку, бросил взгляд на стоянку машин. Нашёл там свой джип, одобрительно кивнул ему головой, как бы поздоровавшись, размеренным шагом пошёл к дому. Он только что вернулся с полкового полигона, где в течении недели совершенствовал свою полевую  подготовку: участвовал в полковых штабных учениях, водил боевую машину спецназа по пересечённой местности, стрелял из разных видов оружия, бегал кроссы, преодолевал полосу препятствий.
       Напряжённый распорядок дня, высокая физическая нагрузка, сытое питание, свежий воздух, отдых на природе, тесное общение с друзьями-товарищами -- это и многое другое пошло Владлену на пользу, и он выглядел, как строевой конь на параде в  лучшей своей форме. Офицер сбросил лишний жирок, обрёл молодецкую стать,  посвежел. И сейчас,  в ладно сидящей полевой форме, был весьма привлекателен собой. И будь это где-нибудь в людном месте,  он ловил бы на себе томные женские и девичьи взгляды.
       В подъезде дома Владлен сразу попался на глаза консьержке Клавдии Сергеевне, всё ещё лелеявшей мечту захомутать молодого офицера в мужья внучке.
      -- Когда же вы, милый, женитесь-то? – завела она заигранную пластинку. -- Вот сейчас вам ужин самому стряпать придётся. А будь у вас обручальное колечко на пальчике, так ужин уже стоял бы на столе, под белой салфеткой, тёпленьким. Самый настоящий борщ украинский с булочками. И пахнущие чесночком котлетки из первосортной говядины, с жареной картошечкой. А потом, сами понимаете … десерт.
       Владлен облизнулся, сглотнул слюну – борщ входил в пятёрку его самых желанных блюд, но он стойко выдержал марку закоренелого холостяка.
      -- Да я, Клавдия Сергеевна, фаст-фуд обожаю. Дорогой уже подкрепился, -- соврал он, ретируясь к лифту.
      Однако организм не обманешь, и Владлену пришлось самому готовить ужин. Благо, что холодильник его был не пуст, а дорогой он кое-что прикупил. К тому же доморощенным кулинаром он был неплохим. И поэтому --  да под «полтишок» --  он уплёл свой ужин за милую душу.
      Больше недели Владлен не общался с Мэрилин -- и теперь собрался позвонить ей, но прежде решил проверить, чем она занимается.
      Сев за письменный стол, Владлен привёл «видек» Алексея в рабочее состояние, поднял крышку компьютера --  и  резко отпрянул от его экрана, словно ужаленный коброй огромного размера. Увиденное на экране  привело его в крайнее изумление. В гостиной за журнальным столиком, сидели Мэрилин и, появившийся ни весть откуда, «Фрэд» --   сотрудник американского посольства в Москве, он же военный разведчик и  резидент. Между шпионами, курившими сигареты, шла беседа на английском языке.
      Владлен усилил звук компьютера, напряг слух -- и то, что он услышал из уст резидента, повергло его в шок.
      -- Так, где же всё-таки твой напарник, Люсьена? – стряхивая пепел с сигареты в пепельницу, спросил резидент у Мэрилин.
      «Какая Люсьена?! Что за бред! Это же Мэрилин! – бешено завертел белками глаз Владлен. – Это же -- моя напарница!»
      Однако через секунду Владлена озарила догадка:  «Люсьена» -- это псевдоним Мэрилин! Её кличка! Для окружающих её в быту лиц, в том числе и для него, она --  Мэри, Мэрилин, а для своих, американских шпионов, –  «Люсьена».      
      -- Ума не приложу, «Фрэд», где обретается этот болван, -- изображая на лице крайнее недоумение, ответила  «Люсьена». -- Просто теряюсь в догадках.
       -- Не решил ли он исчезнуть с нашего горизонта? Струсил – и  в бега подался, -- бросил взгляд шеф на сотрудницу.
      -- Не похоже, «Фрэд». Джип напарника на стоянке у дома стоит. Решил бы он бежать, так ускакал бы на своём мустанге.
      -- И давно нет его?
      -- Уже больше недели. Впрочем, «Фрэд», думаю, что волноваться нам особо не стоит. Служит он в спецназовском полку, а там служба, как в военное время. Может, наш новобранец внезапно умотал куда-нибудь по тревоге. Подождём -- ещё не вечер. Думаю, скоро объявится.
      -- «Люсьена», как объявится наш рекрут, сразу, брякни мне на мобильник. Условно. Например, « Нашёлся мой беглый пудель. Уже дома у меня, кормлю его». И попытайся выяснить у него следующее. Недавно наш осведомитель из Генштаба Российской армии сообщил, что на Северном Кавказе произошёл крупный военный инцидент. Там отряд боевиков дружественного нам государства, с участием нашего военного советника, предпринял попытку проникнуть на территорию России – для проведения крупномасштабных диверсий. А полковой агент «орфей» доложил нам, что, примерно в это же самое время, на Северный Кавказ  вылетала  разведывательно-диверсионная группа части, которой до недавнего времени руководил наш «помощник». Сейчас он штабная крыса -- и в курсе всех полковых и дивизионных дел. Как объявится  здесь, расспроси его, что конкретно случилось там. Прежде всего, попытайся узнать о судьбе нашего военного советника: погиб он -- или жив? Не томится ли он уже в следственном изоляторе на Лубянке?
      -- Хорошо, «Фрэд», сделаю! – закивала головой  «Люсьена». –  Как появится, всё выложит мне, как на духу.
      -- Вот и замечательно, «Люсьена»! – выпустив из лёгких дым, довольно закивал головой резидент. – Расскажи-ка, как складываются у тебя отношения с ним? Уж не влюбилась ли в эту смазливую русскую бестию?! Будь осторожна с ним! Ведь любовь – штуковина опасная. Может с головой затянуть в свою бездну! Помни, он русский -- и поэтому непримиримый враг Америки.
      -- И лично мой! – вскинула голову «Люсьена». – Ты же знаешь, что эти проклятые русские нанесли невосполнимый урон двум поколениям нашей славной  династии Робертс. В разных войнах они убили моего отца и  деда. Так что, «Фрэд», ненависть к русским, да и вообще ко всем славянам, у меня в крови. И я, потомок первых английских переселенцев на американский континент, англосакс до мозга костей, гёрлскаут, просто физически не могу полюбить этого представителя низшей расы, хотя он и стал нашим агентом.
      Услышав эти слова напарницы, Владлен чуть не брякнулся на пол, благо, что кресло, в котором он восседал, было глубоким и имело подлокотники. А «Люсьена»  продолжала хлестать его по щекам:
      -- Он ограничен, примитивен, бескультурен. С ним нельзя поговорить на интеллектуальную тему. Боюсь, как бы самой не отупеть от общения с ним. Вот на досуге почитываю Фолкнера, Брэдли и особенно Флеминга. 
      -- Вполне согласен с тобой, «Люсьена», -- заметил резидент, туша выкуренную сигарету в пепельнице и закуривая другую. -- Но учти, основная проблема разведчика-оперативника состоит в том, насколько надёжен завербованный им агент. Готов ли он  служить резиденту честно, добросовестно, а в идеале -- принадлежать ему душой и телом. Поэтому ты ни в коем случае не должна  показывать этому русскому мужлану своего пренебрежительного отношения к нему. Напротив, всячески демонстрируй ему уважение, почтение, дружелюбие, готовность вникнуть в его проблемы и принять самое живое личное участие в их решении. А если обидишь его, скажем, презрением, отказом секса, унизишь его честь и достоинство, он наверняка затаит злобу. А там только Богу известно, что может прийти ему в башку. Изменить свои взгляды? Начать мстить нам? Пойти на предательство?
      -- А это, «Фрэд», как раз и меня волнует! – встрепенулась «Люсьена». – Боюсь, что этот русский солдафон в большой обиде на нас. Ведь мы завербовали его силовым методом, против его воли, унизив его человеческое достоинство. Особенно «Марк» тогда усердствовал. Кстати, где сейчас наш боевой товарищ?
       -- О, наш «Марк» сейчас пашет  в Западной Сибири! – с апломбом заявил «Фрэд». – В районе Красноярска. «Центр» весьма высоко  оценивает его работу.  А вообще мы все трое тогда не очень были вежливы с нашим рекрутом. Чуть не перегнули палку. 
       -- Вот поэтому, «Фрэд»,  я делаю всё возможное, чтобы русский Иван поскорее забыл обиду на нас, -- заметила «Люсьена». --  Держусь перед ним без гонора, всегда вежлива, учтива с ним. Например, задачи ставлю ему в мягкой форме, в виде просьбы.
      -- Молодец! – похвалил подчинённую резидент. – Гайки, в случае необходимости, будем закручивать позже. У нас есть целый арсенал средств для этого.
      -- «Фрэд», ты сказал, что  агент должен принадлежать резиденту душой и телом, -- продолжала  «Люсьена». – Так вот, я практически уже выполнила эту задачу: наш «новобранец» целиком и полностью принадлежит мне. Он безумно влюблён в меня, втрескался по самые уши. Представляешь, постоянно таращит на меня глаза, надоедает с объяснениями в своих чувствах. И, мужлан, каждую встречу стремится завершить сексом. И я ему не отказываю, хотя интимная близость с ним мне, в общем, крайне неприятна.
      -- Ах ты, курва американская, ах ты сука заокеанская,! – подавшись грудью вперёд, выкрикнул в экран компьютера Владлен, будто напарница могла услышать его. – Брешешь, стерва! Сама, как мантру твердишь подо мной «Люблю-люблю», а перед резидентом в другую дуду дудишь! Ну, я покажу тебе кузькину мать. Запоёшь у меня, стервоза, по-новому! 
      Резидент же, в отличие от Владлена, принял слова «Люсьены» весьма положительно.
      -- Это замечательно, что наш новобранец так сильно втюрился в  тебя, «Люсьена»! Продолжай и дальше влюблять его в себя. Ведь безумно влюблённые становятся блаженными, покорными, послушными. Из них можно верёвки вить. Включи на полную мощность свое обаяние, испробуй на нём все приёмы обольщения. И тогда твой визави будет принадлежать тебе и душой!   
      -- А никуда он не денется, «Фрэд»! – с  апломбом произнесла напарница. – Хотя поработать с ним придётся основательно.
      -- Похвально, «Люсьена»! – откликнулся резидент. -- Роль красивой наживки-живца ты сыграла мастерски. Просто высший класс! Всего за месяц охмурила элитного русского спецназовца -- и ловко подцепила на крючок. Твой пример мог бы достойно украсить любой наш учебник для молодых американских разведчиков. Да и ветеранам-агентам есть чему поучиться у тебя. А теперь нам пора приступать к главной части операции «Блондинка»: охоте за секретными работами старшего брата твоего воздыхателя – Александра. Дело в том, что наш генштабовский осведомитель докладывает: в последнее время генерал Знаменский добился новых успехов в совершенствовании систем наведения баллистических ракет на цели. По словам генштабовского осведомителя, генерал недавно повышен в должности и звании, награждён орденом. Так пусть младший братец узнает у старшего, над чем тот работает в последнее время, в чём состоит квинтэссенция разработанной им новой системы наведения ракет на цели. В ближайшее время, «Люсьена», поставь ему такую задачу. Сейчас нам нужна хотя бы общая характеристика новой системы управления ракетами. Если это удастся, в последующем твой обожатель должен будет копнуть глубже: раздобыть нам схемы и чертежи работ брата, математические выкладки, формулы.
      «Люсьена» поднесла сигарету к губам, чтобы затянуться её дымом, но тут же опустила руку, поспешила заверить резидента:
      -- Есть, «Фрэд»! Я сделаю это при первой встрече с напарником. Ведь ради этого и затевалась наша операция.
      -- Отлично, «Люсьена»! На этой стадии операции старший и младший братья будут фигурировать у нас под кличками «главный» и «помощник» -- соответственно. С этого момента, «Люсьена», они входят в наш с тобой повседневный лексикон.
      «Люсьена» затянулась дымком сигареты, подумала пару секунд и поддержала резидента:
      -- Псевдонимы, по-моему, весьма точно отражают цель и сущность нашей операции.
      «Ах, вон оно что! – звонко хлопнул себя ладонью по лбу Владлен. – Эврика! Значит, я потребовался америкосам не как самостоятельная, хоть что-нибудь значимая персона, а как вспомогательное средство. Чтобы помочь им протянуть щупальца к Александру. И даже псевдоним дали мне предельно красноречивый -- «помощник». Уготовили роль самого настоящего Иуды».
      Лицо Владлена исказила страшная улыбка Квазимодо, горбатого и хромого звонаря Собора Парижской Богоматери и знаменитого одноимённого романа Виктора Гюго. Он согнул правую руку в локте, перехватил её левой рукой поперёк, и, изобразив возбуждённый мужской детородный орган, покачал перед воображаемыми лицами довольных собеседников.
      -- А это видали, трахнутые пиндосы?! – зло произнёс он. – Я, бля, устрою вам сухопутный Пёрл-Харбор! Мало не покажется!
      Тем временем резидент продолжал обстоятельно инструктировать подчинённую.
      -- «Люсьена», наш «орфей», помимо всего, доложил мне, что недавно в полк поступил на полевые испытания опытный образец новой боевой машины десанта. Поставь задачу нашему «помощнику»: узнать тактико-технические данные этой машины и сделать её фотографии. Озадачь его сразу, как тот объявится.
      -- Есть, «Фрэд»! Будет сделано! -- с готовностью отозвалась «Люсьена».
      -- А чтобы «помощник» был более сговорчив, я приготовил ему подарочек. -- С этими словами резидент извлёк из кармана пиджака пухлый конверт и протянул «Люсьене». – Здесь – пять тысяч долларов. Как говорят русские, баксов. Это -- эквивалент пяти месячных окладов нашего «помощника». Заведи ведомость – и выдай ему под расписку всю сумму -- в качестве аванса. И пообещай ему, что за прилежное выполнение заданий сумма гонорара будет возрастать.
      -- О! Это весьма кстати! – воскликнула «Люсьена». – По-моему, в последнее время он сильно поиздержался. Тратит, болван, на меня деньги без удержу.
      С этим утверждением напарницы Владлен не стал спорить: действительно в последнее время финансы его «поют романсы. Но щедрые посулы америкоса его вовсе не радовали.
      -- Вот и превосходно! – похвалил  резидент подчинённую. -- Чем он больше будет тратить на тебя, тем в большую зависимость будет попадать от нас. Раскручивай его на крупные траты на тебя, покупку дорогих вещей. Но пусть категорически воздержится от сколько-нибудь значимых трат на себя. Типа мотоцикла, яхты, большой квартиры. Иначе вызовет подозрение у начальства. Сам погорит, и нам несладко придётся.
      Резидент умолк, поджав губы, посмотрел невидящим взглядом в потолок, потом сказал:
      -- «Люсьена», согласись, что наше задание младшему брату выведать секреты старшего брата – из рук вон выходящее. Это сродни поступку библейского Каина по отношению к родному брату Авелю.
      -- А ты знаешь, «Фрэд», я тоже думала об этом не раз, -- отозвалась «Люсьена». -- Как бы мой напарник не воспринял это в штыки. Ведь здесь затрагиваются его глубинные психологические качества.
      -- Вот что, «Люсьена», перед тем, как будешь ставить воздыхателю щекотливую задачу, угости-ка его вот этой конфеткой. – С этими словами резидент достал из внутреннего кармана пиджака металлическую ампулку, отвинтил крышку, извлёк розовую  таблетку.
      -- Что это? – спросила «Люсьена».
      -- Это «экстази» -- лёгкий наркотик, -- пояснил резидент. – Он обладает заметными психоактивными свойствами. У молодёжи он называется таблеткой «счастья», а также «обнимашкой». Наркотик увеличивает у людей выработку гормонов радости: дофомина, серотонина, норадреналина. Приняв её вовнутрь, человек освобождается от всех своих комплексов, испытывает радость, эйфорию, становится более общительным, проникается чувством близости и любви к товарищу, другу, всем окружающим. Приняв эту таблетку, твой напарник с радостью воспримет любое задание, в том числе и это. Кстати, золотая российская молодёжь балдеет от таких таблеток в ночных клубах, на танцплощадках, у себя в квартирах и разных гадюшниках.
      -- Да я, «Фрэд», знакома с этим наркотиком, -- заметила «Люсьена». – Ведь «экстази» впервые был создан в Америке. И два-три поколения американцев выросли на этих галлюциногенных и других препаратах, прежде чем они прижились в России. К счастью, они прошли мимо меня стороной.
      -- Кстати, ты можешь потчевать своего временного русского бойфренда ими каждый уик-энд. «Экстази» является малотоксичным препаратом, не вызывает физической зависимости, быстро улетучивается из организма без всяких последствий. Но доставляет человеку массу удовольствий и неизгладимых впечатлений. И твой визави будет предан тебе, как собака. Вручаю тебе все эти таблетки. Надеюсь, ты разумно используешь их.
      --  Конечно, «Фрэд», -- согласно закивала головой «Люсьена». – Задача, по-моему, вполне выполнимая. В конце концов, мы узнаем,  что придумал умный братец-генерал моего «временного русского бойфренда», и чем грозен российский опытный образец боевой машины десанта. 
       -- Кстати, «Люсьена», знают ли наши соседи по дому о твоей связи с напарником?
      -- О нет, «Фрэд». Мы, как и велел на мой фиктивный муженёк «Марк», соблюдаем конспирацию. Выходим из подъезда и входим в дом в разное время. Вместе нас никто из жильцов дома не видит. Встречаемся в парке или где-нибудь на приличном расстоянии от дома, например, в магазине, аптеке.
      -- А как связь поддерживаете?
      -- Да просто -- по мобильнику, -- кивнула «Люсьена» на свой смартфон, лежащий на столике. – Конечно, разговариваем на одном нам понятном языке, не называя имён, обходимся популярными у русских влюблённых словами милый, дорогой, любимый, кисонька, солнышко моё, душа моя.
     Резидент взял телефон «Люсьены», повертел в руках, включил и выключил, положил его себе в карман пиджака. Затем он достал из другого о кармана новенький смартфон. 
      -- Дарю тебе, «Люсьена»,  вот этот самый совершенный на сегодняшний день аппарат. Он создан на основе последних достижений нано-технологий, многофункционален. Помимо обычных для современных смартфонов опций, он имеет ряд дополнительных, очень нужных нам для конспирации. Кроме того, в нём есть один важный «секрет». Вот инструкция к  этому гаджету. С её помощью ты быстро освоишь новинку.
      -- О, спасибо, «Фрэд»! – делано обрадовалась «Люсьена». – Разберусь я с секретом и без инструкции.
      -- Нет, «Люсьена», тут «секрет» особый. В телефон вмонтирован «жучок», и все твои разговоры будут автоматически поступать на мой телефон. Это инициатива  главного резидента нашего посольства. Ввиду того, что операция вступает в решающую фазу. А по её завершению я автоматически «улетучусь» из твоего смартфона, как дым вот этой сигареты.
      «Люсьена» замерла на несколько секунд, пытаясь глубже осмыслить слова резидента – и вдруг оживилась.
      -- Так это отлично, «Фрэд»! –  Как русские говорят, ум хорошо, а два лучше. Если что невзначай ляпну, поправишь, предостережёшь от ошибки.
      -- Ты действительно так думаешь, «Люсьена?» Без обиды?
      -- Конечно! Ведь это в наших общих интересах, «Фрэд».
      --  «Люсьена», вчера у меня был разговор с главным резидентом посольства. Он сказал, что в случае успешного завершения операции «Блондинка», ты будешь награждена медалью «За выдающуюся службу в разведке». Согласись, что не всякий наш ветеран-разведчик может похвастать такой высокой наградой.
       «Люсьена» вскинула голову, лучезарно улыбнулась.
       --  Верится «Фрэд» с трудом, но я разобьюсь в лепёшку, чтобы выполнить ответственное задание. И не ради высокой награды, а во благо родины и мести русским за смерть моих близких.
      Конфиденциальный разговор кадровых американских разведчиков подошёл к концу. Они затушили в пепельнице сигареты, вышли в прихожую, где моментально, на их движение, включилась «спавшая» до сей поры микро-видеокамера.
      Простились соратники без любезностей и сантиментов: по-скаутски обменялись рукопожатием левыми руками.
          
                29               
       Когда тяжёлая металлическая дверь с лязгом захлопнулась за резидентом, Мэрилин-«Люсьена» выключила свет в прихожей, вошла в гостиную, остановилась посреди комнаты, застыла на месте изваянием. Похоже, она была в состоянии полного смятения и растерянности.
       И вдруг дрожь пробежала по всему  телу женщины, а лицо исказилось гримасой безутешного горя. Она вздела кверху руки и отчаянно выкрикнула по-английски:
       -- О my God! I am so miserable. What can I do? Help me please!               
       Затем часто крестясь, она стала исступлённо читать молитву Богу «The Our Father», известную у православных русских христиан как «Отче наш.
       На половине молитвы она обессилила, закрыв лицо руками,  упала на диван и зарыдала по-бабьи -- в полный голос, с надрывом.               
      … Владлен выключил «видек», откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. «Бля, до чего я докатился! -- сокрушённо закачал он головой. – Я -- в руках этих трахнутых америкосов-пиндосов! И где? В своей стране! В Москве! В своём доме! И как низко оценивают они меня. Особенно эта Мэрилин-«Люсьена», или наоборот, хрен её знает. Вот подлая тварь! Ещё совсем недавно смотрела на меня широко раскрытыми влюблёнными глазами, обнимала, целовала, блаженно стонала в постели -- и вдруг в одночасье я стал у неё и лохом, и ограниченным, и примитивным, и бескультурным, и представителем низшей расы, и её личным врагом! Даже ни одного положительного штришка не нашла в моём облике. Но разве не стервоза она?! А? Тварь она, двуличная с головы до ног!»
      Владлен встал, пошёл на кухню, налил себе стопку виски, но тут же отодвинул её от себя: на трезвую голову ему всегда думалось лучше, и он не стал изменять этому правилу теперь.
      «А что ты привязался к америкосе?! – глядя невидящим взглядом в глянцевую поверхность стола, задал себе нелицеприятный вопрос Владлен. – Как разведчик она – молодец: прекрасно сыграла роль «живца»! А ты, лох, жадно заглотил красивую наживку – и оказался агентом американской военной разведки. А теперь ершишься, винишь кого-то».
      Владлен несколько минут нервно ходил по кухне взад-вперед. Потом вдруг резко остановился, сел за стол, обхватил подбородок рукой и, прикусив губу, глубоко задумался о его отношениях с Мэрилин.
      «А может, она ведёт двойную игру с резидентом, -- вдруг подумал Владлен. -- Убеждает резидента, что абсолютно равнодушна ко мне, а на самом деле по-прежнему любит меня».
       Время шло, и Владлен всё больше склонялся к этой мысли. Например, он вспоминал, что глаза  Мэрилин при их встречах всегда были наполнены теплом, нежностью, радостью! Такие взгляды, считал Владлен, просто физиологически нельзя подделать. Они, кажется, исходили из самой глубины её души.
       Вспоминал Владлен и разговоры с Мэрилин в ходе их общения по телефону или тет-а-тет. Разговоры на разные темы, будь то сугубо их «шпионские» проблемы, международное положение, взаимоотношение Америки и России, искусство или просто тары-бары «за жизнь». Она никогда не пыталась говорить с ним менторским тоном, представить себя носителем высшей американской интеллектуальности и изысканных вкусов. Напротив, была с ним внимательна, нежна, порой ему просто казалось, что под боком у него воркует голубка.
       А ещё вспоминал Владлен, как ревниво перехватывает Мэрилин его взгляды, когда он вдруг на улице или в парке посмотрит на симпатичную женщину, даже, если это он сделал не ради мимолётной мужской услады, а ненароком. Она обязательно скривит губы и зло одёрнет: «Напарник, гляди под ноги – споткнёшься!» 
       В том, что Мэрилин не совсем откровенна с резидентом, убеждало Владлена и то, что она не призналась ему о наличии у неё кнопочного телефона. «Значит, она сохраняет возможность тайной связи со мной, -- думал Владлен. – Значит, хуля меня, она блефовала перед резидентом, и я для неё, что-то значу».
       Со временем на душе у Владлена немного полегчало.  Я хоть и оказался лохом, подумал он, но и кое-чего полезного добился. Узнал, что в моём полку и в Генеральном  штабе есть по «кроту». У одного из них – кличка «орфей». Что американский военный шпион, по кличке «Марк», орудует в Западной Сибири, в районе Красноярска.
        … Конец размышлениям Владлена положил мелодичный звон будильника смартфона. Он нехотя встал с кровати, взглянул в зеркало -- и ужаснулся своему лику. Под запавшими его глазами набрякли мешки, на щеках мучнистого цвета рельефнее обозначились линии будущих морщин, а исподлобья на него  смотрел печальный взгляд загнанной лошади.
      «Хватит, бля, раскисать и петь Лазаря! – зло бросил Владлен своему отражению в зеркале. – Ты что, испугался поганых пиндосов?! Зря. Удивляюсь тебе! Ты же – спецназовец! Вроде, не робкого десятка! И не в таких, бля, переделках бывал! И что?! Цел, здоров, борз! И у начальства – в фаворе. Как говорили предки наши, сыт, пьян и нос в табаке.  Ничего, спецназ, прорвёмся! Где наша не была!»
      … Собирался на службу Владлен, как обычно, при включённом телевизоре, озвучивающем последние новости. Он старательно выполнил специальный комплекс физических упражнений, принял контрастный душ, с особой тщательностью побрился, массажем и парфюмерией  стёр с лица значительную часть следов бессонной ночи.
      Выходя из квартиры, Владлен был собран, целеустремлён.  Выглядел он если не на все сто, то вполне ухоженным, привлекательным молодым мужчиной.
      Садясь на парковке в свой джип, краем глаза Владлен увидел Мэрилин, маячившую у своей машины. Он сделал вид, что не заметил напарницу и выехал с парковки через тыльные ворота.
      Владлен проехал полпути до военного городка, когда на свободном транспортом участке дороги с ним неожиданно поравнялась «Вольво» вишнёвого цвета, в открытом окне которой мелькнуло улыбающееся лицо Мэрилин.
      Владлен ответил ей равнодушным взором – и нажал на газ.               


      
               30 
       Паркуя джип на стоянке машин военного городка, Владлен нос к носу столкнулся со своим сменщиком: бывшим своим заместителем по разведывательно-диверсионной группе, а теперь -- её командиром, ставшим недавно майором. Офицеры порадовались встрече, накоротке поведали друг другу о своём житьё-бытьё, и, поглядывая на часы, направились к зданию управления полка.
       В холле первого этажа здания однополчане  распрощались, пошли разными путями. Владлен направился  в штабное крыло здания, а его сменщик поднялся на второй этаж, направился к кабинету командира полка -- на инструктаж. Группе майора предстояла командировка в Сирийскую Арабскую Республику.
       Открыв свой кабинет и сев за письменный стол, Владлен подпёр подбородок рукой, тяжело вздохнул. «Эх, не свалился бы на учениях тот солдат-недотёпа на мой парашют, и   сейчас я  не сидел бы тут, а был бы  на инструктаже у командира полка, -- с горечью подумал он. – И не было бы у меня встречи с коварной америкосой, всей последующей сумасшедшей нервотрёпки и мучительных терзаний».
       Ощутив биение сердца в груди, Владлен скомандовал сам себе:
       -- Всё! Хватит лить крокодиловы слёзы! Раньше башкой думать надо было, урод! За работу! Время пошло.
       Владлен встал из-за стола, достал из сейфа документы, принялся, по заданию начальника штаба, набрасывать в рабочей тетради сценарий годового праздника полка, предстоящего через месяц. В день, когда полк стал приемником одной из воинских частей, прошедшей в годы Великой Отечественной Войны славный боевой путь. На листы бумаги в линейку из-под руки штабника потекли одна за другой ровные строчки намечаемых мероприятий и порядка их проведения.
       Однако нет-нет поток строчек на бумаге иссякал. Это случалось, когда злая память возвращала Владлена к событиям вчерашнего вечера. Перед мысленным взором его вставали картины тайной встречи шпионов, а в ушах снова и снова звучали их нелестные слова о нём.
       Владлен чертыхался, подходил к окну, сосредоточивал своё внимание на каком-нибудь объекте военного городка, более или менее успокаивался, возвращался к столу и продолжал работать.
      Так или иначе, а к четырём часам вечера он набросал довольно объёмный сценарий праздника полка. Он включал в себя целый комплекс торжественных мероприятий и ритуалов с участием всего личного состава полка, с приглашением общественности, членов семей военнослужащих и ветеранов части.
      Владлен набрал своё творение на компьютере, отпечатал на принтере,  явился с ним к начальнику штаба полка, молодому  статному полковнику, с двумя академическими ромбиками на груди.      
       Начштаба пододвинул к себе папку, стал читать сценарий. Читал внимательно, придирчиво, временами согласно кивая головой или попутно задавая вопросы подчинённому. Тот привставал с места, давал пояснения, и полковник перелистывал страницу за страницей.
       Через час чтение сценария и его  обсуждение закончилось. Как заявил начштаба, Владлен подготовил вполне приемлемый документ.
       --  Думаю, на днях мы сможем обсудить ваш сценарий  с  командиром полка, -- сказал полковник, отпуская Владлена восвояси. – С вашим участием. Будьте готовы. 
       «Ну, хоть что-то положительное за весь день сотворил», -- отметил про себя штабник, возвратившись в свой кабинет. И, немного ободрённый, тотчас позвонил Алексею насчёт встречи.
      … Владлен и Алексей  встретились после службы на набережной Москвы-реки, устроились на  свободной  скамье с прекрасным обзором. И Владлен подробно и эмоционально поведал другу о произошедших событиях в квартире Мэрилин минувшим днём, свидетелем которых он стал благодаря установленной Алексеем аппаратуре слежения.       
      -- Ну что ж, братан, пока ничего страшного не случилось, -- довольно оптимистично заявил Алексей, когда Владлен закончил рассказ на минорной ноте. – Не вешай нос. Всё идёт своим естественным, правильным ходом. Даже не будучи свидетелем «тайной вечери» шпионов, можно вполне достоверно предположить, о чём шла у них речь – об отношении напарницы к тебе. И я  на месте резидента тоже требовал бы от неё  остерегаться тебя, дурманить тебе мозги притворной любовью, травить твою плоть наркотой. А, окажись я  на месте твоей америкосы,  я бы тоже поносил тебя самыми уничижительными словесами. Лил бы бальзам на душу подозрительного резидента. Каждый из них играл роль, соответствующую их положению. Как ты считаешь?
       -- По-моему, Лёш, ты зришь в корень, -- кивнул Владлен. -- Я тоже об этом думал.
       -- В связи с этим, Влад,  сейчас перед тобой встаёт важная задача: отделить семена  от  плевел. То есть -- совершенно точно установить, равнодушна америкоса к тебе – или нет. В зависимости от этого ты и будешь строить дальнейшие отношения с ней.
       -- Предположим, что она не равнодушна ко мне, что тогда? – вскинул на Алексея глаза Владлен.
       -- Тогда ты должен продолжать влюблять шпионку в себя -- и одновременно играть роль влюблённого. Это позволит тебе держать на коротком поводке америкосу. Глядишь, в любовном экстазе она разомлеет, начнёт делать тебе уступки, поблажки, будет откровенной с тобой. И она уже кое-что сделала под твоим влиянием. Ты говорил, что она утаила от шефа кнопочный  телефон, по которому вы переговариваетесь. Тем самым она зарезервировала тайную линию связи с тобой. А это, что-то да значит.   
       -- Ну, что ж! Обязуюсь быть особо любвеобильным, раз надо, -- оживил улыбкой осунувшееся лицо Владлен.   
       -- А если америкоса в самом деле равнодушна к тебе, более того считает тебя болваном, то ты…
       -- Тогда и я тоже стану проявлять к ней полнейшее равнодушие, -- за Алексея  договорил Владлен его слова. -- Будем квиты.
       -- А вот этого, дружище, не стоит делать.
       -- А что же тогда?
       -- А тогда -- с удвоенной энергией играй роль безумного влюблённого, потерявшего голову наивного недотёпы, готового ради её благосклонности совершить любой проступок. Кроме этого, всячески показывай америкосе, что ты доволен ролью агента американской разведки, что ты жаден до денег. Будут давать, бери – и проси ещё больше. Постоянно высказывай симпатии к Америке, критикуй наше руководство. И гражданское, и военное. Это может притупить бдительность стервы, а, расслабленная, она может оступиться на ровном месте, а мы воспользуемся этим.
       -- Трудную и незавидную роль, Лёш, отводишь ты мне, -- заметил Владлен. -- Но придётся  постараться. Иного  выхода  нет. А  вот что  нам делать с «кротами», ума не приложу. Представляешь, один, по кличке «орфей», в нашем полку орудует, а другой -- в генеральских лампасах по кабинетам Генерального штаба шастает. Это он поведал америкосам о моём брате. Хорошо бы найти этих оборотней. Правда, тот, что рангом повыше, нам с тобой не по зубам. А полковой «крот», где-то совсем рядом с нами. Надо оглядеться нам в полку вокруг себя, навострить уши и глаза – и вычислить негодяя. Обязательно! Он же, подлец, будет сливать америкосам и более ценную информацию.
       Алексей задумался на миг -- и тут же сказал:
       -- Влад, предположим гипотетически, что мы успешно вычислили полкового «крота». А что  дальше мы  будем делать  с ним? 
       -- По идее, надо бы немедленно сообщить об этом командиру полка или начальнику особого отдела, -- не сразу отозвался Владлен. – Но …
       -- Но тогда у них совершенно справедливо возникнет вопрос к тебе: «А откуда, дорогой товарищ Штирлиц, это известно вам?» --  улыбнулся Алексей. -- Что будешь делать тогда? Раскрываться? Признаваться, что тебя завербовала американская  военная разведка?
       -- Нет! К этому я не готов! – решительно заявил Владлен.
       -- Тогда нам остаётся одно: самим найти и покарать полкового «крота», -- предложил Алексей. -- Судя по его осведомлённости, он, скорее всего, из числа офицеров полка. И, по-моему, из старших. И здесь, Владлен, тебе карты в руки. Ты штабной работник, у тебя есть доступ к любым документам. К тому же большинство старших офицеров полка на службе обретаются в одном здании с тобой. Присмотрись к ним сквозь «лупу», найди повод «перешерстить» их личные дела, чаще общайся с теми, кого заподозришь.
       -- Дело говоришь, Алексей, -- повеселел Владлен. – Считай, я уже занялся этим!
       -- А кто-нибудь из офицеров полка знаком с твоим братом? – продолжал развивать свою мысль Алексей. – Знает ли, чем он занимается? Общался кто-нибудь из нашей братии с ним?
       -- Нет, никто. Впрочем, постой-постой, -- прищурив глаза, стал вспоминать Владлен. -- Весной я обмывал в ресторане свои подполковничьи звёзды. К сожалению, без тебя -- ты был в командировке. На банкете было наших гвардейцев человек пятнадцать – и, конечно, брат Александр. Всё-таки родная кровь! И, вполне возможно, кое-кто из нашей братии общался с ним. Но накоротке, мельком. Разговор за столом в основном шёл обо мне, виновнике застолья. И, конечно, разговоров о служебных делах брат ни с кем не мог вести. Это исключено априори.
       -- Вот это удача, дружище! – панибратски хлопнул по плечу Владлена Алексей. – Круг поисков «крота» сужается. Ты можешь вспомнить, кто из наших однополчан был на твоём банкете?
       -- Конечно, Лёш! – вскинул голову Владлен. – Не проблема!
       -- Вот и карты тебе в руки! С пристрастием изучи личность каждого, кого ты приглашал на ужин. Превратись в строгого сухого следователя, недовольного своей судьбой. Никому не делай скидок, поблажек. Ты же можешь в строевом отделе полка познакомиться с личным делом каждого офицера.
       -- Договорились! – заверил друга Владлен. – Но мы не решили с тобой главный вопрос: как будем карать предателя, когда найдём его? Анонимку напишем на него? Или как?
       -- Анонимка не поможет, -- после минутного раздумья сказал Алексей. -- Во-первых, в соответствующих органах ей могут не придать значения. Сейчас ведь не тридцать седьмой год прошлого столетия. Во-вторых, если и обратят на анонимку внимание, то начнётся длительная тягомотная слежка за оным субъектом, которая может закончиться оправдательным приговором суда или минимальным сроком заключения в тюрьму. Сейчас же у нас в стране правят бал псевдодемократы. Вон вчера по телевизору в «Вестях» было сообщение:  на днях выпустили на свободу одного такого субчика -- по условно-досрочному освобождению. Видишь ли, он образцово выполнял обязанности библиотекаря в тюрьме. Представляешь?! А? Нет, надо нам самим наказать предателя. И строго, без поблажек. Прикончим его – и дело с концом. Согласен?!
       -- А иного выхода у нас нет! – решительно произнёс Владлен. -- Пристрелим урода в укромном месте, как бешеную собаку.
       -- Нет, лучше давай принудим  его покончить жизнь самоубийством, -- добавил Алексей.   
 
                31               
       Владлен был на полпути к дому, когда засвиристел его кнопочный телефон, покоившийся в нагрудном кармане кителя. «О, мини резидент! Явилась, не запылилась! Чего ещё надо?!» -- с неприязнью подумал Владлен о Мэрилин. Его продолжала глодать обида на напарницу за двуличие и коварство. А согласно договорённости с Алексеем, ему  следовало  быть с ней любезным, ласковым. Но он ещё не настроился на лирический лад  после всего увиденного и услышанного минувшим днём в её квартире. И он не стал отвечать напарнице, недовольно сунул телефон в карман.
       Сейчас Владлена больше занимали слова резидента о наличии в полку «крота». И он стал вспоминать, кто из полковых офицеров принимал участие в его банкете,  оценивать их деловые качества и способны ли они на предательство.
       Первых десять приглашённых на банкет офицеров Владлен пропустил через «сито» своей подозрительности легко и быстро. Со всеми ими он был однокашником по Рязанскому Воздушно-Десантному Училищу, несколько лет служил с ними в одной части, бывал в совместных командировках в «горячих точках». И, при необходимости, мог бы, не задумываясь, пойти с ними в разведку.
       А вот на одиннадцатом сослуживце, подполковнике Васильчикове Олеге Павловиче, из Службы вооружения полка, Владлен «споткнулся». Дело в том, что их служебные пути-дорожки в полку долгое время практически не пересекались. Подполковник был «кабинетным» работником, а Владлен со своей разведывательно-диверсионной группой постоянно был в «деле» за пределами полка. Так что за всё время службы Владлен встречался с подполковником на территории полка нос к носу всего два-три раза.
       Но однажды пришлось более обстоятельно познакомиться с ним. Случилось это тогда, когда Владлену было досрочно присвоено звание подполковника. Точнее, когда он, возбуждённый, ошарашенный, вышел из кабинета командира полка с новенькими погонами в руке. Первым, кто встретился ему в коридоре, оказался шедший ему навстречу солидный, в зрелых годах подполковник Васильчиков. Он же первым поздравил Владлена с присвоением ему внеочередного воинского звания, как водится, пожелал  новых успехов в службе, счастья в личной жизни.
       Между офицерами состоялся короткий, в сущности, формальный разговор, в завершении которого подполковник Васильчиков сказал Владлену:
       -- Если перед вами встанет вопрос, где «обмыть»  новое звание, могу посоветовать отличное местечко: ресторан в парке «Сокольники».  Тихий, спокойный ресторанчик,  у пруда с музыкальным фонтаном, струи которого образуют цветной тюльпан. Есть отдельные кабины, обслуживание по высшему классу. Я живу рядом с «Сокольниками», и порой коротаю в этом ресторане свои одинокие годы. Отдохнёте там на славу.
       Владлен знал и без доброхота «отличные» места для такого повода, но, для проформы, пообещал ему обязательно воспользоваться его советом. А слово -- не воробей, произнёс его -- не поймаешь. И, когда пришёл срок застолью Владлена, он воспользовался подсказкой подполковника Васильчикова. И, воля-неволей, ему пришлось пригласить на банкет офицера, с которым у него ничего не было общего, с которым он в будущем не думал сближаться.
       Впоследствии, когда, в связи с травмой позвоночника, Владлен стал штабным работником, его встречи с Васильчиковым стали происходить довольно часто -- теперь офицеры обретались в одном здании управления полка. Васильчиков был с Владленом одного поля ягодка: был холостяком. Правда, в отличие от Владлена, был закоренелым холостяком, а по его собственному признанию, «замшелым». Васильчиков стал частенько заходить к Владлену в кабинет, без видимых причин для визита. Как выражался он, обменяться мнением на злобу дня с человеком, у которого высокий коэффициент интеллекта. 
       А на недавних учебных сборах на полигоне полка, Васильчиков вдруг оказался с ним в одном номере офицерского общежития. И здесь в свободное от занятий время, особенно вечерами, подполковник надоедал Владлену разговорами на политические и военные темы. В частности, о ракетно-ядерном противостоянии  Америки и России, о превосходстве  отечественного вооружения над иностранным, в частности, стран-участников блока НАТО. И не раз, хвалебно отзываясь о наших конструкторах ракетного оружия, в ходе разговора вспоминал брата Владлена Александра, интересовался, над чем он конкретно работает в данное время, желал ему успехов.
       Владлен вяло участвовал в разговорах с Васильчиковым, не вступал с ним в полемику, придерживался поговорки «Мели, Емеля, твоя неделя». Душа Владлена не лежала к уже в годах подполковнику, а дать ему от ворот поворот он не решался: ведь в речах визави рефреном звучали патриотические ноты, забота о боевой готовности российских Вооружённых Сил, доброе слово о его брате Александре.
       За время общения с Васильчиковым в штабе полка и во время полигонной практики у Владлена так и не сложилось целостного впечатления о нём. И сейчас, ведя свой джип в вечернем плотном потоке транспорта, Владлен пытался понять, что же всё-таки представляет из себя этот Васильчиков. И в какой-то момент напряжённой работы мозга, то ли случайно, то ли по подсказке с Небес, в сознании Владлена вдруг воедино сошлись сразу несколько разнородных факторов: резко усилившееся в последнее время внимание Васильчикова к его, Владлена, персоне; чрезмерный его ура-патриотизм; назойливые расспросы о брате Александре. И Владлен, покусывая  губу и морща высокий лоб, стал с неприязнью думать о Васильчикове. Он ещё не обвинял его в предательстве, но думал, что вот где-то здесь поблизости  зарыта собака.
      … Паркуя джип на стоянке своего дома,  Владлен увидел на привычном месте  «Вольво» вишнёвого цвета.
       «Уже дома стерва», -- подумал он о напарнице, но ошибся. Мэрилин ждала его в своей машине. Когда Владлен хлопнул дверцей джипа, она тотчас вышла из машины, подошла к нему.
       -- Добрый вечер, милый! – приветливо произнесла она, оглядевшись по сторонам.
        Обида на напарницу всё ещё точила сердце Владлена, и он сухо произнёс:
       -- Добрый.
       -- Милый, я звонила тебе, но ты не ответил. Случилось что?
       -- Нет, ничего не случилось. Просто я был в кабинете не один, -- соврал Владлен. -- У вас что-нибудь экстренное ко мне? – спросил он.
       -- Почему у «вас», а не у «тебя»?! – в удивлении  выгнула тонкие брови Мэрилин.
      Владлен спохватился – и начал перестраиваться.
      -- Давно не виделись, вот и отвык от тесного общения с начальством, -- озарил он лицо притворной улыбкой.
       -- На первый раз – прощаю, -- в тон Владлену шутливо ответила Мэрилин. Но тут же перешла на официальный тон: -- Милый, у меня к тебе дело есть. Можешь зайти ко мне прямо сейчас?
       -- Через часок, киска, -- уточнил Владлен.
       -- Окей! -- кивнула Мэрилин -- и направилась к дому.

                32
       Парковка была не безлюдна, и Владлен -- для отвода  глаз зевак – «занялся» обслуживанием своего железного коня. Задрав кверху дверцу багажника, он посуетился в салоне, помыл лобовое стекло и зеркало заднего вида, попинал ногами колёса джипа -- и минут через десять вальяжной походкой тоже пошёл к «высотке». 
       В подъезде дома Владлена ждал сюрприз: там было необычно просторно и светло. На том месте, где прежде находилась кабина консьержей, стояла  две кадки -- с фикусом и пальмой. Оказывается, служба консьержей была ликвидирована. На щите для объявлений объяснялась причина ликвидации поста привратников пенсионного возраста: финансовый крах! Большинство жильцов подъезда отказались раскошеливаться на содержание охраны пенсионного возраста, из кабины которой постоянно пахло валерьянкой.
      Что ж, теперь некому будет докучать мне нравоучениями, подумал Владлен, имея в виду, прежде всего, Клавдию Сергеевну. И в то же время ему стало жалко сердобольную пожилую женщину, метившую его в мужья внучке.
        Зайдя в свою квартиру, Владлен, против обыкновения, не снял в прихожей фуражку и туфель, а прямо в них прошёл в гостиную, достал из шкафа объёмную коробку с фотографиями его банкета в ресторане, сделанными одним из бывших его подчинённых. Снимков было много и разного качества, и лежали они в коробке навалом. Владлен прежде просматривал их всего раза два-три -- и то вскользь, мельком, решив заняться этим делом основательно, когда у него появится достаточно времени. При этом загодя решив, что оставит десятка три наиболее удачных снимков, а остальные уничтожит. Но пока такого момента не наступило, все фотографии были целы, и он был приятно обрадован.
       Владлен уселся за письменный стол с коробкой в руках -- и стал внимательно рассматривать фотографии. Через несколько минут взору его предстало несколько снимков, на которых были изображены брат Александр и Васильчиков отдельно от всей группы гостей. Вот ни сидят рядом плечо к плечу. Вот они чокаются фужерами, вот они затягиваются дымком сигарет.
       Владлен впился взглядом в изображение Васильчикова на фотографии. Что тебе нужно от моего брата, мысленно повёл он разговор с подполковником. Задумал секреты систем наведения ракет  от него узнать? Но тщетно. Все звёзды на небе сошлись, и я вышел на твой след, «крот». Ты попался мне – и спуску тебе не будет!
       Владлен тут же попытался остудить свой пыл. Не пори горячку, сказал он сам себе. Васильчиков такой же, как и ты, неустроенный в жизни человек. Может, он  много честней и порядочней тебя. Может, ему просто приятно было пообщаться с твоим братом, ровесником, умным, много повидавшим на своём веку. А ты сразу в предатели записал невинного человека.
       Поразмыслив, Владлен несколько успокоился, однако решил взять на постоянный прицел Васильчикова. Больше не избегать общения с ним, а, наоборот, держаться с ним дружелюбней, не чураться споров и дискуссий с ним на политические и житейские темы. Глядишь – и он откроется тебе новыми гранями своего внутреннего мира. 
         Положив коробку с фотографиями на место в шкаф, Владлен вернулся к столу. Подперев одной рукой подбородок и, барабаня пальцами другой руки по столу, он наморщил высокий лоб, прищурил глаза. «Зачем напарница вызывает на «ковёр»? – задумался он. – Похоже, не для сеанса любви. Может, что-то серьёзное замышляет. А, может, у неё там торчат резиденты  «Фрэд»  и «Марк», и они готовят мне сюрприз в виде пакости?! Что ж, проверим».
       Владлен включил «видек» Алексея, поднял крышку компьютера. Тотчас на его экране появилось изображение гостиной, сидящей неподвижно на диване Мэрилин. Закинув нога за ногу, она курила и сосредоточенно смотрела в пол.
       Владлен выждал несколько минут – картина на экране была прежней. Что ж, вроде, грозовых туч на небосклоне нет, успокоил он себя – и выключил аппарат слежения».
        Приняв душ, Владлен облачился в спортивный костюм, вышел на лестничную площадку с сигаретой в зубах и коробком спичек в руках – будто покурить. Прислушался – и, озираясь по сторонам, поднялся по лестнице на десятый этаж, подошёл к квартире напарницы, поднял руку, чтобы позвонить условным сигналом, но дверь сама открылась перед ним.   
       В прихожей стояла Мэрилин. Она ждала его и, услышав его шаги в коридоре, сама открыла дверь.
       Мэрилин шагнула навстречу  Владлену,  ласковым взглядом внимательно оглядела его лицо, нашла его помолодевшим, привлекательным.
       -- Милый, как я соскучилась по тебе за эти десять дней твоего отсутствия в Москве, -- томно произнесла она. – А ты, милый,  скучал по мне? Или рад был избавиться от меня и завёл молоденькую пассию?
       -- Конечно, скучал, кисонька, -- правдиво признался Владлен, несмотря на обиду на напарницу.
       Мэрилин   обняла  Владлена   за шею, прильнула губами к его губам.
       Владлен не стал артачиться  – и ответил ей долгим поцелуем.         
       Напарники прошли в гостиную, уселись на диване.
       -- Ну, милый, рассказывай, где пропадал эти дни, что делал.
       Помня, что в полку есть осведомитель америкосов, Владлен стал рассказывать напарнице всё, без утайки: был в учебном центре полка, прошёл десятидневный курс полевой подготовки для штабных работников -- чтобы служба не казалась мёдом. Осваивал тактику современного скоротечного боя, водил боевую машину десанта, стрелял из нескольких видов стрелкового оружия, бегал кроссы с тяжёлой ношей за плечами, оттачивал приёмы силовых единоборств. По словам Владлена, позвоночник его оказался настоящим молодцом: стойко перенёс все тяготы полевой жизни. 
        Мэрилин слушала Владлена с неподдельным интересом. На внимательном лице молодой женщины постоянно отражались переживаемые ею по ходу рассказа Владлена чувства: удивление, восхищение, сочувствие.
       -- А что недавно произошло на Северном Кавказе? -- спросила она, когда Владлен умолк. – Говорят, там была крупная заварушка.
       -- Да, я кое-что слышал об этом. Но в общих чертах.
       -- А что конкретно? – подняла глаза Мэрилин.
        Владлен прочистил покашливанием горло и стал неспешно рассказывать:
       -- В начале этого месяца отряд международных террористов, примерно, полтора десятка боевиков, предпринял на Северном Кавказе попытку проникнуть на территорию России. Он двигался по Аргунскому ущелью -- с территории сопредельного и недружественного России государства. Однако чеченские пограничники устроили террористам «горячий приём». Заманили отряд в огневой мешок, и почти всех перестреляли. Двоих  террористов взяли в плен.
       -- Имена пленных тебе известны? – подалась грудью вперёд Мэрилин.
       -- Говорят, что один из них сириец, а другой -- твой соотечественник, кисонька. Якобы это сержант Джек Коуэн.
       -- А где он сейчас находится? – встревожилась Мэрилин.
       -- Слышал, что он доставлен в Москву – на Лубянку. В Федеральную Службу Безопасности.
       -- Пытают его там? – со страхом в голосе спросила соотечественница пленника.
       -- А кто его знает. Возможно, и пытают. Это ж не только вам позволено подобное занятие. Хотя у нас нет таких пыточных тюрем, как у вас, например, в Гуантанамо на Кубе.
       -- Дорогой, давай сегодня обойдёмся без политики! – с укором  взглянула на напарника Мэрилин.
       -- Хорошо, киска, согласен! Извини, это я по инерции.
       -- Скажи, милый, а какую боевую машину десанта ты водил на полигоне? – с прищуром, искоса поглядела на Владлена Мэрилин.
       Владлен  понял подоплёку вопроса, но решил немного пожеманничать.
       -- Обычную. Какую же?
       -- Дело вот в чём. Наш осведомитель сообщает, что недавно в твой полк поступили две  боевые  машины десанта опытного образца. Якобы для полевых испытаний на полигоне. Не её ли ты водил там?
       -- Именно её водил я, кисонька. По-моему, машина отличная.
       -- Милый, нам нужны  сведения о  боевых возможностях этой машины, а также её фото с близкого расстояния.
       -- Хорошо, -- согласно закивал  головой Владлен. – Не проблема,  сделаем. – Что ещё, кисонька?
       Он ожидал, что сейчас, согласно логике,  старшая  партнёрша перейдёт к главной, весьма болезненной для него теме рандеву: шпионажу за братом Александром, выведыванию у него секретов наведения баллистических ракет на цели.   Но Мэрилин, видимо, отложила этот вопрос на более поздний срок и стала расспрашивать Владлена о ходе испытаний боевой машины десанта. В заключение его она заметила:
       – Твоё старание, милый, будет по достоинству оценено нашей службой разведки. И лично мной.
       -- О! Это многое значит для меня, -- плотоядно заулыбался Владлен.
       -- Милый, ты выглядишь совсем усталым, -- окинула нежным взором напарника Мэрилин. --  Может, останешься у меня на ночь? Поужинаем вместе.
       Сердце Владлена смягчилось, обида на Мэрилин стала таять, и всего его вдруг окатила волна томительного возбуждения – интимной связи между напарниками не  было более десяти дней, а это для них обоих был большой срок.
       Владлен панибратски привлёк к себе послушное тело мини-резидента. И напарники  слились в долгом страстном поцелуе,   который плавно перетёк секс.

                33               
       Днём позже, прибыв после службы домой, Владлен сразу сел за письменный стол, набросал на листе бумаги основные тактико-технические данные опытного образца  разведывательной машины десанта, проходящей полевые испытания на полигоне полка. Сегодня, по предварительной договорённости с напарницей, он собирался представить их ей. 
       Посоветовавшись вчера с Алексеем, Владлен решил сообщить Мэрилин не истинные боевые возможности машины, а завышенные, примерно,  на десять-пятнадцать процентов. Во-первых: «Пусть америкосы знают наших!» Во-вторых, в этом случае строгому прокурору придраться не к чему будет, ибо такое деяние не является разглашением секретной информации. В-третьих, сходящий с заводского конвейера  любой российский супер засекреченный  образец боевой техники уже не является секретом  для иностранных разведок.
       Прежде чем идти с докладом к начальнице, Владлен решил убедиться в безопасности похода к ней: включил «видек» Алексея. Аппаратура видео слежения работала отлично – чётко высветила гостиную, а в ней – Мэрилин. Обнажённая по пояс, она стояла перед высоким трюмо с сигаретой в зубах и придирчиво рассматривала своё отражение в нём. Сделав пару затяжек дымом, она положила сигарету в пепельницу и приблизила лицо к зеркалу. Судя по всему, Мэрилин беспокоили наметившиеся морщинки в уголках глаз. Она то смазывала их кремом, то протирала ватным тампоном, смоченным в какой-то жидкости. И тут же, взглянув в зеркало, недовольно морщилась – и снова повторяла процедуру.
       Затем, курнув несколько раз, Мэрилин переключилась на свои груди. Она щупала их руками, очевидно, проверяя на упругость, затем подхватывала их ладонями снизу -- и резко отпускала. Перси под своей тяжестью немного обвисали, и их обладательница,  сокрушённо покачивала головой и приговаривала: «Чёрт возьми, ну на что это похоже!»
       «Что ж ты, милая,  хочешь?! – с укоризной мысленно обратился к  напарнице  Владлен. – Ты же «Не  девочка в платьице белом», как поётся в популярном романсе. Тебе стукнуло уже дважды по семнадцать, то есть тридцать четыре.  Пора понять, что годы безжалостно уносят здоровье человека, портят его внешний облик, красоту, оставляют на теле неприятные метки времени. Ты как-то рассказывала, что некоторые твои одноклассники к этим годам уже приобрели престижные специальности, создали семьи,  стали многодетными родителями и чувствуют себя вполне счастливыми. А как ты прожила последние семнадцать лет? Чего добилась ты за эти годы? Окончила Техасский гуманитарный университет, потом Университет Центрального Разведывательного Управления Америки,  специальную школу, курсы повышения квалификации. Прошла стажировку шпионажа в Швеции -- и пожаловала в Россию. Зачем? Шпионить, охотиться за секретами моего брата-конструктора. А что за жизнь у тебя здесь? Живёшь одна, как брошенная жена, в  отрыве от матери и брата, родни, постоянно находишься в страхе, на взведённых нервах». А ведь при такой внешности могла бы… Ах, да что тут говорить…»
       Досадливо махнув рукой, Владлен прервал нравоучения напарнице, выключил «видек», вышел из квартиры.
       К приходу гостя хозяйка успела кое-что состряпать на ужин, и пригласила Владлена в кухню к столу. Однако тот отрицательно помотал головой, предложил сразу заняться делом, и напарники сели за письменный стол Мэрилин.
       -- Старшая напарница приказала -- младший напарник сделал! -- широко улыбаясь, произнёс Владлен. – Докладываю, кисонька, об опытном образце боевой  машины десанта.
       -- Ну-ка,  ну-ка, посмотрим, что представляет из себя это чудо техники! – подыграла улыбкой напарнику Мэрилин.   
       Владлен достал из кармана исписанный лист бумаги и добросовестно перечислил напарнице основные тактико-технические данные  опытной  машины: её габариты, массу, толщину лобовой и боковой брони, тип двигателя, его мощность, максимальную скорость по шоссе и воде, запас хода, возможности преодоления различных  препятствий.
       -- Одним из главных достоинств любой бронемашины, -- увлечённо рассказывал Владлен, -- является её вооружение. Так вот, наша новинка весьма преуспела в этом деле. Представляешь, киса, она вооружена двумя пушками! Одна -- в сто, другая -- в тридцать миллиметров! А  также ещё крупнокалиберным пулемётом! Первое орудие стреляет мощными осколочно-фугасными снарядами, и в то же время служит пусковой установкой для противотанковых ракет. Вторая пушка – автоматическая. Она совершает более шестисот выстрелов в минуту и способна обрушивать на цель ураган раскалённого свинца. Кисонька, не обижайся, но приходится признать, что наши конструкторы утёрли нос вашим. Они создали небольшого юркого бронированного огнедышащего монстра, до которого далеко вашей машине «Брэдли», германской «Пуме» и французскому колёсному бронетранспортёру.  Так,  «Брэдли» в два с лишним раза тяжелее нашей машины, но значительно уступает ей  по огневой  мощи.   Кисонька, ты можешь  сердиться на меня за откровенность, но это так.
       -- Ничего, милый, продолжай.   
       -- Кисонька, ты, вообще, представляешь, как десантируют машины на самолётах?
       -- Конечно! Машины грузят в  самолёты, самолёты вылетают в нужный район, приземляются – и машины выгружаются.
       -- Правильно! А ещё можно машины сбрасывать с самолётов на парашютах, -- уточнил Владлен. --  В отличие от всех стран, у нас это практикуется. А новую машину можно будет сбрасывать с самолёта  на парашютах  даже с экипажем внутри её. Представляешь, приземляется машина, освобождается от парашюта – и готова к бою!
       -- Вот это да! -- закивала  головой Мэрилин. -- Это кто же так лихо придумал?! 
       -- Инициатором такого дела был первый командующий нашими Воздушно-десантными войсками, -- пояснил Владлен. -- Генерал Маргелов, Василий Филиппович.
       -- А он сам хоть раз-то десантировался таким способом?! – с сарказмом спросила Мэрилин.
       -- Нет, стар был генерал.
       -- Хитёр, бестия, – язвительно скривила губы Мэрилин.
       -- Ну, не скажи, кисонька, -- заметил Владлен. – Первым задумку генерала выполнил его сын, офицер-десантник. А потом спускаться на землю таким способом  начали остальные, в том числе и мы, спецназовцы. А сейчас для нас это уже обычное дело.
       -- Да, видно, толковым был генерал,  – не поскупилась на  похвалу Мэрилин.
       -- Это точно, -- согласился Владлен. – Десантники до сих пор  уважительно называют его дядей Васей.  А фотки машины я сделаю позже. 
       -- Ну, что ж, милый, неплохое начало! – оценила работу напарника Мэрилин. – И дальше действуй в том же духе! Одну минутку, дорогой.
       Мэрилин отлучилась в соседнюю комнату, и меньше, чем через минуту вернулась к столу с пухлым конвертом в руке, протянула его Владлену.
        -- Что это такое? – непонимающе уставился Владлен на конверт.
       -- Это, милый, плата за твой труд. Денежное вознаграждение. Здесь ровно пять тысяч долларов, -- спокойно произнесла Мэрилин.
       Слова напарницы «плата за твой труд» больно резанули Владлена по сердцу, но  он тут же взял себя в руки.  «Ты же знал, что тебе будут предлагать деньги и что, как советовал Алексей, их нужно обязательно брать. И даже благодарить дарителей за них. 
       Мэрилин не подозревала о мыслях Владлена -- и ласково поторопила его:
       -- Не стесняйся, милый, бери, заслужил! -- и положила конверт на стол перед ним.
       -- О, деньги! –  начал играть роль Владлен. – Говоришь, пять штук баксов здесь? 
       -- Да, милый! Можешь пересчитать. Ровно пять.
       -- Да я верю, кисонька, тебе. Кстати, у тебя неплохая интуиция.
       -- В каком смысле? – не поняла Мэрилин.
       -- Деньжата как раз в самую пору. А то я, как незабвенный гоголевский Хлестаков, сильно поиздержался, -- весело улыбнулся Владлен. -- Весьма благодарен, кисонька!
        Он встал со стула, втиснул пухлый конверт в карман джинсов – и было собрался уходить.
       Но Мэрилин удержала его.
       -- Милый, ты не обижайся, но у нас есть такой порядок: агент расписывается в ведомости за полученное вознаграждение.
      С этими словами она достала из ящика письменного стола разграфлённый лист бумаги, ручку  и показала Владлену, где надо расписаться.
       Слова Мэрилин опять вызвали у  Владлена боль в сердце, но он опомнился, взял себя в руки -- и размашисто начертал ручкой  подпись  в графе против своей фамилии.
       -- Под каторгу подводишь меня, кисонька?! – с ехидцей прищурил он глаза.
       -- Да что ты, милый?! – ласково взглянула  Мэрилин. – Это для порядка, котик. Ведь ты у нас не единственный осведомитель. В суматохе дней можно и забыть своевременно поощрить нужного человека за полезную информацию. Ты понимаешь меня?
       -- Вполне, солнышко моё! Деньги любят счёт! Я не в обиде! – с бравадой воскликнул Владлен. – Ну, я пошёл.
       -- Милый, а я в кухне стол накрыла, -- растерянно развела в стороны руки Мэрилин. -- Твоё любимое блюдо изготовила.
       -- Что же конкретно?
       -- Яичницу на сале пожарила и немного картошки фри.
        Знаменитый афоризм Наполеона: «Путь к сердцу солдата лежит через его желудок», -- сработал мгновенно. Владлен весьма выразительно облизал сухие губы, ощутил звучную перистальтику кишок в пустом поджатом животе.
       Владлен бросил внимательный взгляд на напарницу. Перед ним стояла женщина, над внешностью которой с усердием работал чуть ли не сам небесный ваятель – утончённые черты лица, стройная фигура, манящий  взгляд голубых глаз. Он обещал романтический вечер, наслаждение любовью. Но на душе Владлена уже кошки скребли. «Ты  собираешься сурово покарать предателя, а сам только что получил от американской шпионки деньги за оказанную услугу, -- мысленно судил он себя. -- А это,  как ни крути, тоже предательство, хотя считаешь себя чистеньким, честным. И за будущие услуги ещё будет подарена тебе  ночь любви. В том числе и за секреты брата». И Владлен выдержал характер.
       -- Понимаешь, Маша,  сегодня пришлось взять несколько документов домой для обработки, -- врал он. – Мой начальник ушёл в отпуск -- и у меня сейчас двойная нагрузка. Придётся сегодня корпеть, как папе Карло до поздней ночи. Конечно, спасибо за приглашение, но, извини, не могу остаться. Как-нибудь в другой раз.
       Мэрилин погрустнела, но тут же оживилась.
       -- Милый, а у меня в пятницу праздник! – сказала она. -- И я приглашаю тебя на него!
       -- А что за праздник?
       -- Именины, милый.
       -- А много гостей будет с твоей фирмы?
       -- Никого, милый. У меня там нет друзей. Одни сослуживцы, притом -- опостылевшие.
       -- А из резидентуры кто будет? «Фрэд»? «Марк»?
       -- Их тоже не будет. Ведь именины – сугубо личный праздник. Поэтому я приглашаю только тебя, самого близкого мне здесь человека.
       -- Ого! Много чести.
       -- Заслужил, милый. В пятницу, в семь  вечера – жду тебя здесь.         
               
                34               
      Вернувшись к себе в квартиру, Владлен извлёк из кармана джинсов помятый конверт с долларами, открыл домашний сейф, положил деньги рядом с дарственным пистолетом «Макаров». Сел за письменный стол, закинул нога за ногу, нервно закачал верхней. «Ну что ж, товарищ подполковник, поздравляю! – мысленно заговорил он сам с  собой. -- Ты делаешь успехи на поприще шпионажа в пользу Америки. Вот первое вознаграждение от ЦРУ получил. Жаль, что не пересчитал – все ли тут пять тысяч?»
       Однако поразмыслив несколько минут, Владлен осадил себя:
       -- «Не мечи икру, подполковник! Родину ты не предавал, никаких секретов америкосам не выдавал. Ты пока лишь номинальный шпион. Числишься таковым у америкосов, но не выполняешь своих  прямых обязанностей. Пока ты не нанёс стране ни малейшего ущерба. Да и дальше будешь действовать так же».
       Постепенно у Владлена созрела спасительная мысль: доллары использовать  в благотворительных целях. Например, половину денег отдать тяжелобольным российским детям на операции в зарубежных клиниках, другую половину – выделить на лечение и реабилитацию в санаториях ветеранов боевых действий в «горячих» точках и международных конфликтах.
       По ассоциации, на память Владлену пришёл непримиримый борец за справедливость в Советском Союзе Юрий Деточкин -- герой кинофильма «Берегись автомобиля». Этот «советский Робин Гуд» угонял у необоснованно богатых людей автомобили, перепродавал их, а деньги перечислял в детские дома.
       Однако успокоение в душе Владлена было недолгим. Поразмыслив ещё, он пришёл к выводу, что осуществить своё намерение будет крайне сложно и хлопотно. Потребуется хождение по разным административным инстанциям, долгое оформление и согласование юридических и финансовых бумаг.
       К тому же, полагал Владлен, кое у кого могут законно возникнуть вопросы: кто этот благотворитель, где он обретается, откуда у него крупная сумма денег -- и т.д. и т.п.
       А ещё Владлен подумал о том, что, возможно, кое-кто решит восславить его как благотворителя. Например, черканёт в газетку хвалебную статейку или разразится в Интернете сладострастным постом. И Владлен благоразумно решил, что  ему ни в коем разе не стоит «высовываться» на всеобщее обозрение, что на финансовом фронте  ему следует вести себя серой мышкой.
       «Завтра же поговорю с Алексеем, что мне делать с этими чёртовыми деньгами. В две головы, сообща что-нибудь путное  да придумаем», -- решил Владлен -- и лёг на пустой желудок в постель.    
       Лёжа на спине и глядя невидящим взглядом в потолок, он снова стал думать о полковом «кроте». Кто он? В каком подразделении служит? В каком звании?
      Найти ответы на эти вопросы Владлен не успел. Вскоре бог сновидений Морфей пожалел усталого и голодного человека, смежил ему веки, заключил в свои мягкие объятия. 
               
                35               
       Друзья встретились  вечером после службе в близлежащем от военного городка парке, чтобы подышать свежим воздухом и поговорить «за жизнь». Они  устроились на свободной скамейке под развесистой вековой липой, и Владлен обстоятельно рассказал другу о полученном от напарницы гонораре за информацию об опытном образце новой боевой машине десанта, о своих переживаниях на этот счёт.
       -- Да не мучай, друг, ты себя  досужими мыслями! – стал успокаивать Владлена  Алексей. – Фактически никаких секретов америкосам ты не выдавал.  На днях в газете «Военное обозрение» тоже речь шла о предполагаемых боевых возможностях будущей машины. Так что с тебя взятки гладки.  А деньги ты взял у америкосов не для личного обогащения, а для создания у них образа падкого на них человека. Чтобы показать им, что готов и дальше продаваться с потрохами. И ты правильно делаешь, что не стал тратить их. Будущее покажет, что следует сделать с ними.
       Слушая друга, Владлен  посветлел лицом, а Алексей ещё больше ободрил его:
       --  А хочешь,  мы с носом оставим америкосов?!
       -- Это как?
       -- Очень просто! Возьмём – и похитим ведомость, в которой стоит твой экслибрис. – Нет, лучше приведём её в негодность. Например, обесцветим в ведомости твою подпись. Ведь у нас есть доступ в  апартаменты твоего кредитора!
        -- А как это сделать?
      -- Тоже очень просто:  ты с напарницей исчезаешь из Москвы на день-два, а я обстряпаю дельце, как говорят, комар носа не подточит.
       -- Это идея, -- заулыбался Владлен. – Берём её на вооружение.
       -- Кстати, а как сейчас у тебя дела с американкой на любовном фронте? Как она относится к тебе?
       -- Да как тебе сказать? – неопределённо пожал плечами Владлен. – Говорит, что любит. А так ли это на самом деле – сплошной туман. Может, для пользы дела просто делает вид. Если делает вид, то делает мастерски, правдоподобно -- по системе Станиславского.
       -- Ну, а ты, как? По-прежнему неровно дышишь к ней?
       -- По-всякому. Стараюсь воспитывать в себе равнодушие к ней, иногда держусь нарочито холодно, -- рассудительно говорил Владлен. – Но порой внутренний стержень слабеет во мне, размягчается, как воск  свечи от тепла. По-моему, она обладает колдовскими чарами. Чертовка, посмотрит на меня своими ярко-бирюзовыми глазами в обрамлении длинных ресниц – и я испытываю такое чувство, будто она запустила свою руку мне в душу и перебирает там какие-то   чувствительные струны. Я пытаюсь противопоставить ей свой жёсткий взгляд, но, видно, голубые глаза сильнее чёрных. Воля моя слабеет, от решительности не остаётся и следа. Ты советовал мне, для притворства, почаще называть её солнышком, душой, кисонькой -- и тому подобным. А я часто произношу эти ласковые  слова искренне, от всего сердца. 
       -- А давай устроим твоей пассии тест на правдивость, -- предложил Алексей.
       -- Каким путём?
       -- Угостим её «наркотиком правды».
       -- А что это такое?
       -- А ты читал книгу американского писателя Джона  Маркса «Центральное Разведывательное Управление и контроль над разумом»? 
       К сожалению, нет, -- покачал головой Владлен. – Слышал много о ней, а познакомиться  до сих пор не удосужился – всё некогда было. А что там?
       -- О, это, Влад, мировой бестселлер! Он издан в конце прошлого века и вызвал настоящий шок у мировой, в том числе, и у американской  общественности. Джон Маркс, прежде работавший  многие годы аналитиком Государственного Департамента США, взял да и поведал миру сногсшибательную новость. Оказывается,  в разгар второй мировой войны, когда эсэсовские врачи  проводили в концлагере «Дахау» бесчеловечные опыты над советскими военнопленными, Центральное Разведывательное Управление Америки решило заняться тем же самым. Оно учредило специальный  сверхсекретный комитет во главе с директором вашингтонского  госпиталя святой Елизаветы, в задачу которого входила обширная программа  опытов над людьми. Планировалось  в ходе их  изыскать наркотики, изотерические, психотропные, химические и биологические средства, которые позволили бы воздействовать  на личность человека с целью изменения его сознания и контроля над ним. Например, заставляли бы людей, независимо от их воли, раскрывать другим людям  самые сокровенные свои тайны, выполнять чужую волю, вплоть до совершения самых чудовищных преступлений. Всю программу опытов планировалось осуществлять  в глубокой тайне от общественности, и чтобы добиться этого, её включили в  знаменитый «Манхэттенский проект» по созданию атомной бомбы.   
        -- К стыду своему, вот именно этого факта я до сих пор не знал, -- с сожалением покачал головой Владлен. – Каковы же успехи экспериментаторов?
       -- А ты, знаешь, Влад, первое же  полевое испытание наркотика, в частности, марихуаны  ознаменовалось небывалым успехом. Джон Маркс приводит такой факт. Известный нью-йоркский гангстер Август Грацио, выкурив сигарету с марихуаной, которой его угостил  на допросе  федеральный агент, стал слишком словоохотливым. Он признался агенту, что лично принимал участие в убийстве  информаторов Федерального Бюро Расследования, рассказал  обо всех тайнах торговли наркотиками в Нью-Йорке. Результат допроса был столь ошеломляющим, что Центральное Разведывательное Управление засекретило эту информацию на многие десятилетия.
        -- А работы в этом направлении, наверное, продолжились,  -- предположил Владлен.
       -- Ещё как, Влад! Поначалу исследовательская группа  предпочитала работать  за рубежом, в частности, в Европе. Так, в Германии, под Франкфуртом, был арендован   конспиративный дом, в котором тайно проводились допросы с помощью специальных средств.  Подопытными здесь становились попавшие в беду люди разных национальностей, но, в первую очередь, русские, евреи, цыгане. С каждым годом размах исследований возрастал. Уставая от частых и длительных поездок в Европу, экспериментаторы начали проводить опыты на «земле обетованной» -- в Америке. Люди, связанные с  криминальным миром, стали для них идеальным «материалом». На  первых порах опыты проводились на конспиративных квартирах. В частности, в Сан-Франциско, с прекрасным видом на пролив «Золотые ворота» оперативники ЦРУ создали бордель уличных проституток. Там они тайно наблюдали, как жрицы любви вымогали у клиентов деньги, какими приёмами разводили их на большие траты. Деятельность конспиративной квартиры в Сан-Франциско была столь успешной, что оперативники открыли её филиал на другом берегу пролива. Там на людях применялись порошки, вызывающие  зуд, чихание,  диарею, создавались средства для введения наркотиков в бутылки с вином через их пробки, зловонные вещества для разгона скоплений людей. А вскоре экспериментаторы  вышли на «охоту»  в общественные городские места: улицы, парки, пляжи, рестораны, бары. Они знакомились с безработными,  бездомными, проститутками, подвыпившими людьми, угощали их сигаретами и спиртным, содержащими наркотики, а потом наблюдали за их поведением. Порой оперативники теряли из виду жертву, оставляли её на произвол судьбы.  Влад, представь себе такую ситуацию. Зашёл ты в кафе, выпил чашку кофе, вышел – и забыл, куда и зачем ты шёл. Или, наоборот,  подсел к тебе на скамью в парке незнакомец, угостил  сигаретой -- и ты выворачиваешь ему свою душу наизнанку. Я для чего рассказываю тебе всё это, друг? Давай ударим по америкосам их же оружием. Угостим твою напарницу сигаретой, начинённой марихуаной. Причём, похищенной мной у неё же, при «шмоне» её квартиры. Посмотрим, какую песенку запоёт она.
       -- Лёш, что-то не хочется прибегать к иезуитским методам следствия, -- засомневался Владлен.
       -- Ага, америкосам можно, а тебе,  рыцарю без страха и упрёка, нет! – парировал Алексей. – Учти, в числе подопытных очень часто были наши соотечественники, которые подвергались изощрённым допросам. А может, ты боишься услышать от субъекта обожания нелестные слова о себе?!
       -- По правде говоря, немного есть и этого, -- признался Владлен. – Представляешь, каково будет услышать мне от Мэри,  что я противен ей, что она ложится со мной в постель не по любви, а чтобы держать меня на привязи, полностью подчинить своей воле.
     -- Да, в этом случае она больно уязвит твоё мужское самолюбие, -- констатировал Алексей. – Но придётся, друг, проглотить тебе горькую пилюлю.
       -- Проглочу, куда я денусь, -- согласился Владлен. – Но дело не только в уязвлённом самолюбии. А прежде всего в том, что в этом случае и я не смогу играть роль влюблённого в неё лоха, да и ложиться с ней в постель будет противно. А это чревато конфликтом между нами, что в моём положении крайне опасно.
       -- Но, думаю, у вас дело до этого не дойдёт, -- заметил Алексей. – Когда я наблюдал за вами при вашем отъезде в Сергиев Посад, понял: телом она вся твоя. А вот принадлежит ли она тебе душой, узнаем позже. Я вот ещё о чём думаю: не поможет ли «наркотик правды» развязать твоей напарнице язык насчёт полкового «крота».
       --О! Это идея! – вспыхнул Владлен. – Да, но как заставить напарницу принять этот «наркотик правды»?
       -- Очень просто. Ты говорил, что она покуривает изредка. Да и я видел у неё в ящике письменного стола пачки сигарет «Мальборо». Это хорошо, хотя я и не люблю целоваться с курящей женщиной, будь она даже королевой красоты, -- развивал свою идею Алексей. – Нужно  купить таких сигарет и пропитать их табак марихуаной. А ты с этим атрибутом напросишься к ней в гости. На ужине, с выпивкой, затеешь перекур, угостишь её нашими сигаретами. Конечно, сделать это надо ненавязчиво, по ходу вашего дружеского общения.
       -- Ну что ж, Алексей, ты настоящий стратег и тактик, – заулыбался Владлен. -- Берём на вооружение шпионские приёмчики. Кстати, в субботу я иду на именины к америкосе.  Успел бы ты к этому сроку изготовить зелье. А?
      -- Да не проблема, дружище. Я привлеку к этому  делу свою корейскую пассию. Она --  врач-нарколог, много знает, к тому же пальчики у неё тонкие, чуткие, чудо-сигареты сотворит. Всё будет по высшему классу!
               
                36               
       В конце рабочего дня в полку Специального назначения Главного Разведывательного Управления Генштаба планировалось общее собрание офицерского состава. За двадцать минут до его начала к Владлену в кабинет наведался Алексей -- чтобы сообщить другу, что «краплёная» пачка сигарет будет готова к завтрашнему дню.
       А почти следом за  Алексеем «на огонёк» к Владлену заглянул и подполковник Васильчиков.
       -- Привет, друзья! По какому случаю затевается сыр-бор? – спросил он от двери.         
       -- Да рутинное дело, Олег Павлович, -- скорчил кислую мину Владлен. – Ознакомление офицеров полка с приказами Министра обороны, изданными за последние два месяца. Речь пойдёт о самых разных  вопросах армейской и флотской жизни. А почему такой хмурый, Олег Павлович? Заходи, гостем будешь, -- предложил Владлен, решив пообщаться  с возможным полковым «кротом».
        Васильчиков вошёл в кабинет, сел на свободный стул рядом с Алексеем у стола Владлена, закинул нога за ногу.
       -- Что нового в мире вооружения, Олег Павлович? – спросил Алексей.
       -- Сегодня в «Новостях дня» по телевизору показывали выступление председателя объединённого комитета начальников штабов американских вооружённых сил. Не смотрели?
       -- К сожалению, нет,  Олег Павлович, -- за обоих ответил Владлен.  – А что главный американский штабист вещал?
       -- Да он обнародовал принятую  в  США  новую доктрину применения ядерного оружия. Представляете, в числе прочего, она допускает возможность применения ядерных ударов ограниченной  мощности в локальных  конфликтах  с нашей страной. Мол, это не обязательно  приведёт к полномасштабной  ядерной войне на истребление между Америкой и НАТО, с одной стороны,  и Россией, с другой стороны. Поэтому часть подводных лодок американцы  начинают  перевооружать ракетами с ядерными зарядами малой мощности. Вот такие пироги, братцы. Россия должна дать  достойный ответ обнаглевшим америкосам.
       -- Я думаю, Олег Павлович, наше военно-политическое руководство  предпримет соответствующие шаги, -- ответил Владлен.
       -- Это общие слова, дружище, -- заметил Васильчиков. -- Хотелось бы послушать  сведущего человека. В частности, твоего брата Александра. Он ведь представитель нашей военной элиты. Не мог бы ты пригласить его выступить в нашем полку с лекцией на эту тему? Думаю, командование поддержало бы эту идею.
       «Вот, «крот»,  ты и  попался,  --   смерил пристальным взглядом Васильчикова Владлен. – Я понял, зачем ты зашёл ко мне. Тебе нужно общение с братом моим. Но ты не получишь его».
       -- О нет, Олег Павлович! – мягко возразил Владлен. – Брат мой – узкий специалист. Тут нужен человек с широким военным кругозором. Например, кто-то из Генерального штаба. Обратись с этой идей к заместителю командира полка: учёба офицеров – это его прямая обязанность. Я тоже с удовольствием послушал бы обзорную лекцию авторитетного туза из Генштаба о нашем ответном шаге американцам.
       Между тем время поджимало -- и троица собеседников направилась в клуб части.  В его актовый зал в одиночку и группками стекались офицеры управления, штаба и оперативных подразделений полка. Владлен, Алексей и Васильчиков облюбовали  три рядом расположенных кресла в середине зала, уселись -- и вполголоса продолжили разговор.
        Перед сценой зала прохаживался начальник штаба полка с объёмистой папкой в руке. Он коротко переговаривался то с одним, то с другим командиром подразделения, постоянно держа под прицелом бокового зрения вход в зал для важных персон.
       В точно назначенное время  в зал  стремительной походкой вошёл командир полка, высокий, статный, немного грузноватый не от котлет, а от отданных службе лет, за что уважаем подчинёнными.
       -- Товарищи офицеры-ы! – чистым баритоном  скомандовал начальник штаба, и, когда стих грохот кресел при вставании массы людей, чётко доложил командиру о числе собранных и отсутствующих офицеров, а также о причинах отсутствия последних на важном мероприятии.
       Полковник не спеша обвёл внимательным взглядом зал, по рядам, от первого до последнего. Он узнавал офицеров по занимаемым должностям и именам, слегка кивал головой, и каждому сидящему в зале казалось, что это именно ему адресовано дружеское приветствие командира. И когда тот произнёс: «Здравствуйте, товарищи офицеры!», в ответ ему слаженно, от всего сердца   прозвучала сотня голосов: «Здравия желаем, товарищ гвардии полковник!»
       По знаку командира полка начальник штаба встал за трибуну, раскрыл папку,  начал зачитывать приказы Министра обороны, изданные на злобу дня жизни личного состава армии и флота. Вначале он зачитывал приказы, которые можно было условно отнести к разделу «лёгкая кавалерия». Например, о внесении изменений в правила ношения генералами и офицерами формы одежды, знаков различия и геральдических знаков. В нём был долгий перечень изменений формулировок предыдущего приказа типа: слово «кепка» заменяется словом «шляпа», слова «тужурка летняя шерстяная белого цвета» заменяется словами «китель летний белого цвета», и офицеры слушали монотонную речь оратора со скучающим видом на лице, а некоторых тянуло на зевоту.
       К этому же разделу относился и Приказ Министра об улучшении питания отдельных категорий военнослужащих. Кардинальных изменений он не предусматривал, и офицеры слушали  со скучающим видом длинный список «добавок» в граммах к различным крупам, овощам и специям.
       А потом пошли приказы из разряда «тяжёлая артиллерия» -- о чрезвычайных  происшествиях в армии и на флоте. О «дедовщине» в войсках и учебных заведениях со смертельными исходами, случаях  доведения  военнослужащих до самоубийства, хищений со складов продовольствия, оружия, гибели солдат на учениях, в быту, на отдыхе, во время купания  в реках и озёрах.
       Армейскую среду не обходят стороной и некоторые веяния «продвинутого» гражданского общества, ибо вооружённые силы являются его  сколком,  срезом всей многообразной сложной жизни населения страны. Этому и был посвящён один  из приказов  Министра обороны.
       … В Н-ской  части служили два молодых семейных офицера, однокашника по военному училищу. Служили хорошо, дружили семьями. И дальше бы жить так… Но одному из лейтенантов во время совместного новогоднего застолья  взбрело в голову нарушить узы Гименея – и он предложил другу обменяться на ночь жёнами. Идея пришлась по душе остальным членам компании. Состоялся обмен. Прошедшая ночь доставила удовольствие всем четверым. С тех пор свинг вошёл в норму жизни двух семей, продолжался около года.
       Однако со временем одна из жён почувствовала себя уж слишком обделённой на мужское внимание -- и потребовала от законного супруга вернуться к прежним отношениям. Но не тут-то было. «Троица» энергично воспротивилась, продолжала игнорировать четвёртого члена компании на совместных встречах. Дело дошло до скандалов и побоями изгоя. На одном из них обиженная женщина, улучив момент, завладела табельным оружием мужа и расстреляла всех трёх обидчиков. Потом несчастная пыталась покончить с собой, но безуспешно. В связи с этим в своём приказе Министр обороны требовал от командиров частей и их заместителей по воспитательной работе усилить воспитательную работу с личным составом, а также с семьями военнослужащих.
       По актовому залу прокатилась волна возбуждения, у многих офицеров на лицах появилось ироническое выражение. Это вам не советское время, мысленно возражали они Министру обороны. Тогда офицер отвечал не только за воспитание и моральный облик подчинённых, но также и своей  семьи – и прежде всего жены. Соверши вторая половинка офицера аморальный поступок, с него могли строго спросить и по служебной, и по комсомольской, и по партийной линии. А сейчас у нас махровым цветом процветает дикий капитализм. И любой гражданин России может сказать своему  начальнику: моя семья – моя крепость, и я имею право на неприкосновенность частной жизни. Так что, господа,  не суйте в мою семью  свой нос.
       В заключение к  трибуне вышел  командир полка. Полковник выдержал длинную паузу, добился мёртвой тишины – и огорошил уставившихся на него подчинённых:
       --Товарищи офицеры, хочу сообщить вам важную весть! В Генеральном штабе  принято решение переформировать наш гвардейский полк в отдельную гвардейскую бригаду специального назначения!
       Весть эта прозвучала громом средь ясного дня, и сотня офицеров разных возрастов и званий замерла в оцепенении.  А потом в  актовом зале волнами заходил тихий гвалт: зачем эта «пертурбация»? как скоро она начнётся? какие штаты бригады? как будет проходить отбор в неё личного состава?
       Полковник выждал паузу, поднял руку.
      -- Товарищи офицеры,  переформирование нашего полка начнётся не сегодня и не завтра, а  после завершения летнего  периода обучения, -- объявил он.  – Практически через месяц-полтора. В оставшееся время мы проведём командно-штабные и тактико-специальные учения, сборы по совершенствованию профессиональной подготовки  всех категорий военнослужащих. А потом наступит день ИКС. С понедельника следующей недели в  учебном центре начинаются полевые занятия с офицерами штаба, управления и служб полка. Всем названным категориям офицеров самостоятельно прибыть  в  учебный центр в воскресенье,  до девятнадцати ноль:ноль.
       … После окончания собрания, троица офицеров возвратилась в кабинет Владлена. Минут десять они рассуждали о предстоящем с сборе в учебном центре, потом  засобирались по домам.
       -- Труба зовёт на подвиг, а моя «Хонда» некстати забарахлила, -- заметил Васильчиков.
       Напрашиваешься «крот» в компанию, подумал Владлен -- и выразительно  посмотрел на Алексея. Тот понял его взгляд – и в знак согласия едва заметно кивнул головой.
       -- А это не беда, Олег Павлович, -- сказал Владлен. – Приглашаю вас в свой джип. Втроём мы составим «экипаж машины боевой».

                37               
      Вечером в субботу, по  пути домой от брата Александра, у которого он гостил целый день, Владлен купил в цветочном магазине шикарный букет алых роз. Поставив джип на стоянке у дома, он вошёл  подъезд, стал подниматься на лифте на восьмой этаж. Вдыхая аромат недавно срезанных цветов, он вспомнил о страсти, охвативший его и Мэрилин в этой тесной кабине в незабвенный грозовой весенний вечер. Он, будто наяву, ощутил трепетную дрожь гибкого стройного тела американки, почувствовал на своих губах дурманящий вкус её ищущих губ – и волна сладкого возбуждения накрыла его с головой.
       Войдя в квартиру, Владлен первым дело присел к письменному столу, включил «видек» Алексея: у него уже вошло в привычку, перед визитом к напарнице проверять, нет ли у неё  незваных гостей.
       Опасения Владлена были напрасны: именинница была дома одна.  Аппаратура  слежения работала безупречно, и на экране появилось чёткое изображение гостиной Мэрилин. Женщина занималась подготовкой к вечеринке. Полуобнажённая, с маской на лице, она накрывала стоящий у дивана журнальный столик тарелками с закусками. Щёки её было густо покрыто чем-то белым, вроде крема или сметаны, а на лбу и под глазами красовались круглые дольки свежего огурца, отчего именинница походила на гуманоид с далёкой планеты. Она периодически исчезала на кухне и, проходя мимо трюмо с тарелкой в руке, успевала то поправить на лице дольку огурца, то соблазнительно вильнуть задом, то отрепетировать обаятельную улыбку.
       Владлен тоже решил не ударить лицом в грязь. Он принял контрастный душ, тщательно прошёлся бритвой по щекам и подбородку, хотя утром занимался этой процедурой, звонкими шлепками ладоней по лицу придал коже молодецкий румянец.
       Затем, облачившись в джинсы и свежую футболку, он переложил из холодильника в бумажный хозяйственный пакет бутылку редкого импортного игристого вина, несколько нарезок колбасы, рыбы и сыра.
       Туда же Владлен положил «гостинец» Алексея, подготовленный им с помощью его пассии: две пачки сигарет «Мальборо», в табак которых искусно была добавлена марихуана. Сверху провизии и сигарет Владлен положил красивый подарочный пакет с флаконом дорогих французских духов и набором косметики для лица, купленные им на днях в ЦУМе.
       Выждав, когда Мэрилин прекратила порхать по гостиной и накинула на себя лёгкий газовый халатик, Владлен набрал номер её кнопочного телефона.
       -- Да, милый, -- раздался в ответ нежный голосок. – Я – вся обратилась во внимание.   
       … Как-то вечером, после плотских утех, любовники голубками лежали на диване и вполглаза смотрели по телевизору советский кинофильм «Подвиг разведчика». Оба они прежде видели этот знаменитый в прошлом военный триллер. Владлен смотрел его несколько раз в школьные и курсантские годы, а Мэрилин -- во время учёбы в разведывательной спецшколе: будущим американским шпионам показывали советскую кинофильм в качестве учебного пособия. Следя за событиями на экране телевизора, напарники обменивались репликами по поводу художественных находок и ляпов фильма. В частности, Мэрилин критически отозвалась о  пароле советских разведчиков: «У вас продаётся славянский шкаф?» Она утверждала, что слово «славянский» в данном случае лишнее, «инородное». Ведь встреча происходила между разведчиками-славянами и на славянской территории, где все предметы домашнего обихода, в том числе и шкафы, местного производства. И пароль со словом «славянский» в устах славянина -- такая же тавтология, как и масло масляное, вода мокрая .
       Тогда Владлен был отчасти согласен с Мэрилин -- и похвалил её за профессионализм. И сейчас в порядке шутки он решил назвать напарнице знаменитый пароль, игриво произнёс:
       -- «У вас продаётся славянский шкаф?»
       И тотчас в трубке Владлена прозвучал отзыв, произнесённый  обрадованным голосом Мэрилин:
       -- «Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать».
       Находчивый на шутку Владлен заметил:
        -- Я бы не отказался от дивана! Впрочем, меня устроит и кровать.   
        -- Заходите, сторгуемся! –  подыграла любовнику Мэрилин.
        Озираясь по сторонам, Владлен лёгкой тенью  преодолел два пролёта лестничной клетки -- и через  минуту  оказался, в прихожей апартаментов именинницы.
        Ещё вчера Владлен сочинил напарнице пространное поздравление, но сейчас, взглянув на неё, оказался в плену её обаяния, потерял дар речи – Мэрилин была просто обворожительна. Лицо её покрывала нежная, свежая кожа, как лепестки белой розы в его букете. Намечавшиеся прежде складки на лбу и у крыльев её носа исчезли, губы стали более чувственными, а в синеве распахнутых глаз появился оттенок сирени. Использованная Мэрилин маска оказалась поистине чудодейственной. У Владлена отпала нижняя челюсть – и он во все глаза уставился на Мэрилин.
       Довольная произведённым на бойфренда эффектом своей внешности, хозяйка апартаментов вся просияла от счастья. 
        Владлен опустил на  тумбочку  пакет с провизией,   вдохновенно произнёс имениннице импровизированный «спич», а потом вручил ей цветы и подарок.
       На глазах Мэрилин блеснули слёзы: она была в восторге от цветов, свежих, ярких, завораживающих своей красотой и нежным ароматом.
       Мэрилин прижала букет к груди, уткнулась лицом в цветы. Потом подняла на Владлена влажные глаза.
       -- Спасибо, дорогой, ты доставил мне цветами огромную радость, -- взволнованно произнесла она. – Понимаешь, со школьной скамьи я не была обделена мужским вниманием. Но редко кто из моих обожателей дарил мне цветы, а таких, как эти, вообще никто не дарил. Эти цветы скоро увянут, но память о них и о тебе навсегда останутся в моём сердце, что бы со мной дальше в жизни не случилось. 
       В ответ Владлен прижал к себе именинницу,  страстно приник сухими губами к ищущим её губам.
       Через минуту любовники прошли в гостиную, поставили цветы в вазу с водой. А в следующий миг на пол полетели газовый халатик Мэрилин, джинсы и футболка Владлена. Они аккуратно отставили столик с едой в сторону, и широкий диван мерно заскрипел своими натруженными пружинами в такт движений слившихся тел любовников. 
       И лишь после сеанса телесного наслаждения у любовников  наступил черёд самой вечеринки. Напарники пододвинули  к дивану столик, и бутылка с красивой этикеткой громко стрельнула тяжёлой пробкой в потолок, а упругая жидкая струя начертала на его лепнине замысловатый вензель любви. В бокалах пенисто заиграло вино рубинового цвета, и Владлен торжественно провозгласил тост в честь именинницы с самыми тёплыми пожеланиями в личной жизни.
       Он был несколько взволнован, но, под ласковые взгляды любовницы, говорил пылко, красиво, как заправский тамада.      
       Израсходовав много калорий во время секса, напарники дружно налегли на вкусную и сытную еду, часто провозглашая тосты по поводу и без повода.
       Подкрепившись, Владлен и Мэрилин, в костюмах Адама и Евы, устроились голубками на диване перед включённым телевизором, и между ними неспешным ручейком потекла тёплая  беседа. И  Владлен решил, что пробил «адмиральский час» -- пора применить «наркотик правды».
       -- Кисонька, давай перекурим, -- елейным голоском предложил он.
       -- Ты же, котик, бросил курить. Говорил, что сделать это удалось с большим трудом.
       -- Да, солнышко моё, говорил. Но сейчас в жизни у меня так мало радости, что иногда на службе и дома я балую себя табачком, -- соврал Владлен.
       Уговаривать Мэрилин не пришлось. Она достала из комода пачку сигарет «Мальборо», внушительного размера хрустальную пепельницу и зажигалку, а Владлен тем временем сбегал к своему пакету, извлёк пачку таких же, но «краплёных» сигарет». В порядке любезности напарники обменялись сигаретами из своих пачек, и к потолку просторной гостиной заструился сизый ароматный дымок.   
      -- А чем, собственно, именины отличаются от дня рождения? – поглядывая, как глубоко затягивается дымом сигареты Мэрилин, спросил Владлен. -- На днях рождений близких людей и товарищей по службе я часто бывал, а вот на именинах гостить не приходилось.
       Довольная «проколом» Владлена в познании семейных традиций и светской жизни, Мэрилин охотно пояснила ему, что именины – это празднование человеком дня рождения христианского святого, именем которого его нарекли.
       -- И во многих наших семьях он более важен для человека, чем собственный его день рождения, -- подчеркнула Мэрилин.
       -- Имя какого же святого дали тебе, «кисонька»? – спросил Владлен.
       -- А ты, милый, слышал такое имя – Мария Магдалина?
       -- Да. Но в общих чертах.
       -- О, это Великая Святая! – вскинула голову Мэрилин. -- Согласно преданию Евангелия, она была исцелена Иисусом от одержимости бесами, стала повсюду следовать за ним, прислуживать ему, присутствовала при его казни и первой увидела его воскресшего. Так вот, милый, оказалось, что число и месяц моего дня рождения совпадают с числом и месяцем дня рождения Марии Магдалины. И мои предки нарекли меня её именем – Мэри. А по прихоти моей бабушки, большой почитательницы Мэрилин Монро, мои домашние с детства стали называть  меня тоже Мэрилин. А когда, милый, у тебя именины? И кто святой, чьё имя ты носишь?
       Владлен призадумался -- и через несколько секунд широко улыбнулся.
       -- Хорошо, что ты лежишь, кисонька, а не стоишь, а то бы бухнулась на пол, -- произнёс он. – Знай же, что святой, именем которого меня нарекли – не из христианского, а из светского мира. И имя ему -- Ленин! Продолжатель дела Карла Маркса и Фридриха Энгельса! Основоположник научного коммунизма, великий вождь всемирного пролетариата!
       -- Ну и шуточки, у тебя, милый! -- вскинула на Владлена непонимающие глаза Мэрилин.
       -- О нет, кисонька, я ни чуть не шучу! -- парировал Владлен. – Ты же знаешь, что я родился в Советском Союзе, где был построен социализм и строился коммунизм. А тогда для моих родителей, учителей по призванию и коммунистов по убеждению, Владимир Ильич Ленин был властителем их дум и жизненных устремлений. Если хочешь знать, он был своего рода святым для миллионов людей во всём мире. Вот мои  родители и придумали мне имя из полуслов Владимир Ленин: Влад и Лен. И я стал Владленом.
       Владлен не собирался начать всерьёз курить и, сделав несколько затяжек дымом, чуть не поперхнулся, поспешил затушить в пепельнице сигарету. Мэрилин же, напротив, выкурила свою сигарету полностью и с явным удовольствием.
       Владлен обратил внимание, что дым марихуаны начался сказываться на поведении Мэрилин почти сразу после её первой же затяжки. У неё заметно усилился блеск глаз, она стала словоохотливей, начала ластиться к Владлену. Прижимаясь к нему всем телом, она то говорила ему нежные слова, то покрывала всё его лицо  страстными поцелуями.
       В какой-то момент Мэрилин показалось, что любимый не очень пылко отвечает на её ласки. Она отодвинулась от него на край дивана, села, поджала ноги под себя, надула губки.
       -- Что с тобой, душа моя? – спохватился Владлен.
       -- Я вся растаяла перед тобой, а ты где-то далеко от меня. О чём-то своём думаешь…
       -- Понимаешь, кисонька, ты уж извини меня за откровенность, но признаюсь тебе: мне не очень верится, что ты так безоглядно и искренне любишь меня. По-моему, ты хочешь сильнее влюбить меня в себя, чтобы я стал твоим рабом и ревностно выполнял обязанности американского шпиона. Вот сравни меня с собой. Ты американка, истинная и истовая англосакс, из богатой аристократической семьи, красивая, могла бы украсить любой подиум. Многие мужчины разных стран рискуют сломать себе шею, оглядываясь на тебя на улице, и как следствие, получают за это пощёчины от супруг. А многие, женившись,  хранят до сих пор в своей памяти твой обворожительный образ. А кто я? Простой русский парень, сын рядовых учителей, неудачник в семейной жизни, рогоносец. Ты исколесила весь свет, а мои познания современного мира ограничиваются всего-навсего единственной туристической поездкой в юношеские годы, с родителями, в «сказочно» респектабельную Болгарию.
       Мэрилин содрогнулась всем телом, из глаз её брызнули слёзы.
       -- Милый-милый, -- проговорила она, рыдая. -- Причём здесь «американка» и «русский». Любовь ведь интернациональна. Для неё нет границ, расстояний, уставов, правил, расовых и социальных ограничений. У каждого она протекает по-разному. Несмотря на то, что красота и сексуальность у меня стали проявляться рано, большая любовь миновала меня на родине. Конечно, не считая мимолётных детских и юношеских увлечений,  флиртов, нескольких коротких романов в более позднее время. Вернее, не романов, а романчиков. Дело в том, что на моём жизненном пути не встретился мне мужчина, о котором я мечтала. То альфонс банальный приударит за мной, то человек с расчётом. И надо же, чёрт возьми, человек мечты моей  встретился мне  на чужбине, в  стране, куда я приехала, чтобы мстить твоим соотечественникам за смерть от их рук моих предков:  деда и отца. Это ты, мой дорогой возлюбленный. К тебе я «подкатилась» как к врагу, с целью шпионить, мстить. Но случилось невероятное, немыслимое. Я сама попала в любовную западню, оказалась в твоей власти. Но как, милый,  доказать, что я искренне люблю тебя?
       Владлен искоса оценивающе поглядел на Мэрилин, тихо произнёс:
       -- Мэри, поклянись своей  святой, что это действительно так.
       -- Да что там святая, милый! – воскликнула с горящим взором Мэрилин. -- Клянусь, перед самим Богом: я беззаветно люблю тебя, Владлен. Хотя не рада этой любви. Она доставляет мне одни страдания, и я не знаю, к чему она приведёт.
        Слова любви Мэрилин тронули Владлена до глубины души, и он заключил возлюбленную в объятия, покрыл мокрое от слёз её лицо поцелуями.
       Некоторое время любовники сидели молча, каждый думая о своём. Но потом в сердце Владлена проснулся червь сомнения. «Это под действием наркотика потянуло напарницу на любовное признание, -- думал он. – А что будет на уме у неё, когда сознание её прояснится, одному Богу известно». --   Однако Владлен тут же возразил себе: «А ведь она клялась тебе и в минуту смертельной опасности, с ножом бандита у горла».
       Устав от размышлений об истинной сущности Мэрилин, Владлен сменил пластинку разговора.
       -- Кисонька, а где сейчас  обитает твой фиктивный муженёк? – спросил он. – Чем  занимается в настоящее время «Марк»?
       -- Сейчас он находится в вашей Западной Сибири.
       -- Западная Сибирь, кисонька, огромна. А конкретно,  в каком районе он  там подвизается?
       -- В районе Красноярска, милый -- без тени сомнения произнесла Мэрилин. -- Работает в составе полевой группы шведской геологоразведочной фирмы. Официально числится там шведом по национальности и опытным геологом по специальности.
       -- Солнышко моё, а что конкретно интересует нашего псевдогеолога в Красноярске?
       -- Милый, ты же знаешь, что в  Красноярске есть завод по производству ваших баллистических ракет. Нетрудно догадаться, что интересует там нашего «Марк»
       -- А теперь, солнышко моё, расскажи мне о нашем резиденте  «Фрэде», -- с придыханием произнёс Владлен. --  Кто он? В каких сферах обитает? Наведывается ли к тебе?»
       -- Милый, он успешный кадровый военный разведчик -- как и «Марк». Обитает под крышей американского посольства в Москве, под прикрытием военного атташе сухопутных войск нашей армии.
       -- А как истинное имя  нашего с тобой босса?
       -- Ричард Томпсон. Впрочем, милый, да будет тебе известно, что почти у всех сотрудников  посольства фамилии и имена вымышленные. Так вот, Ричард был недавно у меня здесь.    
       -- И о чём же, кисонька, вы говорили здесь?
       -- Да о многом, милый, -- ответила Мэрилин и, устроившись поудобней в объятиях возлюбленного, стала обстоятельно рассказывать. И то, что услышал Владлен, повергло его в изумление. Мэрилин правдиво и довольно подробно пересказала ему содержание разговора  с резидентом, тайным свидетелем которой Владлен стал благодаря «видеку» Алексея. В частности, Мэрилин рассказала, что «Фрэд» и «Марк»  «закадрили» Владлена в агенты американской военной разведки не ради его собственной персоны, а чтобы подобраться к более важной фигуре -- его брату Александру, видному конструктору ракетной техники. Недаром на время операции «Блондинка»  резидент нарёк Александра кличкой «главный», а  Владлена -- «помощником».
       Призналась Мэрилин  Владлену и в том, что в ходе встречи с резидентом она вынуждена была всячески поносить его -- чтобы отвести подозрения шефа, что влюблена в полопечного.
       -- Ты уж извини меня, котик, за обидные слова в твой адрес, но «Фрэд» был не на шутку встревожен, -- говорила Мэрилин, преданно глядя Владлену в глаза. -- И я решила, что лучший способ защиты -- это нападение. И заочно демонстративно всыпала тебе перед «Фрэдом» по первое число: «болван», «солдафон», «тупица
       -- Кисонька, а какой у тебя псевдоним на время операции? – спросил Владлен.
       -- «Люсьена». Не знаю, почему мне присвоили это имя, но мне оно нравится. Я немного чувствую себя француженкой. А большинство из них красавицы. А как тебе, милый, это моё новое имя?
       -- «Как разведчик разведчику скажу» я вам, кисонька, что вы просто прекрасны под этим именем, хотя и первое ваше имя мне тоже здорово нравится! Я прощаю вам все обидные слова в мой адрес во время встречи с резидентом. Я воспринимаю их как вынужденный демарш перед шефом. А теперь, кисонька, расскажи, пожалуйста, как вы с резидентом напали на мой след? Как вышли на меня?
       -- Милый, ты не обижайся, -- извиняющимся тоном заговорила Мэрилин. – Я тебе уже говорила, что главной целью проводимой нами операции являешься не лично ты, а твой брат, видный конструктор ракетной техники. Наша разведка давно охотилась за его секретами. Однако оперативникам никак не удавалось проникнуть сквозь защитные барьеры, которыми окружила твоего брата служба безопасности.
       -- Молодцы контрразведчики! – довольно констатировал Владлен. – И пусть дальше так бдят!
       -- Они-то молодцы, -- согласно кивнула Мэрилин. -- Но с полгода назад в резидентуру пришла весточка от нашего человека в вашем Генеральном штабе: у именитого конструктора есть младший брат, майор Владлен Иванович Знаменский. И более того, информатор сообщил, что служит этот офицер в московском полку Специальных операций. 
       -- Это понятно, кисонька, -- поджал губы Владлен. – Но непонятно, как вы нашли меня? У меня ж не написаны фломастером на лбу моё звание, фамилия, имя и адрес проживания.
       -- А мы особо и не искали тебя, -- ухмыльнулась Мэрилин. – Дело в том, что, по счастливой случайности, как раз в этом  полку Специальных операций обретается другой наш, весьма ценный информатор. По заданию резидента он устроил за тобой повседневную плотную слежку, подготовил нам обстоятельное досье на тебя, сообщил твой адрес. И мы, милый, стали с резидентом  искать подступы к тебе. В частности, искать съёмную квартиру по близости к твоему дому. Так чтобы мои пути-дорожки как можно чаще пересекались с твоими. И Небесные силы помогли нам. Мы нашли съёмную квартиру в твоём доме. Мало того – в твоём подъезде! У тебя под боком. Это судьба, милый! Веление рока! Я почти счастлива.
       -- И как же вы думаете подбираться к моему брату? – поглядел в упор на любовницу Владлен.
       Мэрилин съежилась под пронзительным взглядом любимого, выдержала паузу -- и нежно произнесла:
       -- Милый мой, я давно собиралась сказать тебе об этом, но всё как-то не решалась ввиду деликатности вопроса. Но сейчас скажу: мы будем пытаться узнать секреты твоего брата -- с твоей помощью. Теперь в нашей операции ты становишься ключевой фигурой. Недаром в наших разработках ты фигурируешь под кличкой «помощник». Еще раз извиняюсь за откровенность.
       Владлен знал об этом, тайно наблюдая по «видеку» Алексея встречу шпионов в день его возвращения с полигона. Но сейчас он сделал вид, что слышит это впервые, и решил, для блезира, благородно возмутиться.
       -- Значит, вы с резидентами уготовили мне роль Иуды Искариота?! – насупил он брови и скривил губы.
        -- Котик, ну зачем же так резко? – с укоризной взглянула на Владлена Мэрилин. – Никакой аналогии между Иудой и тобой я не вижу. Иуда обрёк Христа на мученическую смерть, а ты же не причинишь брату никакого зла. Он будет спокойно  заниматься любимым делом, по-прежнему процветать на службе.
       У Владлена было кое-что вставить в пику доводам Мэрилин, но он решил, что ему уже пора начать играть роль добросовестного американского агента. Он смягчил тон разговора, перестал хмуриться.
         -- Солнышко моё, я не представляю, как я буду добывать у брата нужные вам сведения, -- озабоченно произнёс он. – Навещу брата и скажу ему: «Саша, меня завербовала американская военная разведка. Расскажи мне о своей системе наведения новейших наших ракет на цели. Мои хозяева из Пентагона  хорошо заплатят нам. А иначе они сдадут меня нашему «Смершу». Так?!
         -- Ну, зачем же так примитивно, котик! – покачала головой Мэрилин. – Пока тебе, ни в коем случае, не надо признаваться брату, что ты наш человек. А то, глядишь, он сам сдаст нас с тобой вашему «Смершу». Тебе надо действовать, осторожно, по-умному.
        -- Как сапёру? Тихой сапой? – спросил Владлен.
        -- Вот именно, -- подтвердила Мэрилин. – Пойми, дорогой, от тебя же не требуется целые тома секретной информации, множество чертежей и схем. Мы сузили тебе сектор поисков информации. Тебе надо узнать у брата всего лишь несколько основополагающих мыслей. Например, мы знаем, что Александр Иванович преуспел в разработке систем самонаведения баллистических ракет на цели. Так вот тебе надо узнать, на каком принципе работает его система. На принципе улавливания бортовой системой ракеты радиоизлучения цели? Или, наоборот, на принципе облучения самой ракетой цели и получения отражённого от неё сигнала? Звучат эти слова как тавтология, но между названными принципами большая разница. И нужен точный ответ. Далее, хорошо бы узнать, куда поступают сформированные системой самонаведения управляющие сигналы: в автопилот -- или прямо на приводы рулей ракеты. Такую информацию можно выяснить, например, в ходе дружеской беседы с братом. За чашкой кофе, за ужином со спиртным, на рыбалке, наконец, на пешей прогулке или катании на лыжах. Почаще навещай брата, изображай из себя любознательного человека, ненавязчиво завязывай беседы, пой дифирамбы отечественному ракетостроению, его превосходству над американским. Глядишь, брат и замолвит словечко о своём вкладе в оборону страны. Если тебе удастся узнать эти или другие идеи брата из области самонаведения ракет на цели, твой авторитет в глазах резидентуры нашего  посольства заметно возрастёт, а  в Пентагон пойдут лестные отзывы о тебе.
       Владлен озабоченно покачал головой, и, по-доброму прищурившись,  стал изображать из себя, что глубоко задумался над словами Мэрилин.
       -- Ну, что ж, кисонька, убедила, -- после минутного раздумья сказал он. -- Как-нибудь займусь этим делом.
       -- Нет, милый! -- мягко возразила Мэрилин. – За это дело надо браться не «как-нибудь», а чем раньше, тем лучше. Прямо сейчас! Пойми, на это делает ставку наша резидентура. И она не отступится от тебя! И от твоего брата тоже.
       -- Это как понимать? – сдвинул брови Владлен.
       -- Не знаю, -- приложила руку к сердцу Мэрилин. – Тебя, возможно, будут шантажировать, угрожать разоблачением. И если ты будешь упрямиться, то будешь подвергать  серьёзной опасности брата. Я как-то слышала в наших верхах толки, что, если не удастся получить от Александра  через твоё посредство нужные сведения, его попросту могут лишить возможности заниматься конструкторским делом.
       -- Что ты имеешь в виду? – сверкнул глазами  Владлен.
       -- Мужайся, дорогой, -- побледнев, со страхом взглянула на возлюбленного Мэрилин. – На твоего брата могут организовать покушение. Да будет тебе известно, милый, что в Америке существует «Разведывательное сообщество», в состав которого входит целых … семнадцать самостоятельных мощных разведывательных организаций, со штатом около миллиона человек, и она опутала весь земной шар невидимой, но крепкой паутиной. Кстати, в твоей вербовке участвовали две такие организации – гражданская и военная. Конкретно: Центральное Разведывательное Управление Америки, в моём лице, и Разведывательное управление министерства обороны США, в лице «Фрэда» и «Марка». И в результате осуществления первой фазы операции «Блондинка», ты, милый,  оказался  агентом  военной разведки -- к сожалению, не моей организации. Кстати, «Фрэд» и «Марк» делают на тебе карьеру: совсем недавно   они досрочно получили звание подполковника.
       -- А какой же награды, кисонька,  удостоилась ты  за меня? – улыбнулся Владлен.
       -- Да никакой, милый. Моё начальство не чешется  на этот счёт. Но всё равно, котик, я безмерно счастлива: я получила неизмеримо большее, чем мои резиденты. Я получила тебя, моего возлюбленного. У меня теперь есть то, о чём мечтает каждая женщина на свете. Я люблю -- и я любима. Если, конечно,  ты говоришь мне о любви не ради красного словца.
       -- Да ты что, солнышко моё! –   вспыхнул Владлен.  – Люблю тебя  всем сердцем, искренне. Ведь как бы  жизнь моя была тускла и сера на этом свете, не встреться мне однажды весенней порой ты, моя, злато-рыжая  прекрасная фурия.
       У Мэрилин сверкнули на глазах слёзы, и Владлен поспешил сменить тему разговора:
        -- Кисонька, а ваша организация практикует устранение неугодных вам лиц? В частности, вы виновны в смерти Патриса Лумумбы?
       -- Нет милый. С ним расправилась британская разведка «Ми -- шесть». А  наша служба   организовала захват и расстрел боливийскими властями революционера Че Гевара. А за  команданте Фиделем Кастро она охотилась с самого  момента  его прихода к власти на Кубе. По свидетельству одного из охранников Кастро,  на него было совершено более двух сот покушений.  Применялось множество  разных,   в том числе и самых изощрённых и экзотических,  способов убийства, но революционер, как заговорённый, оставался цел и невредим, пока не скончался естественной смертью. Однажды дело дошло до казуса.  Как-то на приём к Кастро прибыл из Америки именитый адвокат. В числе прочих дел, он должен был вручить Кастро, страстному почитателю дайвинга, подарок в виде акваланга, в баллоны которого наши сотрудники занесли туберкулёзные палочки. Не зная об этом, адвокат решил, что его акваланг слишком прост для  именитого человека.  Поэтому он  купил более совершенный аппарат, а этот -- оставил себе.  Прошли годы, адвокат скончался, а Кастро продолжил революционную деятельность, ещё долго портил нервы  руководству ЦРУ. Под давлением мировой общественности Конгресс страны запретил нашей организации  политические убийства, а вот армейские разведчики не чураются этого. В поле их пристального внимания постоянно  находятся  видные иностранные  конструкторы и учёные, соперничающие с американскими.  В том числе и твой брат. Таковы реалии тайной войны наших стран. И ты вполне можешь устранить угрозу Александру, если сообщишь нашим резидентам последние его наработки в ракетостроении.
       -- Я понял, кисонька, учту твой совет, -- ласково сказал  Владлен, заключая в  объятия Мэрилин. – Кстати, а ты случайно не знаешь, кто назначен  Брутом моему брату? 
       -- Клянусь, не знаю, -- проникновенно произнесла Мэрилин. – Если узнаю о смертельной опасности Александру, сразу сообщу тебе. 
      От слов Мэрилин голос  Владлена вдруг дрогнул, осекся, к горлу его подкатился щемящий комок.
       -- Что с тобой, милый? -- насторожилась Мэрилин.
       -- Да так … Что-то запершило в горле, солнышко моё, -- соврал он, прижав  к себе возлюбленную. -- И, обретя через секунды уверенность  в себе, сказал: – А скажи, пожалуйста, мне, кисонька, кем служит ваш осведомитель в нашем полку? 
       -- И этого, милый, я не знаю. Но знаю, что он кадровый  офицер.
       -- А в каком  звании ходит он? Каков на вид он? Блондин, брюнет, шатен, высок, коренаст? Нет ли у него фигурной родинки на правой щеке под глазом? -- спрашивал Владлен, надеясь получить портрет человека, похожего, как две капли воды, на подполковника Васильчикова.
       -- Милый, а я не могу это сделать, -- дёрнула плечиками Мэрилин. -- По простой причине: я ни разу не видела его.
       -- А как вы завербовали его?    
       – Да случай помог, милый.
       -- Расскажи, пожалуйста.
       -- Ну, слушай, котик. Однажды в столичном ресторане у одного твоего однополчанина, из числа офицеров, не оказалось нужной суммы денег, чтобы расплатиться за ужин. Захмелевший офицер пошёл на хитрость: обвинил официанта в нечестности -- и устроил скандал с администрацией ресторана. А наш с тобой резидент «Фрэд», случайно оказавшийся в этом ресторане и ставший свидетелем скандала, дипломатично вмешался в спор, выручил офицера деньгами. Они познакомились, стали встречаться,  и на каком-то этапе знакомства «Фрэд» завербовал твоего сослуживца. У них всё пошло, как по маслу. И резидент  вполне доволен им.
       -- А в каком ресторане это произошло? – щурясь, спросил Владлен.
       Мэрилин призадумалась, подняла глаза к потолку.
       -- Он находится в каком-то знаменитом парке. Кажется, в «Сокольниках», -- ответила Мэрилин. – Помню, «Фрэд» рассказывал, что рядом с рестораном находится пруд с музыкальным фонтаном, струи которого весьма правдоподобно изображают лепестки большого цветного тюльпана.
       Слова Мэрилин всё больше склоняли Владлена к мысли, что тем офицером скандалистом и полковым «кротом», является подполковник Васильчиков. А через четверть часа он уже на все сто был уверен, что это именно так.
       «Ах, ты, подлец! – мысленно представляя перед собой широкоскулое лицо подполковника, костерил однополчанина Владлен. –  В услужение америкосам подался? За тридцать сребреников? Копаешь под моего брата? Да я тебя самого зарою в землю!»
       -- Кисонька, а как бы мне познакомиться с вашим информатором? – спросил Владлен, поглаживая плечо Мэрилин. – Ведь теперь мы оба работаем на Америку. Дело у нас пошло бы веселее. Расскажи, пожалуйста, как  мне выйти на него? Знаешь пароль и  отзыв для связи с ним?
       -- Да.
       -- Можешь назвать их?
       -- А почему нет, милый?! Пароль связника звучит так: «Уважаемый, у вас не найдётся спичек или зажигалки? Я свои оставил дома».   
       Обнажив два ряда красивых зубов, Владлен звучно рассмеялся.   
       -- Ну и пароль вы придумали своему сексоту! Не пароль, а его величество  паролище!   
       -- А чем этот плох, дорогой? – пожала плечами Мэрилин.
       -- Дело в том, что сигареты, папиросы и прочие атрибуты курева являются притчей во языцех во множестве детективов и анекдотов про шпионов, -- язвительно заметил Владлен. – Например, кисонька, в знаменитом романе Яна Флеминга «Из России с любовью»  русский шпион, обращаясь к  асу  английской разведки Джеймсу Бонду, называет пароль: «У вас не найдётся спичек?» А тот называет ему отзыв похлеще: «Только зажигалка». Так вы что, умом оскудели, раз берёте пароли и отзывы из литературных источников?
       -- Нет, милый, они взяты из жизни! – вспыхнула Мэрилин. – Анекдоты анекдотами, а  в суете дней то здесь, то там постоянно слышишь просьбу угостить сигаретой, папиросой, дать прикурить. Что ни говори, а это жизненная ситуация. К тому же «Фрэд» придумал агенту тонкий, поистине заковыристый отзыв.
       -- Кисонька, я – весь внимание. Каков же он?
       -- А вот, слушай, милый: «Спичек не ношу, в наш просвещённый век это -- архаизм, а зажигалка у меня есть». Милый, ты усёк, что в отзыве скрыта некая «фишка». Дело в том, что в повседневной жизни редко кто употребляет словечки «просвещённый» и «архаизм». И поэтому они придают отзыву оригинальность, исключают возможность его совпадения со сказанной наобум кем-то фразой.
       -- Допустим, -- согласился Владлен. – А что же дальше должен произнести связник? Какой второй пароль придумал ему резидент?
       -- Милый, «Фрэд» и тут блеснул умом, -- вскинула руку  Мэрилин. – Послушай,  как оригинально звучит он: «А я любитель старины. Предпочитаю пользоваться спичками».
       -- А каков отзыв, кисонька? Тоже оригинальный? -- с ехидцей улыбнулся Владлен.
       -- Конечно, милый! Отзыв звучит так: «А вот и опростоволосились со своими спичками». Видишь, что во фразах есть и хитрость, и простота. Кстати, милый, хорошо запомни их. Если вдруг однажды, кто-то обратится к тебе с этими паролями, знай, это твой связник. Он прислан резидентом «Фрэдом» или мной. Сообщишь ему отзывы -- и строго выполняй полученное задание.
       Владлен вытаращил глаза на Мэрилин.
       -- Ну, кисонька, вы с «Фрэдом» совсем оборзели! – благородно  возмутился он. -- Связника мне пришлёте? На кой чёрт он мне сдался?!  Вы что, при личной встрече не можете озадачить меня?
       -- Будучи под действием наркотика в благостном настроении, Мэрилин спокойно выдержала вспышку гнева Владлена.
       -- А мы, мистер Знаменский, так и делаем, -- с улыбкой на устах заметила она. – В частности, лично я ставлю вам конкретные задачи при личном общении. И впредь намерена поступать так же. Но, возможно, иногда нам придётся действовать в отрыве друг от друга, причём на больших расстояниях. В этих случаях моё задание вам может передать только связник -- с глазу на глаз. Иногда интересы конспирации вынуждают шпионов длительное время пользоваться только этим видом связи.
       -- А какая кличка у вашего осведомителя? – спросил Владлен и иронически улыбнулся. --  Наверное, «спецназовец»!
       -- Что ты, милый! У него весьма загадочная и красивая кличка – «орфей». – Правда, я не знаю, что означает это слово. А ты знаешь, милый? Ты ведь такой начитанный!
       -- Кисонька, по-моему, это -- собственное имя, -- щуря глаза  и морща высокий лоб, стал вспоминать Владлен. – Кажется, оно пришло к нам из древнегреческой мифологии. Был в знаменитой Элладе, так сейчас называется Древняя Греция, некий певец по имени Орфей. Он очаровывал своим волшебным голосом не только людей, но и богов. А вы, кисонька, с резидентом нарекли своего сексота этой романтической кличкой. Видно и вам он сладко «поёт». Кроме того, в Москве есть популярная радиостанция с таким названием. Там «крутят» в основном классику. И я, при случае, включаю эту радиостанцию. А что, кисонька, ты ещё знаешь о полковом «орфее»?
       -- Со слов «Фрэда», я знаю, что он падок на деньги, женщин, хорошо развит физически, дерзок, решителен, -- спокойно рассказывала Мэрилин. – Резидент оснастил его целым арсеналом современных шпионских штучек.
       -- Ну, например, кисонька?
       -- Например, «орфей» имеет видеокамеру, которая может встраиваться в пуговицу верхней одежды или нагрудной значок. Есть у него авторучка-пистолет с двумя патронами. Агент постоянно носит с собой капсулу сильнодействующего яда. Кажется, цианида. Для совершения самоубийства -- в случае его разоблачения вашей контрразведкой. Он прячет яд в воротнике рубашки или в дужке солнцезащитных очков. И не расстаётся с ядом даже на пляже. «Фрэд» считает, что «орфей» является весьма перспективным агентом.
       Владлен смерил Мэрилин долгим проницательным взглядом, неприятно осклабился.
       -- А, кисонька, прокололась! – сказал он. – Не состыковка вышла у тебя!
       -- В чём же, милый? – вся напряглась  Мэрилин.
       -- Как связаться с вашим осведомителем, ты знаешь. Знаешь его кличку, пароли и отзывы. Знаешь многое о его моральных качествах и техническом оснащении. А кем он является в полку, какую должность занимает, не знаешь. Парадокс – и только! Где тут логика?
        Мэрилин наигранно сделала испуганное лицо, делано запричитала:
       -- Ой-ой! Несчастная я! Влипла! Посыпаю голову пеплом! Смотрите, перед вами разведчик без году неделя, а в два прихлопа в три притопа «расшифровал» опытную американскую разведчицу!
       -- А если без жеманства, киса, что можешь по существу сказать?
       -- Да, пожалуйста, милый! – с готовностью отозвалась Мэрилин. – Да, я хорошо осведомлена резидентом об «орфее». Не знала лишь его паролей и отзывов. Они были мне просто ни к чему. И о них я узнала совсем недавно. А именно, когда ты стал нашим агентом. Мы с резидентом ломали головы, какие дать тебе пароли и отзывы на случай контакта со связником. В конце концов, «Фрэд» сказал: «А пусть у нашего «помощника» пароли и отзывы будут точно такие же, как и у «орфея». И назвал мне их. Кстати, они мне нравятся, о чём я тебе уже говорила.
      -- Хорошо, кисонька, убедила, согласен, -- наградил ласковым взглядом напарницу Владлен. -- Значит, если мне станет известно, кто в скрывается в полку под кличкой мифического певца, я могу вступить с ним в деловой контакт. Так?
       -- Милый, в принципе ты сможешь это сделать. Но не по своей инициативе, а только по приказу резидента «Фрэда» -- или моему. Вполне возможно, что скоро это может случиться.   
        Между тем действие «наркотика правды» на Мэрилин начало ослабевать, и у неё возникли жажда и голод. Чувствуя за собой ответственность за состояние Мэрилин, Владлен тут же подсуетился. Он открыл пакет фруктового сока, бутылку фирменного лимонада, освежил в тарелках гастрономическую закуску, довольно быстро приготовил в кухне своё любимое блюдо: поджарил картошку на сливочном масле  и яичницу на сале.
       Мэрилин уплетала еду и напитки за обе щёки. Особенно пришлось ей по вкусу любимое блюдо Владлена, и она взяла с него обещание, что иногда он будет баловать её этой вкуснятиной.
       Насытившись, Мэрилин стала слабеть, и её потянуло на сон. Свернувшись калачиком на диване, она прижала руку Владлена к себе, попросила его не уходить – и быстро уснула.
       Владлен не собирался уходить. Он закрыл входную дверь на все запоры, пригасил свет в гостиной, накрыл Мэрилин лёгким одеялом. Сел на диване рядом с напарницей, скрестив на груди руки, устремил на красивое и умное лицо Мэрилин взгляд.
       Обида, недоверие и настороженность к американке в сердце Владлена слабели, таяли, как утренний туман под лучами восходящего солнца.
       «Она уверяет, что любит меня, и я чувствую, что это так, -- ощущая в груди приятное волнение, думал он. – Но что из этого?! В наших отношениях нет перспективы, возможности дальнейшего развития. Они завязаны в какой-то тугой узел, вроде, гордиева узла. Мы родом из враждующих государств, у нас разные мировоззрения, и мы оба не готовы изменить их ради друг друга. Что же ждёт нас дальше? Где выход?»
       Ум за разум заходил у попавшего в любовно-шпионскую переделку  офицера, а способа выйти из неё с честью он не находил. И он знал, что ещё хватит много лишений и горя на шпионской тропе, что спокойной жизни у него больше не будет никогда. 
                38               
      Владлен вёл джип по умытой коротким дождём автостраде. За окнами мелькали хвойные перелески с развесистыми елями и поджарыми соснами, дачные посёлки, открытые участки местности с красивыми  русскими пейзажами.      
        Рядом с Владленом сидел Алексей, а на заднем сидении -- подполковник Васильчиков. Однополчане возвращались в Москву из учебного  центра Главного Разведывательного Управления Генштаба, где в составе группы штабных работников полка  занимались совершенствованием своей полевой  подготовки.
       В первый день полигонной практики офицеры присутствовали на показном тактиком учении по теме: «Десантирование на парашютах с самолётов Ил-76  разведчиков-диверсантов в глубоком тылу вероятного противника». Несколько групп диверсантов, по наводке ранее сюда прибывших разведчиков, десантировались в разных районах. Одна – в районе шахтной позиции  тяжёлой межконтинентальной баллистического ракеты типа американского ракетного комплекса «Минитмен»,  другая – в районе расположения аэродрома, третья – неподалеку от крупной электростанции. На следующий  день, переезжая на автобусе в составе общей группы участников сбора с одного участка огромного полигона на другой, Владлен, Алексей и Васильчиков наблюдали, как  диверсанты практически выполняли конкретные спецоперации.   
        В последующие дни штабные офицеры занимались совершенствованием собственной полевой выучки. Они бегали кроссы с тяжёлой боевой выкладкой, преодолевали полосу препятствий, занимались силовыми единоборствами, стреляли из разных видов стрелкового оружия, оттачивали мастерство владения холодным оружием. Затем  на практических  занятиях офицеры практиковались в ведении разведки в тылу противника, в совершении диверсий, например, подрыв железнодорожных и водных коммуникаций, мостов, туннелей, узлов связи. И ещё многими делами занимались они, успешное освоение которых позволяет им служить в  элитных частях и подразделениях  армии.
        Завершилась десятидневная полигонная практика штабных офицеров детальным разбором. Каждый из них получил оценку своей полевой подготовки, пригодности к службе в спецназе. Некоторым из них пришлось выслушать нелицеприятные замечания командира полка, краснеть за недостатки в своей подготовке.
        Офицеры же, составляющие экипаж джипа, не ударили лицом в грязь. Владлен, Алексей и Васильчиков на всех занятиях подтвердили высокий класс своей полевой выучки. 
       Владлен ещё до начала поездки на полигон успел рассказать Алексею всё, о чём поведала ему на именинах Мэрилин о полковом «кроте», завербованном резидентом «Фрэдом». Алексей, как и Владлен, прежде склонялся к мысли, что этим «кротом» -- чужим среди своих и своим среди чужих, -- скорее всего, является подполковник Васильчиков. А теперь, после информации друга, был убеждён на все сто процентов в предательской сущности этого однополчанина.
       По этой причине друзья в ходе всего сбора в учебном центре  устроили за Васильчиковым тотальную слежку, надеясь найти веские подтверждения своим подозрениям. Они стремились повсюду быть в непосредственной близости с подполковником, при первой возможности заводили с ним разговоры на острые политические и военные темы, втягивали в дискуссии, в частности, о ракетно-ядерном превосходстве Америки над Россией. С провокационной целью друзья порой не скупились на злое матерное словцо в адрес руководства страны и Министра обороны за упущения в военном строительстве, подготовке всех видов и родов войск к неминуемому столкновению с блоком НАТО и, в первую очередь, с Америкой.
       К сожалению, усилия друзей не приносили желаемого результата. Васильчиков охотно ввязывался в любые дискуссии, часто забалтывал своих оппонентов, но в разговорах ничем не выдавал своего «шпионского нутра».
       На показном тактическом учении впервые применялись в  действии новая боевая техника и оружие спецназовцев: парашют «Арбалет», разведывательная бронемашина, самоходное артиллерийское орудие, пулемёты и автоматы разных калибров, лучшая в мире  снайперская винтовка, прицелы ночного видения. И в эти моменты друзья буквально локоть о локоть находились рядом с Васильчиковым, самым внимательным образом следили за его поведением, реакцией, мимикой.  Владлен десятки раз сверлящим взглядом исследовал каждую деталь обмундирования подозреваемого – а вдруг из его шеврона, пуговицы или значка блеснёт настороженным зрачком объектив потайной видеокамеры -- чтобы военные тайны Родины сделать достоянием врага.
        Однако ничего подобного не происходило. Васильчиков, как и другие офицеры, с интересом наблюдал за новинками техники и оружия, восторгался их тактико-техническими данными, надоедал Владлену и Алексею своими комментариями. А друзья недоумённо переглядывались за спиной визави, удивлённо пожимали плечами
       Тем не менее, самозваные контрразведчики  не оставляли своего намерения во что бы то ни стало вывести Васильчикова на чистую воду. И в последний день сбора на  ум Владлену  пришла мысль устроить по пути домой пикник в укромном уголке щедрой Подмосковной природы. Там, в удобный момент,  назвать «орфею» пароль связи с ним – и в дальнейшем действовать по обстановке. Если Васильчиков правильно назовёт отзыв, значит, он  предатель. Тогда они вступят с ним в переговоры, предъявят  ультиматум: или он застрелится по своей воле – или они расстреляют его и сбросят  труп в озеро.               
       Идея Владлена пришлась по душе Алексею, и друзья разработали план расправы с  «кротом». По карте они нашли  на полпути к Москве и в стороне от автострады небольшое озеро в глухом лесу, где по их мысли, никто не помешает им поговорить с предателем  с пристрастием. Затем обсудили план  пирушки,  распределили роли при допросе Васильчикова.
       Уговаривать Васильчикова на пикник не пришлось. Он даже похвалил товарищей за прекрасную идею.
       Покинув стоянку машин полигона,  джип  выехал на автостраду и помчал в сторону столицы. В одном из придорожных  супермаркетов  офицеры  обзавелись провизией и походной посудой. 
      Когда автостраду с обеих сторон обступил густой хвойный лес, Владлен сбросил скорость джипа, чтобы не проскочить малозаметный съезд на грунтовую дорогу. Алексей в это время страховал его по навигатору своего смартфона -- и вовремя скомандовал другу: «Право руля!»
      Через полчаса езды по заброшенной ухабистой грунтовой дороге взорам путников открылась небольшая поляна,  метрах в пятидесяти по правому борту джипа, со сверкающей на солнце зеркальной гладью девственного озерка, в окружении могучих елей и сосен.
       -- Стоп, кэп! – игриво скомандовал Алексей Владлену через пару мину. – Перед нами пейзаж, похожий на картину Шишкина «Утро в сосновом лесу».
       Джип послушно замер на берегу озерка, у зарослей камыша.
       Владлен и Алексей огляделись – и довольно кивнули друг другу: «То, что надо».
       Солнце стояло ещё высоко, припекало, и троица разделась в машине до трусов – планировалось  купание в озере после выпивки. Владлен включил радио, поймал волну радиостанции «Ретро», и на поляне зазвучали хиты прежних лет, один лучше другого.
        Отдыхающие сообща облюбовали в стороне от джипа место для костра, перенесли сюда из багажника машины малую сапёрную лопатку, ножовку, походные стульчики, стол, казан, посуду,  продукты, коврики. Владлен  и  Алексей, не мешкая, принялись оборудовать кострище, а Васильчиков пошёл по лесу собирать ветки для костра.  Когда он скрылся в чаще вековых исполинов, друзья поспешили к джипу – и вооружились табельным оружием.  Владлен  оставил в своём пистолете всего один  патрон: он думал вручить оружие   Васильчикову, если тот после допроса согласится добровольно уйти из жизни. Алексей же, напротив, оставил в своём пистолете полную обойму патронов – для расправы над предателем, если тот  поведёт себя агрессивно и вступит с ними в борьбу. Пистолеты друзья завернули в полотенца, положили  в целлофановые пакеты вместе с другими туалетными принадлежностями – изобразили подготовку к купанию в озере.
      Затем друзья вернулись к месту будущего костра, ещё раз стали обсуждать ход операции по разоблачению «крота». В частности, они договорились, что первую скрипку в общении с Васильчиковым будет играть Владлен, а Алексею  отводилась роль заводилы выпивки, тамады и умелого рассказчика анекдотов. Но при всём этом он должен оставаться абсолютно трезвым.
       За этим занятием и застал компаньонов Васильчиков, появившийся за их спинами, с большой охапкой хвороста в руках.
       -- А где кострище? Где скатерть-самобранка? – ополчился он на приятелей. -- Я спину до радикулита натрудил, а вы, прохиндеи, ещё палец о палец не ударили.
       -- Извини, Олег Павлович, у нас тут спор с Алексеем вышел, -- нашёлся Владлен.
       -- О чём же сыр-бор, господа-офицеры? – спросил Васильчиков.
       -- Да по поводу наших ракетных поездов типа «Баргузин», -- затронул Владлен  излюбленную Васильчиковым тему разговора: о ракетно-ядерном противостоянии Америки и России. –  Стань, Олег Павлович, третейским судьёй стань между нами.
      -- А в чём, собственно, суть разногласий? – с готовностью отозвался Васильчиков, бросив хворост на землю и садясь против «спорщиков».
      -- Да вот Алексей утверждает, что такие поезда в современных условиях будут не эффективны. Мол, правильно сделали мы, что в своё время отказались от них.
      Васильчиков бросил на Алексея долгий испепеляющий взгляд, и, грозя ему пальцем, сказал:
      -- Зря отказались от этих поездов. Напомню вам, что в советское время у нас было двенадцать боевых железнодорожных ракетных комплексов, выполненных под масть обычных пассажирских поездов. В каждом из них находилось по три пусковых установки и по внушительной обойме межконтинентальных баллистических ракет. Всего тридцать шесть установок было у нас. Это, братцы, скажу я вам, огромная мощь! Эти секретные поезда, называемые железнодорожниками «Поездами номер ноль», как призраки, метались по бесконечной сети наших железных дорог. И ни один иностранный спутник-шпион не мог выследить их. Они были настоящей «страшилкой» для пентагоновских генералов. И, представляете, это грозное оружие … наши сраные горе-руководители сняли с вооружения Ракетных Войск Стратегического Назначения! Просто уму непостижимо! В советское время Горбатый, по требованию америкосов, загнал поезда «Баргузин» в депо, поставил их на прикол, фактически обнулил их огромную мощь. А в постсоветское время Беспалый, любитель танцевать и дирижировать оркестром, приказал пустить подвижные ракетные комплексы на металлолом. Что и было с успехом сделано в угоду Биллу Клинтону.
      -- Олег Павлович, а говорят, что «Баргузины» не навсегда канули в Лету. Правда ли это? -- спросил Владлен, делая вид, что расстроен рассказом Васильчикова, хотя  знал историю с ними.
      -- Да! – живо отозвался Васильчиков. -- Слава Богу, в  руководстве страны и армии появились светлые головы. Решено возродить «Баргузинов». Конечно, отвечающие  современному уровню науки и техники. И кое-что уже удалось сделать.
      -- Да ну! – делано округлил глаза Алексей. – Неужели?
      -- А то! – вскинул голову Васильчиков и одухотворённо продолжил. -- Скажу вам, братцы, по секрету одну новость. Только между нами. Недавно на космодроме «Плесецк» состоялся пробный запуск мощной ракеты «Ярс» с новой железнодорожной платформы. И весьма успешно! Думаю, минует ещё года три – и по рельсам России побегут новые поезда-ракетоносцы. 
      -- Ну, кто из нас прав? – победно взглянул на Алексея Владлен. – Слушай умных людей.
      -- Поднимаю, братцы, лапки кверху, -- изобразил на лице лучезарную улыбку Алексей. – Враз положили салагу на обе лопатки. Но я рад, что проиграл спор. Сейчас и трахнем по чарочке за будущие «Поезда номер ноль».         
       При этих словах он пододвинул к себе вплотную пакет с пистолетом, выразительно посмотрел на друга пристальным взглядом: «Пора! Наступает момент истины».
       В ответ Владлен едва заметно кивнул головой Алексею, чтобы тот отошёл в сторону, как было раньше условлено. А сам ближе придвинулся к Васильчикову, смело взглянул ему в глаза, произнёс негромко, но по-дикторски чётко и разборчиво пароль связника агента:
       -- «Уважаемый, у вас не найдётся спичек или зажигалки? Я свои оставил дома».
       Васильчиков, как  сыч, уставился на Владлена.
       -- С чего это, дружище, тебя потянуло  на вежливость? – спросил он.
       Владлен до хруста в суставах весь напрягся. Он приготовился услышать от агента американской военной разведки заковыристый отзыв: «Спичек не ношу, в наш просвещённый век – это архаизм, а зажигалка у меня есть». Но Васильчиков произнёс совсем другую фразу. То ли, что-то заподозрил и затеял какую-то игру, то ли, попросту, забыл отзыв. 
       Алексей тоже пришёл в замешательство. Он готовился к тяжёлому, со смертельным исходом, разговору с предателем Родины, а тут …
       Тем временем Васильчиков  резко поднялся со стула, быстро пошёл к джипу, стоявшему метрах в двадцати.
        -- Я мигом! -- оглянувшись, бросил он компаньонам.
       Владлен и Алексей оторопели: в машине вместе со всем имуществом Васильчикова  находился и  его табельный  пистолет «Макаров». « А вдруг «крот» перехитрил нас – и сейчас откроет стрельбу по нам? -- независимо друг от друга подумали самозваные контрразведчики-заговорщики. – Он будет под защитой джипа, а мы на открытой местности будем  представлять для него хорошие мишени».
       Между тем друзья зря струхнули. Через минуту, хлопнув дверцей машины, Васильчиков бежал к товарищам, держа в руке пачку сигарет и коробку спичек. Лишний жирок на груди и животе его желеобразно колыхался в такт шагам.
       Владлен и Алексей встретили Васильчикова изумлёнными взглядами, ещё не веря, что он такой же, как и они: свой среди своих.   
       … В шесть рук офицеры быстро развели костёр. Через десять минут в казане, аппетитно попахивая, варились две ёмкие упаковки сосисок, а вскоре и вовсе на просторной узорчатой целлофановой скатерти «нарисовался» красивый натюрморт полевого фуршета из мясных закусок и овощей.
       Владлен ловким движением рук распечатал тяжёлую бутылку шотландского виски, протянул Васильчикову.
      -- Вы, ребята, пейте, а я -- пасс. Иначе не довезу вас до дома живыми.
      -- Отлично! Нам с Лёшкой больше достанется, -- заулыбался Васильчиков.
      -- Олег, дай сигарету, -- попросил Владлен.
      -- Зачем? – удивился Васильчиков.
      -- Что-то в груди саднит. Разволновался чего-то я.
      -- Ты что, Влад?! Ты же давно бросил курить! – удивился Васильчиков. – Быстро втянешься в пагубную страсть. Я всегда по-хорошему завидовал твоему румянцу на щеках. Ты меня извини, а сигарету я тебе не дам. А то бабы перестанут вешаться тебе на шею.
       Васильчиков говорил ещё что, кажется, о вреде курения на его здоровье, о неудачных попытках отказаться от табака, но Владлен уже не внимал ему. С сердца его свалился тяжёлый камень: человек, которого он с большой вероятностью считал изменником Отечества, оказался чист душой, верен Военной присяге.         
       Владлена с нежностью смотрел на говорящего Васильчикова.  Взгляд его затуманился, глаза повлажнели. «Прости, дорогой товарищ, за оскорбление тебя подозрением, -- мысленно обратился он к Васильчикову. – Как я мог усомниться в тебе? Каким же я был идиотом! Но я заглажу вину перед тобой».
       Владлен бросил взгляд на Алексея. Друг тоже был обескуражен. Вытянув шею, он смотрел на Васильчикова с раскрытым ртом   широко открытыми глазами. И то ли на радостях, то ли от удивления, как поражённый болезнью Альцгеймера ритмично покачивал головой, пытался унять тремор рук.

                39               
        Ранний дневной пикник тройки офицеров незаметно перетёк в поздний вечерний. Владлен и Алексей, весьма довольные тем, что глубоко заблуждались насчёт морального облика Васильчикова, старались загладить свою вину перед ним. Они обхаживали его, как могли, и, понятное дело, чарку ему наливали до краёв. Да и Алексей не «обижал» себя, любимого.
       Васильчиков оказался стойким и по «питейной части» -- и в ход пошла вторая бутылка виски. Он был несколько обескуражен повышенным вниманием приятелей к его персоне, уважительным отношением. Если, к примеру, раньше Владлен в общении с ним был несколько сух, держался на расстоянии «вытянутой руки», то теперь он вёл себя как близкий приятель, не раз называл его другом, и даже панибратски клал руку на его плечо.
       У костра да под спиртное время шло неспешно, и офицеры в волю наговорились на профессиональные темы, а потом дошёл черёд разговору «за жизнь» -- в частности, про женский пол.
       И здесь Васильчиков открылся приятелям ещё с одной стороны – как человек совести, высокой нравственности, верности жизненным принципам. Когда Владлен спросил у Васильчикова, почему он до сих пор не женился второй раз – ведь у него за спиной пятый десяток лет на исходе, тот ответил, что он однолюб.
       Ответил коротко, с глубокой печалью в глазах, и друзья не стали расспрашивать товарища, что да как -- дабы не теребить его душу. Но прошло какое-то время, и Васильчиков, думая, что в глазах товарищей предстал позёром, сам вернулся к этой теме.
       -- Раньше я не верил в любовь с первого взгляда и на всю жизнь, -- неспеша начал рассказывать Васильчиков. -- Думал, что заявляющие о ней люди оригинальничают или путают её с очередной влюблённостью, увлечением, кратковременной страстью.
       Но однажды я случайно узнал, что такое чудо существует на белом свете. Свалилась оно на мою голову совершенно неожиданно, как снег июльским днём. Как-то хмурым вечером, ещё в бытность мою капитаном, я ехал в троллейбусе со службы домой. Народу в вагоне было не так уж много, но все места были заняты. На одной из остановок в салон зашла девушка, с портфелем и связкой книг в руках -- и остановилась возле меня. Я уступил ей место. Наши взгляды встретились, и я вдруг почувствовал, что в троллейбусе стало чуть светлее -- будто солнечный лучик проник в окно. Знаете, говорят, что многие женщины в юности и в молодые годы мечтают о прекрасном принце на белом  коне, а  мужчины -- о  сказочно-красивой принцессе. Вот такой принцессой и показалась мне тогда незнакомка. Правда, она не была красавицей в полном смысле этого слова, но всё в ней было в моём вкусе, в моём представлении о женской красоте: и лицо, и фигура, и  взгляд, и  стать.
       На конечной остановке незнакомка встала с места и, оглянувшись на меня, пошла к выходу из троллейбуса. Взгляд её – точно стрелой Амура – проник мне в самое сердце. Я понял его и как просьбу,  и как приказ. Повинуясь ему, я тоже покинул вагон, и оба мы оказались на пустынной остановке.
       -- Можно проводить вас? – робко спросил я и, не дожидаясь ответа, взял из рук девушки книги.
       -- А, знаете, путь до моего дома неблизкий, -- предупредила незнакомка.
       -- А я готов с вами на край света идти, -- осмелев, заявил я.
       -- Понимаю, что это шутка, но всё же приятно слышать такие слова от бравого офицера, -- улыбнулась девушка.
       -- А я и не шучу! – убеждённо произнёс я  – и приосанился.
       -- Тогда – пошли! – предложила девушка.
       -- Вот это да! Быстро ты её уговорил незнакомку ! -- восхитился Алексей.
       Васильчиков обвёл товарищей испытывающим взглядом, выдержал паузу – и продолжил:
       -- И пошёл я с ней, рука об руку, к её дому. Минуло короткое время -- и мы пошли с ней по жизни … уже семейной парой. И потекли у нас годы согласия, любви и счастья. Я любил жену беззаветно. Для меня, как поётся в песне, клином сошёлся на ней весь белый свет.
       -- И скажешь ещё, что совсем не обращал внимания на красивых женщин? – с недоверием посмотрел на Васильчикова Алексей. – Мужик, он ведь существо полигамное. Многие из нашего брата так и норовят с головой окунуться в омут новых ощущений. Против природы не попрёшь.
       -- Нет, я обращал внимание на красивых женщин, когда встречался с ними случайно, например, на улице или в другом общественном месте, -- ответил Васильчиков. – Но смотрел на них, как рядовой статист. Без всяких томных вздохов: «Ах, какая женщина! И мне б такую!»  Механически отмечал в уме их привлекательность – и спешил к своей любимой, желанной. Я даже стихи о любви к ней писать стал. Вот послушайте один ранний опус мой:

         Надеждой, любовью и верой
         Огонь в моём сердце пылает сильней.
         Но Наде и Любе я б не поверил,
         А верил и верю я Вере своей.
 
       -- Ты посмотри, Влад, с кем мы сидим! – встав с места, восхитился Алексей. – С настоящим поэтом! Всего одно четверостишие его, а как много сказано в нём, И какая тонкая игра слов!  Повезло же, Олег, твоей Вере с избранником!
       -- И мне, -- улыбнувшись, кивнул Васильчиков. – Всё дело в том, что и избранница моя тоже оказалась однолюбкой. Видно, парад планет на небе случился вне графика Вседержителя. Какой-нибудь ангел-проказник пошутил. Я поначалу сомневался. Ведь, сами знаете, я не Ален Делон и иже с ним. А потом поверил ей, ибо она не давала мне ни малейшего повода для сомнений.
       -- Да, Олег, завидная любовь была у вас! -- с чувством произнёс Владлен. – Просто сказочная любовь! А что же заставило разлучиться вас? Даже представить трудно.
       Васильчиков закурил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек дымом – и обескуражил товарищей:
       -- А разлучила нас -- смерть. В результате несчастного случая.
       Владлен и Алексей охнули, потупились, не стали дальше расспрашивать Васильчикова, что да как.
       Тот понял состояние товарищей -- и сам продолжил рассказывать.
       -- Десять лет тому назад моя жена Вера и семилетняя дочь Маргарита утонули в море. Во время крушения туристического лайнера -- в результате морской катастрофы. Тела их, как и других погибших, не были найдены. И потекли мои безрадостные годы. Надо сказать, начальство моё озаботилось обо мне. Повысило в должности, а когда в наших войсках была генеральная реорганизация, направило меня в этот московский полк. Однако жизнь в столице не стала для меня легче. С тех пор коротаю дни бобылём.
       -- Сочувствую тебе, Олег, всем сердцем, -- проникновенно произнёс Владлен, -- но позволь, с момента гибели твоей семьи прошёл немалый срок. Ведь говорят, что время лечит душевные раны. Думаю, твоя Вера была бы довольна, если бы ты обрёл душевный покой и счастье с другой женщиной.
       -- Согласен, -- ответил Васильчиков. -- Возможно, она так именно и пожелала бы, только ведь я упёртый однолюб, и меня уже невозможно переделать. Мечтаю, поскорее вновь соединиться с Верой и Маргаритой.
       -- А ты и соединишься, -- заметил Алексей. – После смерти своей. Извини за прямоту, но ведь все мы смертные, под Богом ходим. Придёт и твой час.
       -- А я не буду его ждать, -- буднично ответил Васильчиков. – Я  сам его назначу.
       -- Да ты что говоришь-то, Олег?! – повысил голос Алексей. -- Побойся Бога. На тебе ведь пахать и пахать ещё можно!
       -- Пахать-то можно, а вот жить с разбитым сердцем трудно, -- парировал Васильчиков. – Вы, наверное, заметили, что я немножко не от мира сего. Вроде как забубённый, из-за угла мешком «ударенный».
      -- Нет, мужик ты нормальный! – твёрдо констатировал Алексей. --  Влад, ты замечал за Олегом какие-нибудь странности?
      -- Что за глупости Лёш, ты говоришь?! – осклабился тот. – Олег фору нам даст с тобой по всем статьям.
      -- И что же ты удумал, Олег, насчёт твоего «часа»?! – с тревогой в голосе спросил Алексей.
      -- А мне недавно подсказка была, -- ответил Васильчиков. – Вы, наверное, заметили, что по телевизору регулярно обращаются к зрителям с просьбой помочь деньгами тяжелобольным детям на операции? Тем, для которых у государства нет средств. Не буду хвалиться, но скажу, что я регулярно отчисляю таким детям кругленькую сумму. Ведь живу я один как перст. Родители мои недавно ушли из жизни,  по болезни,  почти в один год. Братьев и сестёр у меня нет. В наследство мне достались приличный дом и с четверть гектара земли в Калужской области. Так вот… недавно по телевизору показывали девчушку, которой срочно требуются деньги на операцию. А она, как две капли воды, похожа на мою Маргариту. И я подумал, что это звоночек мне с небес. Решил продать дом с землёй, деньги направить в детский благотворительный фонд, а самому направиться по «указанному адресу» -- к своим женщинам.
       -- А как же служба, Олег? – спросил Владлен. – Помнится, ты рассказывал, что в армию подался по призванию.
       -- Точно! – согласился Васильчиков. -- И я честно отдал армии  лучших двадцать пять лет своей жизни. Мне предложили новый контракт ещё на пять лет. И я взял под козырёк! Контракт этот истекает в следующем году. Так что, ребята, всё идёт к завершению своим естественным ходом. Кстати, послезавтра у моей Маргариты день рождения будет.
       -- Сколько же исполнится ей? – дрогнувшим голосом тихо спросил Владлен. 
       -- Ровно семнадцать годков будет моей дочурке, -- с трагической полуулыбкой на устах сокрушённо закачал головой Васильчиков. -- Отмечу в ресторане. Извините, вас не приглашаю. Все семейные праздники отмечаю в одиночестве.
       -- Что ты, Олег, никаких извинений тут не может быть! -- парировал Владлен. – Всё понимаем. А в каком ресторане ты отмечаешь семейные даты?
       -- Да в том же, в каком ты устраивал банкет по случаю присвоения тебе звания подполковника. Это же я рекомендовал тебе его, -- сказал Васильчиков. -- Впрочем, утомил я вас, ребята, своим рассказом. Хватит минора. А не опоздаем ли мы завтра на службу? А? 
       Владлен взглянул на звёздное небо, огляделся. 
       -- Да, в самом деле, заговорились! – наигранно спохватился он – и бодро вскочил с земли.
       Алексей последовал его примеру. Все трое, точно по тревоге, быстро оделись, обрели облик воспитанных людей: затушили костёр, собрали в пакет использованную посуду и остатки еды, бросили в багажник машины.
       Через пять минут мощный джип, переваливаясь на ухабах с бока на бок, осторожно шёл по грунтовой дороге, хорошо освещаемой полной луной и сильными фарами. А вскоре он уже мчал своих седоков по пустынной автостраде к столице, зарево огней которой в ночном небе было видно над горизонтом с расстояния в сотню километров.
       За окнами джипа в полумраке убегали назад посеребрённые лунным светом красивые картинки подмосковной природы, тронутые лёгким туманом в низинах. До Москвы было добрый час езды, и обстановка в салоне машины располагала к беседе.
       Однако офицеры предпочитали молчать. Один представлял себе картину скорой встречи с женой и дочерью на том свете, двое других думали о неисповедимых поворотах жизни, превратностях человеческих судеб.   

              40               
       Владлен любезно развёз приятелей по местам их проживания. Васильчикова -- в полковое общежитие для холостых и семейных офицеров, Алексея – в съёмную двухкомнатную квартиру, неподалеку от военного городка части. Домой к себе он добрался лишь в полночь.
       На стоянке машин рядом с постоянным местом его джипа стояла  «Вольво» вишнёвого цвета -- машина Мэрилин. Видно, она караулила меня здесь, решил Владлен. Но зачем? Ведь я предупредил её, что исчезаю из Москвы на неделю и просил не звонить мне по телефону в это время. Что же ей надо от меня?
       Поразмыслив немного, Владлен решил, что Мэрилин, скорее всего, просто соскучилась по нему и искала здесь встречи с ним. Это приятно пощекотало его честолюбие, согрело душу: «Пусть америкоса посохнет от недостатка моего внимания к её персоне. Хорошо бы посильней влюбить её в себя».
       Поднявшись с этой мыслью на восьмой этаж к себе в квартиру, Владлен занялся обыденными делами: принял душ, заварил чашку душистого зелёного чая, перекусил бутербродом, подготовил обмундирование к завтрашнему дню – и устроил себе «Отбой!»
       Он юркнул в постель, по-детски согнулся калачиком на правом боку, подложил руки под голову, блаженно смежил веки. Чувствуя усталость и ноющую ломоту в натруженных на тренировках мускулах, он думал, что сразу провалится в глубокий сон.
       Однако Владлен глубоко ошибался: в голову ему сразу полезли разные мысли. В частности, он много думал над тем, как бы ему совершить обратную служебную рокировку: перебраться со штабной должности на строевую, то есть вернуться в свою первоначальную ипостась. На это, считал Владлен, у него есть все основания. Командирский сбор в учебном центре полка он прошёл с большой пользой для себя. Его радовало, что он, добился отличных результатов по специальной и боевой подготовке, в том числе и по физической. И даже, уговорив начальство, совершил со спецназовцами два прыжка с парашютом. И позвоночник, «ахиллесова пята» Владлена, не подвёл его. И теперь он обдумывал, как бы  ему, в преддверии переформирования полка в бригаду, в более многочисленное воинское формирование, умно и ненавязчиво поставить перед высоким начальством злободневный вопрос.
       В конце концов, Владлен решил записаться на приём к командиру полка и тактично, но доказательно, изложить свою просьбу.
       Однако он тут же осадил себя. «Быть бы живу, не до жиру», -- подумал он.-- Васильчиков, которого я недолюбливал, с честью выдержал испытание на «свой»-«чужой», оказался человеком с завидными моральными качествами. А это значит, что оборотень в полку живёт и процветает. И он будет не только продолжать выдать американцам секретную информацию, но и охотиться непосредственно за моим братом, за его последними разработками в области наведения ракет на цели. В случае неудачных попыток подступиться к секретам Александра, оборотень  предпримет попытку совершить покушение на него».
       В связи с этим Владлен считал, что ему необходимо, как можно скорее выявить предателя и вместе с Алексеем нейтрализовать его. Но как это практически осуществить, до ломоты в висках напрягал мозг Владлен. Ведь для этого нужны соответствующие условия. Например, встреча с «кротом» тет-а-тет, без свидетелей, в «укромном» местечке. Наподобие пикника с Васильчиковым в глухоманном уголке Подмосковья. Но ведь с подобным предложением к подозреваемому человеку, как говорят в народе, на козе не подъедешь. Сначала надо сблизиться с ним, установить кое-какие «приятельские», доверительные отношения. А потом уже можно пытаться завлекать его в укромное место -- и вершить там расправу над ним. 
        В ходе всех последующих размышлений Владлен приходил к одному и тому же выводу: они с Алексеем практически не могут обезвредить  агента американской военной разведки. А раз это так, то предателя надо «сдать» компетентным органам. Но как это сделать? Прийти к командиру полка и доложить: «Товарищ гвардии полковник! Один из наших офицеров является американским агентом!» А он тут же спросит: «А откуда тебе это известно, дорогой? А? Чего молчишь? Язык проглотил?»
       Владлен хорошо понимал, что тот же вопрос задаст ему и начальник Особого отдела полка, если он решит «сдать» ему предателя.
       В комнату проник свет зарождающейся на востоке столицы утренней зари. Владлен встал с постели, скрестив руки на груди, нервно заходил по комнате. Он понимал, что сам  не в состоянии выбраться из шпионской сети. А всё тайное, рано или поздно, станет явным. И в воспалённом мозгу Владлена постепенно стала созревать мысль, что, прежде всего, ему самому следует предстать перед компетентными органами. И чем раньше, тем лучше.
       Владлен снова представил себе сцену, как он с повинной входит в кабинет командира полка, как признаётся, что встал на путь шпионажа.
       «А как же, подлец, ты докатился до жизни такой? – гневно сверкает очами полковник. – Ведь я относился к тебе как к сыну родному.  Досрочно присвоил тебе звание подполковника, представил к награждению орденом, а ты оказался сукиным сыном!» -- «Да я, товарищ гвардии полковник, Родину не предавал, никаких секретных данных американцам не выдавал». – «А кто ж теперь тебе поверит, подлая душа?! Под трибунал пойдёшь!»
       Под утро, в минуты наивысшего душевного напряжения, в голову Владлена  пришла шальная мысль: разом  решить сложнейшую жизненную проблему с помощью дарственного пистолета «Макаров». Это не сложно. Мягкий нажим указательным  пальцем на спусковой крючок – и  вот он конец всем изнуряющим мучениям.  Никаких вызовов на ковёр,  следствий, допросов трибуналов – и в конечном итоге позора на все вооружённые силы.
       Но в следующий миг в груди Владлена засаднило ещё больше. «Сам спасусь от мучений, а родителей, брата и сестру обреку на ещё большие страдания  и при том на всю оставшуюся жизнь, -- подумал он. – И это в высшей степени подло  по отношению к самым дорогим мне людям. Нет! Этому никогда не бывать! Я не эгоист  и не трус.  Еще не вечер -- и жизнь продолжается! Надо искать выход из создавшегося положения – и действовать. Подъём, спецназ! Время пошло!»
       Владлен резко встал с постели, раздвинул  оконные шторы,  начал   собираться на службу.
                41
        Владлен и Алексей встретились  в облюбованной полковой беседке за четверть часа до начала рабочего дня.               
       -- Что с тобой, дружбан? – спросил Алексей, пожимая руку друга.
       -- А что?! – насторожился Владлен.
       -- Да выглядишь ты, как после сексуального марафона. Наверное, вчера сразу завалился к своей америкосе -- и «жарил» её всю ночь?
       -- Нет, Лёха, никого я не «жарил», -- тяжело вздохнул Владлен. -- А вот не спал всю ночь, это точно.
       -- А я догадываюсь, почему, -- заметил Алексей. – Ты убедился, что Васильчиков – человек с чистой совестью, а настоящий «крот» шпионит за тобой и братом. Так?
       -- Так, Алексей! Однако, дело не только в  полковом «кроте», но прежде всего во мне, -- поджав губы, горестно покачал головой Владлен. –  Ведь я тоже «крот». И пусть я являюсь таковым лишь номинально, но ведь я нахожусь в полной власти америкосов. Уже занесён в картотеку Разведывательного управления министерства обороны США в Пентагоне. Числюсь там его перспективным агентом.  Ещё некоторое время я смогу изображать предательскую деятельность российского офицера, поставлять америкосам липовую информацию под грифом «секретно». И они, возможно, ещё некоторое время будут прощать мне кое-какие огрехи, считая, что я ещё не прошёл полный курс молодого бойца на разведывательной тропе. Но, сколько верёвочке ни виться, а конец ей будет. То есть америкосы потребуют от меня  действительно секретную информацию. В частности, о работах брата в ракетостроении. А что мне делать тогда, я ни сном ни духом не представляю. А раз так, остаётся один выход: пока не поздно, надо сдаваться властным органам с поднятыми  кверху лапками.   
       -- По-моему, дружище, тебе ещё рано петь лазаря, -- после минутного  раздумья заметил Алексей. – Мосты  за собой ты ещё не сжёг, красную черту невозврата ещё не переступил. Во-первых, фактически ты являешься фиктивным американским агентом. Ведь «завербовали» тебя америкосы в состоянии изменённого сознания -- практически в полуобморочном состоянии. Во-вторых, Военную присягу ты не нарушал, никаких секретов америкосам не выдавал, никакого ущерба стране и армии не нанёс. В этом смысле совесть твоя чиста, как стёклышко.
       -- Это что – первоапрельская шутка? – горько усмехнулся Владлен.
       -- Успокойся, Влад, я вовсе не обеляю тебя, -- продолжал Алексей. -- Вина, конечно, на тебе лежит. И немалая. Ты, офицер строго режимной части, спецназовец, у которого бдительность должна быть возведена в перл создания, вдруг утратил её, проявил беспечность, расслабился, пошёл на поводу у своего члена. И погорел, как швед под Полтавой.
       Ну, а если посмотреть на эту проблему с другой стороны, -- сменил менторский тон на дружественный Алексей, -- то особо удивляться здесь не приходится. Ты долгое время был в душевном ступоре, зализывал психические и физические травмы. К тому же ты разведён, холост, наделён привлекательной внешностью, полон живительных соков. И не удивительно, что ты с готовностью отозвался на зов любви красивой самки. А потом очертя голову понёсся навстречу ей на крыльях пламенной страсти. Да кто ж знал, что обольстительница является американской шпионкой?!
       -- Хорошо, златоуст, всё это так, -- снисходительно усмехнулся Владлен. – Но давай ближе к «телу»: почему сейчас мне не стоит идти к начальству с повинной?
        -- Я думаю, что прежде тебе  надо во чтобы то ни стоило  вычислить полкового «крота». Получится  интересная картина. Не контрразведчики выявили предателя в рядах спецназовцев, а ты. Тем самым ты заработаешь себе  у начальства индульгенцию: грамоту на отпущение грехов.
       -- Лёш, дело в том, что  я совершенно не представляю, как  «вычислить» нашего «крота».
       -- И я, Влад, не представляю. Но спасение утопающих – дело рук  самих утопающих. Никто в этом деле нам не поможет. Поэтому нам нужно шевелить мозгами-роликами, как можно энергичнее.
       Владлен закинул нога за ногу, скрестил руки на груди, наморщил лоб.
       -- К сожалению, Лёш, ничего путного на ум не приходит, -- с горечью казал он после минутного раздумья. – Впрочем, есть одна мыслишка, но она, как соломинка для утопающего.
       -- Всё равно хватайся за неё!  – оживился Алексей. – Ну-ка, в чём она состоит?
       -- Есть два события, которые неким образом связаны между собой, -- щурясь, как бы вспоминая что-то, -- стал не спеша, с расстановками,  рассказывать Владлен. – На  своих  именинах  Мэри поведала мне, что её резидент «Фрэд» завербовал нашего подвыпившего бойца в своего агента в ресторане, что находится в парке «Сокольники», у пруда с фонтаном в виде огромного цветного тюльпана. А в том самом ресторане я «обмывал» свои подполковничьи звёздочки. Тогда я был в приличном  подшофе и, расплачиваясь за банкет, отстегнул метрдотелю, на всю братию официантов, роскошные чаевые. Было это совсем недавно и, надеюсь, метрдотель не забыл меня и мою щедрость. Может, мне стоит наведаться в тот ресторан и пообщаться с ним. Поговорить  о скандале в его ресторане с нашим подвыпившим однополчанином. А вдруг он расскажет,  что-нибудь путное.
       Ну, что ж,  по-моему, идея неплохая, Влад! – поднялся со скамьи Алексей. -- И тебе надо поспешать с её осуществлением. В ближайшее время скатертью тебе дорожка в тот ресторан!
       -- Подожди, Лёш, -- удержал друга Владлен. – Сядь, пожалуйста. Понимаешь, раззадорил ты меня здорово.  И одна мысль мне в голову пришла.   
       --  Это хорошо! А в чём она?
       -- Понимаешь, хочу встретиться на узкой дорожке с резидентом «Фрэдом». Кровь из носа, а  я должен  взять реванш у этого наглого англосакса! – сверкнул горящими глазами Владлен. – Знаешь, в повседневной жизни кое-кто из нашего брата любит, к месту, а то и не к месту, козырнуть красивой фразой: «Честь имею!» Помнится, и я не раз употреблял этот афоризм. А сейчас я не имею морального права на эти слова. Пока не поквитаюсь со своим наглым вербовщиком.
      -- Твою идею, Влад, о реванше, поддерживаю и одобряю! – оживился Алексей, потирая руки. –  Правда, дело это не простое, и нужно обдумать его как следует. Считай, что мысль твоя, Влад, застряла в моём мозгу большой занозой.   
       -- И вот ещё что, Лёш, -- взволнованно заговорил Владлен. – Как-то я говорил с тобой на одну щекотливую тему. Сейчас я  вынужден снова затронуть её. 
       -- Давай, валяй!
       -- Понимаешь, как ни крути, а я  втянул тебя в свою весьма «скользкую»  историю, каждодневно подвергаю тебя серьёзной опасности. Ты же знаешь, что по закону «О недоносительстве» , ты должен немедленно донести на меня нашим компетентным органам. А ты активно помогаешь мне советом и делом. А это опасно, Лёш, вообще и особенно сейчас. Ведь вот-вот начнётся  переформирование полка в бригаду. И за недоносительство на меня тебя могут банально «бортануть» -- не включить в штат бригады, уволить в запас. Так вот Лёш, может нам стоит на время прервать наши дружеские отношения. Быть просто однополчанами. Ради же твоего блага?
       -- Что за ахинею ты порешь, Влад?! – зло осклабился Алексей, наполняя глаза  металлическим блеском. –  Долго думал, чтобы так ляпнуть?
       -- Да, долго, -- согласно кивнул Владлен. – Судил и так, и сяк, сомневался, но, в конце концов, решился сейчас.
       -- А что сделал бы ты, если бы я оказался на твоём месте, а ты – на моём?
       Владлен тяжело вздохнул, молча опустил голову.
       -- Не знаешь, что ответить?! – резко произнёс Алексей. – А я знаю! Ты бы  помогал мне, как мог. Я понял это ещё в курсантскую пору, когда ты помог мне -- без чьего бы то наущения -- вылезти из долговой ямы по высшей математике. Поэтому давай считать, что ты не произносил этого длинного и нелицеприятного опуса.
       -- Прости, Алексей, -- дрогнувшим голосом произнёс Владлен..
               
                42               
        Владлен припарковал джип в сотне метров от главного входа в парк «Сокольники» -- и через пару минут уже шёл прогулочным шагом по широкой центральной аллее. Столичным жителем Владлен стал совсем недавно, и в этом любимом многими москвичами месте отдыха был всего раз, когда устраивал здесь в ресторане банкет по случаю присвоения звания подполковника. И, ввиду крайней занятости, знакомство с парком у Владлена было шапочное. Поэтому сейчас он во все глаза глядел по сторонам, любовался буйной зеленью деревьев, кустарников и газонов, красотой и ухоженностью цветочных клумб, розариев.
       В этот предвечерний тёплый час позднего лета в парке было много людей разных возрастов, отовсюду звучали мужские, женские и детские голоса, смех, из динамиков лилась музыка. Посетители парка наслаждались прогулками по живописным природным уголкам, тренировались и состязались на многочисленных спортивных площадках и сооружениях. Были здесь  и такие, которые, как ни странно, занимались чревоугодием в зонах для пикников. Каждый мог выбрать себе занятие по душе.
       Шагая по дорожке, выложенной цветной плиткой, Владлен по-доброму завидовал радости и хорошему настроению и завсегдатаев парка, и впервые забредших сюда.
       Колеся по парку, Владлен искал нужный ему ресторан по характерному объекту, расположенному рядом с ним -- фонтану. Он бил вверх из середины обширного пруда, и цветные струи его, переламываясь на излёте, формировали подобие огромного цветка, весьма похожего на тюльпан. Для многих посетителей парка  зрелище было поистине великолепно.
       Заметив издали ориентир, Владлен ускорил шаг – и через несколько минут оказался у здания вычурной архитектуры с обширной верандой, нависающей над прудом с фонтаном. Веранда была заполнена посетителями «под завязку», но, тем не менее, там играл джаз и кое-кто умудрялся танцевать.
       Владлен вошёл в ресторан и, к своему удовольствию, отметил, что основной его зал был полупуст, Он облюбовал себе столик у окна с видом на фонтан. Тот час к нему подошёл официант, и Владлен сделал весьма простой заказ: бутылку лимонада, а заодно и попросил пригласить к нему метрдотеля.
       Дорогой в парк Владлен переживал, застанет ли сегодня он в ресторане того метрдотеля, который обслуживал его банкет. И зря переживал: сегодня работал именно тот человек, и он тоже не заставил гостя долго ждать себя.
       На радостях Владлен улыбнулся подходящему к нему мужчине, лет пятидесяти, щеголеватому, но с помятым лицом.
      Метрдотель тоже узнал молодого симпатичного и щедрого майора на одном из недавних застолий группы офицеров -- и был рад снова увидеть его.
       -- Здравия желаю, товарищ подполковник! – с наигранной весёлостью произнёс он -- и по-военному  принял строевую стойку. -- Рад вас видеть в нашем заведении! 
       -- Да и мне приятно видеть вас, если не изменяет мне память, Эдуард! – в тон метрдотелю ответил Владлен. – Пожалуйста, присаживайтесь.
       Эдуард присел, но тут же встрепенулся: хотел тут же угостить посетителя бесплатным ужином с дорогой выпивкой.
       Однако гость категорически отказался: «Я -- за рулём».
       -- А я вас часто вспоминал, -- устремил тёплый взгляд на Владлена Эдуард. – И не только за крупные чаевые. В тот вечер я был поражён вашими гостями. Все рослые, дюжие, как тридцать три богатыри дядьки Черномора из сказки Пушкина. А у меня с сыном беда. Он тоже на вид хорош и пригож. Но лоботряс. Бросил институт, не работает. И вот тогда мне запала в голову шалая мысль, а не устроить ли его в какое-нибудь военное училище. Чтобы там выбили из башки его дурь и, чтобы, наконец, стал он настоящим мужиком. Устроить бы его в то училище, которое окончили вы и ваши товарищи. Не могли бы вы как-то поспособствовать мне в этом деле. Я бы хорошо заплатил вам.
       -- О нет, Эдуард! – вскинул глаза на метрдотеля Владлен. – «Устроить» вашего сына в это училище,  мне практически невозможно. Во-первых, приём юношей в этот, да и во все другие военные вузы, без исключения, осуществляется только на добровольной основе. Я бы сказал, даже при страстном желании абитуриентов. Во-вторых, в это училище конкурс сумасшедший. Если сможете зажечь сына стать офицером, со всей его нелёгкой службой и судьбой, тогда ему прямая дорожка в местный военкомат. А блата в училище у меня нет. Я уже давно для него отрезанный ломоть. Я бы мог лишь проконсультировать вашего сына, как действовать, если бы он внял вашим словам, Эдуард.
       Эдуард тяжело вздохнул, сокрушённо покачал головой, поднял усталые глаза на гостя, вымученно улыбнулся.
       -- Ну, ладно, товарищ подполковник, проехали эту тему, -- сказал он. – А же привело вас к нам? Может, вам уже «светит» звание полковник и вы хотите «обмыть» его у нас? Мы готовы взять под козырёк!
       -- А вы, Эдуард, почти близки к истине! – соврал Владлен. – Только очередное звание «светит» не мне, а моему другу. А забрёл я к вам, Эдуард, почти случайно. В парке у меня было сугубо деловое рандеву. Завершилось оно вполне благополучно. И, шагая к выходу из парка мимо вашего ресторана, я вспомнил о друге. Подумал, может, стоит ему «обмыть» свои звёздочки именно здесь. Под вашим чутким руководством. Вот зашёл к вам, чтобы прозондировать почву.
       -- О, товарищ подполковник! – вскинул руки  Эдуард, -- обслужим торжество вашего друга по высшему классу! Останется он весьма довольным.
       -- А как у вас тут проходят торжества? Тихо, спокойно? Не бывает ли эксцессов? – как бы между прочим, поинтересовался Владлен. – Компания друга будет солидная, почтенная. Я как-то слышал, что у вас здесь однажды был   скандал знатный.
       Эдуард собрал морщины на лбу,  напряг память.
       -- Нет, товарищ подполковник, торжества солидных компаний проходили у нас шумно, весело, но без громких эксцессов, -- заверил гостя Эдуард после раздумий. – Скандалы были, конечно, но в основном буянили молодые одиночки.
       -- И наш брат служивый, наверное, коленца здесь откалывал? – усмехнулся Владлен.
       -- Да нет, товарищ подполковник, такого не случалось, -- ответил Эдуард – и вдруг вскинул голову. – А, впрочем, был однажды случай. Один майор как-то прилично у нас за галстук заложил, а рассчитаться нечем было ему. Так он, прохиндей, на молоденького официанта, как танк, в атаку попёр, мол, обсчитал тот его. Ну, и знатно скандалить стал. Мы уж хотели в комендатуру звонить. Да тут вдруг приятель майора объявился – и сполна  заплатил за него. Инцидент, был улажен по полной. – Эдуард улыбнулся и добавил. – А майор этот потом лучшим «корешем» нашим стал.
       -- Как это? -- не понял Владлен.
       -- Да он классным музыкантом оказался, -- пояснил Эдуард. – На груди Феликса две блямбы красуются: ромбик об окончании Московской военной консерватории и знак «Гвардия». А служит он военным дирижёром в  одном из  столичных полков. Толи в десантном полку, толи  даже в спецназовском. Иногда Феликс вечерами выступает в нашем джаз-оркестре. То на пианино сбацает в стиле свинг какую-нибудь популярную мелодию Гленна Миллера»,  из знаменитого американского фильма «Серенада Солнечной долины». То превосходно сыграет на трубе и споёт голосом Луи Армстронга «Лет май пипл гоу». Да и вообще Феликс на всех инструментах мастак играть. И голос у него нехилый. Теперь в нашем ресторане у него персональный столик есть, с «выпивоном». Я слышал, что он ещё где-то подвизается.   
       Весть эта привела Владлена в крайнее замешательство. Он ехал сюда, чтобы хоть что-то узнать о полковом «кроте», а тут вдруг  узнал, что им является дирижёр полкового оркестра. Он даже отпрянул от метрдотеля, как бы стараясь защититься от неприятной вести. На сердце у него кошки заскребли, а по спине побежали холодные мурашки.
       Владлен, конечно, знал руководителя полкового оркестра, майора, лет под сорок пять, полнеющего, излишне щеголеватого, у которого на кителе мирно соседствуют ромбик об окончании Московской военной консерватории и знак «Гвардия». Однако лично Владлен не был знаком с ним. Будучи на строевой службе, он часто бывал в длительных командировках по стране и за рубежом, и поэтому видел дирижёра всего пару раз. И то на общих построениях личного состава полка на плацу -- с участием оркестра. Первый раз лицезрел дирижёра, когда полку вручали Вымпел Министра обороны -- за высокую боевую выучку личного состава, и второй раз – на построении полка по случаю очередной годовщины Дня Победы. В обоих случаях полковой оркестр не только сопровождал действия личного состава военной музыкой, но и выступал с коротким плац-концертом.
        Перейдя же на службу в штабе, Владлен стал чаще встречаться с военным капельмейстером, но, как правило, мимоходом, мельком. Офицеры вяло, без эмоций, козыряли друг другу, и каждый шёл дальше своей дорогой. И вот сейчас, представив перед собой полкового щеголеватого дирижёра, Владлен  сверкнул глазами, стал наливаться злобой к нему.
       Однако, под пристальным взглядом метрдотеля, Владлен тут же опомнился. Он изобразил на лице бодрую улыбку – и постарался придать разговору лёгкость и непринуждённость.
       -- Ну, и молодец ваш Феликс! Коль Бог наградил человека талантом, чего же скрывать его? – опорожняя стакан с лимонадом, заметил Владлен. И сразу сменил тему разговора.
       -- А я что-то не припоминаю фильма «Серенада солнечной долины», -- заметил он метрдотелю.
        -- Да и не удивительно, товарищ гвардии подполковник! – снисходительно кивнул работник пищеблока. – Видите ли, этот знаменитый американский фильм был создан задолго до вашего рождения. В сорок первом году прошлого века. Фильм и гениальная музыка Гленна Миллера покорили весь мир, в том числе и население Советского Союза. Тогда у нас издавалось множество пластинок этого гениального джазмена. Тогда же под воздействием фильма и музыки к нему у нас в стране появились «стиляги», а главным танцем молодёжи стал «вуги-вуги». Жаль, что композитор погиб во цвете лет.
       -- А что же случилось с ним? – для приличия поинтересовался Владлен.
       -- Погиб при аварии самолёта над Ла-Маншем, -- печально покачал головой Метрдотель. -- А что конкретно произошло – это загадка века. Почитатели музыканта до сих пор ломают голову над ней. Даже были попытки найти обломки самолёта на дне пролива, но они оказались безуспешными.
       -- Надеюсь, что в недалёком будущем любители джазовой музыки всё-таки отгадают, что случилось с их кумиром, -- заметил Владлен -- и снова дипломатично сменил тему разговора. -- А мне, Эдуард, знаете ли, здание вашего ресторана очень понравилось. Оно такое помпезное, с архитектурными изысками, не стандартное -- давнишнее, наверное!
       -- Точно! Оно ещё с хрущёвской поры стоит тут, -- уточнил метрдотель. – А фонтан соорудили всего пару лет назад. При новом мэре столицы. Говорят, уникальный эксперимент.
       -- Ну, что ж, Эдуард! – встал из-за стола Владлен. – Координаты ваши я знаю, за неделю до торжества визит вежливости нанесёт вам мой дружбан.
       Мужчины ударили по рукам, распрощались, как старые знакомые.
   
                43               
         Владлен проснулся утром в бодром расположении духа, чего в последнее время с ним случалось крайне редко: он был весьма доволен, что вчера, наконец-то, напал на след полкового «крота» по кличке «орфей»: узнал его должность в полку и подлинное имя. Оно оказалось у «оборотня» весьма знаменательным. Как у первого главного чекиста страны – Феликс. И Владлену не терпелось узнать его фамилию, служебную характеристику, сведения из его   личной жизни.
         Занимаясь утренним туалетом, Владлен напевал приятным баритоном знаменитую арию тореадора из оперы Жоржа Бизе «Кармен» одновременно обдумывал, как будет разоблачать предателя и как вместе с Алексеем покарает его.
          В дороге на службу Владлен собирался сразу по прибытии в полк «ковать железо, пока горячо»: непосредственно заняться «кротом».
         Однако же благим намерениям «добровольного» контрразведчика не суждено было сбыться. Едва начался рабочий день, как Владлена вызвал к себе начальник штаба полка и дал срочное поручение: подготовить проект доклада в вышестоящий штаб о ходе плановой аттестации офицерского состава части. Исполнительному штабисту пришлось трудиться над документом почти шесть часов подряд. Осилил Владлен проект доклада лишь к обеду -- зато удостоился похвалы начальника штаба. Алексей в этот день был на консультации в Военном научно-исследовательском институте по поводу своего изобретения, и Владлену пришлось обедать в полковой столовой без друга.
         Во время обеда Владлен пытался предположить, какая у  «крота» фамилия. А вдруг, по иронии судьбы, думал он, она тоже весьма знаменательная, например, из когорты чекистов: Дзержинский, Петерс, Березин…
         Однако всё оказалось проще. Когда Владлен получил в строевом отделе части, под расписку, Личное дело дирижёра и заглянул в папку, он разочарованно хмыкнул: у музыканта оказалась самая распространённая в русском народе фамилия – Петров. Да и отчество подкачало – Кузьмич.
         Вернувшись в свой кабинет, Владлен сел за стол, раскрыл папку – и лицом к лицу встретился с майором Петровым, внимательно глядевшим на него с фотографии, помещённой на первом листе Личного дела. Лицо военного музыканта выглядело несколько брутальным, но в целом понравилось Владлену. Лоб высокий, открытый, черты лица почти правильные, взгляд прямой, смелый. 
        -- Ну, что ж, товарищ «орфей, давайте знакомиться», -- произнёс с сарказмом Владлен -- и стал неспешно просматривать десятка два разных документов, отражающих биографию и движение по служебной лестнице дирижёра. Из автобиографии, написанной собственноручно восемнадцатилетним Феликсом красивым каллиграфическим почерком, следовало, что он с детских лет мечтал стать защитником Отечества. А так как у него рано проявились музыкальные способности, то юноша решил совместить и то, и другое – и поступил в Московскую военную консерваторию. Популярный музыкальный вуз Феликс окончил с отличием, о чём свидетельствовала копия диплома, гласившая, что ему присвоена квалификация артиста и дирижёра оркестра, а также преподавателя по музыке. В ряде последующих документов отмечались высокий  профессионализм офицера, его умение обучать и воспитывать военных музыкантов. За время службы он успешно руководил оркестрами разных воинских частей, выводил их в число лучших в военных округах, занимал с ними на армейских смотрах военной музыки призовые места. В  характеристиках также отмечалось, что офицер холост, морально устойчив, ведёт здоровый образ жизни, не чурается спорта, хорошо развит физически, имеет спортивные разряды по лёгкой атлетике. 
         Владлен закрыл папку, скрестил руки на груди, устало откинулся на спинку стула. «Ничего себе «оборотень»! -- подумал он. – С такими лестными характеристиками ему хоть прямо сейчас присваивай звание подполковника. Ни одной червоточинки не нашли у подчинённого его непосредственные начальнички, чёрт бы их побрал! Выражаясь в духе фильма «Семнадцать мгновений весны», можно сказать, что характер у майора Иванова нордический, выдержанный, связей, порочащих его, он не имеет».
       «Ну что ж, товарищ «орфей», тогда  мне пора лично познакомиться с вами,  -- посмотрел  сквозь узкий прищур глаз на фотографию Петрова Владлен. – Формально для этого  повод есть: через месяц оркестр примет участие в Смотре полковых оркестров Московского гарнизона на Красной площади. И, я по долгу службы, должен быть в курсе, как идёт подготовка к этому важному мероприятию нашего оркестра. Но как лучше сделать это? Пригласить вас в свой кабинет -- на беседу? Но тогда разговор у нас с вами может получиться слишком официальным, натянутым -- и поэтому бесполезным. А лучше я сам приду к вам  в полковой клуб – и там поговорим о деле».
         Владлен сдал Личное дело дирижёра в строевую часть полка, вышел из здания штаба, прислушался. К удовольствию Владлена, до слуха его донеслись со стороны клуба приглушённые звуки музыки, и он решительно направил свои стопы к  двухэтажному зданию, с колоннами, внешне щеголеватому на фоне безликих казарм городка.   
         Через пару минут Владлен был в здании клуба, где царила разноголосая какофония звуков труб, валторн, тромбонов, флейт, кларнетов. Разойдясь по многочисленным комнатам и закоулкам клуба, оркестранты в этот час занимались самостоятельно: проигрывали на своих медных и деревянных духовых инструментах гаммы, мини этюды, трудные сольные фразы, разучивали отрывки из оркестровых партий.   
         Из комнаты с открытой дверью до слуха Владлена донеслась чарующая мелодия. «Чья же эта музыкальная картинка? – остановившись и подняв глаза к потолку, задумался он. – Шумана? Прокофьева? Нет-нет. О! Да это  же сам Свиридов! Это звучит вальс из его музыки к повести Пушкина «Метель».
         Владлен подошёл на цыпочках к двери, заглянул в комнату – и опешил. На стуле сидел  молодой прапорщик и, надувая розовые щёки, выводил на флейте мелодию. Рядом с ним, заложив нога за ногу, сидел сам мэтр оркестра Петров – и, одобрительно кивая головой, внимательно слушал музыканта.
         Владлен хотел отступить назад, но взгляд его оказался слишком проницательным – и Петров, настороженно повернул голову в сторону двери.  Вздрогнув, он резко встал со стула, устремил на непрошеного гостя вопрошающий взгляд.
       -- Прошу прощения, товарищ майор, -- извиняющимся тоном произнёс Владлен. – Хотел тихо и незаметно пройти мимо вашей комнаты, да заслушался чарующей музыкой. Грех было не послушать. 
        -- Продолжай в том же духе, -- бросил флейтисту мэтр, и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь, представился Владлену: -- Дирижёр полкового оркестра майор Петров!
        -- Помощник начальника штаба полка подполковник Знаменский! – в свою очередь щёлкнул каблуками Владлен -- и протянул руку. – Мы служим с вами в одном полку, изредка маячим друг у друга на горизонте, а лично встретиться  так и не  удосужились. Но лучше поздно, чем никогда.
         Офицеры обменялись рукопожатием, прошли в пустой  зрительный зал, присели в первом ряду на кресла.
        -- Чем буду полезен вам, товарищ гвардии подполковник? – стараясь казаться спокойным и беспечным, спросил Петров.
        -- Феликс Кузьмич,  я к вам по поручению начальника штаба. Хотелось бы знать, как идёт у нас подготовка оркестра к Смотру оркестров Московского гарнизона.
       -- В принципе оркестр наш неплохо подготовлен для музыкального оформления уставных воинских ритуалов и церемоний, -- ответил Петров. --   Хорошо обстоит у нас дело с исполнением строевых, встречных и походных  маршей. И с песенной музыкой, особенно поры Великой Отечественной Войны у нас также полный порядок. А вот с концертной деятельностью  до недавнего времени у нас  были проблемы -- по причине обновления состава оркестра. Но нам удалось в последнее время заметно подтянуть подготовку новичков, и мы начали осваивать классическую военную музыку. Представляете, даже замахнулись на Торжественную увертюру Чайковского «Тысяча восемьсот двенадцатый год». Думаю, к Смотру оркестров подготовить отрывок из неё.
        -- Ого! Это же одно из самых популярных в музыкальном мире классических произведений! – воскликнул Владлен. -- Так сказать, огромное историческое полотно. Обычно оно исполняется большим симфоническим оркестром, а вы хотите осилить её полковым оркестром.
        -- Вот именно! Не боги ж обжигают горшки! – оживился Петров. – Мы исполним сокращённый, адаптированный под наши инструменты вариант увертюры, и я уже подготовил его партитуру. – А вам нравится эта увертюра?
        -- Ещё как!
        -- А чем конкретно?
        -- Прежде всего, красивой и мужественной музыкой! – с просветлённым взглядом на лице произнёс  Владлен. -- Она звучит в темпе аллегро -- и зовёт к действию. На месте не усидишь. Слушаешь музыку – и будто читаешь программу монументальной пьесы о столкновении двух враждебных сил. В увертюре много ярких запоминающихся музыкальных моментов, тонких нюансов. Мне очень, например, нравится противоборство русского песенного мотива и французской «Марсельезы». А как великолепно изобразил в финале Чайковский победу русского войска над французским! Там угадываются и колокольный перезвон московских церквей, и залпы мощных орудий. Услышишь эту увертюру в исполнении симфонического оркестра – и долго будешь оставаться под впечатлением величественной музыки. Да и запомнишь многие её мотивы, музыкальные коленца.
        -- Владлен Иванович,  можно пожать вашу мужественную руку? –  с жаром произнёс Петров.  – Вы настоящий ценитель классической музыки! Я просто потрясён, услышав от вас эти слова!
       И оборотень  не фальшивил. Прежде, выслеживая по заданию резидента Владлена, он считал его лишь смелым, дерзким боевиком, мужланом, лишённым душевных качеств, для которого убить человека, все равно, что прихлопнуть газетой надоедливую муху. А сейчас он видел перед собой человека тонкой натуры,  настоящего интеллигента -- и даже меломана. И он в порыве восхищения протянул штабисту руку.
        -- О нет, Феликс Кузьмич, что вы?! – убрал за спину свою руку Владлен. -- Я лишь скромный почитатель классической музыки. Дело в том, моя сестра окончила музыкальное училище и консерваторию -- и дома у нас постоянно звучала музыка, по большей части классическая. А я, сбоку припёка сестры, нахватался от неё вершков классической музыки.      
        Разговаривая с дирижёром, Владлен терялся в догадках,  «крот» он – или нет? С одной стороны, личное дело Петрова распухло от хвалебных служебных характеристик и поощрений. Из них явствует, что майор шёл по жизни прямо, не спотыкаясь, «в связях, порочащих его, замечен не был».
         Но, с другой стороны, думал Владлен, у Петрова на кителе  ромбик об окончании Московской военной консерватории соседствует со знаком «Гвардия». Как и у того майора, про которого вчера в ресторане рассказывал  ему метрдотель Эдуард.
         Значит, если предположить, что у Петров совесть чиста, то выходит, что в столице есть ещё другой выпускник Московской военной консерватории, в звании майора, служащий в одном из столичных элитных полков. И именно он иногда вечерами выступает в  джаз-оркестре ресторана, «бацает» на пианино мелодии из фильма «Серенада Солнечной долины», поёт голосом Луи Армстронга  его шедевры и имеет в питейном заведении персональный столик.
          Но тогда мы с Алексеем зря катим бочку на Петрова, оскорбляем его своим подозрением. Такое уже было с нами, когда мы ошиблись в  Васильчикове, наводя на него тень, как на ясный день.
         Где же правда, нервно покусывая губу и морща лоб, думал Владлен. И вдруг внезапно, словно по наитию, его осенила мысль, как приблизить момент истины, распознать настоящую сущность Петрова. Надо просто-напросто узнать у него, бывает ли он в ресторане, расположенном у пруда, с фонтаном в виде огромного тюльпана.
         -- Феликс Кузьмич, а в  программе вашего оркестра джазовые номера есть? – начал он разговор издалека. – Что-нибудь из творчества наших прославленных композиторов-джазистов играете?
         -- А как же без этого? – хмыкнул Петров. – Есть у нас в оркестре ребята, лихо исполняющие музыкальные зарисовки Александра Цфасмана, Олега Лундстрема, Анатолия Кролла, Игоря Бутмана.
         -- И иностранные джазмены у вас в чести? – как бы между прочим, поинтересовался Владлен.
         -- А как же! Они же законодатели моды! Многие наши музыканты учатся у них. Лично мне безумно нравится творчество Гленна Миллера. Талантливейшего американского джазмена. Жалко, что погиб он во цвете лет. Я периодически выступаю на публике с его музыкой. Чаще всего играю на пианино попурри из его гениальной музыки к кинофильму «Серенада Солнечной долины». Публике, особенно молодой, нравится безумно. Обычно приходится на бис играть. Случается, что я также пою голосом другого выдающегося американского джазмена.
        -- Это кого же? – с замиранием сердца спросил Владлен.
        -- Да был некто Луи Армстронг.
        Правда, Петров не сказал, что исполняет эти самые популярные попурри и поёт чужим голосом в ресторане, который находится в парке «Сокольники», у пруда, с фонтаном в виде тюльпана. Но и без этого признания в воспалённом воображении Владлена все планеты на небе выстроились в стрелку против имени полкового дирижёра. И Владлену стало со стопроцентной вероятностью ясно, что майор Петров Феликс Кузьмич часто обретается и музицирует именно в этом злополучном ресторане. Именно здесь «Фрэд» завербовал Петрова в агенты американской военной разведки -- и именно этот офицер является  в полку чужим среди своих – «кротом». И не случайно вербовщики дали дирижёру полкового оркестра кличку «орфей», имя сладкоголосого сказочного певца.
         Свет в глазах Владлена на миг померк, и он почувствовал, как в груди его разгорается пламя ненависти к предателю. Ему захотелось броситься на Петрова, нанести ему в челюсть нокаутирующий удар, сбить его с ног и вцепиться ему в горло обеими руками. И Владлен, кажется, даже чуть подался грудью вперёд для решающего броска.
         Но в голове Владлена мгновенно сработала некая «тормозная система», говорящая, что миг расправы ещё не пришёл. И он, неимоверным усилием воли, подавил в себе вспышку аффекта – состояние сильного нервного возбуждения.
         Владлену также хватило воли и самообладания, чтобы в следующий миг изобразить на лице приветливую улыбку, сделать вид, что он весьма доволен сценическими успехами Петрова. И Владлен ещё в течение получаса через силу   поддерживал дружеский тон разговора  с дирижёром.
         В заключение беседы, пожимая руку штабного офицера, Петров сказал:
         -- Владлен Иванович, через пару недель мы будем готовы продемонстрировать вам вариант дефиле нашего оркестра, которое мы готовим к Смотру оркестров. Оно будет под музыку знаменитых маршей, военно-патриотических песен и хитов из известных кинофильмов.   Затем мы исполним  большой фрагмент из Торжественной увертюры Петра Ильича Чайковского «Тысяча восемьсот двенадцатый год».  Приглашаю вас от имени  всего оркестра на наш пробный парад-дефиле. Ваше критическое слово будет для нас звучать весомо. Придёте?
        -- Обязательно, Феликс Кузьмич! – с наигранным воодушевлением пообещал Владлен, а сам подумал: «Лучше бы ты, продажная шкура, назначил мне встречу на узкой дорожке в глухом месте. Вот там  бы ты запел другую песню».   

                44               
       Владлен ехал в джипе домой под впечатлением только что состоявшейся встречи с полковым «кротом». Офицер уже был на полпути к дому, когда вернуться к реалиям личной жизни его заставил звонок кнопочного сотового телефона -- звонила Мэрилин.
       Владлен ожидал звонка от неё, но всё равно сейчас он показался ему несколько неожиданным. 
       -- Мистер ИКС, когда вы изволите объявиться в родных пенатах? – услышал он в телефоне нежный переливчатый голос Мэрилин.
       Обида на американку, перевернувшую всю жизнь Владлена с головы на ноги, завязавшую его судьбу со своей в тугой узел, острой  занозой вошла ему в сердце, постоянно отравляла жизнь.  И по этой причине он не раз давал себе обет поддерживать с Мэрилин лишь сугубо партнёрские отношения: деловые, прохладно-вежливые, без интима.
       Но проходила неделя-другая, и Владлен убеждался, что такие отношения только усложняют ему жизнь. По крайней мере, считал он, они исключают возможность найти ариаднину нить, держась за которую он может выбраться из шпионской удавки. И поэтому он  переставал дуться на Мэрилин, становился обходительным, вежливым.
       Кроме того, Владлену не так-то легко было вытравить из своего сердца красивую обольстительницу. Американка по-прежнему нравилась ему, возбуждала в нём желания, и он был рад каждой встрече с ней.
       Именно это сейчас и случилось с Владленом. 
       -- А я, кисонька, уже второй день обретаюсь там! – в тон Мэрилин ласково ответил он. – Шлю тебе пламенный привет и самые наилучшие пожелания в твоей цветущей жизни.
       Владлен ещё балагурил некоторое время, но его прервала Мэрилин:
       -- Милый, у меня дело  к тебе есть. Зашёл бы.
       -- Да я планировал сделать это завтра, но раз дело есть, зайду через часок.
       По пути домой Владлен обзавёлся в супермаркете продуктами, а в цветочном магазине – шикарным букетом, и вскоре  подрулил джип к дому.
       Зайдя в квартиру, он первым делом включил «видек» Алексея, чтобы проверить, нет ли в квартире Мэрилин засады её сообщников.
       Тревога Владлена оказалась напрасной -- Мэрилин была в квартире одна. Она сновала между кухней и гостиной, расставляла на журнальном столике тарелки с едой -- готовила ужин.
       Владлен наскоро освежил щёки бритвой, принял душ – и, с пакетом продуктов и букетом цветов в руках, невидимкой стремглав преодолел два лестничных пролёта подъезда.
       Последовал стук костяшками пальцев условной дробью в дверь.  Звякнул замок, скрипнула дверь – и любовники замерли в оцепенении на расстоянии вытянутой руки,  внимательно и с любовью рассматривая друг друга широко раскрытыми глазами: не виделись всего две недели, но  обоим показалась, что  целых два года.
      Первой пришла в себя Мэрилин. Нежно проведя ладонью по щеке  Владлена, она вдруг обвила его шею руками, страстно приникла губами к его устам.
      Владлен держал в одной руке пакет с продуктами, в другой – букет, и поэтому был скован, обездвижен. И он всецело отдался во власть Мэрилин,  упиваясь сладостью её губ, трепетом прижимающегося к нему её тела.
      Когда Мэрилин отпрянула, Владлен поставил пакет с провизией на тумбочку, вручил любовнице букет, приведя её в неописуемый восторг. В гостиной напарники поставили букет в вазу с водой. И здесь  дал волю своим ищущим рукам и губам Владлен. И мир, огромный, безмерный  в пространстве и времени, перестал существовать для двух влюблённых. Они слились в одно целое, сердца их застучали в унисон.      
       … Прошло полчаса, мерные скрипы дивана-труженика стихли, прозвучали вздохи и возгласы неземного блаженства.
       Настал черёд подкрепить бренные тела, и любовники пододвинули к дивану журнальный столик, уставленный тарелками со снедью. 
       Под марочное вино да хорошую закуску, между напарниками по шпионажу и сексу потёк, журчащим ручейком, разговор о будничных делах.
       -- Расскажи, милый, где бывал, что видел? – попросила Мэрилин, ласково поглядывая на Владлена.
       -- Я, кисонька, был  на командирских сборах в полковом учебном центре, – стал неспешно рассказывать Владлен. -- Ваши «Зелёные береты» тоже привлекаются к подобным кратковременным сборам. Так вот, целых десять дней я  сдавал на полигоне тесты на профессиональную пригодность: совершал марш-броски на скорость и выносливость в полной боевой выкладке спецназовца, преодолевал полосу препятствий, отрабатывал приёмы силовых единоборств, стрелял из нескольких видов оружия, водил боевую машину по буеракам да буграм. – Вот взгляни,  как ухайдохали Сивку крутые горки, -- произнёс Владлен и показал любовнице мозолистые ладони.   
       -- И какие же, котик, ты показал результаты в ходе всех этих диких тестов?! – сочувственно спросила Мэрилин.
       -- Хвалиться не буду, но к финишу приходил не последним. Видно, есть ещё кое-какой порох в пороховницах.
       -- Да ещё какой! – лукаво улыбнулась напарница, имея в виду их интимную жизнь. -- А какие, котик, новости в твоём полку?
       -- Да какие новости могут быть в строевом полку?! – развёл в стороны руки Владлен. -- Обычная рутина! Под громким названием «совершенствование боевого мастерства личного состава».
       -- Так уж и нет новостей?! – пристально поглядела на Владлена Мэрилин.
       -- Нет, -- спокойно выдержал взгляд пассии Владлен.
       -- А то, что полк ваш будет преобразован в бригаду специального назначения, разве это не новость?! – выразительно округлила глаза Мэрилин.
        -- Ой, солнышко моё, да эта новость с бородой! – картинно сморщил своё симпатичное лицо Владлен. -- Об этой, с позволения сказать, новости нам начали талдычить ещё года два назад. Потом замолчали, затем снова вспомнили, а потом вновь замолчали. А сейчас мы наблюдаем новый всплеск умственных потуг нашего Генерального штаба. Чем это закончится, одному Богу известно. Лично я не верю ни в какие перемены в полку. Кто же, кисонька, поведал тебе эту сказку про белого бычка?!
       -- Милый, ты же знаешь, что, кроме тебя, в полку есть ещё один наш информатор, -- качнула головой Мэрилин. – И он, уж прости меня за прямоту, в отличие от тебя, весьма старательный. И, естественно, он поспешил поделиться с резидентом этой важной новостью, а тот – со мной. В связи с этим, котик,  пожалуйста, просвети меня, чем российская бригада специального назначения отличается от полка такого же профиля.
       -- Боюсь, кисонька, что, при всей моей симпатии к тебе, мне будет трудно это сделать, -- с наигранно озабоченным видом на лице ответил Владлен. – Дело в том, что  организационно-штатная структура специальных бригад Главного Разведывательного Управления Генштаба самая разная. Всё зависит от того, на каком театре военных действий используется бригада: на Дальнем Востоке России, на самых её западных рубежах, например в Калининградской области, на Кавказе или в Арктике. По этой причине в одной бригаде может быть тысяча бойцов, а в другой – две-три. Во всех подразделениях бригадного формирования используется самая современная техника. Однако в некоторых их них посильную помощь этой технике исправно оказывают находящиеся на военной службе животные: собаки, лошади, ослы, верблюды, свиньи, дельфины, морские львы. И если бы я знал, где Генеральный штаб думает использовать нашу будущую бригаду, я бы с большой долей достоверности обрисовал бы тебе её состав, технику и вооружение. А раз, увы, этого я не знаю, остаётся лишь гадать на кофейной гуще. Дорогая, поживём – увидим, к какому решению придёт генштабовская канцелярия.
       -- Послушай, милый, ты сказал, что в числе животных, привлекаемых на военную службу, оказываются и свиньи, -- с хитрецой посмотрела на Владлена Мэрилин. – Если они используются как вкусный и сытный продукт питания, тогда мне всё ясно.
       -- Нет, кисонька, я имел в виду совершенно другое. Свиньи могут использоваться и как боевые животные, в частности, как сапёры. Их приучают к запаху взрывчатки -- и в боевых условиях выпускают, голодных, на минное поле, искать вкусно пахнущие смертоносные гостинцы. Роют землю свиньи свирепо, и, ценою своей жизни проделывают в  минных заграждениях противника проходы танкам и пехоте.
       -- Здорово! – искренне восхитилась Мэрилин. 
       -- Кисонька, обязательно возьми  это на заметку  – и сообщи в Пентагон о новом оружии русских, -- ехидно улыбнулся Владлен. – А теперь, солнышко моё, скажи ты мне, почему тебя так волнует вопрос преобразования полка в бригаду?
       -- Да по очень простой причине, милый. Мы располагаем сведениями, что подобных бригад в Российской армии будет создано более двадцати. А это заметно усилит военную мощь вашего государства.
       -- О, кисонька, зря изводишь свои драгоценные нервы и портишь румянец на щёчках! – заметил Владлен, правдоподобно изобразив на своём лице искреннюю жалость к Мэрилин. – Ты же знаешь, что бюджет Российской армии в пятнадцать раз меньше  военного бюджета Америки. Так что в настоящее время Россия не в состоянии совершать существенные телодвижения по реформированию армии. Но, даже если всё-таки гипотетически предположить, что нам удастся сформировать, скажем, ещё пять-десять новых бригад, всё равно американский Спецназ останется самым мощным в мире, -- горестно взглянул на Мэрилин Владлен. -- Куда нам тягаться с вами! Ваши «Зелёные береты», со времён Джона Кеннеди, участвуют во всех войнах и военных конфликтах, во всех уголках мира легко свергают правительства неугодных Америке государств. А сколько натворили бед питомцы вашего знаменитого Форт-Брэгге в Корее, Вьетнаме, Афганистане! И что они вытворяют сегодня в Сирии, Ираке, Ливии, Йемене! – с укоризной покачал головой Владлен. -- Они возомнили себя настоящими международными «решалами».      
       -- Дорогой, мировое лидерство возложено на Америку самим Божественным проведением, -- горделиво произнесла Мэрилин. – И мне совершенно  не нравится твой тон. Для тебя с некоторых пор жизненные ориентиры существенно поменялись. Не забывай, что теперь над твоей головой развевается не российский триколор, а американский звёздно-полосатый флаг! Теперь ты работаешь  на Америку, светоча мира, демократии и свободы, являешься нашим агентом. Надо перестраиваться, дорогой! Я понимаю, что тебе это нелегко. Но это неизбежно. И чем раньше это случится, тем лучше будет не только для общего нашего дела, но  и лично для нас обоих.
       -- Хорошо, кисонька, я намотаю это себе на ус, -- согласно кивнул Владлен – и, широко улыбнувшись, попытался придать разговору лёгкость и непринуждённость. – А ты знаешь, милая, несмотря на всё различие американских и российских спецназовцев, у них есть нечто общее…
       -- Что же конкретно? – вытянула шею Мэрилин.
       -- И наши, и ваши спецназовцы одинаково заламывают свои береты: правый край опускают книзу, -- ответил Владлен – и тут же сменил тему разговора: -- А как у тебя, кисонька, дела с русскими фразеологизмами? Пополняется ли твоя тетрадка-копилка?
       -- А как же, милый! – оживилась Мэрилин. -- С этими словами  она соскользнула с дивана, достала из письменного стола пухлую общую тетрадь и вернулась на ложе любви. – На днях подслушала разговор двух бабушек в магазине. Вот послушай-ка! Одна с горечью сказала другой про своего зятя: «Когда он пьян, так выписывает ногами кренделя, хоть святых вон выноси». А ей в ответ другая бабушка: «Жаль, что некому прописать ижицу твоему зятю. Загнать бы его, куда Макар телят не гонял!»
       -- Молодец, кисонька, продолжай в том же духе! – чмокнул в щёчку Мэрилин Владлен.
       -- Да, я – молодец! -- согласилась Мэрилин. – В твоё отсутствие не сидела без дела.
        -- Об этом, кисонька, можно сказать двумя простыми русскими фразеологизмами, -- заметил Владлен. – Записывай их в свой талмуд: «Баклуши не била», «Работала, засучив рукава».   
        Мэрилин сделала записи в тетради – и вернула разговор в прежнее русло.
        -- Помнишь, милый, мы как-то собирались с тобой понаблюдать за штаб-квартирой российской Службы внешней разведки. Что базируется на юго-востоке Москвы… В  Битцевском  лесопарке... Нам тогда сильный дождь помешал?
       -- Конечно, помню!
       -- Тогда же я предлагала тебе снять коттедж в одном из дачных посёлков, близко расположенных к интересующему нас объекту. А ты тогда сказал, что это невозможно. Мол, коттеджи принадлежат действующим и отставным сотрудникам этой могущественной службы, и, дескать, они, люди одной крови, не позволят посторонним околачиваться рядом да около них. Так вот, милый, могу порадовать тебя! Представляешь, мне удалось снять  в ближнем к штаб-квартире  дачном посёлке часть  коттеджа для нас с тобой --  две комнаты. На втором этаже и с отдельным входом! Комнаты чистенькие, со вкусом меблированы. А главное – из них открывается отличный вид на весь комплекс зданий штаб-квартиры,  а также  и на дорогу к её парадному входу! Ну, что, милый, чья взяла?!
       Владлен, в удивлении, вылупил глаза на Мэрилин, а та -- ещё больше ошарашила его:
       -- Кроме того, я узнала, что в этом посёлке выставлено на продажу несколько земельных участков с коттеджами. И ты, котик, можешь вполне купить себе один из них? В глазах аборигенов-разведчиков ты будешь выглядеть весьма достойным человеком: стоишь с ними в одном строю защитников Отечества, молодой, перспективный офицер, орденоносец!
        -- Ты что, киска, сбрендила, что ли?! – ошалело завертел белками глаз Владлен. – Это же миллионы! А я всего лишь -- подполковник!
        -- И они будут у тебя, милый! – ласково взглянула на Владлена Мэрилин. – Ты ведь теперь состоишь на службе у  американской  военной разведки. А эта организация, как и ЦРУ, заботится о своих людях, помогает им,  не оставляет их один на один с бедой.
        -- Это всё сказки, милая, -- для блезира усомнился Владлен.
        -- А вот и нет! -- возразила Мэрилин. – Приведу тебе свежий пример. Жена одного осведомителя ЦРУ, работающего токарем на оборонном заводе в Подмосковье, тяжело заболела -- рак груди. Американская служба внешней разведки не оставила в беде своего отчаявшегося агента. На свои средства Служба отправила его жену в Штаты -- и в течение полугода оплачивала её лечение. После операции женщина вернулась домой, а её муж теперь с удвоенной энергией снабжает нашу Службу секретной информацией.
       -- Понятное дело, -- заметил Владлен. – Долг платежом красен. -- Но это, скорее всего, единичный случай, -- решил хоть чем-то досадить своей упёртой напарнице Владлен.
       -- Не скажи, милый, -- ничуть не обиделась та. – Вот другой пример. -- В одной из московских префектур работает наш весьма полезный информатор. Понятно, что свои служебные обязанности в префектуре он выполнял пунктуально. Однако год назад на него взъелся его непосредственный босс, занимавший должность начальника управления государственной службы и кадров. Тот хотел уволить подчинённого и принять на «хлебное» место своего родственника. Наша Служба встала на защиту своего ценного агента, в частности, помогла ему крупной суммой денег. Тот нанял лучших московских адвокатов и правозащитников. Весьма хорошо подкованные в юриспруденции ребята умело довели конфликт сотрудников  префектуры до судебной тяжбы. В итоге -- начальник был «уличён» в получении взятки и осуждён на пять лет колонии, а наш человек занял его место. Теперь он с нашей помощью роет яму под креслом самого префекта.
       -- В каком же округе столицы это происходит? – спросил Владлен.
       -- Да какая тебе разница, котик?! – удивилась Мэрилин. – Наши люди есть в каждой префектуре. Некоторые из них даже негласно прописались в кургузом красном здании на Тверской улице -- против памятника основателю Москвы. Забыла, как его прозвище?
      -- Юрий Долгорукий, -- подсказал Владлен. – Вся эта братия, наверное, и составляет «пятую колонну», на которую Америка возлагает надежды в случае конфликта с Россией.
      -- Нет, милый! – отрицательно покачала головой Мэрилин. – «Пятая колонна» -- более многочисленная организация. В ней тусуется публика всех социальных групп и возрастов. Там есть околокремлёвские чиновники, депутаты Государственной Думы, Совета Федерации и региональных парламентов, олигархи, представители среднего класса, националисты всех мастей, военнослужащие, отставники, беднота, криминальные элементы, студенты, школьники. Короче говоря, контингент «пятой колонны» -- это граждане России, недовольные путинской властью и существующими порядками в стране.
      -- И я в их числе? – с кривой усмешкой на губах просил Владлен, нервно подрыгивая ногой.
      -- Да, милый! – довольно оптимистично заявила Мэрилин. – И ты в «пятой колонне» состоишь. Пока новобранцем, мелкой сошкой, на левом её фланге. Но, когда станешь нашим активным агентом влияния, то займёшь в этой особой группе людей видное место, станешь правофланговым, а в час ИКС -- возглавишь одну из её боевых групп. И вполне возможно, что поведёшь её на штурм Генерального штаба Российской армии -- или даже Кремля.
       «Бля, ты что, совсем охренела! – гневно полоснул   острым взглядом чёрных глаз Владлен  по лицу Мэрилин. -- Ошиблась адресом, пиндоска! Если «пятая колонна» затеет смуту в стране и пойдёт в наступление, я не буду жалеть патронов на предателей. Будь то известный на весь мир деланный либерал, государственный чиновник высшего ранга, депутат Госдумы, Совфеда или служивый из нашей братии -- от рядового солдата до многозвёздного  генерала».
       Между тем Мэрилин с тревогой уставилась  на Владлена.
       -- Что с тобой, милый? – спросила она. – В твоих глазах злоба, огонь, ты  весь напрягся, словно в атаку  собрался.
       «В самом деле, чего это я кипячусь, -- упрекнул себя Владлен. – Что я впервые слышу о «пятой колонне»?! Есть она в стране. И это факт. И, наверное, увеличивается она не по дням, а по часам. И мне, в моём шатком положении,  пока не резон выдавать напарнице своё истинное отношение к коллаборационистам. Пожалуй, до поры до времени  лучше поддакивать и подыгрывать америкосе».
        Между тем время шло -- и Мэрилин повторила свой вопрос.
        -- Со мной всё в порядке, кисонька, -- поспешил с ответом Владлен. -- Так ты сулишь мне в «пятой колонне» важный чин?
        -- Вот именно! – быстро отозвалась Мэрилин. – Но это нужно заслужить.
        -- А как?
       -- В настоящее время тебе надо стать более активным агентом влияния в своём полку. Но ты должен выполнять свои обязанности не нахраписто, не демонстративно, а тайно, скрытно, тонко, с умом.
       -- Тихой сапой! – подсказал Владлен. – Как сапёр делает подкоп под укрепление противника.
       -- Вот именно, милый! Действовать надо тихо, спокойно, осмотрительно, исподтишка. Тебе следует всеми доступными способами подрывать веру своих однополчан в руководство российских Вооружённых Сил. В частности, в твоего Министра обороны. Для этого у тебя  есть серьёзные аргументы. Кто этот главный военный чиновник России, друг президента? Да весьма заурядная личность. Он он не имеет высшего военного образования, ни дня не служил в армии. К тому же  не владеет ни одним иностранным языком. А ведь понукает генералами с двумя-тремя академическими знаками на груди. К тому же вокруг него в центральном аппарате министерстве не стихают коррупционные скандалы. Да и предыдущий ваш министр обороны, насколько мне известно, был не лучше. Говорят, что тяжёлым катком безжалостно прошёлся по армии и флоту, поломал судьбы тысяч служивых людей. Это так, милый?
      -- Так, кисонька, -- согласно закивал головой Владлен. -- До сих пор в армии чувствуются негативные последствия его деятельности. Кстати, да и ваш нынешний  министр обороны не лучше нашего! Недаром носит кличку «Бешеный пёс»! Одинокий старик, не сумевший создать семью, генерал, уволенный в запас за промахи по службе! И вдруг, по воле нового президента, воспарил на высший военный пост страны! Что – разве армия и флот Америки с почтением чтут его, гордятся им?!
       -- Милый, тебе ещё рано судить о нашем министре обороны, -- мягко осадила Владлена Мэрилин. – Давай лучше поговорим о вашем. Нам известно, что в Российской армии зреет недовольство личного состава своим министром. Например, его пренебрежительным отношением к нуждам и запросам военнослужащих, обеспечении их положенным довольствием, жильём, особенно младшего и среднего звеньев. Вот недавно гражданские власти существенно повысили зарплату своим чиновникам. А ваш министр обороны не спешит с этим делом, забыл как про кадровых офицеров, так и про пенсионеров. Чаще говори с товарищами о многочисленных проблемах в жизни офицеров, сержантов, солдат. Обсуждай с ними публикации в печати и Интернете о коррупции в центральном аппарате  армии и  флота, о недостатках в обучении и воспитании личного состава, о случаях неуставных взаимоотношений, гибели военнослужащих в быту и на учениях.
       -- Я понял, кисонька, непременно буду стараться, -- придав лицу озабоченность, заверил напарницу Владлен.
       -- Милый, а у тебя в полку есть друг?
       -- Есть, -- кивнул Владлен.
       -- Надёжный?
       -- Закадычный!
       -- О, а я такого слова не знаю, -- озадаченно  прищурилась  Мэрилин. – Впервые слышу.
       -- Это значит -- верный, надёжный, -- пояснил Владлен.
       -- А каково его семейное положение?
       -- Холостяк он. Как и я, горемычный..
       -- А как он относится к женскому полу?
       -- Б-большой охотник до таких прекрасных созданий, как ты, кисонька, -- решил на всякий случай подыграть напарнице Владлен.
       -- А ты знаешь, милый, в офисе нашей фирмы трудятся две молодые шведки, страдающие от недостатка мужского внимания. Может, стоит дать твоему другу координаты  одиноких дам?
       -- Да его уже обхаживает одна особа, -- ответил Владлен. – Если у них не завяжется узелок, я дам тебе знать. 
       -- Котик, а ты можешь обработать друга так, чтобы он переметнулся на нашу сторону? – бросила  нежный взгляд Мэрилин на Владлена.
        -- Не знаю, но попробую.
        -- Приложи все усилия, милый, и, в случае успеха, в полку российского спецназа будет тройка наших людей. «Орфей», ты и твой друг! А это уже будет целое боевое подразделение, вроде экипажа, расчёта. А лично ты как американский агент поднимешься по карьерной лестнице на целую ступеньку.  А пока, милый, давай, как гласит один из русских фразеологизмов, «Вернёмся к нашим баранам». К покупке коттеджа в дачном посёлке Службы внешней разведки России. За деньгами дело не станет.
       -- Кстати, кисонька, да будет тебе известно, что этот фразеологизм имеет французское происхождение, -- заметил Владлен. – Слова эти взяты из романа французского писателя Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».
       Мэрилин всплеснула руками, бросила на  Владлена восхищённый взгляд.
       -- А я, котик, к своему стыду, впервые слышу об этом авторе и его творении. Какой ты всё-таки умный, воспитанный и образованный молодой человек! В совершенстве владеешь ещё и французским языком! Ты же настоящий русский интеллигент! Представитель элиты современной российской армии! В царской российской армии ты непременно был бы бароном или графом. И уже давно носил бы генеральские лампасы. Боже, спасибо тебе, что ты связал мою судьбу с этим прекрасным человеком!
       -- Кисонька, хватит лить елей на мою бедную голову, а то я сейчас ненароком расплачусь, -- произнёс Владлен. -- Лучше разъясни мне такую вещь. Вот ты сказала, что Бог связал наши судьбы. А какая развязка будет у нас с тобой?! Ведь мы с тобой  вроде двух встречных поездов, остановившихся рядом на параллельных путях на какой-то промежуточной железнодорожной станции. Остановка закончится, и поезда пойдут по своим рельсам в разных направлениях -- к своим пунктам назначения.
       -- А ты знаешь, милый, я тоже много думала и думаю об этом, -- с тяжёлым вздохом произнесла Мэрилин. – Ты сравнил нас с двумя поездами, а я сравнила бы нас с двумя случайно встретившимися на станции путниками. Ожидая своих поездов, путники знакомятся, влюбляются. А когда подходит первый поезд, они садятся в него – и  едут в один конечный пункт.
        -- А как, кисонька, называется этот конечный пункт? –  спросил Владлен.
        -- Конечно, Америка, милый! – твёрдо произнесла Мэрилин. – Ты, пожалуйста, не обижайся, но для России ты теперь предатель и отщепенец. Как говорят у вас, отрезанный ломоть. Если вздумаешь сдаться властям, загубишь свою жизнь. Тебя будут судить -- и надолго упрячут в тюрьму. И тень твоя падёт на брата-генерала. Испортишь ему карьеру.
        Мэрилин перевела дух, придвинулась ближе к Владлену, обняла его, продолжила развивать свою мысль.
        -- А в Америке, милый, у тебя есть перспектива. Ты уже начал работать на неё. И дальше действуй старательно, вдумчиво, инициативно, и в будущем ты вполне можешь стать её гражданином. Я буду всеми силами способствовать этому. Знаешь, у меня в Америке есть два дома. Один в Нью-Йорке, в Нижнем Манхэттене,  а другой – в Нью-Джерси, на побережье Атлантики.  И мы оба можем успешно работать кадровыми разведчиками. Правда, в  разных организациях.  Я -- в Центральном Разведывательном Управлении, ты – в Разведывательном  управлении Министерства обороны США.
       -- А в свободное от  работы время ты будешь готовить к изданию Словарь русских фразеологизмов, а я буду консультировать тебя, --  с усмешкой на губах заметил Владлен. – Что ж, кисонька, ради такой семейной идиллии придётся постараться.
       Беседуя с Мэрилин, Владлен вдруг подумал о том, что снятый ею в дачном посёлке апартамент может пригодиться ему и для собственной, особой цели. Например, он может обманным путём заманить туда полкового «крота» -- и вместе с Алексеем расправиться с ним. Или даже устроить там  какой-нибудь капкан самому резиденту  «Фрэду».
    -- Знаешь, кисонька, есть русская пословица: «Лучше синица в руке, чем журавль в небе», -- сказал он. – В нашем случае «журавль» -- это будущий коттедж, а «синица» -- это снятый тобой апартамент в коттедже. Так что бросаем якорь в апартаменте. Расскажи, чем конкретно я буду заниматься там.
    -- Вот это тон делового человека! – озарилась довольной улыбкой Мэрилин. – Заниматься, дорогой, ты будешь обычной, рутинной работой разведчика. В частности, вести скрытое наблюдение за штаб-квартирой Службы внешней разведки России, подслушивать, что замышляют в своих кабинетах российские шпионы и их начальники высокого ранга.
       -- Каким же способом я буду шпионить там?
       -- У нас для этого есть специальные устройства.
       -- Ты имеешь в виду дистанционные лазерные средства акустической разведки? – спросил Владлен. – Которые позволяют с приличного расстояния облучать окна помещений и получать отражённый от стёкол сигнал, закодированный человеческой речью?
       -- Да, милый, будешь пользоваться именно такими приборами.
       Из зарубежной печати Владлен знал, что во многих странах ведутся работы по созданию таких приборов. Но из тех же источников он знал, что используемый в них принцип действия малоэффективен и что по этой причине в ближайшие годы не ожидается прорыва в их создании. 
       -- А не блефуешь ли ты, кисонька? – спросил он, обняв Мэрилин. -- Таких приборов ещё не существует.
       -- Я блефую?! – картинно обиделась Мэрилин. – Да ты …  Да знаешь ли ты, что американские конструкторы прыгнули выше собственной головы?! В короткий срок создали весьма эффективные приборы акустической разведки, и они уже состоят на вооружении наших агентов?!
       С этими словами Мэрилин покинула диван и, красиво виляя стройными ногами и задом, пошла к шкафу, стала перебирать там вещи.
       Через минуту Мэрилин  вернулась на диван,  с портативным прибором в руках.
       -- Вот, милый, полюбуйся! – горделиво произнесла она, вручив Владлену прибор. – Эта штуковина работает по принципу лазерно-локационного зондирования окон помещений и обеспечивает устойчивый перехват разговора людей даже со значительного расстояния. Источником излучения здесь является гелий-неоновый лазер, а очень чувствительные микрофоны улавливают малейшие звуки.
       -- А  как я буду использовать это «чудо-ухо»? – спросил Владлен.
       -- Да очень просто, милый! В субботу и воскресенье ты будешь отдыхать на съёмной даче, а заодно и выполнять обязанности американского агента. Будешь из своей комнаты по очереди облучать лазером окна главного здания штаб- квартиры. И, если за одним из них будет вестись беседа, прибор поможет тебе зафиксировать её содержание.
       -- Но, кисонька, за теми окнами ведь не олухи царя небесного сидят, -- возразил Владлен. -- У них есть служба собственной безопасности, и она принимает необходимые меры для защиты разговоров своих сотрудников от внешней прослушки. Например, стёкла покрываются прозрачной защитной плёнкой. Или специальные устройства заставляют вибрировать стёкла  окон с высокой амплитудой и частотой, что приводит к невозможности расшифровки фонограммы разговора.
       -- А здесь такое же соперничество, милый, как постоянный «спор»  снаряда с бронёй, -- с видом авторитетного военного эксперта заявила Мэрилин. – Вот посидишь в ближайшую субботу с прибором в засаде -- и убедишься, кто сильнее: нападение или защита. А теперь, милый, нам надо решить важный вопрос: где лучше хранить этот прибор? У меня – или у тебя? Ведь этот образец совершенно секретный! Не дай Бог, он попадёт в чужие руки, особенно ваших контрразведчиков! Тогда  ваши конструкторы сразу скопируют его.
        -- Я думаю, что лучше у тебя хранить его, кисонька, -- ответил Владлен. – Ты иностранка, и твоя квартира, по всем дипломатическим канонам, является твоей надёжной крепостью, неприступной для наших властных органов. А я -- служивый человек, и мой «бунгало», в случае осложнения обстановки, вполне уязвим перед ними.
        -- Кстати, милый, а почему ты ещё ни разу не пригласил меня в свой «бунгало»? –  изогнув бровь, спросила Мэрилин. --  Мне так хочется  увидеть, как живёт мой любимый.
        -- Кисонька, да что там смотреть?! Живу я скромно. У меня ж не такие хоромы, как у тебя, а всего-навсего «двушка-распашонка».
       -- Наверное, хитришь, мой милый напарник? – заразительно рассмеялась Мэрилин, хотя в голосе её искорками проскальзывали тревожные нотки. -- Возможно, на два фронта работаешь? В тайне от меня девушек водишь к себе?
        -- О нет, кисонька, ты взяла меня в плен, и теперь ты одна хозяйка моего сердца, -- улыбнувшись, игриво произнёс Владлен. – И надолго окопалась там. Я в твоей власти. И двери моего «бунгало» всегда открыты для тебя.       
        И тут на ум Владлену вдруг пришла коварная мысль: устроить в своей квартире, с помощью Алексея, капитальную проверку Мэрилин на честность, искренность, правдивость. Уж так ли крепко она любит его – или мастерски пускает пыль в глаза?
        И Владлен торжественно, голосом известного телеведущего объявил напарнице:
        -- Дорогая мисс Мэрилин-Люсьена, прошу осчастливить меня своим визитом в моём апартаменте в ближайший четверг!
        -- О, мистер Знаменский! – в тон Владлену театрально приложила руку к груди Мэрилин. – Весьма польщена! Непременно приду.
        -- Мисс Робертс, жду вас вечером, в двадцать один ноль-ноль. Пароль не забыли? Он весьма прост: «У вас продаётся славянский шкаф?» А если вам скажут, что он продан и предложат никелированную кровать с тумбочкой, то не соглашайтесь. Требуйте широкий диван -- и без скрипа.
        Мэрилин просияла, залилась переливчатым серебряным голосом. Напарники ещё несколько минут зубоскалили, потом вернулись к реалиям жизни.
       -- Кстати, милый, я ведь намерена «отдыхать» на даче вместе с тобой! Не возражаешь?
       -- Куда ж я без тебя, кисонька?! Я твой напарник и бесплатное приложение к твоей важной персоне. А что  представляют из себя хозяева коттеджа?
       -- О, это  семейная пара пенсионного возраста. Я представилась им твоей гражданской женой. В глазах хозяев мы будем выглядеть сладкой молодой парочкой. И они не будут докучать нас расспросами, мозолить нам глаза. Тем более, что у нас отдельный вход в коттедж -- с другой его стороны. И ты можешь ставить своего железного коня у нас под окнами.
      -- А как же, кисонька,  ты добиралась до штаб-квартиры нашей Службы внешней разведки? На своей «Вольво»?
       -- Ну ты даёшь, милый! -- картинно возмутилась Мэрилин. – Такого ляпа я не могла допустить. Иначе, цена мне,  как разведчице, была бы медный грош! Я   ездила в посёлок дважды, и оба раза -- общественным транспортом. Первый раз доехала на метро до  станции «Ясенево». А  от Девятого микрорайона  Ясенево до дачного посёлка пешочком  прогулялась --   по улицам да через лесок. Всего чуть более километра. Второй раз доехала на  метро до станции «Новые Черёмушки», а оттуда -- автобусом   до  остановки  «Лесополье».  А там -- рукой подать до цели. 
       -- Ну, ты даёшь, солнце моё! – восхитился Владлен. – Действуешь решительно, с истинно американским напором и размахом.
        -- А чего же резину тянуть?! – скривила губки Мэрилин. – У меня насчёт этой дачи обширные планы.
        Обнажённая, она снова покинула диван, красиво продефилировала к шкафу, и через минуту вернулась с портативным прибором в руке.
         -- Что это за чудо техники? – вопросительно вскинул голову Владлен.
         -- Это – лазерный сканер, милый, -- коротко пояснила Мэрилин. -- Для считывания видеоинформации, преобразования её в электронный вид и последующей обработки на компьютере.
        -- А что мы будем считывать этим прибором?
        -- Будем фиксировать все машины, посещающие штаб-квартиру в течение рабочего дня, -- зачастила Мэрилин. -- Дело в том, что часть дороги, ведущей в осиное гнездо ваших «штирлицев», хорошо просматривается из нашего гнёздышка в коттедже. И, если нам удастся систематически сканировать этот участок дороги, мы сможем определить машины, наиболее часто  посещающие штаб-квартиру.
       -- И что мы будем делать с этими данными? – недоумевал Владлен.
       -- Мы сообщим их своему резиденту, а тот поставит соответствующие задачи другим нашим осведомителям. Из числа влиятельных эмвэдэшников, полицейских и служащих районных центров государственных услуг. А они будут устанавливать, кто рулит этими машинами, каких боссов они возят, где те проживают, их семейное положение. А потом -- к «делу» подключатся наши опытные разведчики.
        -- Будут пытаться «кадрить» их? – спросил Владлен.
        -- Естественно! Ради этого и затевается вся эта канитель. Кроме того, у нас ещё будет одно дельце в посёлке.
        -- Что за дельце? -- спросил Владлен. -- Просвети.
        -- Я думаю, милый,  нам стоит установить тесный контакт с девушкой из Киева? С той, что купила в том же посёлке коттедж? Мне кажется, что она тоже, что-то вынюхивает там и уже обладает кое-какой конфиденциальной информацией. На всякий случай, я узнала номер её коттеджа.
       -- Мысль, киска, в принципе, неплохая, -- рассудительно произнёс Владлен. -- Но давай сначала качественно решим  свои задачи: с прослушкой окон зданий штаб-квартиры и сканированием дороги. Иначе резидент нам по ушам надаёт. Справимся с этим делом, тогда и с киевлянкой на контакт пойдём.
        -- Резонно, милый! – с уважением взглянула на Владлена Мэрилин. -- А у меня ещё одна мысль в голове вертится. Дело такое. Когда я снимала апартамент, то обратила внимание, что хозяин жилья -- не дурак выпить. По углам коттеджа я видела пустые бутылки из-под спиртного. Может, стоит нам как-нибудь устроить на даче ужин и пригласить к столу хозяев коттеджа. Глядишь, и старики за рюмкой хмельного поведают нам немало об аборигенах посёлка, о тамошних порядках,  расскажут о своей шпионской работе за рубежом.   
        -- Так давай, кисонька, устроим ужин не в какой-то неопределённой перспективе, а в ближайшие выходные, -- отозвался Владлен. -- В пятницу утром я отвезу тебя на работу, после службы заберу, и мы вместе купим постельное бельё,  кое-что из летней одежды на наши бренные телеса. Утром в субботу  заселимся в апартамент, а в воскресенье -- «накроем поляну». И, возможно, на природе, на хозяйском участке. 
        -- Милый, какой ты умница у меня! -- просияла Мэрилин -- и нежно поцеловала в губы Владлена. – Котик, кажется, у русских есть такой  фразеологизм: «Делу -- время, потехе – час»?
        В масляных глазах Мэрилин Владлен прочёл страстное желание интимной близости. Он не стал томить душу напарницы -- и легонько опрокинул её  на спину.
        И деловая беседа шпионов плавно перетекла в секс.

                45               
       В субботу утром   Мэрилин  позвонила по телефону хозяину одного из коттеджей дачного посёлка Службы внешней разведки Российской Федерации  в Битцевском лесопарке, представилась.
       -- Григорий Борисович, наш уговор с вами насчёт съёма комнат остаётся в силе?
       -- Да, Машенька! – прозвучал в ответ бодрый стариковский голос. – Застолблено надёжно.
       -- Тогда мы с мужем намерены  прямо сейчас  выезжать к вам. Погода, как говорят, шепчет на ухо, радует, велит поспешать.
        -- Превосходно, Машенька!  Ждёмс вас! Только номер своего авто назовите мне сейчас, чтобы я дал заявку на поселковый контрольно-пропускной пункт. Чтобы наши архаровцы не мурыжили вас на контрольно-пропускном пункте.
        Мэрилин назвала отставному разведчику номер джипа Владлена, быстро собралась – и через пять минут с независимым видом  шагала по умытой ночным дождём улице к парку –  у тыльного входа в него в своей машине ждал её напарник. На плече у Мэрилин висела лёгкая дорожная сумка, в которой были два сверхсекретных шпионских прибора, завёрнутые в женское нательное шёлковое бельё.
        У парка дверцу джипа с деланным подобострастием   открыл ей Владлен.
       -- Прошу, госпожа старшая напарница!
       Мэрилин села рядом с возлюбленным, поцеловала его в губы.
       -- Милый, всего одну ночь не виделась с тобой, а  как  соскучилась по тебе.
       -- Да я тоже, кисонька, -- немного приврал Владлен. – Я – пилот, ты – штурман. Жду указаний.
       -- Едем в дачный посёлок. Нас  там ждут, милый! Полный вперёд!
        В утренний час улицы были мало загружены, и мощный джип  легко подмял под себя два десятка километров асфальтированного пути. И уже через полчаса   он был на юго-востоке Москвы, в спальном районе Ясенево, мчал по Голубинской улице, держа курс на высотное белоснежное здание штаб-квартиры российской Службы внешней разведки.   
         Мэрилин весело щебетала с возлюбленным, и в тоже время чётко выполняла роль штурмана – подсказывала, где надо повернуть налево, а где  -- направо. Вскоре джип переехал через Московскую кольцевую дорогу, а ещё через пять минут затормозил перед шлагбаумом контрольно-пропускного пункта дачного посёлка.
         Из окна аккуратного домика выглянул привратник пенсионного возраста. Вооружившись очками, он внимательно прочёл номер джипа, заглянул в свой кондуит, и полосатая штанга шлагбаума резво приняла вертикальное положение.
        Хозяева коттеджа, мужчина лет под семьдесят пять, и его жена, примерно того же возраста, со следами на лице былой красоты, встретили квартирантов весьма доброжелательно: им явно понравилась молодая красивая пара. К тому же хозяйка оказалась тёзкой по имени с квартиранткой – Марией Николаевной.
         Хозяева провели для постояльцев экскурсию по довольно внушительному коттеджу, наказывали им без стеснения пользоваться всем, что есть в нём, разрешили заезжать на джипе во двор и ставить его рядом с хозяйской машиной.
        Правда, одну формальность Григорию Борисовичу всё же пришлось соблюсти. Перед тем, как гости собрались заносить свои вещи в апартаменты, ветеран разведки отозвал Владлена в сторонку.
        -- Владлен Иванович, извините, пожалуйста, меня, -- немного стесняясь, сказал он. – Не могли бы вы показать мне своё Удостоверение личности? – Это не моя блажь, а такой в посёлке порядок.
        -- О, это, пожалуйста, Григорий Борисович, – произнёс Владлен, доставая из кармана документ. – Мне как служивому человеку, весьма нравится такой порядок. Значит, спать здесь у вас можно будет спокойно. 
        -- Даже с открытым окном! – горделиво уточнил ветеран. И возвращая квартиранту его Удостоверение личности, с улыбкой на лице, произнёс: -- А вы, Владлен Иванович, карьерист, однако.
       -- Это в каком же смысле? – не понял Владлен.
       – Вы так молоды, а уже подполковник! А я в ваши годы лишь в капитанах хаживал. Но я не в обиде на вас. Что ж, мы стоим-то?! Пора вам обживать хоромы.
        Владлен и Мэрилин внесли вещи на второй этаж коттеджа. Одну из комнат они отвели под гостиную, а вторую, угловую, под спальню … и обе -- под потайные наблюдательные пункты. В спальне они застелили на кровати новый матрас, постельное бельё, развесили в шкафу тёплую одежду, взятую на случай похолодания.
        Хозяева представили квартирантам в кухне свободный холодильник, и он был быстро заполнен «под завязку» привезёнными продуктами.
        Едва квартиранты устроились, как в дверь раздался стук. Вошли хозяева.
        -- Извините нас за беспокойство, -- сказала Григорий Борисович, – мы срочно уезжаем домой, в Бескудниково. Только что звонил сосед: его и нашу квартиру заливает сверху водой. Едем разбираться, что там стряслось … наверное, на весь день. Вот вам ключи, хозяйничайте тут. Кухня -- в полном вашем распоряжении, а в нашей гостиной можете телевизор смотреть, музицировать на пианино, библиотекой пользоваться.
        -- Какая досада! – покачал головой Владлен. – Представляю, что творится в вашей квартире. Мы с женой сочувствуем вам. А за гостеприимство -- сердечное спасибо вам! Без пианино мы обойдёмся, а вот телевизором и книгами вашими с удовольствием воспользовались бы. Подозреваю, что среди них есть раритеты.
        -- Да, кое-то есть, -- согласился Григорий Борисович. – Но, к сожалению, только на английском языке. Например, Марк Твен -- «Приключения Тома Сойера», Теодора Драйзера -- «Американская трагедия». Издания ещё   позапрошлого века.
        -- Вот это да! – в восхищении Владлен даже встал со стула. – А нет ли  у вас «Сестры Керри» Драйзера,  на английском языке?
        -- А вы что –  так хорошо английский знаете? – удивился Григорий Борисович.
        -- Да как вам сказать? Мой папа работает преподавателем английского языка в университете. Ну, и меня с малых лет приучал к нему.
        -- Да он же, Григорий Борисович, и французским языком владеет в совершенстве! – наградив любовным взглядом Владлена, добавила Мэрилин. –Потому что его мама работает преподавателем французского языка в том же университете.
        -- Ну что ж! Мне и супруге будет весьма приятно общаться с такой образованной молодой  парой, -- подвёл итог разговора хозяин жилища.
        Когда через пару минут хозяева садились в свой «Форд», Владлен обменялся с Григорием Борисовичем номерами сотовых телефонов, а затем деликатно «подсуетился»: позвякивая связкой ключей, открыл ворота участка, с улыбкой на лице помахал рукой вслед удаляющейся машине. А потом закрыл ворота на увесистый замок.
      -- Милый, нам сами звёзды благоприятствуют! – бросилась на шею Владлена Мэрилин. – Давай  по-быстрому перекусим – и за дело! Бери прибор – и занимайся перехватом разговоров сотрудников штаб-квартиры, а я займусь сканированием машин на дороге.
        Попив на кухне кофейку и вкусив сервелата с сыром, шпионы взялись «за дело». Владлен сел в гостиной к раскрытому окну – и бросил взгляд в сторону штаб-квартиры Службы внешней разведки России. И вздохнул с облегчением. Он знал,  что это  заведение включает в себя целый комплекс крупных зданий в подмосковном лесном массиве. Некоторые из них (с сотнями и сотнями окон)  были хорошо видны со многих холмистых улиц  Ясенево.
         Однако из окна коттеджа  открывался вид только на одно, самое высокое здание штаб-квартиры. И не на всё здание, а лишь на  десяток его верхних этажей. Это означало, что объём работы Владлена уменьшался в разы. Ему предстояло исследовать всего около пары сотен окон высотного здания. 
        Владлен сдвинул шторы окна, оставив узкую щель, чтобы была видна  «высотка». Затем быстро оборудовал себе «рабочее» место: передвинул стол на середину комнаты, поставил на него портативный прибор акустической разведки с приставкой, позволяющей регулировать луч лазера по вертикали и горизонтали.
        Надев специальные очки и наушники, Владлен включил прибор, навёл с помощью оптической насадки его «глаз» на самое левое окно верхнего этажа здания, нажал кнопку пуска.
        Тонкий пучок зондирующих лучей лазера в миллионную долю секунды преодолел расстояние до здания в полтора километра, отразился от стёкол окна -- и вернулся в приёмник прибора, возвестив об этом Владлена звуком в наушниках. Но вернулся без всякой информации: в помещении за окном была тишина. Их стёкла не подвергались воздействию звуковых волн человеческой речи, и поэтому были неподвижны. А значит, отражённые от них лазерные лучи  не подвергались модуляции -- своеобразной «окраске».
        Такой же «немой» сигнал пришёл на лазерные микрофоны приёмника и от трёх соседних окон. За ними тоже стояла тишина. Лазерные лучи «сгоняли» к дому на разведку в холостую.
        Владлен уже стал сомневаться в работоспособности прибора акустической разведки -- и было начал злорадно радоваться неудаче американских конструкторов. Но, когда он направил лучи лазера на пятое окно, он даже вздрогнул: в его наушниках  отчётливо зазвучал  человеческий голос.
        Владлен прислушался – и вскоре понял, что в помещении разговаривают рабочие. В частности, прораб отчитывал нерадивого маляра за плохую покраску стен кабинета.
        -- Ты хоть понимаешь, охламон несчастный,  где работаешь?! – звучал в наушниках Владлена глухой возмущённый мужской голос. – В фирме номер один! Я взял тебя в бригаду по просьбе твоего папаши, настоящего работяги, которого уважаю. А ты позоришь честь отца, работаешь хуже захудалого гастарбайтера.
        -- Да я, Тимофей Фёдорович …
        -- Молчать! Посмотри, образина, как размалевал ты стены! Одна стыдоба! В общем, к обеду перекрась весь кабинет! В два слоя пройдись! Проверю!  Если снова будет брак, будешь кровью у меня харкать.
        Дальнейшее лазерно-локационное зондирование окон Владленом показало, что в двух  верхних этажах здания идёт ремонт помещений: в наушниках приёмного устройства звучали в основном  фразы рабочих на строительные темы.
        Но в третьем сверху этаже здания  обнаруживались признаки присутствия на работе сотрудников Службы внешней разведки. Так, за одним из окон  Владлен услышал разговор двух сотрудников. Обсуждали мужчины новость, только что услышанную по телевизору: о назначении президентом Америки некой миссис  на должность директора Центрального  Разведывательного Управления.
        -- Представляешь, Дима, баба будет руководить самой могущественной в мире разведывательной организацией! – удивлялся один из разведчиков.
        -- А что тут удивительного, Юра! -- уразумлял товарища  Дмитрий. – Эта же америкоса -- баба с яйцами. За её плечами тридцать лет работы на шпионском поприще за пределами Штатов. А в последнее время она работала первым заместителем главы этого самого ведомства.
        -- Это она управляла секретной тюрьмой на Кубе, в Гуантанамо, где применялись жестокие пытки заключённых? – спросил Юрий.
        -- Нет, эта железная леди возглавляла такую же тюрьму в Таиланде. А теперь всем ЦРУ рулить будет.
        В одном из кабинетов «высотки» этажом ниже Владлену удалось подслушать  разговор отца с сыном.
        -- Папа, я просто не знаю, что мне делать, -- слышался в приборе растерянный молодой голос.
       -- А что, собственно, случилось, Гена?
       -- Боюсь, что свадьба с Екатериной может не состояться.
       -- Это почему же, сын? Матери и мне она нравится. Таких девушек ещё поискать надо. Хороша собой, из приличной семьи, идёт в университете на диплом с  красными корочками.  Ты что, разлюбил её?
       -- Нет, папа. Я по-прежнему неровно дышу к ней. Но …
       -- Но она бортанула тебя?
       -- Нет, но боюсь, что это может случиться.
       -- Почему? Вроде, она тоже положила глаз на тебя.
       -- Понимаешь, папа, месяц назад институтский дружок мой отмечал  день рождения. У себя на даче. Там была  большая компания. С  девочками, конечно. И так вышло, что с одной из них я переспал.
       -- А теперь её бой-френд обещает набить тебе морду за это, -- за сына договорил отец. – И будет вполне прав.
       -- Нет, папа, хуже. Та особа забеременела – и теперь шантажирует меня.
       -- Каким образом?
       -- Требует большую сумму денег на аборт. Хочет делать его в Германии. Иначе грозится всё рассказать Екатерине.
       -- Доигрался подлец, -- услышал Владлен праведный раздражённый голос  отца -- и продолжил зондировать лазером окна  этажом ниже. 
       Через час кропотливой работы Владлен пришёл к выводу, что в половине помещений этого этажа отсутствуют какие-либо признаки жизни, а в остальных -- она идёт полнокровно.
        Правда, выяснить, чем там занимаются люди, Владлену не удалось: окна кабинетов были надёжно защищены. По характеру звучания пришедшего сигнала Владлен пришёл к мысли, что стёкла окон  были покрыты защитными или тонирующими плёнками, значительно снижающими их вибрацию под действием голосов хозяев кабинетов. В результате в приёмное устройство прибора акустической разведки возвращались весьма «ослабленные» лазерные лучи, из которых практически нельзя было выделить человеческую речь.
        Однако вскоре, при облучении лазером окон более низких этажей, в наушниках Владлена стали появляться шумы, гул переменной силы и разного тембра.
        Откуда  этот хаос звуков, покусывая губы, долго ломал голову Владлен.
        В конце концов, он пришёл к мысли, что служба безопасности штаб-квартиры  применяет на этих этажах совершенно другой метод защиты речевой информации от «атак» скрытых наружных подслушивающих устройств. В частности, на стёкла окон, колеблющиеся под воздействием голосов людей, специальные устройства подают звуковые волны большой амплитуды и разной частоты. В результате стёкла начинают колебаться хаотически. Отражённые от них лазерные лучи возвращаются в приёмник прибора акустической разведки с «абракадаброй» звуков, из которой нельзя было выделить полезную информацию.
         Занята была делом и Мэрилин. Устроившись в спальне у окна, она облучала портативным лазерным сканером  видимый участок дороги от кольцевой дороги к главным воротам штаб-квартиры. Умное устройство считывало номера  проезжающих в обоих направлениях машин, преобразовывало их в электрические сигналы и отправляло в блок памяти прибора – для последующей обработки на компьютере.
        Проработав несколько часов подряд, напарники сделали перерыв. Они вышли из дома во двор, чтобы немного поразмяться, а заодно и познакомиться с участком хозяев.
        Оный являл собой поистине райский уголок на грешной земле. Во дворе находились баня, хозяйственный блок и гараж, выложенные из красного кирпича рукой мастера, крытая беседка, с дачной мебелью, печь-барбекю, семейные качели под развесистой липой. Весь двор был выложен цветной плиткой в виде красивых узоров.
        За двором на двух сотках подмосковного суглинка, щедро удобренного торфом и привозным чернозёмом, располагался молодой сад, с полным набором фруктовых деревьев и кустов. Их ветви, в разгар жаркого и влажного лета, клонились к земле под тяжестью наливающихся соками яблок, груш, слив, вишен, смородины, крыжовника, малины.
        Здесь же был небольшой огород, с аккуратными грядками разной зелени и овощей, также стояла стеклянная теплица -- с уже краснеющими помидорами и перцами.
        А с южной стороны коттеджа были разбиты цветники, занимающие значительную часть участка. Здесь были клумбы с однолетними и многолетними цветами. Под щедрым солнцем играли всеми цветами радуги  крупные  бутоны хризантем, астр, пионов, маков, собранные в  соцветия необычайно пахучие флоксы.
        Особым украшением цветников был розарий. Кусты колючих растений были густыми, высокими, и на их стеблях благоухали бутоны королевы декоративных растений разных цветов и оттенков. 
        Нежно трогая руками розы и вдыхая их аромат, Мэрилин пришла в умиление.  Она стала рассказывать Владлену, когда и по какому случаю он дарил ей такие же цветы. И, в конце концов,  прослезилась.
        -- Что с тобой, кисонька? – приобнял любовницу Владлен.
        -- В  саду нашего особняка в Америке растут такие же розы, -- всхлипывая, произнесла Мэрилин. -- И мне страстно захотелось домой.
        -- В чём же дело, милая? Бросай своё шпионское ремесло в России – и скатертью тебе дорожка на родину, -- посоветовал Владлен.
        -- Но как, милый?! Я же – солдат разведки! Я не распоряжаюсь своей судьбой.
       -- Сошлись на нездоровье.
       -- Не могу. Я же дала обет, мстить твоим соотечественникам за  гибель  отца и деда от их рук, -- покачала головой Мэрилин. – И, кроме того, милый, я уже не представляю свою жизнь без тебя.
        -- А мы будем часто позванивать друг другу через океан, -- пошутил Владлен, чем ещё больше расстроил Мэрилин. 
       … Пообедав всухомятку бутербродами и кофе, напарники снова приступили к «делу»: Владлен  подслушивать разговоры сотрудников Службы внешней разведки России в главном корпусе их штаб-квартиры,  а Мэрилин – к считыванию номеров машин, навещавших это заведение.
         К вечеру Владлен прозондировал лучом лазера все видимые с его рабочего места окна высотного здания. Подслушать что-либо ценное ему не удалось. Чему он был искренне рад.
         Охота за чужими секретами у Мэрилин была удачней. На видимом  из её окна участке дороги, ведущей в секретный городок, она считала сканером номера с сотни машин разных марок. Она была собрана, действовала с воодушевлением, остра на язык.
        -- Котик, и чего это вашим шпикам не отдыхается в выходные?! – улыбаясь, упрекнула она Владлена. – Отдыхали бы в кругу семьи. А то снуют туда -- сюда!
        -- А чего это, кисонька,   американским шпикам, вроде нас с тобой,  неймётся в выходные совать нос в чужие дела? – парировал Владлен.
        Мэрилин по достоинству оценила реплику напарника – и была не в обиде на него.
        После ужина Владлен позвонил по сотовому Григорию Борисовичу, для приличия, справился, как у них дела.
        -- Залил нас сосед основательно, но, к счастью, ничего ценного не пострадало, -- услышал Владлен в телефоне бодрый голос хозяина квартиры. – Ликвидируем последствия наводнения. Завтра к обеду вернёмся к вам. А как вам отдыхается?
        -- Прекрасно, Григорий Борисович, -- врал Владлен. – Ходили в лесопарк, купались в пруду, загорали. А сейчас, с вашего позволения, мы не прочь в вашей гостинице посмотреть  по телевизору «Вести» и познакомиться с вашей библиотекой.
        -- Да, пожалуйста, ребята! Ключи у вас, хозяйничайте во всём доме, и в том числе в гостиной, как сочтёте нужным!
        Не мешкая, квартиранты открыли гостиную. Она представляла собой довольно просторную комнату, со вкусом обставленную хорошей мебелью,  с большим телевизором на стене, пианино и тремя шкафами книг, в основном на английском языке,  в твёрдых обложках и с тиснениями на их корешках.   
        Особого желания смотреть «ящик» у квартирантов не было, и они довольствовались лишь получасовым выпуском вечерних «Вестей». Их больше интересовали книги. И каждый из них знал, что ему нужно. В студенческие годы Мэрилин прочла -- обязательный по программе обучения вуза – сокращённый и адаптированный под американского читателя роман   Тургенева «Вешние воды». Роман произвёл на неё большое впечатление. И она решила при случае обязательно прочесть его полный вариант  -- и именно российского издания. И  вот теперь такая возможность предоставлялась. И Мэрилин, пройдясь взглядом по корешкам книг, быстро нашла сборник романов Тургенева.
        Нечто подобное было и у Владлена. В юношеские годы на него  большое впечатление произвёл роман американского писателя Драйзера «Сестра Керри», советского издания. А теперь Владлен хотел перечитать  понравившиеся ему места знаменитого романа на языке его создателя. И он тоже быстро обзавёлся  нужной книгой, в поношенном коленкоровом переплёте, изданной в Нью-Йорке более ста лет назад.
        В произведениях двух разных писателей поднимаются волнующие Мэрилин и Владлена вопросы отношений молодых людей, и они, удобно устроившись в креслах, листая страницу за страницей, с интересом окунулись в мир любви и страстей, по-юношески эмоционально сопереживая главным героям повествований.   Спать они легли, когда видимый из окна спальни край неба на востоке  Подмосковья начал алеть.

                46               
  Владлен почувствовал прикосновение чего-то нежного к своей щеке. Он открыл глаза – и увидел склонившуюся над ним и целующую его Мэрилин.
       -- Подъём, милый.
       -- А что стряслось, дорогая?
       -- Поработать надо, пока хозяев нет.
       -- Согласен, но часок-то ещё покемарить можно было, -- недовольно пробурчал Владлен. – Выходной ведь. А в армии в выходной -- подъём на час позже и физзарядка не проводится.
       -- Милый, есть причина. Я рано проснулась и, пользуясь советом Григория Борисовича «хозяйничать тут», обследовала дом, побывала на чердаке. И ты, знаешь, милый, оттуда дополнительно открывается прекрасный вид ещё на  три-четыре  этажа небоскрёба штаб-квартиры. И ты сможешь пройтись лучом сканера по окнам этих этажей. Глядишь – и рыбку поймаешь крупную. А я буду рядышком с тобой – мне оттуда вся дорога  видна, как на ладони.
       Через полчаса, подкрепившись бутербродами и кофе, напарники были на чердаке коттеджа, оборудовали у окон удобные наблюдательные пункты, нацелили шпионскую аппаратуру на объекты внимания.
       Против ожидания старшей напарницы, Владлену так и не удалось за несколько часов  непрерывного зондирования окон  дополнительных  этажей услышать человеческую речь. В  наушниках его, вместо слов,  звучала режущая слух какофония щелчков  и звона. Но Владлен, в принципе, был доволен этим: значит, служба безопасности штаб-квартиры  не дремлет.
       Вместе с этим Владлен понимал, что вот уже два дня фактически занимается шпионской работой. Хотя и безрезультативной, но всё же противозаконной работой, в пользу иностранного государства -- и во вред своему. И Владлен,  на всякий случай, подстраховался: записал собранную с помощью прибора акустической разведки информацию на маленькую флеш-карту. В расчёте, что, если вдруг его «возьмут за шкирку» контрразведчики Службы внешней разведки или других ведомств, он предъявит им флеш-карту и докажет безвредность собранной  информации. А затем  он стёр  в запоминающем устройстве прибора всю собранную информацию, ещё больше, по его мнению, обезопасив себя.
       У Мэрилин «охота» была более удачной: ей попадалась рыбка маленькая и большая. Несмотря на воскресный день, по дороге в обоих направлениях регулярно проезжали машины с номерами и кодами секретных служб России. А несколько раз по ней  стремительно проносились, под вой сирен,  «кавалькады» машин разных марок и моделей. И одна из них состояла, примерно,  из двух десятков авто.
      -- Вау! – взвизгнула Мэрилин. -- Может, это сам Путин наведался в родные пенаты?! 
      -- Образумься, милая, мы же вчера видели по телевизору в «Вестях», что Путин -- в командировке в Киргизии, --  охладил пыл начальницы Владлен.
          Время близилось к полудню, напарники покинули чердак -- и стали готовиться к приезду гостей. Они решили накрыть «поляну» в хозяйской беседке. Владлен  перенёс сюда из дома купленную в пятницу провизию, замариновал в кастрюле куски баранины, открыл хозяйственный  блок, нарубил дров, разжёг печь-барбекю.
       Мэрилин хлопотала вокруг стола. Стараясь создать на нём живописный натюрморт, она тасовала тарелки с нарезками колбасы, ветчины, рыбы, сыра,  бутербродами с икрой, переставляла с места на место бутылки шампанского, коньяка,  лимонада, а также фужеры. Помимо благодарности хозяевам за радушное отношение к ней и Владлену, она преследовала и коварную цель: выведать в ходе вечеринки со стариками кое-какую информацию о штаб-квартире.
       Несмотря на недосыпание и постоянное напряжение нервов, выглядела Мэрилин  просто обворожительно.  И это злило Владлена. Он не раз давал себе обет:  пока не освободится от шпионской удавки на шее,  будет равнодушным к своей соблазнительнице, будет поддерживать с ней прохладные отношения. А она, чертовка,  постоянно размягчала его волю, решимость, манила к себе. Вот и сейчас ему захотелось обнять напарницу, сказать ей нежные слова, слиться с ней в долгом поцелуе.
       Может, так и случилось бы, но в этот момент в беседке появился незваный гость – девочка, трёх-четырёх лет, в коротком, ситцевом платьице, с косичками и симпатичными  веснушками на личике. Она бесцеремонно залезла на стул – и протянула руку к тарелке с сыром.
       Владлен и Мэрилин опешили. Первым опомнился Владлен.
       -- Небесное создание, как звать вас?
       -- Анюта.
       -- А откуда вы взялись?
       -- Оттуда,  -- указала рукой  на забор девочка.
       -- Ты живёшь на соседнем участке? – наконец обрела дар речи Мэрилин.
       -- А-ага.
       -- А как ты попала сюда? –  погладила по головке девочку Мэрилин.
       -- Идём покажу, -- проговорила гостья, и, соскользнув со стула, взяла Мэрилин за руку, повела её к забору.
       Секрет оказался прост: в заборе была калитка на соседний участок -- и она была распахнута.
        Девочка не захотела идти восвояси, повела понравившуюся ей тётю к столу, а там -- взобралась к ней на колени, взяла с тарелки ломтик сыра.
       -- Ой, какие красивые! – воскликнула она, увидев на руке Мэрилин два перстня. – Дай поиграть.
       -- Анюточка, это не игрушки, а украшения, -- улыбнулась Мэрилин -- и, растопырив на руке пальцы,  сама залюбовалась перстнями.
       -- Ты жадина-говядина? – округлив глаза, удивилась Анюта.
       -- Нет, милая, я добрая.
       -- Тогда дай. Мне мама даёт своими колечками играть. Вот она добрая.
       Довод был убедительный – и Мэрилин сняла с пальца один перстень, протянула девочке.
       «Поиграв» им несколько минут, Анюта вернула его Мэрилин – и попросила другой, более массивный.
       -- Ой, Анюточка, я недавно повредила его -- и боюсь, что  он может рассыпаться, -- ответила  Мэрилин. – А это -- подарок моей бабушки. Она сейчас смотрит  на нас с неба -- и будет очень недовольна мной, если я дам  тебе его. Лучше помоги мне колбасу  и сыр  красиво разложить на тарелках, вот так веером.
       Анюта с удовольствием переключилась на сервировку стола, и между Мэрилин и девочкой  потёк ласковый бесхитростный разговор.
        Но вскоре их тёплое общение прервал окрик с соседнего участка:
       -- Анютка, ты куда запропастилась?
        А через минуту к  беседке подошла женщина средних лет, поздоровалась, представилась Еленой Филипповной.
        -- Простите, пожалуйста, за беспардонное вторжение к вам моей внучки, -- произнесла она. – Её родители и дед уехали на рыбалку, а мы с Анютой одни дома кукуем.  Я решила прополоть грядку редиски, а внучка к вам улизнула. Анюточка, скажи тёте и дяде спасибо за гостеприимство – и пойдём к себе.
       Анюта запротестовала.
       -- Да пусть Анюта остаётся у нас, -- сказала Мэрилин  её бабушке. – Она нам не мешает – и мы уже подружились с ней.
       На том и порешили. Елена Филипповна ушла к себе, а квартиранты, вместе с Анютой, стали колдовать вокруг стола.
       Тем временем за оградой участка остановился хозяйский «Форд», и Владлен с ключами в руках бросился открывать ворота.
        Через пару минут машина встала под навес, хозяева и квартиранты тепло приветствовали друг друга. Мужчины обменялись крепким рукопожатием, а женщины -- обнялись. Хозяева коротко поведали квартирантам о случившемся с их квартирой в Москве.
       -- А что же, дети не помогли вам?  -- спросила Мэрилин. – Или они не москвичи?
       -- А мы – бездетные, -- ошарашил квартирантов Григорий Борисович. – Живём   старыми бобылями.
       Наступившее неловкое молчание первой нарушила Мэрилин.
       -- Дорогие хозяева, мы решили устроить в честь знакомства  с вами праздничный обед. В вашей замечательной в беседке -- и просим вас отобедать вместе с нами. За углубление знакомства.
       Хозяева нерешительно переглянулись.
       -- У нас всё готово, -- подсказал им Владлен. – Шашлык, в том числе.
       -- Ну что ж, Машенька, -- взглянул на жену Григорий Борисович. – Я думаю, грех отказываться от боевых ста граммов за углубление знакомства с молодыми людьми. Так, дорогая?
       -- Так, милый.
       Владлен и Мэрилин переглянулись, понимающе улыбнулись: «Любви все возрасты покорны».
       Хозяева забрали из машины дорожную сумку, пошли в дом, чтобы переодеться. И уже минут через десять появились в беседке. В руках Григория Борисовича была бутылка водки «Столичная», а Мария Николаевна держала фирменный торт.
       Владлен открыл бутылку шампанского. Первый тост был за знакомство. За него все выпили до дна. Игристое вино быстро «ударило» в головы компаньонов, и за столом потёк тёплый, доверительный разговор, зазвучали шутки, смех.
       Между тем разговор взрослых наскучил Анюте, и девочка по своей охоте отправилась к  бабуле, с большим куском торта -- через ту же калитку.
       Молодая пара живо интересовалась жизнью хозяев коттеджа.
       -- Григорий Борисович, расскажите, пожалуйста, как вы стали разведчиком? – попросил Владлен. – С детства мечтали? Или позже, посмотрев фильм «Семнадцать мгновений весны»?
       -- О нет, дорогой! -- возразил ветеран. – Я мечтал совсем о другой профессии. Мечтал стать конструктором ракетного вооружения. Дело в том, что мой папа служил в ракетных войсках, и я пошёл по его стопам: поступил  в Военную инженерную академию имени Дзержинского. Учился усердно и весьма успешно. Всё шло к тому, чтобы мечта стала реальностью. Но на пятом курсе  меня  пригласили … в некую авторитетную «контору» … ну, в ту,  что на площади Дзержинского находилась. И предложили … сменить профиль службы. Я дипломатично отказался, заявив, что только что женился. А они говоря: «А нам как раз молодая семейная пара нужна!  Что делать? В то время я уже был членом Коммунистической Партии Советского Союза -- и пришлось, скрепя сердце, согласиться. Окончив с отличием академию, я сразу поступил в Краснознамённый институт Комитета Государственной Безопасности имени Андропова. Вместе с Машенькой. А потом … сами  понимаете, командировка «за бугор»… затем другая… 
       -- В Америку? – вся обратилась во внимание Мэрилин.
       -- В Америку, -- согласно кивнул ветеран. – Но не сразу.  – Я ведь пошёл по пути нелегального разведчика. Поэтому сначала мне нужно было обзавестись подходящей «биографией». И я приобрёл её в Южно-Африканской Республике – по поддельным документам стал там её законопослушным гражданином в области туризма. Проработал там несколько лет  в одной крупной фирме. А в то время происходил значительный отток белого населения из страны, и я, согласно легенде, в поисках лучшей жизни, эмигрировал в Северную Америку.
       -- А конкретно – в Соединённые Штаты Америки! – уточнила Мэрилин.       
       Владлен  легонько лягнул ногой под столом напарницу: «Умерь свой пыл, иначе выдашь нас с головой».
       -- Нет, милочка, снова не угадали, -- улыбнулся ветеран. – В её географическую соседку, а оттуда – уже в Штаты. Впрочем, друзья, скучную тему для разговора  выбрали мы. Давайте лучше поговорим  про любовь. Вот я со своей Машей познакомился  на вечере танцев, в её медицинском институте. С тех пор мы полвека вместе. А как, милейшие, познакомились вы? Расскажите. Нам будет это весьма интересно.
       Владлен и Мэрилин растерянно переглянулись, засмущались.
       -- А нас случай свёл, -- первым решился на вранье Владлен. -- Обзаведясь жильем в новом доме, мы оказались соседями. Приглянулись друг другу, подружились -- и не заметили, как влюбились.
       Довольная ответом Владлена, Мэрилин просияла – и благодарно чмокнула его в щёчку.
       Когда мужчины отправились к печи-барбекю за шашлыками, Мэрилин поинтересовалась у Марии Николаевны, почему у них нет детей. Ведь живут они в любви и достатке.
       -- Заиметь детей я мечтала с первых лет замужества за Григорием, -- с печалью на лице ответила пожилая женщина. –  Но профессия наша лишила нас такой возможности. Ведь я тоже долгое время была нелегальной разведчицей. Молодость наша с Гришей прошла далеко от родины – и всё под чужой личиной. И жить нам приходилось под девизом: прежде думай о Родине, а потом о себе. Поэтому, когда я в молодые годы случайно забеременела, мне пришлось сделать аборт. А  когда нам с Гришей представилась возможность иметь деток,  я была уже бесплодной. Оказывается, семьдесят пять процентов всех случаев бесплодия женщин связаны с их первым абортом. У меня пошёл выкидыш за выкидышем. Вот и остались мы с мужем на бобах.
       -- А зачем же вы построили такой большой коттедж? – кивнула рукой на дом Мэрилин.
       -- Дело в том, милочка, что у нас есть приёмный ребёнок -- сын. Теперь он уже мужчина.
       -- А где же он? Почему не с вами сейчас? – удивилась Мэрилин.
       -- А он сейчас там, -- неопределённо кивнула рукой в сторону Мария Николаевна. – Где-то на Западе, под чужим небом. Возможно, где мы с Гришей обретались в последнее время. Короче, по нашим стопам пошёл Костя. Ведь вы знаете, что яблоко недалеко падает от яблони. Но когда-то же  вернётся он к нам. И, возможно, с семьёй.
       Когда мужчины вернулись к столу с шашлыками, Мэрилин шепнула на ушко Владлену, чтобы он активнее расспрашивал бывалого разведчика, задавал ему острые вопросы.
        Да Владлену и самому было интересно знать, как работала во время холодной войны семья советских шпионов в Америке. И он, провозгласив под шашлыки красивый тост, попросил  Григория Борисовича рассказать, чем он занимался за рубежом,  как добывал нужную  информацию.
       -- Знаете, Владлен, у разведчиков есть железное правило: никогда и никому не рассказывать о своей деятельности за рубежом, -- сказал ветеран. -- Ни о малых, ни о больших своих удачах не следует ни с кем делиться. Даже с  ближайшими родственниками.
       -- И даже  с женой?! – округлили прекрасные глаза Мэрилин. – Ведь она его половинка?
       -- В том числе и с ней. А заодно – и с детьми, -- уточнил ветеран.
       – А если у мужа с женой любовь -- и они преданы друг другу до гробовой доски? – не унималась Мэрилин.
       -- Даже и в этом случае! – подтвердил Григорий Борисович. – И этому есть простое объяснение. Ведь женщина может случайно проговориться, даже если она и не болтунья. А, если семейная пара находится за рубежом, в случае провала мужа -- её могут подвергнуть пыткам. А, например, в Америке с этим не церемонятся. Поэтому у настоящего разведчика-нелегала жена не знает, что её любимый -- тайный агент своего государства, ведёт двойную жизнь. Да и дети его не ведают о том. О! – вдруг оживился ветеран. -- Далеко за  таким примером  ходить  не надо. На днях в Интернете было опубликовано интервью нашего замечательного разведчика, которого выдал Центральному Разведывательному Управлению подлый предатель. Может, читали?
       -- К сожалению, нет, --   за себя и напарницу ответил Владлен.
       -- Так вот послушайте. Сравнительно недавно двое юношей-братьев американской благочестивой семьи узнали, что они вовсе не стопроцентные американцы, как считались от рождения, а дети российских шпионов. Это произошло, когда однажды фэбээровцы ворвались в их дом, произвели обыск и арестовали их родителей.
       -- Григорий Борисович, но, насколько я понимаю, вы ведь уже не действующий разведчик, а числитесь в отставке, -- вежливо заметил Владлен.   
       -- Это да. Но запомните, Владлен Иванович, отставных разведчиков не бывает. Выбранной профессии настоящие разведчики верны всю оставшуюся жизнь.
       Наступило неловкое молчание.
     -- А ты, Гриша, расскажи молодёжи о своих  товарищах, не называя их имён, -- посоветовала мужу Мария Николаевна.
       -- Ну, что ж! Пожалуй, это можно, -- согласился ветеран. – Скосив глаза в сторону и прищурившись, он с полминуты думал – и вдруг оживился. – Расскажу о семейной паре разведчиков, судьба которой весьма схожа с нашей. Муж окончил  Институт радиотехники и электроники, жена – Институт иностранных языков. Отличники учёбы, они на четвёртом курсе попали в поле зрения сотрудников Комитета Государственной Безопасности. Дали согласие стать разведчиками, окончили Краснознамённый Институт имени Андропова. Долгим окольным путём попали в Канаду, поселились в небольшом городке. Устроились на работу там, прижились. А потом эмигрировали в Америку, поселились в съёмной квартире такого же маленького городка.
       -- А чем, собственно, привлёк разведчиков этот маленький городок? – поинтересовалась Мэрилин. – Ведь выгодней было обосноваться в большом городе, или даже  в столице штата.
       -- А потому, Машенька, что в этом городке в те годы создавалась радиоэлектронная  аппаратура для зенитно-ракетных комплексов «Пэтриот». Сейчас эти комплексы уже давно стоят на вооружении американских вооружённых сил и их партнёров по НАТО, а тогда это было ноу-хау. А у разведчика было базовое образование по радиоэлектронике.
       -- Какие же «наводки» были у нашего разведчика? – спросил Владлен.
       -- А никаких «наводок» не было у него, -- изобразил на лице разочарование ветеран. – Пришлось ему начинать с ноля,  самому прокладывать первую борозду. Так как на руках  у него был поддельный документ об окончании канадского радиотехнического колледжа, он устроился на работу.
       -- На завод? – спросила Мэрилин.
       -- О нет, Маша. Устроился он в ателье по ремонту бытовой радиоэлектроники. В основном телевизоров, приёмников, сотовых телефонов, микроволновых печей.         
      -- А конкретно, в каком  штате  этот городок расположен? – поинтересовалась Мэрилин, не просто из любопытства,  а как профессиональная разведчица.
     Владлена смерил напарницу испепеляющим взглядом: «Умерь пыл, америкоса. Ты же выдашь нас с головой!» 
       Мэрилин  осеклась, прикусила язык, прикрыла глаза рукой.   
       К счастью, в этот момент Григория Борисовича окликнул через забор хозяин другого  соседнего участка, и ветеран пошёл на зов приятеля. Через пару минут он вернулся к столу, но не с пустыми руками, а с пакетом спелых и помытых помидоров –  сосед только что собрал в теплице первый урожай томатов.
       Женщины быстро сделали из овощей салат, и разговор под коньяк и водочку продолжился.
      -- А как же наш разведчик стал подбираться к ноу-хау? – спросил Владлен.
       -- Тихо, спокойно, неспешно, -- стал рассказывать ветеран. – Видите ли, скромная должность рядового мастера оказалась для разведчика весьма «хлебной». Конечно, не в смысле заработка, а на контакты с людьми.  Ему не приходилось искать их по всему городу, рискуя напороться на агентов Федерального Бюро Расследования или других спецслужб. Люди разных возрастов и профессий сами шли к нему -- посещали ателье. А он уже имел кое-какое представление об их социальном положении. Воочию видел из окна мастерской, на какой машине подъехал клиент к ателье, сам ли несёт он в здание свой прибор, например тяжёлый телевизор, или нанял за плату сотрудника ателье, как  одет он, как обут.  А потом у него заходил разговор с клиентом о неисправности прибора и о плате за его ремонт. И тут открывались всякие нюансы … Например, видит мастер, что  клиент с сожалением расстаётся с нужной суммой, так он его уважит: сделает ему скидку, мол, в порядке «исключения, только для вас». И бывала так, что на следующей неделе клиент другой прибор несёт ремонтировать. И здоровается с мастером уже как со старым знакомым. А тот и на этот раз уважит его. И разговор у них  мог завязаться на любую тему. О погоде, городских новостях, спорте, о  проблемах и нуждах клиентов – и, конечно, об их работе. А большинство из них работали на заводе по производству радио и электронной аппаратуры для зенитно-ракетных комплексов. И разговор между ними часто был предметным, конкретным, с использованием чертежей и рисунков. 
        -- И в ходе таких разговоров наш разведчик и вербовали  клиентов в своих агентов? –   спросил  Владлен.
       -- Да! Но на это у него уходили годы, -- отозвался ветеран. --  Приходилось терпеливо изучать личность кандидата в агенты, оценивать его внутренний и внешний мир, положительные и отрицательные стороны характера, знать семейное положение, устанавливать с ним доверительные и даже дружеские отношения.
       -- Какие  же методы вербовки  использовал разведчик? --  после очередного тоста спросил Владлен.
       -- В его положении выбор методов у него был не велик, -- ответил ветеран. -- Приходилось использовать лишь один метод – материальное вознаграждение, и прежде всего, деньги. Но это, скажу я вам, – мощный стимул шпионажа. Как ни крути, а они нужны бедным и богатым, молодым и старым, здоровым и больным. Но двух человек разведчику удалось завербовать по идейно-политическому мотиву. Среди клиентов мастера ателье были и люди, недовольные политическим строем Америки, превращением её в мирового жандарма, возможностью развязывания ею мирового пожара. А другие методы вербовки, например, шантаж, «сексуальная» ловушка, мастер ателье, естественно, не мог использовать. 
       При этих словах Григория Борисовича Владлена всего передёрнуло, и он бросил  испепеляющий взгляд на Мэрилин. Та прикусила губу, нервно засучила ногами под столом. Ведь оба они, не хуже заслуженного ветерана разведки, знали, что такое «сексуальная ловушка».         
       Чтобы как-то замять «скользкую» тему, Мэрилин обратила взор на жену ветерана, спросила его: 
       -- А чем же жена мастера ателье занималась в американском городке?
       -- Помогала мужу.
       -- А как?
       -- От природы большая рукодельница и швея, она работала в модном ателье, шила наряды жёнам местной элиты. Зарабатывала деньги, которые муж тратил  на своих клиентов. В частности,  регулярно оплачивала услуги двух  весьма ценных осведомителей мужа.
       … Пирушка удалась всем четверым на славу. Мужчины, истые джентльмены, занялись уборкой беседки и печи, предоставив женщинам удовольствие  погулять по благоухающему саду.
       -- Машенька, а почему вы до сих пор не обзавелись детьми? – спросила пожилая женщина у молодой. – Я спрашиваю вас об этом не ради праздного любопытства, а как врач. По медицинским нормам вам ведь  сейчас уже пора иметь двоих, а то и троих детей. Не обижайтесь, но так начертано самой природой. Нерожавших и даже родивших всего одного-двух ребенка женщин в будущем ждут весьма серьёзные проблемы со здоровьем. И прежде всего -- по линии онкологии. Век таких особ, как правило, недолог. Чего же вы ждёте?  По-моему, у вас есть всё, чтобы выполнить веление природы. Вы оба здоровы, живёте в достатке. У вас две квартиры, хорошая машина. Что мешает вам стать матерью?
       Вопрос врача поставил Мэрилин в тупик. Та было хотела соврать. Мол, она постоянно занята работой, мол, хочет получить второе высшее образование, чтобы написать некую диссертацию. Но подумала, что это будет выглядеть весьма неубедительно, что в ходе разговора, с видавшей виды женщиной, она может  «проколоться» -- и решила свалить вину на Владлена.
       -- Понимаете, мы живём с мужем в гражданском браке, и он пока не хочет иметь детей, -- потупив взор, произнесла Мэрилин. – У него на первом плане генеральская карьера, а дети – на втором.   
       -- Вы любите мужа?
       -- Да, -- откровенно призналась Мэрилин.
       -- И он вас любит, -- заметила Мария Николаевна. – Это я поняла с первых минут общения с вашей парой. А раз так, тогда берите инициативу в свои руки.
       -- А как это?
       -- Милочка, как вы предохраняетесь от беременности? Муж презервативы использует?
       -- Нет, я пью контрацептивы?
       -- Вот и отлично! Машенька, а что мешает вам, в тайне от мужа, перестать глотать эти вредные таблетки? – в удивлении развела в стороны руки врач. – И результат не замедлит сказаться. А забеременеете, сразу об этом мужу не признавайтесь. Выждете месяц-другой. На аборт он же не станет посылать вас! А родите ребёночка, карьера у него уйдет на второй план.
       …Когда женщины заканчивали вечерний променад, Мэрилин спросила спутницу, почему она не рожала детей, но вполне здорова.
       -- Здорова?! – с надрывом в голосе переспросила Мария Николаевна. -- О нет, милочка! Я уже несколько лет борюсь с раком -- и чую: коварная старуха с косой уже стоит за моей спиной.
      
                47               
       Помня, что понедельник день тяжёлый, квартиранты легли спать пораньше. Владлен, «принявший на грудь» спиртного выше обычной нормы, чмокнул любовницу в щёчку, отвернулся к стенке – и мерно засопел.
        Мэрилин же, напротив, долго не могла уснуть -- она находилась под впечатлением разговора с Марией  Николаевной. Слова пожилой женщины, врача-гинеколога и коллеги по профессии (правда, по разные стороны идеологических баррикад), глубоко запали в душу Мэрилин, и она много думала о своей жизни. И всё больше склонялась к мысли, что вполне может повторить судьбу хозяйки коттеджа -- остаться на бобах. То есть стать на склоне лет одиноким, никому не нужным человеком.
       Мне уже стукнуло тридцать четыре, и это практически почти полжизни, глядя невидящим взглядом в потолок, размышляла Мэрилин. А как я прожила их? По-разному. Были счастливые годы, годы напряжённой учёбы, забот и тревог. А в общем и в целом, прожила я их пустоцветом, лишённым завязи, не дающим плодов. Нет у меня ни мужа, ни семьи, ни детей.  Живу на чужбине, подвергаясь ежечасно опасности. А кто в этом виноват? Да я сама. Взвалила на себя трудное бремя мести русским за гибель моих предков от их рук – и это мой повседневный  безрадостный удел. А тут ещё несчастье свалилось на мою бедную голову. Завлекла я в любовную ловушку русского офицера, да сама, охотница, угодила в силки -- по уши влюбилась в свою жертву. И она, из врага, стала для меня самым дорогим человеком на свете. И я теперь не мыслю свою жизнь без него. А я не знаю, что ждёт нас впереди? Какая будет развязка? Боюсь даже думать об этом.
       Недовольно качнув головой, Мэрилин решила, во что бы то ни стало уснуть. Она прибегла к излюбленному методу засыпания: представила, что на подоконник капают сверху капли дождя и принялась их считать. Но на счёте десять незаметно для себя вернулась на запретную тему.
       «Ах,  какие были бы у нас с Владленом красивые дети! – не то подумала, не то прошептала Мэрилин. -- Особенно девочки. Пожалуй,  привлекательней соседской  красотки Анюты.  А какое имя дала бы я первой своей девочке? Грейс? Джесика? Сью? Саманта? А если Владлен захочет дочке русское имя? Ну, что ж. Я бы уступила ему. Зато вторую девчушку назвала бы по своему выбору».
       От радости, будто это уже случилось, Мэрилин резко повернулась к Владлену – и разбудила его.
       -- А чего не спишь, киска? – ласково спросил он.
       -- А мне так одиноко, милый.
       -- Иди ко мне, моя девочка.
       Владлен придвинул к себе Мэрилин, заключил  в объятия.
       Мэрилин и в правду почувствовала себя девочкой, блаженно закрыла глаза -- и сладко провалилась в глубокий сон.
      
                48               
       В четверг, около девяти вечера, Владлен сидел дома за письменным столом, заваленным папками с грифом «для служебного пользования» и разными документами. От дела его отвлёк звонок кнопочного сотового телефона. Он ждал этого звонка.
       «Иду на вы!» -- зажурчал в ухо Владлену  смешливый переливчатый голос Мэрилин. – Как видишь, я усвоила твой урок на счёт исторического фразеологизма.
       -- Ну, что ж, киса, я готов к рандеву!
       Владлен и в самом деле был готов к этому мероприятию. Вчера вечером Алексей установил в его квартире скрытые мини-камеры наблюдения, а сам хозяин квартиры завалил письменный стол в гостиной папками с фальшивыми документами, заготовил продукты для вечеринки. 
       Через минуту в дверь позвонили.      
       -- Кто там? -- деланно  серьёзным тоном спросил Владлен.
       -- У вас продаётся славянский шкаф? – услышал он за дверью шутливый голос Мэрилин.
       -- Славянский шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с тумбочкой, -- с намёком, в тон напарнице по шпионажу и сексу игриво ответил Владлен. 
       Любовники с минуту лобзали друг друга в прихожей,  потом прошли в гостиную.
       -- Ну, милый, показывай свои хоромы, -- произнесла Мэрилин, оглядываясь по сторонам. – Показывай, где привечаешь девочек по вызову на дом.
       -- Ты что, кисонька, с глузду съехала? До девочек ли мне?! -- парировал Владлен, показывая рукой на стол с горой папок,  корзину, полную скомканной бумаги,  открытый сейф с торчащим ключом в дверце. – Как видишь, работаю в поте лица – и в штабе за столом штаны протираю, и дома.
       -- А что значит «с глузду съехать»? – свела к переносице брови Мэрилин. – Впервые слышу.
       -- А это, милая, очередной русский фразеологизм, достойный твоего будущего словаря, --  пояснил Владлен. – Перевести его можно примерно так: сойти с ума,   свихнуться разумом, потерять рассудок, чокнуться.
       -- О, я и слово «чокнуться» впервые слышу, -- заметила Мэрилин.
       -- Милая, это слово у нас, русских, в большом ходу. Тебе надо запомнить его раз и навсегда.
       С этими словами Владлен сдвинул папки на край стола, усадил Мэрилин в своё кресло, дал ей чистый лист бумаги и ручку, а затем продиктовал  все возможные вариации этой фразы.       
       С ликбезом гостьи было покончено. Она положила свёрнутый в четверо лист бумаги в карман джинсов, а из другого извлекла пухлый пакет, протянула его Владлену.
       -- Что это? – спросил тот.
       -- Это гонорар за твой труд на даче. Здесь ровно десять тысяч баксов.
       -- Зачем они мне? – отступил на шаг Владлен. – Я там больше отдыхал, чем работал. Не нужны  мне твои деньги!
       -- Нет, возьми! Это теперь твои деньги! -- настоятельно произнесла Мэрилин.
       Она приобняла Владлена за плечи, усадила за стол, положила передним ним конверт и лист-ведомость. – Так положено, милый!
       Владлен понял, что препираться с напарницей бесполезно. Он расписался в ведомости за получение денег, положил конверт в сейф, на ранее полученный такой же конверт, мысленно отметив про себя, что теперь он обладает, в пересчёте на российские рубли, целым миллионом.
       С чувством исполненного долга, Мэрилин неспешно обошла «хоромы» любовника, по ходу комментируя увиденное. В целом она нашла их весьма уютными.   
       Увидев на комоде две фотографии в золочёных рамках, она долго рассматривала их.
       -- Твои родители? – спросила она.
       -- Да, это  мои мама и папа.
       -- Какие прекрасные лица у них. Особенно у мамы. Черты лица правильные, взгляд добрый, умный, немного устремлённый в себя Теперь мне понятно,  почему тебя угораздило стать таким красавчиком. Кажется, у русских есть выражение «маменькин сыночек».  И ты из них.
       -- О, нет, киска, я больше в отца пошёл, -- возразил Владлен. – Он темпераментный, лёгкий на подъём, подвижный.
       -- Милый, а у тебя есть семейный альбом? Покажи.
       -- Нет, киса не имею такового, -- развёл в стороны руки Владлен. -- Правда, был целый фолиант, но остался у прежней жены. Как и всё нажитое нами. А личных фоток у меня -- вагон и маленькая тележка. Несколько коробок в шкафу.
       -- Милый, а дай мне посмотреть их, -- ласково взглянула на Владлена Мэрилин.
       -- О, кисонька, да это же скучное занятие? Стоит ли зря тратить драгоценное время?! Тем более, что они у меня в безалаберном состоянии.
       -- Стоит, милый, мне это очень интересно.
       Владлен достал из шкафа объёмистую коробку с фотографиями разных лет, начиная с курсантской поры, личными и групповыми, лежащими там навалом. Затем сдвинул  на самый край стола папки с документами – и положил на него коробку.
       -- Смотри, если тебе интересно, -- произнёс он. – И извини за кавардак с фотками – всё руки не доходят. Но я  всё же как-нибудь доберусь до них.
       Мэрилин уселась в кресло Владлена, выложила из коробки на стол часть фотографий – и ахнула.
       -- Милый, смотри, какая прелесть! – показала она Владлену его фото, курсанта военного училища, худощавого юноши, настороженно глядящего перед собой, будто раздумывающего о будущем.  – Ты здесь совсем желторотым юнцом выглядишь.
       -- Ещё бы! Мне тогда едва восемнадцать исполнилось, -- бросил Владлен. –  Мне эта физиономия совсем не нравится. Дай-ка сюда  мою неудачную копию, я  порву её на части.
       -- Ты что?! – воскликнула Мэрилин – и боязливо спрятала руку с фото за спиной. – Лучше подари её мне.
       -- Ты что? Серьёзно?
       -- Конечно! Вздумал рвать такую прелесть! Милый, давай я помогу тебе сделать альбом фотографий, а ещё лучше -- отсканировать их на компьютер.
       -- А что? Идея вроде толковая, -- произнёс Владлен, и, став за спину Мэрилин, отправил Алексею заранее написанное на сотовом телефоне СМС-сообщение: «Пора!»
       И тот час, в ответ, телефон его залился  громкой трелью.
       -- Да, привет, Игорь! – отозвался Владлен на рокот голоса в телефоне. – Уже вернулся? Как съездил? Нормально? В рытвину угодил? Царапнул днищем камень? Уже к стоянке рулишь? Отлично! Я сейчас спущусь к тебе за ключами от джипа.
       Мэрилин насторожила уши, подняла на Владлена удивленно-испуганные глаза.
       -- Понимаешь, давал другу джип: перевезти вещи на дачу. Его машина в ремонте, -- пояснил Владлен. Он вернулся, и мне надо спуститься к нему на стоянку за ключами. А заодно -- глянуть, что там  стряслось с джипом. В связи с этим, киска,  не могла бы ты  побыть здесь минут десять --  пятнадцать. А? Пожалуйста.
       -- А это не опасно? – нахмурила брови Мэрилин.
       -- А чего тут опасного? Закроешь дверь на задвижку – и будешь, как в крепости. А при возвращении я позвоню  тебе  условно: три  коротких звонка и один длинный.
       -- Ну, хорошо, милый, раз надо, я останусь здесь. Только не опаздывай. Ладно?
       -- Договорились, любимая!  Иди закрой за мной дверь.
       Изобразив на лице крайнюю озабоченность, Владлен чмокнул Мэрилин в губки – и через пару минут был на стоянке машин. А здесь, в его собственном джипе,  дружка нетерпеливо поджидал Алексей. Дока в электронной технике, он установил в машине друга аппаратуру, принимающую по радио информацию с видеокамер в его квартире.   
       Друзья уселись на задних сидениях, Алексей зашторил стёкла дверец.
       -- Ну что, дружище, будем смотреть, как шпионка шмонает твои апартаменты?
       -- Давай, хотя мне будет видеть это весьма противно, -- поморщился Владлен. -- Я, наверное, не только трахать, но и целовать её больше не смогу. Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Поехали!
       Алексей включил аппаратуру, и на мониторе высветилась в отличном качестве, гостиная Владлена и, стоящая в центре её,  Мэрилин. Приложив указательный палец к губам, женщина нерешительно озиралась по сторонам.
       -- Размышляет, с чего начать, -- прокомментировал Алексей. – Давай, америкоса,  дуй к сейфу.
       И женщина, словно телепатически приняв чужую мысль к исполнению, действительно, пошла к открытому сейфу. Заглянула в него, достала из его чрева дарственный пистолет Владлена системы «Макаров». Осмотрела оружие, извлекла из него обойму с патронами, передёрнула затвор, убедилась, что в патроннике нет патрона, достала из кармана какой-то мелкий предмет, поставила его на комод, приняв, как заправский стрелок, боевую стойку, прицелилась, произвела мнимый выстрел – это было видно по дрогнувшему пистолету.   
       Произведя ещё несколько подобных выстрелов, Мэрилин вставила обойму в пистолет, подошла к сейфу, положила оружие на место, захлопнула дверцу металлического ящика, закрыла  на ключ.
       Но, подойдя к письменному столу, заваленному служебными папками Владлена, Мэрилин укоризненно покачала головой. Затем она открыла сейф – и перенесла  в него все папки, которые, наверное, по её мысли,  Владлен в спешке забыл убрать от постороннего взгляда.
      Положив ключ от сейфа в ящик письменного стола, Мэрилин подпёрла подбородок рукой, о чём-то задумалась на минуту-две. Потом пододвинула к себе коробку с фотографиями, принялась вновь рассматривать их. При этом она раскладывала их в стопки, возможно, систематизируя их по какому-то одной ей известному признаку.
      -- Вот это да! – первым нарушил молчание Алексей. – Влад, твоя америкоса  сразила меня наповал. Она заставила меня уважать её.  Оказывается, ей знакомы понятия о чести, достоинстве, верности. Она, брат, по-настоящему любит тебя.
       -- И у меня гора свалилась с плеч, -- произнёс Владлен. – В идеологическом плане она -- мой враг, а в житейском – товарищ  и  друг.
       -- И возлюбленная! – улыбнулся Алексей.
       -- К сожалению, да! – согласился Владлен.
       … В приподнятом  настроении Владлен условным сигналом позвонил в дверь своей квартиры.
       -- Кто там? – отозвалась затворница.
       -- У вас продаётся славянский шкаф?
       -- Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с тумбочкой, --  весело прозвучало в ответ.
       В прихожей Владлен привлёк к себе Мэрилин.
       -- Постой-постой, -- отстранилась та от любимого. – Должна сделать вам, мой напарник, выговор за безалаберность! Ускакали к другу, а сейф оставили открытым. Для разведчика это большая опрометчивость.   
       -- Но ведь тут была ты, кисонька!
       -- А если бы здесь  остался кто-нибудь другой?!
       -- Прошу прощения, товарищ старший напарник, -- улыбаясь, приложил руку к груди Владлен. – Больше этого никогда не повторится.
       Мэрилин смягчила взгляд, улыбнулась.
       -- На первый раз, прощаю.  Сильно  поцарапал  твой друг  днище  джипа?
       -- А-а, пустяки. Всё нормально! Ремонта  джипа не требуется. А теперь, мой старший напарник и друг, прошу пройти в кухню. Надо обмыть твой визит в мои хоромы. 
       -- А яичница на сале будет?
       -- Непременно, киска! Из скольких яиц  делать её тебе?
       -- Из четырёх, милый, -- лукаво улыбнулась Мэрилин.
       -- Не много ли? Ведь  желтки богаты вредным холестерином.
       -- Милый, а я учитываю это. Поэтому бей на сковородку два куриных яйца, а два твоих -- пойдут мне на десерт. 
49

                49               
       Рабочий день у друзей был весьма плотным, и они смогли увидеться друг с другом лишь за пару часов до его окончания. Войдя в кабинет Владлена, Алексей нашёл друга в весьма удручённом состоянии. Тот сидел за столом, подперев голову кулаком, и глядел в угол комнаты невидящим взглядом. На щеках его играл нездоровый румянец.
       «О чём задумался, детина?» – словами известной старой ямщицкой песни приветливо спросил Алексей Владлена. -- Получил втык от начальницы-америкосы?
       -- Хуже того, Лёш, -- невесело отозвался Владлен. – Эти трахнутые америкосы начинают шантажировать  меня. Чтобы я поторопился с добычей секретов брата.
       -- А что конкретно случилось? –  присел рядом с другом на стул Алексей.
       -- Они уже начали практически протягивать свои щупальца к брату -- в сердцах произнёс Владлен. – Понимаешь, вчера я был в гостях у Александра на даче – на праздновании дня рождения его сына Виталика. Когда именинник, устав от вечеринки, уселся в своей комнате за компьютер, а жена брата  Диана  отлучилась на кухню, Александр с грустью поведал мне пренеприятную весть: в последнее время он чувствует себя на даче не совсем уютно. А дело вот в чём. Несколько раз он замечал, что по дороге на дачу за ним увязывается какой-то чёрный «Мерседес», что периодически неподалеку от его коттеджа подолгу стоит, с поднятым капотом, другой лимузин. Трижды по утрам Александр замечал, что высокая трава за оградой участка, со стороны леса, сильно примята. А неделю назад, когда Виталик выгуливал на площадке неподалеку от дома домашнюю собаку, а это бультерьер Рэкс, к мальчику привязался какой-то мужчина. Хотя незнакомец был весьма любезен с подростком, бультерьер почувствовал угрозу своему хозяину – и изрядно покусал незнакомца. Практически изуродовал ему икры ног. Виталик еле оттащил Рэкса от чужака.
       -- Молодец «булька», -- похвалил пса Алексей. -- Когда разбогатею и поставлю себе дом, обязательно заведу такого  охранника.
       -- Да, но ты представляешь, в какое положение поставил пёс своих хозяев! – с жаром произнёс  Владлен.
       -- Представляю! – согласно кивнул Алексей. – Наверное,  несчастный с полицией прискакал к брату разбираться! Да и  адвоката притащил с собой!
       -- Правильно мыслишь, Лёш, -- заметил Владлен. – Что-то подобное обязательно должно было случиться. Поэтому брат с женой  со страхом ждали, что вот-вот к ним нагрянет грозная кавалькада выяснять отношения. Ан нет!  Ничего страшного не случилось. В дачном посёлке – тишь и благодать. Выходит, что никто из местных жителей в полицию не обращался. Значит, пострадавший не абориген посёлка, а варяг. Похоже, он поджал хвост, предпочитает оставаться в тени -- и поэтому не хочет прибегать к услугам полиции. А почему?
       -- А потому,  что ниточка от варяга потянется  к его хозяевам – и, скорее всего, к америкосам! – сделал вывод Алексей.
       -- Правильно, Лёш, в корень смотришь! Я побоялся, что они в скором времени могут перейти к более решительным действиям по отношению к брату, и  поэтому решил признаться ему о моей вербовке американцами.
       -- Как? При его жене? – вытянул шею Алексей.
       -- Нет, конечно. Мы вышли с ним в сад, якобы обрезать на фруктовых деревьях сухие ветки, и я рассказал ему, как угодил в любовные силки.
        -- Ну, а брат что? – сдвинул к переносице брови Алексей.
        -- Знаешь, к счастью моему, он принял эту весть стоически. Он сказал, что постоянно ожидал от моей холостяцкой жизни  какой-нибудь неприятности, вот, мол,  и дождался.
       -- А ты сообщил ему, что америкосы требуют от тебя его секреты?
       -- Да, сообщил. И он обещал помочь.
       -- Каким образом?
       -- Сказал, что подготовит липовые документы по интересующей америкосов теме, а я сфотографирую их – и вручу  напарнице копии. И велел немедленно доложить  командиру полка о моей вербовке. И я на днях  сделаю это.
       Разговор друзей прервал звонок служебного телефона на столе Владлена.  Штабист снял трубку с рычага аппарата, назвался.
       -- Здравия желаю, товарищ гвардии подполковник! – раздался в трубке бодрый голос. – Говорит дирижёр полкового оркестра майор Петров!
       В душе Владлена волной вскипела неприязнь к дирижёру, но он пересилил себя – и, в тон тому тоже бодро ответил:
       -- О! Феликс Кузьмич! Весьма рад  вашему звонку! – сфальшивил Владлен. -- Слушаю вас внимательно!
       -- Владлен Иванович, -- перешёл на дружественный тон Петров. – Через полчаса я готов показать вам  дефиле нашего оркестра на строевом плацу полка, которое мы подготовили к Смотру оркестров Московского гарнизона. Как и уславливались с вами при первой встрече.
       -- Отлично, Феликс Кузьмич! Буду на плацу в срок! И, возможно, буду со своим помощником.
       -- Прекрасно, Владлен Иванович! Ждём!
       Положив трубку на рычаг, Владлен загадочно взглянул на Алексея:
        -- Хочешь, в упор взглянуть на  полкового «крота» по кличке «орфей».  Во всей его красе?
       -- Ещё как! У меня  сразу кулаки зачесались!
       -- Это, Лёш, не отвергается, а переносится на более поздний срок, -- констатировал  Владлен. – А пока  с этой мерзостью мы с тобой будем общаться крайне любезно, даже с пиететом. Короче, будем играть с ним в поддавки.
       Через полчаса друзья вышли из здания штаба -- и направились на плац. Там, на месте построения полка, в строгом красивом строю стоял довольно большой оркестр духовых инструментов.
       Стройные, подтянутые, по-пижонски одетые, со сверкающими на солнце инструментами, музыканты выглядели  настоящими красавцами. Тон им задавал сам командир. Немного грузный, но туго перехваченный в пояснице ремнём, с аксельбантами, майор Петров был самим олицетворением мужественности и военной красоты.
       Когда Владлен и Алексей приблизились к оркестру на достаточное расстояние, дирижёр резко повернулся к офицерам, – и, под грянувший «Встречный марш», пошёл навстречу им чётким строевым шагом, остановился перед Владленом.
       -- Товарищ гвардии подполковник, полковой оркестр для смотра построен! – красиво прозвучал в наступившей тишине  бархатный баритон дирижёра.
       Офицеры церемонно обменялись рукопожатиями. Алексей и Петров, бросив друг на друга мимолётные изучающие взгляды, любезно представились друг другу, назвали свои полные имена, произнеся при этом, как полагается,  «Очень приятно».
       Однако все офицеры лицемерили, испытывали друг к другу далеко не благостные чувства. Майор Петров в душе презирал Владлена, чувствовал над ним своё моральное превосходство. Он, с мастерством опытного охотника, выследил одного из лучших бойцов полка, а затем штабиста, знает всю его подноготную -- и постарается подружиться с ним, чтобы впредь получать из его уст секретную информацию.
       А вот о помощнике штабиста Петров знал совсем мало. Он знал лишь то, что офицер имеет какое-то отношение к изобретательской работе на ниве электроники. И как подступиться к нему оборотень не имел представления.  И сейчас он обрадовался, озарил лицо улыбкой: нужный  ему «кадр» сам пришёл к нему на встречу.
       В свою очередь Владлен и Алексей знали истинную сущность Петрова. Они относились к нему, брезгливо, с презрением – и  собирались нанести ему сокрушительный удар в удобный момент. Но сейчас они демонстрировали дружеское отношение к нему -- были вежливы, улыбчивы.    
       Владлен встал в пяти шагах перед строем музыкантов, а Алексей сделал несколько шагов назад, давая понять оркестрантам, кто тут главный.
       -- Здравствуйте, товарищи музыканты! – с улыбкой на лице приветливо произнёс Владлен.
       -- Здравия желаем, товарищ гвардии подполковник! – слаженно и громко гаркнул в ответ оркестр.
       -- Феликс Кузьмич, я насчитал  в строю оркестра ровно сорок человек, а обычно на построениях полка ваших гвардейцев бывает около двадцати. Откуда же сейчас столько музыкантов? – удивился Владлен.
       -- О, Владлен Иванович, вы -- весьма проницательный человек! --  воскликнул дирижёр. – Недаром служите в штабе. А ларчик открывается просто. В нашем оркестре -- двадцать два штатных музыканта и восемнадцать волонтёров. Из числа детей-юношей офицеров и вольнонаёмных  полка. Обладающих тонким музыкальным слухом, желающих, по призыву в армию, служить в оркестре родного полка.
       -- Ну, вы, Феликс Кузьмич, настоящий стратег! – улыбнувшись во весь рот, делано восхитился Владлен. – Далеко смотрите вперёд! Весьма похвально! Что ж, уважаемый маэстро, правьте  бал! Мы ни в чём не будем стеснять вас. Считайте, что нас здесь нет.
       Владлен и Алексей  отошли в сторону, а майор Петров встал в трёх шагах перед оркестром, выдержал солидную паузу -- и резко  взмахнул рукой. И в следующий миг над просторным плацем, в два футбольных поля,  торжественно зазвучала величественная музыка – дефиле началось.
      От удивления Владлен округлил глаза: звучал свадебный марш Феликса Мендельсона к спектаклю Шекспира «Сон в летнюю ночь». Это же салонная музыка, и композитор сочинял её для влюблённых, недоумевал Владлен, а оркестр грянул её на плацу.
       Однако вскоре удивление Владлена прошло. Под собственное музыкальное сопровождение всемирно известного шедевра оркестр грациозно промаршировал  по строевому плацу из края  в край, по его диагоналям, в сомкнутом и разомкнутом строю, перестраиваясь  на ходу в группы из десяти, восьми и пяти человек.
       Затем на плацу звучали марши известных старых российских Лейб-гвардейского Преображенского и Гусарского полков царской армии,  «Прощание славянки», «День Победы».
       Отдали военные музыканты дань и себе. Маршируя по плацу, они исполнили  свой гимн -- «Песню о полковом оркестре».  Сильный баритон птицей взмыл над строем, уверенно и красиво вывел запевный куплет песни Роберта Рождественского и Юрия Гуляева:

                Нам рано на покой
                И память не умрёт.
                Оркестр полковой
                Вновь за сердце берёт.

       А строй слаженно, многоголосо и волнующе исполнил припев:

                Прости, красавица,
                Что жизнь пехотная
                Вновь расставание
                Сулит тебе.
                Не зря начищена
                Труба походная –
                Такая музыка звучит
                У нас в судьбе!

        Владлен вдруг поймал себя на мысли, что, подчиняясь голосам музыкантов, чуть подёргивает плечами и руками -- будто марширует в строю вместе с ними.
       Алексей тоже под влиянием музыки приосанился, выглядел удалым молодцом.
       Исполнив с подъёмом популярную песню, оркестранты снова грянули бравурный марш и стали на ходу создавать различные геометрические фигуры: квадраты, ромбы, круги, восьмёрки, кресты. При этом часть музыкантов играла, а другая – на ходу виртуозно выполняла  со своими инструментами, точно с оружием, строевые приёмы.      
       В плац-параде принимал участие и сам дирижёр. Несмотря на свою импозантность, он с лёгкостью юноши грациозно выполнял комплекс  движений руками, ногам и туловищем, задавал тон подчинённым. 
       -- Ты посмотри, как выделывается  наш «крот», -- недобрым тоном заметил Алексей Владлену.
       -- Недаром шпики  нарекли  его «орфеем», -- криво усмехнулся тот.    
       В дефиле оркестра входили также и танцы. Разделившись на пары, музыканты задорно исполнили знаменитый русский танец «Калинка-малинка», а затем -- сложную композицию из американского мюзикла «Роз-Мари». И даже хором спели куплет  песенки одного из героев пьесы:

               
                Цветок душистых прерий,
                Твой смех нежней свирели.
                Твои глаза, как небо голубое,
                Родных степей отважного ковбоя.
 
       В завершение дефиле оркестр  промаршировал в центр плаца, где быстро перестроился в  каре. Музыканты оправили себя, подтянулись, посерьёзнели, с лиц их исчезли улыбки.
       Дирижёр занял место в центре каре, выдержал  паузу, поднял руки – и плац огласился громкой величественной музыкой. Зазвучал фрагмент торжественной увертюры П.И.Чайковского «Тысяча восемьсот двенадцатый год». Монументальное программное произведение было написано для исполнения большим составом оркестра, с использованием множества различных инструментов, в том числе и  колоколов. Но и полковой оркестр, с ограниченным набором инструментов,  не ударил лицом в грязь, и даже превзошёл сам себя. Он с большим мастерством исполнил «отредактированный» своим дирижёром  приличный по размеру отрывок увертюры. В частности, весьма выразительно воспроизвёл, посредством напевных мелодий тревоги, военных сигналов и самих сражений, главную и побочную темы монументального произведения. Даже далёкий от классической музыки Алексей, вытянув шею, стал с интересом вслушиваться в музыку.
       -- Что они играют? – спросил он у Владлена, кивнув головой в сторону оркестра.
        Владлен в двух словах рассказал другу об увертюре, подчеркнув, что она популярна во всём мире, даже исполняется в Америке, при праздновании Дня независимости -- во время салюта на Капитолийском холме.   
        Когда уставший оркестр выдохнул в эфир последние громогласные аккорды увертюры, в разных концах плаца прозвучали возгласы «Браво» и аплодисменты  из числа зевак, завершивших рабочий день. Владлен и Алексей  тоже поддержали музыкантов горячими аплодисментами, не поскупились на похвалу дирижёру.
       -- По-моему, оркестр заслужил благодарности! – сказал в заключения своих дифирамбов Владлен дирижёру.
       -- Владлен Иванович, оркестр будет рад принять её от вас, офицера штаба. Милости просим!
       -- Нет уж,  уважаемый Феликс Кузьмич, я здесь всего лишь  сбоку припёка, а вы -- прямой и непосредственный  начальник оркестра, творец его триумфа! Вам и карты в руки!
       Петров не стал упрямиться – и тотчас  с воодушевлением объявил оркестру благодарность.
       -- Служим России! – на одном дыхании  громко и чётко ответил командиру оркестр.
       По команде «Вольно, разойдись!»  уставшие музыканты быстро слиняли с плаца. Служивые  отправились в казарму, а волонтёры – домой. 
       Оставшись наедине с Петровым, Владлен и Алексей продолжали петь ему дифирамбы.
       Иванов принимал их за чистую монету – и был весьма доволен собой. Он делано скромничал -- и от похвал даже, как девушка, зарделся.
       -- А что, товарищи любезные, давайте продолжим наш творческий разговор в клубе, -- предложил он. – Там у меня персональный кабинет есть. Есть и чем отметить успех оркестра.
       Друзья переглянулись -- и в глазах друг друга прочли одну и ту же мысль: вот он заветный случай поближе подобраться к горлу «крота».
       -- А что, Алексей, мысль дельная, -- кивнул другу Владлен. -- Тем более, что у нас,  холостяков, нет на вечер  особых планов.
       -- Я тоже думаю, что смочить горло нам не помешало бы! -- весело отозвался Алексей, прикидываясь любителем заложить за галстук. – И поговорить есть о чём. Мне, например, куплет о «цветке душистых прерий» здорово понравился.  А как, Феликс Кузьмич, дальше там поётся? Ковбой не оплошал?
       -- О нет! Он молодцом оказался, -- подыграл Алексею стукач.
       Балагуря, офицеры прошли через плац в полковой клуб. Кабинет дирижёра представлял собой храм музыки. На двухъярусных полках хранились медные и деревянные инструменты, как добросовестно отслужившие свой срок, так и новые, приобретённые впрок.   
       Тем не менее, кабинет был удобен для работы и отдыха. Здесь стояли  шкафы со сборниками нот композиторов, письменный стол, мягкие стулья, диван.
       Петров усадил гостей за стол, закрыл дверь кабинета на ключ, извлёк из одного шкафа сумку-холодильник. Там оказалось всё необходимое для  задушевного   разговора о музыке -- и «за жизнь».  И после тоста за успех маэстро оживлённая беседа  между офицерами потекла  журчащим ручейком.
       Они так увлеклись разговором, что пузатая бутылка американского виски быстро опустела, а у собеседников -- ни в одном глазу. И здесь Петров понял свой промах: он планировал выпивку только с Владленом, а тут появился третий лишний -- в лице его помощника, к тому же бугая.  И на брата вышло всего по жалких сто семьдесят  граммов.
       Однако Петров быстро нашёл выход из «кризисной» ситуации. 
       -- Друзья, а не продолжить ли нам разговор у меня на даче? – предложил он гостям. – Она у меня совсем недалеко отсюда. В живописнейшем уголке Подмосковья – на  Лосином острове. На опушке  леса и на берегу Яузы. А?   
       Друзья переглянулись – и снова прочли в глазах  друг друга мысль: «Вперёд , на всех парусах!»
       -- А мы не сильно стесним вас, Феликс Кузьмич? -- для приличия спросил Владлен.
       -- Что вы? Буду польщён вашим вниманием.
       -- А как мы попадём туда? – спросил Алексей. – Мы же подшофе!
       -- Правильно! С гаишниками нам не резон встречаться, -- констатировал Петров. – А по сему -- оставляем свои тачки на ночёвку в полку и заказываем  такси. Двадцать минут езды с ветерком по Ярославскому шоссе – и мы в подмосковной  тайге! 
       -- Да, но надо по пути заскочить  какой-нибудь супермаркет, -- заметил Владлен.
       -- Зачем? Дома всё есть! – успокоил штабиста Петров.

                50               
       Петров не ошибся в прогнозе: действительно за треть часа жёлтое такси  доставило троицу офицеров в дачный посёлок, что, на зависть несостоятельным москвичам, вольготно обосновался на краю Лосиноостровского леса. Правда,  в самом посёлке таксисту пришлось поусердствовать с проездом – улицы были  густо уставлены машинами у домов.
       Посёлок расстраивался, наступал на лес, и несколько домов, в том числе и Петрова, стояли на отшибе, вклинившись в зелёный массив. Но к ним уже была проложена асфальтированная дорога, и, по знаку Петрова, таксист лихо развернул машину на площадке перед двухэтажным коттеджем, за  кованой оградой.
       Получив мзду с приличными чаевыми, таксист лихо газанул и был таков, а Петров, звякнув ключами, открыл тяжёлую калитку, впустил гостей на участок, провёл для них короткую экскурсию по владению. 
       Открыв рты и покачивая головами, Владлен и Алексей внимательно, и не без зависти, разглядывали коттедж, кирпичный, с башенкой, хозяйственные постройки, вековые ели. Вслед за Петровым они обошли участок, и он рассказал им о достопримечательностях окружающей местности.
       Затем состоялась экскурсия по коттеджу. Внутренний его интерьер тоже привёл друзей в изумление. Им понравилась  планировка помещений первого и второго этажей,  отделка полов и стен, конфигурация дверей и окон.
       К тому же все комнаты были неплохо меблированы. В них стояли шкафы, столы, диваны, кресла, кровати и стулья хотя и не из красного дерева, но, чтобы приобрести их, надо ещё изрядно побегать по московским магазинам и «погулять» по Интернету. И главной  примечательностью всей обстановки было чёрное пианино в гостиной, на втором этаже.
       -- Как же, Феликс Кузьмич, вам удалось приобрести такую жемчужину? – не удержался от прямого вопроса Алексей. – Вы что, клад нашли? Инкассаторов ограбили?
       -- О нет, Алексей! Истории с кладами и инкассаторами обычно заканчиваются печально. А у меня совсем другая история. Мои почившие родители оставили мне в наследство элитную квартиру на Петровском бульваре. Я удачно продал её, купил, как вы выразились, эту жемчужину. А в Москве обитаю в скромной съёмной «двушке».   
       Теоретически такая жизненная история вполне могла случиться с каждым человеком. Но Владлен и Алексей догадывались, откуда могли взяться у оборотня большие деньги на покупку дорогой недвижимости -- и прекратили разговор о ней. Они лишь стали расспрашивать Петрова о дачном посёлке, о его ближайших соседях по участку -- и изображать нетерпение опрокинуть по стопке.
       Петров угадал «желание» гостей. Он усадил их в кресла в гостиной -- и  быстро сделал на кухне аперитив в виде коктейля «Манхэттен»: из виски, вермута и нескольких капель  пахучей настойки  редкого горного растения.
       Едва гости кончили потягивать вкуснейший напиток, как Петров прикатил в гостиную с кухни тележку с посудой, столовыми приборами, с бутылками напитков, тарелками с закусками, в основном гастрономическими.
       В шесть рук всё содержимое тележки быстро перекочевало на стол -- и Петров, выстрелив пробкой бутылки шампанского в потолок гостиной, наполнил бокалы благородным напитком.
       -- За что пьём? – поднял он бокал.
       -- Влад, за тобой, как за старшим, первый тост! – кивнул другу Алексей, еле заметно прищурив один глаз.
       Владлен  смерил друга «недовольным» взглядом.
       -- Алексей, запомни, здесь нет ни старших, ни младших. Здесь у всех одно воинское звание: «однополчанин»! То есть -- все равны!  Но в нашей компании есть, можно сказать, настоящий триумфатор. Это – Феликс Кузьмич! Он подготовил великолепный музыкальный подарок полку к его празднику. Вложил в подготовку оркестра титанический труд. И я предлагаю выпить за его успех в создании отличного музыкального коллектива.
       Однополчане осушили бокалы, зазвякали вилками по тарелкам с едой, но недолго: оборотень наполнил бокалы коньяком. Он планировал сегодня   напоить гостей в лёжку и, по пьяной лавочке, выведать у них информацию о сроках переформирования полка в бригаду, её штатной структуре. А может быть ещё что-нибудь важное. Ведь, что у пьяного на уме, то и на языке.
        -- Теперь, однополчанин, за вами тост, -- улыбаясь, поднял он глаза на Алексея.
       А тот за словом в карман не полез -- и выдал короткий, но великолепный тост:
       -- Я пью за нашего полкового композитора Феликса Петрова, который похлеще самого Мендельсона. Однополчане, гип-гип -- ура!
       Тост был принят с подъёмом – и гостиную троекратно огласило громкое «Ура».   
       Новоиспечённый «композитор» не остался в долгу на похвалу. Он тут же до краёв  наполнил бокалы виски  и  торжественно произнёс:
       -- Дорогие друзья, я поднимаю этот бокал за вас, смелых и отлично подготовленных бойцов Спецназа. За элиту наших вооружённых сил! Постоянно рискуя своими жизнями, вы достойно выполняете воинский долг по защите Отечества, и я просто счастлив, что служу с вами в одном полку.
       Владлен и Алексей сделали вид, что принимают тост за чистую монету, и, приложив руку к груди, многословно отблагодарили его автора, разве что не шаркав ногами по полу.
       А затем тосты следовал один за другим. Однополчане перешли на «ты»,  рассказывали друг другу интересные байки из армейской жизни,  травили анекдоты.
       Владлен попросил хозяина застолья сыграть на пианино что-нибудь из американского фильма «Серенада Солнечной долины». Петров сел за пианино -- и оказался в своей стихии. Он вдохновенно сыграл несколько замечательных композиций Гленна Миллера из музыкальной романтической комедии. А потом на бис гостей спел низким хриплым голосом знаменитого американского джазиста Луи Армстронга несколько его широко известных шлягеров.
       А затем Петров наповал сразил гостей, спев лирическим тенором Лучано Паваротти песню «Памяти  Карузо».
       Слушая Петрова, Владлен и Алексей порой забывали о его подлой сущности, искренне восхищались его музыкальными и театральными способностями -- и щедро награждали аплодисментами. Потом спохватывались, чертыхались, и в душе снова относились к нему как к предателю, для проформы поддерживали тон дружеского общения.
       Блистая перед гостями музыкальными талантами, желая напоить их,    Петров не скупился на спиртное. Уже на полу под столом с места на место перекатывались две пустые бутылки из-под коньяка и виски, а он выставил на стол ещё и бутылку кубинского рома.
        Однако Владлен и Алексей ещё в клубе распознали замысел дирижёра – и теперь были начеку. Получив при застолье от первых бокалов спиртного нужную дозу кайфа, они теперь всячески уклонялись от него. И вместе с тем следили, чтобы Петров до дна опустошал бокалы. Это особенно  удавалось им, когда тот блистал, подобно сказочному Орфею, своими музыкальными способностями за пианино. Они подносили ему бокалы со спиртным, провозглашали тосты, а свои лишь пригубляли, а их содержимое  незаметно выплёскивали за углы мебели.
       В итоге друзья обхитрили Петрова: сами избежали сильного похмелья -- и прилично накачали супостата. Продолжая за пианино спектакль одного актёра, он ослабел, стал заговариваться – и вдруг выдал последний «номер»: брякнулся лицом в клавиши инструмента, безвольно свесил руки.
       Друзья даже опешили. Что делать, переглянулись они. Такой финал вечеринки явно не входил в их планы:  завтра всем троим на службу.
       Выход из создавшегося положения «собутыльники» нашли, решив уложить Петрова спать. Они подхватили его под руки -- и повели в  спальню, соседнюю с гостиной комнату.
       Там они стали снимать с Петрова верхнюю одежду, чтобы уложить на кровать, а тот неожиданно воспрянул духом -- потребовал продолжения  концерта,  стал брататься с гостями, хотел заказать по телефону  им «девочек».
       На пустые препирательства ушло около получаса. Конец им положили две таблетки снотворного, которые Владлен  растворил в стакане лимонада – и предложил Петрову выпить в качестве афродизиака перед встречей с «девочками». Петров употребил напиток, и вскоре,  опрокинувшись на спину,  стал задавать храповицкого.
       «Крот» был в полной власти друзей. Прежде они планировали прикончить его при удобном случае. И вот он, этот случай, представился. И друзья растерялись, глубоко задумались: что делать? Убить предателя прямо сейчас?  Спящего? Беспомощного? Но ведь это подло, низко. Они не убийцы. Они – люди чести. 
       К тому же офицеры осознали, что по пути сюда прилично наследили. В течение часа  маячили с Петровым на плацу, потом втроём уединялись в клубе, втроём выходили через контрольно-пропускной пункт полка.
       Разум взял верх над безрассудством, и друзья отложили суд над предателем на более поздний срок. Они решили остаться на ночь у Петрова, но не спать:  вдруг кто-то из сподручных «крота» заглянет к нему «на огонёк»?   Или сам он, проснувшись, отколет  какое-нибудь заковыристое коленце.
       Владлен остался дежурить в кресле подле кровати Петрова, а Алексей притушил свет в коттедже, занялся  поиском «шпионских штучек»  в арсенале его хозяина. Почти сразу доморощенному сыщику сопутствовал успех. В ящиках  левой половины письменного стола Алексей нашёл рукотворный справочник номеров служебных телефонов офицеров части,  начиная с командира полка и его заместителей.  И среди почти сотни телефонных номеров Алексей нашёл свой и Владлена. Против фамилий многих офицеров упоминался и номера их сотовых  телефонов.
       Здесь же хранился большой набор  нашивок и  шевронов  нового образца на обмундирование российских военнослужащих разных видов и родов войск. 
        В ящиках правой половины стола Алексей нашёл целый набор шпионских гаджетов. В него входили ручка пистолет с двумя патронами, обнаружитель радиосигналов, сканер радиочастот и двое очков.
       Первый гаджет представлял собой грозное оружие, искусно подделанное под самый распространённый канцелярский предмет. Его пули имели внушительным калибр, и, значит, обладали приличной убойной силой. Как пишущим инструментом, ручкой можно широко попользоваться в быту прилюдно, например, что-то писать в присутствии сотрудников офиса. Но стоит  снять колпачок – и ручка превращается в смертоносное оружие.
       Обнаружитель радиосигналов – весьма хитроумная штучка. Это по существу «антишпион». Он позволяет агенту знать, есть ли в данный момент за ним видео или звуковая слежка. А если они есть, то прибор позволяет ему быстро обезвредить устройства слежки.
       Очки, имевшиеся в распоряжении «крота», походили на обычные очки, разве что были чуть-чуть массивнее. Но обои были с секретом. Первые представляли собой бинокль для рассматривания удалённых предметов обоими глазами. В одной из дужек их была кнопка, позволяющая регулировать их фокусное расстояние и дальность чёткой видимости. Другие очки  были примечательны тем, что в них была встроена сверхминиатюрная видеокамера, а в одной из дужек хранилась ампула с каким-то веществом, скорее всего, с сильно действующим ядом.
       Алексей разложил все гаджеты на столе, направил на них свет настольного абажура -- и подозвал к себе Владлена. Тот закрыл на ключ спальню с похрапывающим Петровым, а затем, по совету Алексея,  сфотографировал на сотовый телефон весь арсенал его гаджетов.
       Посовещавшись, друзья обезвредили патроны ручки-пистолета, вытащили из дужки очков опасную капсулу, вставили в неё похожую по цвету и форме капсулу антибиотика из домашней аптечки Петрова.
       За ночь друзья так и не сомкнули глаз, и бессонная ночь показалась им необычайно длинной. На службу они засобирались, когда поселковые петухи принялись устраивать побудку своим хозяевам.
       С криками пернатых проснулся и Петров. Он был бледен, слаб и испытывал чувство вины за то, что напился, боялся, что мог по пьяной лавочке причинить гостям неудобства.
       -- Братцы, я не натворил здесь вчера каких-нибудь бед? – испуганно вскидывал он глаза то на Владлена, то на Алексея.
       Те на полном серьёзе убеждали его, что вчера он устроил им отличный вечер отдыха и многословно восхищались его талантом.      
       Видя, что гости собираются на службу, Петров тоже схватился за обмундирование. Но, просовывая ногу в брючину, потерял равновесие -- и брякнулся на пол.
       Владлен помог Петрову подняться,  усадил в кресло.
       -- Феликс, сегодня у тебя выходной! –  решительно произнёс  он. – Дело в том, что ты серьёзно перенапрягся в работе с оркестром. Поэтому сегодня – отдыхай! Вполне заслужил! А завтра -- свежим огурчиком ждём тебя в полку.
       -- Ты  в самом деле так думаешь, Влад? – уставился на Владлена Петров.
       -- Я говорю тебе это как помощник начальника штаба полка. Не приказываю, но настоятельно советую.
       -- Ну что ж – буду премного благодарен вам, -- согласился Петров. – Вчера я действительно перебрал, друзья.
       Владлен и Алексей расспросили растерянного бедолагу, как лучше добраться до Москвы. Покинув коттедж, они осмотрелись вокруг, определили скрытые подходы к нему – на всякий случай, а затем, следуя  совету его хозяина,  прошли пешочком через просыпающийся дачный посёлок к Ярославскому шоссе, прямо к остановке сразу нескольких московских и подмосковных автобусов. Один из них подвёз офицеров почти к самому контрольно-пропускному пункту полка.
       Офицеры  подкрепились в близлежащем кафе. Несмотря  на усталость, они были  довольны поездкой в логово полкового «крота» -- и  в 9:00 приступили к службе.
               
                51               
       Разразившаяся над Москвой вечером в пятницу гроза сорвала поездку напарников на дачу. Они благоразумно  отложили её до лучших времён.
       Рано утром в субботу Владлена разбудил звонок сотового  телефона -- звонила Мэрилин.
       -- Милый, подъём! – раздался в трубке её бодрый голос.
       -- А что так  рано, солнышко моё? Я вчера поздно лёг спать.
       -- А чего так, милый?
       -- Понимаешь, киса, вчера вечером наводил  порядок на книжных полках, взял в руки фолиант с романом Толстого «Война и мир». А это моё любимое произведение. Открыл его, примерно, на середине – и оторвать взгляда от страницы не мог. Там описывается начало трагической истории любви князя Андрея Волконского и Наташи Ростовой. И там какая-то аналогия  в  наших с тобой отношениях есть. И я зачитался до утра.  .
       -- Милый, день обещает быть погожим – и мы едем на дачу! – деланным приказным тоном сообщила подчинённому старшая напарница.
       -- Киса, я только что заснул -- и мне бы поспать пару часиков. Поезжай одна на дачу. Я полностью выполнил там свою часть работы, и, фактически, мне делать там нечего. А у тебя там – дел непочатый край.
       -- Нет, милый, мы едем на дачу вдвоём. Ты будешь там моим надёжным прикрытием. А заодно -- и выспишься на свежем воздухе.
       -- Ну что ж, киса. Приказ командира, он и в Африке – закон для подчинённых, --  произнёс  Владлен. -- Надо так надо! Через час жду тебя на стоянке.
      … По дороге к месту отдыха напарники отоварились продуктами в супермаркете. Мэрилин осенила идея -- ещё раз устроить застолье с хозяевами коттеджа и «раскрутить» их на рассказ о своей шпионской деятельности в Америке. Кадровая разведчица ЦРУ, она надеялась, что старики, захмелев,  разоткровенничаются -- и выболтают что-нибудь полезное ей.
       Владлен же преследовал совсем другую цель: понять в ходе разговоров с ветеранами, как ему  в процессе общения с «Фрэдом» и «Марком» ещё раз не  попасться  на какую-нибудь их хитрую уловку и не превратиться из номинального  шпиона в реального.
       Хозяева коттеджа идею квартирантов насчёт застолья восприняли с подъёмом – и в полдень  свежий ветерок разносил по участку от печи-барбекю аромат поспевающих шашлыков, а магнитофон озвучивал саундтрек Микаэла Таривердиева к кинофильму «Семнадцать мгновений весны»,  песни «Весеннее утро», «Не думай о секундах свысока», «О далёкой Родине» -- в классическом  исполнении  Иосифа Кобзона.
       Часам к одиннадцати две пары уселись в  летней беседке за столом, и после тоста между ними потёк неспешный разговор о  последних новостях в мире и стране, о жизни и себе.
       В ходе беседы Мэрилин несколько раз толкала Владлена локотком в бок и обдавала холодным взглядом ледяных глаз: «Не тяни резину, пора задавать  ветеранам вопросы о  их работе в Америке».
       После второго тоста и приличной «прелюдии» Владлен, наконец, задал хозяину дачи злободневный вопрос: как тот добывал в Америке секретные сведения, как вербовал агентов.
       -- Видите ли, Владлен Иванович, в последние годы пребывания в Штатах я в основном протирал штаны, занимаясь, так сказать, легальным шпионажем.
       -- Это как понять? – спросил Владлен.
       -- Читал издающиеся в США газеты, журналы, университетские учебники, материалы научных конференций, симпозиумов по электронике и радиотехнике – и, с усердием золотоискателя, пытался найти в них мелкие крупицы секретных сведений, -- пояснил ветеран. – Накапливал их, анализировал -- и выводы передавал в «центр». А вербовка агентов на этом этапе не входила в круг моих обязанностей. А вот члены нашей разведывательной группы работали в «поле», и некоторые из них успешно  находили нужные  источники информации, вербовали их.
       -- А не могли бы вы, Григорий Борисович, привести примеры? -- спросил Владлен  -- и, приготовившись слушать, подпёр голову рукой.
       Григорий Борисович понял красноречивый жест молодого офицера --  и решил удовлетворить его любопытство.
       -- Как-то  мой товарищ, -- стал рассказывать ветеран, -- прочёл в местной газете объявление о продаже неким имяреком автомобиля. Он тут же позвонил автору объявления -- и они встретились. Оказалось, что человеку срочно потребовались деньги – для оплаты долга банку. Мой коллега не стал торговаться -- и заплатил хозяину машины столько, сколько тот просил. Сделка быстро состоялась. А через некоторое время мой коллега, прикинувшись малоопытным водителем, позвонил бывшему хозяину машины, чтобы узнать некоторые особенности её эксплуатации. Встреча состоялась, и коллега щедро заплатил опытному водителю за оказанную услугу. Такие встречи стали происходить регулярно.  Последняя из них закончилась ужином в ресторане. И наш разведчик узнал, что его визави  работает на заводе по производству оптических приборов военного назначения, а также, что тот по-прежнему в долгу у банка. Разведчик помог визави стать кредитоспособным -- и попросил рассказать, какие конкретно производятся приборы на заводе. Тот рассказал всё, что знал. А потом предложил доброму товарищу, за определённую плату, и впредь выполнять подобные поручения. И секреты оптического предприятия потекли в наш «Центр» в виде шифровок.
       Мэрилин наступила под столом на ногу Владлена и еле заметно  кивнула  на бутылку виски: мол, щедрее наливай старику, чтобы  он посильнее развязал язык. 
       Выполнив наказ напарницы, Владлен попросил Григория Борисовича продолжить рассказ.
       Опорожнив бокал, ветеран задумался на несколько секунд – и продолжил вспоминать героев невидимого фронта минувших лет:
       --  Однажды мой коллега, отличный радист по первой специальности, дал объявление в местной газете: «Помогу написать реферат, диплом, диссертацию, статью, обзор статей по радиоэлектронике». И не прогадал. В разное время помощь по этой обширной теме нужна была и студенту, и бакалавру, и магистру, и научному сотруднику, и журналисту. В процессе многочасовых консультаций завязывались тёплые доверительные отношения, происходили откровенные разговоры, в частности, о местных предприятиях, работающих в сфере радиоэлектроники. И двое подопечных нашего разведчика-учёного поддались вербовке.   
       Услышанного Мэрилин показалось мало, и она снова подала напарнику сигнал наполнить бокалы. Ветеран опорожнил бокал и, не хмелея, продолжил рассказ:
       --  Одно время мы никак не могли подступиться к интересующему нас субъекту. Дело в том, что он вёл замкнутый образ жизни -- и установить с ним контакт не удавалось. И тогда мы решили: «Коль гора не идёт к Магомеду, так пусть он сам идёт к ней» Пришлось создавать «встречу» экспрессионным методом: в тесном транспортном потоке наш человек искусно подрезал машину субъекта -- и тот помял бампер  нашей машины. Мой коллега не стал устраивать скандал с «виновником» происшествия -- и они уладили его без полицейских, что называется полюбовно. А потом стали поддерживать контакты, подружились на почве любви к одному хоккейному клубу. Работавший в научно-исследовательском авиационном учреждении новый приятель нашего разведчика стал доверительно сообщать ему  секретную информацию.
       -- С умом работали ваши соратники в чужой стране! Просто высший класс! – с восхищением произнёс Владлен, бросив косой взгляд на Мэрилин.
       Напарница, поджав губы и сдвинув к переносице брови, была предельно сосредоточена. «Наверное, уязвлена рассказом ветерана  в самое сердце, -- подумал  Владлен. – Ну, что ж, вот и напоролась, за что боролась». 
      --  Знаете, мой молодой друг! – воскликнул Григорий Борисович. -- Хочу, чтобы у вас  не создалось впечатление, что мы одерживали за бугром одну победу за другой и услаждали «центр» громкими реляциями! Ведь это я дал вам «выжимку» нашей работы за несколько лет. А у нас были и «застой» в работе, и явные неудачи. Порой годами залегали мы на «дно» -- и были немы, как рыба, а резиденты наши изнывали от жажды нужной информации. Иногда просто кошки скребли на сердце от неумения решить ту или иную задачу. Хорошо, что у меня был такой надёжный напарник, как Маша. В нашей паре она была своего рода батарейкой, первым номером. Ведь это именно она установила, что фэбээровцы напали на след нашей разведывательной группы --  и мы ускользнули от них в самый последний момент.
       -- Конечно, в Канаду? –   авторитетно предположила  Мэрилин.
       -- Нет, голубушка! – отрицательно покачал головой ветеран. -- Разведчику дважды входить в одну и ту же воду не следует. Там бы нас быстро вычислили. Мы юркнули в другую страну. Уже по другим паспортам.
       -- Гриша, а ты расскажи ребятам о Жорже Ковале, -- посоветовала мужу Мария Николаевна. – О  нашем легендарном «атомном» разведчике.
       -- Слышали о таком? – поднял глаза на молодую пару ветеран.
       -- Нет, -- опять за двоих ответил Владлен. – Расскажите , пожалуйста, чем он славен.
       -- Ну, тогда слушайте, -- чуть подался вперёд Григорий Борисович. –  Молодая семья Ковалей до Великой Октябрьской Революции проживала в Пинском уезде Минской губернии. Жила крайне бедно. И в поисках лучшей доли эмигрировала в Америку, поселилась в городке Су-Сити (штат Айова). Молодым мигрантам удалось устроиться на работу, и вскоре они стали сводить концы с концами. С годами у них родилось трое сыновей, младшим из которых был Джордж. Мальчик успешно окончил среднюю школу, поступил в местный химический колледж. Но смог окончить всего его два курса -- в Америке началась  Великая Депрессия, то есть жестокий экономический кризис. Ковали потеряли работу, обеднели – и вынуждены были вернуться на Родину, ставшую к этому времени Советским Союзом. Семья поселилась в Биробиджане -- столице Еврейской Автономной области, на Дальнем Востоке страны. Джордж, а проще -- Жорж, решил получить высшее образование. И пошёл по проложенной стезе: поступил в Московский Химико-технологический институт имени нашего великого учёного Менделеева. Успешно окончил престижный вуз – и был призван в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию -- рядовым бойцом.
       -- Да ну?! – удивился Владлен. – Инженера сделали  рядовым?
       -- Вот именно! – подтвердил ветеран. – Но он был призван не просто в армию, а в Главное Разведывательное Управление Генерального штаба! В армейскую элиту.      
       -- О, Григорий Борисович, и вас таким путём перепрофилировали после окончания ракетной академии, -- заметил Владлен.
       -- Точно! Только я пошёл по линии Комитета Государственной Безопасности, а Жорж – по армейской линии. Хотя задачи у нас обоих были одни и те же. Я прошёл полный курс обучения в Краснознамённом институте Комитета Безопасности, а Жорж – лишь ускоренный курс разведывательной подготовки в Главном Разведывательном Управлении Генштаба.
       -- И куда же направили этого скоропалительного разведчика? – с некоторым пренебрежением в голосе спросила Мэрилин.
       -- Весьма далече, милая, -- хитро улыбнулся ветеран. – За год до начала Великой Отечественной Войны Жорж, получивший конспиративное имя «Дельмар»,  благополучно перебрался в США, стал разведчиком «глубокого прикрытия». Имея на руках подлинные документы о собственном рождении в городке Су-Сити, об окончании школы и двух курсов местного химико-технологического колледжа, разведчик обосновался в Нью-Йорке. Снял квартиру, устроился на работу, стал жить, будто никогда не покидал территорию Америки.
       -- Ух,  каким смелым человеком оказался парень, -- покачал головой Владлен.
       – А почему его называют «атомным» разведчиком? – спросила Мэрилин.
       -- Он стал таковым, когда в разгар второй мировой войны лучшие учёные Америки, Великобритании, Германии, Канады и других стран усиленно работали над созданием ядерного оружия -- в рамках сверхсекретной программы с кодовым названием «Проект Манхэттен». Наш разведчик сумел узнать, над чем конкретно ломают головы учёные мужи в закрытых сверхсекретных американских атомных центрах. А дело было так. Жоржа, как и миллионы других американцев, призвали в армию. Так как у новобранца  была справка о начальном химическом образовании, его направили на специальные курсы в Нью-Йорке -- с тем же профилем обучения. По их окончании  Жорж стал сержантом штабной службы американской армии, был направлен в город Ок-Ридж, а затем в Дейтон, где на секретных объектах производились  радиоактивные материалы для создания атомной бомбы. Имея специальность дозиметриста, Жорж, по долгу службы, посещал многие объекты, получал обширную информацию о технологических процессах и объёмах производства обогащённого урана и плутония, и она быстро становилась достоянием советских учёных. Он сумел передать через связного в Центр особо важную информацию по созданию нейтронного запала для атомной бомбы. Представляете, друзья,  – это настолько серьёзное и важное устройство, что оно  засекречено до сих пор. После окончания войны  Жоржа, в связи с массовой демобилизацией американской армии, уволили в запас. Но «Дельмар» ещё годы работал в тех же секретных атомных объектах гражданским специалистом, регулярно поставлял в Москву особо важную  научную информацию. Через десть лет, когда на его след напали американские сыщики, Жорж вернулся на Родину, стал работать научным сотрудником в том же институте, который и окончил. В свои тридцать пять лет он вписал своё имя золотыми буквами в историю отечественной внешней разведки, -- с пафосом закончил свой рассказ Григорий Борисович.
       -- Что?! – с фальцетом произнёс  Владлен. – В тридцать пять лет вошёл в историю разведки?! Имея за плечами всего ускоренный курс подготовки?!
       -- Да-да, милейший! – подтвердил ветеран-разведчик. – В свои тридцать пять лет, практически в молодом возрасте!
       «И я в тридцать пять лет впишу своё имя в историю разведки, -- весь содрогнулся Владлен, ощутив резкую боль в груди. – Только не в отечественную, а в  американскую. И в качестве  примера легко угодившего в «медовую ловушку» российского офицера. Ничего себе контраст у меня с Жоржем! Пламень – и лёд!»
       Владлен гневно сверкнул чёрными глазами на Мэрилин, виновницу его вербовки, но тут же осадил себя: «Да ты, лох, сам виноват. Нашёл в ней «гения чистой красоты», растаял под её обольстительными взглядами. Нечего тебе на зеркало пенять, коли у самого рожа крива. Теперь думай, как вылезти из удавки».
       А Мэрилин в это время тоже была охвачена терзаниями. Во-первых, её, стопроцентную американку, патриота своей страны, больно уязвил рассказ хозяина дачи об успехах советского разведчика. Ей было обидно, что тот  смог проникнуть  в сверхсекретные атомные центры Америки -- и нанести её боевой мощи заметный ущерб. Ведь он выкрадывал  важнейшие секретные сведения и благополучно переправлял их в «Центр» в течение десяти лет. Без этих сведений, думала она, возможно, Советский Союз не смог бы так быстро создать атомное оружие и был бы повержен её страной намного раньше, чем это случилось на самом деле. 
        Мэрилин терзалась ещё и потому, что была недовольна итогом своей работы в операции «Блондинка», в которой ей отводилась ключевая роль. Чего я добилась за полтора года пребывания в России, задавала она себе вопрос. Ну, «закадрила» я российского спецназовца: выследила его – и влюбила в себя. Стараюсь сделать его умелым агентом влияния в своём полку, обучаю шпионской работе. Но ведь главная цель операции – секретные наработки старшего брата  Владлена  Александра по управлению баллистическими ракетами.  А у меня  с этим вопросом дело пока на ноле стоит. Требую от напарника, чтобы он  выведал у братца его секреты -- или склонил  к сделке с нами. Что? Требую? Нет, уговариваю! Ведь я, дура, сама влюбилась в подопечного, хотя «Фрэд» не раз предостерегал меня от этой серьёзной опасности. И этот шельмец пользуется моей слабостью, всё отлынивает от злободневного вопроса. Ну, погоди же …
       Мэрилин посмотрела на Владлена – и взгляды их, полные недовольства и собой и друг другом, встретились. Казалось, вот-вот грянет гром.
      Но он не грянул. Взгляды напарников смягчились, на губах их появилось подобие улыбки. Оба они поняли, что сейчас не самый лучший момент для предъявления друг другу претензий.
       -- Григорий Борисович, а сейчас есть разведчики, подобные Жоржу Ковалю? – спросил Владлен, чтобы прервать паузу.
       Ветеран  разведки на несколько секунд задумался – и поднял глаза на Владлена.
       -- Конечно, милый, есть – и немало! – произнёс он. – Но часто подлинные имена разведчиков неизвестны широкой публике до самой их смерти. Недаром они называются бойцами невидимого фронта. Но о некоторых мир узнаёт и при их жизни. Это когда их  выдаёт предатель. Как это, например, однажды случилось с нашим выдающимся разведчиком Героем Советского Союза Михаилом Васенковым. Вот слушайте. Ещё в советское время он, под прикрытием журналиста, а позже – фотографа, объездил почти всю Латинскую Америку, заводил там полезные знакомства с политиками и влиятельными предпринимателями, женился на журналистке из Перу. Широкие связи помогли семейной интернациональной паре благополучно перебраться в США, попасть в круг общения с высокопоставленными функционерами Демократической партии Америки, получать от них особо важную информацию. В том числе и о первых лицах государства. Интересно, что за время длительного пребывания за рубежом разведчик окончил три высших учебных заведения, получил учёную степень в политологии, звание профессора – и стал потихоньку забывать русский язык. Ведь многие и многие годы он общался с людьми в основном на иностранных языках, даже привык думать на нём. Не выдай этого разведчика подлый предатель, и сейчас бы из-за океана текла от него в Москву  конфиденциальная информация.
       Рассказ ветерана разведки опять задел Мэрилин за живое, и она в отместку   Владлену, решила бросить «ложку дёгтя в бочку мёда».
       -- Григорий Борисович,  а что же заставляет россиян и, в частности, разведчиков становиться на путь предательства? -- спросила она. – Идеологические причины? Разочарование в существующем строе страны?
       Владлен сильно надавил сандалетой на  носок ноги Мэрилин под столом, полоснул по её лицу злым взглядом: «Уймись же ты, егоза! Выдашь нас с потрохами» -- и поспешил наполнить до краёв  бокалы виски.
       -- Да по разным причинам, милая, -- опорожнив со смаком бокал, -- взглянул на собеседницу ясными глазами ветеран-разведчик. -- Правда, абсолютное большинство предателей пытаются предстать перед миром именно политическими борцами с существующей системой своего государства.    А на самом деле мотивы измены у большинства из них -- деньги, материальные блага, стремление к обогащению. Да вот один из  ярких примеров измены Родине нашего разведчика за деньги. Назовём его Геннадием. Судьба была благосклонна к питомцу Казанского суворовского и Киевского военного общевойскового училищ. Прослужив два года в войсках, молодой офицер поступил в Военно-дипломатическую академию, которую успешно окончил. Был направлен в командировку в Европу: работать в советском посольстве в Лиссабоне, под прикрытием военного атташе. В этой же системе работала и его супруга. Всё было у семейной пары для успешного продвижения по службе, карьерного роста, безбедной жизни. Но нет! Ей было мало денег! И через год  разведчик пришёл в американское посольство, представился – и сразу потребовал за  секретную информацию ни много ни мало целый миллион долларов! Предателю-инициативнику заплатили четверть миллиона, включили в агентурную сеть ЦРУ под псевдонимом «миллион».  И оборотень в последующем вполне оправдывал его, пока не предстал перед праведным судом.
       -- Гриша, а ты расскажи молодым ещё про «сферу», -- посоветовала мужу Мария Николаевна. – Ведь он -- супер предатель! Он сдал американцам секретов на сто миллиардов  долларов. Недаром ЦРУ считает его  самым ценным агентом за всю историю своего существования.
       -- О, точно! – оживился Григорий Борисович. – Но, может, я утомил молодёжь своей болтовнёй? Как наша гостья смотрит на это?
       Мэрилин сжалась в комок под острым взглядом  старого разведчика, но на помощь ей поспешил Владлен:
       -- Нет, что вы, Григорий Борисович?! Вы такой интересный рассказчик. Мы готовы слушать вас до позднего вечера! Но сначала давайте промочим горло!
       Владлен наполнил бокалы виски, провозгласил тост за здоровье хозяев коттеджа. Когда все выпили, ветеран-разведчик, продолжил рассказ:
       -- Упомянутый предатель, назовём его Адольфом, работал ведущим конструктором закрытого советского Научно-исследовательского института радиоэлектроники под названием «Фазатрон». В картотеке шпионов американского Центрального Разведывательного Управления он числился под кличкой «сфера». За шесть лет сотрудничества с американцами этот «инициативник» выдал им более полусотни совершенно секретных разработок. Например, данные о работе опознавательной системе самолётов «свой-чужой», радиолокационных станций для противовоздушной и противоракетной обороны страны, на новейших истребителях и крылатых ракетах. Он получил за это на руки около восьмисот тысяч советских рублей, а в американском банке на его имя были положены два миллиона долларов. Американцы поделились с израильтянами частью полученных от предателя сведений, и те успешно применили их в войне с арабами, на вооружении которых были советские самолёты.
      При этих словах ветерана Владлен сокрушённо покачивал головой -- и ощутил боль в сердце. И я предатель, подумал он. Хотя стал им не по своей охоте, а завербован в полуобморочном состоянии. И пока  никаких секретов америкосам не выдавал – и не выдам. Но стоп! Секретов не выдавал … но ведь уже работаю на них. А что конкретно сделал я для них? Да немало. Например, возил свою америкосу на отравленное озеро, где она взяла на анализ воду. Возил также её к антенному полю, где она замерила частоты его излучения. А на прошлой неделе шарил прибором акустической разведки по окнам главного корпуса штаб-квартиры нашей внешней разведки. А ещё раньше рассказал америкосе о тактико-технических данных новой боевой машины десанта. И я уже дважды получал от неё плату за агентурную работу. И я буду постоянно висеть у них на крючке, пока контрразведка  не нападёт на мой след. А может она уже давно следит за мной и контролирует каждый мой шаг. И за моей америкосой?
       При этой мысли Владлен весь содрогнулся. Он вдруг мысленно представил, что именно сейчас дверь его квартиры вскрывают оперативные работники ФСБ -- и приступают к её обыску. Действуют они со знанием дела -- и быстро находят вещественные доказательства его «преступной» деятельности. В частности, в сейфе находят его фотографию: он стоит на фоне развёрнутого на стене звёздно-полосатого флага в форме подполковника американского ЦРУ --  и держит в руках перед собой письменное обязательство о добровольном сотрудничестве с этой могущественной организацией. Затем добычей контрразведчиков становятся две пачки долларов и флэш-карта с записью результатов сканирования им окон «высотки» штаб-квартиры разведчиков.
       Нет, надо во что бы то ни стало упредить контрразведку, вращая белками глаз, подумал он. Надо срочно идти с повинной головой к командиру полка. А там пусть будет, что будет.         
       … Конец душевным стенаниям Владлен положил очередной катаклизм  погоды: как-то незаметно похолодало, усилился ветер, сгустились тучи, а вскоре пошёл сильный дождь.
       Компаньоны быстро свернули застолье, поспешили в коттедж.
       Дождь продолжался всю ночь, и квартиранты утром воскресного дня засобирались домой. Дело в том, что Владлен послал Алексею СМС-сообщение с просьбой встретиться сегодня в каком-нибудь кафе для серьёзного разговора. Алексей ответил, что сегодня его корейская пассия Джунг на дежурстве в наркологическом диспансере -- и что он ждёт друга у себя дома. Напарнице же Владлен поведал, что ему нужно навестить в госпитале получившего травму друга. Та не возражала, и квартиранты простились с хлебосольными хозяевами коттеджа, покинули дачный посёлок.
       Так как шёл сильный дождь, Владлен подвёз напарницу к самому подъезду дома, сухо простился с ней, поставил джип на стоянку. Затем из подъезда он заказал такси,  отправился к другу на съёмную квартиру, где тот благоденствовал уже несколько лет.
     К  приезду друга  Алексей накрыл стол, и за чаркой Владлен поведал ему об  отдыхе на даче, о своём решении завтра  же, «прямо с утречка», отправиться к начальству  с повинной головой.
       -- Ну что ж, Влад, думаю, час ИКС настал! -- поддержал друга Алексей. – Дело в том, что в отношениях с америкосами ты фактически стоишь у самой черты невозврата. Создаётся казусная ситуация: ты не изменял Родине, кристально чист перед Военной присягой. Но предположим, пока гипотетически, что вот сейчас контрразведке Главного Разведывательного Управления Генштаба или Федеральной Службы Безопасности становится известно о твоей связи с америкосами --  и ты вполне можешь оказаться в наручниках, а затем предстать перед военным судом в качестве  предателя. И я согласен с тобой, что тебе будет крайне трудно  доказать свою невиновность,  оправдаться. Поэтому тебе надо поспешать. Куда конкретно решил завтра направить стопы? 
       -- Брат велит идти  прямо к командиру полка. Не стоит нарушать субординацию.
       -- Правильно! Во-первых, «батя» твой прямой и непосредственный начальник, и, во-вторых, как я понимаю, ты его протеже. Досрочно получил из его рук  майорские и подполковничьи погоны.
       -- Да я отлично понимаю это, -- согласно закивал Владлен. – Но просто не представляю, как я предстану перед ним. Готов провалиться сквозь землю в тартарары.
       -- Да, не завидую тебе, Влад. Но надо сделать это. Тем более, что ты предстанешь перед светлы очи «бати» не с пустыми руками. Во-первых, можешь с ходу сдать ему трёх американских  кадровых разведчиков: свою пассию, «Фрэда» и «Марка». Во-вторых, сдать также  настоящего предателя Родины -- в лице дирижёра полкового оркестра. В-третьих, тебе доподлинно известно, что  «крот» есть и в самом Главном Разведывательном Управлении Генштаба -- и что он в лампасах.  Ты помнишь песню  группы «Чайф»: «Какая жалость, какая боль, Аргентина Ямайка --  пять:ноль» У тебя счёт с америкосами чуть хуже --  пять:один. Но всё равно достойный счёт! И в твою пользу. Им вполне можно гордиться. 
       -- Лёш, твоими бы устами да мёд пить, -- вздохнул Владлен. – Знаешь, меня сильно волнует одно обстоятельство. Несмотря на то, что мы уже дважды говорили о нём, я вынужден снова вернуться к нему. Это то, что ты можешь серьёзно пострадать из-за меня, охламона, неудачника. Ведь в ходе допросов мне придётся рассказать всю свою историю общения  с америкосами. Как говорят, от альфы до омеги --  всю подноготную.  Но я ни единым словом не обмолвлюсь о твоем тёплом  участии в этой истории, да и вообще о наших взаимоотношениях. И, если кое-кто из контрразведчиков будет расспрашивать тебя обо мне, тоже  говори, что мы с тобой просто сослуживцы  -- и ничего общего не имеем.
       -- Значит, советуешь отказаться от тебя, как отказался  апостол Пётр от Христа после его ареста? – насупился Алексей.
       -- Понимаешь, Лёш, я думаю, что меня  погонят из армии поганой метлой, это, как пить дать, а могут, под сурдинку, и тебе счёт предъявить.
       -- Да пусть хоть небо треснет, а я  ни от кого не буду скрывать свою дружбу с тобой! – горячо произнёс Алексей. – Говори им всё, как  есть на самом деле, без утайки! Полиграф не обманешь. Легко можешь попасться на мелочах. К примеру, спросят тебя: «Кто установил аппаратуру слежения  в  квартире  твоей пассии»? Что ответишь им?
       -- А я скажу им, что  это сделал  частный детектив, по моей просьбе – мол, хочу уличить любовницу в измене, -- произнёс Владлен. – И тут же горестно улыбнулся.   -- Да это детский лепет. Что ж, тогда придётся мне быть  предельно откровенным в апартаментах ГРУ. Совру в малом, не поверят  и в большом деле.
       За окнами  двухкомнатной квартиры Алексея стало смеркаться. К этому сроку друзья обговорили все возможные тонкости завтрашнего визита Владлена к командиру полка. Пора было расставаться. Алексей наполнил водкой бокалы, поднял свой.
       -- Влад, за удачный поход к «бати»!  Пусть твоё покаяние обойдётся без грома и молний, пусть все беды минуют тебя!   
       -- А я, Лёша, выпью за тебя, моего верного дорого друга. Я счастлив, что в моей жизни есть Алексей Лукашов!
       --  Он же и  верный Санчо Панса, -- с улыбкой уточнил Алексей.

                52               
       Домой Владлен вернулся на такси. А  утром в понедельник,   взглянув в ванной в зеркало, он не узнал себя: щёки ввались, скулы заострились, взгляд стал, как у затравленного человека. Бессонная ночь состарила его года на три, если не больше, покрыла лицо серым налётом, стёрла  с него  прежнее мужское обаяние.
       «Ну что ж, лох, сам виноват, -- кивнул страдалец своему отражению в зеркале. – Тебе бы ударить вовремя по тормозам, так нет -- упивался любовью. сексом, безоглядно шёл в ловушку  на красивую приманку.
       Владлен ещё раз  смерил себя пристальным взглядом  и попытался ободрить себя. «Послушай, спецназ, возьми себя в руки, -- с наигранной улыбкой на губах кивнул он своему отражению. – Может, ещё не всё потеряно – и жизнь продолжается».   
       Однако сбросить с лица маску убитого горем человека, Владлену не удалось,  прилива бодрости в теле он не ощутил. Он попытался сделать это с помощью холодного душа, но только усугубил ситуацию. И лишь две чашки крепкого кофе помогли ему несколько исправить положение.
       Владлен приготовил завтрак. Но кусок  не шёл ему в горло , и он засунул поднос с едой в холодильник.
       Облачившись в повседневное обмундирование, Владлен придирчиво оглядел себя в зеркало. Ему чем-то не понравилась рубашка. Он достал из шкафа свежую, погладил -- и надевая её, с горькой усмешкой подумал, что наряжается в «чистую рубаху»,  как  русские воины в былые времена перед смертельным боем.
       Атрибуты своей «шпионской» деятельности – два конверта с долларами, фотографию, на которой он запечатлён в форме майора Разведывательного управления Министерства обороны США, флеш-карту  и кнопочный  телефон  для связи с Мэрилин -- Владлен положил в кожаную сумку, подаренную Алексеем ко дню рождения.
       Затем он бросил прощальный взгляд на фотографии матери, отца и брата, стоящие на комоде в золочёных рамках, вышел в прихожую. «Присесть, что ли, по русскому обычаю на дорожку?» -- подумал Владлен. 
       -- А-а! Была не была! –  махнув рукой,  произнёс он – и решительно захлопнул железную дверь.
       Стоянка машин была уже полупуста. Не было на ней и «Вольво» Мэрилин, что было весьма кстати Владлену: иначе он мог бы  нагрубить виновнице своего «грехопадения».
       Занятый мыслями о предстоящей встрече с командиром полка, Владлен, словно на автопилоте преодолел напряжённый маршрут до военного городка, благополучно припарковался на привычном месте стоянки. Стремительным шагом он прошёл в здание штаба, открыл свой кабинет, сел за стол -- и глубоко задумался. Что делать? По личным вопросам командир полка принимает дважды в неделю, с пяти до семи вечера, в том числе и сегодня. Но ждать до вечера -- это значит терзаться тяжёлыми мыслями  целый день.
       Владлен протянул  руку к служебному телефону, но сразу отдёрнул её от аппарата. «У полковника, наверное, сейчас кто-то из его заместителей, и они решают первоочередные злободневные вопросы дня, а тут я сую свой нос … Нет, позвоню ровно через час.
       Час тянулся мучительно долго, и Владлен весь изнервничался, издёргался. С трудом дождавшись его окончания, он сразу набрал нужный номер на аппарате.
       -- Слушаю! –  тот час прозвучал в трубке бодрый голос командира полка.   
       Владлен представился, попросился на приём.
       -- Заходи в пять вечера, Владлен! Поговорим!
       -- Товарищ гвардии полковник, у меня к вам крайне важное, нетерпящее отлагательства дело! – взмолился Владлен. – Очень прошу принять меня сейчас.
       -- Ах, даже так! Тогда – заходи прямо сейчас!
       Через минуту Владлен стоял перед дверью кабинета командира полка. Приложив руку к груди, несколько секунд он колебался. И вдруг, резко открыв дверь, решительно шагнул в кабинет, словно в проём борта самолёта при десантировании.    
       Полковник встал из-за стола, пошёл навстречу гостю с протянутой рукой. Он взглянул на своего протеже – и приветственная улыбка  мигом стаяла с его лица.
       -- Что случилось? --  спросил он, пожав руку Владлена и кивнув на стул против стола.
       Владлен сел, но тут же встал.
       -- Товарищ гвардии полковник! -- звенящим от волнения голосом произнёс он. – Со мной случилось несчастье! Я завербован американской военной разведкой!
       -- Что?! – вскочил с места полковник. – Ты что несёшь?! Белены объелся, что ли?! Или ещё не  протрезвел со вчерашнего дня?! Опомнись!
       -- Я в здравом уме, товарищ гвардии полковник. И подтверждаю, что меня в самом деле завербовали разведчики министерства обороны США! И даже засняли момент вербовки на видео камеру. И я уже дважды получал гонорар за работу на них.
       С этими словами Владлен извлёк из карманов фотографию, пакеты с долларами – и аккуратно положил их на стол перед ошарашенным полковником.
       В этот момент на  столе командира полка не кстати зазвонил телефон.
       -- Я занят! – гаркнул в трубку  полковник  – и бросил её  на рычаг аппарата. Затем  он связался по другому телефону со своим заместителем:
       -- Герман Леонидович, мне неожиданно подвернулось срочное и неотложное дело. Бери целиком и полностью управление полком на себя. Как будто меня сегодня совсем нет на службе! Даже если будут звонить из Генштаба! Я отключаю связь со всем миром на час-другой. Как освобожусь – сам позвоню тебе.
       Полковник закрыл дверь кабинета на ключ, сел за стол, вскинул колючий вопрошающий  взгляд на Владлена.
       -- Садись напротив – и рассказывай всё по порядку. 
       Владлен тяжело вздохнул – и начал рассказывать. По порядку, без утайки, обстоятельно -- как на исповеди.
       Рассказал подробно всё, что происходило с ним с первого дня знакомства с американской разведчицей  и по сей день.
       -- А почему же сразу не пришёл ко мне? – спросил полковник. – Тогда бы тебе было больше  веры.
       -- Дело в том, что я решил во что бы то ни стало поквитаться с американцами, так круто обошедшимися со мной. Я думал каким-то способом завлечь главного из них в какую-нибудь ловушку --  и тем же варварским способом обратить его в нашего агента. Эта мысль и сейчас не покидает меня. А ещё я хотел выяснить, кто в нашем полку является «кротом». А потом уже идти к вам с признанием.  И на это ушло немало времени. Ведь мы с Лукашовым подозревали в измене другого офицера, пока не напали на след настоящего предателя.   
       … Два часа пролетели как один миг. Итог затянувшегося рандеву подвёл командир полка:
       -- То, о чём ты сейчас поведал  мне,  не должен знать никто в полку. В том числе и мой первый заместитель, начальник штаба и начальник особого отдела полка. Пока обойдёмся без  контрразведки. С майором  Лукашовым пока прекрати всякие отношения, хотя ты и открылся ему с самого начала своей вербовки, а он активно помогал тебе.  Я сам поговорю с ним на эту тему. Передай ему, чтобы завтра в десять  утра он прибыл  ко мне на инструктаж. 
        -- А что же теперь будет со мной, товарищ гвардии полковник? – робко поднял глаза на командира  Владлен.
       -- Откровенно говоря, не знаю. Сам понимаешь, что я обязан немедленно доложить по команде о твоей вербовке, кому следует. Решение по тебе, конечно,  будет приниматься на самом «верху». А  пока --  выполняй свои прямые служебные обязанности офицера штаба. С американцами и полковым «кротом» не обостряй отношения,  общайся с ними в прежней манере. Ничуть не лучше, ничуть  не хуже.  Вопросы есть?
       -- Никак нет, товарищ гвардии полковник! – вытянулся до хруста в костях Владлен. --  Всё ясно!
       -- Тогда – свободен! Жди моего вызова! 
       … Прямо из здания управления  полка Владлен пошёл в соседний корпус, где в кабинете, весьма похожем на радиомастерскую, занимался научной и конструкторской работой Алексей. Владлен коротко поведал другу о результатах своего визита к командиру полка, передал  его приказ  завтра в  десять утра прибыть  к нему на ковёр. 
       -- Ну, что ж, обошлось без грома и молний --   и это здорово! -- порадовался за друга Алексей. – А вот, зачем я потребовался «бати» -- это большой вопрос. Ладно,  время покажет, как быть нам дальше. 
       По пути домой после службы, занятый глубокими размышлениями, «что день грядущий мне готовит», Владлен  обратил внимание, что за ним неотступно следует  чёрный «БМВ» с номером и кодом Центральной автобазы Генерального штаба. Владлен пробовал оторваться от преследователя, но тот умело маневрировал, маскировался в плотном потоке транспорта -- и  не отставал. 
       «Дело швах: за мной уже вовсю ведётся наружное наблюдение, -- нахмурился Владлен. – Быстро же организовал за мной слежку «батя».
       И Владлен за всё время службы под началом командира полка впервые подумал о нём в негативном свете, даже с неприязнью. «А я-то вообразил себе, что он поверил мне», -- горестно покачал он головой.
       Поставив на стоянке джип на своё место, Владлен поднялся на лифте на восьмой этаж, открыл квартиру, переоделся в домашнее. Он был голоден, но вместо того, чтобы заняться подготовкой ужина, вооружился армейским биноклем, вышел на балкон, внимательно осмотрел стоянку. На выезде с неё он увидел пресловутый чёрный «БМВ» -- со знакомым  номером и кодом автобазы Генштаба. 
       «Мудилы, уже пасёте меня как настоящего агента, -- с неприязнью  подумал он о сотрудниках наружного наблюдения, обосновавшихся на ночь в машине. – Топорно работаете, мудаки. Ну что ж, бессонной ночи вам!» 
      Однако и у самого Владлена она оказалась тревожной, зыбкой. Одолеваемый мыслями о своём будущем, он заснул лишь перед самым рассветом.

                53               
        У «наружки» произошла пересменка. Когда утром следующего дня по пути на службу Владлен влился в транспортный поток, он заметил впереди себя другую генштабовскую машину  -- «Тойоту». Вчера за ним был «хвост», а сегодня он оказался  как бы ведомым: наблюдение за ним велось с впередиидущей машины.
       «Что ж, тучи сгущаются, и, наверное, грома ждать долго не придётся», -- с тоской на сердце подумал Владлен.
       И он не ошибся в своём предположении.  Едва  в штабе полка  он открыл свой кабинет, как на его столе раздалась трель служебного телефона.
       -- Подполковник Знаменский, слушаю, -- представился Владлен.
       -- Слушаешь? Это хорошо! -- узнал он басовитый голос командира полка. – Немедленно ко мне!
       Владлен быстро, как говорят в армейской среде, «на полусогнутых ногах», поднялся на второй этаж, со скоростью спринтера преодолел по коридору три десятка метров, постучал в дверь кабинета командира полка и застыл перед ним изваянием.
       -- Сейчас едешь в Главное Разведывательное Управление Генштаба, --  сурово произнёс полковник менторским тоном. – Как ехать туда, знаешь?
       -- Так точно! Был я там раза два, товарищ гвардии полковник, -- ответил Владлен. -- Оно на Хорошевском шоссе, по-моему, дом номер семьдесят шесть. Здание из бетона и стекла.
       В советское время это здание  было окутано тайной. Жители близлежащих улиц знали, что в нём располагается какая-то воинская часть, а чем она занимается, не ведали. И в обиходе они пренебрежительно именовали его «Стекляшкой» или «Аквариумом».
       Но однажды об этом здании узнал весь мир. Его прославил советский разведчик Владимир Резун, бежавший в Великобританию и издавший там под псевдонимом Виктор Суворов книгу «Аквариум». В ней оборотень рассказал всему свету, что в этом здании находится штаб-квартира Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Советской Армии, раскрыл организацию, методы и способы подготовки офицеров внешней разведки и подразделений специального назначения.  При этом, в угоду западным покровителям, перебежчик искажал  правду, буйно фантазировал. В частности, в прологе книги он ярко и красочно нарисовал сцену сожжения в печи на территории штаб-квартиры ГРУ некого знаменитого предателя, добровольно работавшего одновременно на американскую и английскую разведки. Эта сцена задавала негативный тон всей книге, производила на читателей гнетущее впечатление. С годами многие  из них  забывали рядовые персонажи и эпизоды книги, но только не эту сцену. Вспомнил её сейчас и Владлен. «Уж  не готовится ли  и мне там  такая участь и выход в небо через трубу?» -- скривил   в саркастической улыбке губы он.
       Видимо, полковник догадался о состоянии подчинённого – и успокоил его:
       -- Нет, это старое здание ГРУ. А тебе надо в новую, недавно построенную его штаб-квартиру. Она находится буквально в ста метрах севернее старой. На улице Гризодубовой. Ищи там корпус номер четыре и третий его подъезд. Возьми с собой  фотографию, на которой ты красуешься в форме  майора Разведывательного управления американской армии, доллары, сотовый телефон, по которому общаешься со своей партнёршей. Ещё, что надумаешь -- и в путь!
       Сборы были недолги, по принципу «шапку в охапку». Через десять минут Владлен миновал метро «Беговая» и, в составе негласного эскорта из двух машин ГРУ,  рулил по широкому шоссе на северо-запад столицы. За окнами его джипа быстро менялись архитектурные пейзажи из построек  разных времён:  домов-коттеджей, построенных ещё пленными немецкими солдатами в сороковых годах прошлого века, кургузых панельных  пятиэтажных «хрущёвок», громад монументальных «брежневок» и современных «высоток» вычурной архитектуры.
       Последовало несколько дорожных развязок, потом поворот направо, и взору Владлена открылась за внушительной оградой из металлических пик штаб-квартира ГРУ -- сверкающий на солнце огромный комплекс многоэтажных зданий из стекла и бетона. Как раз в этот момент на крышу одного из корпусов цилиндрической формы опускался на посадку вертолёт.
        Владлен припарковался на стоянке жилого дома, расположенного в сотне метров от разведывательного центра, вышел из машины,  пошёл к  ограде, ища взглядом здание за номером четыре. «Так, а где здесь пыточная и труба внутреннего крематория  для  отправки на тот свет сукиных сынов, изменивших Родине?» -- несмотря на внутреннее напряжение, нашёл он в себе силы пошутить.
       Через несколько минут Владлен нашёл нужное здание, нужный подъезд --  и  оказался у добротной металлической двери. А в следующий миг  он  встретился  взглядом со стеклянным зрачком видеокамеры над   дверью.
       Владлен понял, что сейчас кто-то  внимательно изучает его лицо -- и усилием воли попытался стряхнуть с себя оцепенение. «Ну что ж, Рубикон пройден и обратного пути мне нет», -- мысленно сказал он сам себе -- и решительно нажал  кнопку на панели слева от двери. Тяжёлая дверь легко отворилась под мелодичный звон – и Владлен ступил  в небольшой коридор-предбанник, а затем  прошёл в просторный холл. Хорошо освещённый хрустальной люстрой, блестящим чёрным мраморным полом и белыми, из того же камня, стенами. В центре холла, у турникета и рамы металлодетектора, стоял рослый сержант в ладно сидящей форме военного разведчика. Рядом с ним на стене красовалась эмблема Главного Разведывательного Управления Генштаба, в виде красной гвоздики в венке, на фоне стилизованного земного шара. 
       -- Здравия желаю, товарищ гвардии подполковник! – козырнул сержант.
       -- Привет, гвардия! – в тон сержанту кивнул Владлен. -- Я – подполковник Знаменский. Собственной персоной!
       Тем временем из глубины холла навстречу Владлену вышел майор,  щёлкнул каблуками, представился сотрудником ГРУ Виктором Долиным, попросил гостя показать удостоверение личности.
       -- Вас здесь ждут, -- скупо улыбнулся он, возвратив документ его хозяину. – Прошу следовать за мной!
        Офицеры прошли немного по одному из трёх веером расходящихся коридоров, поднялись на лифте на пятый этаж, пошли по ковровой дорожке вглубь здания. Стены коридора были украшены картинами, в нескольких боковых холлах с широкими окнами стояли диваны, а в кадках -- цветы и вечнозелёные, под потолок,  растения. Ни на одной из дверей не было таблички с указанием имени и должности хозяина кабинета.
       Пока офицеры шли, ни одной живой души не встретилось им. Для кого же эти хоромы, невольно подумал Владлен. И сам ответил на свой риторический вопрос словами одного из героев книги «12 стульев»: «Фирма веников не вяжет». И, поджав губы и прищурившись, понимающе закивал головой: «Сюда стекается разведывательная информация со всего мира, и «грушникам» надо в срок подать руководству страны  её сгусток, самую её сущность. И, как сапёрам, – без права на ошибку. А для этого надо иметь во лбу  не одну пядь.
        В конце коридора майор остановился перед дверью одного из кабинетов, достал из кармана сотовый телефон. И тот час дверь, имеющая электронное управление, отварилась. Майор  впустил в кабинет гостя и зашёл сам. Владлен увидел, что из-за письменного стола поднялся генерал с двумя звёздами на погонах. Волнуясь, Владлен пошёл ему навстречу  строевым шагом,  чётко доложил о прибытии.
       -- Здравствуйте, Владлен Иванович, -- протянул гостю руку генерал-лейтенант. -- Очень приятно познакомиться с вами лично. – Я начальник Второго управления Главного Разведывательного Управления Генштаба. Зовут меня Антоном Степановичем.
       -- Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – вытянулся в струнку Владлен. Он хотел добавить, что и ему приятно познакомиться с генералом, но удержался, посчитав это нетактичным.
       -- В ногах правды нет, давайте-ка присядем, -- произнёс генерал и направился к стилизованному журнальному столу, стоящему у окна в окружении глубоких кресел. В одно из них он опустился сам, на  другое показал рукой Владлену. 
       Тем временем  в кабинет вошёл  ещё один генерал -- генерал-майор, в годах, седой,  похоже уже пенсионер,  но с выправкой молодого офицера.
       -- Аркадий Семёнович, -- представился он, протянув руку  Владлену.
       Все трое уселись за стол. А через минуту к ним присоединился четвёртый собеседник – встречавший Владлена майор Долин. Он вышел из кулуаров кабинета с подносом, на котором позванивали стаканы и бутылки «Нарзана» и «Боржоми».
       -- Вот и образовался у нас квартет, -- потёр ладони начальник Управления. – Стол у нас без острых углов, так что и разговор у нас, я думаю, будет спокойный доверительный. Так? – обвёл он компаньонов добрым мягким взглядом.
      -- Так! – закивали головами  все.      
      -- Владлен Иванович,  мы знаем о вчерашней вашей добровольной явке к командиру полка, так сказать,  с повинной головой, -- произнёс генерал-лейтенант. -- Весьма положительно одобряем ваш поступок. А сегодня нам, профессиональным  разведчикам,  хочется услышать лично из ваших уст о вашей вербовке американскими военными разведчиками, о сотрудничестве с ними. Слушаем вас внимательно.
       Владлен встал с места, но генерал жестом руки вернул его в кресло. Владлен опустился в кресло, залпом выпил стакан воды, протянутый ему майором, затем достал из карманов кителя и выложил на стол атрибуты своей «шпионской» деятельности: фотографию, на которой он запечатлён в момент  вербовки, гонорар в виде двух конвертов с долларами,  смартфон и кнопочный телефон для связи с напарницей, флэш-карту  слежки за окнами штаб-квартиры Службы внешней разведки России.
       Фотография вызвала у сотрудников разведывательного центра лёгкий транс.
        – Ну и коленце откололи наши прямые супостаты!  --  воскликнул начальник Управления. – Что и говорить, а молодцы пентагоновские разведчики! На уровне фантастики сработали!  Золотыми буквами впишут этот случай в анналы своей истории.
      Когда офицеры перестали обмениваться впечатлениями и покачивать головами, Владлен стал рассказывать о своём пути к роковой черте.  Подробно, как на духу. Об учёбе в Рязанском воздушно-десантном училище, женитьбе на Елизавете, разводе, переводе по службе в Москву, травме, штабной работе, знакомстве со шведской семьёй, о любви с Мэрилин, его вербовке, о выполняемых заданиях, о взаимоотношениях с американцами.
       По ходу рассказа Владлена разведчики задавали ему вопросы, и он давал на них то развёрнутые, то короткие уточняющие ответы. Никто не записывал исповедь Владлена, но он не удивлялся этому. Догадывался, что это за собеседников добросовестно делают невидимые глазу совершенные технические  средства.   
       Три часа пролетели как один час. Наступило обеденное время. Начальник Управления объявил перерыв на час -- и велел майору Долину шефствовать над гостем.
       Молодые офицеры покинули кабинет, прошли в другую часть корпуса -- и оказались в одной из столовых. Просторный зал был заполнен наполовину, и офицеры быстро устроились с подносами еды на свободном столике в углу зала, разговорились  на вольные  темы.
      После обеда в распоряжении офицеров было времени с полчаса. Они присели на диване в одном из холлов, и майор, выполняя обязанности шефа, с гордостью коротко поведал Владлену о новой штаб-квартире ГРУ. Она состоит из нескольких соединённых  между собой зданий, с воздуха и с земли  представляет  собой   неприступную крепость. Фасад корпусов создан из нержавеющей стали, сверхпрочного бетона, тонированного пуленепробиваемого стекла. Окна всех помещений надёжно  защищают разговоры сотрудников от современных прослушивающих  наружных технических средств. Под зданиями много подземных отсеков различного назначения.
       С другой стороны, по словам майора, штаб-квартира представляет собой умный дом в  стиле хай тек. Архитектура зданий и внутренний их интерьер радуют глаз сотрудников мозгового центра, обеспечивают удобства в работе и   отдых.
       Через полчаса «квартет» разведчиков продолжил работу в кабинете начальника Управления. Владлен рассказал сотоварищам о «видеке» Алексея, о слежке с его помощью за Мэрилин, о её любви к нему, об их  путешествиях по весям России, о том, как «шпионил» вместе с ней за штаб-квартирой Службы внешней разведки.
       Закончив рассказ о «Хождении по мукам», Владлен тяжело вздохнул, опустил голову.
       -- А почему сразу после вашей вербовки вы не пришли с признанием к своему командиру полка, начальнику Особого отдела части -- или прямо к нам, в центральный аппарат? – спросил начальник Управления. – Пренебрегли существующей в армии субординацией и обратились за помощью к другу?
       Владлен встал с места, вытянул руки по швам. На ум ему сразу пришли слова Тараса Бульбы «Нет уз святее товарищества», но он не осмелился произнести их вслух -- и молча глядел перед собой.
       --  Да вы, подполковник,  садитесь, -- велел начальник Управления. – А брат знает о вашем приключении?
       -- Да, знает.
       -- И как он реагирует на него?
       -- Осуждает, конечно. 
       -- Поясните мне, почему  для явки к командиру полка с признанием вы  созрели только сейчас? – спросил заместитель начальника Управления.
       -- А что было бы, явись я с признаниями к нему или к вам   на следующий день? – вскинул брови Владлен. – Ну, строго наказали бы меня. Может, вплоть до увольнения из армии. И спугнули бы америкосов с насиженных мест. Например, резидент «Фрэд» мог бы залечь  на дно в американском  посольстве, не высовываться  из него на московские улицы, изменить  тактику действий. А арестовать американцев Мэри и «Марка» ни вы, ни контрразведка ФСБ, ни полиция не могли бы. Официально они  действуют в России под прикрытием добросовестных сотрудников шведской компании, в нарушении наших законов пока не уличены ни одним компетентным органом.
       При этих словах Владлен вспомнил, как, под Владимиром Мэрилин ловко, не моргнув глазом, отправила на тот свет четырёх мужчин. Но, святая простота,  умолчал об этом, посчитав, что туда и дорога этим отъявленным бандитам.   
       -- Я понимаю, что меня можно упрекнуть в  любовной связи с замужней женщиной, -- продолжил Владлен. – Но мне тоже рога наставляли – и я получил некоторую компенсацию. К тому же я  холост, свободен, детей на стороне не имею.    
       -- А в чём же разница межу  несостоявшейся явкой и этой? – спросил тот же генерал.
       Владлен взял со стола свою фотографию.
       -- Вот посмотрите на меня, -- сказал он. – Здесь я стою в форме майора американской армии, в полуобморочном состоянии. Еле живой. Но именно тогда в моём мозгу  сверкнула мысль, что в будущем я смогу воздать америкосам сторицей. Правда, ещё не воздал, но уже кое-чего добился. Например, за пять месяцев, с позволения сказать, моего сотрудничества с америкосами я не выдал им ни одного секрета. Тяну волынку. Зато мне удалось узнать, что в моём полку и в Генеральном штабе есть по «кроту». Кроме того, я знаю номер телефона и пароль для связи с резидентом. И я планировал в скором времени взять реванш у америкоса: под благовидным предлогом завлечь его в свою квартиру – и вместе с майором Лукашовым обратить его в нашего агента. Тем же способом, каким он захомутал  меня в агенты своей разведки. Я даже заготовил дома российский флаг и  видео камеру. Жаль не успел  поквитаться с пиндосом. Но это дело впереди.
       -- А у вас замашки благородного рыцаря, -- улыбнулся начальник Управления. – В принципе мне это нравится. Продолжайте.
       -- А ещё мне стало известно, -- покашляв в кулак, продолжил Владлен, -- что целью проводимой америкосами операции являюсь не я, а мой брат, генерал, конструктор ракетной техники. Он числится у них под псевдонимом «главный». А я потребовался америкосам, чтобы склонить брата к измене Родине. Чтобы он продал им информацию о своих работах по управлению нашими новейшими баллистическими ракетами. Недаром они дали мне псевдоним «помощник». Если брат  не пойдёт на это, я должен буду выкрасть у него эту информацию. Например, тайно снять копии с документов, хранящихся у него в домашнем сейфе. Вот за эти деньги, -- кивнул Владлен на лежащие на столе конверты с долларами. --  Но со мной у них вышел облом. Я, конечно, не буду склонять брата к измене и не буду воровать у него секреты. Но напарница предупреждала меня, что, если я стану уклоняться от этого задания, америкосы сами устроят охоту за секретами брата. И, похоже, уже начинают шантажировать меня, организовав за братом и членами его семьи слежку, в частности, на даче.  Я рассказал брату о планах америкосов  насчёт него.
       -- И как он среагировал? – спросил начальник Управления.
       -- Нормально. Во-первых, решил доложить службе безопасности Института о подозрительной возне вокруг него на даче. И, во-вторых, обещал и мне помочь.
       -- Каким образом?
       -- Он подготовит «липовые» материалы по интересующей америкосов теме, а я, будто в тайне от него, сфотографирую их и передам копии напарнице. Таким образом утолю жажду американских разведчиков по секретам  брата.
       -- Владлен Иванович, по ходу вашего рассказа я придирчиво оценивал каждый ваш поступок после грехопадения по пятибалльной системе, -- улыбнулся начальник Управления. -- И, знаете,  в основном   мне приходилось ставить вам положительные оценки. Не нашёл я в вашем поведении грубых ошибок. Может, я ошибаюсь. В связи с этим, не могли бы вы ответить на несколько моих вопросов с использованием полиграфа.
       -- Да, конечно, товарищ генерал-лейтенант! – встал с места Владлен. – Я даже рад. Уж полиграф не проведёшь. Он без чувств и нервов – и не ошибётся.
       -- Тогда – за дело! –  первым поднялся с кресла генерал-лейтенант.
       Все четверо прошли за кулисы кабинета, где  на  просторном столе покоился включённый в сеть детектор лжи с приставками. Начальник Управления сел за стол, а Владлен устроился в кресле против него. Майор Долин проворно подключил к его груди и пальцам рук чувствительные сенсорные датчики.
       Затем генерал-майор и майор устроились на  стульях  за спиной начальника Управления. Тот, в порядке разминки, несколько минут шутил с визави на нейтральную тему, а потом стал задавать вопросы по существу, следя на мониторе за показаниями датчиков. На лице генерала блуждала умиротворённая улыбка: основные психофизиологические показатели организма подполковника -- артериальное давление, ритм дыхания, частота сердечных сокращений, тремор конечностей и потоотделение  тела – были в пределах нормы,  постоянными. Это говорило об отсутствии у офицера стресса, его спокойствии, уверенности в себе – и в конечном счёте о правдивости его ответов.
       Через полчаса генерал-лейтенант стал задавать Владлену вопросы «на засыпку»:
       -- Вы безумно влюбились в американку?
       -- Нет! Влюбился сильно, но контроля над собой не терял.
       -- Вы и теперь по-прежнему любите её?
       -- Да. Хотя стараюсь выработать у себя равнодушие к ней.
       -- А она любит вас?
       -- Да!
       -- А откуда у вас такая уверенность?
       -- Она заверила меня в своей любви не в момент утех, а когда была на волоске от смерти. С ножом бандита у горла, уже мысленно  прощаясь с жизнью.
       -- А вы  могли бы изменить Родине ради этой женщины?
       -- Что вы, товарищ генерал-лейтенант?! – резко поднялся с кресла Владлен, так что у него с пальцев руки соскочил сенсорный датчик. – Изменить Родине?! Ради женщины?! Нет, конечно, товарищ генерал-лейтенант!
       -- Спокойно, подполковник! Садитесь! Вопрос задан по существу, и будьте любезны ответить на него!
       Владлен опустился в кресло, майор Долин подключил на его пальцы датчик.
       -- Смотрите, подполковник, какие блага получите вы в случае измены Родине, -- продолжил начальник Управления, в упор разглядывая офицера. -- Во-первых, американское гражданство, а им грезит большинство  людей мира. Многие наши соотечественники уже нашли в Америке тёплые места и считают её обетованной землёй. Во-вторых, вам обещают службу в могущественном Разведывательном управлении Министерства обороны США. Притом  в звании подполковника, с перспективой стать полковником. В-третьих, вы  приобретёте любимую женщину и, возможно, с богатым приданным. 
       -- А меня, товарищ генерал-лейтенант, вовсе не прельщает американское гражданство! –  вскинул голову Владлен. – Не буду говорить громких фраз о патриотизме, но скажу, что корни мои здесь, в России. Здесь появился наш род. И я из него пророс, на уровне инстинкта усвоил его обычаи. В том числе  и чувство любви к отеческим пепелищам и гробам, о которых писал Пушкин. Оба мои деда проливали свою кровь в Великой Отечественной Войне на фронтах. Один из них погиб – под Смоленском. За что? За страну, за народ! В том числе и  за меня, ещё не родившегося. И разве я могу предать их?! Поэтому я живу и буду жить до конца дней своих по принципу: где родился, там и пригодился.  По-моему, женщина и Родина -- это две параллельные, никогда не пересекающиеся линии. А потом, знаете, товарищ генерал-лейтенант, женщин у мужчины может быть несколько, а Родина  у него – одна. 
       Следя на мониторе компьютера за показаниями психофизиологического состояния подполковника, генерал несколько раз обворачивался  то к одному, то к другому сотоварищу -- и с благостным выражение лица удовлетворённо кивал головой. А те в ответ – вторили ему просветлёнными взглядами.
       Через  полчаса офицеры покинули кулисы кабинета, уселись за журнальным столом.
       -- Владлен Иванович, на сегодня разговор у нас окончен, -- подвёл итог опроса начальник Управления. – Поезжайте домой, отдохните, а завтра – снова  в гости к нам.  К  началу рабочего дня.
      -- Есть, товарищ генерал-лейтенант! – поднялся с места Владлен. – Могу я забрать кнопочный телефон? Я уже два дня не общался с моей напарницей. Боюсь, как бы она не всполошилась, не подняла тревогу.
       -- О! Дело говорите, -- произнёс генерал. -- Забирайте, конечно. Общайтесь с напарницей принятой у вас манерой и постарайтесь, чтобы она ничего не заподозрила о вашем визите сюда. И фотографию с долларами тоже  забирайте.
       -- А что мне  делать с долларами? – спросил Владлен.
       -- Не знаю. Дело ваше. Куда вы собирались тратить их?
       -- Я думал отдать их в фонд помощи тяжело больным детям, -- сказал Владлен.
       -- Вот и отдайте. Но только смотрите, чтобы вас не надули всякие доброхоты. Найдите настоящий фонд, а не липовый. А вот «флэшку» оставьте нам. Мы её исследуем и, возможно, передадим Службе внешней разведки, -- произнёс генерал-лейтенант – и протянул подполковнику руку для пожатия.  – Завтра  ждём вас здесь в девять  ноль: ноль.  Будьте здоровы!
       Вслед за начальником, тепло попрощались с Владленом и двое других сотрудников Управления.
       … Владлен вышел из помпезного здания ГРУ наружу, огляделся. Пасмурный день, с утра суливший городу дождь, к вечеру стал погожим. В просветах туч поблескивало солнце, ветер едва покачивал кроны деревьев. И душевное напряжение офицера, цепкой лапкой сжимавшее его сердце целый день,  стало понемногу ослабевать.
        Идя к своему джипу, Владлен не нашёл по близости и в отдалении машины с кодом ГРУ.  Не удалось ему обнаружить слежку наружного наблюдения за собой и по пути домой.  Он то и дело вертел головой, внимательно всматривался в транспортные потоки, но ни впереди, ни позади  себя надоедливых машин не видел.
       Пару раз Владлен совершал «провокационные» маневры. Заезжал в подворотни домов, останавливался, кружил во дворах, подходил к мусорным бакам, делал вид, что бросает в них некий предмет, а потом – лихо срывался с места. Но слежки за собой он не замечал.   
       «Что всё это значит?» -- щуря глаза и покусывая губы, не раз задавал себе вопрос Владлен – и не находил на него ответа.   
       Он подъезжал к дому, когда от размышлений его отвлёк звонок мобильника.
       -- Милый, я тебя потеряла, -- услышал он в трубке голос Мэрилин. -- Зашёл бы вечерком. Вместе б поужинали.
       Тут не до жиру, быть  бы живу, -- поморщился Владлен, озабоченный завтрашним визитом в ГРУ.
       -- Кисонька, сегодня никак не получится. Взял бумаги на дом, буду работать допоздна, -- нашёл отговорку Владлен. – Я на днях сам позвоню тебе.

                54               
       Без пяти минут девять  Владлен вошёл в третий подъезд четвёртого корпуса штаб-квартиры ГРУ. Здесь, как и вчера, его встретил майор Долин, и они поднялись на пятый этаж, прошли длинным безлюдным коридором к кабинету начальника Управления. 
       Ровно в девять Владлен вошёл в кабинет, представился  его хозяину. Здесь уже был  отставной  генерал-майор Архипов Аркадий Семёнович. После взаимного приветствия разведчики сели за стол. Майор сходил за кулисы кабинета, принёс  к столу  минеральную воду – и между компаньонами потёк неспешный разговор. Сначала, в порядке разминки, несколько минут говорили о вчерашнем досадном поражении футболистов ЦСКА  на первенство страны, потом – перешли к делу. 
       -- Владлен Иванович, после вчерашней беседы с вами, у нас троих  осталось хорошее впечатление о вас, -- сказал начальник Управления. – Вы попали  в неприятную историю -- угодили в сети шпионажа. Некоторые в подобных случаях продолжают падать на самое дно, предают Родину, продают её врагам государственную и военную тайну. Вы же, несмотря на некоторые промахи, сохранили верность Военной присяге, честь и достоинство российского офицера, наконец, спецназовца. Выражаясь фигурально, мы не нашли у вас ахиллесовой пяты. Похвально!
        Владлен, встал с места, подобно  красной  девице, засмущался, покрылся румянцем.
        Генерал кивком головы указал майору Долину на бутылку минеральной воды. Тот наполнил стакан водой, протянул Владлену. Тот почти залпом  опустошил стакан, и начальник Управления продолжил разговор.
        – Но у вас, Владлен Иванович, незавидное положение. С одной стороны, вы, номинально, военный американский шпион, с другой -- честный российский офицер. Но так долго продолжаться не может.  Разведывательное управление Пентагона  приложит все силы, чтобы заставить вас добросовестно работать на него.   
       -- То, что америкосы не отстанут от меня, это я понял, товарищ генерал-лейтенант, едва попав в их лапы  -- заметил Владлен. – Недаром говорят: вход в организацию -- рубль, выход из неё – два.
       -- Но как тогда думаете выходить из патовой ситуации?
       -- На первый случай мне поможет брат. Я уже говорил, что он подготовит липовые документы, а я «похищу» их – и передам америкосам.
       -- А что дальше? – спросил начальник Управления.  – Так же долго не может продолжаться.
       -- Я понимаю это  -- и у меня, товарищ генерал-лейтенант,  есть предложение, -- встал с места Владлен.
       -- Да вы садитесь, подполковник, -- заметил начальник Управления. – В старину говорили, что в ногах правды нет.       
        -- Товарищ генерал-лейтенант, можно я буду говорить стоя? Мне так легче. Мне кажется, что в ногах всё же есть правда – и немалая, -- сказал Владлен. – В народе есть другой фразеологизм: не потопаешь, не полопаешь.
       -- Да, здесь тоже есть своя логика, -- улыбнулся хозяин кабинета. – Тогда –продолжайте.
       -- Недавно я узнал о выдающемся  советском разведчике Жорже Ковале, --  начал говорить Владлен. –  Его подвиг произвёл на меня неизгладимое впечатление. В частности, я поразился, как пригодились ему при негласном возвращении в США имеющимся у него на руках американские документы. В частности, свидетельства о рождении, об окончании школы и учёбе в колледже. Благодаря им, Коваль  смог успешно  внедриться в общественную жизнь Америки и добывать для  своей страны сверхсекретную информацию. И у меня  тоже есть своего рода «американские документы». Например, я обращён в агенты  не одним, а сразу тремя кадровыми американскими разведчиками. И они уверены, что вцепились в меня мёртвой хваткой, что я никогда не вылезу из их капкана. А я, делая вид, что смирился с этой участью, мог бы, с вашей помощью, затеять с ними игру – снабжать их дезинформацией и добывать у них для нас  секретные сведения. Одновременно я демонстрировал бы им полную лояльность к Америке, изъявлял бы жгучее желание получить её гражданство.  И чем чёрт не шутит,  попытался бы внедриться в американские разведывательный структуры на территории США. Судя по всему, в Пентагоне меня уже ценят. Совсем недавно моя  напарница тайно поведала мне, что  за мою эффектную вербовку резиденты «Фрэд» и «Марк» досрочно стали подполковниками. 
     -- А, знаете, подполковник, мне нравится ваша идея, -- под одобрение компаньонов заметил генерал-лейтенант. – И хочу сообщить вам, что в  сферу интересов нашего Управления входят все англоязычные  государства: страны Северной и Южной   Америки, Великобритания , Австралия, Новая Зеландия. И, конечно, в первую очередь лидер НАТО – Соединённые Штаты Америки. Я думаю, что, став кадровым сотрудником Второго управления ГРУ, вы  могли бы хорошо  проявить себя на ниве стратегической агентурной разведки. Вы – честный офицер, молоды, эрудированы, профессионал-диверсант высокого класса, прошли закалку в «горячих точках», в совершенстве владеете английским языком, говорите на нём без акцента. 
       -- Товарищ генерал-лейтенант, я очень хочу стать сотрудником Второго управления. Таким образом, я разрубил бы свой гордиев узел – и смог бы на новом поприще служить Родине в полную силу.
       -- Это осознанное решение? – выдержав паузу, спросил генерал-лейтенант.
       --  Да, это моё глубокое убеждение!
       -- Товарищи, а как вы смотрите на предложение подполковника Знаменского? – обвёл внимательным взглядом своих сотрудников начальник Управления.
       Генерал-майор в отставке  и майор, один за другим, в целом положительно отозвались о деловых качествах подполковника, предположили, что он вполне может стать умелым агентурным разведчиком ГРУ.
       -- Ну что ж, подполковник Знаменский, ваше предложение вполне импонирует нам, --  щурясь и как бы всё ещё раздумывая на своими словами, произнёс  начальник Управления. -- Сегодня же доложу о вас непосредственно начальнику Главного Разведывательного Управления, буду ходатайствовать о вашем переводе к нам.
       … Во второй половине дня Владлена представили начальнику всей военной разведки Российской армии, генерал-полковнику, Герою России. Хозяин просторного кабинета встал из-за письменного стола, на котором лежали «Личное дело» Владлена и другие документы, срочно востребованные из кадровых органов, встретил новобранца прямым изучающим взглядом выразительных глаз. Внимательно выслушав доклад подполковника, генерал протянул ему руку, остался доволен его видом и твёрдостью руки, смягчил взгляд.
       Он было направился к столу, но передумал, сел на  диван у  окна, пригласил  Владлена сесть рядом, предложил ему рассказать о себе, хотя из «Личного дела»  и других бумаг знал о нём многое.      
   -- Вы понимаете, что, став нашим кадровым сотрудником, вы становитесь как бы двойным агентом? -- спросил он у Владлена в заключение почти часовой беседы.
       -- Так точно!
       -- Поясните.
       -- Я всячески буду  создавать  у американцев видимость добросовестного сотрудничества с ними, но по-настоящему буду действовать  только в интересах моего Отечества.
       -- Правильно, подполковник! Именно так! Важно, чтобы это вошло в вашу плоть и кровь.    
       -- Это моё идейное убеждение, товарищ генерал-полковник! – вскинул голову    Владлен.               
    -- Ну, что ж, подполковник Знаменский! – поднялся с дивана генерал-полковник. --  Я подписал приказ о вашем переводе из полка Специальных операций  во Второе управление Главного Разведывательного Управления. – С сегодняшнего дня вы становитесь кадровым сотрудником стратегической агентурной разведки.  Поздравляю вас с этим знаменательным событием! И пусть вашей путеводной звездой станет девиз наших славных бойцов невидимого фронта: «Без права на славу, во славу державы!»
       -- Служу России! -- до хруста в позвоночнике вытянулся Владлен.
       -- Тогда, подполковник, – полный вперёд! Пусть ветер удачи всегда будет наполнять ваши паруса.   
       Через час состоялось юридическое оформление перевода Владлена в одно из главных управлений ГРУ. Прошло оно скромно, без громких речей, без тостов. Новобранец Центра военной разведки познакомился с рядом важных документов, подписал  некоторые из них.   
          Затем Владлен в сопровождении новых сослуживцев вышел во двор комплекса зданий ГРУ, где в скорбном минутном молчании у Памятной стелы отдал дань памяти о всех российских разведчиках. Потом он посетил Музей ГРУ, где познакомился с  литературой  и документами, свидетельствующими о ярких  подвигах советских и российских разведчиков разных времён.
       … В тот же день состоялось и первое совещание  новой оперативной группы Второго управления. Непосредственным  куратором Владлена на совещании был назначен опытный разведчик  генерал-майор в отставке Архипов  Аркадий Семёнович. Владлен получил многофункциональный сотовый телефон отечественного производства, стопроцентно  защищённый от внешнего воздействия, и номера телефонов каждого члена группы. В особых случаях новобранцу центрального аппарата ГРУ позволялось выходить на связь с самим  начальником Управления. Было условлено, что иногда встречи оперативной группы могут проходить на конспиративной  квартире Управления, что располагается неподалёку от метро «Беговая» и имеет оперативное название «кафешка». 
       -- Владлен Иванович, приказ о вашем переводе в наше Управление уже подписан начальником ГРУ, но, по просьбе командира вашей части, ещё недельку вы  потрудитесь на благо родного полка, -- сказал генерал-лейтенант. -- Сдадите сменщику дела, скромно, без помпы, попрощаетесь с ближайшими сослуживцами. Вас, конечно, кое-кто будет расспрашивать о вашей будущей службе здесь, но вы особо не распространяйтесь. Мол, переводят в центральный аппарат ГРУ, а дальше, мол, сам не знаю, куда пошлют. А ровно через неделю, с утра, -- милости просим на службу в наше Управление.   
       -- Товарищ генерал-лейтенант, а как мне общаться с нашим дирижёром  оркестра? – спросил Владлен. – Этот «крот» не дремлет. Например, на даче у него мы нашли с майором Лукашовым целый арсенал шпионских атрибутов, рукотворный справочник служебных телефонов офицеров полка, с указанием их должностей и званий,  и ещё кое-что.
       -- За полкового «крота», Владлен Иванович,  большое вам спасибо! Здорово вы раскололи крепкий орешек, -- похвалил начальник Управления. – С сегодняшнего же  дня им плотно займётся  наша контрразведка. А вы общайтесь с ним,  как будто ничего не знаете.
       -- А как мне быть с майором Лукашовым? Ведь он знает всю мою подноготную. И в кризисных случаях мне   может потребоваться его помощь.
       -- Ох, ну и подкинули вы нам задачу, подполковник! – покачал головой начальник Управления. – Я понимаю, как важно для любого воина чувство плеча друга … Но с другой стороны … Впрочем,  общайтесь с ним в прежнем духе. Но о службе в нашем Управлении с ним ни слова, ни полслова, ни намёка! Мы возьмём с него строгую подписку, чтобы он был о вас нем,  как рыба. А заодно скажу и о общении с вашей начальницей-напарницей. Никаких конкретных пожеланий  на этот счёт  давать не буду, но один совет всё-таки дам. Будь вы хоть самыми страстными любовниками с нею, в вопросах идеологии, долга перед родиной, вы должны всегда стоять по разные стороны баррикад!
       -- Это само собой разумеется, товарищ генерал-лейтенант! – заверил   Владлен. – Так и будет, не сомневайтесь! А в данный момент мне нужна от вас конкретная помощь. Моя напарница поведала мне, что  нашему с ней  резиденту  «Фрэду»  известно от полкового «крота» о предстоящем преобразовании полка в бригаду. Так вот америкосы с нетерпением ждут  от меня информацию о её штатной  структуре и вооружении.  Не могли бы вы в ближайшее время подготовить для них  «дезу» на эту тему. И я бы  предстал перед америкосами в выгодном свете. Мол, вот стараюсь, цените.
       -- Что ж, по-моему, идея заслуживает внимания, -- согласно кивнул головой начальник Управления. – А как вы смотрите на это, Аркадий Семёнович?
       -- Вполне положительно! – отозвался куратор Владлена. -- Мы подготовим пакет якобы директивных документов Генерального штаба, с грифом «Совершенно секретно», и Владлен Иванович сможет на конспиративной квартире сфотографировать на смартфон сколько ему угодно страниц текста и схем директивы.  А сегодня майор Долин познакомит его с этой квартирой и вручит ему дубликат ключей от неё.
       -- Владлен Иванович, у вас есть фотографии резидента? – спросил начальник Управления.
       -- К сожалению, нет, товарищ генерал-лейтенант, -- поморщился Владлен. – Но   у меня есть  на компьютере запись одной из  его встреч  с  моей напарницей у неё на  квартире. Могу  записать их рандеву на флэш-карту и передать вам. Там они оба хорошо видны в анфас и профиль.
         – Отлично! Сделайте это буквально завтра-послезавтра!
       -- А что мне делать, товарищ генерал-лейтенант, если я вдруг засеку по  своему «видеку» резидента  «Фрэда» в квартире напарницы?
       -- Сами  ничего не предпринимайте, а немедленно сообщите по телефону своему куратору -- Аркадию Семёновичу. В крайнем случае – мне. Наши люди немедленно установят за резидентом плотную слежку. А могли бы мы понаблюдать за американкой  по  вашему «видеку»?
       -- В принципе, это можно легко сделать, товарищ генерал-лейтенант, -- ответил Владлен. – Но в своих апартаментах  американка может  разгуливать в нижнем белье или вовсе быть обнажённой.
       -- О! Тогда это исключено, -- сказал генерал, уловив в голосе подполковника нотки ревности. – Мы сделаем это иначе. Вы не желаете сходить с напарницей в какое-нибудь общественное место? Например, в театр?  Скажем, в Большой?
       -- Товарищ генерал-лейтенант, прежде  я не раз помышлял об этом. Но всё как-то недосуг было, а теперь и вовсе не до развлечений стало. Да и билеты, говорят, туда трудно достать.
       -- А мы  поможем вам, Владлен Иванович. В пятницу получите от майора Долина два билета в знаменитый театр. На ближайшее воскресенье!
       -- О, огромное спасибо, товарищ, генерал-лейтенант!  И, как я понимаю, там я должен буду познакомить  кого-то из вас с американкой?
       -- Ни в коем случае, подполковник! Да, кто из нас обязательно будет в театре, но невидимкой для вас и вашей напарницы. Так что вы не вертите головой по сторонам, а сполна наслаждайтесь зрелищем.
       
                55               
       «Фирма веников не вяжет», -- снова на ум Владлену пришли слова  главного героя из книги «Двенадцать стульев», когда вечером в пятницу он в приподнятом настроении духа покинул конспиративную квартиру ГРУ, трёхкомнатную, прилично меблированную, на пятом этаже «высотки». Там час назад новоиспечённый сотрудник Второго управления центра российской военной разведки получил от майора Долина два билета в Большой театр, сфотографировал на смартфон документы с грифом «Совершенно секретно» и передал связнику обещанную начальству флэш-карту с записью тайной встречи резидента и Мэрилин у неё на квартире.
       Плоть Владлена томилась от избытка тестостерона, и он по дороге домой позвонил по кнопочному телефону напарнице.
       -- Привет, милый! – быстро отозвалась та переливчатым нежным голоском. – Я совсем потеряла тебя. Почти неделю не виделись. Ау, милый! Где ты?
       -- А я, кисонька, лечу к тебе на крыльях любви! Прямо в твои апартаменты, -- услышала она в ответ.
       Владлен купил букет роз в цветочном магазине, и через полчаса любовники лобзали друг друга в прихожей Мэрилин. А потом в гостиной мерно  заскрипел поношенными пружинами широкий диван.
       По окончании сеанса любви Владлен достал из кителя два красивых бланка на цветной плотной бумаге --  и протянул их Мэрилин.
       -- Что это, милый?
       -- Билеты в Большой Театр. В воскресенье, кисонька, мы идём с тобой в этот храм искусств, -- торжественно произнёс Владлен.
       Мэрилин пришла в  восторг.
       -- А что мы будем слушать там?
       -- Не слушать, а смотреть. Взгляни в  билеты.
       Мэрилин посмотрела на лицевую сторону одного из билетов – и прочла вслух: «Центральный подъезд. Историческая сцена. Партер. Ряд десятый, место двадцатое. Цена билета – 65 000 рублей. П.И.Чайковский  -- Балет «Лебединое озеро».   
       -- Вот это да, милый! -- с жаром произнесла Мэрилин. – Тысячу американских долларов за один билет!  Ну ты даёшь, дорогой!  Прямо шикуешь!
       -- Чего не сделаешь ради любимой! – снисходительно ухмыльнулся Владлен. – Да и дешевле билетов в кассе не было. Хотел устроить тебе праздник.
       --  Ну, спасибо, дорогой, за царский подарок! Из Интернета я знаю, что важнейшим событием в культурной жизни России последних лет является реконструкция Большого театра. Но думала, что вряд ли смогу побывать в вашем пафосном дворце искусств. А оказывается послезавтра побываю там. И буду смотреть великое творение -- балет «Лебединое озеро». Спасибо, милый!               
       -- А я, кисонька, и другой подарок принёс тебе, -- ещё больше обрадовал  напарницу Владлен.
       С этими словами он достал из брошенного на кресло кителя смартфон, включил его и поднёс к лицу Мэрилин. И взгляд  широко открытых  голубых глаз шпионки побежал по строчкам на ярком дисплее мобильника, выхватывая слова: «Директива Генерального штаба» ... «Совершенно секретно» … «Организационно-штатная структура Бригады особого назначения»…
       -- Докладываю, кисонька! – бросил руку к виску Владлен. – На днях в полк пришла важная директива из Генштаба, и я тайно скопировал её на смартфон. Можешь познакомиться с её копией. Наконец-то я выполнил твоё задание, кисонька. Фу! Прямо гора с плеч свалилась.
       -- Дорогой, какой ты молодец у меня! – вскрикнула Мэрилин – и бросилась на шею Владлену. – Я просто слов не нахожу для похвалы! 
       -- Кисонька,  мне надо,  как можно скорее удалить  из «памяти» мобильника всю информацию. Иначе мне будет секир башка! Ведь завтра,  по прибытии на службу,  я сдам смартфон дежурному по штабу. А тот обязательно позыркает, что там у меня записано.  Ведь нам нельзя на службе пользоваться гаджетами. За нарушение меня  запросто могут турнуть из армии. Поэтому сейчас быстренько перенеси со смартфона  на компьютер всю информацию -- и оперативно передай в Лэнгли, кому следует.
       -- Нет, милый, на период операции «Блондинка» я, гражданская сотрудница Центрального Разведывательного Управления, действую в интересах нашей военной разведки, непосредственно подчинена её резидентам «Фрэду» и «Марку». Поэтому твой материал буду передавать в  штаб-квартиру Разведывательного управлени.
       – А где он, кисонька, размещается?
       -- В Пентагоне, милый. Штат Виргиния, округ Арлингтон. Это крупнейшее в мире офисное здание. Но некоторые подразделения Разведывательного управления квартируют в других местах.       С этими словами Мэрилин порхнула за стол с компьютером – и изящные пальчики шпионки виртуозно забегали по его клавишам, делая клики кнопками мышки в нужных местах. Она  быстро перенесла со смартфона напарника на компьютер всю нужную информацию, сформировала несколько файлов -- и отправила их по электронной почте за океан. Через четверть часа на дисплее компьютера появилась отметка, подтверждающая, что конфиденциальная информация адресатом принята.
         К приходу любимого Мэрилин приготовила кое-что на ужин. Напарники сели за стол, откупорили бутылку шотландского виски, выпили за успех проведённой операции. И между ними потёк душевный разговор о любви, житейских проблемах.
       В ходе посиделок Владлен мало-помалу стал входить во вкус работы оперативника Второго управления ГРУ. 
       -- Скажи, дорогая, а это правда, что со временем я смогу получить американское гражданство, стать кадровым сотрудником американской военной разведки?
       -- Конечно, милый! Но это надо заслужить. И прежде всего ревностной службой на благо Америки. Ты уже кое-что сделал для великой страны. Следующая твоя задача – добыть копии последних работ твоего брата. И твоё усердие, милый,  будет оценено нашей резидентурой по достоинству.
       -- А ты знаешь, кисонька, я, кажется,  скоро выполню твоё задание, -- обнял Мэрилин Владлен.
       -- Вот здорово, милый! Каким же образом ты это сделаешь?
       -- На днях Александр со всей семьёй уезжает на неделю в Рязань. Проведать родителей. А мне поручает попечительство над своей квартирой. Оно будет сводиться в основном к поливке многочисленных комнатных растений и выгулу собаки. Конечно, вечерами, после службы. Возможно, мне придётся на недельку поселиться в квартире брата.
       -- И ты, милый, получишь доступ к сейфу брата?! – округлила глаза Мэрилин.
       -- Да, кисонька, но не сразу. Нам для этого придётся потрудиться. Дело в том, что брат ревностно относится к своим бумагам -- и не доверит мне ключ от сейфа на время отъезда. Но положение у нас небезвыходное. На той неделе я поеду к брату  помогать ему готовить сад к зиме -- обрезать сухие ветки деревьев и тому подобное. И постараюсь незаметно сделать оттиски ключа от сейфа. Дело теперь будет за  малым – изготовить сам ключ.
       -- Ой, как здорово! – захлопала в ладоши Мэрилин. – И мы  потом получим доступ к сейфу? Снимем  копии с работ твоего брата? Так, милый? В Пентагоне их уже давно заждались. Там по достоинству оценят твоё  старание.
       После очередного тоста Владлен сменил тему разговора. 
       --  Кисонька, скучаешь в Москве по родине?
       -- О, ещё как, милый! Особенно  по ночам, когда мне очень одиноко. Часто мысленно брожу по  саду нашего поместья, ухаживаю за цветами, с веранды дома  наблюдаю за восходом солнца или за закатом дня.
       Владлен привлёк к себе Мэрилин, заключил  в объятия.
       -- Кстати, кисонька, а в каком штате находится  твоё фамильное поместье? – как бы между прочим, спросил он. 
      -- Мои предки, милый, обосновались на океанском побережье штата Нью-Джерси.  Его официальное прозвище – штат цветов. И в нашем поместье есть шикарный сад. Жаль, что он приходит в упадок.      
       -- Кисонька, расскажи мне, пожалуйста, что-нибудь из истории Америки, -- попросил Владлен, чтобы отвлечь Мэрилин от невесёлых мыслей. -- Например, о её колонизации  первыми английскими поселенцами. И как образовался твой штат.
       -- Мой милый, я, готова рассказывать тебе о своей стране «Тысячу и одну ночь» -- подобно сказочной красавице Шахерезаде, -- оживилась Мэрилин. -- Вот слушай.  Первыми осваивать северо-восточное побережье Америки после её открытия Христофором Колумбом начали голландцы. Они выкупили у местного племени Ленапе остров Манхэттен и образовали на нём колонию Новые Нидерланды -- со столицей Новый Амстердам.
       Английские переселенцы обосновались в новом свете на землях, которые назвали в честь своей Королевы Елизаветы Первой, никогда не выходившей замуж, «Виргинией» («Девственницей»). Здесь они основали несколько мелких постоянных поселений, из которых впоследствии образовались города колонии. Через несколько лет английские колонисты вытеснили голландцев с острова  Манхэттен и переименовали город Нью-Амстердам в Нью-Йорк. Примерно в те же годы на Атлантическое побережье  Америки прибыл из Англии корабль «Мэйфлауер» («Майский цветок») с сотней пуритан, людей, решительно недовольных канонами Англиканской церкви, ищущих свободы вероисповедания.  Несмотря на трудности и лишения,  они положили начало  настрою английских колоний на независимость и свободу. Впоследствии он был закреплен в «Билле о правах».
       -- А как образовался твой штат? – спросил Владлен.
       -- Ты, наверное, знаешь, что в семнадцатом веке Англия была расколота гражданской войной, вызванной враждой её короля с парламентом. Король Карл Второй в качестве благодарности за поддержку, оказанную ему влиятельным жителем острова Джерси, что находится в проливе Ла-Манш,  наградил его большим земельным участком на территории Северной Америки, между реками Гудзон и Делавэр. Образовавшийся впоследствии на этом клочке земли штат в честь родины любимца короля  назвали Нью-Джерси. Кстати, милый, этот штат входит в первую десятку, где распространён русский язык.
       Голос Мэрилин звучал нежно, проникновенно, и Владлен, слушая её вполуха, принялся обдумывать свой план «похищения» секретов брата.
       -- Милый, ты слушаешь меня? – насторожилась Мэрилин.
       -- Очень внимательно, кисонька, продолжай.
 
                56               
       Владлен и Мэрилин вышли из метро, и через минуту  оказались на  Театральной площади. Взору их открылся вид на монументальное здание Большого театра, с восьмью  колоннами парадного подъезда и колесницей Аполлона над портиком. К театру уже с разных сторон стекались -- поодиночке, парами и группками -- любители музыки разных возрастов, чтобы насладиться великим  произведением русского композитора П.И. Чайковского.
       Среди многоликой праздничной публики Владлен и Мэрилин внешне выглядели весьма достойной парой. Выше среднего роста, стройные, симпатичные, они шли рука об руку лёгкой походкой, с интересом посматривая по сторонам и тихо переговариваясь. Некоторые прохожие принимали их за влюблённую  или даже семейную пару – и  бросали на них завистливые взгляды.
       Мэрилин была в приподнятом настроении духа. И не только от предвкушения музыкального праздника, но и от нетерпения узнать, что грандиознее: московский Большой Театр или нью-йоркская Метрополитен-Опера, в котором она не раз бывала. В частности, слушала оперу Чайковского «Евгений Онегин».
       Владлен же в данный момент   чувствовал себя  не в  своей тарелке. Ведь он шёл в театр не столько смотреть спектакль, сколько  показывать начальству ГРУ свою обольстительницу -- американскую шпионку. И чем закончатся эти смотрины, он не знал.
       Чтобы познакомиться с внутренним  интерьером и убранством театра, построенного ещё по приказу Екатерины Второй, напарники вошли в него за полчаса до начала представления. Из входного вестибюля они поднялись по шикарной парадной лестнице, освещаемой тремя хрустальными люстрами, в Главное фойе, или Белое (посреди него стоит великолепный белый рояль). В  фойе сохранился подлинный декор позапрошлого века. Специальная роспись стен, их узоры, гобелены и вензеля династии Романовых, яркий свет люстр создавали у Владлена и Мэрилин  впечатление редкой  красоты и изысканности помещения.
       Получили эстетическое наслаждение напарники и в других парадных помещениях театра: Императорском фойе, Экспозиционном и  Хоровом залах. Их убранство поразило Владлена и Мэрилин своей роскошью и изяществом: помещения окрашены в основном в красный, малиновый и золотой цвета и их оттенки, полы покрыты мозаикой, потолки украшены изящной лепниной.
       -- Жаль, кисонька, что здесь запрещено фотографировать и снимать на видео камеру, -- заметил  Владлен Мэрилин.
       -- Не печалься, милый, -- улыбнулась та в ответ, -- я сфотографировала всё, чем ты только что восторгался.
       -- Каким образом?
       Вместо ответа Мэрилин поправила на груди брошь из драгоценных самоцветов.
        -- Ну-ка, милый, встань на фоне этого гобелена, -- взяла она за руку Владлена. – Я запечатлею твой чудный  образ для моего альбома.
       Владлен встал перед  гобеленом на стене, позируя, принял независимый вид, стал ждать, когда Мэрилин прикоснётся рукой к броши -- нажмёт невидимую кнопку аппарата.
       -- Пошли-пошли, милый, -- снова взяла она его за руку.
       -- Ты же хотела «щёлкнуть» меня на свой чудо-аппарат.
       -- Уже, «щёлкнула».
       Прохаживаясь по помещениям зала, любуясь их  убранством, Владлен  не раз слышал от беседующих между собой театралов, что в здании после реконструкции осталось много недоделок: например, в некоторых помещениях вместо паркета полы застелены плиткой, в репетиционных залах низкие потолки, нет окон. Да Владлен и сам видел при входе в театр на одной из колонн парадного подъезда не закрашенные «заплатки» -- краски не хватило.       Однако он особо не расстраивался по этому поводу. Билеты ему достались за так, а  дарёному коню в зубы не смотрят. Он то и дело бросал настороженные взгляды по сторонам: не  находится ли он уже в поле зрения своего нового начальства ГРУ? И поэтому держался несколько отстранённо от Мэрилин: когда она брала его под локоток, он как-то ловко и непринуждённо  освобождался от её руки.
       Мысль, что за ним пристально наблюдают, не покидала Владлена и в зрительном зале. Поэтому он не упускал удобного случая, чтобы окинуть ближние левые и правые ложи бенуара и кресла своего ряда мимолётным, всё запоминающим фотографическим взглядом. И только, когда в зале погас свет и грянули аккорды увертюры спектакля, он бросил эту затею.
       Владлен и Мэрилин были наслышаны о знаменитом балетном творении, в разные времена видели по телевизору и слышали по радио отдельные его фрагменты, знали на память наиболее яркие его мелодии, но целостного представления о спектакле у них не было. Поэтому  при входе в зрительный зал они купили буклет с программой спектакля и участвующими в нём  танцорами – и до начала представления успели познакомиться с его содержанием.
       В основу либретто представления положена немецкая легенда рыцарских времён о принцессе  Одетте, превращённой Злым гением в лебедя -- за отказ ему в любви. Согласно заклятию, принцесса в обличии лебедя обитает на озере, образовавшемся из слёз её матери, и превращается в девушку только по ночам. Снять чары колдуна может молодой человек, который полюбит Одетту и будет навсегда  верен ей. Таким юношей оказывается принц Зигфрид. Он влюбляется в  Одетту и готов жениться на ней.  Но Злой гений против этого. Он придаёт своей дочери Одиллии внешний облик  Одетты, и она на балу обольщает принца. Колдун торжествует: принц нарушил клятву любви, данную Одетте. Но вскоре понимает, что он обманут – и устремляется к озеру, где находится потрясённая Одетта. Принц уверяет девушку, что не нарушал клятву верности: на балу он видел в Одиллии свою Одетту – и именно к ней было обращено его любовное признание. Волшебные чары теряют силу, и счастливые влюблённые радостно встречают утро нового дня.
      Когда стихла увертюра,  тяжёлый занавес дрогнул, раздвоился, и на сцене посредством танцев стала оживать сказка о любви. 
       Мэрилин увлеклась ходом событий на сцене с первых картин спектакля: сольными и групповыми танцами лебедей, выступлениями кордебалета, вариациями Одетты. В танце «Белое» адажио – дама приглашает кавалера – принцесса и принц «рассказали» зрителям о зарождении у них чувств друг к другу, возникновении любви.  Рука Мэрилин лежала на руке Владлена, и он чувствовал, как её пальцы вздрагивают  в красивые и острые моменты танцев.
       Представление Владлену тоже нравилось, но офицер был более сдержан: он будто чувствовал на себе пристальные взгляды своих кураторов  ГРУ.
       Кроме того, на Владлена удручающе подействовало «Чёрное» па-де-де – танец пары Одиллии и Зигфрида. Хореографическая композиция дочери злодея  была весьма яркой, сложной, содержала много резких и неожиданных движений. Одних только виртуозных фуэте, быстрых  вращений тела вокруг собственной оси на одной ноге, Владлен насчитал более тридцати, а он знал, что удаётся лишь выдающимся танцорам мира. В ходе танца Одиллия  обольщала партнёра, подавляла его волю, и тот всё больше упрощал и замедлял свои движения – и наконец, поверженный, пал к её ногам.
      А ведь нечто похожее свершилось и в моей судьбе, думал Владлен. Жил я,   в общем,  безбедно, был независим. Но вот повстречал земную Одиллию в лице америкосы -- и тоже пал к её ногам.
       Владлен почувствовал неприязнь к Мэрилин – и убрал свою руку из-под её руки.
         -- Ты что, милый? – чутко среагировала та.
         У Владлена чуть не сорвалось с языка  злое слово, но он вовремя опомнился.
        -- Да я просто поражён небывалой виртуозностью танцовщицы, -- кивнул он  на  сцену. – Откуда у хрупкой женщины столько сил?
        -- Милый, я тоже удивляюсь этому, -- шепнула в ответ  Мэрилин.
       Постепенно Владлен стал обдумывать, как он будет вместе с Мэрилин «похищать» ракетные секреты брата во время его отъезда в Рязань. И тут  неожиданно в голову ему пришла шальная мысль: во время визита в квартиру брата завербовать Мэрилин в агенты ГРУ.   
       «Не место думать здесь сейчас об этом, -- пытался отделаться от своей затеи Владлен. -- Вернёшься домой – и думай, сколько возжелаешь».
       Однако идея вербовки американской шпионки в  агенты ГРУ оказалась весьма навязчивой – и Владлен возвращался к ней в ходе зрелища снова и снова. И к середине спектакля в  голове его сложился вполне определённый план предстоящей операции. Она виделась ему так. Однажды Владлен сообщает напарнице, будто во время последнего визита к брату он ухитрился тайно сделать оттиски ключа от  его сейфа, изготовить по ним сам  заветный ключ. Вечером, на  следующий день после отъезда брата с семьёй в Рязань, напарники наведываются в его квартиру, ухаживают за домашними растениями. Когда Владлен выходит из квартиры выгуливать собаку,  Мэрилин вскрывает сейф, где хранятся липовые работы Александра, приступает к их фотографированию. Установленные в доме скрытые видео камеры чётко фиксируют факт шпионажа Мэрилин. За этим преступным занятием её и застают внезапно появившиеся в квартире сотрудники Второго управления ГРУ. Они предъявляют миссис следующий ультиматум: «Предлагаем вам стать нашим тайным агентом. Будем плодотворно и взаимовыгодно  сотрудничать. В противном случае, прямо сейчас приглашаем  сюда вашего посла в Москве, управляющего шведской  геологоразведочной компании, десятка два журналистов разных стран, полицию, арестовываем вас – и будем принародно судить как американского шпиона. Гарантируем вам длительный тюремный срок». И Владлен думал, что Мэрилин непременно выберет первое, станет работать с ним в паре на российскую разведку.
       Согретый этой мыслью, он накрыл руку Мэрилин, лежащую на подлокотнике кресла,  своей рукой – и нежно погладил. Будто тайная задумка его уже осуществилась.
       … В антракте между вторым и третьи актами напарники пошли в буфет. Владлен купил  два бокала шампанского и шоколад.
       -- Милый, за что пьём? – напрашиваясь на комплимент, стрельнула  глазками на Владлена Мэрилин.
       -- За тебя,  моя Одиллия. До сих пор поражаюсь, как ловко  ты бросила меня к своим ногам – и, коварная, не даёшь подняться до сих пор.
       -- Ты что, милый! Я твоя -- Одетта!  Почти с первого взгляда  присохла к  тебе, -- убеждённо произнесла Мэрилин. --  Но до сих пор не понимаю: кем ты для меня являешься? Принцем -- или злым Гением?    
       -- Какие, кисонька, мы с тобой многоликие. Но время покажет, кем мы на самом деле являемся. И давай выпьем, чтобы чаяния наши сбылись.

                57               
             Мысль о том, что можно завербовать Мэрилин в агенты ГРУ и постепенно сделать её своей единомышленницей, всё чаще приходила в голову Владлена. В конце концов, она полностью завладела им, когда он вернулся домой из Большого театра. Она мешала ему спать ночью, управлять машиной при езде на службу и при работе над документами в штабе полка. Начинающий оперативник центра военной разведки  не раз ловил себя на мысли, что не вчитывается как следует в содержание документа, а воображает ход выполнения совместно с завербованной Мэрилин  очередного задания ГРУ. То они устраивают хитроумную ловушку резиденту «Фрэду», то доподлинно устанавливают личность генштабовского крота, то находят осиное гнездо  коллаборационистов в государственных структурах России и силовых структурах.   
       Порой богатая фантазия Владлена достигала заоблачных высот. Тогда он чертыхался, возвращался в мыслях на грешную землю -- и  с усердием отличника углублялся в документы.  А через некоторое время снова выходил «на круги своя».
       Тем не менее к концу рабочего дня Владлену удалось справиться с прямыми служебными обязанностями, и он решил доложить своему куратору о возможности вербовки Мэрилин в агенты ГРУ. Не мешкая, он набрал на новеньком смартфоне номер телефона своего куратора отставного  генерал-майора Архипова.
      -- Слушаю, Владлен Иванович, вас внимательно», – почти сразу отозвался тот.
      -- Аркадий Семёнович, есть острая необходимость встретиться, -- поприветствовав старшего товарища, сказал подопечный.
      -- Когда?
      -- Чем раньше, тем лучше. Я бы предпочёл прямо сегодня.
      -- Хорошо, «компаньон». Через час я буду в нашей «кафешке».
      -- Отлично, Аркадий Семёнович! – обрадовался Владлен. – К этому сроку я уже  буду  там.
      Владлен спешно покинул на джипе военный городок, влился в транспортный поток -- и вскоре мчался знакомым маршрутом по Хорошевскому шоссе к цели. По пути в одном из супермаркетов он обзавёлся тортом «Птичье молоко», банкой кофе – и через полчаса подрулил джип к брежневской «высотке», в районе станции метро «Беговая».
       Поднявшись на пятый этаж, Владлен открыл ключами дверь конспиративной квартиры, для знакомства с ней обошёл все её помещения. Затем на кухне помыл под краном чайную посуду, стал готовиться к встрече начальства. 
      Оно не заставило долго ждать себя. Куратор поспешил на зов своего «птенца», захватив с собой майора Долина. Оба офицера были в штатском.
      -- В чём дело, Владлен Иванович? – бросив шляпу на вешалку, с порога квартиры спросил генерал у начинающего опера.
      Владлен неплохо подготовился к встрече с сотоварищами, весьма подробно и доходчиво изложил им план вербовки Мэрилин в квартире брата. И глубоко озадачил их, если не сказать потряс.         
      Хорошо, что за столом было в избытке кофе и сладкого, и коллеги Владлена  за чашкой ароматного напитка могли неспеша и вдумчиво оценить  его  предложение. 
      Против ожидания Владлена, его товарищи не пришли в восторг от сценария вербовки Мэрилин.
      -- Владлен Иванович, предположим, группа наших сотрудников «застукает» американку в квартире вашего брата, прямо за шпионским занятием -- в момент, когда она будет копировать его  материалы, -- заметил куратор. --  Нагонят они страху женщине, предъявят строжайший ультиматум: «Ага, попалась! Руки вверх! Все ваши шпионские действия здесь записаны на видео камеру! Сейчас вызываем сюда полицию, журналистов-международников, представителей американского посольства – и устраиваем бучу. Опозорим вас на весь мир! Засудим, упрячем в тюрьму! А можем, голубушка, и по-хорошему уладить скандал. Предлагаем сотрудничать с нами. Будете напарницей у своего возлюбленного».   Так, Владлен Иванович?
      -- Примерно, так, -- согласился Владлен. – Товарищ генерал-майор, если можно, называйте меня просто Владленом -- и переходите на   «ты».
      -- Принято, Владлен, -- кивнул генерал. – В такие минуты и я для тебя буду просто   Аркадием Семёновичем. – И тут же отставник вернулся  к  теме рандеву: -- Было бы просто здорово, если бы ваша пассия подняла лапки кверху, произнесла заветную фразу: «Дорогие товарищи! Я согласна сотрудничать с вами». Но я уверен: она пошлёт нас, куда подальше.
      -- Но почему, Аркадий Семёнович?
      -- А чем  грозит ей разоблачение? – наливая себе очередную чашку кофе, спросил генерал. – Осудить её и посадить в тюрьму -- мы не можем.
      -- Это почему же?
     -- Она что – проникла на территорию одной из наших воинских частей? Например, в штаб вашего полка? Выкрала там документы, составляющие государственную тайну, сделала с них копии? Нет, дорогой, она пришла в частное владение -- и вместе с тобой. И фотографировала наброски, записи и чертежи некого лица, сделанные им в часы умственного вдохновения. А на суде, если  он состоялся бы, её адвокаты доказали бы служителям Фемиды, что  сделала это она под твоим жёстким давлением, находясь в любовной зависимости от тебя. И что тогда у нас останется в сухом остатке? У суда фактически не будет формальных оснований для признания американки шпионкой. В худшем случае для неё, наше Министерство Иностранных Дел может  признать её персоной нон грата.  А твоя участь, Владлен, будет, прямо скажем, незавидной. Например, на просторах Интернета вполне может появиться твоё фото в форме подполковника ЦРУ, принимающего на фоне звёздно-полосатого флага клятву на верность Америке. Мы-то знаем всю твою подноготную, верим в твою неподкупность. А как тебе обелиться в глазах российского общества, мы не знаем. И, видимо, дорогой Владлен, придётся тебе расстаться с армией. Так что вербовка американки фактически насильственным путём крайне нежелательна и опасна, в первую очередь, лично для тебя. Совсем другое дело – добровольное  признание женщины. Мы бы всячески приветствовали это дело. Но, судя по всему, твоя напарница вовсе не горит таким желанием.
      -- Аркадий Семёнович, но ведь, как говорят в народе, «Баба с воза – кобыле легче», -- заметил майор Долин. -- Одним матёрым шпионом станет меньше  в Москве.
       -- Виктор, а ещё в народе говорят, что «Нет худа без добра». И это правда. Этот «матёрый» шпион принёс нам кое-какую полезную информацию, -- вскинул голову генерал. – Во-первых, Владлен узнал от него о полковом и генштабовском «кротах», а также, где обитает резидент. Во-вторых, он может ежедневно следить по своему видеоустройству лично за  поведением шпионки, а также и за её гостями, если таковые вдруг объявятся. И, в третьих,  особа эта не равнодушна к своему напарнику, то бишь к  нашему собеседнику. И на любовной почве может иногда откровенничать с ним,  допускать полезные нам ошибки. Так что, Владлен, надо сделать всё возможное, чтобы ваши совместные с американкой визиты в квартиру брата прошли бы без сучка и задоринки. И было бы  очень здорово, если бы изготовлением ключа от сейфа  с твоих оттисков занимались не лично ты, а америкосы. Сделай качественные оттиски, передай  напарнице – и попросит её заняться этим делом. 
       -- А если она откажется брать на себя эту обузу? – спросил Владлен. -- Ведь дело это хлопотное,  да и небезопасное. Напарница может побояться.
       -- А я и не думаю, что лично она займётся этим делом, -- ответил генерал. – Уверен, она прибегнет к помощи резидента, а тому пальцы в рот не клади.
       -- Но америкосы могут поинтересоваться, почему не я буду изготовлять ключ. 
       -- А ты накинь на себя некий флёр, -- саркастически улыбнулся генерал. --    Постарайся набить себе цену, поднять свою значимость в  глазах америкосов.
      -- Каким способом, Аркадий Семёнович?   
      -- Ну, например, сообщи своей напарнице, что ты аттестован на более высокую должность. Что, мол, совсем  скоро ты будешь служить в Главном Разведывательном Управлении Генерального штаба, сядешь в кресло полковника.   
     -- Что ж, Аркадий Семёнович, я прямо сегодня шокирую напарницу этой радостной вестью, -- оживился Владлен. -- И под эту сурдинку передам ей оттиски и попрошу заняться изготовлением ключа. Мол, в связи с предстоящими переменами по службе я буду по горло занят на специальных сборах. 
      -- Ну, что ж, отлично, Владлен! Когда планируешь наведаться в апартаменты братца?
      -- Брат улетает в Рязань в пятницу. Покидая квартиру, он включит камеры видео наблюдения и прослушки. А уже в субботу, хочу я того или нет, мне придётся ехать к нему домой на обязательную процедуру --  выгуливать пса. А если к этому времени американцы сделают ключ от сейфа, то я, скорее всего, поеду туда  вдвоём с напарницей. Чтобы не гонять по городу из конца в конец, я, возможно,  останусь кантоваться в квартире брата  до его возвращения.
       -- В любом случае, Владлен,  поставь  меня  в известность по телефону за час до отъезда из своих пенатов в квартиру брата, -- заметил генерал. – А Виктор, в паре с другим сотрудником Управления, подежурит в машине возле его дома. Сообщи ему прямо сейчас адрес твоего брата.   
       Виктор достал из кармана  блокнот, и Владлен продиктовал ему адрес Александра, код домофона его подъезда, познакомил с планом квартиры, указал, где удобнее припарковать машину.
       -- Когда зайдёшь в квартиру брата и убедись, что там всё в порядке, -- продолжил инструктаж генерал, -- дай знать об этом  Виктору. Открой на несколько секунд на кухне окно, как бы  проветривая  помещение. А когда будешь выгуливать собаку, можешь пообщаться с Виктором. И меня, при удобном случае, поставь в известность, удалась ли вам операция «Ы».
       -- А зачем такая страховка, Аркадий Семёнович? – удивился Владлен.
       -- Я думаю, что твоя напарница наверняка поставит в известность своего резидента о замышляемой операции. Возможно, попросит у него помощи в изготовлении ключа от сейфа. И неизвестно, что может взбрести в голову резиденту. Он уже раз выкинул крендель с тобой.
       -- Хорошо, Аркадий Семёнович, я обязательно позвоню вам! – ответил Владлен.  – Но больше никаких кренделей  америкосам не позволю делать  над собой.       
       -- Ну что ж, друзья, тема исчерпана, на этом ставим точку, – обвёл  добрым взглядом подчинённых генерал. – Вопросы ко мне есть?
       -- Никак нет, -- одним за другим поднялись с мест Владлен и Долин.
       -- Тогда -- по коням, товарищи!
       … Три машины одна за одной «отчалили» от «высотки» и веером разъехались в разные стороны. Владлен был в благостном настроении духа: открывавшиеся перспективы службы вполне устраивали его. И он неспешно вёл джип по вечерним улицам столицы, обдумывая предстоящий разговор с Мэрилин. 
       Дома он  переоделся в гражданское, достал из шкафа оттиски ключа от сейф брата и, убедившись по «видеку», что Мэрилин дома одна, выполнил несложную медицинскую операцию. Продезинфицировав йодом кончик острого столового ножа, он нанёс на левое предплечье приличную царапину --  и позвонил напарнице по кнопочному мобильнику.   
       Та отозвалась сразу.
       -- Милый, вот было бы здорово, если бы ты прямо сейчас зашёл ко мне.  Поужинаем вместе.   
       -- А я, кисонька, уже лечу к тебе на крыльях любви!   
       Через несколько минут любовники лобзали друг друга в прихожей квартиры Мэрилин.
       -- Ой, что это!? – вдруг вскрикнула Мэрилин, увидев царапину на руке Владлена – она набухла и кровоточила. – Где это ты так поранился, милый?
       --  Понимаешь, киска, сегодня после службы ездил к брату – помогал ему готовить сад к зимовке. Ну, там … спиленная сухая ветка яблони и чиркнула меня по руке. Пустяки. Помню, в таких случаях со мной в детские годы мама говаривала: заживёт, сынок, до свадьбы, были б кости целы.   
       -- Да, но царапина кровоточит, -- покачала головой Мэрилин. – Как бы инфекция не попала в рану.
       Мэрилин достала из холодильника аптечку, промыла царапину перекисью водорода, смазала её кремом, содержащим ионы серебра, и наложила марлевый пластырь. 
       -- Вот теперь рана  быстро заживёт, -- заулыбалась  Мэрилин.  – У меня  рука    лёгкая.
       -- А она, благодаря твоим стараниям, кисонька, прямо на глазах  зажила, --  подыграл напарнице Владлен. – Знаешь, подобный случай описан в романе Куприна «Олеся». Там главная  героиня, молодая красавица Олеся, своим взглядом и дыханием быстро остановила кровотечение из раны на руке возлюбленного. 
       -- Ой, как я рада такому сравнению, милый! --  восхитилась  Мэрилин.  -- Ты просто возносишь  меня  в заоблачную высь. Я сразу становлюсь юной девочкой.
       -- Кисонька, я хоть и пострадал, но нет худа без добра. Вот, полюбуйся.
       С этими словами Владлен извлёк из борсетки завёрнутые в целлофан оттиски ключа, развернул обёртку, протянул слепки напарнице.
       -- Ой, какой же ты всё-таки молодец у меня, милый! -- одарила обворожительной улыбкой Владлена Мэрилин. – Как же  тебе удалось это осуществить?
       -- В саду у брата вышла из строя электропила, и он занялся её ремонтом. А я, по его настоянию,  пошёл в дом обрабатывать йодом царапину. А дальше всё пошло, как по мази: нужный кусок пластилина лежал в моей борсетке, я знал, что брат хранит  ключ от сейфа в левом верхнем ящике письменного стола. Ящик был не заперт, и на всю операцию мне потребовалось не больше минуты. 
Так что, кисонька, на пути к цели нам с тобой осталось сделать ещё один важный шаг.
       -- Изготовить по твоим оттискам ключ, -- подсказала Мэрилин.
       -- Правильно, киска. Но тут есть одна закавыка. Лично я не смогу на этой неделе заняться изготовлением ключа.
       -- Почему же, милый? --  округлила прекрасные глаза  Мэрилин.
       -- Понимаешь, кисонька, у меня назревают крупные перемены в службе, -- прищурив взгляд и наморщив лоб, с загадочным видом произнёс Владлен.
       -- Не томи, милый, говори, что за перемены грозят тебе.
       Выдержав солидную паузу, Владлен вдруг убрал с лица маску глубокой озабоченности, ласково улыбнулся Мэрилин.   
       -- Хотел я, кисонька, порадовать тебя доброй вестью позже, но придётся сделать это сейчас. – Дело в том, что не зря вместо того, чтобы лишний раз    потрахаться с тобой, я часто допоздна грыз гранит военной науки. И вот итог!  Представляешь, кисонька, меня переводят  в его величество сам Генеральный  штаб российской армии!  А конкретно -- в Главное Разведывательное Управление! На полковничью должность! Я уже передаю  сменщику дела по старой должности и на специальных сборах  осваиваю новую. 
       Мэрилин бросилась Владлену на шею, всего зацеловала его.
       Тот тоже долго изображал безмерную радость по поводу своего карьерного взлёта, но, в конце концов, перешёл к главному вопросу.
       -- Кисонька, так как всю эту неделю я буду допоздна занят на специальных сборах, придётся тебе взяться за изготовление ключа.
       -- Ой, а  смогу ли найти здесь у вас приличную мастерскую, -- растерялась   Мэрилин.
       -- А тебе и не надо самой бегать по мастерским, -- заметил Владлен. – У ключа  к сейфу  довольно сложная  конфигурация, и не во всякой мастерской смогут довольно точно выточить его копию. А время у нас крайне ограничено: брат всего неделю будет в отъезде. Затянем волынку, и тогда ключ окажется нам без всякой надобности.
       В раздумье Мэрилин прикусила нижнюю губу, часто заморгала глазами.
       Владлен поспешил  на помощь напарнице:
       -- Кисонька, у тебя же есть простой выход. Обратись за помощью к резиденту «Фрэду». Это же наш с тобой непосредственный куратор. И обретается он недалече --  в вашем посольстве.  А ни для кого не секрет, что  американское посольство в Москве -- это не только помпезное красивое здание на Новинском бульваре, но и огромный  шпионский, жилой и производственный анклав с самодостаточной многофункциональной инфраструктурой в Девятинском  переулке. Говорят, в его подземных катакомбах вы можете изготовить даже атомную бомбу и подводную лодку. Так что, кисонька,  смело связывайся по телефону с  резидентом – и проси помощи. Кровь из носа, а жизнь диктует так:  к субботе, максимум к утру воскресенья, ключ должен быть в твоих божественных ручках. Знаешь, дорогая, я вхожу во вкус нашей с тобой работы. Красиво получается  у нас: и работа, и любовь в -- одном флаконе! Думаю, на днях мы порадуем Разведывательное управление Пентагона  доброй  весточкой. Через неделю я займу в  Генеральном штабе один из кабинетов -- и  горизонт у нас с тобой станет более широким, многоплановым. И тогда, кисонька,  мы   блеснём  с тобой не одним перлом на поприще службы великой стране – Америке.
       -- Милый, я почти счастлива, -- вытерев  навернувшиеся слёзы, произнесла Мэрилин. – Я всё сделаю, как ты велишь.
       -- Иди ко мне, моя дорогая начальница, -- томным голосом сказал Владлен и распростёр руки для объятий. – Душа любви просит.
       Он обнял пассию, прижал к груди – и они слились в одно  целое в долгом поцелуе.    

                58               
        Через неделю, вечером в пятницу, Владлен отвёз брата с семьёй на Казанский вокзал, помог устроиться в комфортабельном вагоне поезда «Москва--Рязань», и, велев Александру передать родителям низкий поклон от него, с чувством исполненного долга, отправился  домой.  С полпути  он позвонил Мэрилин.
       -- Привет, милый! -- быстро отозвалась напарница. – Ещё корпишь на службе?   
       -- Нет, кисонька, я проводил  семейство брата на вокзал --  и лечу на крыльях любви к тебе.
       -- Окей, милый! Жду  тебя на ужин. Хочу порадовать доброй вестью.
       -- Наверное, птичка залетела в твоё окно?  Да?
       -- Вот именно, милый! И не одна, а сразу две. Приезжай поскорей.
       Владлен, по уже устоявшейся традиции, купил в цветочном магазине шикарный букет алых роз – и через полчаса нажимал кнопку звонка квартиры напарницы.
       -- Кто там? – деланым голоском спросила хозяйка апартаментов.
       -- У вас продаётся никелированная кровать с тумбочкой? --  игриво перефразировал Владлен пароль смелого и находчивого советского разведчика из популярного  в своё время кинофильма.
       -- Кровать продана, могу предложить широкий диван, -- умело и в тон напарнику  перефразировала Мэрилин реплику другого персонажа  из того же фильма.
       После недельной разлуки  встреча напарников была обоюдно желанной,  страстной и пылкой.  Сполна утолив жажду плоти, любовники сели за стол, щедро уставленный тарелками с вкусной едой. 
       -- Ну, кисонька, показывай своих птичек, -- сказал Владлен после первого тоста.
       -- Милый, первая птичка не материальная, а духовная, -- загадочно улыбнулась Мэрилин.   -- В твоё отсутствие я разговаривала по скайпу с мамой. И, ты знаешь, она просила передать тебе привет.
       -- Мне? – чуть не поперхнулся Владлен. – Откуда она знает меня?
       -- А я  однажды рассказала ей о тебе. В том числе и о том, что ты заказал  сорокадневное поминовение о её здравии в одной из главных российских церквей. И ей, милый, стало лучше. Спасибо тебе за это огромное.
       -- Рад стараться, кисонька! Показывай теперь материальную птичку.          
      -- Товарищ подполковник, ваше задание выполнено! – приложив ладонь к  виску, театрально отрапортовала она.
       -- Мисс,  неправильно назвали  моё звание! -- подыгрывая  Мэрилин, по- военному строго сделал ей замечание Владлен. – Я ведь  знак «Гвардия» ношу на кителе.
       -- Товарищ гвардии подполковник, ваше задание выполнено! – улыбаясь, исправилась Мэрилин,  и,  взяв с комода  ключ, протянула его Владлену.
       -- Ой, смотри какая прелесть! – восхитился тот,  рассматривая изделие. – Прямо филигранная работа. Как же, кисонька, удалось тебе сотворить это чудо?
       -- По твоему совету обратилась  за помощью к резиденту «Фрэду». Тот быстро решил трудный для меня вопрос.
       … Пирушка любовников затянулась за полночь. А в  субботу утром, когда Мэрилин была в душе,  Владлен  позвонил по мобильнику своему куратору генералу Архипову, доложил, что через час готов выехать вместе с напарницей в квартиру брата Александра. 
       Аркадий Семёнович дал «добро».  Владлен и Мэрилин, порознь покинув «высотку», воссоединились в парке. А в полдень   они  припарковали джип во дворе дома Александра,  рядом с машиной, за рулём которой восседали майор Долин  и его напарник, оба в гражданском. открыл
       Выйдя из машины, Владлен обошёл её спереди, открыл дверцу Мэрилин, и, когда она вышла, взял её под локоток, повёл к подъезду. Лифт был свободен, и парочка быстро оказалась на седьмом этаже. Едва Владлен подошёл к двери квартиры брата, как за ней раздалось грозное рычание пса, а затем и его радостный лай. «Узнал меня Рэкс», -- кивнул Владлен Мэрилин на дверь -- и, открыв её, шагнул в прихожую.
       Больше  минуты Мэрилин наблюдала, как грозный и мускулистый бультерьер, скуля и повизгивая, юлой вертелся в объятиях гостя, облизывал ему руки и лицо. Успокоила его властная команда Владлена «Сидеть». Когда пёс принял нужное положение, Владлен взял жавшуюся к двери Мэрилин за руку,   поставил рядом с собой.
       -- Рэкс, это -- «Свой!» -- точно человеку, спокойно и выразительно сказал он псу. – Это -- «Свой!»  Познакомься.
       Пёс заскулил, лёг на пол, опустил голову.
       -- Кисонька, он понял меня. Можешь погладить его.
       -- Ой, какая хорошая собачка, -- нежно приговаривая ласковые слова,  робко погладила бультерьера по спине и голове Мэрилин. – Рэкс, дай-ка лапу.
       Пёс протянул гостье  лапу, и та слега потрясла её.
       Знакомство состоялось. Оно ещё больше углубилось, когда гости и четвероногий охранник обошли хозяйскую четырёхкомнатную квартиру, и Мэрилин, по совету Владлена, угостила Рэкса колбаской «Собачья радость» из хозяйского холодильника.
       В одной из комнат Владлен открыл на минуту окно, чтобы «проветрить» помещение.
       -- Ну, что ж, кисонька, я с Рэксом покидаю тебя примерно на час, -- сказал он Мэрилин. -- Располагайся, обустраивайся. Сейф в твоём распоряжении. Можешь,  перекус устроить. В холодильнике есть всё для этого. Советую сюда никого не впускать. Закрой дверь на засов, жди меня. Если будут какие-либо осложнения, звони.
       Одев ошейник Рэксу, Владлен вышел во двор. Мимоходом он  сказал Виктору, сидевшему в машине с открытой дверцей, что у него всё в порядке и что тот может быть свободен. И тут же доложил по телефону куратору, что всё идёт по плану.
       Дав Рэксу возможность в волю порезвиться в  вольере для выгула собак, что  в недалёком парке, Владлен через час  вернулся в квартиру брата.  Он  покормил Рэкса, а затем на скорую руку  приготовил в кухне обед самим,  в основном из гастрономии,  открыл бутылку виски.
       Будучи ответственным человеком, Мэрилин отказалась пить перед серьёзной  операцией.
       -- Кисонька, я тоже немного мандражирую. Поэтому предлагаю оросить горло не для куражу, а чтобы успокоить нервы, чтобы руки у нас не дрожали в ответственный момент. Вот, знаешь, когда стреляешь из пистолета по мишени, рука немного дрожит. А после «полтишка» мушка пистолета сама замирает против «десятки», как вкопанная. Все пули летят в «яблочко».
       Владлен оказался прав: после «полтишка» настроение у Мэрилин заметно  улучшилось. Наскоро пообедав, напарники прошли в кабинет Александра, приступили к делу. Мэрилин достала из сумки ключ от сейфа, протянула Владлену.
       -- Нет, уж, кисонька, давай открывай ты сама. Тут сила не требуется.  Нужны лёгкие, чуткие, отточенные движения. И твоя нежная рука как раз на такие движения способна. А  моя рука до предела натружена, резковата в движениях. 
       Мэрилин осторожно вставила ключ в скважину, выдержала паузу, робко взглянула  на Владлена, затаившего дыхание, – и  стала легонько  вращать головку изделия. К сожалению, ключ не провернулся ни на йоту.
       Филигранное изделие осталось неподвижным,  и когда Мэрилин  стала применять к нему  силу. Ключ упорно отказывался выполнять свою функцию.
       Не поддался он и мускулистой руке Владлена. Оба напарника побледнели пришли в тихий ужас: важнейшая операция оказалась под угрозой срыва. Что делать? 
       В прихожей квартиры был кейс Александра с большим набором немецкого  инструмента по металлу. Владлен быстро сходил за кейсом, открыл его, стал думать, как прибегнуть к помощи инструмента. Он было ухватил головку ключа плоскогубцами, чтобы провернуть  ключ вокруг своей оси, но вовремя опомнился. А вдруг головка сломается – и ключ  намертво застрянет в скважине?  Что тогда делать? Тогда  прямо пиши пропало!   
       Владлен осторожно извлёк ключ из скважины, нашёл в ящике письменного стола брата самую сильную лупу, стал с её помощью исследовать вожделенный предмет. И он заметил под ярким светом настольной лампы, что одно из рёбер бородки ключа  было едва заметно затуплено. Было похоже, что бородка в этом месте была чуть длиннее нормы и, упираясь в ограничитель, не позволяла ключу вращаться.
        К этому выводу пришла и Мэрилин, тщательно осмотревшая изделие. Владлен взял из кейса  напильник тонкой шлифовки и осторожно убрал с ключа лишнюю часть металла, -- и  протянул его Мэрилин. 
       -- Дерзни ещё разок, кисонька! 
       -- O My God help me please! – взмолилась Мэрилин, вздев глаза к потолку, -- и осторожно вставила ключ в скважину.
       То ли Бог услышал мольбу Мэрилин, то ли Владлен проявил тонкие слесарные способности, только ключ дважды свободно провернулся под лёгким усилием женской руки. У напарников одновременно  вырвался из груди  вздох облегчения.
       Владлен протянул руку, чтобы открыть дверцу сейфа, но его остановила Мэрилин. Она напомнила ему, что, прежде чем они извлекут документы из сейфа, нужно хорошо запомнить, в каком порядке они лежат там. Затем она достала из  сумки две пары медицинских перчаток, фотоаппарат особой конструкции и фонарик.
      Когда напарники облачили руки в перчатки, Мэрилин  открыла дверцу сейфа и, светя фонариком, тщательно визуально исследовала оба его отделения. В обоих лежали разного размера папки, общие тетради, скрутки чертежей. Причём тетради были сложены в две стопки разной конфигурации. Мэрилин  вооружилась фотоаппаратом, велела Владлену освещать фонарём полки сейфа и сделала с десяток их снимков.    
       Затем напарники перенесли содержимое верхней полки сейфа на письменный стол Александра, усевшись рядом, принялись, с упорством школьных зубрил, штудировать теоретические изыскания конструктора ракетной техники разных лет.
       К сожалению, шпионам не очень везло. Три общих изрядно потрёпанных тетрадей содержали записи Александра в таких разделах высшей математики, как теория вероятностей, теория чисел, теория случайных процессов и математическая кибернетика. Четыре тетради были посвящены основным разделам современной физики: электромагнетизму, оптике, квантовой механике и термодинамике. 
       -- Ой, зачем это твоему брату? – не поняла Мэрилин.   
       -- По-моему, кисонька, прежде чем заняться конструкторской работой,  Александр решил овладеть самыми современными знаниями двух фундаментальных  наук. Иначе ему пришлось бы двигаться вперёд,  как слепому -- на ощупь.
       Однако вскоре охотникам за чужими секретам стало вести.  Когда напарники развязали тесёмки пухлой коленкоровой папки и перебрали её содержание, они поняли, что напали на «золотую жилу». Здесь были рукописные и печатные заметки Александра, аналитические записки, проекты докладов на закрытых совещаниях конструкторов, схемы и рисунки. Одна стопка бумаг, скреплённая большой канцелярской скрепкой, была озаглавлена крупным шрифтом: «Способы наведение ракет на наземные и морские цели. Проект»
       -- Вау, милый! – взвизгнула от радости Мэрилин. – Это как раз то, что нам нужно!
       Похоже, что проект прежде имел другое название -- оно было густо заретушировано чёрным фломастером. А новый его заголовок был написан выше старого, от руки и красным карандашом.
     -- Видно, Александру, как говорят в народе, «Хорошая мысля пришла апосля», -- пошутил Владлен.
       Не мешкая и скооперировавшись, напарники приступили к делу. Начали с проекта доклада, вызвавшего у них восторг. Освободив стопку бумаг от скрепки, Владлен клал на стол перед Мэрилин очередной лист, а та – фотографировала его на специальное устройство. Перезаряжать его ей не приходилось, а только нажимать кнопку.
        Дело у  напарников спорилось.   За два часа непрерывной работы вся информация, содержащаяся на двух сотнях  листов труда,  благополучно «перекочевала» в маленький шпионский аппаратик.
       -- Милый, мне надо срочно ехать домой, чтобы передать эту ценную информацию, куда следует, -- заявила  Мэрилин. – А завтра вернёмся сюда, продолжим дело.
       -- Ну, что ж, кисонька, нужно так  нужно! – легко согласился Владлен. – Сейчас ещё разок накоротке выгуляю Рэкса -- и отвезу тебя.
       Вскоре напарники погасили свет в квартире Александра, наказали Рэксу надёжно охранять хоромы,  закрыли дверь – и были таковы.
        Спустя полчаса  шпионы подъезжали на джипе к своей «высотке».
       -- Тебе помогать? – спросил Владлен, высаживая Мэрилин  из машины.
       -- Нет, милый, сама управлюсь. А примерно через час жду тебя на ужин – обмоем удачу.  Кстати,  заскочил бы ты в гастроном и в аптеку – у меня дома нет выпивки и закончились противозачаточные таблетки.
       -- Как прикажешь, товарищ резидент, -- сладко улыбнулся Владлен, решив, что заодно купит и себе «Виагру».

                59               
       В воскресенье, с утра пораньше, напарники отправились в пенаты конструктора за очередной порцией информации. Прибыв туда,  Владлен сразу отправился в парк -- выгуливать  Рэкса, а Мэрилин поспешила к сейфу за  пухлой папкой Александра. 
       Когда через час Владлен вернулся «домой», он застал напарницу в расстроенных чувствах.
       -- В чём дело, кисонька? – участливо спросил Владлен.
       -- К сожалению, милый, ничего ценного в папке нет. Здесь в основном материалы по телеметрии и по радиолокации.
       Покормив Рэкса и полив комнатные растения, Владлен присел рядом с Мэрилин, стал знакомиться с содержанием папки. Через четверть часа он вдруг пришёл в крайнее возбуждение.
       -- Ошибаешься, киска, насчёт телеметрии и радиолокации! Например, вот в этой стопке бумаг говорится о них  не как о науках вообще, а в определённом контексте. Понимаешь, здесь записаны мысли брата о применении телеметрии и радиолокации непосредственно  при наведении ракет на цели. Вот посмотри на этот рисунок. Вот пусковая установка, с ракетой на ней. А вот на определённом  расстоянии от них  цель – натовский эсминец. Допустим, произошёл пуск ракеты, и она уже в воздухе. Радиолокатор, обслуживающий стартовую позицию, облучает ракету, принимает отражённые от неё радиоволны, подаёт их на вычислительную машину. Та  сравнивает координаты эсминца и ракеты, решает сложнейшую задачу, подаёт команду на приёмник ракеты. А тот выдаёт команду на рули ракеты, а они -- управляют её полётом. Видишь, как тесно в «теле» ракеты  сочетаются, переплетаются между собой физические процессы  телеметрии  и радиолокации. Они, как «сиамские близнецы», не могут жить друг без друга.
       Мэрилин не очень поняла научный опус Владлена, но он её вдохновил. В течении двух выходных и последующей рабочей недели, посещая вечерами квартиру конструктора, напарники «перешерстили» всё содержимое его сейфа. Их усилия были вознаграждены сполна. В одной из папок Александра они нашли его записки по разработке системы наведения российских ракет на наземные и морские цели с космических спутников. В числе прочего, конструктор предлагал оборудовать пункт управления ракетами на Луне, находящейся на расстоянии триста восемьдесят четыре тысячи километров от Земли. В случае глобального вооружённого конфликта на Земле, он будет недосягаем для противника.
       Кроме того, данный командный  пункт конструктор предлагал использовать и для наведения  российских ракет с наземных  пусковых установок на американские спутники земли.
       В другой работе Александр разрабатывал ещё один способ  уничтожения тех же спутников.   Он заключался в создании зенитными  ракетными комплексами С-500 непреодолимого осколочного заслона на вероятных орбитах спутников. 
      … Через неделю, в субботу утром,  Владлен встретил на Казанском вокзале брата с семьёй. Дома, за чашкой чая, Александр поведал брату о состоянии здоровья родителей, передал их настоятельную просьбу не затягивать вопрос с женитьбой.
       Украдкой от жены и сына Александра, Владлен поведал ему о коллизиях, происходивших в его квартире в течение минувшей недели. А тот, в свою очередь, сумел быстро снять с потайных мест крошечных беспроводных электронных «соглядатаев»,  прослушивающих  жучков,  и  передать их  Владлену.
       -- Саша, ты знаешь, меня постоянно оторопь берёт: не вручили ли мы америкосам что-нибудь секретное из твоего сейфа? -- спросил Владлен, пряча  шпионскую технику  в сумку. – Ведь мы сделали с твоих наработок более полутысячи снимков. И они уже за океаном, в штаб-квартире Пентагона.
        -- Не волнуйся, братишка, -- похлопал по плечу Владлена Александр. – У меня нет привычки держать дома секретных бумаг. У нас в Институте с этим дело строго. А в сейфе хранились в основном плоды  моих умственных потуг в часы отдохновения. К тому же некоторые мои ранние работы оказались ошибочными -- и были отвергнуты вышестоящей инстанцией.  Но они весьма заковыристые, наукообразные, и те, кто получит их в своё распоряжение,  долго будут ломать над ними головы, прежде чем убедятся в их никчемности. А сейф,  после ваших проделок с ним,  мне придётся  сдать  в утиль.
       --  Не жалко, Саша? Он же исправно служил тебе почти два десятка лет.
       -- Да, немножко жалко, -- согласился Александр. -- Но ведь мне надо где-то хранить папин подарок -- охотничье ружьё. Так что, воля неволей, придётся покупать новый, более крупный сейф.
       -- Тогда, Саша, этот сейф за мной! – улыбнулся Владлен. – В следующую субботу он будет стоять у тебя  на месте старого.
       … Вечером напарники отмечали в апартаментах Мэрилин успешно проведённую операцию по добыче ценной научной информации. Было выпито немало.   Владлен щедро угощал Мэрилин гостинцами родителей. Особенно по вкусу ей пришлось малиновое варенье с их дачного участка.
       Оба были счастливы, любвеобильны. Однако Владлен, возможно, спьяну допустил ляпсус: проговорился напарнице о настойчивом пожелании родителей  насчёт  его женитьбы.               
        -- Дельное предложение, -- с наигранной весёлостью в голосе заметила Мэрилин, мгновенно протрезвев. – Жених в расцвете сил и здоровья, по карьерной лестнице скачет. Можешь невесту отхватить на загляденье … даже красотку из московского бомонда. А на свадьбу меня пригласишь?
       -- Конечно, кисонька! Куда ж я без тебя. 
       Мэрилин ощутила,  в сердце ноющую боль: она уже не могла представить свою жизнь без Владлена, которого полюбила всем сердцем. До этого дня она тешила себя сладкой  мыслью, что сможет в конце концов выпестовать из Владлена весьма ценного для  своей страны агента, поможет ему получить американское гражданство, женит его на себе, заимеет от него детей.
        Но вот сейчас она поняла, что на пути к заветной цели у неё может возникнуть серьёзная преграда. А вдруг Владлен в самом деле полюбит другую женщину, внемля  пожеланиям родителей, женится на ней? Тогда …
       О том, что будет тогда, Мэрилин боялась даже подумать. Ещё некоторое время она пыталась шутить, улыбаться,  но потом сникла, помрачнела.
       -- Что с тобой, солнышко моё? – насторожился Владлен.
       Мэрилин горестно взглянула на возлюбленного.
       -- Милый, неужели ты бросишь меня?
       В голубых расширенных глазах Мэрилин застыли немой вопрос, тоска, мольба и надежда. 
       Владлен на секунду представил свою жизнь без этой женщины, и она показалась ему никчемной, лишённой смысла, мрачной.
       Обрекать себя на такую жизнь Владлен не хотел. Он отрицательно покачал головой -- и порывисто обнял Мэрилин.
       Прижав возлюбленную  к себе, Владлен почувствовал, как страстно бьётся в её  груди сердце.
       -- Дорогая, а ты слышишь, как стучит моё сердце? – спросил он.
       -- Слышу, милый. Оно стучит учащённо, как и  моё.
       -- Обещаю тебе, солнышко моё: наши сердца будут биться так   всю оставшуюся нашу жизнь.   
          
                60               
       Первый рабочий день Владлена в центральном аппарате Главного Разведывательного Управления Генштаба начался с просмотра записей  видео камер и прослушивания звукозаписывающего устройства  в  кабинете его куратора Аркадия Семёновича. Вся процедура заняла около часа. Отставного генерала Архипова,  подтянутого, деятельного, поразило, как напористо и чётко действовала американская шпионка, копируя бумаги конструктора.
       С другой стороны, генерал «углядел», что оной дамочке свойственны обычные женские качества, в частности, желание быть любимой и любить. Все эти дни она была тщательно ухожена, одета так, что предметы туалета подчёркивали привлекательность её фигуры. А её любовь к напарнику выдавали нежные интонации её голоса, взгляды и улыбки, когда она обращалась к Владлену. При этом резкие и порывистые  движения её становились как бы  замедленными, плавными.
       Да и новый сотрудник Управления выглядел отнюдь не пресыщенным любовью ловеласом. Был он с напарницей обходителен, любезен и ласков. То и дело называя напарницу  солнышком, душой, кисонькой, разве только не мурлыкал сладострастно. В общем,  напарники вели себя, как муж и жена, свято соблюдающие узы Гименея лет этак пятнадцать. Генерал догадывался, что не следи за сладкой парочкой электронные «глаза» и «уши», то, в перерывах шпионажа, она могла бы выкидывать и более откровенные любовные коленца. 
       -- Ну что ж, Владлен, думаю, что в глазах америкосов после этой акции  твой авторитет, как предателя родины и добросовестного агента американской военной разведки, заметно возрастёт, -- подытожил просмотр жучков генерал. – Разведывательное управление с берегов Потомака, конечно, на мякине не проведёшь.  Там много умных голов, и они разберутся, что к чему. Но на это уйдёт немало времени, а это уже, считай,  первый твой зачётный балл на  новом поприще.
       -- Хотелось бы набрать их побольше, Аркадий Семёнович, -- немного стесняясь, произнёс Владлен.
       -- Наберёшь, дорогой! И я, думаю, немало. У тебя всё впереди. Скажи, а каковы у тебя познания Америки?
       -- Не особые. Но я подспудно приглядывался к этой сверхдержаве. Всё-таки она -- наш главный супостат.
       -- А вот сейчас мы и п